— Лео, — шепнул он помощнику. — Посмотри… Мимо, лишь заглянув в лавку, прошел Гомес. Торопливо прошли, бросив взгляд в открытую дверь, Мануло и Домингес. Вильянасул, Мартинес и Ваменос, толкая друг друга, проделали то же самое.
      — Лео, — мистер Шамуэй проглотил слюну, — звони в полицию.
      Вдруг все шестеро выросли в дверях. Зажатый между приятелями Мартинес, с неприятным ощущением в желудке, с возбужденным красным лицом, улыбался так широко, что Лео положил трубку на рычаг.
      — Вот это да! — тяжело дыша, с выпученными глазами воскликнул Мартинес. — Вот шикарный костюм!
      — Нет, — сказал Мануло, гладя борта другого костюма. — Вот этот.
      — Есть только один-единственный костюм на свете, — спокойно заявил Гомес. — Мистер Шамуэй, костюм цвета сливочного мороженого, размер тридцать четыре, он был на витрине час назад. Неужели вы его продали?
      — Продал? Нет, нет, — облегченно вздохнув, воскликнул мистер Шамуэй. — Он в примерочной. На манекене.
      Мартинес не помнил, он ли первым бросился вперед и увлек остальных, или это они побежали и увлекли его за собой, но все вдруг пришло в движение. Мистер Шамуэй поторопился опередить их.
      — Сюда, сюда, джентльмены. Ну, а который же из вас.
      — Один за всех, все за одного! — услышал свой голос Мартинес и рассмеялся. — Мы все примеряем этот костюм.
      — Все? — Мистер Шамуэй ухватился за занавес примерочной, словно его магазин вдруг стал кораблем, попавшим в шторм. Он глядел на них непонимающим взглядом.
      "Смотри, смотри, — думал Мартинес, — видишь, мы улыбаемся. А теперь посмотри на наши фигуры. Смерь-ка отсюда сюда и оттуда туда, сверху вниз и снизу вверх, теперь понимаешь?"
      Да, мистер Шамуэй все понял. Он кивнул головой. Он пожал плечами.
      — Все! — Он широко распахнул занавес примерочной — Сюда. Покупайте костюм, и я дам вам в придачу манекен.
      Мартинес осторожно заглянул в примерочную, за ним то же проделали остальные.
      Костюм был там.
      И он был белый.
      Мартинесу стало трудно дышать. Да он и не хотел дышать.
      Ему нельзя было дышать. Он боялся, что от его дыхания костюм вдруг растает. Нет, ему достаточно лишь глядеть на этот костюм.
      Наконец, глубоко, прерывисто вздохнув, он прошептал:
      — Ay, ay, caramba!
      — Даже глазам больно, — прошептал Гомес.
      — Мистер Шамуэй, — услышал Мартинес шепот Лео. — Это опасный прецедент. Если все начнут покупать один костюм на шестерых…
      — Лео, — сказал мистер Шамуэй, — ты когда-нибудь видел, чтобы один костюм стоимостью в пятьдесят девять долларов мог осчастливить сразу шестерых мужчин?
      — Крылья ангела, — шептал Мартинес. — Белые крылья ангела.
      Мартинес почувствовал, как через его плечо в примерочную просунулась голова мистера Шамуэя.
      Белое сияние разлилось по примерочной.
      — Знаешь, Лео, — благоговейно прошептал мистер Шамуэй. — Это действительно замечательный костюм.
 
      Гомес, насвистывая, с громкими радостными возгласами взбежал на площадку третьего этажа, обернулся и помахал рукой друзьям; они, смеясь, взбежали за ним, запыхавшиеся, тоже остановились и присели на ступеньки лестницы.
      — Сегодня вечером! — крикнул Гомес. — Вы все сегодня вечером переселяетесь ко мне. Мы сэкономим на квартирной плате, на одежде, а? Ну, конечно! Мартинес, костюм у тебя?
      — Где же ему быть? — Мартинес высоко поднял красивую подарочную коробку. — Вот он, наш подарок друг другу.
      — Ваменос, манекен у тебя?
      — Вот он!
      Жуя старый сигарный окурок и разбрасывая вокруг снопы искр, Ваменос вдруг оступился. Манекен упал, перевернулся раза два и с грохотом полетел вниз по ступеням.
      — Ваменос! Болван! Растяпа!
      Манекен тут же был отобран у Ваменоса. Подавленный Ваменос оглядывался вокруг так, словно что-то потерял.
      Мануло щелкнул пальцами.
      — Эй, Ваменос, надо отпраздновать. Пойди-ка, возьми вина в долг.
      Ваменос ринулся вниз по лестнице, словно комета, оставляя за собой хвост сигарных искр.
      Друзья внесли костюм в комнату. Мартинес задержался в коридоре. Он смотрел на Гомеса.
      — У тебя больной вид, Гомес.
      — Так оно и есть, я болен, — сказал Гомес. — Что я наделал? — Он кивнул в сторону комнаты, где двигались тени трех приятелей, возившихся около манекена. — Я выбрал Домингеса, бабника и волокиту. Ладно. Я выбрал Мануло, который пьет, но зато поет голосом нежным, как у девушки. Хорошо. Вильянасул читает книги. Ты, по крайней мере, моешь за ушами. Но что я сделал дальше? Стал я ждать? Нет. Я захотел купить этот костюм немедленно. И для этого я взял в партнеры неотесанного чурбана и дал ему право надевать мой костюм… — Он растерянно умолк. — Он наденет его, упадет в нем в грязь или выйдет под дождь… Зачем, зачем я сделал это?
      — Гомес, — послышался шепот Вильянасула из комнаты. — Костюм уже готов. Иди взгляни, как он выглядит при свете твоей лампочки.
      Гомес и Мартинес вошли.
      В центре комнаты на манекене висело фосфоресцирующее чудо, белое, сияющее видение с необыкновенно отутюженными лацканами, с потрясающе аккуратными стежками и безукоризненной петлицей. Белый отблеск костюма упал на лицо Мартинеса, и ему показалось, что он в церкви. Белый! Белый! Словно самое белое из всех белых ванильных мороженых, словно парное молоко, доставляемое молочником на рассвете. Белый, как одинокое зимнее облако в лунную ночь. От одного его вида в этой душной летней комнате дыхание людей застывало в воздухе. Даже закрыв глаза Мартинес его видел Он знал, какого цвета сны будут сниться ему в эту ночь.
      — Белый… — шептал Вильянасул — Белый, как снег на вершине горы возле нашего городка в Мексике; эту гору называют Спящая.
      — Повтори, что ты сказал, — попросил его Гомес.
      Гордый и несколько смущенный Вильянасул был рад повторить.
      — …белый, как снег на вершине горы, которую называют…
      — А вот и я!
      Они испуганно обернулись. В дверях стоял Ваменос с бутылками в руках.
      — Празднуем! Глядите, что я принес! А теперь скажите, кто же наденет костюм сегодня? Я?
      — Сейчас уже поздно, — возразил Гомес.
      — Поздно! Всего четверть десятого.
      — Поздно? — возмущенно повторили остальные. — Поздно?
      Гомес попятился назад от этих людей, которые горящими глазами смотрели то на него, то на костюм, то в открытое окно.
      За окном внизу был, в сущности, чудесный субботний вечер, и в теплых спокойных сумерках плыли женщины, словно цветы, брошенные в тихие воды ручья. Печальный стон вырвался из груди мужчин.
      — Гомес, у меня предложение. — Вильянасул смочил языком кончик карандаша и на листке блокнота составил расписание. — Ты носишь костюм с девяти тридцати до десяти, Мануло — до десяти тридцати, Домингес — до одиннадцати, я — до половины двенадцатого, Мартинес — до двенадцати, а…
      — Почему я должен быть последним? — недовольно воскликнул Ваменос.
      Мартинес быстро нашелся и сказал с улыбкой:
      — А ведь после двенадцати самое лучшее время, дружище.
      — Это верно, — согласился Ваменос. — Я не подумал об этом. Ладно.
      Гомес вздохнул.
      — Хорошо. Каждый по полчаса. Но с завтрашнего дня, запомните, каждый из нас надевает костюм только раз в неделю. А в воскресенье мы тянем жребий, кому надеть его еще раз.
      — Мне! — со смехом воскликнул Ваменос. — Я везучий.
      Гомес крепко ухватился за Мартинеса.
      — Гомес, ты первый. Надевай же, — подтолкнул его Мартинес.
      Гомес не мог оторвать глаз от злополучного Ваменоса. Наконец жестом отчаяния он сорвал с себя сорочку.
      — Э-эх!
 
      Тихий шелест полотна — чистая сорочка.
      — Ох!..
      Как приятна на ощупь чистая одежда, думал Мартинес, держа наготове пиджак. Как она приятно шуршит, как приятно пахнет!
      Позвякивание пряжек — брюки; шелест — галстук, подтяжки. Шорох — Мартинес набросил пиджак, и он ловко сел на податливые плечи Гомеса.
      — Ole!
      Гомес повернулся, как матадор, в чудесном, излучающем сияние костюме.
      — Ole, Гомес, ole!
      Гомес отвесил поклон и направился к двери.
      Мартинес впился глазами в циферблат своих часов. Ровно в десять он услышал чьи-то неуверенные шаги в коридоре, словно человек заблудился. Он открыл дверь и выглянул.
      По коридору бесцельно брел Гомес.
      У него больной вид, подумал Мартинес. Нет, у него потерянный, потрясенный, удивленный вид.
      — Сюда, Гомес, сюда!
      Гомес круто повернулся и наконец нашел дверь.
      — О, друзья, друзья, — сказал он. — Друзья, вы не представляете!.. Этот костюм, этот костюм!..
      — Расскажи нам, Гомес! — попросил Мартинес.
      — Не могу, не могу! — Гомес возвел глаза к небу, поднял кверху широко раскинутые руки.
      — Расскажи, Гомес!
      — Нет слов, нет слов. Вы должны увидеть сами. Да, да, сами… — Он молчал, тряся головой, пока не вспомнил, что все стоят и ждут. — Кто следующий? Мануло!
      Мануло в одних трусах выскочил вперед.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.