– Для тебя крайне важна оценка со стороны. Но почему? Ведь у тебя все прекрасно получается. К тому же ты очень красива.

– Я никогда не была красавицей. Во всяком случае, пока не встретила тебя, – тихо вздохнула она. Однако в ее голосе прозвучали нотки благодарности.

Его палец медленно путешествовал по лбу Хейли, от виска до виска, ведя невидимую черту вдоль линии волос.

– Ты всегда была красивой, только не догадывалась об этом. И какой идиот вбил тебе в голову, что ты некрасива? Какой-нибудь мужчина?

– Нет, – произнесла Хейли медленно и застенчиво. – Не то чтобы мне сказал об этом какой-то конкретный мужчина. Просто я никогда не ощущала…

– Ты хочешь сказать, что виноват весь род человеческий? Что все вокруг заставляли тебя чувствовать себя отверженной? Ну уж нет, Хейли, такими байками ты меня не заморочишь. Согласен, в твоей ранней юности был, наверное, год-другой, когда тебя вряд ли можно было назвать знойной красоткой. Но разве не все мы бываем в какой-то период гадкими утятами? Нет, этот комплекс определенно зародился в твоей душе задолго до юношеских лет.

– Должно быть, ты прав, – нерешительно согласилась она, окидывая мысленным взором свое отрочество. – С меня никогда не сдували пылинки, меня никогда не баловали, как Элен. Я всегда была большой. Старшей. Моей извечной задачей было подавать сестре хороший пример. Элен было легче – ей быстро прощали все проступки, ее почти никогда не наказывали, потому что она совершенно не переносила наказаний. Она продолжала дуться и дичиться до тех пор, пока папа с мамой не начинали чувствовать себя преступниками за то, что в минуту раздражения позволили себе легонько шлепнуть ее. А я все наказания переносила стойко, ни разу не показав, как мне тяжело. Вероятно, в этом и заключалась моя ошибка.

Так уж у нас в семье сложилось, что Элен всегда была всеобщей любимицей, – продолжила Хейли со вздохом. – Шаловливость только играла ей на руку – эдакий очаровательный чертенок. А я была всего лишь послушной девочкой. Тихой, незаметной. Иной раз говорят:

«Чем сильнее колесо скрипит, тем лучше его смазывают». Очень меткая пословица. Во всяком случае точно по ней наши родители строили отношения со мной и моей сестрой. Я никогда никому не создавала хлопот, вот на меня и не обращали внимания.

– Не понимаю, как можно было тебя не замечать, – удивился Тайлер. Взгляд влюбленного остановился на груди Хейли, которая обольстительно подрагивала прямо перед его глазами. – И куда только смотрели мужчины?

Хейли невесело усмехнулась:

– Когда в старших классах школы ты чуть ли не на десять сантиметров выше всех мальчишек-сверстников, нелегко завоевать их внимание. Во всяком случае, в качестве секс-символа. Потом я поступила в колледж, но в то время мне пришлось много ухаживать за родителями. Учеба, домашние заботы… Тут уж было не до знакомств и вечеринок. А когда я получила диплом и устроилась на работу…

–..То сразу же воздвигла вокруг себя высокую стену, непроницаемую для стрел Амура. И держалась с мужчинами так, что ни один джентльмен, даже в самом романтическом настроении, не смел приблизиться к этой стене на пушечный выстрел.

С чарующей улыбкой она посмотрела на него из-под полуопущенных ресниц и стыдливо пробормотала:

– Но ты-то преодолел эту преграду. Тайлер искренне расхохотался – это признание явно польстило ему. Понизив голос, он проворковал тоном заправского обольстителя:

– Мне так нравится, когда ты говоришь скабрезности.

И Хейли, небрежно откинув волосы назад, беззаботно засмеялась вместе с ним. Вряд ли она отдавала себе отчет в том, насколько возбуждающе выглядит в эту секунду.

Насмеявшись вдоволь, Хейли отвела глаза в сторону и несмело попросила:

– Научи меня, Тайлер… Научи, как… Я хочу доставить тебе настоящее удовольствие.

Он молча глядел на нее, думая, что уже изведал то, о чем многие мужчины могут только мечтать. Ее растрепанные волосы, блестящие глаза, кожа, окрашенная сполохами пламени, бьющегося в очаге, в нежно-золотистые тона, – все это соединилось в гармоничном образе женщины, настолько утонченной и привлекательной, что Тайлеру оставалось только жалеть об отсутствии таланта поэта или художника, который позволил бы ему запечатлеть этот образ на века для грядущих поколений.

Но нет! Из этого все равно ничего не получилось бы. Дикая ревность помешала бы ему написать ее портрет или посвятить ей поэму. Он не хотел делить ее ни с кем. Наоборот, после сегодняшней ночи ему наверняка захочется спрятать ее в укромном месте, запереть на ключ, скрыть от посторонних глаз. Он всегда был жаден, эгоистичен, зорко охранял все, что ему принадлежало, трясся над накопленным. И все же с радостью отдал бы все в обмен на эту женщину. За ее душу, ее ум, ее тело…

Ее губы были припухшими и влажными от любви. Теперь Тайлер хорошо знал, на что они способны. Когда он впервые поцеловал Хейли, то натолкнулся на девичью неприступность. А сейчас ее рот сам открывался навстречу поцелуям Тайлер а, с готовностью принимая их и отдавая назад невыразимое наслаждение. Удивительно, но ее губы дарили ему не только поцелуи. Из этих уст он не раз слышал меткие и острые замечания, компетентные и глубокомысленные суждения хорошо образованного человека. Эта женщина стимулировала не только его тело, но и разум, ни на минуту не давая ему расслабиться. Однако сейчас Хейли была настроена совсем на другое. Ей нужны были откровения иного рода.

Но как ей объяснить, что в ее сексуальности нет ни малейшего изъяна? Ему достаточно было всего одного взгляда на эту женщину, и он уже сгорал от желания. Ее груди были словно сочные плоды, созревшие для любви. Темно-абрикосовые соски манили своей нежностью. Ощущать их своими губами, ласкать языком – разве одно это не делало его счастливейшим мужчиной на свете? «Хейли, милая, неужели до сих пор ты не видишь, не сознаешь, какую гигантскую силу обрела над мужчиной?» – хотелось ему спросить возлюбленную.

– Считай, что урок состоялся, – вымолвил Тайлер. – Ты уже доставила мне удовольствие.

– Но я хочу знать больше.

Он привлек Хейли к себе, чтобы поцелуем заглушить ее слова. Лицо Тайлера окунулось в волну ее волос. Казалось, ароматное облако целиком окутало его. Медленно шевеля губами, Тайлер словно откусывал маленькие кусочки сочного персика. Его язык опять неторопливо исследовал рот Хейли, открывая все новые тайны, запоминая каждый укромный уголок.

Оторвавшись от нее, чтобы перевести дух, Тайлер не мог не поздравить себя. Он и в самом деле оказался неплохим учителем. Хейли быстро усваивала его уроки, более того, с выдумкой применяла усвоенный материал. Тело Тайлера сковала мучительная судорога – ему изо всех сил приходилось сдерживать себя.

Его губы неистово терзали ее шею, щеки, мочки ушей, и она повторяла все это за ним, демонстрируя при этом прекрасные способности. Проворный язык Хейли оказался поистине смертоносным оружием – он истязал Тайлера до тех пор, пока из его груди не вырвалось с хрипом ее имя. Только прижав изо всех сил эту неугомонную женщину к себе, ему удалось ее утихомирить. А заодно и передохнуть немного самому. Сейчас ему в первую очередь требовалось самообладание.

Однако каким-то необъяснимым образом его ладони оказались на упругих холмах ее грудей. И, не в силах сдержаться, он начал ласкать их, ощущая, как наливаются горячей силой ее соски, трепещущие от желания. Лишь прикоснувшись к ним языком, Тайлер смог чуть-чуть умерить этот жар.

Он откинул голову на подушку, однако пальцы его будто по инерции продолжали совершать круговые движения. Хейли с любопытством смотрела на него.

– Я и это должна уметь? – спросила она.

– Да.

Оглядев его широкую грудь, она осторожно провела ладонью по курчавой растительности.

– Ты мне очень нравишься, Тайлер. Именно таким…

– Ты мне тоже… Ах, Хейли… Твердыми ногтями она слегка зацепила его сосок, и тот мгновенно словно окаменел. Затем Хейли начала осыпать его грудь поцелуями, пока ее губы не достигли возбужденного соска.

– Так, милая, так, – бормотал Тайлер в полузабытьи, в то время как нежный язык любимой ласкал его плоть.

Не дожидаясь более подробных инструкций, руководствуясь только собственным инстинктом и реакцией Тайлера на ее поцелуи, Хейли прильнула губами к полоске волос, сбегавшей с его груди на живот. Его руки погрузились в разметавшиеся густые пряди женщины. Как молитву он повторял ее имя после каждого нового поцелуя.

Не владея больше собой, Тайлер одной рукой притянул Хейли за бедро, а другой нащупал темно-каштановый треугольник внизу ее живота. Его ладони начали действовать – их мягкое давление Хейли чувствовала словно изнутри. Сейчас он в буквальном смысле слова любил ее кончиками пальцев.

– Прошу тебя, Хейли, пожалуйста… Она прекрасно понимала, чего хочет от нее Тайлер. Любовь делала возможным все, даже то, что совсем еще недавно казалось немыслимым. Хейли благоговейно дотронулась до его тела. Для нее этот человек по-прежнему олицетворял собой чудо, и она преклонялась перед ним. Он дарил ей жизненную силу, и ей захотелось вновь ощутить, как эта сила неистово бурлит внутри нее. Женщина легла на спину, давая понять партнеру о своем желании.

– Нет, – прошептал Тайлер, а она все теснее прижималась к нему:

– Да, любимый, да…

Он уже не был для нее учителем – теперь ему приходилось исполнять роль ученика. Тайлер честно пытался унять в себе желание, но она не позволила ему этого сделать. Безраздельно отдавшись во власть сжигавшей их обоих страсти, мужчина и женщина упивались друг другом, содрогаясь в любовных конвульсиях. Обессиленный, Тайлер упал на спину рядом с Хейли. На лице его было написано горькое раскаяние.

– Прости меня, любимая. Я знал, что сегодня уже сделал тебе больно. Честное слово, я не хотел делать этого во второй раз. Во всяком случае, не так скоро. Но не сдержался. Простишь ли ты меня теперь?

Хейли положила голову ему на грудь – туда, где гулко билось сердце, и обвила его руками.

– Я никогда в жизни не простила бы тебя, если бы ты сдержался.

– А тебе идет, – игриво усмехнулась она, выходя из-под душа. Обмотав бедра махровым полотенцем, Тайлер пристально вглядывался в зеркало над раковиной. Его подбородок был намылен кремом для бритья.

– Ты и сама неплохо смотришься, – заметил он, оглядев ее отражение в зеркале. В ответ Хейли с непередаваемым озорством сделала реверанс. – Только хулиганские выходки тебе не к лицу. Но если обещаешь мне в дальнейшем вести себя пристойно, то, так уж и быть, я открою секрет: больше всего мне понравилось стоять вместе с тобой под душем. Таких ощущений я никогда еще не испытывал – даже в самых буйных мечтах представить себе такого не мог. И как только мы с тобой не захлебнулись?

Проведя бритвой широкую дорожку от основания шеи до подбородка, Тайлер продолжил насмешливо:

– А ты, гляжу, еще не утратила способности краснеть. Признайтесь, мисс Эштон, несмотря на всю вашу кажущуюся разнузданность, в душе вы по-прежнему ханжа.

– Ты это говоришь серьезно? – с вызовом спросила она, обхватив его руками сзади, чем доставила ему несказанное удовольствие. – Что же еще мне прикажешь сделать, чтобы доказать тебе, что во мне не осталось больше ни капли стыда? – Кончики ее грудей дразняще щекотали спину Тайлера.

Бритва была уже занесена над кадыком, однако он рассудительно предпочел не прикасаться ею к коже.

– Думаю, ты в состоянии сама что-нибудь придумать.

Внезапным движением руки Хейли сорвала с него полотенце и швырнула на пол.

– Что тут скажешь? – пробурчал Тайлер с притворным осуждением, чувствуя, как Хейли прижимается к нему все теснее. – Ничего бесстыднее и в самом деле не придумаешь.

Однако, как оказалось, он заблуждался. Это было еще не все. Тонкие женские пальцы дотронулись до его пупка, потом скользнули ниже. Стиснув зубы, Тайлер со свистом втянул в себя воздух. Бритва с грохотом упала в раковину. Молниеносно повернувшись, обнаженный мужчина подхватил Хейли под ягодицы, едва не оторвав от пола. Забыв о бритье, он уткнулся лицом в ложбинку между ее грудей, еще горячую и влажную после душа.

– Если дело пойдет так и дальше, я долго не протяну: умру нестарым, зато удовлетворенным, – пробормотал Тайлер. От пьянящей своей нежностью ложбинки жадный рот отправился в путешествие вниз по женскому телу, оставляя пылкие поцелуи на всех его соблазнительных изгибах.

Внезапно Хейли с криком вывернулась из мужских рук. Ему было хорошо известно, как она кричит во время любви. Однако тут явно было что-то другое. Он поднял на нее взгляд, полный тревоги.

– Тайлер, – глядела она на него глазами, в которых стояли слезы. – Твой крем для бритья – с ментолом?

– Ничего, я с тобой еще расквитаюсь, – предупредила Хейли, замахнувшись на него металлическим венчиком, которым взбивала яйца в миске. Придя на кухню, где она готовила сытный завтрак на двоих, Тайлер имел неосторожность осведомиться, как чувствует себя леди после душа. Широчайшая улыбка, с которой он задал этот вопрос, только усугубила ситуацию.

– Подумать только, стоит и смеется во все горло! Нет бы помог смыть эту гадость.

– Прости меня, Хейли, – проговорил он тоном кающегося грешника, хотя в его глазах все еще прыгали озорные огоньки. – Вот уж никак не думал, что такое может случиться. Ей-богу, я не нарочно. Честное бойскаутское.

Его покаяние вызвало у нее только недоверчивую усмешку.

– Смирение тебе не идет, – фыркну-ка она. – А вот наглость, навязчивость и самодовольство – совсем другое дело. У меня есть подозрение, что ты родился с набором этих замечательных качеств. Ладно уж, прощу, но только в том случае, если накроешь на стол.

– Отлично, но сперва – самое главное. – Подойдя к ней вплотную, Тайлер заключил ее в медвежьи объятия и поцеловал с таким неистовством, будто не было долгих ночных часов, проведенных ими вместе в спальне.

Ночью, перебравшись с покрывала перед камином на широкую кровать, они договорились, что будут спать. Однако эта клятва ничего не стоила – ни один не мог сомкнуть глаз. Предложение Тайлера соблюдать умеренность и осторожность с учетом того, что Хейли только-только утратила девственность, так и осталось благим пожеланием.

А теперь, утром, они с удвоенной энергией целовались и ласкали друг друга. Каждое прикосновение только сильнее распаляло их. Лишь едкий дым от масла, загоревшегося на раскаленной сковороде, привел обоих в чувство. Отчистив и вымыв сковороду, они решили больше не отвлекаться, и завтрак в конце концов был приготовлен.

Взяв со своей тарелки последний кусочек бекона, Хейли сунула его в рот Тайлеру. Еще не прожевав, тот объявил:

– Мне надо позвонить в Атланту насчет кое-каких дел. Не заскучаешь, пока я буду болтать по телефону? – Он облизал ее пальцы, на которых остался растопленный жир. Потом внимательно осмотрел их и, сочтя, что они еще недостаточно чисты, повторил процедуру.

Хейли зачарованно наблюдала, как ее пальцы один за другим погружаются в этот красивый рот. Облизывая тонкие женские пальчики, он слегка покусывал их, и от этого сердце сладко замирало у нее в груди. Она уже придумала, что ответить, но язык отчего-то не повиновался ей.

– Я… э-э-э… Наверное, я приберусь на кухне.

– Если что понадобится, позови, – прошептал Тайлер, снова целуя ее.

Двадцать минут спустя она заглянула в спальню, где обнаружила его сидящим на краешке кровати. С сосредоточенным видом он слушал того, кто продолжал разговаривать с ним по телефону.

– Все это хорошо, и тем не менее кто-то там у вас наломал дров, – произнес наконец Тайлер. – Выясните, где произошел сбой, и завтра в это же время доложите мне. Кстати, тогда же сможете представить свои соображения насчет того, как нам теперь оправдаться перед клиентом.

Не говоря больше ни слова, он бросил трубку. Хейли стало жалко служащего, который только что получил взбучку.

– Проблемы? – тихо спросила она, проведя рукой по волосам Тайлера.

– Да, – рассеянно буркнул он, но в следующую секунду, словно только что заметив присутствие любимой, усадил ее к себе на колени. – А ну их всех к чертям собачьим. – Тайлер одернул на ней свитер, чтобы лучше был виден ее бюст, и, судя но всему, результатом остался доволен.

– Когда тебе нужно возвращаться?

– Не знаю, – ответил Тайлер все так же рассеянно, по-прежнему, казалось бы, занятый ее свитером. Заглянув ей в лицо, он оживленно улыбнулся:

– Но если мы собираемся задержаться, то лучше мне прямо сейчас сбегать в аптеку за витаминами. Мужчине моего возраста такого сексуального марафона без допинга не выдержать.

– Да уж, – с притворным сожалением вздохнула Хейли, – старенький совсем. Вон и седина пробивается, – взъерошила она пальцами серебристые колечки волос у его виска. – Огонь потух, и силы на исходе…

Тайлер крепко сжал ее свободную руку. – Послушай, Хейли, мне надо тебе кое-что сказать. Давно надо.

Его слова были отрывистыми, а лицо настолько серьезным, что у нее от дурного предчувствия сжалось сердце. В чем он ей хочет признаться? В том, что у него четверо побочных детей? Что он не так богат, как прикидывается? Хранит деньги мафии? Да в чем же, черт возьми? Но что бы там ни было, она не покинет его! С ним она готова на любые лишения, любые испытания. Пусть будет все, что угодно, но только не проблемы со здоровьем. Только не это! Умоляю тебя, господи. Ее пальцы продолжали любовно гладить его висок.

– В чем же дело, Тайлер? – участливо спросила она.

– У тебя чертовски красивая попка. Отпихнув его, Хейли вихрем слетела с колен проклятого шутника. Выхватив из-под покрывала подушку, она принялась тузить его по голове, не обращая внимания на смех, мольбы о пощаде и поднятые руки.

– Ну что, рыжик, попал я в точку, а?

Но самое главное – то, что я сказал тебе чистую правду!

– Красивая, говоришь? Что ж, пойду в таком случае покрасуюсь перед соседскими ребятами. – Кинув на постель подушку, она решительно направилась к двери.

– Эй, куда ты?

– За твоей дочерью, – бросила она через плечо, не оборачиваясь. И двинулась дальше, вертя перед его глазами той частью тела, туго обтянутой джинсами, которой он так восхищался. – Можешь нас не ждать. По всей вероятности, мы к тебе не вернемся.

– Вернетесь, никуда не денетесь! Причем ты вернешься первая, потому что больше уже не сможешь жить без моего тела, – прокричал он ей вслед.

Хохоча от души, Хейли захлопнула за собой входную дверь. В мгновение ока мир снова переменился, наполнившись солнечным светом:

Ноги словно сами несли ее по усыпанной гравием дорожке к дому Харперов. Накануне вечером, выйдя из ресторана, они с Тайлером сразу определили, где стоит этот дом. Странно, отчего вчера ночью ее охватил такой страх при мысли о том, что могут подумать о ней Харперы, когда Фейт скажет им, что Хейли вовсе не миссис Скотт? Теперь, вспоминая об этом, она не испытывала абсолютно никакого беспокойства.

То, что она отдала Тайлеру, было подарком любви. И сейчас никто не в силах был вывести ее из того состояния неземного блаженства, в котором она пребывала. Конечно, Хейли не настолько наивна, чтобы всерьез верить, что это чудо останется с ней навечно. Она не первая женщина в жизни Тайлера и, уж конечно, не последняя. Однако пока остается с ним, она постарается получить все свое сполна – до последней капельки. В жизни такое случается только раз. Она никогда никого не полюбит так, как любит сейчас Тайлера, – уж в этом-то у нее не было ни малейшего сомнения.

Хейли будто на крыльях пролетела те полмили, которые отделяли дом Тайлера от жилища Харперов. Миссис Харпер была сама любезность. В радушном приеме, оказанном ею гостье, не было даже намека на брезгливую холодность, натолкнуться на которую сначала так боялась Хейли.

– Ваша Фейт просто чудо, а не ребенок, – затараторила хозяйка особняка с порога. – Они с Ким обменялись адресами, чтобы заранее списаться перед новой встречей. Мы живем в Эйшвилле, но часто наведываемся сюда на выходные. Надеюсь, они еще не раз здесь встретятся.

– Я тоже надеюсь. Спасибо вам большое, что пригласили ее к себе.

Расставание Ким и Фейт было на редкость эмоциональным. Девочки поклялись регулярно писать друг другу письма. Фейт понуро отправилась домой, но по дороге постепенно ожила. Ведь ей нужно было так много рассказать своей старшей подруге.

– У нее мама – такая милая! Ну я просто умираю от восторга. Она подарила Ким целую гору косметики, которая самой ей больше не нужна. Так мы все перепробовали! Ты представляешь? Правда, пришлось пообещать, что мы все это смоем, когда будем ложиться спать. И еще мы играли в «Атари», но не очень долго. А в основном, конечно, слушали записи и болтали. Ой, до чего же хорошо там было!

– Понравилось, значит? – иронично произнесла Хейли. Фейт не сразу различила в ее голосе насмешливую нотку, но уже через секунду, пытаясь скрыть смущение, повисла у подруги на шее. Обе рассмеялись.

– Ага, понравилось. Только по тебе и папе соскучилась.

Хейли была потрясена тем, как легко сочетаются в устах ребенка эти два слова: «Ты и папа». Одно целое.

– Честно? – спросила она девочку. От волнения голос у нее сел, и вопрос прозвучал отрывисто.

– Честно. Родители у Ким очень хорошие. Но разве они такие классные, как вы у меня – ты и папа? К тому же мама ее совсем не такая красивая, как ты.

– Спасибо за комплимент. Но о человеке нельзя судить по его внешности. Пора бы тебе это знать.

– Да знаю я. Но не могу же я заставить себя не замечать разницы между тобой и ею.

Хейли подмывало спросить Фейт, что девочка рассказала о ней в гостях. Знают ли Харперы, что она и Тайлер не женаты? Однако ей так и не удалось заставить себя задать такой вопрос.

– Кто бы это мог быть? – полюбопытствовала Фейт, обратив внимание Хейли на машину, стоявшую на подъездной дорожке, дугой изгибавшейся у крыльца их дома.

У Хейли тут же упало сердце, стали ватными ноги. Элен… Как же ей удалось отыскать их? И что ей вообще здесь нужно?

– Это машина моей сестры. – Она выпустила руку девочки и открыла входную дверь. Фейт вошла первой, но, едва перешагнув порог, остановилась как вкопанная. В следующую секунду, пораженная, замерла на месте и Хейли.

Элен и Тайлер стояли в гостиной перед камином, теперь уже холодным и серым от золы. Руки Элен лежали на плечах Тайлера. Его ладони сжимали ее талию. Два тела словно приклеились друг к другу – такова была сила соединившего их поцелуя.

Услышав, как отворилась дверь, Тайлер оттолкнул Элен от себя. Та стояла, хлопая глазами, но потом посмотрела в ту же сторону, куда был направлен удивленный и виноватый взор мужчины. В глазах Тайлера Хейли увидела глубокое сожаление. Или это было раскаяние? Ей показалось, что она заглянула в глубокую разверзшуюся пропасть, угрожающую поглотить ее.

– Привет, Хейли, – весело чирикнула Элен.

– Заткнись! – рявкнул на нее Тайлер. – Послушай, Хейли…

– Пошел к черту, – произнесла она со зловещим спокойствием и повернулась, чтобы пойти в свою спальню. Важно было как можно скорее побросать в чемодан свои вещи и убраться из этого дома, пока силы не окончательно оставили ее.

– Хейли, постой! – приказал Тайлер. Однако та и не думала подчиняться. Наоборот, она ускорила шаг, с трудом переставляя ноги, будто налившиеся свинцом. Тогда он бросился вдогонку и настиг Хейли у самой двери, вцепившись ей сзади в плечи.

– Отпусти! – крикнула Хейли, выворачиваясь из мужских рук. Однако железные пальцы не выпустили ее.

– Нет. Я знаю, что ты сейчас думаешь. Уверяю тебя, ты заблуждаешься, и очень сильно. Ты все поймешь, только выслушай меня.

– Ты не можешь знать, что я думаю! – Она словно плюнула ему в лицо.

– Еще как знаю! Задранный вверх подбородок и прямая спина, вся поза – будто ты аршин проглотила – красноречивее слов. Это значит, что ты вбила себе что-то в голову, и этой ерунды никому никакими силами оттуда уже не вышибить. Но на сей раз, клянусь богом, ты выслушаешь меня. Выслушаешь все, что я собираюсь рассказать тебе о случившемся!

– Мне вполне достаточно увиденного – все и без твоих слов понятно.

Тайлер прошипел сквозь зубы грязное ругательство, но ее не выпустил. Прижатая к стене, она не могла пошевелиться, однако ее зеленые глаза, казалось, готовы были испепелить подлого изменника. Потом она умрет от горя. Но это будет позже, а сейчас ею овладело слепое бешенство.

– Ты получил сполна все, что хотел. Ночью. Операция «Обольщение» успешно завершена. Теперь вперед, покорять новые высоты. Штурмы, игры, победы… Разве не из этого состоит вся твоя жизнь? Что ж, поздравляю. В этой игре ты победил. А меня, проигравшую, отпусти!

На мгновение гнев в его глазах уступил место боли.

– И это все, что ты можешь сказать о нас? – прошептал он еле слышно. Ее до глубины души потрясло разочарование, сквозившее в этом шепоте.

Но уже в следующую секунду его взгляд снова был холоден как сталь.

– Элен! – проорал он.

– Что? – буркнула Элен, продолжавшая стоять у камина, держась на почтительном расстоянии от этих двух участников бурной сцены.

– Подойди сюда.

– Зачем?

– Иди сюда, говорят тебе! – зарычал Тайлер как бешеный зверь. На сей раз Элен не посмела ослушаться. Как только она приблизилась к ним, Тайлер, по-прежнему прижимая одной рукой Хейли к стене, другой ловко заарканил Элен и подтащил к себе вплотную.

– Расскажи ей, зачем ты пожаловала сюда.

Большие зеленые глаза Элен остановились сперва на Тайлере, потом на Хейли. Облизнув губы, она выдавила из себя:

– Я приехала, чтобы попросить у него взаймы.

Хейли вся обмякла, однако Тайлер даже не подумал ослабить свою железную хватку. На какое-то время исчезло все: и Тайлер, и холодная жесткая стена, которую она ощущала всем позвоночником еще минуту назад. Хейли с ужасом и отвращением смотрела на свою сестру.

– А ну-ка повтори, зачем ты приехала? Нижняя губа Элен задрожала:

– Меня выгнали с работы, Хейли. Из-за пустяка: на прошлой неделе я пропустила несколько дней, потому что плохо себя чувствовала. Нашли, к чему придраться… Когда сегодня утром я пришла на работу, мне велели освободить рабочее место. Они были так злы со мной. – Теперь она уже рыдала на полную катушку.

– Но при чем тут Тайлер? Почему ты у него решила просить взаймы?

Элен шмыгнула хорошеньким носиком, и крупные слезы повисли на ее длинных ресницах, как капли росы:

– Я поначалу к тебе собиралась. Явилась в «Серендипити», а там говорят, что вы вместе сюда поехали. Вот я и отправилась следом за вами.

– Но я же дала тебе денег на прошлой неделе, Элен. К тому же тебе должны выплатить выходное пособие.

Бросив опасливый взгляд на Тайлера, младшая сестра вновь подняла глаза на Хейли:

– Мне так много нужно было купить. Я задолжала за квартиру. За целый месяц. Теперь квартирная хозяйка грозится выселить меня. Пособия мне не видать. Все, что мне полагалось, я уже получила как страховку за те дни, когда болела. А на новой работе, даже если я устроюсь прямо сейчас, все равно придется несколько недель ждать, пока мне хоть что-то дадут. Но деньги-то нужны сегодня! А у него денег куры не клюют. Разве не так, Хейли? – кивнула Элен в сторону Тайлера. – Я прекрасно знала, что он может дать мне взаймы и уже завтра забыть об этих жалких грошах. Ведь для него это мелочь. Когда я узнала, что вы вместе, мне и пришло в голову, что лучше просить о помощи не тебя, а его.

– О Господи… – Хейли стояла, закрыв глаза от стыда за свою бессовестную сестрицу. Странно было даже подумать о том, что у одних и тех же родителей бывают столь разные дети.

– И про поцелуй скажи, – напомнил Тайлер тихо, с угрозой в голосе.

– Он не отказал мне… Он сказал, что вместе мы наверняка что-нибудь придумаем…

Тайлер так дернул Элен за руку, что Хейли удивилась, как он не сделал ее сестру однорукой. Глаза Элен стали еще больше, а лицо смертельно побледнело от испуга.

– Правду говори!

– Хейли, я… Ты не обидишься, если… Знаешь, я ведь только пошутить хотела…

– Когда ее слезные просьбы ни к чему не привели, она решила сменить тактику. Повесилась мне на шею и начала лезть с поцелуями. В этот-то момент ты и появилась. – Рассказывая о случившемся, Тайлер смотрел прямо в глаза Хейли. Затем, оглянувшись на Элен, он бросил ее руку с такой брезгливостью, словно хотел избавиться от какого-то гадкого насекомого.

– Убирайся! – это слово камнем упало в наступившей тишине.

– Убраться – мне? – переспросила Элен, оторопев. – Но вы не можете…

– Можем, и еще как! Ты слышала, что тебе сказано? Убирайся!

– Хейли! – взмолилась Элен, уже не обращая на него внимания. – Ты обязана помочь мне. – Теперь она скулила, как побитая собачонка.

– С какой это стати? – немедленно вмешался Тайлер. – Лишь потому, что она исправно помогала тебе до сих пор? Те времена прошли, Элен. Наступили новые. Короче говоря, отправляйся к себе в Нэшвилл и жди от меня уведомления. Надеюсь, ты сможешь вписаться в сплоченный коллектив одной небольшой фирмы, которой я владею в Балтиморе.

– В Балтиморе?! Но это же…

– Совершенно верно, достаточно далеко. Чтобы ты не моталась каждый день к Хейли за подачками. А теперь прошу тебя, сматывайся отсюда подобру-поздорову, пока я не надавал тебе подзатыльников, которых ты немало заслужила за свою разгильдяйскую жизнь.

– И ты позволишь ему вот так поступить со мной? – удивленно спросила Элен старшую сестру.

Хейли подняла голову. Никогда в жизни она еще не чувствовала себя такой униженной.

– Мне наплевать на тебя, Элен. Делай что тебе заблагорассудится. Об одном умоляю, оставь меня в покое.

Личико Элен сморщилось, как у готового разреветься ребенка.

– Ах вот как? Тогда знай: ты всегда была сухарь и злюка! И еще паинька! Аккуратненькая, послушненькая Хейли… Никогда воды не замутит… Да только никто тебя не любил. Все любили только меня! Меня! – Она подбежала к входной двери и распахнула ее настежь. – Даже ему я нравлюсь больше, чем ты! Конечно, сейчас он в этом не сознается, но он целовал меня! – Дверь с треском захлопнулась. Через пару секунд взревел двигатель машины. Еще через секунду наступила тишина.