Этого Грэй не мог сказать наверняка. Да он и не хотел досконально анализировать возникшую проблему, ибо точное знание того, что происходит внизу, могло породить в его воображении столь живописные картины, что он не поручился бы за последствия. Он попытался отвлечься, но звуки, шедшие снизу, не оставляли никакого сомнения в том, что любовь там в самом разгаре. Грэй плотно закрыл глаза, жалея, что не может так же эффективно отключить и слух. Как ему хотелось подавить свои непроизвольные реакции. Ну если не все, то одну-то уж точно.
      Барри, почти не дыша, лежала рядом, испытывая такое же возбуждение, как и он. Он знал об этом, потому что чувствовал ее неподвижность и отсутствие дыхания. Он чувствовал абсолютно все, что касалось ее, начиная с аромата шампуня до ощущения ее ног рядом со своими коленями.
      Сцена, разыгравшаяся на полу передвижного домика, была как будто взята из так называемых "холостяцких" фильмов, которые обычно смотрят в суровых мужских компаниях под аккомпанемент расплескиваемого пива и звон бутылок. О таких рандеву языком рисунков очень часто повествуется в самых похабных из порножурналов.
      Вряд ли в этой картине содержались элементы искусства. Нельзя было назвать ее и изысканной эротикой. Происходило нечто совершенно низкопробное, банальное и вообще... Но черт бы их там внизу подрал! Он уже раскалился добела.
      Впрочем, своим состоянием он был обязан не столько сексуальным играм внизу, сколько тому, что они с Барри фактически находились в объятиях друг друга. Она - полунагая, он - полностью одет. Одного этого было уже достаточно. Опасность "засветиться" обостряла чувства и напоминала ему сцену из детства, когда он шестилетним мальчиком сбежал с восьмилетней дочкой проповедника в их персиковый сад играть в Адама и Еву.
      Природа в очередной раз сыграла с мужчиной злую шутку: чем больше он старался подавить возбуждение, тем сильнее сгорал от страсти.
      Этот болван снизу вдруг заорал дурным голосом, а потом немного погодя прохрюкал:
      - Тебе понравилось, моя лапочка?
      - Нет, и сдохнуть мне на этом месте, если я прикидываюсь!
      - Не переживай. Сейчас все будет в порядке. У меня еще куча резинок, а на работу ехать аж через сорок пять минут.
      Сорок пять минут!
      Грэй почувствовал, что он столько не выдержит. А Барри? Испытывает ли она то же самое? Он ощутил ее учащенное и горячее дыхание. Что это - тревожное волнение или возбуждение?
      Словно прочитав его мысли, она шевельнулась. Чуть заметно. Ее колени, до сих пор прижатые к груди, стали распрямляться, но так медленно, что он не решался поверить в это.
      Старательно сдерживая дыхание, она распрямлялась едва ли не по сантиметру, он постарался облегчить ей движение и вздрогнул от ее неожиданного прикосновения. Потом Барри скользнула ногой по его чреслам и вытянулась вдоль его тела. Теперь они лежали лицом друг к другу.
      Она слегка запрокинула голову, потом отклонилась сильнее. Это не могло быть игрой его воображения, потому что теперь он ощущал ее дыхание губами. И в темноте, под одеялом он знал, что она смотрит на него, на его рот.
      "Ну ты и дурак", - поду мал он в такт удару сердца, приближаясь к ней вплотную и целуя. При этом прикосновении губы девушки слегка приоткрылись. Совсем чуть-чуть. Но этого оказалось достаточно, чтобы он полностью отдался во власть безрассудной страсти.
      "Не делай этого, Бондюрант!"
      Но его уже ничто не беспокоило, стоило только языку проникнуть ей в рот сладкий, мягкий, шелковистый рот! Рука беззвучно скользнула по спине Барри, он коснулся ягодиц девушки и с силой прижал ее к себе.
      Теперь только слой тончайшего шелка отделял ее лоно от вздувшейся ширинки. Не делая резких движений, она стала волнообразно покачивать бедрами.
      Сдавленный звук, скорее шипение, чем голос, вырвался у него из горла. Она принялась двигаться интенсивнее. Он еще крепче обнял ее. Прижавшись щекой к ее щеке, он пытался дышать очень тихо, несмотря на то что это было практически невозможно, так как сердце его, казалось, вот-вот выскочит из груди.
      Однако они остались незамеченными, потому что парочка внизу как раз увлеклась глупой, кокетливой болтовней, особый идиотизм которой придавало постоянное хихиканье женщины. Предмет их разговора сейчас мал о заботил Грэя.
      Он полностью сосредоточился на поцелуях Барри, рот в рот, влажных и развратных. Он уже сбился со счета, сколько раз он целовал ее, сколько раз его язык совершал дерзкие набеги в ее рот. Он ни на мгновение не прерывал контакта с ее губами, даже когда они останавливались, чтобы перевести дыхание, затрудненное как возбуждением, так и опасностью разоблачен и я. Но тем не менее и в эти мгновения она подавалась вперед и кончиком языка играла его верхней губой. Он с удовольствием позволял ей делать это - дразнить и подвергать танталовым мукам, пока его терпение не лопалось. Тогда он прямо-таки впивался ей в рот, крепче сжимал в объятиях и пытался поудобнее расположиться между ее бедрами. Ему это удалось, и он так и остался в этом положении. В голове его мелькали картины их полного соития. Порочные небеса и святая преисподняя!
      Это было самое продолжительное, самое интенсивное, самое сокровенное, самое приятное, самое потрясающее сексуальное переживание, которое он когда-либо испытывал. И ему хотелось, чтобы эта сладкая пытка, с одной стороны, как можно скорее закончилась взрывом, а с другой - длилась целую вечность.
      Однако развязка наступила отнюдь не по их с Барри воле, а из-за незадачливых любовников.
      Грэй спустился с небес на землю только тогда, когда внезапно открылась дверь и свет хлынул внутрь домика. Потом дверь закрыли и заперли снаружи. Парочка обсуждала условия следующего рандеву на улице рядом с домиком. Аргументы девушки оказались сильнее, и кавалер снисходительно согласился встретиться с ней в мотеле.
      Барри с Грэем невольно подслушивали печальный разговор расстающихся бедолаг. Наконец эта сценка завершилась, незнакомец забрался в кабину, и машина тронулась.
      Как только они поехали и вновь заговорило радио, Грэй сбросил накрывавшее их стеганое одеяло.
      Он старался не смотреть на Барри. Ведь что бы это ни было - сейчас все закончилось. Он чувствовал себя точно так же, как и тогда в детстве, когда проповедник в самый интересный момент застукал свою дочь в его объятиях. Тогда они, лежа среди персиковых деревьев, были заняты сравнительным анализом двух самых удачных творений Господа Бога.
      Грэй спрыгнул с импровизированного насеста и скомандовал:
      - Мигом слезай и одевайся!
      Пожалуй, это звучало слишком грубо, но он не мог вымолвить ничего другого. Она сумела сделать так, что он напрочь забыл все свои тренировки. Он знал, как противостоять пыткам, как отвлечь свое сознание от физической боли... В морской пехоте одному лишь его, увы, не научили - как противостоять Барри Трэвис.
      Она тем временем спустилась с топчана. Гарт Брукс в динамиках напевал о том, как хорошо пить пиво и виски с друзьями в самых удивительных местах, и Грэй был благодарен этому шумовому оформлению. Оно помогало скрасить то неловкое молчание, которое длилось все время, пока Барри облачалась в форму медсестры. Грэй снова надел пиджак, натянул комбинезон, застегнул молнию и нахлобучил на голову кепку.
      Барри села на скамейку, а Грэй покопался на топчане и, достав оттуда сумку, протянул ее Барри. В полутьме он увидел, как она, широко распахнув глаза, смотрит на него.
      - Сегодня ты впервые поцеловал меня по-настоящему...
      - И?..
      - Давай поговорим об этом.
      - Нет.
      - Но почему?
      - Потому что нам предстоит попытаться похитить первую леди Соединенных Штатов. Нам надо обдумать операцию.
      - Операцию? Но я женщина, Грэй, а не один из твоих мордоворотов!
      - Ты же сама напросилась! Если тебе не нравится мой стиль руководства, ты можешь отойти в сторонку и помолчать. Я должен сконцентрироваться. Так что...
      - Всего один вопрос. Можно?
      - Чего тебе еще?
      - Тебе было хорошо, дорогой? Он попытался сдержать улыбку, но ничего не смог с собой поделать и потому тихонько засмеялся.
      - Барри, помолчи!
      - Я так и думала.
      Она улыбнулась той нежной, удовлетворенной, понимающей улыбкой, которая обычно появляется на лице женщины, когда она знает, что достигла цели. Больше они не разговаривали и не произнесли ни слова до тех пор, пока пикап не затормозил. Подруливая к блокпосту службы охраны, водитель выключил радио.
      Грэй посмотрел на Барри и прошептал:
      - Ну вот и приехали.
      Глава 40
      Двое из трех преследователей подошли к машине Дэйли со стороны водительского места. Третий встал с противоположной стороны. Дверцы открылись одновременно.
      - Мистер Уолш?
      - А вы кто, собственно, такие?
      Его схватили за руку и стянули с переднего сиденья.
      Послышался легкий хлопок и тонкий свист. Стало ясно, что Долли больше нет. Ее убили ударом ножа в грудь.
      - Эй, ребята! - крикнул Дэйли. - Что за дела? Что вы там себе думаете? Нелегко быть грубияном, когда каждый вдох дается с огромным трудом. Его слова прозвучали так безобразно тихо, что он готов был смеяться над самим собой.
      Однако эти трое смеяться не собирались. В действительности эта компания была самым мрачным трио из тех, что он имел несчастье лицезреть. Еще одного такого же сурового паренька, и они с успехом сошли бы за четырех всадников из "Апокалипсиса".
      - Мы думаем, что мы из ФБР. - Ему под нос сунули значки.
      - Ну и что теперь? - саркастически усмехнулся он. Похоже, эти ребята из самых крутых у Спенса.
      - Мы следим за вами весь вечер, мистер Уолш, - начал тот, который, видимо, был у них за главного. - Вы что, и впрямь подумали, что мы влюбились в вашу дебильную куклу? Но мы же не полные идиоты! Что нам делать с женщиной, которая не говорит и не двигается?
      - Я что, должен отвечать на вопрос или это просто комментарий к вашей половой жизни?
      Его остроумный ответ не вызвал никакой реакции. Один из них грубо развернул его лицом к машине, заломил ему руки и, связав их пластиковым кабелем, обыскал.
      - За что вы меня арестовываете? Я ничего не сделал. Разве что вышел запрет на надувных кукол. Что вам от меня надо?
      - Мы бы хотели поговорить о ваших квартирантах.
      - Каких квартирантах?
      - Я думаю, он будет куда сговорчивее, если выдернуть у него из носа трубку, - подкинул кто-то из них своему лидеру интересную идею.
      Дэйли впал в панику. Если его отсоединят от кислородной подушки, то очень скоро он просто умрет.
      - В этом нет необходимости, - откликнулся главарь. - По крайней мере пока. - У Дэйли от облегчения колени дрогнули, но уже следующие слова бандита показали, что приговор лишь отложили на некоторое время. - Нашему шефу плевать на тебя и твои проблемы со здоровьем.
      - Точно так же, как и мне на него. Что же Спенсер Мартин не заехал за мной лично? Или он побаивается Бондюранта?
      - Спенсер Мартин?! - повторил один из них, изображая недоумение. - Ты что, телевизор не смотришь? Мистер Мартин временно не может исполнять своих обязанностей в Белом доме.
      - Ах, да, конечно. Похоже, он уже по сусекам начал скрести, если не нашел для своей команды ребят омерзительнее, чем вы.
      Троица обменялась многозначительными взглядами.
      Дэйли грубо расхохотался:
      - Что? Сюрприз для вас? А вы-то думали, что это секрет?..
      - Старина, ты, наверное, плохо понимаешь ситуацию, - продолжил главный. С твоей стороны было бы разумнее нам помочь. Где находятся Барри Трэвис и Грэй Бондюрант и что они делают?
      - Поцелуй меня в задницу, придурок.
      Вне себя от злости главный сделал было уже шаг вперед, но один из подручных удержал его:
      - Где они, Уолш?! - рявкнул он.
      Дэйли понял, что дело его - табак. Даже если рассказать им все, чего они хотят, вряд ли они предоставят ему возможность встретить следующий восход солнца. Эти парни отнюдь не следователи, эти парни - его палачи.
      Теперь его задачей было задержать этих славных ребятишек как можно дольше, давая возможность Грэю с Барри освободить Ванессу Меррит из Табор-Хауса. Пока он дышит, он будет стараться выполнить это задание. Это вряд ли можно назвать смертью в сиянии славы, но какая-то частичка доблести здесь присутствовала.
      Грубость срабатывала не очень хорошо, и Дэйли решил изменить тактику. Он притворился, что находится в полуобморочном состоянии:
      - Что-то я неважно себя чувствую.
      - Расскажи, где они, и мы позволим тебе передохнуть.
      "Ага, предоставите мне вечный отдых".
      - В каком-то мотеле, - пролепетал он.
      - Что за мотель? Где?
      - Не знаю.
      - Где?!
      - Там, в названии, кажется, есть слово "Вашингтон".
      - Знаешь, сколько здесь мотелей со словом "Вашингтон" в названии?!
      - Нет, - невинно ответил Дэйли, - и сколько? Громила схватил его своими лапами за грудки и приподнял так, что носки его ботинок едва касались тротуара.
      - Если хочешь увидеть мисс Трэвис и мистера Бондюранта живыми и здоровыми, то лучше напряги свою память да поскорее.
      - Это... Это где-то по направлению к Эндрюс, - запинаясь, произнес Дэйли. - Я как-то раз был там с ними. Я не помню точно, где это, но, может быть, смогу вспомнить, когда увижу.
      - О'кей, поехали. - С этими словами он толкнул Дэйли с такой силой, что трубка выскочила у него из ноздри.
      - Мой кислород! - закричал он. - Я не могу без него. - Он неистово и тщетно пытался вырваться.
      - Успокойтесь, мистер Уолш. В наши намерения не входит дать вам задохнуться. По крайней мере пока вы не расскажете, чем планируют заняться сегодня ваши друзья.
      Они вставили ему в нос трубки, перенесли кислородную подушку из его машины в серый седан.
      Когда они затолкали его на заднее сиденье, Дэйли обрадовался, увидев, что останки Долли тоже перекочевали в эту машину вместе с ним.
      Теперь по крайней мере он умрет не в полном одиночестве.
      ***
      - Если кто-нибудь остановит и спросит тебя, отвечай, что подменяешь заболевшую медсестру.
      Грэй успел проинструктировать Барри за те десять минут, что прошли с момента, как их развратник-водитель покинул пикап, чтобы доложить о прибытии на работу. Как и ожидалось, охрана на въезде пропустила машину без проверки. Они уже находились на территории клиники, но ведь нужно было попасть внутрь!
      Грэй заранее изготовил нагрудные идентификационные карточки.
      - Полагаю, персонал не будет слишком дотошно рассматривать их, а издалека они весьма смахивают на настоящие.
      - Долли Мэдисон? - прочитала она свое новое имя. - Кстати о Долли, надеюсь, у них с Дэйли все хорошо.
      - Справится! Запомни, там везде покатыканы камеры. Так что, даже если вокруг никого и нет, за тобой все равно могут вести наблюдение. Главное, идти непринужденно и...
      - Бесцельно. Да поняла я, поняла. Ты мне уже раз десять говорил.
      - Я просто не хочу, чтобы нас повязали раньше, чем мы обнаружим Ванессу.
      - А внутри есть какая-нибудь охрана?
      - Я не знаю.
      - Как ты думаешь, она вооружена?
      - Возможно. Если это агенты Секретной службы, то они наверняка вооружены. Но о них я позабочусь.
      - И еще одно. Допустим, мы обнаружили Ванессу, как будем выбираться отсюда?
      - План А: я угоняю этот пикап, вы с Ванессой заскакиваете в домик.
      - А план Б?
      - Если бы я знал...
      - Отлично, - заключила она, открыла дверь и первой шагнула в неизвестность.
      На деле Табор-Хаус оказался гораздо более экстравагантным заведением, чем это прозвучало в рассказе Бондюранта. Трехэтажный дом П-образной формы со всех сторон окружал сад. Мимо грандиозного парадного подъезда они направились к боковому служебному входу, который Грэй вычислил еще вчера во время ознакомительной поездки. Они подали в клинику как раз к моменту пересменки. Доктора, медсестры, в общем, весь персонал, выходили из здания, а заступающая на работу ночная смена отмечалась на входе.
      - Я пойду первым, - сказал Грэй, когда они приблизились к входу. - Подожди пару минут и иди за мной.
      - Идти за тобой куда? Он пожал плечами.
      - Не волнуйся, я тебя найду. - Он сделал шаг вперед, но тут же остановился. - Барри, если со мной что-нибудь случится, немедленно убирайся отсюда. Ясно? Спрячься в чьей-нибудь машине и уезжай тем же путем, что мы сюда приехали. О'кей?
      Она кивнула.
      - Но ведь этого не случится?
      - Нет.
      С гримасой отвращения он повернулся и исчез в двери служебного входа. Пытаясь казаться беззаботной, она открыла свою сумку и, не вынимая видеокамеру, проверила ее работоспособность и наличие кассеты. Это было бы очень в ее стиле: собираться заснять исторический момент и забыть вставить кассету в камеру!
      Почти у самого входа на нее нахлынули тысячи дурных предчувствий, но совершенно ясно было одно: если их операция провалится, то Ванесса Меррит умрет в этом здании. Поэтому она полностью сосредоточилась на голубой лампочке, висевшей над входом, и эта лампочка вела ее, как луч маяка ведет моряка сквозь подводные рифы.
      Она миновала некое помещение, которое, видимо, служило прихожей в те времена, когда Табор-Хаус еще был частным особняком. Эта маленькая комнатка вела в большой, ярко освещенный, напичканный разнообразной аппаратурой холл, предназначенный для отдыха персонала. Тут стояли различные автоматы по продаже еды, напитков, автоматическая кофеварка, машина для приготовления льда, несколько микроволновых печей, столы, стулья и две двери, видимо, в комнаты отдыха. Батарея металлических шкафов занимала целую стену. Список персонала с указанием телефонных номеров висел на стене в виде огромного плаката и хорошо просматривался из любой точки холла.
      Пересменка подходила к концу, и поток работников уже иссякал. Кто-то из уборщиков ждал у микроволновой печи свой ужин, какая-то медсестра разговаривала по телефону-автомату. Другая копалась в своем шкафчике. Двое мужчин в таких же, как у Грэя, комбинезонах пили кофе за столом, беседуя о загадочных турбинных двигателях.
      Никто не обратил на Барри ни малейшего внимания. Она прошла через эту комнату так, будто каждый день в одиннадцать часов делала это.
      Далее интерьер больницы резко менялся. Яркая Стерильность холла сменялась холодной педантичностью коридора, наполненного приглушенными голосами. Деревянные панели стен были оклеены обоями пастельных тонов. От медных бра в виде подсвечников исходил мягкий свет. На полу лежал огромный ковер. Перпендикулярно этому коридору шел другой, такой же.
      "Направо или налево? Налево или направо? Не выдавай озабоченности, веди себя натурально! Все равно тебе водить! Так, идем направо!"
      Коридор, который она выбрала, вел к парадному подъезду. Вдоль него располагались офисы, темные в это время суток, приемная-гостиная с большим детским пианино и солярием, наполненным тропическими растениями и папоротниками, а также изысканной мебелью из пальмового дерева. Все выглядело очень изящно, ничто не напоминало о том, что это больница Парадный вход поражал своей роскошной лестницей и люстрами, висящими на высоте пятидесяти футов над мраморным полом. В центре колоннады стоял специальный столик для икебаны. Стрелы гладиолусов достигали почти двух метров.
      Поблизости никого не было, кроме подозрительного электрика, который ковырялся отверткой в стенной розетке у входной двери. Барри обошла столик с цветами и обратилась к нему:
      - С ума можно сойти от одной только мысли о возможности здесь подлечиться!
      - Ну, тебе это не грозит. - Электрик поднялся на ноги. - На первом этаже ничего интересного, кроме офисов и гостиных.
      - А регистратура?
      - Да, но сейчас она уже наверняка закрыта, а отмычек у меня нет. К тому же это займет слишком много времени.
      - Что будем делать?
      - Компьютерный терминал, - бросил он. - Там наверняка есть постоянно обновляемый банк данных о пациентах.
      - Отличная идея! И куда мне идти? Вверх или вниз?
      - Давай на лифте, а я пойду по лестнице.
      - Встречаемся на втором этаже.
      Лифт представлял собой железную клетку, эстетические свойства которой превосходили механические. Барри благодарила небо, что ей надо было подняться всего на один этаж Она шагнула сквозь сварную металлическую дверь, повернула налево и нос к носу столкнулась с медсестрой. Обе так и застыли от неожиданности.
      - Как тебя занесло в эту железную гробину? Это же смертельная ловушка!
      - Мм... Я новенькая, - отозвалась Барри, нервно хихикнув. Скрыть свой испуг в таких условиях было нереально. - В следующий раз пойду пешком. Долли Мэдисон. - Она протянула девушке руку. - Только, пожалуйста, не надо шуток по поводу моего имени. Поверьте, я все их уже слышала.
      - Линда Арнольд.
      - Очень приятно.
      Боковым зрением Барри увидела, что Грэй уже поднялся по лестнице. Воспользовавшись тем, что Барри отвлекла медсестру разговором, он проскользнул за столик медсестры незамеченным. Поблизости никого пока не видно.
      - Ты давно здесь работаешь? - спросила медсестра.
      - Это мое первое ночное дежурство. Я ассистентка доктора Хэдли, - сказала Барри, вспомнив имя, которое она видела в списке персонала в холле на стене.
      - Я думала, что доктор Хэдли сейчас в полугодовом отпуске.
      - Ну да, он в отпуске.
      - Ты хотела сказать она.
      - Я и говорю - она. - Барри взяла ее за руку и притянула ее к себе. Между нами, все обернулось не так, как планировала доктор. Она собиралась поработать над книгой, но вряд ли ей удастся с этим справиться.
      - Правда? Очень странно У нее уже столько публикаций!
      - Это верно, - подтвердила Барри, желая поскорее закрыть тему писательства доктора Хэдли, о ко-. торой она не имела ни малейшего представления. - Но на сей раз у нее что-то не клеится.
      - Очень жаль! У нее столько интересных результатов, она очень талантливый врач.
      - И очень мила, правда? - поделилась Барри внезапно нахлынувшими чувствами. Она все время наблюдала за Грэем, который копался за столиком. Интересно, нашел он компьютерный терминал?
      - Что это у тебя? - медсестра указала на тяжелую сумку Барри, которая заметно оттягивала ей плечо.
      - Это материалы для исследований, которые мы проводим для доктора Хэдли.
      - Так много?
      - Ну, э-э, понимаешь, у меня такая привычка. Я никуда не хожу без определенного набора вещей. Например, я никогда не выхожу из дома без запасной пары туфель. Ну, просто так, на всякий случай, всякие такие мелочи. Журнальчики там разные. Муж все время надо мной издевается, называет это все барахлом.
      - У тебя что, нет личного шкафчика на входе?
      - Да, но там такой дурацкий замок... - Она попыталась изобразить это с помощью пантомимы. - Никак не могу научиться его открывать. Видимо, я скорее повешусь, чем открою шкафчик. Вот и приходится таскать все это барахло с собой.
      Линда Арнольд покачала головой:
      - Твое лицо кажется мне знакомым, но я никак не могу вспомнить, где тебя видела.
      "Где-где! Известно где! Небось телевизор-то смотришь?"
      - А где ты работала до того, как стала ассистентом доктора Хэдли?
      - Ой, в таком дрянном месте! Эта дурацкая работа так мне надоела, что я дождаться не могла, когда меня уволят. - В этот момент Грэй поднял большой палец. - Ну ладно, извини, пойду, пожалуй.
      - Может быть, я тебе помогу?
      - Нет, нет. Найду сама, так я лучше запомню дорогу, - засмеялась она. Например, я уже навсегда запомнила, что старым скрипучим лифтом лучше не пользоваться.
      - Извините. - К ним подошел Грэй и тронул Линду Арнольд за плечо. Она повернулась к нему. - Это вы звонили насчет перегоревшей лампочки?
      - Нет, не я.
      - А, значит, с третьего этажа. Мне показалось, что звонили со второго. Извините. - Он надвинул кепку на глаза и направился обратно к лестнице.
      Стоило медсестре Арнольд только отвернуться, как Барри уже и след простыл.
      ***
      - Их там нет.
      Эту грустную весть принес своему командиру один из его суровых помошничков, тот самый, который так зверски прервал короткую жизнь Долли. Они уже целый час пытались найти мотель.
      - Это тот самый, - тяжело хрипя сказал Дэйли. - Я в этом уверен. "Вашингтон Инн". Комната сто двадцать один.
      - Там только шофер грузовика, злой, как черт, потому что я поднял его с постели, - доложил агент, косясь на Дэйли.
      - Ничего не понимаю. - Он растерянно переводил взгляд с одного головореза на другого. - Она говорила, что сегодня здесь встречается с Бондюрантом.
      - Ты высадил ее в многоэтажном гараже?
      - А как вы узнали?
      - И куда она отправилась?
      - Сюда! По крайней мере мне она сказала так. Клянусь Богом! А я должен был немного поездить по городу вместе с куклой для отвода глаз.
      - Все это чушь собачья, - проворчал один из агентов. - Он просто-напросто водит нас за нос.
      Чтобы быть более убедительным, Дэйли начал умолять их:
      - Не бейте меня, ребята. Пожалуйста! Я не мог иначе, я так боюсь его.
      - Кого?
      - Бондюранта. Он мне сказал, что, если я их выдам, ему придется меня убить. И он убьет, можете не сомневаться. Вы ему когда-нибудь в глаза смотрели? Это же зверюга! Прирожденный убийца! Если он узнает, что я привез вас сюда, он обязательно меня зарежет.
      - Вышвырни ты его! - прошипел главный.
      - Пожалуйста, отвезите меня домой, - взмолился Дэйли. - Раз их здесь нет, то я не знаю, где искать. Видимо, Бондюрант мне наврал. Может, он и Барри тоже наврал. Готовил, наверное, ей ловушку. А что, вы о таком повороте событий не подумали? И откуда мне знать? Я старый, больной человек. Знать ничего не знаю.
      - Он врет, - заключил один из агентов.
      - Врет, черт бы его побрал! - согласился командир. - Поехали.
      В машине главный позвонил по сотовому телефону.
      - Уолш наврал про мотель. Их там нет. - Он внимательно выслушал, что ему ответили, а потом произнес:
      - Да, сэр. Уверен, что вам удастся вытянуть из него больше, чем нам.
      Дело для Дэйли принимало дурной оборот. Гораздо хуже, чем показания манометра на кислородной подушке.
      - У меня почти не осталось воздуха в подушке, - сказал он, как только главарь положил телефон.
      - Это твои проблемы.
      Другие двое даже бровью не повели. И только снизу, с пола своими огромными мертвыми глазами на него смотрела Долли.
      В город они возвращались очень долго. Здание, куда они подъехали, оказалось безобидным офисом. Пока они вели Дэйли к пожарному выходу, расположенному с задней стороны здания, он смотрел на небо. Звезд, конечно, не было видно, их заслоняли городские огни, но луна просматривалась очень хорошо.
      Красота!
      На служебном лифте они поднялись на седьмой этаж.
      Провели Дэйли по коридору в самый конец. Стук каблуков гулко отдавался по всему этажу. Указатель на кислородной подушке несчастного неумолимо приближался к нулю: он уже очень давно не заправлял эту хреновину.
      Один из сопровождающих вышел вперед и постучал в дверь, ему разрешили войти. Он распахнул дверь, затем сделал шаг в сторону. Дэйли переступил порог кабинета, и в голове у него пронеслась шальная мысль о том, какой именно пытке его сейчас подвергнут и какой именно смертью он умрет.
      Он не мог видеть лица хозяина этого кабинета, потому что свет единственной лампы падал на него сзади, но Дэйли узнал его по силуэту.
      - Мистер Уолш, - сказал тот почти дружелюбным тоном. - Вы сегодня были чертовски заняты. Я вижу, у вас почти кончился кислород?
      Дэйли успел только подумать: "Вот дерьмо!"
      Глава 41
      На третьем этаже Табор-Хауса в кладовке прорвало водопроводную трубу. Это произвело нужный эффект. Весь медицинский персонал толпился у двери, из-под которой текла вода. Предложений по разрешению проблемы было ровно столько, сколько человек в этот момент собралось под дверью.
      Правда, одна из медсестер сказала, что видела, как какой-то слесарь возился в кладовке всего за несколько минут до того, как там забил гейзер. Но найти его, чтобы он помог починить трубу или хотя бы перекрыть воду, не представлялось возможным.
      Непонятно, что собирался сделать Бондюрант, когда, оставляя Барри у лестничного пролета, наказывал ей не отлучаться и делать вид, что она очень занята. Спустя несколько минут он вернулся уже без кепки и комбинезона. Он снова был в костюме и при галстуке. Фонтан, который он организовал в кладовке, бил настолько сильно, что трудно было даже предположить масштабы повреждения водопровода.
      - Пошли, - бросил он мимоходом. Она последовала за ним в покои третьего этажа.
      Из-за чрезвычайного происшествия в южном крыле больницы никто не обратил внимания, что они прошли в северное крыло. Но стоило только завернуть за угол, как они тотчас наткнулись на двух агентов Секретной службы, которые несли охрану с внешней стороны комнаты номер 300.
      "Ну вот, они-то нас сейчас и пристрелят", - подумала Барри.
      Но Бондюрант держался абсолютно спокойно.
      - Добрый вечер, джентльмены, - твердым голосом произнес он, подходя к охране. Они узнали его немедленно.
      - Мистер Бондюрант? - удивился один из них.
      - Как дела? - Грэй мрачно улыбнулся ему.
      - Я думал, тебя уволили. Когда ты успел...
      - Я с удовольствием расскажу тебе об этом как-нибудь в другой раз, а сейчас нам необходимо немедленно перевести миссис Меррит в более безопасное место. В южном крыле небольшая авария. Не думаю, что это серьезно, но меры предосторожности не помешают. Мистер президент не хочет рисковать.
      Он поднял руку, словно призывая собеседников к тишине, затем сжал пальцами наушник переносного передатчика, который торчал у него из уха.
      - Нас уже ждут внизу, под лестницей, - бросил он. - Сестра. - Он кивнул Барри, указывая на дверь палаты.
      - Да, сэр. - Она попыталась пройти между агентами.
      - Извините, сэр, но никто, кроме доктора Аллана...
      В этот момент ребро ладони Грэя уже пришло в соприкосновение с гортанью агента. Еще один молниеносный удар - и вот он уже лежит на полу. Второй охранник в это время старался преградить путь Барри. Грэй нанес ему удар по шее сзади, в лучших традициях каратэ, и он тоже отключился. Барри придерживала дверь, пока Грэй затаскивал их внутрь, в палату.