Ночь с незнакомкой (Техас! Тайлеры - 1)

      - А как Девон? - спросил Лаки.
      - Потрясена. Мама взяла ее под свое крыло.
      - Газетчики не пронюхают? По крайней мере до начала процесса?
      - Пока никто, кроме тех, кто был в комнате для допроса, не знает, кто подтверждает твое алиби. Сомневаюсь, что агенты станут распространяться об этом: им выгоднее скрыть, что один из них превысил полномочия и был избит до полусмерти. - Чейз бросил на брата укоризненный взгляд. - Кстати, напрасно ты сделал это, Лаки. Если бы не Пэт, тебе бы здорово досталось.
      - Наверное, Девон считает меня буяном...
      - Так оно и есть...
      - Можно подумать, ты - лучше!
      - У меня больше здравого смысла. Я не бросаюсь на федеральных агентов.
      Лаки угрюмо смотрел в заляпанное ветровое стекло.
      - Кто бы мог подумать, что обыкновенная драка обернется такими неприятностями! - Чейз промолчал, и Лаки ушел в себя, глядя на проносившийся мимо пейзаж. Потом вновь заговорил: - Кто-нибудь видел в последнее время Малыша Элвина и Джека Эда? Что о них слышно?
      - Ничего. Залегли на дно.
      - По-моему, агентам, вместо того чтобы преследовать нас с Девон, следовало бы заняться этой парочкой.
      - Согласен, но твое мнение вряд ли их интересует. - Чейз свернул на подъездную дорогу к дому. - Но не вздумай сводить с ними счеты самостоятельно! Не хватает только, чтобы тебе еще предъявили обвинение в нападении и угрозах... Хм, Девон еще здесь.
      Лаки увидел ее красную малолитражку, и на сердце у него отлегло.
      - Эй, есть кто живой? Арестант на свободе!
      - Ничего смешного, - с укоризной заметила Лори, сидевшая в гостиной в обществе Девон, Сейдж и Тани. Чейз уже позвонил ей и сообщил об исходе дела.
      - В тюрьме тоже смешного мало, - в тон ей подхватил Лаки. Подойдя к софе, где сидела Девон, он плюхнулся рядом и бесцеремонно положил ей руку на колено. - Как ты?
      - Нормально.
      - Эти негодяи хоть посочувствовали тебе, когда меня увели?
      - Нет, просто отпустили меня. Я приехала сюда с Чейзом. - Она улыбнулась Лори, Сейдж и Тане. - Все так добры ко мне, хотя для беспокойства совершенно нет причин.
      - После того, как с вами так ужасно обошлись? Моя семья в долгу перед вами, Девон. - Лори направилась на кухню. - Мальчики, мойте руки. Без вас мы и ужинать не станем.
      - Я бы хотел поговорить с Девон наедине, мама, - заявил Лаки.
      - Только после ужина. Посмотри на нее, она совсем без сил. Чейз, веди всех в столовую.
      Чейз нехотя оторвался от Тани:
      - Надо было в комнату для допросов взять нашу маму. Ей никто не посмел бы перечить.
      Лори приготовила обильный деревенский ужин: жареный цыпленок с картофельным пюре и подливкой, кукурузные початки и горох. На десерт был банановый пудинг.
      Ужин уже подходил к концу, когда Таня звякнула вилкой о свой бокал. Все притихли и удивленно уставились на нее, зная, что она не любит быть в центре внимания.
      - Мне кажется, нашей семье не хватает хороших новостей. - Она коснулась руки мужа. - На подходе новый член семьи Тайлер. Я беременна.
      Лори стиснула руки под подбородком, глаза ее затуманились.
      - О боже, как я рада!
      Сейдж пронзительно и бестактно захохотала.
      Лаки тоже улыбнулся:
      - Не волнуйся, дорогой брат, но ты только что уронил здоровый кусок пудинга прямо себе на колени.
      Чейз, вытаращив глаза на жену, машинально положил ложку на тарелку с пудингом.
      - Ты... Ты не шутишь? Ты уверена?
      Таня радостно кивнула.
      - Ты скоро станешь папочкой!
      Дойдя до деревянного, выкрашенного белой краской забора, которым был обнесен персиковый сад, Девон положила руки на стремянку и вдохнула полной грудью. Лаки стоял рядом. После допроса они впервые остались наедине. Ужин завершился импровизированной пресс-конференцией. Таня с достоинством ответила на все вопросы.
      Нет, срок еще небольшой, но факт беременности установлен совершенно определенно.
      Да, она чувствует себя хорошо, спасибо.
      Нет, у нее пока нет приступов тошноты по утрам.
      Да, она должна родить в начале следующего года.
      Нет, врач не ожидает никаких осложнений.
      Наконец Лори встала, чтобы убрать со стола, и выпроводила из комнаты Девон и Лаки. Темнело, было тепло и влажно, весенние запахи кружили голову.
      - Ты знал? - спросила Девон.
      - О чем? О Тане? - Он отрицательно покачал головой. - Нет, но я не удивился. Они хотели ребенка и не делали из этого тайны. Всего лишь вопрос времени. Я рад, что она объявила об этом именно сегодня.
      Легкий ветерок теребил выбивавшиеся из строгого узла шелковистые пряди. Сейдж предложила Девон переодеться в домашнее: длинную юбку, спортивную майку и свитер. Лаки не мог решить, в каком виде она нравилась ему больше: и женственная, и строгая, журналистка выглядела потрясающе.
      - Твоя мать - удивительная женщина, - заговорила Девон. - Сильная и мягкая одновременно. Очень редкое сочетание.
      - Спасибо. Конечно, она не такая, как все. Я даже боялся, что ты подумаешь, будто все Тайлеры малость сумасшедшие. Сначала затеваем драку, а через пару минут готовы рыдать от счастья по поводу того, что в семье прибавление.
      Девон сорвала листочек с ближайшего персикового дерева и принялась вертеть его в руках.
      - Нет, это прекрасно, вы очень дружная семья.
      - В твоей семье было не так?
      - Так точно не было. Я росла в одиночестве: у меня не было братьев и сестер...
      - После смерти отца, - вспомнил Лаки, - мне вдруг показалось, что наша семья уже никогда не будет такой дружной. А на самом деле семейные узы стали только крепче. Мама нас замечательно объединяет.
      - Расскажи мне об отце...
      - Об отце? Он был строгий, но справедливый. Все мы знали, что нас любят, знали, что он верит в Бога, в свою страну и любит маму. Он не стеснялся своей любви и всегда относился к ней с уважением.
      - Этим, видимо, и объясняется то, что его сын, не задумываясь, приходит на помощь попавшей в беду женщине.
      Лаки улыбнулся грустной улыбкой и едва заметно пожал плечами.
      - Условный рефлекс. - Протянув руку, он поймал ее выбившуюся прядь и заиграл ею. - А как жила Девон Хейнс, когда была маленькой?
      - Порой одиноко, - задумчиво отозвалась она. - Мой отец не был таким добрым, дарующим радость, как твой. Он не отдавал, а скорее брал. Мать ухаживала за ним с того самого момента, как согласилась выйти замуж, и до самой его смерти. Каждый строго придерживался своей роли: он добывал хлеб, она была послушной женой. Днем она вылизывала дом, а вечером выполняла все его желания.
      - Гм... Так вот почему их дочь превратилась в воинствующую феминистку!..
      - Я не воинствующая!
      Лаки, смеясь, поднял руки вверх:
      - Учти, я безоружен.
      - Прости, - досадливо поморщилась Девон. - Наверное, я слишком агрессивна.
      - Ничего. - Наклонившись поближе, он прошептал: - Если твои глаза и дальше будут гореть таким же зеленым огнем, мне придется тебя поцеловать...
      Девон отвернулась и посмотрела на аккуратный ровный ряд ухоженных персиковых деревьев. Ветки были усеяны несозревшими плодами.
      - Жизнь моей матери сосредоточилась на отце, и, когда он умер, ей незачем стало жить.
      - А ты?
      - На меня никто не обращал внимания.
      - Такое отношение может травмировать.
      - Так оно и было. Еле протянув два года после смерти отца, мама тоже умерла.
      - Как?
      Некоторое время Девон молчала, уставившись в землю. Когда она заговорила, голос ее звучал глухо, словно из-под земли:
      - Сколько себя помню, мама была настоящим ипохондриком. Она постоянно жаловалась на какие-го недомогания. Из-за этого она никуда со мной не ходила; из-за того, что она чувствовала себя плохо, я не могла иметь подруг. Все в таком роде... Думаю, для нее это было единственным средством привлечь внимание отца. Во всяком случае, я быстро разгадала ее "болезни". После смерти отца болезни участились. Поскольку вся ее жизнь была посвящена ему, ей больше нечем было занять свой мозг, кроме как своими многочисленными недугами. Я же только что окончила колледж и лихорадочно искала работу, потому что ее пенсии не хватало. Честно говоря, одно упоминание о режущих и тупых болях сводило меня с ума. Насколько это было возможно, я старалась не обращать на них внимания. - Она разорвала лист персика пополам, ветер тут же подхватил половинки. - Вскоре мама стала жаловаться, что боли усилились. Чем больше она жаловалась, тем упрямее я не слышала ее. Считала, что потакать ипохондрии - только усугублять ее. - Девон так сильно прикусила губу, что она побелела. Глаза женщины вдруг наполнились слезами. Лаки взял ее за руку, пальцы их переплелись. - Однажды мама сказала, что ей стало трудно глотать. Она не могла есть. Я... я смягчилась и повела ее к врачу... - Не в силах продолжать, она высвободилась и закрыла лицо руками.
      Лаки погладил ее по спине.
      - Что было дальше, Девон?
      Она коротко вздохнула и отняла руки от лица.
      - Через две недели ее не стало. Рак желудка.
      - О черт!.. Но ты ведь не знала... - мягко сказал он.
      - Могла догадаться. Надо было выслушать ее Я должна была что-то сделать!
      - Результат скорее всего был бы тем же, Девон. Мой отец умер от рака после многих месяцев борьбы с ним.
      - Возможно, - согласилась Девон. - Но если бы я прислушалась к ней, она бы не так страдала. Я отвернулась от нее именно тогда, когда ей больше всего требовались поддержка и вера в ее силы.
      - Из того, что ты мне рассказала, видно, что она первая отвернулась от тебя.
      Девон молчала, и Лаки почувствовал, что разговор на эту тему закончен. Он не будет настаивать на продолжении. Хорошо уже то, что Девон ему открылась!
      - Дух коллективизма - великая вещь, - вздохнула она. - Знать, что за тебя всегда вступятся, должно быть, очень здорово.
      - А за тебя разве некому вступиться? - Он заглянул ей в глаза. - А твой муж?
      - Он ведь сейчас не в состоянии прийти мне на помощь, правда?
      - А если бы был в состоянии? Пришел бы?
      Девон снова отвернулась от Лаки. На ее лице ясно отражалась борьба чувств. Тайлеру было неприятно сознавать, что именно он послужил этому причиной.
      - Тебе придется рассказать ему о нас, да? - мягко спросил он.
      - Да.
      - Прости меня, Девон. Я надеялся избежать этого.
      "Если бы я действительно этого хотел, то давно оставил бы ее в покое, подумал Лаки с горечью. - Не стал бы просить ее приехать в Милтон-Пойнт и подтвердить мое алиби". Прежде всего он думал о себе... А что теперь? Его оправдают, а Девон всю жизнь будет страдать от последствий своего поступка.
      - Когда ты собираешься увидеться с ним?
      - Завтра. Не хочу, чтобы он узнал о произошедшем от посторонних. Вот почему я приняла приглашение твоей матери переночевать у вас. Раз уж я оказалась неподалеку от тюрьмы - переночую здесь, переговорю с мужем и только после этого вернусь в Даллас.
      - А что ты ему скажешь?
      Девон грустно покачала головой:
      - Пока не знаю...
      - Что ты скажешь ему обо мне?
      - Как можно меньше.
      - Ты скажешь ему, как мы встретились?
      - Наверное, начну с этого.
      - И о Малыше Элвине, и Джеке Эде, и драке?
      - Наверное.
      - Объяснишь ему, почему оказалась в той забегаловке?
      - Да, он поймет...
      - А дальше? Что ты скажешь ему про мотель?
      - Не знаю, - отрезала она с нарастающим раздражением.
      - Советую тебе обдумать это заранее.
      Девон в волнении повернулась к мужчине:
      - Посоветуй лучше, что я должна сказать? Что вообще я могу сказать? Какие слова помогут ему воспринять то, что я скажу, а? Поставь себя на его место. Он в тюрьме. Как бы ты себя вел, если бы вы поменялись ролями? Как бы ты себя чувствовал, если бы я, будучи твоей женой, переспала с другим мужчиной? По непонятным мне причинам твоя семья отнеслась ко мне очень сердечно, тогда как я заслуживаю только презрения. Я думала, что меня здесь отвергнут, как любую уличную девку. Ко мне же, наоборот, все необычайно добры. Но я не могу отплатить за внимание тем, что буду играть роль шлюхи!
      - Ты не шлюха, - протянул Лаки. - Я никогда так о тебе не думал. И никогда не вел себя с тобой так. Разве пару часов назад я чуть не придушил кое-кого только за то, что он намекнул на это?
      - Пока что, - сказала Девон низким дрожащим голосом, - я только раз согрешила перед мужем. Знай, Лаки, я не хочу, чтобы грехов стало больше.
      - Ты уже называешь меня по имени, - пробормотал он, шагнув к ней. Начало положено.
      Девон подняла голову, глаза их встретились. Женщина прикусила нижнюю губу и прошептала:
      - Мы не вправе начинать.
      Сказав так, она повернулась и пошла к дому.
      - Ну и дела! Чудеса продолжаются!
      Услышав голос сестры, Лаки резко повернулся:
      - Какого черта ты здесь делаешь?
      Из-за персикового дерева вышла Сейдж.
      - Значит, все-таки есть женщины, которые могут сказать "нет" Лаки Тайлеру. Моя вера в женщин восстановлена!
      - Заткнись, мерзавка, - заворчал он. - И долго ты здесь стоишь?
      - Достаточно долго, чтобы сердце мое затрепетало!
      - Почему ты за нами шпионишь?
      - Я не шпионила. Мама просила меня передать тебе, что Чейз с Таней уезжают, но я почувствовала, какого рода у вас разговор, и решила, что прерывать его невежливо.
      - Значит, ты подслушивала! - Лаки быстро зашагал к дому.
      Сейдж кинулась за ним.
      - Бедный Лаки, - вздохнула она театрально. - Наконец-то он нашел женщину по сердцу, но у нее, оказывается, три недостатка!
      - Три недостатка?
      - Мозги, совесть и муж.
      Лаки сердито посмотрел на сестру:
      - Знаешь, когда мама с папой принесли тебя из роддома, мы с Чейзом хотели сунуть тебя в мешок и бросить в пруд... Как жаль, что мы не сделали этого!
      - Лаки, кажется, вот-вот убил бы Сейдж на месте, такой у него был вид, когда они вошли в дом, - заметила Таня, сидя рядом с Чейзом в машине по дороге домой.
      - Сейдж - это настоящая головная боль. - Чейз мягко улыбнулся. Наверное, она ляпнула ему что-нибудь о гостье.
      - Она мне нравится.
      - Кто - Сейдж?
      - Нет, Девон...
      - Да вроде ничего... Не сломалась под давлением, осталась холодна как лед. Я поверил каждому ее слову. Присяжные тоже ей поверят.
      - Ты находишь ее привлекательной?
      - Я нахожу привлекательной только тебя.
      Чейз припарковал машину у их дома.
      - Но Девон так умна и изысканна.
      - А ты носишь под сердцем моего ребенка. Кстати, когда ты сама об этом узнала?
      - На прошлой неделе. Задержка была уже полмесяца, и я сделала домашний анализ на беременность. Впрочем, этого мне показалось мало, и сегодня утром я сходила к врачу. Он подтвердил мои догадки.
      - Но пока ты себя чувствуешь по-прежнему? - прошептал он, лаская ее.
      Таня рассмеялась и потрепала его по голове.
      - Пока да, но, может быть, нам лучше войти в дом?
      - Пожалуй, - согласился Чейз.
      Стоило лишь открыть дверь в квартиру, как он тотчас потянул жену на диван в гостиной.
      - Чейз, - запротестовала она, - до спальни всего несколько шагов...
      - Это слишком далеко.
      Мужчина уже сорвал с себя рубашку, расстегнул "молнию" на джинсах и теперь решительно раздевал Таню. Только когда он уже вошел в нее, разум взял верх над страстью.
      - Я не сделаю тебе больно?
      - Нет.
      - Но ты скажешь мне, если что?
      - Хорошо, Чейз.
      - Обещаешь?
      - Обещаю, - простонала она.
      Через несколько минут они уже лежали рядом, обессиленные.
      - Я люблю тебя, - прошептала Таня, - и мне очень жаль тех, кто не испытывает такого счастья. Особенно я переживаю за Девон и Лаки.
      Таня родилась в большой, работящей, но бедной крестьянской семье. О каком-то образовании, кроме средней школы, не могло быть и речи, поэтому на любого человека, окончившего колледж, она смотрела с неподдельным восхищением.
      Поначалу Чейза привлекли в Тане ее мягкий характер и отсутствие претензий, а неуверенность в себе он считал очаровательным качеством. Сейчас Таня была явно очарована Девон Хейнс, и тем не менее жалела ее - такая уж у нее натура.
      - Ты произносишь их имена так, будто они - пара.
      - Думаю, они могли бы стать парой, если бы захотели, - отозвалась она задумчиво.
      - Таня, - шепнул Чейз, играя ее волосами. - Ты станешь прекрасной матерью.
      - Почему ты так думаешь?
      - В тебе заложена безграничная способность к любви.
      Глаза ее затуманились, пальцы легко скользили по грубоватым чертам его лица.
      - Как хорошо ты говоришь, Чейз.
      - Согласен!
      Чтобы не прослезиться, она улыбнулась.
      - Знаешь, что ограничивало мою способность к любви? Наша квартира. Несколько недель назад я говорила с агентом по продаже недвижимости. Она сказала, что, как только нам захочется купить дом, можно сразу же обратиться к ней.
      - Она сказала?
      - Это твоя старая подруга, Марси Джонс.
      - Гусенок Джонс! - воскликнул Чейз, смеясь.
      - Гусенок?
      - Так мы ее называли.
      - Ужасно!
      - Нет, это всего лишь шутка.
      - Она очень милая.
      - Знаю, - согласился Чейз. - Мы дразнили ее, потому что она была высокой, костлявой, носила очки и все время что-то учила.
      - Теперь ее черед смеяться над вами. Она преуспевающая деловая женщина.
      - Да, я слышал. Она владеет компанией по продаже недвижимости?
      - Знаешь, что? - спросила Таня, приподнимаясь на локте, чтобы заглянуть мужу в глаза. - Мне кажется, Марси была безумно влюблена в тебя в школе.
      - Неужели? - Уже ничего не слыша, Чейз накрыл грудь жены ладонью и стал ласкать ее сосок. - Боже, как красиво!
      - Она задавала много вопросов о тебе, о том, как ты живешь, и так далее.
      - Гусенка Джонс всегда интересовали книги, а не мальчики, - отозвался он и обнял Таню. Ее тело опять приняло его. Задыхаясь, он прошептал: - Как можно говорить о чем-то еще?
      15
      Тут были теннисный корт, поле для игры в гольф, беговая дорожка, библиотека, забитая бестселлерами, но все-таки это была тюрьма. Встречу с мужем назначили на девять утра.
      Девон ввели в комнату, где заключенным дозволялось встречаться с близкими, и ладони ее вмиг стали липкими от пота. Комната оказалась просторной и полной воздуха. Незанавешенные окна выходили в сад, который возделывали сами заключенные. Довольно удобные диван и стулья, на столиках свежие журналы. Посреди комнаты стоял кофейник с ароматным кофе и тарелочка с пончиками.
      - Сейчас он придет, - сообщил охранник. - Наливайте пока кофе, ешьте пончики.
      - Спасибо.
      Девон не хотела ни кофе, ни пончиков. Оставив сумочку на стуле, она подошла к окну, нервно сжав кулаки.
      Что сказать?
      Может быть: "Грег, у меня роман".
      Но это не было романом, речь идет об одной-единственной ночи.
      Тогда: "Грег, я провела ночь с мужчиной".
      Нет, это еще хуже.
      Значит: "Грег, я поддалась минутному порыву страсти".
      Страсти?
      Страсти.
      Как ни крути, но то, что случилось, было преисполнено страсти: всепоглощающей, туманящей разум и... прекрасной.
      С той ночи, которую Девон провела вместе с Лаки, эта мысль не давала ей покоя. Она будоражила ее совесть, как потревоженный зверь; прорывалась сквозь самую траурную мелодию свежим, ликующим маршем.
      Именно поэтому Девон считала себя обязанной признаться во всем Грегу. Если бы она не запуталась в своих чувствах, как в простынях, на которых они провели ночь с Лаки, ей, возможно, и в голову бы не пришло делиться своим секретом и рассказывать его кому бы то ни было до конца жизни.
      Но вместе с чувствами оказалась затронутой и ее совесть. Она ощущала себя виноватой, поэтому ей необходимо было поделиться происшедшим с Грегом.
      Ее замужество с Грегом носило необычный, поверхностный характер, но юридический документ тем не менее по-прежнему свидетельствовал, что они являются мужем и женой. По своему свободному выбору она дала ему клятву верности и так же свободно эту клятву нарушила.
      Совершил преступление Грег или не совершил, использовал или нет ее колонку в газете для своих собственных целей, виновен он или нет - все это не имеет никакого значения. Она стала неверной женой.
      Может, если бы их первая брачная ночь прошла так, как... Как она ожидала и хотела этого...
      Если бы ее тело не жаждало любви и ласки, которых он ее лишил...
      Если бы он не стал уклоняться от супружеских обязанностей.
      Этот факт стал решающим. За несколько часов до первой встречи с Лаки она узнала, что Грег намеренно отказался от брачных визитов, предусмотренных в распорядке тюрьмы. Когда Девон попыталась выяснить, в чем дело, он уклонился от ответа и еще сильнее разозлился, когда она начала настаивать.
      Грег умудрился суммировать отрицательные качества ее родителей: отцовскую поглощенность собственной персоной и материнское небрежение ребенком... Неужели она настолько нежеланна, что даже муж, заключенный в тюрьму, не хочег ее?
      В коридоре раздались шаги. Девон отвернулась от окна, опустила руки, но затем вновь инстинктивно сцепила их. Она всегда заботилась о том, чтобы хорошо выглядеть на свиданиях с Грегом, стараясь, чтобы ее визиты были ему как можно приятнее, но сегодня даже с помощью прекрасной косметики не удавалось скрыть темных кругов, залегших вокруг глаз.
      Сердце Девон забилось чаще, отдаваясь болью в груди. Во рту у нее пересохло. Она попыталась приветливо улыбнуться, но губы ее дрожали в вымученной гримасе.
      В дверях появился Грег.
      - Приятного времяпровождения, - пожелал им охранник и удалился.
      Грег выглядел аккуратным и подтянутым: заключенные здесь носили не тюремные робы, а цивильную одежду. Окинув взглядом комнату, он прошел на середину.
      Инстинктивно Девон поняла, что ему была бы неприятна широкая улыбка и радостное "с добрым утром". К счастью, сдержанность приветствия совпала с ее собственным настроением. Поэтому Девон молча и неподвижно стояла у окна. Только когда Грег подошел к ней вплотную, она заметила, что в руках у него газета, а лицо перекошено от ярости. Девон даже подпрыгнула от неожиданности, когда он с размаху швырнул газету на подоконник, после чего повернулся и вышел.
      Она отыскала глазами заголовок: "Далласская газета", их извечный конкурент. Грег любезно подчеркнул красным нужную заметку, и Девон так и застыла от неожиданности. Сердце ее бешено колотилось, кровь гулко шумела в ушах.
      А она так тщательно подбирала слова, чтобы рассказать мужу о случившемся!.. Оказалось, напрасно старалась. Газета дала обо всем омерзительно подробный отчет.
      - Пообещай, что не прыгнешь с балкона и не будешь психовать! - В дверном проеме показался Чейз. Лаки говорил по телефону и махнул рукой, приглашая брата войти.
      - Да, мы можем прислать команду уже завтра... - Он подмигнул брату. Пожар не выбил нас из колеи, поэтому мы готовы ехать. Давайте адрес, ребята явятся, как только рассветет...
      Потянувшись, он взял листок бумаги, карандаш и записал продиктованный адрес.
      - Говорите, Четвертая дорога? Две мили после мельницы. Хорошо. Рад буду снова иметь дело с вами, Виржил. - Едва повесив трубку, Лаки вскочил со стула и издал индейский боевой клич: - Контракт! И огромный! Помнишь Виржила Дабоу из Луизианы? У него четыре проекта на рытье колодцев, и он собирается поручить бурение нам. Что ты на это скажешь, большой брат? Четыре новых колодца! А ребенок, который скоро родится! Разве можно выдержать так много хороших новостей всего за двадцать четыре часа?
      Он хлопнул Чейза по спине и подошел к кофеварке.
      - Я вызову ребят и прикажу им подогнать свои машины... - Тут он осекся, обнаружив, что брат не разделяет его ликования. - Что случилось?
      - Контракт - это очень хорошо, - промямлил Чейз.
      - Глядя на тебя, этого не скажешь. - Лаки поставил кофе. - Что с тобой? Я думал, ты подпрыгнешь до потолка, узнав об этом.
      - Все совсем не так хорошо, Лаки...
      - О чем ты?
      - Кто-то донес на тебя.
      - Донес?
      Чейз нехотя развернул газету и положил ее на стол. Лаки прочел статью, и в комнате воцарилась мертвая тишина. Наконец он спросил:
      - Девон уже видела это?
      - Мама так не думает: она очень рано уехала в тюрьму, оставив газету неразвернутой.
      - А это что значит? - Лаки указал на подпись. - "Со слов источника, пожелавшего остаться неизвестным".
      - Человек боится последствий, которые на нею обрушатся, если ты узнаешь его имя.
      - Да, тут он не ошибся, - злобно процедил Лаки сквозь зубы. - Я обязательно выясню, кто это. "Во время скандала, когда любовница Тайлера якобы подверглась оскорблению, агенты были ранены", - прочел он. "Скандал"? Что за слово - "скандал"! Девон не "якобы подверглась оскорблению". Ее оскорбили! Называть ее моей любовницей?! Мы были вместе всего лишь раз! Один раз!
      Лаки вскочил с кресла и начал мерить комнату большими шагами.
      - Как мне хотелось предотвратить это! - Он ударил кулаком по ладони. Я надеялся оградить Девон от скандала...
      - Во время судебного разбирательства ей все равно пришлось бы назвать свое имя, - заметил Чейз.
      - Я думал, дело до суда не дойдет. Я рассчитывал, что Сьюзан... - Он на мгновение замер и уставился на Чейза. - Вот оно что! - Выражение беспомощности моментально исчезло с его лица. - Сьюзан!
      - Думаешь, это она донесла?
      - Бьюсь об заклад!
      - Да, я видел ее в полиции, - вспомнил Чейз. - Она улыбалась, как Чеширский кот. Неужели она рискнула связаться с этим дерьмом?
      - Она ведь уже однажды солгала полицейским агентам... - Лаки направился к двери.
      Чейз последовал за ним, пытаясь удержать брата.
      - Куда ты?
      - Собираюсь навестить мисс Янг!
      - Лаки!
      - Надеюсь, за то время, пока я дойду до нее, мне в голову придет что-нибудь получше, чем обыкновенное убийство...
      Клара, домработница Янгов, долго колебалась, когда он попросил проводить его к Сьюзан. Но Лаки был настойчив, и, устав отказывать, она провела его во внутренний дворик - туда, где на каменной террасе завтракала Сьюзан. Девушка что-то мурлыкала себе под нос, намазывая английскую булочку апельсиновым мармеладом. Перед ней лежала "Далласская газета".
      - Рад тебя видеть, Сьюзан. - По дороге Лаки отщипнул кисточку сирени.
      Услышав знакомый голос, девушка выронила нож, вскочила и встала по другую сторону стола, рассчитывая, видимо, что это помешает Тайлеру разорвать ее надвое.
      - Лаки...
      Голос ее звучал слабо. Побелевшие пальцы вцепились в спинку кресла. Она отступила еще на шаг, потому что он стал медленно приближаться.
      Подойдя вплотную, Лаки поднял руку.
      В широко раскрытых от ужаса глазах Сьюзан отразился цветок, который протягивал ей Лаки.
      - Доброе утро, - прошептал он, наклоняясь и слегка касаясь губами ее щеки.
      - Я тебя не ждала, - произнесла она севшим от неожиданности голосом.
      - Извини, что так рано, - сказал он, небрежно отламывая кусочек булочки и отправляя его в рот. - Но я не видел тебя вот уже несколько дней и просто не смог больше ждать. Я надеюсь... - Он запнулся и огорченно всплеснул руками, притворяясь, что только сейчас заметил газету. - Черт! Я надеялся появиться здесь до того, как ты ее увидишь... Сьюзан милая, я так виноват.
      Девушка смотрела на него во все глаза, не в состоянии вымолвить ни слова. Печально качая головой. Лаки глубоко вздохнул.
      - Какой-то мерзавец узнал, с кем я был в ту ночь и растрезвонил всему миру об этой женщине... - Демонстрируя свою полную изможденность, он рухнул в одно из садовых кресел и опустил голову. - Одна ошибка. Всего одна паршивая ошибка, - бормотал он голосом, полным раскаяния. - Откуда мне было знать, что она замужем? У нее еще и муж в тюрьме! О черт! Теперь тебе, конечно, придется объявить властям, что ты ошиблась, утверждая, что в ту ночь мы с тобой были вместе.
      - Я... Мне? - Голос Сьюзан стал тише мышиного писка.
      - Да, милая! - Лаки поднялся и взял ее за плечи. - Нельзя же позволить тебе так рисковать своей репутацией. Вчера, когда я увидел тебя в полиции, я чуть не умер. - Он коснулся ее волос. - Я знаю, о чем они тебя расспрашивали. О наших личных отношениях. Боже, как ты страдала! А как страдал я, зная, что ради меня ты жертвуешь собой. - Он приложил руку к сердцу. - И знаешь, что именно сказали мне агенты, желая выбить меня из колеи? Они сказали, что я признался тебе в совершении этого поджога! Можешь себе представить? Ты ведь шутила, когда говорила мне нечто подобное?..
      - К-конечно...
      - Не беспокойся, я не клюнул на эту наживку. Я знал, что они блефуют, пытаются заманить меня в ловушку. Ты бы никогда не выдала меня, я знаю. Особенно теперь, когда мы собираемся пожениться. Единственное, о чем я мечтаю, так это о том, чтобы тебя не впутывали в это дерьмо. - Он осторожно притянул девушку к себе и нежно прошептал ей на ушко: - Я высоко ценю все, что ты сделала, чтобы спасти меня от судебного разбирательства, но не могу позволить тебе продолжать в том же духе. Я не допущу, чтобы ты пришла в суд и лжесвидетельствовала.
      - Лжесвидетельствовала?
      - Конечно, - сказал Лаки, чуть отстранившись. - Если под присягой ты заявишь, что в ночь пожара я был с тобой, эта Хейнс заявит под присягой, что я был с ней. И мне придется под присягой свидетельствовать ее правоту. Тебя уличат во лжи, моя милая, если ты, конечно, не изменишь своих показаний... Причем надо торопиться, потом будет уже поздно.
      - Я об этом не подумала. - Сьюзан охватила паника.
      - Знаю. Ты думала только обо мне, о нашей свадьбе. К сожалению, ей уже не состояться. - Лаки обреченно помотал головой.
      - Почему?
      - Неужели ты думаешь, что отец с матерью позволят тебе выйти замуж за парня, который спал с чужой женой? Подумай об этом, дорогая. Твой отец скорее отдаст все свое состояние на нужды благотворительности.