Глава 24

– Салли, надеюсь, ты понимаешь, почему нам пришлось солгать тебе, – мягко произнесла Пола.

– Да. И правильно сделали. – Салли Харт нервно откашлялась и добавила дрожащим голосом: – Не знаю, как бы я доехала сюда, скажи Эмили правду по телефону.

Пола кивнула, продолжая встревоженно и внимательно наблюдать за кузиной.

На протяжении последних пятнадцати минут, пока она рассказывала ей о случившемся в Ирландии, Салли удавалось держать себя в руках. Пола не могла не отдать должное ее мужеству. «Мне следовало знать, какая она храбрая, – подумала Пола. – Уже в детстве она отличалась стоицизмом. «Твердость Хартов», как говаривала бабушка. Но Пола знала: невзирая на редкостное самообладание, Салли потрясена и убита этим известием. В васильковых глазах сквозило отчаяние, хорошенькое личико сразу осунулось.

Пола взяла кузину за руку и испугалась ледяного холода ее ладоней.

– Салли, ты же замерзла! Позволь мне принести тебе стаканчик бренди или чашку горячего чая. Тебе надо согреться.

– Нет, не надо. Но все равно спасибо. – Салли безуспешно попыталась улыбнуться. Ее глаза, встретившись с встревоженным взглядом Полы, вдруг наполнились слезами. – Бедный Энтони, как он, наверное, переживает… – начала она дрожащим голосом и вдруг запнулась. Наконец слезы прорвали плотину и ручьем хлынули из огромных голубых глаз по бледным щекам.

Пола подошла к кузине, стала перед ней на колени и обняла ее.

– Дорогая, все обойдется, – с нежностью и неизбывным сочувствием прошептала она. – Не бойся слез. Лучше плакать и выпустить горе наружу. Слезы все-таки приносят облегчение.

Пола гладила ее черные волосы, успокаивала ее, и, наконец, ужасное беззвучное всхлипывание прекратилось. Вскоре Салли выпрямилась и провела по мокрому от слез лицу сильными руками художника.

– Извини, – выдохнула она каким-то чужим голосом. – Я так люблю его, Пола. Я схожу с ума, зная, как ему сейчас тяжело… Он там так одинок. Я уверена, что тетя Эдвина ничем не может ему помочь. Возможно, она во всем винит меня. – Она в отчаянии покачала головой. – О Господи! – Салли закрыла руками лицо, искаженное гримасой отчаяния. – Я нужна ему…

Пола замерла при этих словах, приказав себе молчать. Она знала, что следует сказать, но знала она также и то, что сейчас лучше подождать, пока Салли успокоятся.

Эмили бросила Поле предупреждающий взгляд и яростно затрясла головой. Ее губы безмолвно шептали: «Не позволяй ей ехать туда!»

Пола кивнула и рукой поманила Эмили к себе. Та не заставила себя ждать и опустилась в ближайшее кресло. Понизив голос, она обратилась к Поле:

– Боюсь, никаких хороших новостей. Ни номер Джима, ни номер Уинстона не отвечают. Я оставила информацию, что они должны позвонить сюда сразу же, как только вернутся.

Как тихо ни говорила Эмили, Салли услышала ее и при упоминании имени брата произнесла:

– Как я хочу, чтобы Уинстон был здесь. Я чувствую себя такой… беспомощной.

– Мне тоже его не хватает, – ответила Эмили и материнским жестом потрепала Салли по руке. – Но ты не беспомощна, ведь у тебя есть мы. Все кончится хорошо, честное слово. Наша Пола, как всегда, на высоте, она все держит под контролем. Постарайся не беспокоиться.

– Попробую. – Салли перевела взгляд на Полу. – Я еще не поблагодарила тебя. И Эмили – тоже молодец. Я очень признательна вам обеим.

Почувствовав, что Салли немного успокоилась, Пола обратилась к ней.

– Пожалуйста, не езди в Ирландию к Энтони. Я знаю, как тяжело у тебя на сердце, как ты волнуешься за него, но ты не должна ехать туда. Ты ничем не сможешь помочь и, если честно, твое присутствие только накалит обстановку.

Салли вспыхнула:

– У меня нет ни малейшего желания ехать в Клонлуглин! Я знаю, какие мерзкие сплетни там ходят. Энтони рассказал мне о них еще много недель назад – он все мне рассказывает. Уж конечно, я не желаю добавлять масла в огонь. Но, Пола, я действительно считаю, что мне следует отправиться в Ирландию, либо в Уотерфолд, либо, что еще лучше, в Дублин. Я могу вылететь завтра утром, из манчестерского аэропорта, и быть на месте уже через несколько часов. По крайней мере, я буду ближе к нему, чем здесь, в Йоркшире…

– Нет! – воскликнула Пола с необычайной для себя резкостью. – Тебе нельзя ехать. Ты останешься здесь – даже если мне придется запереть тебя!

– Но я…

– Я не отпущу тебя в Ирландию, – решительно сказала Пола.

Салли ответила ей непокорным взглядом, и в ее ясных голубых глазах мелькнули упрямые огоньки. С ничуть не меньшей решимостью она заявила:

– Я понимаю твои аргументы. С другой стороны, какой вред может нанести мое присутствие в Дублине? Если я поеду туда, Энтони по крайней мере будет знать, что я недалеко и что мы сможем соединиться после завершения расследования, – закончила она дрогнувшим голосом, в котором уже не звучало прежней уверенности. Ее вновь начала бить дрожь. Пытаясь остановить ее, Салли крепко сжала лежавшие на коленях руки, в ее глазах неожиданно заблестели слезы. – Я нужна ему. Неужели ты не понимаешь? Не понимаешь, что я должна быть с ним?

– А теперь слушай меня, и слушай очень и очень внимательно, – скомандовала Пола. – Ты ничем не сможешь помочь Энтони. Но, приехав в Ирландию, ты можешь нанести ему непоправимый вред. Если Энтони заподозрят в убийстве, полиция сразу объявит в качестве причины преступления вашу связь с ним. В отсутствии бабушки я возглавляю нашу семью, и тебе следует понять, что правила здесь устанавливаю я. А я настаиваю, чтобы ты осталась здесь.

Салли вжалась в кресло, ошеломленная реакцией Полы. Она и не подозревала, что ее кузина способна проявить такую твердость.

Эмили легко прикоснулась к руке Салли.

– Пожалуйста, послушайся совета Полы.

Чувства влекли Салли к Энтони, потому что она верила, что он нуждается в ней в это ужасное время. Но умом она начала понимать: ее пребывание с ним рядом может нанести вред. Пола совершенно права.

– Я останусь здесь, – наконец прошептала Салли, откинувшись в изнеможении на спинку кресла.

– Слава Богу! – Пола с облегчением вздохнула. – Ты чувствуешь себя в силах позвонить сейчас Энтони? Он очень хочет с тобой поговорить. Успокой его, пусть он увидит, как стойко ты переносишь случившееся.

– Да, да, я должна поговорить с ним сейчас же. – Салли вскочила с места.

– Почему бы тебе не пойти в мою спальню, там тихо и никто тебе не помешает? – мягко предложила Пола.

– Спасибо, так я и сделаю. – В дверном проеме Салли обернулась. – Пола, ты самый рациональный человек из всех, кого я знаю, – выпалила она и убежала.

Пола уставилась ей вслед, не в силах произнести ни слова.

– На твоем месте я восприняла бы это как комплимент, – сказала Эмили. – И не забудь, что тебе нужно дозвониться до Генри Россистера.

Они сидели вдвоем на террасе, наслаждаясь мягкой тишиной сада, лежащего под темно-синим небом, усеянным мерцающими звездами.

– Не знаю, как ты, а я чувствую себя выжитой как лимон, – первой нарушила молчание Эмили.

Пола повернулась к ней, и яркий свет ламп, горящих в гостиной за их спинами, упал ей на лицо. Эмили сразу отметила, что маска решительной женщины исчезла, и черты ее кузины вновь обрели мягкость и теплоту.

– Да, должна признаться, я тоже несколько подустала. Но зато все важные звонки сделаны. – Она поднесла к губам бокал с белым вином и чуть-чуть отпила. – Ты подала хорошую мысль, Эмили. Я уже не могла спокойно сидеть и ждать, пока Джим или Уинстон наконец нам позвонят.

– Интересно, связался ли твой отец с Филипом. Теперь уже, наверное, полдесятого.

Пола взглянула на часы и кивнула.

– Почти. Ему потребуется довольно много времени, чтобы дозвониться до Австралии. Он скоро перезвонит. – Откашлявшись, Пола продолжала: – Как жаль, что Салли так быстро уехала. Как по-твоему, она полностью пришла в себя?

– Когда она спустилась вниз, то выглядела намного спокойнее, но все равно была очень подавленной.

– Неудивительно.

Эмили ничего не ответила. Она потянулась за своим бокалом, сделала маленький глоток.

– Ты не заметила в Салли ничего необычного? – После небольшого колебания она добавила: – Я имею в виду, не когда она уезжала, а вообще.

– Она поправилась.

Сжимавшие бокал пальцы Эмили побелели от напряжения, и она едва слышно прошептала:

– У меня ужасное предчувствие… ну, нет смысла скрывать… я думаю, Салли беременна.

Пола тяжело вздохнула. Ее наихудшие опасения подтвердились.

– Я боялась, что ты скажешь именно это. Признаться, я тоже так считаю.

– Черт возьми! – взорвалась Эмили, почти перейдя на крик. – Нам только этого и недоставало! Я удивляюсь, как ты не заметила перемен в ней еще в вернисаже. Или заметила?

– Нет. К тому же там она появилась в свободном, просторном платье. Да еще вокруг меня крутилось столько народу, что я не могла уделить ей много внимания. Но когда сегодня она зашла сюда, мне сразу бросилось в глаза, как она раздалась, особенно в талии. Однако меня слишком заботило то, что мне предстояло ей рассказать, и я не стала концентрировать внимание на ее фигуре. Я убедилась в своей правоте, когда она стояла у камина перед отъездом.

– И я тоже. О Господи, что начнется, когда дядя Рэндольф обо всем узнает! – застонала Эмили. – И в такой момент бабушки нет с нами.

– Да, это так. Но ее нет, и я не хочу без крайней нужды тащить ее сюда. Нам придется справляться своими силами. – Пола провела рукой по своему усталому лицу и тяжело вздохнула. – Боже, какая жуткая ситуация, да еще и бедняжка Салли… – Она печально покачала головой. – Мне ее так жалко… – Пола не закончила фразу и молча уставилась на игру теней за окном, полная дурных предчувствий по поводу того, что произошло в Ирландии.

– Если она и беременна, ничего страшного, – вдруг заявила Эмили. – По крайней мере они смогут пожениться теперь, когда…

– Эмили! – в ужасе воскликнула Пола, с негодованием глядя на кузину. – Не говори таких вещей!

– О, извини, – быстро поправилась Эмили, но не смогла удержаться, чтобы не добавить с типичной для нее и порой раздражающей прямотой: – Однако так оно и есть.

Пола ответила ей укоризненным взглядом. Эмили вынула бутылку из ведерка со льдом, вновь наполнила бокалы вином и заметила:

– Не думаю, что в разговоре с Уинстоном мне следует упоминать о наших подозрениях в отношении беременности Салли.

– Ни в коем случае! Мы вообще никому ничего не скажем, даже бабушке. Я не хочу, чтобы она переживала по такому поводу. Что же касается остальных членов нашей семьи, ты сама знаешь, какие они все сплетники. Даже намекнуть насчет положения Салли все равно, что плеснуть бензину в огонь. Кроме того, если откровенно, мы не уверены, действительно ли она ждет ребенка. Возможно, она просто поправилась.

– Да, – согласилась Эмили. – Может быть и так, поэтому тем более мы не должны давать кое-кому пищу для сплетен.

Она замолчала и, вжавшись в спинку кресла, посмотрела в окно. Ночной сад представлял собой мистическую, почти нереальную картину. Деревья мерцали серебром в лунном свете, заливавшем все вокруг волшебным огнем.

– Какой покой и красота, – прошептала Эмили. – Я могла бы сидеть здесь целую вечность, по мне надо ехать в Пеннистоун-ройял за своим деловым костюмом на завтра, раз уж я собралась остаться у тебя на ночь. Я уже сказала Хильде, чтобы она собрала мои вещи.

Пола тоже вернулась к земным делам.

– Наверно, тебе действительно следует съездить туда, но только возьми мою машину. Твоему «ягуару» место на свалке, и я не хочу, чтобы ты застряла неизвестно где посреди ночи. – Она встала. – Пойду взгляну на детей, а потом примусь готовить ужин. Ты действительно хочешь овощное рагу? – переспросила она, подхватив ведерко со льдом и направляясь в сторону гостиной.

– Да, это сразу возвращает меня в наши летние вечера в „Гнезде цапли". В детстве, по воскресеньям у бабушки, мы всегда ели на ужин овощное рагу. О добрые старые времена! Кроме того, у тебя в холодильнике осталось много овощей. Почему бы их не использовать? Я просто умираю от голода.

Пола удивленно оглянулась на кузину:

– Неужели ничто не может испортить тебе аппетит, а, Пончик?

Эмили, идя за ней следом, самодовольно улыбнулась.

– Пожалуй, нет, Каланча, – отпарировала она, припомнив Поле ее детское прозвище. – Но мне надо ехать. Я вернусь как можно скорее. Если позвонит Уинстон, передай ему от меня привет.

Как обычно в воскресенье вечером, на улицах Хэрроугейта почти не было ни людей, ни машин, и через несколько минут Эмили уже мчалась по дороге на Рипли в Пеннистоун-ройял.

Поскольку Пола разрешила ей взять любую из двух стоявших в гараже машин, Эмили выбрала «астон-мартин» Джима. Некоторое время она не думала ни о чем, сконцентрировав внимание на удивительном ощущении, которое дает послушный воле водителя мощный и красивый автомобиль. Приятное разнообразие после ее «ягуара», настолько старого, что ездить на нем стало трудно и, пожалуй, даже небезопасно.

Эмили все еще пользовалась этой развалюхой из сентиментальных соображений, поскольку он некогда принадлежал Уинстону. Он продал ей его четыре года назад, и, пока их дружеские отношения не переросли в любовь, езда на его машине, казалось, делала их ближе. Теперь положение изменились, потому что, обручившись с Эмили, Уинстон сам стал полностью ей принадлежать. А «ягуар» превратился в обузу. Он всегда ломался в самые неподходящие моменты. Бабушка уже давно пилила Эмили, чтобы та избавилась от отслужившего свое автомобиля, и Эмили решила отправить его на свалку уже на будущей неделе. Теперь она раздумывала, какую машину купить. Может, «астон-мартин»? А почему бы и нет? Солидная машина, мощная, как танк. Эмили некоторое время перебирала в уме различные марки автомобилей, но затем ее мысли, естественно, вернулись к событиям в Ирландии.

Энтони, конечно, ужасно не повезло, что его «лендровер» сломался. Иначе он оставался бы вне всяких подозрений, и все дело не стоило бы и выеденного яйца. Жаль, что он не вернулся за машиной перед обедом, но он, без сомнения, хотел избежать встречи с Мин. Бедная женщина… так окончить свои дни… утонуть – это самая страшная смерть… кошмар.

Эмили невольно передернуло при мысли о случившемся. Она постаралась отогнать от себя видение холодной черной воды, которая, кружась, затягивает Мин в мрачную бездну. Эмили тряхнула головой и крепче сжала руль. От бабушки она унаследовала боязнь воды. Подобно Эмме, она плохо плавала, изо всех сил избегала яхт, моря, озера и даже самых безобидных бассейнов. Все они наводили на нее ужас.

Надеясь избавиться от стоявшей перед ее внутренним взором картины смерти Мин Стэндиш, Эмили включила радио, покрутила ручку настройки, но, не найдя программы по вкусу, снова выключила его. В окно машины она заметила табличку, указывающую, что она приближалась к Рипли. Сбросив скорость на улицах маленькой деревушки и прибавив газу сразу после нее, Эмили помчалась в направлении Саус Стэнли.

Вдруг ее поразила такая ужасная мысль, что ее лицо окаменело, а машина на миг потеряла управление.

Выправив курс, Эмили стала думать только о том, как бы не попасть в аварию.

Однако мысль не уходила. Точнее, ни на миг не давал ей покоя один вопрос. Эмили не понимала, как он не пришел ей в голову раньше. Что делала Мин на озере целых пять часов до своей смерти?

Год за годом приезжая на лето в «Гнездо цапли», внуки Эммы Харт переняли от бабушки много полезных качеств. Главным их них было понимание того, как важно уметь анализировать возникающие проблемы вплоть до самых незначительных деталей, обдумывать все до последних мелочей. И вот теперь мозг Эмили лихорадочно заработал в том направлении, в котором приучила его работать Эмма.