Лучший из миров

— Он не настолько известен, чтобы люди мечтали приобрести его творения, а тем более автограф…

— Тем более! Не думай, я неплохо подготовился к поездке сюда и проконсультировался со знающими людьми.

Мэгги понимающе кивнула.

— У репортеров тоже есть свои источники. Я могу проверить кое-что по своим каналам, если хочешь. — Она даже себе не хотела признаться, что разочарована. Бен пригласил ее на прогулку при лунном свете только для того, чтобы предложить объединиться! — Ты именно этого хотел от меня?

— Не совсем. Я хотел попросить тебя прислушиваться и приглядываться ко всему, что происходит. Если Силвер подкатится к тебе со своими предложениями, отшей его немедленно. Я хочу, чтобы он поскорее открыл охоту на пожилых леди. Именно они — его главная цель. И не успеет он оглянуться, как я его прищучу.

Мэгги решила не искушать судьбу, поэтому села не на сентиментальные качели, рассчитанные на двоих, а в плетеное кресло-качалку, поздно почувствовав, какое оно влажное от вечерней росы.

— Бен, ты не можешь арестовать его только за то, что он предлагает людям купить свои картины или репродукции. Не знаю, но…

Бен и сам прекрасно это понимал. Он всегда заранее просчитывал ситуацию, но когда узнал, что его бабушка стала жертвой мошенника, ярость и жажда справедливости буквально ослепили его, и он ринулся в авантюру очертя голову, даже не задумавшись, что ему, в общем-то, нечего инкриминировать Силверу. Мошенничество и обман всегда трудно доказуемы. Более того, в сфере искусства он был полный профан и полагался только на свою интуицию.

— Когда до этого дойдет, я придумаю что-нибудь. — Бен вздохнул, почувствовав сладкий запах цветов и легкий аромат Мэгги. — Так ты поможешь мне?

Он не чувствовал бы себя более беспомощным, окажись в саванне на хромой лошади, без воды и мобильного телефона. Конечно, ему приходилось работать и с напарником, и без, но ведь Мэгги не коп. Честно говоря, в ее помощи он не особенно-то и нуждался. Выводя ее на улицу под предлогом разговора, он хотел совсем другого.

Слава богу, у него хватило ума не поддаться искушению, поскольку, как только дело касалось Мэгги, его мозг отказывался нормально соображать.

А он не имеет права отвлекаться от своей миссии.

— Дело в том, — донесся до него голос Мэгги, что у меня тоже есть свой интерес.

— Он как-то связан с твоей работой? Ты же журналистка, да?

— Да. С одной стороны, я планирую написать о Школе и о своем пребывании здесь, но не это главная моя цель.

— Если ты хочешь научиться рисовать, то Джени сказала, что Силвер действительно хороший преподаватель. Он и художник неплохой, если кому-то нравится его стиль. С моей же точки зрения, он рисует одно и то же, переставляя предметы и меняя оттенки.

— Она твой друг, да?

Бен прекратил раскачиваться в своем кресле.

Мэгги не переставала удивлять его. Во-первых, она была совершенно не в его вкусе; во-вторых, Бен никогда не любил проблем с женщинами и предпочитал таких, которым достаточно было купить пива, чтобы затем пригласить в постель и не получить отказа. У женщины должны быть длинные ноги, большие… груди и распущенные белые волосы, пусть даже крашеные. С ними хорошо попить пива, посмеяться над незамысловатыми шутками, провести ночку и расстаться безо всякого сожаления.

С Мэгги все обстояло иначе — чем больше он ее узнавал, тем больше хотел узнать. И привлекали его в ней ни ноги, ни… груди, ни волосы… Хотя и они тоже, чего греха таить? Волосы у нее были очень даже ничего, пусть и не белые. Главное, Бен понимал, что у нее есть мозги, сердце, на которые он никогда не обращал внимания в других женщинах.

— Кто желает десерт?

Как вовремя, подумал Бен, поскольку его мысли приняли опасное направление.

— Спасибо, Джени. Чем нас сегодня балуют?

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Десертом оказался магазинный кекс слишком сухой и сладкий. Мэгги ела его, не замечая вкуса, лишь бы что-то делать. Бен налил себе стакан холодного кофе, добавив в него льда. Они остались в кухне вдвоем, потому что все остальные перешли в большую комнату. Оттуда доносилась музыка. Это были песни в стиле ретро, записанные не на дисках и даже не на аудиокассетах, а на виниловых пластинках.

Отбивая ритм ручкой кухонного ножа о стакан, Бен подпевал, пока Мэгги в угрюмом молчании поедала сухой кекс. У него — черт его побери! ко всем прочим достоинствам оказался приятный голос, и он почти не фальшивил.

— Хочешь присоединиться?

— Почему нет? — По телу Мэгги пробежала дрожь, когда она представила себя танцующей в объятиях Бена. В танце он увлекает ее на веранду и снова целует…

В большой комнате уже танцевало несколько пар женщин. Единственный мужчина — Чарли увлеченно перебирал пластинки, большинство которых были на 33 1/3 оборотов, а несколько даже на 78. Джени танцевала одна, щелкая пальцами и подпевая мелодии, которую Мэгги слышала еще от матери, когда та жила с ними.

Ни Перри, ни Энн в комнате не было.

К Мэгги и Бену подошла Сюзи.

— Вы даже представить себе не можете, какова эта коллекция пластинок. Если бы они не были так поцарапаны, их бы можно было сдать в музей. Она взяла Бена за руку. — Потанцуй со мной, ковбой. Если ты, конечно, не возражаешь, Мэгги?

Мэгги возражала больше, чем хотела бы себе признаться, поэтому она улыбнулась, кивнула и присела на корточки рядом с Чарли.

— Посмотри на это, девочка! Я не слышал эту песню с тех пор, как закончил школу.

Мэгги хотела что-то ответить, но не смогла ее грызло разочарование. Сначала Бен танцевал с Сюзи, затем с Джени, с Джорджией и почти со всеми другими женщинами. Она слышала их смех, голос Бена, но намеренно не смотрела в их сторону.

— Поставьте еще раз «Лунную реку», пожалуйста. Это была любимая песня моего мужа, — попросила одна из женщин.

У Мэгги комок подкатил к горлу. Она обвела взглядом комнату. Все женщины принарядились и были радостно возбуждены. Сама Мэгги надела свое любимое платье, купленное на распродаже прошлой осенью. Оно не было крикливо модным, поэтому могло прослужить долго. Кроме того, оно очень ей шло. Ей стало стыдно за то, что она ревновала Бена к пожилым леди, особенно к Джени, которая была более чем вдвое старше ее.

Чарли продолжал самозабвенно перебирать пластинки, и тут кто-то тронул Мэгги за плечо.

— Потанцуем? — услышала она голос Бена. Чарли, как вам не стыдно! Вы отбиваете у меня девушку.

Мэгги не знала — то ли стукнуть Бена, то ли поцеловать. Решить она не успела, поскольку уже была в его объятиях и он уверенно вел ее по небольшому пространству, освобожденному для танцев. Она молчала, опасаясь, что если откроет рот, то обязательно спросит, почему он сначала перетанцевал со всеми женщинами, а с Сюзи даже дважды, прежде чем вспомнил о ней.

Бен оказался очень умелым танцором. Разница в росте не только не была помехой, а, наоборот, позволила Мэгги удобно прижаться щекой к его груди и слышать, как бьется его сердце.

Тук, тук, тук, тук-тук, тук-тук…

Интересно, почему его сердечный ритм вдруг ускорился? Но ведь не оттого же, что он танцует с ней?

Мэгги чувствовала, как от его теплого дыхания чуть шевелятся волосы у нее на макушке.

Когда ее рука, лежавшая у него на плече, устала, она обвила ею его талию. Пластинка оказалась долгоиграющей, на ней были записаны популярные песни разных исполнителей, поэтому медленная мелодия сменялась быстрой, рок-джазом, но Бен продолжал танцевать в одном ритме, не выпуская ее из объятий. Они просто медленно покачивались на месте, почти не слыша музыки.

Мэгги ничего не видела и не слышала вокруг, наслаждаясь ощущением его большого гибкого тела, легким запахом мыла и неровным биением сердца под ее щекой. Ей казалось, что прикосновение его большой руки к ее спине она будет чувствовать еще несколько недель.

Бен снова принялся подпевать. Мэгги не столько услышала это, сколько почувствовала вибрацию, на которую ее тело немедленно отреагировало самым однозначным образом, а именно всплеском возбуждения. Под платьем на Мэгги были лишь трусики-стринги и шелковый бюстгальтер. Ее груди, небольшие от природы, казалось, увеличились и отяжелели в ожидании ласки, а соски затвердели и стали очень чувствительными.

К тому моменту как пластинка закончилась, Бен подвел ее к двери, выходящей на веранду.

Она слышала его учащенное дыхание даже на фоне приглушенного разговора женщин, собравшихся за столом, чтобы сыграть в карты.

Сюзи, похоже, заскучала и ушла спать. Мэгги почувствовала себя виноватой в том, что самый привлекательный мужчина так долго уделял внимание ей одной.

По молчаливому соглашению они направились к качелям. Рука Бена по-прежнему лежала на ее талии, как будто он забыл убрать ее после танца. Вечер был настолько тихим, что можно было услышать, как в нескольких милях отсюда проезжают по шоссе редкие автомобили.

Остановившись в тени разросшейся глицинии, Бен развернул Мэгги к себе лицом.

— Ты должна кое-что узнать.

Я уже знаю все, что мне нужно. Я знаю, что у меня серьезные проблемы, особенно если выяснится, что ты испытываешь ко мне совсем другие чувства, чем я к тебе. Я знаю, что ни один мужчина не притягивал меня так, как ты…

— Эй вы, двое! Мы вам не мешаем?

Голос Чарли подействовал как ушат холодной воды. Бен напрягся, но не выпустил Мэгги из своих объятий. Она же от стыда зарылась зардевшимся лицом в грудь Бена, успев заметить рядом с Чарли Джени.

— Извини, приятель. Я не знал, что здесь занято.

— В любом случае, уже поздно, — пискнула Мэгги. — Я лучше… Уже пора… — От разочарования она была готова расплакаться.

Поначалу она подумала, что Бен не отпустит ее, но он разжал объятия, успев чмокнуть ее в макушку.

— Завтра, — сказал он. Это прозвучало как обещание.

И все равно Мэгги хотелось хлопнуть дверью, затопать ногами, как раскапризничавшемуся ребенку. Только это был не каприз, а боль разочарования от неудовлетворенного желания. Она хотела этого мужчину. Она уже очень давно никого так не желала, начиная с…

Она никогда не испытывала подобного желания.

Сюзи наносила очередной слой лака на ногти ног. Подняв взгляд на вошедшую Мэгги, она отбросила с лица волосы и усмехнулась.

— Я думала, ты придешь не так скоро.

Мэгги разулась и взяла футболку, которую использовала в качестве ночной рубашки.

— А ты попробуй уединиться в доме, где находится пятнадцать человек, — отшутилась она.

— Ну, можно попробовать в подвале или на чердаке.

— Забудь об этом. Я здесь совсем по другому поводу.

— Не хочешь говорить об этом?

Мэгги резко повернулась и ответила вполне серьезно:

— Не хочу даже думать.

Ночью Мэгги спала очень крепко и проснулась от громкого смеха, доносившегося из кухни. Похоже, Сюзи и Энн уже давно встали и готовили завтрак для тех, кто предпочитает что-нибудь более серьезное, чем сухое мюсли. Чувствуя себя виноватой, Мэгги помчалась наверх, дождалась, пока освободится душ, быстро привела себя в порядок, оделась в старые джинсы и спортивную рубашку и, не воспользовавшись косметикой, поспешила на кухню. Пусть никто не думает, что она всерьез восприняла вчерашний вечер. Под «никто», естественно, подразумевался, Бен Хантер.

Несколько человек уже находились в большой комнате, наблюдая за тем, как по дорожке к дому идет человек в униформе, с трудом неся огромную коробку.

— Если эта коробка и вправду такая тяжелая, как кажется, молодой человек рискует заработать грыжу, — пошутил Чарли.

В кухне Энн уже сварила кофе, а Сюзи держала в руках сковороду с таким видом, будто видела этот предмет впервые.

— Эй, кто-нибудь может принять эту посылку и расписаться? — крикнул посыльный с порога.

С боковой веранды вошел Бен.

— Конечно. Давайте ее мне. — Если он и заметил присутствие Мэгги, то ничем не показал этого.

Она решила не поддаваться разочарованию, поскольку и сама толком не знала, чего ожидала, ведь прошлой ночью, по сути, ничего не произошло.

Поскольку Силвера никто не видел, Бен расписался и дал чаевые посыльному, что в глазах Мэгги сделало его чуть ли не героем.

— Не пытайся ее поднять, сынок, — заметил Чарли. — Эти ребята, посыльные, знают, как правильно таскать такие тяжести, а ты можешь надорваться.

— Интересно, что в коробке, — пробормотала Джени, присоединяясь к остальным. Выглядела она потрясающе. Мэгги подумала, что когда она состарится, то возьмет образ Джени Бургер за образец.

Видимо, Чарли тоже понравилось то, что он увидел, и Мэгги сразу же вспомнила этих двоих на качелях.

Джени наклонилась и стала изучать адрес на коробке.

— Гонконг? Господи, кто может знать Силвера в Гонконге?

В этот момент до Мэгги донесся запах подгоревшего бекона, и она бросилась в кухню на помощь Сюзи. Взбивая яйца, она выбросила посылку из головы и стала думать о самых разных вещах — предстоящих занятиях, эзотерике, о том, действительно ли гингко билоба улучшает память, и о том, что нет ржаного хлеба, а есть только белый.

Перри появился с опозданием. При виде огромной посылки у порога он смутился.

— Оставьте ее, — резко бросил он Бену, который хотел убрать коробку, чтобы та не загораживала проход. — Где Энн?

— Она варила кофе, но расчихалась, расшмыгалась и ушла. Наверное, в комнату, — ответила Сюзи. — Завтракать будете?

Не удостоив Сюзи ответом, маэстро рванул по направлению к комнате, которую Энн делила с Мэгги и Сюзи. Мэгги едва не сожгла омлет, задумавшись, что уже не впервые замечает какую-то связь между Перри и их чихающей соседкой. Она даже попыталась расспросить Энн, но та быстро перевела разговор на журналистику.

Джени и Джорджия предложили помыть посуду после завтрака, чтобы все успели освободиться к началу утреннего занятия, которое, как выяснилось, должно было состояться на открытом воздухе.

— Мои извинения, дорогие, но ближе к вечеру обещали дождь, так что я решил несколько изменить наши планы, — оповестил Перри.

— Я еще вчера сказала ему, что будет дождь, потому что накануне мои кости не давали мне спать, — заметила одна из женщин, бывшая школьная учительница.

Так называемый пленэр предполагал вытаскивание из студии всех принадлежностей. Кое-кто из учеников соорудил себе некую конструкцию, объединяющую табурет и горизонтальную подставку, остальные, включая Мэгги, были вынуждены довольствоваться карточными столиками, которые не были ни достаточно большими, ни устойчивыми. Когда ее детское ведро с водой опрокинулось во второй раз, Бен предложил ей свою помощь.

— Нужно поглубже закопать ножки столика, тогда он будет устойчивее, — сказал он.

Мэгги немедленно ощетинилась.

— Считаешь, ты самый умный? Я как раз об этом думала.

Ее выпад вызвал у Бена веселую улыбку, и Мэгги подумала о том, что ей доставляет удовольствие пикироваться с ним. В любом случае, это лучше, чем очевидная неловкость после вчерашнего.

Бен помог Джорджии отыскать относительно ровное место и установить табурет с мольбертом, затем вместе с Чарли установил достаточно тяжелый столик для пикника для двух бывших библиотекарш. Он выглядел как герой из кинофильма грубоватый, опасный, но всегда готовый прийти на помощь хорошим людям. Какой-нибудь женщине он станет прекрасным…

Об этом даже не думай!

— Энн будет работать в доме, — сообщила Сюзи, когда Мэгги поинтересовалась, где их соседка. Боится пыльцы.

Одна из седоволосых учениц заметила, что надвигающийся дождь обязательно уменьшит ее содержание в воздухе и их подруге непременно станет легче.

Вскоре все занялись рисованием горного пейзажа. Бен тихо, но отчетливо чертыхался, Мэгги невольно вторила ему.

— Нет, вы только посмотрите! — воскликнула она в сердцах через двадцать минут. — Эта проклятая краска и не думает оставаться там, куда я ее нанесла! Небо сползает на горы, а потом они вместе наплывают на траву!

— Вон идет Перри. Он сейчас покажет тебе, что ты делаешь не правильно, — успокоила ее Джорджия, на рисунке которой небо было там, где ему и положено было быть, так же, как горы и долина.

— Тебе нужно добавить красного. Хуже точно не будет, — заметил Бен, с насмешливым видом изучавший шедевр Мэгги, и вдруг подмигнул ей.

Где, черт возьми, он увидел хоть что-нибудь красное в окружающей их природе? Может быть, он дальтоник?

Одетый в блузу и неизменный берет, Силвер переходил от ученика к ученику, раздавая кому похвалы, кому советы. Сегодня, к облегчению Мэгги, он был настроен не столь критично, а значит, у нее не возникнет снова желание побросать вещи в багажник машины и уехать домой, наплевав на свою благородную миссию по спасению подруги. Кроме того, несмотря на согласие Сюзи помочь, дело не сдвинулось с мертвой точки, поскольку Перри не выказывал к ней никакого интереса. Сегодня он практически полностью игнорировал ее, решив, видимо, что, как и Бен с Мэгги, она безнадежна.

Все свое внимание он уделял пожилым ученикам, но не Чарли, не Джени и не Джорджии, поскольку все трое неплохо рисовали и особо не нуждались в его подсказках. Мэгги очень нравился стиль Джени, похожий на ее легкий жизнерадостный характер.

Перри был занят небольшой группой женщин, ловивших каждое его слово, как будто он был проповедником. Бен поймал взгляд Мэгги и кивнул в сторону этой группы. Похоже, его опасения начинают сбываться.

Спустя несколько минут Силвер подошел к краю неухоженной лужайки, встал на камень и хлопнул в ладоши, призывая к вниманию.

— Дорогие мои, время ленча. Заканчивайте рисовать, дайте краскам высохнуть и заберите рисунки в студию. — Он посмотрел на небо. — Остальное можете оставить, поскольку после ленча мы еще часок поработаем, пока не начнется дождь.

Раздались восторженные выкрики. Похоже, все художники — мазохисты, им нипочем ни комары, ни палящее солнце, ни гудящие от усталости ноги.

Бен спрятал что-то в нагрудный карман рубашки, затем свернул свое творение, не беспокоясь о том, высохло оно или нет, и подошел к Мэгги, которая хмуро взирала на бурые разводы, которыми она испачкала хорошую белую бумагу.

— Так мне никто и не сказал, существует ли способ удержать небо на положенном ему месте.

— Первым делом тебе нужно научиться плыть по течению. — Бен дружеским жестом обнял ее за плечи.

— Я когда-то видела такую надпись на футболке. — Она не добавила, что эту футболку вместе с длинной цветастой юбкой носила ее мать. Поэтому Мэгги никогда не согласится плыть по течению, у нее слишком много амбиций и обязательств перед другими людьми. Если она будет плыть по течению, как ее мать, ее отец умрет оттого, что его сосуды забьются холестерином от жирной пищи, а Мэри-Роуз останется с разбитым сердцем.

— А что у тебя в кармане? — не удержавшись, спросила Мэгги.

— Позже покажу, — пообещал Бен, подстегнув ее любопытство.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Это было потрясающе! Мэгги громко расхохоталась, глядя на карикатуру высокого худого мужчины в берете и холщовой блузе, с утрированно длинным тонким носом и огромными мешками под слишком близко посаженными глазами.

Сходство было просто поразительным.

— А говорил, что у тебя нет художественного таланта!

— Его и нет. Просто моя подруга — полицейский художник, и она научила меня некоторым штукам. Как правило, ей приходится составлять портрет по частям, опираясь на показания очевидцев, но когда дело доходит до того, чтобы свести воедино глаза, нос и рот — ей нет равных.

Мэгги попыталась увидеть Бена глазами карикатуриста или… полицейской художницы: густые темные волосы, которые он то и дело отбрасывает со лба рукой, брови вразлет, высокие скулы, нос — не большой, но и не маленький, рот…

О господи, этот его рот…

С губ Мэгги было готово сорваться множество вопросов: чему еще научила его полицейская художница? были ли между ними какие-то особые отношения? что с ней стало теперь? Но она вовремя прикусила язык.

Это не твое дело, Мэг!

У каждого человека есть прошлое. Кроме того, она давно — с тех пор как впервые заметила, что мальчики, оказывается, отличаются друг от друга и порой среди них встречаются интересные особи, — поняла, что самые привлекательные из них, как правило, тщеславны и пусты. Не то чтобы в жизни ей приходилось так уж часто общаться с красавцами или ходить к ним на свидание, но чисто теоретически…

Когда они вошли в кухню, Сюзи готовила бутерброды. Мэгги открыла холодильник и достала кувшин холодного чая.

— А где Энн? Она же сказала, что поможет.

— Судя по тому, что нет ее чашки, в нашей комнате, должно быть.

Насыпав в ведерко льда для тех, что любит ледяной чай, Мэгги поспешила в комнату, на ходу вспоминая все, что она знает об аллергиках и как им помочь. Но в комнате Энн не оказалось, как не оказалось и в студии. Мэгги поднялась наверх и проверила душевую, несколько раз позвала Энн по имени, но безрезультатно.

— Может быть, она поехала в город в аптеку? Сюзи намазывала мягкий сыр и арахисовое масло на булочки с маком, а сверху клала кольца маринованного лука.

Мэгги в ужасе взирала на эту кулинарную фантазию, а затем заметила:

— Если она достаточно умна, то поест в городе.

Интересно, кто занимался закупками? Лучше бы купили низкокалорийный майонез…

— И ржаной хлеб. В следующий раз, когда кто-нибудь поедет за продуктами, пусть купит буханку, — вмешался в разговор Чарли.

Когда с бутербродами и стаканами в руках все потянулись на веранду, Сюзи и Мэгги остались в кухне наводить порядок.

— Остатки арахисового масла я выброшу, все равно завтра придется открывать новую банку, сказала Сюзи.

— Интересно, что имел в виду Перри, когда спросил, кто может достать руками пальцы ног? задумчиво спросила Мэгги, стряхивая со стола крошки от ванильных вафель. — Как он мог задать такой жестокий вопрос? Посмотри на наших соучеников — большинство женщин в лечебных резиновых чулках, да и мужчины не лучше.

— Может, Чарли и носит резиновые чулки, но ковбой, бьюсь об заклад, обходится без них, — с усмешкой ответила Сюзи, опускаясь на стул и откидываясь на спинку. — С удовольствием проверила бы, чтобы потом сказать тебе наверняка.

— Лучше бы ты занялась другим мужчиной, напомнила Мэгги.

— Ах да…

Закончив с уборкой, молодые женщины присоединились к остальным, уже собравшимся в студии. На столах были разложены результаты их утренних художественных потуг, которые Перри поочередно подвергал критическому анализу.

Мэгги не смотрела в сторону Бена, но помимо воли следила за ним боковым зрением. Расставив ноги и засунув руки в карманы обтягивающих джинсов, Бен хмуро взирал на приближающегося маэстро.

Когда Перри оставалось сделать всего пару шагов, кто-то, посмотрев в окно, увидел, что начался дождь. Все поспешили на улицу, чтобы спасти оставшиеся там с утра рисовальные принадлежности, и Мэгги услышала, как Бен сказал двум «своим» женщинам, что принесет их вещи.

Она на шаг опередила его и первой выскочила наружу, чтобы тут же поскользнуться на мокрых ступеньках. Бен ловко поймал ее за талию и поставил на землю.

— Безумные платформы и скользкие ступеньки отличный рецепт нажить себе неприятности.

С этими словами он бросился на спасение прежде всего того, что мог повредить дождь.

Мэгги же, собирая свои принадлежности, думала о том, что неприятности, связанные с трехдюймовыми платформами и скользкими ступеньками, ерунда по сравнению с теми, что грозили ей со стороны этого мужчины.

Рядом с ней суетилась Сюзи. На ее лице, как всегда, была усмешка.

— Молчи! — рявкнула Мэгги.

Схватив все, что лежало на шатком карточном столике, который она использовала в качестве подставки для рисования, Мэгги оглянулась по сторонам, не нужна ли кому помощь. Дождь заметно усилился, поэтому она стала хватать все, что, по ее мнению, требовалось спасти от дождя, а затем побежала к дому.

На пороге ее встретил Чарли, забравший у нее из рук все, что она принесла, и в этот момент ей на плечо легла большая теплая ладонь.

— Успела все забрать? Или нужно сделать еще одну ходку?

— Кажется, все. Спасибо. О столах можно не беспокоиться.

— Думаю, мой утренний шедевр тоже стоило оставить под дождем, — проворчал Чарли. — Хуже он бы не стал, а вот лучше — вполне мог. Я вам не рассказывал, как однажды я рисовал на набережной, а пролетающая чайка нас… извиняюсь, нагадила на мой морской пейзаж? Скажу честно, она его ничуть не испортила. Когда я попытался смыть ее помет, он лишь размазался, придав особую глубину серому небу.

Бен и Мэгги рассмеялись и вместе с Чарли вернулись в студию, где ученики разбирали спасенные принадлежности. Рука Бена уверенно лежала на спине Мэгги, отчего ее кожа покрылась мурашками, став похожей на гусиную, а в месте соприкосновения с его ладонью начала гореть.

Мэгги резко отскочила, сказав, что должна переодеться, и в это время сверху послышался какой-то грохот.

Одна из женщин поправила свой слуховой аппарат.

— Гром?

— Маэстро упал, — пошутил кто-то.

— Скорее, уронил кирпичи. — Это сказала женщина, работа которой вчера очень понравилась Мэгги.

В этот момент на верхней ступеньке лестницы появился маэстро собственной персоной, целый и невредимый.

— Не волнуйтесь, дорогие. Это всего лишь посылка с бумагой для рисования, которую доставили утром.

Так вот что было в посылке! Мэгги уже поняла глубокую разницу между настоящей трехсотдолларовой бумагой для рисования и дешевой, купленной на распродаже, только не предполагала, что дорогая бумага может быть еще и такой тяжелой.

Потирая руки и лучезарно улыбаясь, Силвер спросил:

— Все покончили с ленчем? Отлично, отлично, отлично! Можем начинать урок?

— Будто у нас есть выбор, — пробормотал Бен.

Мэгги пребывала в раздраженном состоянии похоже, ее миссия грозила с треском провалиться, а уж если вспомнить, в какую сумму ей обошлась поездка… Пока у нее нет ни единого доказательства того, что Перри Силвер — пройдоха и мошенник, зато она вдоволь наслушалась, что у нее неподходящие краски, неподходящие кисти и неподходящая бумага. Впрочем, с последним она не могла не согласиться, поскольку бумага по десять долларов за лист мало чем отличалась от газетной.

А если к этим неприятностям добавить неизгладимое впечатление, которое произвел на нее один техасец с тягучим говором, глазами цвета выдержанного виски и упругими ягодицами, при взгляде на которого ей требовалась кислородная подушка для поддержания дыхания, то… Короче, Мэри-Роуз рисковала остаться с разбитым сердцем, поскольку Мэгги было уже не до Перри.

Энн проскользнула на свое место в студии спустя почти час после начала занятий.

— Привет. Куда ты подевалась утром? — шепотом спросила Мэгги, отметив, что Энн выглядит даже хуже, чем обычно. — Я сложила твои принадлежности на краю стола. Мы учимся, как послойно наносить краску. Ты ведь раньше уже училась у Перри, да?

Не ответив на вопрос, Энн сказала:

— Я, пожалуй, пропущу это занятие. Если руки еще способны работать, то голова отказывается.

На другом конце стола Сюзи слушала пояснения Чарли, поскольку Перри, похоже, не собирался к ним подходить. Все его внимание было сосредоточено на бывшем зубном технике и двух библиотекаршах.

— Эй, я тут подсчитала, — громко зашептала Сюзи, — что каждый час занятий стоит восемнадцать долларов. Умножь на пятнадцать человек и на количество часов. Представляешь, какую Перри имеет прибыль!

— Послушай, ты точно уверена, что не хочешь работать бухгалтером у своего отца? — поддела ее Мэгги.

— Как дела? — Рядом с ними возник Бен. — Как ты себя чувствуешь, Энн?

Та отвела взгляд, пробормотала что-то невразумительное и поспешно покинула комнату. Бен удивленно посмотрел ей вслед.

— Я сказал что-то не то?

Сюзи ответила, и между ними завязался шутливый разговор, а Мэгги вдруг почувствовала странные спазмы в животе и поняла, что это ревность. Задумываться о том, почему в животе, а не в сердце, она не стала. Куда ей соперничать с Сюзи? С такой фигурой, читай она хоть этикетку на машинном масле, это будет звучать так же возбуждающе, как главы «Камасутры».

У Мэгги фигуры не было — последние изменения в ней произошли в возрасте примерно тринадцати лет. И если с помощью макияжа она еще как-то могла усовершенствовать свое лицо, то грудь и бедра были просто безнадежны. С тех пор она вот уже много лет утешала себя мыслью о том, что главное в ее теле — мозг. С годами красота увядает, а ум становится лишь острее.

К ним подошла Джени и взяла Бена под руку.

Свои розовые волосы она собрала в хвост, что сделало ее похожей на подростка, лицо которого долго держали под водой, отчего оно сморщилось.

— Я подумываю о том, чтобы усыновить этого молодого человека. Как вы на это смотрите, леди?

Бен поцеловал ее в щеку и подмигнул Мэгги.

— Я хотел бы познакомить ее с мисс Эммой.

Это моя бабушка, — пояснил он. — Они бы непременно поладили.

Мэгги снова подумала о том, что Бен действует на людей как магнит. Сюзи повисла на его второй руке, а на лице противного ковбоя было написано огромное удовольствие. Мэгги уже подумывала о нанесении тяжелых телесных повреждений, когда рядом раздалось:

— Дети, дети, вы отвлеклись! Давайте-ка посмотрим ваши работы. Сюзи, куколка, по-моему, ты меня плохо слушала. Ты должна — класс, внимание, это важно! — осознавать, что акварельные краски — это не масляные и не акриловые. И работа с ними — это особая техника…

Было очевидно, что Перри упивается собственным красноречием. Он ужасно раздражал Мэгги, и она со злорадством подумала, каково ему будет, когда Мэри-Роуз вместе со своим трастовым фондом соскочит с его крючка.

Пока Мэгги, Сюзи и Энн готовили ужин, Бен сидел за кухонным столом и развлекал их тем, что рисовал карикатуры. Узнать Джени и Чарли не составило труда, с остальными было сложнее, но ужасно весело.

Мэгги смотрела на карикатуру, которая, по всеобщему мнению, изображала именно ее. Что это? Бен решил пожалеть ее? Побоялся задеть ее чувства? Зачем он придал ее фигуре эти сексуальные округлости, роскошные вьющиеся волосы и огромные глаза?