Глава 1

Лифт находился между этажами, когда вдруг, резко дернувшись, остановился, и тут же погас свет. Произошло все совершенно неожиданно: тому не предшествовал ни натужный скрежет мотора, ни настораживающее мигание лампочек. Вообще ничего. Только что кабина плавно и бесшумно опускалась, а в следующее мгновение двое ее пассажиров невольно превратились в ее пленников, окутанных непроглядной тьмой и безмолвием.

— Так-так, — изрек мужчина. Будучи коренным жителем Нью-Йорка, он давно привык к шуточкам, которые большой город вытворяет со своими обитателями. — Опять перебои с электричеством.

Лейни Маклеод молчала. Мужчина явно ждал от нее какой-нибудь ответной реплики. Она чувствовала, что он повернулся и смотрит на нее, но не в силах была ни шевельнуться, ни выдавить из себя хоть слово. Панический страх сковал ее. Она пыталась рассуждать здраво, убеждая себя, что во всем виновата ее клаустрофобия, оттого-то ей так жутко, а на самом деле все будет хорошо; глупо и нелепо так пугаться, она же не дите малое. Но это не помогло.

— Эй, с вами все в порядке? «Нет, не в порядке!» — хотелось ей взвизгнуть. Но голосовые связки точно парализовало. Восемь ухоженных ноготков судорожно впились в две вспотевшие ладони. Она вдруг осознала, что стоит, крепко зажмурив глаза. Но если б и открыла их, ничего бы не изменилось: в удушающем пространстве кабины не было и проблеска света. Дыхание с шумом вырывалось из груди девушки.

— Не волнуйтесь. Это ненадолго.

Его спокойствие привело Лейни в ярость. Почему он не боится? И откуда он знает, что ненадолго? Он что, может гарантировать, что электричество скоро вновь подключат. Ведь такие перебои могут длиться несколько дней, разве нет?

— Знаете, мне было бы спокойнее, если бы вы что-нибудь сказали. С вами все в порядке, а?

Она услышала, что он шарит рукой в темноте, задевая пальцами стенку лифта, а когда мужчина коснулся ее плеча, вздрогнула. Он тут же отдернул руку:

— Все нормально. Вы боитесь замкнутого пространства?

Она отчаянно закивала, вопреки всякой логике рассчитывая, что в абсолютной темноте он увидит ее движение. Должно быть, мужчина как-то его уловил, ибо в его голосе появились успокаивающие нотки:

— Волноваться совершенно незачем. Если в ближайшие минуты электричество не дадут, пожарники займутся поиском таких, как мы с вами, птичек в клетке.

Она ощутила движение воздуха и услышала шелест ткани.

— Я снимаю пиджак. И вам предлагаю сделать то же самое.

…Минуту назад, когда мужчина входил в лифт, девушка лишь мельком взглянула на него, отметив про себя: седые волосы, высокий и стройный, одет с тщательной небрежностью — дабы не бросалась в глаза чрезвычайная дороговизна наряда. Она отвела взгляд и молча стала следить за высвечивающимися над дверью лифта номерами этажей.

Лейни чувствовала, что он разглядывает ее, хотя и не пытается заговорить. Оба пребывали во власти извечной неловкости, которая возникает между двумя незнакомыми людьми, оказавшимися вместе в лифте. В конце концов он последовал ее примеру — стал наблюдать за убывающими номерами этажей… И вот теперь она услышала, как его пиджак мягко приземлился на плисовый ковер.

— Может, вам помочь? — поинтересовался мужчина с наигранной бодростью, когда понял, что она даже не пошевелилась. Сделав шаг в направлении звука ее тяжелого неровного дыхания и подняв руки, он коснулся ее. Девушка, отпрянув, глухо ударилась об обшитую панелями стенку. Он коснулся ее напрягшегося тела еще раз, а затем робко положил руку на плечо. — Эй… — Голос его звучал ласково и шелковисто. — Все будет хорошо. — Он успокаивающе сжал ее одеревенелое плечо.

— Что вы делаете? — Лейни и не предполагала, что в силах говорить, пока не услышала собственный сдавленный голос.

— Помогаю вам снять пиджак. Чем жарче, тем труднее дышать, — пояснил он. — Кстати, меня зовут Дик. — Пиджак от костюма, который она только накануне купила, был снят и брошен на пол. — А вас как зовут? Это что, шарфик?

— Лейни. — Медленно подняв налитые свинцом руки, она неуклюже пыталась ему помочь, наконец, освободившись от шарфика, протянула его мужчине, но, не найдя его руки, бросила на пол.

— Лейни… Необычное имя. Может, вам расстегнуть несколько пуговиц?.. Вряд ли ваша блузка хорошо пропускает воздух. Шелк, да?

— Да.

— Очень миленькая. Голубая, насколько я помню.

— Да.

— Вы не местная, — небрежно заметил он, тем временем занимаясь манжетами ее блузки — расстегнул пуговки и закатал рукава.

— Да. Приехала погостить на неделю. Завтра утром уезжаю.

— Ваши знакомые живут в этом здании?

— Да. Университетская подруга с мужем.

— Понятно. Ну что, так удобнее? — спросил он, распахивая ее расстегнутый воротничок. — Не хотите присесть? — Мужчина легонько обнял ее за талию.

— Нет! — испуганно воскликнула Лейни.

Черт! Дик Сарджент обругал себя за излишнюю поспешность. Разве можно пугать и без того напуганного! Девушка словно приросла к стене, она дышала так, будто каждый вдох мог стать последним.

— Успокойтесь, Лейни. Вы меня не так…

Свет неуверенно замигал, затем разгорелся в полную силу. Мотор лифта, негромко заурчав, снова заработал.

Два незнакомых человека, стоя совсем рядом, пристально вглядывались друг другу в глаза. Девушка была бледна как полотно. Лицо мужчины выражало участие.

Смущенно улыбнувшись, он взял ее за плечи, однако несчастная девушка никак не могла сбросить с себя оцепенение охватившего ее ужаса.

— Ну вот видите? Что я говорил? Все уже в порядке.

Вместо того чтобы сдержанно улыбнуться в ответ, поблагодарить мужчину за снисходительность к ее глупости и привести свой костюм в порядок, она вдруг бросилась к нему на грудь и, судорожно комкая мокрыми кулачками его накрахмаленную манишку, отчаянно зарыдала. Он чувствовал, как конвульсии сотрясают ее тело.

Видит Бог, она держалась сколько могла, сохраняя самообладание. Но, когда опасность миновала, ее нервы не выдержали — и возобладал ужас, пережитый в кромешной тьме замкнутого пространства кабины.

Лифт плавно остановился на первом этаже. Двери почти бесшумно распахнулись. И, не выходя из кабины лифта, Дик посмотрел сквозь стеклянную стену вестибюля на улицу. Там творилось что-то невообразимое — на тротуаре толпились возбужденные люди, а мостовая была запружена машинами — пробка образовалась из-за отключившегося светофора, и мгновенно воцарился хаос.

— Мистер Сарджент… — начал было швейцар в форме, устремившись к лифту.

— Все нормально, Джо, — отрывисто бросил Дик, подумав: «Не хватало только этой девушке, в ее-то состоянии, очутиться сейчас на улице». Он не стал ничего объяснять швейцару. — Поеду снова наверх.

— Вы были в лифте, когда…

— Да, но со мной все в порядке. Поддерживая Лейни, он нажал кнопку закрывания дверей, а затем на двадцать второй этаж. Двери закрылись, и лифт устремился наверх. Девушка, обмякнув в его руках, безучастно воспринимала происходящее, лишь тихо всхлипывала.

— Все хорошо. Вы в безопасности.

Все в порядке, — бормотал Дик, прижимая ее к себе. От нее исходил незнакомый, но очень приятный аромат, и еще ему нравилось чувствовать прикосновение ее волос к своей шее и подбородку.

Лифт открылся в холле его этажа. Поддерживая одной рукой Лейни, чтобы не дать упасть в обморок, он нагнулся, быстро подобрал с пола и перебросил через порог лифта их брошенные пиджаки, сумочку и шарфик девушки. Затем подхватил ее на руки и, пронеся по коридору до угловой квартиры, осторожно поставил на ноги.

— Ну вот, почти пришли, — шепнул он, доставая ключ из кармана брюк и вставляя его в замок. Широко распахнув дверь, Дик снова поднял Лейни на руки и, пройдя через всю комнату, опустил ее на диван, в мягких подушках которого она едва не потонула.

Когда Дик повернулся, чтобы уйти, руки ее взметнулись к нему, точно моля остаться.

— Сейчас вернусь. — Машинально чмокнув ее в лоб, он поспешил к двери и набрал комбинацию цифр на пульте охранной сигнализации, которая в противном случае сработала бы через пятнадцать секунд. После чего сходил и подобрал сваленную кучей в коридоре около лифта одежду и сумочку, а вернувшись, он запер дверь, включил свет и подкрутил реостат, уменьшая яркость. Гостиную окутало бледно-золотистое сияние.

В три больших шага Дик пересек комнату и, опустившись на колени перед диванчиком, взял лицо девушки в свои ладони и принялся растирать ей щеки. Глаза ее были закрыты.

— Лейни? — Услышав свое имя, девушка разомкнула веки. — Как вы себя чувствуете?

Она отрешенно посмотрела на него. По щекам ее скатились две крупные слезинки. Потом она закрыла лицо руками и разрыдалась.

— Я так испугалась. Все это так глупо, по-детски, я понимаю. Клаустрофобия…

— Тихо, тихо. — Встав с колен, он присел рядом с ней. Обнял девушку, прижал к себе и погладил по голове. — Все уже позади. Все прошло. Вы в безопасности. — Дик поцеловал ее в висок. Потом еще раз поцеловал. Рука его плавно скользнула вниз по ее спине, и девушка невольно подалась к нему.

Дик резко отпрянул и прокашлялся.

— Что вам сейчас не помешает — так это рюмочка бренди, — сказал он, подумав, что ему-то уж точно не помешает. Дик медленно высвободился из ее рук и направился к небольшому бару в углу. Разливая ароматную жидкость по рюмкам, он наблюдал за девушкой. Казалось, вместе со слезами она выплакала не только страх, но и все свои силы. Сейчас она лежала, свернувшись клубочком и прижавшись щекой к мягкой спинке дивана.

Бывает же такое, подумал он с кривой ухмылкой. Чтобы Дик Сарджент пришел на помощь даме в лифте? Да еще настоящей красотке, которая затем позволяет отнести себя в его квартиру и оказывается в его власти! Изумленно покачивая головой, он вернулся к дивану. Просто невероятно!

А как ему следовало поступить? Выпихнуть ее на улицы Манхэттена, в хаос, вызванный сбоем электричества? Да, но что ему теперь с ней делать?

Дику почему-то не пришло в голову, обзвонив все квартиры дома, попытаться отыскать знакомых Лейни, у которых она гостила. Не стал он анализировать и собственническое чувство, которое к ней испытывал. Распознать это чувство он распознал, но подвергать анализу не стал. Только подумал, что оно как-то связано с трогательным изгибом ее бедра, когда она лежала, свернувшись на его диване, и с ее золотистыми волосами, разметавшимися по оранжевым бархатным подушкам.

— Ну-ка, Лейни, выпейте вот это. — Он снова присел рядом и поднес рюмку к ее губам. Веки девушки затрепетали и распахнулись. Голубые глаза, растерянные, но уже не испуганные, мгновение смотрели на Дика; затем губы ее разомкнулись и она сделала маленький глоток самого лучшего бренди на свете.

Однако изысканный вкус его любимого бренди не был оценен по достоинству, скорее напротив — лицо девушки комично исказилось, и она закашлялась; Дик тихонько хмыкнул, подумав, что девица, видимо, неискушенная, хотя ее отлично скроенный шелковый костюм говорит о тонком вкусе.

— Еще? — осведомился он.

Девушка кивнула, а затем удивила Дика: вцепившись в его руку, поднесла рюмку к губам и стала потягивать бренди мелкими глотками, пока не осушила почти всю рюмку. После чего снова откинулась на подушки и глубоко вздохнула. Вроде бы совершенно невинный жест, однако при этом грудь приподнялась, вызывающе очерченная облегающей блузкой, и пробудила в Дике желания, далеко не невинные.

Опустив ее рюмку на полированный журнальный столик, он и сам сделал добрый глоток бренди. Принимая во внимание состояние девушки, с его стороны нечестно было пялиться, но ведь он никогда не прикидывался, будто ему чуждо все человеческое.

Он разглядывал ее, пока она лежала, расслабившись, на подушках: голова откинута назад, шея изогнута, глаза полузакрыты, влажные губы источают аромат дорогого бренди. Пожалуй, лицо чересчур худое, чтобы считаться красивым. Нос несколько коротковат. Губы…

Нет, лучше излишне не задерживаться на оценке ее губ.

Шея у девушки была длинная и изящная. В треугольнике между хрупкими ключицами размеренно, может, слегка учащенно билась жилка. Форма груди казалась совершенно естественной, но на ней был бюстгальтер: под тканью блузки угадывалась паутинка кружев и бретельки. Талия тонкая, как у фотомодели. И бедра тоже очень стройные. Голени, судя по тому, что ему удалось разглядеть, — красивой формы. У Дика ладони так и чесались погладить их. На ногах у нее были бежевые замшевые туфельки, украшенные золотистым тиснением в виде бабочки.

Под его взглядом она тронула носком одной туфли пятку другой и сбросила ее. А затем и вторую. Туфельки практически бесшумно упали на толстый ковер. Дик перевел взгляд с изящных ступней девушки на ее лицо. Она смотрела на него без какого-либо интереса к нему и к окружающей обстановке. Вдруг она произнесла:

— Я задыхалась. — Ровные белоснежные зубки прикусили дрожащую нижнюю губу.

Дик дотронулся до ее волос, скользнул пальцами по щеке.

— Конечно, это ужасное ощущение, но теперь все позади.

— Было так темно… — Ее слабый голосок сорвался на последнем слове, и она зажмурилась.

Дик поспешно обнял ее.

— Вы просто испугались. Мне очень жаль.

Она доверчиво прильнула к нему, такая трогательно-податливая, и Дик мысленно застонал, потому что ощутил отклик в своем напрягшемся теле. Неожиданно он увидел в ней не просто особу женского пола, нуждающуюся в утешении и понимании, а женщину — нежную, женственную и удивительно желанную. Давно он никого так не желал.

Дик вслух произнес ее имя.

Она подняла голову. Глаза ее, огромные и молящие, серо-голубым цветом напоминали плотный туман, который бывал только над океаном.

— Обними меня, не отпускай.

— Конечно, — пылко поклялся он.

Казалось, она успокоилась и уткнулась лицом ему в шею. Когда губы ее коснулись его кожи, прикосновение это, точно удар током, отозвалось во всем его существе, достигнув мужского начала. — Я тебя не отпущу.

И вдруг принялся безотчетно покрывать легкими поцелуями ее волосы и щеку. Затем осторожно взял девушку за подбородок и откинул ее голову назад. Губы его легонько и неторопливо скользнули по ее губам. Он вдыхал аромат бренди, сохранившийся на ее устах. Только евнух смог бы удержаться. Дик таковым не был.

Он страстно поцеловал девушку. И почувствовал, как она на мгновение напряглась, а затем вновь расслабилась в его объятиях. Медленно разомкнув языком ее губы, он рискнул продолжить. Поначалу его движения были робкими, но, когда она коснулась его языка своим, Дик потерял контроль. Издавая глухие рычания, он становился все более настойчивым. Язык его активно исследовал ее нежный ротик, всюду проникая и лаская.

Руки ее судорожно вцепились в его рубашку, ноги сплелись с его ногами. Она тихонько постанывала. Боже! Неужто ему снится чудесный эротический сон?

Дик хотел покрепче обнять девушку и случайно коснулся ее груди. Он собрался убрать руку, но ее грудь являла собой слишком большое искушение, и он помедлил, нежно лаская ее, и только спустя некоторое время убрал руку.

— Было так приятно. Пожалуйста, еще так сделай…

Рука его дернулась, и Лейни пронзил недоверчивый взгляд зеленых глаз. Женщины, которым нравились его ласки, считали себя весьма искушенными. Они играли в эротические игры: у каждой была своя роль и положенные по роли реплики. Но никогда еще Дику не доводилось слышать столь искренней и откровенной просьбы. Это не было эгоистичным требованием произвести определенное действие, дабы получить удовольствие, — отнюдь нет, то была робко высказанная шепотом похвала его ласкам и просьба продолжить их.

Не сводя глаз с лица девушки, он вновь положил руку ей на грудь и принялся ласкать круговыми движениями. Глаза девушки закрылись, она тяжело вздохнула, и легкая улыбка заиграла на ее губах. Он осмелился передвинуть пальцы ближе к соску — и даже сквозь блузку и бюстгальтер ощутил его отклик.

— О Боже, Лейни… — хрипло прошептал он и вновь припал к ее губам. По мере того как поцелуй становился все более страстным, смелее становились и его ласки. Дик пытливо и увлеченно исследовал ее тело, со всеми его изгибами и укромными впадинками, с удовольствием внимая шуршанию одежды, отчего ласки почему-то казались запретными, а следовательно, и более волнующими.

Узкий диван сковывал его движения. Дик вскочил и увлек Лейни за собой. Она покачнулась и, упав, тяжело привалилась к нему. Это привело Дика в чувство. Если бы не огонь в его теле, он бы от души посмеялся над собой и над этой ситуацией.

Она же пьяна! И не от внезапной страсти, а от рюмки бренди! Даже пережитая эмоциональная травма в связи со сбоем электричества не объясняет отсутствующего выражения ее лица.

Дик вздохнул, сетуя на собственную глупость и стремясь охладить свой пыл.

— Эй, Лейни, детка, пойдем-ка я уложу тебя спать, — предложил он.

Взяв девушку за плечи, он отстранил ее от себя и вгляделся в ее лицо. Та медленно и торжественно кивнула. Взяв ее за руку, Дик направился в спальню. Она последовала за ним, точно послушное дитя.

Дик зажег свет и переступил порог комнаты.

— Постой здесь, пока я постелю. — Прислонив ее к косяку двери, он подошел к широкой кровати, снял голубое замшевое покрывало, отбросил декоративные подушки в глубокое кресло, взбил подушку для Лейни и разгладил безупречной чистоты бежевые простыни. — Ну вот…

Слова замерли у него на устах. Девушка по-прежнему стояла у двери. Рядом с ней росла небольшая кучка одежды. Блузку и юбку она уже сняла и, когда Дик повернулся, как раз освобождалась от нижней юбки. Остолбенев, он наблюдал, как она снимает тонкие колготки с ножек изумительной красоты. После чего, оставшись лишь в прозрачном бюстгальтере и трусиках — столь символических, что не стоило на них и тратиться, — она подняла на него равнодушный взгляд голубых глаз. Тело ее было стройным, гибким и в то же время роскошным.

Никто из его коллег не поверил бы, что Дик Сарджент способен лишиться дара речи. Однако он стоял и пялился, словно подросток, впервые увидевший голую женщину. Во рту у него пересохло. Ему доводилось иметь дело со столькими раздетыми женщинами, что не сосчитать. Большинство из них он раздевал сам и весьма в этом поднаторел. Он мог освободить даму от одежды прежде, чем та сообразит, что происходит. Но эта женщина застала его врасплох, так что ему оставалось только глазеть разинув рот. Больше всего его озадачило то, что она даже не пыталась соблазнить его — просто сняла с себя одежду.

Застенчиво улыбнувшись, девушка проследовала мимо него к постели. Сначала она села, а потом легла, трогательно прижавшись щечкой к подушке.

— Никто в жизни не поверит, что я от такого отказался, — буркнул Дик себе под нос и, подойдя к кровати, улыбнулся девушке:

— Спокойной ночи, Лейни. Приятных сновидений. — Поцеловал ее в щеку и, выпрямившись, машинально потянулся к выключателю над кроватью — свет погас.

— Нет! — Она порывисто вскочила, тяжело дыша во внезапно наступившей темноте и исступленно размахивая руками в поисках Дика.

— Извини, — поспешно сказал он, кляня себя за тупость и присаживаясь на край постели. Дик обнял девушку, вмиг ощутив ее наготу, и в каждой его клеточке мгновенно проснулся мужчина.

— Побудь со мной, ты обещал, — со слезами в голосе взмолилась она, обвивая руки вокруг его шеи и прижимаясь к нему всем телом. Ощущая ее полные груди, Дик мгновенно представил их без бюстгальтера: зрелые, полные, с темными сосками. — Ты же сказал, что не уйдешь.

— Лейни!.. — простонал он. Его разум и тело вступили в яростную борьбу. — Ты сама не понимаешь…

— Ну пожалуйста…

Он разрешил себе прилечь рядом с ней. Только на минутку, только пока она уснет, убеждал он себя.

Однако она крепко обняла его, и мольбы ее были столь нежными и настойчивыми, что заглушили протесты его совести. Руки его начали ласкать ее — но уже не для того, чтобы утешить и успокоить. Кожа ее была Такой бархатистой и теплой! Губы его отыскали в темноте ее губы и слились с ними в жарком, страстном поцелуе.

О Боже!

Нельзя было этого делать. Он ведь ничего о ней не знает. Вдруг она замужем? Хотя ведь он уже проверил — кольца у нее на руке нет. Но ведь это ровным счетом ничего не значит, Сарджент, черт тебя побери.

Он может навлечь на свою голову кучу неприятностей. А если дело получит огласку?.. Разъяренный муж врывается на рассвете в его квартиру с полицией и репортерами…

Предостережения эти искрами вспыхивали в его мозгу. Но их гасили сладкие губы Лейни и ее близость.

Сказать по правде, добиваясь желаемого, Дик не гнушался грязных уловок и махинаций. Но никогда еще ему не доводилось столь явно пользоваться беспомощностью женщины. Она была пьяна и не соображала, что делает.

Но он-то соображал. И это было восхитительно.

Он ведь гораздо ее старше. Лет на пятнадцать, наверное.

Гореть ему за это в аду, как пить дать. Ну и что? Он ведь уже объят пламенем.

Лейни постепенно пробуждалась. Она приоткрыла глаза, потом закрыла их на несколько минут, находясь в сладкой полудреме. Зевнула. Вновь лениво разомкнула веки.

И тотчас вытаращила глаза. Рядом с ней лежал совершенно незнакомый мужчина. Он мгновенно проснулся и прошептал ей:

— Доброе утро.

Издав резкий сдавленный вопль, Лейни попыталась отпрянуть от мужчины. Ноги ее оказались сплетенными с его ногами, а ее колено… Боже правый! Его ладонь покоится на ее груди! Яростно пихаясь, она наконец сумела откатиться подальше от мужчины. Он же смотрел на нее как на умалишенную, растерянно моргая зелеными глазами, которые она не могла не заметить даже в своем близком к истерике состоянии.

Женщина отползла в угол кровати, съежилась и тут же вновь отчаянно вскрикнула, осознав, что она голая — как, впрочем, и мужчина. Вцепившись в простыню, она рывком натянула ее до подбородка.

— Кто вы такой и где я нахожусь? — задыхаясь, спросила она с расширенными от ужаса глазами. — Если вы сейчас же все не объясните, я вызову полицию.

Угроза ее была нелепа и смехотворна, и женщина поняла это. Она не имела ни малейшего представления, где находится и в какой из комнат здесь телефон.

— Успокойся, — рассудительно произнес он, протягивая к ней руку. Она вздрогнула и отпрянула. Он выругался.

— Неужели ты не помнишь, как сюда попала?

— Нет, — отрывисто бросила она. — Но уверена, что пришла я сюда не по своей воле. Кто вы такой?

Он снова выругался и, потирая рукой широкую волосатую грудь, озадаченно взглянул на нее.

— Честно говоря, я боялся, что ты не вспомнишь. Ты выпила слишком много бренди.

— Бренди? — переспросила она одними губами. — Вы напоили меня бренди? А еще чем? Наркотиками?

По растущим паническим ноткам в ее голосе Дик понял, что она вот-вот потеряет самообладание.

— Позволь мне объяснить.

— Да, немедленно! Немедленно объясняйте! И где моя одежда?

Дик откинул простыню и встал. При виде его мужской силы женщина побледнела. Едва он сделал два шага к гардеробу, как она вновь вскрикнула в ужасе. Зажав рукой рот, женщина неотрывно смотрела на бурые пятна на простыне.

Когда она подняла на Дика остекленелый взгляд, он впервые смутился.

— Я же не знал, что ты девственница. — И виновато развел руками, будто не замечая своей наготы. — Откуда мне было знать… пока не стало слишком поздно, Лейни?

Она медленно отняла дрожащую руку от побелевших губ.

— Откуда вы знаете, как меня зовут? Он покачал головой — как ей показалось, в замешательстве и даже с грустью. Подойдя к шкафу, достал белый махровый халат и вернулся к кровати. Протянул халат ей. Когда она не взяла его, просто положил его рядом с ней и повернулся спиной.

— Ты сказала мне свое имя в лифте. Неужели не помнишь, как ехала со мной в лифте?

Просунув руки в рукава халата, она завернулась в него, между тем как мужчина, порывшись в комоде, извлек наконец пижамные штаны и натянул их на себя, хотя, судя по всему, носить пижаму он не привык.

Вновь повернувшись к ней, он спросил:

— Так ты помнишь хотя бы, как вошла в лифт?

Лейни приложила пальцы к болезненно пульсирующим вискам и медленными движениями принялась их массировать, пытаясь вспомнить. Так… Вчера весь день она провела с Салли и Джеффом. Днем они показывали ей Нью-Йорк, знакомя с достопримечательностями города. Вечером она была у них в гостях… Отлично пообедали, а на десерт был удивительный напиток под названием «Бархатный молоток». Кажется, она выпила две порции?.. А потом?.. Ну да. Она попрощалась с ними у дверей их квартиры, обнялась с Салли, смеясь, обнялась с Джеффом, а потом… Ничего.

— Ты сказала, что была в гостях у кого-то из жильцов этого дома, — негромко заговорил мужчина, дав ей время связать воедино обрывки воспоминаний. — Когда я вошел в лифт, ты уже была там. Потом вырубили электричество. Мы застряли — на несколько минут, не больше. Но ты впала в такое оцепенение от испытанного ужаса, что я не мог бросить тебя одну, отпустить на улицу. Вот и привел сюда. Дал тебе бренди. Утешал, пока ты плакала. Ты…

— Но это не объясняет, почему я проснулась в вашей постели изнасилованная!

— Изнасилованная?! — воскликнул он в сердцах.

— Да, изнасилованная. Я бы ни за что не легла с вами в постель по доброй воле.

Она видела, что мужчина с трудом сдерживается. Лицо его напряглось от гнева и раздражения. Он машинально провел рукой по седым волосам — очень красивым и удивительно гармонирующим с его загорелой кожей и лучистыми зелеными глазами.

— Ты знаешь, что страдаешь клаустрофобией? — спросил он наконец. Она кивнула.

— Я подумал, что ты, возможно, не помнишь событий вчерашнего вечера потому, что пребывала в расстроенных чувствах. — Черты его смягчились, и она не знала, что больше ее пугает — его гнев или же его нежность. Но почувствовала, что может подчиниться и тому и другому. — Что же до всего остального, — негромко добавил он, искоса глянув на красноречивые пятна на постели, — то, клянусь, я не сделал ничего такого, что было тебе неприятно. — Она тихо всхлипнула. — Я бы хотел поговорить с тобой об этом. Спокойно. За чашкой кофе. — Он направился к двери и распахнул ее. — Вот здесь ванная комната. Наверное, ты захочешь принять душ. Я принесу твою одежду, или, если хочешь, можешь пока остаться в халате. А я пойду приготовлю кофе, и мы с тобой неторопливо соберем недостающие части головоломки, пока для тебя все не встанет на свои места. Хорошо?

Ничего хорошего, мелькнуло в ее голове, но она согласно кивнула. На мгновение он ее покинул и вернулся, держа в руках ее безнадежно помятую одежду, а также туфельки и сумочку. После чего молча вышел и закрыл за собой дверь.

Лейни не теряла времени даром. Соскочив с постели, она бросилась в ванную. Включила душ, но вставать под него не стала. Пусть он думает, что она моется под душем. Сама же тем временем торопливо ополоснулась над раковиной. Боже! Что же она натворила! Отправившись на неделю в Нью-Йорк, умудрилась напиться до беспамятства и переспать — переспать! — с совершенно незнакомым мужчиной. В голове не укладывается, до того это чудовищно.

Чтобы не терять времени, надела трусики, а все остальное нижнее белье запихнула в сумочку. Затем трясущимися руками она принялась натягивать на себя колготки, блузку и костюм.

Кто он такой? Впрочем, она и знать этого не хочет. И никогда не узнает.

Лейни осторожно приоткрыла дверь и выглянула. По радио передавали прогноз погоды. Отличный денек, чтобы убраться подальше из этого города, подумала Лейни, крадучись пробираясь к входной двери. Мужчина возился на кухне — ей была видна лишь его спина. Похоже, он ничуть не расстроен. Да и с чего бы ему? Скорее лопается от самодовольства самца, которому удалось уложить женщину в свою постель, а затем и отправить в свой душ. Очевидно, сцены, подобные происшедшей в спальне, ему не в новинку.

— Прощайте, Мистер Как-Вас-Там, — прошептала она, открывая входную дверь и проскальзывая в нее. Бесшумно добежала до лифта и нажала кнопку. Целая вечность потребовалась этому чуду техники, чтобы подняться на двадцать второй этаж, и еще дольше — чтобы спуститься в вестибюль. А вдруг он уже заметил ее отсутствие? И позвонил швейцару, чтобы тот ее задержал?

Лейни торопливо проскочила мимо швейцара, который радостно пожелал ей доброго утра. Затем пробежала два квартала, прежде чем рискнула перевести дух и остановить такси. Если она будет достаточно расторопна, то сумеет вернуться в отель, собрать вещи и попасть в аэропорт Ла-Гуардиа как раз к своему рейсу.

Лейни откинулась на жесткую виниловую обивку сиденья, чувствуя незнакомую усталость. Тело как-то по-новому болело, хоть она и старалась не обращать на это внимания.

Как все вышло из-под контроля, как вообще могло это случиться? Крепко зажмурив глаза, она усилием воли попыталась отогнать любопытство прочь. Не помогло. Должно быть, он был нежен с ней — ведь если б было больно, она бы наверняка запомнила. Как же он склонил ее, Лейни Маклеод, к занятиям любовью?

— О Боже, — воскликнула она и закрыла лицо руками, сама не понимая, о чем сожалеет: о том, что ничего не помнит, или о том, что, возможно, придется жестоко расплачиваться за содеянное.

Кто же он такой? Возможно, он женат. А вдруг он чем-нибудь болен? А вдруг он извращенец?

Она невесело усмехнулась. Большинство женщин сочли бы, что ей чертовски повезло: по крайней мере, нет нужды опасаться самого страшного. Ее неспособность иметь детей была защитой от близких отношений, основанием для того, чтобы никогда и ни с кем не связывать себя обязательствами. Она почти радовалась своему бесплодию. Пусть ей суждено пострадать от каких-то последствий случившейся прошлой ночью беды, но, во всяком случае, она не забеременеет.

Глава 2

— Вы беременны, мисс Маклеод. Несколько секунд Лейни тупо смотрела на доктора, затем твердым голосом произнесла:

— Это невозможно.

Он ласково, по-отечески улыбнулся ей.

— Очень даже возможно. На мой взгляд, вы уже на десятой неделе. Неужели не догадывались?

Она нетерпеливо покачала головой:

— Вы не понимаете. Этого не может быть. Я бесплодна. В тринадцать лет мне вырезали аппендицит. Во время операции внесли инфекцию, несколько недель длился воспалительный процесс. А потом врач сказал нам с мамой, что я никогда не смогу иметь детей.

Пожав плечами, доктор расплылся в широкой улыбке:

— Он ошибся!

— Но я пришла к вам из-за обычной кишечной инфекции! — почти выкрикнула Лейни.

— Желудочное недомогание, от которого вы страдаете, бытовало задолго до того, как открыли всевозможные инфекции и вирусы. И называется оно — утренней тошнотой беременных.

Окаменев, Лейни уставилась на доктора.

— Вы… вы серьезно, да? — едва слышно пролепетала она. — Я жду ребенка?

Когда доктор увидел потрясенное выражение ее бледного лица, его тон существенно смягчился — от шутливой манеры не осталось и следа.

— Вы разве недовольны, мисс Маклеод?

Довольна? Чем довольна? Тем, что ее грехи выходят наружу? Тем, что за одну ошибку ей суждено расплачиваться всю оставшуюся жизнь? Довольна, что за ее ошибку придется расплачиваться еще и невинному ребенку?

— Я не замужем, — коротко бросила она, затем встала и подошла к окну. Кабинет доктора располагался на первом этаже медицинского комплекса. По тротуару деловито сновали люди. На желтый свет проскочил грузовик. Какая-то дама в джипе уговаривала пса с золотистой шерстью сесть на заднее сиденье. Влюбленные подростки неспешно прогуливались, обняв друг друга за талию.

Все идет своим чередом. Но только не для нее! Она беременна от человека, имя которого не в силах даже произнести вслух.

— Отец ребенка… — начал доктор.

— Вне досягаемости.

Ты такая красивая, Лейни. Она ясно услышала шепот Дика.

Доктор осторожно кашлянул. Лейни вздрогнула, почувствовав себя полной идиоткой. Нетрудно догадаться, о чем думает доктор. Слишком взрослая она девочка, чтобы «залетать» по неведению. Ошибочно уверившись в своем бесплодии, она никогда не интересовалась противозачаточными средствами. И потом, она ведь не была близка с мужчиной до того случая…

— Если вы определитесь с решением в течение ближайших дней, — между тем спокойно заметил доктор, — мы могли бы прервать беременность. Но времени осталось очень мало.

— Аборт?.. — От одной этой мысли ее передернуло и затошнило. — Нет. Не думаю, что…

Не могу поверить, что небеса послали мне такую красавицу, такое чудо, как ты.

— В наши дни это не такое уж страшное испытание. Мы…

— Нет. — Лейни порывисто обернулась от окна и схватила свою сумочку. — Я бы не смогла этого сделать. Спасибо вам, доктор, — поспешно проговорила она, отчаянно стремясь остаться в одиночестве и все обдумать.

— Я позвоню в аптеку, распоряжусь, чтобы вам дали таблетки от утренней тошноты и витамины с железом. У вас легкая анемия.

— Спасибо. — Она уже почти забыла, что вообще привело ее к врачу — эти жутко изматывающие позывы к рвоте по утрам и вечерам, а еще — сильная слабость. Ей и в голову не приходило, что она может забеременеть. Лейни уже давным-давно смирилась с тем, что у нее никогда не будет детей и, следовательно, семьи.

— Перед уходом зайдите в регистратуру, вас поставят на учет и запишут на следующий прием. Поскольку это ваша первая беременность, я бы хотел наблюдать вас раз в месяц. — Доктор вышел из-за письменного стола и ласково тронул Лейни за руку. — Если я могу чем-то помочь…

Он оставил предложение незаконченным.

— Спасибо, — вновь сказала Лейни, но отрицательно покачала головой. Записавшись у регистратора на следующий прием и приняв сердечные поздравления этой милой женщины, Лейни вышла на улицу.

Саннивейл переживал час пик, который на самом деле продолжался вовсе не час, а с пяти до пяти пятнадцати каждый будний день. Суматошный людской муравейник в окружении сотни миль плодородных земель. Лейни забралась в свой старенький автомобильчик и поехала по главной улице. Городок Саннивейл гордился сетью современных закусочных с так называемой «быстрой едой», однако сохранилось и кафе «Озарк», где можно было отведать коровий горох, маисовый хлеб и банановый пудинг по-домашнему. Большинство торговых и коммерческих предприятий городка находились в частных руках. И как каждый маленький городок, Саннивейл не был исключением, все знали абсолютно все про дела других.

Всем было известно, что новая учительница начальных классов не замужем. А через несколько недель все узнают, что она беременна.

Лейни остановила машину на гравийной дорожке перед своим — точнее снятым внаем — домом и уткнулась лбом в руль.

— Что же мне делать? — с болью вырвалось у нее.

Дотронься до меня.

— Я ведь потеряю работу. И что тогда?

О Господи, Лейни. Вот так, лапушка. И больше никогда не бойся до меня дотрагиваться.

Крепко зажмурившись, она пыталась отогнать воспоминания. «Скажу им, что была замужем, но почему-либо рассталась с мужем».

У тебя такие красивые груди. Ты знаешь это? Размер, форма — само совершенство. Лейни, Лейни…

— Хватит! — вскрикнула она, резко поднимая голову. Дыхание ее участилось, на верхней губе выступили бисеринки пота. Лейни с силой прижала руки к груди, чтобы отогнать прочь воспоминания о нежных ласках, чтобы не ощущать, как твердеют соски, словно от поцелуя. — Хватит, ну, пожалуйста, не надо больше, — простонала она.

Эти обрывки воспоминаний преследовали ее с того самого утра почти три месяца назад, когда она сбежала из его дома. Теперь они возникали все чаще. Подобно охотникам, которые, почувствовав, что жертва совершенно обессилела, приближаются к ней, чтобы прикончить. Притаившись где-то в закоулках ее сознания, они то и дело выскакивали из своего укрытия, донимая ее. Но она не хочет вспоминать. Боже, она действительно этого не хочет!

Толкнув дверцу машины, она вышла, хлопнула дверцей и закрыла машину. Медленным шагом Лейни направилась к дому. Он был старый, маленький и причудливый, но ей нравился. Из прихожей дверь вела в солнечную гостиную с широкими окнами. У дальней стены красовался выложенный кирпичом камин. Крошечная столовая соединялась с уютной кухней. В другом крыле размещались две спальни с ванной комнатой между ними.

Лейни сняла этот домик, едва увидев, и заручилась разрешением домовладелицы произвести здесь любые разумные изменения, какие пожелает. Первым делом она отмыла и натерла воском деревянные полы, изрядно запущенные. Оклеила стены комнат яркими, веселенькими обоями и декорировала их — недорого, но со вкусом.

Единственная комната, до которой пока не дошли руки, — вторая спальня. Возможно, она займется ею в ближайшие выходные. Надо только сначала посоветоваться с доктором. Можно ли вдыхать испарения краски, вдруг это повредит ребенку?

Рука ее с сумочкой, которую Лейни собиралась положить на столик в прихожей, замерла в воздухе. Ребенок. Она уже думает об этом ребенке? Ее ребенке. Крошечном человечке, которого она будет любить. И который будет любить ее.

Она вдруг рассмеялась и одновременно расплакалась. Она хочет этого ребенка. С ним ее жизнь перестанет быть такой пустой. У нее появится родное существо.

Возможно, удастся убедить директора школы не увольнять ее. А если он не согласится, то она переедет куда-нибудь еще. Ничто не помешает ее счастью. У нее будет ребенок!

— М-да… кхэ-кхэ, это, конечно… э-э… по меньшей мере неожиданно, мисс Маклеод.

— Миссис Маклеод, — решительно поправила Лейни мистера Харпера.

Она попросила о встрече директора и управляющего школами на следующее утро после того, как узнала о беременности. Лучше уж побыстрей переговорить с ними, рассудила она. Ведь у нее почти три месяца беременности, скоро станет заметно. Так что тянуть с решением этого вопроса не следует.

— Как я уже вам сказала, я замужем, но мы с супругом не живем вместе. Я предпочла пользоваться своей девичьей фамилией, после того как я… мы… расстались.

Директор взглянул на управляющего школами. Тот молчал. Директор вытер пот со лба. Ведь это он взял на работу Лейни Маклеод и сейчас боялся, что вся вина за случившийся казус ляжет на него.

— И вы говорите, что… э-э… ждете ребенка?

Лейни облизнула губы. Вот оно, самое трудное. Как убедить их, что она спала с мужем, с которым собиралась расстаться?

— Да. Мы… в общем, мы пытались помириться, — вымолвила она с робкой улыбкой. — Из этого ничего не получилось, но в результате я оказалась беременной.

Теперь уже начал покрываться испариной управляющий; он громко откашлялся.

— Да-да, мы понимаем. — И посмотрел на директора, который энергично закивал. — Что же вы хотите от нас?

— Я хочу продолжать учить детей, — смело заявила Лейни. Лучше держаться уверенно и сразу все выложить. — Ребенок должен родиться в марте, на весенних каникулах. К тому времени вам придется подыскать мне замену — на последние восемь недель учебного года.

Мистер Харпер ничего не сказал. Он не собирался связывать себя обещаниями, пока не выскажет своего мнения управляющий.

А тот, в свою очередь, сурово взирал на Лейни.

— Это может оказаться неудобным. Незамужняя учительница и… к тому же…

— Беременная, — закончила за него Лейни. — Да, я к этому не стремилась, но так вышло. Мне хотелось бы остаться здесь. Учебный год только начался, у меня есть интересные задумки для моих учеников. Я люблю их, и они это знают. По-моему, они тоже хорошо ко мне относятся. Я располагаю отличными рекомендациями с моей последней работы в Талсе. Там я всегда смогу получить работу. — В этом она сомневалась, но постаралась заявить как можно увереннее. — Если вы уволите меня, вам срочно придется искать другую учительницу. И если она в настоящее время не занята, то скорее всего ее квалификация не слишком высока. Но даже если вы найдете хорошую замену, учебный план все равно пострадает. — Она сделала глубокий вдох. — Знаю, что ситуация необычная. И понимаю ваше положение. Но я опытная учительница. Именно это вам стоит принять во внимание в первую очередь.

Возможно, они так и поступили. Лейни оставила их одних, и через десять минут они пришли к ней в класс, где она булавками прикрепляла к доске объявлений плакат с космическим кораблем «Шаттл». Лица мужчин сияли улыбками.

— Разумеется, вы можете остаться, мисс… э-э… миссис Маклеод, — объяви л мистер Харпер, стискивая ее ладонь в крепком рукопожатии. — Если кто-то спросит, мы просто скажем им то, что вы рассказали нам. Вы с вашим супругом временно проживаете раздельно.

Лейни хотела было поправить его насчет «временно», но передумала. Вот уж незачем: если они оптимистично рассчитывают, что этот несуществующий муж когда-нибудь объявится, — это их проблема.

Дни становились все короче. К тому времени, когда, перемыв после обеда посуду, Лейни зашла в гостиную, чтобы разжечь камин, за окном было совсем темно. Порывистый ветер трепал ветви дубов во дворике перед домом. К утру синоптики обещали заморозки.

Лейни прилегла на диван, подложив под ноги подушку. И сразу испытала облегчение. Большую часть дня, в школе, ей приходилось стоять. Лейни улыбнулась, погладив свой увеличивающийся животик. Ее подопечные очень интересовались будущим младенцем и все время просили разрешения потрогать ее живот. Порой за день Лейни ощупывали тридцать пар липких детских ладошек. Но ей это даже нравились. Она любила своего ребенка.

Накопились кое-какие дела. В тот день она получила письмо от доктора Тейлора с перечнем всех неоплаченных счетов. Она задолжала ему триста долларов. Ошибку следовало исправлять, но сегодня вечером ей не хотелось этим заниматься. Она позвонит ему завтра. Так приятно было лежать не шевелясь.

Блаженно вздохнув, Лейни перевела сонный взгляд на камин. И на миг затаила дыхание: что-то неуловимо, до боли знакомое почудилось ей в пламени камина — мягком, рассеянном, золотистом… Сердце Лейни учащенно забилось, она закрыла глаза, но возникшая в мозгу картина сделалась от этого только ярче.

И тут она вспомнила все. Воспоминания нахлынули подобно гигантскому водопаду.

Она вспомнила, как заходила в лифт, а он вошел двумя этажами ниже. Потом отключили электричество… В воспоминаниях это было столь же ужасно, как и наяву, и Лейни невольно всхлипнула. И будто вновь услышала его успокаивающий голос, пробившийся к ней сквозь пелену страха. Почувствовала, как его руки бережно помогают ей снять пиджак, который она с тех пор ни разу не надела. Вспомнила, как пуговки на ее блузке будто отлетали под его проворными пальцами.

В фокусе оказалось его лицо — неожиданно, как и тогда, в лифте, когда зажегся свет. Он был очень привлекательным, и уже сейчас Лейни обнаружила, что взгляд у него умный, цепкий и в то же время добрый. Да, пусть она легла в постель с совершенно незнакомым человеком, но стыдиться его внешности не приходилось.

Лейни, словно воочию, увидела, как он несет ее по коридору, увидела ту комнату — отчетливо, до мельчайших деталей. В убранстве гостиной преобладали бежевый и коричневый тона, а в центре, точно островок удовольствий, красовался оранжевый диванчик. Лейни увидела себя, обессиленно раскинувшуюся на невероятно мягких подушках: волосы беспорядочно разметались, взгляд затуманен, груди судорожно вздымаются под обтягивающей блузкой.

Вновь ощутила во рту вкус бренди. А еще — прикосновение его губ, жестких и уверенных. Почувствовала исходящий от него аромат: он пользовался одеколоном с цитрусовым запахом, столь же чистым и мужественным, как и он сам. Руки его, такие нежные, ласкали ее тело, вызывая блаженный трепет. Увидела, как покорно плетется за ним в спальню, а чуть позже — как он жадно пожирает ее глазами, почти обнаженную. И она ведь тогда совсем не испытывала неловкости, не стыдилась своего тела вопреки всему, чему ее учили. Напротив, хотела, чтобы он смотрел на нее и восхищался ее красотой.

Вновь погас свет, и Лейни потянулась к нему, в страхе, что он ее покинет. Но он не покинул. Подошел к ней, такой сильный, надежный, лег рядом, крепко обнял и зашептал ей на ухо удивительные, нежные слова. А потом стал покрывать ее шею и грудь жаркими поцелуями, пока оба не начали задыхаться.

Он нерешительно опустил бретельки ее бюстгальтера и, не встретив сопротивления, щелкнул застежкой. Освободив ее от этой детали одежды, легонько провел рукой по ее теплой шелковистой коже. Скользнул большим пальцем по едва заметному желобку посредине ее живота, и ладонь его двинулась ниже, миновала пупок и наконец достигла кромки ее крошечных трусиков. Пальцы его принялись неспешно перебирать кружевную резинку.

— Д-да, — выдохнула Лейни. Рука мужчины скользнула под бикини и коснулась пушистого треугольника — преддверия сокровенного. «Боже, как же у тебя здесь чудесно», — хриплым голосом произнес он. Лейни приподняла бедра, помогая снять с себя трусики. На несколько мгновений он крепко прижал ее к себе, сердца их забились в унисон. Потом порывисто вскочил, чтобы освободиться от собственной одежды. Когда же он вновь привлек ее к себе, Лейни, ощутив его волнующую наготу, испытала чисто животное наслаждение, и с губ ее сорвался тихий стон.

"Зажги свет», — прошептала она.

«Ты все еще боишься?»

"Нет. Я хочу тебя видеть. Хочу увидеть, как мы смотримся вместе».

И почувствовала, что ему это понравилось. Свет настольной лампы окутал их каким-то волшебным сиянием, в котором все казалось прекрасным. Ее тело было прекрасным… Он тоже был прекрасен — мускулистый, сильный, загорелый. Лейни с любопытством дотронулась до его груди, плеч, рук. «Ты мне нравишься», — томно шепнула она.

«В самом деле?»

Мужчина взял ее руку, поднес к своим губам и легонько лизнул кончики пальцев. Она едва не задохнулась от наслаждения, разливавшегося по телу. Руки его нежно скользили по ее коже. Накрыв ее груди ладонями, он принялся осторожно потирать большими пальцами соски, пока Лейни не забилась в блаженно-мучительных судорогах, прижимаясь к нему… «О, Дик».

Лейни открыла глаза. Она произнесла его имя вслух. Дик. До сих пор она не позволяла себе вспоминать его имя. Дик. Почему же теперь его имя не вызывает в ней отвращения? Почему оно не кажется ей подлым, лживым и ненавистным?

Лейни тяжело дышала, будто только что завершила забег на милю. Ей не хотелось больше вспоминать, но это был слишком чудесный сон, чтобы его не досмотреть. Она снова закрыла глаза…

"О, Дик».

"У тебя такая красивая грудь. Ты знаешь это? Размер, форма — само совершенство. Лейни, Лейни».

А потом он поцеловал ее в губы, страстно и в то же время нежно. И целовал, целовал… горячо, ласково, с любовью… Кончиком языка, точно поддразнивая, провел по ее соскам, снова и снова поигрывал с ними, пока Лейни окончательно не потонула в водовороте блаженства.

"Ты очень приятная на вкус». Он снова поцеловал ее и крепко, но бережно прижал к себе. Потом уложил на спину, а сам осторожно устроился сверху. Медленно развел ее ноги в стороны и прильнул к ней, твердый и пульсирующий. Она не боялась. Она сгорала от желания.

"Не могу поверить, что небеса послали мне такую красавицу, такое чудо, как ты».

Губами он принялся игриво покусывать ее шею, и Лейни с готовностью откинула голову назад, отдаваясь его ласкам. Бедрами она легонько сжала его затвердевшую плоть и с восторгом услышала его одобрительное рычание. В жарком, неистовом поцелуе он припал к ее губам, проникая языком все глубже…

Лейни ощутила, как тело ее раскрывается. Подобно влажным лепесткам цветка, которому пришло время распуститься, тело ее, все ее существо устремилось навстречу ему. Мужчина почувствовал это — погладил ее бедро, любовно сжал ягодицы, затем рука его скользнула меж бедер Лейни. Он принялся ласкать ее кончиками пальцев, пока не довел до полу беспамятства: задыхаясь, она выкрикивала его имя и прижималась к нему с беззастенчивой страстью.

Дик коснулся самого ее сокровенного местечка, убеждаясь в ее готовности. Пальцы его были смелыми, дерзкими, но в то же время нежными. Такими нежными…

Он приник губами к ее уху и вкрадчиво зашептал такие чудесные слова — поэтические и чувственные, откровенные и бесстыдные, слова, заставившие ее краснеть и ликовать.

«Ты уверена, Лейни? Может, все-таки не стоит?»

Она исступленно металась головой по подушке.

«Нет. Люби меня, Дик. Скорее… Просто люби меня. Люби…»

Он стал медленно входить в нее — уверенно, но неспешно, точно желая продлить острое наслаждение обладанием.

Но тут он встретил препятствие в виде ее девственности — и замер. Несколько томительных секунд выжидал. Затем поднял голову и стал пристально смотреть на Лейни, пока та не открыла глаза. В его лице она прочла напряжение и страсть, тень гнева, а еще неподдельное сочувствие и глубокое сожаление.

«Почему ты не сказала мне, Лейни?»

Руками она обвила его шею и настойчиво, ритмично прижималась всем телом, желая ощутить его внутри себя.

"Хочу, чтобы ты любил меня. Прошу тебя, Дик».

«Но…»

"Дик!» — воскликнула она, изогнувшись дугой и вжавшись в его бедра.

Сдерживаться он уже не мог. Никакая сила на земле не удержала бы его теперь от обладания Лейни. Уверенным движением он проник в ее тело и окунулся в уютную, обволакивающую теплоту.

«О Боже. — Сострадание и восторг слились в его тихом возгласе. — Тебе больно, Лейни? Я сделал тебе больно?» «Нет, — простонала она, плача от счастья. — Нет!»

"У тебя здесь так чудесно, — шепнул он. — Если будет больно, обязательно скажи».

Но он не причинил ей боли. Ни в тот раз, ни позже, когда она умоляла его, а Дик протестовал, опасаясь, что для нее это будет чересчур. В конце концов она умудрилась сделать так, что слова Дика были уже лишними. Снова и снова он обладал ею в ту ночь, и каждый последующий раз, каждый новый акт любви был лучше предыдущего. Каждый раз она достигала необыкновенной кульминации и умиротворенно замирала в его нежных объятиях…

Лейни открыла глаза и перевела дыхание. Господи! Она вспомнила все, до мельчайших подробностей, вспомнила все свои непристойные жесты и бесстыдные слова — она и представить не могла, что способна такое сказать и сделать. Вспомнила, что он говорил ей, как они занимались любовью — все это обрушилось лавиной обжигающих воспоминаний. Лейни закрыла лицо руками, отгоняя прочь волнительные картины, мелькавшие перед ее мысленным взором. Она села, потом с трудом встала с дивана. Ее бил озноб — да так сильно, что она едва держалась на ногах.

Лейни кое-как доплелась до ванной и подставила руки под струю воды, потом умылась. Из зеркала на нее смотрело давно знакомое лицо, но Лейни знала: после той ночи она уже никогда не будет прежней.

Теперь она понимала, почему люди так помешаны на сексе. Понимала скрытую подоплеку фривольных шуточек, которые не раз слышала в учительской.

— Ах, бедняжка, — пожалели ее коллеги, когда она объявила, что беременна.

— Ты хочешь сказать, что этот мерзавец сделал тебе ребенка прямо перед тем, как вы расстались?

Повернувшись к ним спиной, она налила себе чашку кофе и сказала:

— Не так уж все плохо. Серьезно.

Если честно, я всегда мечтала о ребенке. Они, казалось, ее не слышали. Кто-то с иронией изрек:

— Ну это в духе настоящих мужчин!

— Да уж. Навешает лапши на уши, из шкуры вон вылезет, чтобы уложить тебя в постель; а на другой день — тю-тю, только его и видели. — Это изрекла дама, которая была разведена, но пребывала в постоянном поиске нового партнера. Улыбнувшись, она лениво потянулась в кресле. — И все-таки, что ни говори, а пока находишься, так сказать, в процессе… это очень даже неплохо, верно?

Все дружно расхохотались. Лейни выдавила из себя улыбку.

…Теперь она вынуждена была признать: да, верно, это было неплохо. Даже очень. Пожалуй, это было самое чудесное, что с ней когда-либо случалось в жизни. Она и не думала, что это вообще возможно. Но больше этому не бывать никогда. И нечего стыдиться того, что она испытала, ведь той ночью она зачала своего малыша. Лейни положила руки на живот и, погладив его, произнесла:

— Я так тебя люблю.

Ей вдруг пришло в голову, что она даже не знает фамилии Дика. Впрочем, и он не знает ее фамилии. И никогда не узнает, что у него есть ребенок. А собственно, ему-то какая разница? Скорее всего он и думать забыл о той ночи. Мужчина с такой внешностью и такими роскошными апартаментами никогда не останется без женщины. А возможно, он даже женат.

При этой мысли Лейни побледнела, но, подумав, усомнилась в таком предположении. На супружескую спальню та комната не походила. Да и вся квартира выглядела вопиюще мужской, без намека на присутствие женщины. Она не смогла припомнить ни одной женской вещи в квартире. Нет, не мог он быть женат.

И ведь она несправедливо обошлась с ним на следующее утро, обвиняя в том, что он изнасиловал ее. Да, он воспользовался ее смятенным состоянием — это бесспорно. Но он говорил правду, когда утверждал, что не сделал ничего против ее воли. Она сама вцепилась в него мертвой хваткой, умоляя заняться с ней любовью.

Почему же она так себя повела? Был ли он настолько обаятелен? Или же она настолько жаждала ласки, что бросилась бы на шею любому? Вряд ли. Говорят, даже под гипнозом человек не может сделать того, чего подсознательно не хочет делать.

Итак, путем логических рассуждений получается, что она отчаянно хотела заняться любовью с этим мужчиной и использовала свою истерику и опьянение лишь как предлог.

Ни для него, ни для меня это ничего не значило, убеждала она себя. Физиологическая реакция, биологический обмен — и только. Средство заполучить ребенка, о котором и не мечтала. А посему жалеть о случившемся не стоит, но и вспоминать тоже незачем. Думай о ребенке как о нежданном подарке. Прими его, а обо всем прочем забудь.

Но она не могла.

Дотронься до меня.

Пальцы ее перебирали волоски на его груди, которые, убывая по конусу, переходили в ровную дорожку вдоль его плоского упругого живота.

Дотронься до меня. О Боже, Лейни…

Он был твердым, теплым, полным жизни, готовой прорваться на свободу.

Ну вот так, лапушка, вот так. И больше никогда не бойся дотрагиваться до меня. Дотронься до меня, дотронься, дотронься…

— Я хочу его потрогать.

— Нет, я!

— Он шевелится!

— Не-а.

— Да говорю, шевелится. Правда, он шевелится, мисс Маклеод?

Лейни мягко отстранила от своего живота чересчур ретивые ладошки.

— Да, он шевелится, и, думаю, с него довольно ощупываний. — С дюжину ребятишек сгрудились вокруг Лейни и, наступая на ее черные замшевые туфли, с хныканьем запротестовали. — Кроме того, — она повысила голос, стараясь заглушить их возгласы недовольства, — перемена закончилась и нам пора в класс. Не забудьте, что после ленча мы будем готовить подарки к Рождеству.

— Так нечестно! Я не потрогал малыша! — раздался чей-то жалобный голос, в то время как Лейни выстраивала детей в две колонны.

— Может быть, завтра, — рассеянно отозвалась она, привычно пересчитывая своих учеников парами.

— А я тоже хочу потрогать малыша. Лейни окаменела. Этот голос она узнала сразу же, но как… — это осталось для нее загадкой. Ведь с той ночи в Нью-Йорке прошло уже шесть месяцев…

Лейни обернулась — улыбаясь, он стоял всего в полуметре от нее и выглядел до смешного неуместно в школьном дворе. На нем было дорогое серо-зеленое шерстяное пальто, причудливо оттенявшее его цвет лица. Воротник пальто поднят; растрепанные ветром седые волосы обрамляли удивительно обаятельное и мужественное лицо.

— Выглядишь просто потрясающе, дорогая, — заметил он.

И пока Лейни стояла как истукан, не в силах шевельнуться, он сделал шаг вперед, заключил в свои ладони ее холодные щеки и поцеловал ее.

Глава 3

Поцелуй был теплым, целомудренным и бесконечно нежным. Когда мужчина отстранился, глаза его озорно поблескивали — он явно упивался изумлением Лейни. Дети точно с цепи сорвались, принялись хихикать и улюлюкать — ведь их мисс Маклеод поцеловал мужчина!

Когда он наконец опустил руки от ее щек, Лейни, отпрянув, воскликнула:

— Что вы себе…

— Ну, вижу, вы ее отыскали. — К ним, расплываясь в улыбке, торопился запыхавшийся мистер Харпер. — Она была именно там, где я вам и говорил, верно, мистер Сарджент?

Сарджент. Дик Сарджент — теперь она знает его фамилию.

— Верно.

Отвечая директору, Дик по-прежнему не сводил жадного взгляда с Лейни. Потупившись, она обратилась к мистеру Харперу:

— А зачем мистер Сарджент меня искал?

Сумеет ли она выпутаться, начисто все отрицая? Может ли вести себя так, будто не узнает и не помнит его? Стоило попытаться.

— Расслабься, Лейни, — вполголоса посоветовал Дик.

— Ну… ну как же, — растерялся мистер Харпер, — конечно же, он вас искал. Ваш муж пришел ко мне в кабинет и сообщил, что вы с ним помирились. Все мы очень этому рады! Как раз к Рождеству! — довольно хохотнул он и, сложив руки на груди, лучезарно им улыбнулся.

— Да это же муж мисс Маклеод! — пискнул кто-то из детей.

— Она не замужем, а иначе была бы «миссис», а не «мисс».

— Она миссис, глупый, ты что, ничего не знаешь? И конечно, замужем, потому что ждет ребенка.

— Ага, моя мама говорит — чтобы завести ребенка, надо сначала выйти замуж.

— А вот и нет.

— А вот и да!

— Муж? — еле выговорила Лейни, поворачиваясь к директору.

Мистер Харпер расхохотался:

— Вижу, вы еще не привыкли, что он снова рядом.

— Ничего, привыкнет, — улыбнулся Дик. — Дорогая, по-моему, дети замерзают. Кстати, вроде бы кто-то упомянул о ленче? И что же сегодня в меню?

— Пицца, — отозвался один из ребятишек.

— И салат.

— А мороженого не дадут, — протянул чей-то голосок.

Дик с улыбкой оглядел тридцать любопытных мордашек.

— А что вы скажете, если я куплю на всех мороженого?

Ход был беспроигрышным. Дети буквально обезумели от восторга. Смешав ряды, старательно выстроенные Лейни, они окружили ее, визжа и подпрыгивая от радости. Она же стояла будто пригвожденная к земле, чувствуя, как все ее жизненные устои рушатся, и сознавая, что не в силах этому помешать.