— У меня появилась замечательная идея, — фальшиво-ласковым голосом заговорила Лила. — Если вы, ребята, собираетесь обсуждать меня так, словно меня здесь нет, то почему бы вам не отправиться домой и не продолжить эту занимательную беседу там? Я устала. Мне нужно распаковать вещи. Я должна позвонить в больницу и сообщить, что я готова приступить к работе. Если честно, то я хочу, чтобы вы ушли. Элизабет явно обиделась, но встала.

— С радостью. Но прежде мне нужно воспользоваться твоей ванной.

— Будь как дома, — широким жестом Лила указала ей дорогу.

Как только сестра вышла. Лила повернулась и увидела, что Тед пристально ее разглядывает. Она уселась напротив него, но его взгляд беспокоил ее.

Он первым нарушил неловкое молчание:

— Ты всегда была легкомысленной и с причудами, но я все равно тебя люблю.

Его слова прозвучали как эхо тем, что она слышала совсем недавно. Воспоминание оказалось горько-сладким. Лила почувствовала, как слезы наворачиваются на глаза, но заставила себя засмеяться.

— Спасибо. Я подумаю об этом. Тед откинулся на спинку кресла и заложил руки за голову.

— Ты знаешь, это очень странно.

— Что именно?

— Что, вернувшись с каникул, хорошо отдохнув, ты сегодня вечером такая ранимая.

— Путешествие утомило меня.

— Нет, меня удивляют некоторые совпадения. Я несколько раз говорил с Адамом за эти две недели, и он тоже был очень раним. Он не казался довольным, хотя уверял меня, что счастлив. Мне показалось, что ему было очень важно убедить в этом меня. Точно так же ты вела себя сегодня вечером с Элизабет и со мной.

— Я очень счастлива.

— Ну да, я вижу. — Улыбка у Теда получилась безрадостной. — И то, что сделало такой «счастливой» тебя, судя по всему, приносит такое же «счастье» Адаму. На данный момент вы самые счастливые люди, каких мне только доводилось встречать. Непонятно только одно — зачем вы оба так стараетесь, чтобы об этом узнали и другие. — Тед с сочувствием посмотрел на Лилу. Вот теперь она и в самом деле чуть не расплакалась. Но времени на это не хватило.

Элизабет появилась на пороге и спокойно объявила:

— У меня только что отошли воды. Тед и Лила одновременно дернулись, словно она навела на них «узи». Тед вскочил на ноги и схватил жену за плечи:

— Ты уверена? С тобой все в порядке? Что нам теперь делать?

— Мы должны ехать в больницу и рожать ребенка, — со смехом ответила ему Элизабет. — Лила, дети сейчас с миссис Элдер. Позвони ей, пожалуйста, и спроси, сможет ли она остаться у нас на ночь.

— Конечно, конечно. Что-нибудь еще?

— Да, пожалуйста, оторви руки Теда от моих плеч. Он пережал мне сосуды.

На заре следующего дня Элизабет родила девочку.

— Ты такая крошечная, — шептала Лила с восхищением. — Такая нежная. — Она потерлась щекой о пушистую головку племянницы. Держа ребенка на руках, она восхищалась этим чудом. — Не беспокойся. Когда твоя мамочка примется одевать тебя в переднички с медвежатами, утятами и прочей живностью, тетя Лила придет тебе на помощь. Я куплю тебе что-нибудь по-настоящему модное.

Малышка начала пускать пузыри. Лила приняла это как знак одобрения своей идеи. Она смеялась, когда дверь палаты распахнулась. Ее улыбка мгновенно угасла, как только она увидела Адама. Одной рукой он опирался на костыль, а в другой держал букет цветов.

На лице Адама проступила та же степень изумления, когда он увидел Лилу, сидящую на краю кровати и держащую младенца у груди. Но его замешательство длилось только мгновение. На лице Кавано появилось каменное, враждебное выражение.

— Я ожидал увидеть Элизабет.

— Разве тебе не повезло? Взамен ты получил меня.

— Что ты здесь делаешь?

— Могу задать тебе тот же вопрос.

— Я спросил первым.

Лила сдалась, выразительно пожав плечами, давая понять, что спорить не о чем. Она только надеялась, что Адам не заметит, как кровь отхлынула от ее лица.

— Я здесь потому, что произошла привычная ошибка при выписке. Ребенка уже принесли его гордым родителям, когда обнаружились проблемы с оплатой. Поэтому Тед и Лиззи отправились все выяснять и попросили меня побыть с девочкой.

— Они явно ее не слишком любят.

— Как тебе не стыдно!

Но Адам и не подумал извиниться. Вместо этого он сделал несколько шагов вперед и положил цветы на столик у кровати.

— Как ее назвали?

— Милли.

— Милли? Забавно. Сколько она весит?

— Восемь фунтов пять унций. А где твоя коляска?

— Больше восьми фунтов? Ничего себе. Мне больше не нужна эта проклятая коляска.

— А что ты делаешь с костылем?

— Я теперь хожу.

— При помощи одного костыля? Без всякой другой поддержки? У твоего нового методиста что, проблемы с мозгами?

— Он полагает, что я уже готов к этому.

— Мне так не кажется.

— Но ты больше не являешься моим методистом, забыла? — Голос Адама звучал ласково, но в глазах застыл лед. — Почему они решили назвать девочку Милли?

— Что? А, они позволили Мэтту выбрать имя.

— Мэтту?

— Он очень расстроился, когда узнал, что у него сестренка, а не братик. Он бы предпочел мальчика. Чтобы его утешить, родители позволили ему самому придумать имя. Он остановился на Милли, потому что это подходит к Мэтту и Мэган. Все на букву М, как ты понял. На мой вкус, это несколько претенциозно, но они… Послушай, я, конечно, больше не твой методист, но я могу отличить хороший медицинский совет от плохого. Я не думаю, что ты можешь ходить на костылях, не говоря уж об одном костыле.

— Откуда тебе знать, к чему я готов, а к чему нет? Ты не видела меня две недели и три дня.

Семь часов и пятьдесят две минуты, могла бы добавить Лила, но промолчала. Вместо этого она сказала:

— Ты не мог успеть укрепить эти мускулы настолько, чтобы они поддерживали тебя.

— Я работал день и ночь.

— Еще одна ошибка твоего методиста. Я знала, что Бо Арно просто шарлатан, — вскипела она. — Если ты станешь чрезмерно эксплуатировать эти мускулы, ты можешь растянуть связки или вообще порвать их. Ты не должен заставлять ноги делать то, к чему они еще не готовы.

— Мне казалось, что ты понимала, к чему я готов, а к чему нет, — темные глаза Адама заглянули прямо в душу Лиле. — Верно?

Неожиданно малышка зашевелилась и коснулась крохотной ручкой подбородка своей тетки. Лила мысленно поблагодарила малышку. Это позволило ей отвернуться и сменить тему разговора:

— Как ты перенес долгий перелет?

— Отлично, — холодно ответил Адам. — Стюардессы великолепно обо мне заботились.

Лила резко подняла голову. От его довольной улыбки у нее заныли зубы.

— Держу пари, что так и было.

— Просто замечательные девушки. Они так трогательно помогали мне встать с кресла и сесть потом обратно. Массировали мне ноги, когда возникала судорога, стимулировали кровообращение.

— Как мило, — процедила Лила.

— Да, было очень приятно.

— Ты мог бы и не торопиться. Элизабет и Тед отнеслись бы к этому с пониманием. Тебе не следовало лететь через океан только ради того, чтобы взглянуть на Милли.

— Я крестный отец девочки. Мне не терпелось на нее взглянуть.

— Даже если это вызовет рецидив и отправит тебя обратно в инвалидное кресло?

— Я никогда больше не сяду в инвалидное кресло. Оно делает человека заложникам нечестных, не стоящих доверия людей.

— Я полагаю, ты намекаешь на меня?

— На воре шапка горит.

— Пошел ты к черту.

Милли запищала, выразив тем самым свое неудовольствие их перебранкой. Лила начала укачивать ее. Ребенок продолжал плакать. Лила метнула в Адама свирепый взгляд.

— Посмотри только, что ты наделал. Кавано подошел к кровати и присел на краешек, прислонив костыль к стене.

— Неужели у тебя нет материнского инстинкта?

— Разумеется, он у меня есть. Этот инстинкт есть у каждой женщины.

— Тогда сделай так, чтобы Милли перестала плакать.

— Что ты предлагаешь?

— Возможно, она мокрая.

— Тед уже отнес памперсы в машину.

— Или девочка хочет есть.

— И здесь ей тоже не повезло. Я недостаточно экипирована.

— Ты экипирована.

Их глаза встретились, и на мгновение враждебность сменилась нежностью. Они оба вспомнили, как губы Адама яростно ласкали ее соски.

Лила заставила себя отвернуться. Она боялась, что еще минута, и она упадет перед ним на колени, умоляя обнять ее и никогда больше не отпускать.

— Милли успокаивается, — заметила Лила, хотя это было ясно и без ее слов.

— Да.

Когда малышка снова сонно засопела, Лила вгляделась в лицо Адама.

— Ты выглядишь усталым.

— Ты раньше тоже лучше выглядела.

— Спасибо на добром слове. — Она криво улыбнулась. — Я даже обидеться не могу, потому что ты прав. Последние несколько дней оказались просто ужасными. Я бегала с поручениями Лиззи, старалась удержать Теда в рамках разумного и помочь миссис Элдер, их няне. Мэган и Мэтт просто как с цепи сорвались. Я уверена, они почувствовали угрозу со стороны новорожденной. Дети вели себя как настоящие сорванцы, и все только для того, чтобы убедиться, что их тоже не обойдут вниманием. — Ты разбираешься в психологии, верно? Что-то в голосе Адама заставило Лилу насторожиться.

— Иногда, — ответила она бесстрастно.

— Но особенно хорошо ты знаешь психологию своих пациентов. Ты понимаешь, что им нужно, и даешь им это, будь то шутка, ругань или… что-нибудь еще.

— Если у тебя что-то на уме, Кавано, почему бы тебе не высказаться прямо, без околичностей?

— Отлично, согласен. Почему ты от меня сбежала?

— Я выполнила свою задачу.

— Соблазнить меня?

Глаза Лилы гневно сверкнули.

— Заставить тебя ходить.

— Я еще не ходил.

— Но ты был очень близок к этому. Утром перед моим отъездом ты сам сказал, что можешь делать все. Ты больше во мне не нуждался, — Разве так решили врачи? Или я так говорил? Или ты от природы умнее всех остальных?

— Я не собиралась просто так прохлаждаться на Гавайях.

— Это за тысячу-то баксов в день?! — недоверчиво воскликнул Адам. — У тебя должна была быть очень веская причина, чтобы уехать.

— Я устала от хорошей погоды.

— Почему ты легла со мной в постель, Лила? — резко спросил Адам. — Что это было? Прощальный подарок? Или ты была призом, который я заслужил? Или таким призом стал для тебя я?

Лила дернулась, как будто Адам ударил ее.

— Как ты смеешь так говорить?!

— Тогда почему? Объясни мне.

— Я понимала, что ты должен доказать самому себе, что ты полноценный мужчина. Он рассмеялся, но совсем невесело.

— А ты не преувеличиваешь? Все молодые мужчины — твои пациенты — об этом беспокоятся. Но мы оба знаем, что ты им в этом не помогала. Чем же я отличаюсь от них? Почему ты спала со мной?

— Потому что мне этого хотелось! — рявкнула Лила. Малышка Милли вздрогнула от резкого звука.

— Почему?

— Из любопытства, — последовал беззаботный ответ. — Это давно следовало сделать. Мне захотелось узнать, из-за чего столько шума.

— Врешь. — На скулах Адама загорелись красные пятна. — Ты с первой же нашей встречи прореагировала на то напряжение, что возникло между нами. — Он придвинулся ближе к Лиле. — Мне захотелось немедленно затащить тебя в постель и все выяснить. Тебя тоже ко мне тянуло, хотя мы оба отказывались это признать.

Но это все-таки произошло. Мы сдались, и все было замечательно, но это тебя чертовски испугало. Поскольку тебе удавалось все время блефовать в отношениях с другими мужчинами, ты не смогла вынести хоть что-то реальное в своей жизни. Как только ты узнала, что на самом деле скрывается за сексуальной болтовней, ты поджала хвост и сбежала.

— Сколько же в тебе дерьма, Кавано.

— Ты просто трусиха. Ты сбежала до того, как что-то могло пойти не так.

— А почему бы и нет? Я не собиралась сшиваться около тебя, выхаживать, обхаживать до тех пор, пока ты не встанешь на ноги и не сбежишь к этой своей Белоснежке фон Эльзхауз…

— Хауэр. Фон Эльзхауэр.

— Какая разница! Я не собиралась дожидаться того момента, когда ты побежишь к ней, распустив хвост! — К своему ужасу, Лила вдруг поняла, что плачет. Она яростно вытерла слезы. — Будь ты проклят, ирландский идиот! Тебе отлично известно, почему я переспала с тобой. Я в тебя влюбилась. Да, я на все бы пошла, только бы ты снова начал ходить и смог вернуться к прежнему образу жизни.

Мне больше всего на свете хотелось увидеть, как ты сделаешь первый шаг ко мне. Но я не хотела смотреть, как ты уйдешь от меня. Я не собиралась оставаться с тобой и ждать, пока стану тебе не нужна. Я не собиралась позволять тебе заниматься со мной любовью, когда ты ошибочно принимал благодарность за пылкую страсть, чтобы ты оттачивал свое мастерство, намереваясь испробовать его потом на других женщинах. И наконец, я не считаю, что ты уже готов пользоваться костылями. Разве ты не знаешь, какой вред…

— Лила!

— ..ты можешь причинить себе? Ты дурак. И потом…

— Лила!

— ..твой методист, который меня заменил, тоже, вне всякого сомнения, не большого ума.

— Лила!

— И вот еще что. — Лила смахнула слезы с ресниц. — Я так и знала, что все пойдет наперекосяк, если я пересплю с мужчиной. Так оно и вышло. У меня уже неделя задержки. Я бы с удовольствием убила тебя, Кавано!

Его пальцы сжали ее руки.

— Черт побери, я знаю только одно действенное средство, чтобы заставить тебя замолчать. — Адам закрыл ей рот поцелуем. И это подействовало. Секунду спустя они уже страстно целовались, стараясь не задеть малышку Милли.

Оторвавшись наконец от губ Лилы, Адам прорычал:

— Мне бы следовало удавить тебя за то, что ты заставила меня так мучиться. Не вздумай больше никогда меня бросать. Никогда в жизни.

— Ты скучал без меня?

— Нет, черт возьми! Я скучал по шуму, неразберихе и абсолютному хаосу, которые всегда тебя окружают.

— Тебе просто не хватало рядом человека, с которым можно вдоволь поругаться.

— Гм-м. С тобой мне нравилось сражаться.

— Неужели? Почему?

— Потому что, когда ты выходила из себя, твои груди начинали трепетать. — Рука Адама проскользнула под свитер Лилы и сжала выпуклый сосок. — Этого достаточно, чтобы мертвец…

— Мы вам не помешали?

Лила и Адам повернулись к дверям. Там стояли Элизабет и Тед. Старшая сестра Лилы смотрела на них во все глаза в полном изумлении. А они едва сдерживались, чтобы не расхохотаться во все горло. Адам вытащил руку из-под свитера Лилы, но он не слишком торопился.

И все четверо не знали, как вести себя в такой неловкой ситуации. Первой нашлась Лила:

— Послушайте, не надо так стоять. И рот закройте. Заберите ребенка, чтобы мы с Адамом могли поехать ко мне и насладиться друг другом. Мы так соскучились!

— Что я буду делать с этим прелестным ротиком и его оригинальной манерой выражаться?

— Что делать с моим прелестным ротиком? — Улыбка Лилы получилась определенно соблазнительной. — У меня есть потрясающая идея.

Адам осторожно покосился на нее:

— Даже слышать не хочу.

— Нет, хочешь. Ты просто умираешь от желания услышать. — Она прошептала что-то ему на ухо, и ухо Адама заалело.

— Ты права, — хрипло ответил он, — идея просто замечательная. Мы немедленно примемся за ее воплощение, как только кое о чем договоримся. Например, о том, что я буду делать с твоим прелестным ротиком, когда ты не лежишь со мной рядом обнаженная в постели и вокруг посторонние люди. Важные, высокомерные, весьма достойные и богатые люди, которые оказывают финансовую поддержку моим отелям.

— Неужели я так много времени буду проводить с тобой рядом?

— Если ты миссис Адам Кавано, то ты должна не отходить от меня ни на шаг.

— А разве я собираюсь стать миссис Адам Кавано?

— Совершенно верно. Неделя задержки является весьма веским основанием для брака, если я правильно тебя понял.

— И ты женишься на мне только поэтому?

— Ты полагаешь, что если бы я не был вынужден на тебе жениться, то я бы на это никогда не пошел, так, что ли? — Лила потерлась о бедро Адама, и тот застонал. — Может быть, ты и права. — Рука Лилы скользнула вниз, и она ощутила его возбуждение. — Ладно-ладно, я бы в любом случае на тебе женился.

Лила коснулась его губ поцелуем.

— Я обещаю тебе всегда быть милой.

— Надеюсь, ты будешь не слишком милой. Только предупреди меня, когда соберешься сделать или сказать что-то совсем уж из ряда вон выходящее, чтобы я успел спрятаться. И никогда, никогда не вздумай быть милой в постели. — Адам перекатил Лилу на спину и лег сверху.

— Отличный трюк, пират. — Лила улыбнулась ему. — Кто тебя этому научил?

— Один методист по лечебной физкультуре, настоящая заноза в заднице.

— Если мне не изменяет память, у тебя и в самом деле были проблемы с задницей. Помнишь пролежни?

— Еще бы.

— Все прошло. — Лила погладила его упругие ягодицы. Они поцеловались. Когда Адам наконец поднял голову, в его глазах она прочла тревогу. — Что? — быстро спросила Лила. — Тебе больно?

Адам покачал головой.

— Нет-нет, дело не в этом. — Он на мгновение отвел взгляд, потом снова посмотрел на нее. — Лила, мое будущее до сих пор не определено. Накануне я виделся с доктором Арно. Он провел серию тестов. Он до сих пор убежден, что наступит день, когда я буду как новенький, но существует вероятность того, что я буду ходить с палочкой и заметно хромать.

Я думал, что, если бы мне пришлось, я бросил бы свой костыль и бегал бы за тобой по коридорам больницы, пока не поймаю. — Адам помолчал:

— Но правда такова, что, возможно, я никогда не смогу побежать за тобой. Я просто хотел, чтобы ты об этом знала.

Лила склонила голову к плечу.

— Кавано, ты меня и в самом деле провоцируешь. Неужели ты даже сейчас не понял, что я все равно буду любить тебя, даже если всю жизнь ты будешь ползать на животе? Если ты сможешь терпеть мое сквернословие, то я попросту не замечу твою палку или хромоту.

Адам запустил пальцы в ее волосы и принялся исступленно целовать.

— Господи, как же я люблю тебя!

— Что ж, аллилуйя. Мне казалось, что ты этого никогда не скажешь. И еще тебе на заметку — в тот вечер, когда я ездила в Лахаину, я ни с кем не знакомилась в «Ночной бабочке».

Губы Адама прокладывали дорогу вниз. Они мягко обхватили ее сосок.

— Я знаю.

— Откуда?

— Гм-м. Мы же все уже выяснили. Единственным мужчиной, которого ты хотела в тот вечер, был я. — Его проворный язык очерчивал круги вокруг груди Лилы.

Она со стоном выгнулась ему навстречу и выдохнула:

— Ты настолько был уверен в себе?

— Я совсем не был в себе уверен. — Адам пожертвовал удовольствием, поднял голову и посмотрел на Лилу. — Влюбиться в тебя, Лила Мэйсон, было куда страшнее, чем свалиться с той проклятой горы. Ты же помнишь, как Элизабет всегда повторяет, что я все время несусь вперед, заставляя остальных глотать пыль на дороге? — Лила, удивленная искренностью его взгляда, только кивнула. — Что ж, ты не только заставила меня сбросить скорость. Я встал как вкопанный. И я говорю не о том времени, когда был прикован к постели. Ты свалила с ног могущественного Адама Кавано в первую же нашу встречу, когда я увидел тебя в тех неподражаемых кожаных штанах. С той самой минуты ты не оставила мне ни единого шанса убежать, и я знал об этом. Именно поэтому я так отчаянно сопротивлялся.

У Лилы в горле стоял комок, и она никак не могла его проглотить и сказать хоть слово.

Адам негромко рассмеялся:

— Только не говори, что лишил тебя дара речи.

И получил в ответ улыбку и едкое замечание:

— Ну это вряд ли, Кавано. Просто я устала разговаривать. Считаю до трех, и ты начинаешь другое шоу.

— Или что будет?

Лила озорно улыбнулась ему:

— Или я буду считать до четырех!