Тигр, светло горящий
ModernLib.Net / Фэнтези / Брэдли Мэрион Зиммер, Лэки Мерседес, Нортон Андрэ / Тигр, светло горящий - Чтение
(стр. 14)
Авторы:
|
Брэдли Мэрион Зиммер, Лэки Мерседес, Нортон Андрэ |
Жанр:
|
Фэнтези |
-
Читать книгу полностью
(801 Кб)
- Скачать в формате fb2
(360 Кб)
- Страницы:
1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27
|
|
Глава 35
ЛЕОПОЛЬД
Леопольд ни в грош не ставил слова командира наемников, особенно после того, как тот натравил своих солдат на безоружных людей, да еще в святом месте. Он приказал своим офицерам проследить, чтобы люди Катхала возвратились в свои казармы, в точности выполнив его приказ. И только когда наемники были надежно заперты там, он вернулся к себе, едва сдерживая ярость.
Эти наемники должны были заменить местных служителей порядка и следить за соблюдением имперских законов. Но в последние два-три дня он получил несколько донесений о том, что эти самые наемники грабят жителей Мерины. Когда он пытался расследовать эти дела, командиры наемников всегда предъявляли так называемые законные обоснования своим поступкам и, конечно, с пострадавшей стороны свидетелей не было. Однако на сей раз все сложилось по-другому. Они напали на безоружных горожан, собравшихся на молитву в священном месте, причем нападение не было вызвано ничем. Он не давал приказов, позволяющих Катхалу или его подонкам творить в городе все, что им заблагорассудится! Но даже если бы и так...
«Напасть на безоружных в Храме! Он спятил! Или пытается спровоцировать мятеж?»
По трезвом размышлении он решил, что Катхал как раз этого, скорее всего, и добивается – мятеж позволит ему безнаказанно грабить город. Катхал был зол на то, что Мерина сдалась без боя. Если бы она сопротивлялась, он мог бы отвести душу в зверствах и грабежах. Леопольд не единожды протестовал против того, чтобы наемники генерала входили в города первыми, зная, что они там устроят кровавую баню. Наемники Катхала, как и он сам, были настоящими зверьми, которых радовали только грабеж и резня. И им тоже не довелось на сей раз разгуляться.
«Я ему не дам устроить здесь такое!»
Когда его офицеры вернулись, Леопольд приказал подать себе форму и оседлать коня. Леопольд успеет доложиться императору прежде, чем тот самый наемник успеет донести Катхалу о том, что произошло.
Он переоделся в жесткий парадный камзол, пока его старший оруженосец седлал коня, бросился бегом в конюшню, застегивая на ходу высокий ворот, распахнул дверь и взлетел в седло, не успев вдеть ноги в стремена, перепугав бедное животное так, что конь вырвал повод из рук оруженосца и попятился.
Плевать. Конь был привычен к битве, и Леопольд быстро успокоил его. Подобрал повод, дал шенкеля и пустил коня с места в галоп, направляясь прямиком в императорский лагерь.
Теперь жители Мерины шарахались в стороны, как только слышали приближающийся топот копыт. Они смотрели на него из-за дверей и ставен, но никто не пытался ему помешать. Подковы высекали искры из мостовой, и люди расступались перед ним в полном молчании.
Когда он добрался до лагеря, его окликнул часовой, но Леопольд, не останавливаясь, бросил ему пароль. Звонкий цокот копыт сменился глухим топотом, когда под ноги коня легла вместо брусчатки утрамбованная земля. Леопольд был уверен в том, что если первым о происшествии отцу доложит кто-то другой, то пострадает от императорского гнева он, Леопольд, а не Катхал. Он подобрался, заставил себя выпустить плеть, и она свободно повисла на его запястье. Несчастный конь и так несся во весь опор, и плеть уже не могла заставить его скакать быстрее, как бы этого ни хотелось Леопольду.
Он подъехал к императорскому шатру и так натянул поводья, что конь стал на дыбы. Бросил поводья одному из ошарашенных стражей, спешившись прыжком. Уже идя быстрым шагом к шатру, он на мгновение почувствовал угрызения совести за то, что так жестоко обошелся с благородным животным. Конь такого не заслуживал.
«Я заглажу вину перед тобой», – молча пообещал он, откидывая полог. Больше времени на какие-либо размышления не оставалось.
К удивлению, император был сейчас только с канцлером. Ни Аполона, ни Катхала вблизи не было. Оба удивленно посмотрели на него.
Леопольд тут же опустился на колено, склонив голову, чтобы не возникало никаких сомнений в его побуждениях, лояльности и послушании. Подождал, пока император не дал ему позволения говорить, хотя внутри все бурлило, и даже шея затекла от желания поскорее высказаться.
– Полагаю, вы не без причины вот так ворвались сюда, принц, – холодно сказал император. – Может, развеете наше недоумение?
Этого было достаточно. Леопольд начал с доклада о последнем безобразии, учиненном людьми Катхала, а затем обо всем остальном – о беспричинных убийствах известных людей Мерины, о разрешении провоцировать беспорядки на улицах, которое Катхал дал своим наемникам. О том, как по его приказу хватают женщин и насильно забирают их в публичные дома, об избиениях всякого так называемого «подозрительного». Он говорил с ледяной яростью, однако тщательно следя за словами, поскольку император предпочитал спокойные и четкие доклады.
Но как только он кончил докладывать о бесчинствах Катхала, гнев его вырвался наружу, и теперь он перешел К рассказу об Аполоне и его черных слугах.
Свою ошибку он понял сразу же по тому полнейшему молчанию, которое повисло в шатре. Но было поздно. Он попытался спасти дело, вернувшись к Катхалу, но император остановил его.
– Я думаю, – медленно заговорил Бальтазар, – что мне пора вступить в Мерину. Сегодня же. Пусть город узнает, кто теперь его хозяин, и успокоится. Пора показать, кто правит в империи. "Думаю, что, как только я вступлю в город, сразу же прекратятся эти подозрительные «чудеса» и исчезнут все эти хнычущие старухи, время которых давно прошло.
На какое-то мгновение Леопольд подумал, что отец принял его рассказ близко к сердцу, что он усмирит и Бешеного Пса, и Адскую Ищейку, покажет и им, кто тут хозяин, и укажет им их место.
– Мне кажется, что управление городом – слишком непомерный груз для вас, принц, – ровно продолжал император, мгновенно развеивая все надежды Леопольда. – Город – не армия, в конце концов. От горожан трудно ожидать послушания приказам. Нужно держать их железной рукой, заставить их подчиняться.
«Я сказал слишком много. Слишком много задавал вопросов. Он отберет у меня город...»
– Да, я сам приму власть в Мерине. А вы, мой верный сын Леопольд, – холодным ровным тоном продолжал император, – должны показать моим людям, что вы действительно послушны мне. – Леопольд не отрывал взгляда от узоров алого ковра. – Совершенно ясно, что ваши обязанности для вас тягостны. И я думаю, что мы можем несколько облегчить вашу задачу и в то же время вправить мозги некоторым нашим молодым офицерам.
Сердце у Леопольда упало.
«Нет.., он не может...»
Но все случилось именно так.
– Я сам приму командование над вашими войсками, – так же ровно продолжал император. – А вы, принц Леопольд, отправитесь за реку, в Летний дворец, и займетесь обучением моих молодых офицеров, которых я там расквартирую. Я отправлю к вам тех, кто, на мой взгляд, нуждается в воспитании.
Леопольд не смог бы встать, даже если бы император приказал. Он просто застыл на месте. Одним ударом он был лишен командования, сослан, лишен поста, на котором он мог бы противостоять Катхалу или Аполону. Более того, у него отняли возможность выполнить данное первосвященнице обещание.
«Я должен каким-то образом дать знать благочинной о том, что случилось! Может, она убедит жителей Мерины вести себя тихо».
– Я пошлю гонцов к вашим офицерам, принц, так что можете ехать тотчас, – добавил канцлер, лишив его последней надежды, – Ваши вещи все еще в лагере?
Леопольд тупо кивнул, не поднимая глаз.
– Хорошо, – добродушно промолвил канцлер. – Почему бы вам не собраться и не переправиться за реку тотчас? – Послышался шорох одежд, канцлер подошел к Леопольду и коснулся его плеча, показывая, что он может встать.
Он встал. Потрясение было таково, что двигался он как во сне, совершенно этого не осознавая.
– Вы пойдете с ним, не так ли? – сказал император.
Леопольд не мог глядеть на отца. – Присмотрите, чтобы наш сын взял все, что ему нужно. Мы не хотим, чтобы он в чем-либо нуждался.
Леопольд как-то умудрился выйти из шатра. Канцлер поддерживал его за локоть. Он должен был поклониться Бальтазару, но не помнил, сделал ли он это. Наверное, поклонился, канцлер не допустил бы, чтобы он ушел просто так.
– Возьмите себя в руки, мальчик мой, все не так плохо, – сказал Адельфус, когда они вышли из шатра. – И не ведите себя так, словно вас ссылают на край земли! Сейчас Аполон весьма в чести у Бальтазара, и вы сделали ошибку, заговорив о нем, вот и все. Но он поскользнется, с людьми такого рода так всегда бывает, и вы снова будете в милости. Сейчас поезжайте в Летний дворец, делайте то, что сказал вам император, и все будет в порядке.
Адельфус говорил еще что-то в том же духе, и Леопольд подавил в себе желание придушить его. Бальтазар не собирается наказывать Катхала! А уж Аполона...
«Ну, я хотя бы лишил его надежды найти принцессу с помощью магии», – злорадно подумал принц. Но это ничем не поможет жителям Мерины. Аполон и Катхал втопчут их в прах.
Глава 36
АДЕЛЬ
Сестра Эльфрида, прибыв на очередное бдение, была просто потрясена количеством людей в нефе Храма. Она так долго планировала смерть Адели, что это уже не казалось ей новостью. Она была тронута тем, что люди плакали – она не ожидала, что Адель будут оплакивать так горячо и долго, когда у людей сейчас полно своих горестей. «Может, им кажется, что в этом случае можно безопасно оплакать все свои скорби», – подумала она.
Она подняла взор к Сердцу, стараясь обрести должное душевное спокойствие для молитвы. Но даже Сердце изменилось! На его нижней части виднелось золото – впервые за много десятилетий, если не столетий, а на алтаре под ним лежала груда рубинов.
Она была ошеломлена. Что случилось?
«Спокойно. Это не твое дело. У тебя полно более важных проблем».
Несомненно, Верит потом все объяснит. Эльфрида устремила взор на молитвенник и начала говорить нужные слова, хотя сердцем сейчас она ничего не чувствовала.
Но в толпе, отделенной от сестер перегородкой, все время шептались, отвлекая ее от молитвы. В обычной ситуации Эльфрида не стала бы даже слушать, скорее всего даже не услышала бы ничего. Но сейчас она не могла сосредоточиться даже на простейшей из молитв.
– ..чудо.., солдаты напали.., прямо перед алтарем...
Солдаты в Храме? И впервые с юных лет она захотела, чтобы служба поскорее завершилась. Эльфрида уже достаточно побыла у всех на виду, теперь снова надо идти в исповедальню. Там она наверняка узнает побольше о том, что случилось в то время, пока она, ни о чем не ведая, копировала манускрипт.
Казалось, что служба так никогда и не кончится. Но наконец и она подошла к концу, и Эльфрида поспешила на свое место в исповедальне.
К концу времени ее послушания в исповедальне она уже имела четкое представление о том, что произошло Она не сомневалась в том, что кровоточащее Сердце было действительно чудом – однажды, когда она была помоложе и погибче, она помогала чистить Сердце, и видела, что рубины были закреплены со всем искусством лучших ювелиров Мерины. И выпасть они могли только в том случае, если бы само золото расплавилось.
Но мародеры – это было тревожной новостью. Город был взволнован. Похоже, что теперь опасаться стоит не только черных, но и наемников этого мерзавца Катхала, спустившего их с поводка. Одна женщина так рыдала в исповедальне, что пришлось долго ее успокаивать, чтобы понять, что случилось. Оказалось, ее племянника, который был из городской уличной стражи, забрали, и он так и не вернулся, а ее единственная дочь, невинная девушка, была схвачена наемниками Катхала. Теперь ее держат в доме, в который никого, кроме солдат, не пускают.
«Я не узнаю больше своего города», – подумала Эльфрида, когда женщина ушла, вряд ли получив надлежащее утешение. Голова у Эльфриды кружилась. Да и самой ей нечем было утешиться.
Приходили другие люди, рассказывали о странных пожарах, которые вспыхивали то тут, то там без всякой причины. Причем сгорали только отдельные дома – но дотла. Эти пожары никогда не распространялись на соседние дома, и потушить их было невозможно.
Эльфрида вышла из исповедальни в полной растерянности, чувствуя, что события разворачиваются слишком быстро, чтобы она успела за ними уследить и что-либо понять. Она пошла в трапезную, думая о том, что и другие сестры сегодня выслушали такие же вести По их растерянным лицам она поняла, что не ошиблась Пока она ела, не ощущая вкуса еды, голову ее сверлила единственная мысль: «Что случилось с моим городом? И что мы, сестры, можем сделать, чтобы помочь ему?»
Но это было не единственным странным событием, поскольку впервые на ее памяти между сестрами возникла ссора, в то время как обычно трапезовали они в молчании Сначала кто-то за соседним столом вдруг заговорил резко и визгливо, что особенно неприятно прозвучало там, где обычно говорили шепотом. Она не слышала, из-за чего возник разговор, но середину его она расслышала ясно, как и все прочие.
– ..как ты можешь так говорить, сестра Алтея? Это же чушь невероятная! Посмотри, как быстро принц привел своих солдат и разогнал бесчинствующих! Император – верный сын Богини и всегда будет нас защищать! Он же правитель! Это его долг!
– Раз он наш правитель, то это вовсе не значит, что он хороший правитель! Ему совершенно наплевать на нас, сестра Патрия! – послышался язвительный ответ. – На мой взгляд, так он просто ищет, что бы еще ограбить, а ворваться в Храм ненамного труднее, чем в простой дом!
Первая сестра резко встала, лицо ее было багровым.
– Тебя никто не спрашивает, сестра! – воскликнула она. – И мне кажется, что тебе следует поговорить с преподобной Верит по поводу тех нечестивых и предательских мыслей, что зарождаются у тебя в голове!
Это было оскорбление, и сестры, причем многие из младших, быстро стали вставать и покидать трапезную.
«Предательские? Ну, да, если смириться с властью так называемого законного правителя. Но нечестивые? Как речи, укоряющие императора, могут быть признаны нечестивыми?»
Эльфрида смотрела, как сестра Патрия выходит из дверей, и не она одна не могла оторвать взгляда от этой упрямо выпрямленной спины. Многие смотрели не скрывая удивления. У некоторых на лицах читалось смирение и отвращение. Но некоторые, что весьма обеспокоило Эльфриду, смотрели на нее одобрительно.
Постепенно снова завязался разговор, и сестра Эльфрида, совершенно не стыдясь, навострила уши, чтобы узнать, какие потаенные мысли заставит выдать остальных выходка сестры Патрии. И кое-что из услышанного повергло ее в ужас. Была группа сестер, маленькая, но все же заметная, которая думала точно так же, как сестра Патрия – кто бы ни правил Мериной, он является законным правителем лишь потому, что правит. И кто бы ни был у власти, сестры в Храме находятся в безопасности, потому как никто не посмеет на них напасть. Они утверждали, что слухи о бесчинствах в городе сильно преувеличены, и возможно, их распространяют склонные к мятежу люди, которые хотят устроить беспорядки. А что до вторжения в сам Храм, то они объясняли это просто ошибкой командира или пожимали плечами, словно нападение наемников было всего лишь небольшим недоразумением.
Одна-две настолько упорно защищали Бальтазара, что Эльфрида даже стиснула зубы, уставившись в тарелку и молча молилась, перебирая четки. Она еле сдерживалась, чтобы не запустить в голову кому-нибудь из них деревянным подносом. Эти, как и Патрия, были не из младших сестер. По большей части даже из самых старших.
«Вот это как раз и может послужить объяснением, – холодно сказала себе она. – Они так долго жили в Храме, что внешний мир уже не кажется им существующим. Они могут со спокойной душой говорить, что все эти истории о смертях, похищениях, исчезновениях – выдумка или сильное преувеличение. Они просто не могут себе такого представить».
Они не хотят, чтобы мир менялся, так что до посинения будут твердить о том, что все идет по-прежнему, как и надо. И пока что-то не случится у них на глазах, чего они уже не смогут отрицать, они будут стоять на своем.
Но это значит, что Храм уже не является единым. Он расколется, как тонкий фарфор. Они смогут выстоять, только если Храм будет целостным, без единой трещины в своем сердце.
«И вот она, та трещина, – горестно подумала она. – Аполон и Бальтазар не могли бы желать большего».
Она вздрогнула – холодны и ветер прошел по трапезной, возникнув, словно из ниоткуда, как дурное предзнаменование.
Глава 37
ЛИДАНА
По дороге назад Лидане снова начали попадаться черные. Вблизи Храма их не было, но по некоторым улицам они шли целыми отрядами, хотя и не выказывали никакого интереса к домам по обе стороны.
Из двери ей навстречу выскочила Скита. Ее мальчишеская одежда была грязнее обычного.
– Можешь забыть о Матильде-торговке, – сразу начала она.
Лидана не сбилась с шага, но приготовилась к новому удару.
– Что стряслось?
Скита-Угорь побежала вприпрыжку рядом с ней.
– Лавки больше нет, однако соседние дома пожар даже не тронул. На месте дома теперь одни головешки да чадная вонь.
Лавка сгорела. Неужто они выследили ее? Она сжала кулаки в широких рукавах рясы. Рубиновая капля по-прежнему жгла, словно клеймо, но она с радостью терпела эту боль, уверенная в том, что в ней – обещание помощи, на которую вряд ли можно надеяться без благосклонности Высшей Силы.
– А Берта, Касси, Макс? – спросила она.
– Они пересидели пожар. Пока они в безопасности, – сказала Скита. – Они говорят, что это случилось ночью, что послышался звук, вроде раската грома, а потом взметнулось пламя. Но оно вспыхнуло внутри дома, словно он был очагом, в котором кто-то умело разжег пламя.
Лидана нахмурилась:
– Кто именно?
Скита покачала головой:
– Никаких признаков нарочитого поджога. Берта напугана до полусмерти, но все это я узнал от нее.
– Магические штучки, – медленно произнесла Лидана. – Такую штуку можно спрятать где угодно, чтобы потом привести в действие заклятием. Я читала о таком. Да, если это правда, то действительно возвращается древняя Тьма. Но зачем дом-то сжигать было?
– Мы покинули его скрытно, как всегда, – спокойно ответила Скита. – Поджигатели думали, что мы спим, и что теперь от нас ничего, кроме пепла, не осталось. И это хорошо – нас считают мертвыми.
Может, и так. Хотя кто гарантирует, что они хорошо замели свой след? В монастырь идти нельзя – нельзя навлекать опасность на сестер. Если ее там выследят.., и все же надо снова поговорить с ними. Она прибавила шагу.
Они добрались до монастыря. Она заметила, что теперь там уже три стражника, стоят совершенно открыто у самых дверей, хотя и не пытаются остановить ее и не задают вопросов. Скиту она послала к Джонасу, чтобы узнать, как обстоят дела с поисками подхода к Кабаньему подворью. Там – она перевела дыхание – она нанесет свой первый удар.
Оказавшись в стенах монастыря, она снова поспешила к преподобной, которая сидела за своим столом. Ладони ее лежали на квадратном куске какого-то тусклого материала, похожего на матовое стекло. Взгляд у нее был такой, словно ей предстало видение.
Рубин вспыхнул в ладони Лиданы, и она вскрикнула. Преподобная моргнула и подняла взгляд. Глаза ее были широко раскрыты, словно она узрела нечто невероятное.
– Сердце.., оно кровоточило! – прошептала она благоговейно.
Лидана не могла больше. Она опустилась на колени и протянула руку, раскрыв ладонь.
Там сверкал рубин – куда ярче, чем обычные камни. Он слегка шевельнулся, когда она открыла руку. Под ним на ее ладони, словно клеймом, был выжжен знак Сердца.
Зения посмотрела на камень и на оставленный им след. Она очертила двойной знак Сердца.
– Избранная! Великая благодать снизошла на тебя! Ее воля – превыше всего! Что Она приказывает?
Лидана смотрела на камень. Теперь, когда она разжала руку, жжения уже не ощущалось. И оставленный камнем след не казался свежим – он выглядел так, словно был выжжен давным-давно.
Камень выпал из ее пальцев прямо на пластину на столе. Вспышка, яркая, как солнце в зените. Обе женщины с криком заслонили глаза, заморгали, пытаясь избавиться от внезапной слепоты.
Когда алый туман перед глазами рассеялся, Лидана уставилась на пластину. Она уже не была тусклой, и теперь королева смотрела сквозь нее, словно заглядывала через окно в другую комнату. Она отбросила с лица крылья головного покрывала, чтобы видеть получше.
Все разворачивалось на каком-то пестром фоне, словно в видении застыла навеки радуга. Там стояла Адель, глядя по сторонам, и губы ее шевелились. Лидана не слышала звука, но слова звучали у нее в голове.
– Те, кто следует Ей, молят о мире и спокойствии. Этого мы уже не можем обеспечить, поскольку эта змея, что выползла из ада кромешного, делает все, что хочет. Мы получили доказательства, что он на самом деле некромант, способный поднимать мертвых на бой даже против тех, кого они некогда любили. Близится время последней битвы, и никто не может предвидеть ее исхода, поскольку когда Свет и Тьма сходятся в битве во всей мощи своей, ни одна человеческая душа не в силах объять вырвавшихся на свободу сил. И ныне мы готовимся к этому часу.
Лидана вздохнула, не в силах издать ни звука.
– Дочь моя, прими Дар Великой и используй его так, как Она прикажет тебе. Мы должны собрать армию – не только против этого несчастного запутавшегося императора, но в первую очередь против, той Тьмы, что стоит за ним.
Снова вспышка, и стеклянная поверхность опять потускнела.
Зения молитвенно сложила руки, и Лидана, чувства которой были обострены тем, что она услышала и увидела, ощутила яростную силу ее мольбы. Но сама она собиралась не молиться – это был не ее путь, хотя несколько часов назад она молила Богиню дать ей силы. Она собиралась действовать.
Она быстро встала, подняла рубин, расшнуровала корсаж, открепила брошь и, немного отогнув застежку, увидела, что может с обратной стороны спрятать камень.
Она не стала беспокоить Зению и тихо покинула комнату. Она слышала, как в часовне сестры поют молитвы, желая преподобной Адели упокоиться с миром.
Войдя в маленькую келейку сестры Папании у внешней двери, Матильда сняла рясу и головной покров. Хорошенько заколола косы. Ее поношенное платье лежало, аккуратно сложенное, в стороне. Она переоделась.
Лидана почувствовала голод. День был долгим, а она и так ела от случая к случаю. Повода для поста не было. Особенно сейчас, когда ей нужны силы. Она пошла на кухню и отломила большой кусок хлеба, нашла горшок засахарившегося меда, смазала им хлеб и медленно съела, запив фруктовым соком, найденным в одной из бутылей.
Жуя, она размышляла. Захватчикам все равно не удастся замять эту историю с чудом. А судя по лицам тех, кого избили солдаты в Храме, это подстрекнет людей перейти от боязливого смирения к действию. У Джонаса были свои глаза и уши, и он знал людей, которые разили тихо, не вступая в открытый бой.
Но Саксон – Саксон мог сделать гораздо больше У него всегда было много последователей, верных людей, которые были его щитом и мечом. Сейчас им нужен был именно Саксон, военачальник и стратег, как он уже не раз доказывал в прошлом.
Значит, тут не может быть вопросов. Она должна вызволить Саксона из застенка и устроить Катхалу западню Лидана выглянула в маленькое окошечко. Хотя в него было видно только темный двор, можно было понять, что близится закат. Другого выхода из двора не было, но у дальней стены стоял сарай для садовых инструментов. Она неторопливо съела еще один ломоть хлеба, изучая сарай. Она была уверена, что это решение ее проблем.
Солнце садилось очень быстро – она различила дальний раскат грома. Ненастная ночь – что может быть лучше для ее целей? Она последний раз огляделась. Ее взгляд упал на крепкую скалку. Можно ли придумать лучшее оружие для женщины? Удобно нести, шума никакого, да и руке привычно.
Она вышла в садик и добралась до сарая, когда прямо у нее над головой прогремел гром, да так, что она чуть было не поверила, что маг обрушил удар какого-то магического оружия на сам монастырь. Но потом вспыхнула молния, и она прижалась к стенке сарая.
Лидана была женщиной высокой, и хотя она не была любительницей приключений, ей приходилось бывать в трудных ситуациях. Разве не плавала она на корабле в бурю, не взбиралась на отвесные скалы Ярка, чтобы добыть опалы, которые рождаются в костях птиц? Хотя юбка ей и мешала, она забралась на крышу сарая, откуда можно было окинуть взглядом узенькую улочку.
В ночных фонарях на ветру металось пламя. Один за другим они гасли. Черных не было видно, кроме того, здесь не было ни дверей, ни углов, за которыми они могли бы спрятаться.
Лидана сначала бросила на мостовую свое импровизированное оружие, затем спрыгнула на землю сама. Сначала нужно добраться до Джонаса. Возможно, он уже что-то разузнал, но набрал ли он еще людей для того, чтобы атаковать Кабанье подворье? К тому же – да не допустит Великая – все ее старания сегодня могут рухнуть.
Черный стервятник возник словно из-под земли. Он стоял, нацелив на нее свой жезл, и прежде чем Лидана успела сделать хотя бы шаг, из конца жезла к ней метнулся тонкий язычок желтого пламени. Жезл был направлен ей прямо в грудь.
Но пламя так и не коснулось ее. Ее старая шаль задымилась, но пламя не прожгло ее. Черный – его лицо маячило во тьме белым расплывчатым пятном – взмахнул жезлом, целясь ей в голову, но было поздно. Долгие годы упражнений в фехтовальном зале закалили королеву. Ее импровизированная дубинка опустилась раньше, с отвратительным звуком, от которого ее замутило. Черный упал. Она снова совершила убийство – она была в этом уверена так, словно своими глазами видела, как из него уходит жизнь. Однако она подошла к трупу, чтобы забрать жезл. Это магическое оружие, и ему нельзя доверять. Но надо хотя бы позаботиться, чтобы оно больше никому не причинило зла.
Грудь ожгло так, что она отшатнулась и прислонилась к стене, выкатив от ужаса глаза. Рубин пробудился и горел огнем. Она почувствовала, что должна убрать его с тела и вцепилась в брошь, в которой он был спрятан.
В это время упавший зашевелился. Она чуть подалась вперед и отшвырнула ногой жезл подальше от него, хотя черный все еще лежал лицом вниз.
Он совершенно беззвучно поднялся на колени, даже не глядя на нее. Его лицо – как и у того человека, которого она ударила камнем у реки – было странным. Один глаз закрыт, второй смотрит прямо перед собой.
Он неуклюже сделал пару шагов вперед. Хотя он даже не опустил голову, чтобы посмотреть на мостовую, его руки все шарили и шарили по брусчатке, словно бы он искал потерянный жезл.
Лидана ахнула – в этой твари было что-то настолько отталкивающее, что она уже не могла думать о нем, как о человеке. Ужас охватил ее.
Черный повернулся – ужасное подобие его лица теперь смотрело на нее. Лидана не могла даже пошевелиться, словно примерзнув к месту от страха. Казалось, что он ее не видит, но как-то чувствует ее присутствие, поскольку он полз вперед, подняв руку, словно хотел вцепиться ей в горло. И по-прежнему – ни звука.
Лидана подняла руку с рубином, пытаясь защититься, совершенно сраженная ужасом. Тут из ее ладони заструился светящийся туман, он окутал ее шаром, становясь все плотнее. Туман был алым, словно кровь Сердца, становился все ярче, и от него исходил монотонный гул.
Тварь отшатнулась. Впервые Лидана увидела на этом лице подобие чувств. Тварь отступила, но свет уже окутал ее.
Лидана услышала это не ушами – всем существом. Это был не крик боли, ненависти или страха – она просто не знала, как это назвать.
Черный снова упал, свернувшись клубком, словно ребенок в глубоком сне. А потом тело исчезло – осталась только горстка пепла среди кучи тряпья.
Сегодня она видела, как кровоточило Сердце, теперь она узрела еще кое-что – борьбу сил, суть которых была выше ее понимания. Возможно, Адель и другие, обладающие Даром, могли бы выдержать такое спокойно, но она еле держалась на ногах. У нее Дара не было. И смутно, очень смутно в ее душе шевельнулось ощущение – может, вопреки всем традициям и воспитанию, она никогда не сможет смириться с тем, что эти силы – часть ее собственной сути.
Она чуть отошла от стены и поддала ногой жезл. Охваченная внезапным порывом, который не могла объяснить, она наклонилась над жезлом и позволила сиянию броши упасть на него. Жезл свернулся, словно змея, он бился, но сила, заключенная в нем, не могла вырваться наружу. Затем и он рассыпался тусклой металлической пылью. И тут на мостовую упали первые капли. Большие и холодные, они вывели Лидану из шока.
Королева пришла в себя. Попыталась не думать о том, что произошло. Потом она расскажет Адели, и та разберется во всем, а ей, Лидане, еще многое предстоит сегодня сделать.
Подобрав юбки, чтобы те не мешали ходьбе, она поспешила к Джонасу. Ее подгоняла мысль, что время несется за ней по пятам, как гончий пес. И еще она была уверена в том, что именно сегодня ей нужно сделать вылазку в Кабанье подворье.
Она завернула за угол. Ветер дул в лицо, приходилось идти против него. Гроза – это ей на руку. Мало кто будет сегодня патрулировать улицы. Фонарь над дверью харчевни Джонаса горел по-прежнему. Она сказала пароль и вошла в большой зал.
Сегодня там было полно народу. Откуда-то вынырнул Угорь. Она увидела в конце зала Джонаса. Вокруг него стояло с десяток человек, по виду и поведению которых было понятно – контрабандисты.
Некоторые смотрели на нее, пока она протискивалась к хозяину харчевни. Еще в дверях она сорвала с себя юбку и шаль, а по ее костюму для ночных вылазок ее можно было принять как за наемного убийцу, так и за воровку.
Один из тех, кто стоял рядом с Джонасом, подвинулся, и трактирщик увидел ее. Его круглое лицо было сурово, и она решила, что он сейчас что-то обдумывает.
– Какие вести? – сказал он, не называя ни ее имени, ни титула.
– Ключ от Кабаньего подворья, – без обиняков ответила она. – Мы должны вызволить Саксона сегодня ночью, если у тебя есть люди...
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27
|
|