Внезапно эта мысль показалась Цендри невероятной, она вспомнила, как вместе с другими женщинами лежала на берегу моря и слушала плеск волн. Вспомнила того юношу, почти мальчика, оставившего ей свой приз. Как он плакал на ее груди, с какой нежностью и теплотой он говорил Цендри, что она напоминает ему мать. Цендри уже была совершенно убеждена, что мужчины не сделают Миранде ничего плохого. Она — мать, дарительница жизни. Цендри почувствовала, что ей нужно сейчас же поделиться с Ванайей своей уверенностью, но Проматриарх смотрела куда-то в сторону. С момента ссоры она как будто отвергла ее, вырвала из себя.

— Ванайя. — Голос Махалы был тих и мягок. Проматриарх обернулась.

— Миранда, моя Миранда, — сдавленно прошептала она. — Охрани, Богиня, мою девочку.

Цендри никогда не слышала, чтобы Махала обращалась к своей сопернице с такой нежностью.

— Я очень сочувствую твоему несчастью, сестра, — произнесла Махала. — У меня самой есть дочери и внучки, но сейчас не время предаваться горю. Восстание может произойти в любую минуту, мы должны убрать мужчин с улиц и заставить их вернуться на работу и в мужские дома. Ты разрешаешь мне применить всю возможную власть? Тебе сейчас не стоит заниматься делами мирскими.

— Да, — устало произнесла Ванайя, — Миранда моя дочь, но она смелая девушка и стойко вынесет все, что выпадет на ее долю. Ей трудно, невыносимо трудно, но в ближайшие дни нам всем будет нелегко, мы не можем бросить остальных женщин ради одной, пусть даже столь дорогой мне.

— Я слышу голос настоящего Проматриарха, — сказала Махала. — На наших оружейных складах есть оружие, которое мы использовали против хищников, осваивая землю внутри материка. Мужчины уже не замечают ударов бича, думаю, что десятка зарядов хватит, чтобы вернуть их на место.

Ванайя в ужасе посмотрела на Махалу.

— Сестра моя, но ведь это же война.

— Мужчины сами навязали нам ее, — злобно ответила Махала. — Ты погрязла в своей религиозной дребедени и не понимаешь, что нам грозит. Мы вынуждены применить оружие!

Ванайя сложила руки на груди и пристально посмотрела на Махалу.

— Нет, сестра моя. Чего будет стоить наш Матриархат, если мы при первом же испытании нарушим его основные этические принципы? Все прошлые годы ты была против того, чтобы к нам приезжали ученые из Сообщества. Ты постоянно говорила, что мужские миры разрушаются и исчезают, поскольку общество, организованное мужчинами, безусловно скатывается к применению силы и войне, за которой следует деградация и исчезновение. И теперь ты хочешь, чтобы таким путем пошли и мы? Нет, моя дорогая сестра, если для того, чтобы заставить мужчин жить по нашим правилам, мы должны их убивать, так уж лучше отдать им власть сейчас же. То, что ты предлагаешь, делается только в мужских мирах, Матриархат до этого не опустится!

Махала раскрыла рот от изумления. Она смотрела на Ванайю, и постепенно до нее доходила горькая правда, сказанная старой мудрой женщиной.

— Ты права, — прошептала она. — Мы уже начали жить по правилам мужских миров. Что бы мы ни делали, они уже здесь, с нами, в нас. Но тогда что нам делать?

Ванайя вытянула руки, и оба Проматриарха обнялись. Цендри показалось, что плечи Махалы поникли и задрожали в тихом плаче. Она посмотрела на Ванайю, лицо ее было бесстрастным и бледным, невидящие глаза смотрели куда-то вдаль.

— На твой вопрос есть только один ответ, Махала, — наконец сказала Ванайя своим теплым, ласковым голосом. — Пойдем в «Нам-указали-путь» и спросим совета у тех, кто мудрее нас. Они приняли нас и помогали, теперь они же подскажут, что мы должны делать.

Махала подняла голову и посмотрела на Ванайю покрасневшими от слез глазами.

— Это противоречит здравому смыслу, но я согласна, потому что никакой здравый смысл не подсказал мне, как я должна поступить сейчас. Если помощи больше ждать неоткуда, я готова пойти с тобой, хотя и сомневаюсь, что мертвый город может сказать нам что-нибудь стоящее.

Ванайя тихо возразила:

— Если ты не найдешь там ответы на свои вопросы, то как только мы выйдем из «Нам-указали-путь», я тут же отдам тебе все полномочия по ведению мирских дел в Ариадне. Клянусь тебе, и ты знаешь, что мое слово нерушимо. Прошу тебя только пойти со мной и послушать голоса мудрых, тех, кто помог мне найти кольцо и накидку Редзали.

— В такую минуту я готова пойти за помощью к кому угодно, хоть к самому привидению, — ответила Махала.

Подготовка заняла несколько минут. Когда процессия вышла из дома Проматриарха, уже наступал вечер. Цендри и Дал шли позади Проматриархов, которых с обеих сторон поддерживали их сторонницы. Вскоре процессия, преодолев извилистую, крутую тропинку, вступила на гулкие камни площадки и очутилась перед громадами мертвого города «Нам-указали-путь». Цендри шла опустив голову, печально вспоминая, как она приходила сюда с Ванайей и слушала таинственный голос, идущий из космического корабля. Она совсем забыла, что рядом с ней находится Дал, его присутствие она ощутила только почти на самом верху, когда, споткнувшись, он тихо чертыхнулся.

— Дал, я так волновалась за тебя, — сказала Цендри. — Они не били тебя?

— Били? — насмешливо переспросил Дал. — Что ты, дорогая. Они из меня чуть не сделали живого бога. Постоянно просили рассказывать о Сообществе. Ты представляешь, мужчины здесь даже не верят, что где-то есть миры, в которых все равны. Я поразился тому, как они хотят учиться, они просто жаждут знаний. Мне даже показалось, что свободы они хотят меньше. — Дал задумался. — Они часто говорили, что, обладая знаниями, смогут доказать свое равенство с женщинами и быть достойными свободы. Видела бы ты, Цендри, с каким благоговением, представляешь, Цендри, именно с благоговением, они смотрели на меня, когда узнали, что я — ученый магистр. Да они заботились обо мне не меньше, чем мать о своем ребенке, — Дал внезапно засмеялся. — Но некоторым из них успели-таки забить головы. Знаешь, один из мужчин, услышав, что я всю жизнь занимаюсь наукой, спросил, не отразилось ли это на моей потенции. Шарриоз! А я еще подозревал в этом Ру!

— Дал, это ты спровоцировал восстание?

Он вздохнул и покачал головой.

— Видит Бог, я отговаривал их от этой затеи. Ты же знаешь, что меня ничто не интересовало, кроме Руин, и я не протестовал против местных порядков. Просто я стал катализатором, появился здесь в нужное время, мужчины уже давно были готовы к бунту.

Наступила ночь, темная и жаркая, по небу тихо плыли два полумесяца. Цендри медленно двигалась вперед, не выпуская из виду факела Ванайи.

— Но зачем ты пошел сюда, Дал? — спросила Цендри. — Тебе же не нравится воспринимать Руины как место религиозного поклонения.

В темноте она не видела выражения его лица, но голос Дала прозвучал слегка насмешливо.

— Хочу посмотреть, что произойдет с Махалой. Интересно, что она будет делать, ведь ситуация, по правде говоря, не слишком приятная. Нужно знать, к какому решению склонится правительство Изиды. — Он кивнул в сторону идущих впереди двух Проматриархов — Все, что здесь происходит, очень важно для Сообщества. Хотя, объективно говоря, их время заканчивается. Хотят они сдавать свои позиции или нет, Матриархат идет к своему концу. Махала, конечно, держится неплохо, она чем-то напоминает мне ди Вело. Да и Ванайя тоже.

Цендри понимала, что имел в виду Дал. Ауру уверенного в себе человека, силу личности.

— Я понимаю, о чем ты говоришь, — ответила она и почувствовала, как Дал взял ее за руку.

— В тебе это тоже иногда проявляется, Цендри, — прошептал он. — Особенно когда на тебя находит. — Дал обнял Цендри, и они, прижавшись друг к другу, продолжили путь. В слабом свете факелов женщины медленно прошли в город, называемый «Нам-указали-путь», и миновали величественные, таинственные структуры. Стояла мертвая тишина, изредка нарушаемая тихим свистом ветра, шумом крыльев ночных птиц и далеким шелестом волн.

— Что тут обычно происходит? — спросил Дал.

— Я не могу тебе описать это. Просто смотри, — ответила Цендри, вспоминая слова Ванайи.

«И ни разу за все эти годы те, кто живет в „Нам-указали-путь“, не заговорили с мужской особью».

Процессия медленно подходила к космическому кораблю. Цендри начала чувствовать первые приливы благодатного тепла.

«Я здесь, я люблю тебя… Я приветствую тебя…»

На этот раз Цендри решила противостоять своему чувству, не поддаваться этому сладостному упоению, не давать восторгу охватить ее.

«Нет, нет. Не нужно. Скажите, вы знаете, кто мы? Вы знаете, зачем мы пришли сюда? И кто вы?»

Поток обволакивающего тепла ослабел, а затем так же медленно начал уходить. Он то накатывал, то отступал, и тут Цендри начала ощущать еще что-то, такое же осязаемое, как и тепло. Это был поток, который ее мозг моментально трансформировал в речь. Цендри почувствовала, что ее понимают и она понимает их.

«Да, мы знаем, кто вы».

Цендри была убеждена, что отчетливо слышала этот ответ. Потом она объясняла, что не услышала, а почувствовала его. Она говорила, будто некая сила подняла ее в воздух и вывернула наизнанку. Затем внимательно рассмотрела Цендри и всю ее жизнь с самого рождения. Эта сила проникла в ее мозг, прочитала ее мысли, а затем погладила по голове и снова опустила Цендри на землю. И все это время Цендри ощущала тепло и любовь, нежную, всеобъемлющую.

Цендри услышала голос Дала, хотя он стоял молча.

«Это вы построили город?»

И снова Цендри услышала голос, излучающий поток любви и тепла. Она посмотрела на Дала и увидела, что лицо его светится радостью.

«Нет, город построили не мы. Мы пришли в него из космоса, в то же время, что и эти женщины. Они были нужны нам, а мы были нужны им».

Цендри не понимала, как происходит общение. Она слышала, нет, вернее, чувствовала какое-то касание. «Ты слышишь, Махала?» — послышалось в ее мозгу, и тут же прозвучал ответ:

«Да, я слышу. Но я вижу, что они разговаривают с мужчиной».

Мысли Ванайи звучали удивленно и негодующе:

«Но вы никогда раньше не разговаривали с мужчинами».

И снова в мозгу Цендри зазвучали мысли, но на этот раз в них не было тепла и любви, они были холодны и внушали страх.

«Вы лгали нам, ваш мозг лгал. Мы думали, что ваши мужчины такие, какими вы их представляете в своих мыслях. Теперь мы знаем, что все это время вы обманывали нас».

«Мы говорили вам правду!» — Ванайя пылала гневом.

«Что вы знаете о нашей первой дарительнице жизни?» — Это был голос Махалы, негодующий и одновременно испуганный.

«Что известно тебе, любимая, то известно и нам». — И Цендри снова охватил поток умиротворяющего тепла.

Дал вслушивался, раскрыв рот от удивления.

— Инопланетная раса, — шепнул он Цендри. — Это не Строители, это кто-то другой. Существа без тела. Кто они? Космические облака? Из чего они состоят? Из атомов? Может быть, это газообразные образования? Одно понятно — из-за своего одиночества, требующего постоянного сочувствия и любви, они могут существовать только в слиянии с другой расой. И притворяться Богом, чтобы получать любовь.

«Ты совершенно прав, сын мой. И любовь, которую мы получали от наших дочерей, ослепила нас до такой степени, что мы перестали чувствовать их плач. Вот кто лгал нам все это время».

Цендри охватил холодный ужас, она физически ощутила надвигающуюся мертвенную пустоту.

Цендри содрогнулась, ей показалось, что ее засыпает мелкой, обжигающе холодной ледяной крошкой. Слабый огонь еще светился на верху космического корабля, озаряя Руины. Казалось, что и весь город светился изнутри каким-то тихим светом. Но голос исчез, а вместе с ним схлынули остатки тепла и нежности. Наступило молчание. В лунном свете Цендри видела лица женщин, ошеломленные и плачущие. Ванайя сотрясалась в рыданиях, закрыв лицо руками. Цендри почувствовала, как ее охватывает жалость к измученной, опустошенной и покинутой старой женщине.

Они были с ней долго, очень долго. С тех пор, как она прилетела сюда, будучи еще совсем молодой девушкой. Они помогали ей, поддерживали, и она привыкла к их любви и помощи настолько, что не мыслила без них своего существования. Она приходила сюда со всеми остальными женщинами, радовалась, и вместе с ней радовались те, к кому она обращалась.

И теперь своими простыми вопросами Дал разрушил весь ее мир, перечеркнул годы слепого безотчетного поклонения. Что она теперь? И что она будет делать?

Ванайя с нескрываемой ненавистью глядела на Дала.

«Я не виню ее. Он лишил ее Богини… Но он не сделал ничего дурного. Почему должны страдать невинные?»

Ванайя отвернулась от космического корабля. Обмякшая, с опущенной головой, шаркающей старческой походкой она направилась к выходу. Не пройдя и нескольких шагов, она споткнулась и, покачнувшись, остановилась. Цендри бросилась к ней и поддержала старую, убитую горем женщину. Цендри боялась, что Проматриарх в приступе гнева оттолкнет ее, но горечь страшной потери, казалось, сделала Проматриарха безразличной ко всему. Она оперлась на руку Цендри и медленно пошла из мертвого города. Процессия не успела спуститься с холма, как вдруг раздался душераздирающий крик Лиаллы:

— Смотрите! Смотрите! Они идут! — Она показала трясущейся от страха рукой в сторону города.

Из городских ворот нескончаемым потоком выходили люди. Они заполняли все видимое пространство, весь берег, прилегающие сады и подножия гор. Цендри посмотрела на них, и ей вспомнилась могучая волна, которая смела деревушку ныряльщиц. Точно такую же волну Цендри видела перед собой сейчас. Людской поток приближался стремительно и неумолимо. Они вступили на тропу, ведущую к «Нам-указали-путь», и в лунном свете Цендри увидела, что это были мужчины. Их суровые лица сияли восторгом.

— Скверна! — завизжала Ванайя и отшатнулась от надвигающейся на нее толпы.

Мужчины, не обращая внимания на женщин, прошли мимо и направились в мертвый город. Цендри смотрела им вслед, она видела, как они вошли в город, и через некоторое время над космическим кораблем загорелся неяркий свет. Цендри почувствовала слабое тепло, но не было уже ни мягкого голоса, ни любви. Она почувствовала себя одинокой и бесприютной. Ванайя приникла к Цендри и тихо всхлипнула. Цендри прижала ее к себе, пытаясь успокоить. Остальные женщины стояли рядом. Понурые, отверженные, лишенные любви, ставшей для них частью жизни, они жадными глазами смотрели вверх. Из их источника теперь пили другие, ненавидимые, гадкие. Нелюди. Ванайя еще сильнее затряслась в объятиях Цендри.

Цендри не знала, сколько минут они простояли на склоне горы. Все это время она поддерживала и утешала Ванайю. Руки у нее начали болеть, она сама еле держалась на ногах, но внезапно все прекратилось.

Осторожно и почтительно к ним приблизился мужчина. Он был не стар, но его длинные волосы уже тронула седина. Одет он был в шорты и свободную рубашку.

— Примите мое уважение, дарительница жизни Ванайя, — запинаясь, проговорил он. Ванайя взяла себя в руки и окинула подошедшего презрительным взглядом.

— Что я слышу, ко мне приходят с уважением. И где? Здесь? — спросила она. — После того, как вы осквернили меня, втоптали в «грязь?

— Дарительница жизни, — снова повторил мужчина, — те, кто говорили с нами, просили передать, что мужчинам одним это не под силу.

Ванайя сделала глубокий вздох.

— Говори, сын мой.

Мужчина показал рукой в сторону океана.

— Они сказали нам, что далеко в океане, на глубине в много лиг, там, куда не заплывают даже рыбы, начинает трястись земля. Они сказали, что завтра, прежде чем наступит ночь, на нас обрушится волна больше той, что была недавно. Она обрушится на плотину, и поэтому мы просим тебя и твоих дочерей помочь вывезти людей, наши запасы и имущество.

— Откуда тебе это известно, сын мой? — спросила Ванайя.

— Они сказали нам, — ответил мужчина, показав в сторону Руин.

— А почему вы верите им? — допытывалась Ванайя. — Почему вы думаете, что они говорят вам правду? Ведь они столько лет обманывали меня. И почему они стали вдруг предупреждать об опасностях вас, тогда как мне они никогда ничего подобного не говорили?

Мужчина поклонился.

— Примите мое уважение, дарительница жизни, но мы задали им такой вопрос.

— И что же они вам ответили?

— Они сказали, что, поскольку вы никогда не просили их предупреждать о приближении землетрясения, они считали, что вам их помощь не нужна.

Ванайя была потрясена, но все же нашла в себе силы сказать:

— Они не могут врать. Они помогли мне найти кольцо и накидку. Я знаю, что для них нет ничего тайного. Идем, Махала, — обратилась Ванайя к своей подруге. — Ты лучше меня умеешь организовывать людей, займись этим сейчас. Нам нельзя терять ни минуты. Времени у нас достаточно. Если мы не будем выяснять отношения попусту, то сможем вывезти из опасного места всех: мужчин, женщин и детей, а также материалы и запасы продуктов. Саму плотину мы укрепить не сможем, ну и ладно. Уж коли плотине суждено погибнуть, пусть погибает, нам нужно спасать людей. Идем, Махала, переживать некогда.

Поддерживаемая Цендри, Ванайя заторопилась вниз. На ходу она отдавала своим женщинам короткие приказы.

— Лиалла, поезжай в космопорт, найди подходящий корабль и приготовься вылететь на плотину. Замила, иди с этим мужчиной и собери всех мужчин от пятнадцати до сорока пяти лет. Бери какой нужно транспорт и отправляйся на плотину немедленно. Слава Богине, что мужчины не вернулись на плотину. Махала, отправляй туда только тех, кто нужен для эвакуации.

Дал и Цендри смотрели, как оба Проматриарха организовывали работы.

— Я думал, что здешние мужчины способны к действиям, а они, оказывается, слюнтяи. Сразу побежали за помощью к женщинам, — поморщился Дал.

Неспособность Дала здраво оценить ситуацию разозлила Цендри.

— Мужчины одни не справятся, весь транспорт в руках у женщин! Ты что, думаешь, что общество может измениться за одну ночь? — Она схватила Дала за руку. — Какой смысл свергать тиранию женщин, чтобы тут же на ее месте установить тиранию мужчин? Это общество спасет только совместная работа мужчин и женщин. И те и другие должны понять, что отдельно друг от друга им не выжить.

Дал кивнул, но Цендри хорошо видела, что мысли его в этот момент находятся очень далеко. Он долго смотрел на то, как Ванайя и ее женщины снаряжают и отправляют транспорт, и вдруг спросил:

— Цендри, а тебе не приходило в голову, что здесь мы столкнулись не с одной, а с двумя инопланетными цивилизациями? Мы, собственно, так с тобой и не знаем, кто возвел Руины и сам город. Возможно, это сделали и Строители, но сколько потребуется времени, чтобы доказать это? — Он покачал головой. — На это могут уйти целые века. Прежде всего нужно пройти сквозь временное поле. И потом еще те, кто разговаривал с нами. Цендри, я уверен, что в ближайшее время и на долгие годы Изида станет центром научных исследований. Это находка. — Он улыбнулся. — Ей будет завидовать вся галактика! И Махала сможет наконец приобрести свое вожделенное оборудование.

Все это Цендри понимала, но волновала ее в данный момент не наука, а дело более важное и личное.

«Где находится Миранда? Если ее захватили и увезли в район плотины, то ей, как и многим другим, грозит смертельная опасность. Цунами приближается».