- Извини, что разочаровал тебя.
      Хрясть!
      Лаки подошел и схватил топор, пока брат наклонялся за поленом. Чейз вспыхнул и выпрямился.
      - Я не разочарован, - сказал Лаки и бросил топор на землю. - Я взбешен. Наша мать расстроена. Она рассчитывала, что женитьба изменит тебя.
      - Очень плохо!
      - Чертовски плохо! Потому что ты женился на чудесной женщине, которая по неизвестным мне причинам - любит тебя. Но ты слеп и не видишь этого. Или слишком глуп. Или самолюбив. Не знаю, какая у тебя проблема.
      - Ты взбесился, потому что я ничего не сказал по поводу твоего ребенка.
      - И это уже немало.
      - Почему ты не сказал мне? - крикнул Чейз. - Почему держал в секрете? Наслаждался предвкушением?
      - Нет, хотел уберечь тебя.
      - От чего?
      - От боли, которая терзает твои кишки сейчас.
      Чейз принял воинственный вид. Его дыхание было тяжелым, но не от рубки дров. Но он не ударил брата, а вместо этого повернулся и пошел к дому.
      Лаки последовал за ним, схватил его за рукав, прислонил к стенке сарая рядом с поленницей и вцепился рукой в горло.
      - Я до сих пор не говорил тебе о своем ребенке, потому что знал, как это заденет тебя, причинит боль. Я ненавижу одну эту мысль. Чертовски ненавижу! Но так разлеглись карты, и мы ничего не можем поделать. Я не просил, чтобы мой ребенок стал первым внуком в семье Тайлер. Я хотел бы, чтобы это был твой, как и должно быть. Но разве из-за этого я не должен заботиться о своем потомстве? Нет. Мне очень жаль! Я потрясен. Я пылаю от счастья из-за ребенка. Не могу его дождаться. Однако, - продолжал Лаки, приблизив свое лицо к лицу брата, - это не значит, что мы с Девон не горюем о твоем, умершем вместе с Таней. Очень даже горюем. И будем... Но жизнь продолжается, Чейз. По крайней мере, для большинства из нас. Если ты хочешь прожить оставшуюся жизнь в могиле, живи. Я считаю, ты глупый, больной, но если твоя беда делает тебя счастливым, оставайся с ней. Только не думай, что остальные полезут за тобой в могилу и станут сыпать себе на голову землю. Мы устали от постоянных забот о тебе.
      Резким толчком Лаки освободил Чейза и отвернулся. Он сделал всего несколько шагов, когда тяжелая рука легла ему на плечо. Автоматически Лаки развернулся, ожидая удара.
      Вместо этого Чейз протянул ему правую руку. Лаки увидел слезы, заблестевшие в глазах брата. Его обычно твердые губы дрогнули.
      - Поздравляю, братишка! Я рад за тебя.
      Они пожали друг другу руки, затем смутились и вместе зашагали к дому.
      12
      - Ты не знал?
      - О чем?
      - Что Девон была беременна.
      - Нет.
      - Я думала, Лаки сказал тебе.
      - Нет.
      Угрюмые ответы Чейза раздражали Марси. Ее нервы были взвинчены, как всегда после воскресных ужинов с родственниками.
      Не то чтобы она чего-то боялась или чувствовала к себе прохладное отношение. Тайлеры очень любезно приняли ее в свою семью.
      Даже Лаки, который выражал наиболее сильное недовольство по поводу выбора брата, теперь посмеивался и шутил с Марси так, будто она была членом их семьи уже много лет. Вместе с Лори и Девон он включил ее в свою теплую дружескую компанию.
      Нет, семья Чейза не была виновата. Он сам заставлял Марси грустить и нервничать. Чейз никогда не вел себя откровенно грубо. Первый и единственный раз это случилось в прошлую пятницу в "Местечке". Потом он извинился. Она приняла его извинения, сознавая, как волнуется муж из-за контракта, и объяснив его безобразное обхождение с ней нервным стрессом.
      Нет, Марси никогда не ссорилась с Чейзом из-за его поведения. Пока они находились в компании остальных членов семьи, он был нежен с супругой, не критиковал ее, не смущал, не игнорировал, словно она была невидимой, как делали мужья некоторых ее подруг при посторонних. В их случае все было как раз наоборот.
      - А ты не догадывалась?
      Марси вздрогнула и испугалась неожиданного вопроса.
      - О чем?
      Чейз вел машину жены левой рукой, а правую положил себе на бедро, чтобы легко дотянуться до рукоятки переключения передач... или до колена Марси, которое он несколько раз уже гладил сегодня днем.
      - Похоже, женщины имеют на этот счет шестое чувство, - произнес Чейз, возвращаясь к теме беременности Девон. - Я думал, может, ты догадывалась.
      - Нет. Хотя, думаю, я должна была заметить мелкие признаки. Помню, кто-то дразнил ее на нашей свадьбе за второй кусок кекса.
      - Кажется, она поправилась на несколько фунтов.
      Марси улыбнулась.
      - Конечно.
      Чейз оставался серьезным.
      - Уже шесть месяцев. Никак не поверю, что Девон могла скрывать свое положение так долго. Правда, она высокая, и одежда может скрыть многое. Господи, ребенок скоро появится, а мы ничего не знали.
      - Гм.
      - Когда он родится, ты собираешься так же резко реагировать?
      Голова Чейза повернулась. Он открыл рот, хотел что-то сказать, но передумал и тихо скрипнул зубами.
      - Когда ты выбежал из дома, Чейз, твоя мама очень расстроилась.
      - Я тоже.
      - О, да. Мы знаем. Ты так хорошо подаешь себя, что весь мир в курсе дела... Да, мы все видим и, если честно, уже очень давно.
      - Я ведь извинился перед Лаки, не так ли? Я сказал, что рад за него.
      - Знаю, знаю. Я даже видела, как ты обнимал Девон. Это самое большее, что ты мог сделать.
      - Если бы я изливал чувства и притворялся, это выглядело бы лицемерным.
      - Лицемерие? Странное для тебя слово.
      - Что ты имеешь в виду?
      Чейз остановил машину перед их домом. Марси вышла и направилась к двери. Она уже снимала в холле плащ, когда Чейз подошел к ней.
      - Что это значит? - сердито повторил он, бросая свой плащ в направлении вешалки и промахиваясь примерно на милю.
      Что-то щелкнуло внутри Марси. В течение месяца она баловала мужа, старалась превратить в шутку его дурные выходки, не обращала внимания на провокации, которые - в чем у нее не было сомнений - устраивались намеренно. Чем сильнее она старалась сделать их жизнь приятной, тем отвратительнее вел себя Чейз. Ладно, она вдоволь нахлебалась. Да будут прокляты примерные жены! Для Чейза пришло время получить все, что он заслужил.
      Рыжие волосы Марси встали дыбом. Приблизившись к мужу, она прищурила глаза.
      - Это значит, Чейз Тайлер, что ты лицемеришь каждое воскресенье, когда мы туда ездим. Это значит, что твои поздравления не более искренни, чем твоя фальшивая демонстрация любви ко мне.
      Он упрямо покачал головой.
      - Неправда. Я очень рад за бра... подожди. Что за фальшивая демонстрация?
      - Давай, Чейз! - крикнула Марси. - Ты же не хочешь, чтобы я все расшифровала.
      - Нет, черт возьми! Но о чем ты говоришь?
      Она развернула плечи и взглянула на мужа. Ее щеки излучали жар. Каждый мускул ее тела напрягся.
      - Я говорю о коленном массаже. Я сижу на софе, ты сидишь на софе. Я кладу ногу на ногу, ты кладешь мне на колено свою руку. Я встаю, твоя рука ложится мне на плечи. Я ежусь, ты предлагаешь мне свой пиджак. Я смотрю на тебя, ты прикасаешься к моим волосам. Я смеюсь, ты смеешься.
      Чейз заиграл желваками. Марси понимала, что ее понесло, но не могла остановиться. Она прожила целый месяц с хамелеоном. Каждое воскресенье в течение нескольких часов она терпела его сладенькую супружескую заботу, которая ничего не значила. Марси возвращалась домой в лихорадке, но и здесь не наступало облегчения. В отсутствие членов своей семьи Чейз сразу отдалялся от жены.
      - Я просто стараюсь быть нежным, - сказал он, защищаясь. - Но если тебе не нравится, я могу избавить тебя от этого.
      Чейз повернулся, подошел к камину и начал разводить в нем огонь. Все его движения были злыми, резкими.
      Однако Марси еще не закончила. Она тоже подошла к камину и схватила мужа за руку, когда он положил кочергу.
      - Твоя семья переживает за нас, наблюдает, как мы относимся друг к другу. Благодаря твоим воскресным представлениям, я уверена, они считают, что у нас все в порядке. Вряд ли они знают, что мы практически не женаты. О, нет, ведь твои родственники должны замечать скрытые взгляды, которые ты бросаешь на меня, когда чувствуешь за собой наблюдение. Я уверена, они видят, как ты накручиваешь на палец локон моих волос, когда смотришь с Лаки по телевизору баскетбол. Разве от них может укрыться, как твой локоть касается моей груди, когда ты берешь чашку кофе?
      - Только не говори, что тебе это не нравится, Марси, - произнес Чейз низким, дрожащим голосом. - Даже через рукав я чувствую, как становится твердым твой сосок. Я слышу сдавленные стоны в твоем горле, - он воспользовался взятой женой паузой, чтобы перейти в атаку. - Раз уж мы коснулись этой темы, мне не нравятся твои заигрывания...
      - Заигрывания?
      - Заигрывания. Как еще назвать то, когда ты кладешь руку на внутреннюю сторону моего бедра и начинаешь тереть его? О, ты заботишься, чтобы это выглядело невинно и нежно, но знаешь, что там, я знаю, что там, мы оба знаем, что происходит четырьмя дюймами выше. И если тебе не нравится, когда я обнимаю тебя за плечи, то не нужно прижиматься ко мне. Если тебе не нравятся предложения накинуть на плечи мой пиджак, то будь уверена, я вижу, как под кофточкой у тебя по коже бегут мурашки. Когда я кладу руку тебе на колено, ты упираешься ногой мне в икру. Если это не приглашение, тогда я не знаю, что это такое.
      Скачущие по каминной решетке язычки пламени отражались в их глазах. Огоньки страсти и злобы питали друг друга.
      - Я не видел, чтобы ты откидывала голову назад, когда я гладил твои волосы. Вместо этого ты прикасалась губами к моей ладони. Я чувствовал твой язык. На ней оставалось влажное место. Ты смеялась, когда я пролил на себя кофе. А пролил я из-за того, что ты подтолкнула грудью мой локоть. Я тоже засмеялся. Ведь ты начала вытирать кофе своей салфеткой. А потом трудно было отличить смех от стона. Что я должен делать в столовой своей матери, когда твоя рука массирует мне промежность, - смеяться или стонать? И не учи меня, как мне себя вести. Я был бы более чем рад прекратить эти сексуальные загадки, если ты не против. Потому что, если воскресные игры сводят тебя с ума, представляешь, что творится со мной?
      После крика Чейза в комнате неожиданно наступила полная тишина. Марси сделала шаг к мужу и томным голосом спросила:
      - Что с тобой творится, Чейз?
      Он взял ее руку и прижал к своей ширинке.
      - Вот что.
      Пальцы Марси ощутили его эрекцию.
      - Зачем же прекращать заигрывания, Чейз? Почему бы что-нибудь не предпринять?
      С каждым медленным, плавным движением ее руки дыхание Чейза становилось все громче, тяжелее.
      - Ты боишься, что тебе не понравится? Боишься?
      Марси отодвинулась от мужа, подняла руки и запустила пальцы ему в волосы.
      - Поцелуй меня. Поцелуй по-настоящему.
      Приблизив свои губы к его, она прошептала:
      - Я вызываю тебя.
      Звук, вырвавшийся из горла Чейза, был роковым. Словно дикарь, он впился в губы жены. Поцелуй вышел таким грубым, что губы Марси онемели. Наконец она смогла приоткрыть их и ощутила упругий язык Чейза. Бешено, настойчиво, неумолимо он рвался к ней в рот.
      Чейз тоже запустил пальцы в волосы Марси и подставлял ее голову под свои яростные поцелуи. Он навалился на нее, как изголодавшийся самец, и словно хотел проглотить ее губы. Наконец Чейз немного оторвался от жены, чтобы перевести дыхание, но даже сейчас его язык скользил по ее губам. Не насытившись, он вернулся за большим. За большим. За еще большим.
      Марси наслаждалась чувственностью поцелуев мужа. Она любила ощущать его язык, вкус слюны, нежность губ, покалывание щетины на подбородке и щеках. Ее чувства барахтались в удовольствии от запаха его кожи, мягкости волос - кожи Чейза, волос Чейза. Марси ощутила давление в нижней части живота.
      Они опустились на колени на коврик перед камином. Их губы скользили по щекам, подбородкам, векам друг друга. Когда рты Марси и Чейза встретились вновь, он глубоко погрузил свой язык, напоив ее желанием. Его руки гладили спину жены, бока, груди. Потом, не применяя хитрости, Чейз навалился на нее.
      Марси и не собиралась проявлять скромность. Она позволила ему добраться до своего лона, даже обрадовалась очевидности его намерения и легла поудобнее.
      Со стонами Чейз стиснул жену и яростно прошептал:
      - Перестань, или все будет кончено.
      - Нет. Еще нет.
      Марси слегка отодвинулась, чтобы стянуть с мужа свитер, затем стала расстегивать пуговицы на его рубашке. Когда оба предмета одежды отлетели в сторону, она провела по телу Чейза пальцами, как внезапно прозревшая слепая.
      Будто утоляя голод, Марси впилась в грудь Чейза губами. Он придерживал ее голову, но позволял ей двигаться. Губы Марси нашли его сосок в завивавшихся спиралью волосках. Сначала осторожно, а потом все более агрессивно она стала ласкать его языком.
      Мгновенно вспотев от страсти, Чейз немного отпрянул от жены.
      - Сними одежду.
      - Сними сам, - прохрипела она в ответ.
      В течение нескольких секунд они смотрели друг на друга. Марси затаила дыхание, когда Чейз взялся за ее свитер, стянул его и взглянул на грудь жены. Марси расстегнула бюстгальтер и позволила ему упасть. Грудь Чейза вздыбилась и осела при глубоком вздохе. Марси заметила, как дрожат мускулы на его животе, но он не прикасался к ней. По крайней мере, не так, как хотелось в подобной ситуации.
      Нажав на ее плечи, Чейз заставил жену лечь на коврике на спину, без церемоний расстегнул и стянул с нее юбку. Он уже не был так уверен в своих движениях, снимая с Марси трусики, и после этого положил руку ей между бедер. Они застонали в унисон. Пальцы, ласкавшие Марси, были настойчивыми, но нежными. Большой палец Чейза добрался до самого чувствительного места. Он сделал всего несколько движений, и кровь забурлила в венах Марси, а перед глазами полетели искры.
      - Чейз.
      Это было приглашением, которого он ждал.
      Чейз быстро стащил с себя брюки. Жена уверенно помогала ему, но только несколько секунд, поскольку их тела наконец соединились. Она издала радостный стон. Чейз бормотал то ли проклятья, то ли молитву. Так продолжалось некоторое время. Затем, приподнявшись над Марси, он заглянул ей в лицо. Не отводя взгляда от глаз жены, Чейз снова погрузился в нее. Она чувствовала его глубоко, так глубоко, что необъятность этого обладания сметала все, перебивала дыхание, отменяла контроль над чувствами. Темные волосы Чейза свисали на лоб, взъерошенные и дикие. Глаза горели огнем, добавляя ему животной привлекательности. Мускулы на руках и груди перекатывались.
      Марси хотела сосредоточиться на великолепии мужа, но он вышел и снова проник в нее. Чейз ласкал ее грудь, гладя пальцем упругий сосок. Его глаза невольно закрылись. Бедра Марси сжали ребра мужа. Он просунул руку между их телами и опять начал возбуждать жену.
      И ее любовь к мужу, остававшаяся так долго безответной, наконец достигла кульминации, вырвалась наружу. Чейз позволил ей отдаться чувству полностью, принять его, и опять начал погружаться в нее. Но Марси удивила себя саму и Чейза, вцепившись в него, подняв бедра навстречу ему. Когда он почувствовал наступление пика ощущений, жена ощутила то же самое. Они вцепились друг в друга, тяжело дыша, стеная, замирая вместе.
      Марси очень обрадовалась стуку в дверь своего кабинета, раздавшемуся на следующее утро около одиннадцати часов. Парочка, появившаяся в десять, едва не свела ее с ума.
      Конечно, именно в это утро спокойствие Марси было наиболее уязвимым, чем обычно.
      - Входите, - отозвалась она.
      - Извините за беспокойство, Марси, - сказала Эсме. - К вам мистер Тайлер.
      Марси резко вскочила на ноги.
      - Мистер Тайлер? Какой?
      - Тот, за которым вы замужем. Высокий, темноволосый и очень привлекательный.
      Потом Марси увидела, как над головой ее ассистентки появилась рука мужа и распахнула дверь.
      - Можно тебя на минутку?
      Чейз был последним, кого она ожидала увидеть здесь сегодня утром. Ее колени едва не подогнулись, а во рту пересохло так, что она едва могла говорить.
      - Да... конечно. Я уверена, миссис и мистер Харри-сон не обидятся, если я выйду ненадолго. Можете пока просмотреть каталог, - предложила Марси, огибая свой черный полированный стол.
      Мужчина вздохнул и встал, важно подтянув брюки.
      - В общем-то мы уже закончили. Она никогда не найдет подходящий образец.
      - Я? Мне понравился дом с четырьмя спальнями на Саншайн-Лейн, возразила его супруга. - Ты сказал, что нам не нужно так много площади. Ты сказал, что сад слишком большой. Ты отверг прекрасный дом, потому что тебе лень ухаживать за лужайкой. Все именно так. Да у тебя бы это и не получилось.
      - Чейз, это миссис и мистер Харрисон, - перебила их Марси. - Ральф, Глэдис, познакомьтесь с моим мужем. Чейз Тайлер.
      - Рад нашей встрече, - Ральф пожал Чейзу руку.
      - Взаимно.
      - Идем, Ральф. Разве ты не видишь, что им нужно поговорить наедине, Глэдис практически вытолкала мужа за дверь.
      Эсме закатила глаза к потолку, прошла вслед за ними и закрыла за собой дверь. Чейз и Марси остались вдвоем. Они смущенно посмотрели друг на друга, но взглядами не встречались.
      - Это те клиенты, о которых ты рассказывала?
      - Настоящие подарки, правда? Не думаю, что они когда-нибудь купят дом. Похоже, походы сюда стали их хобби. Они дают им передышку в сражениях. К сожалению, это стоит мне больших времени и терпения, чем у меня есть.
      - Гм. Это тебе.
      Чейз достал букет розовых тюльпанов, и Марси смущенно взяла его. Муж выглядел возбужденным от того, что избавился от цветов, и следил за реакцией жены. Будь Марси чуть медлительнее, букет полетел бы на пол.
      - Сегодня не день моего рождения.
      - Вообще нет никакого особенного повода, - отозвался Чейз, пожав плечами. - Я заезжал в магазин сегодня утром купить кое-что для офиса и увидел их в корзине с водой. Мне показалось, они тебе понравятся.
      Марси в замешательстве посмотрела на него.
      - Да... да. Спасибо.
      - Ты гостеприимна, - Чейз медленно осмотрел комнату. - Чудесный кабинет. Красивый. Ничего общего с управлением "Тайлер Дриллинг".
      - У нас разный характер работы.
      - Верно.
      - О твоем контракте ничего не слышно?
      - Нет.
      - О, я думала, может, цветы - часть праздника.
      - Нет.
      - О.
      Чейз кашлянул. Марси поправила выбившийся из прически локон. Муж принюхался. Жена перебирала пальцам зеленый целлофан, в который были завернуты цветы.
      - Ты пришел поговорить об офисах? - спросила Марси после натянутого молчания.
      - Нет.
      В первый раз за утро его серые газа встретились с ее. Чейз ушел из дома гораздо раньше, чем Марси встала.
      - Нам нужно поговорить, Марси.
      Ее сердце дрогнуло, и она узнала в этой дрожи страх. Муж выглядел и говорил очень серьезно. Раньше он никогда не приходил к ней на работу. Если не было неотложных дел, Чейз даже редко звонил сюда.
      Только что-то невероятно важное, выходящее из ряда вон могло послужить причиной этого беспрецедентного визита. Единственное, что могла предположить Марси, это то, что Чейз хотел отказаться от своих обязательств.
      - Присаживайся, Чейз.
      Она указала на короткую софу, на которой недавно сидели Ральф и Глэдис Харрисон. Чейз сел на краешек полосатой подушки, широко расставив колени, и пристально глядел на белые плитки пола.
      Марси вернулась к столу, чувствуя, что ей нужна какая-то защита, чтобы вынести удар, который собирается нанести муж. Она положила тюльпаны на стол. Сейчас было не время ставить их в вазу с водой.
      - О чем ты хотел поговорить, Чейз?
      - О прошлой ночи.
      - И что?
      - Я потом почти ничего не сказал.
      - Нет, но сказанное было очень лаконично. Ты выразил свою точку зрения. Ты сказал: "Ну, ты приходила дважды, поэтому теперь тебе нечего объяснять".
      - Ага, - сказал Чейз, выдохнув. - Я сказал именно это.
      Он опять опустил голову. Вокруг макушки его волосы слегка вились. Марси захотелось дотронуться до них, потрепать их, поиграть ими. Но прикосновение к нему казалось сейчас таким же невозможным, как случайная беседа вчера ночью. Тогда, удовлетворившись, Чейз встал, подобрал рубашку и свитер и направился по лестнице в свою спальню. Марси собирала вещи более медленно, затем тоже пошла к себе. И с тех пор они не виделись.
      - Марси, мы больше не можем так продолжать.
      Он поднял голову и сделал паузу, как бы ожидая реакции жены. Та оставалась молчаливой и невозмутимой. Если она попыталась бы говорить, голос подвел бы ее.
      - Мы как два животных в клетке, постоянно вздорящих, бросающихся друг на друга. Это плохо и для тебя, и для меня.
      - Не надо говорить, что плохо для меня, Чейз.
      Он выругался.
      - Не дергай задницей. Я хочу оценить все с точки здравого смысла. Я думал - надеялся, - что мы сможем поговорить без вспышек раздражения.
      Марси положила свои бледные, холодные руки на стол.
      - Чего ты хочешь? Скажи, о чем ты хотел поговорить?
      - Нельзя использовать в споре секс.
      Марси отреагировала лишь слабым кивком.
      - Наша первая брачная ночь, когда мы впервые занимались любовью...
      - Мы не занимались любовью в ту ночь. Она получилась безличной. Если бы ты поставил мне на лоб штамп, ситуация была бы не более официальной.
      - Хорошо, благодарю.
      - Ты знаешь, что это правда.
      Чейз запустил пятерню себе в волосы.
      - Кажется, ты обещала не злиться.
      - Такого я не обещала.
      Если он собирался подавить ее, сделать из нее посмешище перед всем городом, пусть перестанет ходить вокруг да около и принимается за дело.
      - Ты можешь просто посидеть молча и послушать? - терпеливо спросил Чейз. - Ты же знаешь: это очень просто.
      Он опять стал нахальным. Он учился ласке после их женитьбы и надеялся, что Марси ему поможет.
      - Скажи мне все сразу, Чейз.
      - Хорошо, - он открыл рот, закрыл, тяжело посмотрел на жену, отвернулся, укусил свою щеку, облизал губы. - Прежде всего, думаю, нам нужно начать спать вместе.
      Если бы стул под ней начал кусаться, Марси была бы менее ошеломлена, но каким-то образом скрыла замешательство. Она так долго задерживала дыхание, что начала задыхаться и вцепилась в крышку стола, чтобы не упасть.
      - Я не имею в виду просто спать в одной постели. Я говорю об общей спальне, о настоящей супружеской жизни.
      Чейз бросил на жену неопределенный взгляд, встал с софы и начал ходить вдоль стола.
      - Я много думал об этом вчера ночью, Марси. Не мог заснуть. Мои слова были продиктованы злобой. Потом я чувствовал себя чертовски мерзко. Мне пришло в голову, что мы играем в сексуальную рулетку. Доводим друг друга до сумасшествия по воскресеньям. Жаль. В нашу первую брачную ночь я овладел тобой, не задумываясь о твоих чувствах. Наверное, я даже сделал тебе больно, - он перестал ходить и посмотрел на Марси. - Правда?
      Она покачала головой и тем самым солгала.
      - Ладно, хорошо. Это уже кое-что. Но все равно, где я был? О, да. Вчера ночью, когда мы пришли домой, ты соблазнила меня. Ты просила... и получила. Когда ты прикоснулась ко мне, я с трудом мог скрыть свое желание. И Марси, ты была... да, ты была очень влажная. Значит, ты тоже хотела меня.
      Чейз вытер ладони о брюки, словно стирая с них нервную влагу.
      - Мы всегда были рядом. Дружили в школе. И только после женитьбы схлестнулись. Иногда по ночам я задумывался: почему?
      Подойдя к столу, он пошарил в карманах джинсов.
      - Между нами - химия. Я чувствую это. Ты чувствуешь это. - Чейз посмотрел на жену через плечо. - Про крайней мере, я думаю, что...
      Рот Марси пересох. Она опять кивнула.
      - Я считаю, мы делаем глупость, борясь при помощи химии. Мы взрослые люди, живем в одном доме, официально женаты и отказываем себе в основных прелестях семейной жизни. Думаю, мы должны прекратить эту глупость и начать жить. Почему нет? Хорошо, несколько недель назад мы согласились быть сдержанными во имя нашего супружества. Я знаю это. Но, черт, вчера ты была так же голодна в отношении меня, как и я в отношении тебя. В доказательство у меня на спине остались следы укусов.
      Когда Чейз обернулся, Марси избежала его вопросительного взгляда. Она была рада, что он не ждет ответа, потому что еще не могла говорить. Очевидно, Чейз заготовил речь заранее и собирался сказать все перед тем, как дать возможность жене ответить.
      - Ты знаешь, почему я женился на тебе, Марси. Я знаю, почему ты вышла замуж за меня. Мы оба воспитанные люди. Я люблю и уважаю тебя. Думаю, ты любишь и уважаешь меня. Мы неплохо занимались любовью прошлой ночью.
      Марси встретилась взглядом с мужем. На этот раз отвернулся Чейз.
      - Ладно, очень здорово занимались любовью, - поправился он. - Я был сексуально активен долгое время. Даже после смерти Тани. Иногда это был единственный способ забыть...
      Чейз сделал паузу, уперев руки в боки, опустив голову, словно проводил ревизию своих мыслей, потом заговорил опять:
      - Во всяком случае, я не хочу унижать тебя с помощью другой женщины. Кроме того, я уверен, что измена жене - самый худший грех из всех. - Он нежно взглянул на Марси. - Но я не могу терпеть месяцы.
      Она обозначила понимание еще одним кивком.
      - Я не хочу соревнования, где счет ведется друг против друга. Сексуальная жизнь может усилить нашу дружбу, не правда ли? Если мы станем совместимы в постели, то станем совместимыми во всем остальном. Мы знаем, что нынешняя ситуация не годится. Может, попробовать другой путь?
      Чейз сделал паузу, затем повернулся к Марси.
      - Ну, что ты скажешь?
      13
      - Привет.
      - Привет.
      Со светящимися глазами и лучезарной улыбкой Марси встретила Чейза на пороге дома. Она все еще не верила в поворот событий, происшедший утром в ее кабинете. На ее руках виднелись синяки в тех местах, где она днем щипала себя, чтобы убедиться, что не спит.
      Очевидно, Марси не спала, поскольку Чейз сейчас наклонился и поцеловал ее в щеку. Это был неловкий поцелуй, больше похожий на нечаянное столкновение голов.
      После длинного монолога Чейза они согласились забыть неурядицы первого месяца совместной жизни и начать сначала не только как друзья, но и как любовники Единственное, что беспокоило его, это чтобы Марси пользовалась контрацептивами. Она искренне убедила его, что пользуется.
      - Давно ты дома? - поинтересовался он, когда жена помогла ему снять плащ.
      - Не очень. Дождь еще идет?
      Марси стряхнула с одежды капли и повесила ее на вешалку.
      - Моросит. Чем-то вкусно пахнет.
      - Курица.
      - Гм. Тот тебе больше не звонил?
      - Нет.
      - Тогда почему трубка снята?
      Марси красноречиво посмотрела на мужа. Тот тяжело сглотнул.
      - О...
      - Хочешь выпить?
      - Конечно.
      Оба не двинулись с места.
      - Ты голоден? - спросила она.
      - Очень.
      - Будешь ужинать?
      - Чуть позже.
      Наверху - они не помнили, как добрались туда, - Чейз страстно и горячо поцеловал Марси. Его язык вопрошал. Он был взрывателем. Словно гурман, Чейз пробовал на вкус губы жены, как бы не понимая, что он предпочитает.
      Одежда словно растаяла на их телах. Когда оба оказались обнаженными, они крепко обнялись, испытывая животное наслаждение от прикосновения кожи к коже, тела к телу, мужчины к женщине. Марси была мягкой там, где Чейз был твердым. Она была гладкой, где у него росли волосы. И эти различия возбуждали их.
      Чейз сел на кровать, а Марси встала между его колен. От одного его взгляда ее груди напряглись, приподнялись, до боли желали прикосновения, но Чейз не шевелился.
      Наконец он кончиком пальца провел по теням, которые груди отбрасывали на живот Марси. Словно ребенок, он осторожно следовал по контурной линии, уделив особое внимание обрисовыванию теней от сосков.
      Наблюдая, как палец мужа легко скользит по коже, Марси застонала, наклонила голову Чейза и прижала сосок к его губам, которые сразу открылись. Тепло, влага, движения были так сладостны, что почти причиняли боль.
      Раздвинув бедра Марси, Чейз стал массировать ее волосистый треугольник. Марси всхлипнула в экстазе, когда его пальцы проникли во влажное влагалище. По животу пробежала судорога. Электрический разряд прошел от кончика языка Чейза через сосок в самое лоно Марси. Она мягко произнесла имя мужа.
      Чейз лег на кровать: Марси забралась сверху, пронзив себя им и ощущая нежные сокращения. Они бесконечно шли через нее, и она наконец поняла, что они исходят от мужа.
      Спустя некоторое время, насытившаяся, Марси легла на грудь мужа, покрытую волосами. Нижняя часть его торса, где волосы еще не отрасли, покалывала. Марси любила это.
      Играя его соском, Марси прислушалась, как возвращается к нормальному ритму пульс Чейза. Затем иной звук привлек ее внимание - тихое урчание в его животе. Она подняла голову и вопросительно посмотрела мужу в лицо.
      - Теперь я готов ужинать, - сказал он.
      Чейз проделал то, что не проделывал в постели с женщиной уже больше двух лет. Он улыбнулся.
      В течение следующих недель Чейз часто улыбался. Иногда он полностью забывал о грусти и несчастьях. Ему еще вспоминалась Таня, иногда несколько раз в течение дня, но воспоминания больше не превращались в изнуряющие удары. К его удовольствию, с ними теперь удавалось справляться. Если жизнь перестала быть сладкой, идиллической, розовой, какой была раньше, то она осталась пригодной для существования.
      Даже немного более чем пригодной - приятно пригодной.
      Удовольствие иногда сопровождалось чувством вины, поскольку источником радости являлась вторая жена Чейза. Каждый раз, когда память воссоздавала перед ним милый облик Тани, он испытывал необходимость убедить его, что она по-прежнему любима. И ничто не могло изменить этого.
      В свою защиту Чейз напоминал себе, что Таня умерла, а он жив. Поскольку она так самозабвенно любила его, вряд ли она захотела бы, чтобы он отказался от радостей жизни.
      Радостью его жизни стала Марси.
      Она была смешной, забавной, воспитанной, интересной, всегда придумывала новые места, куда пойти, или новые занятия. Они даже ездили вместе на родео в соседний городок. Чейза удивило, какое удовольствие получила там Марси, хотя во время скачек на быках положила руку ему на бедро и сказала, что рада, что он здесь зритель, а не участник.