Харкон отошёл от надувной палатки, и тут же из неё выбрался ещё один знакомый человек — Джел Лидж с «Лидиса». Он тоже держал в руках оружие. Оба были необычайно спокойны, и по их виду нельзя было сказать, чтобы они опасались какого-нибудь врага. А ведь оба они не раз сталкивались с чрезвычайной опасностью и вовсе не были безрассудными авантюристами.
Они прошли мимо нас, направляясь куда-то в глубину пещеры, к одному из входов в бесконечные тёмные коридоры. Крип так и не шевельнулся и даже не попытался окликнуть их, а я ждала его команды. Он следил за их продвижением, и когда удостоверился, что оба исчезли из виду, его рука коснулась моей головы для более тесного мысленного общения.
«У меня такое чувство, что они — вовсе не они».
«У меня тоже», — тут же ответила я.
«Неужели ледяные завладели их телами? Нам лучше всего попытаться быстрее пробраться на „Лидис“. Но что, если я ошибся, и они направляются прямо туда, где лежат все эти…» — я почувствовала дрожь в его теле, пальцы, лежавшие на моей голове, нервно дёрнулись.
«Если они именно то, чего ты так боишься, тогда они здесь хозяева положения и, должно быть, скоро обнаружат нас. Но если нет — их необходимо предупредить. Нам остаётся только надеяться, что их власть ограничена лишь рамками планеты Сехмет. Ты когда-нибудь думал о том, что может произойти, если их корабль, стоящий вон там, вдруг поднимется в воздух и унесёт к другим мирам тех, кто может менять тела так же легко, как ты меняешь свою одежду. Ты представляешь, что они натворят в галактике».
«Да, большего несчастья трудно себе вообразить. Их невозможно будет найти, если им удастся покинуть эту планету».
«Следовательно, мы обязаны подать сигнал на корабль, пока в состоянии это сделать!» — я попыталась убедить его, что другого выхода у нас просто нет. Человек и глассия не могли оказать сопротивление в подземелье, не могли помешать врагам готовиться к нападению. Пришло время действовать.
«Возможно, они уже начали осуществлять свои замыслы, — сказал Крип. — Как мы узнаем, сколько их здесь? Сколько рейсов этот корабль уже успел совершить?»
«Тем более нам нужно торопиться».
Мы снова двинулись вперёд, прячась за пустыми ящиками, пока это было возможно, и наконец добрались до входа в пещеру и очутились в полосе слабого дневного света.
Грузовой люк корабля был задраен, но пассажирский трап ещё не поднят. Крип внимательно изучал его. Он разбирался в этих вещах лучше меня. На мой взгляд, это был обычный грузовой корабль, разве что побольше «Лидиса», и я сказала об этом Крипу.
«Да, побольше. У нас корабль класса Д, а этот — класса С, тоже грузовой, но переделанный из корабля Компании. Он неповоротлив, но может поднять гораздо больше груза, чем наш „Лидис“. На нём нет опознавательных знаков, что может означать только одно — это пиратский корабль».
Охраны видно не было, но всё же мы старались оставаться незамеченными. В этом нам, казалось, помогала сама изломанная поверхность местности, где мы находидись. К тому же над нами густой пеленой висели тучи, и начал накрапывать ледяной дождь. Дрожа от хлёстких ледяных ударов мокрого ветра, мы отыскали место, где можно было вскарабкаться на утёс. Мы подумали, что будет намного разумнее выбрать именно этот путь, а не воспользоваться разбитой роботами дорогой.
Оказавшись наверху, я смогла сориентироваться, положившись на естественные для Ворсы ощущения, и мы направились туда, где, как я была убеждена, находился наш «Лидис». Это был сущий кошмар. Нас секло дождём и снегом, темнота становилась всё гуще. Мы ползли там, где нам хотелось бежать со всех ног, боясь оступиться и сорваться с каменного уступа.
Ветер усилился. Я выпустила когти и прижалась ближе к земле, чтобы меньше скользить по мокрой поверхности под яростными порывами ветра.
«Крип?» Мне-то удавалось удерживаться на моих четырёх когтистых лапах, но я не была уверена в том, что это удаётся ему на двух ногах в сапогах. К тому же ветра такойсилы я никогда не испытывала. Казалось, что сама природа этого забытого Богом мира была на стороне грабителей.
«Давай, давай!» — в его голосе не чувствовалось усталости.
Я начала спускаться, извиваясь всем телом и цепляясь, за что только можно, стараясь защититься от ураганных порывов ветра. Мимо меня с рёвом неслись потоки воды. Я засомневалась, стоит ли нам так настойчиво пробираться на «Лидис», может лучше попытаться найти какое-нибудь укрытие и переждать бурю. Я уже стала высматривать местечко, где бы мы могли отсидеться, как камни ушли у меня из-под лап и покатились вниз, увлекая и меня за собой.
Вверх — вниз — в никуда… На какой-то момент я почувствовала, что падаю, затем взрыв боли — и темнота.
Однако охватившая моё сознание темнота не была полной. Где-то в глубине дрожала ужасающая мысль: я оступилась не случайно. Я попала в ловушку, о которой и не подозревала.
Осознав это, я поняла и то, зачем это было сделано и чем это может теперь грозить.
Обмен телами — здесь с Шервином, а с Крипом — тогда, на Йикторе. Зачем им разрушать мою нынешнюю оболочку — зачем?
Неужели ничего лучшего нельзя придумать, чтобы заставить личность подчиниться, чем разрушить тело, в котором она обитает?
Боль! Такая боль, что невозможно поверить. Моё тело больше не будет меня слушаться.
«Нельзя… больше нельзя…»
Сигнал, дошедший до моего сознания, был довольно неясным, как будто его передавали по испорченной линии связи.
«Оставь… идём… идём… идём…»
«Куда? Зачем?»
«Сила жизни… сила жизни… Снова жить… Идём…»
Я сделала над собой величайшее усилие, пытаясь вырвать тело из тисков боли, сконцентрировав всю свою энергию и волю на том, что составляло сущность моей личности.
«Идём… Твоё тело умирает… Идём…»
Вот тут-то тот, кто так настойчиво звал меня, и ошибся. Все живые существа боятся забвения и небытия. Это один из видов самоконтроля, то, что не даёт нам вступить на путь зла. Мы всегда помним, что у каждого своя дорога, и то, как мы по ней пройдём, будет оценено и взвешено на Весах Моластера. Мы, Тэсса, легко не сдаёмся. Но и не боимся Белой Дороги, когда приходит время ступить на неё. Тот, кто поймал меня, играл на естественном чувстве страха перед небытием, как будто у тех, с кем ему приходилось иметь дело раньше, не было понятия о другой жизни, жизни после смерти. С ними, наверное, легко было добиться своего, предложив жизнь, когда смерть уже стоит у ворот.
«Идём… — всё настойчивее. — Ты хочешь превратиться в ничто?»
Теперь я, наконец, поняла, что ему было от меня нужно. Ни моя личность, ни вообще чья-либо телесная оболочка были ему ни к чему. Больше всего на свете он дорожил своей и нуждался в моей жизненной силе, как в топливе, чтобы, заправившись, снова жить как прежде.
«Майлин! Майлин, где ты?»
«Идём же…»
«Майлин!»
Два голоса звучали у меня в голове, и боль снова завладела моим телом. Моластер! Я молила о помощи, стараясь не слышать ни одного из голосов. И пришёл ответ — нет, время Белой Дороги ещё не настало, хотя могло, если бы я этого захотела. Но такой мой выбор поставил бы под угрозу выполнение другого плана. Мне всё стало предельно ясно, словно меня снова подняли на вершину скалы, и я всё увидела сверху. Что именно я увидела, я не помнила. Но я понимала, что это необходимо. Я также знала, что мне нужно бороться, чтобы выполнить то, что мне предначертано в нашем общем плане.
«Идём!» Никаких уговоров, никаких обещаний, лишь приказ, отданный так, словно я и не могла отказаться. «Ну же!»
Но я ответила на иной призыв:"Сюда, скорее!" — как мне удастся выполнить то, что нужно, я не знала. Многое будет зависеть от умения и возможностей моего партнёра.
Тело глассии мне не подчинялось, я даже ничего не видела. Мне пришлось отключить все пять органов чувств, чтобы не сойти с ума от боли. Зато я могла ясно соображать.
«Крип!» Я не знала, находится ли он всё ещё на вершине скалы или уже где-то рядом со мной, у меня не было способа узнать это. Но добраться до него и передать свое последнее слово я должна была обязательно, иначе всё зря.
«Крип!.. Это тело, по-моему, умирает. Но оно не должно пока умереть. Если ты сможешь доставить его к морозильным саркофагам… ты должен это сделать! Тот короб со спящим в ней — доставь меня туда…»
Я даже не могла ждать ответа. Я должна была держаться, покуда хватит сил. А на сколько их хватит, знал только Моластер.
То было странное потаённое место, откуда я, настоящая Майлин из рода Тэсса, Лунная Певица, а затем глассия, черпала все свои внутренние ресурсы. А тот, другой, всё ещё стучался в расставленные мною заслоны и твердил: «Пойдём, пойдём — живи!» Я не знала. Я не смела надеяться, что уже нахожусь в безопасности в своей маленькой крепости, которую не прекращали атаковать. Мое влияние на ситуацию и понимание происходящего становились всё слабее, а боль временами наносила предательские удары. Я старалась напевать слова, которые мне необходимо было произнести, чего я не делала с тех самых пор, как у меня отняли мой жезл. И слова, которые стали превращаться в тлеющие, едва сверкающие угольки, вспыхнули с новой силой, обнажив языки пламени. Но хотя жизнь в них едва теплилась, это поддерживало меня, заглушая боль.
Здесь совсем не ощущался бег времени — должно быть, его было слишком много. Я успокаивала себя:
«Мне удастся продержаться ещё мгновение… и ещё одно… и ещё…» — так это и продолжалось. Удастся ли Крипу спасти меня, если только можно спасти… Я не должна была думать об этом, чтобы сохранить силы и продержаться как можно дольше, не выпуская свою личность из того укромного местечка, в котором я находилась. Держаться, держаться и держаться!
Но делать это становилось всё труднее. О Моластер! Великая сила была мне дана когда-то, и я увеличивала её мощь постоянной тренировкой. Однако всему приходит конец — и теперь я сама с этим столкнулась. Я проиграла, я не могла вспомнить тот образ жизни, который вела. Хотя и знала, насколько он важен, и понимала, что мой жизненный путь был прерван вовсе не по воле Великого Творца. Тем не менее, казалось, у меня не хватит сил довести до конца своё дело. Я — не могу — держаться…
Боль ворвалась в мой разум, захлестнув его гигантской красной волной.
«Майлин!»
Теперь я слышала только один этот голос. Другой голос перестал меня звать. Я подумала, что стоит мне сдаться, уступить, и он снова станет заманивать меня в свои сети.
«Майлин!»
«Заморозь…» — я смогла выговорить только эту свою последнюю просьбу. И она была такой тщетной, безнадежной. Ответа не последовало.
Никакого. Но боль, слава Богу, стала понемногу стихать, становясь потихоньку более терпимой. И я всё ещё не была оторвана от тела. Что…
«Майлин!»
Я всё ещё в своём теле! Хотя я и не могла им управлять, оно служило мне символом надежды. И я почувствовала освобождение от того воздействия, под гнётом которого была столько времени. Словно процесс моего «умирания» был приостановлен, и мне дали возможность немного передохнуть.
«Майлин!» — властный, и вместе с тем умоляющий зов.
Я собрала все остатки своей энергии.
«Крип — заморозь…»
«Да, Майлин. Ты уже в коробе — коробе чужака. Майлин, что теперь…»
Итак, он сделал это. Он использовал последний шанс, и он оказался верным. Но у меня не было времени обрадоваться этому. Я должна была предупредить его о самом главном.
«Поддерживай холод… Старейшие… Йиктор…» Я ещё управляла своим сознанием, если можно было назвать «сознательным» состояние, в котором я пребывала всё это время, с тех пор, как была переломана. Брела ли я уже по Белой Дороге? Или для меня ещё оставалось местечко на большом жизненном пути?
Глава 13
КРИП ВОРЛАНД
Хотя ветер не проникал сюда, я чувствовал, что руки всё ещё ледяные от холода. Я оглядел короб и, как только мне удалось справиться со всеми этими щеколдами и запорами, приоткрыл заслонку настолько, чтобы, по-быстрому выбросив оттуда замороженное тело, заменить его переломанным, окровавленным и бесформенным мохнатым существом. Не знаю, как я смог с этим справиться. Меня трясло от перенесённого стресса сильнее, чем от озноба. Я долго не решался нести то, что осталось от Майлин, по этой скалистой тропе. Я был уверен, что ей, как любому живому существу, будет больно и она, если бы могла протестовать, запретила бы мне тащить её неизвестно куда. Она была жива, только раненая оболочка её замёрзла. И я поклялся, что доставлю её на Йиктор — к Старейшим — и она никогда не умрёт! Но как мне удастся это осуществить, этого я пока ещё не знал.
Я тихо обернулся. Там, далеко внизу под утёсом, стояли «Лидис» и два флиттсра возле него. Никаких признаков жизни вокруг не было. Среди скал что-то валялось. Приглядевшись внимательно, я понял, что это, и содрогнулся. Это был чужак, которого я в запальчивости вышвырнул из морозильного ящика…
То, что теперь лежало там, было не телом, а какой-то разложившейся массой. Я прикрыл глаза. Лукас сказал, что это существо мертво, и теперь я убедился, что это так. Но дело уже было не в том. Главное — чтобы Майлин была спасена. Да, и предупреждение должно быть отправлено.
Харкон, Лидж — оставались ли они ещё людьми? А кем они, собственно говоря, могли быть? Осознали ли они, что не дрогнули перед врагом, который оказался намного сильнее, чем думали мы вначале?
Я просунул руку в коробку и положил её со всей нежностью, на какую только был способен, на голову мохнатого существа.
«Я не могу взять тебя сейчас с собой, — подумал я. Возможно, мои слова ещё доходили до неё, а может, и нет. Но мне хотелось дать ей понять, что я не оставляю её одну. — Я скоро вернусь, и ты обязательно увидишь Йиктор, Старейших и снова будешь жить. Клянусь!»
Затем я закрепил коробку понадёжнее среди скал, чтобы она не была опрокинута ветром или ледяным ливнем. Майлин находится теперь в безопасности, пусть потерпит немного в этом убежище, пока я не смогу выполнить своё обещание.
Проделав всё это и убедившись, что она надёжно защищена, я спустился под проливным дождём и невыносимым ветром в долину. Там я включил наручный передатчик и послал кодированный сигнал, который должен был открыть мне люк «Лидиса». Затем стал с нетерпением ждать какого-нибудь знака, подтверждения, что мой сигнал услышан внутри корабля.
И ответ пришёл, но вовсе не со стороны корабля, а откуда-то из темноты ночи. Луч прожектора прорезал ночную мглу, пригвоздив меня к скалистой стене утёса.
«Бандиты! — подумал я. — Они же меня здесь и убьют!»
Я был ослеплён ярким светом и не видел, кто стоит за ним, хотя был уверен, что направившие этот луч на меня намереваются незамедлительно расправиться со мной. У меня же не было никакого оружия… Тут кто-то ступил в полосу света, и я увидел униформу. Патруль! Только я не мог быть теперь уверен в этом на сто процентов. Особенно после того, как мне довелось увидеть Харкона и Лиджа в пещере, а также зная, кто расхаживает в теле Гриса.
Я попытался прочесть по его лицу, тот ли он, кем кажется мне, или один из врагов. Однако в его облике разгадки не было. Он махнул мне рукой. Завывания ветра были настолько громкими, что слов я не расслышал, но он ясно указал жестом на «Лидис». Луч прожектора осветил тропу, ведущую к кораблю, и в полосе света стало видно, как медленно опускается на землю трап. Я пошёл туда.
«Лидис» был моим домом уже много лет, и я гордился тем, что это так. Но сейчас, взбираясь по трапу и цепляясь изо всех сил за поручни, чтобы противостоять ветру, я чувствовал, что приближаюсь к чему-то чужеродному, от чего веяло обманом. А это очень даже могло быть, ведь влияние чужаков распространилось уже столь широко. Я стал принюхиваться, проходя через шлюзовой люк в сопровождении Патрульного, словно и в самом деле мог учуять чужой запах, который так боялся здесь обнаружить. Но запах был совсем обычным, как на всех звёздных кораблях. Я стал взбираться по лестнице в рубку управления. Что же я там найду?
— Ворланд?
Капитан Фосс. Позади него стоял Патрульный офицер со значком коммандера. Дальше находились члены экипажа. Впрочем, я видел только капитана Фосса. Если только это был именно Фосс! Я уже во всём сомневался. Многое могло произойти здесь за время моих долгих скитаний под землёй. Я не ответил, а просто пристально посмотрел на него, стараясь отыскать в его лице хоть малейший намёк на то, что это не тот человек, которого я так хорошо знал.
Один из Патрульных взял меня за руку, развернул, словно я был абсолютно беспомощен, и подтолкнул к креслу, которое покачнулось под моей тяжестью. Я отважился послать мысленный сигнал — ведь мне жизненно необходимо было знать, что ещё не всё потеряно.
«Фосс — это ты?» — я не знал, подумал ли я это или произнёс шёпотом.
Я заметил, как изменилось выражение его лица и знакомо выгнулась бровь.
— А ты ожидал встретить здесь кого-то другого? — спросил он.
— Одного из них, — с трудом пробормотал я, почувствовав вдруг невероятную усталость. — Ты мог, как и Грис, стать одним из них… Им ничего не стоит пробраться в твоё тело…
Никто не проронил ни слова. То ли я произнёс это вслух, то ли успел только подумать об этом.
Капитан повернулся к аптечке, висевшей на стене, открутил крышку и достал тюбик с питательным рационом. Он подошёл ко мне. Я попытался поднять руку, чтобы взять это тонизирующее средство, но моё тело отказалось слушаться меня. Он поднёс тюбик к моему рту, и я отпил немного. Жидкость была горячей и вскоре должна была побороть во мне дрожь и слабость утомления.
— Один из них — и в моём теле? — произнес он спокойно, словно ничего особенного в этом не было. — Может, объяснишь, что всё это значит?
— Там, — я махнул рукой на одну из стен «Лидиса», надеясь, что показываю место, откуда пришёл, — чужеродные существа. Они могут захватывать наши тела. Они уже проделали это с Грисом. Он, вернее, его тело, вместило душу чужого человека. Нашего врага. Сам он… — я вспомнил образ безжизненного тела с головой рептилии, в котором был ныне заключён Грис, — переселён в другую оболочку. Думаю, что с Лиджем и Харконом произошло то же самое. Они чувствовали себя как дома в той пещере, словно им нечего было бояться. Может быть, и с другими поступили также. Они попытались проделать это со мной. Но у них не получилось. Чужак был очень рассержен, сказал, что я опасен. Они заточили меня в тёмном подземелье. Там я нашёл Майлин…
Майлин! Она похоронена в том морозильном ящике на скале. Майлин!
— А что с Майлин? — Фосс занял кресло пилота. Он посмотрел мне в глаза и, протянув руку вперёд, ободряюще пожал мою ладонь. — Что случилось с Майлин?
Патрульный офицер подошёл к нам поближе. Мне это не понравилось. Я увидел, как нахмурился Фосс.
— Что с Майлин, Крип?
— Она упала. Прямо на камни. И разбилась. Она умирала, умирала! И, умирая, сказала мне, что её нужно заморозить. Заморозить до тех пор, пока я не смогу доставить её на Йиктор. Я перенёс её, почти мёртвую, к морозильной камере чужака на скале, — я старался выдержать пристальный взгляд Фосса. Мне хотелось забыть весь кошмар этого дня, но он не позволял мне этого сделать. — Я поднял её. Открыл короб, выбросил оттуда тело чужака, и положил её туда. Она была ещё жива тогда.
— А эти чужаки, — голос Фосса был ровным и спокойным, и это придавало мне силы, как минуту назад его крепкое рукопожатие. — Ты не знаешь, кто они такие?
— Лукас говорил, что они мертвы, и уже давно. Но они — эсперы. А те, с венцами на голове, живые. Им нужны только тела! Гриса, моё, всех наших. Их там четверо. Я видел. Включая женщину.
— Он говорит какую-то ерунду! — оборвал меня офицер.
И вновь капитан Фосс нахмурился.
— Где находятся эти тела?
— Под землёй. Там переходы, коридоры, камеры. У бандитов там лагерь в пещере. И корабль наверху. Они занимаются грабежом — там полно сундуков и коробок, — воспоминания рисовали в моём мозгу быстро сменявшие друг друга картины. Я почувствовал во рту горький привкус, словно тонизирующее средство, которое я принял, собиралось вырваться обратно.
— Где под землёй?
— За тайником. Я пробрался туда через пасть кошки, — мне было тяжело рассказывать, состояние моё было отвратительное, но я продолжал. — Там есть ход. Но Грис и другие могут гипнотизировать на расстоянии. И если они все такие, как Грис, у нас нет никаких шансов. Я никогда не встречал эспера с такой мощью, даже среди Тэсса. Майлин думала, что им не удалось захватить меня, потому что во мне живёт частица Тэсса. Но им удалось призвать меня. Это сделал Грис. И у него получилось с первой попытки. Затем они просто связали меня танглером.
— Корд, — распорядился капитан, — включай скрэмблер на самых высоких частотах! Передавай какую нибудь абракадабру. Запутай их.
— Есть, сэр!
«Включать скрэмблер, — тупо размышлял я. — Зачем скрэмблер? Ах, да! Против мысленного прощупывания. Но сработает ли это против того, кто находится в теле Гриса?»
— А как насчёт остальных? — Патрульный офицер приблизился ко мне почти вплотную, обойдя Фосса. — Где остальные — и ваши, и мои люди?
— Я не знаю. Я видел только Гриса, Харкона, Лиджа…
— И ты думаешь, что Харкон и Лидж тоже захвачены?
— Я видел, как они расхаживали вокруг лагеря бандитов, не принимая никаких мер предосторожности. Мне показалось, что они это делали открыто, не опасаясь, что их обнаружат.
— А ты пробовал проверить их мысленным контактом?
— Не отважился. Попробуй я, и, если бы оказалось, что это уже не они, мы с Майлин были бы сразу захвачены ими. Грис узнал о том, что я рядом, даже не увидев меня. Это он заставил меня прийти к ним, подавив мою волю. Что касается Харкона и Лиджа — они вели себя так, будто были хозяевами в лагере. Никакой настороженности я не заметил.
Фосс кивнул:
— Должно быть, ты прав. Ты хорошо чувствуешь опасность.
Тонизирующее средство перестало на меня действовать. Я поплыл куда-то вдаль и не был в состоянии больше удерживать веки открытыми.
— Майлин… Вы должны помочь Майлин!
Глава 14
КРИП ВОРЛАНД
На «Лидисе» никогда не существовало ни дня, ни ночи, но у меня было такое состояние, какое бывает, когда спишь очень крепко и вдруг внезапно просыпаешься. Я вытянул руку, ожидая получить привычный шлепок лапой, — так она приветствовала меня с верхней полки, если просыпалась раньше. Майлин! Её имя враз вернуло меня к реальности, и я так резко подскочил, что ударился головой о низкую перекладину. Майлин всё ещё находилась там — в морозильном ящике! Её надо было срочно перенести в безопасное место. Как же я мог забыть о ней? Я был уже на ногах и потянулся за запылённым термокостюмом, валявшимся на полу, когда отворилась дверь. Я обернулся и увидел капитана.
Фосс был не из тех людей, у которых на физиономии написано, о чём он думает. Высокопоставленный Торговец рано учится скрывать свои чувства или носить маску. И всё же существовало несколько едва заметных штрихов, известных только тем, кто тесно с ним общался, по которым можно было определить, когда он взволнован. То, что я сейчас заметил, было сдерживаемым гневом. Только раз или два за все годы совместной работы я видел, как он сердится.
Он умышленно вошёл в мою каюту без предупреждения. Одно это уже говорило о серьёзности положения. Так как на корабле мы были почти лишены уединённости, каждый член команды весьма щепетильно относился к вторжениям в свои апартаменты. Фосс опустил одно из боковых сидений на стене и присел, ничего не говоря.
Он явно пришёл сюда с намерением поговорить со мной. Но у меня не было никакого желания тратить время на болтовню. Я хотел поскорее отправиться на выручку Майлин. Ведь неизвестно, как долго я спал, бросив её на произвол судьбы.
Так как капитан, видимо, не очень-то спешил объявить мне цель своего визита, я первым нарушил молчание.
— Я должен забрать Майлин. Она находится в морозильном коробе чужака — там, на вершине скалы. Я должен перенести её в наш морозильный отсек, — произнося эти слова, я натягивал на себя термокостюм. Фосс не сделал ни одного движения, чтобы пропустить меня, пока я сам не отодвинул его.
— Майлин, — повторил Фосс, но в его тоне было что-то настолько странное, что я насторожился, вместо того, чтобы вспылить. — Ворланд, как получилось, что ты оказался не вместе с остальными, что ты отправился один в подземные катакомбы? Ведь вы покинули корабль вместе, — казалось, он буравит меня своим пристальным взглядом. Вероятно, если бы мой мозг не был полностью занят мыслями о необходимости добраться до Майлин, мне стало бы не по себе или я почувствовал бы какой-то подвох в его вопросе и в его отношении ко мне.
— Я оставил их на вершине скалы. Майлин позвала меня, она попала в беду.
— Понятно, — он всё ещё поглядывал на меня изучающим взглядом, словно я представлял из себя партию товара, в качестве которого он вдруг стал сомневаться. — Ворланд… — тут он неожиданно вытянул руку и нажал на кнопку. Небольшой встроенный бар с автоматически открывающимися дверцами распахнулся у меня перед носом. А так как внутренние стороны дверей имели зеркала, я очутился лицом к лицу со своим изображением.
Мне всегда становилось не по себе, когда я смотрел на своё отражение в зеркале. После стольких лет пребывания в одном образе требуется немало времени, чтобы привыкнуть к другому. Моя кожа стала намного темнее, чем была на Йикторе. Но всё же она не была такой бронзовой, не могла покрыться космическим загаром, который имелся у всех членов нашей команды. Раньше он мне казался весьма красивым. Бледность моей кожи подчёркивали серебристые брови и белые-белые коротко подстриженные волосы. Короче, всё это вовсе не было похоже на мой прежний облик. Теперь у меня было лицо Тэсса, с утончёнными чертами и чётко выписанным подбородком.
— Тэсса, — слова Фосса ещё раз подчеркнули то, что я увидел в зеркале. — Ты говорил нам на Йикторе, что тела мало что значат, и что ты тот же Крип Ворланд.
— Да, — подтвердил я после паузы, будто произнесённые им слова имели глубокий смысл и к ним следовало относиться очень серьёзно. — Я всё тот же Крип Ворланд. Разве я этого ещё не доказал вам?
Неужели он думает теперь, что я и в самом деле Тэсса? И что всё время мне удавалось искусно прятать это от людей, достаточно близко меня знающих?
— Ты считаешь, что остался Крипом Ворландом? Но прежний Крип Ворланд, Вольный Торговец, никогда бы не допустил присутствия чужака на своём корабле и не пренебрёг бы своим долгом!
Я был просто потрясён. Не только потому, что он мог обо мне такое подумать и сказать, но и потому, что в этом имелась доля правды. Крип Ворланд никогда не бросил бы отряд на вершине скалы и не помчался бы на первый же зов Майлин. Или помчался бы? Я не мог дать ответ на этот вопрос. Но все же я был Крипом. Или мои опасения, что тело Маквэда иногда движет мной, имели под собой основания?
— Видишь, — продолжал Фосс, — ты и сам начинаешь понимать. Ты вовсе не тот Крип Ворланд, хотя и утверждаешь иное. Ты не наш. А из этого следует…
Я отвернулся от зеркала и посмотрел ему прямо в глаза.
— Ты думаешь, что я бросил наших людей, когда они попали в беду? Но ведь я уже говорил, что не мог рисковать и применять свои эсперные способности — по крайней мере в присутствии того, кто распоряжался телом Гриса Шервина. Только Майлин могла пренебречь опасностью и отважиться на это. А там я всё равно не повлиял бы на ход событий. Если бы я поступил так, как ты того требуешь, кто бы предупредил об опасности корабль?
— Я хочу сказать единственное: ты не должен был отправляться на поиски по собственной инициативе. Тебе нужно было разведывать всё для нас.
Я замолк, потому что и на этот раз в его словах была правда. А он продолжил:
— Если бы в тебе осталось достаточно Крипа Ворланда, ты помнил бы наши обычаи и прекрасно понимал бы, что сделанное тобою не согласуется с традициями Торговцев.
Эта мысль повергла меня в дрожь. Такое же чувство я испытывал недавно в подземелье. Если уж и Фосс видит во мне чужого, что же тогда моего осталось во мне? Тем не менее я не мог позволить себе согласиться с ним. Если он докажет мне, что я — это не я, тогда конец всему. Поэтому я попытался возразить Фоссу.
— Майлин — часть нашей гарантированной безопасности. Столь редкие эсперные способности, какими обладает она, имеются на службе не у каждого корабля. Знаешь, ведь это именно она разбила усилитель, который превратил всех наших в беспомощных пленников, когда тебя не было. И если бы мы встретились с чужаками лицом к лицу, именно Майлин нашла бы какой-нибудь выход из положения. Она — член нашего экипажа! И она, попав в беду, взывала о помощи. Только потому, что мне удалось связаться с нею лучше, чем всем другим, я услышал её зов первым и пошёл ей на помощь.
— Логично рассуждаешь, — кивнул Фосс. — Именно таких оправданий я и ожидал от тебя, Ворланд. Но мы оба прекрасно понимаем, что за твоими словами стоит гораздо больше, чем ты мне сейчас сказал.
— Мы можем поспорить с тобой об этом как-нибудь в другой раз, когда нам удастся выбраться отсюда. Тогда и обсудим, правильно я поступил или нет. Сейчас скажу только, что мною руководило желание спасти Майлин и вывести её на «Лидис». Я и теперь утверждаю — Майлин должна быть немедленно доставлена в наш морозильный отсек!
— Я разрешаю тебе сделать это.
К моему великому облегчению, капитан встал. Я не могу ручаться, будто его убедило моё заявление, что Майлин — член экипажа и её способности могут принести нам немалую пользу. Но с меня достаточно и того, что он разрешил идти ей на помощь.
Я не знаю, как убедил он Патруль помогать нам. Всё это он делал уже без меня. Я же как можно скорей покинул корабль и стал карабкаться на вершину скалы. На оттаявшей поверхности плато не было видно каких-либо следов чужаков. Маленькое тельце Майлин занимало так мало места в коробе, что его трудно было там разглядеть. Я сразу же определил по замкам и пристяжным ремням, что никто не прикасался к ящику, пока меня здесь не было. А в том месте, куда я швырнул тело чужака, было пусто. Должно быть, ветер разметал то немногое, что от него оставалось. Спустить коробку с отвесной скалы было нелёгким делом, и мы не торопились. Но вот мы наконец спустились. Я не мог доверить роботам поднять этот ящик на"Лидис", где нас уже ожидал медик с патрульного корабля. Его задачей было перенести тело Майлин в наш морозильный отсек.
