- Разведи руки в стороны и не двигайся, - приказал Конан, один прыжком вскакивая на ноги и направляя острие меча в сторону незнакомца. Таинственная ночная тень подчинилась. Мечом Конан поднял подбородок незнакомца, и лунный свет упал на его лицо. Он увидел светлые, широко расставленные глаза, копну криво обрезанных, видимо, кинжалом, пшеничных волос, приподнятых надо лбом простым кожаным ремешком, темным от пота. Брови и ресницы незнакомца были светлыми и выделялись на загорелом лице.
      -- Что ты здесь делаешь, мальчишка? - сердито спросил Конан, убирая меч, однако не теряя бдительности. Не по душе ему было это ночное появление.
      Тихий грудной голос ответил:
      - Я пришла с миром.
      - Пришла? - Конан подскочил. Только теперь он заметил, что перед ним женщина, - так пристально следил варвар лишь за его руками - не потянется ли
      за оружием. На молодой женщине была простая и удобная в степи одежда широкие штаны, заправленные в сапожки, куртка без рукавов и плащ с капюшоном. За спиной у нее в колчане был короткий степной лук со стрелами.
      - Как тебя зовут? - спросил Конан, хмурясь.
      - Сфандра. Я могу опустить руки?
      - Опускай, - разрешил Конан.
      Девушка тут же села на землю.
      Угадывая, каким будет ее следующий вопрос, варвар молча придвинул к ней остатки своей скудной вечерней трапезы, и она немедленно принялась за еду, отрывая от лепешки зубами большие куски и жадно проглатывая их.
      - Живот заболит, ешь помедленнее, - проворчал варвар и ткнул ее в бок своей кожаной флягой, на дне которой булькала вода.
      Она взяла фляжку и опорожнила ее одним глотком.
      - Спасибо, - сказала она, наконец, и вернула Конану флягу.
      - Сыта? - осведомился варвар. Хотя утолить голод таким малым количеством пресного хлеба было невозможно, Сфандра кивнула.
      - Тогда счастливого пути, Сфандра.
      Она заморгала своими белыми ресницами. Конан скривился. Он не выносил женских слез. Послушать краснобаев, так женщина дарит любовь и наслаждение, а на деле у Конана вечно получалось совсем иначе: сперва они хныкали, потом требовали любви, а когда он уступал их настойчивым домогательствам (по правде сказать, в подобных ситуациях Конан никогда долго не ломался), начинали кричать, что отдали ему самое дорогое, и требовали денег.
      Но эта степная девушка не собиралась плакать. Она просто сказала:
      - Позволь мне переночевать в твоем лагере. У меня нет огня, и я боюсь волков.
      Алвари зашевелился, тяжело перевернулся на спину, уставив рыжую клочковатую бороду в звездное небо, и со стоном произнес:
      - Если тебе приспичило молиться своему чудовищному богу, варвар, делай это потише. Туг кое-кто хочет спать.
      Конан пропустил эту тираду мимо ушей и обратился к Сфандре:
      - Ладно, оставайся. Но учти, девочка, я сплю очень чутко. Если ты замыслила предательство, лучше сразу откажись от этого. Я не стану смотреть, что ты женщина, срублю голову и подвешу к седлу за волосы, чтоб другим неповадно было.
      Вместо ответа Сфандра широко улыбнулась, сняла плащ, бережно уложила на него лук и стрелы, после чего улеглась сама.
      Конан посидел немного рядом, глядя, как она устраивается. Приподняв голову, Сфандра тихонько позвала:
      - Иди ко мне. Вдвоем теплее. Ночи здесь холодные.
      - Знаю, - проворчал Конан, укладываясь рядом. - Только чур не требуй от меня ничего. Мне нужно хорошенько выспаться.
      Вместо ответа Сфандра фыркнула.
      Проснувшись с первым лучом солнца, Алвари не поверил своим глазам: Конан сладко спал, обхватив своими ручищами какую-то растрепанную девицу. Соломенные волосы таинственной незнакомки щекотали варвару щеку, и он во сне ворочал головой и улыбался. Глядя, как привычно пристроилась девушка на груди варвара, гном едва не застонал: эти двое словно не один год прожили вместе. Потоптавшись над спящей парочкой, Алвари от души пнул Конана сапогом в бок.
      - Вставай, ленивый варвар! Буди свою потаскушку и собирайся в дорогу. Мы не можем валяться тут целый день и ждать, пока Аскольдовы дружиннички нагрянут к нам в гости.
      Он еще раз пнул Конана и, как выяснилось, сделал это совершенно напрасно: молниеносным движением руки Конан ухватил его за щиколотку и опрокинул. Алвари сильно ударился затылком и невольно вскрикнул. Тем временем Конан и девушка уже вскочили на ноги. Нависая над барахтающимся на земле гномом, Конан сердито сказал:
      - Извинись перед благородной госпожой, коротышка.
      - Нашел благородную госпожу... - заверещал Алвари, багровый от злости. Благородные госпожи не появляются из степного мрака и не забираются под мышку к неотесанным бродягам вроде тебя...
      Поскольку Сфандра сдержала слово и всю ночь мирно проспала, согревая Конана теплом своего тела и в свою очередь согреваясь возле него, варвар испытывал к ней доброе чувство. Гнусные намеки гнома вывели его из себя.
      - А я говорю, что ты сейчас извинишься, - подчеркнуто спокойным голосом повторил варвар. Гном сел и запустил обе руки в рыжие патлы.
      - Великие боги Асгарда и Ванахейма, - простонал он, - будь проклят час, когда я повстречал людское племя... - Его зеленые глаза устремились на Сфандру, которая едва сдерживала смех. - Благородная госпожа, прошу простить мне сказанное по неведению и в горячности. Ты чиста, как горный хрусталь, и мои недостойные подозрения не могли запятнать его прозрачности...
      - Хорошо, - важно произнесла Сфандра. - Я вижу, ты говоришь от души. Будем друзьями.
      Гном заскрежетал зубами.
      Конан между тем порылся в сумке, вынул оттуда немного вяленого мяса и разделил кусок на три равных части. Гном неодобрительно покосился на него.
      - Зачем ее кормить? - спросил он прямо, тыча в сторону девушки толстым пальцем. - Гнать ее надо.
      - Перекусит и пойдет своей дорогой, - отозвался Конан невозмутимо. - Не годится быть негостеприимными, Алвари. Девочка не одевала нам ничего плохого.
      - "Девочка"! - фыркнул гном. - Она лет на десять старше тебя, Конан. Сколько тебе лет?
      - Сколько бы ни было, все мои, - рассердился Конан. - Не болтай, когда ешь.
      - Вот-вот. А тебе, благородная госпожа, сколько весен минуло?
      - Двадцать семь, - ответила Сфандра.
      - Я же говорю, лет на десять старше. А что до того, что она, видишь ли, не сдавала нам ничего плохого - так еще успеет, если ее сразу не прогнать.
      - Если ты не закроешь свой болтливый рот, я всуну в него кляп, свяжу тебя по рукам и ногам и дальше ты поедешь под брюхом лошади, как куль с поклажей, предупредил Конан.
      - Ладно, замолкаю. Только помяни мое слово: наплачешься ты еще с этой девчонкой.
      - Мне пора уходить, - сказала Сфандра и встала. - Спасибо тебе, Конан.
      - Я дал бы тебе лошадь, но не могу, - сказал варвар. - Без запасных лошадей нам не уйти от казаков. Так что прости.
      - Вы уходите от казаков?
      - Да. У меня была с ними стычка. Думаю, они хотят отомстить.
      Сфандра с уважением взглянула на него.
      - Удачи тебе, в таком случае, - сказала она, забрасывая за плечи колчан с луком и стрелами.
      Глядя ей вслед, Конан хмурился. А девушка легко шла по бескрайней степи, и видно было, что ей не впервой оставлять позади милю за милей и что своим длинным ногам она доверяет так же, как степному луку и тонкому кинжалу, висящему в ножнах у нее на груди.
      - Она славная, - сказал он, обращаясь, скорее, к себе, чем к своему спутнику.
      - Славная, как же, - ядовито передразнил гном. - Устроит эта славная тебе засаду... Кто она
      такая? Почему набрела на нас - случайно или не случайно, откуда нам-то знать? И вообще, что делает женщина одна в степи?
      - Я слышал, что в Гиркании есть воительницы, которым сам Сэт не страшен, сказал Конан мечтательно. - Может, она из них.
      - Амазонки-то? Запомни, мальчик, - назидательно произнес Алвари, задрав огненно-рыжую бороду и глядя прямо в лицо Конану своими пылающими зелеными глазами. - Каждая амазонка по сути своей такая же женщина, как любая из холеных и капризных офирских аристократок. И ни одной из них нельзя доверять. Женщины коварны, и для тебя же будет лучше узнать это от старика Алвари, прежде чем ты испытаешь их коварство на своей шкуре, малыш.
      "Малыш" фыркнул. У него руки чесались надрать гному уши. Но молодой киммериец был справедлив и прекрасно понимал, что Алвари прав: только безумец мог так безоглядно довериться незнакомке. Благое решение спать вполглаза, принятое варваром накануне, так и осталось решением: он настолько устал, что уснул каменным сном возле пригревшейся под боком девушки.
      - Ладно, хватит болтать, - сердито сказал он гному. - Если ты поел, то садись в седло. Гном пожал плечами и махнул рукой.
      - Горбатого могила исправит, - пробурчал он в бороду, - а киммерийца, как я теперь догадываюсь, вообще ничто. Во всяком случае, могилы для тебя будет маловато.
      Вместо ответа Конан широко улыбнулся и, прищурившись, взглянул на солнце.
      - Куда мы теперь? - спросил он у Алвари. - На север?
      - Как киммерийца самоцветом не мани, а он все на север смотрит. Сначала нужно отобрать у гирканцев Алазат Харра.
      - Это еще что такое? - нахмурился Конан.
      - Разве я тебе не говорил? Каждый камень из
      нашей сокровищницы носит свое имя. Тот, синий, который я ищу и который, по верным сведениям, находится сейчас в Хорбуле, на алтаре одного храма... Впрочем, увидишь сам, если по дороге тебя не подстрелят. Так вот, он носит имя Алазат Харра.
      - А что это означает?
      Алвари одобрительно посмотрел на Конана. Это был, кажется, первый его взгляд в сторону киммерийца, не омраченный злобой и раздражением.
      - Любознательность в молодежи нужно поощрять - так говаривал мой дедушка, охаживая меня поленом по бокам, когда застукал за чтением любовных писем бабушки, - изрек Алвари. - Харра ~ изначальное имя камня, некогда тайное. А Алазатом звали того дезертира, который осмелился похитить его... Мы думаем, что судьба этого туранского наемника перешла на камень и потому прибавили его имя к древнему названию. Что-нибудь понял, эй, лентяй, хлебающий из колодцев премудрости лишь наметенный ветрами столетий мусор?
      - Чего? - не понял Конан. По физиономии Алвари он догадался, что гном опять ехидничает, однако вникать не стал. - Стало быть, Алазат Харра... И нам нужно еще дальше на восток.
      - Ты уловил главное из моих речей, о варвар, - отозвался гном и вскарабкался на свою лошадь. - А большего от тебя и не требуется. Вперед!
      3. ЭТО ТОЛЬКО НАЧАЛО
      Они ехали до полудня, пока ослепительное солнце в мутном от жара небе не раскалило воздух добела. Невнятно ругаясь, гном приподнялся в стременах и начал озираться по сторонам.
      Конан подъехал поближе.
      - Что-нибудь случилось, Алвари? - спросил он. - Я ничего не вижу. Почему ты остановился?
      - "Что-нибудь случилось?" - передразнил гном. - Да нет, ничего. Хорошая погодка. Еще немного, и мы сваримся в этом воздухе заживо.
      Он снял с пояса кожаную флягу, открыл крышку и жадно забулькал, вливая воду в свое ненасытное горло. Конан тронул его за руку.
      - Не торопись, - сказал он. - Влага уйдет вместе с потом, и ты снова захочешь пить. А если мы до завтра не найдем колодца? Что ты будешь делать?
      - Одолжу у тебя, - сказал Алвари. Конан скорчил кислую рожу. Он не собирался жертвовать собой ради сварливого и алчного гнома.
      - Я бы на твоем месте не рассчитывал на мою воду, - проговорил варвар.
      - Слыхал я, что киммерийцы скупы, - буркнул гном, закрывая флягу. - Но никак не думал, что они переплюнут в этом даже аграпурских купцов.
      - Я не скуп, - рявкнул Конан, - Просто я привык сам отвечать за себя. И тебе советую поступать так же.
      - Понял, понял, - отозвался Алвари таким тоном, что у Конана стало кисло во рту. Ну и противная же маленькая тварь, подумал варвар.
      Он вынул из седельной сумки пригоршню изюма и сунул в рот. Алвари посмотрел на него выразительно, однако синие глаза киммерийца были устремлены в сторону горизонта.
      - Далеко ли еще до Хорбула, Алвари? - спросил Конан, жуя.
      - Откуда мне знать? - огрызнулся гном. - Я не гирканец.
      - И то правда, - беззлобно согласился варвар. - А то я как-то позабыл об этом. Ты же у нас с Гор Серых Обезьян...
      Он так удачно подчеркнул последнее слово, что гнома передернуло. Хоть Конан и созерцал неведомые дали, он заметил судорогу, пробежавшую по физиономии Алвари, что доставило ему немалое удовольствие.
      - Видишь, вон впереди что-то белеет? - сказал Алвари, наконец. Конан прищурился.
      - Вижу.
      - Сдается мне, дружище, что это косточки белеют, - проговорил Алвари.
      Они подъехали поближе и спешились. Белое пятно, замеченное гномом на выгоревшей рыжей траве, было действительно грудой костей. Большие берцовые кости, клетка ребер, два черепа - один несомненно человеческий, другой, вытянутый, - верблюжий. Рядом чернело пятно кострища.
      Алвари исподтишка наблюдал за своим спутником. А Конан наклонился, потрогал кости, потом пошевелил ногой ребра скелета побольше и улыбнулся.
      - Замечательно, - произнес он, видимо, глубоко удовлетворенный увиденным.
      - Что тут замечательного? - осведомился Алвари. - Мертвый труп скончавшегося гирканца рядом с дохлой падалью умершего верблюда. Не вижу ничего отрадного в этой картине. Более того, в ней есть что-то меланхолическое.
      Гигантская лапища варвара сгребла гнома за плечи. Алвари уткнулся Конану в бок и заверещал:
      - Пусти, дубина!
      - Эти покойники рядом с кострищем означают, друг мой Алвари, что мы с тобой идем по караванной тропе. Здесь дорога от Разадана и Секундерама на Хорбул. Понял?
      Он выпустил гнома. Алвари пригладил волосы и бороду, торчавшую веником, и с достоинством отозвался:
      - Чего ж тут не понять?
      - А раз караванная тропа, значит, дружище, будут и колодцы!
      - В таком случае, ты можешь поделиться со мной водичкой, уважаемый дикарь. Не жадничай, Конан. Если я умру от жажды, не видать тебе ни Алазата, ни золота гномов.
      С этими словами он снова потянулся к фляжке своего спутника. Но Конан отстранил его.
      - А если от жажды умру я, то тем более мне всего этого не видать. Убери руки. И слушай меня, Алвари: с тропы мы сейчас уйдем.
      От неожиданности Алвари раскрыл рот.
      - Почему? Мы что, самоубийцы?
      - Нет, напротив. Ты еще не забыл, что за нами, скорее всего, гонятся? Мне не хочется встретить в голой степи десятка два бандитов. Конечно, я не трус, тут глаза варвара сверкнули, - но осмотрительность, когда она путешествует рука об руку с храбростью, скорее достигает цели.
      С этими словами он выплюнул косточки на землю и пошел к своей лошади.
      За спиной послышалось шипение. Конан резко обернулся и схватился за рукоять своего меча. Выбравшись из-под земли до пояса, перед ним высился огромный демон. Он был красен. Фигура его дрожала и расплывалась в раскаленном воздухе, словно ее лизало пламя. Провалы глаз и распахнутая пасть зияли черными безднами, в которых чудился вечный мрак преисподней. Конан заметил кривые желтые клыки, торчащие из пасти.
      Закряхтев, демон нагнулся и, напрягая мышцы могучих рук, уперся в землю. Он вытащил одну ногу, потом другую. Когда он встал во весь рост, Конан оказался ниже его почти вдвое. Нависая над варваром и совсем крошечным гномом, дух злобно зарокотал.
      - Ой, что это? - тонким голоском пискнул Алвари. - Откуда ты взялся, урод?
      Дух наклонился ниже, обдав обоих путников зловонным дыханием. Совсем близко Конан увидел его клыки и застрявшие между зубов остатки давнишней трапезы - гнилое мясо.
      - Какой милый малышок, - проговорил варвар. Дух снова пророкотал что-то.
      - По-моему, он хочет поделиться с тобой какими-то новостями, - заметил Алвари, прячась за спину Конана и хватаясь за его пояс.
      - Я уже понял, - сказал Конан.
      Гневно размахивая руками и разбрызгивая вокруг себя длинные оранжевые искры, дух взревел. Потом, видя что его не понимают, топнул ногой, и из земли брызнул целый фонтан искр.
      - Осторожней, приятель! - сердито сказал Конан и вынул меч из ножен. - Ты так буянишь, что степь может загореться. Ты говоришь по-гиркански?
      Дух заморгал. Чернота глаз немного затуманилась, там мелькнули огоньки. Потом он помотал головой, и пламя едва не полоснуло Конана по липу. Варвар отшатнулся.
      - Тогда, вероятно, ты понимаешь вот этот язык? - спросил он, показывая меч. - Я не встречал еще никого, ни человека, ни демона, который не разговаривал бы на языке войны!
      Меч, ослепительно вспыхнув на солнце, взлетел и свободно прошел сквозь огненное тело демона. Старая сталь не встретила на своем пути никакого сопротивления. Демон затрясся от хохота. Потом снова стал серьезным и начал размахивать кулаками.
      - Чего же ты хочешь от нас, огненное чудище? - рассердился Конан. - Убить тебя мечом не удается, в разговоры с тобой мне вступать некогда... Откуда ты взялся? Может быть, тебе пора домой, к папе и маме?
      Алвари высунулся из-за спины Конана и, прикрывая глаза ладонями, взглянул на демона поближе сквозь раздвинутые пальцы.
      - Ифрит, - определил он. - Самые тупые и гнусные из всех демонов. Несмотря на склонность к пожиранию падали и полное отсутствие интеллекта, очень ценят комфорт. Вызвать их нетрудно, прогнать удается не всегда.
      Конан покосился на гнома.
      - Ну, ну, рассказывай.
      - Ифриты, как правило, невидимы. Сидят себе и бездельничают. Переваривают гнилую лошадь, например. - Алвари покосился на кучу костей. - Или мертвого гирканца с дохлым верблюдом, что весьма вероятно. И если какой-нибудь неосмотрительный варвар
      плюнет в невидимого ифрита косточками от изюма, то ифрит рассвирепеет.
      - Косточками от изюма? - переспросил Конан. - Ты хочешь сказать, что это я его вызвал?
      - Не исключено.
      - Кром! Но я ведь не знал, что здесь сидит какой-то безмозглый демон...
      - Поди объясни ему это... - вздохнул Алвари и покосился на ифрита. Тот топтался поблизости, скалил зубы, порыкивал, шевелил когтистыми пальцами и приседал - готовился прыгнуть на нарушителей своего покоя.
      Теперь демон достаточно материализовался, чтобы Конан мог разглядеть его как следует. Ифрит был похож на могучего мужчину. Во всяком случае, он обладал горой мышц, бугрящихся и выпирающих из-под огненной кожи, источающей жар. По части мужественности ифрит был бесподобно оснащен. Однако венчала все это героическое великолепие крошечная голова с пустыми глазницами. Она, казалось, состояла из сплошного распахнутого рта с желтыми клыками. Из глотки демона вырывалось приглушенное рычание.
      - Почему он не нападает? - спросил Конан.
      - Материализуется, - значительным тоном пояснил гном.
      Конан не понял, но переспрашивать не стал. Ифрит взвыл. В ответ варвар зарычал едва ли не громче, чем демон.
      - Я буду плеваться там, где мне вздумается, ясно тебе? - крикнул он прямо в багровое, раскаленное лицо. - И ты мне не указ, пустынная нечисть!
      Ифрит озадаченно моргнул. Воспользовавшись этим, Конан выхватил флягу и, сорвав крышку, плеснул водой прямо в черные глазницы. Послышалось оглушительное шипение, затем вой и скрежет. Демон закружился на месте, приседая и хватаясь руками за голову. Пронзительно визжа отвратительным голосом - как будто кто-то водил ножом по тарелке, только в десять раз громче - он засунул в глазницы свои
      горящие пальцы с кривыми длинными когтями. Снова зашипело, точно воду вылили на пылающие угли. Приседая все ниже и вертясь, демон стал стремительно уходить в землю. Вскоре перед Конаном и гномом уже ввинчивалась в старое кострище вихревая воронка, в которой мелькали оранжевые искры. Так продолжалось еще несколько секунд. Затем все стихло и исчезло.
      После визга и воплей демона тишина показалась обоим спутникам удивительно благостной. Мир был наполнен звенящим жаром и покоем.
      - Ну вот, - деловито сказал Алвари, отряхивая руки. - Избавились от урода. Другой раз будь осторожней, когда станешь плеваться. Да и вообще, варвар, ступай с оглядкой. Не ломи напролом, как говаривал мой дед...
      - А лошади-то сбежали, - сказал Конан, оглянувшись. - Проклятье! Чертов демон испугал их...
      - Главное, что мы живы, - с важностью заметил гном.
      - Это ненадолго, - успокоил его Конан. - Без лошадей мы с тобой от погони не уйдем, вот уж точно. А сколько еще до колодца - кто его знает? Или от жажды, или от казацких сабель - так или иначе, а помирать придется. Приготовься, Алвари, умудренный мудростью дедов.
      Гном все еще разглядывал кострище.
      - Да, хорошо, что ты не выпил воду, - сказал он. - Очень кстати она пригодилась.
      Конан хотел было ответить ему, но передумал. У них действительно было очень мало времени.
      4. В ХОРБУЛЕ
      Из железа ты сделан, что ли, варвар? - стонал Алвари, хватая Конана за руку. Конан неутомимо шел вперед.
      - Если мы остановимся, мы погибнем, - сказал он гному. - Не будь малодушным, Алвари. Иди.
      Ковыль сменился песком. Они шли уже целый день. Ночь принесет им прохладу, но даже холод не заменит воды. Уйти с тропы они не решились, но колодца так и не встретили. Может быть, уже близко город, размышлял Конан. Если это так, то у них еще есть шансы на спасение. А может, просто случайность. Купцам дорога известна, и они могут делать у предыдущего колодца запасы воды побольше.
      Алвари выпустил руку варвара и сел на песок, мотая рыжей головой.
      - Вставай, - хрипло сказал Конан.
      - Жжет... - прошептал Алвари. - Иди, Конан. Может быть, тебе повезет.
      Конан подумал немного и схватил гнома за шиворот.
      - Я бросил бы тебя подыхать здесь, ты, жадная, малодушная, болтливая тварь, - прошипел он. - Свидетели боги, меня не стала бы мучить совесть.
      - Так брось... - шепнул Алвари. - Я больше не могу... видеть тебя.
      - Алазат Харра, - коротко объяснил Конан. - Вставай.
      Он рывком поставил гнома на ноги и потащил за собой. Загребая ногами песок, Алвари поплелся следом.
      Он больше не хныкал. Порой Конану казалось, что он волочет за собой труп. Но труп дергался, и варвар понимал, что спутник его еще жив. Проклятый ифрит, надо же было израсходовать на такую погань свою последнюю воду! А колодца все нет и нет...
      И когда перед ним выросли стены - словно внезапно выступили из песка, золотистого, с пятнами перегноя, точно запачканного, с клочками серой травы, он не поверил и решил, что это мираж.
      Он остановился и выпустил Алвари. Гном мешком повалился на землю. Конан ногой перевернул его на спину и увидел мутные зеленые глаза, уставленные в небо. Солнце уже стояло далеко на западе. Через час спустится ночь и станет полегче.
      - Алвари!
      - Конан... - сипло отозвался Алвари. - Ты животное...
      - А, жив и соображаешь, - обрадовался варвар. Он нагнулся и, схватив бессильное тело своего спутника под мышки, рывком поставил его на ноги. Глянь, - сказал он, взял в горсть рыжие жесткие волосы и повернул голову гнома в сторону ворот. - Что ты видишь?
      - Э-э... предсмертный бред, вероятно.
      - Я спрашиваю, что ты видишь! - рявкнул Конан и закашлялся.
      - Во... рота... - неуверенно ответил гном. - Я вижу ворота Хорбула... Мы что, умерли, варвар?
      - Пока еще нет, если это действительно ворота Хорбула.
      - Может быть, спросить? - предложил Алвари. - Мне кажется, это верный способ выяснить правду. Если это мираж, то спрашивать будет не у кого.
      - Идем, - коротко сказал Конан. - И зашагал в сторону ворот. Алвари, спотыкаясь, бежал за ним.
      А перед ними росли узкие высокие башни с синими, в цвет неба, куполами. В тени перед воротами прямо на земле сидели стражники, которые, как показалось Алвари, ничем не отличались от обыкновенных разбойников. Они лениво кидали кости и обтирали о штаны потные ладони.
      Конан остановился рядом с ними и постоял немного, глядя на то, как костяшки вертятся в стаканчике. Наконец, один из стражников поднял глаза и с неудовольствием посмотрел на варвара снизу вверх.
      - Чего надо? - спросил он.
      - Иду в город, - ответил варвар.
      - А... - равнодушно отозвался стражник и отвернулся.
      Алвари подошел поближе и притиснулся к боку Конана.
      - Воды у них попроси, - прошептал он, с трудом ворочая языком.
      Конан не обратил на него внимания.
      - Жаркий сегодня был день, - заметил он. Поглощенный игрой, стражник не ответил. Конан пожал плечами и пошел в ворота, пробираясь между грязных голых пяток. Гном засеменил следом.
      - Стой, - лениво сказал стражник. - А платить кто будет?
      Конан порылся в кошельке и вынул несколько серебряных монет.
      - Какие славные белобрысенькие милашки, - заметил он, подбрасывая их на ладони. - Я так привык к ним за долгое путешествие. Шутка ли сказать - они со мной от самой Ианты. Жаль расставаться, веришь ли?
      - Охотно верю, - согласился стражник, протягивая за монетами дочерна загорелую сухую руку. - Привычка порой сильнее человека. А уж к таким симпатичным кругляшкам привыкаешь быстрее всего.
      - И даже не в привычке дело, - продолжал Конан. - Они и сами по себе такие симпатичные. Какие у них кругленькие бока...
      - Так и хочется потискать, - подхватил стражник... Ха-ха, да мы с тобой говорим на одном языке, приятель. Никого еще я так не понимал, как тебя.
      - Но самое печальное - утратить память об ушедшем. Ведь мне подарила их женщина...
      - Какая-нибудь старая карга, которую ты ублажал за деньги?
      - О, не говори так о ней. Это была чудесная молодая женщина, офирская аристократка еще там, в Ианте... Правда, под конец она оказалась ведьмой, но поначалу это совершенно не мешало нашим отношениям. И когда я уходил, она обратила ко мне свое прекрасное лицо, залитое слезами, и сказала: "Ты не хочешь остаться, мой возлюбленный... Возьми хотя бы эти кругляшки и каждый раз, глядя на них, вспоминай о той, которая так тебя любила..."
      - Очень трогательная история, - сказал стражник, шмыгнув носом. - Клянусь, я буду вспоминать о той, которая так тебя любила, варвар. Давай их сюда.
      Конан сунул ему деньги и двинулся было вперед. Алвари жался к его боку.
      - Эй, а коротышка? - остановил их стражник. - За него кто платить будет?
      - Послушай, дружище, твоя забота о нуждах родного города просто не знает границ. Если бы у меня с собой был вьючный осел, ты и с него бы потребовал денег?
      - С осла вряд ли, а с его хозяина...
      - С его хозяина ты уже получил, - отрезал Конан.
      - Веселый ты бродяга, - сказал стражник. - Смотри только, не обожгись в Хорбуле. Два часа назад через эти ворота прошел отряд человек в пятнадцать. Бравые ребята и все на конях и при саблях. Говорили, что гонятся за одним бандюгой, который опережает их часов на пять. Варвар, говорили, синеглазый и черноволосый, не перепутаешь. Северянин, говорили, с жестким акцентом не пойми какой Варварландии. Наглый, говорили, не по летам.
      Конан нахмурился и пошевелил мечом в ножнах. Стражник продолжал невозмутимым, ленивым тоном:
      - Ой, чего они только про него не говорили! Ругали на чем свет стоит. Убил их главаря, говорили, перерезал их товарищей и украл их пленника, очень ценного пленника... Грозили переломать ему все кости, не пропустив ни одной, когда отыщут...
      - Ха, да ты тоже весельчак, как я погляжу, - мрачно сказал Конан. - От самой Ианты иду, а такой забавной глупости еще не слыхал.
      - Ну так теперь услыхал, - сказал стражник. - Бывай здоров, любитель красивых женщин с кругленькими серебряными подружками.
      Конан взял за шиворот шатающегося Алвари и вместе с ним вошел в город Хорбул.
      Улица кишела народом. Сновали полуголые ребятишки в пестрых набедренных повязках. Трое или четверо неумытых мальчишек привязались к чужестранцам, сверкая белозубыми улыбками на смуглых физиономиях и норовя ухватить Алвари за огненную бороду. Гном вяло отбивался, пока Конан не рыкнул на них на своем языке. Испуганные, дети отстали.
      Мимо прошла женщина, закутанная с головы до ног в черное покрывало. Понесла ведро из выделанной кожи...
      - Госпожа, - хрипло сказал Конан, останавливая ее. - Дайте нам воды.
      Женщина в ужасе шарахнулась от него и побежала, низко склонив голову и мелькая босыми ногами из-под черного подола.
      Конан выругался, глядя ей вслед. Они снова побрели мимо глухих стен, обмазанных глиной, из которой торчала солома, мимо низких, тяжелых дверей, украшенных резьбой и сплошь усеянных толстыми медными шляпками гвоздей.
      Вдруг Конан резко остановился.
      - Лавка, - сказал он. - Сейчас попросим чая и остановимся на ночлег.
      Навстречу им выскочил высокий горбоносый старик с черным, морщинистым лицом. Конан показал ему несколько серебряных монет, после чего с грозным старцем произошла чудесная метаморфоза: он расплылся в улыбке, показав два зуба, что у него еще оставались, и начал, кланяясь, отступать назад в лавку. Конан воспринял это как приглашение войти и двинулся на старца. Поскольку старик отступал медленно, а варвар в своем нетерпении шел довольно быстро, то вскоре киммериец уже теснил хозяина лавки могучей грудью, как бы вталкивая его в дверной проем.
      Наконец, они очутились в полутемном помещении. Подождав, пока привыкнут глаза, Конан осмотрелся. Помещение было маленьким и тесным. В углу тихонько гудит круглая жестяная печка. На стенах, обмазанных глиной, висят связки синих стеклянных бус, маски с соломенными волосами, кинжалы с костяными рукоятками. В углу лежит охапка вытертых, полуистлевших ковров, в которых, несомненно, кишат блохи.
      - Слушай, - сказал Конан внушительно. - Я хорошо заплачу тебе, старик, если ты дашь нам чаю, лепешек и позволишь провести здесь ночь. Мы не грабители, в пустыне мы потеряли лошадей и сами не знаем, как добрались до города...
      Старик перестал кланяться и внимательно уставился в лицо Конана черными блестящими глазами. Конан не мог определить, понимает ли хозяин лавки, что ему говорят. Наконец, старик кивнул и стукнул кулаком по стене.
      Прибежал полуголый мальчик. Быстро заговорив с ним на глухом, гортанном языке, старик несколько раз ткнул пальцем в сторону своих гостей, а затем толкнул ребенка кулаком в грудь. Мальчик кивнул и ушел. Вскоре он появился опять с чайником и тремя очень грязными чашками. Под мышкой он зажал огромную и несомненно чудовищно черствую лепешку.