Глава 26

Дым от костров лениво поднимался вверх над глинобитными крышами Форт-Шелдона, смешиваясь с утренним туманом.

— Стой! Кто идет? — окликнул часовой двух незнакомцев и вскинул ружье.

Всадники подъехали ближе — рослый чернокожий мужчина и белый парень лет шестнадцати. У них был усталый вид. Деревянные ворота распахнулись, впуская их.

Офицеры, принявшие Эймоса и Гриффина, сначала накормили их и дали возможность отдохнуть, а потом уже начали расспросы. Эймос рассказал о том, как они с друзьями попали в плен к индейцам и при каких обстоятельствах им с Гриффином удалось бежать. Но в лагере Нана остался его друг со своей возлюбленной, однако если поторопиться, то есть еще шанс застать их живыми и спасти.

Лошадь, которую Джордану удалось оседлать, оказалась на редкость непокорной и все время старалась сбросить с себя седока. Кое-как совладав с ней, Джордан приблизился к лагерю индейцев, ища повсюду глазами Жоли. Однако девушки нигде не было видно.

Джордан заглянул в несколько вигвамов… В одном из них он обнаружил свое оружие и не раздумывая прихватил его.

Большинство апачей попрятались от метеоритного дождя, однако несколько воинов — среди которых был и сам Нана — не последовали их примеру.

Когда по крыше, сплетенной из ветвей, начал барабанить метеоритный дождь, Жоли поначалу не особо встревожилась, решив, что это град — явление в этих краях в это время года нередкое, однако, почувствовав запах дыма, вскоре поняла, что крыша горит.

Жоли осторожно выглянула из хижины. Вокруг суетился народ, и никто не обращал на нее особого внимания. Бросив взгляд туда, где были привязаны Джордан, Эймос и Гриффин, девушка обнаружила, что их уже нет.

Старуха, проснувшаяся от шума, насмерть перепугалась и, забыв о приказании охранять девушку, выбежала из хижины. Оставшись одна, Жоли стала лихорадочно соображать, как можно воспользоваться ситуацией.

Можно отправиться вслед за Джорданом и его друзьями, но Жоли не знала, куда они скрылись. Если же остаться в лагере, то ее наверняка тоже посадят под арест и не будут спускать с нее глаз до тех пор, пока не вернется отец. Случится это не раньше чем месяца через два.

Сосредоточенно сдвинув брови, Жоли принялась нервно расхаживать по хижине. Ее била крупная дрожь. Наконец она решилась и вышла из хижины, плотно прикрыв за собой дверь. Бежать из лагеря в горы, где, может быть, она найдет кого-нибудь, кто сможет указать ей путь в город. А в городе она попробует разыскать Джордана. Что-то подсказывало Жоли, что он тоже станет ее искать.

Но тут прямо перед ней возникла невесть откуда взявшаяся взмыленная лошадь и преградила ей путь к горам.

— Duughat'iida! — отчаянно вскрикнула Жоли, когда сильной рукой всадник схватил ее в охапку и вскинул на хребет лошади. Девушка начала яростно отбиваться, но мужчина крепко держал ее.

— Жоли! — вдруг услышала она знакомый голос. Подняв глаза, Жоли увидела дорогое и любимое лицо и едва не разрыдалась от счастья. Она крепко обняла Джордана, словно боялась снова потерять его.

— Нам нужно успеть удрать отсюда, пока не кончился этот камнепад! — сказал он и усадил Жоли впереди себя.

Жоли счастливо улыбнулась и произнесла:

— 'Аи.

Джордан, ее Джордан вернулся за ней! Значит, он любит ее! Он никогда не говорил ей об этом, но то, что он сделал сейчас, лучше всяких слов свидетельствует о его любви. Широко улыбнувшись, Жоли теснее прижалась к Джордану, спиной почувствовав его могучую, сильную грудь.

Пришпорив лошадь, Джордан поскакал вперед. Никто из апачей даже не пытался остановить их. Каждый был слишком занят спасением самого себя и собственных пожитков. Когда же Джордан проезжал через то место, где он, Эймос и Гриффин еще недавно сидели связанными, путь ему преградили четверо индейцев в боевой раскраске. В руках у каждого был натянутый лук со стрелой, направленной прямо в грудь Джордану.

— Alto! — скомандовал один из индейцев по-испански и угрожающе потряс своим оружием.

Джордан резко осадил лошадь.

— Берегись, — шепнула ему Жоли, крепко обхватив за талию. — Вон тот, слева, — Нана.

Но того, что Жоли сделала в следующую минуту, даже Джордан от нее не ожидал. Соскочив с лошади, она приблизилась к грозному вождю, бесстрашно глядя ему прямо в лицо.

С минуту девушка и вождь переговаривались о чем-то на языке апачей. Джордан не мог разобрать ни слова. Говорила в основном Жоли — быстро, но не горячась. Вождь слушал ее не перебивая, лишь время от времени бросал какую-нибудь короткую реплику, но по силе воздействия каждая его фраза была сродни падению топора на плаху.

Джордан подумал было подхватить Жоли в седло на скаку и бежать, но четыре индейца не сводили с него глаз, и по их взглядам было понятно, что в случае чего их натянутые луки промашки не дадут. Казалось, от напряжения, исходившего от людей, раскалился даже воздух вокруг. Эта напряженность передалась и лошади Джордана — она переступала с ноги на ногу, нервно фыркая и прядая ушами.

Стиснув зубы, Джордан ударом пятками в бока заставил лошадь стоять смирно. Метеоритный дождь уже прекратился. Вокруг догорали кусты и хижины. Осмелевшие индейцы понемногу начали выползать из своих убежищ, и вскоре вокруг Джордана и Жоли образовалась довольно большая толпа. Джордан сидел на лошади неподвижно — лишь ветерок, долетавший с гор, слегка ерошил его волосы.

— Жоли! — скомандовал он. — Скажи Нана, что, если он хочет, я готов встретиться с ним один на один. Смерть в честном поединке — славный конец для любого мужчины.

Жоли испуганно покосилась на Джордана и слегка дрогнувшим голосом спросила:

— А если он примет это твое условие?

— Я хочу, чтобы он его принял, — твердо произнес Джордан. — Переведи это ему. Я не боюсь умереть, как мужчина, и не хочу прятаться за женскую юбку. — Джордан спешился и встал рядом с Жоли. — Если мне суждено погибнуть, то я хочу, чтобы ты запомнила меня мужчиной, который не позволил женщине драться вместо него. Нет, shitslne, я не позволю тебе этого! Переведи Нана, что я…

— Не надо, belu, — вдруг по-английски произнес вождь, подняв вверх руку. — Я неплохо знаю твой язык и могу изъясняться на нем.

Нана сделал знак своим воинам, и те опустили луки.

— Ты сказал, что хочешь драться со мной? — переспросил индеец. — Ты мужественный человек, belu: Но представляешь ли ты, — губы вождя скривились в зловещей улыбке, — что мои люди сделают с тобой, если ты меня убьешь? Апачи умеют убивать долго и мучительно. Ты будешь молить богов о смерти, но смерть не придет к тебе. Ну как, — снова усмехнулся вождь, — не передумал, belu?

— Нет, не передумал, — твердым голосом проговорил Джордан. Ни один мускул не дрогнул на его лице. — Об одном лишь хочу спросить: если я погибну — дашь ли ты Жоли возможность самой выбирать, куда ей идти и что делать?

— Если я прикажу, — пообещал вождь, — ее никто не тронет.

— Тогда я попрошу тебя об одном, Нана. В любом случае — мне ли суждено победить, тебе, — Жоли должна сделать свой выбор сама.

Индеец долго молчал, в упор глядя на стоявшего перед ним белого. Нана много повидал на своем веку, в том числе и множество казней проклятых бледнолицых. Все они по-разному вели себя перед лицом смерти. Но тот, что сейчас стоял перед ним, похоже, смерти не боится, Нана уважал мужество, так редко встречавшееся среди белых людей. Способность пожертвовать собой ради друзей он тоже ценил высоко. Но готовность умереть ради любимой женщины? С таким Нана в своей жизни сталкивался впервые.

Жоли, неотрывно смотревшая на вождя, заметила, как вдруг потеплел суровый взгляд его черных глаз.

— Нана, ты помнишь Лозен, сестру Викторио? — спросила она, решив, что надо воспользоваться моментом. — Так вот, Нана, я сейчас чувствую то же самое, что она. Лозен полюбила Серого Призрака, а я выбрала этого человека. Если мне не суждено стать его женой, тогда, клянусь, я никогда не выйду замуж ни за кого другого. Ты хочешь, Нана, чтобы у женщин твоего племени не было мужей и детей? Подумай о том, сколько мужчин уже умерло в войне с белыми, оставив безутешных вдов и голодных сирот? Ты хочешь, чтобы это продолжалось и дальше, Нана?! — почти прокричала Жоли, и голос ее осекся.

Нана молчал. Было заметно, что внутри у него происходила борьба. Возможно, он вспоминает своих соплеменников, которых ему суждено было пережить. Сколько жизней унесла эта война. С каждой смертью словно умирала часть души самого вождя индейцев.

— Ты знаешь, Гааду, что я отнюдь не сентиментален, — устало произнес наконец Нана, — но ты, девочка, меня проняла. Я знал Нандил, твою мать, и мне она всегда нравилась. Я не хочу, чтобы ее дочь страдала. Иди — и не возвращайся больше в наше племя, Гааду. Ты сделала свой выбор — отныне обратного пути у тебя нет.

Вождь махнул рукой и, развернувшись, зашагал прочь. Джордан обратил внимание на то, как прямо он держит спину: похоже, ни годы, ни горе, ни лишения — ничто не могло согнуть старого индейского вождя.

— Быстрее, — прошептала Жоли, — пока он не передумал и не послал за нами погоню!

Джордан, подсадив Жоли, тоже вскочил на лошадь позади нее и галопом направил ее в сторону гор Орган.

Плоскогорье Сан-Августин окаймляло Долину Мертвых с севера, а горы Орган — с юга. Резко вздымаясь над равниной, эти горы напоминали острые зубы некоего гигантского чудовища, но у их подножия, в тени раскидистых тополей и кедров, в высокой мягкой траве, царили покой и умиротворение.

Сидя на траве, Джордан и Жоли не разжимали объятий, словно до сих пор не в силах поверить, что они снова вместе. Усталая лошадь мирно щипала траву неподалеку, оружие и кое-какие пожитки, которые Джордану удалось похитить из индейской хижины, лежали тут же.

Жоли потерлась носом о шею Джордана.

— Как ты думаешь, Эймосу и Гриффину удалось спастись? — спросила она. — Я все-таки не думаю, чтобы Нана послал за ними погоню!

— Насколько я могу судить, на месте лагеря Нана сейчас пепелище, а племя занято тем, что срочно подыскивает себе другое место. Так что, полагаю, индейцам сейчас не до каких-то сбежавших пленников!

Джордан, блаженствуя, лег на траву и притянул Жоли к себе. Как мало, в сущности, нужно человеку для счастья — всего лишь ощущать себя свободным… Избежав смерти, начинаешь ценить вещи, которые раньше и не замечал, — сочную зеленую траву под ногами, чистое голубое небо над головой, солнечный свет, ласкающий лицо, — все эти маленькие радости жизни…

Ну а самой большой радостью для Джордана была Жоли. В памяти снова всплыли воспоминания о том моменте, когда Жоли, стоя перед Нана, спокойно, с достоинством заявила старому вождю, что сделала свой выбор. Не каждый мужчина отважится на подобное.

Джордан приподнялся на локте и заглянул Жоли в глаза. Они светились счастьем. Заметив загадочную улыбку девушки, он спросил:

— Чему ты улыбаешься? Увидела что-то приятное?

— 'Аи, Ninii'. Nitele. Nibide. Nichuu'…

— Что? — переспросил Джордан. — Я не понимаю, Жоли, переведи!

— Твое лицо. Твою грудь. Твой живот. Твой…

— Не надо, Жоли! Я отлично знаю, что ты имеешь в виду, маленькая хулиганка! — Джордан шутя погрозил пальцем.

— Почему я хулиганка? — обиженно надула губки Жоли.

— Да это я так, любя… Я ведь люблю тебя, Жоли! Если бы я был поэтом, то, пожалуй, сказал, что кожа у тебя нежная как шелк, волосы цвета ночи и все такое… Но я не поэт и скажу тебе просто: я люблю тебя. Ты самая лучшая, Жоли.

— Я теперь… shika, Жордан? — спросила Жоли, пристально глядя Джордану в глаза.

— Shika! — переспросил он.

— Твоя женщина.

— Да, пока — да. Но скоро это будет не так.

Жоли встревоженно взглянула на Джордана. Что означают его слова? Они должны расстаться? Но почему? Теперь, когда все так хорошо…

— Как будет «жена» на языке апачей, Жоли? — спросил Джордан.

Жоли задумалась, пытаясь понять, куда он клонит.

— Зависит от того, что ты хочешь сказать, Жордан, — проговорила она после некоторой паузы. — Если, скажем, просто чья-то жена — тогда «kaghaasdza». А если, например, ты хочешь сказать «моя жена» — тогда это звучит так: «bitnaash'aashn». А почему ты спрашиваешь?

Джордан скользнул губами по подбородку Жоли, затем поцеловал ее в шею, в самую ложбинку. Жоли закрыла глаза. Расстегнув ее платье, Джордан оголил маленькие округлые девичьи груди и осторожно коснулся губами соска. От этого нежного, но страстного прикосновения у Жоли перехватило дыхание.

Жоли уже успела забыть о своем вопросе, о том, где они, что с ними было — во всем мире для нее словно существовал один только Джордан. Двюкениями, уже ставшими привычными, она расстегнула его рубашку, затем ремень. Через пару минут они оба освободились от одежд. Где-то на вершине сосны пела одинокая птица, и эта птичья трель словно перекликалась с музыкой их сердец. Они упивались друг другом. После разлуки, грозившей стать вечной, они снова были вместе, теперь уже навсегда.

Руки Жоли скользили по плечам Джордана, по его широкой груди…

— Жоли, — прошептал он, — ты волшебница, колдунья. Ты околдовала меня, и я счастлив от этого. Как на языке апачей «колдовство»?

— «Ent'iini».

—Ent… Нет, не могу выговорить. Мне и по-английски-то сейчас трудно разговаривать… поцелуй меня снова, родная… да-да, вот так…

Во всем мире были только она — и Джордан. В их долгом поцелуе воплотилась вся страсть, которую они испытывали друг к другу — испытывали с самого начала, хотя Джордан долго противился…

Джордан осторожно опрокинул Жоли на спину — и через мгновение вошел в нее, заставив вскрикнуть от неожиданности. Отныне и навсегда эта женщина принадлежит ему. Навсегда.

Они еще долго лежали молча в объятиях друг друга, прислушиваясь к биению сердец.

Приближающийся стук копыт заставил Джордана проснуться. Он мгновенно вскочил. Была уже ночь, однако полная луна посылала на землю довольно яркий свет.

Джордан прислушался. В стуке копыт явно слышался металлический отзвук.

«Стало быть, белые… — подумал он. — Индейцы не подковывают своих лошадей. Да их, похоже, целый отряд! Что они здесь делают в такой час, черт побери?»

Джордан не ошибся. Всадников из Форт-Шелдона действительно оказался целый отряд.

— Капитан Джордан Синклер? — Офицер, возглавлявший отряд, скользнул взглядом по голому торсу белого мужчины, а затем по стройной фигуре молодой индианки. — Нам сообщили, что вам, возможно, угрожает опасность…

Выражение лица, с каким офицер смотрел на Жоли, Джордану не понравилось.

— Спасибо, лейтенант, — сурово взглянув из-под бровей, сказал он. — Как видите, теперь мы, — Джордан намеренно сделал упор на слове «мы», а не «я», — в безопасности.

— И кажется, чувствуете себя совсем даже неплохо! — цинично улыбнувшись, добавил офицер.

Джордан угрожающе стиснул кулаки, но голосом постарался не выдать своего недовольства.

— Как вы узнали о нас? — спросил он.

— К нам приехали двое. Один из них — бывший офицер, как и вы. Они очень беспокоились за вас.

Лейтенант снова покосился на Жоли. Та спала под грубым шерстяным одеялом. Волосы ее были в беспорядке, но даже в таком виде было видно, как красива эта девушка.

— Эта женщина — ваша пленница? — спросил он и плотоядно улыбнулся. — Эх, черт, давненько я не спал с бабой! Сейчас, пожалуй, не отказался бы даже от скво…

— Нет, — грубо оборвал его Джордан. — Она не пленница. Она bitnaash'aashn.

— Что? — не понял офицер.

— Моя жена, — с вызовом ответил Джордан. — И я требую, чтобы вы относились к ней с должным уважением, черт побери!

С минуту лейтенант непонимающе смотрел на Джордана, затем смущенно крякнул и, сменив развязный тон на уважительный, спросил:

— Мы можем переночевать с вами, сэр? Полагаю, наша миссия окончена. На рассвете мы тронемся в обратный путь.

— Как вам угодно, — примирительным тоном ответил Джордан.

Отряд спешился, и лейтенант подсел ближе к костру. Каждый раз, когда он искоса поглядывал на Джордана, его глаза блестели недобрым светом.

— Ваш племянник заявил, что Нана держал вас в плену. Это действительно так? — спросил офицер у Джордана после короткой паузы.

— Да, — коротко ответил Джордан, предпочитая не смотреть лейтенанту в глаза. — А что?

— Эх, вот бы арестовать старика! Представляешь, каким я сразу стал бы знаменитым? — мечтательно произнес офицер.

— Да, если б победил в схватке с ним, — грубо оборвал его Джордан.

— Ты прав, приятель, риск есть. Что поделать — не всем так повезло, у меня же нет такого прикрытия, как жена-индианка! — язвительно заметил лейтенант и тут же получил удар в челюсть.

В следующее мгновение Джордан схватил его за грудки и, зло шипя ему в лицо, произнес:

— Вы злоупотребляете моим гостеприимством, лейтенант! Убирайтесь вон! — Резким движением Джордан отшвырнул наглеца от себя.

— Но-но, — произнес лейтенант, отбежав на безопасное расстояние, — у меня здесь все-таки целый отряд! Мы можем спокойно порешить тебя вместе с твоей шлюхой и сказать, что это сделал Нана. Кто докажет, что это не так?

— Ты этого не сделаешь, приятель! — ответил Джордан, и в следующее мгновение в его руке блеснул нож. Острое лезвие чиркнуло по мундиру лейтенанта, срезав пуговицу. — Ты, кажется, хотел арестовать Нана? — продолжил Джордан. — Если будешь вести себя хорошо, я могу рассказать, где его найти.

Лейтенант помолчал с минуту.

— Хорошо, твоя взяла, — кивнул он наконец.

— Жордан, почему солдаты так быстро ушли? — спросила Жоли, сидя на корточках у костра и вглядываясь в его пламя.

Джордан пожал плечами:

— Должно быть, передумали — решили сначала отправиться за Нана. Этот лейтенант, кажется, горячий парень — кто знает, может, ему и удастся найти его.

Жоли улыбнулась, по-прежнему глядя в костер. Ей снова вспомнились недавние слова Джордана, когда он назвал ее женой. Огонь разгорался все жарче, оранжевые языки пламени, казалось, вот-вот достигнут неба.

— Жордан, — тихо позвала Жоли. Джордан посмотрел на нее:

— Что, родная?

— Скажи: ты не жалеешь о том, что так и не удалось забрать золото и что вместо богатства ты получил меня?

Джордан молчал. Молчала и Жоли. Она ждала ответа — хотела и одновременно боялась его услышать.

— Нет, Жоли, не жалею, — наконец проговорил Джордан. — Я готов заявить где угодно и перед кем угодно: все золото мира не стоит и одного мгновения счастья с тобой.

Жоли посмотрела на любимого и по его взгляду безошибочно поняла, что все сказанное им — правда. Жоли вдруг вспомнилась Лозен. Она всегда немного завидовала этой женщине — в ее жизни был Серый Призрак, пусть даже, в конце концов, она и потеряла его… Но теперь Жоли точно знала: Лозен позавидовала бы ей, Жоли.

Джордан обнял любимую за плечи и прижал к себе. Жоли чувствовала, как бьется его сердце. Небритый подбородок щекотал ее лоб.

— А если бы я предпочел золото? Что тогда? Ты презирала бы меня? — неожиданно спросил Джордан.

— Dah. Но почему ты спрашиваешь, Жордан? Ты хочешь вернуться туда, попытать счастья еще раз?

Джордан отступил от Жоли на шаг и, улыбнувшись, ответил:

— Нет. Но видишь ли… — Он помолчал немного, а затем добавил: — Когда я забирал наше барахлишко из того вигвама, в числе прочего прихватил и рюкзак Эймоса.