Посвящается П. Шуилер Миллеру,
      желавшему, чтобы апачи колонизировали космос,
      и Чарльзу Ф. Келли,
      любителю историй про «агентов во времени».

      Ни в одной из четырех стен офиса окон не было, и потому лучи солнца не могли проникнуть сюда и осветить стол. Однако пять дисков, лежавших на нем, светились так, словно внутри их обитало какое-то зло, заставляющее их искриться и переливаться. Но игра воображения не могла изменить суровой реальности. Доктор Гордон Эш – один из четверых, взиравших с несчастным видом на эту игру света – слабо тряхнул головой, словно хотел освободить рассудок от паутины мыслей.
      Его сосед справа, полковник Келгариес, подался вперед и резко спросил:
      – Есть надежда, что это ошибка?
      – Ты видел показания детектора, – отчетливо произнес сухощавый седой мужчина, сидевший за столом. – Нет. Ошибка исключена. Кто-то наверняка получил к ним доступ.
      – И мы упустили два шанса из тех, что были, – пробормотал Эш.
      Именно эта проблема собрала здесь четверых мужчин.
      – Я думал, они под надежной охраной, – обратился к седовласому Келгариес. В его голосе слышался упрек.
      Однако лицо Флориана Уолдора по-прежнему сохраняло отсутствующее выражение.
      – Все необходимые меры предосторожности были приняты. Но среди нас оказался законспирированный шпион.
      – Кто? – потребовал ответа Келгариес.
      Эш окинул взглядом троих, сидевших за столом. Келгариес, полковник, руководящий одной из частей проекта «Звезда», Флориан Уолдор, глава службы безопасности станции, доктор Джеймс Ратвен…
      – Кемдон! – произнес он, не понимая, каким образом этот ответ пришел ему в голову.
      Уолдор кивнул.
      Эш уже давно знал Келгариеса и работал с ним не первый год. Но впервые за все это время на лице полковника появилось выражение крайней растерянности.
      – Кемдон? Но когда же… – полковник прищурил глаза. – Должно быть, его внедрили… Ведь не было никакой возможности подменить его.
      – Да, его действительно внедрили к нам, – впервые в голос Уолдора проник некий намек на эмоции. – Он был законспирирован, очень хорошо законспирирован. Должно быть, его завербовали двадцать пять или тридцать лет назад. Все это время он работал у нас.
      – Что ж, он наверняка оправдал надежды своих хозяев. Как вы считаете? – голос Джеймса Ратвена напоминал рычание. Он пожевал толстыми губами, не отрывая взгляда от дисков. – Когда к ним был получен доступ?
      Мысли Эша были заняты чудовищным предательством, но он сумел быстро переключиться на этот важный вопрос. Ущерб был нанесен. Теперь очень важную роль в решении проблемы играло время. Все это понимали.
      – Как раз этого мы и не знаем, – медленно проговорил Уолдор. Ему было трудно признаваться в этом.
      – Давайте предположим, что это случилось на начальной стадии, – высказывание Ратвена вызвало не меньшее потрясение, чем сообщение Уолдора об опасности.
      – Восемнадцать месяцев назад? Но этого не может быть! – запротестовал Эш.
      Однако Ратвен кивнул.
      – Кемдон появился в проекте одним из первых. Все это время диски переходили из рук в руки, а новый детектор заработал всего две недели назад. Ведь это обнаружили при первой же проверке? – спросил он Уолдора.
      – Именно так, – подтвердил начальник охраны. – Кемдон покинул базу шесть дней назад. Однако с самого начала он работал в службе связи.
      – Но ведь ему постоянно приходилось проходить через пункты контроля, – запротестовал Келгариес. – Я думал, через них ничего невозможно пронести.
      Тут полковник просиял:
      – А может, он скопировал диски, но ему не удалось вынести их с базы? Его квартиру проверили?
      Губы Уолдора расплылись в недовольной гримасе.
      – Пожалуйста, полковник, – устало произнес он, – мы не в детском саду. В подтверждение его успеха послушайте…
      Он дотронулся до кнопки на столе, и в воздухе зазвучал бесстрастный голос ведущего новостей:
      – Опасения по поводу безопасности Лесситера Кемдона, экспедитора Космического Совета Западного Альянса, подтвердились после обнаружения в горах обгоревших останков самолета. Господин Кемдон после окончания своей миссии возвращался в звездную лабораторию, когда связь с его самолетом оборвалась. Сообщения о буре близ этого района сразу же…
      Уолдор резко выключил звук.
      – Это правда, или он таким образом решил скрыть свое бегство? – высказал свое удивление Келгариес.
      – Возможно и то, и другое. Его могли сознательно вывести из игры после того, как он добыл все, что требовалось, – предположил Уолдор. – Но давайте вернемся к нашим проблемам. Доктор Ратвен прав, предполагая худшее. Мне кажется, исправить положение мы можем только в том случае, если будем исходить их того, что записи украдены восемнадцать месяцев назад. И действовать следует соответственно.
      Все погрузились в обдумывание сказанного, и в комнате повисла тишина. Эш откинулся в кресле и погрузился в воспоминания. В самом начале был проект «Операционный Ретроград». В нем принимали участие специально обученные агенты – они прочесывали исторические эпохи, стремясь нащупать загадочный источник необычных знаний, которые неожиданно для всех начала использовать Великая Россия.
      Сам Эш и его младший товарищ Росс Мердок приняли участие в заключительном этапе операции, когда тайна была раскрыта. Источником знания оказалась не давно забытая цивилизация, а один из потерпевших крушение космических кораблей, принадлежавший древней галактической империи. Эта империя процветала, когда бульшая часть Европы и Северной Америки была покрыта ледниками, а первобытные люди Земли жили в пещерах.
      Мердок, который волей обстоятельств попал на один из таких разрушенных космических кораблей, совершенно случайно обнаружил его первоначальных владельцев. Они выследили грабителей, орудующих на их кораблях, и уничтожили всю систему русских временных станций.
      Однако найти параллельную западную систему станций пришельцам не удалось. Годом позже стартовал проект «Фолсом-1». И вновь Эш, Мердок и новичок индеец Тревис Фокс отправились в прошлое Аризоны и обнаружили там два корабля – один разрушенный, другой невредимый. Но при попытке перенести уцелевший корабль в настоящее случайно сработала система автоматического возвращения, настроенная погибшим капитаном инопланетного корабля. Группа, состоящая из четырех человек – Эша, Мердока, Фокса и техника – невольно совершила космическое путешествие, посетив три планеты, на которых от давно канувших в небытие галактических цивилизаций остались лишь руины.
      Пленка с записью курса закончилась и перемоталась. Чудесным образом она вернула всех четверых на Землю, с грузом таких же пленок, найденных на планете, которая по всей вероятности в свое время являлась столицей государства, состоявшего из солнечных систем. Каждая из пленок была ключом к другим планетам.
      Древнее галактическое знание оказалось настоящим сокровищем, которым человечество и не надеялось завладеть, хотя и существовали справедливые опасения, что открытия подобного рода могут стать оружием во вражеских руках. Кассеты с записями были произвольно разделены на партии и розданы представителям разных народов. Однако каждое государство втайне было уверено, что соперник получил лучшую часть. Сейчас Эш знал, что агенты его страны пытаются делать на русских базах то же самое, что сделал Кемдон здесь. Тем не менее, это не приближало их к решению проблемы, касающейся операции «Кочис», которая, возможно, была наиболее важной частью их проекта.
      Некоторые записи оказались бесполезными. Они либо были сильно повреждены, либо вели к планетам, слишком непригодным для деятельности землян, не располагающих специальным оборудованием, которое имелось на вооружении у древней расы. Из пяти пленок, которые, по их мнению, были скопированы, три не представляли никакой ценности для противника.
      Но зато одна из двух других… Эш нахмурился. Она была ключом к цели, во имя которой они напряженно трудились на протяжении двенадцати месяцев. Цель заключалась в создании в космосе колонии – успешной колонии, – чтобы впоследствии использовать ее как перевалочный пункт на пути к другим мирам.
      – Что ж, тогда нужно пошевеливаться, – голос Ратвена вывел Эша из потока воспоминаний.
      – Я думал, вам понадобится как минимум еще три месяца для завершения подготовки персонала, – заметил Уолдор.
      Ратвен поднял толстую руку и начал водить ногтем по нижней губе. Эш уже давно понял, что этот знакомый жест означает недоверие. Эти двое частенько выступали оппонентами в споре, поэтому Эш заметил, что Келгариес приготовился дать отпор.
      – Мы все проверяем да проверяем, – сказал толстяк. – Все время проверяем. И ползем как черепахи, а следовало бы нестись, подобно гончим. Я с самого начала говорил, что чрезмерная осторожность вредит. Можно подумать… – он бросил укоризненный взгляд на Эша и Келгариеса, – что в этом проекте никогда не приходилось прибегать к импровизации, что мы всегда строго придерживались инструкций. Говорю вам, сейчас самый подходящий момент, чтобы начать рискованную игру. Надо рискнуть, иначе будет поздно. Стоит кому-нибудь другому обнаружить инопланетную установку, в которой они смогут разобраться, и тогда… – он оторвал руку от губ и обрушил ее на стол, словно хотел раздавить какое-то мелкое, не заслуживающее внимания насекомое, – мы не успеем начать, а с нами уже будет покончено.
      Эш знал, что среди тех, кто занят в проекте, найдется немало людей, которые согласятся с таким мнением. И в стране, и в Альянсе. Народ привык к безрассудным авантюрам. Существовало слишком много примеров подобных действий в прошлом. Но сам Эш не мог согласиться с поспешными действиями. Он не раз бывал в космосе, и ему часто угрожала опасность лишь потому, что у него не было надлежащей подготовки.
      – Я считаю, начать нужно на следующей неделе, – продолжал тем временем Ратвен, – и доложу совету, что…
      – А я не согласен! – вмешался Эш. Он бросил взгляд на Келгариеса, ожидая поддержки, но повисла пауза. Затем полковник развел руками и угрюмо произнес:
      – Я тоже не согласен, но мое слово не является решающим. Эш, что нужно, чтобы стартовать поскорее?
      Ответил Ратвен.
      – Например, использовать редакс, как я и предлагал с самого начала.
      Эш выпрямился, его губы были плотно сжаты, а глаза метали молнии.
      – Я опротестую это… перед Советом! Послушайте, мы же имеем дело с людьми – с отобранными добровольцами, которые нам доверяют, а не с подопытными животными!
      Ратвен насмешливо выпятил пухлые губы.
      – Вы, знатоки прошлого, всегда так сентиментальны! Скажите-ка, доктор Эш, вы всегда так печетесь об агентах, которых посылаете в прошлое? А ведь полет в космос менее опасен, чем путешествие во времени. Эти добровольцы знают, на что идут. Они готовы…
      – Так значит, вы намерены сказать им, что собираетесь использовать редакс, а заодно объяснить, как он действует на человека? – возразил Эш.
      – Конечно, они получат все необходимые инструкции.
      Ответ не устроил Эша. Он уже собирался заговорить снова, но вмешался Келгариес:
      – Если на то пошло, никто из нас не имеет права на окончательное решение. Уолдор уже послал рапорт о шпионаже. Мы должны подождать приказов Совета.
      Ратвен с трудом поднялся из кресла. Форма плотно обтягивала его грузное тело.
      – Верно, полковник. А пока я бы посоветовал вам проверить организацию работы на своем участке.
      Не говоря больше ни слова, он направился к двери.
      Уолдор вопросительно посмотрел на оставшихся. У него было полно работы, и он ждал, когда его кабинет освободят. Но Эш не собирался уходить. Он чувствовал, что ситуация выходит из-под контроля, что вот-вот наступит кризис, намного более серьезный, чем простое упущение службы безопасности. Всегда ли враг на другой стороне планеты? Или он носит ту же форму и преследует те же цели?
      Он вышел в коридор, все еще сомневаясь. Келгариес, шагавший чуть впереди, оглянулся.
      – Зря ты артачишься. У нас ведь связаны руки, – пробормотал он, словно стыдясь сказанного.
      – Выходит, ты за применение редакса?
      И снова Эшу показалось, что земля уходит у него из-под ног.
      – А разве мое согласие что-то значит? Все дело в том, сможем ли мы справиться с проблемой. Ты только представь, что в их распоряжении было восемнадцать месяцев, а может, и все двадцать… – полковник сжал кулаки. – И потом, вряд ли их остановят соображения гуманности…
      – Значит, ты веришь, что Ратвену удастся получить одобрение Совета?
      – Когда имеешь дело с напуганными людьми, они слышат только то, что им хочется слышать. Ко всему прочему они глухи. Кроме того, у нас нет доказательств, что редакс может быть опасен.
      – Да, но мы использовали его в условиях строжайшего контроля. Ускорить процесс – значит наплевать на все меры предосторожности. Отправить группу мужчин и женщин в их расовое прошлое и надолго оставить их там… – Эш тряхнул головой.
      – Ты принимал участие в «Операционном Ретрограде» с самого начала. Кому как не тебе знать, что работа проходила достаточно успешно.
      – Но мы действовали иначе. Мы тщательно отбирали людей и готовили их к отправке в определенные периоды истории, наиболее соответствующие их темпераменту и личностным характеристикам, к ролям, которые они в силах успешно сыграть. Но и тогда был определенный процент неудач. А мы сейчас говорим о том, чтобы поместить людей не в прошлое, а в прототипы их собственных предков – интеллектуально и эмоционально. А это совсем другое. Апачи записались добровольцами. Они прошли все тесты, с ними поработали психологи. Но они – сегодняшние американцы, а не кочевники, жившие два или три века назад. Если сломать определенные барьеры, то в конечном итоге можно сломать и все остальные.
      Келгариес нахмурился.
      – Ты имеешь в виду… ты хочешь сказать, что их сознание окончательно вернется в прошлое и потеряет всякую связь с настоящим?
      – Да, именно. Образование и подготовка – все это хорошо. Но нельзя допускать полного пробуждения расовой памяти. Процесс должен идти медленно, иначе не миновать беды.
      – Но у нас совсем нет на это времени. Уверен, что Ратвен добьется своего и Уолдор его поддержит.
      – В таком случае нужно предупредить Фокса и остальных. У них есть возможность выбирать.
      – Ратвен сказал, что его предложение примут, – голос полковника звучал неуверенно.
      Эш фыркнул.
      – Я поверю в это только тогда, когда услышу собственными ушами.
      – А не могли бы мы…
      Эш повернулся и недовольно посмотрел на полковника.
      – О чем ты?
      – Ты же сам сказал, что во время путешествий по эпохам у нас бывали неудачи. Мы никогда этого не исключали и принимали такую возможность, хотя нам и было больно. Когда мы искали добровольцев для нашего проекта, мы неизменно давали им понять, что всегда существует определенный риск. Мы набрали три группы – эскимосов, апачей и островитян. Их специально отобрали, учитывая исторически доказанную способность этих народов к выживанию. Благодаря этому они могут стать колонистами на очень разных планетах. Итак, эскимосы и островитяне не предназначались для отправки в миры, указанные на скопированных дисках. Но на Топазе ждут апачей. Поэтому нам следует отправить их туда как можно быстрее. Да, дело дрянь, как ни крути.
      – Я обращусь прямо к Совету!
      Келгариес пожал плечами.
      – Хорошо. Можешь рассчитывать на мою поддержку.
      – Думаешь, это безнадежно?
      – Ты же знаешь этих бюрократов. Тебе следует поспешить, если хочешь опередить Ратвена. Он наверняка пойдет к Стентону, Ризу и Маргейту. Он давно ждал такого случая!
      – Но если мы выступим в прессе, нас поддержит общественное мнение…
      – Ты ведь это не всерьез, так? – в голосе Келгариеса послышались холодные нотки.
      Эш покраснел. Это было заметно даже сквозь темный загар. Нарушение секретности было сродни кощунству. Он начал отряхивать ладонями брюки, словно желая очистить их от какой-то невидимой грязи.
      – Нет, – бесцветным голосом произнес Эш, – конечно, я не имел в виду ничего такого. Я свяжусь с Хоугом, и будем надеяться на лучшее.
      – А тем временем, – как ни в чем не бывало продолжал Келгариес, – мы будем делать все от нас зависящее, чтобы ускорить осуществление нашей программы. Я рекомендовал бы тебе отправиться в Нью-Йорк, и чем быстрее, тем лучше.
      – Мне? Но почему? – в голосе Эша сквозило подозрение.
      – Потому что я не могу сейчас уехать, не нарушив приказа. А это может навредить нам. Встреться с Хоугом и поговори с ним лично, растолкуй, что к чему. Он должен знать все факты, иначе он не сможет противостоять Стентону перед Советом. У тебя есть все доводы и все доказательства. Кроме того, ты достаточно авторитетен, чтобы с твоим мнением считались.
      – Я сделаю все от меня зависящее, – с готовностью ответил Эш. Такая перемена в настроении Эша заставила полковника вздохнуть свободнее.
      Тем не менее, прежде чем вернуться в свой кабинет, Келгариес проследил, как Эш удаляется по боковому коридору. В кабинете он сел и уставился в стену, не видя ничего, кроме картин, которые рисовало его воображение. Затем нажал кнопку и начал читать символы, которые замелькали на экране встроенного в стол монитора. Набрав код, он отдал приказ, который, по его мнению, хоть на какое-то время мог бы отсрочить неприятности. Эш был слишком ценным сотрудником, которого жалко было бы потерять. В нем кипели эмоции, с которыми он не мог совладать. Тут и до беды недалеко.
      – Бидвел, исправь расписание команды «А». Пусть отправляются в гипнолабораторию через десять минут.
      Выключив микрофон, Келгариес вновь уставился на стену. Никто не посмеет прервать сеанс гипноза. А он будет длиться три часа. Скорее всего, Эш не увидит новобранцев до самого отлета в Нью-Йорк. Таким образом удастся избежать лишних разговоров.
      Келгариес скривился. Он испытывал некоторую неловкость из-за своих действий. Он был убежден, что Ратвен одержит верх и что опасения Эша касательно использования редакса небезосновательны. Все сводилось к старому принципу: цель оправдывает средства. Они должны использовать любые средства и человеческий потенциал, чтобы сделать Топаз своей подконтрольной территорией, несмотря на то, что эта странная планета затеряна далеко в космосе. Время течет слишком быстро. Они вынуждены играть лишь теми картами, которые у них на руках, мирясь с отсутствием козырей. Эш вернется. Но Келгариес надеялся, что это случится не раньше, чем проблема решится в пользу той или иной стороны. Не раньше, чем все закончится.
      Закончится! Келгариес зажмурился. Возможно, что и с ними будет покончено, со всеми. Им предстоит терзаться неизвестностью, пока транспортный корабль не приземлится на чужой планете, на этом сверкающем золотисто-бронзовом шаре, который они назвали Топазом.

      Вокруг Топаза вращалось около дюжины сторожевых станций. Каждая имела собственную орбиту за пределами атмосферы этой золотисто-бронзовой планеты, входящей в систему желтой звезды. Эти станции были запущены на орбиту шестью месяцами раньше для создания защитной сети вокруг планеты. Таким образом планету полностью закрыли для любых космических кораблей, за исключением тех, что знали о существовании секретного коридора. Эту систему защиты новых поселенцев проверили с особой тщательностью. Однако свойства этой системы еще не были опробованы на практике. А пока маленькие блестящие шарики без помех вращались в небе вокруг планеты.
      Вскоре появился тринадцатый объект и, вращаясь, начал спускаться к поверхности. Сфера, по виду напоминающая школьный глобус, в несколько сотен раз превосходила размерами спутники охранной системы и управлялась пилотами.
      На борту звездолета находилось четыре человека. Двое управляли кораблем, а два других были обычными пассажирами. Они ожидали посадки. Через иллюминаторы они могли наблюдать планету, невыразимо прекрасную, переливающуюся золотисто-желтым светом. Она приближалась, росла. Пассажиры уже различали очертания морей, континентов, горных цепей. Они заранее изучили поверхность планеты, и теперь она казалась им очень знакомой.
      С приближением звездолета один из светящихся шаров внезапно пришел в боевую готовность и ускорил вращение, едва его чувствительные внутренние механизмы отреагировали на сигнал о появлении чужого корабля. Реле щелкнуло, но сработало чересчур медленно, чтобы вывести спутник на нужный курс. Внизу, на станции управления, этой ошибки не заметили.
      Звездолет ждало неминуемое столкновение со спутником-стражем. Эти два объекта еще разделяло несколько сотен миль, когда сработал сигнал тревоги. Руки пилота впились в панель управления, но из-за перегрузок он мало что мог. Его скрюченные пальцы были бессильны. Гибель была неизбежна, и лицо пилота исказила гримаса.
      Один из пассажиров пытался заговорить с товарищем. Другой, не отрываясь, смотрел на экран. Перегрузка расплющила его полные губы и прижала к зубам.
      – Они… они… здесь…
      Ратвен не обратил внимания на эти слова. Ярость, вызванная собственной беспомощностью, красной точкой пульсировала перед глазами. Попасться в ловушку, когда цель так близка! Оказаться на мушке у безмозглых машин! На карту было поставлено слишком многое. И теперь он терял все. От напряжения его ногти впились в подлокотники подвесного кресла.
      Четверо могли только сидеть и ждать взрыва, который испепелит их. Ярость Ратвена возрастала, но, к сожалению, не могла исправить положение. Глаза его коллеги в пассажирском кресле были закрыты, губы беззвучно шевелились. Оба пилота лихорадочно пытались взять ситуацию под контроль. Внизу, в чреве корабля, летели те, кто еще не подозревал о скорой гибели. В одной из клеток шевельнулась голова с торчащими ушами. Узкие глаза блеснули. Животное почуяло страх, который испытывали люди наверху, подняло заостренную морду и зарычало.
      Рычание разбудило другого пленника. Осмысленные взгляды их желтых глаз встретились. Ум, необычный для таких животных, подавил инстинкт, заставляющий зверя метаться по клетке. Любопытство и способность адаптироваться в любых условиях воспитывались в этих существах с незапамятных времен. Затем природную хитрость попытались соединить с разумом, а способность мыслить с инстинктом.
      Представители предыдущих поколений выбрали для проведения ядерных испытаний бесплодную пустыню – «белые пески» Нью-Мексико. Человечество можно было защитить, оградить от радиационной угрозы, чего нельзя было сказать о четвероногих и крылатых обитателях пустыни.
      Тысячи лет назад первые кочевые племена американских индейцев, прибывшие с юга, встретили животных, подобных тем, что сидели теперь в клетке на борту звездолета. Это были степные охотники, младшие братья волка, чьи природные способности произвели неизгладимое впечатление на кочевников. Животное стало фигурировать в многочисленных индейских легендах как Создатель или Ловкач, как друг или враг. Для одних племен оно было божеством, для других – прародителем зла. В легендах и преданиях койот затмевал всех прочих животных. Вытесненный цивилизацией в бесплодные земли, уничтожаемый при помощи яда, оружия и капканов, койот использовал всю свою легендарную хитрость – и выжил, приспособившись к новым условиям. Даже те, кто заклеймил его хищником и врагом, с невольным уважением рассказывали об опустошенных им капканах и о его искусных побегах. Он оставался ловкачом, смеющимся в лунные ночи с вершин гор над теми, кто хотел поймать его.
      Затем в начале двадцать первого века, когда древние мифы и легенды почти уже никто не воспринимал всерьез, истории об изворотливости койотов стали приобретать все более фантастическую окраску. Наконец ученые были заинтригованы настолько, что решили более тщательно изучить это животное, которое, казалось, действительно обладало всеми качествами, приписываемыми его бессмертному тезке.
      То, что они обнаружили, потрясло многие умы. Ведь койот не только приспособился к стране белых песков – он стал больше, чем просто умным и хитрым зверем. Первая экспедиция привезла с собой шесть щенков. Все они выглядели как койоты, однако их разум был совсем не звериным. Потомки этих щенков и томились теперь в клетках внутри звездолета. Обладая обостренным чувством опасности, они были готовы использовать для побега малейший шанс. Их отправили на Топаз, чтобы они служили глазами и ушами менее развитым в этом отношении людям. Однако их нельзя было назвать ручными. Пределы их мыслительных способностей были еще не до конца изучены теми, кто их воспитывал и обучал с тех самых пор, как они впервые открыли глаза и сделали первые самостоятельные шаги.
      Клокотание в горле самца перешло в рычание в тот миг, когда страх, исходивший от людей, достиг апогея. Койот припал к днищу клетки, практически распластавшись по нему, но поближе к дверце. Второй зверь проделал то же самое.
      Кроме этих животных и людей в кабине пилота на борту звездолета летело еще сорок человек. Их тела удобно разместили и тщательно защитили от внешних раздражителей те, кто поместил их сюда несколькими неделями раньше, а сознание оставалось далеко от звездолета. Они держали путь туда, где еще не ступала нога человека, на территории потенциально более опасные, чем любая земная твердь.
      «Операционный Ретроград» физически возвращал людей в прошлое. Люди охотились на мамонтов, передвигались по путям, проложенным торговцами бронзового века, принимали участие в походах Аттилы и Чингис-хана, служили лучниками в Древнем Египте. Редакс же возвращал сознание людей на тропы их предков. По крайней мере, в теории. Люди, спящие теперь в своих узких капсулах, находились под действием редакса. Те же, кто отправил их на это испытание, могли только догадываться, действительно ли их подопытные жили жизнью апачей ХVIII—XIX веков.
      Наверху, в своей кабине пилот, борясь с давлением, вновь попробовал дотянуться до нужной кнопки. Эта функция была добавлена в последний момент и не прошла достаточную проверку. Кнопка была последней надеждой, несмотря на сомнения пилота в ее полезности.
      Надеясь лишь на чудо, пилот нажал на этот кружок металла. То, что случилось потом, не смог бы объяснить никто.
      Со станции слежения на поверхности планеты за звездолетом наблюдали. Однако экраны мониторов на мгновение вспыхнули так ярко, что практически ослепили тех, кто на них смотрел. Спутник слежения сбился с курса. Когда, он, покачиваясь, вернулся на орбиту, изображение, передаваемое им, оказалось слишком нечетким. Понять, что же случилось в космосе, было почти невозможно.
      В это самое время потерявший управление звездолет, бешено вращаясь, направлялся к Топазу. Системы управления пытались автоматически восстановить свои функции. Отчасти это удалось, однако два двигателя отказали. В кабине пилота покоились в креслах три мертвых тела.
      Доктор Джеймс Ратвен, истекая кровью, изо всех сил старался не лишиться чувств. Он упрямо цеплялся за реальность, отказываясь принять тот факт, что его раны смертельны.
      Механизмы звездолета медленно стабилизировали свою работу. Защелкали реле, включая автопилот. Искусно запрограммированный бортовой компьютер настраивал системы на приземление. Однако посадку нельзя было назвать успешной. Звездолет ударился о скалу и с лязгом устремился вниз, теряя куски обшивки. Скала закрывала его от станции слежения, и крушение не было зарегистрировано. Наблюдатели знали лишь, что спутники, охраняющие планету, сработали должным образом.
      В искореженной кабине Ратвен пытался ослабить ремни своего подвесного кресла. Он больше не пытался сдерживать стоны, каждое усилие причиняло ему адскую боль. Наконец ему удалось отстегнуться, и он перекатился на пол. Задыхаясь, он упрямо боролся с пугающей темной волной – предвестницей смерти, которая готова была поглотить его.
      Ратвен из последних сил полз по наклонной поверхности, пока не достиг люка, из которого свисал трап, ведущий в нижние секции звездолета. Трап свисал под острым углом, что позволило Ратвену добраться до нижнего уровня.
      Слишком оглушенный болью, чтобы понять значение измятых переборок, он прополз по холодной каменной поверхности скалы, которая прорвала обшивку. Клокочущие звуки вырывались из его горла и превращались в непрерывный стон. Наконец он добрался до своей цели – маленькой кабинки. К счастью, она не пострадала.
      Он был настолько измучен болью, что, казалось, ему не хватит сил отключить редакс. Внезапно его сознание прояснилось, и в голове возникла мысль: а есть ли смысл во всех этих нечеловеческих усилиях? Можно ли разбудить этих спящих? Может статься, все они погибли.
      Усилием воли Ратвен перебросил свое ставшее невыносимо тяжелым тело через кресло и попытался поднять левую руку. Пальцы не повиновались. Но он стремился вперед, заставляя свое потерявшее чувствительность тело сделать решающий рывок, который мог оказаться для него последним. Ратвен вновь упал на пол. Не зная, удалось ли ему выполнить задуманное, он старался повернуть голову и сосредоточить взгляд на выключателе. Был ли рычажок опущен или по-прежнему упрямо смотрел вверх? Неужели люди все еще заперты в своих капсулах?
      Свет в кабине замигал и погас. Это вышла из строя последняя уцелевшая линия электрической проводки. Маленькое помещение внизу, где располагались клетки, окутала тьма. Шансом на спасение оказалась рваная пробоина в стенке кабины. Она располагалась пятью метрами дальше по коридору. Сквозь нее проникал свежий воздух планеты, и острый нюх двух животных уловил это.
      Самец начал действовать. Еще двумя днями раньше он проделал отверстие в решетке. Но разум подсказывал ему, что побег внутри звездолета бессмыслен. В прошлом его предки избежали внезапной и жестокой смерти благодаря обостренному чувству опасности. Теперь же, помогая себе лапами и зубами, он расширял проход, подгоняемый подвыванием самки в другой клетке. Оба зверя ощущали дразнящий запах внешнего мира, дикого мира, в котором не было места человеку.
      Самец проскользнул в отверстие и встал перед клеткой самки. Передней лапой он нажал на засов, и дверца распахнулась. Теперь оба они были свободны и могли достичь коридора и увидеть приглушенный свет странной луны, которая манила их.
      Самка, всегда более осторожная, чем самец, двигалась рядом с ним. А он бежал вперед, с любопытством навострив уши. Их обучение с самого детства всегда проходило под руководством человека. Теперь же все было по-другому, и это вселяло опасения. Но запах корабля был неприятен ее чувствительному носу, а воздух вне корабельных стен манил. Самец уже проскользнул сквозь пролом в обшивке и теперь лаял, взволнованно и удивленно. Самка пролезла вслед за ним.
      Редакс, вовсе не предназначенный для работы в аварийных условиях, оказался намного надежнее, чем другие системы звездолета. Электричество заструилось по кабелям, активируя похожие на гробы капсулы. Однако пятеро погруженных в спячку людей так и не проснулись. Они погибли. Капсулу, в которой они помещались, размазало по скале. Еще трое проснулись наполовину, но, задохнувшись, погибли в царившем вокруг кошмаре.
      В капсуле, находившейся рядом с отверстием, через которое выбрались на волю койоты, проснулся молодой мужчина. Он резко сел, уставясь в темноту широко раскрытыми, полными ужаса глазами. Потом ухватился за гладкий край капсулы, в которой покоился, и встал на колени. Пошатываясь от слабости, почти упал на пол и стоял теперь, опираясь о капсулу. Оцепеневший, слабый, он стоял, покачиваясь, осознавая только себя и свои ощущения. В темноте слышались какие-то приглушенные звуки, слабые стоны и тяжелое дыхание. Но для него это не имело никакого значения. В нем крепло стремление покинуть это место, ужас гнал мужчину вперед.
      Его обмякшая рука нащупала вертикальную поверхность, которую он определил как выход. Он бессознательно ощупывал дверь, пока та не подалась под его слабым нажимом. Голова кружилась, но он двигался вперед, привлекаемый светом, струящимся из отверстия в стене. Человек пролез через рваный пролом в обшивке звездолета и грохнулся на земляную насыпь, образовавшуюся при падении корабля. Он скатился вниз, увлекая за собой каскад комьев земли и песка, и падая ударился головой о камень с такой силой, что потерял сознание.
      В следующее мгновение на небе показалась малая луна Топаза. Ее зеленоватый свет превратил залитое кровью лицо человека в лицо инопланетянина. Малая луна достигла горизонта, когда на небе появилась ее старшая сестра ярко-желтого цвета. Тишину ночи нарушило тявканье.
      Тявканье звучало все громче, и человек, зашевелившись, поднес руку к голове. Он открыл глаза, огляделся и сел. Позади виднелся искореженный звездолет, но он не обратил на него никакого внимания.
      Вместо этого он встал на ноги и, пошатываясь, вышел на лунный свет. В его мозгу роились мысли, воспоминания, переживания. Возможно, Ратвен или один из его ассистентов смогли бы упорядочить этот хаос. Но в настоящий момент Тревис Фокс – агент во времени, член группы «А» операции «Кочис» – казался менее разумным животным, чем два койота, исполняющих свой ритуал обращения к луне, столь непохожей на луну их родины.
      Пошатываясь, Тревис двинулся вперед, привлеченный этими звуками. Звуки казались знакомыми, чем-то реальным среди хаоса, царящего у него в голове. Он споткнулся, упал, снова поднялся, но продолжал идти.
      Наверху самка койота опустила голову, учуяв новый запах. Она уловила в нем нечто похожее на привычную жизнь. Тявкнув, подозвала самца, но тот был поглощен ночной песней, которую выводил, вытянув морду к луне.
      Тревис споткнулся, упал на четвереньки. В тот же миг его предплечье пронзила резкая боль. Он хотел подняться, но тело не повиновалось ему. Он рухнул на спину и остался лежать, уставившись на луну.
      Сильный и очень знакомый запах ударил в нос… Тревис почувствовал на своей щеке теплое дыхание, шершавый язык лизнул его в лицо. Тревис поднял руку, нащупал густой мех и крепко ухватился за него, словно это был спасительный якорь в сошедшем с ума мире.

      Тревис встал на одно колено и осторожно раздвинул высокие стебли рыжеватой травы. Его взору предстала долина, затянутая золотистой дымкой. Голова по-прежнему болела, а умственное напряжение лишь усиливало боль. Долина виделась нечеткой, как если бы Тревис смотрел на нее сквозь пеструю пелену. Он точно знал, что здесь должно было быть, но в действительности местность оказалась совершенно иной. В высокой траве промелькнуло что-то буровато-серое, Тревис напрягся. Мба’а, койот? А может, его спутниками были духи га-н, которые могли принимать любое обличье и теперь предстали в облике врага человека? Кто они: ндендайи – враги, или далаанбийати – друзья? В этом сумасшедшем мире он не мог разобраться.
      Эйдикье? В его сознании возникло слово, которое сам он не мог произнести. Друг?
      Его глаза встретились с желтыми глазами животного. С тех пор как Тревис ранним утром оказался в этой странной пустыне, он смутно осознавал, что в действиях четвероногих, которые следуют за ним по пятам, читаются вовсе не звериные повадки. И дело было не в том, что они не боялись смотреть ему в глаза. Тревису казалось, что они способны читать его мысли.
      Жажда огнем жгла горло, а в голове пульсировала неутихающая боль. Эти двое, словно ощутив ее, принялись подталкивать Тревиса в определенном направлении и вскоре вывели его к небольшому водоему. Вода в нем была сладковатой, но отнюдь не неприятной.
      Тревис дал животным имена. Они возникли из сумбура воспоминаний, которые сопровождали его во время бесцельных блужданий по этой таинственной местности.
      Самку, которая не отходила от него ни на шаг, он назвал Наликидью, что означало «Та, которая ходит по горным хребтам». Имя самца было – Нагинлта, «Тот, кто разведывает первый». Самец полностью оправдывал свое имя. Он убегал вперед, а затем возвращался к человеку и подруге и смотрел на них так, словно хотел что-то сообщить.
      Наликидью подбежала к Тревису. Она тяжело дышала, вывалив из пасти красный язык. Но она дышала так не от усталости, был уверен Тревис. Нет, она была взволнована. Охота! Она хотела охотиться!
      Внезапно у Тревиса возникло странное ощущение. Он даже облизнул пересохшие губы. Впереди ждала еда – свежее мясо, мясо, которое еще было живым существом, но дожидалось, когда его убьют. Внезапно у Тревиса возникло чувство дикого голода, разогнавшее полудрему.
      Его руки сами собой потянулись к ремню. Но пальцы не нашли того, что хотели. Память подсказывала Тревису, что на этом месте полагается быть ремню, отягощенному спрятанным в чехол ножом.
      Он осмотрел свою одежду и обнаружил, что на нем штаны из гладкого темно-коричневого материала, которые сливались с окружающей Тревиса растительностью, свободная рубашка, подпоясанная кушаком со свисающими концами. Ноги обуты в высокие – до середины икры – мокасины с закругленными носами.
      Кое-что из этого показалось ему знакомым, но то были лишь обрывки воспоминаний. И вновь в его сознании одна картинка наложилась на другую. Наверняка он знал только одно – у него нет оружия. И осознание этого факта пробудило в нем подлинный дикий ужас, который усилил путаницу мыслей.
      Наликидью проявляла нетерпение. Опередив Тревиса на несколько шагов, она обернулась. Ее глаза сузились, и Тревис сразу же понял значение ее взгляда, словно она выразила свое желание словами. Еда ждала, а самка была голодна. Она одобрения человека.
      Тревис, лишенный ее грации, тем не менее старался оставаться незамеченным. Несмотря на боль, которая сопровождала каждое его движение, он внимательно смотрел по сторонам. Земля под ногами, трава, долина, окутанная золотистой дымкой, – все было явью, а не частью сна. Стало быть, те, другие призрачные видения всего лишь галлюцинация. Даже воздух, который он вдыхал полной грудью, имел собственный запах. А может, вкус? Он не был уверен. Он знал, что гипноз может производить странный эффект, но это было…
      Внезапно Тревис замер, незряче уставившись на траву, которая все еще колыхалась после того, как по ней прошли койоты. С ним провели сеанс гипноза! Неужели это правда? Теперь в его сознании возникли сразу три видения. Приложив руки к вискам, он изо всех сил сжал голову. Реально только то, что вокруг: земля, трава, долина, голод и охота…
      Он заставил себя сосредоточиться непосредственно на настоящем и на той части мира, которую видел, чувствовал, осязал, и которая простиралась прямо перед ним.
      Тревис следовал за Наликидью, и трава становилась все ниже. Но туман не рассеивался. Он словно состоял из отдельных лоскутков дыма. Когда Тревис проходил сквозь один из таких лоскутков, ему казалось, что он пробирается через облако танцующих золотых пылинок. Там и сям мерцающие точки кружились и метались, словно живые. Окруженный этим золотым туманом, Тревис дошел до границы кустов и втянул воздух.
      Пахнуло теплым и густым ароматом, который он не мог распознать. Тревис сумел только определить, что запах исходит от живого существа. Прижавшись к земле, Тревис протиснул голову и плечи сквозь густые кусты и выглянул наружу.
      Перед ним расстилалось пространство, которое туман окутывал не слишком плотно. Землю освещали лучи восходящего солнца. Тревис разглядел трех животных. И вновь сознание озарила вспышка воспоминаний.
      Животные были размером с антилоп, но походили на них только тем, что имели четыре ноги, округлое тело и голову. В остальном они отличались настолько, что Тревис замер от изумления.
      На теле животных виднелись многочисленные островки голой кожи, окруженные мягким мехом. А может, это была шерсть, свисающая клоками, словно животных начали ощипывать и не довели дело до конца? Их шеи, очень длинные и гибкие, как змеи, заканчивались головами, которые совсем не соответствовали обличью животных, – широкими, плоскими, похожими на жабьи. Головы венчали острые рога, расположенные над самым носом. Начинаясь от общего основания, они разветвлялись.
      Это были инопланетные существа! Тревис зажмурился и сдавил руками голову. В его сознании снова замелькали видения. На этот раз он видел животных. Их было три: два больших с рогами, а одно маленькое с менее всклокоченной шерстью и шишечкой на носу. Скорее всего, детеныш.
      Внезапно мысленное предупреждение, исходящее от койотов, вывело Тревиса из оцепенения. Наликидью мало интересовало странное обличье жующих траву животных. Она видела в них только мясо и нетерпеливо поглядывала на человека, который почему-то медлил.
      Однако Тревис разглядывал животных с определенной целью. Главной защитой антилоп была их резвость, хотя иногда их подводило чрезмерное любопытство. Стройные ноги странных животных говорили о том, что бегают они очень быстро, а у Тревиса не было подходящего оружия.
      Пугающие рога тоже могли послужить для защиты, как и резвость. Но Тревиса подстегивали голод и сознание того, что он охотник. Перед ним стояла «еда», пусть выглядела она довольно странно.
      Тревис вновь получил сообщение. Нагинлта находился на другом краю поляны. Если животные обратятся в бегство, то обгонят не только его, но и койотов. Поэтому нужно было что-нибудь придумать.
      Тревис посмотрел на кусты, где пряталась Наликидью, и получил мысленное согласие. Он вздрогнул. Это точно были не животные, а га-н! Он должен относиться к ним, как к га-н, и подчиняться их воле. Подгоняемый этими мыслями, Тревис принялся изучать поляну. Не имея никакого оружия, он может рассчитывать только на какую-нибудь хитроумную ловушку. И вновь Тревис получил одобрение га-н. Ему все лучше удавалось вести телепатические переговоры с койотами – странное и совершенно новое ощущение.
      На кустах и маленьких согнутых деревцах не было веток, как на обычных деревьях. Вместо этого их стволы были усеяны жесткими красноватыми листиками. Деревья со всех сторон окружали небольшой луг, доходя до скалистой расселины, которую окутывал шлейф тумана. Если бы только удалось направить животных в ту сторону…
      Тревис пошарил вокруг. Его рука наткнулась на торчавший из земли камень – самое древнее оружие, используемое его далекими предками. Камень удобно лег в ладонь.
      Вооружившись камнем, апач сделал первый шаг по полному опасностей пути. Эти га-н так легко завладевают его сознанием. Сможет ли и он наладить с ними мысленный контакт?
      Зажав камень в руке, Тревис прижался к скале недалеко от входа в расселину и попытался просто и ясно изложить в мыслях свой план. Он не знал, что действует именно так, как предсказывали ученые, организовавшие его полет на эту планету. Не подозревал он и о том, что превзошел все ожидания людей, воспитавших и подготовивших двух койотов-мутантов. Он верил только в то, что должен повиноваться воле этих двух духов, которые, по его мнению, были гораздо могущественнее любого человека. Итак, он мысленно нарисовал расселину, бегущих животных и объяснил ту роль, которую отвел га-н, если они, конечно, захотят подыграть ему.
      Согласие. Он понял это так же ясно, как если бы с ним заговорили. Человек взвесил камень. Возможно, у него будет всего лишь мгновение для броска, поэтому надо быть начеку.
      С того места, где теперь стоял Тревис, не был виден луг с пасущимися на нем животными. Но апач знал наверняка, как если бы видел это собственными глазами, что койоты ползут, распластавшись по земле. В них сочетались грация кошки, терпение и хитрость.
      Вот оно! Тревис вскинул голову: началось! Он напрягся, крепче сжимая в руке камень. Вслед за лаем раздался неописуемый звук – нечто среднее между кашлем и хрюканьем. И снова лай…
      Внезапно сквозь кусты протиснулась жабья голова, двойные рога на ее носу были увешаны вырванной с корнем травой. Широко расставленные молочно-белые глаза без зрачков уставились на Тревиса. Однако он не знал, видит ли его животное, так как оно неслось прямо к расселине. Следом за взрослым бежал теленок, с его плоских широких губ срывались гортанные звуки.
      Длинная шея взрослого животного изогнулась, и жабья голова повернулась так, что двойные рога нацелились прямо на Тревиса. Он правильно предположил, что животное может использовать рога в качестве оружия. Оно намеревалось насквозь проткнуть стоявшего перед ним человека. Тревис метнул камень, бросился в сторону и, споткнувшись, покатился в кусты. Он немедленно вскочил на ноги, готовый отразить удар рогов или копыт. Справа послышался треск, трава и кусты заколыхались.
      Апач оглянулся. Он заметил взмах треугольного хвоста. Теленок сбежал. Вскоре треск в кустах смолк.
      Может, зверь затаился и подкарауливает его? Тревис встал на ноги. Он все еще слышал тявканье. Похоже, борьба продолжалась. В следующее мгновение он увидел второе животное, которое пятилось назад, угрожающе наставляя рога на койотов. Те, дразня животное, описывали около него круги.
      Один из койотов поднял голову, посмотрел вверх по склону и снова тявкнул. По этому сигналу оба койота вновь бросились атаковать животное, на этот раз с одной стороны, оставив ему место для отступления. Животное бросилось на койотов, но те ловко уклонились. Затем с быстротой и грацией, неожиданной для такого неповоротливого и непропорционального тела, животное развернулось и прыгнуло к расселине. Койоты не сделали ни малейшей попытки помешать его бегству.
      Тревис вышел из укрытия и приблизился к тому месту, где рухнуло другое животное. Поведение койотов убедило его, что опасность миновала. Иначе они не позволили бы первому животному убежать.
      Глядя на подергивающееся в предсмертных судорогах тело, Тревис решил, что удар камнем по голове оглушил животное. Оглушенная «антилопа» по инерции пролетела вперед и насмерть разбилась о скалу. Слепая удача или могущество га-н? Тревис отступил: койоты плечом к плечу приблизились к добыче и начали ее обнюхивать. Она принадлежала скорее им, нежели Тревису.
      Животное дало им не только еду, но и оружие для Тревиса. Он помнил, что на ремне у него был нож, который он, вероятно, потерял. Зато теперь у него появилось целых два. Он сравнительно легко выломал из треснувшего черепа двойной рог. Воспользовавшись камнем, Тревис придал рогу нужную форму. Теперь у него были длинный и короткий ножи. По крайней мере, это было лучше, чем камень, с которым он начал охоту.
      Наликидью прошла мимо него к воде и начала изящно пить. Затем уселась и начала наблюдать, как Тревис полирует рог с помощью камня.
      – Нож, – сказал он, – это будет нож. И… – он огляделся, оценивая деревья и кусты вокруг, – и лук. С луком охота будет более удачной.
      Самка зевнула и прикрыла желтые глаза. Она была сыта и довольна.
      – Нож, – повторил Тревис, – и лук. – Ему нужно оружие. Не просто нужно, необходимо! Но почему? Его рука замерла. Почему? Странное животное бросилось на него, а он увернулся удара. Да и охоту начал он. Тогда почему же его мучает страх, а в голове засела мысль, что нельзя оставаться безоружным?
      Он зачерпнул пригоршню воды из родника и плеснул на свое вспотевшее разгоряченное лицо. Самка пошевелилась. Она свернулась клубочком на траве и положила голову на лапы. Тревис присел на корточки, сложил руки на коленях и попытался разобраться в вихре воспоминаний.
      С окружающей местностью было что-то не то. Пейзаж должен быть другим. Но он реален! Тревису удалось убить живое существо. Он ел сырое мясо. А рог лежит рядом. И все это настоящее. А значит, тот, другой мир пустыни, где он кочевал с себе подобными, скакал на лошадях, участвовал в набегах на другие племена, – не настоящий. Или же тот мир находился слишком далеко от того места, где сидел сейчас Тревис.
      Однако между этими двумя мирами словно бы не было никакой границы. Казалось, Тревис только что был в том мире пустынь, вернулся из успешного похода против мексиканцев. Мексиканцы! Тревис ухватился за это слово, как за кончик ниточки, которая приведет его к разгадке тайны.
      Мексиканцы… А он апач, один из племени Орла. Нет!
      Пот снова заструился по его лбу. Он не был человеком из этого времени. Его зовут Тревис Фокс, он из ХХI века, а вовсе не кочевник из XIX! Он член команды А и участвует в научном проекте!
      Сначала была пустыня Аризоны, а теперь вот это… Лишь мгновение отделяло одно от другого. Тревис с возрастающим страхом огляделся по сторонам. Постой! Он вспомнил, что после того как покинул пустыню, оказался в темноте, лежал в капсуле. А после пробуждения его поманил лунный свет, странный лунный свет. Капсула, в которой он лежал, помещение с гладкими металлическими стенами и в довершение всего этого чужой мир…
      Самка пошевелила ушами и подняла голову. Она уставилась на перекошенное лицо человека, его глаза, полные ужаса, и заскулила.
      Тревис поднял сделанное из рога оружие, засунул его за кушак и поднялся на ноги. Наликидью села, наклонив голову набок. Человек пошел назад по своему следу, и она побежала за ним, воем призывая Нагинлта. Однако человек был слишком погружен в себя и не обращал внимания на койотов.
      Солнце припекало. Насекомые, жужжа, кружились над кустами, маленькие летающие существа то и дело вспархивали из-под ног Тревиса. Один раз Нагинлта предостерегающе зарычал, когда вел всю компанию по следу. Если бы не койот, Тревис наверняка сбился бы с пути.
      – Кто вы? – вырвалось у него. Только потом он подумал, что правильнее было бы спросить: «Что вы?». Эти существа не были обычными животными, они были другими. Та половина Тревиса, которая помнила набеги в пустыне, говорила ему, что эти существа – духи. В то время как другая его часть… Тревис тряхнул головой. Он решил, что будет принимать их за тех, кем они были сейчас – за верных союзников в чуждом мире.
      День клонился к закату, а Тревис все еще шел по следу. Необходимость заставляла его идти по этой стране холмов и оврагов. Теперь туман поднимался над вершинами гор совсем рядом с Тревисом. Однако эти горы не походили на те горы, которые он помнил. Эти были тусклого коричневого цвета, похожие на оскал обугленного солнцем черепа, предупреждающего путника об опасности.
      Тревис с трудом взобрался на вершину холма. Чуть впереди в лучах заходящего солнца вырисовывались силуэты койотов. Когда человек поравнялся с ними, сначала один, а за ним и другой задрали морды и издали рыдающий вой, который был частью той, другой жизни.
      Апач посмотрел вниз. И нашел ответ на вопрос, мучивший его. Груду искореженного металла нетрудно было узнать. Звездолет! Тревиса сковал липкий холодный ужас. Он, сам того не желая, задрал голову. Из его груди вырвался вопль, такой же тоскливый, как и у койотов.

      Внизу над грудой голых камней поднимался огонь, старинный союзник человека, его оружие и инструмент. Вокруг него, скрестив ноги, сидели люди. Всего пятнадцать человек. Чуть дальше, под защитой огня и этого мрачного кольца мужчин, сидели женщины. Глаз улавливал в этом сборище некое единообразие. Все люди были одной расы и одного роста. В них чувствовался большой запас жизненных сил. У всех была смуглая кожа и длинные черные волосы до плеч. Все были молоды, не старше тридцати лет, а некоторые даже моложе. Их схожесть проявлялась даже в том, как они слушали Тревиса – тревожно и напряженно.
      – Итак, скорее всего мы – на Топазе. Кто-нибудь из вас помнит посадку на звездолет?
      – Нет. Только как мы проснулись внутри него.
      Пламя костра высветило чей-то вздернутый подбородок. Тревис поймал на себе гневный взгляд.
      – Наверняка это козни пинда-лик-о-йи, белоглазых. Все мы знаем, что они никогда не вели дела честно. Они нарушают свое слово с такой же легкостью, как человек разламывает гнилой сучок. Их обещания так же гнилы. А ведь это ты, Лис, заставил нас слушать их.
      Круг пришел в движение, раздался гул голосов.
      – Но разве я не сижу с вами здесь, в этом странном диком мире? – запротестовал Тревис.
      – Я не понимаю, – один из людей поднял руку, прося слова, – что с нами случилось. Мы были в древней стране апачей… Я, Джил-Ли, участвовал в набегах на племя рамос вместе с Кучильо Негро. А теперь я здесь, в разбитом корабле, а рядом со мной лежит мертвец, который некогда был моим братом. Как я попал из прошлого моего народа в другой мир и оказался среди звезд?
      – Я же говорю, это козни пинда-лик-о-йи! – первый говоривший сплюнул в огонь.
      – Думаю, все дело в редаксе, – произнес Тревис. – Я слышал, как об этом говорил доктор Эш. Это совершенно новая машина, которая заставляет человека помнить не свое прошлое, а прошлое его предков. Во время полета мы должны были находиться под его воздействием и жить так, как жили наши предки сотни лет назад.
      – Да зачем? – спросил Джил-Ли.
      – Может быть, чтобы мы больше походили на наших предков. Это часть проекта. Для освоения новых миров нужны другие люди, не те, что живут в современном мире. Мы утратили часть способностей, которыми обладали наши предки. Например, умение противостоять опасности в чужом мире.
      – Ты, Лис, говорят, уже бывал среди звезд и видел опасности, подстерегающие человека. Это правда?
      – Да. Вы наверняка слышали историю о том, как я и мои товарищи помимо своей воли попали на чужие планеты. И разве вы не добровольно вызвались участвовать в этом проекте, желая увидеть новую удивительную жизнь?
      – Да, но мы не давали согласия на то, чтобы нас погружали в волшебный сон и отправляли Бог знает куда без нашего ведома!
      Тревис кивнул.
      – Деклай прав. Но я тоже не знаю, почему нас отправили в космос таким образом. И не знаю, почему наш звездолет потерпел крушение. Мы обнаружили тело доктора Ратвена, а в кабине – пилота. Но не нашли ничего, что объясняло бы причину нашего прибытия сюда. Корабль не подлежит восстановлению, и нам придется остаться здесь.
      Воцарилась тишина. Позади было несколько дней активной деятельности, ночи беспокойного сна. У подножия скалы громоздились тюки с припасами, которые людям удалось найти в обломках звездолета. Повинуясь древнему обычаю своего народа, они единодушно решили покинуть место крушения, от которого веяло смертью.
      – Здесь есть люди? – поинтересовался Джил-Ли.
      – Пока мы обнаружили лишь следы животных. Кроме этого, га-н не предупредили нас о чем-то другом.
      – Эти злобные духи! – Деклай вновь сплюнул в огонь. – Не стоит якшаться с ними. Мба’а не могут быть друзьями людей.
      И вновь послышался гул одобрения. Тревис насторожился. Насколько сильно повлиял на добровольцев редакс? Он на собственном опыте испытал эту странную двойственность – два разных восприятия, действуя одновременно, доводили до изнеможения. Он заподозрил, что на остальных это возвращение в прошлое подействовало более глубоко и они еще не скоро окончательно придут в себя. Джил-Ли искренне хотел разобраться в том, что же произошло на самом деле. А вот Деклай почти полностью отождествлял себя со своим предком, который участвовал в походах бок о бок с Викторио или Мангас Колорадас! У Тревиса появилось предчувствие, что совсем скоро путаница прошлого и настоящего внесет раскол в их компанию.
      – Дьявол, или га-н, – впервые заговорил человек с бесстрастным лицом и глубоко запавшими глазами. – Из-за этого редакса у нас теперь по два сознания. Так что давайте не принимать поспешных решений. В мире пустынь я видел мба’а. Они очень умны. Мба’а выходил на охоту вместе с барсуком. Пока барсук пытался разрыть крысиную нору, мба’а сидел и ждал в терновнике того, кто выбежит первым. Между ним и барсуком не было войны. Эти двое, сидящие по ту сторону костра, тоже охотники, и они не враги нам. В этом странном мире человек должен использовать любое подспорье, какое подвернется. Поэтому не будем вспоминать старые поверья, которые теперь мало что значат.
      – Олень верно говорит, – согласился Джил-Ли. – Нужно разбить лагерь в месте, которое легко защитить. Возможно, здесь есть люди, на чью территорию мы невольно вторглись. Нас мало, поэтому давайте ступать осторожно по чуждым нам тропам этого мира.
      Тревис про себя вздохнул с облегчением. Олень, Джил-Ли… Их здравые высказывания повлияли на остальных. Всем будет только лучше, если одного из них выберут вожаком. Сам он не собирался выдвигать свою кандидатуру. Кроме того, ему не хотелось слишком давить на людей. Ведь это по его инициативе они стали добровольцами в проекте. Теперь на него падало двойное подозрение, особенно со стороны тех, кто думал так же, как и Деклай. Им казалось, что он чуждается их древних традиций.
      Как бы то ни было, протестов слышалось немного. Несмотря на то, что братья и сестры, влекомые семейными узами, объединились в одну команду, их нельзя было назвать настоящим сплоченным кланом. Ведь они были представителями различных племен.
      На Земле они были наиболее прогрессивными среди своего народа. Прогрессивными в том смысле, какой вкладывают в это слово бледнолицые. Тревис вдруг осознал, что мыслит иначе, чем прежде. Ведь он тоже подвергся воздействию редакса. Все эти люди получили современное образование, но все были охвачены тягой к приключениям. Это и выделяло их среди прочих. Отобранные для участия в эксперименте, они успешно прошли все тесты. Их освободили от лишних эмоций и малодушия. Но все это – до применения редакса…
      Так зачем же его применили? И зачем понадобился этот полет? Что заставило доктора Эша, Мердока и полковника Келгариеса, которых он знал и которым доверял, отправить их без предупреждения на Топаз? Что-то случилось. Что-то, что позволило доктору Ратвену повлиять на других и отправить добровольцев в это дикое путешествие.
      Тревиса вывел из размышлений гул голосов вокруг костра. Мужчины поднимались, отходили в тень и укладывались на одеяла, найденные на корабле. Кроме того, на корабле было обнаружено разнообразное оружие: ножи, луки, колчаны со стрелами. Владеть всем этим их обучали в ходе подготовки к проекту. Продуктов оказалось мало. Поэтому завтра им предстояла охота…
      – Зачем с нами так поступили? – возле Тревиса возник Олень, его взгляд был устремлен на огонь. – Не думаю, что ты знаешь больше, чем все мы.
      Тревис ухватился за эту мысль.
      – Но ведь здесь есть такие, кто говорит, будто я что-то знаю.