- Если я сделаю вид, будто оказываю на тебя давление от имени младших отпрысков Рода Кревонель, точно рассчитанная смена твоей позиции вполне может его удовлетворить. Первоначальное твое неприятие предложений Гурбориана может смениться неохотным согласием. В данных обстоятельствах все мы вынуждены идти на риск - нам придется говорить все, что будет необходимо для того, чтобы заполучить у Гурбориана камень Эльзенара. Как только камень окажется у нас, мы должны как можно быстрее ретироваться и доставить камень через портал в Лормт, где он будет в безопасности, недоступный для Гурбориана или Темных магов.
      Бодрику пора бы уже вернуться, подумал я, если только какие-то трудности не помешали ему доставить наше послание. Потом обругал себя за нетерпение. Гурбориан должен был обдумать каждое слово, написанное Морфью, и наверняка тех же усилий и времени требовало составление ответа.
      Я бросил взгляд на Мерет. Она ничем не проявляла ни беспокойства, ни видимого волнения, но неплохо было бы чем-то ее занять, чтобы у нее не оставалось времени на ненужные размышления.
      - Ты вполне достойно одета к нашей встрече, - сказал я, - но я - нет. Идем со мной, выпьешь немного другого.., более слабого вина, пока я приведу себя в порядок.
      Глава 20
      Мерет - события в замке Кревонель
      (19 - 20 дни. Месяц Ледяного дракона / 20 - 21 дни, Луна Ножа)
      Пока Казариан описывал мне двоих наших врагов, с которыми нам предстояло встретиться лицом к лицу, я благодарила судьбу за то, что многолетний опыт торговли позволил мне слушать его, ничем не проявляя своих истинных чувств. Мой дорогой Неуверен часто обвинял меня в том, что я выработала у себя привычку придавать своему лицу выражение полнейшего безразличия. Однако он вынужден был признать, что порой мне удавалось добиться лучшей цены, нежели ему, поскольку другие торговцы не в состоянии были понять, какие именно товары мне хотелось приобрести больше всего.
      Меня потрясла история постоянных интриг и убийств, которую излагал Казариан. Впечатление усугублялось тем, что он рассказывал об этом, как о чем-то само собой разумеющемся. Мне становилось не по Себе при одной мысли о том, что образ жизни, который избрали он сам и другие ализонские бароны, не уродливое исключение, а кровавая традиция.
      Когда Казариан упомянул Горм, на меня нахлынули тягостные воспоминания. Когда-то мы вели оживленную торговлю с этой островной цитаделью, находившейся у берегов Эсткарпа. В начале моей карьеры у меня были прекрасные связи со многими купцами, обосновавшимися в многочисленных пакгаузах порта на Острове Горм. Подобный громадному кораблю, стоящему на якоре в прибрежной бухте Эсткарпа, Горм был укрыт почти от любых штормов длинным мысом с северо-запада. На оконечности мыса находился Сулкаркип, главный порт Сулкара. Во время моего первого морского путешествия с дядей Парандом, много лет назад, наш корабль делал остановку в Сиппаре, главном городе Горма, который был тогда и основным портом Эсткарпа.
      Тридцать лет назад золотым дням процветания пришел конец. Пока Хильдер, Лорд-Защитник Горма, был смертельно болен, его вторая жена, стремясь обеспечить себе регентство от имени их младшего сына, втайне обратилась за поддержкой к гнусным колдерам. В ту ночь, когда умер Хильдер, со стороны моря хлынула орда колдеров, превратившихся из союзников в безжалостных захватчиков. Большинство жителей Горма вынуждены были сражаться на стороне колдеров, сделавшись лишенными разума рабами. Они были убиты их собственными бывшими друзьями из Эсткарпа и Сулкаркипа. После того как Сулкаркип был разрушен его же защитниками, чтобы предотвратить захват города войсками колдеров, Волшебницы Эсткарпа, с помощью прославленного Саймона Трегарта, воспользовались своей магией, чтобы, вторгнувшись в Лормт, уничтожить всех засевших там колдеров. С тех пор злополучный остров был необитаем, оплакиваемый всеми, кто помнил его прекрасное прошлое.
      Теперь же я узнала, что Гратч, главный приспешник Гурбориана, был одним из тех немногих, кому удалось бежать с Горма незадолго до того, как колдеры обрекли остров на гибель. В отличие от прочих жителей Горма, которых я знала и уважала, Гратч, судя по всему, был опасным интриганом, которого, несомненно, привлекал Ализон, где его талант мог быть оценен по достоинству. Поскольку Горм был предательски отдан в руки колдеров, Гратч возненавидел их и стал на сторону Гурбориана, который по несколько иным причинам также разделял его ненависть к чужакам, спровоцировавшим войну в Долинах.
      Меня удивило признание Казариана, что Лорд-Барон Малландор подозревал Гурбориана в возможном заговоре против него. Насколько я поняла, Малландор во время жестокого переворота, свергнувшего предыдущего Лорда-Барона, Фаселлиана, опирался именно на Гурбориана. Однако Казариан откровенно заявил мне, что не рассказал в Лормте всей правды об обстоятельствах, при которых Гурбориан получил камень Эльзенара. Злосчастный барон, на самом деле, получил камень в награду дважды, из рук двух разных Лордов-Баронов!
      Мне стало не по себе, когда Казариан подробно изложил историю смертельных интриг и предательства, которыми, казалось, был пропитан ализонский двор. Я надеялась, что он не заметил, как дрогнула моя рука, державшая мел, когда я задала ему вопрос о чудовищной казни низложенного правителя и его слуги, которых в буквальном смысле слова скормили псам. Хорошо, что я не могла говорить, иначе кто знает, какие слова могли бы у меня вырваться - хотя мое потрясение невозможно было описать никакими словами. Я внутренне содрогнулась при мысли о бесчисленных поколениях ализонцев, столь безжалостно уничтожавших друг друга. Трудно было понять, каким образом Ализон вообще просуществовал так долго, если общепринятым способом продвинуться по лестнице карьеры являлось неприкрытое убийство.
      Судя по всему, Гурбориан воплощал в себе самые отвратительные обычаи Ализона. Он извлекал выгоду из любой интриги, но не все его заговоры были успешны. После казни Псаря Малландора этот весьма важный пост остался вакантным, и Гурбориан пытался повлиять на новое назначение путем подкупа и запугивания, но на нового Лорда-Барона Норандора его махинации не подействовали, и тот сделал Псарем одного из своих людей.
      Казариан предупредил меня, что Волориану давно известно об амбициозных планах Гурбориана. Играя роль Волориана, я должна была демонстрировать свою враждебность к убийце его брата, чего Гурбориану и следовало ожидать. Мы оба, Казариан и я, должны были сделать вид, что наше отношение к гостю меняется, от явного неприятия до неохотного согласия с предложениями Гурбориана. Казариан предупредил меня, что если нам удастся получить камень Эльзенара в качестве взятки за поддержку со стороны Кревонеля, мы должны как можно быстрее уходить, чтобы в целости и сохранности доставить камень в Лормт, где его не могли бы обнаружить Темные силы Эскора.
      Казариан замолчал, словно пораженный внезапной мыслью. Заметив, что ему необходимо подобающим образом одеться для встречи с Гурборианом и Гратчем, он пригласил меня в соседнюю спальню, достаточно скромно, но изящно обставленную. Голые каменные стены были завешены темно-синими портьерами, а у дальней стены на возвышении стояла кровать под балдахином, застеленная таким же синим парчовым покрывалом.
      Прежде чем я успела осмотреться по сторонам, мое внимание притянуло одно из самых жутких зрелища которые мне когда-либо приходилось видеть. Проходя мимо затененной ниши, я внезапно обнаружила, что оказалась во власти громадного желтоглазого чудовища, готового на меня напасть. Я едва не упала, отскочив назад и в сторону, тщетно, как мне казалось, пытаясь избежать клыков и когтей зверя. Обладай я голосом, я закричала бы от страха... "и тут я внезапно поняла, что зверь неподвижен.
      Чуткий слух и острое зрение Казариана, несомненно, уловили движение за его спиной. Он резко развернулся, держа наготове кинжал. Когда я показала на монстра, он рассмеялся:
      - Мне следовало заранее предупредить тебя о самом выдающемся трофее Кревонеля, - сказал он, убирая кинжал в ножны столь же быстро, как выхватил его перед этим.
      Выдернув ближайший факел, Казариан поднял его, осветив гигантскую, похожую на волка с густым мехом, тварь, шкура которой была натянута на невидимый каркас, создавая иллюзию живого, готового к броску хищника. Казариан был высокого роста, но вытянутые передние лапы вставшего на дыбы зверя возвышались над плечами ализонца. Он разглядывал чудовище с выражением, которое я до этого видела лишь один раз, когда он принес мне своего щенка. Невозможно было поверить, но он испытывал настоящую гордость этим монстром, даже нечто вроде любви к нему.
      - Сейчас их крайне редко можно встретить, - задумчиво сказал Казариан. - Родитель моего родителя убил этого волколака много лет назад, во время охоты в горах на севере. Мастер, который сделал чучело, добился превосходного эффекта, не правда ли? - Он повел факелом из стороны в сторону. Я едва подавила дрожь, когда, как мне показалось, взгляд сверкающих глаз двинулся следом. - Его глаза - из чистого золота, с черными камнями вместо зрачков, - пояснил Казариан. - Совсем как живые. - Он с сожалением вздохнул. - Мне никогда не доводилось видеть волколака самому, - сказал он. - Мой родитель как-то раз рассказывал мне, что встречал отчетливые следы, но зима была слишком суровой, чтобы преследовать зверя. Тем не менее мы восхищаемся этим великолепным экземпляром, каким не может похвастаться даже Гурбориан, несмотря на все его богатство и власть.
      Я с радостью выпила бокал придающего силы вина, которое Казариан налил из стоявшего на столике серебряного кувшина, и была благодарна, когда он предложил мне мягкое кресло. Затем он быстро подошел к двери и позвал Геннарда, чтобы тот помог ему одеться.
      Мое отчаянно колотившееся сердце несколько успокоилось к тому времени, когда вернулся Казариан.
      Должна признать, он выглядел просто потрясающе в небесно-голубом бархатном камзоле и брюках, белом кожаном поясе и таких же сапогах. С груди его свисала изящная золотая баронская цепь.
      Он едва успел сесть, как в дверь ворвался Геннард.
      - Хозяин, - поспешно сказал он. - Бодрик ранен.
      - Где он? - вскочив на ноги, спросил Казариан. - Ему удалось вернуться в Кревонель?
      Прежде чем Геннард ответил, в коридоре послышался шум, и в комнату, шатаясь, вошел сам Бодрик, за которым следовали несколько слуг, которые, отталкивая друг друга, пытались ему помочь. Смотритель замка Кревонель был основательно потрепан. Шея его была обмотана окровавленной тряпкой, а прежде безупречно чистая ливрея порвана и запятнана кровью. Он упал на колени у ног Казариана, безуспешно пытаясь поднести правую руку к груди, к почти оторванному знаку Рода, - Руку порезали, - пробормотал он.
      Казариан тут же присел, поддерживая Бодрика за плечи.
      - Геннард, - приказал он. - Пошли за Волькором и принеси таз с водой и бинты. Все остальные - убирайтесь прочь.
      Слуги поспешно ретировались, подгоняемые Геннардом.
      Бодрик медленно поднял голову и начал шарить левой рукой под разодранным камзолом.
      - Лурск мертв, хозяин, - прохрипел он.
      Схватив кубок с вином, я протянула его Казариану, который поднес его к губам Бодрика.
      - Отдохни немного, - посоветовал Казариан. - Сейчас придет Волькор и обработает твои раны.
      Вино, похоже, придало Бодрику сил, его побледневшее лицо приобрело почти нормальный цвет. Казариан отставил в сторону пустой кубок и усадил смотрителя в кресло. Тяжелое дыхание Бодрика стало спокойнее. Ему, наконец, удалось извлечь левой рукой пакет с посланием и протянуть его мне.
      - Барон Гурбориан поручил мне передать его ответ лично тебе в руки, благородный барон, - сказал он.
      Голос его звучал уже более отчетливо и громко.
      Взяв перепачканный кровью пакет, я вопросительно взглянула на Казариана, который вытащил один из висевших у него на поясе ножей и разрезал тесьму, перевязывавшую пакет.
      - Как умер Лурск? - спросил он.
      В реакции Бодрика невозможно было ошибиться - он оскалил свои ализонские клыки в торжествующей ухмылке.
      - Пока мы ждали во дворе, когда барон Гурбориан напишет ответ, хозяин, у нас с Лурском начался спор.
      Казариан мрачно кивнул.
      - Как я понимаю, - сказал он, - ты спровоцировал поединок, чтобы облегчить мне задачу?
      - Да, хозяин. Я решил, что после открытой схватки с Лурском барон Гурбориан, наверняка, примет меня лично. - Бодрик посмотрел на меня. - До того как я поступил на службу к хозяину, - пояснил он, - Лурск убил моего младшего сородича в Каниспорте. Благодарю тебя, благородный барон, за возможность свести счеты моего Рода с Лурском.
      В ответ я одобрительно кивнула - по крайней мере, постаралась, чтобы это выглядело именно так. Я провела в Ализоне лишь несколько часов, и это уже привело к смерти. Что за чудовищное место - полное жестоких псов, легендарных монстров, убийц-баронов...
      Казариан продолжал держать пакет с посланием в руке.
      - Как тебе удалось остаться в живых, если Лурск мертв? - угрожающе спокойно спросил он. - Ведь в поместье Рептур, наверняка, были и другие? мертв?
      - Люди Лурска убили бы меня, - уверенно ответил Бодрик, - если бы не лорд Гратч. Шум нашей драки привлек его внимание. Он вышел на балкон с пером в руке, как раз тогда, когда Лурск по собственной глупости споткнулся и напоролся на мой кинжал. Другие уже собирались на меня накинуться, но лорд Гратч приказал им схватить меня и немедленно доставить к барону Гурбориану. Барон был очень недоволен, узнав о смерти Лурска, но сказал лорду Гратчу, что не следует пренебрегать возможностью, о которой говорится в письме из Кревонеля, из-за оплошности слуг. Тогда я заговорил, хозяин. Я сказал ему, что у меня были личные счеты с Лурском - наш поединок не имел никакого отношения ни к Кревонелю, ни к Рептуру. Он ответил, что мне лучше с этих пор держаться подальше от Рептура, а затем приказал доставить его ответ, прежде чем он не передумал и не убил меня сам.
      Казариан недружелюбно улыбнулся.
      - Если мне потребуется передать Гурбориану новое послание, - заметил он, - я постараюсь найти другого гонца.
      Вернулся Геннард с бинтами и тазом воды, и тут же появился Волькор с потертой сумкой, раздувшейся от многочисленных банок с мазями и травами, которые, судя по всему, предназначались для лечения раненых псов - или ализонцев. К счастью, для меня это было далеко не первое знакомство с серьезными боевыми ранениями. Мне приходилось помогать нашим Мудрым в страшные годы войны в Долинах, так что меня не поразил вид крови и изуродованной плоти. Взяв бинты у Геннарда, я разложила их на стоявшем рядом столе, готовясь отрезать кусок нужного размера.
      Волькор и Геннард проворно сняли с Бодрика камзол и остатки нижнего белья. Кроме открытых ран на шее, на правом предплечье виднелся рваный порез от меча. К моему удивлению, Волькор вдел в изогнутую иглу вощеную нить и, пока Геннард придерживал края раны, сшил разорванную кожу с ловкостью искусной швеи, затем смазал кожу вином, прежде чем перебинтовать рану.
      Оставив их заниматься шеей Бодрика, Казариан достал из пакета ответ Гурбориана. Он почтительно протянул документ мне, но я не в силах была разобрать замысловатый ализонский почерк.
      - Могу поклясться, благородный барон, - заметил Казариан, - почерк Гратча стал куда более затейливым с тех пор, как я видел его в последний раз. Давай найдем место посветлее. - Взяв меня за руку, Казариан уверенно повел меня к столу, неподалеку от вставшего на дыбы волколака, где другие ализонцы не могли бы нас услышать.
      - Гурбориан, с помощью пера Гратча, выражается в своем обычном стиле, сказал Казариан, зажигая еще одну свечу, чтобы осветить текст. "Волориан, - язвительным тоном прочитал он, - я рад, что ты почтил Столицу Ализона своим присутствием. Нам крайне недоставало твоего совета все эти годы - я часто думал о том, сколь ценный вклад ты мог бы внести в продвижение Ализона к вершинам славы. Теперь же я удостоился твоего благородного приглашения и буду несказанно рад прибыть в назначенное тобой время и место, в сопровождении лишь Гратча и минимального числа телохранителей. Твое предложение поистине возбуждает мой интерес. Смею надеяться, что обоим нашим Родам наша встреча пойдет на пользу. Прошу тебя передать мой сердечный привет Казариану, преданностью которого я всегда восхищался. С нетерпением жду назначенного часа. Гурбориан". - Казариан сделал паузу, затем хищно оскалился. - Морфью заслужил новый медальон на свою баронскую цепь, - сказал он. - Наша добыча проглотила его приманку. Идем, нужно подготовиться к встрече.
      При нашем приближении Бодрик попытался подняться на ноги. Похоже, он полностью оправился после суровых испытаний.
      - Волькор, - сказал Казариан, - можешь возвращаться на Псарню. Скажи управляющему, пусть выдаст тебе бутылку кровь-вина.
      Улыбаясь, Волькор отрывисто кивнул и с энтузиазмом хлопнул по своему знаку Рода. Едва за ним закрылась дверь, Казариан повернулся к Бодрику и Геннарду.
      - Сегодня в полночь мы принимаем барона Гурбориана, - сообщил он. Благородный барон и я будем беседовать с ним и Гратчем в зеленом зале. Поскольку наше совещание секретное, их будут сопровождать лишь несколько телохранителей. Бодрик, ты в состоянии исполнить роль начальника моей стражи?
      Бодрик согнул правую руку и сделал несколько энергичных выпадов, демонстрируя вновь обретенную подвижность.
      - Конечно, хозяин, - заверил он. - Лучшие воины Кревонеля превзойдут любого из стаи Рептура.
      - Позаботься об этом, - приказал Казариан. - Может случиться так, что между нами возникнут некоторые.., разногласия. Твоим воинам придется иметь дело со стражей Гурбориана. Мы же с благородным бароном займемся Гурборианом и Гратчем.
      - Мне принести меч твоего родителя из оружейной, хозяин? - спросил Геннард.
      - Да, принеси его в зал, - ответил Казариан, - вместе с подобающим угощением для нас четверых. Мы с благородным бароном поужинаем здесь. Принесешь нам еду, прежде чем идти в зеленый зал.
      Бодрик еще не успел далеко уйти, когда Геннард принес нам новые подносы с обильной ализонской едой, которую он собрался нам подать, но Казариан снова отослал его "заниматься более важными делами".
      Закрыв за ним дверь, Казариан коротко бросил:
      - Твой обман сразу раскроется, если Геннард увидит тебя за едой. Тебя выдадут твои ровные зубы. Поэтому тебе придется следить за тем, чтобы не показывать зубы в присутствии Гурбориана и Гратча. Будем считать, что предполагаемая лихорадка Волориана не позволяет тебе есть приготовленное угощение.
      Я проглотила еще немного ализонской еды, поклявшись не раскрывать рот во время встречи баронов.
      Наконец, Казариан повел меня вниз, в просторный зал. Он остановился перед высокими двойными дверями, которые вели внутрь обширного помещения. Стены были завешены колышущимися зелеными портьерами, вышитыми золотой нитью. Три огромных железных светильника, стоявших на полу, давали достаточно света, но на большом столе в центре комнаты были зажжены свечи. Посреди стола лежал также меч В ножнах, с оправленной в серебро рукояткой. А на длинном столе, протянувшемся вдоль стены, Геннард сервировал обильный холодный ужин.
      Казариан сразу же схватил меч и выдернул его левой рукой из ножен, после чего последовал неожиданный шквал выпадов и ударов. Как я и предполагала, он обращался с оружием удивительно свободно. Явно удовлетворенный, он убрал меч в ножны, затем окинул пристальным взглядом портьеры. Позади одного из больших резных кресел вертикальные складки ткани прикрывали нишу в каменной стене. Казариан спрятал меч в узком пространстве и, поправив портьеру, повернулся ко мне.
      - Хочу предупредить, чтобы ты избегала даже царапины от любого баронского меча - они могут быть смазаны ядом, здесь это вполне обычное дело. Ты говорила, что умеешь обращаться с посохом - а как насчет меча или кинжала?
      Покачав головой, я написала на своей доске:
      "Самострел, посох - но не меч. Могу ударить кинжалом, если вблизи".
      Я коснулась рукоятки одного из кинжалов у себя на поясе, но Казариан нахмурился.
      - Лучше не стоит, - сказал он. - Кроме того, всем нам придется разоружиться - формально, конечно, - прежде чем начнется наша встреча. У меня нет никаких сомнений, что и у Гурбориана, и у Гратча будет при себе спрятанное оружие, того же они ожидают и от нас, но обычай есть обычай. Естественно, они не сочтут оружием твой посох. Ализонские бароны не сражаются палками.
      "В Долинах сражаются", - твердо написала я.
      - Я слышал, - улыбнулся Казариан, затем его лицо вновь посерьезнело. Когда Гурбориан будет обращаться к тебе, - сказал он, - ты должна писать на своей доске так быстро, как только можешь, но так, чтобы ни Гурбориан, ни Гратч не видели, что именно ты пишешь. Читать за тебя вслух буду только я. Таким образом я смогу отвечать на вопросы о том, чего ты можешь не знать. Пусть тебя не пугают надменные манеры Гурбориана или Гратча. Ты - барон Волориан из Рода Кревонель, а он не обязан считаться ни с кем, кроме самого Лорда-Барона, В открытых дверях появился Бодрик. Он был одет в камзол с высоким воротником, скрывавшим раненую шею, и казался вполне готовым к схватке, если она все же произойдет.
      - Прибыли гости из Рептура, хозяин, - доложил он.
      - Мы встретим их у входа, - ответил Казариан.
      Проходя за ним следом через двойные двери, я заметила тяжелую деревянную балку, лежавшую у стены возле порога, но у меня не было возможности спросить Казариана о ее назначении.
      Сразу за дверью выстроились в ряд позади Бодрика четверо вооруженных телохранителей Казариана. Лицом к ним стояли четверо, столь же хорошо вооруженных, ализонцев, одетых в яркие ливреи цвета охры с черным кантом. В воздухе висел дух взаимной вражды, столь же отчетливый, как если бы между ними разбили о каменный пол бутылку с дурно пахнущей жидкостью.
      Не обращая внимания на мелких сошек, Казариан направился прямо навстречу их приближающимся хозяевам.
      Я сразу же узнала Гурбориана, уже известного мне по моим видениям в Лормте. Он был коренаст и широкоплеч, с более широким лицом, чем у Казариана, с более плоскими скулами и более крючковатым носом.
      - Его темно-зеленые глаза напоминали испорченную во время обжига гончарную глазурь. Показная пышность его костюма внушала мне отвращение. Красный, словно кровь-вино, бархатный камзол был испещрен черными атласными вставками, швы вокруг которых были окаймлены жемчугом. На его плечах висела изящная золотая цепь, украшенная красными драгоценными камнями, такие же камни сверкали в перстнях на обеих короткопалых руках. Даже его черные высокие сапоги были украшены золотой инкрустацией. Однако камня Эльзенара на нем не было. Если он и принес его с собой, то прятал его от посторонних глаз.
      Следом за ним шагал высокий и тощий человек - судя по всему, печально знаменитый Гратч. Как и большинство уроженцев Горма, он отличался внешностью от представителей Древней Расы. Его соломенно-желтые волосы и голубовато-зеленые глаза казались неуместными среди более бледных ализонцев. Когда он подошел ближе, я заметила складки в углах его рта, словно ему часто приходилось хмуриться. Цвет и вид его камзола из темно-красно-коричневой рубчатой фланели неприятно напомнил мне окровавленные бинты Бодрика. Цепь на его шее, хотя и не столь тяжелая и украшенная, как у его господина, тем не менее была из чистого золота.
      Я не могла удержаться от сравнения двух стоявших друг против друга сторон. Рядом с Гурборианом и его людьми, люди Кревонеля выглядели совершенно невыразительно. Казариан упоминал о том, что предпочитает более простой стиль жизни, нежели другие бароны; теперь я лучше понимала, что он имел в виду.
      Быстро решив, что буду подражать поведению самого надменного человека из всех, кого я знала, торговца из Карстена, высокомерные манеры которого всегда приводили в ярость дядю Паранда, я смерила Гурбориана ничего не выражающим взглядом.
      Гурбориан оскалил клыки в лицемерной улыбке и провозгласил:
      - Получив твое послание, Волориан, я понял, что лишь крайне важная для Кревонеля причина могла оторвать тебя от твоих псов в столь критический момент.
      Я быстро нацарапала что-то на своей доске, чтобы Казариан "прочитал" мой ответ. Он ловко повернул доску так, чтобы Гурбориан ничего не видел, и передал ему якобы мои замечания:
      - Разве это не самое подходящее время для тайной встречи? Я не пропускал Первого Щенения со времен заморской войны. Ни один барон не подумает, что я мог бы сейчас бросить свою свору.
      - Хитрая уловка, - похвалил меня Гурбориан, - но не может ли кто-нибудь.., проболтаться насчет твоего отсутствия?
      - Определенно - нет, - возразил Казариан. - На Псаря Волориана можно полностью положиться. Никто не узнает о нашей встрече - по крайней мере, не от кого-то из замка Кревонель.
      - И, могу вас заверить, не из поместья Рептур, - искренне заверил Гурбориан.
      Казариан вытер мою доску носовым платком и вернул ее мне.
      - Давайте разоружимся, - предложил он, - и начнем нашу беседу.
      Все четверо выложили устрашающее количество ножей на стол за дверью зала.
      Поскольку я была самым старшим и, очевидно, самым главным участником этой встречи, я вошла в зал первой и заняла хозяйское кресло с высокой спинкой.
      Казариан подождал, пока войдут двое гостей, затем закрыл двери и, нагнувшись, поднял заинтересовавшую меня деревянную балку. Теперь я поняла, для чего она нужна - он опустил ее в железные скобы, привинченные по обеим сторонам двойных дверей, заперев нас внутри и при этом оставив наших вооруженных телохранителей снаружи.
      Глава 21
      Казариан - события в замке Кревонель
      (20 день, Луна Ножа / 21 день, Месяц Ледяного Дракона)
      Спускаясь по лестнице впереди Мерет по пути в зал, где мы должны были встретиться с Гурборианом и Гратчем, я обдумывал ее реакцию на события сегодняшнего вечера. Ее явно потрясла неожиданная встреча с волколаком в моей спальне, но, к моему удивлению, она не упала в обморок от страха. Учитывая, что ей никогда прежде не приходилось видеть подобных зверей и что сперва она сочла его живым, она среагировала вполне разумно, отскочив в сторону и схватившись за свой посох, чтобы отразить нападение. На меня произвела впечатление ее выдержка - весьма необычная для женщины. Не испугал ее и вид ран вернувшегося Бодрика. Более того, она оказала весьма уместную помощь, своевременно налив ему бокал вина и продемонстрировав явное умение обращаться с бинтами. Судя по ее действиям, ее участие в войне Ализона с Долинами было достойно уважения.
      Когда Бодрик сообщил, что убил Лурска, начальника стражи Гурбориана, стало ясно, что я могу доверять смотрителю моего замка. Иначе я должен был предположить, что Гурбориан ухитрился подкупом или запугиванием склонить Бодрика на сторону Рептура и послал его обратно в Кревонель в качестве шпиона. Однако я знал, что Бодрика связывает со мной нерушимая кровная клятва. Он пошел на немалый риск, соблазнив Лурска на дуэль на территории Рептура, но поступок его был вознагражден. Сразу же после того, как Лурск погиб, вмешался Гратч и не позволил воинам Рептура убить Бодрика. Как и рассчитывал Бодрик, его тотчас же отвели к Гурбориану, который справедливо признал, что потеря начальника стражи куда менее важна, чем потенциальная возможность союза с Кревонелем. Вместо того чтобы убить Бодрика, Гурбориан позволил ему вернуться в Кревонель с ответом на приглашение Волориана. Как мы и надеялись, барон с телохранителями из стаи Рептура намеревался прибыть в Кревонель в полночь.
      Я отправил Геннарда, чтобы тот подготовил подобающее случаю угощение в зеленом зале и отнес туда отравленный меч моего родителя. По ализонскому обычаю, бароны всегда разоружались, прежде чем войти в зал переговоров, куда обычных телохранителей не допускали. Этот обычай был введен, чтобы уменьшить вероятность вооруженных стычек между смертельными врагами, но со временем участники переговоров начали запасаться спрятанным оружием, на случай, если в запертой комнате все же начнется схватка.
      Бодрик объявил о прибытии гостей из Рептура.
      Мне понравились все четверо воинов, которых выбрал мой смотритель. Я узнал троих из телохранителей Рептура - все они были достойными бойцами, но не чета нашим.
      Гурбориан и Гратч были одеты весьма пышно. Я наблюдал за Мерет, не выдаст ли ее страх, но, к моей великой радости, она вела себя вполне убедительно; своей авторитетной манерой держаться она напомнила мне старого барона Морагиана.
      Как только мы вчетвером разоружились перед входом в зал, Мерет направилась прямо к креслу моего родителя во главе овального стола посреди зала.
      Я преднамеренно повернулся ко всем спиной, запирая двери на засов, чтобы Гратч мог сам выбрать себе место - обычно он никогда не садился спиной к двери, но в данном случае запертые двойные двери гарантировали, что никто не сможет подкрасться к нему незамеченным. Кроме того, он был правшой, и его наверняка привлекала непосредственная близость к Мерет, на расстоянии броска ножа. Меч моего родителя удобно расположился у меня под рукой, когда я занял кресло напротив Гратча, слева от Гурбориана и справа от Мерет.
      Геннард приготовил для нас поднос с угощением.
      Направляясь к своему креслу, я расставил три золотых кубка и щедро налил лучшего в Кревонеле кровь-вина нашим гостям. Естественно, они подождали, пока я попробую из своего бокала, прежде чем отпить из своих.
      Гурбориан, нахмурившись, посмотрел на пустые руки Мерет.
      - Возможно ли, - спросил он, - что ты избегаешь столь великолепного напитка, Волориан?
      Мерет, не раскрывая рта, изобразила скорбную гримасу и, набросав что-то на своей доске, протянула ее мне. Там было написано:
      "Лихорадка. Не могу ни есть, ни пить".
      - К моей великой печали, - произнес я вслух, - лихорадка лишила меня вкуса, и я не могу по достоинству оценить ни еду, ни питье.
      Гурбориан слегка расслабился, сидя в своем кресле.
      - Какая жалость, - сказал он. - Когда твой вкус возвратится к тебе, потребуй от Казариана, чтобы прислал тебе несколько бочонков этого вина. Оно воистину достойно похвалы. Согласен, Гратч?
      - Несомненно, милорд, - послушно ответил Гратч, Мерет постучала посохом о пол и властно подняла руку. Гурбориан хрипло рассмеялся.