И тут он услышал сверху звук! Слабый пронзительный крик эхом пронесся по шахте. Значит, здесь Крыстоны! И, возможно, у той самой двери, которую он с таким трудом открыл. Интересно, они тоже поплывут по воздуху вслед за ним? Фуртиг стал разминать пальцы с когтями. Ему отнюдь не светило сражаться в воздухе. Однако если ему не выйдет иной возможности, то лучше приготовиться к самому худшему.
Тем не менее, похоже, что те, наверху, не были готовы.
Вероятно, если и не видели его, то считали, что он стремительно прорывается к гибели. Но поскольку они уже долго жили в Логовищах, то знали старые шахты, как свои пять пальцев. Если так, устроят ли они ему ловушку на земле?
Встревоженный этими мыслями, Фуртиг с силой ударял и гладил стену и в полете выискивал хоть какие-нибудь метки, зацепившись за которые он мог удержаться. Но ему приходилось ожидать слишком долго. Стены были однородно гладкими. И, несмотря на то, он в отчаянии вытащил когти, чтобы обнаружить какую-нибудь зацепку, он слышал только громкие звуки врага, оружия царапающего стену, которые тоже выискивали какую-нибудь зацепку. Он не мог оценить расстояние, да и время, как ему показалось, течет как-то необычно. Сколько же прошло времени с тех пор как он упал? И как глубоко он очутился? Он вошел в Логовище на уровне земли, а этот спуск мог привести его под землю. Хотя он хорошо разбирался в системе безопасности в пещерах, находившихся глубоко под землей, и все-таки было что-то еще, и Фуртига обуял страх неизвестного.
И вот он снова падает, причем на этот раз намного быстрее! Неужели воздушная подушка поведет его? У Фуртига оставалось времени только на то, чтобы приготовиться к возможно очень тяжелому приземлению, но он упал на мягкую поверхность.
Темнота сгустилась настолько, что даже его ночное зрение не могло помочь ему. Но, откинув голову, он посмотрел на верхушку шахты и увидел за дверью, которую открыл, легкий сероватый туман.
Фуртиг принюхался, выискивая замах Крыстонов, однако вместе с уходом они уставили ничтожную его часть. Теперь появились иные запахи, которые не мог определить ни Фуртиг, ни кто-нибудь еще.
Спустя мгновение, он инстинктивно выпрямился и начал изучать помещение. Как ему подсказали царапины от его когтей, помещение имело три стены.
Его усы, ощетинившиеся над верхней губой, раскачивались над глазами, и при помощи их он мог получать дополнительные сведения о том, что ждет его впереди. Четвертая стена, походящая на открытую пасть, была входом в тоннель. Но Фуртиг, вспомнив о своих страхах у верхней двери, не стал пытаться быстро распахнуть ее.
Когда он приблизился к ней, то встал на четыре лапы и, поднимая каждую из них, тщательно проверял, что находится над его головой, и прислушивался к звуку кончиков когтей, чтобы очередной раз удостовериться, сможет ли идти прямо.
Так он полз и полз вперед. Однако, никого не обнаружив, продолжил ползти, причем практически вслепую. Он начал задумываться о том, не завел ли он себя по собственной беспечности в ловушку. Ведь Крыстоны могли бы сделать то же самое, а если бы он к ним попался, то они не стали бы с ним церемониться. Удастся ли ему каким-то образом вскарабкаться наверх шахты, если он ошибся и избрал смертельную дорогу?
Неожиданно его рука резко уперлась в твердую поверхность. Одновременно с этим справа в кромешной тьме он увидел свет и быстро свернул в просторную пещеру, ведущую туда.
Подняв голову, он глубоко вздохнул, пробуя слабый запах, распространяющийся вокруг. Крыстоны – да, конечно, они успели побывать и здесь! Но тут он ощутил другой запах, знакомый, более приятный, который мог издавать кто-нибудь из его Народа! Но Народ и Крыстоны не могут жить в мире, и он это прекрасно знал. Неужели Гаммаж настолько рехнулся, что имеет какие-то дела с Крыстонами?
Запах Крыстона вызвал у Фуртига почти бесшумное злобное рычание. Но запах кого-то из его рода становился сильнее, и он инстинктивно пополз на него.
Теперь Фуртиг обнаружил источник света, пробивающегося через узкую щель где-то наверху стены, однако он не был настолько сильным, чтобы подпрыгнуть и уцепиться в этом месте когтями, и, несмотря на напряжение в руках, посмотрел вверх.
Короткая вспышка позволила ему осмотреть другую стену. Он должен каким-то образом найти способ оставаться у расщелины как можно дольше. Что бы ни таилось на уровне его взгляда, он отчетливо ощутил сильный запах кого-то из Народа.
Фуртиг медленно снял ремень и отстегнул от него специальные мешочки со съестными припасами, затем положил ремень во всю длину на пол. Потом снял когти и, довольно неуклюже используя зубы и тупые пальцы, прицепил к каждому ремень, проверяя, смогут ли они уцепиться при стремительном прыжке.
Затем он опоясал себя ремнем, слабо провел когтями по стене и снова подпрыгнул к расщелине. Когда он прыгал, его руки были свободны, а ремень поддерживал его, как страховочный пояс, а мощные ноги уперлись в стену, чтобы крепко удерживать его.
И вот ему удалось заглянуть вниз – в ту пещеру. Он увидел двоих из Народа. Да, это были несомненно они! У одного из них были крепко связаны руки и ноги при помощи крепких ремней. У второго тоже были связаны руки; на одной ноге Фуртиг заметил глубокую рану, а черная шерсть была покрыта кровью.
Фуртиг устроился поудобнее, чтобы рассмотреть все, как следует. Связанного по рукам и ногам Фуртиг, похоже, не знал. У него был окрас цвета рыжеватого песка; остальная шерсть, на ногах, хвосте была темно-коричневой. На исхудалом лице выделялся только подбородок, вытянутый и сужающийся вперед, а глаза были ярко-голубыми.
Его товарищ по пленению имел совершенно другой окрас. Единственное, что совпадало – это глаза. Шерсть его была серо-палевой, а через тело проходили полоски, что было отличительной чертой их племени Народа. И… вдруг Фуртиг вскрикнул. Фоскатт! Конечно же, это был Фоскатт, который ушел на поиски Гаммажа и так и не вернулся. Фуртиг подумал, что если они пленники в таком месте, где так отчетливо чувствуется зловонный запах Крыстонов, то можно догадаться, кто их захватил в плен. Если бы Фуртиг обнаружил здесь незнакомца, он не стал бы сильно волноваться. У него долг перед жителями Пещер и перед племенем, а незнакомец несет ответственность главным образом перед своим кланом. И хотя Фуртиг колебался от этих мыслей – ему не хотелось думать, что кто-то из его соплеменников, все равно, чужой или представитель его Народа, угодил в лапы Крыстонов.
Поэтому он решил все как следует обдумать; ведь внизу находился Фоскатт. Фуртиг отлично понимал, какая судьба ожидает любого пленника Крыстонов. Он просто-напросто становился вкусным обедом для Крыстона.
Фуртиг не мог долго удерживаться в том положении, в котором оказался. Поэтому он тихо свистнул, как свистели в Пещерах, когда хотели предупредить об опасности. Помимо всего прочего Фуртиг дважды брякнул когтями.
Когда он свистнул во второй раз, Фоскатт медленно повернул голову, и Фуртигу показалось, что делает он это с огромным трудом. Потом его желтые глаза открылись во всю ширину и сосредоточились на расщелине, через которую смотрел Фуртиг. И впервые Фуртиг осознал, что Фоскатт не может видеть его. Тогда он тихо позвал:
– Фоскатт… это я, Фуртиг.
У него уже совсем не хватало сил держаться в этом узком проеме и постоянно глядеть в расщелину. Несколько раз он глубоко вздохнул, его тело нестерпимо болело от напряжения. Он попытался замедлить биение сердца, когда растирал уставшие руки и ноги.
Его хвост поднялся, когда он услышал приглушенный свист в ответ. И это подбодрило его сделать еще одно усилие пролезть в дыру. Он понимал, что не может долго оставаться здесь, и вероятно, что не доберется до пленников и в третий раз. Если бы только у Фоскатта хватило сил… то что? Фуртиг не видел способа добраться до него через эту дыру. Однако вполне вероятно, что пленник обладает какими-то знаниями, как можно освободиться.
– Фоскатт! – уже громче и отчетливее позвал Фуртиг. – Как мне освободить тебя?
Тот ответил едва слышно:
– Прибор, вызывающий Гаммажа, они унесли с собой… – Фоскатт лежал, не в силах поднять головы. – А теперь они ждут… они ждут… своих… Старейшин…
Фуртиг соскользнул по стене, понимая, что ему ни за что не пробраться через отверстие. Он прислонился к стене, чтобы обдумать слова, услышанные от Фоскатта. Прибор, вызывающий Гаммажа… и теперь им завладели охранники Крыстонов. И что это за прибор? Вот если бы он сумел найти проход из этого тоннеля к двери! У него было так мало шансов, что он не надеялся на это ни йоту.
Он двинулся дальше вдоль темного коридора. И снова легкий отблеск света привел его к другому отверстию, на этот раз зарешеченному. Поскольку оно располагалось ниже, ему не пришлось взбираться вверх. И тут он увидел еще более крупное помещение, освещаемое светящимися палочками, установленными на потолке.
Справа от него находилась дверь, а перед ней Крыстоны! Впервые в жизни он видел их так близко.
Они были меньше его вдвое, если не считать длину их отвратительных хвостов. У одного из них хвост представлял собой короткий изуродованный обрубок. Через все его лицо проходил шрам, и он постоянно закрывал один глаз. Он прислонился к двери, обгладывая что-то, что держал в одной из лап.
Его товарищ тоже держал нечто в руке и пристально разглядывал этот предмет, являющий собой лист блестящего металла с коробочкой наверху. Даже через разделяющее их расстояние Фуртигу удалось услышать слабое жужжание, исходящее из коробочки. И он догадался, что именно это – и есть прибор, зовущий Гаммажа. И он понятия не имел, как этот прибор мог бы освободить Фоскатта. Единственное, что он знал, это то, что Предок обладал в прошлом столькими знаниями Демонов, что этот прибор – возможно именно то, что ему нужно и он по-своему настолько мощный, как когти, если их вонзить прямо в горло Крыстона.
Фуртиг прижался к решетке, стараясь понять, как она крепится. Он осторожно провел по ней пальцами, так, чтобы его не увидели и не учуяли враги. Он не мог заниматься этим открыто, поскольку его мог услышать Крыстон, стоящий на страже. Или унюхать его. Решетка имела крупные ячейки, он осторожно подцепил ее кончиками пальцев, и она прогнулась от напряжения. Пока все шло хорошо. Тогда Фуртиг издал тихий стрекочущий звук, с каким охотился на мышей, и принялся ждать. И при этом надеяться.
Он стрекотал трижды. Тут он увидел тень. Фуртиг нанес удар. Когти прошли сквозь ячейки, которые, прорвавшись в образовавшуюся брешь, впились в плоть и кости. Раздался приглушенный вопль. Другой рукой Фуртиг неистово стал разрывать оставшиеся ячейки, и после того как вырвал ее, увидел убитого Крыстона. Он тотчас же брезгливо отбросил труп в сторону. И ворвался в помещение.
На полу он увидел прибор, зовущий Гаммажа. Стражник, покрытый шрамами, убежал. Фуртиг услышал его дикие пронзительные крики, полные нерешительности, зовущие на помощь. Пробравшись через разодранную решетку, исцарапавшись, он поднял прибор. Но ведь ему удалось сделать это; он завладел прибором, зовущим Гаммажа!
Коробочка оказалась настолько горячей, что Фуртиг едва не выронил ее. Коробочка жужжала все громче и громче. Через сколько же времени убежавший стражник приведет подкрепление? – подумал Фуртиг.
Прижимая прибор к груди, он ударом ноги отбросил в сторону запоры на двери и стремительно ворвался в помещение. Подбежал к Фоскатту и при помощи когтя порвал связывающие его путы. Но увидев жуткие раны на теле своего соплеменника, оказался охваченным страхом. Что же теперь? Ему было совершенно ясно, что с такими ранениями Фоскатт не сможет идти дальше.
– Прибор… дай его мне… – прошептал Фоскатт, ошарашенно глядя на предмет в руках Фуртига. Но когда Фоскатт попытался поднять руку, она лишь едва шевельнулась, как почти мертвая, не подчиняясь его воле. И тогда он издал нетерпеливый крик.
– Дотронься до нее, – приказал он. – Там ты обнаружишь маленькую дырочку. Вставь в нее палец.
– Нам надо поскорее убираться отсюда, – громко возразил Фуртиг. – У нас нет времени.
– Этот воин сошел с ума, – прорычал второй пленник. – Он говорит, что при помощи этой вещи мы пройдем сквозь стены и спасемся!
– Вставь палец в отверстие!
Похоже, что у Фоскатта и вправду начался бред. Хотя, повернув коробочку, Фуртиг обнаружил дырочку. И когда он попытался вставить в нее палец, то понял, что его палец слишком толст для такого маленького отверстия. Тогда он попытался вставить туда кончик когтя, но Фоскатт с трудом схватил его за руку и крепко вцепился в него, несмотря на кровоточащие раны.
– Нет! Только не металл! Дай мне сюда прибор! И держи его передо мной!
Фуртиг опустился на колени, а Фоскатт, с трудом приподнявшись и открыв рот, высунул язык. Затем примерился и засунул кончик языка прямо в дырочку.
Глава четвертая
Голова Фоскатта дергалась из стороны в сторону явно от нестерпимой боли, но он со всей силой упорно держал язык в отверстии, хотя все его тело говорило о том, что испытывает страшную боль. Наконец он больше не смог продолжать держать язык в отверстии. Его голова откинулась назад, и он, прижавшись к плечу Фуртига, отдыхал, закрыв глаза.
– Ты только зря теряешь время, – пробормотал второй пленник. – Или ты собираешься оставить нас на съедение Крыстонам, или все-таки позволишь мне доказать, что я еще в силах сражаться. – В его голосе не слышалось ни просьбы, ни мольбы. Фуртиг и не ждал ничего подобного; он был воспитан так, чтобы ничего и никогда не просить у чужаков. Но все же, оставив Фоскатта, а рядом с ним прибор, он принялся перерезать путы незнакомца.
Покончив с этим, он вернулся к Фоскатту. Чужак был прав. У них не было возможности убежать из этой огромной норы, которую Крыстоны, несомненно, знали намного лучше его. Он терял время. И все же настойчивость Фоскатта действовала на него, чем придавала ему сил.
Чужак бросился к двери, но стоило ему приблизиться к ней, как Фуртиг услышал пронзительные вопли уже успевших собраться Крыстонов. Да, не повезло ему. Попытка спастись могла иметь только один результат – он присоединится к двоим пленникам. По крайней мере у него были когти, так что Крыстоны дорого заплатят за свою пищу, когда ворвутся к ним.
– Дурак, – прошипел незнакомец, обнажая клыки. – Теперь отсюда нам ни за что не выбраться!
Фоскатт пошевелился и произнес:
– За нами придет Грохотун… – Он проговорил эти слова как можно тише, но они все равно достигли ушей чужака, и его рычание превратилось в грозный рев, направленных на них обоих.
– Грохотун! Ты снова болтаешь, что ни попадя! Нет здесь никаких Грохотунов! Как и…
Он резко замолчал и скрючился перед дверью, подняв свои невооруженные руки. Тем не менее, по какой-то причине Крыстоны не бросились на пленников сразу, как ожидал Фуртиг. Вероятно, они пытались придумать какой-нибудь способ, посредством которого смогли бы подчинить себе пленников так, чтобы не понести ни одной потери со своей стороны. А если они знали Народ достаточно хорошо, то понимали, что первый Крыстон, вошедший к пленным, тотчас же погибнет.
Фуртиг прислушался, стараясь по звукам за дверью определить, чем занимается враг. Он совершенно не знал, обладают ли Крыстоны каким-либо оружием кроме собственных зубов. Но поскольку они зачастили в Логовища, то могли что-либо раздобыть, как это сделал Гаммаж, открыв множество секретов Демонов. Фоскатт подполз к двери, пытаясь подняться. Фуртиг поспешил ему на помощь.
– Приготовься, – сказал его соплеменник. – Грохотун… когда придет… мы должны быть готовы.
И эта уверенность передалась Фуртигу, хотя он так и не понимал, о чем говорит Фоскатт. Однако, каким же образом его действия с языком и коробочкой смогла бы привести сюда кого-то? Или чего-то?
Тем временем чужак занимался дверью. Он сваливал возле двери какие-то предметы и старался соорудить нечто вроде засова из металлических обрубков. Если у него получится, они смогут продержаться довольно долго, поэтому Фуртиг, считая, что любые действия им помогут, бросился на помощь чужаку.
– По крайней мере это задержит их… немного… – произнес незнакомец, покончив с запором.
Затем он повернулся и проковылял по помещению и остановился под решеткой, установленной в стене у него над головой.
– Куда же она приведет? Это ты был рядом с ней, когда подавал нам сигналы?
– Там тоннель. А отверстие слишком узкое.
Незнакомец поднял с пола еще два металлических прута, длина которых явно не позволяла перегородить ими дверь. Затем с силой ударил ими в стену. Удар не оставил даже самой маленькой отметины. Он понял, что эту стену ему не пробить.
Он начал мерить шагами помещение, помахивая хвостом и издавая угрожающие рыки. Фуртигу было знакомо это рычание перед сражением. И еще Фуртиг понимал ярость попавших в ловушку. Он начал разминать пальцы, пробуя мощь своих когтей, привязанных к запястью. Из его горла послышалось грозное рычание. Тогда чужак остановился прямо перед ним, уставясь своими голубыми глазами на его оружие.
– Приготовься к тому, что ими тебе придется перерезать сеть. – Его слова прозвучали, как приказ.
– Сеть? – удивился Фуртиг.
– Крыстоны издали набрасывают на свою жертву сеть. Так я и угодил сюда. Твоего товарища они поймали тем же самым способом. Он уже находился здесь, когда они приволокли меня. А ждут они только потому, что ожидают приказа своих Старейшин, убить ли нас сразу или нет. Они много разговаривали между собой, но кто поймет их тарабарщину? Один или двое делали знаки… По-видимому им надо узнать от нас что-то важное для них. И это их предложение… – шерсть на его спине вздыбилась… – Нет, уж лучше умереть мучительной смертью в бою, воин. В противном случае ты испытаешь нечто куда худшее.
Крыстоны начали пытаться высадить дверь. Как долго сможет продержаться их засов?
Фуртиг напрягся, готовый броситься на врага, когда дверь под их весом сломается. Фоскатт приподнялся, в одной руке держа прибор и прижав его к уху. Его глаза горели от возбуждения.
– Он идет! Гаммаж был прав! Грохотун идет, и он спасет нас! Будьте готовы…
Фуртиг услышал его слова и вдруг почувствовал в полу вибрацию, глухим эхом отдающуюся от окружающих их стен. Это было не похоже ни на что, с чем ему пришлось сталкиваться раньше. Казалось, что разыгралась буря, принеся с собой много тонн воды. А за дверью звук становился все громче и громче, а враги закричали в яростном хоре.
– Немедленно отойдите в сторону! – приказал Фоскатт шепотом, который Фуртиг едва расслышал. Чужак не смог услышать это, но, предупрежденный, Фуртиг подпрыгнул, схватил незнакомца за руку и отпихнул его в сторону. Чужак посмотрел на него, поливая Фуртига гневными ругательствами, пока он не увидел предостерегающий жест Фоскатта.
Словно управляемый какой-то неведомой силой, Фоскатт поднялся с прибором в руке, держа язык наготове, и выпрямился, будто ожидая какого-то сигнала. А затем – пронзительные вопли Крыстонов превратились в истерические крики. Это не было боевым кличем, а скорее воплями безудержного страха, огромного, всепоглощающего страха.
Что-то с такой силой ударило в стену, что Фуртиг понял, что Крыстон не смог бы ударить так. Грохочущие удары не прекращались, и интервалы между ними становились все меньше и меньше, поэтому этот страшный грохот показался монотонным. Распахнутая дверь развалилась на куски, но это было еще не все. Вместе с дверным косяком развалилась и сама стена. Повсюду валялись ее маленькие осколки.
Фуртиг вместе с незнакомцем резко отпрянули. Ни один из Крыстонов не пролезал сквозь образовавшееся отверстие. Пленники увидели твердую, темную поверхность, словно стена встала торчком. И когда грохочущие удары стали утихать, большая часть стена просто рухнула.
И все-таки Фоскатт, не выказывая страха, спокойно наблюдал за происходящим, будто ожидал его.
– Это один из прислужников Демонов из старины. Грохотун подчиняется этому прибору. – Он указал на вызов Гаммажа. – Когда Грохотун проберется к нам, нам надо быть готовыми быстро взобраться на него. И тогда он вытащит нас из этой дьявольской ямы. Но нам надо спешить, потому что у слуг Демонов есть лимит времени их службы своим хозяевам. Когда это… – Он снова указал на прибор, – перестанет жужжать, слуги умрут, и мы никогда не сможем пробудить их к жизни. Помимо всего прочего, никто не знает, сколько ему отмерено.
Внезапно раздался оглушительный грохот, и Фуртиг увидел, как прямо из стены показалась длинная черная рука. Она пошарила вокруг, очищая себе отверстие. И как только появилась эта рука, Фоскатт сунул язык в дырочку в приборе.
Рука остановилась, будто указывая прямо на них. За ней виднелась темная громада Грохотуна, твердая, как стена.
– Нам надо убираться отсюда, и как можно скорее! – крикнул Фоскатт, потом попытался подняться, но ослабевшее тело не слушалось его.
Фуртиг повернулся к чужаку.
– Помоги мне! – приказным тоном произнес он. Незнакомец заколебался. Он направлялся к пролому в стене, но теперь обернулся, и Фуртигу стало ясно, что он двигается с явной неохотой.
Вместе они подняли Фоскатта, хотя это и доставляло тому страшные муки, ибо при каждом их прикосновении он издавал слабые стоны. Затем он замолчал, когда они каким-то образом протащили его мимо сломанной двери и подняли на верх этого механизма, похожего на ящик.
У Грохотуна имелось еще несколько рук, но сейчас они оставались неподвижными. Фуртиг не мог определить, как двигается подобная штука, не имеющая ног.
Однако недавно Грохотун продвигался вперед, сметая все на своем пути, наступая прямо на мертвых Крыстонов.
Оказавшись наверху, Фуртиг взглянул на Фоскатта. Сможет ли он оживить этого слугу Демона? И сможет ли Грохотун тащить на себе всех них?
– Послушай, брат, – обратился Фуртиг к Фоскатту. – Что же нам теперь делать?
Но Фоскатт лежал с закрытыми глазами и не отвечал. Незнакомец зарычал.
– Он не сможет тебе ответить. Наверняка, он скоро умрет. По крайней мере мы выбрались из этой чертовой дыры. Поэтому я… поэтому я воспользуюсь этой свободой, как смогу!
И прежде, чем Фуртиг сумел остановить его, незнакомец спрыгнул с самого верха демонского слуги и длинными прыжками устремился в темноту тоннеля. Фуртигу безумно захотелось последовать его примеру, но он не мог бросить на произвол судьбы истекающего кровью соплеменника.
Тут он внезапно услышал отдаленные вопли и крики. Значит, где-то собралась целая группа уцелевших Крыстонов. В это мгновение Фуртиг не очень-то верил, что незнакомец избрал наилучшую возможность побега. Он мог снова угодить прямо в их лапы и снова стать пленником.
Собственно говоря, то же самое могло случиться и с ними, поэтому Фуртиг молился, чтобы Фоскатт сумел управлять Грохотуном. Кончик его языка оказался в дырочке прибора, и слуга пришел. Еще одно прикосновение языка, и Грохотун перестал крушить стену. Значит, он повиновался прибору. Если это так, то почему бы Фуртигу теперь не взять на себя командование слугой?
Он поднес прибор очень близко ко рту. Как там это делал Фоскатт? По-видимому, несколько прикосновений создают некую языковую систему сигналов. Но Фуртиг не знал кода. Единственное, о чем он мечтал, это чтобы Грохотун унес их отсюда подальше, к Гаммажу, если, конечно, Грохотун пришел от него, а не от кого-нибудь еще.
Что ж, он мог только попытаться. Фуртиг осторожно, не имея представления о том, как подействует прибор на прикосновение чужака, вставил язык в отверстие и слегка надавил. И так он держал язык, пока его не защипало.
Ящичек завибрировал. А из стены показались руки, которые снова заставили Грохотуна двигаться.
Фуртиг посмотрел на Фоскатта и заметил, что его соплеменник потрясен происходящим. А Грохотун резко повернулся, а его руки протянулись к разломанной двери.
Они передвигались не очень быстро, не быстрее прогулочного шага, но Грохотун ни разу не остановился. И Фуртиг понял, что ощущает новую силу. Он сумел командовать этой штукой! А она в свою очередь доставит их к Гаммажу, о чем он так давно мечтал, а если даже этого не случится, то по крайней мере Грохотун унесет их из тюрьмы проклятых Крыстонов, и Фуртиг верил, что эти недоноски ни за что не осмелятся снова напасть на Фоскатта, когда его несет демонский слуга.
Фуртиг помнил о предупреждении Фоскатта, что никому неведомо, сколько времени жизни отмерено слугам Демонов. Однако Фуртига теперь это не волновало. Он радовался столь неожиданно полученному подарку, который даровал им жизнь!
Они выбрались из тускло освещенного помещения Крыстонов. Но теперь Грохотун сам извергал свет. Две из его рук, вытянутых вперед, создавали на своих концах маленькие кружочки света.
Фуртиг понял, что проход, по которому они продвигаются, рукотворный, как и коридоры Пещер; по-видимому сами Демоны выстроили эти стены. Фуртиг и раненый Фоскатт прогрохотали мимо каких-то дверей, дважды поворачивая на новый путь. Казалось, что при всей непостижимой высоте Логовищ, где-то внизу скрывалось столько же этажей, а множество коридоров расходилось во все стороны по поверхности.
Фуртиг навострил уши. Он решил, что далеко убежать от врага они просто-напросто не смогли. Позади до него доносились воинственные крики Крыстонов. По крайней мере, он находился слишком высоко над ними, и это было их небольшим преимуществом.
Он привязал пояс Фоскатта к рукам Грохотуна, оставив свои руки свободными, если им придется защищаться. И с когтями на руках, он притаился и ждал.
Он почувствовал необычный запах. Кроме привычных запахов подземелья, повсюду витали запахи, которые он не смог бы определить. Внезапно Грохотун остановился напротив совершенно глухой стены, и Фуртиг тотчас же потерял уверенность в том, что им удалось уйти слишком далеко. Выходит, они снова угодили в ловушку; все, чем им помог слуга Гаммажа – это выигрыш во времени. Причем – очень небольшой.
Но, хотя Грохотун и остановился, его жуткие руки задвигались. Они делали какие-то движения, которые Фуртиг не смог распознать; он просто поднимал их то вверх, то вниз, освещая стену там и сям кругами света.
Вдруг до Фуртига донеслось приглушенное гудение. Стена сама по себе развалилась, и Фуртиг увидел трещину, размерами куда больше той, когда Грохотун пробил стену их тюрьмы. Трещина напоминала ворота, и как только отверстие стало больше, Грохотун вошел в хорошо освещенное помещение. Фуртиг оглянулся; и с удивлением увидел, что расколотая стена снова встала на свое место и закрыла пролом. Фуртиг издал вдох облегчения; по крайней мере Крыстоны ни за что не прорвутся сюда!
Грохотун стал двигаться все медленнее и медленнее, с каждой секундой замедляя ход, и наконец остановился, бессильно уронив руки по бокам. Теперь он выглядел – мозг Фуртига, привыкший к растительному миру и лесам тотчас же нашел сравнение – так, словно Грохотун умер, как умирает огромный черный паук. Когда Грохотун перестал шевелиться, он поднял прибор ко рту и попробовал сунуть язык в отверстие. Никакой реакции. Ситуация оказалась именно такой, как предупреждал Фоскатт – слуги умирают, если подобное состояние можно назвать смертью.
Здесь было светло, и он увидел коридор с множеством дверей. Довольно долго Фуртиг колебался, потом все же спрыгнул на землю. Оставив Фоскатта в том месте, где тот находился, он направился к ближайшей, чтобы посмотреть, что находится за ней.
Само помещение оказалось совершенно пустым, только вот весь пол был заставлен металлическими ящиками. Вокруг стоял едкий, прогорклый запах, от которого Фуртиг чихнул и с силою затряс головой, чтобы прогнать запах из ноздрей. Ничто рядом не двигалось и не шевелилось, и его чуткий слух не улавливал никаких посторонних звуков.
Он возвратился к Грохотуну. Он понимал, что если машина больше не сможет не двигаться, сам он не сможет тащить Фоскатта. Что же тогда делать? Когда-то, будучи еще совсем подростком, Фуртиг научился одному важному искусству: запоминания следов. И в его подсознании отложился опыт Предков его Народа, причем подсознание перевешивало сознательный поиск. Но здесь не было никаких следов, которые могли бы послужить ему проводниками, поэтому он мог лишь…
Взобравшись снова к Фоскатту, он уселся рядом с ним. Все-таки одна мысль не давала ему покоя… Если они и вправду направляются к Гаммажу, то можно попытаться взять след по пути… Он закрыл глаза и, сосредоточившись, стал методически обдумывать путь, который им придется преодолеть до Гаммажа.
Он мог пользоваться мыслями, словно ушами, глазами, носом, что могло ему указать нужную дорогу. Так неоднократно делали до него многие опытные охотники из Народа. Однако самому Фуртигу еще ни разу не приходилось применять это на деле.
Он никогда не видел Гаммажа, однако у всех обитателей пещер его образ прочно отложился в мозгу, описанный во множестве рассказов. И теперь Фуртиг мысленно пытался создать его образ. И поскольку Предок был предметом восторга и поклонения в течение нескольких поколений, Фуртиг не сомневался, что его мысленный образ отличался от представляемой его картины, будучи намного величественнее, чем на самом деле.
Поскольку Фуртиг прежде никогда этим не занимался, ему пришлось как следует сосредоточиться на мысли о Гаммаже, на том, где в Логовищах можно отыскать их вождя. Пока – ничего. Наверное, по молодости он еще как следует не обрел дар воображения, и его мысленные поиски не срабатывали. У каждого из Народа были как его способности, так и его слабости и недостатки. Вот если бы Народ собрался вместе, чтобы сделать это, то, возможно, ему удалось бы раздобыть недостающие части головоломки, но, к сожалению, Фуртиг был только один. Гаммаж – где же Гаммаж?!
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.
