Такой знакомый незнакомец

— Это самое странное, что со мной когда-нибудь приключалось. Или это похищение? Но за меня никто не заплатит, чтобы вернули обратно.

— Помнишь, мы решили, что мы — друзья?

Да, она помнила. Это было после того, как он поцеловал ее в первый раз. Или во второй? Но даже до того, как поцеловал ее сегодня в саду, она прекрасно знала, что дружба — не то чувство, которое она испытывала к этому человеку. С другой стороны, если она могла рассчитывать только на дружбу, она смирится с этим и постарается быть благодарной.

Синди растерянно посмотрела на залитый огнями ресторан и попыталась определить, что страдало больше всего: ее бедро, мочевой пузырь или гордость? Гордость была на третьем месте. Сначала туалет, потом размять суставы.

Поесть было тоже не грех.

Чтобы скрыть растущую тревогу, она без остановки болтала.

— Мама когда-то сказала мне, что у рыжих калории сгорают быстрее, чем у большинства людей. Я ела сладкое и не поправлялась, и это замечательно… — Синди одернула футболку и улыбнулась, скрывая смущение. — Мне нужно привести себя в порядок. Закажи мне чизбургер, немного картошки и пирожок, ладно?

— Договорились, — сказал он, и ей захотелось погрузиться в его теплый раскатистый голос и оставаться там до тех пор, пока все не встанет на свои места.

Синди пошла в дамскую комнату, размышляя о Хитче. Он мягкий, добрый, внимательный, заботливый, его все любят и уважают. И он ее друг.

Друг? Он слишком сексапильный, чтобы быть другом, она постоянно ощущает на себе волны его мужского обаяния, какая уж тут дружба!

Синди быстро ополоснула лицо холодной водой, вытерлась бумажным полотенцем и подумала, что неплохо было бы переодеться во что-то более привлекательное, прежде чем выйти отсюда.

— Я достаточно спокойна сейчас, — призналась она, возвратившись через пару минут. В ресторане было всего несколько человек, и официанты выглядели полусонными.

— Не понял, а что должно тебя беспокоить?

— Я не считаю себя несчастной или несправедливо обиженной и ничем не возмущаюсь.

— Молодец! Знаешь, Синди, я все обдумал, пока ты дремала, и у меня возникли две идеи.

Надеюсь, они тебе понравятся.

— Для чего же нужны друзья, как не для того, чтобы выслушивать идеи друг друга?

Он посмотрел на нее ироничным взглядом.

— Вот-вот, друга. Идея номер один заключается в том, что все случившееся произошло не без причины. Тебе нужен был толчок, который вырвал тебя из той среды, где… твои творческие способности не были нужны и не могли быть реализованы.

— Ты имеешь в виду мои шляпы? Мне казалось, что ты не одобряешь моего творчества.

— Я же аплодировал, помнишь? Я впервые добровольно смотрел показ мод и сознательно аплодировал.

Им подали заказ, и они с удовольствием приступили к еде.

— Согласна, что идея номер один принесла мне пользу. Я действительно думала уехать куда-нибудь после свадьбы Стефф…

— Посмотри мне в глаза: ты и в самом деле могла бы уехать и оставить тетку одну? Ну? Я хочу услышать это. , — Я… ну, конечно, я бы не уехала, пока не нашли бы компаньонку. Она не стара, но… беспомощна.

— Она слишком долго искала бы человека, который работал бы за ту плату, которую получала ты.

— Но я не… мне не… — она махнула рукой и откусила большой кусок от своего чизбургера.

Прожевав, сказала:

— По-моему, ты говорил о двух идеях.

— Мне нравится, что ты внимательно слушаешь. Правда, это скорее вопрос, а не идея: где ты будешь жить? Не на автобусной же станции? (Она помотала головой. Разумеется, жить ей негде.) — У тебя нет ни места, ни перспектив. Твоих денег хватит на пару обедов и одну-две ночевки в дешевом мотеле.

Она молча слушала его, совершенно убитая его доводами. Все так. Она на улице, без денег, без надежды на будущее…

— Тогда слушай, что я придумал.

Глава 7

-Нет, — категорически ответила она.

— Да.

— Приведи мне хоть одну вескую причину, по которой я должна?

Синди была ошеломлена, когда Хитч предложил это, но понимала, что это единственное, что ей сейчас нужно. Она прочла где-то, что жертвы похищения иногда привязываются к своим похитителям. Но она не была похищена, хотя готова была влюбиться в этого человека, но говорить ему об этом не собиралась.

— А если три веских причины?

— Ну тебя с твоими причинами, — пробормотала она, бросив сердитый взгляд на свою пустую кофейную чашку.

Было уже поздно. Оба они устали. Хитч все утро помогал Папе Маку устанавливать полки в гараже. Ее усталость была больше эмоциональной, чем физической, но она все равно чувствовала себя разбитой.

— Я инженер и руководствуюсь разумом.

— Ну а я модельер шляп. Творческий процесс больше связан с инстинктом и воображением, чем с разумом, а в данный момент мой инстинкт говорит мне, что это не сработает. Что касается моего воображения…

— И что же рисует твое воображение?.. — спросил Хитч…

Она заставила себя посмотреть ему в глаза.

Разумеется, он поступает в ее интересах, но выражение его лица было слишком бесхитростным, что вызывало некоторое недоверие. Синди начинала думать, что в отношениях с мужчинами она оказывалась не такой умной, как думала, хотя росла в обществе Мойры и Стефф, была свидетельницей всех их разговоров о молодых людях.

И вот сейчас перед ней Хитч, который совершенно выпадал из всех категорий.

— Я скажу тебе все после того, как ты назовешь мне причины, по которым я должна поехать к тебе домой.

— Первое. Ты устала. Мы оба устали. День был во всех отношениях тяжелым, так что нам обоим необходимо хорошенько выспаться, правильно? — (Она неуверенно кивнула.) — Второе.

Ты потратишься на мотель и завтрак, и у тебя не останется достаточной суммы для дальнейших действий. За любую меблированную комнату потребуют задаток и плату вперед за месяц еще до того, как ты туда въедешь. — Она хмуро взглянула на него. Он продолжал давить на нее. — Синди, у тебя нет выбора.

— В этом ты прав. Я и так должна Мойре большую сумму.

— Позволь полюбопытствовать, сколько?

Вздохнув, Синди решила, что он и так знает о ней все, чего не следовало бы знать, даже то, что одна нога у нее короче другой.

— У меня на счету было 372, 57 долларов. Я выписала ей чек на 350 долларов.

Хитч замолчал. Ему приходилось видеть цыплят с более развитым инстинктом самосохранения, хотя им был всего один день от роду.

— Надеюсь, ты взяла у нее расписку?

Синди медленно покачала головой.

— Ладно, позаботимся об этом. Ты не спросила, сколько стоят серьги?

— Конечно, нет. Мойра сказала, что они — подарок отца. Я никаким образом не могу возместить их моральную ценность, но высокая стоимость их несомненна: жемчужины в окружении бриллиантов в оправе из белого золота.

— Очень вычурные.

— Ну да… Я люблю вычурность, но они не в моем вкусе.

Потянувшись через стол, он накрыл ее руку своей ладонью.

— Да, я, кажется, начинаю понимать твой стиль. Итак, по сути дела, ты отдала все свои сбережения без всяких видимых на то причин, кроме той, что ты думала, что обязана сделать это.

— Это не совсем так. Я была не обязана делать это, потому что действительно положила серьги на столик, но их там не оказалось, я была последней, кто их видел, мне и отвечать.

— Правильно. Я понимаю твою логику.

Синди прикрыла зевок рукой.

— Ты не привел мне последнего довода, по которому я должна ехать к тебе домой.

— Пожалуйста. Причина номер три заключается в том, что ты еле держишься на ногах. — Он широко улыбнулся. Его усталые глаза блеснули, как мокрый сланец. — В конце концов, тебе нужно отдохнуть и обдумать свое отдаленное будущее прежде, чем ты выработаешь план на ближайшую перспективу.

Она снова зевнула.

— Это была причина номер один, только иначе сформулированная.

— Не становись рациональной, ты же модельер шляп, забыла?

— Модельер шляп. Ты не привел мне последний довод, но я слишком устала, чтобы спорить.

Он чопорно предложил ей руку, она приняла ее и поднялась.

— Тогда пошли. Надеюсь, я достаточно заправился кофеином, чтобы мы доехали до дому. Там ты сможешь поспать столько, сколько захочешь, пока я буду разгребать в своем кабинете накопившиеся бумаги.

Было уже за полдень, когда Синди открыла глаза. Она прекрасно выспалась на узкой, но невероятно удобной кровати. Умопомрачительный запах кофе и бекона заставил се покинуть свое милое убежище. Но сначала надо было привести себя в порядок.

Ее пластиковые мешки, один забитый шляпами и материалами для их изготовления, другой с ее личными вещами, все еще стояли там, куда их поставил Хитч. Синди стала перебирать одежду в поисках чего-то, что было не слишком помято. Увы, ничего привлекательного. Вздохнув, Синди взяла джинсовую юбку и желтую спортивную рубашку. Это было лучшее, что лежало в мешке, причем ее личное, купленное в магазине, а не чужие обноски.

— Завтрак готов!

Голос Хитча странным образом подействовал ей на нервы. Прошлой ночью она была слишком усталой, чтобы осознать свое поведение. Но утро все расставило на свои места. Она ходила по краю пропасти. Если Хитч поймет, как она к нему относится… Нет, лучше об этом не думать…

— Здесь надо убрать, — сказала она, увидев, в каком состоянии пребывает его кухня: все вокруг забрызгано жиром, на столе — яичная скорлупа и хлебные крошки, в мойке — гора грязной посуды.

Он пожал плечами.

— Если хочешь, но не считай, что ты обязана это делать.

Синди достала сок, проверила срок годности.

Сок был просрочен на два дня, но, возможно, еще годился. В холодильнике оказалась банка с яблочным повидлом. Она достала повидло, а также сливки, далеко не свежие, но ей нужно было чем-то разбавить слишком крепкий кофе.

— Синди! Прошу, выслушай меня и подумай над моими советами. Я не вижу смысла платить деньги, которых у тебя нет, за комнату, которая тебе не нужна, в то время как у меня есть прекрасная кровать, которая пропадает зря. — Тут он посмотрел на нее так внимательно, что она вспомнила о всех своих изъянах. Ей удалось на время пригладить волосы, но что она могла сделать со своим лицом, усыпанным веснушками? Кстати, как ты спала?

— Как бревно.

Он поднялся и снова наполнил обе чашки.

Его движения были упругие и гармоничные движения спортсмена…

От него пахло чем-то чистым и мужским… лосьоном, кофе… Она закрыла глаза и с удовольствием втянула воздух.

— Итак, план вот какой. Я всегда много времени провожу в офисе, а сейчас особенно: буду готовиться к работе над парой новых проектов.

Обычно я возвращаюсь поздно, смотрю новости и — на боковую. Ты будешь в основном предоставлена самой себе. Можешь просматривать объявления, обзванивать всех, составить список предложений относительно работы и жилья, которые тебя заинтересуют, а потом мы съездим по этим адресам. И все это, не расходуя твои сбережения. Разумно?

— В том, что касается меня, превосходно, но ты-то что будешь с этого иметь?

— Разве я требую награды? — Сказав это, он хитро улыбнулся.

Интересно, подумала Синди, хватит ли у нее сил устоять перед его обезоруживающим обаянием?

— Как ты отнесешься к тому, что я буду заниматься готовкой и уборкой и пообещаю не слишком выставлять тебя на телефонные счета? — Л предложила она ему сделку. — И буду вносить свою долю в покупку продуктов…

— Согласен на половину.

Они спорили и торговались, но Синди прекрасно понимала, что у нее нет выбора и он затягивает ее в зыбучие пески своего обаяния.

Вскоре Хитч взял кейс и отправился в офис, но сначала обратил внимание Синди на пару объявлений. Ничего не сказав о непомерной стоимости этой услуги, он дал ей телефон бакалейщика, который доставлял продукты на дом, посоветовав заказать все, что она сочтет нужным.

Разумеется, с его стороны это была просьба, и Синди делала ему как бы одолжение, покупая продукты. Но они ему были не нужны — он дома только завтракал. Сегодня утром он тоже выпил кофе, а завтрак приготовил для нее. Завтра он вернется к своему обычному режиму, то есть будет только пить кофе.

Придя в офис, он позвонил своей помощнице по хозяйству и сказал, что пока не нуждается в ее услугах. Затем набрал номер телефона своих родителей. Автоответчик включился уже после второго гудка. Он оставил послание, сообщив, что вернулся в Ричмонд и позвонит снова через несколько дней. Так поступали послушные сыновья, чувствующие свою вину. Но разве можно было всем угодить? По крайней мере, он делал все от него зависящее, когда это требовалось. Он боялся думать о том, чем могло все закончиться для Синди, не окажись он там, когда обстановка раскалилась.

В этот день офис опустел рано, все сотрудники разошлись по своим делам.

Хитч просидел до семи, оттягивая свой приход домой. Обычно его ждала дома запеканка, либо он заезжал в один из любимых ресторанов и покупал домой пиццу. В те вечера, когда по телевизору транслировали бейсбол, он доставал из холодильника пиво, сбрасывал пиджак, галстук и туфли, болел и ужинал с размахом.

Он увлекся спортом в те времена, когда родители стали таскать его на концерты, в оперу и театр, и постепенно интерес к спорту обернулся спортивной стипендией. Это было началом его открытого неповиновения.

Сейчас, спустя столько лет, он жил комфортной вольготной жизнью, став, возможно, эгоистом, но это была его жизнь! Его бизнес уже набирал обороты. Развлекался он столько, сколько хотел сам, а как только его начинала мучить со-, весть, он отправлялся в Линчбсрг навестить родителей, предварительно уведомив их об этом.

Ему нравилась такая холостяцкая жизнь. И сейчас его беспокоило, как в нее впишется Синди.

Как долго ему придется следить за своими манерами? А если позвонит один из его родителей, как они делали время от времени, раз или два в году, что они подумают, когда к телефону подойдет женщина? Но с другой стороны, почему его должно это волновать? Ему было тридцать четыре года, он полностью сам себя обеспечивал и ни от кого не зависел. Да будь у него хоть дюжина женщин, это никого не касалось, кроме него самого.

Он представил себе Синди такой, какой оставил ее сегодня утром, свернувшейся клубочком в кривобоком кожаном кресле, которое он не хотел выбрасывать, несмотря на то что оно было безобразным как смертный грех. Она сидела, нахмурившись, над рекламными объявлениями в поисках волшебных предложений, которые бы запустили ее и ее дурацкие шляпы в ничего не подозревающий мир.

Милая, я не хочу быть тем, кто посеет сомнения в твоей душе, но все это не так просто, подумал он, въезжая на парковку позади трехэтажного кирпичного жилого дома.

Первое, что он сделает завтра утром: попросит свою секретаршу помочь Синди найти подходящую квартирку — что-нибудь безопасное, чистое, в приличном районе. А потом будет доплачивать, чтобы она этого не узнала. Ну да, надейся на чудо. Эта дама, может быть, и наивна, но отнюдь не глупа.

Когда он открыл ключом свою дверь, его встретил запах тушеного мяса по рецепту Мамы Мак, — он его обожал.

— А, привет! Я не знала, во сколько тебя ждать, поэтому приготовила то, что можно было сделать заблаговременно.

Синди была босиком, в мешковатых джинсах и футболке, завязанной узлом на талии. В волосах торчал карандаш. Шестнадцать лет, не более, подумал бы всякий, но не Хитч. Он прекрасно знал, как работала ее голова. Возможно, она была чуть-чуть не от мира сего, но се ум и ее тело были вполне зрелыми.

— Тебе не обязательно было делать это, дорогая!

— Но мне хотелось. Я заказала сегодня утром продукты, а приготовить не составило никакого труда. День удачный, я уже отметила в газете десятки объявлений о комнатах и парочку о работе, но решила сначала посоветоваться с тобой.

Квартира сверкала чистотой. Пахло свежестью и чем-то неуловимо тонким…

— Ну? Ты ничего не хочешь сказать?

Она смотрела на него тем взглядом, который был ему уже слишком хорошо знаком. Руки скрещены на груди, спина прямая, подбородок вздернут, в глазах — решительность. Он научился понимать ее почти как самого себя. Знал ее сильные и слабые стороны — даже пользовался и теми, и другими, честно говоря.

Она могла рассмешить его, как никто другой, но могла и вывести из себя быстрее, чем кто-либо из его знакомых, за исключением, возможно, его матери. Но главное — Синди могла завести его быстрее, чем любая знакомая ему женщина.

Даже босиком, в болтающихся на ней джинсах и вытянутой футболке, она излучала такую природную чувственность, о которой, вероятно, и сама не догадывалась.

Он догадывался. И это его пугало. Она была не в его вкусе. Собственно, он и не знал, какой тип женщин ему нравится, но не Синди Дэнбери, это точно.

— Ну? — снова повторила она.

Он с трудом выдерживал взгляд ее простодушных глаз.

— Пахнет здорово, — осторожно произнес он.

Сбросив пиджак, он расстегнул две верхние пуговицы рубашки и попытался пройти по минному полю, которое неожиданно встретил. Должен был бы предвидеть, но не предвидел.

Постепенно ему удалось взять правильный тон. Она стала немного мягче, взяла у него пиджак и повесила в шкаф.

— Зачем? Я и сам мог это сделать.

— Мне повесить его обратно на стул? — Она полуобернулась к нему, футболка натянулась на ее маленькой груди. Если Синди и носила бюстгальтер, то очень тоненький. Хотя Хитч и был уставшим, его тело прореагировало с пугающим энтузиазмом.

— Да делай что хочешь, — фыркнул он и чуть не откусил себе язык: она напряглась, во взгляде появилась настороженность. — Синди, дорогая, прости меня. — Хитч искренне расстроился. Нам надо выработать несколько основных правил. Просто я не привык к тому, что со мной рядом кто-то живет. Ты уже, верно, заметила, я приличный разгильдяй.

Но Синди уже замкнулась. Даже ресницы не дрогнули. Он знал эти признаки, помнил их еще с тех давних времен, когда его родители пытались применить любую тактику, от подкупа до обвинения, чтобы сделать из него послушного, покорного сына. Такого, каким он должен был бы быть. Такого, каким был запрограммирован.

Но ничто не срабатывало. Он разочаровывал их, начиная с того самого момента, когда объявил о своем решении вступить в детскую спортивную лигу, вместо того чтобы проводить каникулы в летнем лагере, с сыновьями коллег его родителей — достойными, правильными, послушными.

— Может, мне выйти, и мы начнем все сначала?

Синди засмеялась, и это снова напомнило ему о том, как она опасна, опасны се вид, ее быстрая улыбка, этот ее хрипловатый смех. Ее привычка насвистывать во время работы, ее аромат, то, какой она была на вкус, ее образ мыслей. Хитч не знал, во что это все складывалось, но он знал, что для человека, который избегал близких отношений личного характера, она представляла опасность. Имея перед глазами пример супружеского «счастья» своих родителей, учитывая, что более половины его друзей разводились хотя бы по одному разу, он не собирался оказываться в той же самой ловушке.

— Кажется, ты сказала, что ужин готов? Я быстро умоюсь, переоденусь, и мы поужинаем вместе, хорошо?

Она просияла, словно он преподнес ей рождественский подарок.

Хитч вернулся через пять минут. Его лицо и руки были влажными, волосы аккуратно причесаны. На нем были старые брюки защитного цвета и черная трикотажная рубашка. Он тоже был босиком. Он понимал, что у нее было немного вещей, если, как он подозревал, один из этих тяжелых мешков был полностью забит шляпами.

Она надела джинсовую юбку и желтую хлопчатобумажную рубашку, слегка тронула помадой губы, но выглядела подростком, и это заставило его почувствовать вину за свои греховные мысли.

Мясо было необыкновенно вкусным, о чем он ей и сказал. Она улыбнулась и положила на его тарелку новую порцию.

— Так, значит, — сказал он, — ты говоришь, что нашла сегодня несколько подходящих вариантов?

— Два, — ответила она. — Я имею в виду работу. Что касается сдаваемых комнат, я решила, что проверю несколько адресов вместе с тобой, хорошо?

— Правильная мысль. Но сначала займемся работой, проверим несколько вариантов, а потом уже подумаем о жилье. Согласна?

После недолгих колебаний она кивнула. Неожиданно он подумал, что не так-то легко, как ему казалось, прочесть ее мысли. Да, эта девушка имела свое собственное мнение, которое не укладывалось в схему.

Они перешли в гостиную, оставив пока посуду на столе. Синди возражала, Хитч настоял. Он положил руку ей на спину, когда подталкивал к двери, и немедленно пожалел об этом. Не было и намека на сексуальность в ее одежде, но она сама излучала сверхсексуальность…

Нежная было то слово, которое первым пришло ему в голову. Сквозь накрахмаленную хлопчатобумажную рубашку и то, что было надето под ней, он ощутил ее тело, теплое, нежное и сильное. И ему захотелось большего, чем дотронуться до ее спины. Вот это и было еще одной причиной удалить ее из его жизни как можно скорее. На безопасном расстоянии они, возможно, даже смогут оставаться друзьями. Или не смогут? Теперь он был не слишком уверен, что существует такое понятие, как безопасное расстояние, когда это касалось Синди.

Глава 8

Не надо иметь большой опыт, чтобы понять — они не смогут так жить, призналась себе Синди на следующее утро. Она закрыла за Хитчем дверь. Его запах, мужской и неимоверно притягательный, вынудил се выкинуть из головы все неуместные мысли, оставить одну: она должна немедленно найти хорошо оплачиваемую работу и переехать на свою квартиру, пока еще не слишком поздно. Даже для себя самой она не осмелилась бы определить это «не слишком поздно». Может, ей пойти в комитет поддержки женщин и вверить себя их опеке? Нечто подобное должно существовать в таком большом городе, как Ричмонд.

«Помогите, пожалуйста, — попросит она. — Я по уши влюблена в парня, в доме которого живу, и если мне не помогут, боюсь, я брошусь ему на шею!» Ему это не нужно, и он, как истинный джентльмен, из вежливости откажется, а она так и уйдет в могилу непорочной, потому что никакой другой мужчина ей не нужен.

Обычно, находясь в таком взвинченном состоянии, она вытаскивала все свои журналы мод сороковых годов с их замечательными шляпами и делала эскизы. Но ей пришлось оставить журналы вместе с коллекцией нарисованных художником Гибсоном женских головок, потому что самая большая тяжесть — это бумаги.

Опустив плечи, Синди уже не впервые задумалась о том, почему не родилась на свет с каким-то обычным устремлением… ну, например, стать музыкантом? Она не пела, не владела никаким музыкальным инструментом, но умела артистично свистеть. И это все ее таланты.

Хитч был прав. Никто не носил больше таких шляп, которые она любила. Надо ждать, пока пройдет несколько следующих циклов моды и большие, яркие, женственные шляпы снова станут популярными.

Проблема была в том, что стать модельером шляп было не просто желанием Синди, это было ее призванием. Первая подаренная ей кукла была из дешевого магазинчика, но у Фелиции — Синди назвала свою куклу в честь любимой учительницы из воскресной школы, — у Фелиции было больше шляп, чем у Барби, которая, при всей ее изысканности, и мечтать о таком не могла.

— Что ж, пора тебе спуститься на землю, дорогая, — сказала Синди вслух. — Первый, кто предложит тебе на цент больше минимальной зарплаты, получит твое согласие, независимо от того, что это будет за работа.

С детства живя за счет благотворительности других людей, она мечтала о независимости. Ее шляпы могут подождать. Они ждали до сих пор, и ничего не случится, если подождут еще несколько лет.

Наверное, ничего не случилось бы, если бы они подождали и несколько десятилетий, но Синди не хотелось думать о плохом. Когда-нибудь шляпы снова обретут былую славу, а когда это случится, у нее будет свой магазин, полный модных шляп от Синтии.

В промежутке между встречами с производителем газонокосилок, который хотел сделать свою продукцию более привлекательной для женщин, и своим окулистом Хитч просмотрел рекламные объявления. Потом он позвонил в знакомое агентство, которое уже нашло для него прекрасную секретаршу и хорошую помощницу по хозяйству.

— Она — артистичная творческая личность, может делать почти все, и делать хорошо, и…

Владеет ли компьютером? Нет, не думаю. — Он рассеянно потер переносицу. — Пожалуй… нет. Он вздохнул, выдвинул ящик, порылся в поисках аспирина, который держал там, и сказал:

— Мы приедем завтра утром.

Синди встретила его у дверей, грызя крылышко, и почти немедленно начала извиняться: на ужин был жареный цыпленок.

— И еще я сделала фаршированный картофель.

— Синди, перестань так суетиться.

Она сникла на его глазах. Если бы он ударил ее по лицу своим мокрым плащом, эффект не был бы таким сильным.

— Послушай, у меня был отвратительный день, у меня раскалывается голова, и я… — Умираю от голода, хотел он сказать.

— Извини. Я слишком много болтаю. Сейчас я накрою на стол и оставлю тебя одного, чтобы ты спокойно поел. Я… я уже поужинала. — Синди помахала недоеденным крылышком, улыбнувшись столь же неискренней, сколь мимолетной улыбкой.

Ты негодяй, Хитчкок Почему бы не выкинуть ее на улицу и не покончить с этим раз и навсегда?

Только потому, что больше всего в этот момент ему хотелось лечь и обнимать ее, пока хватит сил, а потом съесть все, что она приготовила, рассказывая ей, как прошел его день, и слушая о том, что делала весь день она.

Да, он потерял рассудок, тот здравый рассудок, с которым родился.

— Дай мне пару минут, ладно? И что, если нам отнести ужин на подносах в гостиную? Не возражаешь, если я посмотрю телевизор? Там будет одна реклама, которую мне не хотелось бы пропустить, а потом поговорим.

Такого вкусного цыпленка он не ел никогда в жизни. Синди — гений поварского искусства. А фаршированный картофель! Нет, он влип по уши вместе с желудком, головой и телом!

Синди не произнесла ни слова и почти ни к чему не притронулась, запоздало заметил он.

Вздохнув, он встал и взял оба подноса.

— Я принесу кофе, и мы поговорим, хорошо?

Синди смотрела настороженно, словно знала, чего ей ожидать. Он налил кофе и снова уселся в кресло.

— Ты нашел мне работу, да? — Она сделала первый выстрел.

— Что, если я отвечу утвердительно?

— Тогда я скажу тебе большое спасибо за все, что ты для меня сделал, и начну подыскивать себе жилье.

Интересно, на что она рассчитывает? Кто возьмет ее на работу заочно, несмотря на объявления «Требуются на работу»?

Дальше, разве он уверен, что это та работа, где ее уникальные таланты нашли бы применение и были бы щедро вознаграждены? В таком случае, подумал он, встретив ее смущающий прямой взгляд, у нее нет вообще ни единого шанса найти работу.

— Хочешь знать мое мнение? — спросила она, ион сразу насторожился.

— Пожалуйста.

— Я у тебя в гостях, и в этом частично заключается проблема.

Дрожащая улыбка последовала за этими словами, вызвав с новой силой его сомнения. Нет, он не мог так просто отпустить ее. Она была слишком… слишком необыкновенная и слишком хрупкая.

Да, такая хрупкая, как стальная бабочка.

— Хочешь верь, хочешь нет, но здесь есть такое место, где делают шляпы, — продолжала Синди. — В основном это спортивные модели для мужчин, с названием команды на них, но с этого можно было бы начать. Я звонила. — (Его головная боль неожиданно усилилась. Он потер переносицу.) — Есть вакансия в судоходной компании.

— Боже мой, Синди, ты не будешь работать в какой-то дурацкой судоходной компании! Тебе же придется там весь день быть на ногах.

Словно не слыша его, она продолжала:

— Как человек, у которого нет никакого опыта, я не думаю, что буду получать для начала достаточно, чтобы мне хватало на жизнь после всех вычетов. Я забыла об этом.

А он забыл, какой наивной она была.

— Послушай, у тебя была когда-нибудь оплачиваемая работа? Помимо той, которой ты занималась по понедельникам?

Синди отвела взгляд.

— Нет, вообще-то.

— После того, как я прочту тебе неотложный курс по выживанию, почему бы нам не побывать в том агентстве, которое я знаю? Я договорился о встрече в понедельник, и руководитель агентства, мой личный друг, пообещал поискать в той области, которая тебя интересует.

— Я сама нашла работу, связанную со шляпами, — защищаясь, сказала она.

Ну почему каждый раз при взгляде на нее Хитчу хотелось протянуть руку и прикоснуться к ней? Обнять ее. Но закончилось бы это только прикосновением? Даже несмотря на мучительную головную боль, его половой инстинкт пробудился и рвался в бой.

Спокойно, парень. Разве ты забыл о правилах хорошего тона?

Он слышал это тысячу раз, хотя и не совсем по этому поводу. Его родители всегда придавали большое значение правилам хорошего тона.

— Давай не будем спешить, хорошо? Тебе совсем не обязательно хватать первую попавшуюся работу. Если тебе это не подойдет и ты уволишься через неделю, это плохо отразится на твоем резюме.

— У меня нет резюме. :

— Это еще одна вещь, над которой нам надо поработать в эти выходные.

— Ты хочешь сказать, что мне надо записать, сколько раз я возила мисс Эмму в салон красоты и сколько раз чистила клетку для птиц у Арвиллы Дэвис? — Синди презрительно щелкнула языком, и он внимательно посмотрел на ее губы. Сколько же дней… три, четыре?., он не целовал ее?

Хитч представил, с какой жадностью снова поцеловал бы ее. Сославшись на головную боль, он рано ушел, а потом лежал без сна полночи, думая о том, не влип ли окончательно. Мог ли выйти из этой ситуации без ущерба? Хотел ли выйти…

На следующий день, в субботу, ему не нужно было идти в офис, но он все-таки пошел. Это было безопаснее, чем целый день торчать дома, наблюдая, как Синди убирает квартиру, и без того сверкающую чистотой.

Он пробыл в офисе до середины дня, а придя домой, застал Синди за глажкой его пижамы, в которой он спал только потому, что Синди была здесь.

— Привет! — сказала она весело, вся разрумянившись — от усердия или?.. — Ты знаешь, что в твоем доме есть прекрасная стиральная машина и сушилка? Твоя соседка снизу сказала мне, что жильцы дома могут пользоваться ими. Я собрала все, что было, и…