Долгий путь домой

Пока Чарли Гидни одолевал подъем вверх по лестнице, сердце у него в груди так и колотилось. С загнанным видом он оперся о перила.

«Вот и еще один день позади, — подумал он. — Позади — контора, позади — стук арифмометров. А впереди у меня — приятный вечер».

Чарли скривился. Сердце у него в груди выстукивало, как сломанный арифмометр, сбившийся с ритма, выводя отрицательный баланс. Как там говорил доктор? «Ваше сердце нуждается в отдыхе. Устройте ему каникулы».

Маленький и бледный Чарли Гидни медленными шагами пересекал холл пятого этажа. Чарли страшился заговорить с женой о своем здоровье, о своем сердце…

Он сморгнул набегающий на усталые глаза пот. В длинных гулких конторских помещениях весь долгий жаркий день напролет трещали арифмометры, словно миллион металлических сверчков. Мистер Стернвелл орал на него. Как бы ему хотелось прикончить Стернвелла. Неужели он не понимает, что Чарли болен?

Чарли остановился у дверей собственной квартиры. За дверью его ждала полуживая рыжеволосая женщина, которую он когда-то любил. Одобрит ли она его желание отдохнуть? Нет. Ее рот захлопывался, как мышеловка, всякий раз, когда Чарли заговаривал с ней о своей болезни. Ее глаза усмехались, покуда рот произносил, что Чарли в полном порядке, просто ему не мешало бы лучше высыпаться по ночам.

Чарли взялся дрожащими пальцами за дверную ручку. Или он надолго уедет отдыхать, или однажды в порыве справедливого гнева спихнет мистера Стернвелла из окна десятого этажа.

Ох уж эти монотонные поездки туда-сюда на городских автобусах, работа, бесконечно нудные разговоры с Лидией за недожаренным ужином! Чарли опасался лишиться рассудка. Иногда он даже подумывал, как занятно было бы убить Лидию. А как неотрывно, лихорадочно она глазела на всех молодых людей из их дома — словно они были куклами, с которыми можно поиграть.

Дверь открылась изнутри. На пороге показался молодой человек и склонил светловолосую голову, удивленно приветствуя Чарли Гидни.

— О, привет, мистер Гидни. А я как раз чинил у вас радио.

Чарли поглядел вслед пересекающему холл Тревису, потом вошел. Его жена распростерлась на сером диване, прикрыв лицо журналом в яркой обложке.

— Ты опоздал, — раздался голос Лидии из-за медленно колышущихся страниц.

Она сбила его с толку, как всегда.

— Но ведь только пять минут седьмого, — возразил Чарли.

— А завтра вечером ты придешь в десять минут седьмого, а послезавтра — в двадцать, — огрызнулась она, не отрываясь от чтения. — Все позже, позже и позже!

Чарли сделал несколько шагов по квартире, и ему стал виден большой белый нос Лидии, ее широкая челюсть, глаза, блестящие как два кусочка синего стекла.

— Мое сердце, — начал он, — доктор…

— Твое сердце? — фыркнула она. — Опять твое треклятое сердце? Что-то я не вижу, чтоб ты помирал — тем хуже для меня, помоги мне Господь, — пробормотала она.

— Ох, — беспомощно воскликнул Чарли, — ты просто стараешься свалить все с больной головы на здоровую! Этот молодой радиолюбитель, Тревис, опять заходил в гости.

Лидия листала журнал, скользя взглядом по страницам, но не читая. Это вывело Чарли из себя. Он окинул комнату диким взглядом, словно в поисках способа поквитаться.

— Смотри! — вскричал он. — Мышь!

— Ай, где? — заверещала Лидия.

Она подобрала с пола свои громадные ноги, лицо под полыхающей копной рыжих волос побледнело, глаза испуганно высматривали мышь.

Никакой мыши не было. Чарли опять пустил в ход старый трюк. Блестящие глаза Лидии уставились на него.

— А вот за это, — медленно произнесла она, — я вычту из твоей недельной зарплаты еще десять долларов. Десять долларов — или изволь всю неделю сам готовить себе еду, как в прошлом месяце.

Чарли безмолвно протянул к ней руку. Как ему хотелось попросту поговорить с Лидией!

«Мы позволили браку сделать нас жалкими и мелочными, — сказал бы он. — Уедем из Лос-Анджелеса, Лидия. Может, если мы уедем, то сумеем начать жизнь сначала. Может, ты снова станешь прежней…»

Он знал, что разговоры бесполезны. Лидия была из тех женщин, что наливают в чашку с кофе больше половины сливок, если вам нравится черный, и включают грохочущее радио на полную мощность, когда y, вас болит голова. Как он мог признаться ей в своей болезни и духовной неудовлетворенности? Опять она скажет, что им не по средствам путешествовать ради его здоровья. Она будет сидеть и смотреть, как он умирает. У Чарли кружилась голова. Стернвелл. Контора. Доктор. Лидия. Убиться можно. Он заколебался. Убиться… Вперед! Внутренне смеясь, Чарли поднял голову.

— Закрой дверь и повесь свою поганую шляпу, — выпалила Лидия.

— Это все ни к чему, — угрюмо произнес он. — Я… — Он панически выискивал, что бы еще такого сказать. — Я только что убил человека!

Лидия, казалось, ничего не поняла.

— В самом деле? И как же его зовут?

Чарли так и вспыхнул.

— Я сказал — убил! — заорал он. — У-б-и-л! Убил. Прикончил!

— Убил! — завизжала она и вскочила на ноги.

Чарли прислонился к двери и закрыл глаза. Вот он и попался. Теперь ему придется через это пройти. Обратного пути нет.

"Так используй это во благо, — яростно твердил он сам себе, — используй это во благо. Скажи ей. Продолжай!

— Я ему прямо в сердце выстрелил, — с благоговейным ужасом произнес Чарли. — Очень мило получилось.

— О, Чарли…

— Я ничего не мог с собой поделать, — объяснил Чарли. — Физиономия мне его не понравилась. Знаешь, один из этих типов совсем без подбородка…

— Право же, Чарли…

— Да. — Он издал тихий медленный смешок. — Право же, Чарли. Только это все уже ни к чему. Сердце у этого типа прямо через спину выскочило. Он так удивился.

Чарли чувствовал себя почти так, как если бы и в самом деле убил кого-то. Он представлял себе выстрел, кровь, возбуждение. Сердце у него колотилось. Его голос сделался резким и пронзительным, как врывающийся в сны звон будильника.

Ему понравилось впечатление, которое произвела его речь на Лидию. Она позабыла и мистера Тревиса, и свое радио, и свою презрительную жестокость. Она смотрела на Чарли как на заводного человека, ключ от которого потеряла. Чарли сел. Его ноги оставили грязный след на зеленом ковре.

Лидии хотелось посетовать на грязь. Грязный пол был чем-то куда более понятным, чем Чарли Гидни, только что убивший человека.

Чарли посмотрел на грязь, а затем на жену с непонятным торжеством.

— Пристрелил его к черту, — сообщил он. — Он согнулся от моего выстрела, как марионетка. Господи, как же это было восхитительно!

Лидия уставилась на него невидящим взглядом, руки ее подергивались, от лица отхлынула кровь. Помоги ему Господь, если он теперь ошибется!

— Мне это пришло в голову сегодня в конторе. Мистер Стернвелл орал на меня, а я подумал: «Он не должен орать так громко, мне это не нравится». А потом я подумал: «Он ведь никому добра не приносит, вообще он уже старый, и ведь должен же кто-то прекратить его вопли». — Чарли подался вперед. — Кто-то. Но кто? И тут внезапно я… — Он улыбнулся и ткнул в себя пальцем. — Я! Мистер Чарли Гидни, «белый воротничок», аккуратный кроткий блеклый Чарльз С. Гидни. Бам — и повсюду кровь! — Лидия вздрогнула, и он старательно повторил: — Бам — и повсюду кровь!

У Лидии уже лет десять не было такого выражения лица. С него исчезло все лишнее. Она беспокоилась. В эту минуту ложь показалась Чарли самой замечательной штукой на свете.

— Я ушел с работы пораньше, — сказал он. — На Мэйн-стрит без лицензии пистолет купить нельзя, так что я его украл. Стянул, когда продавец отлучился в подсобку. А потом я вернулся в контору, спустился следом за мистером Стернвеллом и убил его на улице!

Лидия неуверенно села.

— Так что теперь я в бегах, — простодушно сообщил Чарли. — Нам надо уехать из города, отправиться в путешествие…

— Нам не по средствам… — Лидия осеклась. Возможно, видение пяти тысяч долларов, положенных в банк на ее имя, остановило ее. А может быть, она тоже не раз хотела уехать, просто не признавалась. Она не из тех, кто склонен пускаться в откровенности и соглашаться с чужими планами.

Возможно, это и есть поворотный пункт. Если Лидия останется с ним, они смогут уехать и начать все сначала. Но если она и в самом деле ненавидит его, то выдаст полиции, не сходя с места. «Вот я и проверю, любит ли она меня», — подумал Чарли, потрясенный непредвиденными последствиями своей лжи. До чего неловко получится, если она и правда выдаст его полиции. Ему придется рассказать всю правду при жене, а она будет фыркать и хмыкать и возненавидит его еще больше.

Лидия выглядела очень спокойной.

— Что я должна сделать? — спросила она.

— Ты хочешь сказать, что поможешь мне? Ты настолько меня любишь, чтобы уехать со мной?

Лидия безмолвно изучала его. Может, она и знает, что он солгал. Может, она узрела в нем некие новые возможности, раз уж у него достало воображения выдумать такую историю. Может, это гордость мешала ей согласиться на отдых ради отдыха. Может, ей тоже понравилось играть в эту игру. Теперь Лидия стала его сообщницей. Чарли едва не рассмеялся.

— Что я должна сделать? — повторила Лидия.

— Я уложу чемоданы. А ты закажешь билеты на сегодняшний автобус до Сан-Диего. — Чарли заметался по комнате. — За полгода в Мексике все это забудется. Как нам будет хорошо вместе, Лидия!

С задумчивым выражением лица она надевала пальто и шляпу.

— И поторапливайся, — сказал Чарли, вручая ей деньги на билет.

Лидия вышла и закрыла за собой дверь. Смеясь и напевая, Чарли заталкивал одежду в чемоданы.

— Она любит меня! — изумленно шептал он. — Значит, есть еще для чего жить. Она и в самом деле помогает мне, она уезжает со мной. Ей не нужен никто, кроме меня!

После бритья Чарли нарочно не закрыл тюбик с кремом. Он не стал ни вытирать кисточку, ни споласкивать раковину, ни вешать полотенце на место. В дверях ванной навытяжку стояла невозмутимая Лидия.

— Вот билеты, Чарли, — объявила она.

— Ты опоздала, — заметил он.

— Извини, — промолвила Лидия.

— Впредь не поступай так, — отчитал ее Чарли. — Это непростительно.

— Очередь была большая, — объяснила Лидия, уставясь на его отражение в зеркале, и сняла шляпку. — Мне еще повезло, что удалось купить билеты. Автобус отходит ровно в девять.

— Лидия, — начал было он и заколебался. Он взглянул на раковину, на свои мокрые руки, а потом в уверенные глаза жены. — Лидия, ты не представляешь, что это для меня значит. Твоя поддержка…

— Да, Чарли, да, — произнесла она без всякого выражения.

Где-то в конце улицы взвыла в сумерках сирена. Поначалу Чарли растерялся. Потом заломил руки и, издав деланный вопль отчаяния, ринулся прочь из ванной.

— Они окружили дом! — Он поспешно натянул пиджак, нахлобучил шляпу, подхватил оба чемодана, поставил их, вырвал билеты из рук Лидии, засунул их в нагрудный карман и тихо прошептал: — Быстрее! На улицу, черным ходом!

Лидия стояла совершенно прямо, скосив глаза в сторону и свесив голову.

— Полицейская машина проехала мимо, Чарльз, — сообщила она.

— Что ж, тогда нам лучше выйти через парадный вход, верно? Полагаю, мы будем выглядеть странно, если помчимся бегом по улице. Вперед, Лидия!

Лидия вышла. Чарльз прошелся по комнате, смеясь при взгляде на потолок и стены. Потом вытер ботинки о диван, купленный по случаю новоселья. После чего сокрушил две претенциозные картины об стену и кивком отдал последний долг их разбитым рамам. Он был готов к единоборству со всем миром. Чарли вышел и с силой захлопнул дверь.

Когда Чарли осторожно затворил переднюю дверь и огляделся, толстяк поджидал на ступеньках.

— Мистер Келли! — прохрипела Лидия, хватая Чарли за локоть.

Полицейский Келли, ошибочно приняв ее возглас за приветствие, отдал честь.

— А, и вам обоим добрый вечер, мистер и миссис Гидни, — приветливо произнес он.

Лидия споткнулась, пошатнулась и часто-часто заморгала, кивком указав сначала на Чарли, а потом на полицейского.

— Ох, мистер Келли, прошу вас, Чарли вовсе не собирался его убивать!

Чарли остолбенел и едва не свалился с лестницы. Поймав жену за руку, он толкнул ее назад.

— Нет, нет, нет! — в панике прошипел он. — Держи себя в руках!

Глядя поверх плеча мужа, Лидия с умоляющим видом обратилась к полисмену:

— Он не ведал, что творит. Не стреляйте в него, ох, ну пожалуйста!

— Он не ведал, что он творит — с кем? — отозвался издалека Келли.

— Ничего, ничего. — Чарли улыбнулся полицейскому. — Вы не понимаете.

Лидия повисла на Чарли.

— Он нас застрелит! — заверещала она.

Сердце у Чарли снова заколотилось; он ощутил привычную боль.

— Постойте-ка, постойте. — Полицейский Келли поднялся по лестнице, медленно ступая тяжелыми ножищами.

— Иди в дом, Лидия, — простонал Чарли жене, — иди в дом. Все в порядке, Лидия. О Господи!

— О чем вы тут оба говорите? — пожелал узнать мистер Келли.

— Да о мистере Стернвелле, он старый и злой, и кто-нибудь все равно пристрелил бы его, вот Чарли его и убил! — истерически всхлипывала миссис Гидни.

Чарли кое-как вытолкал ее за дверь, захлопнул створку и прислонился к ней, оказавшись лицом к лицу с полицейским Келли.

— Ну? — мрачно нахмурясь, осведомился Келли.

— У моей жены нервы не в порядке. Она… она думает, что я… что я человека убил. А я не убивал. Нет, сэр. Не убивал. Это шутка такая. Просто шутка.

— Это шутка такая, — повторил Келли. — Ха-ха. — Он пнул один из чемоданов. — А вещи вы, разумеется, несете в химчистку?

Чарли принял изумленный вид.

— Вещи? — Чарли обнаружил, что чемоданы стоят у самых его ног, и плечи его повисли.

— А это, — произнес Келли, осторожно изымая билеты из нагрудного кармана Чарли. — Этот клочок зеленой бумажки, — вежливо сказал он, — никак автобусный билет до Сан-Диего?

— Да говорю же, моя жена все напутала.

— Так, может, вы мне все расскажете? — очень серьезно осведомился Келли.

— Позвоните в полицейский участок! — возмущенно выпалил Чарли. — И поинтересуйтесь, был ли убит какой-нибудь старик за минувшие три часа!

— Я не такой дурак, — возразил Келли. — Может, вы спрятали его останки.

— Да послушайте, Келли, разве я похож на монстра? Пойдемте. — Он отвел Келли на пару ступенек вниз и шепотом изложил всю историю прямо в волосатое ухо полисмена. — Понимаете? — закончил Чарли. — А если она узнает, что я все выдумал, мне уже никогда головы не поднять. Жена с меня шкуру спустит.

В голубых глазах Келли блеснуло мгновенное понимание. Он положил руку на плечо Чарли и слегка похлопал:

— Ну, это другое дело. Я вас не выдам. Я-то понимаю, каково вам. Иногда и моя жена… но это долгая история, так что не будем об этом. Надеюсь, вы не станете возражать, если я сейчас позвоню на всякий случай, мистер Гидни?

Чарли засмеялся:

— Конечно, конечно. — Он хлопнул Келли по широкой спине.

Вдвоем с полицейским он пересек улицу.

Келли в наилучшем настроении поднес ко рту металлическую мембрану телефонной трубки:

— Это Келли. Да. — Келли слушал.

Чарли насвистывал и покачивался на каблуках. Мексика. Покой. Легкая жизнь. Мечта, ставшая явью.

— Да? — сказал Келли. — Так я ведь об этом и хотел спросить. Вот послушайте. — И он все рассказал. И улыбнулся.

Чарли смотрел на него. Улыбка Келли исчезла, словно дымок под холодным порывом ветра.

— Да?

Чарли переминался с ноги на ногу.

— Что там, Келли?

— Ах, так он это сделал, верно? — после очередного молчания произнес Келли.

Чарли с трудом сглотнул и тронул Келли за локоть:

— Там ничего не… не случилось?

Келли молчал.

— А, так это уже сделано? Будет исполнено.

— Что будет исполнено, Келли? — осведомился Чарли.

Келли посмотрел на него и заговорил вновь:

— Он стоит как раз рядом со мной. — Мистер Келли повесил трубку.

— Нет. Нет. Не смотрите на меня так. Нет, — взмолился Чарли.

— Да, мистер Гидни, — ответил Келли, — это очень даже может быть. Я арестую вас за убийство некоего Джона Пастора, найденного истекшим кровью в результате огнестрельного ранения полчаса назад. Его обнаружили на аллейке за мусорными баками позади Темпл-стрит, и он таки был застрелен из пистолета двадцать второго калибра. Это совсем близко, всего в восьми кварталах отсюда, так что я полагаю…

Чарли пнул мистера Келли в пах, когда тот уже вытаскивал наручники. Келли застонал. Чарли врезал ему кулаком. Келли безмолвно свалился на тротуар. Во время падения он ударился головой о столб.

Когда Чарли рывком распахнул дверь, Лидия лежала у стены, как кусок льда.

— Нам не спастись, Чарли. Нам не спастись. Глупо было даже пытаться.

У него отвисла челюсть.

— Но теперь все будет иначе. Кое-что случилось. Жди меня, Лидия! Я вернусь!

— А как же билеты на автобус?

— Мы не можем сейчас ими воспользоваться! — крикнул он. — Прощай, Лидия!

— Чарли, вернись! Куда ты?

— Не знаю!

Хлопнула дверь. Шаги Чарли затихли в отдалении.

Было темно. Шагая в сумерках, Чарли предавался горю. И как это его угораздило? Столько лет беспорочной жизни, и вдруг — бах-трах-бум! — и вот он уже Джек Потрошитель! Он поежился, словно от ледяного прикосновения Судьбы.

Чарли огляделся по сторонам. Кругом обшарпанные лавчонки, в которых они с Лидией зачастую покупали то вырезку по-китайски, то русский ржаной хлеб, то кошерную говядину. Винные магазинчики, оружейные магазинчики, маленькие кафе. Пустые улицы и переулки. И пьяницы, множество пьяниц, бродящих по улицам и переулкам.

Тысячи людей населяют Лос-Анджелес. И любой из них может оказаться убийцей, прошмыгнувшим мимо Чарли, покуда тот идет себе и поглядывает — не видно ли где патрульных машин? Поди угадай, который из них — вон тот хромой мужчина? Или эта женщина с хозяйственной сумкой?

"Ты дурак, — твердил себе Чарли. — Уж теперь-то фараоны ни за что тебе не поверят. Чем ты можешь объяснить автобусные билеты, упакованный багаж, собственное бегство? Только попыткой скрыться с места преступления.

Ты ищешь старика, которого никогда прежде не видел, и того, кто его убил. Ты должен найти настоящего убийцу. Куда как просто отыскать его среди полутора миллионов человек!"

Уже стемнело. Двери почти во всех лавчонках были закрыты, ставни задраены. Лишь кое-где светились окна немногих магазинов, торгующих в кредит и за наличные. Их владельцы пристроились у дверей, чтобы этой жаркой летней ночью их обдуло ветерком.

Возле одной из дверей Чарли остановился.

— Я слышал, здесь была заварушка.

— Да. В том конце аллеи. — Его собеседник скрестил руки на груди.

— Старика пристрелили, верно? А кто он такой? Кто его убил?

— Не знаю. Старый алкаш, и все тут. Мне-то что за дело?

— А вы ничего не видели?

— Ничего. Видел этих, в синей форме которые, с бляхами, и сирены слышал.

Чарли поблагодарил его и удалился. Ночь настигала его. Ему хотелось останавливать людей, заглядывать им в лица и задавать вопросы. «Вы, случайно, никого не убили час назад? Нет? Ну все равно, спасибо вам». Еще несколько шагов. И снова остановка. «Мистер, а вы не убийца?» Чарли не пропустил ни одного магазинчика. Никто ничего не видел. «Ух, и жаркая же ночь, верно? Может, завтра будет дождь? Не хотите ли купить стоящую вещь, мистер? Да вы зайдите, посмотрите!»

Продавец попкорна пристроился на перекрестке Темпл-стрит и Бойлстон. В стеклянном кубе плясало желто-голубое пламя, и попкорн подрагивал в своей металлической клетке. Низкорослый смуглый продавец взял у Чарли десятицентовик, а затем и разговорился.

— Покойник-то? Джонни? Пил он много. Слонялся по улицам все время. На улице и ночевал. А все-таки убивать его никому проку не было. Деньжонок-то у него никаких. — Продавец взглянул на Чарли, и в глазах его дрогнули отсветы пламени. — А вы его знали?

— Я… я с ним весьма тесно связан.

По асфальтированному холму за спиной Чарли с ревом промчался троллейбус — эдакий механический катаклизм. Под шум его колес Чарли и удалился со своими мыслями. Ему воочию представлялось, как он годами сидит в обшарпанной конторе и считает, подводит баланс, выверяет отчеты, воскресенье — выходной, в субботу — сокращенный рабочий день, а потом шумные автобусы везут его по однообразным улицам домой, к Лидии, в этот гроб, за который они платя сорок долларов в месяц, спорят над чашкой кофе-какао-чая, включают и выключают радио, ссорятся по поводу и без повода, ругают жару и проклинают холод.

И вот однажды вечером, размышляя по дороге домой, как хорошо бы прикончить собственного босса мистера Стернвелла, Чарли Гидни изменил свою жизнь. Пистолетный выстрел вышвырнул его с женой из мира размеренной рутины и вверг в подвижный изменчивый хаос.

Но он ведь никого не убивал. Собственная выдумка вызывала в нем отвращение.

«Ладно, умник, — откликнулся его мозг, — если не псих и не убийца — тогда кто же?»

Чарли начал обход. Он заходил в оружейные магазины, и в магазины спортивных товаров, и в лавки, торгующие подержанными вещами. Он задавал единственно возможный вопрос.

— Мистер, у вас сегодня пистолета никто не покупал? — спрашивал Чарли. — Двадцать второго калибра…

И ему отвечали.

— Шутите? — сказал один.

— Нет, — заявил другой.

— Нет, черт возьми! — воскликнул третий.

— Отвяжитесь, — посоветовал последний. — На покупку пистолета нужна лицензия. Люди покупают оружие не каждый день.

— А вас никто не просил показать ваши пистолеты. Вообще никто? — взмолился Чарли.

— Двое или трое. Не помню.

— А у вас пистолеты не пропадали?

— Нет. — Торговец выглядел обеспокоенным.

Чарли вновь обошел всех продавцов одного за другим. Он начинал уставать.

— А у вас пистолеты не пропадали? — спрашивал он.

— Минуточку, — сказал владелец того самого магазинчика, откуда Чарли начал свой обход. — Я вообще-то не думаю, но… — Он сосчитал пистолеты, разложенные на прилавке под стеклом. — Только восемь. А должно быть девять. Сейчас пересчитаю. Один, два, три… — Он поперхнулся, глаза у него выкатились из орбит. — Будь я проклят, одного не хватает!

— А вы не помните, сегодня кто-нибудь просил показать их?

— Как же, как же! Одна особа. Лицензии нету, так что купить пистолет нельзя. Я отлучился в подсобку, а когда вернулся — никого! Нужен был пистолет, вот и стащили!

— А вы не могли бы описать эту особу? — поинтересовался Чарли.

Владелец лавки пустился в детальное описание особы, ответственной за пропажу пистолета двадцать второго калибра.

Чарли шлепнул себя ладонью по лицу. Колени у него подогнулись. Лавочка начала расплываться перед глазами. Наконец Чарли сосредоточил взгляд на торговце.

— Убийца мог украсть у вас пистолет, пристрелить кого-нибудь неподалеку отсюда и вернуть оружие на место прежде, чем вы заметили бы пропажу, верно?

— Как же, как же, мог бы. Но пистолет не вернули. Его как не было, так и нет.

Чарли старался размышлять. Глаза его заволоклись туманом.

— Таким образом, можно взять пистолет, воспользоваться им и вернуть его на место. Полиция не сможет найти оружие, торговец тоже ничего не заподозрит. Полицейские ведь не станут проверять пистолеты, которые пылятся у вас годами. Они могут спросить, все ли пистолеты на месте, не случалось ли вам продавать хоть один двадцать второго калибра… но и только… — Пошатываясь, он поднялся со стула.

— Эй, вы там, вернитесь… — воззвал торговец.

Оцепеневший, словно парализованный, Чарли направился домой.

По пути ему попался на глаза маленький магазинчик. А в его ярко освещенных витринах… в витринах красовалось оружие, для покупки которого не требуется лицензия. Чарли вошел и выложил деньги на прилавок. Его пальцы сомкнулись на рукоятке, и рука опустилась в правый карман пиджака.

Около десяти часов вечера полицейский Келли созерцал ночные звезды над городом и бормотал ругательства себе под нос. Внезапно позади послышались шаги. Келли развернулся и едва не налетел на Чарли Гидни.

— Ах, вот вы где! — Келли сгреб его в охапку. — Это вам зачтется, дружочек, что вы сдались добровольно!

— Можно мне попрощаться с женой?

Келли помекал и похмыкал.

— Думаю, попрощаться я вам разрешу. Идемте.

Они вошли в сумрачный дом. Чарли опустил ладонь на столь знакомую ему дверную ручку.

— А вы не могли бы подождать снаружи, Келли?

Келли мог. Чарли закрыл дверь. Лидия выключила радио и обернулась к нему.

— Ох, Чарли, с тобой все в порядке. А я так боялась что в тебя начнут стрелять…

— Чуть было не начали. Но еще могут.

Лидия опустилась на диван.

— Нам не спастись. Чарли, зачем ты это сделал?

— Я этого не делал.

— Что? — Ее глаза округлились.

— Как же умно ты все придумала, дорогая моя женушка.

— Чарли, я не понимаю…

— Я отправил тебя покупать билеты. Тебе всего-то нужно было что заглянуть в оружейный магазин, попросить у продавца что-нибудь, за чем ему придется выйти из помещения, стянуть пистолет, пройтись по Темпл-стрит, выбрать любого из бродяг и алкашей, которые там ночуют, пристрелить его в темноте, а уж потом пойти на автовокзал, купить билеты и вернуться домой. А при виде полисмена ты разыграла истерику, чтобы обвинить меня. Отличная ловушка! Только ты не ожидала, что мне удастся сбежать и опросить торговцев. Вероятно, ты собиралась вернуть пистолет завтра. Твои показания погубили бы меня. Ты бы рассказала, как я вернулся домой и заявил, что убил кого-то. А я ведь так и сказал, хоть это и было ложью. Ты надеялась, что я начну сопротивляться и полицейский меня пристрелит. Билеты куплены, багаж уложен, работодатели не предупреждены, даже друзья не знают о наших планах — все, черт возьми, свидетельствует против меня!

— Право же, Чарли!..

— Меня на долгие годы сажают в каталажку, может быть, даже казнят, и ты свободна! Свободна, и можешь купить билеты на автобус, как только тебе захочется попутешествовать. И можешь прихватить с собой своего дружка мистера Тревиса — а чтобы разутешить его, взять заодно и пять тысяч долларов из банка. И тебе уже не пришлось бы скучать, а, Лидия? — Он крепко зажмурился. — Мне жаль, что все так обернулось. Мы могли бы снова стать счастливыми, попытаться все начать сначала. Даже когда ты догадалась, что я соврал насчет убийства, ты могла мне подыграть. Это было бы так увлекательно, так волнующе. Неужели все эти годы ты меня так ненавидела? Неужели не понимала, что мы нуждаемся в перемене, чтобы покончить с этим?

— Ты рехнулся! — завопила она.

— Лидия, — сказал Чарли, — ты сперва посмотри на это!

Он выхватил оружие из кармана и направил на нее, стремительно наступая. Лидия уставилась на него, не веря своим глазам, потом забилась в угол дивана, визжа и выставив перед собой руки.

— Чарли, Чарли, Чарли! — Голос Лидии напоминал истошный визг сирены. Что-то в ней оборвалось, надломилось. — Я это сделала, сделала, я его убила! Только убери это от меня, убери! — всхлипывала она.

Дверь распахнулась, и в комнату ворвался полицейский Келли с пистолетом наголо.

— Порядок, мистер Гидни! Я все слышал! Оставьте ее, я сам ею займусь! И сдайте оружие!

Чарли повернулся, не открывая глаз, протянул рук, и выронил оружие в подставленные ладони изумленного Келли.

В ладони полицейского зашебуршилась белая крыса с ярко-розовыми глазками.