— А пока ты меня провожаешь, с ней ничего не случится? Она же одна останется, — с тревогой спросил Рохан.
      — Если не вылезет на середину деревни, то ничего, — сказала Зазар. — Хочешь — мы ее привяжем?
      — Нет, — ответил Рохан. В нем все восставало против того, чтобы привязывать Анамару, даже ради ее собственной безопасности. — Может, если мы оставим ей еще зерна и ягод, она будет есть их до твоего возвращения?
      — Возможно.
      Знахарка поставила перед Роханом еду и занялась уборкой, по ходу дела поглощая собственный завтрак. Она протянула сверток с едой на дорогу Рохану, немного больше, чем могло понадобиться, подумалось ему, и снова вернулась к Анамаре.
      — Сиди здесь, — сказала она, показывая на то место, где та свернулась комочком. — Здесь. Понимаешь? — Она поставила перед девушкой миску с зерном и ягодами.
      Анамара по-птичьи кивнула головой, засвистела и затенькала в ответ. Несмотря на заверения Зазар, что теперь она понимает человеческую речь, Рохан не мог сказать, был ли этот ответ «да».
      — Думаешь, она послушается?
      — Не знаю, — ответила Зазар. — Пока я сделала, что смогла. Но дай мне время… да, день не задержишь. Сейчас уже куда светлее, чем мне хотелось бы. — Она встала, набросила подаренный Горином теплый плащ и взяла посох прежде чем откинуть полог, закрывавший вход в хижину, Выглянула наружу. — Все чисто, по крайней мере пока. Пошли, не тяни время.
      Рохан послушно последовал за ней. Почти сразу же они нырнули в безлистные кусты, отмечавшие границу участка, на котором стояла хижина. Они не успели пройти и десяти шагов, как услышали, как кто-то — или что-то — идет за ними по пятам.
      Юноша обернулся, почти готовый увидеть какое-нибудь голодное чудовище, но вместо него увидел Анамару. Она была без плаща, только в платье и шелковых туфельках, и потому дрожала на утреннем холоде.
      — Иди назад! — шепнул Рохан как можно более приказным тоном. — Возвращайся, Анамара. В хижину. Хорошая девочка.
      Анамара только радостно улыбнулась и бросилась к нему. Она вцепилась в него, с обожанием на него глядя, и начала свистеть. Рохан быстро прикрыл ей рот ладонью.
      — Мне показалось, будто бы ты говорила, что она теперь понимает человеческую речь.
      Зазар обернулась и, нахмурившись, смотрела на всю эту картину.
      — Понимает. Но это не значит, что она видит смысл в твоих приказах и послушается тебя. А ты не можешь по-другому заставить ее замолчать? Или мне самой это сделать?
      Вспомнив, как Зазар надавала ему оплеух, Рохан спрятал Анамару под плащом. Та радостно прижалась к нему и обвила его руками.
      — Может, вернемся в хижину? — спросил он. — На сей раз я последую твоему совету и свяжу ее покрепче.
      Зазар прошла мимо него и посмотрела в сторону хижины.
      — Так я и думала, — сказала она. — Времени нет. Деревня проснулась, люди занялись своими делами. Кто-то наверняка нас заметит и поднимет тревогу. Оба вы погибнете, и я ничем не смогу помочь. Вас скормят болотным тварям.
      — Но ты сказала, что омут, где они спят…
      — Да, он замерз, и глубинные жители в спячке. — Она подошла поближе. — Они убьют вас, Рохан, и тебя, и ее. О да, ты будешь храбро биться, но погибнешь. Может, убьют и меня. И Тассер, и его отец Джол не раз угрожали мне. А наши тела спрячут до оттепели. Вот что с нами сделают.
      Рохан проглотил твердый комок в горле.
      — Тогда нам надо забрать ее с собой, — сказал он.
      — Знаю. И меня это не радует, хотя и следовало ожидать, что дело так обернется. Ладно, если будем стоять и болтать, нас услышат. Пошли.
      Нащупывая почти незаметную для Рохана дорогу посохом и раздвигая кусты, Зазар повела их другим путем. Он следил, чтобы Анамара не сошла с тропинки. Она могла неожиданно вырваться и броситься куда-нибудь — на блеск льда, на случайный лучик солнца, проникший сквозь буйные заросли болотной растительности, к дрожащему листу.
      — Пусть она держится за твой пояс, — задыхаясь, сказала Зазар, после того как Анамара убежала в очередной раз. — Нельзя, чтобы она опять удрала в подлесок и потерялась, раз уж ты так ее ценишь.
      — Я постараюсь получше за ней приглядывать, — сказал Рохан. Он обвил руки Анамары вокруг своей талии, но связывать не стал, а просто крепко сжал обе ее ладони одной рукой. Это было неудобно, но она, по крайней мере, больше не бросалась в сторону в самый неожиданный момент.
      Только-только Рохану начало казаться, что Зазар сбилась с дороги, как они вышли к протоке. Зазар подошла к свесившимся над водой кустам и, раздвинув их, нашла спрятанную там лодку.
      — Л…лодка! — воскликнул Рохан. Он понял, что сморозил глупость, когда знахарка раздраженно глянула на него.
      — Конечно лодка, — ответила она. — А ты что ожидал? Как еще мы можем вывезти эту дурочку за реку? Она что, полетит?
      — Нет, матушка Зазар, — пристыженный, отозвался Рохан. — Я снова должен склониться перед твоей бесконечной мудростью.
      Он помог Анамаре войти в лодку, поддержал ее, когда она зашаталась, видимо, совсем забыв все, что знала о лодках, и тоже забрался на борт. К его удивлению, Зазар села на корме.
      — Значит ли это, что ты едешь с нами в Крепость Дуба? — с надеждой спросил он.
      — Когда эта дуреха увязалась за нами, я поняла, что пора навестить то место, куда меня так давно приглашали, — ответила Зазар. — К тому же я решила, что хочу присутствовать при том, как ты покажешь свою леди Дурочку госпоже Ясенке. — Знахарка усмехнулась, хотя ее улыбка вовсе не была веселой. — Ни за что не упущу такое зрелище!
 
      Пешком они продвигались медленно. Оказавшись на относительно открытой местности, Рохан не смог уже так жестко следить за Анамарой, и она стала убегать все чаще и дальше. Пока Рохан ловил беглянку, Зазар терпеливо ждала, присаживаясь на землю, чтобы сохранить тепло. Наконец он обнаружил, что ее можно удерживать рядом, постоянно предлагая ей зернышки и ягоды, — тогда она шла за ним, а не бежала прочь.
      Из-за этого они куда дольше добирались от реки до Крепости Дуба. Три ночи спали под открытым небом, прячась под голыми деревьями, и единственным утешением служила Рохану мысль, что Ясенка с Горином уже наверняка вернулись домой.
      Рохан провел Анамару в ворота и повлек к дому. Теперь уже не было надобности прикармливать девушку, чтобы она не сбежала. Она разинула рот и вовсю глазела по сторонам, будто никогда в жизни не видела такого большого здания. С открытым ртом она смотрела на башенки, венчавшие стену.
      — Сюда, — сказал Рохан Анамаре и Зазар. Постучал в дверь дома. Их сразу же впустили. Он провел их по коридору в большой зал.
      Внутри было довольно холодно, так что их дыхание легким облачком виднелось в воздухе, и все же по сравнению с наружной стужей казалось, что в доме тепло. Рохан подышал на пальцы, только теперь осознав, насколько он замерз.
      — Разведите огонь, — сказал он слуге, который впустил их, — и, пожалуйста, скажите графу Горину и леди Ясенке, моей приемной матери, что приехал Рохан. И не один. — Пожав плечами, он обернулся к Зазар. — Думаю, это будет для них полной неожиданностью.
      Знахарка фыркнула в ответ и вроде бы хихикнула. Она занялась Анамарой, подвела ее к огню, когда слуги принесли дров, чтобы подкинуть их в камин на раскаленные угли. Дрова были сыроватыми — сухие шли на растопку.
      — Ну, так кто там? — послышался женский голос. Рохан поднял взгляд и увидел Ясенку, спускающуюся по лестнице. — Рохан!
      Он бросился к ней, обнял.
      — Да, это я.
      — Налрен сказал что-то о других гостях… Зазар!
      — А кого ты еще ждала? — Хотя знахарка и пыталась смягчить свою грубоватость, но у нее это не получилось. — Рада видеть тебя в добром здравии, Ясенка, после тревог предыдущих дней. А как Горин?
      — В порядке. Цел и невредим. Занимается счетами. Он завоевал приз! Я услышала шум и пошла посмотреть, кто тут приехал. — Ясенка смотрела мимо Зазар на Анамару — та стояла у очага, так близко, что ее грязное, промокшее платье могло вспыхнуть от случайной искры. — А эта леди как оказалась в моем доме?
      — Мы привезли ее сюда — совершенно безумную, по милости колдуньи, — ответила Зазар. — У тебя нет ничего теплого попить? Мы чуть насмерть не замерзли.
      — Наверху. Мы сейчас не пользуемся большим залом, разве что по вечерам. Иалрен, убери дрова, потом растопим.
      — Слушаюсь, леди, — сказал тот. — Принести вам сока со специями?
      — Да, пожалуйста. Рохан, Зазар, возьмите с собой вашу… вашу безумную девушку. Горин наверху.
 
      Горин сразу же встал, когда Ясенка ввела Зазар в маленькую комнату наверху. Расположена она была так, чтобы растопленный камин большого зала обогревал одну стену, а камин с другой стороны комнаты согревал стену противоположную, и благодаря этому комната была теплой и уютной.
      — Мадам Зазар! — воскликнул Горин с радостным удивлением. — Вы почтили дом моей леди своим присутствием! — Он склонился над смуглой морщинистой рукой и поцеловал ее. — А, и Рохан с тобой! А это… это Анамара?
      — То, что от нее осталось, — ответила Зазар. — Она столкнулась с колдуньей. Это все, что я могу сказать.
      — Так садитесь, отдыхайте, грейтесь у огня. Мы подождем, пока вы придете в себя и расскажете нам обо всем.
      Зазар пожала плечами.
      — Раньше начнем — раньше кончим. — И она, с некоторыми подсказками и напоминаниями со стороны Рохана, рассказала обо всем, что случилось после того, как Рохан распрощался с Горином в Ренделшаме. И Горин, и Ясенка с огромным вниманием выслушали и то, о чем знахарка узнала в своем сне, когда она под действием трав блуждала во тьме разума Анамары.
      — Бедняжка, — сказал Горин, когда знахарка закончила рассказ.
      Рохан посмотрел на Анамару. Та сидела у огня, глядя в кубок с соком, который принес слуга, Налрен. Казалось, она забыла, как пьют из кубков, и потому погружала в напиток пальцы и облизывала их.
      — Да, воистину бедняжка, — сказал Рохан.
      — Точнее, бедная дурочка, — вставила Ясенка.
      Рохан быстро обернулся к ней:
      — Ты должна знать… я очень к ней привязан, даже сейчас. И я клянусь — не знать мне покоя, покуда она не станет прежней!
      Ясенка презрительно хмыкнула:
      — А что она из себя представляла? Маленькая пустышка, мышка серенькая, что хлопала на тебя своими ресницами из-под капюшона плаща! В ее годы я знала достаточно, чтобы не вести себя как полная дуреха, хотя и была юной и неопытной.
      — Она очень робела, когда мы впервые встретились, и непритворно, между прочим, — сказал Рохан. — Но это было до того, как старая вдова пообещала ее Флавьель. Думаю, сразу же после того, как колдунья прибыла ко двору, моя милая стала даже собственной тени бояться, но не знала, почему ей кажется, что меня следует избегать. Если бы она доверилась мне…
      Ясенка встала и начала расхаживать взад-вперед.
      — И что тогда? Ты что, бросил бы вызов обеим женщинам — и погиб? И без того плохо, что ты отверг Флавьель во время вашей первой встречи…
      — Сдается мне, только это его и спасло, — сказала Зазар. — Подумай, Ясенка, вдруг ценой договора она бы выбрала Рохана?
      Слова знахарки обдали Рохана холодом. Он понял, что такое и вправду могло случиться.
      — Я уверен, что матушка Зазар права, — сказал он наконец. — Анамара стала холоднее ко мне только после того странного случая в моей комнате, а он произошел, едва колдунья прибыла ко двору.
      При звуке своего имени Анамара подняла взгляд на Рохана и тихонько засвистела. Она улыбалась.
      — Совсем без мозгов, — сказала Ясенка. — И правда — леди Дурочка. Ты верно назвала ее, Зазар.
      Знахарка засмеялась —раскатисто и низко.
      — Забавно-то как.
      — Ничего забавного тут не вижу.
      — Я тоже, — сказал Рохан.
      — Зато я вижу. — Зазар села в кресло и налила себе еще горячего напитка. — Парень втюрился, вот и все. У его девушки сейчас разум птички, и его приемной матери это не нравится.
      — У меня на то много причин! — вскричала Ясенка. — Разве эта леди Дурочка не из Ренделшама? Может ли из такого гадюшника выйти что хорошее?
      — Да уж. Кому как не тебе знать? Разве не там ты встретила Горина? — с некоторой язвительностью усмехнулась Зазар.
      У Рохана снова начало покалывать в затылке. Он понимал, что вставать между ними опасно, особенно сейчас, когда они, как никогда, готовы были открыто рассориться. Прежде он никогда не думал об Ясенке в связи с силой, но сейчас обнаружил, что Ясенка обладает ею в полной мере, хотя никогда не оттачивала и не использовала свои способности. Он посмотрел на Горина — и увидел, что старший его друг вполне разделяет его мысли.
      — Пошли, Рохан. Не мужское тут дело. С твоим приездом у нас появились три лишних рта, их надо кормить. До ужина у нас осталась еще пара светлых часов. Думаю, ты достаточно оттаял, так что давай-ка переоденься в свежее и пойдем подстрелим что-нибудь к завтрашнему обеду.
      — Охотно, Горин, — сказал Рохан, вставая. Пальцы на ногах у него все еще были холодны как лед, но он предпочел бы замерзнуть насмерть, чем оставаться в комнате в Крепости Дуба между двумя сцепившимися между собой обладательницами силы.
 
      — Что ты за игру затеяла? — спросила Ясенка, когда мужчины вышли.
      — Я? Игру? Не понимаю, — ответила Зазар, но глаза ее блеснули. Она явно была довольна собой.
      — Прекрасно ты все понимаешь. — Ясенка скрестила руки на груди и, нахмурившись, посмотрела на женщину, которую называла своей защитницей и которая растила ее с самого детства. Она прежде никогда так не злилась на Зазар, и спроси ее кто сейчас, она не смогла бы сказать, почему она так зла. В этой девочке, Анамаре, было нечто, от чего Ясенку просто с души воротило. Может, эта девочка-птичка — шпионка вдовствующей королевы Исы и действует по ее указке? Ясенка не знала.
      — Я уверена, что смогу вернуть ей разум здесь, в Крепости Дуба, — сказала Зазар, и ухом не поведя. И голос ее, и повадка были все так же миролюбивы и ласковы. — Тут гораздо теплее и безопаснее. Все травы и прочее я принесла с собой, так что тут мне ничего искать не придется. Все дело в том, как будет справляться с бедой ее разум. Думаю, мы попросим Вейзе мне помочь. А ты ведь хотела бы еще раз повидать Вейзе, разве нет?
      Ясенка понимала, что Зазар в душе смеется над ней.
      — Ты сама знаешь, что я с удовольствием приму Вейзе в Крепости Дуба, если она захочет меня навестить, — ровным голосом ответила она.
      — Ну, тогда все в порядке. Почему бы тебе не подобрать для меня комнату, а? Анамара, конечно же, должна быть у меня под присмотром, так что будь добра, не запихивай нас в стойло или куда еще в этом роде.
      Ясенка глубоко вздохнула, чтобы не разъяриться окончательно.
      — Ты прекрасно знаешь, что для тебя тут всегда готовы комнаты, — сказала она, стараясь не показывать своего гнева. — Мы с первого нашего дня в Крепости Дуба отвели их для тебя — в надежде, что ты посетишь нас или даже останешься с нами жить навсегда. Я прикажу развести там огонь и перестелить постели.
      — О, незачем, — легко отмахнулась Зазар. — Я и сама паутину смогу смести. Просто покажи, куда идти.
      Радуясь, что может хоть немного отвлечься, Ясснка быстро повела Зазар с Анамарой по коридору к комнатам, предназначенным для знахарки. Анамара все время отставала, глядя, раскрыв рот, на гобелены и мебель. Она так и потерялась бы в коридорах, если бы Зазар не взяла ее за руку. Их дыхание легкими облачками поднималось в холодный воздух. Ясенка отворила дверь, ожидая, что в комнатах будет так же холодно и пыльно, как в последний раз, когда она сюда заходила. Тогда она устроила нагоняй служанкам за то, что те не содержат комнаты как надо. К ее удивлению, на сей раз тут было тепло, чисто и уютно, а в очаге пылал огонь. В дальнем углу кровати свернулась клубочком Вейзе. Она открыла сонные глаза, с восторженным воплем соскочила с уже застеленной раскладной кровати и вразвалочку пошла навстречу людям.
      Ясенка невольно попятилась в изумлении, и Вейзе вместо нес подошла к Зазар.
      — Ты уже здесь, негодница! — сказала знахарка, беря Вейзе на руки. — Можно было бы догадаться. — Она обернулась к Ясенке, которая протянула руку и погладила Вейзе по голове. — Нам бы горячей воды, чтобы я могла вымыть леди Дурочку. И поесть чего. У меня еще есть эта смесь зерен и ягод, которую так любит Вейзе, но, к несчастью, наша девушка-птичка тоже ее любит. Да, ей бы еще и теплая одежда не помешала. И на ноги что-нибудь.
      — Конечно, — сквозь зубы ответила Ясенка. — Я пришлю Эйфер. Она была моей горничной в Ренделшаме, а в Крепости Дуба она домоправительница. Она позаботится, чтобы у вас было все.
      — Отлично. А теперь, думаю, у тебя есть дела и поважнее нас, так что нечего комнату выстужать. — Зазар захлопнула дверь почти перед носом у Ясенки.
      Ясенка едва удержалась от того, чтобы постучать, потребовать, чтобы ей открыли, и разругаться с Зазар окончательно. А что толку? У нее было четкое ощущение, что знахарке все это будет как с гуся вода, поскольку она прекрасно умела пропускать возражения Ясенки мимо ушей и прежде.
      Нет, пусть лучше делает, что хочет. Чем скорее она вернет Анамаре разум, тем скорее можно будет отослать девушку назад, ко двору старой королевы-вдовы, где ей самое место. Или… Глаза Ясенки сузились.
      Она уже не была прежней неотесанной принцессой-лягушкой, какой приехала в Ренделшам. Она прекрасно знала, что остатки земель рода Ясеня по праву крови принадлежат ей. Еще есть места, куда можно отослать Анамару и где она будет укрыта так хорошо, что Рохан никогда ее не найдет, особенно если ему будет приказано вернуться в столицу и приступить к исполнению своего долга в рядах королевского призыва. Горин рассказал ей о том, как напрямую спросил Рохана: кем тот хочет быть, рыцарем или трусом? Она сердцем понимала, что Рохан, который уже стал рыцарем, когда подонком не станет и не пренебрежет долгом ради глуповатой девушки, которая сдуру смешалась в планы старой вдовы и поплатилась за это Может, потом, когда позволит долг, он и будет с ней, если захочет, но не сейчас.
 
      Рохан тащился следом за Горином по лесу к северо-востоку от замка. Снова пошел снег, хотя и легкий, и Рохан вовсе не был уверен, что они смогут подстрелить хотя бы кролика, не то чтобы кого покрупнее, чтобы накормить челядь Крепости Дуба. Он был рад сапогам на толстой подошве и меховой одежде, сухой и чистой, а главное — теплой. Горин дал ему во что переодеться. Оба были с луками и полными стрел колчанами, а мечи всегда были при них. Позади шел Латром с полудюжиной солдат из замка. Они, кроме, возможно, капитана, не были охотниками, их делом было отнести домой добычу, которую выследят и подстрелят Горин и Рохан.
      — И Ясенка часто вот так? — спросил Рохан.
      — Как — «так»? — Горин остановился, выискивая следы на свежем снегу. — Ага. Вот и след. Сюда.
      — Как сегодня. — Рохан подошел поближе к Горину, стараясь не затоптать раздвоенный след. — Я никогда не видел, чтобы она была так резко настроена против кого бы то ни было. И почему она так взъелась на Анамару — ума не приложу.
      — Я тоже. Но я знаю Ясенку и могу сказать, что она нередко держит мысли при себе до тех пор, пока не созреет, чтобы поделиться ими со мной. Уверен, и теперь так будет.
      — Надеюсь. В конце концов, Анамара в какой-то степени родня ей. Как думаешь, Ясенка будет теплее к ней относиться?
      — Думаю, да, но не забывай, что женщины зачастую смотрят на все не так, как мы, юный мой рыцарь. То, что может показаться нам сложным или даже неискренним, для них совершенно естественно и понятно. Это великая тайна.
      — Да уж, — мрачно согласился Рохан. — И эту самую тайну мне еще придется разгадать. Может, ты меня научишь?
      Горин удивленно обернулся к нему.
      — Я уже рассказал тебе все, что знал о женщинах, — сказал он с усмешкой. Затем посерьезнел немного. — Я люблю Ясенку, люблю ее всю, с головы до ног. И я знаю — что бы ни говорили я, ты или даже мадам Зазар, это не окажет на Ясенку ни малейшего влияния. Расположить ее к Анамаре сможет только сама Анамара.
      Рохан опустил голову:
      — Придется смириться, как бы мне это ни было неприятно. — Тут он вспомнил то, о чем почти совсем забыл в суматохе приезда в Крепость Дуба вместе с матушкой Зазар и своей несчастной девушкой. — А где Хегрин? Что-то ее не видно.
      — Мы отослали ее с ее собственной челядью в Ридалъ, одно из имений Ясенки. Оно раньше принадлежало покойному королю Флориану, но никто на него не претендовал, поскольку оно находится на востоке, близко к побережью. Мы решили, что оно прекрасно подойдет для Хегрин, поскольку находится в отдалении, и если начнется нападение с севера, девочка будет в относительной безопасности. К тому же там теплее.
      — Наверное, вам ее не хватает.
      — Да, нам обоим. И по-моему, это еще одна причина для Ясенки принять Анамару вместо дочери, которую она больше не может видеть каждый день. Но, возможно, Ясенка видит в ней соперницу дочери…
      Горин резко замолк и вскинул руку, заставляя Рохана остановиться.
      — Что там? — шепотом спросил юноша. Горин нетерпеливо махнул рукой, приказывая ему замолчать. И тут Рохан услышал. Впереди какой-то крупный зверь прокладывал себе путь через подлесок.
      — Красный олень, — произнес Горин так тихо, что Рохан еле расслышал его. Он снова дал знак, и Рохан отошел в сторону. Юноша сразу понял, что задумал Горин. Они попробуют взять добычу в клещи и затравить ее. Рохан наложил стрелу на тетиву, Горин тоже. И началась охота.
      Рохан знал, что красный олень вполне может получить несколько стрел и все равно спокойно уйти от охотников. Им с Горином придется поторопиться и бить точно, если они надеются добыть мяса для домочадцев. Они осторожно крались вперед, стараясь не наступить на случайную ветку.
      И тут они его увидели. За деревьями на небольшой прогалине большой самец остановился, чтобы откопать из-под снега клочок травы. Его рога могли бы стать прекрасным трофеем и украсить стену над камином. Рохан поднял лук, Горин тоже. Они стояли слишком близко друг к другу, чтобы взять зверя с двух сторон. Неплохо было бы обойти его еще и для того, чтобы пустить стрелу ему в грудь, но Рохан понимал, что на такой риск они не пойдут. Не раз красный зверь уходил от неосторожного охотника, выбиравшего место для лучшего прицела, если тот вдруг наступал на ветку или еще каким образом спугивал оленя.
      Рохан натянул тетиву и прицелился зверю в бок, над передней ногой. Если повезет, либо он, либо Горин попадет в жизненно важную точку, и олень умрет быстро, без боли. Олень застыл, поднял голову, и Рохан понял, что он почуял их присутствие.
      Он тут же спустил стрелу, на мгновение позже Горина. По крайней мере один из них попал куда нужно, потому что олень упал на месте, даже не вздохнув.
      Люди поспешили к нему, чтобы удостовериться в том, что зверь действительно мертв, а не притворяется и не вскочит на ноги, чтобы удрать при первой же возможности.
      — Стрелы вошли совсем рядом, — сказал Горин. — Хорошо стреляешь, Рохан. Уверен, это ты его убил.
      Рохан прекрасно знал, что стрела с зеленой лентой попала вернее, но оценил щедрость Горина.
      — Но трофей все же твой. По крайней мере прими его от меня. Что мне с этим делать, даже будь он у меня? — Рохан опустился на колено и рассмотрел рога. Иногда их использовали на рукоятки для ножей или вырезали из них пуговицы, но эти были слишком прекрасны для подобного убогого применения. Они заслуживали того что бы их выставили напоказ в дань уважения благородному животному, некогда их носившему.
      Горин снял с пояса рог и протрубил.
      — Латром с его ребятами сейчас подойдут Они освежуют зверя и разрубят на куски. Вечером обойдемся свежим хлебом. А пировать будем завтра. Да, с него мы еще и хорошей кожи получим на башмаки твоей даме и, может, мне. А для тебя выйдет новый пояс на память, а еще я подарю тебе пряжку в виде того амулета, что подарила тебе мадам Зазар. Мы сегодня славно потрудились, Рохан.
      — Да уж, — кивнул юноша, но его радость была омрачена мыслями об Анамаре. Может, и выйдут ей новые башмаки, но что делать, если разум к ней не вернется?
 
      В последующие дни и недели между поссорившимися женщинами поддерживался относительный мир. Конечно, Ясенка старалась сдерживаться. Она почти ощущала облегчение, исходившее от мужа и пасынка. Но она держалась прежнего мнения. Ей не нравилась Анамара, но почему — Ясенка не понимала.
      Зазар всегда приводила Анамару к вечерней трапезе в зале и терпеливо учила ее есть не руками, а ложкой, но нож ей давать пока было нельзя. Вейзе оставалась при Зазар — по крайней мере, больше нигде в Крепости Дуба она не появлялась. Когда Ясенке хотелось повидаться с существом, с которым она подружилась в пустынном разрушенном Галинфе, ей приходилось идти к Зазар. Она выбирала время, когда знахарки у себя не было.
      После обеда, если Зазар была в хорошем настроении, она с замечательным искусством рассказывала истории о давнем прошлом, когда Галинф был еще цел и даже намека на Зловещую Трясину не существовало. Но вечерние посиделки долго не затягивались. Крепость Дуба была слишком велика, а дров было в обрез. Люди рано забирались в постели, нагретые раскаленными камнями, завернутыми в шерстяные покрывала. Они задергивали толстые пологи, отогревая замерзшие руки и ноги. Хотя обычай требовал спать нагишом, сейчас для этого было слишком холодно. И мужчины, и женщины спали в шерстяных ночных сорочках.
      Ясенка надеялась, что стужа отступит и река хотя бы частично оттает. Когда мясо кончалось, жители замка делали во льду проруби и ловили на ужин рыбу. Ну, по крайней мере, хоть мясо не портилось, как в более теплые дни. Теперь оно сразу замерзало, что было несомненным благом.

23