Сандра БРАУН
      ФРАНЦУЗСКИЙ ШЕЛК
      ТОМ 2
      Глава 14
      Клэр мыла посуду после ужина, когда вдруг раздался крик Мэри Кэтрин. Бросив губку, Клэр кинулась из кухни в гостиную. Мэри Кэтрин сидела в кресле, держа в руках вечерний выпуск "Тайме пикайюн". В лице ее не было ни кровинки. Руки дрожали.
      - Мама! - в тревоге вскрикнула Клэр. - Что с тобой? - Она бросилась к Мэри Кэтрин, подхватив газету, выскользнувшую из безжизненных пальцев матери. Боже мой, - прошептала Клэр, прочитав лишь несколько строк первой полосы. Она тяжело опустилась на подлокотник кресла.
      - Мистер Кассиди в самом деле думает, что ты убила преподобного Уайлда, Клэр?
      - Он всего лишь выполняет свою работу, мама.
      - Он целовал тебя?
      - Какое это имеет значение? - горько произнесла Клэр. - В газете сказано, что целовал.
      Мэри Кэтрин закрыла лицо руками.
      - Во всем виновата я. За мои грехи расплачиваешься ты. Если бы я тогда не согрешила...
      - Мама, прекрати это! - Клэр убрала с лица матери руки. - Ты была молода. Любила и отдала всю себя этой любви. Ты не была грешницей. Согрешили те, кто так обошелся с тобой.
      - Но в газете сказано, что в силу своего воспитания ты стараешься соблазнить обвинителя, дабы уйти от ответственности. О, Клэр, прости меня. Я никогда не хотела, чтобы тебя судили за мои ошибки.
      - Это, - сказала Клэр, ткнув пальцем в газету, - дело рук порочной, злобной, безнравственной женщины. Ариэль Уайлд пытается представить меня виновной, чтобы отвлечь внимание от себя. Миссис Уайлд не знает ни тебя, ни меня. Какое значение имеет то, что она думает о нас? Пусть делает все, что хочет. Но другие люди, мистер Кассиди...
      На лице Мэри Кэтрин отразились ее душевные муки и отчаяние. Она вдруг быстро зашептала:
      - Если бы только он пришел за мной, как обещал. Я была там вовремя, с вещами. Я уверена, что именно сегодня мы должны были встретиться. Но он не пришел, и...
      - Послушай, мама. - Клэр поспешно опустилась на колени и взяла руки матери в свои. - Мне только что пришла в голову замечательная идея. Почему бы тебе не отправиться завтра с нами в Миссисипи?
      - В Миссисипи?
      - Да. Отдохнуть. Разве тебе не хотелось бы сменить на несколько дней обстановку? - Лицо Мэри Кэтрин постепенно прояснялось. Клэр продолжала:
      - Гарри может поехать с тобой, чтобы тебе не было скучно, пока я работаю. Пожалуйста, поедем. Я хочу, чтобы ты была рядом со мной.
      Мэри Кэтрин засмущалась, словно робкая дурнушка, которую совершенно неожиданно пригласили на танец.
      - Что ж, Клэр Луиз, если я в самом деле тебе так нужна там...
      - Да, мама, нужна. - Клэр поднялась с колен и помогла встать Мэри Кэтрин. Незаметно она спрятала газету. - Начни отбирать вещи, которые бы ты хотела взять с собой. Я позову Гарри и попрошу ее переночевать у нас. Мы выезжаем рано утром. Я заказала фургон, так что места будет достаточно. Позавтракать остановимся где-нибудь по пути. О, это будет чудесная поездка! Мы с тобой уже целую вечность не путешествовали вместе.
      - Да, вечность, - сказала Мэри Кэтрин, направляясь в свою комнату. - Я возьму с собой новое вечернее платье.
      - Обязательно. Тебе так идет этот оттенок голубого. Как только Мэри Кэтрин исчезла в своей комнате, Клэр схватила газету и стала читать оскорбительную статью о себе. Все написанное было, конечно, сущим вздором, но тем не менее в глазах читателей Клэр Лоран, издатель скандального каталога "Французский шелк", представала развязной особой, пытающейся соблазнить сыщика, чтобы избежать приговора за совершенное убийство.
      Клэр попыталась связаться с Кассиди по телефону, но безуспешно. Немного поостыв, она рассудила, что, пожалуй, лучше ей с ним не говорить сейчас. Ему дурная новость тоже не создаст хорошего настроения. Лучше справляться со сложившейся ситуацией в одиночку, дабы не возбуждать азарта Ариэль.
      Как только приехала Гарри, Клэр оставила их с Мэри Кэтрин укладывать багаж, а сама спустилась в рабочую студию позвонить в Нью-Йорк. Она застала своего юриста уже на выходе из дома, тем не менее он терпеливо выслушал ее, пока она зачитывала ему выдержки из газетной статьи.
      - Я предупредила Ариэль Уайлд, чтобы она прекратила клевету в мой адрес, сказала Клэр, закончив читать. - Но она словно дразнит меня, подталкивая к тому, чтобы я подала на нее в суд.
      - Вот это-то меня и беспокоит, - сказал юрист. - Ариэль хочет продолжать вражду с тобой, извлекая при этом максимум рекламы. Она ничего не теряет, преследуя свои цели. Ты же, насколько мне известно, питаешь отвращение к подобного рода известности. Если только твое отношение к этому не изменилось и ты не хочешь, чтобы твоя личная жизнь выставлялась на всеобщее обозрение...
      - Не хочу.
      - Тогда я советую не обращать на это внимания.
      - Черт возьми! - пробормотала Клэр. - Я знаю, ты прав, но я ненавижу отступать. К чему тогда мои ультиматумы, если я не собираюсь их выполнять?
      - Здесь надо выбирать одно из двух, Клэр. Ты можешь, чтобы восстановить свое доброе имя, высказать все, что ты считаешь допустимым говорить в прессе, а что нет. Но, уверяю, это обернется против тебя же. Ариэль Уайлд сможет тогда сказать, что ты признаешь право на свободу слова и печати лишь до тех пор, пока это выгодно тебе.
      Клэр вздохнула.
      - Я никогда не думала об этом с такой точки зрения.
      - Я не удивлюсь, если в этом и состоит ее высшая цель, - продолжал юрист. - Увидеть, как ты ломаешься на вопросе о цензуре.
      Они еще некоторое время обсуждали эту проблему, пока Клэр не сказала:
      - Пожалуй, мне и в самом деле лучше игнорировать ее.
      - Это мой совет. Она, конечно, отрава, но особого вреда не сможет тебе причинить.
      - Я не о себе волнуюсь. Мне в высшей степени безразлично, что говорит обо мне Ариэль Уайлд или кто-нибудь еще. Я беспокоюсь за маму. Когда кто-то оскорбляет ее, я не могу сидеть сложа руки. Она и Ясмин - вот моя семья, маленькая, но дружная, и мы всегда стоим горой друг за друга, а иначе нас просто не было бы.
      - Я это знаю. Вот почему я был так озадачен другим обстоятельством.
      - Каким еще обстоятельством?
      И теперь настала очередь юриста выкладывать Клэр дурные вести.
      ***
      Обе миссис Монтейт были практически неразличимы. Волосы Грейс - чуть темнее волос Агнессы, но в этом, пожалуй, и состояло единственное различие между этими пожилыми милыми женщинами.
      - Видите ли, наши мужья были братьями, - объяснила Агнесса Клэр, когда та регистрировалась в пансионе Роузшэрон. - Мы их похоронили с интервалом в несколько месяцев.
      - И чтобы не пускаться в тяжбу по поводу наследования этого дома, мы решили объединить наши капиталы, - добавила Грейс.
      - Каждая из нас - любительница готовить. И наше хобби оказалось очень кстати, когда мы открыли свой пансион.
      Проверяя кредитную карточку Клэр, Агнесса продолжала свой монолог:
      - Ваши комнаты готовы. Если кто-то не успеет к столу в назначенное время, на кухне - большой выбор соков, прохладительных напитков, закусок и выпечки. Завтрак подается от семи до половины девятого, но в столовой всегда можно выпить просто чашечку свежего кофе. В пять часов мы открываем бар, но без вина, которое подаем к ужину, все другие спиртные напитки заказываются за отдельную плату. Ужин - в семь тридцать. Это единственная официальная трапеза в течение дня.
      Клэр понравились эти милые простодушные женщины, и она надеялась, что никто из ее коллег не злоупотребит их гостеприимством и наивностью.
      - Мы постараемся придерживаться вашего распорядка, - заверила она. Однако, если вдруг мы будем иногда нарушать его, я бы просила вас быть к нам снисходительными.
      - Конечно, милая. Вы у нас первые "работающие" гости - И нам безумно нравится ваш каталог, - добавила Грейс. - Когда мы получаем его по почте, всегда спорим, кто будет просматривать первой.
      - Мне очень приятно слышать это. - Клэр радовалась, что наконец-то можно было расслабиться и улыбнуться. Слушать гостеприимных хозяек, сохраняя серьезное выражение лица, было крайне сложно. - Судя по первому впечатлению, ваш дом станет прелестным фоном для наших фотографий.
      Внезапное оживление на веранде привлекло внимание женщин. Невысокого роста худощавый молодой человек в белом льняном костюме и желтой майке-поло, широко распахнув зарешеченную дверь, шагнул на веранду.
      - Клэр! - изумленно воскликнул он. - Бог мой, это просто фантастика. Дорогая! - Он расцеловал ее в обе щеки, затем приблизил к ее лицу свисавший с шеи на черном шнуре экспонометр. - О, это будет замечательная съемка. Мне не терпится начать, пока я еще не угорел от этой жары. Как местные жители ее переносят? Но дом потрясающий, правда. На этот раз она оказалась права.
      Леон был одним из самых популярных фотографов Нью-Йорка. Яркая индивидуальность, огромное мастерство отличали его работы. Когда Леона не захлестывали вспышки раздражения или страсть к сплетням, его общество становилось вполне приятным и даже забавным.
      Говорил он без умолку:
      - От лестницы я просто тащусь. Мы обязательно должны заснять одну из наших девочек изнемогающей на ступеньках, словно в полуобморочном состоянии. - Леон изобразил соответствующую позу. - Знаешь, так - глаза полуприкрыты... Я сниму это сверху. Может быть, ближе к вечеру, когда лучи солнца уже меркнут. Да-да. - Он похлопал ладоши. - И кто-то сзади пусть сушит феном ее волосы. Влажные кудри липнут к ее щекам. О боже, у меня уже мурашки по коже от этой картины.
      На веранду ввалились остальные участники съемки, плюхаясь на свободные сидячие места, словно раненые солдаты.
      - Боже, какая жара, - сказала одна из фотомоделей, тряхнув гривой крашеных светлых волос.
      - Наверное, пора нам уже расселиться по комнатам, - сказала Клэр. - Как только вы разберетесь с багажом, я бы хотела обсудить с Леоном и Ясмин расписание съемок.
      Хозяйки пригласили слуг помочь гостям перенести багаж. Пока все еще не разбрелись по комнатам, Клэр громко объявила:
      - Моделей я попрошу до ужина зайти на примерку. Рю уже закрепила бирки с вашими именами на образцах белья.
      Фотомодели разделились на пары. Клэр не знала, кто из них с кем спит, да и не старалась это выяснить. Сплетни могли разрушить дружескую атмосферу, которая царила на съемке. Если какие-то мини-драмы и происходили за кулисами основного действа, она предпочитала оставаться в неведении.
      Мэри Кэтрин занимала одну комнату с Гарри. Леон - со своим ассистентом. Клэр соседствовала с Ясмин. Рю, парикмахер и гример предпочли остановиться во флигеле. Клэр была рада этому. Иначе бы не хватило места матери и Гарри.
      К счастью, она наконец могла сосредоточиться на работе, не беспокоясь о том, что Кассиди нагрянет со своими расспросами и начнет терзать Мэри Кэтрин. Это и была основная причина, почему она так спешно увезла мать из Нью-Орлеана.
      Глава 15
      - Вам звонят, мисс Лоран, - сообщила Агнесса Монтей. - Мистер Кассиди. Я сказала ему, что мы садимся обедать, но он очень настаивал.
      - Да, это на него похоже. - Нахмурившись, Клэр взяла трубку, но подождала, пока все пройдут в столовую, и лишь тогда сказала:
      - Привет, Кассиди. - В голосе ее не было и тени дружелюбия.
      - Как Миссисипи?
      - Жарко.
      - Ну, не жарче, чем здесь.
      - В самом деле?
      - Не надо притворяться наивной. Мне здорово досталось от Краудера.
      - Из-за той статьи в газете?
      - Вы ее видели?
      - Да, еще до отъезда из Нью-Орлеана. Если верить Ариэль Уайлд, я просто уличная девка, не так ли?
      - Слишком много шума вокруг невинного поцелуя. Поцелуй был не совсем невинный, подумала Клэр, но воздержалась от комментария.
      - Вам следовало все-таки подумать о последствиях, прежде чем целовать меня.
      - Я об этом подумал. Но в тот момент последствия не шли ни в какое сравнение с наслаждением.
      У Клэр перехватило дыхание, по телу разлилась теплая волна. Она опустилась на стоявший рядом плетеный стул, лихорадочно подыскивая слова, которые могли бы заполнить возникшую неловкую паузу.
      Наконец в трубке раздался голос Кассиди:
      - Ариэль еще до того, как связалась с прессой, позвонила Краудеру. По всей вероятности, она наняла кого-то следить за вами.
      Мысль о том, что чужой человек тайно за ней наблюдал все это время, вызвала такое отвращение, что захотелось вымыться.
      - Черт бы ее побрал! Почему она не хочет оставить нас в покое? И вы тоже?
      - Послушайте, последние два дня для меня тоже прошли не в развлечениях.
      - Не думаю, что Краудер слишком порадовался вашим успехам, - заметила она.
      - Он грозился отстранить меня отдела.
      - А вы этого не хотите, так ведь?
      - Нет, не хочу.
      - А какую официальную оценку той статье дает Краудер?
      - Он все отрицает.
      - Как же он может? - воскликнула Клэр.
      - Но ведь нет никаких доказательств, что я целовал вас, одни лишь слова. А кому больше склонно доверять общественное мнение - какому-то религиозному фанатику или окружному прокурору?
      - И Краудер готов солгать, чтобы защитить вас?
      - Не меня. Он защищает честь своего учреждения. Он ведь прежде всего политик и будет поддерживать систему так же яростно, как вы ей противостоите.
      Клэр пыталась все это осмыслить, как вдруг ее осенило:
      - Чтобы вернуть себе расположение Краудера, вы, по сути, предали меня. Это единственный способ для вас доказать достопочтенной публике, что вы беспристрастны и что мои чары на вас не оказывают никакого влияния.
      - Да нет же, черт возьми, - резко сказал он. - Вы все не так поняли.
      - Неужели?
      - Ну хорошо, до некоторой степени вы правы. Но все это никак не связано ни с политикой, ни с Краудером. Единственным человеком, которому я стремлюсь доказать что-то, являюсь я сам. Я попросил дать мне это дело. Потребовал. И вот теперь, когда оно в моих руках, мой долг - найти и привлечь к ответственности убийцу Джексона Уайлда. - И уже несколько тише добавил:
      - Независимо от того, кто им окажется. Вот почему...
      - Почему что?
      - Вот почему сегодня утром я получил ордер на обыск во "Французском шелке".
      Клэр стало не по себе. Мысль о том, что в ее личных вещах будут копаться чужие люди, была невыносима.
      - Вы не можете так поступить со мной, Кассиди!
      - К сожалению, Клэр, могу. Должен. Я уже выезжаю туда, меня ждут.
      Не попрощавшись, он повесил трубку.
      Когда Клэр присоединилась к трапезе, она упрямо выдерживала на лице улыбку и старалась держаться непринужденно, но провести никого не удалось.
      Мэри Кэтрин отвела ее в сторону.
      - Все в порядке, дорогая? Ты выглядишь расстроенной. Клэр нежно пожала ей руку.
      - Все прекрасно, мама.
      - Это ведь звонил мистер Кассиди? Он что, опять задавал тебе вопросы о преподобном Уайлде?
      - Нет. Ничего подобного. Тебе здесь нравится? Чем вы с Гарри занимались сегодня утром?
      Мэри Кэтрин погрузилась в длинный, пространный пересказ своих утренних дел.
      После обеда Клэр добросовестно исполняла свои обязанности, стараясь осуществить все намеченные еще с утра планы, но мысли ее вновь и вновь возвращались к людям в полицейской форме, которые шарили в ее ящичках, шкафах, вещах Ясмин и Мэри Кэтрин, рылись в официальных бумагах, обыскивали туалеты, трогали их интимные вещи.
      Она никогда этого не простит Кассиди.
      ***
      - Дорогая, ты не знаешь, где мои золотые запонки? Алистер Петри вошел в комнату - манжеты на рукавах рубашки все еще болтались расстегнутыми. Через полчаса супругов Петри ожидали на торжественном обеде, который устраивался в рамках избирательной кампании.
      - Они здесь, на моем столике.
      Белль сидела на плюшевом пуфике перед зеркалом, расчесывая щеткой светловолосого "пажа" на своей голове. Она носила эту прическу еще с университетских времен, и волосы ее до сих пор сохраняли шелковистость и лоск благодаря дорогостоящему уходу и ежемесячной стрижке.
      - Тебе удалось увидеть меня по телевизору? - спросил Алистер, застегивая рубашку.
      - Нет, дорогой. Я была занята подготовкой к сегодняшнему вечеру. Но, уверена, ты имел огромный успех.
      Он подошел к столику Белль и потянулся за запонками.
      - Две телекомпании... - Рука его дернулась, словно от укуса кобры.
      Запонки уютно устроились в крохотном гнездышке кружев, которые он мгновенно узнал. Кишки свело от страха. На какое-то мгновение, которое показалось вечностью, он испугался, что его стошнит прямо на все эти роскошные баночки кремов и флаконы духов, выстроившиеся на столике.
      Их взгляды встретились в зеркале. Очень спокойно Белль закончила застегивать бриллиантовые сережки.
      - Я это нашла в кармане пиджака, который отправляла в чистку. Как и подобает супруге, у меня есть привычка проверять твои карманы перед тем, как отдавать вещи. Тебе следовало бы это знать и быть более внимательным.
      - Белль, я...
      - Что ты, Алистер? - Она повернулась и устремила на мужа взгляд слишком нежный, чтобы быть искренним. - Ты начал носить дамское белье? - Она приподняла кружевные трусики. - И как называется это пристрастие?
      Придя в себя после шока, Алистер начал злиться. Другие мужчины тоже имели связи на стороне, но им никогда не приходилось отчитываться в своих действиях. Почему же он всегда должен играть роль виноватого?
      - Не надо говорить со мной таким тоном, Белль.
      - Что ж, - сказала она, растягивая эластичные трусики, словно рогатку, тогда напрашивается единственный вывод - у тебя внебрачная связь.
      Она встала и молча прошла мимо. Этот высокомерный жест задел его больше всего. Белль умела ставить на место; Алистер почувствовал себя неотесанным мужланом, тупым и ничтожным.
      А ведь он был членом Конгресса Соединенных Штатов - о боже! И никто, даже жена, не смел унижать его. Он вовсе не собирался признаваться в том, что имеет любовницу, и уж тем более просить прощения.
      Белль достала из шкафа воздушное шифоновое платье и начала натягивать его снизу на стройные бедра.
      - Помоги мне, - сказала она, просовывая руки в расшитые блестками рукава.
      Когда Алистер застегнул на платье "молнию", она обернулась:
      - Я не так глупа, чтобы думать, будто ты мне верен. Конечно, у тебя были другие женщины. Есть и сейчас, будут и еще. Вопрос не в этом.
      - Тогда зачем его поднимать? - агрессивно начал он. Могла бы тайком выбросить эти злосчастные трусы и избежать отвратительной сцены. Ему за целый день хватало неприятностей. Еще дома расхлебывать это дерьмо - уже слишком.
      - Я подняла его, чтобы ты понял, насколько ты глуп. У Алистера потемнело в глазах.
      - Сейчас как раз самое время, черт возьми. Я... Она подняла руки:
      - Избавь меня от этого благородного негодования, Алистер. Выслушай меня и учти то, что я скажу. - Глаза ее сузились. - Если я узнала, что ты изменил своим супружеским клятвам, для остальных это тоже недолго останется секретом. Ты проявил невероятную глупость и беспечность. Рано или поздно твои недоброжелатели тебя вычислят. Неужели ты готов пожертвовать тысячами голосов ради нескольких часов... - Она жестом указала на валявшиеся на столике трусы.
      - Траханья. Не стесняйся, это именно так называется, Белль. - Алистер с наслаждением наблюдал, как побледнело ее лицо и напряглась спина. - И если бы ты не была столь занудна и благочестива в постели, я бы...
      - Не надо. - Она ткнула пальцем ему в грудь. - Не надо сваливать вину на меня. Это твоя ошибка, Алистер, твоя. И сейчас я просто довожу до твоего сведения, что не собираюсь страдать от ее последствий. Мне нравится быть миссис Алистер Петри, женой конгрессмена. И я намерена и впредь оставаться в этом качестве. Но если твои похождения станут известны и ты предстанешь в роли обыкновенного мошенника и лжеца, не жди, что я выступлю в твою защиту, доказывая всем, какой ты замечательный, любящий супруг и отец. Я себя дурой выставлять не собираюсь. Более того, - продолжала она, понизив голос и придав ему оттенок конфиденциальности, - ты сам знаешь, что будет означать для твоей кампании лишение моей финансовой поддержки. - Алистер почувствовал, как кровь отхлынула от лица. Белль улыбалась. - Никто ведь не знает - пока не знает, что, если бы не мое наследство, ты бы никогда не выиграл своего места в конгрессе. И на этот раз без моего финансового участия тебе его не видать. Подумай об этом. В следующий раз, когда приспичит трахаться - как ты только что так очаровательно выразился, - исполни лучше свои супружеские обязанности.
      Белль провела по накрахмаленной рубашке мужа безукоризненно наманикюренным ногтем.
      - Не в твоих интересах, Алистер, делать меня несчастной. Порви эту связь. Немедленно. - Она приподнялась на цыпочки и легким поцелуем коснулась его губ. - Тебе, пожалуй, стоит поторопиться, иначе мы опоздаем. Не забудь пожелать доброй ночи детям. - Уже в дверях спальни она вдруг остановилась и кивнула в сторону туалетного столика:
      - И, будь так добр, избавься от этого безобразия, тошно смотреть.
      Алистер кипел от злости, но был бессилен что-либо сделать. Внешне их супружеская жизнь была безупречной. До тех пор, пока Белль все в ней устраивало, проблем не возникало. Но Алистер слишком хорошо знал ее и не строил иллюзий. Белль была с виду нежным и хрупким созданием, подобно тепличной орхидее. Но, если ее интересы задевали, она становилась жестокой и мстительной.
      Белль была слишком сдержанной в своих эмоциях, чтобы наслаждаться настоящим, свободным сексом. Ее расстроило даже не то, что у мужа появилась любовница. По правде говоря, она в некоторой степени была рада, поскольку это избавляло ее от необходимости слишком часто исполнять свои супружеские обязанности. Что ее разозлило - так это неподходящий момент, который выбрал муж для этой связи, и то, что он не потрудился даже скрыть ее. Белль оказалась на вторых ролях. И это ее бесило.
      Алистер подошел к столику и поднял кружевные трусики. Слишком часто роман с Ясмин доставлял ему душевные муки. Он содрогнулся при одной лишь мысли о том, что какой-нибудь вездесущий репортеришка разнюхает о его связи с известной темнокожей фотомоделью. Но что же ему делать - довольствоваться стерильным, пресным сексом в супружеской постели? Лечь на дно, пока не закончится эта предвыборная кутерьма? Не может быть и речи о том, чтобы позволить себя скомпрометировать во время политической кампании. Он сейчас был как никогда на виду, под прицелом тысяч глаз, а без такого повышенного внимания нельзя было и рассчитывать на завоевание симпатий избирателей и в конечном итоге на победу.
      В жизни Алистера столкнулись два интереса. От одного необходимо было отказаться. Нельзя было иметь все сразу.
      Задумчиво проводя пальцем по тонкому кружеву, он мысленно возвращался к той незабываемой встрече в его вашингтонском офисе. Улыбка тронула его губы, он ухмыльнулся. "А кто говорит, что нельзя?" - подумал он про себя.
      ***
      Ужин проходил уныло и вполне соответствовал настроению Кассиди. Сидели в одной из забегаловок - так называемом семейном ресторанчике, где полицейским давали скидку в расчете на ответные услуги и покровительство. Идея поужинать принадлежала Гленну. Заведение, куда он привел Кассиди, было под стать инспектору - такое же грязное и мрачное.
      - Ты знаешь, я тут подумал вот о чем, - сказал Гленн, закуривая очередную сигарету. - Могла ли быть у одной из этих девок какая-нибудь романтическая интрижка с Уайлдом? Тебе это никогда не приходило в голову?
      - Нет, - ответил Кассиди, уязвленный тем, что Клэр называли девкой. - Что тебя натолкнуло на эту мысль?
      - То, что Ясмин, к примеру, штучка что надо, за которой тянется целый шлейф воздыхателей. С кем она сейчас встречается? Вот уже больше года ни об одном ее романе нет ни строчки в газетах. Странно, не находишь?
      - Ты думаешь, она встречалась с Уайлдом? Гленн пожал плечами.
      - Может быть, этот ее денежный взнос означал плату совсем иного рода.
      - Ты, по-моему, переборщил с никотином, - поморщился Кассиди, отгоняя от лица дым.
      - После того, что мы обнаружили сегодня, готов поверить всему, что о ней говорят. - Гленн присвистнул. - Роковая чертовка.
      Кассиди промолчал, продолжая гонять по столу разбитую салфетницу.
      - И эта сучка Лоран тоже оказалась с душком, так ведь?
      - Нет, - тихо ответил Кассиди. - Не так. То, что мы обнаружили, опять ничего не доказывает.
      - Да, но приближает нас к разгадке. - Гленн отхлебнул кофе. - А что думает Краудер? Ты ему рассказывал?
      - Да, я уже доложил обо всем.
      - И что?
      - Он сказал, что, раз уж мы впряглись в это дело, нам и выкарабкиваться, невнятно пробормотал Кассиди.
      - Значит...
      Кассиди поднял голову и посмотрел на Гленна:
      - Значит, что?
      - Значит ли это, что ты намерен сидеть сложа руки с таким видом, будто потерял последнего друга, или ты все-таки собираешься приподнять свою задницу и выпутываться из этого дела?
      Глава 16
      Над Роузшэрон зарядили дожди. Высокая влажность действовала на нервы, и тот, кто к ней не привык, страшно злился. Поскольку погода не благоприятствовала натурным съемкам, решили пока отснять несколько кадров в помещении.
      Дана позировала в бюстгальтере последней модели. Кроме него, на ней были слоновой кости атласные панталончики и высокие чулки; ансамбль дополняли атласные же туфли цвета слоновой кости на высоких каблуках. Клэр поинтересовалась у миссис Монтейт, где поблизости можно было бы взять напрокат свадебное платье.
      - Зачем, у нас же есть! - хором воскликнули обе миссис. Несколько месяцев назад в Роузшэрон была свадьба их племянницы, и ее платье все еще хранилось на чердаке. Миссис Монтейт заверили Клэр, что племянница будет польщена, если ее свадебный наряд появится на страницах "Французского шелка".
      И вот теперь свадебное платье висело рядом с туалетным столиком, создавая иллюзию того, что Дана - невеста, которая готовится к церемонии бракосочетания. Съемка предстояла сложная и без Леона и его чудодейственного осветительного оборудования вряд ли вообще могла состояться.
      - Я хочу, чтобы Дана приподняла волосы, так чтобы видны были все линии бюстгальтера.
      Гримерша еще колдовала над макияжем Даны, и Ясмин попросила Клэр сесть перед зеркалом, чтобы установить свет и фотокамеры.
      - Я вряд ли потяну на невесту, - сказала Клэр, придирчиво рассматривая свое отражение в зеркале. Ее льняная рубашка уже изрядно помялась, а макияж почти весь расплылся от невыносимой жары. - Если только невесту Франкенштейна.
      - Убери волосы с шеи, - попросила Ясмин.
      - С удовольствием. - Она зажала волосы в кулаках, приподняв руки вверх, так что ее локти оказались параллельны линии плеч.
      Взгляд ее уловил еле заметное движение возле балконной двери. Кассиди раздвинул прозрачные шторы и вошел в комнату, остановившись у окна. Их взгляды встретились в зеркале.
      - Отлично, Клэр! - закричала Ясмин. - Превосходно. Это именно то выражение глаз, которого я добивалась. Ты видела, Дана? Удивление. Немой вопрос. Легкое волнение. - Но, когда она обернулась и увидела, что причиной смятения Клэр оказался Кассиди, энтузиазма в ее голосе заметно поубавилось. - Что вы здесь делаете? - с явным неудовольствием спросила она. И, взглянув на Клэр, добавила:
      - Ты приглашала его?
      - Нет, - ответила та, не в силах оторвать взгляд от помощника окружного прокурора.
      Леон передал светоустановку помощнику и подскочил к Кассиди, схватив его за руку:
      - А, собственно, кто вы такой?
      - Сыщик из Нью-Орлеана, - ответила Ясмин. Кассиди приветливо улыбнулся и мягко высвободил руку из цепких тисков Леона.
      - Я не сыщик.
      Клэр встала, уступив место у зеркала Дане.
      - Нам нужно закончить эту съемку. Все готовы? Дана села за туалетный столик. Рю засуетилась вокруг нее. Ясмин вернулась к Леону, советуясь, как проводить съемку.
      Клэр, еле сдерживаясь от гнева, отвела Кассиди в угол комнаты.
      - Чего вы добиваетесь?
      - Я и не предполагал, что угожу прямо в кадр, когда пробирался через эти.., э-э.., шторы. - Внимание его на какое-то мгновение отвлекла Дана - в золотых лучах подсветки она выглядела на редкость обворожительной невестой и к тому же чертовски сексуальной.
      - На наши сеансы фотосъемки зрители не допускаются, - строго сказала Клэр, проследив за направлением его взгляда. - Ни родители, ни приятели, ни даже супруги. Тем самым мы обеспечиваем нашим фотомоделям интимность съемки, да и все остальные участники чувствуют себя более раскрепощенными.
      - Сожалею, но на этот раз вам придется сделать исключение.
      - Или...
      - Или я предъявлю постановление прокуратуры.
      - Еще один обыск? Мне, может быть, стоит предупредить съемочную группу, что всех будут трясти?
      Кассиди нахмурился и виновато посмотрел на нее.
      - Откуда вы узнали, где мы находимся? - сердито спросила она.
      - В моем распоряжении целый батальон сыщиков. Разыскать вас было раз плюнуть.
      - Странно, как это миссис Монтейт впустила вас. Я думала, дом открыт только для постояльцев.
      - А я и есть постоялец.
      - Что? - воскликнула она. Заметив, что на них обращают внимание, Клэр понизила голос, но от этого интонации его не смягчились:
      - Предполагалось, что мы здесь будем одни. Я особо оговаривала это условие, когда бронировала места.
      - У миссис Монтейт была одна свободная комната. К тому же моя личность внушила им доверие, и меня впустили.
      - Мне неприятно ваше присутствие здесь, Кассиди.
      - Охотно этому верю. Оно станет вам особенно неприятно, когда вы узнаете, с какими дурными вестями я прибыл.
      - Как всегда, иначе у вас не бывает. Ну и с чем вы пожаловали на сей раз? Давайте уж поскорее закончим с этим.
      Кассиди бросил взгляд через плечо. Присутствовавшие в комнате были заняты или делали вид, что заняты съемкой. Как и Клэр, ему, должно быть, стало неловко продолжать разговор в такой обстановке. Взяв Клэр под руку, он вывел ее в коридор.
      Уставившись под ноги, словно разглядывая узорчатый ковер, Кассиди с оттенком легкой грусти прошептал ее имя, потом как-то странно посмотрел на нее.
      - Вы знали, что она занимается шаманством?
      - Кто, Ясмин?
      Кассиди кивнул головой, Клэр лишь пожала плечами.
      - Многие в Нью-Орлеане занимаются этим. И поскольку она так долго прожила в этом городе, неудивительно, что и у нее появился интерес к магии. Она обучилась каким-то формулам, у нее есть несколько свечей, которые...
      - Ее комната во "Французском шелке" полна подобного хлама.
      - Но это ничего не значит. Сколько я ее знаю, она постоянно увлекается разными религиями - от иудаизма до буддизма. Иногда она может носить христианский крест и одновременно - браслет с египетским анком <Анк священный крест, символизировавший жизнь в Древнем Египте>. Эти символы ничего не значат для нее.
      - Все это, как выясняется, далеко не безделушки и не бижутерия, Клэр. При обыске нашли также шаманскую куклу - точную копию Джексона Уайлда.
      - Но это чепуха! - тихо вскрикнула Клэр, стараясь не привлекать внимания. - И это все, что они нашли? Вряд ли возможно строить обвинение в убийстве на какой-то глупой кукле.
      - При обыске во "Французском шелке" ни в вашей квартире, ни в офисе не нашли ничего, что могло бы впрямую связывать вас с убийством Уайлда.
      Она, стараясь не выдать себя, облегченно вздохнула.
      - Я могла бы сказать вам заранее, что они ничего не найдут, но вы бы все равно не поверили мне.
      - Не торопитесь.
      - А, еще что-нибудь, - сказала она. - Плохие новости, которые вы обещали?
      Взгляд его, казалось, пронзал ее.
      - Волокна, взятые с коврика в вашей машине, соответствуют найденным в гостиничном номере Джексона Уайлда. Экспертиза подтвердила идентичность. Вы лгали мне, Клэр. Черт бы вас побрал, вы все-таки были там!
      ***
      ...После обеда съемочная группа устроилась на заднем крыльце дома. Лиз, фотомодель, сидела на высоком стуле в длинной белой батистовой ночной сорочке. Верхние пуговицы были расстегнуты, подол Лиз задрала до колен, слегка раздвинув их - так было прохладнее. По замыслу Клэр, Лиз следовало заснять именно атакой позе, а Курта - полулежащим в гамаке, на заднем плане.
      - По-моему, сексуально, - сказала Ясмин.
      - Глядя на Лиз, этого не скажешь, - возразила Клэр.
      - Да просто дерьмово, - вмешался Леон, раздраженно настраивая фокус камеры. - Где страсть? Где накал?
      - Уж чего-чего, а накала здесь хватает - пекло невыносимое. - Рю закашлялась и прикурила очередную сигарету. - Господи, как же здесь люди живут, при такой-то жаре? Они хоть когда-нибудь видят осеннюю листву?
      - Может быть, Лиз стоит изобразить капельки пота на лице? - робко предложила гример.
      - А я могу слегка увлажнить ей волосы, - подхватила парикмахер.
      - Что ж, давайте попробуем.
      - Ради всего святого, поторопитесь. Я уже начинаю плавиться, - ныл Леон.
      - У меня от этой сетки, наверное, на всю жизнь останутся отпечатки на заднице, - пожаловался Курт, ерзая в гамаке.
      По общему замыслу, сам Курт являлся в кадре лишь смутным очертанием, а из гамака должна была свешиваться мускулистая загорелая нога. Курт был совершенно раздет, только бедра прикрывало полотенце. При съемке его должны были убрать.
      - Потерпи уж, Курт.
      Лиз чуть смочили волосы, и теперь влажные локоны липли к ее шее и груди.
      - Мне это нравится гораздо больше, - сказала Клэр парикмахеру. - Спасибо.
      Гример увлажнила лицо и тело Лиз, создав тем самым иллюзию пота.
      - Ах, - вздохнула Лиз. - Так дышится намного легче.
      - Да-да, совсем другое дело! - закричал Леон. - Теперь смотрится великолепно. О, да. Я уже чувствую эту сцену.
      - Создай видимость движения, Лиз, - сказала Ясмин. Фотомодель чуть наклонилась вперед.
      - О! Идеально! - завопил Леон.
      - Постойте, - скомандовала Клэр. - Проступили соски. - Действительно, от холодной воды, которой увлажняли тело Лиз, сквозь тонкую ткань сорочки стали проступать маленькие бугорки.
      - Ну и что? - Леон театральным жестом опустил камеру, раздраженный тем, что его прервали.
      - Я не хочу, чтобы они были видны, - сказала Клэр. - Давайте немного подождем, пусть Лиз расслабится.
      - Но у тебя в каталоге они везде видны.
      - Под непрозрачными тканями все смотрится совсем иначе, - спокойно объяснила Клэр. - Но здесь - это вульгарно. Просвечивает и контур соска, и цвет, мне это не нравится. Я не хочу, чтобы получилось так, будто мы фотографируем мокрые майки.
      - Но у тебя же там обнаженный мужчина лежит! - протестовал Леон своим визгливым голосом, от которого дребезжал фамильный хрусталь Монтейтов.
      - Это как раз ничего не значит. Мужчина - лишь иллюзия. Никакой похоти он не вызывает. - Клэр говорила ровным голосом, сдерживая эмоции. - И давайте прекратим этот спор.
      - О, ради бога, - пробормотал Леон. - И с каких это пор ты стала такой благочестивой?
      - Это на нее Джексон Уайлд так повлиял, - пошутила Ясмин.
      Клэр резко обернулась и гневно обрушилась на подругу:
      - Что за чушь ты несешь, Ясмин! Уайлд никогда не был для меня критерием вкуса. И уж, конечно, не был моей совестью. Ты это прекрасно знаешь.
      - Единственное, что я знаю, так это то, что ты изменилась с тех пор, как его нашли мертвым. Расслабься. Он уже больше не сможет ткнуть в тебя пальцем.
      Неосторожные реплики подруги взбесили Клэр, тем более что их вполне мог слышать Кассиди. Клэр изменила своему строгому правилу и позволила ему наблюдать за съемкой издалека; она надеялась, что, приоткрыв ему эту сторону своей жизни, отвлечет его внимание от других. Присутствие Кассиди, похоже, не смущало никого, кроме самой Клэр, Из-за него она постоянно нервничала и была на грани срыва, хотя и исполняла свои обязанности так же четко и умело, как всегда.
      Клэр почувствовала, что Кассиди не оставил без внимания брошенные Ясмин упреки, хотя выражение его лица оставалось бесстрастным и не выдавало и намека на то, о чем он в тот момент думал.
      Ворчливым тоном Клэр сказала:
      - Сними как есть, Леон.
      Через полчаса съемку закончили, и все начали расходиться. Вполголоса Клэр обратилась к Ясмин:
      - Я бы хотела поговорить с тобой.
      Через пять минут Ясмин появилась в их спальне:
      - Я знаю, ты вне себя.
      Клэр сидела, откинувшись на резное изголовье кровати. За спиной у нее высилась гора подушек в белоснежных льняных наволочках, пахнущих чистотой и крахмалом.
      - Я думаю, в сложившейся ситуации, Ясмин, твои замечания о смерти Джексона Уайлда были совершенно неуместны и к тому же сделаны в слишком грубой форме.
      Ясмин повела безукоризненно очерченной бровью.
      - Кому какое дело до него и кого волнует, что я о нем говорю?
      - Помощнику окружного прокурора Кассиди есть дело. - Клэр вытянула ноги на кровати. - Мне бы не хотелось, чтобы ты так дерзко и с таким явным удовлетворением высказывалась о смерти Уайлда.
      - Не думаешь же ты, что какая-то случайная фраза, оброненная как шутка, может повлиять на мнение Кассиди о твоей виновности или невиновности?
      Клэр не ответила. Она посмотрела на Ясмин и серьезным тоном сказала:
      - Но я рассердилась на тебя не из-за этого.
      И Клэр рассказала о своем разговоре с юристом накануне отъезда в Миссисипи. Едва услышав его имя, Ясмин зажглась гневом.
      - Подлый доносчик. Я же просила его не говорить тебе.
      - Так это правда? Ты просила его убедить меня акционировать нашу фирму, чтобы ты могла продать свою долю?
      - Да. Мне нужно обновить свой капитал. Это единственный выход для меня.
      - Единственный выход? - крикнула Клэр. - Ты могла бы обратиться ко мне.
      - С протянутой рукой? Признав, что я банкрот?
      - Черт побери, Ясмин, я вот уже несколько месяцев как в курсе твоих финансовых проблем.
      - Великолепно. - Ясмин плюхнулась на край кровати, враждебная и гордая.
      Клэр смягчила тон:
      - Здесь нечего стыдиться. У тебя просто произошел перерасход средств, вот и все. С каждым это бывает. И я с удовольствием ссужу тебе денег, пока дела твои не поправятся.
      - У тебя я попрошу денег в самую последнюю очередь.
      - Почему?
      - Потому что ты и так одна тянешь это предприятие. Постой, не торопись возражать мне. Я говорю правду, Клэр. Этот каталог - твое детище, ты создала его, ты его мозг и будущее.
      - А в тебе - его красота. Моя скромная маленькая фирма такой бы и осталась, если бы не твой вклад в нее.
      Ясмин поморщилась, словно не соглашаясь с Клэр.
      - На этот раз удача мне изменила - дела мои здорово пошатнулись. Пожалуй, я была чересчур беспечна. Я потеряла контроль над своими деньгами, доверила их "советчикам", которые меня же и обобрали в итоге, промотав добрую половину вверенных им капиталов.
      - Ты сама швыряла деньги на совершенно нелепые цели - взять, к примеру, ту тысячедолларовую взятку Джексону Уайлду. Ясмин подняла руки в знак капитуляции:
      - Сдаюсь, виновата. Как бы то ни было, я оказалась на нуле. Вот почему я надеялась выкарабкаться, продав свои акции.
      Клэр покачала головой:
      - Я никогда не допущу открытого акционирования. Если ты настаиваешь на продаже своей доли, я выкуплю ее.
      - И поставишь меня в полную зависимость.
      - Я об этом и не помышляла. Речь идет о самосохранении. Ты знаешь, как я щепетильна во всем, что касается моего бизнеса.
      - Знаю, знаю, - раздраженно сказала Ясмин. - Господи, неужели ты думаешь, мне было так легко решиться на этот разговор с нашим толстогубым юристом? Никогда бы на это не пошла, если бы не крайние обстоятельства. Я уже продала свою последнюю шубу и все сколь-нибудь ценные украшения. Акции во "Французском шелке" - единственное, что у меня осталось.
      - Ты можешь отдать мне их под залог.
      - Я сказала нет, разве не ясно?
      - Не понимаю...
      Ясмин вскочила с кровати.
      - Что ты заладила одно и то же! Я не возьму у тебя в долг, но я продам тебе эти чертовы акции. Довольна? Теперь мы можем покончить с этим вопросом? Я получу немного наличности, и компания будет спасена. Аллилуйя и аминь! И все, больше я ничего не хочу об этом слышать, потому что у меня в жизни уже назрел совсем иной кризис.
      - Но это все равно не оправдывает твоих действий за моей спиной и вопреки моим желаниям. У каждого из нас есть проблемы. Меня, к примеру, обвиняют в убийстве.
      - Кто - Кассиди? - фыркнула Ясмин. - У него против тебя ничего нет.
      - Они установили идентичность волокон с коврика в моей машине найденным в номере Уайлда. Ясмин, казалось, была очень удивлена.
      - И когда это он" установили?
      - После того как провели обыск во "Французском шелке".
      - Что?!
      - Да. В твоей комнате, кстати, нашли целый склад шаманской атрибутики, в том числе и куклу, похожую на Уайлда.
      - Но это же была шутка!
      - То же самое я сказала и Кассиди. Но ему эта шутка не показалась забавной.
      - Да, он и впрямь целый день ходит мрачнее тучи.
      - Кассиди считает, что в ночь убийства Джексона Уайлда я была в его номере. И все из-за этих волокон с коврика.
      - А они не установили, сколько машин в Нью-Орлеане с такими же ковриками? Десятки, если не сотни, так ведь?
      - Уверена, что это единственный довод, благодаря которому Кассиди не арестовал меня тут же, на месте. Он сказал, что хороший адвокат непременно воспользовался бы такой статистикой и привел бы на суде целый список потенциальных убийц. - Клэр подошла к балконным дверям. - Я боюсь, Ясмин.
      - Чепуха. Ты же никогда ничего не боялась. Во всяком случае, сколько я тебя знаю.
      - А сейчас боюсь.
      - Кого - Кассиди?
      - Он всего лишь часть проблемы. Больше всего я боюсь, что теряю контроль над ситуацией. Это самое ужасное чувство - когда ты становишься невластна над собственной судьбой.
      - Успокойся, Клэр. Кассиди вовсе не собирается отправлять тебя в тюрьму.
      - О, не думай, он отправит, - невесело рассмеялась Клэр. - Когда он будет уверен в том, что у него достаточно фактов для вынесения обвинения, он обязательно арестует меня.
      - До или после того, как трахнет? Клэр с застывшим на лице изумлением взглянула на Ясмин. Та лишь пожала плечами.
      - Он так хочет тебя, что явно страдает от этого и готов в любую минуту наброситься на тебя.
      - Чтобы прочитать мне очередную нотацию.
      - Ну да. - Ясмин покачала головой. - Он видит тебя уже в постели, причем в его объятиях. - И прежде чем Клэр успела возразить, продолжила:
      - Послушай, первый мужчина был у меня в тринадцать лет. А когда у тебя такой ранний опыт, вырабатывается особое чутье на все эти вещи. Поэтому меня не проведешь - я знаю, когда мужчина хочет женщину. И знаю, когда женщина готова отдаться. Так вот: вы уже оба достигли такого предела. Стоит ему появиться в комнате, и ты загораешься.., и наоборот. Сексуальные токи ведь очень сильны - от них даже воздух накаляется.
      - Кассиди старается набрать очков на этом деле. Успех повысит его шансы занять место окружного прокурора. И токи, которые, как ты почувствовала, исходят от него, - всего лишь враждебность и злость, но никак не сексуальное влечение, - возразила Клэр. - Как только обнаружится хоть одно доказательство моего присутствия в той комнате, у Джексона Уайлда, он сделает все, что в его силах, чтобы обвинить меня в убийстве.
      - Но мы же знаем, что ты невиновна, не так ли? Несколько секунд они напряженно смотрели друг другу в глаза. У Клэр так бешено колотилось сердце, что его удары отдавались в голове. Она чувствовала себя как в дурном сне. Наконец она нарушила паузу:
      - Я выпишу чек на четверть стоимости твоих акций. Таким образом ты получишь некоторую наличность, сохраняя при этом свое полноправное партнерство во "Французском шелке". Если тебе представится возможность, выкупишь свою долю обратно за ту же сумму.
      - Спасибо, - без улыбки произнесла Ясмин.
      - Отблагодаришь меня тем, что больше не будешь вести переговоры за моей спиной.
      ***
      Пропала авторучка.
      Кассиди обнаружил пропажу, одеваясь к ужину. Авторучку - подарок родителей по случаю окончания юридического факультета - он клал обычно в левый нагрудный карман пиджака и редко когда расставался с ней.
      Кассиди мысленно восстановил все места, где побывал его пиджак с того момента, как он надел его утром. Поскольку стояла не по сезону удушливая жара, он оставил пиджак на вешалке в вестибюле, когда отправился вскоре после ленча на короткую прогулку по окрестностям Роузшэрон.
      Неужели кто-то украл авторучку? Но зачем? Среди тех, кто гостил в Роузшэрон, вряд ли был хоть один человек, способный шарить по чужим карманам в поисках ценностей. Кто-то из прислуги? Он не мог представить, чтобы Монтейт терпели воровство среди своих служащих, которые с виду были столь любезными и внимательными к гостям.
      Ручка была не столь уж ценным предметом, но Кассиди глубоко переживал ее потерю по сентиментальным причинам. Спускаясь к ужину, он был и огорчен, и обескуражен случившимся.
      Две девушки-фотомодели слонялись у бара - современного атрибута старинного особняка. Кассиди протиснулся между ними и подошел к стойке налить себе порцию двойного виски.
      - Не забудьте отметить в счете, - сказала жгучая брюнетка.
      - Не забуду.
      - А вы какой полицейский - по гражданским делам или уголовным? поддразнивая, спросила ее подруга, длинноногая блондинка.
      - Я не полицейский, - учтиво улыбнулся Кассиди.
      - Хм, - скептически отреагировала она, постукивая ноготком по переднему зубу. И, проведя пальцем по блестящим надутым губкам, добавила:
      - А вполне могли бы им быть.
      К разочарованию красоток, Кассиди извинился и направился к Ясмин, которая стояла у окна, созерцая длинные густые тени на лужайке.
      - Прекрасное место.
      Замечание стоило ему убийственного взгляда ее тигриных глаз.
      - Если вы столь же банальны на судебных процессах, удивительно, как вам вообще удается выигрывать их, мистер Кассиди.
      - Я лишь попытался завязать вежливый разговор.
      - Оставьте меня в покое. Он потянул виски.
      - Вы намеренно так резки со мной?
      - Не люблю полицейских.
      Кассиди, скрипнув зубами, коротко возразил:
      - Я не полицейский.
      - Все равно, не вижу разницы.
      Она была, бесспорно, роскошной женщиной. Даже стоя так близко, он не мог уловить ни малейшего изъяна ни в ее лице, ни в фигуре, и смотреть на нее было большим удовольствием. Но Кассиди она все равно не нравилась Не нравились ее гордые, надменные манеры, ее было не сломить ни угрозами, ни лестью, ни обманом Он насмотрелся таких свидетелей на перекрестных допросах, если уж они избирали своей позицией ложь, правду из них нельзя было вытянуть и клещами Перейдя к более понятному для нее языку, который, как он знал, вызовет ответную реакцию, Кассиди спросил - Что за репей сидит у тебя в заднице?
      - Почему ты не отстанешь от Клэр?
      - Потому что она, вполне возможно, убила человека.
      - Ну да, а я тогда один из семи гномов.
      - Ты думаешь, она невиновна?
      Ясмин усмехнулась.
      - В таком случае я могу обратить свои подозрения и на тебя. У тебя было не меньше оснований для убийства. Может, я здесь вовсе не для того, чтобы следить за Клэр. Может, я присматриваю за тобой.
      Ее красивые губы растянулись в широкой улыбке. Уперев руку в бедро, она выпятила грудь и гордо вскинула голову.
      - Что ж, вот я перед тобой, сладкий мой. Любуйся, сколько пожелаешь.
      Он ухмыльнулся.
      - В этом ты, пожалуй, отличаешься от Клэр. Та все стремится избежать моего взгляда.
      - Мне все равно - пялься сколько угодно, я лишь хочу, чтобы ты оставил Клэр в покое Ты ей действуешь на нервы.
      - Это она тебе сказала?
      - Ей и не нужно ничего говорить. Я ее знаю Кроме матери, больше всего на свете она любит свой "Французский шелк". Она очень чувствительный человек. Эти съемки и так достаточно утомительны и напряженны, а ей еще приходится из-за вас дергаться.
      - Клэр, по-моему, не та женщина, которая будет дергаться по пустякам.
      - Ты не знаешь ее так, как я Она никогда не теряет самообладания. Но внутри она кипит, и этот пар когда-нибудь да прорвется. - Ясмин запнулась Кассиди вопросительно взглянул на нее.
      - Ну что же ты, договаривай.
      - Ладно, не бери в голову.
      - Так о чем же шла речь на "встрече в верхах" после сегодняшней съемки?
      Обсуждали твое высказывание по поводу Джексона Уайлда?
      - Сгораешь от любопытства?
      - Да, пожалуй.
      - Иди к черту, Кассиди.
      Он приподнял свой стакан с виски, словно благодаря ее за напутствие.
      - Да-да, у меня с мужским населением свои счеты, - добавила она, залпом допивая свое вино.
      - Прошу к столу. - Грейс Монтейт мелодичным звоночком пригласила всех на ужин.
      Кассиди постарался сесть так, чтобы оказаться за столом напротив Клэр. Хотя окружавшие его фотомодели были молоды и очаровательны и составили бы украшение любому застолью, в сравнении с Клэр Лоран они казались какими-то неодушевленными, призрачными - как если бы попытаться сравнить обычное белое вино с отборным бургундским, которое Агнесса Монтейт наливала сейчас в бокалы. Делая вид, что всецело поглощен поданным жарким с овощами, он исподволь наблюдал за остальными участниками трапезы, строя предположения, кому могла понадобиться его ручка. Он почему-то был убежден, что ее украли, и, вполне возможно, без особого умысла. У Кассиди была прекрасная возможность изучать всех присутствующих, не привлекая к себе внимания, поскольку за столом царил Леон.
      - Мне понравились эти старомодные детские качели на западной лужайке, говорил он, намазывая маслом булочку - Мы должны что-нибудь заснять на них
      - Может быть, леггинсы? - предложила Клэр
      - Здорово, - тут же подхватил идею Леон - Качели - это как раз то, что нужно для широко расставленных ног, и именно в леггинсах. - Он хихикнул, но тут же напустил на себя важный и серьезный вид, не забывая при этом усердно работать челюстями.
      - Завтра с утра, я в первую очередь хочу снять модель в той длинной прозрачной ночной сорочке.
      - Фелисию, - подсказала ему Ясмин
      - Я хочу, чтобы она была снята на рассвете - Леон сложил руки перед лицом, словно изображая взгляд в объектив камеры.
      - Может быть, нам повезет и мы застанем росу. Если же нет, милая леди предложила нам воспользоваться их оросителем. - Агнесса в этот момент как раз наливала ему кофе, и Леон, поймав ее руку, поцеловал ее. - Иными словами, трава будет мокрой и искрящейся. Я уже вижу этот блеск росы. Подал ночной сорочки должен быть влажным и слегка стелиться по траве. Может быть, даже стоит приспустить рубашку на одном плече. Это вообще будет писк.
      - А Курт пусть нежится на заднем плане, - предложила Ясмин - Как и в сцене на веранде - взлохмаченный, в одних пижамных штанах.
      - Мне нравится - завизжал Леон. - Курт, с утра не брейся. Я просто обожаю эти сцены - пробуждение после ночи любви. О, моя милая Агнесса, ваши щеки пылают. Простите мне мою пошлость. Вы, наверное, считаете меня мерзким типом?
      Кассиди покосился на Клэр. Она еле сдерживалась от смеха. Они обменялись улыбками. И это было очень личное. Он тут же подавил волну истомы, разлившуюся теплом в паху. Не будь Клэр подозреваемой номер один, он бы расшибся, но уже затащил ее в постель. Он знал это. Знал это и Краудер. Возможно, знала и она. Черт возьми, он уже так много ей наговорил.
      "Больше никаких намеков на личное, - сурово приказал он себе - Ни одного многозначительного взгляда"
      Хозяйки предложили гостям выпить кофе в малой гостиной или на веранде, где было прохладнее, поскольку солнце уже село Кассиди последовал за Клэр, распахнул перед ней дверь, и они прошли в глубь веранды Клэр отхлебнула ароматного кофе.
      - Ну и каковы ваши впечатления?
      - Все очень интересно.
      - Как дипломатично.
      Он подумал, стоит ли предупредить ее что один из ее коллег оказался нечист на руку, но потом решил не поднимать этот вопрос. Хватит с нее пока одного его заявления. Он ведь так или иначе обвинил ее в убийстве.
      - Ваши мысли где-то далеко, Кассиди, - тихо сказала она.
      - Я думаю о том, что сказал прошлой ночью Гленн. - Он заметил, как содрогнулась Клэр при одном лишь имени детектива, но продолжал. - Ему вдруг пришла в голову мысль, что Ясмин, возможно, была любовницей Джексона Уайлда.
      - Что? - Чашка в ее руках дернулась, звякнув о блюдце Клэр отставила ее. Ваш друг теряет чувство реальности, Кассиди. А если и вы думаете так же, как он, то это в полной мере относится и к вам.
      - Но, если вдуматься, его предположение не так уж бессмысленно.
      Клэр смерила его скептическим взглядом.
      - Вы когда-нибудь думаете, прежде чем выдать подобную чушь?
      Хоть бы прислушались к тому, что только что сказали Клэр оказалась права сейчас, когда он вслух высказал версию Гленна, она и в самом деле казалась нелепой, но Кассиди упрямо защищал ее, хотя бы для очистки совести.
      Да и потом, никогда не знаешь наверняка, куда может завести кажущийся тупик.
      - В "черном списке" Ясмин преобладают мужчины. Она сама мне сказала об этом.
      - И что, это автоматически наводит на мысль о ее любовной связи с Джексоном Уайлдом? - возразила Клэр - Он был таким же врагом Ясмин, как и моим.
      - На первый взгляд все это так.
      - Вы думаете, они поддерживали тайную связь?
      - Возможно.
      - Нелепо Как бы то ни было, в ночь, когда был убит Уайлд, Ясмин находилась в Нью-Йорке.
      - Вы уверены?
      - Я встречала ее в аэропорту на следующее утро.
      - Вполне возможно, она ловко все обставила.
      - Вы опять хватаетесь за соломинку, Кассиди.
      - У нее сейчас есть любовник?
      - Я не понимаю, зачем вам.
      - Итак?
      - Да, есть, - огрызнулась Клэр - Кто он? Как его зовут?
      - Не знаю.
      - Лжете, черт возьми.
      - Клянусь, не знаю.
      Он пристально посмотрел ей в глаза и решил, что Клэр говорит правду.
      - К чему такая секретность? Он что, женат?
      - Единственное, что я могу сказать, это то, что она очень привязана к нему, - уклончиво ответила Клэр. - И потому можете послать к черту свои идиотские домыслы о ее связи с Джексоном Уайлдом. Они даже ни разу не встречались.
      - Вы в этом тоже уверены?
      - Абсолютно. Ясмин сказала бы мне.
      - Это верно. Она, в отличие от вас, не лжет и не играет в секреты. Кассиди подошел к ней ближе. - Может быть, у вас была тайная связь с Уайлдом? - Черты лица Клэр исказились от гнева. Она сделала попытку встать, но он, положив руку ей на плечо, заставил сидеть. - Хорошо разрекламированная ненависть друг к другу, возможно, была вам обоим на руку. Может, вы вместе и состряпали сценарий этой свары.
      - Кому принадлежит эта идея - вам или детективу Гленну?
      Игнорируя ее вопрос, он продолжал.
      - Вы подсказали Уайлду хорошую идею для его крестового похода, принесли ему популярность, чуть ли не славу национального героя.
      - И это в обмен на бесплатную рекламу "Французского шелка", я так полагаю?
      - Именно. Вы как-то признались мне, что его проповеди вашему бизнесу ничуть не мешали, скорее даже наоборот.
      - Тогда зачем же мне понадобилось его убивать, ведь я тем самым лишала себя такого блага?
      - Может быть, вы обнаружили, что были не единственной, кто был связан с ним подобным образом. Может, у него был целый легион женщин - на любой вкус, на любой грех - Да вы больны.
      - А может, ваша любовная связь уже потеряла остроту, приелась. Может, ваше "пожертвование" было очередной платой шантажисту за молчание? Может, вы условились о встрече с ним в Нью-Орлеане, чтобы оговорить порядок ваших платежей? Только вы решили не упускать случая и покончить с Уайлдом раз и навсегда.
      Клэр все-таки удалось встать. Она попыталась обойти Кассили, но тот преградил ей путь.
      - Где вы встречались с Джексоном Уайлдом? Запрокинув голову, она посмотрела ему прямо в глаза:
      - Я уже говорила вам. Я виделась с ним всего лишь раз, во время его проповеди в Домском соборе.
      - И скрыли это. А положив руки вам на плечи и обещая бессмертие, не прошептал ли он вам на ухо номер своей комнаты в отеле? - Кассиди мертвой хваткой вцепился ей в руку. - У вас была целая коллекция материалов о нем, Клэр, которую вы собирали годами. Он даже пукнуть не мог так, чтобы вы не узнали об этом. Вы же следили за каждым его шагом, каждым жестом.
      - Я уже объясняла вам, откуда эта коллекция.
      - Это не объяснение.
      - Но я действительно не была его любовницей.
      - Вы же больше ни с кем не спите.
      - Откуда вы знаете?
      Ее вопрос прозвучал как удар скрестившихся шпаг. Воздух, казалось, накалился от возбуждения и долго сдерживаемой страсти.
      В конце концов Клэр произнесла:
      - Извините меня, мистер Кассиди. - Она обошла его и скрылась за решетчатой дверью.
      Глава 17
      Ариэль сломалась во время проповеди на стадионе в Канзас-Сити.
      В течение получаса она удерживала аудиторию в чрезвычайном напряжении. Вся в белом, в луче одинокого прожектора, который выхватывал ее хрупкую фигурку из темноты арены стадиона, с воздетыми к небу руками, копной светящихся, словно нимб, волос, она искусно создавала образ оскорбленного ангела.
      В какой-то момент голос ее возвысился в отчаянной мольбе, тело содрогнулось, словно в лихорадке, и она повалилась на землю. Поначалу Джош подумал, что на этот раз Ариэль превзошла самое себя в артистизме. Мысленно он даже поздравил ее с такой драматической игрой. Слушатели буквально в один голос ахнули, когда фигурка проповедницы скрылась в белом облаке платья, которое медленно опустилось на землю, словно купол парашюта.
      Но прошло несколько секунд, а Ариэль все не двигалась, и Джош встал из-за рояля. Чем ближе он подходил к ней, тем быстрее становился его шаг. Трудно было понять с первого взгляда - то ли падавший луч света стер все краски с ее лица, то ли мертвенная бледность означала нечто худшее. Джош склонился над Ариэль, в волнении выкрикивая ее имя. Когда же он попытался усадить ее, она, словно тряпичная кукла, обмякла в его руках, голова свесилась набок. И это уже не было игрой.
      - Она без сознания! Кто-нибудь, позвоните 911! Немедленно вызовите неотложную помощь! Ариэль! Ариэль! - Джош потрепал ее по щекам. Женщина не реагировала. Он попытался нащупать пульс на неимоверно исхудавшем запястье. Пульс чувствовался, но был крайне слабым. - Отойдите назад, дайте ей воздуха, - приказал он столпившимся вокруг зрителям, с готовностью предлагавшим помощь.
      Собравшиеся на стадионе разом оказались на ногах, подняв такой шум и грохот, что Джош даже не слышал собственных мыслей. Некоторые молились, другие плакали, кто-то просто тупо глазел по сторонам. Джош попросил одного из организаторов программы распорядиться, чтобы все расходились.
      - Шоу окончено.
      Все попытки привести Ариэль в чувство были напрасны. Она не реагировала ни на что, пока не подоспели реаниматоры.
      - Что случилось? - пробормотала она, постепенно приходя в себя.
      - Ты упала в обморок, - объяснил Джош. - Приехала "Скорая помощь", тебя отвезут в больницу.
      - "Скорая помощь"? - Она сделала слабую попытку вырваться из рук врачей, когда ее клали на носилки. Пока ее везли к машине, она протестовала, заявляя, что все нормально и нет необходимости тащить ее в больницу.
      - У вас есть предположения, отчего это могло произойти? - спросил Джоша один из врачей. - Она не страдает диабетом?
      - Насколько я знаю, нет. Думаю, она просто крайне измучена и истощена. Ее рвет после каждой еды.
      Врач измерил Ариэль кровяное давление и связался по телефону с реанимационным отделением больницы Сан-Люк. Там посоветовали срочно сделать внутривенное вливание, но и это не помогало - на подъезде к больнице Ариэль все еще была на грани смерти. Лицо сохраняло мертвенную маску, губы приобрели известковый цвет, глаза глубоко запали. Ее немедленно поместили в реанимацию, куда Джошу входить запретили.
      Впрочем, его вскоре отвлекли сотни дел и обязанностей. Видеозапись обморока Ариэль была передана в программе новостей. Репортеры, фотографы и просто сочувствующие горожане стекались к больнице такими толпами, что пришлось выставить полицейские кордоны. Не имевшему ни малейшего опыта публичных выступлений Джошу выпала миссия выдать экспромт перед нацеленными на него камерами и микрофонами:
      - Миссис Уайлд подорвала свои силы в тщетных попытках добиться правосудия над убийцей моего отца. Доктора заверяют меня в том, что есть все основания для оптимизма. Как только у меня будут известия о состоянии ее здоровья, я тут же сообщу вам. Пожалуйста, молитесь за нее.
      Сидя за чашкой кофе в ожидании информации о состоянии здоровья мачехи, Джош пытался проанализировать свои чувства. Всего лишь несколько дней назад он был так зол на Ариэль, что готов был убить ее. И вот теперь боялся, что она может не выжить. А что, если она больше не сможет тащить на себе всю эту уайлдовскую махину? Что, если придется распустить министерство? Что тогда делать ему, Джошу?
      Вероятно, он сможет найти работу в каком-нибудь оркестре и будет обречен до конца своих дней играть в барах и дискотеках. Он мог бы гастролировать по курортным местам, выступая в гостиницах и ресторанах. Эта перспектива была настолько отвратительна, что, на миг представив ее, Джош опустился на колени и взмолился: "О боже!"
      Он ненавидел тот балаган, в который превратилось министерство его отца, но в то же время ему безумно нравилось быть на виду. В этом Ариэль была права. Презирая лицемерие проводимых шоу, Джош не мог не признать, что именно благодаря им он ежевечерне выходил на сцену, садился к роялю. Это был не только стабильный заработок, но и роскошь, о которой мог только мечтать музыкант. Его аудитория была преданна и отзывчива. Играя для людей, слыша их аплодисменты, он обретал уверенность в себе, и ничто более не принесло бы ему этого чувства. Он блаженствовал, упиваясь своей известностью, славой, хотя они и были не более чем символичны. А без этого он бы просто умер. Во всяком случае, желал бы умереть.
      Так что же ему делать, если вместе с Ариэль оборвется и его пусть иллюзорный, но успех в искусстве?
      - Мистер Уайлд?
      - Да? - Доктор была молода и привлекательна и походила скорее на воспитательницу детского сада, нежели на работника реанимационной службы большой городской больницы.
      - Как она? Она поправится?
      - У миссис Уайлд начал развиваться процесс расстройства системы пищеварения - булимия, но, думаю, мы вовремя вмешались. По-видимому, она раньше была вполне здорова, пока не начала это самоистязание. При надлежащем уходе и правильной диете процесс можно остановить. Я не думаю, что в дальнейшем возникнет угроза ее здоровью и здоровью ребенка.
      Джош оцепенел и тупо уставился на нее.
      - Ребенка?
      - Да, - с улыбкой ответила доктор. - Ваша мачеха беременна.
      ***
      Клэр Луиз Лоран были неведомы муки ревности. В детстве поводов для этого не возникало - никто другой не покушался на любовь и внимание матери.
      С детских лет в ней развилось совершенно здоровое чувство самоуважения и собственного достоинства, что было удивительно при том воспитании, которое она получила. Клэр никогда не испытывала внутренних конфликтов и не желала походить на кого-то другого. Стремясь к самосовершенствованию, она не примеряла к себе чужую внешность, чужое достоинство и богатство.
      Так что когда доселе незнакомое ей чувство ревности вдруг захлестнуло сознание, Клэр была ошеломлена, и ей стало невыносимо стыдно. Особенно от того, что объектом ревности явилась Ясмин.
      - Нет, это просто божественно, - с благоговением произнес Леон, словно увидел в объективе фотокамеры настоящее чудо.
      - Ты, безусловно, лучшая фотомодель, дорогая. Всегда была и останешься ею. Второй Ясмин не будет никогда.
      - Ты-то понимаешь это, сладкий мой.
      - Ясмин говорила с Леоном не оборачиваясь, соблазнительно виляя задом.
      Облака, которые еще вчера угрожали пролиться дождем, рассеялись, и, хотя на горизонте до сих пор маячили темные контуры грозовых туч, над Роузшэрон сияло солнце, и съемочная группа собралась у кабины старого душа на лужайке. Было довольно жарко, а влажность не отступала Клэр винила в своем настроении именно эту нескончаемую, расплавляющую и тело и мозги жару, но в глубине души знала, что причина совсем в другом Ясмин до самого последнего момента скрывала свой замысел предстоящей съемки.
      - Я хочу надеть вот это. - Она извлекла откуда-то белую пижаму из прозрачного батиста.
      - А я ее обыскалась, - заметила Клэр.
      - Я ее спрятала. - Этот пижамный комплект из белых панталон и легкой кофточки совсем не походил на те модели, которые обычно выбирала для демонстрации Ясмин. Она предпочитала более изысканные.
      - Не простовато для тебя?
      - Нет. Увидишь, как я собираюсь это преподнести, - промурлыкала Ясмин с хитрой ухмылкой.
      - И как же?
      - Встретимся у старого душа, и я тебе все покажу. Что ж, теперь ее секрет ясен, уныло думала Клэр, наблюдая за тем, как Ясмин выстреливала серию поз под нескончаемый треск фотокамеры, с которой носился Леон, в то время как его ассистент ловко подавал ему другие камеры и объективы, менял освещение. Ясмин сняла пижамный верх, высоко закатала панталоны, которые плотно облегали ягодицы и выгодно подчеркивали ложбинку между ними, и приняла первую позу стоя под душем спиной к камере. Затем включила кран, и вода заструилась, искорками рассыпаясь по ее черным волосам, гибким рукам, которыми она, как балерина, выделывала чудеса, создавая все новые и новые позы. Вода мягкими ручейками стекала по ее шелковистой спине. Импровизированные шортики к этому времени уже намокли и липли к ее упругим ягодицам. Тончайшая ткань обволакивала все изгибы и выпуклости, и они словно лоснились, волнуя и возбуждая Ясмин искусно управляла своим телом. Оно, словно отлаженный механизм, чутко реагировало на ее команды. Клэр хотела было возразить против откровенной сексуальности сцены, как накануне возражала против выделявшихся под тканью сосков. Но сегодня мотив ее протеста был совсем иным. Несомненно, Ясмин являла собой произведение искусства. Такое совершенство форм просто невозможно было назвать непристойным Образ, который она создавала, был эротичен, да, но это не была порнография. Это был триумф чувственности, а не пропаганда морального упадка. И было бы несправедливым исключать такую модель из каталога, тем более что картинку, представляющую саму пижаму, задумано было дать тут же, рядом с фотографией сцены под душем. Правда, не всякая женщина могла предстать в этой пижаме столь фантастично, но одна лишь ассоциация с образом Ясмин обеспечила бы продажу огромной партии Клэр, вне всякого сомнения, тоже присоединилась бы к восторженным аплодисментам, которыми Ясмин наградили зрители и участники съемки, если бы не Кассиди, глазевший на Ясмин подобно ошалевшему сексуально озабоченному подростку. Клэр зажглась гневом. Она то нервничала, то становилась рассеянной. Она ревновала. Из-за него, Кассиди, произошел этот неожиданный, непростительный, какой-то подростковый всплеск негодования. Ей следовало заставить его покинуть съемочную площадку. Но он мог бы задать справедливый вопрос "почему", и в ответ на ее замечание о том, что он всем мешает, она услышала бы лишь всеобщие заверения в обратном Ясмин, несомненно, была великолепна, но никогда раньше Клэр не испытывала такого чувства по отношению к ней. Ясмин воплощала дикую, необузданную сексуальность, и Клэр этот образ казался забавным и привлекательным. Речь, конечно же, шла не о зависти. Ведь Ясмин - просто фотомодель, позирующая перед камерой. Она находилась в своей стихии и вовсе не пыталась соблазнить Кассиди.
      - Тебе нравится, Клэр? - бросила Ясмин через плечо.
      - Да, - безучастно произнесла Клэр.
      - Очень мило.
      Ясмин опустила руки и обернулась. Она даже не потрудилась прикрыть свою обнаженную грудь.
      - Мило? Я вовсе не к этому стремилась.
      - А к чему же ты стремилась?
      - Это должно быть захватывающим, возбуждающим зрелищем. Может, хотя бы благодаря этому распродадутся эти чертовы пижамы, которые, честно говоря, самые безликие из того, что ты когда-либо создавала. В них нет ни стиля, ни класса, ничего. Я лишь пытаюсь внести хоть какую-то изюминку в эту модель, которая иначе обречена стать нашей самой грандиозной неудачей.
      Ясмин выпалила это с такой неприязнью, что примолк даже Леон. Напряженная тишина воцарилась на съемочной площадке. Стычки между подругами бывали и раньше, но такой яростной - никогда У Клэр так сдавило грудь, что стало трудно дышать, тем не менее она повернулась к Леону и ровным голосом спросила:
      - Ты все снял, что хотел?
      - Думаю, да. Если только ты считаешь, что нужно сделать еще что-то... - Он вдруг заговорил тихим голоском, с несвойственным ему подобострастием, словно боялся спровоцировать новый взрыв эмоций.
      - Я вполне доверяю тебе, Леон.
      - В таком случае мы закончили.
      - Хорошо. Спасибо всем. На сегодня все. Увидимся за ужином.
      Клэр повернулась и быстрым шагом направилась к дому, желая лишь одного оказаться в прохладном уединении своей комнаты, где она попробует справиться с нахлынувшими на нее чувствами. Уже почти у самой веранды ее догнал Кассиди.
      - Зачем вы это сделали? - Волосы его взмокли от пота. Выглядел он не менее разгоряченным и взбудораженным, чем она.
      - У меня нет настроения терпеть очередной ваш допрос, Кассиди.
      - Просто ответьте мне. Почему вы позволили Ясмин унизить вас перед всеми?
      - Ясмин унизила лишь себя. А теперь - дайте мне пройти. - Ей удалось проскользнуть мимо него и подняться по ступенькам, прежде чем он вновь преградил ей путь.
      - Вчера вы неодобрительно отозвались о сосках, проступавших под тканью сорочки, а сегодня, когда Ясмин выглядела едва ли более одетой, чем если бы на ней вообще ничего не было, вы сделали вид, будто не заметили этого. Не понимаю.
      - А вам и не надо ничего понимать.
      - Почему одна поза вам нравится, а другая нет?
      - Потому что существует очень тонкое различие между чувственностью и явным провоцированием похоти. Мне нужны такие снимки, которые бы волновали и будили воображение, но ни в коем случае не были пошлыми.
      - Вы же по своему опыту знаете, что все это чисто субъективно.
      - Все равно. Я первый судья своим творениям, да и к тому же у меня превосходный вкус, - самоуверенно заявила она. - И я доверяю ему в том, что касается качества съемки.
      - А вам понравилось, как позировала Ясмин?
      - Я же сказала, что да. Разве вы не слышали?
      - Но это прозвучало вовсе не так, как если бы вы в самом деле так думали. Все это почувствовали, и Ясмин - в первую очередь.
      - Моя работа состоит не в том, чтобы тешить самолюбие Ясмин.
      - Но ваша работа сводится к тому, чтобы продать товар, а эта съемка как раз поможет реализовать те злополучные пижамы. Она откинула со лба упавшую прядь волос.
      - Вы что-то хотите мне доказать, Кассиди?
      - Чувственность Ясмин вдруг стала вам неприятна. Почему?
      - А вы нашли ее чувственной? Впрочем, зачем я спрашиваю об этом, ведь ваша реакция была однозначной. Вы были словно околдованы.
      Он вдруг как-то странно и недоуменно посмотрел на нее, и это взбесило Клэр еще больше.
      - Что, разве я не права?
      - Я, в общем-то, не следил за своей реакцией, - мягко ответил он. - Но от вас, как видно, она не ускользнула.
      Клэр, понимая, как опасно близка она к тому, чтобы выдать себя, отвернулась.
      - Это все, Кассиди?
      - Не совсем. Что за отношения связывают вас с Ясмин, если она позволяет себе так оскорблять вас? У любого человека уже давно лопнуло бы терпение.
      - Ясмин нападает на других только тогда, когда недовольна собой. Я отношусь к этому с пониманием.
      - Вчера - эта выходка с Уайлдом. И что за причина у нее для такого недовольства собой?
      - Не ваше дело, - оборвала его Клэр. Она вновь попыталась обойти его, но он сделал резкий шаг в сторону и встал на ее пути. Она разгневанно взглянула на него - Что ж, хорошо, я отвечу вам. Ясмин сегодня вечером берет наш фургон и отправляется в Нью-Орлеан на встречу с любовником. Она намерена вернуться обратно завтра рано утром.
      Кассиди какое-то мгновение задумчиво смотрел куда-то поверх ее плеча.
      - Она берет фургон, вы говорите?
      - Хм.
      - А она когда-нибудь пользуется вашим автомобилем?
      - Вы теряете хватку, Кассили. Вопрос ваш отдает дилетантством. Все ведь шито белыми нитками: вам просто хочется знать, брала ли Ясмин мою машину в ночь убийства Джексона Уайлда. Только вы упустили из виду два важных обстоятельства: что она в ту ночь была в Нью-Йорке и что машину вела я сама.
      Кассиди не преминул отыграться:
      - Слава богу, вы помните об этом, Клэр. А то уж я начинал думать, вы забыли, что именно ваша машина связывает вас с убийством Уайлда.
      - Это всего лишь ваше предположение.
      - Пока да. Но рано или поздно отыщется та ключевая улика, которая изобличит вас как убийцу. Клэр вздрогнула и тихо произнесла:
      - Извините. Мне пора идти.
      Она вошла в дом, но в вестибюле Кассиди вновь догнал ее:
      - Клэр, зачем вы так? Почему вы отворачиваетесь и уходите, выслушав мои обвинения? Почему не опровергаете их?
      - Потому что я невиновна. Обратное пока не доказано - вспоминаете этот юридический постулат? И мне нечего вас бояться.
      - Плевать мне на это. - Он наклонился к ней и процедил сквозь зубы:
      - Вы не посмеете и впредь вот так просто уходить от моих вопросов. Я не по собственной прихоти притащился за вами в Миссисипи, вы знаете.
      - Неужели? Тогда почему же вы здесь? Зачем досаждаете мне, вмешиваетесь в мою работу? Изводите какими-то нелепыми домыслами о моих несуществующих отношениях с Джексоном Уайлдом? Пытаетесь вбить клин между мной и Ясмин? "Разделяй и властвуй"? Это ваша тактика?
      - Нет. Я здесь потому, что у меня нет выбора. Улики против вас уже нельзя отнести к разряду случайностей. Эти волокна с коврика - нечто материальное. До сих пор я оберегал вас от ареста.
      - Почему же?
      - Во-первых, я не хочу предстать дураком в глазах присяжных и выслушивать их оправдательный приговор в отношении вас в связи с недостаточностью улик.
      - А во-вторых?
      Маятник старинных часов мерно отстукивал секунды, пока Клэр и Кассиди, замерев, смотрели друг на друга. В конце концов он ответил:
      - Потому что мне хочется вам верить. Но Гленн и все остальные, кто вовлечен в это расследование, стремятся как можно скорее закрыть дело.
      - Они пасуют перед этой истеричкой.
      - Которая к тому же оказалась беременной. Клэр шумно выдохнула:
      - Беременной?
      - Вчера вечером во время проповеди в Канзас-Сити с Ариэль Уайлд случился обморок. Если бы вы смотрели программу новостей, вы бы увидели эту сцену.
      В Роузшэрон в комнатах гостей не было телевизоров, так что во время своего пребывания в этом тихом местечке постояльцы оказывались совершенно оторванными от внешнего мира. Единственным источником информации являлась местная газета, которая, правда, весьма скупо преподносила новости, как внутренние, так и международные.