Человек в картинках (The Illustrated Man), 1951

But now, is yellow hot Africa, this bake oven with murder in the heat. Perhaps Lydia was right. Perhaps they needed a little vacation from the fantasy which was growing a bit too real for ten-year-old children. It was all right to exercise one's mind with gymnastic fantasies, but when the lively child mind settled on one pattern… ? It seemed that, at a distance, for the past month, he had heard lions roaring, and smelled their strong odor seeping as far away as his study door. But, being busy, he had paid it no attention.
      George Hadley stood on the African grassland alone. The lions looked up from their feeding, watching him. The only flaw to the illusion was the open door through which he could see his wife, far down the dark hall, like a framed picture, eating her dinner abstractedly.
      "Go away," he said to the lions.
      They did not go.
      He knew the principle of the room exactly. You sent out your thoughts. Whatever you thought would appear. "Let's have Aladdin and his lamp," he snapped. The veldtland remained; the lions remained.
      "Come on, room! I demand Aladin!" he said.
      Nothing happened. The lions mumbled in their baked pelts.
      "Aladin!"
      He went back to dinner. "The fool room's out of order," he said. "It won't respond."
      "Or--"
      "Or what?"
      "Or it can't respond," said Lydia, "because the children have thought about Africa and lions and killing so many days that the room's in a rut."
      "Could be."
      "Or Peter's set it to remain that way."
      "Set it?"
      "He may have got into the machinery and fixed something."
      "Peter doesn't know machinery."
      "He's a wise one for ten. That I.Q. of his -"
      "Nevertheless -"
      "Hello, Mom. Hello, Dad."
      The Hadleys turned. Wendy and Peter were coming in the front door, cheeks like peppermint candy, eyes like bright blue agate marbles, a smell of ozone on their jumpers from their trip in the helicopter.
      "You're just in time for supper," said both parents.
      "We're full of strawberry ice cream and hot dogs," said the children, holding hands. "But we'll sit and watch."
      "Yes, come tell us about the nursery," said George Hadley.
      The brother and sister blinked at him and then at each other. "Nursery?"
      "All about Africa and everything," said the father with false joviality.
      "I don't understand," said Peter.
      "Your mother and I were just traveling through Africa with rod and reel; Tom Swift and his Electric Lion," said George Hadley.
      "There's no Africa in the nursery," said Peter simply.
      "Oh, come now, Peter. We know better."
      "I don't remember any Africa," said Peter to Wendy. "Do you?"
      "No."
      "Run see and come tell."
      She obeyed
      "Wendy, come back here!" said George Hadley, but she was gone. The house lights followed her like a flock of fireflies. Too late, he realized he had forgotten to lock the nursery door after his last inspection.
      "Wendy'll look and come tell us," said Peter.
      "She doesn't have to tell me. I've seen it."
      "I'm sure you're mistaken, Father."
      "I'm not, Peter. Come along now."
      But Wendy was back. "It's not Africa," she said breathlessly.
      "We'll see about this," said George Hadley, and they all walked down the hall together and opened the nursery door.
      There was a green, lovely forest, a lovely river, a purple mountain, high voices singing, and Rima, lovely and mysterious, lurking in the trees with colorful flights of butterflies, like animated bouquets, lingering in her long hair. The African veldtland was gone. The lions were gone. Only Rima was here now, singing a song so beautiful that it brought tears to your eyes.
      George Hadley looked in at the changed scene. "Go to bed," he said to the children.
      They opened their mouths.
      "You heard me," he said.
      They went off to the air closet, where a wind sucked them like brown leaves up the flue to their slumber rooms.
      George Hadley walked through the singing glade and picked up something that lay in the comer near where the lions had been. He walked slowly back to his wife.
      "What is that?" she asked.
      "An old wallet of mine," he said.
      He showed it to her. The smell of hot grass was on it and the smell of a lion. There were drops of saliva on it, it bad been chewed, and there were blood smears on both sides.
      He closed the nursery door and locked it, tight.
 
      In the middle of the night he was still awake and he knew his wife was awake. "Do you think Wendy changed it?" she said at last, in the dark room.
      "Of course."
      "Made it from a veldt into a forest and put Rima there instead of lions?"
      "Yes."
      "Why?"
      "I don't know. But it's staying locked until I find out."
      "How did your wallet get there?"
      "I don't know anything," he said, "except that I'm beginning to be sorry we bought that room for the children. If children are neurotic at all, a room like that -"
      "It's supposed to help them work off their neuroses in a healthful way."
      "I'm starting to wonder." He stared at the ceiling.
      "We've given the children everything they ever wanted. Is this our reward-secrecy, disobedience?"
      "Who was it said, 'Children are carpets, they should be stepped on occasionally'? We've never lifted a hand. They're insufferable – let's admit it. They come and go when they like; they treat us as if we were offspring. They're spoiled and we're spoiled."
      "They've been acting funny ever since you forbade them to take the rocket to New York a few months ago."
      "They're not old enough to do that alone, I explained."
      "Nevertheless, I've noticed they've been decidedly cool toward us since."
      "I think I'll have David McClean come tomorrow morning to have a look at Africa."
      "But it's not Africa now, it's Green Mansions country and Rima."
      "I have a feeling it'll be Africa again before then."
      A moment later they heard the screams.
      Two screams. Two people screaming from downstairs. And then a roar of lions.
      "Wendy and Peter aren't in their rooms," said his wife.
      He lay in his bed with his beating heart. "No," he said. "They've broken into the nursery."
      "Those screams – they sound familiar."
      "Do they?"
      "Yes, awfully."
      And although their beds tried very bard, the two adults couldn't be rocked to sleep for another hour. A smell of cats was in the night air.
 
      "Father?" said Peter.
      "Yes."
      Peter looked at his shoes. He never looked at his father any more, nor at his mother. "You aren't going to lock up the nursery for good, are you?"
      "That all depends."
      "On what?" snapped Peter.
      "On you and your sister. If you intersperse this Africa with a little variety – oh, Sweden perhaps, or Denmark or China -"
      "I thought we were free to play as we wished."
      "You are, within reasonable bounds."
      "What's wrong with Africa, Father?"
      "Oh, so now you admit you have been conjuring up Africa, do you?"
      "I wouldn't want the nursery locked up," said Peter coldly. "Ever."
      "Matter of fact, we're thinking of turning the whole house off for about a month. Live sort of a carefree one-for-all existence."
      "That sounds dreadful! Would I have to tie my own shoes instead of letting the shoe tier do it? And brush my own teeth and comb my hair and give myself a bath?"
      "It would be fun for a change, don't you think?"
      "No, it would be horrid. I didn't like it when you took out the picture painter last month."
      "That's because I wanted you to learn to paint all by yourself, son."
      "I don't want to do anything but look and listen and smell; what else is there to do?"
      "All right, go play in Africa."
      "Will you shut off the house sometime soon?"
      "We're considering it."
      "I don't think you'd better consider it any more, Father."
      "I won't have any threats from my son!"
      "Very well." And Peter strolled off to the nursery.
 
      "Am I on time?" said David McClean.
      "Breakfast?" asked George Hadley.
      "Thanks, had some. What's the trouble?"
      "David, you're a psychologist."
      "I should hope so."
      "Well, then, have a look at our nursery. You saw it a year ago when you dropped by; did you notice anything peculiar about it then?"
      "Can't say I did; the usual violences, a tendency toward a slight paranoia here or there, usual in children because they feel persecuted by parents constantly, but, oh, really nothing."
      They walked down the ball. "I locked the nursery up," explained the father, "and the children broke back into it during the night. I let them stay so they could form the patterns for you to see."
      There was a terrible screaming from the nursery.
      "There it is," said George Hadley. "See what you make of it."
      They walked in on the children without rapping.
      The screams had faded. The lions were feeding.
      "Run outside a moment, children," said George Hadley. "No, don't change the mental combination. Leave the walls as they are. Get!"
      With the children gone, the two men stood studying the lions clustered at a distance, eating with great relish whatever it was they had caught.
      "I wish I knew what it was," said George Hadley. "Sometimes I can almost see. Do you think if I brought high-powered binoculars here and -"
      David McClean laughed dryly. "Hardly." He turned to study all four walls. "How long has this been going on?"
      "A little over a month."
      "It certainly doesn't feel good."
      "I want facts, not feelings."
      "My dear George, a psychologist never saw a fact in his life. He only hears about feelings; vague things. This doesn't feel good, I tell you. Trust my hunches and my instincts. I have a nose for something bad. This is very bad. My advice to you is to have the whole damn room torn down and your children brought to me every day during the next year for treatment."
      "Is it that bad?"
      "I'm afraid so. One of the original uses of these nurseries was so that we could study the patterns left on the walls by the child's mind, study at our leisure, and help the child. In this case, however, the room has become a channel toward-destructive thoughts, instead of a release away from them."
      "Didn't you sense this before?"
      "I sensed only that you bad spoiled your children more than most. And now you're letting them down in some way. What way?"
      "I wouldn't let them go to New York."
      "What else?"
      "I've taken a few machines from the house and threatened them, a month ago, with closing up the nursery unless they did their homework. I did close it for a few days to show I meant business."
      "Ah, ha!"
      "Does that mean anything?"
      "Everything. Where before they had a Santa Claus now they have a Scrooge. Children prefer Santas. You've let this room and this house replace you and your wife in your children's affections. This room is their mother and father, far more important in their lives than their real parents. And now you come along and want to shut it off. No wonder there's hatred here. You can feel it coming out of the sky. Feel that sun. George, you'll have to change your life. Like too many others, you've built it around creature comforts. Why, you'd starve tomorrow if something went wrong in your kitchen. You wouldn't know bow to tap an egg. Nevertheless, turn everything off. Start new. It'll take time. But we'll make good children out of bad in a year, wait and see."
      "But won't the shock be too much for the children, shutting the room up abruptly, for good?"
      "I don't want them going any deeper into this, that's all."
      The lions were finished with their red feast.
      The lions were standing on the edge of the clearing watching the two men.
      "Now I'm feeling persecuted," said McClean. "Let's get out of here. I never have cared for these damned rooms. Make me nervous."
      "The lions look real, don't they?" said George Hadley. I don't suppose there's any way -"
      "What?"
      "- that they could become real?"
      "Not that I know."
      "Some flaw in the machinery, a tampering or something?"
      "No."
      They went to the door.
      "I don't imagine the room will like being turned off," said the father.
      "Nothing ever likes to die – even a room."
      "I wonder if it hates me for wanting to switch it off?"
      "Paranoia is thick around here today," said David McClean. "You can follow it like a spoor. Hello." He bent and picked up a bloody scarf. "This yours?"
      "No." George Hadley's face was rigid. "It belongs to Lydia."
      They went to the fuse box together and threw the switch that killed the nursery.
 
      The two children were in hysterics. They screamed and pranced and threw things. They yelled and sobbed and swore and jumped at the furniture.
      "You can't do that to the nursery, you can't!''
      "Now, children."
      The children flung themselves onto a couch, weeping.
      "George," said Lydia Hadley, "turn on the nursery, just for a few moments. You can't be so abrupt."
      "No."
      "You can't be so cruel…"
      "Lydia, it's off, and it stays off. And the whole damn house dies as of here and now. The more I see of the mess we've put ourselves in, the more it sickens me. We've been contemplating our mechanical, electronic navels for too long. My God, how we need a breath of honest air!"
      And he marched about the house turning off the voice clocks, the stoves, the heaters, the shoe shiners, the shoe lacers, the body scrubbers and swabbers and massagers, and every other machine be could put his hand to.
      The house was full of dead bodies, it seemed. It felt like a mechanical cemetery. So silent. None of the humming hidden energy of machines waiting to function at the tap of a button.
      "Don't let them do it!" wailed Peter at the ceiling, as if he was talking to the house, the nursery. "Don't let Father kill everything." He turned to his father. "Oh, I hate you!"
      "Insults won't get you anywhere."
      "I wish you were dead!"
      "We were, for a long while. Now we're going to really start living. Instead of being handled and massaged, we're going to live."
      Wendy was still crying and Peter joined her again. "Just a moment, just one moment, just another moment of nursery," they wailed.
      "Oh, George," said the wife, "it can't hurt."
      "All right – all right, if they'll just shut up. One minute, mind you, and then off forever."
      "Daddy, Daddy, Daddy!" sang the children, smiling with wet faces.
      "And then we're going on a vacation. David McClean is coming back in half an hour to help us move out and get to the airport. I'm going to dress. You turn the nursery on for a minute, Lydia, just a minute, mind you."
      And the three of them went babbling off while he let himself be vacuumed upstairs through the air flue and set about dressing himself. A minute later Lydia appeared.
      "I'll be glad when we get away," she sighed.
      "Did you leave them in the nursery?"
      "I wanted to dress too. Oh, that horrid Africa. What can they see in it?"
      "Well, in five minutes we'll be on our way to Iowa. Lord, how did we ever get in this house? What prompted us to buy a nightmare?"
      "Pride, money, foolishness."
      "I think we'd better get downstairs before those kids get engrossed with those damned beasts again."
      Just then they heard the children calling, "Daddy, Mommy, come quick – quick!"
      They went downstairs in the air flue and ran down the hall. The children were nowhere in sight. "Wendy? Peter!"
      They ran into the nursery. The veldtland was empty save for the lions waiting, looking at them. "Peter, Wendy?"
      The door slammed.
      "Wendy, Peter!"
      George Hadley and his wife whirled and ran back to the door.
      "Open the door!" cried George Hadley, trying the knob. "Why, they've locked it from the outside! Peter!" He beat at the door. "Open up!"
      He heard Peter's voice outside, against the door.
      "Don't let them switch off the nursery and the house," he was saying.
      Mr. and Mrs. George Hadley beat at the door. "Now, don't be ridiculous, children. It's time to go. Mr. McClean'll be here in a minute and…"
      And then they heard the sounds.
      The lions on three sides of them, in the yellow veldt grass, padding through the dry straw, rumbling and roaring in their throats.
      The lions.
      Mr. Hadley looked at his wife and they turned and looked back at the beasts edging slowly forward crouching, tails stiff.
      Mr. and Mrs. Hadley screamed.
      And suddenly they realized why those other screams bad sounded familiar.
 
      "Well, here I am," said David McClean in the nursery doorway, "Oh, hello." He stared at the two children seated in the center of the open glade eating a little picnic lunch. Beyond them was the water hole and the yellow veldtland; above was the hot sun. He began to perspire. "Where are your father and mother?"
      The children looked up and smiled. "Oh, they'll be here directly."
      "Good, we must get going." At a distance Mr. McClean saw the lions fighting and clawing and then quieting down to feed in silence under the shady trees.
      He squinted at the lions with his hand tip to his eyes.
      Now the lions were done feeding. They moved to the water hole to drink.
      A shadow flickered over Mr. McClean's hot face. Many shadows flickered. The vultures were dropping down the blazing sky.
      "A cup of tea?" asked Wendy in the silence.
 

The Veldt 1950( Вельд)

 

Переводчик: Лев Жданов

 
      – Джорджи, пожалуйста, посмотри детскую комнату.
      – А что с ней?
      – Не знаю.
      – Так в чем же дело?
      – Ни в чем, просто мне хочется, чтобы ты ее посмотрел или пригласи психиатра, пусть он посмотрит.
      – Причем здесь психиатр?
      – Ты отлично знаешь причем. – стоя по среди кухни, она глядела на плиту, которая, деловито жужжа, сама готовила ужин на четверых. – Понимаешь, детская изменилась, она совсем не такая, как прежде.
      – Ладно, давай посмотрим.
      Они пошли по коридору своего звуконепроницаемого дома, типа: "Все для счастья", который стал им в тридцать тысяч долларов (с полной обстановкой), – дома, который их одевал, кормил, холил, укачивал, пел и играл им. Когда до детской оставалось пять шагов, что-то щелкнуло, и в ней зажегся свет. И в коридоре, пока они шли, один за другим плавно, автоматически загорались и гасли светильники.
      – Ну, – сказал Джордж Хедли.
      Они стояли на крытом камышовой циновкой полу детской комнаты. Сто сорок четыре квадратных метра, высота – десять метров; она стоила пятнадцать тысяч. "Дети должны получать все самое лучшее", – заявил тогда Джордж.
      Тишина. Пусто, как на лесной прогалине в знойный полдень. Гладкие двумерные стены. На глазах у Джорджа и Лидии Хедли они, мягко жужжа, стали таять, словно уходя в прозрачную даль, и появился африканский вельд – трехмерный, в красках, как настоящий, вплоть до мельчайшего камешка и травинки. Потолок над ними превратился в далекое небо с жарким желтым солнцем.
      Джордж Хедли ощутил, как на лбу у него проступает пот.
      – Лучше уйдем от солнца, – предложил он, – уж больно естественное. И вообще, я ничего такого не вижу, все как будто в порядке.
      – Подожди минуточку, сейчас увидишь, – сказала жена.
      В этот миг скрытые одорофоны, вступив в действие, направили волну запахов на двоих людей, стоящих среди опаленного солнцем вельда. Густой, сушащий ноздри запах жухлой травы, запах близкого водоема, едкий, резкий запах животных, запах пыли, которая клубилась в раскаленном воздухе, облачком красного перца. А вот и звуки: далекий топот антилопьих копыт по упругому дерну, шуршащая поступь крадущихся хищников.
      В небе проплыл силуэт, по обращенному вверх потному лицу Джорджа Хедли скользнула тень.
      – Мерзкие твари, – услышал он голос жены, стервятники…
      – Смотри-ка, львы, вон там, в дали, вон, вон! Пошли на водопой. Видишь, они там что-то ели.
      – Какое-нибудь животное. – Джордж Хедли защитил воспаленные глаза ладонью от слепящего солнца, – зебру… Или жирафенка…
      – Ты уверен? – ее голос прозвучал как-то странно.
      – Теперь-то уверенным быть нельзя, поздно, – шутливо ответил он. – Я вижу только обглоданные кости да стервятников, которые подбирают ошметки.
      – Ты не слышал крика? – спросила она.
      – Нет.
      – Так с минуту назад?
      – Ничего не слышал.
      Львы медленно приближались. И Джордж Хедли – в который раз – восхитился гением конструктора, создавшего эту комнату. Чудо совершенства – за абсурдно низкую цену. Всем бы домовладельцам такие! Конечно, иногда они отталкивают своей клинической продуманностью, даже пугают, вызывают неприятное чувство, но чаще всего служат источником забавы не только для вашего сына или дочери, но и для вас самих, когда вы захотите развлечься короткой прогулкой в другую страну, сменить обстановку. Как сейчас, например!
      Вот они, львы, в пятнадцати футах, такие правдоподобные – да-да, такие, до ужаса, до безумия правдоподобные, что ты чувствуешь, как твою кожу щекочет жесткий синтетический мех, а от запаха разгоряченных шкур у тебя во рту вкус пыльной обивки, их желтизна отсвечивает в твоих глазах желтизной французского гобелена… Желтый цвет львиной шкуры, жухлой травы, шумное львиное дыхание в тихий полуденный час, запах мяса из открытой, влажной от слюны пасти.
      Львы остановились, глядя жуткими желто-зелеными глазами на Джорджа и Лидию Хедли.
      – Берегись! – вскрикнула Лидия.
      Львы ринулись на них.
      Лидия стремглав бросилась к двери, Джордж непроизвольно побежал следом. И вот они в коридоре, дверь захлопнута, он смеется, она плачет, и каждый озадачен реакцией другого.
      – Джордж!
      – Лидия! Моя бедная, дорогая, милая Лидия!
      – Они чуть не схватили нас!
      – Стены, Лидия, светящиеся стены, только и всего. Не забывай. Конечно, я не спорю, они выглядят очень правдоподобно – Африка в вашей гостиной! – но это лишь повышенного воздействия цветной объемный фильм и психозапись, проектируемые на стеклянный экран, одорофоны и стереозвук. Вот возьми мой платок.
      – Мне страшно. – она подошла и всем телом прильнула к нему, тихо плача. – Ты видел? Ты почувствовал? Это чересчур правдоподобно.
      – Послушай, Лидия…
      – Скажи Венди и Питеру, чтобы они больше не читали про Африку.
      – Конечно… Конечно. – он погладил ее волосы. – Обещаешь?
      – Разумеется.
      – И запри детскую комнату на несколько дней, пока я не справлюсь с нервами.
      – Ты ведь знаешь, как трудно с Питером. Месяц назад я наказал его, запер детскую комнату на несколько часов – что было! Да и Венди тоже… Детская для них – все.
      – Ее нужно запереть, и никаких поблажек.
      – Ладно. – он неохотно запер тяжелую дверь. – Ты переутомилась, тебе нужно отдохнуть.
      – Не знаю… Не знаю. – Она высморкалась и села в кресло, которое тотчас тихо закачалось. Возможно, у меня слишком мало дела. Возможно, осталось слишком много времени для размышлений. Почему бы нам на несколько дней не запереть весь дом, не уехать куда-нибудь.
      – Ты хочешь сказать, что готова жарить мне яичницу?
      – Да. – Она кивнула.
      – И штопать мои носки?
      – Да. – Порывистый кивок, глаза полны слез.
      – И заниматься уборкой?
      – Да, да… Конечно!
      – А я-то думал, мы для того и купили этот дом, чтобы ничего не делать самим?
      – Вот именно. Я здесь вроде ни к чему. Дом – и жена, и мама, и горничная. Разве я могу состязаться с африканским вельдом, разве могу искупать и отмыть детей так быстро и чисто, как это делает автоматическая ванна? Не могу. И не во мне одной дело, а и в тебе тоже. Последнее время ты стал ужасно нервным.
      – Наверно, слишком много курю.
      – у тебя такой вид, словно и ты не знаешь куда себя деть в этом доме. Куришь немного больше обычного каждое утро, выпиваешь немного больше обычного по вечерам, и принимаешь на ночь снотворного больше обычного. Ты тоже начинаешь чувствовать себя ненужным.
      – Я?.. – он молчал, пытаясь заглянуть в собственную душу и понять, что там происходит.
      – О, Джорджи! – Она поглядела мимо него на дверь детской комнаты. – Эти львы… Они ведь не могут выйти оттуда?
      Он тоже посмотрел на дверь – она вздрогнула, словно от удара изнутри.
      – Разумеется, нет, – ответил он.
 
      Они ужинали одни. Венди и Питер отправились на специальный стереокарнавал на другом конце города и сообщили домой по видеофону, что вернуться поздно, не надо их ждать. Озабоченный Джордж Хедли смотрел, как стол-автомат исторгает из своих механических недр горячие блюда.
      – Мы забыли кетчуп, – сказал он.
      – Простите, – произнес тонкий голосок изнутри стола и появился кетчуп.
      "Детская… – подумал Джордж Хедли. – Что ж, детям и впрямь невредно некоторое время пожить без нее. Во всем нужна мера. А они, это совершенно ясно, слишком уж увлекаются Африкой". Это солнц е… Он до сих пор чувствовал на шее его лучи – словно прикосновение горячей лапы. А эти львы. И запах крови. удивительно, как точно детская улавливает телепатическую эманацию психики детей и воплощает любое их пожелание. Стоит им подумать о львах – пожалуйста, вот они. Представят себе зебр – вот зебры. И солнце. И жирафы. И смерть.
      Вот именно. Он механически жевал пищу, которую ему приготовил стол. Мысли о смерти. Венди и Питер слишком молоды для таких мыслей. А впрочем, разве дело в возрасте. Задолго то того, как ты понял, что такое смерть, ты уже желаешь смерти кому-нибудь. В два года ты стреляешь в людей из пугача…
      Но это… Жаркий безбрежный африканский вельд… ужасная смерть в когтях льва. Снова и снова смерть.
      – Ты куда?
      Он не ответил ей. Поглощенный своими мыслями, он шел, провожаемый волной света, к детской. Он приложил ухо к двери. Оттуда донесся львиный рык.
      Он отпер дверь и распахнул ее. В тот же миг его слуха коснулся далекий крик. Снова рычанье львов… Тишина.
      Он вошел в Африку. Сколько раз за последний год он, открыв дверь, встречал Алису в Стране Чудес или Фальшивую Черепаху, или Алладина с его волшебной лампой, или Джека-Тыквенную-Голову из Страны Оз, или доктора Дулитла, или корову, которая прыгала через луну, очень похожую на настоящую, – всех этих чудесных обитателей воображаемого мира. Сколько раз видел он летящего в небе пегаса, или розовые фонтаны фейерверка, или слышал ангельское пение. А теперь перед ним – желтая, раскаленная Африка, огромная печь, которая пышет убийством. Может быть Лидия права. Может, надо и впрямь на время расстаться с фантазией, которая стала чересчур реальной для десятилетних детей. Разумеется, очень полезно упражнять воображение человека. Но если пылкая детская фантазия увлекается каким-то одним мотивом?.. Кажется, весь последний месяц он слышал львиный рык. Чувствовал даже у себя в кабинете резкий запах хищников, да по занятости не обращал внимания…
      Джордж Хедли стоял один в степях. Африки Львы, оторвавшись от своей трапезы, смотрели на пего. Полная иллюзия настоящих зверей – если бы не открытая дверь, через которую он видел в дальнем конце темного коридора, будто портрет в рамке, рассеянно ужинавшую жену.
      – Уходите, – сказал он львам.
      Они не послушались.
      Он отлично знал устройство комнаты. Достаточно послать мысленный приказ, и он будет исполнен.
      – Пусть появится Аладдин с его лампой, – рявкнул он. По-прежнему вельд, и все те же львы…
      – Ну, комната, действуй! Мне нужен Аладдин.
      Никакого впечатления. Львы что-то грызли, тряся косматыми гривами.
      – Аладдин!
      Он вернулся в столовую.
      – Проклятая комната, – сказал он, – поломалась, не слушается.
      – Или…
      – Или что?
      – Или НЕ МОЖЕТ послушаться, – ответила Лидия. – Потому что дети уже столько дней думают про Африку, львов и убийства, что комната застряла на одной комбинации.
      – Возможно.
      – Или же Питер заставил ее застрять.
      – ЗАСТАВИЛ?
      – Открыл механизм и что-нибудь подстроил.
      – Питер не разбирается в механизме.
      – Для десятилетнего парня он совсем не глуп. Коэффициент его интеллекта…
      – И все-таки…
      – Хелло, мам! Хелло, пап!
      Супруги Хедли обернулись. Венди и Питер вошли в прихожую: щеки – мятный леденец, глаза – ярко-голубые шарики, от джемперов так и веет озоном, в котором они купались, летя на вертолете.
      – Вы как раз успели к ужину, – сказали родители вместе.
      – Мы наелись земляничного мороженого и сосисок, – ответили дети, отмахиваясь руками. – Но мы посидим с вами за столом.
      – Вот-вот, подойдите-ка сюда, расскажите про детскую, – позвал их Джордж Хедли.
      Брат и сестра удивленно посмотрели на него, потом друг на друга.
      – Детскую?
      – Про Африку и все прочее, – продолжал отец с наигранным добродушием.
      – Не понимаю, – сказал Питер.
      – Ваша мать и я только что совершили путешествие по Африке: Том Свифт и его Электрический Лев, – усмехнулся Джордж Хедли.
      – Никакой Африки в детской нет, – невинным голосом возразил Питер.
      – Брось, Питер, мы-то знаем.
      – Я не помню никакой Африки. – Питер повернулся к Венди. – А ты?
      – Нет.
      – А ну, сбегай, проверь и скажи нам.
      Она повиновалась брату.
      – Венди, вернись! – позвал Джордж Хедли, но она уже ушла. Свет провожал ее, словно рой светлячков. Он слишком поздно сообразил, что забыл запереть детскую.
      – Венди посмотрит и расскажет нам, – сказал Питер.
      – Что мне рассказывать, когда я сам видел.