Несмотря на отсутствие личных вещей, повсюду находились маленькие свидетельства того, что эта каюта была чьим-то домом, возможно, довольно долго.
      Дэйн внезапно встал и вышел из каюты; у него в голове созрело решение.
      Пока он шел на мостик, глаза сами отмечали едва заметные знаки, говорившие о привычном пользовании вещами, приметы личности. Этот корабль неизвестный экипаж Вольных Торговцев обжил так же, как обжили товарищи Дэйна «Королеву», и он думал, а какие мысли посетят чужака, попавшего на борт «Королевы» и осматривающего ее, вот как сейчас делает он? Будут ли застарелые пятна и тесное, причудливое расположение помещений означать для него лишь еще одно старое судно, или этот посетитель признает в нем чей-то дом?
      На мостике Стин Вилкокс и Рип Шэннон стояли у панелей управления, разбираясь с инструментами и ручными компьютерами. Когда Дэйн вошел, оба подняли взгляд, и в их глазах за забралом шлемов он прочитал вопрос.
      – Мне кажется, мы должны выяснить, что произошло.
      Механики прекратили работу и повернулись к нему.
      – Что-нибудь нашел? – спросил Рип.
      Дэйн отрицательно покачал головой; дело было не в чашке.
      Ему надо было облечь свои мысли в такие слова, чтобы они стали понятными.
      – Ни одна хорошая команда просто так не бросит не корабль. Во всяком случае, такая команда, которая пробыла на судне долгое время. Этот экипаж жил здесь долго – свидетельства этому повсюду. Если мы собираемся забрать корабль, то, мне кажется, наш долг перед ними – докопаться, что тут случилось Если сможем.
      Вилкокс оперся спиной о капитанский кокон.
      – Это будет нелегко.., и недешево. А зачем? Их нет. И мы ничего не в силах изменить.
      Рип посмотрел на Вилкокса, потом на Дэйна.
      – Я, кажется, понимаю. Ты думал о «Королеве», правильно? – Дэйн кивнул, и Рип грустно улыбнулся в ответ. – Должен сказать, мне было бы приятно думать, что кто-нибудь разберется, куда мы делись, если вдруг найдет пустую «Королеву».
      Вилкокс пожал плечами и снова повернулся к незнакомому навигационному компьютеру. Было ясно, что штурмана больше интересовал таинственный компьютер, нежели не менее таинственные люди, им пользовавшиеся.
      – Ты согласуй это со Стариком, а я тебе всегда помогу. Но мне кажется, что твоя затея – все равно что прыгать в гипер безо всяких координат.
      – Может, нас никто и не поблагодарит за поиски, – сказал Дэйн. Если мы сможем докопаться. Возможно, от этого будут неприятности. Но я должен знать.
      – Вот это уже ближе к истине, – медленно проговорил Рип. – Мне кажется, Торсон прав.
      – Насчет неприятностей – точно, – проговорил Вилкокс с кривой усмешкой. – Вдруг отыщете каких-нибудь дальних родственников, осевших на планете, которые подадут иск, чтобы получить стоимость корабля. В общем, я уже сказал: это ваши игры. Если капитан вас поддержит, я сделаю все, чтобы помочь.
      Дэйн с облегчением кивнул. Он уловил в окружающей атмосфере нечто вроде одобрения, хотя и понимал, что это всего лишь его фантазии.
      – Я поговорю с ним, как только вернусь.
      Мисеал Джелико сделал последнюю запись в журнале, откинулся в кресле и потер слезящиеся глаза. Сколько он уже не спал? Сбился со счета много часов назад.
      На корабле стояла тишина; все было в порядке. Пора подкрепиться. Только сначала...
      – Иееееейаааах!
      Джелико посмотрел вверх на голубого хубата, который в ответ Уставился на капитана с чрезвычайно независимым видом.
      – Йергх, – снова пронзительно прокричал Квикс и плюнул.
      – Что, совсем забыл про тебя, да? – спросил Джелико, протянул руку и толкнул клетку; та закачалась и заплясала на специальных пружинах. Квикс удовлетворенно заворчал и заскрипел, удобно подобрав под себя четыре задние ноги и зацепившись когтями двух передних за обгрызенный столбик.
      Хубат, видимо, устраивался спать.
      Джелико с вожделением посмотрел на свою койку, но настойчивое бурчание в животе напомнило ему, что последний раз он ел перед тем, как последний раз спал. Капитан поднялся на ноги, открыл дверь.., и в каюту вплыл аромат настоящего кофе. Не синтетического заменителя под названием «джакек», которым приходилось довольствоваться экипажу в трудные периоды, а настоящего, свежего кофе.
      Это молчаливое напоминание о том, что необходимо поесть, посланное ему стюардом, заставило капитана улыбнуться. Фрэнк Мура никогда не ворчал и не брюзжал. Он просто выставлял совершенно неотразимую приманку, вроде вот этого кофе, и ждал, когда воздушные потоки донесут аромат из камбуза до каюты капитана.
      Фрэнк Мура сидел в своей любимой нише прямо у входа на камбуз и, по всей видимости, был погружен в тончайший процесс создания очередного миниатюрного ландшафта под пластеклом.
      – Мне казалось, что кофе у нас кончился, – сказал Джелико.
      Мура посмотрел на него с кажущейся невозмутимостью своих японских предков.
      – У меня немного осталось. Поскольку мы все равно скоро швартуемся, я подумал, что следует его сварить.
      Джелико глубоко, благодарно вздохнул и взял дымящуюся кружку.
      – Есть еще рис с овощами, который можно полить курстовым соусом с пряностями, – добавил Мура не поворачиваясь.
      Джелико увидел тарелку с горячей и свежей едой.
      Он отнес ее и кофе на камбуз и сел за столик. Там уже были четыре члена команды, отставившие в сторону пустые тарелки и пившие что-то горячее. Трое мужчин не услышали, как вошел Джелико, который по привычке ступал бесшумно, и только Раэль Коуфорт подняла глаза. Девушка послала капитану многозначительный взгляд, который было невозможно истолковать, и снова переключила внимание на остальных.
      Али сидел спиной к Джелико, держа в руке магнитофон.
      Капитан увидел, как помощник механика нажал на клавишу со словами:
      – Хорошо, а как насчет этого?
      Из магнитофона донесся странный звук, который напомнил капитану быстрое постукивание смычком по виолончели.
      – Знаю, – сказал Дэйн Торсон. Долговязый помощник суперкарго запустил широкую пятерню в густые желтые волосы, отчего они встали дыбом, и произнес:
      – Согласие с Элементами Недоверия.
      Али загоготал:
      – Ошибаешься, старик. Согласие с Элементами Вопроса!
      Дэйн затряс головой.
      – Вопросительный шум становится нотой ниже с каждым ударом. Хуп, хуп, хуп. Звуки недоверия больше похожи вот на эти – ик, ик, ик. А удивление еще быстрее, вроде киикиикиик.
      – Поспорим? – быстро подзадорил Али.
      Дэйн фыркнул:
      – Включай пленку.
      Али шлепнул рукой по магнитофону, и бесстрастный человеческий голос произнес:
      – Канддойдская эмоциональная модификация, обозначающая Согласие с Элементами Недоверия.
      Дэйн усмехнулся, Али застонал, а Джаспер Вике тихо рассмеялся.
      – Следующую, – потребовал Али, – еще одну.
      Дэйн вздохнул.
      – Валяй, но ты правильно назвал три из...
      – Да кто считает? – перебил Али.
      – Три из восемнадцати, – безжалостно закончил Дэйн. – Если бы я каждый раз спорил с тобой, тебе пришлось бы работать на меня ближайшие пять лет.
      Али в шуточном отчаянии поднял вверх руки, а трое остальных расхохотались.
      – Хорошо, хорошо, сдаюсь. Повержен, унижен, раздавлен и растоптан, как говаривал мой дедушка. Но у меня впереди есть еще целая неделя.
      Вдруг посерьезнев, Дэйн сказал:
      – Нам очень понадобится твой бойкий язык. Мы никак не можем позволить себе покупать любые данные. И запомни: это только торговый жаргон. Существует целый пласт других обертонов, которые нам даже не слышны. – Он толкнул Джаспера. – Покажи ему.
      Джаспер подтянул рукав и показал остальным перстень с камнем.
      – Гм-м, красивый, – сказал Али. – Не знал, что ты носишь украшения.
      – Не ношу, – ответил Джаспер. – Это ультразвуковой детектор, который я собрал.
      – Мы вскрыли коробочку с панцирными украшениями, – объяснил Дэйн. – Вот Вике и мастерит один приборчик для Яна, а другой для меня. Детекторы позволят нам услышать некоторые из канддойдских ультразвуков, но единственно, что мы узнаем, – говорится ли что-нибудь еще. У нас нет переводчиков для высокого канддойдского, и позволить их себе мы не можем.
      Али поднялся на ноги с глубоким вздохом.
      – А я уж было распланировал все время своего увольнения...
      – Не грусти, – успокоил Джаспер. – У тебя все равно нет денег.
      Али отмахнулся от него, повернулся, и тут все трое увидели, что позади сидит капитан.
      Джелико с трудом подавил улыбку, увидев выражения их лиц, которые как нельзя лучше характеризовали этих людей.
      Дэйн, разумеется, выглядел сконфуженным. Али усмехнулся, пряча удивление за маской веселого безразличия. Джаспер Вике уважительно кивнул и смущенно перевел взгляд на свои руки. Раэль Коуфорт, конечно, улыбнулась, по обыкновению сохраняя умопомрачительное загадочное спокойствие.
      – Я пошел на боковую, – сказал Али. – Теперь из-за вас мне будут сниться канддойдцы, с гармоничной мелодичностью потирающие свои экзоскелеты.
      – Не забудь проверить, правильно ли ты их понимаешь, – посоветовал Дэйн и, отдав честь капитану, последовал за Али.
      Джаспер Вике допил свою кружку, поставил ее в восстановитель и пожелал всем приятного сна. Через секунду его уже не было на камбузе.
      Раэль Коуфорт тоже встала, чтобы уйти, причем по ее изящным движениям совершенно не было заметно повышенного ускорения, но, когда она оглянулась назад, Джелико поддался внезапному импульсу и жестом остановил доктора.
      Девушка слегка приподняла брови, и капитан, раскрыв ладони, пригласил ее сесть.
      Она опустилась на стул напротив него, держа кружку в маленьких ловких руках. Ничего не говоря, Раэль вопросительно смотрела на капитана.
      Он быстро взглянул на нее, не упустив ни одной детали: длинные каштановые волосы, перетянутые ленточкой вокруг головы, обрамленные густыми ресницами фиалковые глаза, тонкая фигурка, которую почти скрывал великоватый коричневый мундир Вольных Торговцев.
      – Как там кошки? – спросил Джелико.
      – Быстро поправляются, – ответила она. – Если анализы на неизвестные микроорганизмы так и останутся отрицательными, то сможем их выпустить, когда встанем в док.
      Он кивнул, но, заметив, что Раэль снова собирается встать, движением подбородка показал на то место, где они вчетвером сидели.
      – Все еще изучаешь команду?
      – Я слышу Вопрос с Элементами Недоверия? – парировала она, прищурившись. – Я думала, что уже доказала искренность своих намерений.
      Джелико понял, что не правильно начал разговор. Эта женщина много раз доказывала, что заслуживает всяческого доверия – не меньшего, чем любой другой член экипажа. Теперь, она, вероятно, и сама знала об этом и, со свойственным ей пониманием, не обижалась. Ему по крайней мере следовало быть с нею честным.
      – Тебя очень ценит команда «Королевы», – сказал он. – Все тебе доверяют. Так же, как и я. Я по-другому сформулирую вопрос: все еще думаешь, что необходимо изучать остальных?
      Уголки ее красивого рта чуть-чуть раздвинулись.
      – Звучит так, словно я провожу лабораторный эксперимент.
      – Разве нет?
      – Конечно, нет. Почему ты так считаешь? – Девушка, казалось, была удивлена и немного растеряна.
      Джелико нахмурился, пытаясь разобраться в своих чувствах.
      Все, что он говорил Коуфорт, звучало как-то неприязненно.
      И он понимал почему. Это никак не было связано с тем, что ее брат – конкурент, очень удачливый Вольный Торговец. Так получалось просто потому, что он считал ее чрезвычайно привлекательной, привлекательной настолько, что старался в качестве противовеса выказать безразличие.
      – По тому, как ты разговариваешь с ними. Задаешь вопросы об их прошлом.
      Раэль Коуфорт печально улыбнулась:
      – Я знаю этикет старых Торговцев: не лезть в прошлую жизнь человека. Но я, между прочим, считаю, что это не правильно. Это воздвигает искусственные барьеры между людьми, .сохраняет между ними искусственную дистанцию. Корабль похож на семью, во всяком случае, должен быть таким.
      Джелико наморщил лоб, обдумывая сказанное.
      – Когда я учился, нам постоянно твердили, что подобные границы необходимы, поскольку физическое пространство корабля, неделями несущегося в гиперпространстве, и без того достаточно тесное.
      – Ты убедился, что так оно и есть?
      Он слегка пожал плечами и отхлебнул кофе.
      – На моем первом корабле – а я был тогда моложе, чем Торсон, когда он к нам пришел – капитан отозвал меня в сторону и сказал: "Свое прошлое и свое мнение держи при себе.
      Чем меньше другие о тебе знают, тем меньше используют против тебя, если вдруг возникнет ссора". Позже я узнал, что там было две жуткие драки. С тех пор я всегда следовал этому совету и никогда не жалел.
      Длинные ресницы Раэль прикрыли глаза, полностью скрыв ее реакцию. Капитан внимательно посмотрел на крылья этих ресниц над щекой девушки и перевел взгляд на свой кофе.
      – Значит, ты просишь меня не беседовать с экипажем, правильно я поняла?
      Он подавил нетерпеливое восклицание.
      – Нет, – ответил Джелико. – Скорее я пытаюсь объяснить тебе, почему они такие. Команда усваивает некоторые привычки капитана – иногда. Они все спокойные, и не по приказу, а в силу собственных склонностей. Обычай. Привычка.
      Но мы ладим друг с другом.
      Раэль серьезно кивнула.
      – И учти, ты – единственная женщина. Волей-неволей это проводит определенную границу. Последняя женщина, которая с нами летала, была предшественницей Торсона. Ей – очень не хотелось служить на судне, где полно мужчин.
      Коуфорт слегка улыбнулась:
      – Знаю. Она обратилась к моему брату, помнишь? Теперь она довольна, что работает на корабле, где почти одни женщины. Но мне кажется, что я смогу вписаться в команду, если мне позволят сделать это по-своему. Ты мне разрешишь?
      Джелико проглотил кофе, надеясь, что это поможет ему быстрее соображать.
      – Да, только.., просто будь осторожнее. Особенно с теми, кто помоложе. С Камилом все в порядке – дне кажется, что с ч уже родился рассудительным, но вот Торсон совсем другого склада. Он может принять твою дружескую заинтересованность за.., в общем, за что-то другое.
      Глаза Раэль округлились, и на губах появилась очаровательная улыбка. Джелико посмотрел на отражения светильников, мерцающие в глубине голубых глаз девушки, потом взял вилку и стал ее изучать.
      – Думаю, тебе не следует беспокоиться, – сказала Раэль со смешком. – В курсе психологии у нас был такой предмет, который можно назвать профессиональным поведением. Я очень следила за тем, чтобы создать образ заботливой старшей сестры, и думаю, Дэйн в конце концов так и будет меня воспринимать. – Она вдруг тихонько рассмеялась. Ее смех был мягким и приятным. – Если бы я позволила себе что-нибудь большее, то бедняжка просто выпрыгнул бы из «Королевы» в открытый космос. Женщины приводят его в ужас!
      – Он никогда их не знал, – промолвил Джелико. – Во всяком случае, не общался. Сирота, сразу попал в Школу, потом к нам. В свободное время или работает, или читает.
      Раэль кивнула безо всякого удивления, и капитан подумал, что она, конечно, изучила медицинские карты всей команды, Так поступил бы всякий хороший судовой врач, а Тау дал ясно понять, что принимает ее как достойного коллегу.
      Гоняя вилкой по тарелке отменную еду Муры, Джелико размышлял о том, что его медицинская карточка, к счастью, содержала лишь самые скупые сведения о здоровье и ничего больше.
      – Спокойной ночи, – пожелала Раэль Коуфорт, вставая из-за стола.
      – Тебе тоже, доктор.
      И он остался наедине со своим ужином и мыслями.

Глава 5