Хотя по сторонам направо и налево уходили более узкие коридоры, Сандера заставляли идти прямо по широкому проходу. Наконец он оказался у начала лестницы, снова ведущей вниз. Тут заметно было, что местами потолок обвалился. Стены подпирали металлические балки. Такие же балки виднелись наверху, поддерживая треснувшую облицовку.
      Сандер снова начал спуск. Неужели люди Прежде переждали Темное Время в подземной норе? Он слышал о разрывавших поверхность землетрясениях. Они делают такое невозможным. В этой части, где виднелись следы разрушений, было полутемно, горели только немногие стержни. Но никаких перемен: только кое-где стены сильней потрескались.
      На ходу он считал ступеньки – двадцать. Он мог лишь догадываться, насколько глубоко оказался под землей. Подпорки, хотя внешне и грубые по сравнению с гладкими стенами, установлены прочно и надежно. Большая работа проделана, чтобы этот подземный переход был безопасным.
      Но кем проделана? Торговцами? Все следы охоты за металлом Сандер видел только на поверхности, и то, что здесь истратили столько отличного металла на подпорки, наполняло его удивлением. Так тратить высоко ценящийся на рынке продукт (теперь он видел, что все подпорки одинаково прочны и не подвержены ржавчине) – не похоже на обычаи Торговцев.
      Тумана, который закрывал вверху перспективу, здесь не было. И стала заметнее однообразность коридора. Чужая воля продолжала вести кузнеца вперед.
      Он миновал небольшую повозку (если можно назвать повозкой сооружение, к которому невозможно привязать никакое животное) у стены. Два сиденья впереди и поворотный опорный круг для прицепа перед ними. Все из металла.
      В возбуждении от такого изобилия металла и в таком отличном, неповрежденном состоянии Сандер на мгновение забыл, что он пленник и руки его связаны плотнее, чем веревкой.
      Первый ужас от происшествия прошел. Он больше не сопротивлялся бесполезно, мозг его был занят поиском ответов на вопросы. Он понимал, что может никогда не найти ответа, но какое-нибудь предположение поможет ему позже. Ни в одной легенде Помнящих не говорится о такой невероятной ситуации, когда воля другого может управлять телом человека, заставлять его совершать действия. Правда, знания Помнящих о днях Прежде очень отрывочны.
      Племя Сандера не было исконным на этой земле в легендарное время. Поэтому ни один член его не мог знать, что было сделано здесь. То, что иногда можно привести в действие древние машины, например, такую повозку, это он мог понять. Потому что работа одного человека может быть повторена другим при наличии терпения и нужных инструментов. Именно эта надежда и привела его на север.
      Но управлять мыслями человека – это совсем другое дело. Для него вторжение в мозг было таким же чуждым, как чудовище на острове. Он решил, что у него только один шанс – позволить ведущей его силе поверить, что он совершенно покорен, пока он не сможет узнать, кто скрывается за этой силой.
      Подпорок больше не было видно. Сандер миновал часть коридора с разрушениями. Здесь на стенах не было ни одной трещины, и все стержни ярко горели. При их свете Сандер увидел в конце коридора дверь, окруженную сиянием.
      И тут он что-то услышал – резкий лай Рина! Это не тот звук, которым койот обычно приветствует Сандера после долгого отсутствия. Но в одном Сандер прав: койот ждет его. Он прошел в дверь и зажмурился, потому что внутри было гораздо светлее, чем в коридоре.
      Он оказался в комнате среднего размера, в очень странной комнате, потому что боковые стены кончались на уровне его головы, от них к высокому потолку отходили столбы. Комната пустая, и не просто пустая, ни одного промежутка в стенах, кроме той двери, через которую он вошел. Однако Сандер был уверен, что эта комната – часть гораздо большего помещения.
      И в этот момент принуждение, которое привело его сюда, исчезло с быстротой щелчка сухого прутика. Но Сандер был уверен, что если он попытается пойти назад, ему не позволят.
      Он слышал лай Рина, который доносился отсюда. Значит, из этой комнаты должен быть выход куда-то внутрь. Сандер начал методично осматривать стены. Глаза его не видели ни малейшей щелки, но он проводил пальцами по скользкой поверхности. Он начинал у самого пола, присев, потом распрямлялся, вытягивал руки над головой.
      Стены не из камня: они такие гладкие, каким не может быть камень. Прохладные на ощупь. Но в некоторых местах он ощущал слабое тепло. Некоторые из этих мест чуть шире кончиков пальцев, которыми он ощупывал стену, другие он мог бы закрыть ладонью.
      И находились они только на стене, противоположной двери – обнаружил Сандер после того как завершил обход маленькой комнаты. Так как это было все, что ему удалось обнаружить, Сандер вернулся к ним и принялся исследовать более внимательно.
      Руки! Они расположены как руки. Если большее пятно накрыть ладонью, а пальцы расставить как можно шире, они коснутся концами маленьких пятен. Одна рука направо, другая налево, но чтобы одновременно дотянутся до них, нужно прижаться к стене и широко расставить руки. Сандер принял такое положение и прижал руки к невидимым теплым пятнам.
      Ударил жар. У Сандера хватило хладнокровия не отдернуть сразу руки. И тут же он понял, что жар этот не так силен, как казалось вначале. И вздрогнул, потому что над головой послышался бестелесный голос, как будто прямо над ним находился некто невидимый.
      Произносил он по большей части непонятный набор звуков. Но, к своему величайшему удивлению, Сандер расслышал отдельные слова из тайной кузнецкой песни – самой большой тайны его профессии. Тишина, потом снова тот же поток звуков.
      Сандер облизал языком губы. Кузнец…Ну, что ж, он попытается. Все еще прижимая пальцы к горячим точкам, Сандер заговорил сам, он запел рабочую песню, в которой содержались слова, которые он только что услышал.
      Стена – стена повернулась! Часть пола, на котором он стоял, тоже повернулась, неся его в одну сторону. Это было настолько неожиданно, настолько не походило на все им испытанное, что он долго не мог оторваться от стены, чтобы посмотреть, куда она его перенесла.
      Наконец, с дрожью, кузнец заставил себя осмотреться. Он стоял в другой комнате, вероятно, чуть большей, чем первая. Но в этой есть стол, с крышкой, как стекло, только он никогда не видел стекла таких размеров. Ножки стола из металлических трубок. Два стула из того же материала, тоже на металлических ножках.
      В центре стола ящик длиной примерно с руку, шириной с предплечье. На его крышке множество кнопок, все разных цветов. И опять никакой двери. А когда он провел пальцами по стене, которая так бесцеремонно доставила его сюда, никаких теплых точек не обнаружил.
      В недоумении он осторожно подошел к столу. На каждой кнопке значок, похожий на те, что Фейни называла «письмо». О назначении этого ящика он не мог догадаться. Наклонился и начал рассматривать кнопки. Может, они управляют другой дверью: здесь все возможно. Больше он не сомневался, что Фейни пришла к концу своего поиска. Тут действительно чудеса, каких нет во всем мире.
      Один ряд кнопок красный, от темно-алого до почти розового. Второй демонстрировал все оттенки зеленого цвета, третий – желтого, и последний – коричневого, самая крайняя кнопка почти белая. Сандер слегка коснулся каждого ряда. Никакого тепла. Но он ничуть не сомневался, что у этого предмета есть важная цель. И тоскливо подумал, сколько же комбинаций из различных цветов можно тут составить.
      С того времени как принуждение оставило его, он чувствовал страшную усталость. К тому же, очень хотелось есть. Если ему не удастся вырвать у этого ящика его тайну, он может оказаться здесь пленником навсегда. А сколько времени нужно, чтобы умереть от голода?
      Он упрямо отказывался признавать поражение. Если выход в этом ящике, он его найдет!
      Начал с первого ряда, потом второй, потом оба сразу. Он нажимал кнопки во всех возможных комбинациях. Затем испытал третий и четвертый ряды. Сандер заставлял себя не думать, что могут понадобиться целые часы такой работы.
      Он сел на стул, наклонился и сильно надавил на первую кнопку в красном ряду. Когда добрался до середины ряда, получил первый ответ. Но не тот, на какой надеялся. Стена не отодвинулась, не поднялась, не ушла в пол. Вместо этого кнопка, на которую он нажал, ушла вровень с крышкой ящика и не поднялась.
      Сандер с надеждой смотрел на окружающие стены, а не на ящик. И потому его внимание привлек тихий щелчок. В стенке ящика открылось отверстие, и оттуда выскользнул коричневый брусок, за ним другой, оба размером с мизинец. Кнопка поднялась. Сандер вопросительно смотрел на предметы, лежащие на столе.
      Больше всего удивил его исходящий от них запах. Мясо, зажаренное над костром под присмотром самого внимательного повара. Но почему… что… как?
      Он осторожно взял ближний брусок. Теплый, на ощупь как хорошо прожаренное мясо. Больше сопротивляться восхитительному запаху он не мог и безрассудно впился зубами.
      Пережевывая, он никак не мог определить, что это. Какой-то хлеб? Нет, вкус как у хорошо приправленного мяса. И все же это нето, о чем говорят вкус и запах.
      И хоть он понимал, что брусок может быть начинен наркотиком или смертоносной травой, он не мог заставить себя отказаться. Все равно что в его голодном состоянии отказаться от жареной рыбы. В два приема он прикончил брусок и впился в следующий.
      Странно. Куски маленькие, но у него появилось чувство сытости, хотя сильнее захотелось пить. Он посмотрел на оставшиеся кнопки. Может, у ящика и на это есть ответ?
      Теперь он начал действовать методично. Еще одна красная кнопка дала ему брусок, похожий на предыдущие, но со вкусом печеной рыбы. Зеленая линия выдала три печенья, различных по форме. Он положил их рядом с рыбным бруском. В желтом ряду действовала только одна кнопка. Когда он нажал ее, ящик выдал ему маленькую чашку из какого-то тонкого блестящего материала, полную до края светло-коричневой жидкостью. Он коснулся языком – сладко. В четвертом ряду подалась предпоследняя кнопка. Ящик выдал чашку чуть большего размера, с той же жидкостью, но покрытой густыми сливками. Так у Сандера появилось некоторое количество не воды, но все же жидкости с запахом, который он никогда не испытывал раньше. Он выпил ее залпом, несмотря на то, что она оказалась горячей. И сладкой. Но утолила его жажду.
      Он тщательно спрятал рыбный брусок и печенье в карман. Ложки у него не было, поэтому сливки он просто слизал с чашки.
      Сработают ли снова кнопки, дадут ли еще продовольствия? Сандер попробовал ту же комбинацию, но ничего не появилось. Может, они действуют только раз? И сначала каждая кнопка давала еду, но за долгое время припасы кончились, и, может, он сейчас извлек последние крохи.
      Конечно, это какая-то машина, но как она действует, он не мог догадаться. Она слишком мала, чтобы скрывать у себя внутри продукты и готовить их. Сандер встал, заглянул под стол. И ничего не увидел.
      Есть и пить больше не хотелось, но он по-прежнему пленник. Если передвинуть к стене стул, сможет ли он заглянуть за перегородку?
      Пытаясь передвинуть стул, он обнаружил, что тот передвигается, но только вблизи стола, чтоб можно было удобнее сесть.
      Сандер пожал плечами. Он догадывался, что тут легких ответов не бывает. Потребуется и терпение, и вся его способность думать, чтобы понять тайны этой комнаты. Рин… если бы койот откликнулся, он бы знал, по крайней мере, в какую сторону пробиваться, какую из стен нужно преодолеть.
      Он свистнул, и звук показался странно громким и сильным. Прислушавшись, ничего не услышал, кроме своего дыхания. Потом… откуда-то издалека – лай. Но направления он не мог определить.
      Снова начал терпеливо ощупывать поверхность стен. Теперь он знал, что искать. Но на этот раз поиски оказались бесплодными. Хоть он осматривал дважды, никаких теплых мест не обнаружил.
      Наконец Сандер вернулся к столу, бросился на стул, поставил локти на поверхность стола, положил голову на руки и постарался систематически обдумать проблему. Он может поклясться, что на стенах нет этих загадочных теплых точек. Несколько раз он подпрыгивал, пытаясь добраться до верха стены. Но стена скользкая, удержаться не за что, и он всякий раз срывался. Как же отсюда выбраться?
      Однако Сандер был уверен: выход есть. И, вероятно, так же хитроумно спрятанный, как и вход. Но какова цель этого места? Похоже, тот, кто конструировал это (если, конечно, это не делал совершенно чуждый или свихнувшийся разум), хотел, чтобы выбраться было трудно. В этой ситуации есть какие-то элементы испытания.
      Испытание… Он обдумал эту мысль, и она ему понравилась. Во всяком случае, все им пережитое в нее укладывается. Какова цель испытания, он не знал. Может, измеряется разумность испытуемого, сила его воображения. Главное, как выйти из этого испытания?
      Пока ему удалось методом проб и ошибок и с помощью здравого смысла решить две проблемы. Он нашел первую дверь и снабдил себя едой и питьем. Оба ответа потребовали только настойчивости и терпения. Теперь перед ним более трудные вопросы, требующие большего, чем простого экспериментирования.
      Стены не имеют выхода, и он понимал, что любая попытка пробить их окончится неудачей. Что остается? Пол.
      Снова он решил, что ему лучше послужит осязание, а не зрение. Сандер опустился на четвереньки в ближайшем углу, тщательно осмотрел его и начал ощупывать пол дюйм за дюймом. Пол не такой гладкий, как стены, но необыкновенно ровный. Вначале Сандер обошел все четыре стены, надеясь, что одна из них покажет, что находится за ней.
      Ничего не обнаружив, он занялся серединой комнаты. Наконец, убедившись, что осмотрел всю поверхность пола, сел спиной к стене и снова задумался.
      Он вошел через стену, ту, которая теперь напротив. Но выйти через нее не может. Он осмотрел три остальные стены и пол. Ничего.
      Он заставил себя еще раз все обдумать. Четыре стены, пол и высокий потолок, которого стены не касаются. Стол, ящик, который накормил его, два стула, которых нельзя передвинуть к стене.
      Стол… стулья… ящик… Он все испытал. Может, все-таки тайна в центре комнаты? Вновь почувствовав надежду, он встал. Снова стулья заметно передвинуть не удалось. А кнопки… да, они предназначены для доставки пищи, а не для открывания двери, как он вначале надеялся. Остается стол.
      Нажимая из всех сил, он не смог передвинуть его и на дюйм. Металлические ножки кажутся просто стоящими на полу, но их невозможно сдвинуть, будто они вплавлены в него.
      Стол, стулья, ящик…
      Сандер заставил себя сесть на стул и подумать. Цвета кнопок перед ним – красный, зеленый, желтый, коричневый… Красный с начала времен у его племени связывается с силой – или опасностью. Красный огонь уничтожает, если его не укротить, лицо человека в гневе краснеет.
      Зеленый успокаивает глаз. Это цвет растительности… жизни. Желтый… желтый – это золото, сокровища, солнечный свет, тоже сила, но менее разрушительная, чем красный. Коричневый – это земля… то, что нужно обрабатывать, что само собой не сделается.
      Зачем он тратит время, обдумывая значение цветов? Нужно найти выход!
      И все же он не мог оторвать взгляда от этих рядов: красный, зеленый, желтый, коричневый. Они дали пищу – для остальных его целей они бесполезны.
      Коричневый – желтый, цвет золота, лежащего в земле… зеленый – цвет того, что растет на земле… красный – огонь, который может уничтожить жизнь на земле. В его мозгу начал возникать рисунок. Он пытался отбросить эту глупость, подумать, что же ему теперь делать. Но так ли уж глупы его мысли? Фейни бы так не сказала. Она бы приняла эти капризы его мысли. Сандер никогда не верил – в глубине души – в то, чего нельзя увидеть, коснуться, испытать на вкус, услышать самому.
      Но в этом путешествии он встретился с таким, чего не мог воспринять. Как кузнец, он работает руками, но то, что он делает, вначале возникает в его мозгу. Он действует по образцу, которого не видит ни один другой человек. Значит, он тоже имеет дело с невоспринимаемым.
      Неужели после всех испытаний последних часов он должен отказаться от использования воображения? Оно единственное, что может принести ему освобождение. Тот голос из воздуха – он использовал кузнецкие слова. Правда, они перемешивались с другими, которых Сандер не понимал, но в нескольких он был уверен. Это предзнаменование. Он должен ему поверить и испытать свои догадки, какими бы дикими они ни казались.
      – Коричневое, – произнес он и нажал самую темную кнопку в этом ряду. – Золото. – Он поискал самую яркую кнопку. Она напомнила ему цвет раскаленного металла, когда он устремляется в форму. – Зеленое. – Теперь не самую темную, а среднюю, похожую на свежую весеннюю зелень. – Красное. – Кнопка цвета пляшущего пламени.
      Раздался скрипучий звук. Часть одной из стен поднялась наверх, обнажив узкий проход. Сандер даже не удивился. Нажимая кнопки в избранном им порядке, он чувствовал, что решил еще одну часть загадки.
      Он уверенно двинулся вперед и через отверстие снова прошел на встречу с неведомым.

      Но он оказался не в другой комнате, как ожидал, а в узком коридоре с однообразными стенами. Сандер пошел по нему с новой уверенностью, которую ему дало удачное решение загадки выхода. И не удивился, когда в дальнем конце коридора часть стены перед ним раздвинулась без всяких усилий с его стороны.
      Сандер вошел. Вокруг слышался гул, щелканье, другие звуки. Он пошел медленнее, стараясь понять, что это такое. Сандер понимал, что того, кто создал этот странный лабиринт, победить нелегко и самострел его не испугает. Самострел и нож так же далеки от того, что он видел, как они сами, в свою очередь, далеки от необработанного камня, которое хватает в битве первобытное существо.
      Приняв решение, Сандер спрятал самострел в чехол и пошел дальше с пустыми руками. Усилившийся свет заставил его сощуриться. Он не понимал, где находится: металлические решетки, стекло, прочные квадратные основания, от которых отходили решетки, всюду вспыхивают огоньки.
      И только одно знакомое зрелище. Навстречу огромными прыжками мчался Рин. Он так громко выражал свою радость, как будто почувствовал огромное облегчение.
      Язык животного коснулся щеки Сандера. Сам он ухватил койота за плечи. Во всем этом необычном койот оказался единственной связью со знакомым Сандеру миром.
      И тут он снова услышал голос из воздуха. Но на этот раз не смог уловить даже отдельных слов. Машины – если эти блоки с решетками и бегающими огоньками были машинами – располагались у стен, пространство в центре оставалось свободно. Сандер прошел туда, по-прежнему положив руку на спину Рина. Ничего знакомого он здесь не увидел. Чудесные машины продолжали удивлять его.
      Для чего они? Теперь он видел, что не все их огоньки светятся. Более того, одни основания растрескались, на них лежали обрывки решетки – резкий звук других заставлял его морщиться, когда они проходили мимо, а койот при этом протестующе взвывал.
      И ни следа никого живого. Сандер несколько раз позвал Фейни по имени. Ответа не было, только машины продолжали гудеть и щелкать.
      – Кто ты? – впервые осмелился он задать вопрос Голосу. Ответа не было.
      Вместе с Рином, поглядывая по сторонам, каждую минуту ожидая нападения из-за машин, Сандер пересек помещение. Тут оказался выход, а за ним он увидел совсем другую картину.
      Здесь, в центре огромной комнаты, находилось овальное пространство. Вокруг него два ряда кресел, тоже расположенных овалом. Сам овал представлял собой углубление, заполненное, как с первого взгляда подумал Сандер, исключительно чистой, прозрачной водой. Но тут же он понял, что это прозрачное стекло.
      Оставив Рина, Сандер прошел между двумя креслами (толчок одного из них показал, что кресла прочно прикреплены к месту) и остановился, глядя на стеклянную поверхность, теперь тусклую и темно-синюю по цвету. Сандер был уверен, что она, как и ящик с кнопками, была очень важна. Само расположение кресел свидетельствовало, что когда-то тут собирались люди и смотрели на эту поверхность.
      Это не зеркало, потому что, хоть он и стоял совсем рядом, в нем не отразился. И не было никаких кнопок, как на ящике. Сандер медленно пошел по рядам кресел, пока не добрался до одного, в левом ряду. Тут он впервые заметил отличие. У кресла оказались очень широкие ручки, усаженные кнопками, и на каждой кнопке те символы, которые Фейни называла «письменами».
      Сандер медленно опустился в это кресло. Очень удобно – кресло как будто приняло удобную для него форму. Он изучил кнопки. Они имеют какое-то отношение к поверхности рядом с его изношенными башмаками, в этом он был уверен. Но какое именно?
      На каждой широкой ручке два ряда кнопок. Расположены они так, что человек, положивший локти на ручки, достает до кнопок пальцами. Есть только один способ узнать – действием. Он нажал указательным пальцем правой руки ближайшую кнопку.
      К его разочарованию, ответа не было. Но ведь это только первая кнопка. Многие за долгие годы могли выйти из строя. Он надеялся, что действует еще достаточно, чтобы он понял, зачем здесь собирались люди и смотрели на эту матовую тусклую поверхность.
      Он нажал следующую кнопку в ряду – с тем же результатом. Но третья дала поразительный ответ. На поверхности появились огненные точки, светлые линии соединили их, светлые пятна, неправильные по форме и различного размера. Сандер наклонился, стараясь понять, что они изображают.
      Их четыре – нет, пять – больших светлых пятен. Два соединены узкой полоской, еще два соединены полосой более широкой. Есть и меньшие пятна, одни близко к большим, другие дальше. Яркие огоньки разбросаны по всей поверхности в беспорядке.
      Сандер внимательно изучал рисунок, но, к сожалению, так и не смог ничего понять. Он нажал следующую кнопку, и появился новый рисунок. Линии переместились, образуя совсем другие очертания. Но яркие огоньки совершенно исчезли, а светлые пятна поблекли.
      – Наш мир…
      Сандер быстро повернулся, рука его легла на рукоять ножа. Ему не нужно рычание Рина, хотя в тот момент он удивился, почему койот не предупредил раньше. На этот раз голос был не бестелесным и доносился не из воздуха. Эти слова произнес человек. Он ковылял по комнате, рассматривая Сандера так же настороженно, как Сандер его.
      Незнакомец выглядел непривлекательно. Некогда высокий, теперь он согнулся, плечи повисли. Слишком худые руки и ноги и разбухший живот подчеркивались тем, что на нем был облегающий костюм. Голова покрыта редкой щетиной, как будто ее побрили, а потом волосы отрасли на дюйм. На верхней губе седая полоска, в остальном лицо лишено растительности. Кожа на лице и руках с распухшими пальцами белая, почти такая же, как у Белых, но с сероватым оттенком.
      В одной руке он держал трубку, направляя ее на Сандера. При этом одну руку он поддерживал другой. Сандер решил, что это оружие. Кузнец заранее чувствовал уважение к оружию, которое под стать окружающему.
      – Наш мир, – повторило привидение в сером и гулко закашлялось.
      Сандер услышал визг койота и посмотрел в его направлении. Сандер видел однажды, как Рин напал на быка и продержал это злобное животное, пока не появились всадники Толпы. Этот самый Рин прижался к полу и скулил, как будто его побили. Сандер почувствовал приступ гнева.
      – Что ты сделал с Рином!
      Незнакомец улыбнулся.
      – Животное получило урок. Я Максим – ни одно животное не смеет скалить на меня зубы. Я тебя предупредил, парень. – Он сделал широкий жест, обозначающий не только помещение, в котором они находились. – В моем распоряжении такие силы, о которых вы, варвары снаружи, даже не имеете представления. Я Максим, Избранный! Были такие, кто предвидел, кто подготовился… Мы, мы одни спасли знания человечества. Мы одни! – Голос его перешел в тонкий вопль, отчего Рин снова завизжал, а Сандер почувствовал глубокое беспокойство. Кузнец понял, что граница между здравым рассудком и безумием уже пересечена этим скорченным человеком.
      – Да, да, – продолжал тот, – мы сохранили, мы выдержали, мы здесь единственный разум, единственная оставшаяся цивилизация. Варвар, хорошо посмотри на меня, я Максим! Здесь, – узловатым пальцем он постучал себя по лбу, – больше знаний, чем ты можешь получить за две жизни. Ты хочешь их украсть? Невозможно. Они заперты здесь. – Он снова коснулся своего лба. – Ты даже не понимаешь, что тебе нужно, настолько деградировал ваш род. Ты даже не человек больше, не то, что люди Прежде!..
      Голос его становился все более резким. Достаточно одного взгляда на Рина, чтобы понять, что в распоряжении этого сумасшедшего грозное оружие. Сандер не сомневался, что безумец с готовностью использует его против всякого. А что случилось с Фейни и пеканами? Сандер был уверен, что это и есть та сокровищница, которую она разыскивала. Но встретила ли она Максима и поплатилась ли за это? Он представил себе, как Фейни встречает смерть от этих рук.
      – Чего ты хочешь? – между тем спрашивал Максим. – Чего ты просишь у Максима? Способов убийства? Я могу показать тебе такие, что твой разум растворится в ужасе. Мы знали их, да, знали их все! У нас есть болезни. Достаточно засеять ими землю, и люди будут умирать, как отравленные насекомые. Мы можем сохранить тело человека живым, чтобы оно служило нам, но уничтожить его волю, даже его разум. Мы можем стереть с лица земли целый город, нажав на одну кнопку! Мы хозяева. Это место создано нами, потому что мы знали, что некоторые должны спастись, что наша цивилизация должна выжить. И она сохранилась, и мы живы…
      Он замолк, возбуждение покинуло его болезненное лицо. Он казался опустошенным, как будто сам стал жертвой болезни, разрушающей мозг, которой только что грозил.
      – Мы живы… – повторил он. – Мы живем дольше, чем все люди до нас. И после этого наши дети… Как ты думаешь, варвар, сколько мне лет? – вдруг спросил он.
      Сандер отказался делать догадки, которые могут оказаться ошибочными, он побоялся разбудить злую волю этого безумца.
      – У каждого, – он говорил, осторожно подбирая слова, – своя продолжительность жизни. Я не знаю твоей.
      – Конечно, нет! – человек кивнул. – Я один из Детей. Я прожил почти двести лет, если измерять время годами, к которым привыкли люди.
      Может, даже, и правда, решил Сандер. И сколько еще наследников этого худшего наследия людей Прежде все еще живет?
      – Почти двести лет, – повторил Максим. – Видишь ли, я мудр. Я понимал, что нельзя рисковать, выходя в мир и смешиваясь с варварами. Я говорил им, что они поступают неправильно. Ланг… Да, я предупреждал Ланга, что случится. – Он рассмеялся. – И оказался прав. Варвар, знаешь ли, отчего умер Ланг? От боли в животе. Небольшая операция излечила бы его. Она рассказала мне. Та, что назвалась дочерью Ланга. Конечно, солгала. Никто из нас не стал бы путаться с варварами. Солгала, но я не мог отплатить ей за ложь, потому что у нее трансмиттер Ланга.
      Мы с самого начала были так запрограммированы, что среди нас не могут возникать ссоры. Нас было так мало, и могло получиться так, что мы на долгие поколения окажемся запертыми в этом комплексе. Поэтому между нами не должно было возникать ссор, недоразумений. У каждого из нас для защиты был трансмиттер. Видишь, варвар, как все было хорошо придумано? Никаких столкновений не могло возникнуть.
      – И Дети. Подобно Лангу, у каждого с рождения был свой трансмиттер. Все было тщательно продумано. Большой Мозг в запечатанном помещении – он все знает. Все. Уже довольно давно он не вступает ни в какой контакт. Но в этом и нет необходимости. Я, Максим, знаю все необходимое.
      – А эта девушка, что рассказала тебе о смерти Ланга, – Сандер не сомневался, что это Фейни, – где она?
      Максим рассмеялся.
      – Она солгала мне, понимаешь? Никто не смеет лгать мне. Если захочу, я вижу мысли человека. Когда она пришла, я понял, что будут и другие. Я использовал… – он замолк и настороженно посмотрел на Сандера. – Я привел тебя сюда, варвар. Это забавно, очень забавно. У нас есть старое помещение для тестирования, интересно было смотреть, как ты выбираешься. Ну, ей не нужно было этого делать, ведь у нее трансмиттер Ланга. А ты проявил некоторую хитрость, не человеческую, конечно, но забавную. Мне захотелось привести тебя сюда. Остальные – они все хотели мои сокровища, но их легко остановить. Ну, а поскольку ты прошел через барьеры, я понял, что тебя нужно доставить сюда.
      – Я здесь, – заметил Сандер. – Но девушка… Что ты с ней сделал?
      – Сделал? – смех его перешел в хихиканье. – Ничего, совсем ничего. Не было необходимости. У Большого Мозга своя защита. Я выслушал ее, указал нужное направление и разрешил уйти. И больше мне о ней не нужно думать. Она мне даже благодарна. Я… – на его морщинистом, распухшем лице появилось озадаченное выражение. – Что-то в ней было. Но ни один варвар не обладает тайной, которую не смог бы разгадать Максим! Контролировать зверей – это я тоже могу. Смотри, как твой могучий зверь боится меня. Никаких проблем. Я знаю, как и тебя сделать полезным. У тебя, конечно, нет трансмиттера, так что тебя легко подчинить.
      – Но он у меня есть! – Правду ли он говорит или нет, Сандер не знал. Но он был уверен, что должен сделать собственный шаг перед лицом этой карикатуры на человека.