ГЛАВА 9

Ганиморо Акскевлерен прислонилась головой к стенке мерно покачивающегося паланкина и задремала.

Когда носильщики приблизились к огромному куполу знаменитого птичника герцогини Юнары, ярко сиявшего в свете луны, она испуганно встрепенулась. Прежде чем впустить Ганиморо, облаченные в ливреи слуги остановили паланкин и удостоверились, что это действительно она. Затем отправили посыльного, чтобы оповестить Юнару о визите. Паланкин внесли во внешний двор, где носильщики остановились.

Стряхнув с себя сон, Ганиморо сошла на землю. Она стояла молча, ежась в предрассветном холоде и ожидая, когда о ее прибытии доложат Нетаргеру, Избранному Юнары. Висела такая тишина, что было слышно, как в коридорах эхом отдаются шаги слуг, как открываются и закрываются тяжелые двери. На мгновение у Ганиморо возникло странное ощущение: ей показалось, будто она находится внутри гигантских часов.

Внезапно здание словно ожило. В окнах зажглись огни. Открылись двери, из которых выбежали слуги, готовые отвести в дом и накормить носильщиков паланкина. Вернулся посыльный. Задыхаясь от быстрого бега, он потупил взор и прошел мимо Ганиморо, чтобы вновь занять прежнее место на посту вместе со стражей. Вскоре появился Нетаргер Акскевлерен.

– Мы не ожидали вас, – резким, неприятным тоном произнес он.

– Я тоже не ожидала, что отправлюсь сюда, – ответила Ганиморо.

Выражение замешательства на лице Нетаргера позабавило ее. Обычно Избранного Юнары отличала чопорная невозмутимость, но Ганиморо умела при желании расшевелить его.

– У меня срочное сообщение для герцогини.

Можно было не пояснять, что сообщение прислано императрицей. Нетаргер сухо кивнул и повел ее в апартаменты.

Ганиморо с радостью почувствовала тепло, исходившее из открытых дверей. Она была уроженкой портового города Кегра и за тридцать лет служения Кевлеренам так и не привыкла к горному воздуху Омеральта, прохладному даже летом.

«Мне следовало бы заниматься рыболовством, как мой отец, – подумала молодая женщина. – Или быть женой рыбака…»

Она почти не помнила родителей, и самыми приятными воспоминаниями детства были теплые летние вечера, проведенные на крыльце родного дома.

«Не стоит предаваться бесполезным мечтаниям, – одернула себя Ганиморо. – Если твоя судьба – служить Кевлеренам, а это наверняка судьба, а не случайность, иначе выбор не был бы таким суровым, ты больше не властна над собственной жизнью. Все, что остается, – это мужественно переносить выпадающие на ее долю испытания».

Нетаргер специально повел Ганиморо через апартаменты кружной дорогой, давая герцогине время подготовиться к встрече. Оба Избранных молчали. Некоторые части здания не были освещены факелами, и молодой женщине пришлось держаться поближе к Нетаргеру, чтобы не заблудиться. При их приближении слуги прижимались к стенам, уступая дорогу.

Звуки шагов и нервное перешептывание придворных гулким эхом отдавались от высоких потолков коридоров и комнат апартаментов. Каждая дверь, через которую проходили Избранные, открывалась и закрывалась стоящим возле нее стражником.

Несмотря на темноту, Ганиморо поняла, что они приближаются к покоям Юнары. Запахи старого дерева, готовящейся пищи и немытого тела сменились ароматами цветов и благовоний, чистой ткани и отполированного до блеска паркета. Кроме того, их собственные шаги звучали громче; коридоры превратились в широкие холлы, а крошечные помещения – в просторные комнаты.

Избранные шагали через замок, двигаясь в восточном направлении. То ли преднамеренно, то ли случайно – впоследствии Ганиморо решила, что преднамеренно, ибо Юнара никогда ничего не делала просто так, – они вышли на смотровую площадку как раз в то момент, когда в небе появились солнце.

Перед ними раскинулся огромный купол птичьего вольера Юнары – первое строение в Омеральте, на которое утром падали солнечные лучи. Сверкнуло стекло, на мгновение ослепив Ганиморо; молодая женщина замерла на месте.

Когда ее глаза немного привыкли к яркому свету, она бросила взгляд вниз, на просыпающуюся столицу. Синие тени исчезли, растворившись в медных куполах, которые сияли как маленькие солнца в витражных окнах желтых каменных стен, в высоких башнях с трепещущими на ветру флагами, широких проспектах и бесчисленных узких переулках. Горы на западе смотрелись так, словно свисали с неба, а озеро рядом с Омеральтом из темно-фиолетового стало ярко-синим. На какой-то миг Ганиморо вообразила себя правительницей города и тут же поняла, зачем Юнара построила эту смотровую площадку. От этой мысли у нее по спине побежали мурашки.

– Герцогиня ждет вас, – произнес Нетаргер.

Они подошли к птичнику; стражник открыл решетчатую дверь, впустив их в небольшой коридор, на другом конце которого находилась железная калитка, украшенная вставками из цветного стекла.

Нетаргер открыл калитку и жестом пригласил Ганиморо войти. Она шагнула вперед и тут же застыла на месте от изумления.

Молодая женщина очутилась на галерее, которая опоясывала купол примерно на середине его высоты. Потолок оказался настолько высоким, что его практически не было видно. Повсюду порхали тысячи птиц; в воздухе мелькало яркое радужное оперение. Воздух оглашали птичьи трели – громкие, нестройные, веселые. Ганиморо невольно рассмеялась от охватившего ее невыразимого удовольствия, и ее смех прозвучал в унисон с пением птиц.

Молодая женщина посмотрела вниз и увидела герцогиню Юнару в окружении своих пернатых питомцев. Самые храбрые из птиц – попугаи с ярким оперением, райские птицы с лазурными и алыми перьями в хвосте, белоснежные голуби – подлетали к ней и доверчиво клевали зерно с ее ладоней.

Нетаргер осторожно похлопал Ганиморо по плечу и повел к винтовой лестнице. Они спустились вниз и подошли к Юнаре. Повсюду летали птицы, и Ганиморо показалось, будто она находится в плотном кольце пернатых созданий, которые окутывают ее огромным живым одеялом. Молодая женщина почувствовала, что задыхается среди множества теплых трепещущих тел.

В следующее мгновение она очутилась прямо напротив Юнары. У Избранной возникло ощущение, что рядом с ней некое существо, совсем не похожее на обычных людей.

Герцогиня была высока ростом даже по сравнению с Кевлеренами-мужчинами. Ее черные глаза смотрели на Ганиморо абсолютно равнодушно. Чертами лица Юнара напоминала нынешнюю императрицу, но отличалась гораздо большим изяществом, словно была сделана из фарфора, а Лерена – из обычной глины. Ганиморо поспешила отогнать эту дерзкую мысль; нехорошо думать подобным образом об императрице.

Мягкое птичье крыло коснулось щеки молодой женщины, и она невольно отшатнулась. Заметив это, Юнара улыбнулась. Ганиморо смутилась. «Ради моей императрицы я должна быть храброй», – напомнила она себе.

Юнара что-то тихо произнесла, и птицы моментально вспорхнули под потолок купола.

Ганиморо учтиво поклонилась.

– Я доставила послание императрицы Лерены ее возлюбленной сестре, герцогине Юнаре…

– Почему же она не воспользовалась магией, чтобы передать мне его?

Ганиморо замялась. Ей было трудно привыкнуть к тому, что кто-то может называть императрицу просто «она».

– Ее величество не сочла это нужным.

– Понятно.

От Ганиморо не скрылось, что Юнара слегка растерялась. Да, она сбита с толку. А это значит, что герцогиня – такая же простая смертная. Молодая женщина почувствовала себя более уверенно.

Впрочем, нет: замешательство сестры императрицы вызвано чем-то другим. Что-то иное занимает ее мысли. Юнара поймала на себе пристальный взгляд Ганиморо, и Избранная поспешила отвести глаза. В этот момент она поняла, что именно скрывает герцогиня: полуприкрытая подолом ее платья, на полу в лужице крови лежала мертвая птичка.

Ганиморо стало страшно. Она подумала, что Юнара, вероятно, пыталась прочитать ее мысли по пути в птичник, но тут же отмахнулась от этого предположения. Если бы магия была направлена в ее сторону, она бы наверняка это почувствовала.

– Случайно послание не касается Третьего Принца Мэддина? – спросила Юнара.

И тогда Ганиморо все поняла. Беспокойство герцогини связано с ее бывшим любовником; она думала о нем даже сейчас, когда он находился на пути в ссылку. У молодой женщины словно камень свалился с души.

– Вовсе нет, ваше высочество.

– Это нечто иное?

– Совершенно иное.

– Что ж, хорошо.

– Ее величество желает, чтобы вы как можно скорее явились во дворец. Она собирается обсудить с вами вопрос чрезвычайной важности.

– Что же это за вопрос?

– Меня попросили сообщить, что это касается королевства Ривальд.

Юнара неожиданно рассмеялась. – Ривальд?..

Она произнесла это слово таким тоном, словно речь шла о каком-нибудь ничтожном свинопасе, а не о соседней стране.

Ганиморо ничего не ответила, и тогда Юнара небрежным тоном добавила:

– Разве может представлять какую-то важность то, что связано с Ривальдом?

– Я не вправе что-либо говорить, ваше высочество, но поскольку меня посвятили в суть послания, то могу сказать, что это действительно очень важно. Не исключено, что существует угроза нашей безопасности.

Юнара напряглась, но растерянное выражение так и осталось на ее лице.

– Безопасности империи?..

– Именно.

Юнара кивком приказала Ганиморо следовать за ней, и они вместе зашагали к озеру, расположенному в северной части птичника. Нетаргер шел следом, держась чуть поодаль.

Это было самое большое искусственное озеро во всем Омеральте, а может, даже во всем мире. Лонгьярд в ширину и два лонгьярда в длину. Здесь имелся даже маленький островок, соединенный с берегом коротким деревянным мостом – причуда архитектора. Услышав человеческие шаги, с озера, хлопая крыльями, испуганно взлетели цапли и журавли, чьи гнезда располагались в высоких желтых камышах возле одного из берегов.

– Ты больше ничего не можешь мне сказать? Ганиморо отрицательно покачала головой.

Она заметила, как герцогиня украдкой бросила взгляд на Нетаргера. Избранный вежливо кашлянул, прикрыв рот ладонью, и сказал:

– Возможно, это как-то связано с ривальдийской Боевой Ассоциацией.

Ганиморо поняла намек Юнары, но все же смогла скрыть свое удивление. Конечно же, ей следовало этого ожидать. После императрицы никто, кроме ее сестры, не был столь осведомлен о том, что происходит в мире. Ну, наверное, еще герцог Паймер, напомнила себе Ганиморо. Даже маленькая мышка не может справить нужду, чтобы по меньшей мере кто-то один из этой троицы не узнал об этом.

– Да, кажется, что-то такое припоминаю. Да-да, именно: я что-то слышал о ривальдийских офицерах, недовольных порядками в стране, – встрял в разговор Нетаргер.

А вот это уже ближе к истине, подумала Ганиморо.

– Я должна поскорее вернуться к императрице, ваше высочество, – быстро произнесла молодая женщина и тут же осознала свою ошибку. Сама того не желая, она выложила им все, что они хотели знать.

Не совсем, поправила себя Избранная. Их ожидает малоприятный сюрприз.

– Конечно. Передай моей сестре, что я буду во дворце через час.

Нетаргер зашагал впереди Ганиморо, показывая ей дорогу. По пути ей пришлось перешагнуть через лужицу крови, растекшуюся вокруг мертвой птицы.

– Неужели сестра затевает со мной какую-то игру? – спросила Юнара.

Нетаргер пожал плечами. Он знал, что герцогиня просто размышляет вслух и не ожидает ответов на свои вопросы. Да и в любом случае, разве он смог бы ответить на этот вопрос? Даже Избранный, главнейший из Акскевлеренов, не имел права обсуждать действия императрицы, невзирая на свои обязательства осведомлять Юнару и давать ей советы.

Герцогиня и Нетаргер находились в ее паланкине. Его несли восемь носильщиков, а еще восемь слуг шли впереди, прокладывая дорогу. Их сопровождали десять личных стражников Юнары – пять впереди паланкина и пять позади.

Через неплотно задернутые занавеси, скрывающие герцогиню от посторонних взглядов, Нетаргер видел желтые каменные здания. Периодически он замечал знакомые лица, провожающие взглядом паланкин. Местный пожарный, который по ночам патрулировал улицы в этом районе Омеральта; женщина, каждое утро приходившая за водой к фонтану, вслед за которой бежала чуть ли не сотня ребятишек; один из личных слуг Юнары с хитроватым выражением лица…

Наверное, собрался встретиться со своей подружкой, подумал Нетаргер. Он знал все, что нужно было знать о прислуге Юнары. Он еще поговорит с этим слугой; пока же герцогине не обязательно об этом знать – в конце концов, не такая уж и большая провинность, а у слуги, возможно, имеется уважительная причина отлучиться из замка.

– Это на нее не очень-то похоже, – продолжала Юнара, качая головой. – Лерена даже в детстве не любила играть. Она столь же серьезна, как Паймер – игрив.

– Значит, безопаснее предположить, что за ее действиями кроется нечто серьезное, – сказал Нетаргер.

Ему тоже очень хотелось узнать, зачем императрице понадобилась Юнара, хотя Избранный и не имел желания заниматься какими-то тайнами. Но вот герцогиня обязательно займется этим. Она считает, что все, даже сама императрица, ей завидуют, и поэтому стараются ослабить ее влияние. Нетаргер был убежден, что неуемное стремление Юнары постоянно искать скрытые мотивы чужих поступков – неотъемлемая часть ее характера. Для нее это было так же естественно, как дышать и думать. Он обратил внимание на эту ее черту еще во время их первой встречи, когда обоим было по семь лет. Испуганный, одинокий мальчик, недавно оторванный от родителей, – и шаловливая, удивительно красивая девочка с самыми длинными волосами, которые он когда-либо видел.

Она сразу же привлекла его внимание. С самого начала Нетаргер и любил, и ненавидел ее за то, кто она такая. Иногда он задумывался, от кого же Юнара унаследовала свой нрав – от матери, покойной императрицы Хетты, или от отца, Бовайна, о котором Нетаргер почти ничего не знал, за исключением того, что тот обладал вспыльчивым характером, а на щеках у него были видны следы лопнувших кровеносных сосудов. Нетаргер предполагал, что Юнаре в большей степени передались именно отцовские гены, потому что Хетта отличалась невероятно замкнутым и спокойным нравом; с ней могла сравниться разве что Лерена, ее старшая дочь и преемница.

Юнара внезапно подалась вперед, и Нетаргер машинально протянул руку, чтобы удержать ее. Герцогиня с недовольным видом отодвинулась. Увидев ее глаза, он понял, что взгляд Юнары устремлен куда-то в пространство. Избранный ощутил присутствие Сефида: волосы у него на затылке встали дыбом.

Герцогиня приоткрыла рот; она не произнесла ни звука, но по ее губам Нетаргер прочитал слово «да». Неужели это послание от Лерены?.. Юнара откинулась на сиденье; выражение ее лица стало мрачным, она старалась не встречаться взглядом с Нетаргером. Кто бы ни вступил с нею в контакт и что бы там ни сообщил, Избранного это не касалось.

По крайней мере сейчас.

Паланкин остановился у главного здания дворца, где располагался тронный зал и личные апартаменты императрицы. Стражник распорядился, чтобы носильщики доставили ее высочество в резиденцию Лерены.

– В любом случае, – сказала Юнара, – это слишком большая тайна даже для двора императрицы.

Нетаргер нахмурился. Сам того не ожидая, он начал беспокоиться за свою госпожу. Дела начинали принимать слишком серьезный оборот. Запахло чуть ли не заговором…

Как ни странно, Юнара немного успокоилась. Заметив озабоченное выражение лица Избранного, она рассмеялась.

– Если бы моя сестра что-то замышляла против меня, то вряд ли бы позволила половине дворца увидеть мое прибытие.

Нетаргер кивнул. Герцогиня, конечно, права.

– Кроме того, – продолжала Юнара, – мы все-таки любим друг друга. Пока что любим.

На это Нетаргер ничего не ответил.

Спустя какое-то время они оказались в покоях императрицы. Там их ожидала Ганиморо.

– Добро пожаловать во дворец, ваше высочество, – сказала она, низко поклонившись. – Императрица ожидает вас.

Ганиморо провела герцогиню и Нетаргера в личный кабинет императрицы – уменьшенную копию тронного зала, где находилась также и уменьшенная копия самого трона.

Кроме Лерены, в помещении находились ее ближайшие советники.

– Значит, вопрос все-таки не настолько секретный, если из него не делается тайны для придворных, – шепнула Юнара своему Избранному.

Нетаргер отметил про себя одну деталь. В кабинете императрицы собрались лишь высокопоставленные сановники. Младшие министры, советники, глашатаи и чиновники низших рангов на этой встрече отсутствовали. Только Лерена и члены кабинета министров – за исключением трех генералов и двух адмиралов.

Все они столпились возле стола, стоявшего в центре комнаты. По всему столу были разбросаны карты, уголки которых прижимались подсвечниками. Где-то вдалеке Нетаргер услышал лай любимых собак Лерены. В этом имелся некий особый смысл: Юнара выбирала своих питомцев из воздушной стихии, а Лерена – из земной. Здесь, подумал Нетаргер, и заключается различие между ними, а также их потенциальными способностями.

Ганиморо негромко кашлянула, и императрица подняла голову. Она явно обрадовалась, увидев Юнару, чем буквально поразила и саму герцогиню, и Нетаргера.

– Благодарю тебя, сестра, за то, что ты пришла, – сказала Лерена, протягивая руку Юнаре.

Герцогиня подошла к императрице, взяла ее руку и сделала реверанс.

– Благодарю за добрые слова, ваше величество, – сказала она и вопросительно посмотрела на советников императрицы.

– В чем дело? Ганиморо сказала, что будет обсуждаться вопрос, связанный с Ривальдом.

– Боевая Ассоциация захватила власть в свои руки, – сообщила Лерена.

Юнара едва удержалась, чтобы не сделать пренебрежительный жест. В конце концов, уже давно ведутся разговоры о том, что рано или поздно нечто подобное должно произойти. Однако серьезное выражение на лицах министров остановило ее.

– Что ж, отлично, – произнесла герцогиня. – Мы никогда особенно не ладили с Торговой Ассоциацией с тех пор, как она получила полномочия…

– Вся власть в Ривальде принадлежит Боевой Ассоциации! – перебила ее Лерена. – Ты что, не понимаешь?

На какое-то короткое мгновение Юнара пришла в замешательство.

Нетаргер смело шагнул вперед.

– Ее величество, вероятно, хочет сказать, что ваша семья больше не правит в королевстве Ривальд?

Юнара заметно побледнела и прижала руки к груди.

– Неужели в Ривальде действительно свергли Кевлеренов?! Лерена молча кивнула.

– А наши кузены? Что с ними случилось? Их убили?

Лерена сделала знак Генералу Второму Принцу Родену Кеплерену, своему двоюродному брату и главе хамилайской разведки. Это был невысокий мужчина с суровым выражением лица и редкими седеющими волосами.

– Прошлой ночью ее величество услышало зов…

– Крик! – перебила Лерена. – Громкий крик, который был направлен мне Сефидом!

– … крик Сарры Кевлерен, королевы Ривальда. Это был отчаянный зов о помощи…

– Я чувствовала ее боль, Юнара! – воскликнула Лерена. – Мне никогда раньше не доводилось испытывать что-либо подобное…

– Когда мы узнали об этом от ее величества, то вначале не поняли всего значения случившегося, – продолжал Роден. – Мы тоже осуществили Обладание. Возможно, кузина, сегодня утром вы ощутили отголосок наших действий…

Юнара кивнула, хотя в действительности была слишком сосредоточена на собственном Обладании, чтобы заметить чье-либо другое; она принесла в жертву нескольких своих питомцев, пытаясь определить местонахождение Мэддина. После отъезда принца герцогиню обуревало желание определить расстояние между ними, словно оно могло служить мерой возмездия. Пусть ей и не удалось убить Мэддина, но она решила, что изгнание станет для него заслуженным и справедливым наказанием.

Роден нервно облизнул губы.

– Почти сразу мы узнали о том, что Боевая Ассоциация взяла в плен королевскую семью. Мятежники убили саму Сарру и умертвили всех ее Акскевлеренов и питомцев…

Голос генерала задрожал. Он умолк, не в силах продолжать дальше.

Юнара испуганно посмотрела на него. Нетаргер положил руку ей на плечо и спросил:

– Зачем?

– После смерти Сарры и уничтожения всего, что было ей дорого, остальные ривальдийские Кевлерены были настолько, по всей видимости, потрясены, что потеряли волю к сопротивлению. Таким образом, Боевая Ассоциация сумела установить жесткий контроль над королевством, – объяснила Лерена. – Кевлерены получили страшный урок. Беспрекословное повиновение и строжайшая дисциплина – вот теперь их удел.

– То есть Кевлеренов заставили подчиняться воле Ассоциации?!

Как ни старалась Юнара, ей так и не удалось скрыть своего ужаса.

– Именно так, – ответил Роден.

– Не могу в это поверить!

– Утром пришло подтверждение, – сказала Лерена. – Я получила послание от младшего сына Сарры, ее единственного прямого наследника, который чудом осталсяв живых. Он дал понять, что воспользовался Сефидом, находясь под вражеским контролем. Попросту говоря, ему приказали, чтобы он сообщил нам о случившемся. Боевая Ассоциация хотела, чтобы мы узнали об их действиях.

– Этого нельзя было допустить, – гневно произнесла Юнара. – Ведь это же наши родственники!

– Дальние родственники, – напомнил Роден. – До сегодняшнего утра они являлись нашими врагами.

– Скорее соперниками, – возразила герцогиня и взглянула на Лерену. – Ты, конечно же, не можешь оставить их в беде!

Лерена вновь протянула сестре руку.

– У меня нет выбора, сестра. Военные разлучили Кевлеренов с их Акскевлеренами и питомцами, заперли во дворце… Если кто-либо из них самовольно воспользуется Сефидом, мятежники в отместку убьют любого Кевлерена и всех, кто ему дорог.

– Но это же настоящее преступление! Массовое убийство!.. – воскликнул потрясенный услышанным Нетаргер.

Его слова прозвучали явно не к месту, однако Избранному простили его реплику.

– И мятежники сделают то же самое, если мы вмешаемся, – добавил Роден.

– Каковы намерения Ассоциации по отношению к нам? – спросила Юнара.

Лерена пожала плечами и указала на разбросанные по столу географические карты.

– Мы получили данные о том, что на границе происходят беспорядки – в частности, в районе Геймвальда. Но ситуация не настолько опасна, чтобы стать предметом серьезного беспокойства. Наши намерения могут быть столь же неясны мятежникам, как их замыслы – нам. Для управления Ривальдом они создали Комитет Безопасности. Мы ничего не знаем о том, что это за организация, какова проводимая им политика и каково отношение к империи… Нам остается лишь ждать.