Саймон, Корис и Вортгин, закрывшись пучками влажной соломы, лежали в поле за стогом и наблюдали, что делается в деревушке у перекрестка дорог. Там виднелись яркие сине-зеленые мундиры солдат герцога. Их было четверо, хорошо вооруженных и подготовившихся к долгой поездке. Солдат окружало кольцо селян в тусклых одеждах. Предводитель маленького отряда торжественно подъехал к столбу объявлений и поднес к губам рог. Утреннее солнце горело на серебряном вооружении.
      — Раз… два… три… — Корис вслух считал звуки рога. Они ясно слышали эти звуки, вся округа слышала их. Впрочем, то, что говорили люди герцога, доносилось до лежавших лишь отрывочно.
      Корис взглянул на Вортгина.
      — Быстро распространяют. Вам лучше отправиться, чтобы успеть предупредить хоть кого-нибудь из ваших родичей.
      Вортгин вонзил в землю кинжал, как будто перед ним был сине-зеленый солдат.
      — Мне понадобится лошадь.
      — Верно. А вот и нужные нам лошади. — Корис ткнул пальцем в отряд герцогских солдат.
      — За этим мостом дорога проходит через небольшой лес, — вслух подумал Саймон.
      Псевдолицо Кориса выразило злобное восхищение.
      — Они скоро отправятся в путь. Нам лучше двигаться.
      Они отползли от своего наблюдательного пункта, вброд перешли речку и отыскали лесную дорогу. Дорога, ведущая на север, содержалась не очень хорошо. В этой местности власть герцога с недовольством воспринималась как древними семьями, так и простыми жителями. Все дороги, помимо главной, были всего лишь тропами.
      По обе стороны дороги возвышались холмы, поросшие кустами и травой. Это было небезопасное место для любого путника, особенно в мундире герцогских солдат.
      Саймон укрылся на одном возвышении, Корис выбрал себе позицию ближе к реке, чтобы перекрыть отступление. Вортгин лежал против Саймона. Им оставалось только ждать.
      Предводитель вестников не был дураком. Один из его людей ехал впереди, внимательно вглядываясь в каждый куст, в каждый пучок подозрительно высокой травы. Он остановился между скрывшимися людьми, потом двинулся дальше. За ним двигался предводитель с рогом и еще один солдат, а четвертый замыкал порядок.
      Саймон выстрелил, когда последний солдат поравнялся с ним. Но упал от точно нацеленного выстрела передовой.
      Предводитель с искусством опытного всадника повернул лошадь и увидел, как падает, обливаясь кровью, замыкающий.
      — Сал!.. Сал!.. Сал!.. — вновь резко прозвучал боевой клич, который Саймон слышал в обреченной морской крепости. Стрела разорвала одежду на плече Трегарта и оцарапала кожу: у предводителя было кошачье зрение.
      Оставшийся солдат старался прикрыть командира, но Вортгин приподнялся из своего укрытия и бросил кинжал. Оружие, поворачиваясь, описало дугу и ударило солдата в затылок, он беззвучно упал.
      Копыта пронеслись в воздухе над головой Саймона. Лошадь потеряла равновесие и опрокинулась, подмяв под себя всадника. Корис выпрыгнул из укрытия и ударил своим посохом слабо сопротивляющегося офицера.
      Они быстро раздели всадников, успокоили лошадей. К счастью, упавшая лошадь поднялась на ноги, испуганная, но, по-видимому, не раненая. Тела оттащили в кусты, а кольчуги, шлемы и лишнее оружие привязали к седлам, после чего отвели лошадей в заброшенную овчарню, где скрывались беглецы.
      Здесь мужчины услышали горячий спор. Высохшая старуха и черноглазая красотка в алом с золотом вызывающе смотрели друг на друга. Но когда в проломе изгороди появился Саймон, они немедленно замолчали. И молчали до тех пор, пока не привели коней с поклажей. Тут девушка в красном вскрикнула и ухватилась за сверток с кольчугой и кожаной одеждой.
      — Я хочу свою истинную внешность — и немедленно! — выпалила она.
      Саймон мог понять это. В возрасте Брайанта роль, навязанная ему, тяжелее рабства. Никто из них не хотел носить непривлекательную внешность, которую надела на них волшебница Эсткарпа.
      — Прекрасно! — одобрил он слова Брайанта. — Можем ли мы измениться по своей — вернее, по вашей воле, леди? Или нужно еще выждать какое-то время?
      Под путаницей седых косм волшебница нахмурилась.
      — Зачем тратить время? И мы еще не удалились от людей Ивьяна, хотя вы, по-видимому, с некоторыми из них уже поговорили. — Она потянула один костюм, как бы собираясь примерить его к своей согбенной фигуре.
      Брайант смотрел сердито, прижимая к себе кольчугу. Пухлые губы на девичьем лице были упрямо сжаты.
      — Я ухожу отсюда в своем настоящем виде или вообще не ухожу! — заявил он, и Саймон поверил ему.
      Волшебница сдалась. Из-за рваного корсажа она достала мешочек и бросила его Брайанту.
      — Уходи к ручью. Вымойся, используя пригоршню этого как мыло. Но будь осторожен: этот порошок должен послужить вам всем.
      Брайант схватил мешочек и, прижимая к себе узел с одеждой, побежал к ручью, как будто боялся, что его остановят.
      — А как насчет нас? — спросил Саймон, готовый последовать за ушедшим.
      Корис привязывал лошадей к ограде. Его разбойничье лицо было отвратительно, но он умудрился выразить в смехе живейшее веселье.
      — Пусть малый спокойно избавится от своих тряпок, Саймон. Ведь раньше он не возражал. А эта юбка досаждала ему.
      — Юбка? — удивленно повторил Вортгин. — Но…
      — Саймон не принадлежит к древней расе, — волшебница скребла в голове длинными ногтями. — Он не знает наших обычаев и свойств изменения внешности. Вы правы, Корис, — она искоса взглянула на капитана, — Брайанту нужно позволить переодеться в одиночестве.
      Одежда, снятая со злополучных вестников герцога, свисала с юного воина, когда он гораздо более бодрой походкой вернулся от ручья. Он с ненавистью швырнул в угол алый сверток.
      Корис растирал ржавый шест, прежде чем окунуться, и продолжал держать топор Вольта, выходя из воды. Они выбрали себе одежду, а Корис надел кольчугу, принесенную из Карса: никакая другая кольчуга не подошла бы ему. Поверх кольчуги он надел куртку, то же проделали и его товарищи.
      Когда они вернулись, Корис протянул волшебнице мешочек, та несколько мгновений держала его в руке, затем вернула его на прежнее место.
      — Храбрая компания воинов. Я ваша пленница. В шлемах и капюшонах вы не похожи на эсткарпцев. Только в вас, Вортгин, видны черты древней расы. Но если меня увидят в истинном обличье, я вас немедленно выдам. Придется мне еще походить в этой внешности.
      Так они и отъехали от своего убежища — четверо воинов в цветах герцога, и старуха, сидящая за Брайантом. Лошади были свежи, но всадники не торопили их; они избегали открытых мест, пока не добрались до пункта, откуда Вортгин должен был повернуть на восток.
      — На север по торговым дорогам, — волшебница наклонилась вперед из-за Брайанта. — Если мы сумеем предупредить фальконеров, они безопасно пропустят беглецов через горы. Скажите своим людям, чтобы они все бросили, взяли с собой лишь оружие и пищу, сколько может нести лошадь. И пусть Сила будет с вами, Вортгин. Те, кого вы приведете, станут кровью в жилах Эсткарпа.
      Корис снял с плеча рог.
      — Это будет ваш пропуск, если вы столкнетесь с отрядами герцога. Счастья вам, брат, и когда вернетесь, отыщите гвардию севера. У нас в арсенале найдется достойное вас оружие!
      Вортгин отсалютовал и галопом помчался на восток.
      — А теперь? — спросила волшебница у Кориса.
      — Фальконеры.
      Она захихикала.
      — Вы забыли, капитан: хоть я стара и сморщена, сок жизни вытек из меня, но я все же женщина и крепости сокольничих закрыты для меня. Переведите нас с Брайантом через границу, а уж затем отправляйтесь на поиски ваших женоненавистников, птичьих людей. Поднимайте их, если сможете. Граница, ощетинившаяся мечами, заставит Ивьяна призадуматься. А если фальконеры дадут нашим братьям свободный проход, мы будем у них в большом долгу. Только, — она указала нашивки на плече Брайанта, — советую вам убрать это, иначе вы можете оказаться приколотыми к дереву где-нибудь в горах, прежде чем сможете сказать, кто вы на самом деле.
      Саймон не удивился на этот раз, когда над ними закружил сокол и Корис обратился к птице, назвав их настоящие имена и объяснив, что привело их в холмы. Саймон ехал сзади, капитан — впереди, а волшебница и Брайант в середине. В полдень они расстались с Вортгином, а сейчас уже был близок закат. За весь день они ели только то, что оказалось в седельных сумках всадников.
      Корис натянул повод и подождал, пока остальные не присоединятся к нему. Говоря, капитан находился лицом к горам, и Саймону показалось, что он утратил немного из своей всегдашней самоуверенности.
      — Мне это не нравится. Сообщение должно было быть передано по коммуникатору птицы, а передовой отряд фальконеров — находиться где-то поблизости. Он уже должен появиться.
      Саймон беспокойно осматривал склоны впереди.
      — Я не стал бы двигаться в такой местности в темноте без проводника. Если ты говоришь, капитан, что в их поведении что-то странное, то тем больше оснований оставаться на месте. Я бы разбил лагерь в первом же подходящем месте.
      Но тут заговорил Брайант, внимательно следивший за кружащей птицей.
      — Он летает неправильно! — Юноша, опустив поводья, руками изобразил движения крыльев птицы. — Настоящая птица делает так — и сокол тоже, я много раз наблюдал за ними. А этот, смотрите — хлоп, хлоп, хлоп, это неверно!
      Теперь все смотрели на кружащую птицу. Для глаз Саймона это был такой же черно-белый пернатый часовой, как и тот, которого они увидели, выйдя из склепа Вольта. Но он первым согласился бы, что ничего не понимает в птицах.
      — Можно позвать его? — спросил Саймон Кориса. Капитан выпятил губы, и в воздухе послышался свист. В тот же момент Саймон поднял самострел. Корис с криком ударил его по руке, но выстрел уже был сделан. Они увидели, как черная стрела попала точно в белое пятно на груди птицы. Но в полете птицы ничего не изменилось, не было никаких признаков, что она ранена.
      — Я говорил вам, что это не птица! — воскликнул Брайант. — Волшебство!
      Все взглянули на волшебницу, ожидая объяснений, но ее внимание было приковано к птице. Та, с торчащей в груди стрелой, медленно летала над их головами по кругу.
      — Это не Сила, — ответ прозвучал как бы против ее воли. — Я не знаю, что это. Но это не живое, насколько мы понимаем жизнь.
      — Колдер! -Корис плюнул.
      Волшебница медленно покачала головой.
      — Если это и Колдер, то не изменение сущности живого, как было с людьми из Горма. Не знаю.
      — Надо заставить его опуститься. Он теперь ниже; может, вес стрелы тянет его вниз, — сказал Саймон. — Дайте мне ваш плащ, — добавил он, обращаясь к волшебнице и спешиваясь.
      Она протянула ему изорванный плащ, и, перебросив его через плечо, Саймон начал взбираться на холм, мимо которого шла дорога. Он надеялся, что птица останется на месте. К тому же с каждым кругом она все более снижалась.
      Саймон ждал, сложив плащ. Он бросил его, и птица влетела прямо в середину импровизированной сети. Когда Саймон попытался притянуть ее к себе, та вырвалась и налетела прямо на скалу головой.
      Трегарт спрыгнул к тому, что лежало на земле. Настоящие перья, но под ними! Он свистнул от удивления: под натянутой порванной кожей и разбитыми перьями виднелась сложная путаница мелких металлических деталей, крошечных колесиков и проводков, а также устройство, которое могло быть только мотором этой странной машины. Держа ее в руках, он вернулся к товарищам.
      — Ты уверен, что фальконеры используют только настоящих соколов? — спросил он у капитана.
      — Соколы для них священны. — Корис ткнул пальцем в путаницу деталей, лицо его выразило крайнее изумление. — Это не их выдумка.
      — Но ведь кто-то пустил в воздух этих горных соколов, которые не выращены, а сделаны, — заметил Саймон.
      Волшебница наклонилась и коснулась птицы пальцем, как это сделал Корис. Ее взгляд встретился со взглядом Саймона, в нем был вопрос и сосредоточенность.
      — Из другого мира… — это прозвучало еле слышно. — Порождено не нашим волшебством, не нашим временем и пространством. Чужое, Саймон, чужое…
      Брайант прервал ее возгласом. Он указывал на вторую черно-белую птицу, спускающуюся кругами. Саймон потянулся за самострелом, но юноша спрыгнул с седла и удержал его руку.
      — Это настоящая птица!
      Корис свистнул, и сокол послушно сел на скалу рядом с путниками.
      — Корис из Эсткарпа, — заговорил капитан. — Пусть те, кто послал тебя, крылатый брат, придут быстро, потому что здесь большое зло, а может, большее еще впереди! — Он взмахнул рукой, и сокол тут же поднялся в воздух и направился к горам.
      Саймон положил механическую птицу в седельную сумку. В Орлином Гнезде его заинтересовали коммуникационные устройства настоящих соколов. Техническое устройство, такое точное и миниатюрное, требовало огромных знаний и было неуместно в средневековой крепости. То же и относительно искусственного освещения и обогревательной системы Эсткарпа или зданий в Салкаркипе, того источника энергии, при помощи которого Осберик взорвал порт. Может, это остатки древней цивилизации? Или все это попало сюда из другого источника? Саймон невидящим взглядом смотрел в сторону, размышляя над этой проблемой.
      Корис говорил о расе Вольта, предшествовавшей здесь человечеству. Может, это ее остатки? А может, фальконеры и моряки Салкаркипа узнали то, что им было нужно, из другого источника, где-нибудь за морем? Саймон хотел было получше рассмотреть поддельного сокола, определить, какой тип разума мог его создать.
      Фальконеры появились как из-под земли. Они ждали приближения отряда из Карса, не уступая дороги и не приветствуя.
      — Фальтер с южных ворот, — Корис узнал их предводителя. Он снял с головы шлем, чтобы открыть лицо. — Я Корис из Эсткарпа, со мной гвардеец Саймон.
      — И еще женщина! — ответ был холоден, и сокол на насесте Фальтера захлопал крыльями и закричал.
      — Леди Эсткарпа, которую я обязан благополучно доставить до границы, — поправил Корис таким же холодным и резким голосом. — Мы не просим у вас убежища, но у нас известия, которые должен услышать Повелитель Крыльев.
      — Ты можешь идти через горы, гвардеец Эсткарпа. А новости можешь передать мне; до восхода луны я перескажу их Повелителю Крыльев. Но ты говорил о зле здесь и о большем зле, которое последует. Неужели Карстен выслал на нас своих солдат?
      — Карстен трижды протрубил в рог всем представителям старой расы, и они бегут, спасая жизнь. Но есть кое-что еще. Саймон, покажи ему поддельного сокола.
      Саймону не хотелось этого делать. Лучше бы раньше самому как следует рассмотреть его. Горец осмотрел разбитую птицу, погладил крылья, дотронулся до открытого глаза, оттянул кожу, чтобы взглянуть на металлические детали.
      — Он летал? — спросил он наконец, как будто не мог поверить собственным глазам.
      — Летал, как ваши птицы, и следил за нами, совсем как ваши вестники и посланцы.
      Фальтер ласково провел пальцем по голове собственного сокола, как бы желая увериться, что это живое существо, а не подделка.
      — Действительно, большое зло. Вы должны сами говорить с Повелителем Крыльев! — Очевидно, он разрывался между древним обычаем своего народа и необходимостью немедленных действий. — Если бы не эта женщина… леди, — с усилием поправил он себя, — но она не может входить в Орлиное Гнездо.
      Заговорила волшебница.
      — Я останусь с Брайантом, а вы поезжайте в Орлиное Гнездо, капитан. Но говорю вам, птичий человек: близок день, когда нам придется отбросить многие обычаи, как в Эсткарпе, так и в горах. Лучше жить и сражаться, чем быть связанными цепями предрассудков и умереть! Над нашими землями нависла небывалая угроза. И все люди доброй воли должны быть заодно.
      Фальтер не смотрел на нее и не ответил, но отдал салют с видом большой уступки. Затем его сокол с криками взлетел в воздух, а Фальтер заговорил, обращаясь к Корису:
      — Лагерь будет устроен в безопасном месте. Поехали!

ГЛАВА 1. ПРОРЫВ ГРАНИЦЫ