– Канак , канак, ходит как утка!
      Лорри Маллард, глядя прямо перед собой, пошла быстрей. Она решила, что ни за что не побежит, но не могла не слышать эти ненавистные слова. Еще два квартала, а Джимми Пурвис, Стэн Вормиски и Роб Локнер совсем близко.
      – Канак…
      В носу у нее щипало, но она не заплачет, ни за что! И не побежит, чтобы они могли гнаться за ней до самого дома. Мальчишки, злые, ненавистные мальчишки! Смотрят на тебя, и смеются, и шепчутся о тебе в классе, стараются потянуть тебя за волосы или схватить твой портфель с книгами, гонятся за тобой и поют злые, ненавистные песни. Еще два квартала…
      Если только она не пойдет коротким путем, мимо ведьмина дома.
      Лорри чуть повернула голову – достаточно, чтобы увидеть начало переулка, того самого, в котором густые разросшиеся кусты скрывают ржавчину на старой железной изгороди. Похоже на джунгли с рисунков в учебнике по социологии, если бы джунгли могли в бурю потерять всю листву.
      Социология! Лорри нахмурилась. Дома в Канаде, в школе мисс Логан, у них не было уроков по социологии. И мальчишек тоже не было. У них была история, а она хорошо училась по истории. Но теперь кажется, что она изучала не ту историю. Ей тут не место. Если бы только бабушке не нужно было уезжать в Англию, где старая подруга могла бы позаботиться о ней после операции.
      – Канак…
      Лорри крепче ухватила портфель. Чуть приподняла маленький заостренный подбородок, плотнее сжала губы. Ведьма, которая, возможно, прячется за закрытыми воротами, не так плоха, как Джимми, Стэн и Роб. Лорри намеренно пошла медленней.
      Мальчики и девочки боятся – или говорят, что боятся – ведьмина дома. Лорри слышала, как они подначивали друг друга перелезть через изгородь и постучать в дверь. Но никто не делал этого, даже Джимми Пурвис.
      Справа от нее, на противоположной стороне переулка, красное кирпичное строение с выбитыми стеклами в окнах, поверх которых прибиты доски. Когда-то это была конюшня, в которой держали лошадей и экипажи. Дальше начинается площадка для парковки машин из того дома, в котором живет Лорри, пустая и холодная: в это время дня здесь всего две машины.
      Ветер проносится по переулку. Он поднимает листья и шуршит ими. Большинство деревьев и кустов за оградой голые. Но все равно трудно что-то рассмотреть: слишком густо переплелись ветки.
      Лорри на самом деле не верила, что здесь живет ведьма или что там, внутри, стонет призрак, хотя Кэти Локнер клялась в этом. Тетя Маргарет говорила, что это просто старый-старый дом, не такой, как строят сейчас. Его называют Восьмиугольный дом, потому что у него действительно восемь сторон. И в нем живет очень старая леди, которая не очень хорошо ходит и потому никогда не выходит из дома.
      Переложив портфель в другую руку, Лорри направилась к воротам, запертым на цепь. Дом странный, насколько она может видеть. Набравшись смелости, она просунула руку между прутьями ограды, оставляя следы ржавчины на плаще, и раздвинула ветки, чтобы посмотреть получше. Да, дом не такой, как другие. Она видела ступеньки и лестницу и угловатую стену с очень высокими заостренными окнами. Лорри решилась.
      Она ответит на вызов, хотя ей его никогда не делали. Она обойдет вокруг всего ведьмина дома и посмотрит все, что сможет увидеть. Поставив портфель, она попыталась стереть с плаща ржавчину. Здесь переулок кончался, и она повернула по улице Ясеней на север, а не на юг, медленно прошла перед домом.
      Здесь заросли кустов и деревьев не такие густые, как в переулке. В них оказался промежуток, и Лорри с легким удивленным возгласом остановилась. Когда они в последний раз проходили здесь, ей приходилось торопиться за тетей Маргарет, за которой всегда сложно угнаться. Тогда она только приехала в Эштон, на всех ветвях были листья, и поэтому она не видела этого оленя, большого, как настоящий, но черного и зеленого, не коричневого, будто бы он порос мхом.
      Лорри подошла поближе к ограде. Олень стоял на большом каменном блоке, и здесь была кирпичная стена; между кирпичами рос зеленый мох. А дальше начинался дом. У него высокие окна – то, что ей видно, закрыто ставнями, – и дверь. Перед ней груда листьев, будто некому собрать их и сжечь.
      Лорри прикусила нижнюю губу… Листья собирают в большие груды, и запах дыма такой приятный. Однажды они положили в самую середину костра три большие картофелины. А когда достали, они снаружи были черными, но их можно было разломить и съесть с солью. А вокруг собирались белки и выпрашивали кусочки.
      Тогда она была совсем маленькой. Должно быть, это было пять-шесть лет назад. Но она все помнит, хотя и не хочет вспоминать. Теперь, когда она живет здесь, где нет листьев, чтобы их сжигать, ничего нет, где ее зовут глупым канаком… хотя она совсем не ходит, как утка!
      Лорри поставила портфель на землю между ногами, чтобы взяться на ворота. Цепи на них нет, но они, конечно, закрыты. И все эти листья…
      Во дворе у мисс Логан рос большой дуб. И можно было искать желуди, кто найдет самый большой. Ей это никогда не удавалось, зато Анни, ее лучшей подруге, в прошлом году удалось. Она нашла настоящую громадину, размером почти с палец. Мисс Логан, Анни… Лорри почувствовала, что у нее снова щекочет в носу.
      Для нее все здесь, в Эштоне, пошло не так. Может, если бы она приехала, когда в школе еще не начались занятия… а теперь у всех уже есть друзья, а она одна… Нет, она все равно другая, она глупый канак!
      Беды ее начались в день контрольной на прошлом месяце. У них был подменный учитель, миссис Реймонд простудилась. И учительница рассердилась, когда Лорри не поняла вопроса. Но разве Лорри виновата, что приехала из Канады, где учили по-другому? В школе мисс Логан у нее всегда были отличные отметки, и бабушка Маллард ею гордилась. Когда бабушке пришлось лечь на операцию, Лорри не просила, чтобы ее отправили в Эштон жить с тетей Маргарет Герсон, которая весь день на работе. Все, чему учили у мисс Логан, здесь кажется неправильным. Когда она, отвечая в классе на первый вопрос, сказала: «Да, миссис Реймонд» и присела, все рассмеялись, все до одного. Все эти ненавистные мальчишки потом во дворе подскакивали и кричали: «Да, мэм, нет, мэм!» А у мисс Логан мальчишек вообще не было, этих ненавистных мальчишек!
      И она не может говорить о том, о чем говорят Кэти и другие девочки. А теперь миссис Реймонд говорит, что ее нужно перевести на класс ниже, потому что она слишком медленно догоняет. Перевести – только потому, что здесь учат по-другому.
      А потом Джимми Пурвис сочинил эту песню, и они поют ее на всем пути до дома. Ей не хочется возвращаться домой: тети Маргарет нет, а миссис Локнер все время говорит, что она должна идти к ней в квартиру и не быть одной.
      Лорри несколько раз мигнула. Олень стал расплываться, но вот он снова выглядит крепким и сильным. Она хотела бы взглянуть на него поближе. За один из рогов зацепился большой лист и раскачивался, как маленький флаг. Лорри улыбнулась. В этом есть что-то забавное. Олень такой большой и гордый, он почему-то строгий, но лист раскачивается, словно смеется над ним.
      Несмотря на забранные ставнями окна, на все эти темные деревья, кусты и большие груды листьев, Лорри дом понравился. Он совсем не страшный.
      Может, бывают разные ведьмы? Одни злобные и страшные, а другие добрые, как крестная мать Золушки. Волшебница крестная мать тоже обладает магической силой. Только она делает добро, а не зло. Ей пригодилась бы сейчас волшебница крестная мать. Лорри попросила бы превратить Джимми Парвуса в настоящую утку.
      Поднимая портфель, девочка улыбнулась. Старина Джимми Парвус с желтыми перьями по всему телу и с большими плоскими лапами – это первое, что она попросила бы у волшебницы крестной матери или у доброй ведьмы, если бы ей сказали, что у нее есть несколько желаний. А теперь ей лучше идти домой. Она скажет, что ей нужно делать уроки, и миссис Локнер оставит ее одну в квартире тети Маргарет.
      Повинуясь какому-то порыву, Лорри подняла руку и послала привет оленю. В этот момент ветер подул сильнее, сорвал лист с рога, перенес его через ворота и опустил к ногам девочки. Она схватила лист, хоть он и рваный, и сунула в карман плаща. Почему, она и сама не знала.
      Потом повернула на юг, в сторону дома. Она уже дошла до конца переулка, когда услышала сзади тонкий писк. Почему-то этот звук заставил ее остановиться.
      – Она здесь. Тыкай в нее, Стэн, выгоняй, и я ее поймаю!
      Джимми Парвус присел на корточки у большого куста возле старой конюшни. Стэн Вормиски, его помощник и преданный последователь, совал в куст длинную ветку, а Роб Локнер стоял рядом. Стэн и Джимми были возбуждены, но Роб выглядел слегка растерянным.
      – Давай, Стэн, тычь! – приказывал Джимми. – Выгони ее оттуда. А я схвачу!
      Снова тонкий жалобный писк. Лорри обнаружила, что бежит, но на этот раз не от шайки, а к ней. Не успела она добежать до мальчишек, как из куста выскочила маленькая черная тень, увернулась от Джимми и прыгнула на нее.
      В ее ногу впились тонкие, острые, как иголки, коготки, потом в юбку, в плащ: испуганный котенок поднимался по Лорри, как по дереву. Она прикрыла его руками и посмотрела на мальчиков.
      – Только посмотрите, кто здесь. Старый глупый Канак. Это ведьмина кошка, Канак, отдай ее мне. Отдавай немедленно! – Джимми с улыбкой подошел к ней.
      – Нет! – Лорри, как щитом, закрылась портфелем. Под другой рукой у нее на груди котенок дрожал и по-прежнему жалобно мяукал.
      – Отдай ее, Канак. – Джимми по-прежнему улыбался, но Лорри испугалась. Он улыбался совсем не весело, ей эта улыбка не понравилась.
      Девочка повернулась и побежала, подальше от этого взгляда Джимми. Ей не добежать до дома раньше их, в этом она уверена. И даже если добежит, ведь тети Маргарет нет. Кто ее защитит?
      Может быть… может быть, она сумеет перебраться через ограду и спрятаться в кустах. Она умеет карабкаться, приходилось часто в счастливые времена, когда устраивали костры. Передние ворота близко, и эти изгибы на них – хорошая опора. Лорри перебросила портфель через ворота, сунула слабо сопротивлявшегося котенка поглубже под плащ и с отчаянной скоростью начала подниматься.
      Она не знала, почему мальчики до сих пор ее не поймали. Может, Джимми Пурвис боялся последовать за ней сюда. Но она не стала тратить время на то, чтобы оглянуться. Перевалилась через ворота и неловко приземлилась на кирпичную стену.
      Котенок яростно сражался за свободу, вырвался и метнулся меж листьев, побежал не к передней двери, а за дом. Лорри показалось, что передняя дверь вообще никогда не открывается. Боясь, что испуганный котенок снова может выскочить в переулок, она побежала за ним.
      Она увидела ярко-красный плащ Джимми и грязно-серый Стэна. Мальчики шли снаружи вдоль ограды по улице Ясеней, но не очень быстро. А что если они проберутся за ней и сюда?
      Лорри быстро бежала за котенком. Прошло несколько секунд, прежде чем она сообразила, что, хотя по-прежнему под ногами шуршат листья, здесь относительно чисто. Мимо задней стены дома проходила расчищенная дорожка. Выложенная крест-накрест кирпичами, по ее сторонам клумбы, на которых высохшие стебли с головками побитых морозом цветами. Густая поросль кустов и деревьев тянулась только вдоль ограды, закрывая внутреннюю часть.
      Огибая один из углов, девочка оглянулась на дом. Здесь окна не закрыты ставнями, но шторы спущены. Так что ничего не видно.
      – Мяу-у-у… – Это котенок. Лорри побежала дальше.
      Обогнув еще один угол, она оказалась в месте, где клумбы вдоль дорожки расширились, превратились в квадраты. И они пустые, как будто все, что на них росло, аккуратно собрано. Здесь тоже высокие узкие окна, но на них ни ставен, ни штор. На одном окне девочка увидела белую занавеску и край красной шторы. Если передняя часть дома закрыта, то здесь совсем не так.
      Лорри теперь не бежала, а осторожно и медленно шла по тропе. Здесь тоже были листья, ветер переносил их и собирал в груды. Посредине голых клумб пустой бассейн. В самой середине его сидит, сжавшись, какая-то тварь. Дракон, подумала Лорри. Голову тварь держит высоко, под неловким углом, и из широко раскрытой пасти высовывается короткая трубка, из которой когда-то текла вода – а не огонь, какой струей пускали сказочные драконы в своих противников-рыцарей, – вода когда-то стекала в бассейн у когтистых лап.
      – Мяу-у-у! – Голос котенка потянул ее дальше, за следующий угол. Здесь дверь, которую она видела из-за закрытых на цепь ворот. На ступеньке у этой двери сидит котенок, пасть его раскрыта. Оттуда доносится негромкий, но пронзительный писк.
      Лорри застыла, услышав скрип, заглушивший мяуканья котенка. Она стояла, глядя на дверь. Дверь открывалась, и как только образовалась достаточно широкая щель, котенок скользнул в нее. Но дверь продолжала открываться, и Лорри обнаружила, что не может бежать, даже если бы захотела, потому что ноги так прочно прилипли к земле, будто она ступила на дорожку, покрытую смолой.
      Внутри дома темно. Хотя в окнах домов на улице в этот вечерний час уже появился свет, в доме огней не было. Но девочка прекрасно видела женщину, стоявшую на пороге.
      Женщина была невысокая, едва ли намного выше самой Лорри, с круглыми плечами, так что она немного наклонилась вперед. На лице большой широкий нос и подбородок, стремящийся вперед и вверх, навстречу носу. Над темно-коричневыми щеками и лбом черно-белые волосы в тугих завитках, вернее, то, что видно из волос, потому что на голове у женщины чепец с накрахмаленной оборкой вокруг всей головы. Платье у нее темно-красное, а юбка под белым передником очень длинная и широкая, тоже с оборкой. Положив руку на задвижку двери, женщина стояла на пороге и смотрела на Лорри. Потом улыбнулась, и девочка тут же забыла о ее большом носе и остром подбородке.
      – Здравствуйте, маленькая мисси. – Голос ее звучал негромко и мягко. – А, это ты, Сабина. Где ты была и что делала? Замерзла?
      Из-под края ее юбки выглянула черная голова котенка. Котенок несколько мгновений смотрел голубыми круглыми глазами на женщину, потом повернул голову и не мигая уставился на Лорри.
      – Мальчишки, – торопливо начала Лорри, – они…
      Голова в чепце уже кивала.
      – Да, у них всякие проделки, да, проделки. Но вы ведь позаботились, чтобы они не обидели Сабину, да, маленькая мисси? Я расскажу мисс Шарлотте, она будет очень довольна. Заходите. Хотите имбирного пирога?
      Лорри покачала головой.
      – Нет, спасибо. Уже поздно. Миссис Локнер… она расскажет тете Маргарет, что я поздно пришла домой. Это ее встревожит.
      – Тогда приходите в следующий раз. – Голова в чепце кивала, улыбка стала еще шире. – А как вы вошли, маленькая мисси?
      – Перебралась через ворота, передние, – призналась Лорри.
      – И что вы сделали со своей красивой одеждой. Ай-яй-яй. – Женщина указала коричневым пальцем.
      Лорри осмотрелась. На рукавах и груди ее плаща следы ржавчины, еще больше на юбке и чулках. Она попыталась стряхнуть грязь.
      – Пойдемте. Холли выпустит вас, как положено.
      Она спускалась по ступенькам медленно и неловко, а Лорри ждала. Потом пошла за широкой юбкой, которая задевала за кусты у углов дома. Они прошли назад к воротам, где высоко и гордо поднимал голову олень. Холли протянула к воротам старые сморщенные руки, коснулась верхнего прута и резко дернула. Послышался негромкий протестующий скрип, и ворота приоткрылись – не на всю ширину: они застревали на неровных плитах, – но достаточно, чтобы Лорри прошла.
      – Спасибо. – Лорри вспомнила о манерах, которым ее старательно учили в школе мисс Логан, и слегка присела. – Большое спасибо.
      К ее удивлению, Холли, придерживая руками края юбки, которые раздувал ветер, ответила таким красивым и изящным поклоном, какого Лорри никогда не видела.
      – Добро пожаловать, маленькая миссис, добро пожаловать.
      И тут любопытство победило хорошие манеры.
      – Вы… вы?..
      Улыбка Холли стала шире.
      – Старая ведьма? – Произнесенные мягким голосом, эти слова звучали еще хуже.
      Лорри покраснела. Хотя сама она никогда не пробегала мимо Восьмиугольного дома, выкрикивая такие слова и стуча по воротам старой ведьмы, чтобы та вышла.
      – Леди… которая здесь живет? – запинаясь, спросила девочка.
      – Да, я здесь живу. Но я Холли, а не мисс Шарлотта. Мисс Шарлотта – это та самая мисс Эшмид.
      Холли произнесла это так, словно мисс Эшмид такая же важная персона, как леди Картрайт, подруга бабушки в Англии.
      Теперь Холли перестала улыбаться, и голос ее звучал почти резко.
      – Мисс Эшмид настоящая леди, никогда не забывайте об этом.
      – Я… не забуду. А меня зовут Лорри Маллард. – Лорри протянула руку. – Рада была познакомиться.
      Пальцы ее потонули в руке Холли.
      – И я рада познакомиться, Лорри. Приходите еще.
      Лорри пошла по улице Ясеней. У выхода из переулка она оглянулась. Но ворота уже были закрыты, и Холли ушла. Та часть дома, которую она могла видеть, по-прежнему выглядела пустой.
      Стало холодней, ветер рвал клетчатую юбку и шапку. Небо потемнело, как перед бурей. Лорри побежала, но на бегу продолжала оглядываться. Джимми и Стэн вполне могут спрятаться и наброситься на нее. Обогнув стоянку, она немного успокоилась. Здесь много машин, но близко их нет, так что мальчишкам не за чем спрятаться.
      Девочка вбежала по ступенькам в подъезд дома. Здесь мистер Паркинсон вынимал почту из ящика. Лорри пошла медленней и постаралась закрыть дверь без стука. Мистер Паркинсон не любит детей и очень ясно дает это понять. Однажды днем Кэти Локнет бросила мяч, он скатился по лестнице, и Лорри подобрала его. И ее же обвинили в плохом поведении с угрозой рассказать об этом тете Маргарет. С тех пор она старательно избегала мистера Паркинсона.
      Теперь он мрачно смотрел на нее. Лорри очень остро осознавала, как выглядит в своей запачканной ржавчиной одежде. А что скажет тетя Маргарет, если эти пятна не сойдут? Одежда стоит дорого, Лорри это знает. Может, если потереть сильней…
      Но хотя во взгляде мистера Паркинсона ясно читалось его мнение о грязных неаккуратных девочках, он ничего не сказал. Лорри осторожно прошла мимо него и медленно и тихо, как только могла, поднялась по лестнице. Но как только ей показалось, что теперь ее не видно, пошла быстрей, и портфелем ударила сначала по ступенькам, потом по стене. Но вот она, тяжело дыша, у своей двери и ищет в кармане ключ. Напротив дверь Локнеров, но она закрыта. Миссис Локнер за ней не наблюдает.
      Лорри повернула ключ и скользнула внутрь, быстро закрыв за собой дверь. Перед ней было большое зеркало. Посмотрев в него, девочка ахнула. Неудивительно, что мистер Паркинсон так на нее смотрел. Она выглядит даже хуже, чем опасалась.
      Лорри прошла в спальню, в которой спит вместе с тетей. Разделась, разложила одежду на кровати и надела старое платье. А потом принялась работать щеткой, стараясь убрать все следы своего приключения.
      О, как ей везет! Большинство следов удалось уничтожить. А те, что остались, почти не видны, даже когда она подносит платье под лампу. К тому же сегодня пятница, так что она сможет еще раз почиститься завтра утром. Наконец она повесила одежду в шкаф и подошла к туалетному столику, на котором у основания большого зеркала в ряд стояли ароматные флакончики и пузырьки тети Маргарет.
      Как приятно пахнет. В мире много хороших запахов, например, запах горящих листьев. Лорри стояла неподвижно. Она смотрела в зеркало, но видела не свое отражение, а картину из памяти…
      Мама и папа сгребают листья, а Лорри укладывает их в большой мешок… Лорри покачала головой. Она не хочет вспоминать это, потому что потом придется вспомнить и все остальное. Вспоминать маму и папу и самолет, который унес их от нее навсегда…
      Лорри закрыла глаза, полная решимости не вспоминать. Ну вот – она снова посмотрела в зеркало – вот ее лицо, похожее на кошачью голову, как она рисовала маленькой, – треугольное. Черные волосы выбиваются из-под ленты, как всегда в это время дня. И Лорри с той же решимостью, с какой чистила платье, принялась и за этот беспорядок.
      Зеленые глаза – точно, как кошачьи. Допустим, у нее есть волшебница крестная мать, что бы она попросила после того, как превратила Джимми Пурвиса в большую желтую утку? Рыжие волосы и голубые глаза, как у Кэти Локнер? Нет, решила Лорри, этого она не хочет. Того, что у нее есть, с нее достаточно. Она скорчила гримасу и рассмеялась.
      Пригладила юбку. И подумала, каково это носить целые ярды ткани, как Холли. В старину все так одевались, и взрослые, и девочки. Лорри очень нравилась листать книги про одежду, которых много у тети Маргарет, и разглядывать картинки. Тетя Маргарет занимается рекламой для «Моды» Фредерики и знает все о модной одежде. Но сейчас никто так не одевается. Почему же на Холли такое платье? Может, у нее только старая, очень старая одежда? Но это красное платье не кажется старым или поношенным. Или Холли просто носит то, что ей нравится, и ей все равно, что сейчас в моде: короткие юбки, длинные или средние?
      Лорри прошла на кухню и стала доставать пакеты из холодильника. Ставя еду на кухонный стол, она думала о Джимми и его шайке. Джимми о ней не забудет, но завтра суббота, а потом еще воскресенье – ни школы, ни Джимми. Так что у нее впереди два дня, когда можно не волноваться.
      Если бы тете Маргарет не нужно было работать дополнительное время, они утром пошли бы по магазинам. И тогда Лорри могла бы зайти в библиотеку. Хорошо бы только тетя Маргарет перестала тревожиться из-за того, что у Лорри нет близких подруг. Кому нужны такие подруги, которых она здесь может найти? Кэти Локнер, с ее глупыми шутками, и с разговорами о мальчишках, и с этими скрипящими грампластинками?
      Все труднее и труднее избегать наставлений тети Маргарет. Лорри расправила салфетку. Она не станет говорить, что ей не нравится ни Кэти, ни ее подруги.
      Конечно, в школе есть девочки, с которыми Лорри хотела бы познакомиться поближе. Например, Лизбет Росс. Лизбет тоже ни с кем не дружит. Но она умная, и ей нравятся те же книги. Лорри видела у нее на парте «Тайный сад». Она хотела спросить у Лизбет, какая часть ей больше понравилась и читала ли она также «Маленькую принцессу». Но на перемене миссис Реймонд задержала Лорри, чтобы поговорить об ошибках в математике, а больше у Лорри возможностей не было. И Лизбет живет на Бракстон Драйв и никогда ничего не говорит Лорри, только «Привет». Но проводить время, слушая глупые старые записи Кэти, возясь с завитками волос и сплетничая… нет!
      Бабушка о ней никогда не волновалась. Если она хотела сидеть и читать, ей это разрешали. И у нее была подруга Энн. Но теперь все это исчезло, вместе со школой мисс Логан, все, что теперь кажется Лорри таким мирным и удобным. Легко забывать тени и помнить только солнечные дни, когда захочешь.
      Думай о чем-то другом – быстрей! Не о мисс Логан, не о Хемпстеде, не о Канаде, не о горящих листьях… или о маме и папе…
      Восьмиугольный дом! Лорри ухватилась за него. Странный дом, и черный котенок… Сабина, так назвала его Холли… и сама Холли. Она пригласила ее зайти еще раз. Может быть, если она пораньше уйдет из школы и всю дорогу будет бежать, в следующий раз сможет зайти.
      Лорри сидела за кухонным столом и думала об этом. В доме, который она видела, нет ничего страшного. Интересно, как там внутри? Какие там комнаты – треугольные, с острыми углами? Ей хотелось бы узнать.
      В двери повернули ключ. Лорри пошла к входу. Рассказать ли тете Маргарет об этом приключении или хотя бы о его части? Может быть, но не сейчас, решила она, глядя, как открывается дверь.

      Плохая неделя началась с утра субботы – резкий ветер, небо закрыто облаками, а будильник тети Маргарет не прозвонил вовремя. Тете нужно работать в магазине, а теперь у нее нет времени на настоящий завтрак, только на чашку кофе, который ей налила Лорри, пока тетя писала список покупок.
      Сегодня они не пойдут по магазинам вместе. Тетя Маргарет постарается купить все необходимое по пути домой.
      – Прости, малышка. – Тетя, надевая пальто, смотрела в зеркало. – Рождество совсем близко, и у меня очень много работы. Но миссис Локнер поедет в торговый центр и позволит тебе заглянуть в библиотеку. Ты только попроси ее. А сейчас… – она быстро осмотрелась… – кажется, все в порядке. До свиданья, малышка, и будь хорошей. О, будь проклят этот будильник! Я опаздываю.
      И прежде чем Лорри успела мигнуть, она исчезла, пробежала, стуча каблучками по прихожей. Девочка медленно вернулась в кухню и принялась доедать свой завтрак, запивая молоком, думая о своих рухнувших планах. За окном из темных туч уже шел дождь, и все выглядело ужасно.
      Лорри допила апельсиновый сок. Она не станет просить миссис Локнер. Меньше всего хочет она приходить в библиотеку с кланом Локнеров. У Кэти и Роба есть библиотечные карточки, вернее, были когда-то. Но для них библиотека – это часть школы, куда приходят только по указаниям учительницы, если та велит прочесть какую-нибудь книгу. Лорри однажды была с ними в библиотеке и до сих пор краснеет, вспоминая об этом. Роба выгнали за громкие разговоры, и билиотекарша сделала выговор и Лорри, потому что Кэти обращалась к ней. Роб и Кэти ходили за ней всюду и спрашивали, зачем ей эти глупые старые книги. И каждую минуту повторяли: «Эй! Быстрей. Давай уходить отсюда!»
      Для Лорри библиотека – это место тишины и мира, и должно быть достаточно времени, чтобы выбрать книгу. Можно брать за раз только две книги, поэтому выбирать приходится тщательно, а Лорри читает быстро. Большинства книг едва хватает до вечера воскресенья, так что нужно подумать не только о теме, но и об объеме. Совсем недавно она наткнулась на настоящее сокровище – целую полку толстых переплетенных журналов, выпуски за целый год в одном тяжелом томе. Журналы старые, старше тети Маргарет (хотя маленькой девочкой тетя тоже их читала: открыв журнал, она нашла рассказ, который помнила), может, даже старше бабушки Маллард. Но рассказы в них очень хорошие.
      Лорри отнесла в раковину свою тарелку, стакан, а также чашку и молочник тети Маргарет, вымыла посуду и вытерла ее.
      Ей пора возвращать книги, и она хочет взять хотя бы один из этих журналов «Святой Николай». Она сможет унести только один том, если пойдет одна, а именно одна она и пойдет. Когда спланируешь заранее, все легко. Она пойдет на угол улиц Уилтон и Ясеней и сядет в автобус, идущий в Вудсвилл. Он останавливается у торгового центра. Там есть светофор, так что перейти улицу к библиотеке нетрудно. А обратная остановка автобуса на той стороне. Билет для детей двадцать центов, а у нее есть квотер .
      Лорри раньше никогда не ходила в библиотеку одна, но не видела причины, почему бы не пойти. Тетя Маргарет ей это не запрещала. Конечно, Лорри и не спрашивала, но на эту мысль она решила не обращать внимания.
      Дождь пошел сильней. Придется надевать дождевик и сапоги, а книги завернуть в пластиковый мешок. Лорри действовала решительно. Поставила посуду на место и бумажным полотенцем протерла доску для сушки и раковину. Библиотека открывается в десять, а добираться туда не меньше получаса. Лучше выйти чуть после девяти, а то за ней может зайти миссис Локнер.
      Лорри вздохнула. Люди, которые хотят быть добрыми и внимательными, очень усложняют жизнь. «Добрая и внимательная» – так тетя Маргарет говорит о миссис Локнер. Но Лорри она иногда кажется просто назойливой.
      Приняв решение, она почувствовала волнение. Да она сможет так делать каждую субботу, и неважно, сколько времени проведет в библиотеке. Никто не будет торопить ее выбирать книги, и она даже сможет немного почитать. Мысль о таком блаженстве заставила Лорри нетерпеливо ходить из комнаты в комнату. Ей хотелось, чтобы стрелка часов двигалась быстрей.
      К девяти она уже была одета и полностью готова и стояла у двери, нервно посматривая на квартиру Локнеров по другую сторону коридора. Потом, не в состоянии ждать дольше, прижимая книги в пластиковом пакете к груди, закрыла квартиру и побежала по коридору, хотя по лестнице постаралась спускаться не так быстро.
      Когда она дошла до автобусной остановки, дождь уже шел очень сильный. Но на остановке есть крыша, и девочка стояла под ней. Ей казалось, прошли часы, прежде чем показался автобус. Добравшись до торгового центра, Лорри почувствовала, что гордится своей изобретательностью.
      У дверей библиотеки снова пришлось подождать. Лорри защищала книги своим телом, надеясь, что влага до них не доберется, и плащ у нее на плечах совсем промок, когда дверь наконец открыли.
      Внутри Лорри обо всем забыла, она наслаждалась. У нее все время в мире, чтобы бродить вдоль полок, вытаскивать свои любимые книги, прочитывать по предложению там и тут, хотя все эти рассказы она знает почти наизусть. Время ничего не значило до тех пор, пока Лорри не почувствовала пустоту внутри и посмотрела на настенные часы. Двенадцать часов! Не может быть! Часы здесь ошибаются так же, как будильник утром.
      Холли взяла тяжелый переплетенный том журналов и со второй выбранной книгой – это была «Почти магия», которую она уже читала, – направилась к стойке.
      – Не тяжело будет нести? – спросила женщина за стойкой.
      Лорри решительно покачала головой.
      – Поеду автобусом, мне нести не придется. Вот. – Она вынула из кармана пластиковый пакет; девочка заранее вытерла его носовым платком, и он был совсем сухой. – Заверну в это. Они не промокнут.
      – Это тебе не понадобится, дождь кончился. Но я рада, что ты умеешь заботиться о книгах.
      А почему она не должна уметь, удивилась Лорри. Люди всегда считают, что ты ничего такого не знаешь, и удивляются, когда ты это делаешь. Но, может, они и правы, что беспокоятся. Она видела, как Джимми Пурвис бросил книгу, на самом деле бросил. А когда Стэн ее не поймал, она ударилась о стену и из нее выпали страницы. А Салли Уолтерс рисовала на страницах своей книги.
      Дождь, может, и кончился, но ветер по-прежнему холодный. Здесь убежища на остановке нет, а она так боялась пропустить автобус, что стояла у знака остановки на самой обочине под ударами ветра.