На земле, освещаемой Тремя Лунами, в этот год надолго затянулся период зимних дождей. Весна запаздывала. Нескончаемые муссоны, гулявшие над равнинами полуострова, нанесли высокие снежные сугробы вокруг башни Великой Волшебницы, стоящей на южном склоне горы Бром. А в ту ночь, когда объявился маленький беглец Шики, шел дождь со снегом.
      Вынесший его из свирепого шторма измученный ламмергейер так устал, что не смог даже послать мысленную весть о своем появлении в уединенный дом Великой Волшебницы, так что этот неожиданный визит сначала вызвал испуг. Едва дотянув до скользкой крыши башни, гигантская птица упала замертво, и сперва слуги Белой Дамы не заметили ноши, которую она с таким мужеством донесла до юга. Крылья, хвост и голова черно-белого ламмергейера были покрыты коркой льда. Кожаный плащ Шики, перенесшего жуткое путешествие, был тверд, как броня, и накрепко примерз к трупу птицы. У беглеца не хватило сил подняться на ноги, и он бы так и погиб, если бы люди, ухаживающие за грифами Великой Волшебницы, не поспешили ему на помощь. Они сразу поняли, что он прилетел из горной страны, что он одной с ними крови, но какой-то очень уж малорослый: очевидно, принадлежал к неизвестному им роду.
      — Меня зовут Шики. Я привез новости для Белой Дамы. — Слова давались беглецу с трудом.
      — В северной стране Тузамен случилось несчастье. Я… я должен рассказать ей…
      Так и не договорив, он лишился чувств, и ему привиделись умершие жена и дети, почудилось, что они пытаются освободить его из объятий кошмарного сна, зовут к себе, в золотое царство тепла и покоя, туда, где под безоблачным небом цветут черные Триллиумы.
      Как же его влекло к любимой семье! Как хотелось распрощаться наконец со страданиями и болью, с бременем долга, тяготевшим над ним всю жизнь! Но он еще не передал тревожную весть и начал умолять дорогих его сердцу призраков немного повременить, подождать, пока он не исполнит свою последнюю миссию — предупредит Великую Волшебницу о грозящей опасности. Не успел Шики заговорить, как все три видения, улыбаясь и кивая головами, растаяли в сияющем мареве.
      Очнувшись, он понял, что будет жить.
      Он пришел в себя в полумраке уютной комнаты, на широкой постели, покрытой меховым одеялом. Обмороженные руки были туго перебинтованы. Возле постели стояла странная небольшая лампа, похожая на кристалл, которая излучала яркий желтый свет. В окно стучал ледяной дождь, но в комнате было очень тепло, хотя нигде не видно ни очага, ни жаровни с углями. В воздухе витал легкий аромат духов. Он с трудом сел и увидел в ногах постели на столике вытянувшиеся в ряд золоченые горшки, в которых цвели волшебные черные Триллиумы — точь-в-точь такие, какие привиделись ему во сне.
      За ними в полумраке стояла высокая женщина. Ее длинное белое одеяние с капюшоном отливало голубизной, напоминая сверкание льдинок с великих ледников, покрывающих далекие отсюда горы. Лицо женщины было скрыто, и поначалу Шики затаил дыхание от страха — от этой таинственной фигуры повеяло колдовской силой, подавлявшей его, и он задрожал, как испуганный ребенок. В прошлом ему один раз пришлось встретиться с человеком, которого окружала подобная аура, — тогда он чуть не умер.
      Женщина откинула капюшон и подошла к нему поближе. Ласково дотронулась до него, и он опять опустился на подушки.
      — Не бойся, — произнесла она. Пугающая аура растаяла. Это была всего лишь красивая молодая черноволосая женщина. Она явно не из его народа. Глаза с глубокими золотыми зрачками отливали опаловой голубизной, а нежные губы печально улыбались.
      Его страх сменился диким беспокойством. Может быть, вур привез его не туда, куда следует? Ведь легендарная Великая Волшебница, которая со времен Исчезнувших охраняет и защищает его народ Гор, должна быть древней старухой. А этой женщине на вид не больше тридцати…
      Не волнуйся, — сказала она. — Одна Великая Волшебница сменяет другую — так повелось с самого начала. Верь мне, я и есть Великая Волшебница Харамис, Белая Дама нашего времени. Правда, пока я новичок — всего лишь двенадцать лет исполняю свои обязанности. Скажи, кто ты, зачем искал меня, — и я постараюсь помочь тебе.
      О, Госпожа, — прошептал он. Слова падали медленно, как последние капли из выжатой губки. — Я попросил своего верного вура доставить меня сюда, к тебе, потому что я ищу праведливости, хочу, чтобы было исправлено то зло, которое причинили мне, моему семейству и жителям моего селения. Но во время перелета, будучи близок к смерти, я понял, что не только мы нуждаемся в твоей помощи. Опасность угрожает всему миру.
      Она долго смотрела на него. Он поразился, увидев, что глаза ее наполнились слезами, так и не пролившимися на бледные щеки.
      — Значит, это правда, — прошептала она.
      — Во всем мире стало тревожно, повсюду распространяются слухи о возрождении зла. Даже между моими любимыми сестрами возникли разногласия. Я пыталась объяснить это земными причинами, поскольку мне не хотелось верить, что мировому порядку опять угрожает опасность.
      — Но это именно так! — приподнявшись, вскричал он. — Поверьте мне, Госпожа! Вы должны мне поверить! Жена не хотела слушать меня и погибла, а с нею и мои дети, и многие односельчане. Тот злой человек, что спустился с Вечного Ледника, уже заколдовал весь Тузамен. Но скоро… скоро…
      Сильный приступ кашля помешал ему говорить, и он как безумный забился в судорогах. Волшебница подняла руку:
      — Магира!
      Дверь открылась. Появилась еще одна женщина. Неслышными шагами она подошла к постели и внимательно посмотрела на беглеца огромными зелеными глазами. Ее волосы напоминали паутину, а уши украшали сверкающие красные рубины. В отличие от строгого белого платья Великой Волшебницы, легкое свободное одеяние вновь пришедшей было темно-малинового цвета с золотым воротничком и такими же манжетами, усыпанными разноцветными драгоценными камнями: выглядело оно роскошно. В руках она держала хрустальную чашу с темной дымящейся жидкостью и по приказу Великой Волшебницы протянула ее беглецу.
      Его кашель утих, и он успокоился.
      — Сейчас вам станет лучше, — сказала Магира.
      — Наберитесь мужества. Белая Дама никогда не отворачивается от тех, кто приходит к ней за помощью.
      Мягкой тканью Магира промокнула его покрытый испариной лоб, и он с облегчением отметил, что на руке у нее три пальца, совсем как у него. Хотя внешне эта женщина очень напоминала человека, хотя черты ее лица были более правильными, чем его собственные, и в речи слышался странный акцент, ему приятно было сознавать, что она принадлежит к его народу. Что ни говори, а надвигающаяся угроза исходила именно от людей.
      Лечебный напиток оказался горьким на вкус, зато утолил жажду и наполнил беглеца силами. Белая Дама присела на один край постели, Магира устроилась на другом. Через несколько минут он окончательно пришел в себя и смог поведать им свою историю.
      — Меня зовут Шики, — сказал он, — а мой народ называет себя дороками. Мы живем в самом отдаленном районе Тузамена — там, где языки Вечного Ледника, берущие начало из студеного центра мира, смыкаются с морем. Это суровая страна овеваемых ветрами бесплодных земель и голых скал. Селения моего народа, маленькие и бедные, ютятся на дне глубоких каньонов между высокими утесами. Гейзеры немного нагревают воздух и землю, так что кое-какие деревья и овощи все-таки могут произрастать. Наши жилища — пещеры просты, но удобны. Очень редко к нам заезжают люди с побережья и с Огненных островов, мы поддерживаем связь и с некоторыми племенами народа Гор. По всему миру в горах живут наши родственники, и, подобно им, мы выращиваем способных на дальние полеты вуров и путешествуем вместе с этими замечательными птицами.
      Теперь я понимаю, что госпожа Магира и те ваши слуги, которые перенесли меня сюда, тоже принадлежат к какой-то обособленной ветви моего народа, удостоенной чести служить вам, Белая Дама. Я понимаю также, почему мой бедный погибший друг, вур Нанунцио, так настаивал на том, чтобы я поделился с вами печальными новостями… Простите, что отвлекся, мне не следовало отступать от своей истории.
      Я зарабатывал на жизнь охотой на черных федоков и золотых варрамов, которые водятся только в высокогорье, а кроме того, время от времени сопровождал людей, ищущих драгоценные металлы, в далекие горы, туда, где горячие вулканы немного смягчают леденящий душу холод.
      Два года назад в сухую осеннюю погоду в наше селение пришли трое людей. Это не были ученые или торговцы: они представились студентами с юга, из Рэктама. Они сказали, что посланы королевой — регентшей Ганон-дри на поиски редкой травы, которая может вылечить их юного короля Ледавардиса от медленно убивающего его ревматизма. Эта трава растет только в Кимилоне, далеком краю Огня и Льда, на маленьком островке жизни, среди ледников и скал.
      Глава нашего селения, старая Зози Твистбэк, сказала незнакомцам, что Кимилон находится в девятистах лигах к западу от нас, что его окружают покрытые вечными льдами горные вершины. Эта земля практически недосягаема, добраться до нее могут только чудесные птицы, которых мы, народ, называем вурами, а люди — ламмергейерами. Но даже им такое путешествие вряд ли под силу — в тех краях свирепствуют бури, спускающиеся с Вечного Ледника. Ни дороки, ни другие обитатели гор никогда не осмеливались летать в Кимилон на вурах. Почти двести лет никто не бывал там.
      Трое незнакомцев сулили огромное вознаграждение тому, кто проводит их до Кимилона, но добровольцев не нашлось. Не только потому, что путешествие казалось страшно опасным, но и потому, что эта троица внушала опасения. От них попахивало черной магией, и мы не очень-то им верили. Один был одет во все черное, другой — в фиолетовое, третий — в ярко-желтое.
      Потом они потребовали, чтобы мы продали им вуров, — они собрались отправиться в Кимилон без проводника!
      Наша Зози не дала выхода своему гневу и терпеливо объяснила, что чудесные птицы — существа свободные, что они не являются нашей собственностью, что мы летаем с их помощью как друзья. Она осторожно намекнула чужестранцам, что тем, кто не выказывает дружелюбия, вуры могут надолго запомниться своими когтями и острыми клювами. Тогда троица возобновила уговоры насчет сопровождающего, но, поскольку их по-прежнему никто не хотел слушать, они вроде бы отказались от своих намерений и покинули селение.
      Но не тут-то было. Всем дорокам известно, что я — самый лучший проводник. Это стало известно и чужестранцам. И вот однажды, вернувшись после осмотра капканов, я увидел, что мое жилище опустело. Жена и обе маленькие дочки исчезли, и никто из народа не знал, что с ними случилось. Той ночью я чуть не сошел с ума от горя. Я накачался ягодной настойкой почти до бесчувствия, и вдруг в дверь ко мне постучался один из той троицы. Он сказал, что у него есть важное сообщение.
      Ну что ж, наверное, вы уже догадались: мерзавцы похитили мою семью, чтобы заставить меня стать их проводником! Они предупредили, что, если я скажу хоть слово односельчанам, моя жена и дети будут убиты. Если же я доставлю их в Камилон и потом вернусь с ними, живыми и невредимыми, обратно, моя любимая семья будет возвращена мне в целости и сохранности, а я получу в награду мешок с платиной, стоимость которой равняется моему десятилетному заработку.
      — Но если мы не отыщем лечебную траву, — сказал я, — риск окажется неоправданным.
      В ответ чужестранцы весело расхохотались.
      — Никакой травы не существует, заявил одетый в фиолетовое.
      — Нас ждет кое-что другое, и дело не терпит отлагательства. Так что собирай команду из самых могучих и выносливых ламмергейров: четырех для нас и еще десяток — чтобы перевезти кое-какой груз. Мы должны отправиться до расвета.
      Мне оставалось только подчиниться. Не буду рассказывать вам о ужасном полете к Вечному Леднику. Он занял семь дней. Только один раз мы сделали короткую передышку, опустившись на лед: даже выносливые вуры выдохлись от бурь, терзавших нас каждую ночь. Когда мы наконец достигли края Огня и Льда, вулканы бушевали вовсю: с гор текла раскаленная лава, в багровом небе курился черный дым. Одним словом, эта местность очень напоминала десятикратно увеличенный ад. Пепел выбеливал землю и покрывал скудную растительность подобием ядовитого снега. И в этом аду мы нашли одинокого мужчину. Оказалось, он сам построил себе жилье из обломков застывшей лавы. Возведенный возле огромной скалы дом размером с два сенных амбара был не только добротен, но и красив. Пищей мужчине служили прячущиеся в расщелинах личинки, корешки и ягоды с нескольких кустарников, росших на скудной почве, а также черви и ракушки, которые водились в горячих вулканических ручьях. Все здесь было отравлено вечно падающим пеплом, так что, когда мы впервые увидели его, он был похож на обтянутый кожей скелет.
      Мужчина был высок — в два раза выше меня. Его густые светлые волосы и борода отросли почти до колен. У него было изможденное морщинистое лицо, в глубоко посаженных бледно-голубых глазах с искорками темного золота светилось безумие. На ногах он носил самодельные сандалии, защищавшие от острых камней, а тело прикрывала грубая, сплетенная из растений заплатанная роба, которой вполне хватало, чтобы не замерзнуть: в этой части Кимилона извержения вулканов смягчали стужу, веющую с окружающих плато ледников.
      Я тут же догадался, что истинной целью нашей экспедиции было спасение этого человека, которого звали Портоланусом. Вне всяких сомнений, он был могущественным колдуном. Честно скажу вам, Белая Дама, от всей его фигуры веяло той же колдовской силой, что и от вас, но в его чарах не чувствовалось доброжелательности. Наоборот, казалось, он с трудом сдерживает ярость, словно все его существо переполняют бушующие страсти. Мне даже почудилось, что он может взорваться с той же разрушительной силой, с какой вырывается из жерла вулкана раскаленная докрасна магма, — если, конечно, даст волю своим чувствам.
      Когда мы нашли этого Портолануса, он с трудом говорил на человеческом языке. Я так и не узнал, долго ли он жил отшельником в этом уединенном месте. Мне до сих пор непонятно, каким образом ему удалось вызвать трех своих спасителей, которые обращались к нему с почтением, граничащим со страхом. Они привезли для него роскошные белоснежные одежды, и после того как он насытился, помылся, постриг волосы и сбрил бороду, в нем уже нельзя было узнать того беднягу в лохмотьях, который издал торжествующий звериный рык при виде вуров, приземлявшихся возле его жилища.
      Кроме съестных припасов и крошечных палаток, в которых мы ночевали на льду, приспешники Портолануса еще дома заставили меня приторочить к спинам десятка птиц веревки и мешки. Скоро мне стало ясно, для чего они предназначались. Пока вуры отдыхали, я оставался на улице с одним из мужчин, стерегущим меня, а двое других вместе с Портоланусом заперлись в каменном доме. Наконец они вышли наружу со множеством туго набитых мешков и погрузили их на птиц. Потом той же опасной дорогой мы отправились обратно в Тузамен.
      Однако летели мы не в мое селение.
      Мы оказались на морском побережье, около Белой реки, в убогом поселении людей — Мерике, которое считается столицей Тузамена. Там чужестранцы освободились от своей таинственной поклажи, разместив ее в выходящем окнами на море ветхом Замке Тьмы. Там же они рассчитались со мной, вручив небольшой кошелек с монетами из платины, которых было в десять раз меньше обещанного. Как сказал Портоланус, остальное будет доплачено, когда «его дела поправятся». «Ничего себе», — подумал я, но благоразумно придержал язык. Лакеи Портолануса объяснили, где находится тоннель из вулканической лавы, в котором они спрятали мою семью. Они заверили, что я найду свою родню в целости и сохранности.
      Вместе с вурами я вернулся в горы и освободил жену и детей. Они были голодные, замерзшие, грязные, но им действительно не причинили никакого зла. Можете представить, как счастливы мы были, вновь соединившись. Жена очень обрадовалась при виде кошелька с платиной и сразу же стала строить планы, как лучше потратить деньги. Я велел ей и детям держать язык за зубами, так как, когда имеешь дело с людьми, особенно с теми, кто знается с черной магией, предосторожность не помешает.
      После этого мы около двух лет жили спокойно.
      Новости из мира людей медленно доходят до отдаленных горных равнин Дорока. Мы долго не знали о том, что Портоланус объявил себя внучатым племянником могущественного волшебника Бондануса, правившего Тузаменом сорок лет назад, легко сверг Тринуса, нынешнего немощного правителя, и взял всю власть в свои руки. Говорили, что он и его сторонники прибегли к волшебному оружию, против которого обычное оказалось бессильно; говорили также, что сами они неуязвимы и могут завладеть душами своих врагов, превращая их в беспомощных марионеток.
      Я не встречался с Портоланусом вплоть до наступления зимних дождей. Двадцать дней назад глубокой ночью он свалился как снег на голову, с шумом ворвавшись в мою пещеру. Маленькие дочки проснулись и заплакали, да и мы с женой перепугались до смерти. На этот раз колдун замаскировался, спрятав свою таинственную ауру, так что поначалу я узнал его только по глазам. Под его покрытым дорожной пылью плащом скрывалось роскошное королевское облачение. Он располнел, а его голос из хриплого превратился в звонкий и благозвучный.
      Он заявил:
      — Нам нужно опять лететь в Кимилон, приятель.Так что позови трех вуров: двух — для нас и одного — для поклажи.
      Меня переполняли негодование и страх, потому что, в отличие от него, я знал, что в тот раз мы чудом спаслись от гибели, когда летели через ледник. А ведь тогда стояло сухое время года. Совершать подобное путешествие сейчас, когда вовсю бушуют снежные ураганы, было безумием. Я так и сказал ему.
      — Не имеет значения, — ответил он. — У меня хватит сил справиться с бурей; Ты нисколько не пострадаешь, и, кроме того, я оставляю вознаграждение твоей жене, так что мысль об этом будет согревать тебя в пути.
      Он вытащил вышитый кожаный кошелек, открыл его и высыпал на обеденный стол пригоршню драгоценных камней: засверкали и заискрились рубины, изумруды и редкие желтые алмазы, веселя наши сердца.
      Но я все же отказывался. Жена была беременна, одна из дочек болела, а я, несмотря на уверения колдуна, все-таки боялся, что мы не вернемся живыми.
      К сожалению, жена начала пререкаться со мной, говоря, как много хороших вещей мы сможем купить, если продадим драгоценности. Я пришел в ярость от ее глупости и жадности, и мы стали кричать друг на друга, а дети тут же захныкали, и все это продолжалось до тех пор, пока Портоланус не рявкнул:
      — Довольно!
      Внезапно вокруг него возникла та самая пугающая колдовская аура. Он стал выше ростом и принял грозный вид. Мы отпрянули от него, а он вытащил из чехла, прикрепленного к поясу, темный металлический жезл. Я не успел понять, что происходит, как он дотронулся этой штукой до головы жены, и та упала на пол. Я закричал, а он проделал то же самое с моими бедными дочерьми и направил жезл в мою сторону.
      Дьявол! — кричал я. — Ты погубил их!
      Они не умерли, а просто лишились сознания, — пояснил он. — Но они не придут в себя до тех пор, пока я снова не коснусь их своей волшебной палочкой. А я этого не сделаю, прежде чем мы не слетаем в Кимилон.
      Этого не будет никогда, — ответил я и, собравшись с силами, мысленно позвал своих соплеменников. В ту ненавистную ночь они сбежались ко мне на помощь с мечами и ручными катапультами на изготовку и сгрудились галдящей толпой под скалой, укрывающей вход в мою пещеру.
      Портоланус рассмеялся. Рывком распахнув дверь, он швырнул наружу какой — то небольшой предмет. Последовала яркая вспышка, и громкие голоса умолкли. Колдун вышел на улицу. Мои друзья, ослепленные и беспомощные, лежали на земле во тьме, пронизанной холодным дождем. Портоланус обходил их одного за другим, касаясь каждого своим волшебным жезлом. Скоро все они замерли в неподвижности.
      В дверях пещер — стали появляться причитающие, льющие слезы родственники моих дорогих друзей. Высокий колдун повернулся ко мне, и на меня словно ледяным ветром повеяло. Его глаза горели, подобно алмазам в чёрной обсидиановой оправе.
      Когда он заговорил, его голое был очень спокоен:
      Они все умрут — или будут жить. Это зависит от тебя.
      Ты уже убил их всех! — закричал я, не владея собой, — Я позову вуров, и они разорвут тебя на куски!
      Тогда он дотронулся жезлом до меня.
      Я почувствовал себя свечой, которую гасят: меня поглотила пустота. Через мгновение пришел в себя — такой вялый, словно только что появился на свет. Я лежал в грязи, и дождь хлестал меня по лицу. Волшебная палочка находилась в дюйме от моего носа, а Портоланус смотрел на меня сверху вниз.
      Тупица! — сказал он. — Неужели ты до сих пер не понял, что у тебя нет выбора? С помощью магии я лишил тебя сознания, а потом вновь воскресил к жизни. Жезл точно так же оживит и твою семью, и друзей — но только в том случае, если ты послужишь мне!
      В бурю вуры не могут летать на большие расстояния, — пробормотал я. — В это время года они не поки
      дают гнезд.
      Я умею успокаивать бури, — ответил он. — Зови птиц, и в путь!
      Я, потеряв и мужество и надежду, согласился. Женщины и взрослые дети перетащили бесчувственные тела моих односельчан в пещеры, а Портоланус рассказал, как надо ухаживать за этими полутрупами и за моей собственной семьей, пока мы не вернемся.
      Когда мы наконец поднялись в воздух, вуры выстроились в одну линию. Они летели близко друг от друга, а Портоланус восседал на той птице, что была в центре. Каким-то чудесным образом он ослабил страшные порывы ветра, и мы летели, словно в тихую погоду. Когда птицы устали, мы, как и в прошлый раз, приземлились на ледниковой шапке и укрылись в палатке, а вуры сгрудились вокруг. Пока мы отдыхали, чары колдуна оберегали нас от ветра и снега, а потом мы снова поднялись в воздух. Этот перелет занял всего шесть дней, несмотря на бушующие ураганы. Когда мы прибыли в Кимилон, я был бодр и свеж, и настроение мое улучшилось.
      Колдун вынес из своего каменного дома только одну вещь: темный сундук длиной с меня, шириной и высотой в три ладони. Он был сделан из какого-то прочного материала, напоминающего черное стекло, а на крышке его сияла серебряная звезда со множеством сверкающих лучей. Портоланус страшно развеселился, даже его опасная аура куда — то исчезла. Он открыл сундук и показал, что внутри пусто.
      — Простенькая вещица, не так ли? — сказал он. — Но она поможет мне завоевать мир, как и вот эта вещица, спасшая мне жизнь! — Он вынул из роскошной куртки блестящий черный медальон в форме точно такой же звезды. — В южных краях живут могущественные волшебники, которые пожертвуют бессмертием души, чтобы завладеть этими двумя предметами. Короли и королевы с радостью обменяют на них свои короны. Но эти вещи принадлежат мне, и я воспользуюсь ими.
      Он расхохотался словно безумный, его аура окутала меня, как пронизывающий душу туман с Вечного Ледника, и я испугался, что умру на месте от отчаяния и отвращения к себе. Но тут я услышал мысленный голос моего дорогого вура Нанунцио: он умолял меня не терять мужества. И я вспомнил о своей семье и друзьях.
      — Нам нужно лететь, — сказал Нанунцио, — широким фронтом наступает ужасный ураган, он бросит вызов злому колдуну. Необходимо покинуть Кимилон до того, как разразится буря.
      Запинаясь, я передал слова вура Портоланусу. Тот замысловато выругался и стал быстро увязывать свой драгоценный сундук. Он водрузил его на спину той птицы, на которой летел сам, хотя у нас был еще один вур, специально для поклажи. Потом мы отправились в путь. Как раз в это время над вулканами начали образовываться снежные облака.
      Наше возвращение было столь жутким, что мне не хочется вспоминать о нем. Колдун был в состоянии усмирить порывы ветра, так что мы не погибли, перелетая через ледниковые шапки, но он ничего не мог поделать с чудовищным холодом. На пятый день буря наконец прекратилась. В эту ночь мы расположились лагерем на льду под ярко сияющими Тремя Лунами, и Портоланус заснул как убитый, устав от борьбы с ураганом.
      Я осмелился мысленно связаться с родной деревней и спросил о своей семье и о тех, кто был заколдован заклинанием. Старая Зози Твистбэк сообщила мне ужасные новости. Те, кто на первый взгляд казался уснувшими, на второй день явно испустили дух. Признаки смерти были очевидны. Поэтому опечаленный народ возложил их тела на огромный погребальный костер.
      Не владея собой, я громко застонал. Колдун пробудился. Я назвал его лжецом и грязным убийцей и выхватил свой охотничий нож, успокоившись только тогда, когда он пригрозил мне волшебным жезлом.
      На людей это действует именно так, как я говорил, — заявил Портоланус. — Да ты и сам очнулся сразу
      же, ты был без сознания всего минуту. Должно быть, сказался какой — то побочный эффект. Вы устроены немного иначе, чем люди, возможно, вы более уязвимы для моей волшебной палочки.
      Возможно! Что значат для тебя все эти убийства? Только повод для разглагольствований?
      Я не хотел убивать твоих соплеменников, — сказал он. — Я не бесчувственное чудовище. — Он помолчал, раздумывая, а я продолжал в бессильном гневе ранить его. Потом он снова заговорил: — Попробую облегчить твои страдания: дам тебе щедрую награду и возьму к себе на службу. Теперь я властелин Тузамена, а скоро стану владыкой мира. Думаю, мне пригодится опытный человек, который будет присматривать за ламмергейерами.
      Я уже готов был в негодовании отказаться, но осмотрительно промолчал. Ничто не сможет воскресить ни жену, ни детей, ни друзей. Так или иначе, но я найду способ отомстить черному злодею, а если сейчас откажусь служить ему, он убьет меня взмахом руки. Мы находились на расстоянии одного дня полета от края Вечного Ледника, а от моей деревни нас отделял всего час пути.
      — Я подумаю над твоим предложением, — проворчал я, отворачиваясь. Потом притворно захрапел, и скоро он снова провалился в сон. Но я не спал и думал, что же делать дальше. Когда меня ослепляли гнев и отчаяние, я с удовольствием прикончил бы его. Но хладнокровно сделать это я не мог. Оставались еще вуры… Но и им я не мог приказать напасть на него. Если я совершу убийство, то ничем не буду отличаться от колдуна.
      Я вылез из палатки, подошел к моему другу Нанунцио и заговорил с ним, испрашивая совета. Он сказал:
      — Давным-давно, когда народ Гор попадал в трудное положение, он посылал гонца к Великой Волшебнице, к Белой Даме, которая охраняла и защищала весь народ.
      Я вспомнил, что когда-то в раннем детстве слышал легенды о ней, но мне всегда казалось, что она живет очень далеко, на самом краю мира, и ничего не сможет сделать для бедных дороков из Тузамена.
      — Мы, вуры, знаем, где она живет, — сказал Нанунцио, — это на самом деле далеко. Если у меня хватит сил, я отвезу тебя туда, и она восстановит справедливость.
      Я поговорил с двумя другими птицами, попросил их доставить колдуна в то место, где кончается Вечный Ледник, но не дальше, а потом возвращаться в селение. Оставшийся в живых народ может разделить поровну оставленные Портоланусом драгоценные камни и все мое имущество. Я высказал вурам и свои пожелания на будущее: они должны навсегда покинуть селение, чтобы никогда больше несчастный проводник вроде меня не смог принести беду нашему народу, если Портоланусу вздумается вернуться и заставлять кого-то служить ему. А зачем ему нужен народ, если не будет вуров.
      Потом мы с Нанунцио улетели.
      И вот я здесь, у вас, Белая Дама, со своей грустной историей.

      Харамис и Магира покинули маленькую спальню и спустились по винтовой лестнице в библиотеку Великой Волшебницы.
      — Я уверена, что это не он! — воскликнула Магира. — Он умер! Он превращен в ничто Скипетром Власти!
      Лицо Великой Волшебницы затуманилось — у нее не было такой уверенности.
      — Ну что ж, посмотрим. Сейчас главное то, что мы узнали: хозяином Тузамена стал колдун, который вполне способен посеять в мире беспорядки… И второе — место, где он находился в заточении, называется Кимилоном. Мне уже встречалось когда-то это название, но не помню, в связи с чем.
      Библиотека представляла собой огромный, высотой в три этажа зал, заставленный стеллажами. Она была перестроена по проекту Харамис из прежней, старинной. Именно здесь она обычно работала, изучая волшебные книги, историю и сотни наук, что, по ее мнению, должно было помочь ей справиться с делом, которому она себя посвятила. Напротив входа располагался уютный камин, где горел настоящий огонь: глядя на языки пламени, Харамис чувствовала особое вдохновение. Камин был только в библиотеке — все остальные помещения башни отапливались с помощью химических веществ. Пара лесенок, стоящих у стен, позволяли добраться до любой полки. Дневной свет проникал в библиотеку сквозь узкие, змеевидной формы окна, а когда становилось темно, возле окон зажигались волшебные светильники, заливавшие все помещение мягким желтым светом. На широком письменном столе возле камина стоял причудливый старинный канделябр, тоже волшебный: дотронувшись до невидимой точки на его основании, можно было регулировать яркость света.
      Остановившись в центре библиотеки, Харамис закрыла глаза и положила руку на свой талисман из белого металла — тоненький жезл, свисающий с цепочки на шее. На конце талисмана был маленький шарик, увенчанный тремя лепестками. Потом она взмахнула ресницами и поспешно направилась к одной из стремянок, чтобы достать с полки нужную книгу.
      — Здесь! Вот она! Одна из тех книг, которые я нашла в развалинах Нота, где так долго жила Великая Волшебница Бина.
      Она вернулась к письменному столу, положила пыльный фолиант и прикоснулась к нему тремя лепестками. Книга раскрылась, высветились нужные слова. Она прочитала вслух:
      — Считать непреложным законом, действующим среди народов Гор, Болот, Лесов и Моря, что любая вещь Исчезнувших, найденная в руинах, должна быть показана старшему в этой местности, затем изучена досконально с целью выяснения, может ли она причинить вред или нет, легко ли поддается контролю или в ней заключена могучая колдовская сила. Любому народу запрещается пользоваться такими вещами или торговать ими. Они должны быть сосредоточены в безопасном месте. Раз в году их нужно передавать Великой Волшебнице, которая может хранить их в Недосягаемом Кимилоне или в другом, таком же уединенном месте, выбранном по ее усмотрению…