Очень многое зависит от его ответа. А вы не можете лишиться ни одного воина. - Он рукой похлопал себя по пустому рукаву - В схватке на мечах от меня мало проку, но я здоров и хорошо владею конем, не хуже твоих товарищей. Позволь мне быть твоим посланцем. Переход будет трудным, а я к нему готов лучше старика или мальчишки, который слишком молод для битвы.
      Наемник немного помолчал, как будто не хотел соглашаться с рассуждениями Руфона, но наконец кивнул.
      - Хорошо, Руфон. Я подготовлю отчет о положении и прикажу одной из соколиных вдов лететь с тобой, чтобы подтвердить твое сообщение.
      Он замолчал и как будто погрузился в свои мысли.
      Но когда немного погодя очнулся, выражение лица у него было очень серьезное.
      - Я попрошу еще кое-что у своего отряда. Нас связывают с нашими крылатыми братьями мощные узы, и в паре один недолго живет после гибели другого. Но теперь, на время битвы, я должен попросить отказаться от этого, если возможно. Мы просто не можем потерять второго бойца, а погибших будет немало. Людям придется выносить боль утраты. От соколов требуется более трудное самопожертвование. Они должны сохранять жизнь и продолжать сражаться.
      - Вдовы, конечно, могут сразу же соединиться с овдовевшими воинами.
      Он вздохнул, как будто почувствовал сокрушительную тяжесть ответственности, которая легла на его плечи, потом поднял голову.
      - Нужно начинать немедленно. Госпожа Уна, товарищи, идите к нашим людям и расскажите им все. Позаботьтесь, чтобы немедленно начали строительство стены, а также, - неожиданно добавил он, - разрушение причала. Пусть наши непрошеные гости переправляются на лодках, так как помешать их высадке мы не можем.
      - Я присоединюсь к вам, как только закончу отчет для главнокомандующего.
      ***
      Уна пришла в комнату, которую отвела для Тарлаха, когда отряд наемников впервые появился в Морской Крепости. Некогда эта комната использовалась самим лордом.
      Капитан сворачивал законченный отчет. Он запечатал его и сочувственно улыбнулся Уне.
      - Рассказала?
      - Да, - ответила она. - Новость приняли спокойно.
      - Я так и думал. Руфон готов?
      - Почти. Сейчас как раз надевает седельные сумки. - Женщина серьезно посмотрела на сокольничего. - Я рада, что ты согласился отправить его, хотя мне его будет не хватать. Я боялась, что ты пошлешь меня вместо него.
      - Он прав. Нельзя давать такое поручение женщине.
      - Я в любом случае не поехала бы, - ответила Уна. - Ты это знаешь, Тарлах. Лорд крепости остался бы обязательно, а я не могу сделать меньше.
      - Остаться, чтобы умереть?
      - Если понадобится.
      Он отвернулся от нее.
      - Хотел бы я набраться смелости и отослать тебя отсюда, хоть ты и правительница долины.
      Тарлах взял себя в руки и заставил снова посмотреть на женщину.
      - Я не очень храбр, Уна. Я очень хотел бы отослать тебя, но знаю, что не выдержу, если ты не будешь рядом.
      Не хочу видеть, как ты уезжаешь отсюда, зная, что, вероятно, больше никогда тебя не увижу. Не хочу умирать, не чувствуя твое присутствие. - Он замолчал и закрыл глаза. - У меня даже нет сил промолчать и не отягощать тебя еще больше. У тебя хватает забот без моих слабостей, я должен был бы давать тебе только силу.
      - Я знаю о твоей человечности, мой лорд, - негромко ответила она, - и сама достаточно слаба, чтобы нуждаться в твоей близости.
      Уна заставила себя улыбнуться и говорить легко, хотя тяжесть не оставляла ее сердце.
      - Идем, мой лорд. Мы достаточно задержались. Приезжают гости, и нам нужно подготовиться к их приему.
      13
      Жители долины и сокольничьи с равным усердием занялись подготовкой к встрече захватчиков. Все понимали, что их успех или поражение определят судьбу не только их долины, но и всех окружающих долин и, вероятно, историю всего мира.
      Работа предстояла трудная, огромная и как будто безнадежная, но стена, которой предстояло стать их защитой, поднималась с чудесной скоростью.
      Материала у них было достаточно, природа об этом позаботилась. Все камни, все булыжники и обломки собрали с берега и с мелководья, чтобы никакое убежище, никакие метательные снаряды не могли помочь султанитам в их темных замыслах. Много больших камней спустили с окружающих склонов, некоторые были похожи скорее на миниатюрные скалы, чем на отдельные камни. Для их перевозки потребовалась сила всех лошадей и быков. Их перевозили на полозьях и потом перекатывали на место. Огромные камни стоили таких усилий, потому что их невозможно пробить никаким тараном. Пространство между ними заполняли камнями меньшего размера. Стена росла гораздо быстрее, чем если бы строители использовали более обычные материалы.
      Длинная приземистая стена, выраставшая из камней, которые громоздили защитники, была совсем не красива, но крепка, и строители считали, что она выполнит свое назначение.
      Высота стены не позволяла обыкновенному человеку ее перепрыгнуть, даже используй он для отталкивания копье. Султаниты не ожидают встретить сопротивление и вряд ли привезут с собой тяжелые осадные машины.
      Обращенная к морю сторона стены ровная и гладкая, чтобы по ней трудно было подниматься и чтобы не могли найти опору крюки для подъема. Сторона, обращенная к крепости, скорее напоминала груду обломков, круто уходящую вниз от платформы, на которой будут стоять защитники. Платформа была рассчитана так, чтобы на ней могли стоять лучники и стрелять сквозь щели, не выставляясь сами, а воины могли пользоваться мечами и другим оружием, прикрываясь щитами.
      Офицерское звание не избавляет сокольничего от работы вместе с отрядом, и капитан и оба его лейтенанта напрягались и потели вместе с подчиненными, когда позволяли другие обязанности.
      Все утро Тарлах и Бреннан были очень заняты и страшно устали. Они сели на огромный камень, который поставили на место; тяжело дыша, закрыли глаза.
      Хорошо отдохнуть хоть несколько минут, вобрать в болящие легкие холодный сладкий воздух.
      Но вот Горный Сокол открыл глаза и посмотрел в серое небо.
      - Если на нас не нападут султаниты, то это сделает непогода. Эти тучи предвещают бурю.
      - Это все, что нам нужно.
      Тарлах оперся на локоть. Он провел взглядом вдоль стены.
      - В сущности нам везет. Работа закончена, а отдыхать можно в дождь так же хорошо, как в ясный день.
      Интересно, когда начнется дождь.
      - Трудно сказать. Может, вечером. А может, завтра.
      Во всяком случае до серьезной бури будет несколько приступов поменьше.
      - Мы не можем жаловаться на их приход. Сейчас самое время бурь, и погода еще проявила милость, что до сих пор нас не беспокоила.
      - Наш предполагаемый враг тоже. Возможно, так будет и дальше, и султаниты решат высаживаться где-нибудь подальше от этого берега. Признаюсь, я чувствовал бы себя лучше в другом месте, где у нас было бы побольше воинов.
      Командир сочувственно улыбнулся.
      - Мы мыслим одинаково, друг мой. Я даже не стал бы жалеть об усилиях, которые мы затратили, готовясь к встрече.
      Оба воина выпрямились, увидев приближающуюся фигуру.
      Пира быстро и легко передвигалась среди множества работающих. Она несла каменный кувшин, который протянула сперва Тарлаху, потом Бреннану.
      Лейтенант выпил добрую половину содержимого, прежде чем вернуть кувшин.
      - Спасибо, - искренне сказал он. - Никакое вино не бывает слаще.
      - Еще одно из богатств Морской Крепости, птичий воин. Ты хорошо выбрал место для Гнезда, - сказала она, обращаясь к капитану. - Надо отдать тебе должное.
      - Жаль, что ты не видела это место в нормальном состоянии, - с искренним сожалением ответил ей Тарлах. - Эти люди искусны и храбры, но они предпочли бы работать, со скотом, землей, ловить рыбу в море, чем готовиться к войне.
      - Ну, хотели или нет, но в чрезвычайных обстоятельствах они хорошо себя проявили. Они мне нравятся, и я их уважаю. - Женщина улыбнулась, может быть, чуть мрачновато, но все равно ее резкие черты лица стали более приятными. По крайней мере, один из наших предрассудков может уйти. Мы считали, что сокольничьи способны только на сражения, конечно, помимо обучения птиц и лошадей. Но я вижу, что вы и работать можете.
      - А кто, по-твоему, содержит в порядке наши лагеря, а до того Гнездо? спросил Бреннан. - У нас нет слуг, и рабов мы не держим.
      - Откуда нам было это знать? - ядовито спросила Пира. - Вы постарались сделать так, чтобы ваша жизнь была для нас загадкой. - Она удобно устроила тяжелый кувшин на коленях, - Госпожа Уна выглядит так, словно ей не помешает отдохнуть. Мне лучше идти к ней.
      - Скажи, чтобы она лучше рассчитывала свои силы, - мрачно приказал Тарлах. - Я не хочу, чтобы она загнала себя, соревнуясь с моими воинами.
      Женщина только рассмеялась.
      - Владелица долины не так глупа, уверяю тебя. Задачи, которые она перед собой ставит, она в состоянии выполнить.
      ***
      Немного погодя Пира подошла к женщине из долины. Уна приняла воду с такой же благодарностью, как и мужчины.
      - Тебе следовало бы отдохнуть, - сказала она, возвращая кувшин. - Ты почти всю ночь не спала.
      - Кому-то приходится это делать.
      Гагатовые глаза разглядывали ее.
      - Ты начинаешь по-новому смотреть на нас.
      - Почти то же самое сказал мне твой Горный Сокол.
      - Я рада, - негромко ответила правительница долины. - Это означает, что у него еще есть надежда на будущее.
      - Это значит также, что он по-настоящему беспокоится о твоих людях. И о тебе тоже. Он считает, что ты работаешь слишком много.
      Уна фыркнула.
      - Не заметила, чтобы он себя щадил! - Глаза ее снова затуманились. - Я хотела бы поговорить с тобой о Морской Крепости, Пира. Как тебе у нас понравилось? - Пока сокольничий Тарлах сохраняет надежду на то, что жизнь сохранится и можно будет еще что-то создать, она не сдастся.
      - Твои люди мне очень нравятся, - ответила Пира. - Ваши женщины похожи на нас, а ваши мужчины и юноши естественны и удовлетворены тем, что имеют. Уникальное положение, насколько я могу судить, и достойное зависти. Я бы с большой осторожностью приглашала сюда мужчин из соседних долин, хотя ваши женщины и нуждаются в мужьях. Теперь мало кто согласится возвращаться к прежней жизни.
      - Труднее понять твоих наемников. Они никогда не теряют вежливости и хорошо сработались с твоими людьми, но они еще не ваши товарищи, пока еще нет.
      - Конечно нет, но разве можно было ожидать большего за такое короткое время?
      - Я не виню их, госпожа. Я сама не ожидала бы от них этого и даже не поверила бы тому, что вижу здесь ежедневно.
      - Остальное тоже придет, конечно, если мы выживем. - Уна печально покачала головой. - Время интересное, конечно, но я знала, что меня ждет, когда нанимала их.
      - Правда?
      - Ну, конечно, не все, - ответила она с улыбкой. - Я не думала, что они останутся с нами так надолго или что станут нашими постоянными соседями. Она распрямилась. Тарлах вопросительно смотрел на нее, как будто хотел поговорить, поэтому она попрощалась с Пирой и направилась к нему.
      ***
      Бреннан приветствовал правительницу долины, потом ушел. Тарлах улыбнулся, когда они остались одни, и Уна видела, что он доволен тем, как продвигается работа.
      - Мы опередили твои расчеты, Горный Сокол, - с такой же удовлетворенностью сказала она.
      - Да, госпожа.
      Она провела взглядом вдоль стены.
      - Закончена?
      - Да. Остается немного выправить платформу, но ничего существенного.
      - Значит я могу отводить своих людей, тех, кто не будет сражаться. Они заберут с собой остатки имущества.
      Тарлах кивнул.
      - Как можно быстрее. Невозможно отблагодарить тебя за то, что ты сделала. Мои товарищи не сделали бы и половины без помощи твоих людей, и только ты могла с ними справиться. Этого одного достаточно, а ты еще организовала и отход на высокогорья.
      Она серьезно посмотрела на сокольничего.
      - Тебя удивляет, что я оказалась способной на это? - негромко спросила она.
      - Нет, госпожа, - после недолгой паузы задумчиво ответил наемник, больше не удивляет. Ты наследница, и твои обязанности, умение брать на себя ответственность - это у тебя врожденное. И тебя к этому готовили. - На его губах появилась улыбка. - Но это не уменьшает моей благодарности.
      - Рада это слышать, - с легким вздохом ответила Уна. - Я не чувствую себя очень уверенной, когда думаю о том, что нас ждет.
      - Ты справишься со своей частью, У на из Морской Крепости. Может быть, одинокий воин перед битвой и чувствует себя спокойным и сильным - если такие дураки существуют, но тот, на ком груз ответственности, такого никогда не испытывает. С того момента, как мы узнали об угрозе, я боюсь за свой отряд.
      Она посмотрела ему в глаза и увидела, что он не просто успокаивает и утешает ее.
      - Спасибо за эти слова, - негромко сказала она. - Думаю, в предстоящие дни я часто буду их вспоминать, когда меня начнет оставлять храбрость.
      - Все мы будем опираться на воспоминания, госпожа.
      Уна опустила глаза, чтобы скрыть выражение жалости.
      Она никогда не поймет, как эти наемники выдерживают свой образ жизни, постоянную опасность, постоянные утраты и угрозу утрат. Когда-то она считала их черствыми и поддерживающими только самый поверхностный контакт с окружающими. После знакомства с Тарлахом она поняла свою ошибку и теперь знала, что сокольничьи глубоко привязаны друг к другу, и содрогалась в глубине души, думая о том, что означает предстоящее столкновение для человека рядом с ней. Удивительно, как он мог так мягко и мудро обращаться с ней. Он прекрасно понимает необходимость вселять уверенность, что-то оставлять в резерве и использовать его, когда вокруг воцарится ужас.
      Она положила руку ему на руку, слегка прикоснулась.
      - Не будь слишком сильным, Горный Сокол. Необходимо, чтобы ты и мы отдавали все, что сможем. Позволь нам, позволь мне разделить твою тяжесть в том, что нас ждет.
      14
      Всю ночь бушевала буря, и новый день оказался мрачным и холодным, но сухим. Дул сильный ветер. Море свидетельствовало о приближающейся новой буре, волны на нем были необычно высокие, большая часть береговых скал скрылась под водой. И бились волны о берег сильно и грозно.
      Тарлах стоял у окна помещения, в котором собрались все руководители Морской Крепости, и смотрел на беспокойный океан. Большую часть утра он молча простоял так, И товарищи и Бросающий Вызов Буре оставили его одного.
      Неожиданно он распрямился: принял решение.
      - Убрать часовых со стены, - сказал он, не поворачиваясь. - Пусть они останутся только у круглой башни. Когда прозвучит тревога и покажутся корабли, только немногие жители долины должны прийти на стену.
      Пусть бегают там в явном смятении и тревоге. Стена низкая, и с корабельных мачт будет видно, что за ней. Я хотел бы, чтобы враг напал, не подозревая о наших истинных силах и намерениях.
      Рорик улыбнулся и пошел передавать приказ одному из часовых в коридоре. Это соответствовало его званию.
      - Быстрей!
      Все повернулись, услышав голос Горного Сокола.
      Тарлах застыл у окна, схватившись руками за раму.
      Лейтенант передал приказ, потом присоединился к остальным, которые теперь собрались вокруг командира.
      На горизонте виднелся целый лес мачт.
      Они быстро росли, стали видны паруса, потом сами корабли, боевые и транспортные, судя по наружности, все окрашены в пурпурный цвет - очевидно, цвет их бога Султана. И над всеми кораблями высоко и гордо плыли знамена с полумесяцем, наводившие ужас на мир, в котором они родились.
      Слезы показались на глазах Уны, как ни старалась она сдержаться.
      - Как их много, как невероятно много!
      Она не стыдилась своей слабости. Окружавшие ее побледнели: действительно, сила, противостоящая им, оказалась еще страшней, чем они себе представляли.
      Владелица крепости почувствовала, как по всему телу капитана прошла неудержимая дрожь: они на мгновение прижались друг к Другу. Но что бы ни чувствовал в тот момент сероглазый мужчина, внешне он сохранял полное спокойствие и казался вполне уверенным в себе.
      - Вот и они, товарищи, - негромко сказал Тарлах. - Освободившиеся люди изгнали их из царства, которое они считали своим. Посмотрим, какой прием смогут им оказать свободные люди здесь.
      ***
      Высокомерие султанитов наполнило защитников - и сокольничьих, и жителей долины - холодной яростью. Невозможно было скрыть оборонительный характер стены, которая отделяла берег от большей части долины, спрятать стоявших за ней немногих воинов; однако, захватчики вели себя так, словно стены не существовало. Они спокойно стали располагаться на расстоянии полета стрелы.
      Возможно, эта уверенность - и презрение - вызывались отсутствием сопротивления. Не было задано ни одного вопроса, ни слова возражения. Тарлах приказал, чтобы ничего не предпринималось, пока вражеское войско не начнет нападение. И в соответствии с его приказом немногие защитники старались вести себя тихо и незаметно.
      Внимание врага привлекало не возможное сопротивление, а состояние погоды. Оно постоянно ухудшалось.
      Еще не настоящая буря, но грозовые порывы дождя и ветра прокатывались по хорошо защищенному заливу, и поэтому высаживаться в небольших лодках было трудно и опасно.
      Но султанитов это не останавливало. Они хотели до наступления темноты высадить большую часть армии.
      С темнотой им придется остановиться, и корабли встанут на якорь до рассвета. Тогда высадка возобновится, если позволит буря.
      Офицеры обороняющихся весь день следили за высадкой из высокого окна башни. На берегу количество вражеских солдат все увеличивалось, теперь они напоминали внешне суматошную, но на самом деле действующую в строгом порядке армию муравьев в муравейнике.
      Мрачное утреннее настроение сохранялось, и Горный Сокол и его товарищи не могли от него отделаться.
      Наблюдая за этой гордой, кажущейся бесконечно большой армией, Тарлах начинал понимать волшебниц Эсткарпа. Обладай он их Силой, он обрушил бы на захватчиков окружающие горы, погрузил бы в море всю землю за стеной, чтобы спасти долину и ее жителей, которых полюбил.
      Лишь к вечеру он поделился своими мыслями с окружающими.
      - Эти солдаты действуют не просто из соображений чести, им нужно захватить плацдарм для своего народа. Время для них имеет значение. Возможно, они решат уплыть отсюда, если обнаружат, что с Морской Крепостью трудно справиться, и нацелятся на другую, ничего не подозревающую долину.
      - Мы никак не можем помешать этому, - ответил Бреннан, вздохнув про себя: если возможность помешать существует, капитан ее отыщет. И лейтенант боялся, что предсказание Тарлаха сбудется.
      - Но если мы уничтожим их корабли, они вынуждены будут оставаться здесь.
      Лейтенант посмотрел на командира так, будто тот сошел с ума.
      - А как это сделать?
      - Рогатый Лорд посылает нам бурю. Возможно, мы сумеем ее использовать.
      - Как?
      - Их моряки не знают ни наших морей, ни погоды.
      Тем более не знакомы они с лабиринтом скал и сильных течений у побережья Морской Крепости. Если они поверят, что их корабли в безопасности на якоре, а в разгар бури корабли неожиданно сорвутся с якоря, они окажутся во власти бури и будут серьезно повреждены или совсем затонут.
      - Перерезать якорные тросы? - прошептал Рорик голосом, полным ужаса.
      - Частично перерезать. Их окончательно разорвет буря, а в бурю вряд ли пловцы смогут действовать.
      Лицо капитана застыло, в нем не было ни легкости, ни надежды.
      - Наши люди должны будут действовать в полной тайне и так же незаметно вернуться. Любой намек на то, что мы делаем, все погубит.
      - Но как этого достичь? - ахнула Уна, не менее других пораженная этим предложением.
      - Мы спустимся, как только стемнеет, на веревках с утеса в том месте, где спасали моряков с "Прекрасной русалки", и так же поднимемся, закончив работу.
      Тарлах встретился с У ной взглядом.
      - Как ты думаешь, госпожа? И твои люди, и мои умеют действовать в воде, но сумеем ли мы добраться до целей в таких условиях, выполнить задачу и вернуться? Нельзя, чтобы пловцов обнаружили раньше времени. Буря может разыграться в полную силу только к середине ночи.
      - Да, - ответила владелица долины, немного подумав. - Задача нелегкая, но я думаю, мы с ней справимся.
      - Так и сделаем. Начнем, как только стемнеет.
      ***
      Единственная свеча озаряла комнату Тарлаха, хотя плотно закрытые ставни не дали бы захватчикам с берега и с воды разглядеть и целый пожар на таком удалении. Сокольничий лежал на кровати одетый, прикрывая рукой глаза даже от такого неяркого света. Он не хотел ничего ни видеть, ни сознавать.
      Но от мыслей так легко не избавишься, и снова дрожь прошла по его телу.
      Воин приказал себе успокоиться. "С этим я справлюсь, - мрачно подумал он, - и справлюсь быстро".
      Если не справится, нечего и думать о спуске с утеса.
      Он испытывал ужас. И хорошо понимал это. Наемник хорошо знал эти воды и опасность, которую они представляют. Рогатый Лорд видит, как часто он тренировался вместе с товарищами и жителями долины в воде и обычно при сильном волнении.
      Но сейчас другое дело. Его задача вполне реальна, как реальна и буря; так же реальна, как в ту ночь, когда он принес трос на борт "Прекрасной русалки", как была реальна и ужасна на борту "Звезды Диона".
      Услышав негромкий стук, Тарлах испытал облегчение. Вошел Рорик, и капитан сел, приветствуя лейтенанта.
      Тот сел, дожидаясь, пока капитан вымажет лицо сажей и наденет черные перчатки.
      - Ты поспал? - спросил он Тарлаха.
      - Нет. - Можно позволить себе правду, подумал Тарлах. Вряд ли остальные отдохнули лучше.
      Рорик кивнул.
      - Пожалуй, я даже рад это слышать. Если бы ты был спокойнее остальных, я бы начал волноваться. - Он внимательно посмотрел на своего командира. - Ты уверен, что госпожа должна рисковать участием в этой прогулке?
      Командир повернулся и взглянул на него.
      - Она плавает, как тюлень. Никто из ее людей и мало кто из наших сравнится с нею в этом.
      - Но если она погибнет, нас могут обвинить...
      - Возможно, мы все погибнем, - выпалил Тарлах, - если не сегодня, то позже. - Он сдержался. - У меня нет выбора. Нужно использовать лучших пловцов, и, к несчастью, Уна среди них. Плохо то, что я не могу рискнуть всеми офицерами и взять с собой тебя и Рорика.
      Мы вернемся. Это не самоубийство.
      - Не дразни судьбу! Если Мрачный Командующий не владеет всем океаном, здесь он обладает всей властью.
      Тарлах улыбнулся.
      - Ну, сегодня он распоряжается только неосторожными, друг мой. Я надеюсь, никто из нас не окажется в этом виновным.
      Капитан был готов. Он проверил два ножа на остроту, повесил их на пояс и взял плащ.
      Теперь он почувствовал себя лучше. Ужас его не уменьшился, но последние приготовления и необходимость говорить с товарищем позволили ему отвлечься, и он обнаружил, что снова владеет собой. Если сможет попасть в воду, сумеет справиться со всем, что пошлет ему судьба.
      15
      На широком карнизе собралась многочисленная группа. В нее входили и те, кому предстояло плыть, и те, кто будет держать веревки и помогать пловцам спускаться и подниматься.
      Никто не разговаривал, не было никаких лишних движений, которые по любому капризу судьбы могли бы выдать их присутствие морякам кораблей, старавшихся выбраться из бури: из-за крутого поворота утеса карниз оставался совершенно невидимым для воинов на берегу.
      Уна поежилась под тяжелым плащом. Буря разыгрывалась; казалось, с каждой минутой она набирает силу.
      Женщина надеялась, что они не затянули сборы, что буря еще не слишком сильна. Тарлах был прав. Им всем необходимо достигнуть целей и благополучно вернуться.
      Хозяйка долины поискала взглядом темную фигуру капитана. Он стоял в нескольких футах от нее, без маски, конечно, готовился к предстоящим усилиям, но она не узнала бы его, настолько глубокая темнота накрыла берег.
      Он держался скованно, лицо его было напряжено, когда они покидали круглую башню. Она подумала, что слишком велика для него тяжесть. Судьба континента, всего мира - слишком тяжелая ответственность для одного человека. И, несомненно, он не меньше других нервничал перед предстоящим. Ни один человек в здравом рассудке не станет без дрожи бросать вызов океану.
      Тарлах закрыл глаза, и Уна заставила себя подавить страх. Они не умрут, но им предстоит выполнить трудную и опасную задачу, и почти пора приступать к ней.
      ***
      Тарлах напряженно ждал, пока подготовят и проверят тросы. Он должен был спускаться в первой группе.
      Пора!
      Тело его, казалось, потеряло способность координировать движения, и он опасался, что у него подогнутся ноги, когда прошел вперед, чтобы взяться за канат.
      Еще не поздно. Он может еще отказаться...
      Пальцы его сжали грубую поверхность веревки - его дороги к ужасу и к спасению от него.
      Сокольничий опустился на колени и пополз вперед, пока не добрался до края естественной платформы. Почти сухим языком облизал пересохшие губы. Самое трудное - спуститься в эту черную пустоту, отдать себя пугающей силе, которая стала его целью.
      Закрыв глаза, он повернулся лицом к утесу. Почти конвульсивно сжал веревку и медленно перевалился через край.
      Казалось, он повис в пустоте. На мгновение его охватила паника, но он подавил ее, поднял ноги и коснулся ими твердой скалы.
      Улучшение его физического и психического состояния произошло мгновенно и было очень значительным.
      Ветер оказался не таким уж сильным. Прижимаясь к стене, воин больше не вертелся бессильно с каждым новым порывом.
      Странное ощущение вызывал этот спуск по почти отвесной скале. Словно гигантский паук спускается по нити паутины. Тарлах мог бы почти наслаждаться этим необычным ощущением, если бы не помнил, что ждет его в конце.
      Море теперь совсем близко. Капитан слышал рев, с которым волны обрушивались на берег. И уже ежился под отдельными случайными фонтанами брызг. Даже дождь, сильный и холодный, не вызывает такого ощущения.
      У воина перехватило дыхание, когда на него обрушился поток ледяной воды. Это все еще принесенная ветром пена, но отчасти и волна, плещущая на камни.
      Несмотря на неожиданность, Тарлах не выпустил канат. Падение с такой высоты не очень опасно, но сокольничий предпочитал постепенно привыкнуть к холодной воде, прежде чем полностью погрузиться в нее, в тот водоворот, который образовался на месте встречи моря и суши.
      Тарлах оставался на месте, пока через него не перекатились вторая и третья волны, потом выпустил трос и погрузился в бурную тьму.
      За доли секунды своего падения он испытал страх, слепой примитивный страх, как бы разум ни старался убедить его, что вода внизу свободна от препятствий, хотя в нескольких футах отсюда они начинаются.
      Воин ударился о воду и глубоко погрузился в нее.
      Он погружался все глубже и глубже, чтобы уйти от беспокойной поверхности в более спокойные слои вобравшись до них, принял горизонтальное положение.
      Капитан наемников был сильным и опытным пловцом и теперь использовал все свои возможности. Ему необходимо было отплыть как можно дальше от белой пенной воды и сильных неожиданных потоков, которые окаймляют прибрежные утесы, прежде чем подняться на поверхность и глотнуть воздуха.
      Наконец легкие предупредили его, что пора подниматься. Он пошел вверх, осторожно прощупывая дорогу, чтобы не наткнуться на камень или не быть унесенным отступающей от берега волной. К тому же в воде полно обломков, и ему не хотелось удариться о них или о скалы, усеивающие весь этот участок. То, что на суше стало бы незначительным происшествием, в воде может оказаться смертельно опасным.
      Сокольничий вырвался на поверхность. Торжествующая улыбка появилась на его лице. Он действительно отплыл достаточно далеко и занял прекрасную позицию для приближения к первой цели.
      Еще несколько мгновений он оставался на поверхности, лишь столько, чтобы глубоко вдохнуть. И сразу опустился в безопасную глубину.
      Его охватило возбуждение, когда ему удалось ловко увернуться от острого камня, поднимавшегося со дна. В эту ночь, наконец, оправдались долгие часы трудных тренировок, которым он подвергал себя и своих товарищей. Даже сейчас, когда волнение наверху очень сильно и он вынужден держаться глубже, чем обычно, действует он так же привычно, словно справляется с горячей норовистой лошадью. Теперь он знал, что они выполнят свое задание и благополучно вернутся, если, конечно, не вмешается особая прихоть судьбы.
      Тарлах не был излишне оптимистичен, он хорошо знал, через что ему предстоит пройти, и потому не надеялся выйти совсем невредимым. Вода слишком темна, ее покрывают слишком плотные обломки, так что даже при полном спокойствии плыть было бы опасно.
      Но ему удалось избежать препятствий даже удачнее, чем он смел надеяться. В четырех случаях он ударился о скалу, когда был недостаточно быстр или силен, чтобы избежать столкновения, но все это были лишь царапины, даже плотная ткань, покрывавшая тело, оставалась целой. Во время второго такого происшествия он на мгновение испытал страх, когда вынырнул на вершине поднятой ветром волны. Волна подхватила и понесла его, но у сокольничего хватило присутствия духа снова нырнуть и спастись внизу от ярости волны, прежде чем та смогла ударить его об один из трех островков, посреди которых он барахтался.
      Наконец совсем рядом с сокольничим показался темный корпус корабля. Выглядел он огромным и зловещим - пятно непроницаемой черноты на фоне чуть более светлого неба.
      Сердце Тарлаха бешено забилось. Теперь его подгонял не страх, во всяком случае не тот цепенящий ужас, который он испытал в первые минуты спуска. Его охватило знакомое возбуждение перед битвой.
      Он нырнул и, когда снова вынырнул, оказался под изогнутым бортом первой из отведенных ему трех целей.
      Тарлах, оставаясь в тени корабля, подождал, пока его зрение привыкнет к дополнительной темноте и станет чувствительным к малейшим вспышкам света вверху. Это нужно, чтобы относительно быстро отыскать якорный канат.