– Тебя что?
      – Вызвали на дуэль, – повторил Дэйн.
      Они столпились в узком проходе между каютами Дэйна и Рипа. Дэйн, пятясь, вошел в комнату и уцепился за край койки, чтобы не налететь на стену. Он выглянул в дверь и увидел три лица: несколько удивленное Ван Райка, недоумевающее Крэйга и злое капитана.
      – Ну вот, – сказал Джелико. В его серых глазах блестели точечки серебристого света. – Собрать всю команду. Мы взлетаем.
      – Не получится, шеф, – пробурчал Ван Райк. – Не можем оплатить взлет.
      Дэйн увидел, как дернулся подбородок капитана, словно он хотел сказать: «А вот посмотрим».
      Наступила тишина, на этот раз более напряженная, чем после первого сообщения Дэйна. Торсон знал, что капитан вполне мог вывести их из порта; с его мастерством пилотажа они, видимо, проскочили бы мимо тех неповоротливых шверских дредноутов, которые Наставники использовали в качестве патрульных кораблей, но, очутившись за пределами порта, они не сумеют набрать скорость, необходимую для прыжка, прежде чем защитные орудия разнесут их на атомы.
      Возможно, именно на это и надеялся Флиндик.
      Джелико сжал поручень трапа так, что костяшки пальцев побелели, однако, когда он снова заговорил, голос его был совершенно бесстрастен.
      – Я не позволю этому негодяю убить члена моей команды. – Капитан повернулся, сверля Дэйна холодным взглядом. – Не ты это спровоцировал.
      В его словах даже не было вопроса.
      Дэйн знал, что будь он виноват, то его по крайней мере беспристрастно выслушали бы. Тем не менее он был рад, что смог помотать головой.
      – Подкрался сзади. Я даже не замечал этого швера, пока он не начал выкрикивать ритуальный вызов.
      – Что именно он сделал? – послышался новый голос.
      Все посмотрели вверх – или в том направлении, которое они привыкли считать верхом – и увидели Али, который, раскинув в стороны руки, свисал с трапа, ведущего на следующую палубу.
      – Торсон, давай подробности. Как все произошло?
      Дэйн пожал плечами, подавив раздражение от манеры Али тянуть слова с видом превосходства – будто тот заранее знал ответы на все вопросы. Впрочем, подумал Дэйн, Али вел бы себя точно так же, даже если бы его вели на расстрел.
      – Собственно, рассказывать нечего. Мы с Рипом проверили почту, там ничего не было, пошли назад, никого не видели. Вдруг этот швер очутился позади меня – я почувствовал удар по руке, и тут он прокричал вызов. С ним была вся его братия, они нас окружили, чтобы мы не убежали, и навесили «честь».
      – Не вижу особой чести в том, чтобы двухтонный тяжеловес дрался с человеком, который едва может ходить в их проклятом высоком тяготении, – с горечью проговорил Штоц, усевшись на краю люка, ведущего в нижний отсек.
      – Это ловушка, – сказал Тау, насупившись. – Мы все это прекрасно понимаем. Почему Дэйну вообще надо туда идти?
      – Потому что это законное требование, – объяснил Али сверху. – То же самое, что арест.
      Быстро переведя взгляд с Али на Штоца, Дэйн почувствовал, что теряет ощущение верха и низа. Голова закружилась, и ему пришлось опереться о стену и заставить себя снова сориентироваться.
      – Ну и что нам делать? – спросил Рип, стоявший возле двери. – Нельзя же отпускать Дэйна на смерть.
      – Если вы соблаговолите меня выслушать... – Речь Али стала более тягучей, чем обычно. – Я полагаю, что решение можно будет найти. – Он величественно взмахнул руками.
      Вилкокс сделал нетерпеливое движение, передразнивая Камила:
      – Давай просвети нас!
      Все засмеялись, кроме Ван Райка, который вздохнул и посмотрел на Али, как на расшалившегося ребенка. Суперкарго собирался что-то сказать, но тут Джелико вдруг проговорил:
      – Камил, слезь вниз. Или по крайней мере перевернись, чтобы твои мудрые уста находились ниже очей, где им и надлежит быть.
      Али усмехнулся и, небрежно оттолкнувшись ногой, плавно перелетел с трапа прямо в центр маленькой группы.
      – Вот, – сказал Ван Райк, открывая дверь своей каюты, – если мы передвинемся сюда, в нашем распоряжении будет лишний метр площади.
      Они перешли к его каюте, кто-то вошел внутрь, а кто-то остался в коридоре. Али, скрестив ноги, сел на одну из коробок с пленками.
      – Итак, викинг, – наставительно проговорил он, – расскажи все еще раз, с того момента, когда швер дотронулся до тебя – или, точнее говоря, вынудил тебя прикоснуться к нему, сколь бы неумышленно это ни случилось. Что именно произошло?
      Дэйн покачал головой.
      – Я почувствовал, как что-то ударило меня по правой руке.
      Обернулся, вижу – это большой длинный кинжал, который носят шверские граждане. Он меня стукнул этим кинжалом...
      – Стукнул тебя им или прижал к нему? – переспросил Али, пристально глядя на Дэйна.
      – Встал так, что я задел его.
      – Кинжал был в ножнах или без?
      – Кажется, в ножнах, – ответил Дэйн, немного подумав.
      Рип кивнул в подтверждение:
      – Я бы запомнил, если бы он был без ножен, с этим изогнутым лезвием...
      Али небрежно отмахнулся:
      – Дэйн, невинный ты мой, вот что я намерен поведать тебе. – Он поднял вверх длинный указательный палец.
      – Камил, не тяни, – поморщившись, сказал Стин. – И перестань кривляться.
      – Не постигаю, – промолвил Али с нарочито фальшивой скорбью в голосе, – отчего штурманы столь нетерпимы к себе подобным – и особенно к тем самым инженерам, которые приводят в движение ведомые ими корабли?
      – Философский аспект этикета мы обсудим позже, – улыбнулся Вилкокс. – Выкладывай свое решение. Или ты попросту дурака валяешь?
      – Отнюдь нет, – произнес Али, становясь чуть более серьезным. – Когда мы только прилетели сюда, я прочитал все, что смог найти, о дуэлях, потому что думал – в нашей тогдашней ситуации, – что если кого-нибудь из нас вызовут, то это будет сделано по всем правилам. Я считал", что таков мой долг перед коллегами – быть готовым к любым неожиданностям. Когда же я оказался под домашним арестом, то продолжил изучение вопроса, теперь уже из чистого интереса. Наши друзья шверы – культура весьма любопытная. В контексте своей воинственности они, по сути дела, могут быть достаточно мягкими.
      Пока Стин и Али говорили, Ван Райк просматривал какие-то файлы в своем компьютере. Джелико одновременно следил за беседой и смотрел на экран монитора. Он чуть заметно кивнул Али.
      Камил усмехнулся:
      – Можете не искать, я и так вам скажу, что происходит.
      Намеренное вторжение в личное пространство швера – это оскорбление, влекущее за собой дуэль, что распространяется даже на тех, кто привык к большому тяготению. Гравитация гравитацией, а остановка, толчок и особенно падение – дельце не из легких.
      Рип хохотнул. Ван Райк кашлянул, скрывая смешок.
      Али продолжал, словно бы не заметив реакции на свой каламбур:
      – ..поэтому шверы очень внимательно следят за тем, чтобы держаться вне личного пространства друг друга, если только не приходится драться по каким-либо политическим или семейным причинам, которые нельзя обнародовать. Ударить кого-нибудь церемониальным кинжалом – обычный способ вызова на дуэль по причине, которую вызывающий не может или не хочет объяснять.
      – А, – проговорил Ван Райк, – теперь я, кажется, понимаю... Продолжай, мой мальчик.
      Али кивнул.
      – Но есть кое-какие тонкости. Ударить кого-нибудь означает нечто отличное от того, чтобы позволить себя ударить, если вы понимаете, что я имею в виду. Ударить кого-то означает, что у тебя есть законная жалоба. Разрешить себя ударить – штука более тонкая; это может значить, что вызывающий был принужден к дуэли.
      Дэйн медленно кивнул, и в его усталом мозгу впервые после злосчастной поездки на почту мелькнул слабый луч надежды.
      – Понятно.., я, помнится, еще что-то читал о клинке, вложенном в ножны и обнаженном.
      – Правильно, – подтвердил Али. – Удар обнаженным кинжалом – это бой до смерти, безо всяких вариантов.
      – Мне казалось, что все дуэли – до смерти, – сказал Рип.
      – Формально так оно и есть, – ответил Али. – Но тут шверы проявляют мягкость. Давайте предположим, что клан вынуждает кого-то вызвать на дуэль другого, к кому у данного индивида претензий нет. Он сообщает об этом тому лицу примерно так же, как Дэйн получил вызов, и потом противники приступают к выбору оружия. Если инициатор дуэли признает бой удовлетворительным, независимо от того, убит противник или нет, оскорбление считается смытым, и они расходятся лучшими друзьями.
      Рип вздохнул:
      – Да, вот только эти ребята сами могут выбирать себе оружие. Во всяком случае, так мне говорил Дэйн, когда мы ехали обратно. Хотя бластеры и огнестрельное оружие, которое способно повредить стены обиталища, запрещены, все остальное использовать позволяется, правильно?
      – Правильно, – подтвердил Али, усмехнувшись.
      – Значит, если этот перекормленный слон явится с трехметровым силовым мечом, которым при желании можно уложить целый взвод патрульных, то Дэйну нечего против этого возразить. А единственное оружие, которое есть в нашем распоряжении, – либо «розга», либо.., либо.., ультразвуковая усилительная трубка Фрэнка!
      Али рассмеялся, но вдруг умолк, и в глазах у него появился странный блеск.
      Некоторое время все молчали. Когда тишина стала тягостной, послышался спокойный голос капитана:
      – Али?
      – Должен признаться, что я все продумал, кроме того, какое оружие будет у Дэйна, – проговорил Али. – Но мне кажется.., у меня кое-что есть.
      – Мы не успеем достать никакого нелегального оружия, – сказал Стин, становясь от нетерпения саркастичным. – Дуэль состоится меньше, чем через час!
      – А оно нам и не понадобится, если я не ошибаюсь, – ответил Али.
      Ван Райк нахмурился.
      – Это не игра, мой юный друг, – пробормотал он. – Дэйну надо идти туда и драться, с каким бы оружием этот парень ни явился. Причем сражаться в высокой гравитации с противником, который больше, сильнее, массой превосходит в три раза, а боевому искусству обучен с детства. Я бы сказал, что Торсон чрезвычайно рискует.
      – Рискует он независимо ни от чего, – парировал Али. – Таково стечение обстоятельств. Но подумайте вот о чем: этот швер не из Клана Голм, раньше с нами никогда не встречался. Он затеял дуэль самым нейтральным способом из всех возможных...
      – Он вынужден сражаться с Дэйном чем-нибудь смертоносным, иначе его объявят трусом и изгоем, – заметил Рип.
      Али кивнул:
      – Правильно. Поэтому у Дэйна есть выбор. Либо найти что-то еще более смертоносное, либо... – Он повернулся. – Стин, мне надо поговорить с тобой и с Дэйном.
      Пронзительный свист из пяти отчетливых нот разнесся по сумрачным туннелям Оси Вращения.
      Этот звук для Раэль Коуфорт стал очень знакомым. Врач поглядела на Джаспера Викса, который уже складывал сумку.
      Сердце девушки тревожно застучало, однако рука не дрогнула, поскольку она держала тонкий иммунозонд, которым пыталась восстановить функции поврежденной и плохо зажившей мышечной ткани человека, лежавшего перед ней.
      Как только Раэль закончила, Джаспер наложил заживляющую повязку на покрасневшее тело. Теперь выздоровление пойдет нормально.
      Пациент немного повернулся и, оттолкнувшись ногами, исчез, нырнув в узкую щель старого шлюза.
      – Пошли! Пошли! – чирикала Туе, выхватывая сумку из рук Джаспера.
      Они уже ясно слышали шум приближающихся Наставников; сердце Раэль бешено колотилось, когда она вслед за Туе бросилась в лабиринт заброшенных воздушных шахт, где лениво плавали похожие на призраков столбы вековой пыли.
      Оказавшись в безопасности, Джаспер подплыл поближе к медику.
      – Пятый раз, – пробормотал он. – Хотелось бы мне знать, что происходит.
      – Что происходит, понятно, – ответила Раэль.
      Люди находились в каком-то помещении, заваленном огромными полупустыми мешками. В тусклом красноватом свете они навязчиво напоминали Раэль чудовищные гнойники. В данном случае, подумала она, гнойники, помеченные символом химической опасности. Впрочем, что бы там из них ни вытекло, все уже давным-давно рассеялось.
      Потом беглецы нырнули в какой-то казавшийся бездонным темный колодец. Вокруг сомкнулась тьма. Раэль ударилась об один угол, о другой и тут увидела проблеск; сориентировавшись по-новому, она теперь двигалась на свет.
      – Наставники бросили сюда все силы, – продолжала девушка, уже видя Джаспера. – Хотя нам и неизвестно почему.
      Они остановились у развилки, видимо, хорошо знакомой Туе, и подождали, когда раздался едва различимый сигнал.
      Туе тоже свистнула. После долгого молчания, длившегося минуты две или три, послышался ответный свист, такой же слабый.
      Раэль не знала значения именно этих сигналов, но первый, состоявший из пяти нот, вероятно, будет преследовать ее в кошмарах всю оставшуюся жизнь. Беги! Приближаются Наставники!
      Теперь долетавшие до них сигналы, видимо, касались новых пунктов сбора. Туе показывала дорогу, и Раэль с Джаспером в безумном полете мчались по бесконечным трубопроводам и заброшенным помещениям; Раэль понимала, что могла кружить здесь снова и снова, не замечая этого, настолько все пространство казалось ей нереальным.
      Наконец они остановились, на сей раз в длинной узкой комнате, в другом конце которой стояло что-то очень похожее на молотилку. Глядя на непонятный предмет и на гладкие стены помещения, Раэль порадовалась, что никто не может сейчас включить гравитацию и запихнуть их в этот механизм.
      Но тут снова пациенты всех возрастов и рас начали наполнять комнату, и Раэль уже больше ни о чем не думала. Быстрыми привычными движениями они с Джаспером распаковали сумку, и, не теряя времени на разговоры, медик жестом подозвала первого больного.
      Раньше они успевали принять хотя бы нескольких пациентов, прежде чем раздавался сигнал тревоги. Однако теперь Раэль не успела включить сканер, как две первые высокие ноты слабо прозвучали вдалеке, не став от этого менее устрашающими: народ вокруг напрягся, насторожился, а затем, отталкиваясь от ближайших поверхностей, все моментально вылетел" прочь из помещения.
      Опять послышалось предупреждение, уже отчетливее, так как комната опустела; это был свист из пяти нот, однако несколько иной.
      Туе блестящими глазами посмотрела на Раэль.
      – Смертехранители! – Голос ее дрожал от напряжения. Она описала круг, потом замерла на месте, вопросительно расправив хохолок.
      Прозвучала еще одна высокая нота, причем такой высоты, что Раэль перестала сомневаться в том, о чем раньше лишь догадывалась: обитатели Оси переговаривались в ультразвуковом диапазоне.
      – Перемирие, – сказала Туе. – Конференция...
      – Что это значит? – спросила Раэль, а Джаспер уже в который раз принялся собирать саквояж.
      – Туе не знать, моя. Все те Наставники... Смертехранители обвинять нас, может быть. Наставники искать нас, Наставники искать их, кто знать? Может быть, они знать.
      – Нам обязательно надо идти на эту конференцию?
      Зрачки Туе стали большими и черными.
      – О да! – Ригелианка так энергично закивала, что даже слегка ударилась о стенку сзади нее. – Или они приходить к нам.
      Раэль почувствовала, как от страха похолодел затылок.
      Джаспер смотрел на нее, ожидая, что она решит.
      Совершив длинное, бесконечно путаное путешествие, Раэль Коуфорт летела, растопырив руки, позади Туе и Момо.
      Джаспер находился чуть выше, положив одну руку на «розгу», висевшую на поясе, хотя выражение его бледного лица оставалось, как обычно, мягким и вежливым.
      Нейтральное место встречи было ярко освещено, чтобы тот, у кого на уме было предательство, не мог нигде затаиться.
      Воздух был теплым и слегка пах металлом. Раэль скорее почувствовала, нежели услышала, низкий, заполняющий все пространство гул.
      Четыре группы существ расположились по кругу, паря в воздухе недалеко от ровной поверхности и пребывая в настороженной готовности к действию.
      Раэль почти не прислушивалась к голосам. Нунку и два других вожака банд разговаривали на странной смеси языков, которую Раэль совершенно не понимала. Все трое обращались к закутанным в черное фигурам, которые стояли вдоль стены и пока не произнесли ни слова.
      Члены осевых банд, в том числе Туе и Момо, хранили абсолютное молчание, так что Раэль и Джаспер тоже были спокойны.
      Раэль была рада возможности просто посмотреть, понаблюдать со стороны. Она немного передвинулась, отчасти чтобы получше все видеть, а отчасти чтобы изменить положение затекшей шеи, – и заметила, как одно из зловещих существ в черной накидке бросило на нее неприязненный взгляд. Раэль продолжала держать руки раскрытыми, повернув ладони наружу в универсальном жесте доброй воли.
      Работа в невесомости утомляла ничуть не меньше, чем труд при гравитации, поняла Раэль, поскольку все время приходилось следить за тем, чтобы не двигаться в результате собственных движений; здесь нельзя было полагаться на то, что вес погасит энергию толчка или нажатия, да и сама масса тела имела тут совершенно иное значение.
      Несмотря на постоянные помехи, сегодня народу собралось куда больше, чем в первый раз, и у Раэль возникло странное чувство – нечто среднее между радостью и отчаянием, отчаянием из-за того, что она понимала свое бессилие помочь всем. Либо кончились бы запасы медикаментов, либо скончалась бы она.
      Ее мысли были прерваны – трое говоривших вдруг замолкли. Повернувшись лицом к закутанным в черное фигурам, они настороженно замерли. Наступила напряженная тишина, потом из-под черного капюшона донесся низкий шверский голос.
      Все трое резко повернулись, и Раэль обнаружила, что очутилась в центре всеобщего внимания.
      Туе дотронулась до руки Раэль и сказала:
      – Они имеют вопросы.
      Раэль почувствовала, как сбоку беспокойно зашевелился Джаспер.
      Она послала ему, как ей казалось, успокаивающий взгляд и оттолкнулась от стены, возле которой висела. Головы всех присутствующих были сориентированы в одном направлении – уступка шверам, подумала Раэль.
      Заговорил один из черных капюшонов, и Нунку перевела:
      – Смертехранители желают услышать вашу историю из собственных ваших уст.
      – Какую историю? – не поняла Раэль. – Как мы нашли покинутое судно или что случилось после нашего прибытия сюда?
      – Все, – ответила Нунку. – Они говорят, что люди с «Королевы Солнца» привели Наставников во Вращалку. Это меняет то, что существовало веками.
      Раэль различила скрытую угрозу в мягком голосе девушки, и все внутри у нее сжалось от страха. Раэль очень мало знала о Смертехранителях, кроме того, что они были тверскими изгоями и наемными убийцами; они не общались ни с кем вне своего круга, если только им за это не платили. Этих шверских отщепенцев совершенно не интересовали нужды остальных обитателей Оси, так что наверняка им будет безразлична тема справедливости в отношении «Королевы Солнца» или «Ариадны».
      Раэль набрала в легкие побольше воздуха, мысленно вернулась на Денлит и начала говорить.

      Рипа Шеннона не удивило, что все наличные члены команды «Королевы» выразили желание сопровождать Дэйна к месту дуэли.
      – Итак, – сказал Джелико, – у нас десять желающих пойти.
      – Пятеро – необходимое количество, – напомнил Ван Райк.
      – Что ж, – ответил Джелико, – тогда будем тянуть жребий. Я хочу, чтобы половина осталась здесь охранять «Королеву», на тот случай, если Флиндик затеет какую-нибудь очередную каверзу.
      Мура извлек откуда-то красивые фишки, белые и синие.
      Он перемешал их в мешочке, и каждый из присутствующих вытащил по одной. Капитан сообщил:
      – Белые идут, синие остаются.
      Рип ничего не сказал, однако почувствовал облегчение, когда увидел, что ему досталась белая фишка. Молодому человеку хотелось быть там по нескольким причинам: во-первых, он отчасти испытывал чувство вины, что не отговорил Дэйна от бесплодной поездки на почту, но кроме того, ему очень хотелось посмотреть, сработает ли план Али.
      Отдавая свою фишку Фрэнку и пристегивая «розгу», Рип мрачно думал, что он хочет быть там еще и для того, чтобы помочь, если план Али лопнет. Он не собирался спокойно стоять и смотреть, как какой-то шверский поджигатель войны размером с планету будет пожирать его товарища. Рип был готов доказать, что люди тоже умеют драться – когда их к этому вынуждают. И в горящих глазах Камила, его вызывающей улыбке он читал те же мысли, хотя Али и оставался на «Королеве Солнца».
      Как ни странно, Фрэнк тоже тянул жребий, и ему досталась белая фишка. Прежде чем присоединиться к остальным, Мура молча сунул в карман свою трубку-усилитель.
      Стин Вилкокс вытащил синюю фишку. Насупясь, штурман глядел на свое наследие, спрятанное в крепкий мешок, который держал Дэйн. Ван Райк, доставший белый жребий, предложил:
      – Вилкокс, если хочешь, давай поменяемся. Сам сможешь присмотреть за своей собственностью.
      Стин поколебался, затем покачал головой.
      – Лучше не надо. Если возникнут осложнения, ты будешь там полезнее, чем я. А если они явятся сюда, то никаких переговоров все равно не состоится. – Он грустно улыбнулся и кивнул на мешок в руке Дэйна. – А что касается этого... Мое присутствие там ровным счетом ничего не изменит. Она вышла невредимой из многих битв, так что я верю, что пройдет и еще через одну.
      – Пора. Давайте побыстрее с этим покончим, – сказал Джелико.
      Рип пошел за остальными в туннель шлюза. Позади себя он слышал, как Али и Стин обсуждают со Штоцем, Тангом и Тау оборонительную стратегию. Вскоре их голоса смолкли, и пятеро мужчин направились к остановке магура.
      Они сели в полупустой кокон. Рип наполовину ожидал, что их будут либо сторониться, либо жадно разглядывать, словно известия о дуэли каким-то образом успели разлететься по всей Бирже. Однако Флиндику было бы невыгодно распространяться об этом, понял Рип, когда заметил в углу группу жужжащих и Щелкающих канддойдцев, совершенно не обращавших внимания ни на компанию землян в другом конце кокона, ни на четырех арвасцев, пристроившихся сбоку и хором шипящих на своем языке.
      Рип посмотрел на Дэйна; помощник суперкарго поглаживал какие-то загадочные выступы и бугры на своем мешке.
      – Ты знаешь, как обращаться с этой штукой?
      Дэйн кивнул:
      – Стин показал мне, когда мы ходили за ней в его каюту. – Молодой человек слегка поморщился. – Правда, не было времени объяснять, как ей по-настоящему пользоваться. Но я усвоил достаточно, чтобы... – Он помолчал, пожав плечами. – Чтобы либо получилось, либо нет.
      Джелико с Ван Райком что-то обсуждали приглушенными голосами. Капитан оценивающе поглядел на пассажиров кокона, потом на Дэйна и Рипа. Он ничего не сказал помощникам, но Рип решил прекратить разговор.
      Когда гравитация возросла, до Рипа вдруг донесся слабый звук напряженного дыхания. Он оглянулся и с удивлением увидел, что Дэйн дует в мешок, причем то, что в нем находилось, издавало мягкий свист. Оно меняло форму, превращаясь в нечто яйцеобразное со странными отростками, высовывающимися с одного бока на некотором расстоянии друг от друга. Это навело Рипа на неприятные воспоминания об асимметричных морских тварях. Неужели это какое-то биологическое устройство?.. От такой мысли ему стало дурно. Применение живых существ в качестве оружия в Земном пространстве строго запрещено. А здесь?
      Капитан Джелико, казалось, был совершенно спокоен.
      Последний пассажир кокона вышел, бросив недоуменный взгляд в сторону землян.
      Дэйн не смотрел на Рипа; он сидел, сгорбившись над своим мешком, словно о чем-то задумавшись. Может, пытался представить себе, как обрушится на него оружие швера? Интересно, каково размышлять об этом человеку, привыкшему – или смирившемуся, – что он крупнее, чем окружающие?
      Когда они достигли уровня одного грава, то, что находилось в мешке, раздулось и стало похоже на твердую массу; Рип слышал натужное дыхание, похожее на жалобное покрякивание, а запах от загадочного существа, какой-то прогоркло-сладковатый, густой дух, заполнил весь кокон магура. Что же за биооружие Стин Вилкокс прятал все эти годы в своей каюте?.
      Единственно, что Рипу было известно, – тот хранил несколько реликвий, доставшихся от шотландских предков, о которых Али, видимо, каким-то образом проведал. Еще он вспомнил шотландское слово «хагис» <Хагис (шотл. haggis) – кушанье из овечьей или телячьей требухи, заправленное овсяной мукой, луком и перцем.>, которое случайно услышал от одного космонавта, произносившего его с выражением величайшего ужаса на лице. Неужели именно это и было у Дэйна?
      Когда тяготение усилилось, хрип прекратился, и помощи ник суперкарго выпрямился над мешком, теперь обмякшим и принявшим невообразимо нелепую форму. Хагис – если это был он – замолк. Может, умер? Однако Дэйн не выглядел огорченным.
      Рип не был сторонником насилия – иначе сейчас он носил бы черный с серебром мундир офицера Патруля, – но в данных обстоятельствах грозное существо в этом мешке как-то успокаивало. Рип очень надеялся, что хагис окажется более смертоносным и быстрым, нежели оружие швера.
      Вскоре уже знакомые тиски постепенно сдавили сердце и легкие. Рип понял, что они близко к поверхности; он надеялся, что ему больше никогда не придется ощутить это бремя или увидеть это место. «Только бы выбраться отсюда живым», – подумал Рип, когда магур неторопливо подъезжал туда, где швер назначил Дэйну встречу.
      Они миновали пункт связи и углубились на шверскую территорию. На нужной остановке уже поджидала безмолвная и неподвижная группа из пяти шверов. Земляне медленно и осторожно вылезли из кокона. Шверы, ни слова не говоря, подождали, пока все выйдут на площадь, и тогда главный швер поднес руку к подбородку.
      Это был нейтральный жест уважения.
      Джелико ответил так же. Рип заметил, как напрягся бицепс капитана, чтобы повторить приветствие с соответствующей скоростью.
      – Идти вы сюда, – проговорил главный швер.
      Он повернулся и зашагал. Четверо остальных пристроились по бокам, окружив людей, и вся группа в молчании двинулась по дорожке мимо кустов, надежно укрывавших местность от посторонних взглядов.
      Рип увидел, что рядом с ним идет высокая женщина, которую украшал – если он правильно запомнил рассказы Дэйна – знак Кхелв. Из любопытства молодой человек попробовал, не поворачивая головы, рассмотреть знаки остальных четырех шверов; у всех они были разные. Один из них он узнал – знак Джхила.
      В том, что в компании были шверы различных рангов, содержался определенный смысл. Прислать пять Зхемов было бы оскорблением. Пять Кхелвов составляли бы почетный караул.
      Тропинка вела вниз, и Рип чувствовал, как мышцы на ногах с каждым шагом ноют все сильнее. Перспектива обратного подъема по этому склону – если, конечно, они выберутся живыми из предстоящей переделки – тоже не очень-то улыбалась ему, хотя тогда болеть будет уже другая группа мускулов.
      У подножия холма они опять прошли мимо живой изгороди и увидели, что здесь их ждали два наземных автомобиля. Землянам указали на один из них; Джелико помедлил, и Рип понял, как не хотелось ему доверяться шверам.
      Лидер шверов залез в машину вместе с землянами; как только они расселись, стеклопласт кабины из прозрачного стал темно-синим.
      Во время поездки никто не сказал ни слова. Рип прислушивался к реву двигателя и глухому барабанящему звуку под своим сиденьем, который, как он наконец догадался, был шумом катящихся по земле колес.
      Когда машина остановилась и открылась дверь, они увидели ровную площадку, выложенную гранитными плитами с замысловатым узором из разных минералов. Это поле чести имело овальную форму и со всех сторон было скрыто толстыми деревьями с густой блестящей листвой.
      В центре эллипса стоял Зхем, который вызвал Дэйна. Он был не один. У площадки полукругом расположилось множество взрослых шверов – вероятно, чуть ли не весь его клан, подумал Рип.
      Являлось ли это дурным знаком?.. Впрочем, строить догадки на сей счет уже слишком поздно.
      Дэйн вышел в центр, все еще сжимая свой мешок. Рип почувствовал такое волнение, как будто он сам шагал туда. Но анализировать эту необычную реакцию было некогда; видимо, виновато его живое воображение.