– Что за шум? – спросил он, застегивая «молнию».

– О… – Энди начала заикаться. – Э… Вроде смех, что-то такое…

Она неловко замолчала, и в тишине спящего дома неестественно громко щелкнула кнопка на поясе его джинсов.

– Сколько фонарей? – Он прошел к бюро и открыл верхний ящик.

– По-моему, два. Ты думаешь… Это оружие?

– Да. Спасибо, что разбудила меня. Может быть, ничего серьезного, но лучше я проверю.

– Я тоже пойду.

– Черта с два.

– Пойду. А если ты не возьмешь меня с собой, прокрадусь следом.

Лайон взглянул на нее. Даже в темноте – они специально не включали свет, чтобы никого не потревожить, – он увидел, как упрямо вздернут ее подбородок.

– Ладно, идем. – К ее удивлению, в его голосе не было раздражения. Стараясь не шуметь, они тихо прошли по спящему дому.

– Не отставай, – прошептал Лайон, открывая стеклянную дверь, выходившую на террасу перед бассейном.

Крадучись, они пересекли внутренний дворик, обошли бассейн и вышли на тропинку, ведущую к реке. Как только они ступили на нее, Лайон обернулся:

– Ты еще здесь?

– Да.

– Черт возьми, что на тебе надето?

– Ночная сорочка.

– Слишком белая ночная сорочка. Ты похожа на леди Макбет. Да тебя видно за милю. Есть что-нибудь под ней?

– Только самое нижнее белье.

– Слава богу, – проворчал он и тут же неожиданно выругался: – Дьявол! Обувь-то хоть на тебе есть? – прошипел он.

– Нет.

– Тогда осторожней. Тут острые камни.

Лайон неожиданно остановился. С разгону Энди ткнулась ему в спину и, чтобы не упасть, вцепилась в него.

– Я вижу свет, – прошептал он.

Луч фонарика скользнул по деревьям. Журчание воды заглушало почти все другие звуки, но все же они различили голоса. Вот кто-то заговорил чуть громче остальных, и сразу в ответ раздалось приглушенное «тш-ш-ш».

– Ступай осторожно, – предупредил Лайон, делая шаг вперед.

Сквозь густые ветви деревьев они разглядели несколько темных силуэтов на фоне реки, похожей в лунном свете на расплавленное серебро. Кто-то тихонько выругался. И тут же – приглушенное хихиканье. Энди успокоилась. Эти странные пришельцы никак не могут быть профессиональными преступниками.

– Все ясно, – прошептал Лайон и повернулся к Энди. – Сейчас немного повеселимся. Подыграй мне.

– Но что…

– Просто подыграй. Увидишь.

Топая, как стадо слонов, Лайон с шумом продрался сквозь кусты и вышел на берег. Энди аж подскочила на месте, когда он заорал: «Что, черт возьми, здесь происходит?» – и только потом включил свой супермощный фонарь.

Она увидела, как две или три фигуры спрятались в огромной надувной лодке, стоящей у берега.

Три парня лет восемнадцати стояли, как животные, парализованные светом фар на шоссе. И без того напуганные, они застыли от ужаса, когда Лайон направил на них пистолет. Он подошел к одному из парней.

– Вы ведь не будете в нас стрелять, да?

– Еще не знаю, – угрожающе сказал Лайон. – Кто вы такие и что вам надо посреди ночи на моей земле?

Парень беспокойно взглянул на дружков, как бы ища поддержки, но те молчали. В лодке произошло какое-то движение и послышался сдавленный смех.

– Мы… Мы студенты из Юты. Плывем вниз по реке. Парень, у которого мы брали лодку, сказал, что хозяева не возражают, когда туристы останавливаются на берегу. Главное, чтобы они не заходили на территорию усадьбы.

– Ну и? – Лайон лениво поигрывал пистолетом. – Сейчас вы на территории поместья.

– Мы… Мы напились пива и… э… ну, в общем, наша лодка перевернулась, когда мы проплывали стремнины в нескольких ярдах отсюда вверх по течению. Мы здесь остановились, чтобы просушить вещи.

Из лодки снова послышался смех, и парень раздраженно посмотрел в ту сторону. Потом боязливо взглянул на Лайона:

– Нам ужасно жаль, сэр. Мы не хотели сделать ничего плохого. Клянусь богом.

Лайон как бы нехотя засунул пистолет за пояс. Парень и его друзья вздохнули с облегчением. Обхватив Энди за плечи, Лайон прижал ее к себе:

– Вы чуть до смерти не напугали мою жену. Мы только закончили заниматься любовью, она подошла к окну и увидела свет ваших фонарей. Она подумала, что ее бывший муж пришел отомстить ей. Он находится в заведении для шизофреников и склонен к насилию.

Энди с трудом удалось сохранить невозмутимое выражение лица, хотя внутри все клокотало от злости. Когда он сказал, что они занимались любовью, юнцы посмотрели на нее с похотливым интересом. Энди не отказала себе в удовольствии наступить Лайону на ногу. Он лишь стиснул зубы.

– Мы, разумеется, сожалеем, что потревожили вас во время… Я хотел сказать, мы не хотели помешать вашим… Простите, что побеспокоили вас, – наконец выпутался спикер вымокшей команды.

– Энди, пойди проверь лодку. Может, этих глупых девчонок держат там против воли? И спроси, все ли у них в порядке?

– Они просто испугались, сэр.

Энди, стараясь не поранить ноги об острые камни, пробралась к лодке и заглянула внутрь. Три вымокшие насквозь девушки сидели, прижавшись друг к другу. Беглый осмотр плавсредства показал, что из провизии осталось только шесть упаковок баночного пива.

– С вами все в порядке? – спросила она у несчастной троицы.

– Да, мэм, – хором ответили девицы.

Энди поразилась, услышав от них обращение из лексикона учебника хороших манер. Наверное, последний раз они произносили «мэм» в детском саду.

– Там есть еще пиво, Энди?

– Да.

Лайон подошел к лодке и, взяв две упаковки, отдал их Энди. Взяв их одной рукой, другой она захватила рубашку, стараясь прижать ее как можно плотнее к телу: на фоне лунного света очертания ее тела, наверное, слишком хорошо видны.

– Через час начнет светать, – сказал Лайон. – Если увижу вас здесь после рассвета – вернусь. И не дай бог, если найду здесь какой-нибудь мусор, бумажки, сигаретные окурки или еще что. Я немедленно вызову шерифа, и он арестует вас за незаконное проникновение на чужую территорию. Все понятно?

Энди ответила бы утвердительно на любой вопрос, заданный таким тоном. Умение добиваться безоговорочного послушания он унаследовал от отца.

– Да, сэр, – хором ответили все шестеро.

– Ну, тогда ладно. И впредь, чтобы избежать неприятностей, советую сначала устроиться на ночлег, а потом уж открывать банки с пивом. Река местами очень опасна, и пить во время навигации – дело рискованное.

– Да, сэр, – пропел слабый хор.

– Пойдем, Энди. Теперь можно вернуться в постель.

В ответ на последнее заявление Энди наградила его убийственным взглядом и только потом пошла за ним. До них еще довольно долго доносились приглушенные голоса горе-путешественников, которые после их ухода принялись затаскивать в лодку вещи. Если их не отрезвило ночное купание, то слова Лайона явно произвели больший эффект.

– Я тебя убью, – сказала Энди.

– За что? – невинно спросил он.

– Жена? И сумасшедший бывший муж, всего-то? Как ты только до такого додумался?

– А ты предпочла бы, чтобы я сказал: «Это моя гостья, миссис Мэлоун»? Догадываешься, что они могли подумать, если бы я так тебя представил? Тем более что ты увязалась за мной полуголая среди ночи?

– Я увязалась за тобой среди ночи, потому что думала, что тебе угрожает опасность. И вовсе я не полуголая.

– Полуприкрытая в рамках добродетели.

– Так-то лучше. – Они тихо рассмеялись. – Но не было никакой необходимости говорить, что мы… э…

– …занимались любовью?

– Да. – Ступая следом за ним, Энди остро ощущала тепло его тела и была рада, что он не видит ее. – Мог бы сказать, что мы спали.

– Это так приземленно, что не заинтересовало бы их. Хотя они и так ошалели, увидев тебя.

– Скорее они ошалели от твоего фонаря и револьвера.

– Вообще-то это пистолет, – поправил он ее. – Возможно, сначала они действительно видели только его, но затем… они видели только тебя. Не скажи я, что ты моя жена, не намекни, что мы счастливы в браке, вдруг у них появилось бы искушение скрутить меня и заняться тобой.

– Не забывай, что с ними были девушки.

– Похожие на мокрых крыс. Нет, думаю, они предпочли бы тебя.

Наконец они добрались до дома.

– Знаешь, ты сейчас особенно хороша, взъерошенная после сна и полуодетая в рамках добродетели.

Проходя мимо него к двери, Энди пробормотала:

– Спасибо.

Спасибо? За что «спасибо», когда ей следовало дать ему пощечину.

– Когда ты меня разбудила, – послышалось вслед, – я на секунду подумал, что ты пришла за другим.

Энди споткнулась о ступеньку, сделав вид, что не поняла намека.

– Во сколько ты вернулся домой?

– Где-то в половине двенадцатого. После собрания мы отправились выпить.

Мы? Кто? Женщины? Конечно, он не может долго обойтись без женщины.

– Я перед сном немного почитала, готовясь к завтрашнему дню. Около одиннадцати легла спать. Я не слышала, когда ты вернулся.

– О! – В его голосе послышалось притворное разочарование. – Как же ты услышала наших ночных гостей?

Они стояли у дверей ее комнаты.

– Не знаю. Просто неожиданно проснулась, инстинктивно чувствуя, что что-то не так.

– Ты в самом деле испугалась?

– Нет, пока ты не начал собираться. Я испугалась, когда увидела у тебя револьвер.

– Пистолет.

– Ну пистолет. Неужели они думали, что мы ничего не услышим?

Плечи Лайона затряслись от еле сдерживаемого смеха.

– Мы их до смерти напугали.

– И часто встречаются такие любители речной навигации?

– Весной и летом частенько. На Гваделупе много порогов. Люди берут напрокат лодки, обычно на день, чтобы испытать острые ощущения. Как правило, они проводят на реке несколько часов. Но некоторые предпочитают провести на воде ночь. Разумеется, они разбивают лагеря не на частной земле. Изредка, когда они проплывают мимо, машут нам с реки рукой. Вот и все. Гваделупа как раз делает петлю вокруг нашей земли.

Ей нравилось слушать его голос, смотреть на него. Почему они не встретились раньше, при других обстоятельствах? Не было бы этой враждебности, недоверия. Он не искал бы в ее поступках корысти, а она… Она могла бы видеть в нем только мужчину, а не врага, который может помешать ей выполнить свою работу.

Небо за окном быстро светлело, и она уже ясно различала его черты. Теперь, когда Лайон расслабился, суровые складки вокруг рта разгладились. Когда он улыбался, веселые морщинки вокруг глаз становились заметнее. Энди захотелось разгладить эту сеточку светлых линий на загорелом лице.

– Ты собираешься снова лечь? – тихо спросил он.

«Он смотрит на мои губы?»

– Нет. Наверное, уже нет. Я заработаю только головную боль, если задремлю, а тут придется вставать. А ты?

Он заглянул ей в глаза:

– Нет. Все равно я обычно встаю с рассветом.

Энди рассеянно оглядела холл, потом посмотрела на пол, на его босые ноги и вдруг смутилась, вспомнив, что на ней только прозрачная рубашка, под которой почти ничего нет.

– Ну что ж, спасибо за приключение, – с притворной беззаботностью сказала она, хотя эти слова давались ей с трудом. Все ее тело налилось тяжестью, словно под грузом неутоленного желания.

– Был рад доставить удовольствие. Увидимся позже.

– Да.

Ей хотелось сказать: «А почему бы тебе не зайти?», или «Давай посидим у меня», или даже «Я хочу быть с тобой, пожалуйста, поцелуй меня». Но ничего подобного Энди не сказала. Чтобы не сболтнуть лишнего, она вошла в комнату и осторожно прикрыла за собой дверь.

Она немного постояла, прислушиваясь к его шагам, и, вздохнув, отошла от двери. Решительно не зная, чем заняться, Энди решила принять душ и вымыть голову, а потом просмотреть материалы и ждать приезда своей группы.

Вода освежила ее, и спать больше не хотелось. Только на душе у нее по-прежнему было неспокойно. Вытершись полотенцем, Энди принялась втирать в кожу лосьон.

Вспомнив, что забыла захватить с собой в ванную белье, снова надела рубашку, вернулась в комнату и занялась волосами. Энди давно привыкла к их непослушному нраву, поэтому даже не пыталась придать им форму, пока они были мокрыми. Когда же волосы высыхали, она обычно усмиряла их щеткой, как укротитель усмиряет кнутом диких зверей, и всегда без особого успеха. Однако дамы частенько интересовались, где она делала такую замечательную прическу.

Из-за дальнего холма поднялось солнце и залило золотистыми лучами долину. Все дышало миром и покоем. Не зря Лайон так любит эту землю!

От созерцания прекрасной картины ее отвлек нерешительный стук в дверь.

– Да?

Дверь открылась и, держа в одной руке поднос, вошел Лайон:

– Я сварил кофе и подумал, что ты…

Лайон замер. Никогда еще ему не доводилось видеть такой божественно красивой женщины. Горящие на солнце волосы, словно ореол, обрамляли лицо Энди. Утренние лучи мягко золотили ее кожу, и от этого она казалась бесценным фарфором. Рубашка не скрывала волнующих изгибов ее фигуры.

Лайон смотрел на Энди, пожалуй, даже испуганно, словно боялся, что это прекрасное видение исчезнет. Новое, доселе неведанное ему чувство наполняло его душу.

Лайон никогда не был обделен женским вниманием и ценил это. Но история с женой что-то перевернула в нем. Он стал не доверять женщинам, вымещая на них унижения, которым подвергала его жена. Со временем боль и обида утихли, он стал мягче к тем, с кем ненадолго сводила его судьба, а они, познавшие его любовь, уже не могли забыть прикосновения его рук. Мужское самолюбие было успокоено.

А вот сейчас, стоя перед этой женщиной, он чувствовал себя неоперившимся юнцом, растерянным и смущенным.

– Я не хотел тебе помешать. – Лайон присел на подоконник.

– Ты не помешал.

Он взглянул на Энди. В серых глазах, обычно жестких и холодных, вспыхнули золотистые искры, выдавая волнение, охватившее его от близости этого прекрасного, теплого тела.

– От тебя приятно пахнет.

– Я только что приняла душ.

Пустые, ничего не значащие фразы были только выходом нервного напряжения, энергии, распиравшей их обоих.

Лайон откинул прядь золотистых волос, потом его пальцы заскользили по ее лицу. Он трогал брови, глаза, нос, щеки, губы, словно пытался запомнить их форму. Вот ласковые пальцы добрались до шеи. Нащупав ямку, он шутливо пощекотал ее. Рука скользнула ниже – и Энди закрыла глаза. Пальцы пробрались под тонкие лямки рубашки, еще одно движение – и рубашка соскользнула с плеч.

– Энди, – выдохнул Лайон.

Накрыв ее груди ладонями, он стал осторожно поглаживать большими пальцами персиковые бутоны.

– У тебя никогда не было детей? – прерывающимся голосом спросил он.

– Нет.

– Почему?

– Мой муж был против ребенка. – Она не хотела произносить имя Роберта, не хотела, чтобы в этот их миг вторгся третий.

– Какая потеря. – Он наклонил голову и поцеловал по очереди нежные полукружия.

Он коснулся губами твердых сосков. Легкий стон сорвался с губ Энди. Лайон услышал его и прильнул к ее губам.

Энди даже не догадывалась, что поцелуй может быть тончайшей эротической лаской. Ей хотелось, чтобы он длился вечно.

– Лайон. – Это прозвучало как вздох. Или исступленный вскрик.

– Ты как вкусные сливки, – прошептал он, скользя губами по ее груди.

Протянув руки, он сомкнул их за спиной Энди и стал медленно притягивать ее к себе, пока не ощутил на своей груди прикосновение нежной кожи.

– Ты как сливки, – он наклонился к ее губам, – и мед.

Их губы слились в сладком поцелуе, словно они действительно пили медовый нектар.

Не веря, что кожа может быть такой атласной, Лайон гладил ее спину, руки, округлые бедра. Затем, подхватив Энди на руки, он понес ее к зазывно белевшей неубранной постели.

– Лайон, мы делаем что-то не то.

– Боже, неужели ты думаешь, что я этого не понимаю? – Он жадно целовал ее, нетерпеливо расстегивая джинсы. На миг оторвавшись от ее губ, он спросил: – Ты хочешь это остановить? Но можешь ли?

«Нет, я не могу это остановить», – подумала Энди, тая под напором его ласк. Это была последняя мысль, промелькнувшая в ее затуманенном мозгу.

– Мы ведь не хотели этого, правда? – Она протянула к нему руки. – Не хотели… О Лайон, Лайон.

– Мягкая, нежная, – хрипло прошептал он. – Такая золотая. Красивая золотая девочка.

Неожиданно раздался стук в дверь, и всякое движение на кровати прекратилось.

– Энди! – Голос Грейси звучал приглушенно: к счастью, дубовая дверь была очень толстой. – Энди, милая, вы уже проснулись?

Секунду выждав, Энди ответила как будто спросонья:

– Да, Грейси. Что случилось?

Энди слышала частое и неровное дыхание Лайона.

– Ваши мальчики здесь. Их четверо, приехали в фургончике. Я дала им кофе и сказала, чтобы они подождали вас внизу.

Лайон тихо выругался.

– Я скоро спущусь, – сказала Энди.

– Не торопитесь. Я еще покормлю их завтраком.

Они долго лежали рядом, не шевелясь. Потом Лайон встал с постели и натянул джинсы. Энди потянулась за простыней, чтобы прикрыться.

– Запоздалая скромность, миссис Мэлоун?

Энди больше не жалела, что их прервали, и не чувствовала даже остатков страсти.

– Нет.

Отбросив простыню, она вскочила с постели, прошла в ванную и надела легкий халат.

Он усмехнулся:

– И все-таки тебе стыдно.

– Ну хорошо. Да! Да, я не должна была позволять тебе дотрагиваться до меня.

– Я так и думал, – сказал Лайон насмешливо. – Ты ведь не захочешь сдаться врагу. Если ты боишься, что Лес узнает, чем ты занимаешься вместо работы?

– Я тебе сказала, что Лес и я… О, не важно. Ты веришь только тому, что придумал сам. Почему ты на меня злишься? Я не знала, что ребята приедут именно сейчас. Ты думаешь, что я все это устроила специально, чтобы унизить тебя?

– Я думаю, что вы, миссис Мэлоун, вздохнули с облегчением, когда услышали голос Грейси.

– Я думаю, ты тоже.

– Чертовски права. Это была просто глупость. – Он с силой сжал кулаки. – Уж я-то, я-то должен знать, что…

Он мерил комнату шагами, и каждое его слово больно ранило Энди. Вот он снова остановился и посмотрел на нее.

– Ну почему ты так хороша, если ты неприкосновенна? А? – Его ярость испугала Энди. – Ты свела меня с ума в первую же минуту, как я тебя увидел, но отныне держись от меня подальше.

– Что?! – воскликнула она, забыв о страхе. – Я? Подальше от тебя? Может быть, ты еще скажешь, что это я затащила тебя к себе? Или пришла в твою спальню с утра пораньше?

– Нет, ты пришла ко мне среди ночи в светящейся насквозь рубашке.

– А ты был голый!

– В своей собственной постели. Я не прокрадывался в твою комнату, как это сделала ты.

– Ты ведь знаешь, почему я это сделала! Я всего лишь хотела предупредить тебя об опасности. Что ж, прости меня за это!

– Ты могла бы надеть халат и пораньше! – заорал он в ответ.

– В спешке я об этом не подумала.

– Ладно, в следующий раз подумай.

– Следующего раза не будет.

– Правильно. Лучше не подходи ко мне.

– Чудесно! – крикнула она, но он уже хлопнул дверью.

Энди стояла посреди комнаты и смотрела на дверь. Ей казалось, что вместе с Лайоном из комнаты вышел весь воздух. И почему у нее красные глаза? Как она объяснит это ребятам?