…Майлин стояла передо мной вовсе не в обличье животного, атакой, какой я впервые увидел её на Йикторе. Рука её сжимала тот самый серебристый жезл, который в те времена служил ей оружием и который отобрали у неё Старейшие народа Тэсса. Она смотрела не на меня, а скорее, на каменную стену, выступавшую углом из темноты, и я отчётливо осознавал, что мы всё ещё находимся в этих норах глубоко под землёй на планете Сехмет. Мне показалось, что она использует свой жезл подобно мастерам, которые пытаются отыскать источник воды или руды, а то и какой-нибудь предмет под землёй, сделанный человеческими руками.
      Как будто в подтверждение, жезл не склонился вниз, а вытянулся и указал прямо вперёд. Продолжая держать его в таком положении, словно жезл был наполнен какой-то энергией, способной провести её за собой, Майлин подалась в том направлении. Боясь потерять её снова, даже во сне, я последовал за ней.
      Жезл дотронулся до стены, и преграда исчезла. Мы ступили в пространство, не имеющее границ, в котором отсутствовала какая бы то ни было субстанция. Потом оказалось, что мы вновь очутились в камере. Оглядевшись, я понял, куда мы попали: мы находились с противоположной стороны хрустальной стены.
      Перед нами была узкая кровать, установленная на четырёх статуэтках — кошках, на которой лежала уже знакомая мне женщина. Кошачьи головки с глазками из драгоценных камней на её короне, казалось, вырастали прямо из их прекрасных нитей. Они ни разу не взглянули на Майлин, но закрутились на месте и принялись носиться тут и там, пока окончательно не запутались в нитях, выраставших из венца, стягивавшего рыжие волосы женщины. Казалось, их что-то встревожило.
      Майлин не обращала никакого внимания на их бесконечное, почти безумное метание возле короны. По мере того, как она приближалась к кровати, жезл её поворачивался в сторону тела той, другой, а взгляд становился всё более пристальным, изучающим…
      Она мельком взглянула на меня, давая понять, что знает о моём присутствии.
      «Запомни — может пригодиться…»
      Я едва уловил эту её мысль, словно мы были разделеныогромным расстоянием, хотя я мог спокойно протянуть руку и коснуться её плеча. Но я знал, что не должен этого делать.
      «Зачем?»
      Её слова прозвучали слишком неопределенно. То, что в них заключалось нечто важное, я не сомневался, но для меня они не имели никакого смысла.
      Майлин не ответила, только посмотрела на меня долгим оценивающим взглядом. Затем снова повернулась к женщине с запутавшейся и перекрутившейся короной, как будто должна была запечатлеть её образ в памяти, чтобы вспомнить каждую деталь увиденного даже спустя много лет.
      Жезл дрогнул и закачался из стороны в сторону. Я ясно увидел, что Майлин обеими руками пытается удержать его, но все усилия были напрасны — жезл выскользнул из её рук…
      Я открыл глаза. Плечи и шея совсем окоченели от холодного камня стены. Я почувствовал внутренний озноб, от которого меня не мог защитить даже термокостюм. Опустив руку, я провёл ею по выпачканному песком и грязью меху. Глассия подняла голову и положила её мне на ладонь.
      «Майлин?»
      Этот сон был до того похож на явь, что я совсем уже приготовился увидеть её снова в том обличье, в каком она находилась каких-нибудь несколько мгновений назад.
      «Посмотри-ка туда!»
      Она повернулась в сторону больших шаров. Одни из них горели ярко, другие тускло, но все вместе довольно хорошо освещали камеру. Мне хватило одного-двух мгновений, чтобы удостовериться, что не все они до конца «ожили», — а только те, что были похожи на рептилий.
      — Грис! — сорвалось у меня с языка. Только от него можно было ожидать угрозы.
      «Грис Шервин? — Майлин страшно удивилась. — Какое отношение он может иметь к этому?»
      — Возможно, самое непосредственное! — я вкратце рассказал ей о том, что случилось со мной после того, как я был пленён этим существом, носящим тело Гриса, и о своём посещении комнаты с хрустальными стенами, где это существо пыталось переселить меня в тело своего приятеля.
      «Она тоже была там, не так ли?» — спросила Майлин.
      Я не ошибся. Это могла быть только одна женщина — та, что носила корону с кошками.
      «Да! К тому же, Майлин, я только что видел сон…»
      «Я знаю, что это был за сон. Я сама была опутана его хитросплетениями, — вновь прервала она мой рассказ. — Я всегда знала, что никто на свете не в состоянии превзойти Тэсса по запасу внутренней энергии. Кому-то могло показаться, что мы в некоторых вещах, словно дети, играющие разноцветными камушками, пытаемся построить идеальное общество. Я думаю, что ОНИ уснули здесь для того, чтобы сохранить свою расу, которой, видимо, угрожала какая-то страшная опасность в прошлом. Но спастись удалось только четверым, которых ты видел. И, похоже, они способны возродить жизнь их расы».
      «Но если они способны на самовосстановление, зачем им понадобились наши тела?»
      «Может быть, они не могут достигнуть цели, используя свои собственные. А может, они просто желают превратиться в нас, чтобы сойти за существ, нам подобных».
      «А затем завладеть тем, что нам принадлежит», — в это я вполне мог поверить. Если бы Грис Шервин захотел скрыть своё инородное происхождение, чтобы выдать себя за пленника этих парней, мы бы наверняка были одурачены и, бросившись спасать его, навлекли бы на себя ещё большие неприятности. Я подумал о тех, кого оставил там, на скале. Им угрожала куда большая опасность, чем попасть на мушку бластера, и теперь мне не терпелось выбраться отсюда как можно с корей, чтобы предупредить их.
      Я нашёл Майлин. Значит, мы должны искать выход, вернуться на «Лидис» или хотя бы добраться до отряда. То, что происходило здесь, было похлеще любого мародерства!
      «Ты прав, — Майлин, как обычно, прочитала мои мысли. — Но как нам найти тропинку, ведущую на свободу, я не знаю. Ты сможешь найти ту дверь, в которую вошёл?»
      «Конечно!» — хотя с нашего места и не было видно ничего похожего на выход, я почему-то был уверен, что легко найду то место, через которое проник на этот карниз. Осторожно отодвинув Майлин в сторону, я поднялся и подошёл к стене. Для того, чтобы случайно не пропустить запрятанный в камне выход, мне пришлось прощупывать поверхность стены и все её выступы от самого края, продвигаясь к тому месту, где, по моему мнению, я вышел из коридора в камеру.
      Я дошёл до самого конца каменного выступа. Никаких намёков на выход. Уверенный, что допустил ошибку, которую вроде бы не должен был совершить, я медленно обошёл выступ ещё раз, ощупывая теперь поверхность выше и ниже того уровня, что обследовал перед этим. А затем вернулся к Майлин. Ни малейшей щели в этой твёрдой каменной породе!?
      — Но ведь я прошёл сквозь неё! — вырвалось у меня, и мой протест разнёсся гулким эхом по пустому пространству.
      «Это правда. Но в каком месте? — её вопрос прозвучал горькой насмешкой над моей горячностью. И она продолжила: — Не думай, что я не искала этого выхода. Я дважды пыталась определить, где он. Однако тщетно. Вот после этого-то я и растерялась окончательно».
      «Расскажи мне», — потребовал я.
      И только теперь я узнал, как она выбиралась из долины кораблей, как обнаружила замороженного эспера и разбила усилитель, как оказалась свидетельницей разграбления сокровищницы. В общем, всё, о чём я догадывался, — подтвердилось. В остальном это была довольно долгая история о странном путешествии, об её внутренней борьбе с самой собой. Хотя, нет: с самого начала она чувствовала, что это была не она сама, что кто-то преследовал её и пытался поймать. Но борьба не была непрерывной, и она могла позволить себе передышки между боями. Этот путь привёл её туда, где находился пришвартованный корабль пиратов, и через пещеру провёл к проходу позади. Но там, ошеломлённая потоком подхватившего её течения, она потерялась. Тогда она и установила со мной мысленный контакт, что в свою очередь было ответом на мой зов.
      «Я считала, что никто не может подчинить Тэсса своему влиянию, — откровенно призналась она. — Хотя меня и предупреждали, что я чересчур горжусь своими способностями. Но если это и было когда-то, теперь от моего самолюбия не осталось и следа. Здесь я чувствую себя игрушкой в чьих-то руках, обладающих неограниченной силой. Они то позволяют мне немного расслабиться, то вновь зажимают в железные тиски. Но самое страшное в этой истории то, что эта сила, да проклянет меня Моластер, если я ошибаюсь, эта энергия вовсе не осознаёт моего присутствия здесь, как я осознаю её влияние. Создаётся впечатление, что она просто упражняется, разминает мускулы, от которых, может быть, вскоре потребуется вся их мощь, чтобы ответить на будущий зов».
      «Эту силу представляют те четверо из кристального помещения?» — предположил я.
      «Возможно. Или они могут быть лишь продолжением чего-то, ещё более сильного и влиятельного. Они адепты этой силы, без сомнения, и влияние их просто безгранично. Но даже мастер своего дела иногда встречает нечто, лежащее за пределами его восприятия. В молитвах мы взываем к Моластеру. Но это только имя нашего бога, то, что мы не можем ни описать, ни объяснить. Имя это является самой сутью нашей веры. А чему поклоняются эти?»
      То, что она могла бы добавить, так и осталось невысказанным. Жёлтые шары с масками рептилий, что становились всё ярче и ярче, вдруг начали издавать приглушённый низкий гул. И звук этот, едва различимый поначалу, заставил нас оцепенеть. Мы припали к полу, стараясь не дышать, и с опаской поглядывали по сторонам. Затем стали осторожно пробираться вдоль стены, не понимая, что эти перемены могут предвещать.
      «Ну где же здесь выход?» — взмолился я.
      «Вполне вероятно, что ты найдёшь его скорее меня. Как и ты, я выпала из темноты на свет и обнаружила этот каменный выступ, но вернуться в коридор не смогла. Когда я получила твой мысленный сигнал, я подумала, что он приведёт меня к двери. Но этого не случилось — ты сам пришёл ко мне».
      «А в каком месте ты попала сюда?»
      Она повела носом и указала в противоположный угол, находившийся на довольно приличном расстоянии от того места, где я пытался отыскать свой вход. Я двинулся туда, вновь ощупывая ладонями каменную поверхность, выискивая хотя бы малейший намёк на щель. При мне всё ещё находился резак, который Майлин использовала, чтобы освободить меня от нитей танглера. Должно быть, с его помощью или с помощью какого-то другого инструмента из тех, что оставались на моём поясе, я смог бы взломать запор, обнаружив его. Но на это была очень слабая надежда. Впрочем, все мы склонны цепляться за соломинку…
      Гул, исходивший из шаров, стал непрерывным, и это каким-то образом отражалось на моём слухе. Звук ускользал, словно выходил за предел слышимости. Причём он не переставал влиять на моё сознание. Дважды я обнаруживал, что стою, прекратив всякую деятельность, и тупо разглядываю эти шары с совершенно пустой головой. Всё это продолжалось секунду-две, не более, но страшно напутало меня.
      Не было никакого сомнения, что эти шары были волшебными. Отталкивающие фигуры на них исчезали, но как-то странно, совсем не так, как можно было ожидать. Теперь было труднее разглядеть сами чудовища, их приоткрытые продолговатые челюсти, их устрашающие клыки, но тем не менее создавалось впечатление, что скрытые таким образом чудовища казались ещё более живыми!
      «Крип!» — мысленный окрик Майлин испугал возникшие в моём мозгу мысли. Мне удалось отвернуться от шаров к стене. Теперь я осознал опасность, куда более серьёзную, чем возникавшие в наших мозгах образы.
      Передо мной стояла прочная непроходимая стена! Я забарабанил по ней кулаком. Мои удары становились всё более яростными. Но это не приносило ничего, кроме боли и ссадин. Я отчётливо представил себе образ двери. Все мои желания были связаны с ней. И вдруг мой кулак не наткнулся на твёрдую породу. Мои глаза видели камень, настолько твёрдый, каким ему и положено было быть. Но рука вошла в него по самое запястье!
      «Майлин!»
      Её не нужно было звать. Она тут же подбежала ко мне. Дверь! Откуда появилась эта невидимая дверь?
      «Думай! ДВЕРЬ! Думай о ней! Представь в уме, что ты её видишь!»
      Я послушался. Дверь — вот она, здесь, конечно, именно здесь! Рука свободно прошла в дверной проём. Невозможно было поверить в этот оптический обман, но рука не натыкалась больше ни на какое препятствие. Я положил руку на голову Майлин, и мы беспрепятственно двинулись вперёд, минуя то, что должно было быть твёрдой, прочной, непроходимой каменной породой.
      И вновь мы пережили резкий перепад света и очутились в полной темноте. И вновь за нами словно захлопнулись ворота, и приглушённый гул шаров сразу стих. Я с облегчением вздохнул.
      «Это твой проход?» — спросил я, хотя не имел ни малейшего представления, как это можно определить в кромешной тьме.
      «Я не могу с уверенностью сказать. Но это точно какой-то проход. Мы должны держаться ближе друг к другу».
      Я всё ещё держал руку на её голове, и она теснее прижалась ко мне. Так мы и тронулись, почти слившись в единое целое, продвигаясь вперёд чрезвычайно медленно и осторожно. Я вытянул перед собой свободную руку, чтобы случайно не натолкнуться на что-нибудь в темноте.
      Немного погодя я нащупал стену, и мы пошли вдоль неё, пока слева по ходу не открылся ещё один, новый проход. Шли мы довольно долго, и я уже потерял всякое чувство направления. Даже Майлин призналась, что не может определить, где мы находимся. Мы шли на ощупь и смирились с этим. Следовало идти, пока не найдём какой-нибудь хотя бы немного освещённый ход. То, что мы могли никогда его не найти, было просто страшно представить, поэтому мы старались не думать об этом.
      Я не знал, существует ли у Тэсса такой же древний панический страх темноты, какой часто бывает у моего народа. Но ощущение, что тьма давит со всех сторон и удушье подступает к горлу, постоянно возвращалось. Кроме того, на этот раз я шёл не со связанными руками.
      «Теперь налево…»
      «Почему? Откуда ты знаешь?»
      «Кто-то живой в том направлении».
      Я попытался мысленно прозондировать пространство. Она была права — там ощущался источник энергии! Слабая нить связала меня с чужаками, вроде той, что я уловил, когда находился неподалёку от членов экипажа корабля. Слева открывался еще один проход.
      Можно было только догадываться, насколько далеко забрели мы от того места, где располагалось помещение с шарами. Свет в конце коридора ободрил нас — тем более, что он становился всё ярче и ярче.
      Только теперь мы различили какой-то звук. Скорее всего это было не человеческое бормотание, а бряцание металла. Майлин прижалась ко мне ещё плотнее.
      «Это он — тот, кто носит теперь тело Гриса, — впереди!»
      Я даже не пытался выпустить мысленный зонд. Жаль, что я не мог сделать совершенно противоположное — свести до минимума всякую мыслительную деятельность, чтобы тот не смог почувствовать и намёка на наше возвращение. Я ещё не забыл, как легко ему удалось обнаружить меня, когда я пытался проследить за его парнями.
      «Его мысли сейчас заняты только одним, — сообщила Майлин. — Все его способности направлены на что-то такое, что имеет для него огромное значение. Нам не надо его бояться. Его занимает сейчас только одно».
      «И что же?»
      Она ответила не сразу. И вообще не ответила, а попросила:
      «Помоги мне передать кое-что…»
      Наступила моя очередь сомневаться. Усилить мысленный сигнал… Она, вероятно, собиралась сделать именно это. Но тогда больше шансов за то, что нас обнаружат. И всё же я достаточно доверял ей и понимал — она не станет чего-нибудь предлагать, если не уверена в успехе задуманного. Я сдался.
      Мысли Майлин ринулись на разведку, а я добавил к ним свою энергию. Мы проделывали это не часто, поэтому у меня возникло сравнительно новое и непривычное ощущение, словно меня несёт быстрый поток, которому нет сил сопротивляться. Затем в мозгу возникла неясная картина.
      Казалось, мы зависли в воздухе над какой-то шахтой, или, лучше сказать, находились на вершине одной из пирамидальных скважин. Внизу, у подножия стены, в горную породу вгрызался робот. Там уже темнел вход в пещеру, и машина только расширяла его.
      Позади робота стоял Грис. У него не было в руках пульта. Можно было подумать, что он управлял роботом вовсе без приборов. Всё его внимание было поглощено тем, что он делал, и мы ясно ощущали страстное желание и нетерпение, двигавшие им. Он не выставил никаких заслонов своим мыслям, полностью сосредоточившись на том, поисками чего он сейчас занимался. Здесь располагался какой-то древний склад, возможно, в нём хранилось оборудование или оружие. Найти его было для него крайне необходимо. Я понимал, что уловил только часть его мыслей, его страстного желания. Вокруг помещения, намного выше того уровня, на котором работал автомат, проходил ещё один из многочисленных коридоров, прорытых в здешних горных пластах. Этот пересекал стену и вёл от одной двери к другой. Мне не нужно было ничего объяснять, я понял сам, что именно этим путём нам и следует идти.
      А вот сможем ли мы сделать так, чтобы нас не заметили снизу, — это уже другой вопрос. Нора, которую проделывал робот, становилась всё больше. И тут машина откатилась назад и заглохла. Чужак поспешил к проделанному отверстию в стене и исчез в проломе.
      «Давай!»Мы вихрем пронеслись по освещённому коридору. Расстояние было небольшим, и вскоре мы очутились на самой кромке горного выступа. Он проходил так близко к вершине пирамиды, что противоположная стена оказалась совсем рядом. Майлин было намного легче пробираться по этой тропе, потому что я вынужден был ползти на четвереньках, так как не смог бы удержать равновесие на столь узком уступе. Я не стал тратить время, чтобы взглянуть на пролом, сделанный роботом в стене. Побыстрее добраться до входа на противоположной стороне и проскользнуть в него — большего нам пока и не требовалось.
      «Мы проскочили!»
      «Пока да, — ответила она. — Но…»
      Майлин вдруг изогнулась, опустив голову вниз. Вся её вымазанная грязью шерсть вздыбилась.
      «Крип, Крип! Держи меня!» — крик о помощи был настолько неожиданен, что я в каком-то оцепенении замер. Усилием воли я заставил себя броситься на помощь Майлин, крепко обхватил упругое тельце и прижал к себе, несмотря на её яростные попытки вырваться.
      То, что я изо всех сил пытался удержать сейчас, совсем не походило на Майлин. Это было животное, которое рычало и огрызалось, безжалостно колотя меня лапами с выпущенными наружу когтями. Только по счастливой случайности она не разодрала меня в кровь. Это продолжалось недолго. Затем она обмякла и привалилась ко мне, тяжело и глубоко вздыхая. На уголках её губ выступила пена.
      «Майлин, что это было?»
      «Зов. И на этот раз намного сильнее. Словно… словно зов тебе подобного!»
      «Что ты хочешь этим сказать?» — я продолжал держать её, но теперь она не пыталась вырываться. Словно борьба с собой отняла у неё последние силы. Казалось, она находилась теперь в таком же состоянии, в каком я её нашёл недавно.
      «Тот сон — женщина в короне с кошками… — мысли Майлин никогда не строились в определённой связи и последовательности. — Она очень похожа на Тэсса…»
      Я не мог в это поверить. Я не мог припомнить ничего такого, что говорило бы хоть о каком-нибудь сходстве между той женщиной и Майлин.
      «Может, для глаза это незаметно, — согласилась Майлин. — Крип, у нас осталось хоть немного воды?» — она всё ещё тяжело дышала, из её груди вырывались звуки, похожие на человеческие всхлипывания. Я нащупал фляжку и плеснул ей в рот несколько капель. Надо было оставить хоть что-то про запас, так как было неизвестно, когда появится возможность пополнить наши запасы.
      Она жадно проглотила скудную порцию, но просить ещё не стала.
      «Тот мысленный сигнал — сон. Я знала такое и раньше. Его используют Тэсса…»
      Меня вдруг осенило.
      «А это не может быть специально подстроено? То есть, увидев тебя, не могли они настроиться на ту же волну, что и ты, чтобы заманить тебя в ловушку?»
      «Конечно, такое может быть, — признала она. — Но между мной и этой, другой, происходит что-то… Но я знаю — коли мне предстоит встретиться с нею лицом к лицу, это случится только на моих условиях, да и то, если ты одолжишь мне свою энергию, как в этот раз, когда она позвала меня».
      «А ты уверена, что это была она, а не тот, которого мы видели?»
      «Да. Но, повторяю, если я и приду к ней, то только тогда, когда сама захочу. Пока я этого сделать не могу».
      Я вытащил тюбик с концентратом, какой выдают на космических кораблях. Мы его уже наполовину опустошили. Но там оставалось ещё вполне достаточно, чтобы заморить червячка. Он очень питателен и способен поддерживать жизненные силы, пока ты не выберешься из сложного положения.
      Со дна скважины не доносилось никаких звуков, хотя робот по-прежнему оставался в карауле у пробитого им отверстия. Мне было крайне интересно узнать, что же искал чужак за той стеной. Но Майлин ни разу не вспомнила об этом, пока мы шли. Напротив, она задала мне вопрос, совершенно не относившийся к происходящему, и я снова растерялся.
      «Тебе не кажется, что она прекрасна?»
      Она? Ах да, я догадался — она опять имеет в виду эту чужеземку.
      «Она очень красива», — честно признался я.
      «У неё нет изъянов… Хотя немного странного цвета кожа. И великолепное тело…»
      «Но её разум занят поисками иной оболочки. Тот, что носит тело Гриса, тоже неплохо выглядел, однако он посчитал удобным для себя поменяться с ним. И меня притащили туда, чтобы кто-то из них влез в мою плоть. Все они глубоко заморожены — я правильно понимаю?»
      «Да, — совершенно определённо ответила Майлин. — А тот, другой, которого замуровали на отвесной скале…»
      «Лукас сказал, что он мёртв. Причем, давно мёртв. Но эти четверо — я полностью уверен! — живы. А тот, что сидит в Грисе, — наверняка!»
      «Вполне возможно, что их тела при размораживании умирают. Но я так не думаю. Мне кажется, они зачем-то стараются сохранить их. Им требуются наши тела, как нам бы потребовалась более простая и дешёвая одежда, которую не жалко испачкать и выбросить после того, когда грязная работа будет закончена. Но она — она очень красива!»
      В её словах почувствовалась тоска. Как всегда, неожиданное проявление человеческих эмоций у Майлин застало меня врасплох. Это всегда трогало меня, потому что случалось очень и очень редко. И я верил, что она подвержена тем же страстям, что и мой собственный человеческий род.
      «Богиня, королева — кто она такая? — допытывался я. — Нам ведь даже не дано узнать её настоящее имя».
      «Да, её имя… — повторила Майлин обрывок моих мыслей. — Ей бы не хотелось, чтобы мы его узнали».
      «Почему? Потому что… — тут я вспомнил древнее суеверие, — это даст нам определённую власть над ней? Но в это могут верить только люди с примитивным мышлением! А мне показалось, что она к таким не относится».
      «Я тебе уже говорила, Крип, — нетерпеливо произнесла Майлин, — самое важное — это вера. Вера может мёртвого сдвинуть с места, если её направить соответствующим образом. И если уж народ поверил, что имя — нечто очень личное, принадлежащее только тебе, а его разглашение может дать другому власть над тобой, значит, для него это является истиной. В разных мирах уровень цивилизации определяется не только обычаями, присущими обществу, но зависит и от отношения к именам богов».
      Я вскинул голову и принюхался, обеспокоенный скорее запахом, чем раздавшимся звуком. Должно быть, Майлин почувствовала это ещё раньше меня.
      «Впереди кто-то ещё… Возможно, даже лагерь».
      Там, где располагается лагерь, обязательно должен быть какой-нибудь узел связи с внешним миром. А мне ничего так не хотелось, как побыстрее вырваться из этого подземелья наружу и вернуться на «Лидис». Или хотя бы как можно скорее предупредить наших парней об опасности. Но для этого нам сначала нужно было выбраться отсюда, из самого сердца вражеской территории, и мы ринулись вперёд, в направлении опасного для нас лагеря.
      Я старался не думать о том, что мои размышления вращаются вокруг одного и того же. Когда мы добрались до выхода, оказалось, что тропа действительно привела нас в лагерь бандитов. Повсюду валялись коробки и сундуки с награбленным ими добром, а в проёме, ведущем наружу, виднелась часть сопла большого корабля.
      Справа от нас выстроилась целая колонна отключённых роботов. Людей вокруг не было. Если бы нам удалось незаметно пробраться меж этих коробок, используя их как прикрытие, мы бы смогли выйти наружу…
      Только осторожно! Шаг за шагом!.. Майлин припала к земле, волоча брюхо по пыли, и миновала ряды пустых коробок. Я пригнулся, насколько это было возможно, и прошмыгнул следом. Мы двигались беззвучно. Должно быть, мы были здесь совсем одни, но всё ещё не смели надеяться на удачу. И слава Богу, что не понадеялись, так как в этот момент одна из стенок надувной палатки приоткрылась и оттуда вышел человек…Когда я его увидел, у меня похолодело внутри. Харкон — и вовсе не пленник! Он открыто держал в руках бластер, затем обернулся через плечо, будто ждал появления кого-то ещё. Неужто команда «Лидиса» каким-то чудом, подаренным судьбой, захватила штаб-квартиру этих бандитов? Если так, нужно было немедленно предупредить их о том, кто носит тело Гриса. У меня не было никаких иллюзий насчёт того, что может случиться, если они столкнутся с ним. Я без колебаний поставил бы десять против одного, что этот чужак в облике Гриса выйдет из поединка победителем.

      Нас всегда учили, что Вселенная лежит на невидимых весах Моластера — хорошее пытается перевесить плохое, а зло старается перебороть добро. И если начинает казаться, что удача повернулась к нам лицом, то в это же время следует быть предельно осторожными. Я столкнулась со множеством вещей, которые были мне внове, с тех пор, как я очутилась в теле Ворсы и меня стали считать своей в компании людей, перелетавших с мира на мир. Тем не менее я всегда считала, что стрелка весов находится на одном уровне, незначительно отклоняясь то влево, то вправо.
      Здесь же, в этих подземных переходах, мне удалось устоять против более чем ощутимого зова и необычного существования, о котором я раньше и не догадывалась. Притом очень часто мне приходилось идти вслепую, действовать наобум, словно Лунная Певица Тэсса уподобилась незрячему котенку.
      Дважды мне снилась та, которую видел Крип. Почему она казалась мне такой знакомой, хотя я никогда не встречала раньше никого, даже похожего на неё? На «Лидисе» не было женщин вовсе, а те, которых я видела на трёх планетах, где мы успели побывать после Йиктора, ничем не отличались от простолюдинок. Они всегда соответствовали требованиям мужчин — бесправные и бессловесные создания.
      Но она!.. У меня появилось страстное желание увидеть её наяву, а не во сне, мне даже приходилось бороться с ним. И я не могла открыто сказать об этом Крипу. То, что мы с Крипом видели один и тот же сон, бесспорно доказывало, что главная опасность для меня таилась в прямом контакте с ней, и я не должна была пока рисковать и вступать с нею в противоборство, подобное тому, о котором рассказывал Крип, когда они собирались отнять его тело. Хотелось верить, что именно малая часть Тэсса, не дававшая до сих пор о себе знать, не позволила бандитам завладеть его телом.
      За месяцы, что мы путешествовали вместе, я успела понять, что Крип стал более искусным эспером, чем был тогда, когда я впервые встретила его. Мне казалось, это медленное пробуждение энергии, это развитие его таланта происходило под воздействием тела Маквэда, хотя я и не знаю, как и почему это возможно. И я вновь думала о том, что может произойти со мной от долгого пребывания в той оболочке, в которой я находилась.
      Я знала, что чужакам не удалось вырвать его из собственного тела, и что упакованное в ящик существо приказало уничтожить Крипа, почувствовав в нём опасность. Слава Богу, что теперь мы были вместе и нашли наконец дверь, ведущую наружу.
      Меня порадовало, что Крип не попытался сразу обнаружить себя, когда заметил дозорного. Его предусмотрительное желание оставаться пока незамеченным и не принимать ничего и никого на веру успокоило меня и вселило ещё больше уверенности. Итак, мы лежали позади пустых коробок и наблюдали. Ни я, ни он не попытались послать мысль на контакт. Ведь если этот дозорный окажется вовсе не тем, за кого себя выдает, мы окажемся даже в большей опасности, чем были совсем недавно.