Мило пошевелился. Какая-то тяжесть придавила его к земле. Во время бури он потерял сознание. И даже сейчас мысли его были спутанными, вялыми. Буря? Да, была буря. Плечом он упирался во что-то твердое, а нос был забит не только вездесущей пылью, но и зловонием, таким едким, что он подавился, сплюнул и снова подавился. Нужно уйти отсюда - да, вот что нужно сделать.
      Было темно, как будто пыль залепила глаза. Он порылся руками в мягком порошке под собой, пытаясь отыскать опору, которая позволила бы приподняться и сбросить с себя груз. Но никакой прочной поверхности не было. Но зато плечом Мило коснулся стены. И обеими руками стал отталкиваться от нее.
      Он встал, сбросив с себя фонтаны пыли и для устойчивости придерживаясь руками за найденный барьер. Теперь он по крайней мере стоит и смотрит в ночь. Ночь?…
      Мило покачал головой, породив новые фонтаны пыли, рассеивающейся, как туман. Трудно было связно мыслить. Он попал под влияние какого-то коварного заклинания, оно обездвижило не тело, а мозг.
      Но…
      Мило повернул голову. Он услышал это!Осторожно повернулся, так, чтобы барьер, за который он продолжал держаться, оказался за спиной. На запястье что-то шевельнулось. По-прежнему в состоянии оцепенения, которое притупило даже фундаментальное ощущение опасности, Мило видел, как кости ожили и начали поворачиваться.
      Что-то он должен делать, когда такое случается. Однако он по-прежнему не мог думать ясно. Не сейчас: со стороны дюн донесся этот другой звук, сладкий, негромкий, обманчивый. Звук арфы в руках мастера? Нет, скорее голос без слов, он напевает, зовет, обещает.
      Мило задумчиво взглянул на свой браслет. Если бы только он мог вспомнить, что ему сейчас нужно сделать! Рука повисла: голос продолжал звать, успокаивал пробудившуюся тревогу…
      Мечник направился к источнику звука. Провалился по колени в пыль, пытался брести дальше, почти забыв о пескоходах, но потом вспомнил и нетерпеливо прикрепил к ногам. Словно цепью притягивала его необходимость отыскать этого певца, поющего без слов.
      Борясь с коварной вязкостью пыли, он обогнул основание дюны. Лунный свет отбрасывал странные тени на его пути. Ночь ужасно холодная. Но ветра не было, и пыль, поднятая шагами мечника, тут же опадала.
      Свет - не лунный, более сильный, хотя в нем нет тепла факела или устойчивости фонаря. Скорее…
      Мило остановился. Она стояла спиной к нему, подняв руки к луне. В руках покачивался диск на цепи - диск, превратившийся во вторую луну, миниатюрную копию той, что наверху.
      Йевеле!
      Теперь шлем не покрывал ее голову, и волосы не были плотно заплетены. Они окутывали девушку, словно облаком. Бледный свет диска лишил ее волосы обычного живого теплого цвета и превратил в серебряное покрывало.
      Она уже воспользовалась своим заклинанием неподвижности - какие еще чары есть в ее распоряжении? У женщин есть тайны, в которые не могут проникнуть даже колдуны. Мило слышал рассказы о них. Он покачал головой, словно стряхивая пыль не только с тела, но и с мыслей.
      Женская магия - холодная. Лунная магия… Все мужчины знают, что у женщин особая связь с луной, воплощенная в их теле. То, что делает сейчас Йевеле, может быть для него так же чуждо, как мысли и желания дракона - или живого мертвеца, если, конечно, у живых мертвецов есть желания, помимо голода и оживившей их воли Хаоса. Но отвернуться Мило не мог - заклинание привлекало его, зачаровывало и удерживало.
      Девушка, не повернув головы, чтобы посмотреть, кто стоит рядом с ней, заговорила. Она словно уже знала, кто это, может быть потому, что и заклинание должно было привлечь именно его. И Мило понял, что в этой неожиданной мысли таится какое-то тепло.
      – Значит, ты услышал меня, Мило? - Ее обычно резкий голос прозвучал мягко - приветственно и привлекательно, как аромат.
      Аромат? Ноздри мечника расширились. Отвратительное зловоние мертвого дракона исчезло. Он словно стоит на весеннем лугу, где воздух напоен сладким запахом цветов и трав.
      – Услышал. - Его ответ прозвучал не громче шепота. В нем рождалось какое-то новое чувство, которое он не смог бы определить. Он знавал женщин и, как и всякий солдат, пользовался их платными услугами. Но Йевеле - хоть тело ее покрыто кольчугой, скрывающей его изгибы, - Йевеле не похожа на женщин, к которым он раньше протягивал руки.
      Его правая рука поднялась - без сознательного усилия, - протянулась к Йевеле, хотя девушка по-прежнему не поворачивалась и не смотрела на него. Холодный свет блеснул на браслете мечника. Возможно, повернулась кость, а он этого даже не заметил. Но не успел он об этом подумать, как девушка заговорила снова и полностью овладела его вниманием.
      – Мы, последовательницы Рогатой Повелительницы Меча и Копья, обладаем особыми силами. И время от времени нам бывает послано - предвидение. Теперь оно пришло ко мне. И это предвидение говорит мне, что наши жизни сплетены в единую нить, и оба мы от этого соединения становимся сильней. К тому же, - на этот раз она повернулась, и Мило увидел ее лицо, серьезное, как у жрицы, произносящей предсказание у святилища. - К тому же у нас есть общий долг.
      Она посмотрела прямо ему в глаза, ее глаза сверкали. Мило выше поднял руку, защищаясь от ослепляющего света. Но свет мгновенно исчез. Тогда он тупо спросил:
      – Какой долг?
      – Мы должны идти перед всеми, потому что стали одним целым. Сила, поддержанная другой силой, должна идти в авангарде. Ты мне веришь, Мило?
      И снова это ослепляющее сияние. И Мило удивился, как он не понимал этого раньше. Йевеле говорит правду, им предназначено быть острием отряда.
      – Разве ты не понимаешь? - Она сделала один шаг к нему, второй. - У каждого из нас особый дар, и когда мы едины, то становимся мощным оружием. Пора нам с тобой, мечник, сыграть свои роли.
      – Где и как? - В нем шевельнулась легкая тревога. Но источником ее была не Йевеле. Разве не правду она сказала? Каждый из них всего лишь часть - часть целого.
      – Вот что мне дано было понять в предвидении. - Голос ее звучал уверенно. - Мы идем - туда! - Рука, из которой по-прежнему свисал лунный диск, повернулась и указала, а диск сверкнул еще ярче, придав особый блеск указующим пальцам девушки.
      – Смотри… - Теперь в голосе ее не было строгости. Ее место заняло нетерпение. Им словно предстояло приключение, в благополучном исходе которого она уверена. - Я принесла наши пескоходы. Луна стоит высоко и светит ярко. А буря миновала - перед нами вся ночь.
      Она подняла грубую обувь, так хорошо ему знакомую. Пальцы ее легко коснулись запястья Мило, рядом с браслетом. И хотя сама девушка в лунном свете казалась холодной, от ее руки исходило тепло, растекаясь по его руке от легкого прикосновения. Взглядом она удерживала его взгляд, приказывала и внушала уверенность.
      Конечно, она права. Но…
      – Куда? - повторил он свой вопрос.
      – Туда, где находится то, что мы ищем, Мило. Больше тебе не нужно полагаться на свое кольцо с почти забытой картой. Леди ответила на мои мольбы. Смотри!
      Она взмахнула цепью с лунным диском и выпустила его. Но он не упал, не погрузился в пыль. Вспыхнул яркий свет, Мило заморгал. На месте диска в воздухе прямо перед глазами Йевеле повисло светлое пятно.
      – Лунная магия! - рассмеялась девушка. - У каждого свое, Мило. Я делаю не больше того, что сделает каждый, получивший хоть небольшую подготовку. Это небольшое проявление силы, но оно приведет нас к любому источнику силы, известному нам или чуждому нашему пониманию. Оно приведет нас к тому, что мы ищем.
      Мило наклонился, поправляя пескоходы. Магия коварна, сам он ею не пользуется. Но в то же время он уверен, что слуга Хаоса не мог идти с ними, замаскировавшись, от самого Грейхока. Див Дайн и Ингрг - они оба сразу почуяли бы запах зла при первой же встрече с Йевеле.
      – А как же другие? - полушепотом спросил он. Девушка уже отошла, и на лице ее было выражение нетерпения. Шлем был у нее в руке, но она не делала попыток убрать волосы и надеть его.
      – Они придут. Но после каждой ночи наступает рассвет. А наш проводник действует только при луне, под чьим благословением он создан. Мы должны идти сейчас!
      Диск света дрожал в воздухе. А когда девушка пошла, он поплыл перед нею, держась на постоянной высоте над землей.
      Одна дюна сменяла другую. Дважды Мило пытался сверить путь с показаниями кольца. Но в этом свете, который собирался вокруг Йевеле, линии на камне были невидимы. Девушка снова запела, и все, что знал Мило раньше, показалось ему таким же неясным, как изображение на его странном кольце.
      Море Пыли не менялось. Дюны вставали и опадали, как волны настоящего моря. Один раз Мило оглянулся, но своего следа не увидел, потому что мелкая пыль сразу заполняла всякие углубления. Он даже не мог бы теперь сказать, в каком направлении находится тело мертвого дракона и где остальные, те, с кем он шел до сих пор. Время от времени это начинало его тревожить. Но стоило ему подумать об этом, как в песне Йевеле возникала новая нота, заставляя забыть о вопросах - куда они идут и что им предстоит сделать.
      Время утратило всякий смысл. Мило чувствовал, что идет словно во сне, медленно, его ноги запутались в паутине, которая стремится захватить его. Но диск продолжал плыть впереди, Йевеле пела без слов, а луна холодным светом озаряла ее распущенные волосы и резные черты лица.
      И лишь случай разорвал паутину, окутавшую Мило. А было ли вообще что-то случайным в их приключениях? Разве жрецы Ома не утверждают, что все действия в мире, сколь бы малы и незначительны они ни были, играют свою роль в предначертанном Силами, которые человек не в силах постичь своими несовершенными чувствами?
      Крепление одного из пескоходов развязалось, и он наклонился, чтобы снова его завязать. При этом его левая рука оказалась сверху. Пыль закрывала рисунок камня. Но хотя он действительно был покрыт пылью, рисунок больше не был тусклым! Мило быстро протер его о край одежды, потому что вид этого рисунка возродил его беспокойство.
      Да, он больше не тускло-серый, без искры света. Что-то в нем движется!
      Поднеся руку к груди, Мило внимательно вгляделся в то, что двигалось внутри камня. Что?…
      – Мило! - Йевеле вернулась и остановилась над ним.
      И снова (по собственному ли импульсу или он всего лишь фигурка в чьей-то игре) Мило протянул руку с браслетом и схватил девушку за запястье.
      Тусклый камень ожил. В его глубине виднелась фигура. Крошечная, но каждая деталь видна отчетливо. Женщина, да, женщина, щедро наделенная природой женскими чертами. Но это не Йевеле!
      Под пальцами, которыми Мило сжимал руку девушки, не ощущалась жесткость кольчуги или рука, затвердевшая от упражнений и почти такая же мускулистая, как его собственная. Мило, по-прежнему крепко держа за руку, вгляделся в лицо. Это не Йевеле, нет…
      Волосы, плывущие вокруг нее, серебряные, как лунный свет. На мраморно-белом лице раскосые глаза, а в них маленькие зеленые искорки. Скулы заостренные, красивые, но с каким-то оттенком чуждости. А когда рот слегка приоткрывается, видны острые зубы, которые могли бы служить оружием хищника.
      Перемена стряхнула с Мило очарование. Он не выпускал ее руку. Она, если не считать первой непроизвольной попытки высвободиться, тоже стояла неподвижно.
      – Кто ты?
      Мгновение она смотрела на него, сузив раскосые глаза. Потом на лице ее появилось легкое удивление.
      Ее губы шевельнулись:
      – Йевеле.
      Иллюзия! Очнувшийся ум, сбросивший чары, которые она сплела, дал правильный ответ. Мило не нужно было слышать, что она скажет. Он уже знал правду. И заговорил вслух:
      – Ты мастерица иллюзий! А берсеркера ты тоже так заманила?
      Они были слишком заняты перед наступлением бури, чтобы расспрашивать Нейла, но Мило считал, что теперь знает причину его ухода.
      Она попыталась вырваться, лицо ее становилось все более и более чужим, превращаясь в маску ярости. Но Мило продолжал крепко держать ее. Затуманившийся было камень ярко сверкнул, а диск завертелся в воздухе и устремился к лицу мечника, как назойливое насекомое. Пришлось другой рукой отгонять его.
      Диск легко, как живое существо, уклонился и прижался выше запястья к руке, которая держала его хозяйку. Мило закричал - боль от этого прикосновения была сильней ожога. Сам того не желая, он ослабил хватку.
      Женщина изогнулась, дернула руку и высвободилась. Рассмеялась. Мило увидел, как она на мгновение заколебалась в воздухе, стала Йевеле. Но было совершенно очевидно, что дальше сохранять такой облик глупо. Она отвернулась и сбросила неуклюжую обувь для ходьбы по песку.
      Владычица не одного только вида магии, она поплыла над песком, словно ничего не весила, даже не поднимая легкую пыль с поверхности моря. Над ней и вокруг нее вертелся лунный диск, он двигался так быстро, что его сияние создавало ей дополнительную защиту.
      Как ни бесполезно было преследование, Мило упрямо пошел за ней. Он был уверен, что не знает, как вернуться к лагерю у дракона. И если у него есть хоть какая-то надежда вырваться из моря пыли, то только следуя за обманщицей.
      Она обогнула дюну и исчезла из вида. Подойдя к этому месту, Мило увидел огонек далеко впереди. У него не было никакой возможности догнать его.
      Однако огонек уходил по прямой, потому что здесь дюны расступились и поверхность Моря Пыли была такой же ровной, как в том месте, где они увидели Нейла сражающимся с драконом. Но здесь что-то есть еще… Огонек мерцал, поднимался, опускался, стремился уйти от тусклой серости моря к темной неровной массе, возвышающейся впереди.
      Темная полоса поглотила даже лунный свет. Мило остановился, высоко подняв голову; раздувая ноздри, он пытался уловить запахи ночи. У него нет такого острого обоняния, как у эльфа или берсеркера, но он может назвать то, что лежит впереди, - тяжелый запах болота. Но найти болото посреди вечной сухости Моря Пыли - само по себе настолько необычно, что Мило мгновенно насторожился.
      Для той, кого он преследовал, болото не было преградой. Огонек, тусклый и бледный, устремился в объятия тьмы, полетел вперед еще быстрей. Мило подошел к краю тени. Уловил тусклый блеск - должно быть, полоска воды; почувствовал зловоние этого места. Но все остальное было покрыто угрожающей тьмой. Идти дальше значило попасть в ловушку без всякой пользы для себя.
      Однако Мило не сомневался, что они достигли места, которое искали и о котором им говорил Личис. Где-то посреди этой трясины, которая самим фактом своего существования опровергает законы природы, находится крепость врага.
      А что если он по-прежнему во власти иллюзии - колдунья заманивает его в болото, такое же коварное и предательское, как пыль, и там он утонет? Мило взглянул на свое кольцо, которое предупредило его. Никакого света, камень снова тусклый и мертвый. Мило медленно повернулся, посмотрел назад, осмотрелся, осторожно ставя ноги. Возврата быть не может…
      Он понятия не имел, сколько придется ждать рассвета или как ему вернуться к остальным и предупредить о новой поджидающей их опасности. Используя для поддержки пескоходы, он присел, осматривая край болота. Там что-то росло. В лунном свете видны были клочки растительности. Есть там и жизнь: Мило едва не упал от резкого звука кваканья. Он не смог сдержать дрожи, вспомнив ужасные рассказы о Храме Лягушек, где выращивают невиданных и неестественных чудовищ, которые несут смерть всем, кто вторгается их в тайные земли. Этот храм тоже находится в сердце болот и хранит тайны, о содержании которых люди из внешнего мира даже не догадываются.
      Граница между Морем Пыли и болотом такая ровная, словно ее прочертили лезвием меча. Растительность и тина не пересекают ее, и ни одна песчинка не попадает в болото. Граница слишком правильная, чтобы быть природной. Понимая это, Мило осторожно нащупал рукоять меча.
      Колдовство - и если Гистасп прав, то совершенно незнакомое колдовство. Колдовство чуждого мира - а бойцу трудно противостоять и местным чародеям. У него нет никаких чар, кроме…
      Мило вытянул правую руку. Лунный свет не мог оживить кости. Мечник попытался вспомнить. Кости повернулись, когда он этой ночью встретился с мастерицей иллюзий. После этого он попал под влияние ее чар и не мог воздействовать на вращение костей. Мило вытянул вторую руку, осмотрел второе мертвое кольцо, поместил его рядом с тем, на котором карта. Откуда у него эти кольца?
      Мечник пытался вспомнить, отыскать ответ, заблокированный в сознании. Он был…
      В памяти возникла картина и почти в то же мгновение исчезла. Сидит… да, он сидит за столом. И держит в руках маленький предмет, резной, в форме - в форме человека! В этом есть что-то необычайно важное для него - он должен вернуть воспоминание - удержать его настолько долго, чтобы узнать… он должен!…
      Что-то мелькнуло в воздухе, повисло перед ним. На повисшем предмете сверкнул лунный свет. Но это не диск - он шипит, выбрасывает раздвоенный язык, словно привлекая к себе внимание. Воспоминание тут же было забыто.
      – Африта.
      Псевдодракон злобно зашипел, как и его огромный родич, но имя подействовало на него как приказ. Так же быстро, как появилась, Африта улетела, исчезла в ночи. Значит, у остальных есть теперь проводник. Мило несколько успокоился относительно своего будущего. Снова попытался покорить память - терпеливо вспоминал, думал. Он смотрел на браслет, на кольца - а перед этим были звуки, которые заставили его вспомнить Храм Лягушек. Он был…
      Мило медленно покачал головой. Что-то в его руке - не кольца, не браслет, который привязал его к этому дикому путешествию. Он вспомнил встречу с Гистаспом. Что сказал колдун о чужаке, который привел его - и остальных - сюда, в этот мир, чтобы связать… Что связать? Мило тщетно пытался ухватиться за что-нибудь. То, что прячется в этом неведомом болоте, крайне опасно. И их пестрый отряд послан, чтобы добраться до этого зла и уничтожить его. Почему? Потому что на них наложен великий обет. Люди совершают странные поступки, служа колдунам, даже независимо от своего желания. Но он знал, что служит не Хаосу. Потому что его волю невозможно согнуть, заставив служить злу.
      Но это его принуждает к служению! В растущем гневе он заколотил кулаками по коленям. На нем рабские кандалы, а он не такой человек, чтобы смириться с рабством. Гнев горячий, и приятно его ощущать. В прошлом гнев не раз служил ему дополнительным оружием: если умеешь контролировать свои эмоции, гнев удваивает силы.
      Перед ним кто-то, что-то, стремящееся поработить его. А он…
      Голоса!
      Мило встал, снова ища рукоять меча. Теперь он смотрел в сторону дюн. Между ними двигались фигуры. Еще иллюзии?
      Мило посмотрел на кольцо. Оно не ожило. Однако он не знает, на каком расстоянии оно способно предупредить об опасности. Он продолжал держать его так, чтобы иметь возможность время от времени переводить взгляд с него на приближающиеся фигуры. А они приближались со скоростью, какую позволяют развить пескоходы.
      Лиц не видно из-под капюшонов, фигуры закутаны в плащи, однако Мило знает, что они имеют наружность его спутников. Тем не менее он продолжает смотреть на кольцо.
      – Хола! - Глубокий низкий голос берсеркера, рука, поднятая в приветствии. Нейл ведет отряд. Вокруг его головы вьется Африта. Но сразу за ним идет фигура поменьше, со шлемом на высоко поднятой голове. Именно на нее направил Мило свое кольцо.
      В оправе ничего не изменилось. Но он все еще не был уверен - пока не дотронется рукой, как дотронулся до певицы ночью. Сразу за ней шел Ваймарк. Он почувствовал подозрительность Мило.
      – Пахнет магией, - сказал бард. - Что привело тебя сюда, мечник?
      Прервала темная фигура - Нейл.
      – Я уже сказал, творец песен. Он пошел за тем, кого знал - точно как я. Это проклятое колдовство заставило меня увидеть храброго товарища, который погиб больше трех лет назад. Это так, мечник?
      – Я пошел за той… которая была как Йевеле. - Мило решительно сделал три шага вперед, протянул руку, коснулся. Никакого свечения - это Йевеле. Воительница отступила.
      – Не трогай меня, мечник! - Голос ее звучал резко, в нем не было привычного тепла. - Что ты сказал обо мне?
      – Не о тебе, и я это доказал. - Он быстро объяснил. Все понимали, какую опасность представляют иллюзии. Возможно, Див Дайн, Галт (никто не знает, как реагирует ящер на человеческое колдовство) или Ингрг могли бы противостоять обману, но Мило был уверен, что остальные не устояли бы.
      – Иллюзии. - Священник посмотрел на темное болото. - Но она привела тебя сюда, к тому, что мы ищем.
      – Трясина, - заметил Нейл. - Не удалось погубить в пыли, теперь хотят потопить в грязи и тине. Такая местность всегда ловушка. Ты хорошо сделал, мечник, что не пошел вперед. Похоже, твои погремушки при случае полезнее холодной стали.
      В ответ послышался хриплый крик-кваканье с болот. Галт, который подошел к остальным, громко зашипел, заглушая этот крик.
      Отбросив покрытый пылью плащ, человек-ящер направился прямо вперед, во тьму, которую Нейл только что назвал ловушкой.

      Неохотно вставал рассвет, словно небо принуждали осветить эту необычно разделенную землю. Теперь стала видна буйная растительность, болезненно зеленого, желтого, коричневого цвета. Тут и там виднелись изогнутые, изуродованные деревья и кусты, какие-то разновидности водных растений, отравленные и искалеченные ядовитой землей и тиной, в которой находятся их корни. Виднелись плантации тростника, спутанного, с утолщениями на стеблях. Эти плантации разделялись полосками воды, абсолютно черной и покрытой пеной и слизью; на поверхность из глубины поднимались пузыри - и лопались, выпуская тошнотворное зловоние газа от невидимого гниения.
      Некоторые полоски воды в удалении достигали размера прудов, а одну даже можно было бы счесть озером. На этих водных поверхностях тоже виднелись растения с погруженными корнями. Постоянно возникала какая-то жизнь, маленькие существа прятались в тростниках, мелькали, перебегая с одного места на другое, охотились. Наверху гудели насекомые - некоторые настолько крупные, что их можно было считать небольшими монстрами.
      Но граница между пылью и болотом была словно невидимая стена: болотная жизнь, никогда, даже спасаясь от преследования, не пересекала ее. Однако физической преграды между пустыней и болотом не было, потому что Галт без труда переместился в болотную местность и погрузил свое пропыленное тело в один из темных бассейнов, по-видимому, не испытывая ни страха, ни отвращения к темной грязи, которую поднял своим погружением, ни к тому, что может скрываться в этой грязи.
      С бесстрашием ящера Африта тоже полетела вперед и принялась ловить и глотать насекомых, жужжащих в воздухе. Но по мере того как наступал рассвет и местность становилась видна все отчетливей, путники собрались в кучку, как будто искали возможности защититься от грозящей опасности.
      Мастерица иллюзий ночью плыла над поверхностью болота, как по твердой дороге, но Мило не понимал, как теперь им преодолеть это препятствие. Кусты растительности разбросаны, между ними обширные полосы грязи, которая постоянно дрожит и выбрасывает маленькие брызги, словно кипящий котел. Путники сделали для себя пескоходы, которые позволили перемещаться в пустыне, но здесь они не бесполезны. В болоте нет опоры.