"Но тогда..."
      Если что и способно заставить лорда Тилара переделать ее, то именно такая реакция. В конце концов, ей отдали соответствующий приказ; ей не полагается иметь гордости, которая может пострадать от оскорбления. Если она посмеет проявить собственную волю, это значит, что она опасна не только для Гилмора, но и для замыслов отца. А с помощью влиятельного лорда Лайона отец вполне может позволить себе подвергнуть ее переделке, чтобы у ее нареченного не было с ней проблем. Лорду Лайону явно нужна невеста для Гилмора, которая не будет ставить себя выше мужа и не станет пытаться с помощью Гилмора противостоять власти его отца. Причем невеста нужна срочно.
      А если лорд Лайон может найти девушку, чей отец не имеет ничего против того, чтобы ее переделали, почему бы не ухватиться за такой шанс обеими руками? Переделанная жена не сможет управлять Гилмором и не попытается воспользоваться им против отца, а Гилмор будет совершенно счастлив с такой женой. Короче говоря, это будет идеальная жена, полностью соответствующая планам лорда Лайона.
      С другой стороны, это прекрасный случай показать отцу и лорду Лайону, что она вполне покорна и послушна.
      "Если я сделаю вид, что все в порядке, что ничего особенного не происходит, что я согласна сидеть за одним столом с фавориткой моего будущего жениха, это будет значить, что я ничем не хуже переделанной. Если действовать так, будто она не заметила оскорбления, как будто это просто приятная дружеская вечеринка, это будет значить, что она "безопасна": она будет повиноваться своему господину и не поставит его в неловкое положение на публике. Конечно, она может оказаться достаточно умной, чтобы управлять Гилмором, но лорд Лайон, видимо, исходит из предположения, что если Рена была достаточно добра к Гилмору, не зная, кто он такой, то, видимо, она слишком глупа, чтобы им вертеть.
      И, однако, ее окатило жаром от унижения и стыда. Даже леди Виридина не подвергалась подобным испытаниям!
      "Если я уйду.., если я выйду отсюда и вернусь домой..."
      Ей все равно придется выйти замуж за Гилмора. "Но только тогда мне будет уже все равно, потому что от меня ничего не останется".
      На миг ей подумалось, что, может, оно и к лучшему.
      Потом Рена мысленно встряхнулась. Это ведь всего лишь помолвка! До свадьбы еще далеко, всякое может случиться. Гилмор может погибнуть: если он посвящает все свое время охоте, в один прекрасный день может обнаружиться, что он не такой хороший охотник, как ему кажется.
      Может умереть ее отец - тогда главой дома останется Лоррин, а он никогда не заставит сестру выйти замуж за этого дурня. Может умереть она сама. А возможно, им с Лоррином удастся найти способ заставить отца расторгнуть помолвку. Она может заставить Гилмора разочароваться в ней. Лорд Лайон может совершить ошибку, в результате чего его влияние уменьшится, и Гилмор перестанет быть выгодным мужем с точки зрения лорда Тилара.
      В худшем случае она станет женой придурка. И если у них не будет детей, возможно, Лоррину удастся выручить ее когда-нибудь потом. А может, Гилмор умрет.
      А пока что лорд Тилар относится к ней с мрачным одобрением. Возможно, это позволит урвать лишний кусочек свободы...
      Это было тяжко, очень тяжко, но Рена заставила себя медленно, шаг за шагом, двинуться вперед. Заставила себя улыбнуться дурацкой, фальшивой улыбкой. Когда она приблизилась, Гилмор встал. Наложница осталась сидеть.
      Рена обратила на это внимание, и щеки ее вспыхнули от обиды.
      - Шейрена! - воскликнул Гилмор с ребяческим восторгом. - Добро пожаловать! Пожалуйста, присоединяйтесь к нам!
      Свободный стул отодвинулся сам собой. Шейрена села, двигаясь скованно, точно деревянная. Наложница, роскошная красавица с волосами цвета воронова крыла и самой пышной грудью, какую только доводилось видеть Рене, ехидно усмехнулась и даже кивнуть не соизволила.
      Она-то знала, кто тут главный. Она - фаворитка, а Шейрена - так...
      - Это Джаэне, она у меня присматривает за хозяйством. Джаэне, это Шейрена!
      Гилмор глупо улыбался им обеим. Очевидно, он совершенно не сознавал, что тут что-то не так.
      - Я надеюсь, вы подружитесь! Вам придется часто видеться друг с другом.
      Джаэне улыбнулась той самой жестокой улыбкой, которую Рена часто видела на лице отца, когда он отсылал свою очередную наложницу прислуживать леди Виридине.
      - Разумеется! - промурлыкала она. - Разумеется, подружимся!
      "За хозяйством, значит, присматривает... Хозяйство анлорда состоит из его гарема, личной прислуги и егеря - и ничего больше! Интересно, это его отец велел ему так сказать? Да, наверно... Если я сделаю вид, что поверила этому, то докажу, что так же глупа, как сам Гилмор".
      Шейрена не могла заставить себя вымолвить ни слова.
      Не могла она и отдать Гилмору футляр со свитком. Она просто положила его на середину стола, чувствуя, как горят щеки, и стараясь не встречаться взглядом с Джаэне.
      Еще один незримый слуга заставил футляр исчезнуть, прежде чем Шейрена успела передумать и снова его схватить.
      Гилмор удобно развалился на своем стуле, самодовольно улыбаясь. Выражение блаженной невинности делало его весьма привлекательным - если не всматриваться в пустые, бездумные глаза.
      - Нам надо почаще встречаться вот так, - сказал он, не обращаясь ни к кому конкретно. - Такая счастливая семейка!
      Джаэне улыбнулась чуть более заметно.
      - Как вам будет угодно, господин мой, - ответила она с притворной покорностью, подчеркнуто не глядя в сторону Шейрены.
      Шейрена едва не задохнулась от гнева.
      По счастью, в этот момент на столе перед ней возникла тарелка. Это избавило девушку от необходимости смотреть куда-то еще. Смотреть в тарелку и то было довольно тяжко.
      За все время этого томительного обеда Рена не произнесла и двух фраз. И проглотить она сумела всего несколько кусочков: горло протестующе сжималось. Джаэне продолжала ядовито ухмыляться и ела не спеша: она даже за едой ухитрялась выставлять напоказ свою чувственность.
      Гилмор жадно поглощал порцию за порцией, совершенно не замечая напряжения, царящего за столом. Незримые слуги подавали все новые и новые блюда - должно быть, очень вкусные: во всяком случае, пахли они очень аппетитно и выглядели чудесно. Но для Рены все эти яства пропали втуне. Она пыталась есть, но еда не шла в горло.
      Так что Рена просто ковырялась вилкой в тарелке, пока слуга не забирал ее.
      Зато она жадно пила вино, и слуга добросовестно наполнял ее бокал, к каждой новой перемене - другим вином. Наверно, Рена выпила многовато, потому что у нее начала кружиться голова, но, во всяком случае, она не напилась настолько, чтобы не понимать, что говорит. Девушка пила вино как обезболивающее, чтобы не ощущать всей мучительности происходящего.
      Она молчала, смотрела в тарелку и терпела.
      Незримый музыкант продолжал играть. Вскоре к нему присоединился арфист. Деревья покачивались под нездешним ветром. Незримые слуги убирали у Рены из-под носа полные тарелки, заменяя их другими полными тарелками. Джаэне по-прежнему улыбалась, все больше делаясь похожей на кошку. Она лениво развалилась на стуле и позволила корсажу немного соскользнуть с плеч. Гилмор уставился ей за корсаж с той же алчностью, с какой он поглощал пищу. К середине невыносимого обеда они начали вести себя так, словно Шейрены тут вовсе и не было.
      Лишь вино давало девушке силы сидеть и сносить все это - вино и еще уверенность в том, что, если отец захочет, она в любом случае станет женой Гилмора. Она - или, по крайней мере, ее тело. У нее был только один выбор: остаться собой - или перестать быть. А чтобы остаться собой, надо выказать послушание. Отец хочет этой свадьбы. А чтобы получить то, чего хочет она сама - хотя бы отчасти! - следует заплатить молчанием.
      А решение все равно останется только за ее отцом - не считая лорда Лайона.
      Наконец, когда Рена залпом выпила еще один бокал вина и ее головокружение усилилось, подали десерт. Незримый слуга унес последнюю тарелку, и на столе появился крохотный сахарный единорог, несколько приукрашенный по сравнению с настоящими. На роге единорога висело кольцо. Тяжелое кольцо белого золота с выгравированными на нем крылатыми оленями и лунными птицами. Обручальное кольцо, разумеется. Если Рена примет его и наденет на палец, судьба ее будет решена.
      Девушка заколебалась - всего на мгновение, желая оттянуть неизбежное. Пока она не надела это кольцо, еще можно делать вид, что она свободна...
      "Но я не свободна. Я никогда не была свободной - и не буду".
      Она сняла кольцо с рога непослушными пальцами и надела его.
      А потом взяла вилку и медленно, тщательно растолкла единорога на мелкие сахарные осколки.
      ***
      Она думала, что пытка на том и кончится. Но Гилмор не собирался вставать, и Джаэне тоже. Гилмор, похоже, даже не замечал, что Шейрена приняла его кольцо. Рена сидела, растирая в пыль остатки единорога, а Гилмор пялился на бюст своей наложницы. Про Рену он, видимо, просто забыл. А уйти она не могла, пока Гилмор не вручит ей контракт о помолвке со своей подписью и печатью, который Рена должна передать отцу. Гилмор же, похоже, не собирался вручать ей никакого контракта, пока Джаэне сидела и хлопала своими пушистыми ресницами.
      В конце концов, когда единорог обратился в сахарную пудру, Рена, несмотря на выпитое вино - а может, и благодаря ему, - наконец вышла из себя. С нее хватит. Пусть Гилмор хотя бы объяснит, почему он до сих пор не отдал ей контракт. Она уже выполнила все, чего требовали приличия. На самом деле она сделала куда больше, чем ей приказывали...
      Шейрена резко встала, так, что ее стул упал на землю.
      Гилмор с Джаэне обернулись к ней, как будто только теперь заметили, что она тут.
      - Уже поздно, господин мой, - сказала Рена несколько невнятно: язык плохо слушался. - Прошу прощения, но мне нечасто доводилось покидать отцовский дом, и я привыкла рано ложиться спать. Мне надо идти.
      Не успела она договорить, как комната внезапно переменилась.
      Поляна, небо, Джаэне - все исчезло. Остался лишь стол, стоящий посреди зала со стенами, отделанными темным деревом, и с полом, выстланным черным мрамором.
      Стол был накрыт не на троих, а на двоих: прибор и стул Джаэне исчезли вместе с самой Джаэне. У стола стояли двое слуг. Гилмор растерянно заморгал.
      Из темного угла выступил высокий эльфийский лорд.
      - О-отец? - промямлил Гилмор. - А куда Джаэне делась? И где поляна?
      Лорд Лайон, не обращая внимания на сына, обернулся к Рене и поклонился ей, чуть заметно улыбаясь.
      - Простите мне этот маленький обман, дитя мое. Это Гилмор настоял на присутствии рабыни. Я бы, разумеется, ни за что не нанес вам подобного оскорбления. Это была бы непростительная грубость.
      "О да, конечно! Тем более что вам ничего не стоило создать иллюзию, достаточно правдоподобную, чтобы Гилмор поверил. Я так и думала, что ваша магия сильнее, чем можно судить по этим дурацким декорациям".
      Но тем не менее Рена смиренно склонила голову и сложила руки. Говорить она боялась, чтобы язык ее не выдал, но действие вина быстро рассеивалось под влиянием гнева. Ее попросту использовали! Что ж, придется стерпеть - но никто не говорит, что ей это должно нравиться!
      А лорд Лайон обратился к сыну.
      - Вот, Гилмор, пусть это послужит тебе уроком, - сурово сказал он. Рабов никогда, ни-ког-да не следует сажать за один стол с хозяевами. Затем, рабам не следует позволять таких вольностей, какие ты спускал этой Джаэне сегодня, за обедом, и в прошлом. От этого они делаются надменными и непослушными. Я отослал ее, пока ты сидел за обедом. Когда научишься обуздывать своих женщин, получишь ее обратно. Может быть.
      "Вот научишься воспитывать собак - тогда и получишь их обратно. И извинись перед дамой, которой твой пес помочился на платье!"
      Рена краем глаза увидела, как Гилмор побагровел и опустил голову.
      - Да, отец, - послушно пробормотал он. Но перед Реной не извинился. Впрочем, она этого и не ждала.
      - Прошу прощения, если ваши чувства были задеты, дитя мое, - любезно сказал лорд Лайон. - Но вы проявили скромность и терпение, подобающие благородной деве.
      Это делает вам честь. Прошу вас.
      Он протянул ей футляр со свитком - столь же причудливо разукрашенный, как тот, что Рена принесла с собой, но на этом чередовались крылатые олени и лунные птицы.
      Рена машинально приняла футляр. Он был холодный - и все же жег ей руку.
      - Пожалуйста, передайте этот контракт вашему отцу вместе с моей благодарностью, - сказал лорд Лайон. Гилмор стоял и пялился точно пень. Лорд Лайон взял свободную руку Рены и поцеловал ее - точнее, просто коснулся губами. - Скажите ему, что его дочь полностью оправдала наши надежды, и я рад буду принять вас в свою семью.
      Это был знак, что она наконец-то может сбежать. Рена пробормотала нечто приличествующее случаю и поспешно удалилась.
      Эскорт встретил ее за дверью и проводил к порталу.
      Это могло бы показаться неподобающей торопливостью - но Рена спешила покинуть этот дом как можно скорее. Ей ужасно хотелось отшвырнуть прочь ненавистный футляр, но, прежде чем она ступила в портал, главный стражник вынул футляр из ее обессилевших пальцев и подтолкнул девушку вперед - не слишком учтиво.
      На той стороне Рену сразу окружили служанки. Никогда прежде к ней не относились столь внимательно. Должно быть, это оттого, что лорд Лайон передал, что она - хорошая, послушная девочка и делает все, как ей говорят...
      Рену проводили в ее апартаменты и принялись суетиться вокруг нее, словно она была какой-то драгоценной реликвией.
      Рена не сопротивлялась. Она была так измучена напряжением и необходимостью держать себя в руках, что почти утратила способность соображать.
      "С этим покончено!" На данный момент это было для нее главным.
      Ее выкупали, точно младенца, не позволяя ей ничего делать самой, в ванне, пенящейся благовонными маслами.
      Потом одели в шелковую ночную рубашку, которую Рена никогда прежде не видела. Рубашка была столь роскошна, что вполне сошла бы за платье. Расчесали ей волосы, протерев каждую прядь мягкой тканью, слегка смоченной духами. Руки и ноги натерли душистой мазью. Принесли тарелку крохотных пирожных - очень кстати, потому что за обедом она много пила и почти не закусывала. Напоили каким-то диковинным напитком, смягчающим гортань и успокаивающим нервы: теплым, сладким, пенистым. И пока все крутились и суетились вокруг нее, обхаживали, ухаживали, укладывали спать, в голове у Рены вертелась только одна мысль: "С этим покончено!"
      Уснула она мгновенно, еще прежде, чем потухли светильники, пока служанки еще бегали по комнате, прибирая за ней.
      Но когда Рена пробудилась в своей комнате за час до рассвета, ее сковал ледяной ужас. Ничего еще не кончилось! Отныне она прикована к лорду Гилмору. Вчерашний вечер был лишь подготовкой к жертвоприношению. Потому с ней теперь так и носятся! За ней еще долго будут ухаживать, пытаясь сделать ее настолько привлекательной, насколько это возможно без переделки. Так что свободы у нее будет меньше, а не больше, как она надеялась.
      Ее ловко загнали именно в ту западню, которой, она боялась больше всего.
      И это ведь только начало! После свадьбы станет еще хуже. Она попросту обманывала себя всеми этими рассуждениями о вольной жизни супруги ан-лорда.
      У нее и в отцовском доме жизнь была нелегкая, а в доме лорда Лайона станет еще тяжелее. Там не будет Лоррина, с которым можно было хоть иногда удирать из дому.
      Лорд Лайон приставит к ней слуг, которые будут следить за каждым ее шагом, чтобы быть уверенным, что она действительно всего лишь послушная дурочка. Каждая книга, которую она читает, будет тщательно изучена; каждое использование ею магии будет взвешено и измерено. В ее жизни не будет ни единого часа, чтобы за нею не следили шпионы. У нее не будет тайн: ведь лорд Лайон наверняка уверен, что любая тайна - это тайный заговор против него. У этого Дома только один владыка. Соперников лорд Лайон не потерпит.
      Если она хочет выжить, ей остается лишь одно: повиноваться. Она должна сделаться копией своей матери: безмятежной, послушной, мертвой внутри.
      И никто ей не поможет, кроме разве что...
      "Лоррин! Он умный, он что-нибудь придумает!"
      И стоило ей подумать о Лоррине, как в дверь тихонько постучали. Три удара, пауза, два, потом один.
      Рена вскочила с кровати и подбежала к двери, чтобы впустить брата.
      Сперва она обрадовалась, думая, что Лоррин каким-то образом прослышал о том, что случилось, и пришел, чтобы сказать ей, как выпутаться. Но когда юноша проскользнул в комнату и затворил за собой дверь, Рена увидела, что он так же бледен и испуган, как она сама.
      - Рена, ты должна мне помочь! - хрипло прошептал он. Глаза Лоррина были расширены и обведены темными кругами. - Мне просто больше не к кому пойти!
      Рену словно ледяной водой окатило. Лоррин просит помощи? Ему не к кому пойти?
      "А мне?" - подумала она и покачала головой-.
      - Лоррин, я.., ради всего святого, чем я-то могу тебе помочь? И вообще, что случилось?
      Вариантов была масса. Может, он нескромно обошелся с дочерью какого-нибудь могущественного лорда? А может, проигрался в кости? Или поссорился с другим ан-лордом - великие Предки, быть может, он дрался на дуэли и дуэль закончилась трагически?
      - У тебя неприятности с... - начала она.
      Лоррин нетерпеливо перебил ее, помотав головой.
      - Нет, это не то, о чем ты думаешь. Ты все равно не догадаешься, ответил он, взял ее за руки и усадил на кушетку напротив кровати. Понимаешь, мне грозит ужасная опасность. Я...
      Юноша громко сглотнул и вытер лоб тыльной стороной кисти.
      - На балу у лорда Ардейна была приготовлена ловушка. Высшие лорды проверяли всех гостей моложе определенного возраста, не являются ли они полукровками, скрывающими свою сущность под личиной.
      Рена кивнула, вспомнив легкое покалывание магии, которое она ощутила, когда прибыла на бал. А она еще удивлялась, отчего это отец приказал сделать ей макияж, вместо того чтобы приукрасить ее с помощью иллюзии.
      - Ну так вот, я на балу не был, и потому вчера ночью сюда прибыли трое членов Совета, которые должны меня проверить, - продолжал Лоррин. Его лоб покрылся крупными бисеринками пота.
      Рена растерянно покачала головой.
      - Лоррин, я не понимаю! Что тут страшного?
      Девушка невольно подумала о себе. Разве испытание, которому подвергнут Лоррина, может быть страшнее того, что ожидает ее?
      - Я не могу проходить проверку! - хрипло прошептал Лоррин и стиснул руки девушки так сильно, что Рена протестующе вскрикнула. - Рена, это невозможно! Если они меня проверят, они обнаружат, что я действительно полукровка!
      Рена уставилась на брата. Его слова казались совершенно бессмысленными.
      - Как, же ты можешь быть полукровкой? - тупо спросила она. - Мать...
      - Леди Виридина - действительно моя мать, - глухо ответил Лоррин. - Но лорд Тилар мне не отец. У матери был раб, человек, ее домоправитель. Она скрывала мой облик под личиной, пока я не стал достаточно взрослым, чтобы поддерживать иллюзию самостоятельно. Я полукровка, волшебник - и если Совет об этом узнает...
      Рена была потрясена - но тут же поняла, что здесь она действительно может чем-то помочь. И ее мысли снова закрутились с лихорадочной быстротой.
      - Они тебя убьют! - выдохнула она. - О Предки!
      Лоррин, как... Надо что-то придумать! Мать ничего не может сделать?
      Лоррин снова сдавил ее руки, но теперь Рена почти не заметила этого. Отчаяние обратило лицо Лоррина в живую маску боли.
      - На этот раз мать мне ничем не поможет. Отец запер ее в будуаре до конца проверки. Мне не к кому обратиться, кроме тебя! Не могла бы ты спрятать меня среди слуг или... хоть что-нибудь!
      - У меня есть мысль получше, - ответила Рена. В голову ей пришла добрая дюжина самых фантастических планов, но все они были тут же отброшены. Нет, здесь ему не укрыться. Надо бежать. А если Лоррин сбежит... Рена поспешно прикинула все варианты.
      - По крайней мере, мне так кажется. Одна из моих служанок, Мире ее зовут, постоянно добывает где-то сведения о драконах и волшебниках - и сведения эти надежные: я сверяла ее рассказы с тем, что ты узнавал из других источников.
      - Ну и что, что?.. - начал Лоррин, потом осекся. - О да! Да, конечно! Если она где-то добывает эти сведения, значит, у нее есть источник!
      В глазах юноши вспыхнула искорка надежды.
      - Ты думаешь, она лазутчик волшебников?
      Рена пожала плечами. Она никогда об этом не задумывалась - но это было вполне логично.
      - А ты как думаешь? Она держится весьма вызывающе - совсем не так, как обычные рабыни. И она не из бывших фавориток отца. Те тоже наглые, но по-другому. У волшебников должны ведь быть свои шпионы среди рабов, верно? Иначе откуда бы они знали, что у нас происходит?
      Откуда бы они знали, что среди рабов есть полукровки, которых нужно спасать? Мире мне говорила, что волшебники всегда спасают детей-полукровок. Ведь и Проклятие Эльфов спасли таким же образом!
      Лоррин кивнул. Лицо его сделалось суровым и напряженным.
      - Обо мне они не могли узнать, потому что я не раб - хотя, возможно, эту твою Мире прислали сюда именно потому, что думали, что либо в тебе, либо во мне есть человеческая кровь.
      - Разумно, - согласилась Рена. - Это звучит тем более логично, что Мире как будто нарочно рассказывала мне все эти истории о драконах и волшебниках и приносила мне новости о них. Она говорила, что волшебники теперь строят себе новую крепость и драконы им помогают.
      Теперь уже Рена стиснула руки брата.
      - Лоррин, нам надо сбежать, обоим! Мы отправимся к драконам!
      - Обоим? - растерянно переспросил Лоррин. - Но ведь ты же не...
      - Если ты исчезнешь - как ты думаешь, что будет со мной? - воскликнула Рена, прежде чем он успел возразить. - Отец ни за что не поверит, что я ничего не знала!
      - Но не будет же он допрашивать родную дочь с помощью магии?.. неуверенно сказал Лоррин.
      - Еще как будет! - бросила Рена с такой яростью, что юноша отшатнулся. - Даже колебаться не станет. Особенно теперь, когда ему в затылок дышат целых три члена Совета. Он готов выдать меня замуж за первого же старого маразматика или первостатейного идиота, который попросит моей руки! говорила она, выплескивая годами копившуюся обиду на то, что Лоррина всегда предпочитали ей. - Он чуть ли не силой отвел меня на этот бал! А вчера он был готов отослать меня на переделку, если бы я не угодила лорду Лайону! Тебе не приходилось видеть, как он спихивает матери своих надоевших наложниц и при этом ждет, что она улыбнется и возьмет их себе в прислужницы!
      Тебе не приходилось слышать, как он оскорбляет нас обеих, обзывает нас бестолковыми, никчемными, пустоголовыми дурами и при этом ждет, что мы будем кивать и соглашаться! Тебе не приходилось сидеть за столом и слушать, как он рассказывает своим друзьям, что ты совершенно никуда не годишься и он будет очень признателен тому, кто его от тебя избавит! А ты сидишь и тихо слушаешь, потому что, если ты посмеешь возразить, он устроит тебе магическую порку, когда вы останетесь наедине. Ведь магическая порка не оставляет видимых следов, будущую невесту этим не испортишь! - с горечью добавила Рена.
      Лоррин был потрясен и раздавлен.
      - Я не знал... - начал он шепотом.
      - А, неважно! - Рена махнула рукой. - Ты бы все равно ничего не смог сделать - только сам бы нарвался на неприятности. Я быстро научилась быть скромной, тихой, послушной и незаметной. Такой, как он хотел. Чтобы он обо мне не думал. И тогда он оставил меня в покое.
      - Но...
      - Не-важ-но! - повторила она. - Важно то, что мне необходимо бежать вместе с тобой, потому что, если ты меня бросишь, отец с помощью магии узнает от меня, куда ты отправился. Возьми меня с собой, Лоррин! У меня осталась та мужская одежда, в которой я каталась верхом; мы найдем Мире и узнаем, что ей известно о волшебниках...
      Лоррин медленно кивнул.
      - Если она сможет нам помочь.., если она знает, как их найти...
      - Должна знать! - твердо ответила Рена. - Иначе откуда она добывает все эти новости? Я позвоню, вызову ее...
      И девушка протянула руку к шнурку звонка.
      - Не звони! - встревоженно воскликнул Лоррин. - Если сюда ввалится вся эта толпа служанок, нам не удастся сохранить побег в тайне!
      Рена только головой покачала. Неужели он не знает, как устроен дамский будуар? Бывают времена, когда дама не желает видеть никого, кроме доверенной служанки.
      - Не беспокойся. Этот звонок проведен прямо в комнату Мире. Она ведь моя личная горничная. Не думаю, что порядки успели сильно перемениться.
      Рене пришло в голову, что катастрофа с Лоррином, словно бы по волшебству, стряслась в самое подходящее время для побега. Еще один день и Мире уже не была бы ее личной горничной. Лорд Лайон наверняка прислал бы своих рабынь, чтобы они следили за поведением Рены.
      В этот вчерашний напиток, должно быть, было подмешано какое-то снадобье, потому что она всю ночь спала как убитая. Скорее всего ее должны поить этим снадобьем до самой свадьбы, чтобы она не передумала...
      А еще через неделю она была бы так занята приготовлениями к свадьбе, что у Лоррина не было бы случая подойти к ней днем, а ночью у ее спальни выставили бы стражу. Когда невеста может.., скажем так, заупрямиться, старшие предпочитают ничего не оставлять на волю случая.
      А потом ее уже здесь не было бы. Невесте полагается посетить всех своих родственниц, а потом всех родственниц лорда Лайона. Балы в честь помолвки, длинные беседы с дамами о супружеском долге... И закончатся все эти визиты не здесь, а в поместье лорда Лайона, где и сыграют свадьбу.
      Нет, время самое подходящее...
      Вот она, возможность бегства, о котором Рена так долго мечтала - даже молилась, хотя эльфы и не поклоняются никаким богам: они считают подобные предрассудки уделом менее совершенных созданий. Быть может, люди все же правы - есть кто-то, кто внимает нашим молитвам!
      Мире появилась спустя несколько мгновений. Она выглядела несколько недовольной, но отнюдь не заспанной.
      Рене вдруг пришло в голову, что Мире всегда так выглядела, в какой бы час хозяйке ни вздумалось ее вызвать. Она что, вообще не спит? Или она не совсем то, чем кажется?
      А кстати, волшебники спят?
      Когда Мире увидела Лоррина, сидящего на кушетке, глаза ее несколько расширились. Рена сделала ей знак молчать. Мире кивнула.
      - Нас никто не подслушивает, даже с помощью магии, - устало сказал Лоррин. - Можете мне поверить, я знаю.
      Мире уставилась на него, затем медленно расплылась в улыбке.
      - Ах, вот оно что, волшебник! - негромко сказала она. - Я знала, что вчера ночью сюда прибыли трое членов Совета, но думала, что это из-за помолвки Шейрены...
      - Из-за чего?! - воскликнул Лоррин.
      - Забудь. Это неважно, - резко сказала Рена. Она обернулась к Мире. Мире, прошу тебя! - взмолилась она. - Ты так много знаешь о вольных волшебниках...
      Нам надо бежать! Нам нужна твоя помощь.
      Мире улыбнулась еще шире - с таким видом, словно только этого и ждала.
      - Да, конечно, - спокойно сказала она. - И еще как нужна!
      Рабыня уселась на край кровати, словно чувствовала себя полной хозяйкой.
      "Но ведь сейчас она действительно хозяйка положения!" Поведение Мире подтверждало все догадки Рены.
      Ни одна рабыня не посмеет настолько забыть о приличиях.
      - Полагаю, я сумею вам помочь, - сказала рабыня, прислонившись к спинке кровати и насмешливо глядя на них. У Рены даже голова закружилась от облегчения. - Для начала нам понадобится хоть какое-нибудь оружие.
      А потом... - Мире улыбнулась, словно думая о какой-то тайне, известной ей одной. - Плавать умеете?
      Глава 5
      Когда в глуши внезапно обнаружились дикие люди, Шана несколько встревожилась. Несмотря на то что с самого начала поисков нового дома знала, что рано или поздно волшебникам придется столкнуться с людьми, никогда не бывшими в рабстве у эльфов. Мир чересчур велик, а эльфов слишком мало, чтобы поработить или уничтожить всех людей на свете.
      Однако теперь, когда они знали что к чему, открытие оказалось довольно пугающим: судя по тому, что сообщил Коллен, за пределами известных им земель людей куда больше, чем предполагала Шана. Раз уж существует целый клан - и не единственный, - который живет исключительно тем, что торгует с другими дикими.
      Клан Коплена не смог ничего сообщить волшебникам о степях к югу от Цитадели и о том, кто там живет. Люди Коллена жили на реке и редко удалялись от нее. Коллен сказал только, что по равнинам кочуют несколько пастушеских племен и некоторые из этих племен иногда высылают своих представителей к реке торговать с его людьми, но такое случается чрезвычайно редко.
      Шана сочла этот недостаток информации достаточной причиной, чтобы удрать из Цитадели на разведку. Меро, Кеман и Каламадеа отправились с ней не менее охотно.
      Перенос личных вещей из старой Цитадели был более или менее налажен, но Каэллах Гвайн и его приспешники все равно были недовольны. Они не стеснялись то и дело являться к молодым волшебникам с требованием немедленно добыть ту или иную вещь. При этом, несмотря на все советы молодых, сами старики не желали снизойти до использования камней, чтобы увеличить свою магическую силу или объединить силы, как это делали молодые. У них всегда находились дела поважнее, а "добывать вещи - это работа для учеников". Шана слышала это каждый день.
      Что это за "дела поважнее", Шане пока что узнать не удалось. Будем надеяться на лучшее - предположим, что старички трудятся над укреплением обороны Цитадели или над тем, как сделать, чтобы эльфы не могли засечь применение магии внутри Цитадели. Однако на это непохоже. Во всяком случае, ни сама Шана, ни те, с кем она разговаривала, признаков подобной деятельности не замечали. Так что, увы, вероятнее всего, все их "важные дела" состояли в том, чтобы обустраивать собственные жилища по своему вкусу и подбивать драконов на то, чтобы вносить разные мелкие изменения.
      Сам Каэллах прочел Шане длинную лекцию об обязанностях ученика по отношению к своим наставникам и долго бубнил что-то насчет того, что, мол, ученица, которая своими руками поломала жизнь стольким мудрым волшебникам, должна быть благодарна уже за то, что ей позволяют находиться в их обществе. Шана тут же решила, что и у нее найдутся дела поважнее, чем таскать барахло.