Чейз видел его только однажды, в тот день у Марси в конторе. Харрисон ему и не запомнился толком. Он не смог бы сегодня описать его даже под дулом ружья. Легко забывающийся тип. Наверное, поэтому он и звонит по телефону и говорит непристойности, рассуждал Чейз. Эти звонки давали ему почувствовать силу, этакий экскурс во власть, являлись последней попыткой проявить мужскую силу. По телефону он чувствовал себя командиром шести футов роста. От его шипящих ругательств у жертв перехватывало дыхание, и, конечно, они производили сильное впечатление. Для такого, как Харрисон, вызывать отвращение было лучше, чем если его не замечали вовсе.
      - Гнусный сукин сын, - произнес Чейз сквозь зубы. Он вспомнил, какой опустошенной и испуганной выглядела Марси после каждого звонка.
      "Почему она посоветовалась с полицией, а не с психиатром, с кем-то, кто понимает работу человеческого мозга и смог бы дать им описание типа и скорее вывести их на Харрисона?" - Теперь Чейзу было абсолютно ясно, почему именно Харрисон был этим мерзавцем. У него была властная, вечно недовольная им жена и очень низкая самооценка. Им надо было обратиться к психиатру. Харрисон был больной, а не преступник.
      "Не преступник? А может быть, разговоры о сексуальных извращениях его больше не удовлетворяли? Может быть, он дошел до края и перешел его? Может быть, он готов осуществить свои угрозы?"
      - Проклятье! - Чейз жал на газ.
      Удивление Марси быстро сменилось подступившей паникой. Волевым усилием она подавила ее. Он хотел, чтобы она испугалась. Она испугалась, но, черт его возьми, она не доставит ему удовольствия видеть ее страх.
      - Так вы и есть тот жалкий тип, который мне названивает? Ну и как? Довольны собой?
      - Марси, не пытайся меня обдурить. Я напугал тебя.
      - Вы меня совершенно не напугали. Только вызвали отвращение к себе и жалость, большую жалость.
      - Если ты не испугалась, почему же вы пошли к шерифу?
      Она старалась, чтобы ее лицо оставалось невозмутимым, чтобы он не увидел ее тревоги. Одновременно она пыталась придумать, как выбраться из этой комнаты и из этого дома. Выбравшись наружу, она побежит по дорожке и будет кричать, но сначала надо выбраться отсюда.
      Если удастся, нужно избежать всякого физического контакта с ним. От одной мысли, что он к ней прикоснется, ей становилось плохо. Оружия у него нет. И не такой уж он высокий и сильный... Скорее тщедушный. Если дело дойдет до борьбы, она сомневалась, что он ее совсем одолеет, но он может ударить ее или как-то ранить, прежде чем она отобьется от него. Это и тревожило ее.
      Нет, он не зайдет слишком далеко, старалась она успокоить себя. Он не попытается ее изнасиловать. Он только хочет запугать ее.
      - Думаешь, я не знаю, что они записывают твои телефонные разговоры? спрашивал он издевательским голосом ее кошмаров. - Когда я в первый раз позвонил и услышал щелчок, я тут же повесил трубку.
      - Значит, вы и раньше это делали. Раз вы знаете о полицейском подслушивании и все такое...
      - О, да. Я все это очень хорошо знаю. Я в этом деле специалист. Лучший!
      Она заставила себя рассмеяться.
      - Мне грустно, что приходится разрушать ваше высокое мнение о себе, проговорила она, надеясь сделать именно это, - но вы не оригинальны. По правде говоря, у меня бывали телефонные звонки гораздо более, гм, интересные, чем ваши.
      - Заткнись! - Внезапно голос его поднялся до визга, ужаснувшего ее. Его лицо налилось кровью, зрачки сузились, глаза зловеще сверкали. - Сними блузку.
      - Нет! - Может быть, если она не подчинится ему, он испугается и убежит...
      Он угрожающе шагнул к ней.
      - Сними блузку!
      Пустой шкаф был сзади нее. Может, ей стоило шагнуть в него, закрыть дверь и запереться там, пока кто-то не хватится ее и не придет сюда искать? Она нащупала за спиной ручку дверцы.
      - У этой двери нет замка, если ты на это надеешься, - сказал он со знакомым ей смешком. По телефону он всегда вызывал у нее мурашки. Теперь она снова пробежали по ней.
      Он был прав: замка у двери шкафа не было. Она быстро глянула на окно. Рама была закрашена намертво, ее не открыть.
      Единственным путем к спасению оставалась дверь, ведущая в холл. Он и загораживал дорогу к ней. Ей придется как-то оттянуть его от двери, для этого он должен пересечь комнату и подойти поближе к ней.
      Проглотив отвращение и гордость, она подняла руку к верхней пуговице блузки. Ну почему она не надела сегодня костюм, а вот именно блузку с юбкой? Жакет был бы лишним способом потянуть время.
      - Поторапливайся, - приказал он, - снимай ее. Я хочу видеть твою кожу. Я хочу увидеть твои груди.
      Марси медленно расстегнула пуговицы.
      - Мой муж разорвет тебя в клочья.
      - Но до этого я увижу твои соски, потрогаю их. Поторапливайся.
      - Он тебе этого не простит. Он найдет тебя.
      - Ты не скажешь ему. Тебе будет стыдно рассказать об этом.
      - Я бы на твоем месте на это не рассчитывала.
      - Снимай блузку! - нервно закричал он.
      Она вытащила блузку из юбки и спустила с плеч. Когда она вынула руки из рукавов, он испустил глубокий вздох и содрогнулся, как при оргазме. Марси подумала, что сейчас ее вырвет, но она не могла поддаться тошноте. Ей надо было выбраться из этой комнаты.
      Как она боялась и надеялась, Харрисон сделал несколько неуверенных шагов к ней.
      - А теперь лифчик. Быстрее.
      Одной рукой он схватился за свою промежность, а другую протягивал к ней.
      - Ты такая красивая! Я знал, что у тебя будет такая светлая кожа. Светящаяся... Мягкая...
      Кончики его пальцев скользнули по ее груди как раз над лифчиком. Она отшатнулась. Он сделал еще один заплетающийся шаг к ней. Она почувствовала на своей коже его неровное быстрое дыхание, его влажный жар.
      - Погладь себя. - Он задыхался.
      - Нет.
      - Делай!
      - Нет.
      - Я сказал, сделай это!
      - Если хочешь видеть, как меня гладят, сделай это сам. - Она высокомерно и вызывающе посмотрела на него. - Или для этого ты недостаточно мужчина?
      Как она и надеялась, он рванулся к ней, протянул руки, пальцы его скрючивались, образуя чашку, чтобы обхватить ее груди. Швырнув ему в лицо блузку, она быстро извернулась и поднырнула ему под руку. Она схватила пустое ведро с пола и бросила его в светильник на потолке, а затем в темноте стала, присев, пробираться к двери, уклоняясь от сыпавшихся дождем осколков.
      В этой внезапной темноте она старалась нащупать ручку двери. Темнота была ее преимуществом: ведь она лучше, чем он, была знакома с этим домом. Она может найти обратную дорогу к входной двери. Но сначала она должна преодолеть один барьер. Нащупав дверную ручку, пальцы ее стали ватными. Она же не сможет ее отпереть!
      Вдруг сзади Харрисон схватил ее за волосы. Ее голову отогнуло назад. Она закричали. Он поймал ее руку и оторвал пальцы от скользкой ручки. Они били друг друга по рукам в своей борьбе за замок.
      Марси услышала всхлипывания, полные страха, уносящие энергию, и поняла, что это она их издает. Хотела уменьшить опасность для себя, но просчиталась. Он дышал, как сумасшедший, какими-то судорожными рывками, и он оказался сильнее, чем она думала. Может быть, безумие придало ему силу?
      Она возобновила попытки вырваться, но он так крепко вцепился ей в руку, что у нее полились слезы.
      - Пусти меня! - закричала она.
      Он отбросил ее от двери в глубь комнаты. От этого толчка она не удержалась на ногах и, спотыкаясь в темноте о мешок штукатурки, тряпки, осколки стекла, налетела на козлы. Она ударилась и, перегнувшись, повисла было на них, но они свалились вместе с ней и сбили ведро с краской.
      Отгоняя подступающую дурноту, Марси поднялась на четвереньки. Харрисон наклонился над ней и рукой пригнул ее голову к полу.
      - Сука... Сука... - хрипел он. - Я покажу тебе, какой я мужчина.
      - Милтон-семь?
      - Да, включайся, - откликнулся Пэт.
      - Это - Милтон-пять. Вижу красный автомобиль, различить марку и регистрационный номер в темноте не могу, движется в направлении Сикаморы на очень большой скорости.
      - Сближайтесь и перехватите его.
      - Не выйдет, Милтон-семь. Он гонит, как с цепи сорвавшись.
      - Тогда следуйте за ним. Я в трех минутах от вас. Следите за ним и сообщите мне, если он изменит направление.
      - Десять четыре...
      - Другим машинам подтянуться к названному району.
      Услышав хор подтверждающих получение приказа голосов, Пэт уронил на место передатчик и сконцентрировал внимание на езде по темным, скользким от дождя улицам.
      Чейз повернул за угол на скорости 50. Наконец-то Сассафрас-стрит! Какой номер? Перегнувшись через руль, он вглядывался в темноту, проклиная непрекращавшийся дождь и невозможность разглядеть что-либо дальше капота машины.
      Он почти проскочил, не заметив автомобиль Марси. Увидел, нажал на тормоза, дал задний ход, врубил автоматический переключатель на "стоп" и открыл дверцу. Знак "Продается" с эмблемой агентства Марси был установлен во дворе. Чейз свалил его в своем броске под дождем к входной двери.
      В холле он заметил движение и вдруг услышал ее жалобные крики, от которых у него в жилах заледенела кровь. Но, слава богу, она жива. Продвижение его по незнакомому дому через все комнаты и коридоры походило на бег нападающего через толпу защитников. На каждые выигранные пять ярдов приходилось отступать на два, пока наконец он не добрался до запертой двери в спальню.
      Он только разок попробовал сдвинуть ручку, а потом сильным ударом ноги вышиб дверь. Яркий свет из коридора за его спиной осветил комнату и отбросил на пол громадную двигающуюся тень, которая испугала было его, пока он не сообразил, что она - его собственная.
      Он кинулся внутрь. Харрисон, еще нагнувшийся над Марси, вздернул голову и обернулся к Чейзу с таким животным страхом, что Чейз просто почуял его носом.
      - Я сейчас убью тебя, Харрисон.
      С высоты своего громадного роста он схватил этого человечка за ворот и затряс его, как собака мертвую крысу. Харрисон завизжал. Разъяренный Чейз, не рассуждая, ударил его об стену. Харрисон сполз бы вниз, но удар кулаком в живот пригвоздил его к стене. Нос к носу, обнажив в оскале зубы, Чейз яростно уставился на мучителя своей жены.
      - Отпусти его, Чейз! - прокричал от разбитой двери Пэт Буш свой приказ. В руке у него был пистолет. - Чейз!
      Он должен был несколько раз повторить его имя, прежде чем Чейз услышал его сквозь убийственную ярость.
      Медленно Чейз опустил кулак. Харрисон, с тихим визгом, как у старого аккордеона, свалился на пол. Один из помощников Пэта кинулся присмотреть за ним, а Чейз с тревогой склонился над Марси. Она лежала на боку, поджав колени к подбородку, как бы защищаясь.
      - Чейз? - проговорила она слабым голосом.
      Он обхватил ее руками и посадил, нежно прижимая к своей промокшей от дождя груди.
      - Я здесь, Марси. Он больше не будет к тебе приставать. Никогда!
      - С ней все в порядке? - Пэт толкался рядом.
      - По-моему, да. Просто очень напугана.
      - Она не порезалась? Тут все засыпано осколками. Судя по всему, она разбила светильник.
      Чейз улыбнулся, ласково отводя рукой от ее влажного лба пряди красно-золотистых волос.
      - Моя девочка, молодец! Умница! Со всем справится, всегда что-нибудь придумает.
      - Чейз?
      Он наклонил голову вниз, почти коснувшись лицом ее лица. Даже бледная и растрепанная, она была очень хороша.
      - Хмм?
      - Отвези меня в больницу.
      - В больницу?
      - У меня течет кровь.
      Он быстро оглядел ее лицо, грудь, голый живот, но не увидел и следа крови.
      - Она, наверное, изрезала стеклом руки и колени, - сказал Пэт.
      - Нет, не в этом дело. Скорее отвезите меня в больницу! - Она волновалась все сильней. - Пожалуйста, скорее!
      - Марси, я знаю, ты очень испугалась. Ты через такое прошла...
      - Чейз, у меня маточное кровотечение. - Полными слез глазами она посмотрела ему в глаза и, прикусывая нижнюю губу, прошептала: - Я беременна.
      18
      Дождь все шел. Сквозь отражение в стекле Чейз глядел в черную безысходную ночь за окном. По отражению он увидел приближающихся к нему брата и Пэта Буша, но даже не повернулся от окна, пока Пэт не окликнул его по имени.
      - Я только что из участка, - сказал шериф. - Думаю, тебе захочется узнать, что Харрисон в тюрьме. Завтра с утра ему будет предъявлено обвинение.
      - В попытке изнасилования?
      - Убийстве первой степени.
      У Чейза свело все внутри. Они что, хотели таким образом сообщить ему, что Марси умерла? Он медленно повернулся к ним и прохрипел:
      - Что?..
      - Я послал своих людей к нему домой. Они нашли там его жену. Она была мертва уже несколько часов. Он задушил ее голыми руками, - добавил Пэт, по-видимому, вспомнив свою роль беспристрастного и справедливого стража закона.
      Чейз с нажимом провел рукой вниз по лицу, расправляя усталые напряженные черты.
      - Бог ты мой!
      - Марси действительно стоило его бояться, - продолжал Пэт. - Она даже по телефону почувствовала, что он нечто большее, чем просто телефонный хулиган. Я себя скверно чувствую, что сомневался в ней.
      Чейз был слишком потрясен, чтобы говорить. Лаки сжал плечо Пэта.
      - Не думай сейчас об этом. Ты же не мог предположить, что он собирается выполнить свои угрозы. А сегодня ты был в том месте, где Марси была нужна твоя помощь. - Он оглянулся через плечо к комнате ожидания в противоположном конце коридора. - По-моему, сейчас твоя моральная поддержка нужна матери и Сейдж. И наоборот.
      - Да, конечно. Чейз, если я тебе понадоблюсь... За чем бы то ни было только крикни!..
      Чейз кивнул. Пэт побрел прочь, оставив братьев наедине.
      С минуту никто из них не произнес ни слова. Чейз не мог сказать ничего подходящего к случаю. Он чувствовал себя опустошенным. У него просто не было в голове никаких слов.
      Молчание прервал Лаки:
      - Сейдж доехала благополучно.
      - Я видел. Рад, что она здесь.
      - Она приехала праздновать, а нам пришлось сообщить ей о Марси. Она начала плакать. Когда почувствуешь себя в силах, поговори с ней, она хотела поздороваться. Сейчас она думает, тебя лучше оставить в покое. Как считаешь, она права?
      - Мне не очень-то хочется разговаривать.
      - Конечно.
      Лаки повернулся уходить, но успел сделать лишь несколько шагов, когда Чейз, протянув руку, коснулся его плеча.
      - Мне очень жаль, что все это омрачило день рождения твоей дочери.
      - Но ведь ты не виноват, что дело так обернулось. Виновник в тюрьме. С него и спрос.
      У Чейза невольно сжались кулаки.
      - Лаки, он ведь мог ее убить.
      - Но не убил.
      - Если бы я не успел туда...
      - Но ты успел. Теперь все в безопасности.
      Они не упоминали о ребенке, которого носила Марси. Может быть, будет еще один пострадавший от свирепого сумасшествия Ральфа Харрисона. У Лаки родился первый ребенок, а второй ребенок Чейза мог в тот же день умереть. Ему была невыносима даже мысль об этом.
      - Все равно, - с волнением произнес он, - мне ненавистно, что это случилось именно сегодня.
      - Об этом забудь! У тебя достаточно забот, чтобы еще об этом беспокоиться.
      Заботы Чейза просто сводили его с ума. Чтобы как-то заглушить мйсли об этом, он спросил:
      - Как чувствует себя Девон?
      - А как ты думаешь? Как будто она только что родила ребенка... Я сказал ей, что знаю, как она себя чувствует... Так я думал, она тут же вскочит с постели и влепит мне по голове. - Он рассмеялся, несмотря на мрачность обстановки.
      Чейз выдавил из себя подобие улыбки.
      - А, хм, беби? - хрипловатым голосом спросил он. - Как она?
      - Прекрасно, хоть и появилась на несколько недель раньше срока. Педиатр осмотрел новорожденную. Ему хочется понаблюдать за ней в течение нескольких дней, но он говорит, что все рефлексы у нее нормальные, легкие и все остальное развито хорошо. - Он расплылся в широкой улыбке. - Орет очень громко.
      - Это хорошо, Лаки. Просто замечательно!
      У Чейза сжало горло, и он не мог проглотить застрявший в нем комок. Он застенчиво откашлялся и сморгнул набежавшие на глаза слезы. Лаки положил ему руку на плечо, утешая:
      - Послушай, Чейз, с Марси все будет о'кей. И с ребенком. Я знаю. Я это чувствую. Разве я когда-нибудь говорил тебе неправду?
      - Сколько раз.
      Лаки нахмурился.
      - Ну, не в этот раз. Подожди - и увидишь.
      Чейз кивнул, но слова эти его не убедили. Лаки пристально поглядел на него, стараясь усилием воли пробудить в нем оптимизм и уверенность в будущем. Последние два года подорвали у Чейза веру в удачу. Сегодняшние события только подкрепили его скептицизм и сомнения в благосклонности фортуны.
      Оставив брата, Лаки пошел к остальной семье, собравшейся в комнате для ожидания. За эти полдня медицинский персонал познакомился со всеми Тайлера-ми. Сейчас в родильном отделении у них находились две миссис Тайлер. Одна из сиделок разносила всем свежий кофе.
      Чейз повернулся спиной к освещенному коридору, его настроению больше соответствовал мрак за окном.
      "Я беременна". Сначала он просто растерянно уставился в голубые глаза Марси. Он не мог двинуться, не мог говорить, не мог ничего понять, кроме этого слова, только молча глазел на нее. Потом локоть Пэта привел его в чувство.
      - Чейз, ты слышал, что она сказала?
      Он сгреб Марси в охапку и понес сквозь разломанную дверь спальни. Пэт, поручив двум помощникам присматривать за Харрисоном и домом на Сассафрас-стрит, последовал за Чейзом по пустым комнатам.
      - Я вызову санитарную машину.
      - Пропади она пропадом. Я быстрее довезу ее сам.
      - Черта с два довезешь! Убьешь себя и невинных людей! Забудь об этом. Если не хочешь ждать "санитарку", клади ее в полицейскую машину, я отвезу вас.
      Он держал Марси на коленях на заднем сиденье полицейской машины, отделенном решеткой от Пэта. Тот включил и сирену, и мигалку. Время от времени он говорил по своему радиопередатчику с приемным покоем, предупреждая, что они на подходе. "Дворники" беспрестанно щелкали, пытаясь справиться с проливным дождем. Эта дорога в больницу приобрела для Чейза какой-то нереальный характер, как будто он наблюдал за ней со стороны, находясь вне своего тела.
      Так как он не стал тратить время на поиски зонтика, волосы Марси были мокрыми от дождя. Капли дождя бусинами рассыпались по ее лицу и шее. Должно быть, Пэт захватил ее блузку, потому что Чейз не помнил, чтобы он ее поднимал. Он закутал плечи Марси в нее, но не стал возиться с надеванием рукавов и с застегиванием пуговиц. Он трогал ее волосы, ее бледные щеки, ее шею, а она продолжала смотреть на него настороженными, полными слез глазами. Они ничего не сказали друг другу.
      В приемном покое ее сразу перенесли на каталку и увезли.
      - Кто ее акушер? - спросил дежурный врач.
      Все выжидательно посмотрели на Чейза.
      - Я... я не знаю.
      Помещение ее в больницу сопровождалось бесконечным количеством вопросов и заполняемых формуляров. Когда с этим было покончено, он вернулся в отделение "Скорой помощи". Там ему сообщили, что Марси уже перевели наверх, в родильное отделение, и что ее доктор сейчас подойдет.
      Еще до осмотра гинеколог задал Чейзу много вопросов относительно нападения.
      - Вы не знаете, ее изнасиловали?
      Ошеломленный, растерянный, он покачал отрицательно головой.
      - Была хотя бы попытка введения?
      - Не думаю, - ответил он, с трудом выдавливая из себя слова.
      Доктор успокаивающе похлопал его по руке.
      - Я уверен, мистер Тайлер, что все будет в порядке.
      - А что будет с ребенком?
      - Я дам вам знать.
      Но не дал. А прошло уже почти два часа. Пэт успел съездить в участок, разобраться с Харрисоном и вернуться, но до сих пор им не сказали ни слова о состоянии Марси и ребенка.
      Что они там так долго делали?
      Может быть, они не могли остановить кровотечение? Может быть, ей делали срочную операцию? Может быть, ее жизнь и жизнь ребенка были в опасности?
      - Нет!.. - Чейз не сознавал, что простонал это слово вслух, пока не услышал звук своего собственного голоса, молящего судьбу, молящего Бога.
      Марси не может умереть. Не может! Она стала слишком важна для него. Он не может потерять ее сейчас, когда он только что понял, как она для него дорога. Ему вспомнилось, о чем спросил его Лаки сегодня днем. Днем? Казалось, прошла уже целая вечность. Лаки спросил его:
      - Что самое плохое может с тобой случиться, Чейз? Самое худшее?
      Возможно, он знал ответ на этот вопрос уже тогда. Телефонный звонок Девон помешал ему в то время сформулировать ответ, сейчас он сам себе задал этот вопрос.
      Ответ, четкий и развернутый, был у него готов: после потери Тани, потери их ребенка худшее, что могло с ним случиться, - это полюбить снова. Со всем остальным он мог справиться.
      Пьянство, тяжелая травма на родео, постоянные увечья, может быть, смерть... Профессиональное и личное банкротство... Какое бы несчастье ни приготовила ему судьба, он принял бы его как должное, потому что считал, что лучшего не заслужил. Считая себя частично виноватым в смерти Тани, он искал наказания. Он лелеял несчастья, как душевнобольной садовник, который предпочел бы сорняки цветам. Ничего не могло случиться с ним худшего, чем потерять семью... ничего, кроме одного: полюбить еще раз.
      Этого он перенести не мог.
      Он не мог снова начать нуждаться в женщине. Не мог вынести, чтобы его снова любила женщина. Не мог снова вынести зачатие ребенка.
      Он ударил кулаком по холодному кафелю больничной стены и прижался к ней лбом. Стиснув зубы, крепко закрыв глаза, он боролся с осознанием того, что, он знал, было правдой.
      Он полюбил Марси. И не мог себе этого простить.
      Он не мог начать снова.
      Как последний дурак, он отверг ее, когда был больше всего ей нужен. Повернулся к ней спиной, когда она была беременна и напугана. Из-за чего? Из гордости. Никому не нравится, когда им манипулируют. Но история с домом теперь казалась ему больше проявлением любви, чем манипулированием. Он был упрям, как осел, и не хотел принять простую и очевидную вещь: Марси любила его, он любил ее.
      Если это было самым тяжким его преступлением, так ли это уж было ужасно?
      Он рассмотрел свой грех со всех сторон, даже с точки зрения Тани. Она не пожелала бы ему другого. Ее способность любить была такой громадной, что она первая велела бы ему полюбить снова, если бы знала, что было им назначено судьбой.
      Почему же он так с этим боролся? Что такого плохого он сделал? Почему он продолжал наказывать себя? Он полюбил изумительную женщину, которая чудесным образом любила его. Что в этом было плохого?
      Ничего.
      Он поднял голову и повернулся. В конце коридора из комнаты Марси выходил акушер. Чейз двинулся к нему длинными шагами, увеличивая скорость по мере приближения.
      - Послушайте, вы, - хрипло сказал он, не дав доктору открыть рот, спасите ей жизнь! Слышите? - Он припер изумленного доктора к стене. - Мне все равно, пусть это стоит миллион долларов, сделайте все, что нужно, чтобы она осталась жива. Поняли, доктор? Даже если... - Он остановился. С трудом глотнул и продолжал более резким голосом: - Даже если это приведет к гибели моего ребенка, спасите мою жену.
      - Это не понадобится, мистер Тайлер. С вашей женой все будет хорошо.
      Чейз смотрел на него, широко открыв глаза, и не хотел, не мог поверить этому. Счастливый поворот судьбы застал его врасплох.
      - С ней будет все хорошо?
      - Да, и с ребенком - тоже. Когда она упала на козлы, у нее в матке лопнул кровеносный сосуд. Он был слабеньким, на него из-за беременности было необычное давление. Кровотечение оказалось небольшим, но достаточным, чтобы испугать миссис Тайлер. Что вполне естественно. Мы его перевязали. Я сделал ультразвуковое исследование, чтобы удостовериться, что все в порядке. Плод никоим образом не пострадал. - Он показал большим пальцем через плечо на комнату, из которой только что вышел: - Она настояла принять душ. Сейчас сиделка помогает ей с этим. Когда они закончат, вы можете зайти и повидаться с ней. Я рекомендую несколько дней постельного режима. После этого, я думаю, беременность пойдет совершенно нормально.
      Чейз пробормотал свою благодарность за объяснения. Доктор подошел к столу медсестер, оставил инструкции и удалился. Чейза окружила его семья. Лори плакала в три ручья. Сейдж шмыгала носом. Пэт нервно вытирал платком лоб и безжалостно жевал зубочистку.
      Лаки звучно ударил Чейза по спине.
      - Не говорил ли я тебе? А? Когда ты начнешь мне доверять?
      Чейз принимал все эти знаки внимания и достойно, как он надеялся, отвечал на них, но глаза его были прикованы к двери палаты. Как только из нее вышла сиделка, он извинился и рванулся туда.
      Маленький слабый ночник горел за изголовьем кровати, и свет его, проходя через волосы Марси, делал их единственным трепещущим пятном жизни в сумраке комнаты. Они потянули его как магнитом через всю комнату к ее кровати.
      - История повторяется, - сказала она. - Я вспоминаю другой раз, когда ты пришел ко мне в больницу.
      - Сейчас ты выглядишь лучше, чем тогда.
      - Ненамного.
      - Намного.
      - Спасибо.
      Она отвела глаза и несколько раз моргнула, но это ничего не дало. Крупные слезы скатились с ее нижних век по щекам.
      - Тебе больно, Марси? - Чейз наклонился к ней пониже. - Этот ублюдок ушиб тебя?
      - Нет. - Она сглотнула слезы. - Ты успел как раз вовремя.
      - Он за решеткой. - Чейз решил не говорить пока об убийстве Глэдис Харрисон. - Не трать на него своих слез.
      - Я плачу не поэтому.
      Ее нижняя губа задрожала, она прикусила ее, пытаясь сдержать эту дрожь.
      Через одно-два мгновения она сказала:
      - Чейз, я знаю, что ты чувствуешь по поводу того, чтобы иметь другого ребенка. Я не хотела тебя обманывать. Клянусь, не хотела. Правда, что я должна была честно тебе рассказать о доме, но я не лгала тебе насчет противозачаточных таблеток. Я стала принимать их сразу, как мы решили пожениться, но, наверное, чтобы подействовало, их надо пить заранее. А прошло только два часа. Это произошло в нашу свадебную ночь.
      - Я тоже предохранялся кое-чем.
      - Наверное, оно прохудилось.
      - Ох!
      - Это иногда бывает. Мне так говорили.
      - Да, я тоже об этом слышал.
      - С тобой это раньше случалось?
      - Нет.
      - Ты думаешь, я лгу тебе?
      - Нет. Я, гм, был очень силен той ночью, когда - ты знаешь...
      Она подняла на него глаза.
      - Наверное, это случилось тогда.
      - Хм-хм.
      - Мне очень жаль, Чейз. - Ее губы снова задрожали.
      - Ты в этом не виновата.
      - Нет, я говорю о ребенке. О том, что ты чувствуешь себя в ловушке. Я знаю, что ты об этом думаешь. Ты думаешь, что сначала я тебя привязала к себе деньгами, а теперь ребенком, которого ты, сам говорил, никогда не захочешь.
      Она слизнула из уголков рта набежавшие слезы.
      - Ты должна была сказать мне о том, что ты беременна, Марси.
      - Я не могла.
      - Тебе всегда хватало мужества говорить мне все, что угодно.
      - Я никогда раньше не чувствовала себя такой уязвимой. Я узнала об этом, когда ты был в Хьюстоне. Поэтому у меня не было аппетита и я так сильно похудела. Из-за этого я не стала принимать таблетку, которую ты мне давал. Я уже знала тогда и должна была рассказать тебе, но ты так сердился из-за дома... А потом началась эта история с Харрисоном.
      Она вцепилась в простыню.
      - Я хочу, чтобы ты знал, что я не свяжу тебя. Ты волен уйти, Чейз. Я ничем, никакими условиями не буду удерживать тебя, если ты захочешь покончить с этой женитьбой.
      - Ты хочешь избавиться от меня?
      - Конечно, нет.
      - Тогда молчи. Я хочу сказать тебе, как сильно я тебя люблю. - Он улыбнулся ее ошеломленному, растерянному виду, наклонился к ее лицу и поцелуем выпил слезы с ее щек. - Я люблю тебя, Марси. Клянусь Богом, люблю! Он благословил нас с тобой.
      - Я думала, ты больше в Него не веришь.
      - Я всегда верил. Но просто был зол на него.
      - Чейз, - вздохнула она. - Ты правда любишь меня?
      - От всего сердца!..
      Она трогала пальцами его лицо, волосы, губы.
      - С тех пор, как я себя помню, я люблю тебя. С детства...
      - Я знаю, - мягко ответил он. - Я понял это только сейчас. Я не такой догадливый, как ты. Мне нужно время, чтобы разобраться во всем. Например, я до сих пор не могу понять, почему ты мне не сказала о ребенке. Я мог бы помочь тебе во всем этом кошмаре.
      - Мог бы?
      - А разве нет?
      - Вспомни ту ночь, когда я отвезла тебя домой в твою квартиру. Потом я вернулась, а ты ел чили? Помнишь, как мы заспорили, когда я сказала, что тебе пора кончить горевать, что это тебя разрушает. А ты ответил: "Когда ты потеряешь любимого человека, когда ты потеряешь ребенка, только тогда ты сможешь говорить мне о том, что я разрушаю себя". Только когда появилась угроза, что я потеряю тебя, я поняла, как обессиливает сердечная боль, как при этом распадается жизнь и ты с нею. Я поняла тогда, как ты себя чувствовал после смерти Тани. Это какой-то инстинкт самосохранения заставляет нас уйти в себя, когда мы думаем, что никому не нужны.
      - Больше у нас этой проблемы не будет.
      Сияющая улыбка озарила ее залитое слезами лицо.
      - Нет, больше не будет.
      Он поцеловал ее, глубоко и нежно, и удивился, как это он до с их пор не понимал, что особый вкус ее поцелуя - это любовь. Он знал, что никогда не пресытится ею.
      - Может быть, ты была права, Марси, когда не стала говорить мне о ребенке, - прошептал он. - Не думаю, что до настоящего момента я был готов услышать об этом.
      - А теперь, когда ты знаешь о нем? Теперь - все в порядке?
      - В порядке! - Его раскрытая рука была достаточно большой, чтобы накрыть весь низ ее живота. - Мне очень нравится мысль, что у нас будет ребенок. Торопись выздороветь, чтобы мы могли отправиться домой втроем.
      - Домой?
      - Домой.
      Эпилог
      - Вся эта плодовитость просто угнетает, - насмешничала Сейдж.