РОХАН добрался до Нового Волда в рекордно короткие сроки, неохотно оставив Анамару в Ренделшаме. Как ни жаль ему было расставаться с женой, он чувствовал себя обязанным переговорить со Снолли.
      — Женился? — кисло переспросил его дед. — Перспектива хорошей драки меня радует, но я не хочу, чтобы мою спину прикрывал слабак, тоскующий по своей даме, вместо того чтобы командовать моими моряками.
      — Ну, так тебе не придется иметь дело ни с чем подобным, — заявил Рохан. Он давным-давно усвоил: если Снолли рычит, то в ответ тоже следует рыкнуть. — Анамара понимает, с чем мы столкнулись. Понимает не хуже меня. Кстати, мне удалось заключить союз с трясинными жителями, о котором ты говорил, так что с войском Рендела выйдет и их небольшая армия.
      — А вот на такое зрелище я бы даже денег не пожалел! — воскликнул Снолли, снова приходя в прекрасное настроение. — Как тебе удалось?
      Рохан тут же поведал ему о своих приключениях в Трясине и о том, как он нашел Анамару, которую уже готов был считать умершей, и как отважно она себя вела. Когда он замолчал, Снолли посмотрел на него с уважением.
      — Может, ты все-таки сгодишься. И ты говоришь, что моряков надо тепло одеть, а все обычное снаряжение им лучше не брать с собой?
      — Я попробовал оба варианта и убедился в том, что второй эффективнее. Наверное, на море нам будет не так холодно, как тем, кто станет сражаться на суше, но рано или поздно нам придется оказаться среди них. И я не вижу, почему бы нам не попробовать их способы.
      — В них ничего нового нет, — отозвался Снолли. — Ты забыл — ведь в ту пору был еще в пеленках, — что мы приплыли с севера. На земле мы постараемся одеться так, чтобы не выделяться среди окружающих, словно забинтованный палец на руке. Но на море мы будем поступать так, как нам заблагорассудится.
      — Я не сомневаюсь в том, что никто не станет возражать, если ты будешь так делать и дальше, — согласился Рохан. — Ну, вот. Эта битва обещает быть очень трудной. Ты уверен, что выдержишь…
      Услышав намек на то, что он слишком стар для битвы, Снолли стремительно вскочил с места. Вокруг него приближенные безуспешно пытались спрятать улыбки, а Касаи, Барабанщик Духов, открыто захихикал.
      — И сколько, по-твоему, нужно силы, чтобы отдавать приказы с борта корабля? — возмущенно взревел предводитель Морских Бродяг, и от его громоподобного голоса со стропил посыпалась пыль. — Если ты думаешь, что я соглашусь не участвовать в славной битве, то ты ошибаешься!
      — Прости, дедушка, — поспешно проговорил Рохан. — Я ведь думал только о тебе…
      — А вот эта мысль пришла бы в твою пустую башку последней!
      Рохан понял, что ему нужно как можно скорее перевести разговор на что-нибудь другое.
      — Дедушка, будь добр, расскажи мне, пожалуйста, как была уничтожена наша родина.
      — Ты об этом уже слышал.
      — Да, но теперь мне надо услышать снова. Пожалуйста!
      Снолли поворчал еще немного, но быстро успокоился, и Рохан вздохнул с облегчением. Пока его голова спасена. А потом предводитель Морских Бродяг снова начал пугающий рассказ о вторжении, которое возглавили страшные всадники на животных, вышедших из самых кошмарных снов. Они были вооружены стержнями, которые выплевывали туман, выжигавший людям легкие. Никому из разведчиков Снолли не удалось узнать, что вывело этих жутких созданий из их скованного льдом обиталища и побудило вытаптывать прекрасные земли, которые Морские Бродяги населяли с незапамятных времен.
      Да, врагов можно было убить — тех низкорослых, искореженных существ, которые следовали за всадниками. Но те, кого удавалось захватить в плен, умирали словно одним только усилием воли, не давая своим противникам времени получить у них хоть какие-то сведения. Сами они пленных не брали. Мужчины, женщины и дети — все одинаково задыхались в облаке ядовитых испарений и быстро погибали.
      — Спасибо, дедушка, — сказал Рохан, прервав молчание, которое наступило, когда Снолли завершил свой рассказ. Эту мрачную повесть даже слишком хорошо знали все Морские Бродяги. — Все сходится. Теперь я могу сказать тебе то, чего не могли сообщить твои разведчики. Я знаю, что это за твари и откуда они явились.
      Теперь наступил его черед рассказывать своим близким о том, что ледяные драконы проснулись тогда, когда Дворец Огня и Льда, который так долго охранял Сйорно Нордорн-Король, получил сильные повреждения во время падения громовой звезды.
      — По рассказам тех, кто сумел выжить, стена, примыкавшая к гробнице, треснула. В гробнице лежало спящее тело существа, о котором только шепотом можно было упоминать как о Великом Зле. Теперь наши родичи-нордорнцы знают, что в тот момент Великое Зло зашевелилось и начало просыпаться. Ледяные драконы разрушили дворец Сйорно Нордорн-Короля, убили его… — тут у очага раздались потрясенные возгласы: Сйорно всегда был добрым другом Морских Бродяг, — … после чего повернули на юг.
      — Нам грозит смертельная опасность, — сказал Снолли.
      — Сколько кораблей ты сможешь отправить в бой? — спросил Рохан.
      Снолли начал перечислять их, загибая пальцы.
      — Ну, во-первых, мой флагман, старая «Горгулья», — сказал он. — Конечно, ее возраст уже дает о себе знать, но она еще достаточно надежна. Потом — «Штормоборец» и «Повелитель волн». «Волнопевец» нужно переоснастить. Два корабля больше не могут держаться на воде, а еще один не вернулся из плавания в прошлом году.
      Рохан кивнул. По обычаю Морских Бродяг название потонувшего корабля никогда не произносилось вслух.
      — Однако с тех пор мы построили «Пенную деву», — добавил Снолли. — Она небольшая, но быстрая. Капитаном на ней стал Гарвас. И еще пара кораблей скоро будут достроены. Мы можем отправить на битву пять кораблей прямо сейчас, а еще два могут подойти позже.
      Рохан кивнул.
      — Это даже лучше, чем я надеялся. Гавань есть — поблизости от замка Билф.
      — Я помню это место. Дно плохо держит якоря, но там весь берег не лучше — или даже хуже.
      — Это самое подходящее место для сбора армий. Я отправлюсь туда и предупрежу, чтобы вас ждали.
      — Мы прибудем туда с большим отрядом моряков, которыми ты сможешь командовать. — Тут глаза у Снолли вспыхнули, и Рохан понял, что сейчас от деда последует по крайней мере одна колкость. — Не бойся. Я отправлю людей, которые помогут тебе не совершать глупостей на глазах у твоих друзей.
      Хохот Морских Бродяг еще звенел в ушах Рохана, когда он пустился в долгий и трудный путь обратно в Ренделшам. Как бы ему хотелось убедить Снолли в том, что он уже вполне зрелый боец, способный действовать самостоятельно! Но это, как и многие другие вещи, придется доказывать в сражениях. Иначе Снолли никогда не согласится с заявлениями Рохана.
      Его вдруг посетила мысль: не приходилось ли его отцу, Оберну, терпеть такое же полунасмешливое, полупрезрительное обращение Снолли. И, подумав, он решил, что, скорее всего, приходилось.
      Город Ренделшам не мог вместить в себя отряды воинов, которые начали быстро собираться со всей страны. Пришлось соорудить большой лагерь в долине между городскими стенами и крепостью Крагден. Только немногие из воинов изредка посещали город. Те, у кого поблизости находились жены, хотели бы проводить время с ними, но все понимали, что для поддержания боевой атмосферы отрядов им не следует покидать лагерь.
      Рохану казалось, что он переживает разлуку с молодой женой сильнее, чем другие, хотя разум и подсказывал ему, что он в этом не одинок. После возвращения в Ренделшам из Нового Волда он обнаружил, что ему отвели небольшое помещение в доме неподалеку от королевского дворца — и там Анамара ждала его нечастых визитов. Он не смел признаться ей, что его посещения станут еще более редкими, когда корабли Снолли появятся в гавани у Билфа. Тогда он присоединится к своим морякам, и они будут жить на кораблях, пока объединенные армии не двинутся навстречу врагу. В этот момент и корабли снимутся с якорей, чтобы поддерживать наступление со стороны моря.
      Ей не хотелось слышать о его повседневных обязанностях и подготовке к военным действиям, а это означало, что у них было все меньше тем для разговоров. Они могли только повторять, как сильно они друг друга любят и как будут тосковать, когда Рохану придется уехать.
      Однако ему самому жизнь в военном лагере казалась совершенно захватывающей. Многие, если не все, солдаты перешли на нордорнскую одежду, сменив свои обычные доспехи на многослойные одеяния, которые защищали почти так же хорошо, как кольчуга. Все женщины в городе были заняты шитьем множества брюк и курток, необходимых солдатам, а бронники и кожевники трудились над верхней одеждой и теплыми сапогами. Мех вальвинов стал дороже золота, и те горожане, которые не отправлялись воевать, сейчас были заняты охотой на этих животных.
      Рохану так и не удалось вывести с левого рукава кольчуги следы огня, сколько бы он ее ни полировал. Теперь он стал считать пятно от пламени почетным знаком и не без сожаления убрал кольчугу в сундук, чтобы оставить на хранение Анамаре.
      Горин и Гиннел вместе с другими нордорнцами старались успеть повсюду: наблюдать за строительством саней, выбирать собак, которых можно было бы запрячь в них. Надо было вести споры с теми, кто пытался настоять на том, чтобы пользоваться знакомым оружием. Нордорнцы вели ежедневные тренировки с булавами, секирами, своими особыми копьями и удивительно опасным оружием, которое представляло собой просто два металлических стержня, соединенных короткой цепью. Однако когда этим приспособлением пользовались как дубинкой, оно становилось поистине смертоносным.
      Из местности, лежавшей между крепостями Граттенбор и Тиса, пришли дрессировщики с боевыми котами, которые, к сожалению, стали настолько редкими, что только самые знатные владетели могли иметь пару животных. Если бы Рохану не предстояло находиться на корабле, где боевые коты бесполезны, ему тоже досталась бы пара этих высоко ценимых, умных зверей.
      Когда-то боевые коты свободно обитали на холодных северных равнинах, представляя смертельную опасность для зверей и людей. Но когда их численность возросла, они заключили союз с человеком. Эти элегантные животные, ростом превосходившие собак и гораздо более кровожадные, отличались длинными лапами, относительно небольшими головами и золотистым мехом, на котором в летнее время появлялись узоры в виде черных цветов. Зимой этот мех бледнел и становился почти белым. Коты расхаживали по лагерю рядом с теми аристократами, которым их вручили, и держались при этом с каким-то беззаботным высокомерием, говорившим об их боевом превосходстве.
      Собаки, которым предстояло тащить сани, нуждались в защите от непогоды, и им сделали шерстяную одежду и теплые чехлы для лап. Боевым котам такое утепление не требовалось, и, судя по тому, как часто они сходились смотреть на обучение собак, зимнее облачение казалось им забавным. У боевых котов были трехслойные меховые шубы: гладкий наружный слой не пропускал воду, средний был густым и почти непроницаемым, а тот, что прилегал к коже, походил на самый теплый пух. И лапы у них были настолько густо покрыты шерстью, что если они и ощущали холод от заснеженной и промерзшей почвы, то по ним этого не было заметно.
      Несмотря на всю свою беспощадность в бою, эти животные искренне привязывались к людям, которые о них заботились. Когда они не бродили по лагерю, обследуя все с любопытством, присущим представителям семейства кошачьих, то лениво лежали рядом со своими боевыми товарищами-людьми, с удовольствием откликаясь на ласку и принимая как должное долю солдатского рациона.
      Горин, конечно, получил пару боевых котов, как и Гиннел и другие высокопоставленные аристократы. Исключением стал Харуз, который отказался брать животных.
      — У меня не будет времени, чтобы как следует ухаживать за ними, — заявил он. — И мне не хотелось бы обременять этими обязанностями моих подчиненных. Чевин, мой заместитель, занят почти так же, как я.
      — Жаль, что их нельзя уговорить тянуть сани, — сказал Горин с улыбкой. — Но они явно слишком умны, чтобы согласиться на столь черную работу, судя по моей паре, Раджишу и Финоле. Только собаки разрешают надеть на них упряжь. Боюсь, не приходится надеяться на то, что наши солдаты смогут ехать на север навстречу врагу. Сани нужно оставить для перевозки продуктов и других припасов, да и то часть из них придется тащить людям. Собак у нас мало.
      — Пусть кто-нибудь составит расписание, чтобы эта обязанность распределялась на всех поровну, — предложил Харуз.
      И с этими словами он ушел, чтобы решать очередную проблему из множества тех, что постоянно вставали перед командирами. Кроме того, он, как лорд-маршал, нес главную ответственность за подготовку к военной кампании.
      Ясенка и Горин, как всегда, занимали апартаменты, которые постоянно числились за ними в королевском дворце в Ренделшаме. Эйфер осталась там распаковывать и раскладывать их вещи, а Ясенка присоединилась к Горину в Большом Зале для полуденной трапезы. К ее глубокому облегчению, среди собравшихся не оказалось вдовствующей королевы Исы. Вместо нее главное место на возвышении занимал молодой король Перес.
      — Приветствую вас, кузина, — сказал он, приветливо кивая Ясенке. — Нам всегда приятно видеть ваше прекрасное лицо за нашим столом.
      Она улыбнулась в ответ. Перес был довольно милым и вежливым молодым человеком, в отличие от своего отца, ее единокровного брата Флориана.
      — Приветствую вас, господин мой, — проговорила она, низко приседая.
      — Ах, не надо церемоний! — сказал король, жестом отметая все глупые мелочи. — Они меня утомляют, особенно со стороны тех, кто мне симпатичен. Скажите мне, пожалуйста, как поживает наша прелестная кузина, ваша дочь?
      — Хегрин? — ответила Ясенка. — У нее все хорошо. Мы отправили ее в Ридаль, где безопасно. Но регулярно получаем известия о ней и о ее успехах в учении.
      — Мне бы хотелось, чтобы она оказалась в Ренделшаме, — сказал Перес немного грустно. — Она мне тоже нравится. Очень.
      — Возможно, когда война закончится, государь, можно будет устроить ее визит во дворец.
      — Да. Мы пошлем за ней тогда. Нам не терпится снова ее увидеть.
      Король вернулся к официальной манере речи, показывая, что теперь гостье разрешается занять отведенное ей за столом место, пока короля будут приветствовать другие.
      Ясенка с радостью обнаружила, что ей отвели место рядом с лордом Ройансом. Со времени их прошлой встречи он поседел еще сильнее, но его тонкая и плоская, как лезвие ножа, фигура оставалась все такой же прямой и благородной.
      — Леди Ясенка! — воскликнул он и, взяв ее руку, поцеловал. — Как хорошо вы выглядите! Избранное вами изгнание явно вам на пользу.
      Она улыбнулась.
      — Да, правда: мне всегда хотелось одного — вырваться из беспокойного Ренделшама.
      — И быть со своим красавцем мужем. У нее загорелись щеки.
      — Да.
      — Он — один из самых лучших бойцов, каких мне приходилось видеть. Мне хотелось бы думать, что когда я был молод, то был таким, как он. Не то чтобы я сейчас стал немощным, учтите.
      — Конечно не стали, милорд! Я очень хорошо помню, как вы отличились на Большом Турнире, совсем недавно.
      К этому моменту к ним присоединился Горин. Вот-вот должна была начаться трапеза, и на блюдо перед каждым уже положили лепешку, служившую тарелкой. Горин принял от пажа мисочку с теплой душистой водой и подал ее сначала Ясенке, потом — Ройансу и только потом омыл собственные пальцы. Вытирая их салфеткой, он сказал Ройансу:
      — Вы очень отличились на том турнире, сударь.
      — К сожалению, я сражался против бедняги Виттерна. По крайней мере поначалу.
      В улыбке Ройанса появилось почти мальчишеское озорство.
      — Вы почти что убили Джакара, прежде чем чары злой колдуньи рассеялись.
      — И убил бы. Вакастер лишился бы своего господина.
      Ясенка вдруг заподозрила, что Ройанс, несмотря на свой почтенный возраст, решил присоединиться к армии и участвовать в боях. Надеясь, что ошибается, она спросила:
      — И сколько человек вы отправили в армию Рендела?
      — Пять сотен, не считая моего командования. Горин взглянул на нее, и Ясенка поняла, что это тревожит не только ее.
      — Эдгард занимается сбором отряда лорда Виттерна. А вашими людьми, конечно же, будет командовать ваш молодой родич Николос?
      — Эту честь я оставляю за собой.
      — Но с кем же тогда я останусь здесь, в Ренделе? — жалобно воскликнула Ясенка. — Я так рассчитывала на то, что смогу часто и подолгу беседовать с вами! Мне ведь будет очень одиноко.
      — Таковы времена, дорогая моя, — ответил ей немолодой лорд.
      — Соображения войны порой требуют, чтобы лучшие из лучших остались в запасе, — возразил Горин.
      Хотя эти слова были произнесены мягко, белоснежные брови Ройанса недовольно сдвинулись.
      — Мне не нравится, как это прозвучало, Горин, — сказал он. — Вы подразумеваете, что я не в состоянии сражаться?
      — Сударь, мы уже обсуждали это с вами, и мне казалось, что вопрос решен. Я прошу вас. Дайте мне слово.
      — Мне кажется, что мой муж прав, — поспешно вмешалась Ясенка. — В эти опасные времена мы больше всего нуждаемся в вашей мудрости и опыте. Те, кто вынужден будет остаться позади, смогут во всем полагаться на вас. И потом, кому еще можно было бы поручить давать советы королю Пересу? Вы будете нужны ему больше, чем когда-либо раньше!
      Недовольное лицо Ройанса немного смягчилось.
      — Вы правы. Никто из остальных его советников… — Тут его взгляд бессознательно устремился в сторону кресла, которое обычно занимала вдовствующая королева Иса. — Никто не в состоянии давать ему советы в военное время.
      — Тогда подумайте об этом! — попросила Ясенка. — Взвесьте, где вы будете нужнее.
      Ройанс посмотрел на нее, и в уголках его губ появилась улыбка.
      — С момента нашей последней встречи вы научились быть тактичной, — заметил он. — Было время, когда вы невинно сказали бы мне, что я был бы обузой, что я нуждался бы в защите и присмотре.
      — Никогда, сударь!
      — Ну, может, не настолько прямо. — Седовласый лорд глубоко вздохнул. — Возможно, вы правы. Возможно, мои лучшие боевые дни уже позади. — Тут Ройанс, ставший сейчас похожим на ястреба, изображенного на его личном гербе, бросил на нее острый взгляд из-под тяжелых век. — Но только лучшие дни. Я еще способен повоевать.
      — В этом нет никаких сомнений, сударь, — заявил Горин.
      — Хорошо, — уступил Ройанс. — При отсутствии каких-то непредвиденных обстоятельств я не поеду.
      — Благодарю вас, сударь, — сказал Горин.
      — И я тоже вас благодарю, — проговорила Ясенка, испытывая немалое облегчение.
      Тут принесли мясные блюда, и трапеза началась. Теперь, когда деликатная проблема была решена, Ясенка позволила себе немного успокоиться. Как бы Ройансу ни претило оставаться, он дал им слово. И все признавали, что данное им слово стоит договоров, подписанных иными аристократами. Она знала, что Горин намеревался выехать вперед, чтобы подготовить место, выбранное в качестве лагеря армии Рендела. Оно находилось за границей страны, где местность была ему хорошо знакома. И кроме того, под знаменами армии Нордорна было меньше людей, чем в армии Рендела. Значит, подготовка армии Рендела к переходу займет больше времени и усилий. И даже Ясенка понимала, что медлить с выступлением неразумно.
      Она решила, что будет стараться как можно полнее насладиться тем временем, которое сможет провести в обществе мужа.
      Харуз был не настолько занят, чтобы не найти времени вернуться в крепость Крагден. Он заезжал туда изредка и с гордостью замечал, что Маркла не виснет на нем и не умоляет остаться, как делали некоторые жены. И в то же время он чувствовал, что она жалеет о его отъезде.
      — Когда ты будешь уезжать, я не стану плакать, — сказала она. — Я не хочу расстраивать тебя. Но буду с нетерпением ждать твоего возвращения.
      Он одобрительно кивнул.
      — Ты — настоящая жена воина, — проговорил он, ласково гладя ее по щеке. — И ты, конечно, знаешь, как я это ценю.
      Благодаря тому, что тревога за жену его не терзала, он стал размышлять над тем, что именно следует взять с собой. Полагаясь на опыт Горина и Гиннела, он не собирался пользоваться своим любимым оружием. Еще ему нужно было попробовать многослойную одежду, рекомендованную нордорнцами, и убедиться в том, что она не стесняет движений. Маркла, привыкшая только к изящному рукоделию, поручила изготовление его одежды другим, и Харуз втайне пожалел о том, что она будет сшита не ее руками.
      Да, и еще одно — магическая защита. Харуз прошел в спальню, которую он делил с Марклой, и нашел ключ, спрятанный под парадной цепью лорда-маршала. Цепь была украшена изображениями Четырех Деревьев и хранилась в шкатулке с другими драгоценностями, которые он надевал на парадные приемы во дворце. Прикоснувшись к каминной доске в строго определенном месте, он услышал почти беззвучный щелчок отодвигающейся панели. Харуз приподнял гобелен и вошел в потайную комнату.
      По привычке он быстро осмотрел помещение. Похоже, здесь ничего не изменилось с того дня, когда он был здесь. Сколько же времени прошло с тех пор?.. У него уже давно не было нужды в тех предметах, которые он так тщательно прятал. Благодаря тому, что помещение было так хорошо скрыто, в нем почти не появлялось пыли. Он не увидел там даже собственных следов. Так когда же он все-таки сюда наведывался?.. Когда в последний раз заходил в Трясину, окутанный туманом? Тогда он встретил среди прочих и Ясенку.
      Потайная комната была очень маленькой, и почти все пространство в ней занимал сундук. Ключ легко вошел в замок. Харуз вынул из сундука металлический обруч. Его определенно следует взять с собой. Остальные предметы он окинул беглым взглядом. От них пользы не будет. Пусть пока остаются в Крагдене. Он опустил крышку, собираясь запереть сундук.
      И тут вдруг он замер, ощутив едва уловимое беспокойство. Чего-то не хватало. Харуз стремительно откинул крышку снова и перебрал магические предметы уже внимательнее. Да, вот оно! Талисман, необходимый для вызова летуна, подобного тому, которого вдовствующая королева держала в своей комнате на башне, хотя и не в точности такого же. Он прекрасно помнил день, когда показал талисман Исе, сказав, что получил его от Зазар. Это была откровенная ложь: с чего бы Зазар стала одаривать его такой вещью? Однако, хотя он ни разу не воспользовался своим талисманом, тот сослужил свою службу — хотя бы тем, что показал ему магического слугу Исы.
      Харуз перерыл содержимое сундука. Он был совершенно уверен в том, что оставлял талисман здесь, заперев в надежном месте. Убедившись в его отсутствии, он привалился к стене, хмурясь все сильнее. Здесь поохотился кто-то, обладавший немалым умением в обнаружении потайных комнат, отпирании замков и поиске скрытого.
      Кто мог сюда проникнуть? Об этом потайном месте не знал никто, кроме него самого. Хмурый вид Харуза превратился в мрачный. Кто это был? Разум настоятельно подсказывал ему одно имя. Маркла.
      В качестве его жены она имела доступ почти ко всем его секретам. Могла она обнаружить и эту комнату — случайно. Она — женщина, а они от природы любопытны. Она — подруга и доверенное лицо Исы. Следовательно, Иса могла отправить ее на поиски — возможно, поручить найти именно этот талисман. Зачем?
      На этот вопрос он мог легко ответить: потому что Исе было невыносимо знать, что подобным средством обладает кто-то помимо нее. Харуз прекрасно помнил, каким было выражение лица Исы, когда он показал ей свой талисман. Мгновенная вспышка узнавания, которая сменилась почти ощутимым желанием вырвать вещицу у него из рук.
      Ну что ж теперь она его получила. Не то чтобы он принес ей много пользы. Все равно тайна его оживления известна ему одному, а без нужного заговора талисман останется бесполезным. Но с другой стороны, возможно, Исе только и хотелось лишить его той способности, которую она желала считать единственно своей. Он был почти уверен в том, что Иса уже успела уничтожить фигурку.
      Так же как уничтожила его доверие к незнакомке, в которую внезапно превратилась его жена.
      Размышляя над случившимся, Харуз понял, что его привязанность к Маркле возникла очень неожиданно — как и ее к нему. Он догадывался теперь, что на него подействовало колдовство, и при мысли об этом содрогнулся, словно ощутив прикосновение паутины, опутавшей его кожу.
      Харуз снял разграбленный сундук с книги, присел на корточки и открыл тяжелый том.
      Довольно скоро он нашел то, что искал. Поспешно читая обратное заклинание, он почувствовал, как растворяется его «любовь» к Маркле.
      Ему хотелось надеяться, что это заклинание не подействовало на Марклу с такой же силой. Ему было бы очень выгодно, если бы она по-прежнему оставалась к нему привязана. Но если этого и не произойдет, ничего страшного не случится. Очень скоро он отправится на север, воевать, а с ней разберется потом — если понадобится.
      Война. И глупые, себялюбивые козни Исы чуть было не разорвали страну пополам как раз тогда, когда враг уже надвигался! Харуз ощерился в беззвучном рыке злобы, вспоминая недавние события. Иса мешает ему на каждом шагу — она даже заставила его жениться на своей любимице только для того, чтобы им управлять.
      И теперь, когда с глаз Харуза спала пелена чар, он понял, что не только перестал любить Марклу, но и возненавидел Ису. Ему почти невыносима стала мысль о том, что он будет рисковать своей жизнью ради двух женщин, которые так цинично им воспользовались. Стоит ли того даже безопасность Рендела? Возможно, эта прогнившая с головы страна должна быть уничтожена, чтобы из ее пепла могло восстать новое королевство.