Пожав плечами, доктор расплылся в широкой улыбке:

— Он ошибся!

— Но я пришла к вам из-за обычной кишечной инфекции! — почти выкрикнула Лейни.

— Желудочное недомогание, от которого вы страдаете, бытовало задолго до того, как открыли всевозможные инфекции и вирусы. И называется оно — утренней тошнотой беременных.

Окаменев, Лейни уставилась на доктора.

— Вы… вы серьезно, да? — едва слышно пролепетала она. — Я жду ребенка?

Когда доктор увидел потрясенное выражение ее бледного лица, его тон существенно смягчился — от шутливой манеры не осталось и следа.

— Вы разве недовольны, мисс Маклеод?

Довольна? Чем довольна? Тем, что ее грехи выходят наружу? Тем, что за одну ошибку ей суждено расплачиваться всю оставшуюся жизнь? Довольна, что за ее ошибку придется расплачиваться еще и невинному ребенку?

— Я не замужем, — коротко бросила она, затем встала и подошла к окну. Кабинет доктора располагался на первом этаже медицинского комплекса. По тротуару деловито сновали люди. На желтый свет проскочил грузовик. Какая-то дама в джипе уговаривала пса с золотистой шерстью сесть на заднее сиденье. Влюбленные подростки неспешно прогуливались, обняв друг друга за талию.

Все идет своим чередом. Но только не для нее! Она беременна от человека, имя которого не в силах даже произнести вслух.

— Отец ребенка… — начал доктор.

— Вне досягаемости.

Ты такая красивая, Лейни. Она ясно услышала шепот Дика.

Доктор осторожно кашлянул. Лейни вздрогнула, почувствовав себя полной идиоткой. Нетрудно догадаться, о чем думает доктор. Слишком взрослая она девочка, чтобы «залетать» по неведению. Ошибочно уверившись в своем бесплодии, она никогда не интересовалась противозачаточными средствами. И потом, она ведь не была близка с мужчиной до того случая…

— Если вы определитесь с решением в течение ближайших дней, — между тем спокойно заметил доктор, — мы могли бы прервать беременность. Но времени осталось очень мало.

— Аборт?.. — От одной этой мысли ее передернуло и затошнило. — Нет. Не думаю, что…

Не могу поверить, что небеса послали мне такую красавицу, такое чудо, как ты.

— В наши дни это не такое уж страшное испытание. Мы…

— Нет. — Лейни порывисто обернулась от окна и схватила свою сумочку. — Я бы не смогла этого сделать. Спасибо вам, доктор, — поспешно проговорила она, отчаянно стремясь остаться в одиночестве и все обдумать.

— Я позвоню в аптеку, распоряжусь, чтобы вам дали таблетки от утренней тошноты и витамины с железом. У вас легкая анемия.

— Спасибо. — Она уже почти забыла, что вообще привело ее к врачу — эти жутко изматывающие позывы к рвоте по утрам и вечерам, а еще — сильная слабость. Ей и в голову не приходило, что она может забеременеть. Лейни уже давным-давно смирилась с тем, что у нее никогда не будет детей и, следовательно, семьи.

— Перед уходом зайдите в регистратуру, вас поставят на учет и запишут на следующий прием. Поскольку это ваша первая беременность, я бы хотел наблюдать вас раз в месяц. — Доктор вышел из-за письменного стола и ласково тронул Лейни за руку. — Если я могу чем-то помочь…

Он оставил предложение незаконченным.

— Спасибо, — вновь сказала Лейни, но отрицательно покачала головой. Записавшись у регистратора на следующий прием и приняв сердечные поздравления этой милой женщины, Лейни вышла на улицу.

Саннивейл переживал час пик, который на самом деле продолжался вовсе не час, а с пяти до пяти пятнадцати каждый будний день. Суматошный людской муравейник в окружении сотни миль плодородных земель. Лейни забралась в свой старенький автомобильчик и поехала по главной улице. Городок Саннивейл гордился сетью современных закусочных с так называемой «быстрой едой», однако сохранилось и кафе «Озарк», где можно было отведать коровий горох, маисовый хлеб и банановый пудинг по-домашнему. Большинство торговых и коммерческих предприятий городка находились в частных руках. И как каждый маленький городок, Саннивейл не был исключением, все знали абсолютно все про дела других.

Всем было известно, что новая учительница начальных классов не замужем. А через несколько недель все узнают, что она беременна.

Лейни остановила машину на гравийной дорожке перед своим — точнее снятым внаем — домом и уткнулась лбом в руль.

— Что же мне делать? — с болью вырвалось у нее.

Дотронься до меня.

— Я ведь потеряю работу. И что тогда?

О Господи, Лейни. Вот так, лапушка. И больше никогда не бойся до меня дотрагиваться.

Крепко зажмурившись, она пыталась отогнать воспоминания. «Скажу им, что была замужем, но почему-либо рассталась с мужем».

У тебя такие красивые груди. Ты знаешь это? Размер, форма — само совершенство. Лейни, Лейни…

— Хватит! — вскрикнула она, резко поднимая голову. Дыхание ее участилось, на верхней губе выступили бисеринки пота. Лейни с силой прижала руки к груди, чтобы отогнать прочь воспоминания о нежных ласках, чтобы не ощущать, как твердеют соски, словно от поцелуя. — Хватит, ну, пожалуйста, не надо больше, — простонала она.

Эти обрывки воспоминаний преследовали ее с того самого утра почти три месяца назад, когда она сбежала из его дома. Теперь они возникали все чаще. Подобно охотникам, которые, почувствовав, что жертва совершенно обессилела, приближаются к ней, чтобы прикончить. Притаившись где-то в закоулках ее сознания, они то и дело выскакивали из своего укрытия, донимая ее. Но она не хочет вспоминать. Боже, она действительно этого не хочет!

Толкнув дверцу машины, она вышла, хлопнула дверцей и закрыла машину. Медленным шагом Лейни направилась к дому. Он был старый, маленький и причудливый, но ей нравился. Из прихожей дверь вела в солнечную гостиную с широкими окнами. У дальней стены красовался выложенный кирпичом камин. Крошечная столовая соединялась с уютной кухней. В другом крыле размещались две спальни с ванной комнатой между ними.

Лейни сняла этот домик, едва увидев, и заручилась разрешением домовладелицы произвести здесь любые разумные изменения, какие пожелает. Первым делом она отмыла и натерла воском деревянные полы, изрядно запущенные. Оклеила стены комнат яркими, веселенькими обоями и декорировала их — недорого, но со вкусом.

Единственная комната, до которой пока не дошли руки, — вторая спальня. Возможно, она займется ею в ближайшие выходные. Надо только сначала посоветоваться с доктором. Можно ли вдыхать испарения краски, вдруг это повредит ребенку?

Рука ее с сумочкой, которую Лейни собиралась положить на столик в прихожей, замерла в воздухе. Ребенок. Она уже думает об этом ребенке? Ее ребенке. Крошечном человечке, которого она будет любить. И который будет любить ее.

Она вдруг рассмеялась и одновременно расплакалась. Она хочет этого ребенка. С ним ее жизнь перестанет быть такой пустой. У нее появится родное существо.

Возможно, удастся убедить директора школы не увольнять ее. А если он не согласится, то она переедет куда-нибудь еще. Ничто не помешает ее счастью. У нее будет ребенок!

— М-да… кхэ-кхэ, это, конечно… э-э… по меньшей мере неожиданно, мисс Маклеод.

— Миссис Маклеод, — решительно поправила Лейни мистера Харпера.

Она попросила о встрече директора и управляющего школами на следующее утро после того, как узнала о беременности. Лучше уж побыстрей переговорить с ними, рассудила она. Ведь у нее почти три месяца беременности, скоро станет заметно. Так что тянуть с решением этого вопроса не следует.

— Как я уже вам сказала, я замужем, но мы с супругом не живем вместе. Я предпочла пользоваться своей девичьей фамилией, после того как я… мы… расстались.

Директор взглянул на управляющего школами. Тот молчал. Директор вытер пот со лба. Ведь это он взял на работу Лейни Маклеод и сейчас боялся, что вся вина за случившийся казус ляжет на него.

— И вы говорите, что… э-э… ждете ребенка?

Лейни облизнула губы. Вот оно, самое трудное. Как убедить их, что она спала с мужем, с которым собиралась расстаться?

— Да. Мы… в общем, мы пытались помириться, — вымолвила она с робкой улыбкой. — Из этого ничего не получилось, но в результате я оказалась беременной.

Теперь уже начал покрываться испариной управляющий; он громко откашлялся.

— Да-да, мы понимаем. — И посмотрел на директора, который энергично закивал. — Что же вы хотите от нас?

— Я хочу продолжать учить детей, — смело заявила Лейни. Лучше держаться уверенно и сразу все выложить. — Ребенок должен родиться в марте, на весенних каникулах. К тому времени вам придется подыскать мне замену — на последние восемь недель учебного года.

Мистер Харпер ничего не сказал. Он не собирался связывать себя обещаниями, пока не выскажет своего мнения управляющий.

А тот, в свою очередь, сурово взирал на Лейни.

— Это может оказаться неудобным. Незамужняя учительница и… к тому же…

— Беременная, — закончила за него Лейни. — Да, я к этому не стремилась, но так вышло. Мне хотелось бы остаться здесь. Учебный год только начался, у меня есть интересные задумки для моих учеников. Я люблю их, и они это знают. По-моему, они тоже хорошо ко мне относятся. Я располагаю отличными рекомендациями с моей последней работы в Талсе. Там я всегда смогу получить работу. — В этом она сомневалась, но постаралась заявить как можно увереннее. — Если вы уволите меня, вам срочно придется искать другую учительницу. И если она в настоящее время не занята, то скорее всего ее квалификация не слишком высока. Но даже если вы найдете хорошую замену, учебный план все равно пострадает. — Она сделала глубокий вдох. — Знаю, что ситуация необычная. И понимаю ваше положение. Но я опытная учительница. Именно это вам стоит принять во внимание в первую очередь.

Возможно, они так и поступили. Лейни оставила их одних, и через десять минут они пришли к ней в класс, где она булавками прикрепляла к доске объявлений плакат с космическим кораблем «Шаттл». Лица мужчин сияли улыбками.

— Разумеется, вы можете остаться, мисс… э-э… миссис Маклеод, — объяви л мистер Харпер, стискивая ее ладонь в крепком рукопожатии. — Если кто-то спросит, мы просто скажем им то, что вы рассказали нам. Вы с вашим супругом временно проживаете раздельно.

Лейни хотела было поправить его насчет «временно», но передумала. Вот уж незачем: если они оптимистично рассчитывают, что этот несуществующий муж когда-нибудь объявится, — это их проблема.

Дни становились все короче. К тому времени, когда, перемыв после обеда посуду, Лейни зашла в гостиную, чтобы разжечь камин, за окном было совсем темно. Порывистый ветер трепал ветви дубов во дворике перед домом. К утру синоптики обещали заморозки.

Лейни прилегла на диван, подложив под ноги подушку. И сразу испытала облегчение. Большую часть дня, в школе, ей приходилось стоять. Лейни улыбнулась, погладив свой увеличивающийся животик. Ее подопечные очень интересовались будущим младенцем и все время просили разрешения потрогать ее живот. Порой за день Лейни ощупывали тридцать пар липких детских ладошек. Но ей это даже нравились. Она любила своего ребенка.

Накопились кое-какие дела. В тот день она получила письмо от доктора Тейлора с перечнем всех неоплаченных счетов. Она задолжала ему триста долларов. Ошибку следовало исправлять, но сегодня вечером ей не хотелось этим заниматься. Она позвонит ему завтра. Так приятно было лежать не шевелясь.

Блаженно вздохнув, Лейни перевела сонный взгляд на камин. И на миг затаила дыхание: что-то неуловимо, до боли знакомое почудилось ей в пламени камина — мягком, рассеянном, золотистом… Сердце Лейни учащенно забилось, она закрыла глаза, но возникшая в мозгу картина сделалась от этого только ярче.

И тут она вспомнила все. Воспоминания нахлынули подобно гигантскому водопаду.

Она вспомнила, как заходила в лифт, а он вошел двумя этажами ниже. Потом отключили электричество… В воспоминаниях это было столь же ужасно, как и наяву, и Лейни невольно всхлипнула. И будто вновь услышала его успокаивающий голос, пробившийся к ней сквозь пелену страха. Почувствовала, как его руки бережно помогают ей снять пиджак, который она с тех пор ни разу не надела. Вспомнила, как пуговки на ее блузке будто отлетали под его проворными пальцами.

В фокусе оказалось его лицо — неожиданно, как и тогда, в лифте, когда зажегся свет. Он был очень привлекательным, и уже сейчас Лейни обнаружила, что взгляд у него умный, цепкий и в то же время добрый. Да, пусть она легла в постель с совершенно незнакомым человеком, но стыдиться его внешности не приходилось.

Лейни, словно воочию, увидела, как он несет ее по коридору, увидела ту комнату — отчетливо, до мельчайших деталей. В убранстве гостиной преобладали бежевый и коричневый тона, а в центре, точно островок удовольствий, красовался оранжевый диванчик. Лейни увидела себя, обессиленно раскинувшуюся на невероятно мягких подушках: волосы беспорядочно разметались, взгляд затуманен, груди судорожно вздымаются под обтягивающей блузкой.

Вновь ощутила во рту вкус бренди. А еще — прикосновение его губ, жестких и уверенных. Почувствовала исходящий от него аромат: он пользовался одеколоном с цитрусовым запахом, столь же чистым и мужественным, как и он сам. Руки его, такие нежные, ласкали ее тело, вызывая блаженный трепет. Увидела, как покорно плетется за ним в спальню, а чуть позже — как он жадно пожирает ее глазами, почти обнаженную. И она ведь тогда совсем не испытывала неловкости, не стыдилась своего тела вопреки всему, чему ее учили. Напротив, хотела, чтобы он смотрел на нее и восхищался ее красотой.

Вновь погас свет, и Лейни потянулась к нему, в страхе, что он ее покинет. Но он не покинул. Подошел к ней, такой сильный, надежный, лег рядом, крепко обнял и зашептал ей на ухо удивительные, нежные слова. А потом стал покрывать ее шею и грудь жаркими поцелуями, пока оба не начали задыхаться.

Он нерешительно опустил бретельки ее бюстгальтера и, не встретив сопротивления, щелкнул застежкой. Освободив ее от этой детали одежды, легонько провел рукой по ее теплой шелковистой коже. Скользнул большим пальцем по едва заметному желобку посредине ее живота, и ладонь его двинулась ниже, миновала пупок и наконец достигла кромки ее крошечных трусиков. Пальцы его принялись неспешно перебирать кружевную резинку.

— Д-да, — выдохнула Лейни. Рука мужчины скользнула под бикини и коснулась пушистого треугольника — преддверия сокровенного. «Боже, как же у тебя здесь чудесно», — хриплым голосом произнес он. Лейни приподняла бедра, помогая снять с себя трусики. На несколько мгновений он крепко прижал ее к себе, сердца их забились в унисон. Потом порывисто вскочил, чтобы освободиться от собственной одежды. Когда же он вновь привлек ее к себе, Лейни, ощутив его волнующую наготу, испытала чисто животное наслаждение, и с губ ее сорвался тихий стон.

"Зажги свет», — прошептала она.

«Ты все еще боишься?»

"Нет. Я хочу тебя видеть. Хочу увидеть, как мы смотримся вместе».

И почувствовала, что ему это понравилось. Свет настольной лампы окутал их каким-то волшебным сиянием, в котором все казалось прекрасным. Ее тело было прекрасным… Он тоже был прекрасен — мускулистый, сильный, загорелый. Лейни с любопытством дотронулась до его груди, плеч, рук. «Ты мне нравишься», — томно шепнула она.

«В самом деле?»

Мужчина взял ее руку, поднес к своим губам и легонько лизнул кончики пальцев. Она едва не задохнулась от наслаждения, разливавшегося по телу. Руки его нежно скользили по ее коже. Накрыв ее груди ладонями, он принялся осторожно потирать большими пальцами соски, пока Лейни не забилась в блаженно-мучительных судорогах, прижимаясь к нему… «О, Дик».

Лейни открыла глаза. Она произнесла его имя вслух. Дик. До сих пор она не позволяла себе вспоминать его имя. Дик. Почему же теперь его имя не вызывает в ней отвращения? Почему оно не кажется ей подлым, лживым и ненавистным?

Лейни тяжело дышала, будто только что завершила забег на милю. Ей не хотелось больше вспоминать, но это был слишком чудесный сон, чтобы его не досмотреть. Она снова закрыла глаза…

"О, Дик».

"У тебя такая красивая грудь. Ты знаешь это? Размер, форма — само совершенство. Лейни, Лейни».

А потом он поцеловал ее в губы, страстно и в то же время нежно. И целовал, целовал… горячо, ласково, с любовью… Кончиком языка, точно поддразнивая, провел по ее соскам, снова и снова поигрывал с ними, пока Лейни окончательно не потонула в водовороте блаженства.

"Ты очень приятная на вкус». Он снова поцеловал ее и крепко, но бережно прижал к себе. Потом уложил на спину, а сам осторожно устроился сверху. Медленно развел ее ноги в стороны и прильнул к ней, твердый и пульсирующий. Она не боялась. Она сгорала от желания.

"Не могу поверить, что небеса послали мне такую красавицу, такое чудо, как ты».

Губами он принялся игриво покусывать ее шею, и Лейни с готовностью откинула голову назад, отдаваясь его ласкам. Бедрами она легонько сжала его затвердевшую плоть и с восторгом услышала его одобрительное рычание. В жарком, неистовом поцелуе он припал к ее губам, проникая языком все глубже…

Лейни ощутила, как тело ее раскрывается. Подобно влажным лепесткам цветка, которому пришло время распуститься, тело ее, все ее существо устремилось навстречу ему. Мужчина почувствовал это — погладил ее бедро, любовно сжал ягодицы, затем рука его скользнула меж бедер Лейни. Он принялся ласкать ее кончиками пальцев, пока не довел до полу беспамятства: задыхаясь, она выкрикивала его имя и прижималась к нему с беззастенчивой страстью.

Дик коснулся самого ее сокровенного местечка, убеждаясь в ее готовности. Пальцы его были смелыми, дерзкими, но в то же время нежными. Такими нежными…

Он приник губами к ее уху и вкрадчиво зашептал такие чудесные слова — поэтические и чувственные, откровенные и бесстыдные, слова, заставившие ее краснеть и ликовать.

«Ты уверена, Лейни? Может, все-таки не стоит?»

Она исступленно металась головой по подушке.

«Нет. Люби меня, Дик. Скорее… Просто люби меня. Люби…»

Он стал медленно входить в нее — уверенно, но неспешно, точно желая продлить острое наслаждение обладанием.

Но тут он встретил препятствие в виде ее девственности — и замер. Несколько томительных секунд выжидал. Затем поднял голову и стал пристально смотреть на Лейни, пока та не открыла глаза. В его лице она прочла напряжение и страсть, тень гнева, а еще неподдельное сочувствие и глубокое сожаление.

«Почему ты не сказала мне, Лейни?»

Руками она обвила его шею и настойчиво, ритмично прижималась всем телом, желая ощутить его внутри себя.

"Хочу, чтобы ты любил меня. Прошу тебя, Дик».

«Но…»

"Дик!» — воскликнула она, изогнувшись дугой и вжавшись в его бедра.

Сдерживаться он уже не мог. Никакая сила на земле не удержала бы его теперь от обладания Лейни. Уверенным движением он проник в ее тело и окунулся в уютную, обволакивающую теплоту.

«О Боже. — Сострадание и восторг слились в его тихом возгласе. — Тебе больно, Лейни? Я сделал тебе больно?» «Нет, — простонала она, плача от счастья. — Нет!»

"У тебя здесь так чудесно, — шепнул он. — Если будет больно, обязательно скажи».

Но он не причинил ей боли. Ни в тот раз, ни позже, когда она умоляла его, а Дик протестовал, опасаясь, что для нее это будет чересчур. В конце концов она умудрилась сделать так, что слова Дика были уже лишними. Снова и снова он обладал ею в ту ночь, и каждый последующий раз, каждый новый акт любви был лучше предыдущего. Каждый раз она достигала необыкновенной кульминации и умиротворенно замирала в его нежных объятиях…

Лейни открыла глаза и перевела дыхание. Господи! Она вспомнила все, до мельчайших подробностей, вспомнила все свои непристойные жесты и бесстыдные слова — она и представить не могла, что способна такое сказать и сделать. Вспомнила, что он говорил ей, как они занимались любовью — все это обрушилось лавиной обжигающих воспоминаний. Лейни закрыла лицо руками, отгоняя прочь волнительные картины, мелькавшие перед ее мысленным взором. Она села, потом с трудом встала с дивана. Ее бил озноб — да так сильно, что она едва держалась на ногах.

Лейни кое-как доплелась до ванной и подставила руки под струю воды, потом умылась. Из зеркала на нее смотрело давно знакомое лицо, но Лейни знала: после той ночи она уже никогда не будет прежней.

Теперь она понимала, почему люди так помешаны на сексе. Понимала скрытую подоплеку фривольных шуточек, которые не раз слышала в учительской.

— Ах, бедняжка, — пожалели ее коллеги, когда она объявила, что беременна.

— Ты хочешь сказать, что этот мерзавец сделал тебе ребенка прямо перед тем, как вы расстались?

Повернувшись к ним спиной, она налила себе чашку кофе и сказала:

— Не так уж все плохо. Серьезно.

Если честно, я всегда мечтала о ребенке. Они, казалось, ее не слышали. Кто-то с иронией изрек:

— Ну это в духе настоящих мужчин!

— Да уж. Навешает лапши на уши, из шкуры вон вылезет, чтобы уложить тебя в постель; а на другой день — тю-тю, только его и видели. — Это изрекла дама, которая была разведена, но пребывала в постоянном поиске нового партнера. Улыбнувшись, она лениво потянулась в кресле. — И все-таки, что ни говори, а пока находишься, так сказать, в процессе… это очень даже неплохо, верно?

Все дружно расхохотались. Лейни выдавила из себя улыбку.

…Теперь она вынуждена была признать: да, верно, это было неплохо. Даже очень. Пожалуй, это было самое чудесное, что с ней когда-либо случалось в жизни. Она и не думала, что это вообще возможно. Но больше этому не бывать никогда. И нечего стыдиться того, что она испытала, ведь той ночью она зачала своего малыша. Лейни положила руки на живот и, погладив его, произнесла:

— Я так тебя люблю.

Ей вдруг пришло в голову, что она даже не знает фамилии Дика. Впрочем, и он не знает ее фамилии. И никогда не узнает, что у него есть ребенок. А собственно, ему-то какая разница? Скорее всего он и думать забыл о той ночи. Мужчина с такой внешностью и такими роскошными апартаментами никогда не останется без женщины. А возможно, он даже женат.

При этой мысли Лейни побледнела, но, подумав, усомнилась в таком предположении. На супружескую спальню та комната не походила. Да и вся квартира выглядела вопиюще мужской, без намека на присутствие женщины. Она не смогла припомнить ни одной женской вещи в квартире. Нет, не мог он быть женат.

И ведь она несправедливо обошлась с ним на следующее утро, обвиняя в том, что он изнасиловал ее. Да, он воспользовался ее смятенным состоянием — это бесспорно. Но он говорил правду, когда утверждал, что не сделал ничего против ее воли. Она сама вцепилась в него мертвой хваткой, умоляя заняться с ней любовью.

Почему же она так себя повела? Был ли он настолько обаятелен? Или же она настолько жаждала ласки, что бросилась бы на шею любому? Вряд ли. Говорят, даже под гипнозом человек не может сделать того, чего подсознательно не хочет делать.

Итак, путем логических рассуждений получается, что она отчаянно хотела заняться любовью с этим мужчиной и использовала свою истерику и опьянение лишь как предлог.

Ни для него, ни для меня это ничего не значило, убеждала она себя. Физиологическая реакция, биологический обмен — и только. Средство заполучить ребенка, о котором и не мечтала. А посему жалеть о случившемся не стоит, но и вспоминать тоже незачем. Думай о ребенке как о нежданном подарке. Прими его, а обо всем прочем забудь.

Но она не могла.

Дотронься до меня.

Пальцы ее перебирали волоски на его груди, которые, убывая по конусу, переходили в ровную дорожку вдоль его плоского упругого живота.

Дотронься до меня. О Боже, Лейни…

Он был твердым, теплым, полным жизни, готовой прорваться на свободу.

Ну вот так, лапушка, вот так. И больше никогда не бойся дотрагиваться до меня. Дотронься до меня, дотронься, дотронься…

— Я хочу его потрогать.

— Нет, я!

— Он шевелится!

— Не-а.

— Да говорю, шевелится. Правда, он шевелится, мисс Маклеод?

Лейни мягко отстранила от своего живота чересчур ретивые ладошки.

— Да, он шевелится, и, думаю, с него довольно ощупываний. — С дюжину ребятишек сгрудились вокруг Лейни и, наступая на ее черные замшевые туфли, с хныканьем запротестовали. — Кроме того, — она повысила голос, стараясь заглушить их возгласы недовольства, — перемена закончилась и нам пора в класс. Не забудьте, что после ленча мы будем готовить подарки к Рождеству.

— Так нечестно! Я не потрогал малыша! — раздался чей-то жалобный голос, в то время как Лейни выстраивала детей в две колонны.

— Может быть, завтра, — рассеянно отозвалась она, привычно пересчитывая своих учеников парами.

— А я тоже хочу потрогать малыша. Лейни окаменела. Этот голос она узнала сразу же, но как… — это осталось для нее загадкой. Ведь с той ночи в Нью-Йорке прошло уже шесть месяцев…

Лейни обернулась — улыбаясь, он стоял всего в полуметре от нее и выглядел до смешного неуместно в школьном дворе. На нем было дорогое серо-зеленое шерстяное пальто, причудливо оттенявшее его цвет лица. Воротник пальто поднят; растрепанные ветром седые волосы обрамляли удивительно обаятельное и мужественное лицо.

— Выглядишь просто потрясающе, дорогая, — заметил он.

И пока Лейни стояла как истукан, не в силах шевельнуться, он сделал шаг вперед, заключил в свои ладони ее холодные щеки и поцеловал ее.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.