Я бессильно зарычал. Моё тело не желало подчиняться командам Кетана — леопард оставался во власти Урсиллы! И вновь рука Лунной Девы опустилась мне на лоб. Она пыталась успокоить меня! Только потому, что не понимала, куда я её веду и что её там ждёт.
— Кетан, — нараспев произнесла девушка. — Меня зовут Айлин. Имя моей матери — Джиллан, отца — Херрел.
Мне потребовалось какое-то время, чтобы во всей полноте постигнуть, что она сделала. Назвав себя и своих родителей, Лунная Дева тем самым показала своё доверие ко мне. Ведь имя — это не просто бессмысленный набор звуков. Когда имеешь дело с Силой, имя выражает тайную сущность человека, его душу. А открыть душу другому можно только тогда, когда безоговорочно ему доверяешь.
«Тебе не следовало этого говорить!» — воскликнул я.
— Но я сделала это!
В голосе Айлин послышался смех. Нет, это был не тот ужасный хохот, которым встретила бы свою победу Урсилла. Девушка рассмеялась — и это означало радость новой дружбы. Меня обдало неведомым мне раньше жаром. Дома, в Кар До Пране, многие могли назваться моими родственниками, но среди них не было ни единого друга, А обитатели Звёздной Башни не только протянули руку помощи, не только спасли меня, но и назвались по имени, а значит, стали моими друзьями.
— Какой долгий путь, — сдержанно заметила Айлин, словно устыдясь открытого проявления своих чувств.
— Неизвестно, сколько ещё осталось идти, — в тон ей ответил я.
Пока девушка рассказывала о себе, я совсем не обращал внимания на темноту. Но теперь, когда мы замолчали, мрак снова окутал нас непроглядной пеленой. Нужно было хотя бы считать шаги, когда я поднимался, подумалось мне, чтобы знать, как долго нам ещё спускаться. Но тогда мною двигала одна лишь мысль — добраться поскорее до того места, куда отправила меня Урсилла.
Мы спускались всё ниже и ниже. Свет от дисков на юбке Лунной Девы и от полумесяца-подвески не угасал и, слабо сияя в темноте, давал хоть какое-то утешение тем, кто вырос на открытом пространстве, а не в подземелье.
Наконец мы добрались до пещеры, или, точнее, до подземного зала. Я свернул налево, направляясь к центру, где, как полагал, находились троны с сидящими на них истуканами, у которых вместо голов были безликие шары. Вдали замерцал свет.
Сила, которая вела меня, снова окрепла. Я решил, что Урсилле стало известно о моём возвращении, и предупредил об этом свою спутницу.
«Мудрая Женщина и в самом деле знает об этом, — раздался в моём сознании голос Айлин. — Она уже идёт нам навстречу. Но, Кетан, зато ей неведомо, что Джиллан и Херрел одолели силовой барьер у входа в подземелье и теперь следуют за нами».
Не может быть! А если так, откуда Лунной Деве это известно? Я снова услышал нежный смех девушки.
«Кетан, ради Силы мы едины в помыслах и сердцах наших. Любой из нас знает, где находятся остальные, и что с ними происходит…»
Я не совсем понимал Лунную Деву. Но её решительность вселяла в меня надежду. Я боялся того, что могла сделать Урсилла, но Айлин уверяла, что на этот раз Мудрая Женщина встретит достойный отпор.
Мы уже бежали — я несся прыжками, как и подобает леопарду, Айлин же легко летела, словно по лесной поляне.
Мы добрались наконец до каменных фигур. Но среди них был… Могхус! Как он оказался в этом месте? И ещё Леди Элдрис! Кузен и моя бабка стояли неподвижно, словно изваяния. Их будто вырезали из того же камня, что и сидевших на тронах истуканов. В руке Могхуса не было меча. Впрочем, вот он, обнажённый клинок лежал у его ног.
Лицо моего двоюродного братца исказилось от страха и ненависти одновременно. На лице же бабки был написан один только страх, хотя, когда она глянула на свою дочь, Леди Героиз, в её глазах тоже мелькнула ненависть.
Урсилла ждала нас, вытянув жезл, как рыбак удочку, будто готовилась вот-вот вытащить свою добычу из воды.
Айлин больше не было рядом со мной. Оглянувшись, я увидел её лицо, освещённое светом, который излучали безликие шары истуканов. Бесстрастное лицо, никаких чувств — лишь сияли живые прекрасные глаза…
Она держала в руке посох, увитый распустившимися лунными цветами, словно это был только что собранный букет.
— Добро пожаловать, Кетан, — Урсилла первой нарушила тишину. — Ты славно выполнил моё поручение… А ты… — Мудрая Женщина окинула Айлин пристальным взглядом, потом снова посмотрела на меня.
В её глазах мелькнуло удивление. По-видимому, она не ожидала сопротивления от Лунной Колдуньи.
— Итак… — зашипела она, поигрывая своим жезлом. Искры посыпались от него во все стороны.
Я заметил, что Айлин улыбается — не хитро и лукаво, а открыто, как ребёнок.
— Ты звала меня, Мудрая Женщина. Я пришла. Что тебе нужно от меня?
Моя мать внезапно покачнулась — на её лице отразилось смятение.
— Кто… ты? — Леди Героиз прижала руки к груди и тяжело дышала, как будто задыхаясь от бега.
— Я — та, кого позвала Мудрая Женщина, — ответила Айлин.
Взоры всех присутствующих обратились к девушке. Она гордо вскинула голову.
— Нет! — Леди Героиз стала отступать шаг за шагом, когда Айлин начала приближаться к ним. Моя мать была так напугана, словно увидела, как в подземелье вторгается Тень. Она с трудом отвела глаза от Айлин и посмотрела на Урсиллу. Голос её задрожал. — Ты сделала что-то не так…
— Нет! — резко оборвала её Урсилла. Она опустила жезл, хотя по-прежнему направляла его острие на Айлин, которая, казалось, вовсе не замечала этого. — Чары не действуют, несмотря на то, что за ними стоит Сила Древних, — изумлённо выдохнула Мудрая Женщина. — А это означает, что…
Моя мать в изнеможении покачнулась и, чтобы не упасть, опустила руку на плечо Урсиллы.
— Не может быть! — воскликнула она. — Ты думаешь, я не узнаю нашу породу, кровь нашего Клана? Она обладает Силой!
Я слушал их не без удивления. О чём шла речь? Леди Героиз и Мудрая Женщина говорили о чём-то, чего я не знал.
— Почему ты ничего не спрашиваешь об её отце? — лицо Урсиллы расплылось в циничной ухмылке. — Разве тебе известна его кровь?
Моя мать отпустила плечо Урсиллы и отпрянула назад. Она сжала кулаки.
— Нет! Кого ты допустила к моей постели? И кого я воспитала?
Урсилла разразилась тем же ужасным хохотом, как тогда, когда предсказывала, что Могхус выполнит свои обещания.
— Всё не так страшно, как ты думаешь, моя Леди. Тебя ведь не заботило, кого именно ты вырастишь. Важнее всего был сам ребёнок…
На этот раз рукой, свободной от жезла, Мудрая Женщина начертила в воздухе какие-то знаки, и они запылали оранжевым светом. Я переводил взгляд с Урсиллы на Леди Героиз, отказываясь что-либо понимать. Первым завесу над их тайной поднял Могхус. Он покачнулся с ноги на ногу, словно хотел сдвинуться с места и не мог. Но на его лице отразилось нескрываемое торжество.
— А-а… вот ради чего вы боролись! — рявкнул он. — Теперь-то мне всё стало ясно. Вы отправились к Гунноре произвести на свет наследника, моя Леди. Но вместо сына родилась дочь! Где же вы раздобыли этого взращённого Тенью ублюдка?
Он бросил на меня презрительный взгляд.
Слова Могхуса, как внезапный луч света, озарили прошлое и многое сделали понятным. Да, теперь я отчётливо представлял, что произошло на самом деле. Честолюбивые замыслы Леди Героиз и Урсиллы разрушились, когда на свет вместо сына появилась дочь, и они не остановились перед тем, чтобы подменить младенцев. Если Урсилла решила вернуть матери утраченную дочь — а это было очень похоже на правду — тогда… Значит, Айлин и есть дочь Леди Героиз! Но тогда, кто я такой?
— Ни звука! — повелительно произнесла Урсилла и направила жезл на Могхуса. Он замолчал, точно подавившись ядом собственных слов, побагровел от злости, но не мог вымолвить ни слова.
— Ещё ничего не потеряно, — обведя нас взглядом, уверенно сказала Мудрая Женщина. — Почему вы решили, что знаете, зачем я звала её? — и Урсилла кивнула в сторону Айлин. — Девчонка представляет для нас угрозу. И какая нам разница, кто она такая! Мы должны избавиться от опасности любой ценой… — колдунья разразилась злобным смехом. — И привяжем к себе верного сына так крепко, что он никуда от нас не денется, к тому же он поможет освободиться от глупого болтуна.
На этот раз Урсилла махнула жезлом в сторону Могхуса.
Моя мать попятилась. Расширенными глазами она посмотрела на Мудрую Женщину. Потом Леди Героиз вскрикнула, словно от боли, голос её прозвучал непривычно пронзительно, так, что у меня мороз пробежал по коже, а откуда-то из-под земли отозвалось эхо.
Урсилла опустила руку в карман своей необъятной юбки и извлекла на свет… пояс, который подчинял меня её воле. Она медленно расстегнула пряжку в форме головы снежного барса. Та часть пояса, которую разорвал ястреб, была тщательно залатана.
Но прежде чем она успела направить на меня всю силу своего повеления, мне удалось сдвинуться с места. Я призвал на помощь всю свою энергию, собрал в кулак всю свою волю — всё, что смог найти в человеке и в леопарде. Человек… я — человек! Всё моё существо сосредоточилось на одном-единственном желании.
Я стал Кетаном. Животное исчезло.
Леди Элдрис вскрикнула от неожиданности. На этот раз и Леди Героиз отозвалась на её крик. Я заметил, как Айлин еле заметно кивнула мне. Она направила свой цветущий шест в мою сторону. Я догадался, что тем самым она посылает для поддержки дополнительный поток энергии.
Но Урсиллу, казалось, ничуть не встревожило моё превращение. Она, похоже, ожидала чего-то в этом роде. Это меня удивило. Я наклонился и поднял меч, лежавший у ног Могхуса. Сам он продолжал бороться с той силой, которая удерживала его, но безуспешно.
Мудрая Женщина воздела свой жезл. Удастся ли мне выбить его из рук колдуньи? Металл — верное средство в борьбе с некоторыми проявлениями колдовства, но… Позволила бы мне Урсилла прикоснуться к мечу, если бы боялась его? Не думаю.
Однако она нацелила жезл почему-то не на меня, а на жаровню. Только теперь я заметил, что там снова лежит груда ароматических трав, готовая вот-вот вспыхнуть. Искра ударила в жаровню, поднялась струйка дыма, и вспыхнуло пламя.
Мудрая Женщина снова зловеще рассмеялась.
— А ты неплохо вооружился, Кетан, для того, что тебе предстоит совершить. Это не место Тени. Но здесь стянуты в узел Силы, жаждущие испить свежей крови. Сделай то, что суждено, — и они устроят пир!
Теперь жезл был направлен прямо мне в сердце.
— Убей её! — невозмутимо приказала Урсилла, словно речь шла о чём-то заурядном и привычном, как будто она велела мне войти, например, в конюшню.
Рука моя против воли поднялась, несмотря на то, что я сопротивлялся всеми силами. Мне страстно хотелось разжать кулак и бросить меч на слой пыли, накопленной в подземелье за долгие века. Моя борьба была столь же изматывающей и напряжённой, что и у Могхуса, но, тщетно упираясь, я всё же поневоле сделал один шаг вперёд, потом второй… Острие клинка поднялось и нацелилось прямо на Айлин.
Нет! Никогда! Я остановился, качаясь, как пьяный. Пусть я лучше навсегда останусь животным! Но не сделаю этого! Пусть Урсилла обратит на меня всю злую власть этого места. Пусть лишит зрения своим колдовством. Пусть размозжит мою голову… Пусть убьёт всё, что живёт во мне. Но я никогда не сделаю того, что ей нужно!
Я качался из стороны в сторону, меч содрогался в моих руках. Воля Урсиллы боролась с моей волей.
— Беги! — в отчаянии закричал я, и эхо разнесло по подземелью отголоски моего крика. — Беги… беги… беги…
Но Айлин продолжала неподвижно стоять на том же месте, где стояла. Я не понимал, почему она не убегает. А вдруг и на неё подействовали колдовские чары Урсиллы?
— Убей её! — голос Урсиллы прозвучал резче, чем удар хлыста. В нём послышалось раздражение. Я призвал на помощь всю свою волю…
Потом…
Боль, страшная, невыносимая боль, какой я не ведал раньше, пронзила моё тело. Я закричал, как в смертной тоске кричат звери. Урсилла поднесла пояс к самому огню жаровни — и вот уже пламя охватило его… Языки пламени лизали шерсть — и я чувствовал на себе обжигающее прикосновение огненной стихии.
— Убей её, — кричала теперь в исступлении Мудрая Женщина. — Убей её или сам умрёшь в муках!
М-м-м… Победа останется за ней. Мне не вынести этой пытки… Не справиться с волей Урсиллы., .
Но до тех пор, пока смогу держаться, я не сдамся…
Глава 18
О колдовстве, побеждённом и не побеждённом, и о том, как нам стала известна наша судьба
Сквозь кровавое зарево боли, застившее мне глаза, я увидел, как Айлин подняла свой цветущий шест и направила его на меня. И на какое-то мгновение почувствовал некоторое облегчение. Но как только Урсилла поднесла пояс поближе к огню, страдания возобновились, и боль с новой силой стала терзать меня.
Превозмогая боль, я увидел, как пояс начал извиваться в руках Урсиллы, подобно ужу, пытающемуся вырваться на свободу. Он с силой рванулся, выскользнул из её рук и пронёсся в воздухе. И чья-то рука подхватила его.
Боли я больше не чувствовал. Мучения закончились. А пояс спокойно лежал на ладони той, кого Айлин назвала Джиллан, Невестой Долин и Зелёной Колдуньей. За ней стоял снежный барс с горящими глазами, в которых отражалось пламя жаровни. Урсилла в растерянности попятилась. Она лишилась пояса, а вместе с ним потеряла всякую власть надо мной. Мудрая Женщина сперва недоверчиво взглянула на свои пустые руки, потом медленно подняла голову и пристально посмотрела на обитателей Звёздной Башни, которые стояли вне озарённого круга. Но их не окутывали тени Тьмы. Их Сила сама излучала свет, схожий с сиянием, исходившим от круга.
Я заметил, как Урсилла переменилась в лице. Она вдруг постарела — не то, чтобы на несколько десятков лет, а как будто века на два. Лицо её сразу осунулось и потемнело, рот провалился, крючковатый нос навис над подбородком. Ни дать ни взять старая ведьма, потерявшая счёт годам.
— Кто… вы… такие?.. — едва выдавила из себя Мудрая Женщина. Говорила она словно нехотя, как бы против собственной воли.
— Те, кого ты звала… — ответила Джиллан — Зелёная Колдунья. — Ты думала, Мудрая Женщина, что можешь потребовать к себе девушку нашей крови, а все остальные не придут?
— Вашей крови! — Урсилла как будто начала приходить в себя и оправилась от потрясения. Она откинула голову назад и громко рассмеялась. — Ты хочешь сказать, что вот эта девчонка… — Мудрая Женщина показала на Айлин, — вашей породы? Ты ошибаешься, женщина! В ней нет вашей крови. Ты вместе со своим покрытым шерстью Лордом промахнулась! Хотите увидеть своё настоящее отродье — посмотрите на этого глупца! — и она презрительно ткнула в меня пальцем.
— Значит, мы слышали правду… — Джиллан не проявила ни малейшего удивления. — Вы разговаривали между собой, но у нас есть уши. Сын мой… — Зелёная Колдунья посмотрела через плечо Урсиллы на меня. — Возьми то, что по праву принадлежит тебе!
Она бросила мне пояс, и я тут же схватил его. Надел, застегнул циркониевую пряжку — и при этом не нашел на поясе никаких следов огня.
Урсилла зарычала, словно раненое животное. Её жезл высоко взметнулся, как если бы она готовилась к нападению. Но я теперь был для неё неуязвим, а в руке по-прежнему сжимал рукоять меча.
Я встретился взглядом с Айлин. Что значила для неё правда? Ведь она была для Джиллан и Херрела всё равно как родная дочь.
Но… она по-прежнему оставалась с ними единым целым! Я понял это, едва посмотрев на неё, ибо чувствовал присутствие той Силы, которая связывала их. Пусть она и не была их плотью от плоти, но стала дочерью их сердец, их разума, их знаний. Странно, но Айлин ничему не удивлялась и оставалась всё такой же спокойной, как и всегда.
— Ты думаешь, Мудрая Женщина, — спросила Джиллан, — что можно принять посвящение в Храме Нивы и не научиться всему, что прячет от непосвящённых колдовство? Эта девочка — наше дитя по воли Сил, которые намного могущественнее всего, что мы знаем…
Я не сводил взгляда с Зелёной Колдуньи, которая была моей родной матерью, со снежного барса-Оборотня, который приходился мне отцом, с Айлин, которая стала их наречённой дочерью по воле Высших Сил… Меня охватило чувство невыносимого одиночества. Я знал, что это такое, всю свою жизнь был одинок, но теперь… Теперь моё одиночество стало полным и безнадёжным.
Я больше не наследник Кар До Прана. Могхус станет обладателем того, чего тщетно добивался раньше. Теперь мне больше не грозит служить орудием Урсиллы, ибо правда всплыла на свет. Я снова одинок.
Надежда вернуться к самому себе — горькая ошибка…
И в этот миг Урсилла словно очнулась ото сна. Её жезл вспыхнул, нацеленный на Айлин. Лунную Деву окутал дым, и она скрылась из вида. Я услышал чей-то отчаянный вскрик…
Раздумывать было некогда. Я ринулся вперёд сквозь пламя и дым. Схватил Айлин и потянул её из огня. Мы оказались в огненном круге, который горел не красным, и не оранжевым. Он был намного темнее — то был пурпур Тени. Мы не могли отступать дальше, ибо наши спины упирались в фигуры сидевших на тронах каменных истуканов, к которым уже подбиралась смертельная стена огня…
Лунная Дева держала свой посох, увитый цветами, у самой груди. Я слышал, как она напевает что-то, не размыкая губ. Теперь настала моя очередь отдать ей свои силы.
Я двигался осторожно. Бросил бесполезный меч, потом подхватил девушку, лёгкую, как пушинка, и подсадил на колени одного из каменных изваяний. Туда пламя пока не добралось. Возможно, за то время, пока языки огня подымутся выше, Джиллан и Херрел сумеют дать отпор чудовищным Силам Древних, которые вызвала Урсилла.
Сквозь разрывы в пламени я видел всех остальных. Урсилла усердствовала вовсю, очерчивая жезлом в воздухе круг для защиты её и жаровни. Затем она что-то бросила на неё. Мудрую Женщину скрыл дым.
Но я слышал её пение — шипящие, неприятные звуки. Пройдёт ещё немного времени — и злой ведьме удастся пробудить все тёмные чары, что до поры до времени дремали в подземелье. Сквозь дым донёсся холодящий кровь звук костяного свистка — Мудрая Женщина звала…
— Кетан! Забирайся сюда! — это был голос Айлин. Она сжалась на спасительном островке и протянула мне руку. Но места для двоих там не было. Тёмно-пурпурное пламя не давало дышать, я начинал задыхаться.
— Сюда! Наверх! — Айлин схватила меня за плечо. Её ногти впились в мою кожу. Я чувствовал силу её воли — она притягивала меня точно так же, как и заговор Урсиллы, превративший меня недавно в зверя и погнавший за Лунной Девой.
Как ей удалось вырвать меня из пламени — не знаю. Но воля Айлин подняла меня наверх, и мы оказались вдвоём на коленях сидящего истукана. Мы попали к тому, кто держал в руке полураскрытый цветок. Я заметил, как Айлин пробежала пальцами по его лепесткам, хотя у неё на посохе были свои, лунные цветы.
Девушка больше не призывала на помощь Силу, как тогда, когда меня со всех сторон охватывал огонь, она скорее выжидала… Я не знал, чего именно она ждала, — может быть, какого-либо действия или знака.
Защитный круг Урсиллы коснулся основания фигуры с человеком-игрушкой в руке. Вскоре её вновь окутал дым, и на этот раз клубы долго не рассеивались. Поверх них можно было видеть свечение безликих голов-шаров — цвет становился всё насыщеннее.
Огонь уже подбирался к самым ногам статуи, на которую мы взобрались. Мне почудилось, что огонь полыхает как-то особенно злобно, словно пытаясь добраться до нас хотя бы одним из множества своих языков. Но мы по-прежнему оставались недосягаемыми.
Какое-то время мне казалось, что мы в безопасности. Я пытался рассмотреть сквозь пламя, что случилось с остальными. Урсилла всё ещё была скрыта за пеленой дыма. Троица из Большой Башни тесно сбилась. Глаза у всех троих были расширены от страха. Тот заговор, при помощи которого Урсилла околдовала Могхуса, постепенно проходил. Леди Элдрис цепко держалась за внука. Он поднял руку и выставил её вперёд, как бы для защиты. За ними стояла Леди Героиз. Всё её возбуждение прошло бесследно. Она больше не рыдала. Лицо её было в ужасе перекошено, взгляд прикован к дымовой завесе, скрывшей Мудрую Женщину. В нашу сторону никто даже не смотрел.
В воздухе витало предчувствие чего-то необыкновенного. Даже самое толстокожее из живых существ, не обладающее никаким даром, ощутило бы, что в подземной усыпальнице, если, конечно, то была усыпальница, скапливаются чудовищные Силы. Как будто Урсилле удалось открыть некие Врата…
Неужели у многочисленных легенд о Вратах найдётся реальное подтверждение? Айлин повернулась в мою сторону, как только эта мысль пришла мне в голову. Я заметил на её лице удивление.
Мы — те, кто были рождены после великой битвы между Силами Арвона, лишь понаслышке знаем о том, что произошло в столь давние времена.
В Хрониках часто упоминалось о Вратах и о бедствиях, которые могут произойти, если открыть их. Но никогда нам не доводилось читать о самой природе Врат, о том, при помощи каких ключей их можно открыть или где их искать. Эти знания были доступны лишь тем, кто обладал Силой — если только не вмешивалась Тень…
Вполне возможно, что в этом подземелье находятся такие Врата. И если Урсилла, обезумев от злобы, заклятьями открыла их…
Но где же Джиллан и Херрел из Звёздной Башни? Я был так поглощён сначала опасностью, которая грозила Айлин, потом колдовством Мудрой Женщины, что совсем забыл о них. Я стал озираться по сторонам, пытаясь отыскать вновь обретённых родителей. Но из-за укрывающей нас фигуры истукана их не было видно. Ладонь Айлин опустилась на мою руку.
Её цветущий жезл был направлен на цветок, который сжимал в руке каменный исполин. Она осторожно повернула острие жезла так, чтобы оно коснулось середины цветка.
— Отдай мне, — произнесла девушка, понизив голос до шёпота, — отдай мне всё, что можешь отдать… сородич!
Она не смотрела на меня, целиком сосредоточившись на цветке статуи и острие жезла. Секундой позже я догадался, что Айлин превратилась в канал Силы, отчасти исходящей из неё самой, отчасти позаимствованной у меня. Я всем своим существом постарался помочь ей.
И настолько велико было моё желание, что весь мир сузился до маленькой точки, где жезл прикасался к цветку. Я чувствовал, как из меня вытекает энергия, как Айлин подхватывает её, как наши энергии сливаются воедино… Потом — как проходят сквозь жезл…
Всё ярче светились лунные цветы, светло горя над мрачным пурпуром пламени. Айлин по-прежнему без слов взывала ко мне, и я без раздумий делился с ней Силой.
Так точка, которой касался её жезл, загоралась белым огнём. Он разгорался всё жарче, разрастался — и лепестки каменного цветка стали похожи на лепестки лунных цветов, словно на глазах обретали жизнь.
Вдруг исполинская фигура, приютившая нас, стала преображаться. По ней пробежала дрожь… Казалось, будто каменный истукан медленно оживает, а дрожь его сродни биению сердца или дыханию! Я старался не думать ни о чём постороннем. Важнее всего было то, что делала Айлин. Поэтому я старался отгонять прочь даже малейшие подозрения о переменах, происходивших с фигурой.
Цветок в руке изваяния светился, но, скорее, не бледно-лунным цветом, а ярко-серебряным. От лепестков волнами исходило живое тёплое свечение. Потом они начали раскрываться, отгибаясь в стороны, как если бы в мрачном подземелье стоял солнечный день. Из середины подсвечника заструилось серебристое сияние. Я не раз видел, как полевые цветы, отцветая, рассыпают вокруг семена, которые тут же подхватывает ветер. Точно так же от ожившего каменного венчика разлетались во все стороны семена света. Часть из них попадали в дымовую завесу Урсиллы, остальные пали в пурпурное пламя у наших ног.
Айлин отвела жезл в сторону. Она подняла глаза, чтобы взглянуть на безликий шар. Сказывалась потеря энергии. Я ослаб, но поборол усталость и тоже посмотрел наверх.
Внутри овала головы статуи по-прежнему переливались цвета. Но… добавилось что-то ещё! Появилось нечто новое.
Видел ли я что-нибудь на самом деле? Или то игра воображения заставила меня на какое-то время подумать, что за мной наблюдают глаза? Они словно смотрели откуда-то издалека — полусонные глаза, для которых я ничего не значил… Я не вполне уверен, но все же мне показалось, что я видел это воочию.
Если глаза истукана и следили за нами, то очень недолго. Потом всё пропало. Жезл в руке Айлин потемнел. Лунные цветы поникли, каменный цветок утратил живое свечение. Но там, куда попали семена света, произошли потрясающие перемены. Всё, чего касались их искры, исчезало. В некоторых местах даже огонь не мог проникнуть на выжженные семенами света круги.
В дымовой завесе Урсиллы возникли бреши. Сквозь них мы смогли увидеть всё, что случилось позже. Я заметил, как к одной из брешей направляются Джиллан и Херрел. Снежный барс пригнулся к земле. Когда чёрный кончик его серебристо-белого хвоста дрогнул, мои мышцы, сохранившие память о недавнем прошлом, когда я был леопардом, тоже непроизвольно сократились.
Херрел прыгнул сквозь брешь. Следом за ним рванулась Джиллан, нацелив на голову Урсиллы свой жезл с листком-острием.
Мудрая Женщина стояла, запрокинув голову назад и закрыв глаза. Из её рта струился шипящий поток неразличимого напева или заклятия. Вдруг голова Урсиллы мотнулась в сторону. Шипение прекратилось. Это снежный барс нанёс ей сокрушительный удар мощной лапой.
Жаровня упала, и всё её содержимое вывалилось. Но это были уже не ароматные травы, которые столь бережно смешивала злая колдунья. Остался лишь серый пепел. Дымовая завеса, скрывавшая Урсиллу, рассеялась.
Но вдруг…
Из моей глотки вырвался хриплый крик, эхом отдавшийся в темноте. Сидевшая рядом с Урсиллой каменная фигура сдвинулась с места! Из её каменной длани выпал человечек-игрушка. Огромная ладонь, как клешня, нависла над снежным барсом. Я услышал рычание Оборотня и увидел, как шевелятся губы Урсиллы — она произносила какие-то чудовищные проклятия. Но вот Мудрая Женщина замахнулась на барса и тот отпрянул от её жезла, прямо под неудержимо опускавшуюся руку истукана.
Что делать? Айлин что-то закричала. Мне же некогда было разбирать, что именно она выкрикнула. Я сосредоточился на том, что следует делать. Листок Джиллан трепетал. Жезл, к которому он был прикреплён, метался из стороны в сторону. На её лице был написан страх, но не за себя, а за Херрела.
Потом… Я сам не заметил, как слетел с постамента и оказался внизу. Не глядя, нашарил на полу и крепко сжал рукоятку меча, который прежде бросил у ног приютившей нас с Айлин фигуры. И, покачиваясь, направился вперёд.
Снежный барс одним прыжком выпрыгнул сквозь брешь в дыму. Времени на то, чтобы искать другой вход, не оставалось, и я насильно буквально толкнул в проём своё изнемогающее от усталости тело. У меня был лишь клинок. Но как мне помнилось, для некоторых видов колдовства металл — смертельное оружие. Собрав последние силы, я обеими руками поднял меч. Потом нанёс удар…
Он пришёлся не по самой Урсилле, а по её магическому жезлу. Последовала яркая вспышка, мгновенно ослепившая меня. Я прикрыл рукой глаза. Схватка проиграна!
— Кетан!
На моё плечо опустилась рука Айлин. По голосу я догадался, что это она, хотя и не видел девушку.
Я моргнул несколько раз кряду и снова обрёл зрение. Передо мной как-то странно приземлился после прыжка снежный барс.
Я потёр глаза в надежде окончательно стряхнуть с них пелену. Неизвестно откуда налетел ветер и рассеял последние клубы дыма. У ног той самой фигуры, которая вняла магическим призывам, скрючившись, лежала Мудрая Женщина. Рядом с ней валялся меч Могхуса с полурасплавившимся клинком. А от жезла злой колдуньи не осталось и следа.
Урсилла слабо пошевелилась и вдруг… исчезла! На полу подземелья остался лишь комочек её пустого платья. Но самой колдуньи больше не было. Над тем местом, где она только что лежала, зависла раскрытая клешня каменной руки, сквозь века добравшаяся до новой игрушки.
— Её Сила… — донёс до меня ветер слова Джиллан, — её Сила сломлена. С ней покончено!
— Да будет так!
Я знал, кому принадлежит этот голос. Девушке, рад которой мне не страшно было бы отдать жизнь. От двух женщин, смотревших на нас во все глаза, медленно отошёл Могхус.
— Если ты желаешь стать владычицей Кар До Прана… Всё, что произошло в подземелье, казалось, ничего для него не значило. Он обращался к Айлин. Девушка звонко рассмеялась.
— Зачем мне Большая Башня? — она подошла к Джиллан. — Я не стану претендовать на свою долю наследства. У меня есть своё место.
— А ты… — теперь Могхус повернулся ко мне. — Ты не собираешься заявлять свои права…
— Это никому не нужно, — сказал я, еле ворочая языком. Меня одолевала усталость. — Кар До Пран твой, Могхус. Никто не станет оспаривать твою власть над ним.
Кузен недоверчиво посмотрел на меня. Возможно, он не верил мне, потому что, будь он на моём месте, то не стал бы так поступать; а боролся бы за Большую Башню до конца. Но что касается меня, Кар До Пран казался теперь мне далёким и нереальным, как звезда. В самом деле, я был там так одинок и несчастлив… К чему возвращаться в прошлое?
— Да, Лорд Могхус, Кар До Пран принадлежит тебе. Мы все удивлённо оглянулись. И за кругом сидевших на тронах истуканов с изумлением увидели ещё одного человека. Теперь он вышел на свет. Приблизившись к кругу, где всё ещё плясали пурпурные языки пламени, человек махнул рукой. Огонь исчез.
— Ибикус… — я так устал, что у меня не было сил даже на то, чтобы гадать, каким образом мнимый торговец очутился в этом месте и в этот час. Он кивнул.
— Да, это я, Кетан. Вижу, ты нашёл достойное применение полученному тобой подарку…
Моя рука опустилась на талию. Надо бы расстегнуть пряжку и снять с себя пояс. Но что-то во мне противилось этому. Когда понадобится, я снова смогу обернуться животным, но теперь Кетан всегда будет властвовать над леопардом.
Ибикус отвесил поклон. Я понял, что он прочитал мои мысли, словно это были руны, начертанные на пергаменте.
— Ты сделал правильный выбор.
Теперь он склонился перед Джиллан и Херрелом, который снова обрёл человеческий облик. Они тоже поклонились в ответ — однажды я видел, как таким образом Лорд Большой Башни приветствовал посланца Голосов.
