– Вам с благодарностью от комитета. – Лорри протянула обернутый в бумагу пакет мисс Эшмид. – А вот и альбом. Девочки обращались с ним очень осторожно. Мы знаем, какая это ценная вещь. Вы были очень добры, когда поговорили с тетей Маргарет и разрешили нам взять альбом.
      Мисс Эшмид улыбнулась и взяла пакет.
      – Я знала, что ты будешь его беречь, Лорри, иначе не дала бы его тебе. Ничто, дитя, не настолько ценно, чтобы не дать его нуждающемуся, никогда не забывай об этом. А теперь посмотрим, что здесь.
      Она развязала ленту, развернула бумагу и посмотрела на подарок комитета.
      – Это самая красивая, – сказала Лорри. – Мы все ее делали.
      Мисс Эшмид подняла валентинку так, чтобы солнечный свет упал на кружевную бумагу и на букет цветов в центре, коснулся золотых букв, которые Лизбет искусно вырезала из золотой бумаги в форме переплетенной веревки.
      – Нашей Валентине, – прочла мисс Эшмид. – Ты хорошо все сделала, Лорри. Я дам тебе письмо для комитета. Значит, такие вы собираетесь продавать на ярмарке?
      – Мы сделали пятьдесят, – гордо ответила Лорри. – О, не все такие большие, как эта. Но мы старались скопировать из альбома те, которые нам больше понравились. И миссис Реймонд назвала их «произведениями искусства», – процитировала Лорри.
      Мисс Эшмид поставила валентинку на свой столик для вышивания. Теперь Лорри могла обратить внимание на комнату. Она стала другой. И с острым приступом страха девочка поняла почему. Длинный стол пуст, на нем больше нет стопок материалов и лент, нет работ, ждущих исправляющей иглы.
      Рама для вышивания тоже пуста и придвинута к стене. Хотя в этот пятничный вечер в камине горит огонь и перед ним свернулась Сабина, хотя горят свечи, впервые за все время Лорри не почувствовала знакомой безопасности. Она с тревогой посмотрела на мисс Эшмид.
      – Вы не прибираетесь… – Ей хотелось задать вопрос, но прозвучало скорее как утверждение факта, в который она не хочет верить.
      – Да, Лорри, очистка и приборка почти закончены.
      – Дом! Мисс Эшмид, это собрание… Не может ли помочь вам адвокат? Ведь Восьмиугольный дом не снесут? Это невозможно!
      Она так была занята работой в комитете, заключительными тестами в конце четверти, слишком занята, чтобы думать об этом! Может быть… может быть, она могла бы что-то сделать. Ведь у нее была мысль заинтересовать людей и заставить их вступиться за дом. Если бы она только обратила внимание, постаралась… Лорри стало холодно. Она вздрогнула и снова осмотрела комнату, заметив, как много знакомых вещей исчезло. Что… что теперь будет?
      – Лорри. – Спокойный голос мисс Эшмид привлек внимание к его хозяйке. – В этом ты права: время Восьмиугольного дома быстро приближается к концу. Но таков естественный ход жизни, дорогое дитя. Ничто не остается неизменным, если не удалено из самой жизни. По человеческим меркам Восьмиугольный дом прожил долгую жизнь, много больше ста лет. Он видел много перемен вокруг, и теперь пришла его пора измениться.
      – Его снесут! Он исчезнет… а не просто изменится. Это… это неправильно! – Лорри вскочила и заговорила резким голосом.
      Мисс Эшмид больше не улыбалась. Она смотрела на Лорри очень серьезно и внимательно.
      – Лорри, никто не может сказать жизни «нет» и остаться прежним. Когда ты пришла сюда впервые, ты пыталась сказать «нет» переменам. Тебе казалось, что в новом образе жизни ты не видишь ничего хорошего. Разве это не так?
      Она помолчала, и Лорри попыталась вспомнить дни, когда перед ней открылся Восьмиугольный дом.
      – Тогда у дома было что предложить тебе. Этот дом – убежище, Лорри, и всегда был таким. Ты понимаешь, о чем я говорю?
      – Безопасное место, – ответила Лорри.
      – Безопасное место. И те, кто находит сюда дорогу, так измучены жизнью, что дом становится их убежищем. И в этом доме можно сделать выбор: вернуться к жизни или остаться. Тебе казалось, что ты одинока и несчастна. Но была ли ты так одинока, несчастна и испугана, как Фибе и Финеас, как Чол и Нэки, как Чарльз Дюпре?
      Лорри не совсем понимала, что хочет ей сказать мисс Эшмид.
      – Они пришли… Лотта привела их… потому что их преследовали… за ними охотились люди…
      – Да, за ними охотились. Двое детей сирот, два сбежавших раба и военнопленный. Дом решил предоставить им убежище, а они в свою очередь решили в нем остаться. Тебе тоже казалось, что тебя преследуют, но от кого ты бежала, Лорри?
      – От Джимми Пурвиса… от мальчиков… – Лорри пыталась вспомнить, почему она бежала. Теперь почему-то это казалось ей глупым. – И еще все остальное… Мне не хватало бабушки и Хемпстеда, я чувствовала себя одинокой. Я была глупой… – она чувствовала, как покраснело ее лицо… – как они и говорили.
      – Тогда все это казалось тебе очень большим. А какое оно сейчас?
      – Маленькое, – призналась Лорри.
      – Потому что ты поняла, что время может многое изменить?
      Неожиданно Лорри сама задала вопрос:
      – Мисс Эшмид… кукольный домик… и этот дом… одно и то же? – Она сама не совсем понимала смысла своего вопроса, но он показался ей очень важным.
      Мисс Эшмид покачала головой.
      – Не могу ответить. Не в том дело, что не хочу, а просто не могу. Но ты должна знать: если бы в тебе не было свойств, которые открывают двери, ты бы не видела то, что тебе показали. Дом выбирает, и он всегда это делал. А теперь, когда ты это видела, можно надеяться, что время откроет перед тобой много других дверей, если пожелаешь.
      – Мисс Эшмид, но если Восьмиугольный дом должен исчезнуть, где будете жить вы с Холли?
      Мисс Эшмид снова улыбнулась.
      – Дорогое дитя, об этом не нужно беспокоиться. А теперь мне кажется, остался только один ряд в твоем образце. Пошьем немного?
      Она отложила валентинку и открыла крышку стола. Лорри взяла свою собственную рабочую коробку и достала из нее кусок ткани с рядами стежков. Немного удивленно она рассматривала результаты своего обучения. На ткани гораздо больше, чем ей казалось: начиная с простого шитья и французских узлов к другим, гораздо более сложным способам вышивки.
      Мисс Эшмид достала из одного отделения стола небольшой пакет и теперь разворачивала ткань.
      – Не откроешь ли музыкальную шкатулку, Лорри? – попросила она.
      И когда в тихой комнате прозвучала негромкая звенящая мелодия, Лорри не удивилась, услышав, что мисс Эшмид запела на каком-то незнакомом языке. Но ведь она не вышивает рисунок, не чинит кружева, не делает ошейник…
      Ошейник, с неожиданным удивлением вспомнила Лорри. Мисс Эшмид на Рождество сделала бархатный ошейник для Сабины. Но Сабина его тогда не носила, и с того дня Лорри больше его не видела.
      А что сейчас делает мисс Эшмид? Лорри слегка наклонилась вперед, чтобы рассмотреть: вещь маленькая. Да, сверкает золотая игла, хотя солнца сегодня нет. И… она шьет кукольное платье!
      При этом мисс Эшмид время от времени поглядывала на маленький рисунок, который был завернут в материал. Еще больше наклонившись, Лорри отчетливо увидела его и узнала изображенную на нем женщину.
      Это была Лотта, какой она видела ее в последний раз с Чарльзом. Только вместо костюма для верховой езды на ней красивое кружевное платье, которое рядами оборок спускается от талии. И мисс Эшмид копирует это платье. Лорри ни за что не поверила бы, что можно делать такие микроскопические стежки, если бы не увидела этого собственными глазами. Мисс Эшмид пела. И Лорри обнаружила, что ее игла движется в такт этой песне, движется с легкостью и удовольствием.
      Когда был закончен последний ряд стежков на образце, она сложила ткань и аккуратно положила на дно коробочки, под поднос с футляром для иголок, катушками и мотками ниток. А потом сидела молча, наблюдая за тем, как сверкает иголка. Лорри обнаружила, что вслед за мисс Эшмид повторяет слова ее песни, не понимая их смысла. Но они были очень существенной частью того, что сейчас делает мисс Эшмид.
      Лорри не знала, сколько она так просидела, и ей было все равно. К ней вернулись ощущения тепла и безопасности этой комнаты. Но вот мисс Эшмид сделала последний стежок и отрезала нитку. Платье закончено. Она пригладила его пальцами и развернула еще один кусок ткани. Внутри лежало еще одно платье мягкого розового цвета с передником в оборках.
      – О! – в отчаянии воскликнула Лорри. – Вы сломали иглу – золотую иглу!
      Мисс Эшмид больше не пела. Она опустила иглу, которая сразу потускнела. Игла была сломана пополам и почему-то больше не казалась золотой. Лежали просто два тусклых обломка, будто шитье извлекло из них всю жизнь.
      – Ее работа кончена, моя дорогая. – Мисс Эшмид не казалась расстроенной. – Она очень старая и больше не может быть полезной.
      Лорри разглядывала кукольные платья. Ей хотелось спросить, зачем мисс Эшмид сшила их, но почему-то она не могла, будто этот вопрос был слишком грубым.
      Мисс Эшмид отложила платья, свернула ткань, закрыла крышку стола для шитья.
      – А теперь, Лорри, принеси перо и бумагу. Я хочу поблагодарить комитет за очаровательный подарок.
      Мисс Эшмид принялась писать, а Лорри отошла к камину. Сабина села и стала умываться. В комнате было так тихо, что слышался слабый скрип пера, даже прикосновения розового язычка Сабины к черной шерсти. И неожиданно Лорри не понравилась эта тишина. Холли… где Холли? Она прислушалась к звукам на кухне. Но, вероятно, стены старого дома слишком толстые: даже если Холли работает на кухне, здесь ничего не слышно.
      Мисс Эшмид запечатала конверт и достала из внутреннего кармана своей широкой юбки другой.
      – Лорри, я попрошу тебя выполнить одно очень важное для меня дело. И не задавать никаких вопросов. Мне кажется, я могу доверять тебе.
      – Да, мисс Эшмид.
      – Уходя сегодня отсюда, ты увидишь ключ в замке задней двери. Ты закроешь дверь, потом положишь ключ в этот конверт, запечатаешь его и бросишь в почтовый ящик на углу.
      – Мисс Эшмид! – Лорри решилась схватить руку, протянувшую ей конверт. – Пожалуйста, мисс Эшмид, что вы хотите сделать?
      – Я сказала: никаких вопросов, Лорри. И не бойся: бояться нечего, это я тебе обещаю. Я тебе уже говорила, что вера необходима. Поверь мне сейчас.
      Лорри взяла конверт.
      – Хорошо.
      – А теперь, Лорри, уже поздно.
      Но Лорри не сразу направилась к выходу.
      – Я увижу вас еще?
      Мисс Эшмид улыбнулась. Сабина пробежала по комнате и легко прыгнула ей на колени.
      – Я думаю, увидишь, Лорри. Помни, вера очень важна – вера и необходимость видеть не только глазами, но и сердцем. Никогда не забывай этого. А сейчас прощай ненадолго, Лорри.
      – До свидания. – После этого Лорри уже не могла задерживаться, но она почти боялась уходить, боялась, что, если выйдет из этой комнаты, больше никогда ее не увидит. Подойдя к двери, она оглянулась и бросила последний взгляд.
      Сабина лежала на коленях хозяйки, и мисс Эмид гладила ее. Тени в углах комнаты становились все гуще и начали ползти к середине.
      – Я могу попрощаться с Холли? – спросила Лорри.
      – Конечно, моя дорогая, если найдешь ее.
      Лорри закрыла дверь и через прихожую прошла к кухне. Дверь была закрыта и не открылась, когда она ее толкнула. Как сказала мисс Эшмид при первом знакомстве с домом: заходи всюду, куда откроются двери. Эта не открывалась.
      Лорри постучала, но ответа не было. Но она должна попрощаться с Холли! Сегодня это казалось почему-то особенно важным. Продолжая стучать по упрямо не желавшей открываться двери, Лорри сказала:
      – До свидания, Холли, до свидания!
      Все равно этого казалось недостаточно. Встревоженная, сама не понимая почему, Лорри вернулась к двери, из которой только что вышла. Она спросит у мисс Эшмид. Однако эта дверь тоже не подалась. Девочка подняла руку, но стучать не стала. После своего прощания она чувствовала, что не должна больше тревожить хозяйку Восьмиугольного дома.
      Лорри оделась, натянула ботинки. Ключ, как и сказала мисс Эшмид, торчал в двери. Лорри вышла и повернула ключ. Постояла на пороге, держа его в руке. Она закрыла внутри мисс Эшмид и Холли – но почему? Ключ большой, тяжелый и старый. Но, наверно, у них есть второй. Может, Холли просто устала и отдыхает, и мисс Эшмид не хотела, чтобы она вставала и закрывала дверь.
      Но тогда зачем вкладывать ключ в конверт и посылать его по почте? Лорри повертела конверт в руках. Он толстый, и в нем какие-то бумаги. Она не раздумывая положила в него ключ и лизнула липкую полоску. На конверте есть имя и адрес. Он уйдет к мистеру Эрнесту Трастону, адвокату!
      Вера важна, сказала мисс Эшмид, – и не задавай вопросов. Но вопросы гудели в голове Лорри, когда она шла к почтовому ящику и опускала в него тяжелое письмо.
      Готовя ужин для тети Маргарет – та придет сегодня поздно, – Лорри продолжала думать о ключе и большом конверте. Она вспоминала и все больше и больше тревожилась, хотя сама не понимала причины этой тревоги. Драгоценная золотая игла мисс Эшмид, тусклая и сломанная. И закрывшаяся после ее ухода дверь – за то короткое время, что провела Лорри у кухни, мисс Эшмид не могла встать и дойти до двери, чтобы закрыть ее! Но тогда кто ее закрыл? Холли, которая обошла дом с другой стороны, через неиспользуемую гостиную?
      И все время мысли ее возвращались к ключу и к тому, зачем мисс Эшмид отправила его мистеру Трастону.
      Но куда денутся мисс Эшмид, Холли и Сабина? Лорри не могла представить их себе живущими где-нибудь, не в Восьмиугольном доме, они не принадлежат миру за пределами этого дома. А что будет со всеми сокровищами? Сможет ли мисс Эшмид взять их с собой?
      Лорри осмотрела маленькую кухню квартиры. Только представить себе Холли, работающую здесь! Ее любимая плита сюда не войдет. Неожиданно Лорри захотелось побежать в темноте, постучать в заднюю дверь, в эту закрытую заднюю дверь, и найти Холли, найти красную комнату и мисс Эшмид точно в таком виде, какими она их знает уже много месяцев. Месяцев, удивилась Лорри. Да, часть октября, весь ноябрь, декабрь, январь и часть февраля… Но ей казалось, что она знакома с Восьмиугольным домом гораздо дольше.
      А что будет с Бевисом и кукольным домиком? Или… впервые мысли Лорри устремились в другом направлении… где сейчас Бевис и кукольный домик? Да и были ли они вообще?
      Но мисс Эшмид знала о Фибе и Финеасе, Чол и Нэки, о Чарльзе Дюпре. Она сама сегодня сказала, что они предпочли оставаться в безопасности. Значит ли это, что они живут там вечно? Лорри посмотрела на часы и на кофейник. Верь, сказала мисс Эшмид.
      Девочка глубоко вздохнула и застыла. Она смотрела на стену, но не видела ярко начищенные медные крючки, прибитые здесь, чтобы оживить обеденный уголок кухни. В глубине ее возникло новое ощущение тепла. Теперь… теперь она верит, что мисс Эшмид, и Холли, и Сабина в безопасности. Неважно, что будет с Восьмиугольным домом – они есть и всегда будут в безопасности.
      – Лорри? – Она услышала, как тетя Маргарет поворачивает ключ в двери, и удивленно повернулась.
      Тетя Маргарет еще не сняла пальто и шляпу. Выглядела она встревоженной и несчастной.
      – Мне очень жаль…
      – Чего жаль? – Лорри оторвалась от своих мыслей.
      – Восьмиугольного дома. – В руке тетя Маргарет держала вечернюю газету. – Автострада… – Она смолкла.
      – Знаю. Мне сказала мисс Эшмид.
      – Бедные старые леди. Нужно для них что-нибудь сделать. Куда они пойдут? Лорри, я думаю, нужно сейчас пойти к ним и узнать, чем я смогу помочь.
      – Мисс Эшмид сказала, что они будут в безопасности.
      – В безопасности? О, да, ты была там сегодня днем. Но, может, она на самом деле не понимает, Лорри. Сегодня комиссия объявила, что просьбы отклонены. Все, кто возражал, вынуждены будут переселиться. Мисс Эшмид очень стара, малышка. И иногда старики не понимают, как дела обстоят сегодня.
      – Она знает, тетя Маргарет. Она сказала мне, что сейчас нет места для Восьмиугольного дома.
      Тетя Маргарет сняла пальто.
      – Но оно должно быть! – убежденно сказала она. – Мы должны решить, что можно сделать. По крайней мере для этих бедных старых леди.
      – Тетя Маргарет, – медленно спросила Лорри, – ты действительно считаешь их всего лишь бедными старыми леди?
      Тетя Маргарет удивленно посмотрела на Лорри. Но потом лицо ее приняло задумчивое выражение.
      – Ты права, Лорри. Может быть, мисс Эшмид и стара, но не думаю, чтобы она позволила кому-нибудь решать за себя. А она рассказала тебе о своих планах?
      – Да и… – Лорри рассказала о ключе и конверте.
      – Закрыть за собой дверь и отправить конверт? И ты это сделала? Но, Лорри, оставить их запертыми… Почему они этого захотели? Лорри, оставайся дома, поняла?
      Тетя Маргарет накинула пальто и выбежала в коридор, даже не закрыв за собой дверь. На несколько мгновений к изумлению Лорри примешивался страх. Но потом к ней вернулась прежняя уверенность: она знала, что не нужно тревожиться о мисс Эшмид и других обитателях Восьмиугольного дома. И продолжала готовить ужин, прислушиваясь, ожидая возвращения тети Маргарет.
      И та через несколько минут действительно вернулась. На лице ее было странное выражение, когда она снова вошла на кухню.
      – Не понимаю, в чем дело, – сказала она. – Я дошла до ворот и почему-то поняла, что с ними все в порядке.
      Лорри кивнула.
      – Я тоже это знаю.
      Но на лице у тети Маргарет по-прежнему было странное выражение, будто у нее на глазах произошло что-то невероятное, чему она не может поверить, хотя сама видела. Она покачала головой.
      Письмо пришло на следующую пятницу. Но так как это был день ярмарки, распечатали его только вечером. Тетя Маргарет была на родительском комитете, потом они ужинали и вместе с Лорри вернулись домой уже после девяти. В ящике их ждал конверт, длинный, белый, с деловым адресом, напечатанным в верхнем углу. Адресован он был им обеим: мисс Маргарет Герсон и мисс Лорри Маллард.
      Тетя Маргарет, очень удивленная, прочла его вслух. В субботу утром к одиннадцати часам они должны прийти к Восьмиугольному дому. Подпись – Эрнест Трастон.
      – Адвокат мисс Эшмид! – воскликнула Лорри.
      – Но зачем? – Тетя Маргарет прочла письмо еще раз, на этот раз про себя. – Что ж, это заставляет поработать воображение, верно? К счастью, завтра я свободна.
      Когда на следующий день они открыли передние ворота Восьмиугольного дома, шел легкий снег. И снова поверх их голов смотрел гордый олень с небольшим сугробом на спине. Лорри взглянула на него печально и понадеялась, что он найдет другой дом, когда снесут этот газон и сад.
      На снегу видны следы, как будто кто-то недавно обошел дом, и они по этим следам прошли к двери, которой всегда пользовались. Тетя Маргарет постучала, и дверь открыли, но открыла не улыбающаяся Холли, а мужчина, который сразу и чуть резко спросил:
      – Мисс Герсон?
      – Да, и Лорри.
      Он провел их в красную комнату. В камине не горел огонь. И хотя были зажжены лампа и несколько свечей, все тепло и веселье ушли из комнаты. Высокое кресло было пусто. Тетя Маргарет задала вопрос, который не решалась задать Лорри.
      – Где мисс Эшмид?
      – Ее нет. Конечно, она всегда все решала сама. Мне прислали почтой ключ и инструкции. Бррр… эти старые дома без центрального отопления… только сырость и холод! Если не возражаете. – Он осмотрелся, как будто ему абсолютно безразличны эта комната и весь дом и он хочет уйти отсюда как можно быстрей. – Мисс Эшмид сделала определенные распоряжения относительно своей собственности и поручила мне выполнить их. Ваша племянница, Лорри Маллард, получает содержимое игрушечной комнаты. Пройдите, пожалуйста, за мной.
      – Игрушечная комната? – повторила тетя Маргарет. – Но…
      Идя по пустому дому, где вся мебель была закрыта новыми чехлами, Лорри подумала, что этот дом ей чужд. Но вот мистер Трастон раскрыл последнюю дверь, и они оказались в комнате с раскрашенным полом.
      Здесь, как всегда, были Бевис и домик.
      – Лорри! Кукольный домик и лошадь-качалка… – Тетя Маргарет смотрела на них. Но Лорри заметила, что в комнате есть кое-что еще. С одной стороны стояла коробка, из которой мисс Эшмид доставала замечательные рождественские украшения, а на ней – ее рабочая шкатулка и альбом с валентинками.
      Тетя Маргарет медленно обошла домик, заглядывая в окна.
      – Это… это музейный экспонат, мистер Трастон. И… у нас в квартире просто нет для него места.
      – Мне кажется, мисс Эшмид это предвидела. – Мистер Трастон достал листок бумаги. – Поскольку большая часть обстановки дома имеет историческую ценность, она передает ее Эштонскому историческому обществу. Кукольный домик и лошадь-качалка временно могут отправиться с мебелью, но ваша племянница в любое время сможет их забрать. Все это будет бережно храниться и, я не сомневаюсь, доставит много удовольствия публике… думаю, школьные классы ежегодно будут посещать эту выставку. Но когда захочет, она сможет их взять. А теперь, мне не хочется вас торопить, мисс Герсон, но определенные статьи касаются вас. Если пройдете со мной и посмотрите…
      – Какой замечательный домик… да, иду, – ответила тетя Маргарет.
      Лорри подождала, пока они выйдут, потом обошла домик, подошла к той стороне, где столовая – комната, которую мисс Эшмид сделала своей. Несмотря на то, что в комнате было сумеречно, она уловила слабый блеск у основания. Наклонилась, чтобы разглядеть лучше. Да, она права! Золотая цепочка, а к ней прикреплены семь маленьких ключей, а восьмой торчит из замка ящика.
      Она повернула ключ и открыла ящик. Этот шире других.
      – Лотта! – Ей не нужно было притрагиваться к удивительному платью, которое у нее на глазах шила мисс Эшмид, ни к самой кукле, на которую оно надето. – Холли. – Не старая и согбенная, а молодая, как Лотта… в розовом платье. – Сабина, – маленькая, тихая, с серебряными колокольчиками на ошейнике. – Здравствуйте. – Лорри наклонилась поближе и прошептала: – Вы все… ждите меня.
      Она осторожно закрыла ящик и повернула ключ. Почему она так сказала? Ждать ее… как?.. где? Пока у нее не будет достаточно большой дом, чтобы вместить кукольный домик? Когда снова появится возможность навестить его, встретиться с теми, кто будет жить в нем вечно?
      Одни, два, три, четыре ящика со своими обитателями. А что в остальных четырех?
      Она попыталась открыть следующий ящик, и ей это удалось. Но ящик пуст. Второй и третий – тоже пусты. Но когда она открыла четвертый, в нем что-то было. Лорри всмотрелась. Деревянная коробочка для иголок. Лорри взяла ее и открыла. Осталась только одна золотая игла, надежно воткнутая в бархат. Лорри не коснулась ее, но положила коробочку назад и закрыла ящик.
      Потом снова попыталась открыть их все. Но они оставались закрытыми. Да, пусть забирают домик в музей, где все смогут на него посмотреть. Но те, кто остался в домике, – пусть они будут в безопасности, как хотели.
      Лорри опустила цепочку с ключами в рабочую коробку и прихватила ее вместе с альбомом для вырезок. Коробку с украшениями заберет позже. Держа коробку и альбом, она подошла к Бевису и погладила его изогнутую шею. Стук, стук, он покачнулся взад-вперед, но ничего не изменилось. Лорри не была разочарована. Так и должно быть – пока.
      Она пошла к двери и оглянулась на ждущий домик, на Бевиса. Они будут ждать, дом и лошадь, долго или нет, сколько понадобится.
      – Прощайте, – негромко сказала Лорри, – прощайте ненадолго…
      Пол скрипнул. Показалось ли ей, что Бевис одобрительно кивнул в ответ?