17

Они замерли. Второй звонок. Третий. Яростно выругавшись, Эрик вскочил на ноги.

— Возьми… Возьми трубку, — пробормотала Кэти, обхватив себя руками. — Может быть, это…

— Твой муж? — с горечью спросил он и взял трубку.

— Алло? — рявкнул он. — Нет, Сет, у нас все в порядке. — Он покосился на Кэти, и та стыдливо закрыла лицо руками. — Просто я стоял на стуле и не мог сразу подойти… Да, выглядит просто классно. Еще раз спасибо… Да, у нее вообще много всяких талантов.

Как зверь, доведенный до неистовства, Эрик был готов кидаться на кого угодно. Его гнев обрушился на Кэтлин, хотя она была ни в чем не виновата. Он сам знал, что ведет себя глупо, несправедливо, но буйный скандинавский темперамент взял верх. Язвительно скривившись, он поглядел на Кэтлин.

— Хочешь с ней поговорить? Она здесь, всегда к твоим услугам.

Каждое слово, произнесенное им, звучало двусмысленно.

— Как, прямо сейчас?.. Но зачем?.. Ладно… — Эрик тяжело вздохнул. — Сейчас едем.

Он повесил трубку и, мрачно усмехнувшись, объявил:

— Давай, одевайся. Твой муж желает нас видеть.

Кэти непроизвольно закрыла руками грудь. Как он несправедлив! Можно подумать, страдает он один. Ловким жестом она протянула руку и коснулась его бедра. Но Эрик поморщился и отшатнулся:

— Одевайся!

— Эрик, мне очень жаль. Я не хотела… Но так даже лучше. Я бы не смогла жить, если бы…

— Если бы я запятнал тебя своей похотью? — сладеньким голосом закончил он за нее и, выругавшись, принялся метаться по комнате, очень похожий на запертого в клетку зверя.

— Только не вешай на меня свой комплекс вины! Я не в таком настроении, чтобы проявлять сочувствие! — Он свирепо оглянулся на нее и рыкнул. — Да одевайся же ты, черт тебя подери! Или, может, тебя изнасиловать? Я ведь тоже не железный!

Кэтлин поспешно бросилась собирать одежду, кое-как натянула ее на себя. Засовывая ноги в джинсы, она тоже разозлилась. Что он на нее так накинулся? Можно подумать, это она во всем виновата.

— Такого эгоиста я в жизни не видывала! — возмущенно возопила она. — Ты думаешь только о себе!

— А о ком мне еще думать? Сына ты у меня украла, а на всех остальных мне наплевать.

— Но… Ты мог бы подумать и обо мне, — дрогнувшим голосом сказала она.

Эрик закинул голову и расхохотался злым и горьким смехом.

— Ой, не надо! Сейчас ты меня спросишь: «Ты меня по-прежнему уважаешь после того, что случилось?» Да?

— Скотина, — прошипела она.

— Знаешь, ты тоже не ангел. По-моему, с тебя насильно одежду не срывали. — Он показал на ковер. — И учти: больше я на твою удочку не клюну. Я знаю, кто ты такая. Тебе нравится доводить человека до исступления, а потом давать задний ход. Ты просто извращен-ка! Представляю, как ты мучаешь бедного Сета.

Кэти задохнулась от обиды и шагнула вперед, чтобы отвесить ему оплеуху, но Эрик перехватил ее руку.

— За это я могу тебя прикончить, даже если мой сын останется сиротой. Давай договоримся: больше не крути своей задницей у меня перед носом. Ты меня не интересуешь.

— Ну и пошел к черту!

— Там я уже был, — усмехнулся Эрик.

Кэтлин так и не придумала, что на это ответить. Она вся клокотала от ярости.

— Я просто с ума сошла! Как я могла позволить, чтобы ты меня хватал своими ручищами?! Гнусный, подлый эгоист. Ты, наверное, думаешь, что все женщины от тебя без ума. Так вот что я тебе скажу. — Она помахала пальцем у него перед носом. — Настоящий мужчина — это не только бицепсы. Сет в пять раз мужественнее тебя. Он знает, что такое нежность, сочувствие и прощение. И он ни за что не стал бы домогаться жены своего друга.

Эти слова прозвучали похоронным набатом, ибо вслед за ними воцарилась полнейшая тишина. Эрик дернулся так, словно его потянули за невидимую нить. Долго смотрели они друг на друга, не произнося ни слова.

Потом Эрик закрыл руками лицо, тяжело вздохнул. Казалось, ему не хватает воздуха.

— Ты совершенно права, Кэтлин, — бесцветным голосом сказал он. — Мое поведение непростительно. Я знаю, что тебе трудно меня простить, но все же попытайся.

Кэти хотела сказать, что виновата не меньше, чем он, но Эрик уже направился к выходу. Плечи его понуро обмякли.

— Твой муж даст мне сто очков вперед во всех отношениях, — сказал он и первым вышел на улицу. Ей оставалось лишь следовать за ним.

Каждый сел в свою машину, и они поехали к Кирхофам. Когда они вошли в дом, можно было подумать, что это двое вежливых, но малознакомых людей. В холле их встретил Джордж и сказал, что Сет у себя в кабинете.

— А вот и вы! — весело воскликнул Сет. — Очень рад. Джордж как раз намеревался снова обставить меня в шахматы. По-моему, он ворует с доски фигуры, но застукать его я никак не могу.

Джордж улыбнулся и предложил всем выпить. Сет отказался, Эрик и Кэтлин тоже были не в настроении.

Джордж ретировался, а Сет если и заметил в поведении Кэтлин и Эрика нечто необычное, не подал виду. Он сразу перешел к делу. Когда Кэти, не веря собственным ушам, дослушала до конца, ей стало дурно.

— Я… Ты… Сет, ты просто сошел с ума! Никуда я не поеду!

— Но почему?

— Потому что… Потому что не могу. Да и что мне там делать?

Она боялась смотреть на Эрика — а вдруг тот поддержит Сета.

Сет же хотел ни много ни мало — отправить ее на Карибское море вместе со съемочной группой.

— Понимаешь, мне позвонили из дома моделей. Их стилист очень нервничает. Она боится, что не сможет разобраться в образцах, все перепутает, и мы предъявим ей иск. Кроме того, она не представляет себе, в каком ролике нужно использовать тот или иной наряд. Она меня просто замучила. Эрику и так работы хватит — камеры, освещение, погода, обустройство двадцати человек, и так далее, и так далее. Ему не до тряпок. — Сет сделал паузу и глубоко вздохнул. — Кэтлин, милая, ты единственный человек, которому доверяю я и которому доверяет Эрик. Кто-то же должен говорить девушкам, во что им нужно наряжаться для той или иной съемки.

Кэтлин вскинула руки. Это совершенно невозможно! Она не поедет ни за что на свете! Особенно после ссоры, которая произошла на квартире у Эрика. Лишь мазохистка согласилась бы переносить такие терзания!

— Сет, — рассмеялась она, надеясь, что муж не услышит истерических ноток. — Я не могу никуда уехать в это время года. Как же ты управишься без меня? Да и потом, я не могу снова бросить Терона. Мне без него в Нью-Йорке было так плохо. Бедняжка решит, что мать совсем про него забыла.

Использовать ребенка в качестве аргумента было стыдно, но у Кэти не оставалось выбора. Она вела борьбу не на жизнь, а на смерть — ей нужно было сохранить свое психическое здоровье, свою семью.

— Все это ерунда, — отмахнулся Сет. — Фирма существует не первый десяток лет, и хотя ты, конечно, сотрудник ценный, без тебя мы не развалимся. Кроме того, ты вернешься за две недели до Рождества. Что же касается Терона, то тебе отлично известно, что Элис сумеет о нем позаботиться. Малыш, разумеется, будет по тебе скучать, но после того, как ты вернешься, тут же обо всем забудет.

— Но Сет, я не готова! — Кэти уже хваталась за соломинку, лихорадочно пытаясь собраться с мыслями. — Паспорт… Одежда…

— Паспорт у тебя в порядке. В прошлом году ты обновила его, когда ездила с Элиотом за шерстяными костюмами. Что же касается одежды — Элис все приготовит. Вы когда уезжаете, Эрик? Во вторник? — Эрик кивнул. — Ну вот, у тебя целых три дня на подготовку. Элиот поможет тебе собрать реквизит для съемок.

Кэтлин тоскливо подумала: «А может быть, закатить истерику? Посмотрим, как на это отреагируют мужчины!»

— Что думаете, Эрик? Ведь это, в конце концов, ваш проект, — сказал Сет.

Эрик ответил не сразу.

— Конечно, Кэтлин могла бы нам очень помочь. Но я не хочу вмешиваться в ваши отношения. Пусть она решает сама.

— Ну вот что, Кэтлин, — строго сказал Сет. — Сделай это для меня. Я бы и сам поехал, если бы не это. — Он показал на свое кресло. — Мне нужно, чтобы там был представитель фирмы. Ты знаешь наш ассортимент лучше, чем кто бы то ни было другой. Придется поработать, да и тропики в декабре — совсем неплохо. Представь себе, что у тебя каникулы. — Он улыбнулся и сжал ей руку. — Ну, сделай это ради меня.

Разве могла она отказать?

Следующие три дня прошли в подготовке к отъезду. Без помощи Элиота Кэтлин ни за что не успела бы разобраться во всех предметах туалета и аксессуарах, которые будут использованы в съемках.

Элиот все время ворчал и ныл, недовольный, что Кэтлин не берет его с собой.

— Ты нужен мне здесь, — повторяла она в сотый раз. — Должен же кто-то приглядывать за магазином.

— Это нечестно, — бурчал он. — Я бы даже согласился поехать за свой счет. Сидел бы там и любовался этим красавчиком Гуджонсеном.

— Там есть кому им полюбоваться. Тамара, например.

— У, стерва, — насупился Элиот. — Надеюсь, у него хватит вкуса с ней не связываться. Эта сучка готова трахнуть все живое.

— Перестань, Элиот, — устало вздохнула Кэтлин и потерла лоб.

Хейзел напоследок постаралась испортить ей настроение еще больше. Однажды во время обеденного перерыва она вошла в кабинет к Кэтлин и встала в дверях.

— Значит, уезжаешь в южные края со своим сексапильным режиссером?

Кэтлин вздрогнула, но ответила невозмутимо:

— Если ты имеешь в виду съемку рекламных клипов для фирмы, — да, я уезжаю. По настоянию мужа.

— Сет просто дурак! Неужели он не понимает, насколько облегчает жизнь тебе и этому самому Гуджонсену? Надо полагать, скоро ты подкинешь моему братцу-идиоту еще одного ублюдка? Да?

Кэтлин вспыхнула, потом задрожала от страха. Неужели Хейзел все знает? Нет, это невозможно. Она блефует. Ледяным тоном Кэти сказала:

— Я не должна перед тобой оправдываться, но знай: я никогда не изменяла Сету. И никогда не изменю.

— Ха! Если подвернется возможность, ты своего не упустишь. А Сет ведет себя глупо. Он думает, что сохранит тебя, если предоставит тебе свободу. Он слабак.

— Это не слабость, а бескорыстие — качество, недоступное твоему разумению. Я знаю, чего ты так бесишься. Сет рассказывал мне, как тебя бросил жених накануне свадьбы. Возможно, я жалела бы тебя, но уж больно ты отвратительна. Хотя, конечно, тебя можно пожалеть, ведь ты совсем одинока. Но кто виноват в этом, кроме тебя самой?

— Заткнись! Она еще будет меня жалеть! Меня! — Лицо Хейзел исказилось от ненависти.

Тут Кэтлин решила окончательно отбросить осторожность. Она и сама была на взводе, а потому более не сдерживалась:

— И не думай, что твое сюсюканье с Сетом способно меня одурачить. Ты его не любишь, ты прикидываешься! На самом деле ты его тоже ненавидишь, потому что хочешь заправлять фирмой «Кирхоф» сама. Когда умер ваш отец, ты думала, что президентом компании сделают тебя — ведь ты старше, а Сет инвалид. Но ваш отец принял иное решение и передал бразды правления своему брату. Потом дядя умер, и президентом стал Сет, а ты не посмела вступить с ним в схватку. Еще бы — ведь все стали бы говорить, что ты оттерла в сторону брата-паралитика. И все же честнее было бы воевать в открытую. Если же ты предпочла отступить, так нечего злобствовать. Твой худший враг — ты сама, а не я. Мне ничего от тебя не нужно, и я ни в чем перед тобой не виновата. Сет тебя любит — сама не понимаю, почему. Однако я не вмешиваюсь в ваши отношения.

Хейзел прищурилась и, раздувая ноздри, прошипела:

— Ничего, я тебя еще подставлю. Дай срок. И тогда мой брат увидит, кто ты на самом деле. Он не переживет этого удара, и компания достанется мне.

Она развернулась и, громко топая, отправилась к выходу. Кэтлин с испугом смотрела ей вслед. «Хейзел совсем свихнулась, — думала она. — Эта женщина ни перед чем не остановится, пойдет на любую подлость, лишь бы добиться своего».

Последний вечер перед отъездом Кэти провела с сыном. Заехал Эрик, затеял возню с малышом. Все, кроме Хейзел, смотрели на эти игрища с удовольствием..

Кэти испытывала смешанное чувство. Она гордилась тем, какой замечательный у нее сын, но в то же время ужасно боялась, что Эрик попытается отобрать у нее Терона. Сразу было видно, что Эрик в малыше души не чает. К тому же отец и сын были поразительно похожи друг на друга. Просто невероятно, что окружающие этого не видят!

Перед уходом Эрик сказал, что завтра утром они встретятся в аэропорту. Кэтлин сама уложила Терона спать и крепко поцеловала перед сном.

— Мама, — пролепетал он, когда она погасила свет.

— Спи спокойно, мой маленький, — шепнула Кэти и еще раз поцеловала его в румяную щечку. От малыша пахло одеколоном Эрика, и Кэтлин отпрянула, охваченная томлением.

Оказывается, даже после ссоры она продолжала испытывать к Эрику влечение. Окончательно упав духом, она побрела к себе в спальню.

Ну почему, почему Эрик действует на нее так сильно? Все дается этому человеку без труда! Он превосходно справляется со своей работой. Первая серия рекламных роликов, подготовленных им для компании «Кирхоф», была так хороша, что Кэтлин против воли преисполнилась гордости за своего любимого.

Но он, увы, не рыцарь без страха и упрека. У него есть очень серьезный недостаток — он сам в этом признался Сету. Эрик эгоистичен.

Хотя чему тут удивляться?

Он с раннего детства был всеобщим любимчиком, привык, что ему все потакают. Эрик всегда получал то, чего хотел. И вот теперь он хочет ее, а она не дается. Естественно, что он от домогательств перешел к агрессии. Вопрос в том, как намерен поступить Эрик с Тероном? Больше всего Кэтлин опасалась именно этого. Ради любимого сына Эрик мог пойти на что угодно.

Она посмотрела на себя в зеркало, висевшее над раковиной в ванной, и вслух спросила:

— А ты? Разве ты лучше, чем он?

Ведь она хочет Эрика не меньше, чем он ее. Но супружеская измена — худший из грехов. Кэтлин с детства привыкла считать, что верность — самое достойное из всех человеческих качеств. Не случайно одна мысль о том, что Зрик женат, повергла ее в такой ужас.

«И все же я не такая, как он, — утешила себя она. — Для меня это не вопрос одного лишь секса».

Да, она любит Эрика, любит всей душой. Или только думает, что любит? Может быть, она пытается оправдать высокими словами чувственный жар, охватывающий ее при одной мысли об этом мужчине?

Она робко постучала в дверь спальни Сета. Никогда еще Кэти не заглядывала в эту комнату. От волнения сердце ее учащенно билось.

— Джордж? — раздался голос Сета.

— Нет, это я, Кэтлин, — тихо отозвалась она.

После долгой паузы раздался шелест постельного белья, и Сет сказал:

— Входи.

Она решительно распахнула дверь и впервые переступила порог его убежища.

Кэтлин знала, что выглядит потрясающе: шелковистые волосы ниспадают на обнаженные плечи, тело просвечивает сквозь прозрачное неглиже.

В спальне горела только лампа на ночном столике, поэтому лица Сета Кэтлин почти не видела. А может быть, дело было не в полумраке, а в слезах, выступивших у нее на глазах.

— Кэтлин, какая ты красивая.

— Я тебе не помешала?

Конечно же, помешала. Кэти нерешительно остановилась, но мысль о том, что необходимо изгнать из сердца наваждение, именуемое Эриком Гуджонсеном, удержала ее на месте.

— Что-нибудь случилось?

— Нет.