Нэн закрыла глаза, зажала руками уши, укрываясь в гнезде из простыней и одеяла…
      Простыни и одеяло?
      Но ведь она на полу старой гостиницы, под окном, куда втолкнул ее Крис. И контрабандисты…
      Нэн открыла глаза, помигала от утреннего света. На мгновение она не поверила в то, что увидела. Она не в гостинице, а снова в своей постели, в квартире тети Элизабет.
      Она протянула руку. Гостиница стоит на столике у кровати. Она выглядит темной и уродливой. Ей захотелось швырнуть макет на пол, разбить его. Но почему-то Нэн не смогла закончить движение руки, чтобы сделать это.
      Девочка выбралась из постели с противоположной стороны, стараясь держаться как можно дальше от «Благородного оленя». Она чувствовала себя обманутой. Сон закончился так, как обычно кончаются сны, — прямо посредине. Она хотела знать, выиграли ли драгуны и полицейские бой, начало которого видела. Память воскрешала яркие картины: тетя Пруденс сидит рядом с раненым лейтенантом, при свете свечи виден лежащий на столе тяжелый пистолет, лицо мастера Леггита… Крис… Что с ними со всеми стало?
      И было ли это на самом деле, когда-то давно?
      Нэн одевалась, время от времени с опаской поглядывая на макет. Первый страх прошел, и любопытство мучило все сильней. Что случилось потом?
 
      Крис лежал, глядя в потолок. Он не шевелился, но знал, что вернулся в свою комнату и не спит. Он снова побывал там. Но на этот раз не с мастером Бойером — со своим отцом!
      Он повернул голову на подушке, чтобы посмотреть на фотографию в рамке. Вот его папа — не тот незнакомец, который бредил в лихорадке. Но одно лицо наплывало на другое, лицо из сна на то, что на фото, и Крис был в замешательстве. Может, он, Крис, так же накладывается на других Крисов?
      Последние мгновения сна — они все путались. Ему казалось, что он помнит, как люди бежали перед гостиницей, помнит громкие выстрелы пистолетов и мушкетов из окон первого этажа. Но — Крис сел и заколотил кулаком по постели — он не знает! Спаслись этот другой Крис и его отец или нет? И было ли это в действительности? У него никогда не было таких ярких снов, кроме того первого, с гостиницей. Они похожи на телепостановки — но только он не просто смотрит, а принимает в них участие.
      И Нэн тоже участвовала в этом последнем сне. Он вспомнил, как они, завернувшись в простыни, пробирались по лесу и по дороге у поместья. Она неплохо придумала с этими простынями, та, другая Нэн, неохотно признал он.
      Не успел он встать, как в дверь постучали. Не тетя Элизабет — та всегда зовет. Крис приоткрыл дверь. Там стояла Нэн, держа в руках гостиницу. Она сунула ее ему.
      — Возьми это! — сказала она. — Мне она не нужна. Не хочу ее видеть — никогда!
      — Ты сказала, что подержишь…
      — Ни за что! Это ты мне сказал! Думаю, будет лучше, если бы ты просто разбил эту сумасшедшую штуку. Избавься от нее! Она… она плохая.
      — Как это?
      — Сам знаешь как! — Она говорила так, словно готова по-настоящему подраться. — Она заставляет меня видеть сны…
      — Значит, ты там была — когда контрабандисты осадили нас?
      Ее выражение слегка изменилось. Не отвечая на его вопрос, она сама спросила:
      — А что случилось потом? Я проснулась после того, как ты подсадил меня в окно. Драгуны победили?
      Крис неохотно покачал головой.
      — Не знаю. Помню, как бежал по коридоре к комнате, где лежал отец. Там была женщина из гостиницы — у нее был пистолет. А снаружи слышался шум и стрельба…
      — Хотела бы я знать — чем все это кончилось, я хочу сказать, — медленно сказала Нэн. — Нечестно знать только часть.
      Крис взял у нее гостиницу. Теперь он разглядывал макет.
      — Может, попробуем еще раз — увидеть сон.
      Нэн убрала руки за спину и отскочила, будто думала, что он силой заставит ее снова взять гостиницу.
      — Не хочу видеть такие сны! — заявила она. — Ты избавишься от нее, если у тебя есть хоть какие-то мозги.
      И исчезла, убежала в свою комнату, быстро захлопнув за собой дверь.
      Крис стоял, глядя на гостиницу. Некоторые части сна он не хотел терять. Крис Фиттон, который привел драгун, который пришел на помощь отцу — этот Крис внушал ему гордость. Это другой Крис, такой, каким он хочет стать.
      Ясно, что Нэн не будет держать у себя гостиницу. Он осмотрел комнату в поисках подходящего укрытия. Наконец закутал ее в тенниску и положил на дно ящика шкафа, набросав поверх другую одежду. Это лучшее, что он сейчас может сделать.
      Услышав нетерпеливый голос тети Элизабет, он торопливо оделся.
 
      — Я могу идти сама, тетя Элизабет. — Нэн сидела за столом с завтраком. — Так делают почти все девочки. Не волнуйтесь.
      — Мне это не нравится, — ответила тетя Элизабет, передвигая свою чашку с кофе и хмуро глядя на нее. — Ты не привыкла к городскому движению — или за тобой зайдут девочки?
      Крис заметил, что Нэн почему-то покраснела, но тетя Элизабет не смотрела на нее. Он чувствовал, что Нэн трудно ответить на этот вопрос, и, не успев подумать о последствиях, сказал:
      — Нам ведь по пути, верно?
      Нэн с явным удивлением посмотрела на него.
      Тетя Элизабет выглядела так, словно он удивил и ее.
      — Что ж, это хорошо. Но вам нужно поторопиться, если вы пойдете пешком.
      Нэн молчала, пока они спускались в лифте, проходили через вестибюль. И вот они на тротуаре.
      — Почему ты сказал, что пойдешь со мной? — сразу спросила она.
      Крис пожал плечами.
      — Она ведь загнала тебя в угол?
      Нэн отвела взгляд.
      — Да…
      — Ну вот, я тебя и вытащил. — Он больше ничего не добавил и пошел дальше, шлепая по грязному мокрому снегу; выглядел он таким же мрачным, как всегда. Но иногда, когда Нэн посматривала на него, ей казалось, что это другой человек — два других человека, которых она встретила в этих странных снах.
      Наконец Нэн решилась нарушить молчание.
      — Тебе здесь не нравится?
      — Все в порядке. — Крис пнул снежный комок.
      — А мне не нравится! Я хотела бы вернуться в Элмспорт. Я… — Она замолчала. Невозможно разговаривать с человеком, который на тебя не смотрит и ясно дает понять, что ему абсолютно все равно, что с тобой происходит или что ты чувствуешь.
      — Послушай, — спустя долгое время сказал Крис, — мы ведь не просили об этом, мы оба. Верно? Но придется смириться — по крайней мере на время.
      Нэн ухватилась за это «на время». Может, у Криса есть план избавления от заботы тети Элизабет? Если это так, она может воспользоваться им.
      — Что ты собираешься делать? — спросила она.
      На этот раз он посмотрел на нее. Очки превращали его лицо в подобие маски.
      — Не понимаю, о чем ты.
      — Ты сказал «на время».
      — Когда-нибудь они вернутся, — ответил он.
      Нэн понимала, что это значит.
      — Она никогда дома не задерживается…
      Они не называли имена, в этом не было необходимости. Нэн быстро опустила голову. Она не позволит ему увидеть, что значит для нее это упоминание.
      — Он сказал, что это последняя работа за границей.
      Верит ли в это Крис? Что его отец навсегда останется дома? Может, для него это правда, но для нее… У нее есть только один дом — дом бабушки, и теперь он перестал существовать.
      Она не ответила, не оспаривала его утверждение. Они уже подошли к академии. Нэн видела, что у входа стоят три мальчика и наблюдают за ними. И выражение их лиц ей совсем не понравилось.
      — А вот и старина сова! — Самый высокий из мальчиков сделал шаг вперед.
      Крис не вздрогнул, выражение его лица не изменилось, но Нэн каким-то образом — как во сне, когда она находила тайник, — почувствовала его страх. Он… ненавидит этих мальчиков и боится их. Но ни за что не даст это понять. Она вызывающе посмотрела на троицу.
      — Старина сова подцепил цыпочку, — заметил другой.
      Все они улыбались. Какая отвратительная улыбка, подумала Нэн.
      — Откуда у тебя цыпочка? — Самый высокий из мальчиков преградил им путь.
      Нэн сжалась. Как раньше ощущала она страх Криса, так и теперь почувствовала его упрямое желание не поддаваться ему.
      — Это моя сестра, Гэнфилд.
      Нэн вызывающе задрала подборок. Она смотрела прямо в улыбающееся лицо предводителя. Тот рассмеялся и сделал еще один шаг, так что она не могла миновать его.
      И тут взметнулся ранец Криса, ударив мальчика по руке.
      — Виноват… — Крис говорил обычным монотонным голосом. — Должно быть, я поскользнулся. Пока, Нэн.
      Ей не хотелось бросать его и уходить — когда его ждет эта троица. Но она знала, что должна уйти. Это неприятности Криса, и он не хочет, чтобы она принимала в них участие.
      — До свидания. — Она хотела сказать совсем не это, но ничего другого не придумала. Но заставила себя идти медленно. Может, при ней они не будут преследовать Криса. Потому что именно это они собираются делать.
      — Доброе утро, Гэнфилд, Роклин, Фиттон…
      Заходя за угол, Нэн осмелилась оглянуться. Во дворе стоял мужчина, глядя на мальчиков. А они гуськом шли мимо него. Нэн облегченно вздохнула. Может быть, Крис от них не освободился, но пока он в безопасности.
 
      — Нам нужно поговорить с тобой, приятель, — сказал Гэнфилд Крису, когда они шли к входу. — Ты в хороших отношениях с Бэтменом, и тебе придется это сделать, иначе!..
      И он ладонью сильно толкнул Криса в спину. Но если хотел сбить менее рослого мальчика с ног, ему это не удалось. Крис достаточно хорошо знал методы Гэнфилда, чтобы подготовиться.
      Прозвенел звонок на общее утреннее собрание. Хорошо хоть то, что Гэнфилд и его друзья сидят в другом месте. Крис вздохнул с облегчением и направился к своему месту.
      Итак, он в хороших отношениях с Бэтменом, печально думал Крис: это все, что они знают. У мистера Баттерсли репутация строгого учителя, но свое дело он знает. А Крис был рад тому, что не отстает и плохих отметок не получает. У Бэтмена не бывает любимчиков: отметки он всегда ставит объективно. То, что вы получили по его предмету, вы заслужили — и заслужили тяжелым трудом.
      Английская литература — не тот предмет, где можно было ничего не делать и получить хорошую отметку, потому что ты спортсмен или родители устроили сцену в кабинете директора. Крис считал, что Бэтмен справится и с такими родителями, если они к нему явятся.
      Он не вслушивался в монотонный голос спереди. Крис был недоволен собой. Зачем он привел Нэн прямо к академии? Это дает Гэнфилду дополнительный рычаг и во всяком случае развяжет ему язык. Он готов это делать и при Нэн. А Крис знал, какие отвратительные вещи могут говорить Гэнфилд и его банда, если захотят. Ну, хоть Нэн ничего этого не слышала.
      Собрание кончилось, и он направился в класс английской литературы. И тут перед ним появился Гэнфилд. Крис остановился и стоял неподвижно. Он давно понял, что лучшее оружие — невозмутимое молчание. Он будет молча стоять, пусть Гэнфилд провоцирует драку.
      — Сова, ты становишься слишком умным, — улыбнулся Гэнфилд. — До меня дошло несколько твоих шуточек. Мы этого не потерпим.
      — Конечно, не потерпим, Кэнни, — подхватил один из его приспешников.
      — За это ты должен оказать нам услугу, Сова. Во вторник Бэтмен собирается проводить тест. У него готовы вопросы. Ты должен к понедельнику их раздобыть. Мы все получим пятерки и утрем нос Бэтмену. Понял?
      Крис молчал, и улыбка Гэнфилда стала еще шире. Он схватил Криса за лацкан и повернул лицом к себе.
      — Я спросил: «Понял?» Сегодня мы занимаемся в спортзале, Сова. Думаю, тебе нужно поддерживать форму. Мы тебе поможем. Мы хотим, чтобы ты был в очень хорошей форме — и помог нам с этим тестом. Мы твои друзья, Сова. Верно?
      Послышался хор одобрительных возгласов. Но тут прозвенел второй звонок, Гэнфилд выпустил Криса, напоминая о своих словах взглядом. Крис дважды глотнул и сел на свое место.
      Хоть Гэнфилд не высказал угрозу, он ясно дал понять, что имеет в виду. И он говорил серьезно. Либо Крис даст согласие, либо в гимнастическом зале произойдет «несчастный случай». И если он будет думать все утро, воображение начнет подсказывать ему, в какой форме накажет его Гэнфилд за упрямство. Он не герой и не супермен. Но какая-то часть его натуры не позволяла покорно выполнять приказы Гэнфилда. Надо подумать. А думать, когда над тобой нависла такая угроза, трудно.
      В первый же перерыв он отправился в библиотеку. Только здесь чувствует он себя в безопасности: здесь Гэнфилд до него не доберется. Крис устроил баррикаду из томов словарей и энциклопедий. Прячась за ней, он чертил завитушки на листе бумаги и пытался думать.
      Но мог вспомнить только одно: как они с Нэн ползли по снегу — во сне. Тогда он смог сделать то, что должен. Но сон — это не реальная жизнь… Неожиданно карандаш, которым он чертил каракули, начал выписывать слова. Это безумие, но может сработать. Конечно, это лишь временно, но если он сумеет перехитрить Гэнфилда и причинить ему достаточно неприятностей, можно будет придумать что-нибудь еще и предупредить катастрофу.
      У него есть одно преимущество: остальная банда не на первом уроке у Бэтмена. У них второй урок, потому что они в лабораторной группе «А». А Крис совершенно уверен, что они никогда не делают больше, чем вытягивает из них Бэтмен. Гэнфилд хвастал, что берет верх над любым учителем, который пытается что-нибудь затолкать ему в голову.
      Крис слегка улыбнулся. Стоит попробовать! Придется придумать предлог, чтобы не ходить на физкультуру на следующей неделе, но это он обдумает позже. Вот что он сделает. Он принялся писать. Прочел написанное, скомкал и сунул в ранец. Это он не доверит никакой корзине для бумаги!
      Час спустя он был готов пообещать Гэнфилду, что постарается достать текст.
      — Да уж постарайся. — Гэнфилд сжал руку в кулак. — Ты настоящий призовой цыпленок, Сова. Мы с тобой ни за что не расстанемся.
      Крис надеялся, что естественно изобразил страх. Его несколько раз сильно ударили по бокам, так что остались синяки, и сделали подножку. Это были напоминания со стороны Гэнфилда и его банды.
      Только в три часа он снова пришел в кабинет английской литературы. Он знал, что за ним внимательно наблюдают, и постарался поговорить с мистером Баттерсли — задал вопрос по семестровой работе, на который уже знал ответ. Они должны поверить, что он готовится к исполнению обещания.
      И хотя, когда он вышел из кабинета, никого не было видно, он был уверен, что обо всем доложили Гэнфилду. Следующий шаг зависит от тяжелой работы на портативной пишущей машинке, и проделывать его нужно тайно.
      По пути домой он продолжал обдумывать свой план, когда услышал голос за собой:
      — Все прошло хорошо?
      Он раздраженно посмотрел на Нэн.
      — Что ты здесь делаешь? И о чем спрашиваешь?
      Она слегка смутилась.
      — Те мальчишки… — неуверенно начала она. — Я думала…
      — Тебе не нужно об этом думать, — резко ответил Крис. Если она собирается тащиться за ним, считает, что он сам не справится, — это совершенно невозможно!
      — И не собираюсь, — вспыхнула она. Пошла быстрей с таким видом, словно его больше не существует.
      Именно этого он и хочет, быстро напомнил себе Крис.

 
      После ужина Крис разложил свои бумаги на столе в кухне, потому что его письменный стол отправили переделывать. Перед ним был учебник литературы, и он работал сосредоточенней, чем над любыми домашними заданиями. Текст должен быть достаточно хорош, чтобы выдержать проверку Гэнфилда. Крис внимательно слушал, что говорят в классе, он помнил предыдущий тест Бэтмена и поэтому хорошо представлял себе, какими могут быть вопросы в этот раз. Идея, разумеется, заключалась в том, чтобы не очень повторять вопросы предыдущего испытания.
      В конце концов он написал вопросы. Теперь нужно их перепечатать. Крис разорвал свои подготовительные заметки на мелкие кусочки и сунул в мешок для мусоросжигателя. Он очень устал, у него болела голова, но сделанное он разглядывал с некоторой гордостью.
      Утром в субботу он поработал на машинке. Ему пришлось перепечатывать трижды, пока он не убедился, что не сделал ни одной ошибки. Он был так занят своей работой, что не обращал внимания на тетю Элизабет и Нэн. К счастью, они отправились по магазинам, а Крис даже не побеспокоился выйти из своей комнаты. Машинку он поставил на стул и сидел на кровати.
      Он старательно разорвал последний экземпляр. Самое важное — копия под копирку, которую Бэтмен может держать в своем письменном столе Но как она попадет к нему, а потом к Гэнфилду? Это придется отрабатывать со всем терпением и выдержкой, на какие он способен.
 
      Нэн шла по вестибюлю за тетей Элизабет и несла сумку с покупками. Ей пришлось отразить два предложения тети Элизабет поразвлечь Марву и ее подружек. Они теперь в школе избегали ее, хотя она была уверена, что они о ней перешептываются и что теперь она снова предоставлена сама себе. Как ей хотелось уйти — уйти от всего, что составляет эту новую жизнь!
      — Почта. — Тетя Элизабет поставила свою сумку, чтобы открыть ключом почтовый ящик в вестибюле. Писем много, но Нэн это было все равно. Однако тетя Элизабет протянула письмо от бабушки, и Нэн едва сдержалась, чтобы не выхватить его. Была еще открытка от мамы — с изображением какого-то необычного каменного лица, — но ее девочка приняла спокойно.
      Когда они оказались в квартире, она отнесла бабушкино письмо к себе в комнату и, еще не сняв пальто, разорвала конверт.
      Бабушке гораздо лучше; тепло хорошо на нее подействовало. Здесь несколько приятных женщин собираются по утрам в понедельник в помещении для отдыха и занимаются вязанием и вышивкой, и пальцы у бабушки не болят, она может снова ими пользоваться и шьет Нэн новую лоскутную юбку. Ее дважды приглашали на ужин соседи…
      Нэн просмотрела оба листка, потом вернулась к началу и принялась читать еще раз. Ничего о возвращении домой, о том, чтобы забрать к себе Нэн. Только одно — она прочла этот абзац медленно, слово за словом, и ее отчаяние все росло:
      «Я думаю, дорогая девочка, что все эти годы я была слишком эгоистична. Ты жила у меня, и маме не хватало близости, которая должна существовать между вами. Если бы я не забрала тебя, ей пришлось бы заботиться о тебе и видеться с тобой чаще. Возможно, обстоятельства вынудят ее начать новую жизнь. Надеюсь и молюсь, чтобы вы лучше узнали друг друга, как должны были бы сделать много лет назад».
      Нэн уронила письмо на пол. Открытка все еще лежала на кровати, с нее смотрело отвратительное лицо. Она потрогала ее пальцем, открытка перевернулась. Мама всегда печатает — что ж, на этот раз целых четыре строчки.
      Стараясь не вспоминать бабушкино письмо, Нэн вполголоса прочла: «Закончила работу. Джеффу нужно провести здесь еще две недели; после этого мы оба с тобой увидимся. Тебя ждет сюрприз. Надеюсь, ты будешь довольна»
      Реакцией Нэн на это было мрачное «Хм!»
      Она пнула бабушкино письмо, потом подняла его и положила в конверт. Бабушка развлекается! И это место о том, что она должна быть ближе к матери — Нэн догадывалась, что это значит: бабушка устала от ее присутствия! Девочка с силой потерла глаза. Она не будет плакать!
      Но ответит не сразу. Пусть бабушка веселится. Ей все равно, что с Нэн, поэтому и Нэн не будет думать о том, что с бабушкой.
      А что касается сюрприза… Их было много. И всякий раз оказывалось, что без них вполне можно обойтись. Она сунула мамину открытку в конверт с бабушкиным письмом и положила в верхний ящик стола.
 
      Тетя Элизабет, конечно, расспрашивала. Как бабушка? И Нэн с готовностью доложила, что бабушке гораздо лучше, спасибо, и что ей нравится дом во Флориде. А мама закончила работу. Но о сюрпризе Нэн ничего не сказала. Крис тоже получил письмо. За едой он едва взглянул на него и сунул в карман, не распечатывая. Впрочем, ушел он торопливо — для Криса.
      Нэн слышала, как в его комнате стучит машинка. Не так быстро, как печатала мама, когда приезжала в Элмспорт; Крис печатал медленно, как будто разыскивал каждую букву, прежде чем нажать на клавишу. Казалось, он занят там чем-то очень важным.
      Полчаса спустя тетя Элизабет выманила его из комнаты сообщением, что они идут на космическую выставку в молл.* Нэн подумала, что тетя Элизабет решительно настроена развлекать их — хотя она сама не очень интересуется космосом.
      Но оказалось, что смотреть на все эти снимки и макеты лунного корабля, увидеть камни, которые астронавты действительно подобрали на Луне, очень интересно. Земля на снимках из космоса выглядит необычно. Нэн стояла перед одной из таких фотографий и смотрела на линии поверхности: они кажутся такими искаженными по сравнению с картой в учебнике. Неделю назад она слышала доклад — его делал Гэри Эванс — о том, что где-то в Европе найдена старинная карта, и на ней видны такие же искажения. И даже нарисована Антарктида, свободная от льда и в виде двух островов, что, как известно, установлено только недавно.
      На мгновение Нэн испытала странное ощущение, словно она плывет в космосе и смотрит оттуда на Землю. Она смутно сознавала, что нечто подобное ощущала в первом сне, когда была уверена, что найдет тайник, прикасаясь кончиками пальцев к панели гостиницы. Что произойдет, если она прикоснется к лунному камню — не та Нэн, что есть сейчас, а та другая Нэн, способная на такие странные и пугающие вещи? Увидит ли она?.. что?.. На Луне ничего не видно, кроме камней, стоящих и лежащих.
      Нэн пошла дальше. Крис стоял у макета ракеты. Нэн подошла к нему.
      — Я думаю, — неожиданно заговорила она, — каково быть запертой в этом и оказаться в космосе. — Она решила, что ей бы это совсем не понравилось.
      — Они путешествуют в пространстве, — сказал Крис, не отрывая взгляда от макета. — Но что если бы мы могли путешествовать во времени?
      Нэн вздрогнула. Путешествия во времени — как сны о гостинице?
      — Что ты собираешься делать — с этим?
      Он не стал делать вид, что не понял.
      — А что мне делать?
      — Я тебе сказала. Избавься от нее!
      Крис покачал головой.
      — Она не причинила нам вреда. Верно?
      Нэн мигнула. Она хотела ответить «да, причинила», но не смогла. Что если бы она не вспомнила о том, как победила дядю Джаспера, когда Пэт проделала с ней свой трюк? Может, она бы… Нет, она не знает, что бы тогда сделала. Именно воспоминание о победе, одержанной над людьми короля, придало ей то, что бабушка называла «хребтом»: она смогла уйти от Марвы и ее подружек, которые старались поймать ее в западню.
      — Отец — они возвращаются, — прервал ее мысли Крис.
      — Знаю.
      Крис продолжал в своей обычной упрямой манере:
      — Я всегда думал, что папа… папа и я… — Он мрачно добавил: — Я был маленький. Когда ты маленький, думаешь о многом таком, чего никогда не будет. Хотел бы я, чтобы эта часть — как мы вывели драгун из ловушки — была бы реальной. Тот Крис кое-что сумел сделать!
      — Все образуется. — Нэн старалась говорить уверенно. Но боялась, что у нее это не получилось: Крис только пожал плечами и снова замкнулся.