Ключи власти (№1) - Наследство

– Мы должны следовать за ним, куда бы он ни направлялся.

Камаль кивнул в знак согласия. Дженроза снова уселась в седло, и они поехали назад, к малозаметной узкой просеке. Вскоре после того, как друзья свернули на нее, она начала понемногу подниматься и из долины уходила в лес.

Камаль показал вниз, на землю.

– Здесь еще пока достаточно сыро, и вот вам следы трех коней, причем следы одного из них глубже двух других.

Он взглянул на Дженрозу и обезоруживающе улыбнулся:

– Вы были правы.

Дженроза в ответ тоже улыбнулась, почти застенчиво, и про себя удивилась тому, что после этого признания Камалем почувствовала себя лучше.

По склону, хотя он был и не таким уж крутым, им пришлось подниматься шагом, а затем Камаль велел им сойти с лошадей и вести их на поводу, чтобы дать животным хотя бы небольшую передышку. Меньше чем через час он внезапно остановился и внимательно осмотрел землю в стороне от тропы.

– Они останавливались здесь. Кто-то лежал на траве. Смотрите, здесь кровь.

– Боже, – ослабевшим голосом произнес Эйджер. – Они его ранили.

– Мы должны двигаться быстрее, – сказал Камаль и вскочил в седло. Он ласково похлопал свою лошадь по шее. – Прости, но нам очень нужна твоя сила, – обратился он к ней.

Тропа была еще скользкой после ночного дождя, ехать по ней было тяжело, однако мысль о раненом Линане подгоняла друзей, и животным, казалось, передалось их волнение и спешка. За час до полудня они добрались до восточной оконечности долины и рискнули на десять минут остановиться и спешиться, чтобы дать хоть небольшую передышку лошадям, затем продолжили путь. Подниматься стало легче, склон становился все более пологим, и вскоре подъем закончился. К тому моменту, когда солнце добралось до зенита, друзья выехали из леса, и теперь перед ними расстилалась равнина.

– Там вдалеке река Барда, – произнес Эйджер. – Когда я работал на торговцев, мне не один раз приходилось проплывать по ней. Обычно они пользуются баржами, доставляя товары из Спарро в Даавис.

– Что ж, вот и ответ на вопрос Камаля, – сказала Дженроза.

Друзья взглянули на девушку.

– На какой вопрос? – спросил Камаль.

– Прадо направляется к реке, – ответила она. – Эйджер говорил, что он, должно быть, хочет с кем-то встретиться. А что, если встреча назначена где-нибудь далеко отсюда, например, в Хьюме? Не может же он всю дорогу проделать верхом и при этом надеяться ускользнуть от преследования – он везет королевский багаж, помните?

Эйджер широко раскрыл глаза.

– Ну конечно! Как только мне это не пришло в голову? Конечно, Прадо собирается воспользоваться рекой. Времени у него гораздо больше, чем у нас! Если бы Дженроза не указала нам верную дорогу, мы никогда бы их не нашли. Мы могли навсегда потерять Линана.

– Но что это за встреча? – спросил Камаль. – Зачем ему нужно было рисковать и похищать Линана, если не для того, чтобы вернуть его в Кендру? С кем Прадо может встречаться по дороге туда? В качестве заложника Линан не стоит ни гроша. Арива скорее должна бы заплатить за то, чтобы его убили, а не избавляли.

– Может быть, как заложник он и в самом деле ничего не стоит, – медленно проговорил Эйджер, – но он кое-что стоит как символ.

– Что ты хочешь этим сказать?

Эйджер покачал головой.

– Я пока что не уверен…

– Смотрите, – воскликнула Дженроза, указывая вперед.

Камаль и Эйджер взглянули на равнину, но ничего не увидели.

– Вот там, под теми деревьями, – почти выкрикнула девушка.

– Под каким деревьями?

Дженроза подъехала к Камалю и остановила свою лошадь возле его чалой лошади, а затем обеими руками повернула его голову.

– Разве вы слепые? Вот под теми деревьями!

Сперва Камаль опять ничего не увидел, но спустя мгновение разглядел тени, двигавшиеся в маленькой рощице, показанной Дженрозой. Он напрягся в своем седле.

– Это они, – уверенно заявил он.

Теперь и Эйджер рассмотрел отдаленные фигуры в тени деревьев.

– У вас зоркие глаза, Дженроза. Конечно, с одним глазом трудно быть уверенным, однако я сказал бы, что до них около четырех часов езды отсюда.

Камаль вытянул палец в направлении рощицы, прищурил сперва правый глаз, затем левый, пробормотал себе под нос какие-то подсчеты и произнес:

– Пожалуй, что скорее часа три.

– Они уходят! – воскликнула Дженроза. – Они выехали из-под деревьев и направляются прямо к реке.

– Если только нам удастся добраться до Барды раньше, чем они найдут баржу, мы захватим их, – сказал Эйджер.

– Значит, чем скорее мы там окажемся, тем будет лучше, – отозвался Камаль, и все трое пришпорили своих лошадей, пустив их головокружительным галопом, пытаясь выжать из животных все силы до последней капли. Лес остался позади, теперь друзья мчались по равнине, и в душе каждого впервые с момента исчезновения Линана теплилась надежда.

Кони Прадо и его соучастников не могли долго выдерживать галоп, поэтому Прадо перешел на спокойный шаг, чтобы дать животным возможность отдышаться.

– Они нас схватят! – закричал Эзор.

– Сперва мы доберемся до реки, – ответил Прадо ему и Бейзику. – Это все, что имеет значение. Их кони не смогут выдержать такую скорость дольше, чем наши.

– Может быть, их кони свежее наших, – заметил Бейзик.

– Перед ними путь по меньшей мере в пять лиг, – огрызнулся Прадо.

– Но что будет, если на реке не окажется барж? – спросил его Эзор.

– В этом месте Барда круто изгибается, и берег здесь крутой. На ночь лоцманы встают здесь на якорь. Мы что-нибудь найдем.

– Хотел бы я на это надеяться, – едва ли не шепотом сказал Бейзик, обращаясь к Эзору так, чтобы этого не услышал Прадо. – Мне вовсе не улыбается мысль о том, что придется драться с Камалем Аларном.

Эзор с кислой физиономией взглянул на Бейзика и ничего не ответил. Он боролся с искушением пустить своего коня галопом, понимая, что если они измотают своих коней раньше времени, то их будет ждать незавидная участь. Он взглянул на принца, обвисшего на руках Прадо, как мешок с зерном, и мысленно пожелал, чтобы он сам оказался в стороне от происходившего. Он приказал себе спокойно сидеть в седле, однако не мог устоять и каждые несколько минут оглядывался. При этом всякий раз ему приходилось убеждаться, что погоня приближалась. Бейзик был прав, у их преследователей лошади были свежее, и они гнали животных на пределе возможностей, чередуя рысь и галоп.

До реки оставалось около пяти километров, когда произошло сразу два события. К принцу вернулось сознание, и он выпрямился в седле. Такое внезапное изменение веса седоков подхлестнуло коня Прадо, и тому пришлось изо всех сил натянуть поводья, чтобы конь не рвался в сторону. Эзор выругался и в сотый раз оглянулся.

– Прадо! – закричал он. – Они перешли на галоп!

Прадо свирепо ударил своего коня, и несчастное животное взвилось на дыбы, высоко подняв голову, а потом понеслось галопом прямо к реке. Бейзик и Эзор не отставали от своего вожака.

Линан не мог себе представить, что происходило. Перед его глазами по-прежнему оставалась зеленая равнина, а откуда-то спереди доносился свежий запах воды. Его мучители неслись во весь опор, и по застывшим выражениям их лиц он мог понять лишь то, что они были чем-то напуганы. Где-то в глубине его сознания мелькнула неясная мысль о том, что угрозой для них могли стать его друзья, однако у него не было ни сил, ни желания что-нибудь предпринимать. Он попробовал закрыть глаза, чтобы обрести хоть какую-нибудь ясность в мыслях, однако тотчас же он почувствовал, что теряет равновесие, и был вынужден снова открыть их.

Теперь они ехали между деревьями и были вынуждены замедлить бег коней. Откуда-то издалека сзади ветер донес до слуха Линана крики. Он узнал грохотавший голос Камаля и попытался закричать в ответ, однако из его горла вырвался лишь слабое хрипение. Конь свернул, обходя колючее дерево, вновь галопом помчался вперед, потом Прадо натянул поводья, и животное резко остановилось. Разгоряченный конь переступал ногами, дергал головой, а изо рта у него капала пена.

Шагах в пятидесяти перед собой Линан увидел реку; возле берега стояли на якоре две широкие баржи. Подоспели Бейзик и Эзор, и Прадо выкрикнул:

– Скорее! Это наш последний шанс!

Они снова пришпорили коней и остановились уже на берегу. Бейзик и Эзор спешились. Эзор побежал к барже, которая стояла справа и была меньших размеров, чем вторая, к которой бросился Бейзик. Прадо тоже соскочил с коня и взял в руку поводья всех трех животных. До слуха Линана вновь донесся боевой клич Камаля.

– Камаль! – крикнул он, однако крик получился слишком слабым, таким, что его услышал только Прадо. Он занес ногу и носком сапога ударил принца под колено. Линан вскрикнул от боли и стал падать в сторону, однако привязанные к луке седла руки удержали его от падения. Впереди послышались неясные выкрики. Прадо мечом перерезал веревку, освободив руки Линана, и стащил его с коня. Появился Эзор, схватил Линана за волосы и поставил на ноги.

– Пошевеливайся! – приказал он и толкнул Линана в спину.

Дрожащей походкой Линан направился вперед, осторожно переставляя ноги, чтобы не упасть. Он дошел до берега, и грубые руки направили его к обшитому досками борту, а затем перебросили через него. Он почувствовал, как закачалось все под его ногами, вспомнил свое последнее приключение, связанное с лодкой.

– Нет… – вырвалось у него, однако прежде чем он успел договорить, последовал новый толчок, и он упал на дно баржи. Принц попытался поднять голову, но тут же получил резкий удар по лицу за эту попытку. Ему показалось, что его челюсть взорвалась от боли, и он закричал. Никто не обратил внимания на его крик, он слышал только ржание и топот коней, когда их вели на борт. Дважды их копыта оказывались не больше чем на ширине пальца от головы Линана. Прадо выкрикивал команды, и Линан почувствовал, что судно отходило от берега. Крики Камаля теперь слышались уже очень близко.

– Камаль… – Линан опять попытался поднять голову, однако тут же ему показалось, будто она была тяжелее, чем все взятые вместе камни, из которых был построен дворец в Кендре.

Затем послышался громкий треск, и принц перекатился на спину. Белый парус затрепетал над ним, наполнился ветром, и голос Камаля растворился и в конце концов пропал совсем.

Когда в сердце Камаля появилась уверенность в том, что лошади смогут преодолеть необходимое расстояние, он поднял голову и издал боевой клич Красных Щитов, пришпорив свою лошадь и пустив ее галопом. Эйджер и Дженроза не отставали от него.

Камаль выхватил из ножен меч и наклонился вперед, держа меч параллельно голове лошади, – ему много раз приходилось видеть, как враги бежали от него во время атаки, поэтому он знал, каким устрашающим был его вид на полном скаку, и надеялся, что Прадо и его сообщники поддадутся панике и сделают какую-нибудь глупость.

Было ясно, что они видели его, потому что они тоже пустили своих коней галопом. Теперь оставалось домчаться до реки, и Камаль с ужасающей ясностью понял, что если только какая-нибудь неожиданность не остановит негодяев, то они вместе со своей жертвой легко преодолеют это расстояние. Он с силой пришпорил лошадь, пытаясь заставить ее уставшие натруженные мышцы работать сильнее, однако ее голова уже начала склоняться, и он понимал, что бежать быстрее она уже не сможет. Позади него Эйджер и Дженроза начали понемногу отставать.

В ярости и отчаянии он снова и снова выкрикивал свой боевой клич, и все же наступил момент, когда враги скрылись за деревьями, отделявшими равнину от реки, а он был еще за добрых пятьсот шагов от них. Следующая минута показалась Камалю самой долгой за всю его жизнь. Когда ветви первых деревьев хлестнули его по лицу, он натянул поводья, озираясь в поисках свободного прохода к реке. Впереди и слева послышались звуки борьбы, и он направил лошадь на эти звуки. Заросли стали гуще, и в конце концов ему пришлось спешиться. Тогда он побежал, упал, споткнувшись о корень, вскочил и снова бросился вперед. Когда ему удалось преодолеть последние деревья и высокие кусты, он увидел баржу, отходившую от берега, на борту которой стоял Прадо со своими сообщниками и конями. Линана видно не было, и горло Камаля перехватило от холодного страха. Он метнулся вперед, однако когда он добежал до берега, баржа была уже на середине реки, а ее парус наполнился попутным ветром.

Тут он заметил вторую баржу, поменьше, и бросился к ней, но тотчас остановился. На берегу лежало тело человека с головой, рассеченной от лба до подбородка, а рядом с телом валялось рулевое весло и обрывки паруса.

– Боже мой, нет! – вырвалось у него. – Линан!

Однако подойдя ближе, он понял, что покойник был гораздо большего роста, чем принц.

К нему подбежал Эйджер и опустился на колени возле мертвеца.

– Это лоцман, – мрачно произнес он и, поднявшись, показал на удалявшуюся баржу.

– Все-таки он остался у них в лапах, – с горечью сказал он.

Вместе с подошедшей Дженрозой они молча смотрели на реку до тех пор, пока очертания паруса не скрылись из виду.

Глава 22

В лицо Линана плеснула холодная вода, и он мгновенно проснулся. Первым его ощущением было то, что непереносимая боль в челюсти притупилась и как будто отдалилась, кровь перестала так ужасно пульсировать, как это было до сих пор, а когда он осознал, что наступила ночь, что небо на самом деле было темным, он понял и то, что его собственное состояние наконец вернулось к нормальному. Над ним, словно остаток последнего кошмара, стоял Прадо с бронзовым кувшином в руке.

– Ну что ж, по крайней мере, ты все еще жив, птенчик, – произнес он, отошел и перестал обращать на Линана какое-либо внимание.

Линан попробовал сделать несколько движений и обнаружил, что его руки и ноги слушались его, хотя и неохотно. Он медленно поднялся и немного постоял на месте, привыкая к мягкому покачиванию баржи. Это оказалось не так ужасно, как то, что ему запомнилось, но в последний раз его качали морские волны, а сейчас судно спокойно двигалось по безопасным спокойным водам реки Барда. Баржа была нагружена тюками чего-то, напоминавшего лен и сено, а кони его похитителей стояли на привязи возле единственной мачты. Эзор сидел на носу баржи, а Бейзик возле мачты рядом с конями. Сам Линан находился тоже на носу, рядом с ним стоял Прадо, а чуть дальше рулевой. Линану бросилась в глаза ужасная рана на лбу незнакомца. На одном из рукавов рулевого он заметил голубую полоску и по ней понял, что перед ним был лоцман баржи. Это был высокий худой четт с золотистой кожей и волосами, черными, как сама ночь.

– Добро пожаловать, соня, – произнес четт глубоким певучим голосом и улыбнулся самым дружелюбным образом. Его правая нога стояла на педали, связанной с рулевым веслом, а руки были заняты шкотами, которые проходили сквозь сложную систему блоков к парусу.

– Меня зовут Гудон, – сказал лоцман. – А тебя? Ох!

– Если не хочешь, чтобы я снова тебя ударил, заткнись со своими вопросами, – повелительно и угрожающе произнес Прадо.

– Очень своевременное напоминание о том, что я должен держать рот на замке. Благодарю вас, благодетельный господин.

Линан не смог понять по голосу лоцмана, с сарказмом или нет тот произнес свою благодарность, да и Прадо не понял этого по невозмутимому выражению лица четта. Гудон смотрел на реку и выглядел так, что его трудно было в чем-либо упрекнуть.

– Куда мы плывем? – спросил Линан у Прадо.

Прадо не обратил внимания на его вопрос, но сам спросил Гудона:

– Далеко ли отсюда до Даависа?

– До Даависа, господин, два дня пути при попутном ветре. При безветренной погоде путь займет дня четыре, или даже больше. Ну, а если с ветром не повезет, то, по крайней мере, дней семь. Если ветер будет и вовсе плохим…

Прадо перебил его.

– Отлично, чтобы там ни было. Так вот, если мы не доберемся до Даависа за два дня, я раскрою твою голову до конца, а потом сброшу тебя в реку.

Для большего впечатления он коснулся рукоятки своего меча.

Гудон энергично кивнул.

– О, конечно. Мне следует делать то, что мне велят, заставить ветер повиноваться мне и доставить вас в Даавис за два дня. Иначе я погибну.

– Присматривай за ними обоими хорошенько, – приказал Прадо Бейзику и направился вперед, чтобы поговорить с Эзором.

Гудон взглянул на Линана.

– Значит, ты не злодей? – Линан отрицательно покачал головой. – А ты тоже сойдешь в Даависе?

– Хватит болтать, – рявкнул Бейзик, направляясь на корму.

Он ткнул пальцем в лоцмана.

– Ты следи за рулем, а ты, – перевел он палец на Линана, – ты просто сиди смирно и тихо.

Линан прислонился спиной к борту. Осторожно он коснулся пальцами своей раны и удивился тому, каким толстым был наложенный на нее шов. Рубец тянулся от левого уха к челюсти. Линан сохранил лишь обрывочные воспоминания от своей первой беседы с Прадо и теперь не мог понять, что же он такое сделал, чтобы заслужить этот рубец. Неужели это произошло всего лишь прошлой ночью? Теперь тот ночной разговор казался невероятно далеким. Принц увидел, как Прадо, разрезав один тюк сена, распределил его между конями. Наблюдая за ним, Линан осознал, что впервые в жизни возненавидел человека так сильно, что с удовольствием убил бы его и ни на миг не пожалел бы об этом.

Ветер изменил направление с северного на северо-восточное. Гудон опытными движениями потянул канаты, чтобы парус баржи оставался тугим, однако на какой-то миг баржа накренилась в сторону. Кони беспокойно заржали и затопали копытами, поэтому Бейзик и Эзор бросились помогать Прадо успокаивать животных.

Линан увидел, что Гудон улыбается ему, и усомнился в том, что баржа накренилась случайно.

– С твоей раной все в порядке? – шепотом спросил он лоцмана, пользуясь тем, что его похитители отвлеклись.

– О да, господин. Я приложил к ней мое зелье хэту, и теперь все будет хорошо.

– Зелье хэту?

– Удивительное снадобье. Оно залечивает небольшие раны, добавляет остроту соусам, придает аромат воде, а если вы подмешаете его в напиток для девушки, то она полюбит вас.

– Откуда ты родом, Гудон?

– Из реки, маленький господин.

– Но ведь ты же четт.

– Да, это верно. Однако в дни моей юности я был путешественником, и ушел далеко от Зеленых Океанов. Когда я впервые увидел эту роскошную воду, которую вы все называете Барда, я родился заново. Потому я и говорю тебе, что я вышел из реки.

– Из какого ты племени?

– Из племени щуки и форели, серебряного брюха и мухолова, желтохвоста и карпа.

Линан поджал губы.

– Ты вышел из реки.

– Верно, – ответил Гудон, по-прежнему улыбаясь. – А откуда вышел ты?

Линан вздохнул.

– Может быть, тоже из реки, – уныло ответил он.

– Если так, то мы братья, ты и я, – сказал Гудон. – А доказательством тому могут служить шрамы на наших лицах.

– Благодаря Джесу Прадо.

– Благодаря судьбе.

– Долго ли на самом деле плыть до Даависа?

– Ты так сильно хочешь туда попасть?

– Нет.

– Тогда, может быть, целую вечность, – загадочно произнес Гудон. Однако прежде, чем Линан успел спросить, что означали эти слова, лоцман слегка кивнул в сторону Бейзика, возвращавшегося на корму после того, как негодяям удалось успокоить коней.

– Смотри на реку, маленький господин, на берега, которые проплывают мимо подобно снам. Для тебя это лучший способ провести время.

Благодаря этому странному разговору на сердце у Линана стало легче, и теперь он мог не обращать внимания на сердитые взгляды Бейзика и вообще на его присутствие. Воспользовавшись советом лоцмана, он стал смотреть на реку, на ее широкие изгибы, на блестевшую на воде лунную дорожку. Линан думал о том, будет ли конец у этого пути, или эта дорога приведет его к новой беде. Он вспомнил голос Камаля, который он слышал несколькими часами раньше, голос, звавший его, когда баржа отходила от берега, и надеялся на то, что его друзья в безопасности. До сих пор он не сознавал своих чувств по отношению к ним. Какая-то часть его сознания хотела, чтобы они сейчас не пытались следовать за ним, опасаясь за их благополучие, но другая часть, та, что была сильнее, отчаянно и безнадежно желала, чтобы они нашли его и вырвали из цепких лап Прадо.

Ночь тянулась медленно. Прадо велел Бейзику отправляться отдыхать и сам занял пост стража на корме. Линан присел на корточки, прислонившись к борту, и попытался заснуть, однако это у него не получилось. Его рана все еще ныла слишком сильно, не позволяя ему задремать, а по мере того, как проходило время, его мрачные опасения усиливались. Баржа медленно, но упорно поднималась вверх по реке по направлению к Даавису. Единственным утешением для Линана служила мысль о том, что он оказывался дальше и дальше от Кендры и все ближе к Зеленым Океанам. Если бы ему удалось бежать, он смог бы найти убежище среди свободных племен четтов, кочевавших по бесконечным зеленым равнинам со своими стадами маленьких выносливых лошадок, переходя от одного пастбища к другому.

Вскоре после полуночи Бейзик сменил Эйзера на носу баржи, а за час до наступления рассвета Эзор появился на корме, и Прадо ушел. Судя по угрюмому виду Эзора, недолгий сон не помог ему прогнать дневную усталость, поэтому, когда Гудон что-то негромко запел, он сердито велел лоцману заткнуться.

– Но ведь твой господин велел мне доставить вас в Даавис за два дня. Теперь я должен петь песню для ветра, чтобы он оставался попутным.

Эзор что-то проворчал себе под нос, но Гудону больше ничего не сказал, и лоцман возобновил пение. Его странная песня больше всего напоминала колыбельную, и в конце концов Линан задремал под звуки протяжной мелодии. Очнулся он от того, что Гудон легонько коснулся носком ноги его ребер.

– Наш сторож снова заснул и наслаждается сновидениями, – тихо сказал четт, кивнув в сторону Эзора, уткнувшегося лицом в тюки товара и размеренно всхрапывавшего. – Второй не сможет нас услышать, если мы станем говорить так же тихо, как говорит река.

– Ведь ты пел не для ветра, правда?

– Конечно. Но есть песни, которые сложены для того, чтобы успокоить ветер. Я должен предупредить тебя, маленький господин.

– Предупредить меня?

– Ты хочешь освободиться от этой компании негодяев?

– Да, очень хочу.

– Тогда слушай меня внимательно. Я кое-что придумал, только это будет опасно для нас обоих.

– Опасно? Насколько опасно?

Гудон пожал плечами.

– Ты умеешь плавать?

– Да, только не очень быстро.

Гудон нахмурился.

– Как ты думаешь, сможешь ли ты научиться плыть быстро, если для этого будет причина?

– Какая причина?

– Для тебя будет лучше пока не знать об этом.

– Когда я должен научиться?

– Уже скоро. Раньше, чем окончательно взойдет солнце. Раньше, чем благодетельный господин проснется и остановит нас.

– Нас?

– Да, верно. Наступило время, когда я должен оставить реку. Мне снова необходимо путешествовать.

– Ты поступаешь так из-за меня? Но почему?

– Для этого существуют знаки, маленький господин. Мы оба ранены, и эти раны на наших головах. Мы оба пленники. Мы оба хотим избежать судьбы, уготованной для нас благодетельным господином, а ведь я не верю, что он оставит меня в живых, когда я доставлю вас в Даавис. Да и река говорит мне, что наступило время уходить. Я очень внимательно прислушиваюсь к воде. Я уже говорил тебе, это судьба.

– До сих пор судьба служила мне не слишком-то хорошо.

– Но ведь судьба никому не служит. У нее есть свои секреты, свои планы, и бывает так, что мы не умеем читать их.

Тут Линан заметил, что баржа приблизилась к берегу.

– Ты собираешься пристать к берегу?

– Я бы мог это сделать, но тогда остальные непременно бросятся в погоню за нами, а верхом они быстро нас поймают.

Линан вспомнил расспросы Гудона о том, умеет ли он плавать.

– Мы должны будем перебраться через борт и доплыть до берега?

– Да, но еще не сейчас. Опасность еще не так велика. Если сейчас остальные заметят наше исчезновение, то они сами смогут причалить баржу и станут нас преследовать.

– Похоже, что мне не слишком нравится твой план.

– Это хороший план, маленький господин, есть только небольшие проблемы.

– Что за небольшие проблемы?

Гудон показал в сторону левого берега, который был теперь не дальше шестидесяти шагов от баржи.

– Вот те небольшие проблемы.

Линан встал и различил на фоне начинавшего мягко розоветь на востоке неба деревья на берегу.

– Но я не вижу ничего опасного.

В этот миг Эзор громко всхрапнул и раскрыл глаза.

– Просто ты не видишь ничего как следует, – быстро ответил Гудон, с силой оттолкнул от себя руль и одновременно налег на левый канат. Баржа повернула в сторону деревьев.

Эзор еще раз всхрапнул и, моргая, вскочил на ноги. Его движение в свою очередь разбудило Прадо, он тоже встал и с хрустом потянулся, затем посмотрел на изгиб реки, увидел, как близко они подошли к левому берегу, и велел Гудону отвести баржу от него. Гудон не обратил внимания на это приказание.

– Ты слышал, что сказал капитан! – прорычал Эзор. – Вернись обратно на середину реки!

И снова Гудон не обратил никакого внимания на распоряжение.

Эзор начал было обнажать меч, однако Гудон сильно ударил по рулевому веслу и вновь рванул канаты. Баржа сильно накренилась, и Эзор потерял равновесие. Линан без единого колебания выбросил вперед правую ногу и ударил его по голове. Противник зарычал и потерял сознание. Линан схватил его меч, выпрямился и встал перед Гудоном.

– Мне остается только молить Бога, чтобы ты был уверен в том, что делаешь, лоцман.

– Только одного Бога? – переспросил Гудон, не отрывая взгляда от деревьев на берегу. – Тебе следовало бы быть более щедрым, маленький господин.

В этот миг Бейзик оказался рядом с Прадо, и вместе они направились к Линану с обнаженными мечами.

– Ну-ну, парень, не будь дураком. Ты не сможешь справиться с нами обоими.

– Смогу, – ответил Линан, вложив в это короткое слово куда больше уверенности, чем было на самом деле в его душе. На открытой арене, со своим собственным оружием, да еще если бы не болела так сильно челюсть, он вполне мог бы быть уверенным в том, что способен совладать с двумя негодяями, однако сейчас, на этой барже он не мог быть вполне уверенным в победе. В следующие несколько секунд он с неподдельным удивлением доверился действиям Гудона, начавшего приводить в исполнение свой план.

Баржа двигалась теперь прямо по нависшим над водой ветвям ближнего дерева. Концы ветвей скрылись под водой, и движение баржи немного замедлилось. Ветви хлестнули по планширам, и Линан увидел на каждой из них гигантских угрей с белыми отростками вдоль всего тела, которые, казалось, шевелились подобно усам. Многие из этих невиданных тварей в мгновение ока нависли над баржей, после чего послышался шумный плеск воды возле противоположного борта. Прадо и Бейзик с изумлением смотрели на них. Линан успел увидеть, как некоторые из них обратились в черную массу и скрылись под водой.

Он быстро обернулся и спросил Гудона:

– А они не..?

– Да! Это – людоеды! – не дав принцу договорить, выкрикнул Гудон.

Кровь застыла в жилах Линана. Он понимал, что надо было бы найти укрытие, однако страх парализовал его. Гудон с силой толкнул его в спину, и он упал на доски палубы, а лоцман накрыл его своим телом. До его слуха донеслись звуки, напоминавшие треск разрывавшейся парусины, сменившиеся мягкими шлепками, означавшими, как он понял, опускание чудовищных тварей на палубу, на тюки с товарами, на спины коней. Вслед за этим раздались громкие крики с той стороны, где стояли привязанные кони, и Линан подумал, что это кричал Бейзик.

– Пора! – выкрикнул у него над ухом Гудон, вскочил на ноги и потащил Линана за собой к борту. Принц успел мельком увидеть длинные узкие очертания извивавшихся повсюду чудовищ с широкими темно-красными плавниками. По большей части они осматривали палубу, однако многие уже набросились на теплую плоть и теперь широко разевали свои маленькие пасти, полные острых, точно гвозди, зубов, раздирая ее. Прадо выплясывал какую-то ужасную джигу, пытаясь стряхнуть со своей правой руки вцепившуюся в нее тварь, Бейзик распростерся на палубе в луже собственной крови, осажденный четырьмя или пятью чудовищами, одно из которых впилось в его глазницу. Кони неистово брыкались и становились на дыбы в тщетных попытках освободиться от привязи.

– Прыгай! – приказал Гудон и наполовину поднял Линана над планширом. Принц перевалился через борт и упал вниз. Холодная темная вода ударила его в грудь и в лицо. Он начал отчаянно барахтаться, вынырнул на поверхность и набрал полные легкие воздуха. Сверху на него смотрел Гудон.

– Плыви к берегу! – прокричал четт. – Плыви так быстро, как только можешь! Выбирайся из воды!

С этими словами Гудон исчез.

Что-то вцепилось в волосы Линана. Он закричал, шлепнул руками по воде, наглотавшись воды, развернулся, увидел берег и поплыл к нему. Острые зубы прокололи его сапог и впились в кожу. Он яростно затряс ногой и сбился с ритма. Тотчас же зубы вонзились в его колено, и он почувствовал себя так, будто его ударили вилкой. На этот раз Линан, стиснув зубы, удержался от крика и снова поплыл к берегу. Последовал такой же удар по руке, возле запястья, в паху. Одна из отвратительных тварей пыталась разжать его зубы и пробраться в рот. Линану стало ясно, что он не сможет больше этого выдержать. Его рука коснулась чего-то впереди, и он машинально отдернул ее, однако вслед за этим другая рука тоже коснулась чего-то мягкого, податливого, и он понял, что это был прибрежный ил. Тогда он опустил ноги и, сделав три сильных гребка, выбрался на берег.

Плотоядная тварь коснулась его щеки плавником и опустилась на траву в трех шагах впереди, скорчившись перед нападением.