РЭЙ БРЕДБЕРИ
      Холодный ветер, теплый ветер
      Пер. В. Бабенко
      - Боже праведный, что это?
      - Что - "что"?
      - Ты ослеп, парень? Гляди!
      И лифтер Гэррити высунулся, чтобы посмотреть, на кого же это пялил глаза носильщик.
      А из дублинской рассветной мглы - как раз в парадные двери отеля "Ройял Иберниен", - шаркая прямо к стойке регистрации, откуда ни возьмись прутиковый мужчина лет сорока, а следом за ним - словно всплеск птичьего щебета - пять малорослых прутиковых юнцов лет по двадцати. И так все вьются, веют руками вокруг да около, щурят глаза, подмигивают, подмаргивают, губы в ниточку, брови в струночку, тут же хмурятся, тут же сияют, то покраснеют, то побледнеют (или все это разом?). А голоса-то, голоса-божественное пикколо, и флейта, и нежный гобой, - ни ноты фальши, музыка! Шесть монологов, шесть фонтанчиков, и все брызжут, сливаясь вместе, целое облако самосочувствия, щебетанье, чириканье о трудностях путешествия и ретивости климата - этот к о р д е б а л е т реял, ниспадал, говорливо струился, пышно расцветая одеколонным благоуханием, мимо изумленного носильщика и остолбеневшего лифтера. Грациозно сбившись в кучку, все шестеро замерли у стойки. Погребенный под лавиной музыки, управляющий поднял глаза - аккуратные буковки "О" безо всяких зрачков посредине.
      - Что это? - прошептал Гэррити. - Что это было?
      - Спроси кого-нибудь еще! - ответил носильщик.
      В этот самый момент зажглись лампочки лифта и зажужжал зуммер вызова. Гэррити волей-неволей оторвал взгляд от знойного сборища и умчался ввысь.
      - Мы хотели бы комнату, - сказал тот самый высокий и стройный. На висках у него пробивалась седина. - Будьте так добры.
      Управляющий вспомнил, где он находится, и услышал собственный голос:
      - Вы заказывали номер, сэр?
      - Дорогой мой, конечно, нет! - сказал старший. Остальные захихикали.
      - Мы совершенно неожиданно прилетели из Таормины, продолжал высокий. У него были тонкие черты лица и влажный, похожий на бутон рот. - Нам ужасно наскучило длинное лето, и тогда кто-то сказал: "Давайте полностью сменим обстановку, давайте будем чудить!" "Что?" - сказал я. "Ну ведь есть же на Земле самое невероятное место? Давайте выясним, где это, и отправимся туда." Кто-то сказал: "Северный полюс," - но это было глупо. Тогда я закричал: "Ирландия!" Тут все прямо попадали. А когда шабаш стих, мы понеслись в аэропорт. И вот уже нет ни солнца, ни сицилийских пляжей - все растаяло, как вчерашнее лимонное мороженое. И мы здесь, и нам предстоит свершить... нечто т а и н с т в е н н о е!
      - Таинственное? - спросил управляющий.
      - Что это будет, мы еще не знаем, - сказал высокий. Но как только увидим, распознаем сразу же. Либо Э т о произойдет само собой, либо мы сделаем так, чтобы О н о произошло. Верно, братцы?
      Ответ братцев отдаленно напоминал нечто вроде "тии-хии".
      - Может быть, - сказал управляющий, стараясь держаться на высоте, - вы подскажете мне, что вы разыскиваете в Ирландии, и я мог бы указать вам...
      - Господи, да нет же! - воскликнул высокий. - Мы просто помчимся вперед, распустим по ветру наше чутье, словно кончики шарфа, и посмотрим, что из этого получится. А когда мы раскроем тайну и найдем то, ради чего приехали, вы тотчас же узнаете об этом - ахи и охи, возгласы благоговения и восторга нашей маленькой туристской группы непременно донесутся до ваших ушей.
      - Э_т_о н_а_д_о ж_е! - выдавил носильщик, затаив дыхание.
      - Ну что же, друзья, распишемся?
      Предводитель братцев потянулся за скрипучим гостиничным пером, но, увидев, что оно засорено, жестом фокусника вымахнул откуда-то собственную - сплошь из чистейшего золота, в 14 карат, - ручку, посредством которой замысловато, однако весьма красиво вывел светло-вишневой каллиграфической вязью: ДЭВИД, затем СНЕЛЛ, затем черточку и наконец ОРКНИ. Чуть ниже он добавил: "с друзьями".
      Управляющий зачарованно следил за ручкой, затем снова вспомнил о своей роли в текущих событиях.
      - Но, сэр, я не сказал вам, есть ли у нас место...
      - О, конечно же, вы найдете. Для шестерых несчастных путников, которые крайне нуждаются в отдыхе после чрезмерного дружелюбия стюардесс... Одна комната - вот все, что нам нужно!
      - Одна? - ужаснулся управляющий.
      - В тесноте да не в обиде - так, братцы? - спросил старшин, не глядя на своих друзей.
      Конечно, никто не был в обиде.
      - Ну что ж, - сказал управляющий, неловко возя руками по стойке. - У нас как раз есть два смежных...
      - Перфетто! * - вскричал Дэвид Снелл-Оркни. ------* Здесь: "Великолепно!" (итал.)-Прим. перев. ------
      Регистрация закончилась, и теперь обе стороны - управляющий за стойкой и гости издалека - уставились друг на друга в глубоком молчании. Наконец управляющий выпалил:
      - Носильщик! Быстро! Возьмите у джентльменов багаж...
      Только теперь носильщик опомнился и перевел взгляд на пол.
      Багажа не было.
      - Нет, нет, не ищите, - Дэвид Снелл-Оркни беззаботно помахал в воздухе ручкой. - Мы путешествуем налегке. Мы здесь только на сутки, может быть, даже часов на двенадцать, а смена белья рассована по карманам пальто. Скоро назад. Сицилия, теплые сумерки... Если вы хотите, чтобы я заплатил вперед...
      - В этом нет необходимости, - сказал администратор, вручая ключи носильщику. - Пожалуйста, сорок шестой и сорок седьмой.
      - Понял, - сказал носильщик.
      И словно колли, что беззвучно покусывает бабки мохнатым, блеющим, бестолково улыбающимся овцам, он направил очаровательную компанию к лифту, который как раз вовремя принесся сверху.
      К стойке подошла жена управляющего и встала за спиной мужа, во взгляде - сталь.
      - Ты спятил? - зашептала она в бешенстве. - Зачем? Ну зачем?
      - Всю свою жизнь, - сказал управляющий, обращаясь скорее к себе самому, - я мечтал увидеть не одного коммуниста, но десять и рядом, не двух нигерийцев, но двадцать - во плоти, не трех американских ковбоев, но целую банду, только что из седел. А когда своими ногами является букет из шести оранжерейных роз, я не могу удержаться, чтобы не поставить его в вазу. Дублинская зима долгая, Мэг, и это, может быть, единственный разгоревшийся уголек за весь год. Готовься, будет дивная встряска.
      - Дурак, - сказала она.
      И на их глазах лифт, поднимая тяжесть едва ли большую, чем пух одуванчиков, упорхнул в шахте вверх, прочь...
      ***
      Серия совпадений, которые неверной походкой, то и дело сбиваясь в сторону, двигались все вместе к чуду, развернулась в самый полдень.
      Как известно, отель "Ройял Иберниен" лежит как раз посредине между Тринити-колледж, да простят мне это упоминание, и парком Стивенс-Грин, более заслуживающим упоминания, а позади за углом лежит Графтен-стрит, где вы можете купить серебро, стекло, да и белье, или красный камзол, сапожки и шапку, чтобы выехать на псовую охоту. Но лучше всего нырнуть в кабачок Хибера Финна и принять приличную порцию выпивки и болтовни: час выпивки на два болтовни - лучшая из пропорций.
      Как известно ребята, которых чаще всего встретишь у Финна, - это Нолан (вы знаете Нолана), Тимулти (кто может забыть Тимулти?), Майк Ма-Гвайр (конечно же, друг всем и каждому), затем Ханаан, Флаэрти, Килпатрик, а при случае, когда господь бог малость неряшлив в своих делах и на ум отцу Лайему Лири приходит страдалец Иов, является патер собственной персоной - вышагивает, словно само Правосудие, и вплывает, будто само Милосердие.