За черным господином послышался приглушенный гул множества голосов. Майкл Карл видел, как в черной руке вторично поднялся жезл.
– Его высочество Майкл Карл Иоганн Стефан Рене Эрик Мария, принц Рейнский!
Король выступил вперед. Лицо его превратилось в маску, и теперь он производил пугающее впечатление. Человек в черном сатине отошел в сторону, и братья оказались в дверях в голове лестничного пролета. Майкл Карл – в требуемых этикетом двух шагах за королем.
Перед ними лежал большой зал с покрытыми деревянными панелями стенами, с двумя большими нависающими балконами. По обе стороны широкого, крытого красным ковром прохода тянулись ряды резных сидений с высокими спинками, а в конце зала виднелось возвышение, и на нем единственное кресло, напоминающее трон. Немного в стороне от него и на ступень ниже стояло второе кресло, а ещё дальше – длинный стол со скамьями по обе стороны.
– Зал правосудия Рейна, – прошептал Урич.
Люди, занимавшие сидения в зале, стояли; стояли и зрители, заполнившие балконы. Спустившись по ступеням, король прошел по проходу и занял место на троне. Майкла Карла он знаком пригласил занять второе кресло.
На столе под королевским возвышением лежал меч в ножнах, громоздкое двуручное оружие времен крестоносцев. А рядом белел простой ивовый прут, очищенный от коры. Иоганн протянул к нему руку. Король кивнул, все с шорохом уселись.
Иоганн вышел в центральный проход.
– Пусть введут обвиняемого, – приказал он.
Со стороны боковой двери послышался звон оружия, и вошли два человека в зеленых мундирах с вышитыми на них волчьими головами. Между ними шагал Кобенц. Он шел как во сне, смотрел прямо перед собой, и одному из стражников пришлось взять его за руку и поставить перед Иоганном.
Герцог заговорил.
– В старину, когда правящий герцог Морвании разъезжал по стране и совершал правосудие, суд происходил в открытом поле, и те, кто просил справедливости, приносили с собой ивовые ветки. Желаешь ли ты, Генри Чарльз, предстать перед правосудием Рейна?
Как во сне, маркиз взял у Иоганна ветвь ивы и повернулся лицом к собравшимся.
– Милорды и господа, – произнес он высоким тонким голосом, – я по праву лорда двора требую суда лордов перед верховным правосудием Рейна.
И он бросил прут на стол, так что тот коснулся меча.
С одной из скамей встал высокий человек в белом парике с локонами и развернул пергамент.
– Утверждается, – начал он читать сухим трескучим голосом, – что в течение года регентства высокого Совета Рейна Генри Чарльз, урожденный маркиз и лорд Кобенц, действовал предательски, организовал заговор против личности коронного принца, и восстание, а во время этого восстания упомянутый Генри Чарльз злонамеренно и преступно убил его преосвященство архиепископа Рейна.
Человек с шумом свернул пергамент и сел.
– Что утверждает обвиняемый? – спросил герцог.
С противоположного конца стола встал другой человек в парике и мантии и хриплым голосом ответил:
– Он утверждает, что невиновен, ваша светлость.
– Обвиняемый перед Верховным Судом Рейна, готовы ли вы к суду?
Кобенц пробурчал что-то неразборчивое и бочком сел на стул. Герцог повернулся к трону.
– Обвиняемый готов предстать перед судом, ваше величество.
– Вызовите свидетелей, – приказал Ульрих Карл.
Урич склонился к спинке кресла принца.
– Будьте готовы, ваше высочество. Свидетелей вызывают в соответствии с рангом, и вы первый. Когда произнесут ваше имя, выйдите в центр прохода и повернитесь лицом к залу.
Майкл Карл едва успел прошептать «Спасибо», как Иоганн объявил:
– Его высочество Майкл Карл, принц Рейнский.
Юноша подчинился указаниям Урича и вышел в центральный проход.
– Клянетесь ли честью своего рода, что будете говорить правду? – строго спросил герцог.
– Клянусь! – чуть дрожащим от возбуждения голосом ответил Майкл Карл.
– Получили ли ваше высочество приказ его величества в день взятия Рейна?
– Да.
– Повторите этот приказ перед судом, пожалуйста, ваше высочество.
– Я должен был ждать зеленой ракеты с моста, затем выступить со своими людьми и занять Кафедральную площадь. Я должен был удерживать её, чтобы пропустить подкрепления к его величеству в крепость.
– Что произошло, когда ваше высочество достигли Кафедральной площади?
– Нас попытался остановить отряд дворцовой гвардии, но мы прорвались и обнаружили, что мятежники укрепились в соборе и забаррикадировали доступ к нему.
– В результате ваше высочество атаковали баррикаду?
– Мы взяли её с большими потерями.
– Был ли маркиз Кобенц среди пленников вашего высочества в конце схватки?
– Пленников не было, – медленно ответил Майкл Карл.
При этом ответе гул пробежал по залу.
– Ваше высочество отдавали приказ не брать пленных?
Юноша покачал головой.
– Нет. Мятежники отказались сдаться и сражались до конца. Ни с той, ни с другой стороны не было просьб о пощаде.
– Что произошло после того, как ваше высочество взяли баррикаду?
– На площади появился полковник Гримвич с иностранным легионом. Полковник сообщил мне, что его величество удерживает крепость, и что он доложит его величеству о событиях на площади. Он предложил мне взять подкрепление, и я принял его предложение. К тому времени у меня оставалось десять человек.
– А сколько их было у вас, когда вы выступили из горного лагеря его величества?
– Сорок.
Снова Майкл Карл услышал гомон зрителей.
– Что сделали ваше высочество, получив подкрепления от полковника Гримвича?
– Мои люди доложили мне, что маркиз Кобенц вместе со своими офицерами отступил в собор. Я постучал в дверь и предложил им сдаваться. Ответа не последовало. Тогда я пригрозил, что буду стрелять из пушек крепости.
– И каков был результат, ваше высочество?
– Его преосвященство архиепископ, опасаясь за безопасность собора, открыл дверь. Он сообщил нам, что мятежники собрались у алтаря. Мгновение спустя его застрелили.
– Приняли ли ваше высочество меры для захвата маркиза Кобенца и его офицеров?
– Да. Мой отряд разделился и направился по проходам к мятежникам. Они заявили, что требуют права убежища. Я ответил, что убийство его преосвященства лишило их этого права. Тогда один из них крикнул, что они обезоружили маркиза и сдаются.
– Они так и поступили?
– Да.
– А каково было поведение маркиза Кобенца, когда его подвели к вам?
Майкл Карл покраснел.
– Он не был похож на себя.
– В каком смысле он не был похож на себя, ваше высочество?
– Он казался очень испуганным.
– Какой приказ отдали ваше высочество относительно маркиза?
– Чтобы его взяли под стражу. Затем прибыл его величество и принял на себя руководство.
– Его величество благодарит ваше высочество за сотрудничество с судом. Есть ли вопросы у зашиты?
Человек в черной мантии, заявивший, что Кобенц невиновен, поднялся с места.
– Ваше высочество, вы были ранены во время атаки на площадь?
– Я получил царапину на щеке. Ничего серьезного.
– У вашего высочества остался шрам от этой царапины?
– Да.
Майкл Карл никак не мог понять, что адвокат с вкрадчивым голосом пытается этим доказать. Но следовало быть очень, очень осторожным.
– Падали ли ваше высочество во время схватки ступенях собора?
– Я один раз пригнулся, чтобы избежать пули.
– Стрелял ли это один из офицеров, командовавших мятежниками?
Юноша покачал головой.
– Группа офицеров исчезла до этого.
– Ага… – адвокат с довольным мурлыканьем перевел дух.
– Были ли ваше высочество достаточно близки к оборонявшимся, чтобы разглядеть кого-нибудь из офицеров?
Майкл Карл напряженно думал. Видел ли он кого-нибудь из них достаточно ясно, чтобы запомнить? Нет, закрывая глаза, он видел перед собой только пять-шесть ярких мундиров, но не мог вспомнить ни одного лица.
– Сможет ли ваше высочество описать кого-нибудь из этих офицеров?
– Нет, – ответил наконец принц. – Я видел их, но не помню их лиц.
Снова адвокат издал удовлетворенное «ага».
– В таком случае, возможно, маркиз не был среди этих офицеров?
– Но он там был! – возразил Майкл Карл.
– Ваше высочество готово поклясться в этом?
– Нет, – жалобно выговорил юноша. Теперь он видел, куда клонит защитник. – Но, вероятно, это сможет сделать кто-нибудь из моих людей.
– Вы не можете отвечать за своих людей, ваше высочество.
– Если маркиза не было среди офицеров на ступенях, как он тогда оказался в соборе? – в свою очередь спросил Майкл Карл.
– Обвинение будет задавать вопросы в свою очередь, ваше высочество, – срезал его адвокат.
– Когда выстрелили в архиепископа, видели ли ваше высочество, что стрелял именно маркиз?
Майкл Карл был вынужден ответить: «Нет».
– После пленения маркиза и его спутников не потеряли ли ваше высочество сознание от усталости?
– Да.
– Разве не правда, что в вашем состоянии, ваше высочество, вам было трудно отчетливо представлять себе события дня?
– Нет, неправда! – выпалил Майкл Карл с жаром.
– Это все, ваше величество, – сказал адвокат и отошел.
Ульрих Карл наклонился вперед.
– От имени короны мы благодарим ваше высочество за быстрые и полезные ответы. Ваше высочество можете сесть.
Майкл Карл поклонился, вернулся на свое место и сел.
– Я все испортил, верно? – прошептал он Уричу.
– Ему удалось нанести большой вред нашей стороне, ваше высочество, – серьезно согласился тот. – Однако не вижу возможности для вашего высочества отвечать по-другому.
– Но ведь король или Иоганн могут сказать что-то!
– Не могут, из-за своего положения. Иоганн – наследственный обвинитель в Верховном суде, а король – судья. Ни один из них не имеет права выступать свидетелем.
– Барон Урич фон Брунн, – вызвал Иоганн.
Урич занял место в центральном проходе.
– Вы были адъютантом его высочества во время взятия Рейна?
– Да.
– Вы были с его высочеством во время схватки на ступенях собора?
– Нет.
Наступило изумленное молчание, потом Иоганн заговорил снова.
– Может ли суд спросить, почему?
– Мятежники соорудили баррикаду, и его высочество не знал, располагают ли они пулеметами. Если бы у них были пулеметы, большинство из нас ждала бы смерть на площади. Его высочество понял это и, чтобы не рисковать жизнью своих людей, поскакал вперед один. У мятежников пулеметов не оказалось, и лошадь его высочества перескочила через баррикаду и пронесла его вверх по ступеням.
– А его люди?
– Увидев, что его высочество миновал баррикаду, они последовали за ним.
– Но на короткое время его высочество оказался один?
– Да. Он удерживал все силы врага, пока мы не достигли собора.
– Были ли офицеры среди тех, кто напал на его высочество в тот период, когда он защищался?
– Не могу сказать.
– Были ли вообще офицеры на ступенях?
– Были. Вскоре после того как мы поравнялись с его высочеством, группа офицеров скрылась в соборе.
– Видели ли вы среди них маркиза?
– Я был слишком далеко, чтобы различать лица.
– Войдя в собор, были ли вы свидетелем убийства его преосвященства архиепископа?
– Да.
– Кто стрелял в него? – все в зале затаили дыхание.
– Один из офицеров у алтаря. Он был в зеленом мундире.
– Когда вы взяли пленных, был ли среди них офицер в зеленом мундире?
– Маркиз Кобенц.
Герцог отступил, и Майклу Карлу показалось, что он уловил нотку удовлетворения в голосе, когда он поблагодарил Урича.
Потом начал задавать вопросы защитник.
– Есть ли в соборе цветные окна?
– Да.
– Расположено ли окно над алтарем так, что свет его падает на алтарь?
– Такое окно есть.
– Зеленого ли цвета это окно?
– Да.
– Были ли среди пленных офицеры в белых мундирах?
– Двое.
– Не мог ли зеленый свет окна окрасить белый мундир таким образом, чтобы он показался зеленым?
– Не знаю.
Защитник поблагодарил его, и Урич вернулся на свое место рядом с Майклом Карлом.
– У них сильная позиция, ваше высочество. Еще сегодня утром я готов был поклясться, что у них нет никаких шансов, но теперь… откровенно говоря, не знаю. Военно-полевой суд решил бы дело надежнее.
– Значит, вы считаете, что его могут оправдать?
– Да, ваше высочество. Даже я побоялся бы обвинить его на основании сегодняшних свидетельств. Сейчас суд отложат до второй половины дня.
Майкл Карл увидел, как встал его двоюродный брат и вместе с ним весь суд. Иоганн произнес что-то, и толпа начала выходить из зала. А король подошел к Майклу Карлу.
Глава пятнадцатая
Конец Кобенца и компании (окончание)
– Если ничего не случится, они взяли верх. Совершено определенно, – заметил Ульрих Карл, вытирая пальцы вышитым платком.
– Но зачем вам вообще этот суд? – возразил принц.
– Потому что, если я не дам Кобенцу возможности оправдаться, найдется много таких, кто будут кричать мне вслед «тиран» и тому подобные неприятные вещи. Мы ещё не победили, приятель. Общественное мнение – очень странная штука, и нам надлежит продвигаться осторожно и медленно, пока у нас не будет большей поддержки, чем сейчас. Пока нас официально не признали ни Англия, ни Америка, и наши купцы ждут. Страна зависит от торговли, а это именно те государства, с которыми мы больше всего торгуем. Если поднимут крик, что мы казним людей без суда, Америка и Англия отзовут своих послов, и наше правительство не продержится и пяти дней. Поэтому у Кобенца и появилась возможность лгать, выкручиваться и тянуть время.
– Это называется дипломатией, так? – спросил Майкл Карл.
– Да. А теперь поговорим о чем-нибудь приятном. После коронации мы переедем в летний дворец. Ты любишь теннис?
– Никогда не играл, – признался Майкл Карл.
Двоюродный брат покачал головой.
– Так не пойдет, это никуда не годится. Иоганн должен тебя научить. Меня он научил всему, что я знаю, хотя должен признать, что я оказался не очень-то талантливым учеником, верно, Иоганн?
– Ваше величество были бы лучшим игроком, если бы проявляли побольше благоразумия, – ответил герцог с ленивей улыбкой.
– Меня всегда упрекают в отсутствии благоразумия, – вздохнул король. – А теперь, полагаю, нужно возвращаться к работе. Мне приходится стискивать зубы всякий раз, как этот гнусный защитник говорит свое «ага». Надо принять закон против этого.
Зал правосудия был заполнен до отказа. Майкл Карл подумал, как удается судебным приставам затолкать всех желающих на балконы. Тот, кто размещал зрителей на левом балконе, должно быть, брал уроки на фабрике, где делают консервы из сардин.
Лорды встали и сели, как волна красного и синего бархата, отороченного мехом горностая и украшенного воротниками с драгоценностями. Майкл Карл был благодарен за то, что его не заставили потеть в таком наряде.
Появился Кобенц под конвоем, но на этот раз выглядел он самоуверенным и довольным. Он понимал, что дело оборачивается в его пользу. Широко улыбнувшись каждому балкону, он занял свое место. Майкл Карл почувствовал легкое головокружение. Он снова видел ужасные кафедральные ступени и у двери собора жалкое тело в красном плаще. Надо было на месте расстрелять Кобенца, и к черту дипломатию!
Бремя обвинения лежало на герцоге. Майкл Карл повернулся и посмотрел на него. Иоганн, как всегда, выглядел апатичным, полузакрытыми глазами лениво посматривая на лордов членов суда, но было в его взгляде что-то… Иоганн знает нечто такое, что может спасти дело. Майкл Карл подумал, заметил ли брат это выражение Иоганна. Когда герцог так выглядит, на него можно положиться безоговорочно. С легким вздохом облегчения принц откинулся в кресле. Иоганн вытащит их.
– Полковник Гримвич, – вызвал Иоганн.
Полковник, как всегда безупречно аккуратный, появился в проходе. Майкл Карл не видел его со времени последней встречи на Кафедральной площади пять дней назад. Полковник казался таким же беззаботным и апатичным, как и сам герцог.
– Полковник Гримвич, какова ваша нынешняя должность?
– Комендант Рейнской крепости.
– В вашем ли попечении находятся следующие пленные офицеры? – Иоганн прочел по листку бумаги список фамилий. Листок протянул ему сидевший рядом юрист.
– Карл фон Литц, Иоганн Капплеман, Детрик фон Кантман, Ялитц Тальман и Вайлхем Страппматц.
– Да. Они были переданы мне в полдень пятнадцатого числа, и я взял их под стражу. Вскоре после этого Карл фон Литц попросил у меня аудиенции и заявил, что намерен дать важные показания. Я вызвал свидетелей, и заключенный продиктовал текст своего заявления. Если ваше величество разрешит, я прочту этот документ, подписанный под присягой капитаном фон Литцем.
– Пусть прочтет его светлость, – ответил Ульрих Карл.
«Клянусь честью своего рода, что нижеследующее заявление есть истинное изложение происходившего тринадцатого, четырнадцатого и пятнадцатого дней сего месяца.
В полдень тринадцатого я был вызван на дом к его превосходительству графу Кафнеру, где встретил маркиза и других дворян. Я хорошо знаю маркиза и сразу узнал его.
Его превосходительство спросил, каково мое финансовое положение, и сообщил, что против меня выдвинуты очень серьезные обвинения, но ради моей семьи он не предал меня трибуналу, а провел неформальное расследование. Я заявил о своей невиновности и действительно не имел понятия, в чем меня обвиняют.
Затем граф сообщил мне, что отчетность по отряду, которым я командую, представлена в неправильном виде. Я очень встревожился, потому что, кроме меня, ни у кого нет доступа к этим документам, и мне, таким образом, не удастся доказать свою невиновность.
Доказательства против меня были выдвинуты весьма весомые, а свидетелей в мою пользу не нашлось. Однако его превосходительство, казалось, поверил мне и согласился, что здесь, вероятно, какая-то ошибка. За меня вступился маркиз Кобенц, и его превосходительство обещал подумать и ещё раз проверить. Он приказал мне явиться к нему на следующее утро.
Я вернулся к себе, но был удивлен, потому что на встрече отсутствовал мой полковник, а я знал, что такое дело – растрата фондов – больше касается его компетенции, чем его превосходительства. Я пошел к полковнику и все ему рассказал. Он очень удивился и сказал мне, что в моей отчетности все было правильно. Он даже принес бухгалтерские книги и показал мне.
Полковник не понимал мотивов действий его превосходительства и приказал после завтрашней встречи с его превосходительством прийти к нему и доложить. Утром я снова застал у его превосходительства маркиза Кобенца. Там присутствовал ещё один человек, которого они называли герром Келлерманом, и который казался очень встревоженным.
Тогда маркиз Кобенц рассказал мне, что Майкл Карл, прежний коронный принц, убит разбойником, известным как Черный Стефан и Оборотень, точно так же, как его королевское высочество Ульрих Кард был убит год назад. В то же самое время он сообщил мне, что Черный Стефан набрал армию наемников и собирается помочь коммунистам в осуществлении революций.
Оказалось, что Келлерман был в числе сторонников Черного Стефана и выдал его планы. Маркиз заявил, что его долг в качестве прямого наследника престола возглавить армию, которая выступит против Черного Стефана и коммунистов. Он намекнул, что ошибки в моих отчетах будут забыты, если я уговорю своего полковника поддержать его.
Я согласился, вернулся к полковнику и все ему рассказал. Он приказал мне сделать вид, что я поддерживаю планы маркиза. Маркиз сделал меня своим адъютантом.
В ночь на пятнадцатое его светлость герцог Иоганн напал и захватил нас врасплох. Наших людей вытеснили с моста и из Нового города. На рассвете силы его величества захватили крепость. Маркиз с небольшой группой офицеров, среди которых находился и я, занял Кафедральную площадь. Маркиз считал, что, если мы помешаем подкреплениям пройти в крепость к его величеству через площадь, мы ещё можем победить.
Когда его высочество напал на нас, маркиз в сопровождении своих офицеров ушел в собор. Его преосвященство архиепископ уже находился там. Он умолял нас покинуть собор, чтобы нападающие не повредили его при атаке.
Маркиз казался очень встревоженным, и когда мы собрались у алтаря, у каждого спросил, что, по его мнению, нужно делать. Двое из нас посоветовали сдаться, но сама мысль об этом привела его в гнев,
вызванный страхом. Его преосвященство оставался у двери, неожиданно он открыл засов и распахнул дверь.
Его высочество сошел внутрь собора в сопровождении своих людей. Это зрелище, казалось, свело маркиза с ума. Он поднял револьвер и, прежде чем кто-либо из нас сумел ему помешать, выстрелил в сторону двери. Не знаю, стрелял ли он в его высочество или в его преосвященство.
Когда его высочество вторично потребовал нашей сдачи, мы обезоружили маркиза и согласились на условия его высочества.
Клянусь, что это правдивое изложение того, что произошло в соборе. Делаю это заявление, несмотря на предупреждение полковника Гримвича и в присутствии свидетелей.
Подписано: Карл фон Литц»
– Это заявление было сделано в вашем присутствии, полковник Гримвич? – снова спросил Иоганн, закончив чтение.
– Да.
– Спасибо, полковник. Есть ли у защиты вопросы к свидетелю?
– Да. Полковник Гримвич, до того, как вы стали командиром иностранного легиона его величества, какой пост вы занимали?
– Я был бригадным генералом в республике Сан-Педро.
– Известны ли вы как так называемый солдат удачи?
– Со времени поражения Белой армии в России я стал профессиональным военным.
– Как профессиональный военный, вы продаете свои услуги тому, кто заплатит больше всех?
– Конечно, я сохраняю верность тому, кто мне платит.
– Обращались ли вы, до поступления на службу к его величеству, к маркизу Кобенцу за назначением?
– Маркиз сделал мне предложение ещё до моего прибытия в Морванию.
– Вы приняли его предложение?
– Нет. Мне оно не понравилось.
– И вы приняли предложение его величества?
– Да.
– Изучали ли вы во время службы в Латинской Америке различные методы, применяемые к пленным, чтобы заставить их говорить?
– Я никогда не применял к пленным пытку и другие метода принуждения.
– Но вы знаете о таких методах, – настаивал защитник.
– Каждый человек моей профессии о них знает.
– Это заявление было сделано в присутствии пяти свидетелей?
– Да.
– Почему все эти свидетели – офицеры иностранного легиона или других частей армии его величества?
– Когда заключенный пожелал сделать заявление, я пригласил пять оказавшихся поблизости офицеров в качестве свидетелей.
– Это все, полковник Гримвич.
Лорды беспокойно ерзали на своих местах, а улыбка Кобенца с каждым вопросом становилась все шире. Защита дьявольски изобретательна, подумал Майкл Карл. Если они, роялисты, проиграют, навсегда погибнет их престиж, Кобенц и его защитник превратят их в банду палачей и лжецов. Впервые по-настоящему Майкл Карл понял, что сказал ему за ланчем король.
Они должны выиграть дело и выиграть не на поле битвы. Время битв миновало. Выиграть нужно в суде, чтобы сила, которую представляет Кобенц, была навсегда разбита и рассеяна. Законная победа будет иметь в глазах внешнего мира больше веса, чем сотня атак на Кафедральной площади.
Были приглашены пять свидетелей заявления и под присягой подтвердили свое свидетельство. Затем пригласили и самого заключенного. Это был невысокого роста офицер с черными усами и походкой кавалериста. Он повторил свое заявление и энергично отрицал, что Гримвич использовал силу, чтобы заставить его дать показания, или что его подкупили. Выступил в суде и его полковник, подтвердив рассказ о состоянии документации своего подчиненного и мнимой недостаче.
Стемнело, и лакеи зажгли свет под потолком зала. Майкл Карл поменял позу, стараясь размяться. Он поражался тому, что король может сидеть неподвижно и напряженно так долго. Урич предупредил его, что суд может продолжиться до полуночи, так как больше перерывов не будет. Сам Урич сидел на ступеньке за Майклом Карлом. Ни один адъютант не выстоял бы все эти часы.
Иоганн часто отпивал воду из стакана, и его ленивый голос стал хриплым. Время от времени слышался скрип сидений на балконах: зрители тоже меняли свое положение.
– Вызываю маркиза Кобенца, – наконец хрипло произнес Иоганн. В воздухе неожиданно почувствовалось напряжение. Кобенцу нужно будет многое, очень многое объяснить.
Кобенц оставался сидеть. Встал его защитник. Впервые его поведение показалось неуверенным.
– Защита отказывается давать показания, – медленно сказал он.
Урич схватил Майкла Карла за руку.
– Мы их прижали, – радостно сказал он. – Прижали.
Король наклонился вперед.
– Отказ давать показания, хоть это и позволено по закону, может ухудшить ваше положение, – предупредил он.
– Он предоставляет ему все шансы, – прошептал Урич.
Кобенц выглядел неуверенно, но улыбался. Он покачал головой, глядя на защитника в черной мантии.
– Мы все-таки отказываемся, ваше величество, – подтвердил свое решение защитник, – но мы благодарим ваше величество за великодушное предупреждение, – добавил он, и в голосе его слышалось невольное восхищение.
– Есть ли ещё свидетели, ваша светлость? – спросил король.
– Двое, ваше величество.
Майкл Карл выпрямился. В усталом голосе Иоганна прозвучала некая нотка… Неужели он собирается преподнести сюрприз, на который намекал весь день? По-видимому, остальные присутствовавшие в зале тоже почувствовали это, и Кобенц выпрямился на стуле; его защитник поднял голову в парике, как собака, учуявшая запах дичи.
– Генрих Готтхем, – вызвал Иоганн. Вперед уверенно выступил молодой человек в волчьей шкуре. Майкл Карл узнал в нем человека-волка, который нес королевский штандарт как раз перед взятием собора.
– В каком качестве вы присутствовали при взятии собора?
– Его величество послал меня с сообщением к его высочеству. Я присоединился к отряду его высочества.
– Как были вооружены офицеры собора, когда они сдались?
– Они имели личное оружие. Кроме того, у алтаря мы нашли револьвер, из которого был сделан один выстрел.
Герцог подал знак, и солдату предъявили на опознание револьвер.
– Этот револьвер вы нашли у алтаря собора?
– Да.
– Вы готовы поклясться в этом?
– Да. У револьвера есть небольшое красное пятно на рукояти возле ствола.
– Когда люди Кобенца передавали его, он был вооружен?
– Нет. Они связали его.
– Желает ли защита допросить свидетеля?
Защитник за столом покачал головой.
– Профессор Рудольф Штадлитц.
Вперед выступил маленького роста сутулый человек. Он близоруко смотрел на мир сквозь толстые очки.
– Каково ваше положение в Рейне, профессор Штадлитц?
– Я возглавляю лабораторию полиции.
– Час назад вы прислали мне записку, в которой утверждается, что у вас есть важное свидетельство. Не сообщите ли его нам сейчас?
Профессор начал холодным высоким голосом:
– Пуля, убившая архиепископа, была выпущена из этого револьвера.
Послышался рокот, подобный отдаленному гулу моря. На балконах зрители вставали, чтобы лучше видеть.
– Каждая пуля несет на себе следы оружия, из которого она выпущена. Пуля, извлеченная из тела, несет следы именно этого револьвера. Сегодня утром из этого оружия был произведен контрольный выстрел, пулю сравнили с той, что убила архиепископа, и знаки на обеих пулях идентичны.
– Есть ли отпечатки пальцев на револьвере?
– Много. На стволе несколько смазанных отпечатков, но на рукояти два очень отчетливых.
– Кому принадлежат эти отпечатки?
– Обвиняемому.
– Есть ли вопросы у защиты?
Снова защитник покачал головой. Выглядел он решительно несчастным, а наглая самоуверенность Кобенца совершенно исчезла.
Иоганн повернулся к трону.
– Свидетелей больше нет, ваше величество.
– Мы их прижали, – возбужденно шептал Урич. – Они у нас на сковороде и знают это. Посмотрите на Кобенца.
Майкл Карл посмотрел. Предводитель мятежников обвис, как подушка, из которой выпустили перья. Лицо его приобрело желто-зеленый цвет, как во время сдачи в соборе.
– Защита может начать выступление, – приказал король.
– Они попытаются, – пророчествовал Урич. – Но у них ничего не выйдет, и они это знают.
Защитник произнес блестящую речь. Если бы не показания профессора, которые невозможно было опровергнуть, он вполне мог бы и выиграть.
Иоганн от лица обвинения не стал произносить долгой речи, он удовлетворился тем, что пункт за пунктом повторил все доказательства обвинения. Закончив, он повернулся к столу и впервые за много часов сел. Встал король и, сделав шаг вперед, взял со стола ивовый прут со счищенной корой.
