Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Даркоувер (№4) - Два завоевателя

ModernLib.Net / Фэнтези / Брэдли Мэрион Зиммер / Два завоевателя - Чтение (стр. 26)
Автор: Брэдли Мэрион Зиммер
Жанр: Фэнтези
Серия: Даркоувер

 

 


— Хочешь еще бульона? Могу принести, на кухне всегда можно найти добавку. Ты меня слышишь? Ешь, ешь бутерброды, я уже сыта, а ты скакал весь день. Когда ты приехал, был похож на маленького баньши. Ну так, Бард, что случилось? Рассказывай!

Он встал и неожиданно рухнул на колени у ее ног. Мелора порывисто вздохнула, а он не мог рта открыть. Как он смеет взвалить на ее плечи свои грехи? Наконец справился с комком в горле и сказал грубо, невразумительно:

— Я никогда больше не приду сюда. Прости меня… Я… я пойду. Я не могу.

— Что не можешь? Не глупи, Бард. — Лерони взяла его за подбородок — рука полная, мягкая, — подняла его лицо так, что он смотрел ей прямо в глаза. Другой рукой коснулась его правого виска — словно ток пробил. Он догадался, что Мелора может все узнать без слов. Более того, ей уже все известно. Некое таинственное откровение коснулось его. И точно — лицо ее исказилось.

— Аварра милостивая! — с ужасом выдохнула она, потом совсем мягко, даже ласково добавила: — Нет, с тобой она не была милосердной, но ведь ты сам заслужил это, правда, Бард? О-о, Бард! — прижала его голову к своей груди. Так и замерли — сынок, вымаливающий прощение у матери. А ведь матери он никогда не знал. Выходит, без матери не обойтись. Волк с трудом сдерживал слезы.

— Дорогой мой, — еще раз прошептала Мелора, — как же ты дошел до этого? В этом есть и моя вина, Бард, — я ведь прекрасно знала, как нуждаешься ты в любви и ласке. Мне бы следовало найти способ помочь тебе. Но я так гордилась своей стойкостью, своей непогрешимостью, своей правильностью, наконец… Словно все это существует само по себе. Я вознесла себя над людьми — как же, я почти святая. Что поделаешь — все мы люди, все совершаем ошибки — это самая ужасная сторона жизни. Может, наказание, которому мы подвергаем сами себя, заключается в анализе прежних поступков? Я должна была помочь тебе!..

— О какой помощи ты говоришь? О какой помощи вообще можно говорить в этом случае? Как ты можешь винить себя в том, что совершил я? Как я могу жить с этим? Как мне это вынести?

Мелора погладила его лоб, откинула волосы, мягко сказала:

— У тебя нет другого выхода. Ты должен терпеть, и я должна вынести этот ужас, и Карлина. Все мы. Разница в том, что некоторые из нас просто догадаться не могут, за что на их долю выпали эти несчастья. Скажи, Бард, только откровенно — тебе бы хотелось, чтобы этого никогда не произошло? Ты не спеши, ты вдумайся. Ты бы хотел остаться в неведении?

— Хотел бы я, чтобы ничего этого не случилось? Ты с ума сошла?! Конечно… Черт побери, лучше бы я на самом деле ничего не знал, мне бы хотелось вычеркнуть эти минуты из своей жизни…

— Нет, ты не понял. Ты бы хотел, я имею в виду, вернуться к тому состоянию, к тому человеку, каким ты был перед встречей с Карлиной?..

Киллгардский Волк не выдержал, разрыдался — да, да, к черту эту истину, я не хочу ничего знать, хочу тешиться неведением. Карлина взвалила на него этот груз с помощью ларана, это она приоткрыла дверцу в запретное; может, используя этот дар, можно захлопнуть створку, вырвать из его мозгов это ядовитое жало? Может, Мелора попробует, ведь она такая сильная колдунья!.. Потом рыдания стихли. Ну и что? Опустил голову, долго стоял на коленях молча… Ну, вырвет она жало, но рана-то останется. И будет свербить, донимать, не давая ни минуты отдыха, сна… Сказал же Карлине — что сделано, то сделано. Вот и аукнулись эти слова. Закрыть глазки, забыть, что случилось, — значит неизбежно вновь вляпаться в то же дерьмо. Вот на эту истину у него смелости хватит. Опять начнется то же самое — походя, искалечит брата, другого, юного несмышленыша, заколет, любимых будет брать силой — и при этом не ведать, что творит? Так не бывает. Рана будет свербить, постанывать?! Его даже передернуло от отвращения. Спасибо, нет…

Последнее слово Бард, оказывается, произнес вслух — скорее выдавил из себя. Хриплым, чужим голосом… Потом только сообразил, от чего отказался, чему поставил заслон — вопросу, заданному Мелорой, а не будущему, которое въявь нарисовалось ему. Даже смешно стало — хрипло, жутко захихикал, представив себя слепцом в прекрасном саду, где было полным-полно невиданных чудесных цветов. Так и жить — аромат чувствовать, идти на него и хватать все, что попадется под руки? Этак все цветы можно смять.

Теперь Бард рассмеялся вольнее — отрывистым, лающим смехом.

— Нет уж! Лучше ведать… Это страшно, но… лучше знать.

— Вот и хорошо, — прошептала Мелора. — Вот мы и шагнули. В первый раз… Вот и ладушки.

— Я хочу… Мне просто необходимо каким-то образом исправить все. Все, что смогу!..

Женщина кивнула:

— Сможешь, сможешь… Прошлое не вернешь, но впереди, только задумайся, сколько будет подобных случаев, но ты уже будешь опытен, обременен знанием. Как это ни горько, Бард, но я обязана сказать — прошлое нельзя вернуть, поскольку грех не замолишь. Это еще одна истина. Можно только обрубить цепь зол, и в какой-то мере исправить последствия. Я не знаю как — ты сам догадаешься. Истина не может вернуть прежнее состояние. Самое большее, на что она способна, — это научить жить правильно. Поверь мне — это не мало… — Тут она вдруг посуровела и резко спросила: — Ты что, бросил Карлину одну? Во всей этой грязи?

Бард не мог взглянуть ей в глаза, он отвернулся:

— Мне казалось, что будет лучше, если никто не будет знать об этом. Ну, не увидит ее… в этом положении.

— Ты в этом уверен? Значит, ты сотворил все это и умчался. А подумал о том, что через несколько дней тебе придется встретиться с ней лицом к лицу?

— Да… Я послал к ней Мелисендру. Она… Она добрая… Я не знаю, как Карлина может жить со всем этим… ну, что я сделал, но Мелисендра возле нее. И больше никого. Действительно, — неожиданно спокойно и озадаченно спросил он, — как Карлина сможет жить со всем… этим? И сможет ли?..

— Она сдюжит, — ответила Мелора, — потому что знает людей. Теперь и тебе станет понятно, что это значит. Она знает, что это за зверье, наделенное душой.

— Ты тоже, — помолчав некоторое время, сказал Бард, потом глянул прямо в ее глаза: — Это и есть ларан? Это с его помощью?..

— Не совсем. Но это первый шаг в обучении. Вот почему, показав тебе всю твою подноготную, Карлина тем самым отплатила добром за причиненное зло. Она подарила тебе возможность заглянуть в самого себя, это и есть ларан, вернее, его исходная точка. Карлина тоже начала с нее…

— Хорош дар! — горько откликнулся Бард.

— Конечно, это самое главное — уметь заглянуть в себя. С этого все начинается… Бард, уже поздно, мне надо поспать, я после дежурства. Представь, у нас в Башне тоже есть обязанности. Нет-нет, я не брошу тебя. Мне надо связаться с Варзилом — он наш тенерецу, наш настоятель, или Хранитель, — он пришлет кого-нибудь мне на замену. Тебя нельзя бросать в такую минуту.

Бард припомнил, что встречался с Варзилом на свадьбе Джереми. Каков он был, сейчас трудно было вспомнить. Какой-то маленький человечек с бредовыми идеями. Это в том, прежнем измерении — бредовыми. В те дни он ходил с высоко поднятой головой — сможет ли теперь с той же победоносной надменностью поглядывать на окружающих? Все, что затевал, оканчивалось катастрофой. В конце концов он, Бард, добрался и до самого себя. Сокрушил, как говорится, напрочь. Посредством Карлины… Угу! В таком случае стоит ли называть идеи бредовыми только потому, что они ему не по нраву?..

Мелора коснулась его руки:

— Достаточно! Не забирайся в такие дебри. В них легко заплутать. Этак начнешь жалеть себя — ничего хорошего от этого не жди. Ты очень устал. Послушай, — голос ее смягчился, — когда отдохнешь, мы с тобой еще поговорим. Уже на спокойную голову все взвесим, разложим по полочкам. Нет, забывать ничего нельзя, но и копаться в этом просто так не стоит. Сейчас надо отдохнуть и поспать. Я побуду возле тебя.

Она поднялась, убрала посуду со стола, потом отнесла ее в угол. Поставила перед креслом скамеечку для ног.

— Я не должен был беспокоить тебя, — сказал Бард, — ради этого.

— Почему? Я же не больна, не измотана. Вот, положи ноги на скамеечку — ага, вот так. Позволь я сниму твои сапоги. Сними пояс, меч, зачем они тебе? Вот и хорошо. — Потом подошла к занавесу, отдернула его. Открылась небольшая ниша, где стояла кровать. Значит, это ее постель. Мелора бросила ему подушку. — Кресло очень удобное, я сама много ночей в нем проспала, когда болела или когда меня могли вызвать в любой момент. Если тебе ночью надо будет выйти, туалет в конце коридора, вниз по лестнице. Там есть дверь, окрашенная в красный цвет. Это для стражи. Тебе нельзя пользоваться туалетом и ванной здесь. Ты не из наших. — Она накрыла его пледом. — Спокойной ночи, Бард.

Мелора потушила лампу, прошла мимо него. Потом он услышал слабый скрип пружин. Странно, такая большая женщина, подумал Бард, а так легка в движениях, даже кровать едва скрипнула. Он даже шагов не слышал, когда она шла по комнате. Бард погладил ворс на пледе, натянул его до подбородка. Ему показалось, что он вернулся в детство, — вспомнилось, как мачеха укрывала его меховым одеялом, подтыкала под спину, а потом натягивала до подбородка. Странно: он всегда считал, что леди Джерана ненавидит его и только ждет момента, чтобы жестоко отомстить. За что? Бард и сам сказать не мог, но был уверен, что она такую возможность не упустит. Теперь же почему-то в голову лезли те нередкие случаи, когда та была добра с ним. Выходит, он просто хотел думать, что она ненавидит его и жаждет разделаться с пасынком? Значит, он просто вбил себе в голову, что мачеха кипит злобой?

Наконец Мелора уснула — сразу стало слышно ее дыхание. Это первый знак, свидетельствующий, что человек спит. Это было так непривычно для него, что она позволила ему, человеку с такой славой, всегда жестоко обращавшемуся с женщинами, остаться в ее комнате. Нет, он ни капельки не желал ее. В голову закралась мысль, что вряд ли он теперь захочет женщину без болезненного укола, который обязательно напомнит ему, как он обошелся с Карлиной. «Вот Карлина и отомстила», — с тоской подумал Бард. Наложила заклятье… Как вспышка родилась в сознании мысль, что с той самой минуты, как мать отказалась от него, где-то в подвалах рассудка возникла идея, что его никто и никогда не сможет полюбить. Эта идея обернулась отчаянием. Может, в этом подспудном отчаянии все дело? Может, потому и показались ему удивительными ласка и доверие Мелоры? Он потыкал кулаком чуть припахивающую духами подушку, размял ее, улегся поудобнее и провалился в сон.



Когда он проснулся, был день. За окном падал снег. Первый снег в этом году. Вот и зима пришла на холмы Киллгард, еще одна зима в череде бесконечной смены времен года. Хлопья были крупные, падали медленно, величаво… Мелора принесла ему бритву и чистую рубашку — сказала, что один из охранников одолжил, затем пригласила к общему столу на завтрак.

— Таким образом, — объяснила она, — все будут знать, что у меня нет любовника в миру. Это запрещено уставом на все время, что я пребываю здесь. Я вовсе не беспокоюсь за свою репутацию, но и нарушить правила — значит дать повод для скандала. У Варзила и так очень много хлопот.

Когда Бард уселся за стол с местными стражниками, то почувствовал легкий укол — главнокомандующий армией Астуриаса, знаменитый Киллгардский Волк, а сидит с солдатами. Но ведь он не в своей стране, может, его здесь не узнали, а если даже и так, то кому какое дело, о чем генерал советуется с лерони? Это их тайна — пусть только кто-нибудь попробует сунуть нос. Завтрак был вовсе не плох — ореховый хлеб, рыба, запеченная в тесте. Все очень вкусно… Побрившись, переодевшись в чистое, наевшись, он почувствовал себя лучше. После завтрака рыжий юноша, явно из Хастуров, передал ему приглашение посетить дома Варзила из Нескьи.

Дом Варзил. Враг, как и Эйрик… Он тоже происходит из рода Риденоу. Однако Аларик в нем души не чаял, да и на него он произвел хорошее впечатление, когда приехал на свадьбу Джереми. Даже несмотря на то, что Варзил был союзником Каролина из Тендары…

«Должно быть, это чертовски трудное дело — сохранять нейтралитет в мире, где каждый готов вцепиться в глотку соседу. С другой стороны, когда кругом подобная неразбериха, когда вся земля в огне, куда легче присоединять эти королевства одно за другим».

Память вроде бы подсказывала, что Варзил должен быть достаточно молод, однако человек, встретивший его в маленьком кабинете с каменным полом, одетый запросто, оказался весьма почтенного возраста. Лицо покрывали многочисленные морщины, волосы заметно поседели. В самом деле, Варзилу должно было быть много лет — как он сам не сообразил, ведь он отстроил Башню Нескьи после бомбардировки, а это случилось еще до рождения Барда. В ту пору Варзил был молод…

— Добро пожаловать, Бард мак Фиана. Я обязательно поговорю с тобой, но прежде у меня есть несколько срочных дел. Посиди вон там, — он указал в угол, а сам продолжил разговор с молодым человеком, одетым в цвета Хастуров, который тоже находился в кабинете. И на этот раз первым ощущением Барда была оскорбленная гордость — так вот каков хваленый нейтралитет Варзила из Нескьи, однако, услышав, о чем идет речь, успокоился.

— Да, скажи людям из Хали, что мы непременно вышлем лекарей и лерони, чтобы помочь тяжелораненым. Однако напомни, что телесные раны, которые можно лечить, не самое страшное. В первую очередь должны быть обследованы беременные женщины. У многих случились выкидыши, и, может быть, им повезло больше других, так как те, кто доносит плод, в половине случаев родят уродов. Вот за такими женщинами пригляд должен быть особый. Их надо эвакуировать в первую очередь. И всех остальных надо предупредить, что зачинать сейчас детей на зараженной местности нельзя. Эта пакость может длиться годами.

— Но люди не желают покидать свои поместья и фермы, — ответил Хастур. — Как мы можем убедить их?

— Действительно, — со вздохом согласился Варзил. — Эта земля заражена навсегда, без всякой надежды на улучшение ситуации. Разве что через много-много лет… Но не в пределах человеческой жизни. Там нельзя жить… От всего этого ужаса только одна польза…

— Польза?! О чем вы говорите, ваи ларанцу?

— Башня Далерет тоже присоединилась к нам и решила хранить нейтралитет. Они поклялись больше никогда и ни под каким предлогом не производить колдовское оружие. Их настоятель Марзан из Валерона дал слово присоединиться к договору. Так же как и королева Дариа из Изольдира. И Валерон, и Изольдир дали клятву на верность Хастурам.

Бард от удивления сжал челюсти. Выходит, все эти земли теперь находятся под управлением Хастуров?

Вот что еще… Если Хастуры взяли на себя обязательства, накладываемые договором, то почему вдруг такое зверство случилось в Хали? Он солдат и не испытывал чувства вины перед такими же солдатами, павшими в бою от его меча. У них были равные шансы. Но люди, которые использовали этот ужас против женщин и детей, бомбили их, загадили землю так, что и через несколько поколений там нельзя будет ни сеять, ни разводить скот, вызывали у него отвращение. Бард знал, что его армия в состоянии победить Хастуров на поле боя. Может, поэтому они и нуждаются в подобном колдовском оружии?

Когда Варзил закончил разговор с посланцем Хастуров, он попросил его:

— Скажи домне Мирелле, что я хотел бы поговорить с ней.

Услышав это имя, Бард в первое мгновение не испытал никакого волнения, однако, когда молодая женщина вошла в кабинет, сердце забилось гулко, тревожно. Вот еще одна памятная весточка из его прошлого. Он сразу узнал ее — Мирелла очень похорошела. Одета она была в белое платье, которое носят советники Хранителя.

— Ты уже отдежурила, дитя мое? Конечно, тебе следует отдохнуть после сурового испытания, которое выпало на твою долю в Хали.

Мирелла уже совсем было собралась ответить, но в это мгновение заметила в кабинете Барда.

— Ваи дом, и вы здесь? Я слышала от Мелоры, что вы теперь стали лордом-генералом армии Астуриаса. Простите, дом Варзил, можно я расспрошу гостя о моих родственниках? Как мой дедушка, как Мелисендра?

Бард обнаружил, что ему много легче смотреть в лицо красавицы, чем он мог предположить. Конечно, она знала о его похождениях — все в Сотне царств были наслышаны о его «подвигах», так что он вполне достоин носить позорное имя «Бард мак Фиана». Имя «ди Астуриен» еще надо заслужить.

— С мастером Гаретом все хорошо, — откликнулся он, — хотя он сильно постарел. Но держится бодро, отправился с войском на войну с Риденоу, был в строю до самой победы. — Он нерешительно глянул на Варзила — всего декаду назад он приказал вздернуть Эйрика за клятвопреступление. Тот печально глядел на Барда, но в этом взгляде не было осуждения. — Они капитулировали.

— А Мелисендра?

«Мелисендра ей тетка, что она наговорила обо мне?»

— И с Мелисендрой все в порядке, — тут Барда словно прорвало, он заговорил доверительнее, взволнованней: — Я думаю, теперь она счастлива. Мне кажется, что она решила выйти замуж за одного из моих рыцарей. Я, конечно, не буду возражать. Король Аларик обещал усыновить Эрленда, а то малыш повис между небом и землей.

«Мелора советовала найти способ, чтобы хоть в какой-то степени исправить зло. Это точно — надо сделать все, что можно сделать. Это только начало, этого очень мало, но главное — начать. Вот ведь как бывает, мы с Полом — два сапога пара, а она все-таки полюбила его».

Мирелла улыбнулась:

— Благодарю вас, ваи дом, за добрые вести. Теперь, дом Варзил, я в вашем распоряжении.

— Мы очень рады видеть тебя в своем кругу. Рад, что ты пришла в себя после увиденного в Хали. Как получилось, что тебя в момент нападения не оказалось в Башне?

— Я отправилась на охоту в предгорье вместе с двумя моими брединами, — ответила девушка. — Мы уже возвращались, когда разразился страшный ливень. Нам пришлось укрыться в хижине пастухов, затем — о, милосердная богиня! — мы… мы почувствовали запах горелого… крики. — Ее лицо исказилось от боли.

Варзил подошел к ней, обнял…

— Попытайся забыть об этом, дитя. Хотя, что я говорю — это всегда будет с тобой. Никто из нас, лерони, живущих в Башнях, не в состоянии забыть этот ужас. Моя младшая сестра Дианис находилась в Хали. Я сразу почувствовал, когда ее настигла смерть. — Его голос дрогнул, лицо искривилось от боли. Варзил взял себя в руки потом заговорил вполне спокойно: — Вот о чем мы должны вспоминать, так это о том, что их героическое поведение приблизило нас к моменту, когда по всей земле восторжествует договор. Ты знаешь, они широко оповестили о том, что случилось, — умирая, они держали свои сознания открытыми, так что все мы видели и слышали весь этот ужас. Все мы ощутили их страдания, они сознательно пошли на это вместо того, чтобы легко покончить с собой. И безболезненно… Ведь каждый из нас…

Мирелла вздрогнула и призналась:

— Я бы не смогла так поступить. При первом же ожоге, мне кажется, сердце у меня тотчас остановилось бы. Я бы не вынесла этого.

— Может быть, — мягко согласился Варзил, — не каждый из нас способен на такой подвиг. Тем не менее и ты, если подумаешь, сможешь отыскать, в чем способна проявить мужество.

Внезапно Бард увидел в сознании картину — женское тело, вспыхнувшее подобно факелу… однако Варзил сразу поставил ментальный экран.

— Тебе придется поехать в какую-нибудь другую Башню. Например, в Арилинн или Трамонтану?..

— Трамонтана — самое опасное место, — ответила девушка. — Алдараны еще не подписали договор и в любой момент могут обрушиться на нее. Я в долгу перед своими погибшими товарищами. Я поеду в Трамонтану.

— В этом нет необходимости. И здесь для лерони много работы. Мы лечим обожженных детей — тех, что привезли из Хали. У нас много больных с Вензийских холмов — там они рассеяли ядовитый туман. Там тоже мрут дети.

— Таков наш долг, — ответила Мирелла. — В любом случае мне надо побывать на острове Безмолвия и узнать, смогут ли служительницы Аварры оставить свою обитель и отправиться в мир, чтобы помочь в исцелении? Так что мне надо ехать в Трамонтану. Кто снимет с меня эту обязанность, Варзил?

Хранитель Башни кивнул:

— Так тому и быть. Я не могу приказывать тебе. У тебя, Мирелла, своя голова на плечах. Предвижу, что у нас долго не будет мира с Алдаранами и Башня Трамонтана все это время будет оставаться в опасности, но, если ты так решила, дитя мое, пусть тебе помогут боги. — Он поцеловал Миреллу в лоб. — Прежде чем уйти, прими мое благословение. И постарайся поговорить с Мелорой до отъезда.

Когда он отпустил ее, девушка обернулась к Барду:

— Передайте мой привет дедушке и Мелисендре, ваи дом. Скажите, что я очень хотела с ними встретиться; если нет — значит, такова наша судьба. Вы знаете, что такое удача на войне, вы же командовали отрядом, где я получила боевое крещение.

Лерони глянула на него, хотела, по-видимому, добавить что-либо резкое, но, обратив внимание на выражение его лица, произнесла:

— Неужели теперь и вы один из нас? Я буду всегда молиться, чтобы в вашей душе воцарился мир и свет, господин. Пусть боги защитят вас.

Когда Мирелла вышла, Бард удивленно обратился к Варзилу:

— Что, черт побери, она имела в виду, когда сказала, что я — один из вас?

— Ну, она, вероятно, обратила внимание, что совсем недавно — буквально вчера — у тебя проснулся ларан, — ответил Варзил. — Ты считаешь, что лерони не могут общаться друг с другом с его помощью?

— Но откуда — Аларский Волк меня разорви! — почему она так решила? — На лице Барда так ясно вырисовался испуг, что Варзил рассмеялся.

— Ну, не въявь, конечно. Мы редко смотрим на подобных себе обычными глазами. Понимаешь, мы как бы видим мысли друг друга… Не так, скорее, душу!.. Никто из нас не смеет читать чужие мысли, этого еще не хватало. Но мы можем общаться без слов. — Он улыбнулся. — Неужели ты считаешь, что Хранитель Башни Нескьи, глава ее кругов, принимает первого встречного, пусть даже он является лордом-генералом Астуриаса, Маренжи, Хамерфела, Серраиса и прочее, прочее, прочее. Только боги знают, сколько земель ты уже успел нахапать. Эти заботы меня не трогают. — Он опять улыбнулся, отчего все эти слова потеряли обидное значение и обратились в подобие шутки. — Другое дело Бард мак Фиана, друг Мелоры, которую я очень люблю и уважаю; человек с трудной судьбой, у которого вдруг открылся ларан. В качестве старшего ларанцу я обязан отнестись к нему со всей возможной серьезностью и вниманием. Ты являешься — как бы поточнее выразиться — точкой приложения сил, некоей осью вращения…

— Я не понимаю, о чем вы говорите.

— Я тоже, — кивнул Варзил. — Как бы это объяснить? Как бы сформулировать?.. Одним словом, как только я увидел тебя в первый раз, меня сразу осенило — вот он, человек, вокруг которого закрутятся события. Вот та ось, которая определит ход истории. Я тоже являюсь одной из этих осей или, скажем так, неким центром тяжести, оказывающим влияние на направленность событий. Я обязан воздействовать на них — это мой долг. Я должен исполнить его, что бы ни случилось. Но я, если можно и дальше придерживаться этой аналогии, центр тяжести — я тяну людей в нужную сторону, но из этого ничего не получится, если события не завертятся. Кто-то должен приводить историю в движение. Вот почему ты стал главнокомандующим Астуриаса.

— Все это звучит несколько заумно, ваи дом, — нахмурился Бард. — Я никогда не любил мистику.

Да, подумал он, я вернулся из изгнания по собственной воле, а вовсе не из намерения что-то там вращать, чему-то придавать ход. Конечно, у каждого человека своя судьба, но говорить, что чьи-то поступки способны потрясти мироздание, — наивно.

— Может, и так. Я всю жизнь был ларанцу, и одна из особенностей моего дара — умение различать события грядущего. Туманно, смутно, можно сказать, с разрывами, но тем не менее с его помощью мне было куда легче выбрать свой путь среди многих путей-дорог. Я слышал, что в древности существовали зачатки подобных способностей, потом они исчезли. Но временами я не могу отделаться от мысли — особенно когда встречаюсь с человеком — вот она, точка приложения сил истории. Поверь, мне много лет, и в этом я ни разу не ошибался.

Бард усмехнулся.

— Предположим, — сказал он, — что вам так и не удалось разыскать кого-то, кто смог бы разделить ваши идеи. Или, например, нашли вы такого человека, объяснили, что надо поступать так-то и так-то, и он тут же бросился исполнять?

— Ах, конечно, нет. Это было бы слишком просто. Мне думается, что боги вовсе не желают оберегать нас, защищать или, скажем, посылать пророков, чтобы вести к лучшей жизни. Нет, просто каждый в каждый момент делает то, что ему кажется самым выгодным, самым необходимым, и этот поступок почти всегда расходится с тем, о чем я мечтаю. В противном случае я был бы богом, а не скромным Хранителем Башни. Я делаю только то, что могу, не более того. Я всегда ужасно переживаю, когда допускаю ошибку — а я их допускал, и не одну… Я, точно так же как и любой другой человек, делаю то, что считаю на данный момент наилучшим, и… — его голос неожиданно налился металлом, — глядя на твой опыт, Бард мак Фиана, мне кажется, что ты кое-чего недопонимаешь, что тебе что-то надо усвоить. И немедленно! Ты должен совершить то, что должен совершить, что считаешь самым важным для себя, и не допустить при этом непоправимых ошибок. Однако ни в коем случае я бы не хотел, чтобы ты попал в положение осла, перед которым на равном расстоянии бросили две охапки сена, и он не может решить, с какой начать.

Может, ради этого Мелора и послала его к Варзилу?

— Частично, — ответил Хранитель Башни, подхватывая его мысль. — Но главное в том, что я провидел, что именно тебе, как главнокомандующему Астурийской армией, выпал жребий объединить все эти земли. Ты не можешь свернуть с этого пути. Наверное, и не хочешь… Но вся трудность заключается в том, как свершить предначертанное и не потерять самого себя? Вот вопрос вопросов!

Вот уж чего Бард не ожидал услышать. И от кого? От врага… Или бывшего врага… Он не знал, что и думать. Они некоторое время сидели молча, наконец Варзил нарушил тишину:

— Я пошлю с тобой Мелору. Думаю, она тебе понадобится. Астуриас сейчас горячее место, там решается судьба нашей земли. Но прежде, чем ты уйдешь, я прошу тебя дать ответ… я уже просил об этом, помнишь, на свадьбе Джереми… Согласен ли ты присоединиться к договору?

Первым порывом Барда было желание сказать «да», потом он чуть кивнул и сказал:

— Я бы охотно дал слово, тенерецу, но я солдат и подчиняюсь приказам. Позиция моего короля и регента будет и моей позицией. Хорошо это или плохо, но я поклялся им в верности, так что без их согласия я ничего не могу сказать. Нарушивший в первый раз слово преступит и во второй раз.

С нескрываемым стыдом он вспомнил, что то же самое говорил Карлине, тем не менее отступиться от них он не мог.

«Что было, то было. Пусть я растоптал ее, однако лишиться воинской чести, изменить брату, отцу!.. Тогда только в петлю…»

Варзил глянул ему в глаза, потом коснулся его запястья:

— Если этого требует честь, то пусть так и будет. Я не имею права вмешиваться. Однако я должен поехать с тобой в Астуриас, Бард. Подожди, пока я поговорю со своими советниками. Мы решим, кто заменит меня в Башне.

7

Карлина очнулась поздно — тяжкий, мучительный сон истомил ее. Тело ломило — казалось, каждую жилку, каждую клеточку пронизывала тупая боль. Первое, что она увидела, была женщина, стоявшая на пороге комнаты. Карлина вздрогнула, натянула на себя рясу, потом вспомнила, что уже не имеет права носить ее. По крайней мере не теперь… Пусть все забудется, сгинет как дурной сон, однако и в нижней рубашке оставаться не следует. Тем более что та вся изорвана, испачкана кровью. Окончательно проснувшись, она догадалась, кто эта женщина, полная, одетая в красивое зеленое платье, отделанное мехом. Это же наложница Барда, любимица леди Джераны, лерони, как ее?.. Она еще сына ему родила… Точно, ее зовут Мелисендра. Что-то смутное, неясное было связано в сознании Барда с этой женщиной. Детали она припомнить не могла, но сразу уловила, что отношения у них плохие. Натянутые…

Она судорожно прикрылась накидкой — не хватало еще, чтобы эта видела ее наготу…

— Ваи домна, — сказала Мелисендра, заметив, что принцесса очнулась, — вы, наверное, не желаете, чтобы слуги видели все это. Я прошу вас разрешить мне помочь вам. — Она села на кровать, осторожно коснулась кончиками пальцев большого синяка на щеке Карлины. — Поверьте, я вполне вас понимаю. Я дала обет сохранить невинность ради ясновидения, но не смогла устоять против чар — в этом смысле мне было куда хуже, чем вам, хотя он и не бил меня, не принуждал силой. Просто увлек в постель и лишил невинности. Понимаю, вы защищались изо всех сил, сделали все, что могли, а у меня не хватило решимости и воли. Я видела, что вы сделали с его лицом.

Карлина вновь зарыдала — отчаянно, в полный голос. Мелисендра прижала ее голову к своей груди.

— Вот так, вот так, — вымолвила она и, всхлипнув, сказала: — Поплачь, поплачь, моя хорошая, это помогает. — Потом принялась укачивать ее: — Моя маленькая, несчастная, я знаю, я все знаю, поверь мне. Я тоже прошла через это, и рядом не было никого, кто утешил бы… Моя сестра была далеко, в Башне. Я боялась показаться на глаза госпоже, думала, меня немедленно сошлют в деревню. Это было бы ничего, да только стыда-то сколько. Поплачь, моя милая…

Когда Карлина немного успокоилась, Мелисендра отнесла ее в ванную комнату, опустила в горячую воду. Сначала сняла нижнюю рубашку.

— Я ее сожгу, — сказала она. — Думаю, ты ее больше не наденешь.

Потом вымыла Карлину как ребенка, помазала каким-то кремом синяки, одела, отнесла в комнату. Затем вызвала служанку — приказала принести что-нибудь. Девица быстро исполнила распоряжение. Мелисендра тут же отослала ее, сама принялась кормить принцессу ложка за ложкой: сначала суп, потом сладкий крем из яиц и молока. Карлина глотала с трудом, челюсть сильно ныла, однако лерони была настойчива.

Когда служанка унесла поднос с посудой, Карлина с тревогой и некоторой робостью глянула на Мелисендру.


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30