Сандра БРАУН
      ЭКСКЛЮЗИВНОЕ ИНТЕРВЬЮ
      ТОМ 1
      Анонс
      Умер маленький сын президента. Америка погрузилась в траур. Но молодая независимая журналистка Барри Трэвис имеет все основания полагать, что жизнь малыша оборвалась вовсе не случайно... Расследование приводит Барри в лабиринт таинственных интриг, окружающих, "первую пару США". Истина может стоить журналистке жизни. Однако ей на помощь приходит Грэй Бондюрант - многоопытный политик и бесстрашный человек...
      Глава 1
      Вы хорошо выглядите, миссис Меррит.
      - Перестаньте! Я-то знаю, на кого сейчас похожа. В действительности Ванесса Меррит выглядела ужасно, а Барри претила грубая лесть, поэтому она деликатно добавила:
      - После всего того, что с вами приключилось, вы имеете право выглядеть немного измотанной. Любая женщина, и я в том числе, может вам позавидовать.
      - Спасибо. - Ванесса Меррит дрожащей рукой размешала свой кофе капучино. В ее истерзанной душе рождались звуки, подобные дребезжанию чайной ложки в стакане. - Господи! Всего одна сигарета - и можете мне иголки загонять под ногти!
      Барри ни разу не видела Ванессу курящей и потому очень удивилась. Впрочем, нервозность в поведении миссис Меррит вполне объяснялась табачной зависимостью.
      Она постоянно что-то делала руками: то накручивала на палец пряди волос, то прикасалась к брильянтовым серьгам, то поправляла солнцезащитные очки, которые скрывали набухшие мешки под глазами.
      У нее были красивые, выразительные глаза, но это в прошлом, а сейчас в них читались лишь боль и разочарование. Так смотрит на мир ангел, впервые познавший ужасы ада.
      - Что ж, - откликнулась Барри, - иголок у меня нет, но кое-что найдется. И тотчас извлекла из большой кожаной сумки нераспечатанную пачку сигарет.
      Ванесса Меррит наверняка не устоит перед этим соблазном.
      Собеседница нервно оглядела открытую террасу ресторана. Посетителей было мало - подобострастный официант обслуживал клиентов всего лишь за одним столиком. И тем не менее от сигарет она отказалась.
      - Мне, пожалуй, лучше воздержаться, а вы курите, курите.
      - Я не курю. Держу так, на всякий случай. Чтобы помочь тому, у кого я беру интервью, расслабиться и прийти в себя.
      - А потом раздавить его. Барри засмеялась.
      - Хотела бы я быть такой опасной!
      - Зачем? Вам на самом деле прекрасно удаются человечные истории.
      Для Барри было приятной неожиданностью узнать, что Ванесса Меррит знакома с ее работами.
      - Спасибо.
      - Некоторые ваши репортажи и вовсе замечательны. Например, ваша беседа с больным СПИДом или рассказ о бездомной одинокой матери четверых детей.
      - Эта работа была выдвинута на соискание особой премии. - Не хотелось говорить о том, что материал для этой передачи она взяла и из своей жизни тоже.
      - Я прослезилась, когда смотрела, - заметила миссис Меррит.
      - Я тоже.
      - Правда-правда, это было так здорово! Потом вы куда-то пропали.
      - У меня был тяжелый период.
      - Это было связано с судьей Грином, о...
      - Да. - Барри не дала договорить: не хотелось затрагивать эту тему. Почему вы связались со мной, миссис Меррит? Восторг мой безграничен, но я прямо-таки сгораю от любопытства.
      Улыбка вмиг слетела с лица Ванессы. И она тихо, со значением произнесла:
      - Я хочу внести ясность. Это не интервью.
      - Понятно.
      На самом деле у Барри Трэвис не было ключей к разгадке, почему миссис Меррит неожиданно позвонила ей и пригласила на кофе. Они были шапочно знакомы и никогда не дружили.
      Даже место встречи оказалось необычным. Ресторан, где они беседовали, располагался на берегу канала, соединяющего реку Потомак и бухту Тидала. С наступлением темноты ночные клубы, рестораны и забегаловки вдоль всей Уотер-стрит заполнялись народом, в основном туристами. Однако в полдень в будни подобные заведения пустовали. Возможно, потому и было выбрано это место и это время.
      Барри опустила в кофе кусочек сахара и, лениво помешивая, посмотрела вдаль сквозь железные перила террасы.
      День был мрачный. Все небо покрылось свинцовыми тучами, вода в канале пенилась. Баржи и яхты у пристани здорово болтало на серой воде канала. Брезентовый зонт над их головами раскачивало порывами ветра, пахло рыбой и дождем. Зачем сидеть на открытой террасе в такую ужасную погоду?
      Миссис Меррит еще помешала сливки в своем капучино и наконец сделала маленький глоток.
      - Уже остыл.
      - Хотите горячего? - спросила Барри. - Я позову официанта.
      - Нет, спасибо. По правде говоря, мне не до кофе. Я просто хотела, ну вы понимаете... - Она пожала плечами.
      - Искали повод для встречи?
      Ванесса Меррит подняла голову, и Барри наконец-то разглядела сквозь солнцезащитные очки ее глаза. Они не лгали.
      - Мне надо было с кем-то поговорить, - произнесла миссис Меррит.
      - И ваш выбор пал на меня?
      - Да.
      - Только потому, что пара моих репортажей заставила вас всплакнуть?
      - Еще и потому, что вы мне глубоко симпатичны и вызываете доверие.
      - Что ж, я очень тронута.
      - У меня... У меня не так уж много близких друзей. Мы с вами примерно одного возраста, и я решила, что только вы сумеете донести до зрителя мою историю. - Ванесса Меррит опустила голову, и пряди каштановых волос упали ей на лицо, наполовину скрыв классический овал ее лица и аристократический подбородок.
      - У меня нет слов, чтобы выразить те чувства, которые я испытываю. Поверьте, мне очень жаль, что так случилось.
      - Спасибо. - Ванесса Меррит достала из сумочки носовой платок и, чуть приподняв очки, вытерла слезы. - Как странно. - Она посмотрела на мокрый платок. - Я-то думала, что уже все выплакала.
      - Вы об этом хотели поговорить? - мягко спросила Барри. - О ребенке?
      - Роберт Растон Меррит, - решительно произнесла Ванесса. - Почему все избегают произносить его имя? Целых три месяца он был личностью, и у него было свое имя.
      - Я полагаю...
      - Растон - это девичья фамилия моей мамы, - объяснила миссис Меррит, - Она очень хотела, чтобы первый внук носил ее фамилию.
      Наблюдая за бурлящей водой канала, Ванесса проговорила мечтательным голосом:
      - А мне всегда нравилось имя Роберт. Очень красиво звучит, никакого дерьма.
      Произнесенное миссис Меррит крепкое словцо удивило Барри. Грубость ведь характерна для жителя южных штатов. Барри еще ни разу в своей жизни не чувствовала себя так скованно. При таких обстоятельствах что она могла сказать женщине, которая недавно похоронила своего ребенка? Какие прекрасные были похороны?
      Внезапно миссис Меррит встрепенулась:
      - А вы что-нибудь об этом знаете?
      Вопрос застиг Барри врасплох. Она не знала, какой смысл вкладывала Ванесса в эти слова. Имела ли она в виду состояние человека, потерявшего ребенка, или же ту смертельную болезнь, унесшую жизнь ее младенца?
      - Вы хотите спросить.., вы имеете в виду смерть ребенка.., я хотела сказать - Роберта?
      - Да. Что вы знаете об этом?
      - Никто доподлинно не знает причину и последствия СВДС <СВДС - синдром внезапной детской смерти - некая гипотетическая болезнь с летальным исходом.>.
      Изменив первоначальное решение, миссис Меррит потянулась к пачке сигарет, лежавшей на столе, движения ее походили на движения робота или механической куклы - резкие и угловатые. Пальцы, держащие сигарету, дрожали. Барри быстро извлекла из своей сумочки зажигалку и дала собеседнице прикурить. Миссис Меррит несколько раз глубоко затянулась и только потом продолжила. Однако сигарета не успокоила ее, а, наоборот, еще сильнее возбудила.
      - Роберт сладко посапывал в кроватке... Головка покоилась на маленькой аккуратной подушечке. Все произошло так быстро! Как могло... - Голос ее внезапно оборвался.
      - Вы вините в этом себя? Послушайте... - Барри наклонилась вперед и, забрав у миссис Меррит сигарету, потушила ее в пепельнице. Затем задержала в своих ладонях холодную руку Ванессы. Мужчина за соседним столиком недоуменно покосился на женщин. - Каждый год тысячи отцов и матерей теряют своих детей из-за СВДС, и нет никого, кто бы не обвинял себя в этой трагедии. Такова уж природа человека. Однако не стоит даже думать об этом, ибо в противном случае вы никогда больше не вернетесь к нормальной жизни.
      Миссис Меррит решительно покачала головой.
      - Вы ничего не поняли. Именно я во всем и виновата. - Сквозь темные очки можно было разглядеть, как ее глаза забегали из стороны в сторону. Она высвободила свою руку и тотчас вновь занервничала. - Последние месяцы беременности были просто невыносимыми. Затем родился Роберт. Я думала, мне станет немного лучше, но становилось все хуже и хуже. Я не могла...
      - Не могли что? Справиться? Всем молодым мамам после родов присущи неуверенность и раздражительность. - Барри изо всех сил пыталась убедить в этом Ванессу.
      Миссис Меррит обхватила голову руками и с усилием прошептала:
      - Вы не поняли! Никто не понял. И никому на свете я не могу рассказать все... Даже своему отцу. О Господи, я не знаю, что делать!
      Ее эмоциональное возбуждение было столь очевидным, что мужчина за соседним столиком развернулся и чуть ли не в упор посмотрел на них. Стоявший рядом официант тревожно взглянул на Ванессу.
      Барри скороговоркой шепотом произнесла:
      - Ванесса, пожалуйста, держите себя в руках. На нас смотрят.
      То ли потому, что Барри обратилась к ней по имени, или по какой-либо иной причине, но это сработало. Миссис Меррит успокоилась. Беспорядочные движения рук прекратились, она перестала плакать. Глотнув холодного кофе. Ванесса изящно вытерла салфеткой накрашенные губы. Барри оставалось только наблюдать за этим превращением.
      Полностью успокоившись, миссис Меррит холодным, сдержанным голосом произнесла:
      - Этот разговор останется между нами, не так ли?
      - Конечно, - ответила Барри. - Вы же ясно мне дали понять, когда позвонили и пригласили на встречу.
      - Учитывая разницу в нашем с вами положении, я теперь вижу, что это было ошибкой с моей стороны - договориться о встрече. С тех пор как умер Роберт, я сама нет своя. Мне казалось, что стоит лишь поговорить с кем-нибудь, как... Но я ошиблась: стало только еще больнее.
      - Вы потеряли ребенка, вы имеете право на то, чтобы узнать, почему это произошло!.. - с жаром отозвалась Барри. - Пожалейте себя! Во всем виноват СВДС.
      Миссис Меррит сняла темные очки и посмотрела прямо в глаза Барри.
      - СВДС?..
      И Ванесса Армбрюстер Меррит, первая леди Соединенных Штатов Америки, выверенным движением надев очки и взяв свою сумочку, встала из-за столика. Агенты Секретной службы, сидевшие неподалеку, тоже поспешно поднялись. Еще трое, которых во время беседы и видно не было, тотчас присоединились.
      Они окружили первую леди плотным кольцом, и она, в сопровождении этого эскорта, направилась с террасы ресторана к поджидавшему ее лимузину.
      Глава 2
      Барри стояла около автомата с прохладительными напитками и искала в сумочке подходящую монету. Наконец, отчаявшись, подняла голову и бросила в пространство:
      - Никто не одолжит мне пару монет в четверть доллара?
      - Только не тебе, дорогуша, - откликнулся проходивший мимо редактор по видеомонтажу. - Ты и так задолжала мне семьдесят пять центов.
      - Я завтра расплачусь, обещаю!
      - Забудь об этом, милочка.
      - Ты что-нибудь слышал о сексуальных домогательствах на рабочем месте? спросила она.
      - Ну конечно. Я сам голосовал против этого, - парировал мужчина мимоходом.
      Барри махнула рукой, решив, что диетический напиток, который она собиралась купить в автомате, не стоит этих усилий.
      Отдел телевизионных новостей, где работала Барри, занимал довольно большое помещение; сотрудники сидели за особыми перегородками, что придавало комнате вид лабиринта. Ловко лавируя в проходах, она прошла к своему месту. Стол ее, казалось, испокон веков был завален газетами и журналами, и поэтому каждый раз у Барри возникало навязчивое желание взять в руки бритву и порезать себе вены. Она раздраженно швырнула свою сумочку, при этом пара журналов свалилась на пол.
      - Ну что, прочла хоть что-нибудь?
      Барри тяжело вздохнула, услышав знакомый голос. Хови Фрипп, редактор отдела новостей и ее непосредственный начальник, был ее постоянной головной болью.
      - А как же! Все, - солгала она, - от корки до корки.
      Барри подписалась на большое количество периодических изданий. Журналы приходили регулярно, на ее столе вырастали небоскребы. Зачастую она была вынуждена выбрасывать все это, даже не просмотрев. Единственное, что ей нравилось читать и она делала это с удовольствием, был гороскоп, печатаемый в "Космополитэне". И тем не менее Барри из принципиальных соображений не могла позволить себе отказаться от подписки: все более-менее приличные тележурналисты были наркоманами по части новостей и читали все, что попадалось им под руку.
      А она считалась хорошей тележурналисткой. Да, именно так.
      - Тебя не мучает совесть оттого, что тысячи деревьев гибнут только ради того, чтобы у таких, как ты, появлялась возможность получать журналы, которые они даже открыть не соизволят?
      - Кто на самом деле беспокоит меня, так это только ты, Хови. Более того, читая наставления о защите окружающей среды, ты сам при этом загрязняешь атмосферу, выкуривая свои четыре пачки в день.
      - Ладно, не будем об этом. Речь не обо мне.
      Она презирала и ненавидела его злую усмешку так же сильно, как и его скудные умственные способности. Непонятно, как такой человек умудряется заправлять отделом, планировать бюджет на их нестандартной, независимой телевизионной станции, борющейся за выживание в Вашингтоне. В этом-то городе, где новости идут сплошным потоком! Барри вспомнила, с каким трудом ей выдел или деньги на большую телепередачу, за которую ее только что похвалила первая леди. В голове у нее родилось множество идей, однако руководство телестанции, включая и Хови, думало иначе. Ее идеи зарубал на корню человек, у которого начисто отсутствовали талант, дар предвидения и какая-никакая энергия. Нет, здесь Барри чувствовала себя лишней.
      Она опустилась в кресло и пальцами, словно расческой, зачесала волосы назад. Утром, еще до встречи с Ванессой Меррит, Барри сходила к своему парикмахеру, однако за время беседы на открытой террасе ресторана свежий ветер с канала растрепал все волосы.
      "Странный выбор места встречи, - подумала Барри. - Еще более странной была сама встреча. Какую цель она преследовала?"
      По дороге на работу Барри слово в слово пыталась восстановить их разговор. Она анализировала перемену интонаций в голосе Ванессы Меррит, движение рук, пытаясь понять ее душевное состояние. Барри отчетливо вспомнила последний вопрос, тон которого не оставлял сомнений, что их беседа подошла к концу. Нои сейчас она не могла точно сказать, что же все-таки произошло. Вернее, не произошло. Почему диалог не получился?
      - Просмотрела электронную почту? - неожиданно прервал ее раздумья Хови.
      - Нет еще.
      - Помнишь, из гастролирующего цирка сбежал тигр? Так вот, его нашли. А раз нет сбежавшего тигра, значит, нет и репортажа.
      - О, только не это! - театрально воскликнула Барри. - А я так надеялась!
      - Эх-ма, такая получилась бы сенсация! Эта кошечка могла съесть ребенка или натворить еще что-нибудь. - На лице его появилось выражение искреннего разочарования: упущена потрясающая возможность получить эксклюзивный материал.
      - Хови, почему ты всегда отряжаешь меня на такие чепуховые задания? Потому что я тебе не нравлюсь или в связи с тем, что я женщина?
      - К черту! Опять этот феминизм! Она глубоко вздохнула и сказала:
      - Не отчаивайся, Хови.
      Отчаяние! Именно так. Ванесса Меррит выглядела отчаявшейся.
      Желая немедленно проработать эту версию, Барри тут же обратилась к боссу:
      - Послушай, Хови, если ты заглянул ко мне просто так, то извини, у меня очень много работы. Да ты и сам знаешь. - И она обвела рукой заваленный журналами стол.
      Хови попятился назад к выходу из ее закутка. Бросалась в глаза его рубашка с короткими, не по сезону рукавами и черные вечно лоснящиеся брюки. Галстук был зажат скрепкой. Длинные кривые ноги еще сильнее подчеркивали безвкусицу.
      Скрестив руки на груди, он произнес:
      - Тем не менее нам необходим какой-нибудь материал для вечерних новостей. У тебя ничего нет?
      - Я тут работала над одним, но у меня ничего не вышло, - пробормотала Барри, включая компьютер.
      - О чем был материал?
      - Раз ничего не получилось, стоит ли зря сотрясать воздух?
      Ванесса Меррит сказала, что последние месяцы беременности стали для нее невыносимыми. Даже если не обращать внимания на слова, а последить за ее поведением, не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, каким тяжелым для нее было это время. А после рождения ребенка стало еще труднее. Но почему она так терзается? И почему пригласила именно меня?
      Хови все еще говорил, не подозревая, что она его не слушает.
      - Я же не прошу тебя подготовить репортаж о каком-нибудь самоубийце, снесшем выстрелом себе полчерепа, или об исламских экстремистах, взявших в заложники папу римского в Ватикане. Сгодится просто маленькая и симпатичная история. Что-нибудь этакое, о чем угодно... Надо заполнить шестьдесят секунд паузы между вторым и третьим рекламными блоками. Это все, о чем я тебя прошу.
      - Какой же ты все-таки недальновидный, Хови, - заметила Барри. - Теперь понятно, почему у твоих людей результаты столь ничтожны.
      Редактор выпрямился, посмотрел на женщину в упор.
      - Знаешь, в чем твоя беда? Ты хочешь быть такой же, как и Диана Савьер. Так и быть, я скажу тебе правду: ты не звезда и никогда ею не станешь. Тебе никогда не выйти замуж за известного кинорежиссера, не создать свой собственный журнал, никогда не добиться доверия и уважения в этом бизнесе. Потому что ты глупа и все об этом знают. Перестань наконец надеяться, что тебе удастся все-таки заняться чем-нибудь поинтереснее, и займись тем, на что у тебя хватит сил и твоего ограниченного таланта. Кое-что я пущу в эфир. Договорились?
      Уже после слов "ты не звезда" Барри полностью отключилась. Впервые нечто подобное она услышала, когда Хови принимал ее на работу. Тогда он заявил ей, что сделал это исключительно по доброте душевной, ведь была и еще одна претендентка. Все три года, что Барри проработала с ним бок о бок, она чуть ли не каждый день слышала эту тираду.
      Взглянув на экран дисплея, Барри обнаружила несколько сообщений, поступивших на ее имя, но среди них не было ничего интересного - можно прочитать и позднее. Выключив компьютер, Барри встала из-за стола.
      - Сейчас уже поздно приниматься за дело, Хови, но завтра ты получишь то, что хотел. Обещаю. - Схватив сумочку, она перекинула ее за спину и двинулась к выходу.
      - Эй, ты куда? - крикнул он ей вслед.
      - В библиотеку.
      - Зачем?
      - На поиски, Хови.
      Проходя мимо автомата с прохладительными напитками, Барри стукнула по нему кулаком. В то же мгновение по желобу скатилась диетическая кока.
      Она отметила про себя, что это хорошая примета, и, наклонившись, взяла банку.
      ***
      С трудом манипулируя ключами, поскольку держала под мышкой сумку и книги из библиотеки, Барри наконец открыла входную дверь и спотыкаясь вошла внутрь. Не успев переступить порог, она почувствовала на губах пылкий, слюнявый поцелуй.
      - Спасибо, Кронкрайт, - Барри отерла лицо, - я тоже тебя люблю.
      Кронкрайта вместе с его собратьями - щенками одного помета должны были усыпить, но именно тогда Барри решила для себя, что ей нужен четвероногий друг, а не тот двуногий, который под предлогом временного затворничества ушел навсегда.
      Она долго не могла выбрать щенка, но, выбрав, никогда уже не жалела об этом. В Кронкрайте, большой длинношерстной охотничьей собаке, чувствовалась родословная. Большие карие глаза смотрели на нее открыто и преданно, а хвост в это время барабанил по ее ногам.
      - Давай делай свое дело. - Барри кивнула на клочок земли на заднем дворе. - Выходи через свою дверцу! - Кронкрайт заскулил. - Ну ладно, я подожду. Но учти - побыстрее. Ты не представляешь, какие тяжелые эти книги!
      Пес подбежал к кустарнику и задрал ногу, затем вернулся в дом, лизнул хозяйку.
      - Ну-ка, что тут у нас с почтой? Может, что интересное пришло. - Барри двинулась к парадному входу, где под дверью, на полу, валялась груда корреспонденции. - Счет, счет, просроченный счет... Приглашение на ужин в Белый дом. - Девушка взглянула на собаку; та, наклонив голову, смотрела на нее с любопытством. - Я всего лишь хотела проверить: слушаешь ты меня или нет.
      Кронкрайт проводил Барри в комнату и стал терпеливо ждать, пока она переоденется. Журналистка надела тонкий шерстяной свитер индейской работы, на ноги гетры, зачесала волосы назад и, стянув их резинкой, взглянула на себя в зеркало.
      - Потрясающе, - пробормотала она и, тотчас забыв обо всем, с головой ушла в работу.
      За эти годы у нее появилось немало информаторов - чиновников, секретарей, горничных в гостиницах, полицейских; несколько влиятельных персон время от времени снабжали ее ценной и достоверной информацией. В администрации Главной больницы столичного округа работала некто Анна Чен, молодая женщина с прекрасной памятью. Она запоминала буквально все - будь то слухи или приватные разговоры врачей и пациентов, и зачастую из всего этого рождались забавные истории. Для Барри Анна Чен стала одним из самых надежных источников разных пикантных сведений.
      Барри нашла в записной книжке ее рабочий телефон и набрала номер, надеясь застать Анну в больнице.
      - Привет. Анна! Это Барри Трэвис. Рада, что поймала тебя.
      - Еще чуть-чуть, и я бы ушла. Что-нибудь случилось?
      - Каковы мои шансы получить на руки отчет о вскрытии ребенка Мерритов?!
      - Ты шутишь?
      - Слабая надежда?
      - Скорее никакой, Барри. Очень жаль, но...
      - Я так и знала. Просто хотел ось лишний раз убедиться.
      - А зачем тебе?
      Барри не долго думая нашла совершенно невинную причину, поблагодарила Анну и расстроенная положила трубку. Отчет о вскрытии стал бы хорошей отправной точкой. Впрочем, у Барри до сих пор не было ясности относительно того, что она собирается делать.
      - Что предпочитаешь на ужин, Кронкрайт? - спросила девушка, спускаясь по лестнице на кухню. Открыв буфет, она начала перечислять имеющуюся в наличии снедь. Собака слушала, жалобно поскуливая, и тогда, сжалившись над ней, Барри произнесла:
      - Луиджи? - Пес тотчас ожил и, завиляв хвостом, стал крутиться на месте.
      Она мучилась угрызениями совести, но, черт возьми, в чем дело? Если проводить все вечера в футболке и гетрах, общаясь с собакой, без всяких перспектив на какое-либо времяпровождение, кроме работы, то какая разница, поправишься ты на несколько сот граммов или нет?
      Пока она заказывала по телефону две пиццы, Кронкрайт заскулил, стремясь вырваться на улицу. Барри, закрыв рукой микрофон, сказала:
      - Раз уж тебе приспичило, то полезай в свою дверцу. - Кронкрайт презрительно фыркнул в сторону этой так называемой дверцы, что была вырезана во входной двери. Размеры отверстия только-только для собаки. Положив трубку, девушка открыла псу дверцу. Кронкрайт, словно побитый, выполз наружу.
      Пиццу доставят в течение двадцати пяти минут. Если опоздают, она достанется нам бесплатно.
      В ожидании заказа Барри налила вина и поднялась на третий этаж, ставший ее домашним офисом.
      Она в кредит купила этот старинный дом, расположенный в фешенебельном районе округа Дюпон.
      Сначала девушка снимала только верхний этаж, а затем, когда ее арендатор переехал в Европу, Барри добавила денег и переделала три соседние комнаты в одну большую студию-офис.
      Теперь одна стена полностью использовалась для хранения видеокассет: вдоль нее от пола до потолка тянулись стеллажи. Журналистка хранила все свои статьи, записи новостей с важными событиями и все передачи, выпущенные их станцией. Материалы на видеокассетах были рассортированы по алфавиту. Барри без труда нашла нужную кассету, вставила в видеомагнитофон и, потягивая вино, замерла у экрана.
      Смерть и похороны Роберта Растона Меррита были запечатлены в полном объеме. Судьба явно несправедливо обошлась с Мерритами, ведь считалось, что их брак совершенен.
      Президент Дэвид Малькомб Меррит мог бы служить примером для многих молодых мужчин, стремящихся сделать карьеру. Красивый, атлетически сложенный, привлекательный, он просто лучился обаянием в общении как с мужчинами, так и с женщинами.
      Ванесса Меррит была идеальной партией для своего мужа. Великолепная женщина! Ее красота и очарование, присущее южанкам, невероятным образом компенсировали недостатки, такие как ум и мудрость. И потому никто даже не беспокоился. Впервой леди всем хотелось видеть женщину, достойную любви, и Ванесса Армбрюстер Меррит легко удовлетворяла этим чаяниям народа.
      Родители Дэвида давно умерли, не было у него и родственников. Впрочем, отец Ванессы в одном лице заменил ему всех родных сразу. Клетус Армбрюстер был сенатором верхней палаты от штата Миссисипи. Невозможно даже вспомнить, как давно он занимал этот пост, пережив многих американских президентов.
      Втроем они образовали фотогеничный триумвират, не уступающий по известности королевским семьям. Со времен президентства Кеннеди общественность всего мира давно уже не окружала президентскую семью таким пристальным вниманием. Их обожали. Что бы они ни делали, куда бы ни пошли, порознь или вместе, - всюду это воспринималось как сенсация.
      Когда родился ребенок, пресса придала этому событию ничуть не меньше значимости, чем операции "Буря в пустыне" и этническим чисткам в Боснии. Вглядываясь в экран, Барри вспомнила многочисленные публикации о том, как ребенка привезли в Белый дом и как Хови угрюмо заметил: "Нам, наверное, стоит поинтересоваться, не взошла ли на востоке яркая звезда".
      Такой же резонанс в прессе и на телевидении произвело событие, которое произошло тремя месяцами позже.
      Мир был шокирован смертью ребенка. Никто не хотел в это верить. Америка погрузилась в траур.
      Барри допила вино и в третий раз начала смотреть с начала. И снова на экране тянулась похоронная процессия, и снова по лицам текли слезы, а в глазах застыла печаль.
      Бледная и в то же время невероятно красивая в своем траурном наряде, Ванесса Меррит едва держалась на ногах. Было видно, что сердце ее разбито. Ведь понадобились годы, прежде чем она забеременела! (Это был еще один аспект ее личной жизни, исследованный прессой до мельчайших деталей.) Потеря ребенка, за которого она так боролась, сделала ее поистине трагической героиней.
      Президент переносил горе стоически, тем не менее по его щекам тоже катились слезы. Комментаторы не уставали повторять, что он очень заботлив по отношению к жене: в этот день на Дэвида Меррита смотрели прежде всего как на мужа и отца и только потом - как на президента Соединенных Штатов Америки.
      Сенатор Армбрюстер плакал, не скрывая своего горя. Он украсил маленький гроб с тельцем своего внука крошечным флагом штата Миссисипи.
      Будь Барри первой леди Штатов, она ни за что бы не допустила таких похорон. Она была бы возмущена многочисленными камерами и комментаторами. Конечно, коллеги всего лишь выполняли свою работу, но тем не менее Барри решила, что не смирилась бы с этим публичным спектаклем, за которым по спутниковой связи наблюдал весь мир. И как Ванесса Меррит согласилась на это?
      Неожиданно в дверь позвонили.
      Девушка посмотрела на часы.
      - Проклятие! Двадцать четыре минуты и тридцать секунд. Знаешь, Кронкрайт, - спускаясь по лестнице, произнесла Барри, - похоже, они поступают так с целью укрепления наших надежд.
      Пиццу доставил сам Луиджи. Тучный невысокий итальянец с розовым потным лицом, толстыми губами и копной курчавых черных волос на груди был совершенно лысым.
      - Мисс Трэвис, - произнес он, оглядывая ее с ног до головы. - Я полагал, что вторая пицца для вашего возлюбленного.
      - Нет, это для Кронкрайта. Надеюсь, там не слишком много чеснока? А то у него живот пучит. Сколько с меня?
      - Я запишу на ваш счет.
      - Спасибо. - Она с вожделением взяла коробки, от которых исходил такой аромат, что Кронкрайт проявлял заметное нетерпение. Он то садился, то вскакивал, постоянно поскуливая и виляя хвостом. От выпитого на голодный желудок вина и суетившегося под ногами Кронкрайта у Барри закружилась голова.
      Однако Луиджи не собирался уходить, не выговорившись.
      - Вы кинозвезда...
      - Я работаю на телевидении, в службе новостей, - перебила она итальянца.
      - Это одно и то же, - сказал Луиджи. - Я говорил своей жене, что мисс Трэвис хорошая клиентка. Звонит нам два-три раза в неделю. Хорошо для нас, но плохо для нее. Она слишком одинока. А жена ответила...
      - Что, возможно, мисс Трэвис предпочитает быть одна.
      - Нет. Она сказала, что вы не встречаетесь с мужчинами потому, что много работаете.
      - Я встречаюсь с мужчинами, Луиджи. Но все хорошие уже разобраны. А те, с кем я знакомилась, оказались или женатыми, или гомосексуалистами, или от одного их вида у меня по телу пробегала дрожь. Впрочем, я ценю ваше участие.
      - Вы хорошенькая, мисс Трэвис.
      - Я не смогу остановить движение, - пошутила она.
      - У вас красивые волосы красноватого оттенка. А еще - красивая кожа и очень необычные зеленые глаза.
      - Обыкновенные карие глаза и вовсе не эффектные. Скажем, не такие, как у Ванессы Меррит, - темно-синие.
      - Немножко маловато здесь. - Луиджи опустил взгляд на ее груди. Из долгого опыта общения Барри знала, что если сейчас позволить ему продолжить, то он начнет оценивать каждую часть ее тела. - Но это не страшно, - поспешно успокоил он. - Вы очень стройная.
      - И становлюсь еще стройнее. Спасибо, Луиджи. Снимите сами чаевые с моего счета и передайте привет супруге. - Барри закрыла дверь прежде, чем он смог еще что-либо добавить.
      Кронкрайт уже почти неистовствовал, и ей пришлось быстро открыть коробку и кинуть ему пиццу. Затем она села за кухонный стол, отрезала себе кусочек пиццы и, налив еще бокал вина, открыла библиотечную книгу. Пицца, как всегда, была восхитительна. Второй бокал вина оказался еще приятнее. Но ее не оставляла мысль о тайне СВДС.
      Исследование загадочного синдрома было единственным, чего сейчас страстно желала Барри.
      Глава 3
      На лице Хови Фриппа застыло выражение недоверия. Он достал из кармана ключи от машины и стал ковыряться в ушах.
      - Я...
      Немедленно, прямо сейчас Барри захотелось перепрыгнуть через стол и вонзиться зубами в его горло. Никому, кроме Хови, еще не удавалось пробудить в ней такое дикое желание. И не только потому, что у него был отвратительный характер, или из-за его вопиющего шовинизма, вызывающего в ней первобытные инстинкты. Причина, кроме всего прочего, крылась в его недальновидности.
      - Что тебя не устраивает в этом проекте? - спросила Барри.
      - Возникает какое-то гнетущее чувство, - поежился он. - Дети умирают в своих кроватках. Кому захочется смотреть целый сериал на эту тему?
      - Молодым родителям. Будущим родителям. Тому, с кем приключилась такая беда. Любому, кто хочет знать об этом. Я надеюсь, что будет и часть нашей телеаудитории.
      - Ты живешь в мире грез, Барри. Наша аудитория существует только потому, что сразу вслед за нашими новостями дается повтор их любимого шоу.
      Барри попыталась взять себя в руки. Она знала, что стоит Хови почувствовать раздражение в ее голосе, как он тут же станет еще бестолковее.
      - Понимаешь, сама тема такова, что веселиться не захочется. Но с другой стороны, не стоит предаваться излишним сантиментам. Я разговаривала с одной супружеской парой, у которой два года назад от СВДС умер ребенок. После этого у них родился еще один, и они согласны поделиться с телезрителями тем, как им удалось справиться со своим горем.
      Она поднялась из-за стола.
      - В конце туннеля засветится надежда. Победа над несчастьем. Это могло бы поднять дух аудитории.
      - Ты уже придумала, как будешь строить интервью?
      - Естественно. И принесу тебе на утверждение, - произнесла Барри, взглянув на него. - Я уже неделю занимаюсь этим вопросом. Общалась с педиатрами и психологами. Весьма своевременный материал, особенно после смерти ребенка президента Соединенных Штатов.
      - Да уж... Все с болью восприняли эту весть.
      - Но я взглянула на эту проблему по-другому.
      Это были не просто слова. Чем больше она узнавала о синдроме внезапной детской смерти, тем отчетливее понимала необходимость глубокого исследования страшной проблемы. По мере изучения Барри стало ясно, что рассказать об этом синдроме за те девяносто секунд, которые ей выделяют, практически невозможно.
      У нее на пути вырос Хови. Он по-прежнему настаивал на своем.
      Она просила всего лишь о трех ежевечерних выходах в эфир. Каждый выпуск передачи затрагивал бы какую-то одну сторону СВДС, а если еще сделать соответствующую рекламу!
      В конечном счете - естественно, в планах этого не было - продюсер передачи новостей при личной встрече выразит свое восхищение по поводу ее работы и предложит ей соответствующее место, подальше от этой прокаженной братии, известной как отдел новостей.
      Хови рыгнул и вытер ключ, которым ковырял в ушах, о верхний лист ее проекта.
      - Я неуверен...
      - Я взяла интервью у миссис Меррит.
      Он отложил в сторону липкий ключ и произнес:
      - Да ну?
      Конечно же, она лгала. Но отчаянное положение вынудило ее произнести это.
      - Мы недавно вместе пили кофе.
      - Ты с первой леди?!
      - Именно. По ее приглашению. В ходе нашей беседы я обмолвилась о том, что хочу сделать сериал.
      Она одобрила мою идею и согласилась поделиться своими мыслями по поводу синдрома.
      - Перед камерой?
      Барри мысленно увидела Ванессу Меррит, пытавшуюся спрятаться за солнцезащитными очками: дрожащие пальцы держат сигарету... Эмоционально подавленная женщина.
      - Ну конечно, перед камерой, - выдавила Барри, бегая глазами из стороны в сторону.
      - В проекте ты ни разу не упомянула о первой леди.
      - Я хотела преподнести сюрприз.
      - Ну ладно, я удивлен, - сказал он сухо. Она не умела лгать, но так как Хови не отличался особым знанием людей, Барри чувствовала себя в безопасности.
      Он наклонился вперед и произнес:
      - Если миссис Меррит согласится на интервью...
      - Она согласится.
      - Ежедневный репортаж с тебя не снимается. - Сказав это, он откинулся в кресле и почесал у себя между ног.
      Барри немного подумала и, покачав головой, твердо произнесла:
      - Эта тема заслуживает большего внимания. Я намерена уделить ей все свое время.
      - А я намерен трахнуть Шарон Стоун. Но мы не всегда имеем то, что хотим, не так ли?
      Барри пересмотрела свою позицию и кивнула:
      - Хорошо. Условие принято.
      - Барри Трэвис.
      - Кто?
      Первая леди прокашлялась прежде, чем снова повторила имя:
      - Барри Трэвис. Репортер с телевидения.
      - Понятно, - протянул Дэвид Меррит - президент Соединенных Штатов Америки. - Я приметил ее на недавней пресс-конференции. Обычно ее репортажи о Белом доме звучат вполне миролюбиво, а?
      - Очень.
      - Так какие у нее проблемы? Ванесса, уже одетая, разбирала почту за столиком, потягивая белое вино.
      - Она готовит серию репортажей о СВДС и собирается включить туда интервью со мной.
      Меррит надел смокинг и взглянул в зеркало. Став президентом, он отказался от услуг камердинера. Никто, кроме него самого, не смог бы лучше обозначить стройность его фигуры. Покрой смокинга подчеркивал широкие плечи и узкую талию. Аккуратно стриженные волосы он никогда не покрывал лаком, а предпочитал незаметно для других слегка взлохматить, как если бы это сделал порыв ветра. На официальных приемах Дэвид выглядел элегантным и грациозным, а в голубых джинсах вполне мог сойти за обыкновенного парня.
      Удовлетворенный своим отражением в зеркале, он повернулся к жене.
      - И что дальше?
      - Сегодня она будет на приеме. Далтон пообещал дать ей ответ.
      Далтон Нили был пресс-секретарем Белого дома. Выбрал его кандидатуру и подготовил главный советник Меррита Спенсер Мартин.
      - Из канцелярии Далтона пришел официальный запрос. - Ванесса достала из сумочки пузырек с таблетками. - Барри Трэвис в течение нескольких дней звонила мне в офис. Я не отвечала на ее звонки, но она такая настойчивая!
      - Репортеры по природе своей должны быть настойчивыми.
      - Это ее упорство поставило меня в затруднительное положение. Я должна ей незамедлительно ответить. Далтон уже подходил ко мне сегодня с этим вопросом. Оба сейчас ждут от меня ответа.
      Резко приблизившись к супруге, президент схватил ее за руку и выхватил у нее маленькую желтую таблетку. Затем извлек из ее сумочки пузырек и, опустив туда таблетку, закрыл крышку.
      - Я не могу без них, Дэвид!
      - Нет, ты не будешь больше их принимать! И это тоже. - Он отнял у нее бокал с вином и отставил его в сторону. - Так не лечатся.
      - Но это всего лишь второй бокал!
      - Третий. Ты говоришь мне не правду, Ванесса.
      - Ну хорошо, я сбилась со счета. Велика важность. Я...
      - Не будем о вине. Поговорим об этой репортерше. Ты сама себя поставила в затруднительное положение. Она ведь не звонила тебе, пока ты не встретилась с ней пару недель назад. Все ведь из-за этого?
      Его в тот же день проинформировали о встрече жены с Барри Трэвис, и потому он не удивился желанию репортерши взять интервью у супруги. Единственное, что его беспокоило, это то, что без согласования с ним жена инициировала встречу с представителем прессы. Ванесса плюс какой-нибудь репортер с ненадежной репутацией - такая горючая смесь не сулила ничего хорошего.
      - Ты следил за мной? - выпалила она.
      - Почему ты пошла на это, Ванесса?
      - Мне надо было с кем-нибудь поговорить. Это что - преступление?
      - И ты выбрала журналистку? - Он скептически поморщился.
      - Она написала мне трогательное письмо. Я подумала, что это как раз тот человек, с кем было бы приятно побеседовать.
      - В следующий раз, когда у тебя появится такое же желание, пригласи священника.
      - Ты делаешь из мухи слона, Дэвид.
      - Если проблема ерундовая, то почему ты не сказала об этом мне?
      - Проблема и впрямь была чепуховой, пока Барри не попросила меня об интервью перед телекамерой. До этого о нашей с ней встрече никто не знал. Она обещала мне, что все останется между нами. Я искала хоть кого-нибудь женщину, - чтобы можно было выговориться.
      - О чем?
      - А как ты думаешь? - закричала она. Ванесса подошла к столу, взяла бутылку с вином и демонстративно отхлебнула.
      Он пытался держать себя в рамках.
      - Ты сама на себя не похожа. Ванесса.
      - Ты чертовски прав - я не в себе. Поэтому будет лучше, если сегодня вечером ты пойдешь без меня.
      Этот прием, устроенный в честь делегаций из скандинавских стран, должен был стать первым ее официальным выходом после трагической смерти Роберта Растона. Казалось, этот небольшой прием вполне подходил для выхода первой леди после долгого перерыва. До этого она избегала всяческих приемов, но три месяца - срок достаточный. Избиратели вновь желали видеть ее такой же активной и деятельной, какой она была до трагической смерти сына.
      - Мы обязательно пойдем вместе, - отрезал супруг. - Ты станешь королевой бала. Навсегда.
      - Но...
      - Никаких "но". Я уже устал извиняться в связи с твоим отсутствием. Надо продолжать жить, Ванесса. Прошло уже двенадцать недель.
      - А есть ли предел горю? - язвительно спросила она.
      Он проигнорировал ее саркастическое замечание.
      - Сегодня вечером ты предстанешь перед всеми такой же элегантной, как и прежде. Будь просто обаятельной, улыбайся, и все будет хорошо.
      - Я ненавижу всех этих людишек, взирающих на меня с жалостью и не знающих, что сказать. А когда кто-нибудь все же решится, то это так банально, что прямо кричать хочется.
      - Просто поблагодари их за участие, и все.
      - Боже! - выкрикнула она сдавленным голосом. - Как ты можешь!..
      - Потому что должен, черт подери! И ты должна. В его взгляде сквозила такая уверенность, что Ванесса, попятившись, села на диван. Пораженная, она пристально посмотрела на него.
      Он отвернулся и когда снова заговорил, то в голосе его уже не чувствовалось раздражения.
      - Мне нравится твое вечернее платье. Новое? Она опустила плечи, поникла. Наблюдая за ней в зеркало, Дэвид понял, что ее первоначальные намерения изменились.
      - Я похудела, - пробормотала она. - Ни одно платье из моего гардероба больше мне не подходит.
      В комнату постучали. Президент сделал несколько шагов вперед и распахнул дверь.
      - А, Спенсер. Ну что, гости собрались? Спенсер Мартин быстро, через плечо Дэвида оглядел комнату. Увидев Ванессу и пустой бокал вина на столе, он ответил вопросом на вопрос:
      - А вы готовы для встречи с ними? Президент сознательно оставил озабоченность советника без внимания.
      - Ванесса волнуется, словно перед выходом на сцену, но, как ты уже убедился ранее, она сможет совладать с собой.
      - Может, поторопим ее, если, конечно, она не передумала.
      - Вздор! Она пойдет, как и обещала. - Он повернулся к жене и протянул руку. - Как ты, дорогая?
      Она поднялась и медленно, не поднимая глаз, двинулась к двери.
      Одной из основных черт характера Дэвида была способность игнорировать то, что он не желал замечать, например, взаимную неприязнь его жены и главного советника. Чтобы прервать затянувшееся молчание, он спросил:
      - Не правда ли, Спенс, сегодня она выглядит просто великолепно?
      - Согласен, мистер президент.
      - Спасибо, - холодно поблагодарила Ванесса. Выйдя в коридор, она взяла мужа под руку и спросила:
      - Так Далтон ответит Барри Трэвис?
      - Барри Трэвис, репортер? - вклинился в разговор Спенсер. - Какие проблемы? - Он вопросительно посмотрел на президента.
      - Она просила Далтона об интервью с Ванессой.
      - О чем-то конкретном или в общем?
      - СВДС, - ответил президент.
      ***
      Барри пребывала в приподнятом настроении. Она трещала без умолку, несмотря на то что рядом крутился только Кронкрайт.
      - Я была там с мужчиной. Да не волнуйся ты так!
      Это веселый парень, и у нас с ним обычное деловое соглашение. Его пригласили на прием, и ему нужна была спутница, в результате я получила возможность напрямую переговорить с президентом и первой леди. Так или иначе, но я попала на прием, и, когда президент с супругой обходили приглашенных, он пожал мне руку и, клянусь Богом, произнес: "Мисс Трэвис, благодарю вас за то, что смогли прийти. Мне доставляет удовольствие видеть вас в Белом доме. Сегодня вы так и сияете".
      В самом деле, я не помню дословно все, что он наговорил, достаточно только сказать, что президент обращался со мной не как с незнаком кой и уж совсем не как с обычным репортером! Думаю, даже Барбара Волтерс не смогла бы встретить более теплого приема.
      Кронкрайт широко зевнул и еще удобнее развалился посреди кровати.
      - Я что, тебе наскучила? - спросила Барри. - Похоже, ты не понял всей важности предстоящего интервью с первой леди. Это будет первое эксклюзивное интервью, которое она даст, с тех пор как потеряла ребенка.
      В действительности президент уже был в курсе моего проекта сериала о СВДС. Сказал, что его информировала миссис Меррит. Он считает, что это прекрасная идея, и он якобы уже посоветовал первой леди принять участие. Он рекомендовал как можно скорее привлечь общественное внимание к этой вызывающей сердечную боль проблеме, затем пообещал вместе с миссис Меррит оказывать мне посильное содействие. Я была... Ну хорошо, давай только закину ногу. Если бы я занялась в такой позе сексом, то наверняка испытала бы несколько оргазмов.
      Она уселась на уголок кровати, две трети которой занимал Кронкрайт, и, посмотрев на него, добавила:
      - Единственное, о чем я мечтала, чтобы на том приеме присутствовал Хови и увидел все сам.
      Глава 4
      Телевизор был включен, однако он не прислушивался до тех пор, пока не расслышал знакомый голос. Это вынудило его выйти из ванной с мокрой головой и пройти в гостиную. Он остановился перед телевизором и, вытираясь полотенцем, уставился на экран.
      "...Которую, к сожалению, вы и президент Меррит разделили с тысячами других семей".
      Журналистка была ему незнакома. На вид лет тридцать, может, больше, каштановые волосы рассыпались по плечам. Она говорила о серьезных вещах, но тем не менее большие глаза и чувственный рот не могли не вызывать сладострастных фантазий. У нее был характерный сиплый голос, обычный для тележурналистов. Слушая их, создавалось впечатление, что все они закончили одну и ту же школу дикции. Внизу экрана высветилось: Барри Трэвис. Это имя ему ни о чем не говорило.
      "Мы с президентом были поражены, узнав, как много на свете семей, переживших подобную трагедию, - говорила Ванесса Меррит. - В одной только нашей стране эта болезнь ежегодно уносит пять тысяч жизней".
      Грэй Бондюрант узнал это лицо и этот голос. Сразу же бросилось в глаза, что Ванесса Меррит готовилась к интервью. Сложив руки на коленях, она не позволяла себе жестикулировать и старалась контролировать выражение лица.
      А ведущая уже дала слово доктору Джорджу Аллану - семейному врачу четы Меррит, которому пришлось исполнить эту ужасную миссию - объявить, что в детской комнате Белого дома умер Роберт Растон Меррит. Доктор Аллан объяснил журналистке и всей телеаудитории, что медицина до сих пор ищет пути устранения причин, вызывающих синдром внезапной детской смерти.
      Затем ведущая перешла к частностям. "Миссис Меррит, все мы были свидетелями ваших с президентом горьких переживаний во время похорон. Отдельные фрагменты в этот момент воспроизвели на экране. - Прошло уже три месяца со дня того печального события. Без сомнения, боль, вызванная этой утратой, все еще сильна, но я знаю, с каким нетерпением наши телезрители ждут вашего выступления. Итак, чем вы хотели бы поделиться с ними?"
      Ванесса задумалась. "Мой отец говорит, что обрушившееся несчастье проявляет в людях новые качества. - Она едва заметно улыбнулась. - Мы с Дэвидом чувствуем, что стали сильнее. И оба вместе, и каждый по отдельности. Мы с ним прошли испытание на прочность и выжили".
      - Ерунда! - Мужчина швырнул полотенце в угол и схватился за пульт с одним-единственным желанием переключить телевизор на другой канал, лишь бы ее не слышать.
      И тем не менее что-то его удерживало. Ванесса продолжала: "Мы с президентом надеемся, что те, кто испытал такую же трагедию, смогут найти в себе силы преодолеть боль и помочь другим. Жизнь продолжается". Ругаясь, Бондюрант выключил телевизор.
      Текст интервью, подписанный, запечатанный и доставленный Ванессе, надо было прочитать и запомнить наизусть. Видимо, составитель Далтон Нили. А может быть, и ее отец - Клет Армбрюстер. А возможно, и сам президент. В конечном счете все сделано с одобрения Спенсера Мартина.
      Как бы они ни репетировали и ни старались перед началом интервью, было видно, что Ванесса говорила не свои слова. Она, конечно, исправно все заучила, но речь ее шла не от сердца. Интересно, понимает ли сама ведущая с таким сексуальным голосом, что ее обманывают? Ванесса смотрела как запрограммированная говорящая кукла, в голове которой спрятана микросхема. А докопаться до истины, понять, что творится у нее внутри, было бы неприлично и неблагоразумно.
      Он вдруг ощутил, что ему стало тесно в четырех стенах, и прошел в столовую. Взял из холодильника пиво, вышел на веранду. Огромная веранда, метра три в длину, с навесом. Откинувшись в кресле-качалке, он открыл пиво и одним махом выдул полбанки.
      Сейчас он здорово смахивал на человека, рекламирующего пиво. Фотографии с его изображением на этом простом фоне способствовали бы бойкой продаже не одного миллиона банок пива, но он не думал об этом, а может быть, не хотел думать. Он знал, что оказывает влияние на людей, однако никогда не задумывался и не анализировал почему. Он не был тщеславен, а в течение последних лет вообще неделями не видел ни одной живой души. Доведись ему поехать в Джексон-Хоул, он мог бы побриться, а мог бы и не делать этого.
      Он был таким, какой есть. Хотите принимайте, хотите - нет. Он всегда придерживался такой позиции, и это понимали все, с кем ему доводилось встречаться. Именно по этой причине ему не удалось вписаться в политическую и общественную жизнь Вашингтона. Да и не надо. Для того чтобы завоевать президентское доверие, необходимо уметь подчиняться, а Грэй Бондюрант не был конформистом.
      Он поражал окружающих своим колючим и холодным, как ледник, взглядом. Перед ним простирались снежные вершины горной гряды Тентон, до которых, казалось, рукой подать, но на самом деле до них было несколько миль.
      Грей смял пустую банку, словно обыкновенную обертку от жевательной резинки. Эх, вернуть бы время минут на десять вспять! И почему он не пошел в душ чуть позже? Какая причуда судьбы заставила его включить телевизор и выбрать именно этот канал и именно в это время?!
      Лучше бы он никогда не видел этого интервью.
      Теперь его неотступно будет преследовать мысль о Дэвиде, Ванессе и их ребенке, который умер в детской Белого дома.
      Что его больше всего раздражало, так это то, что интервью способно было разжечь в нем новый интерес к общественной жизни. Вот-вот начнутся всякие дискуссии, предложения, будут высказываться различные точки зрения. Затем эта тема примет массовый размах и охватит всех и повсеместно.
      Дэвид Меррит вышагивал вдоль стола в Овальном кабинете. Рукава рубашки закатаны по локоть, руки в карманах.
      - Я никогда не слышал ничего подобного. Что это значит? - нахмурившись, спросил он.
      - Его называли синдромом Мюнхгаузена по доверенности, в честь одного немецкого графа, который занимался тем, что причинял себе страдания.
      - Я думал, это называется мазохизмом, - заметил Спенсер Мартин.
      Доктор Джордж Аллан пожал плечами и плеснул себе еще шотландского виски из личной коллекции президента.
      - Это не совсем моя область, и я еще не до конца исследовал проблему.
      - А Барри Трэвис это удалось, - с упреком произнес Меррит.
      Доктор, видимо, смутился:
      - От этой так называемой "по доверенности" можно умереть, если страдания причиняют кому-нибудь еще, особенно детям.
      - Как это связано с СВДС? - поинтересовался Меррит. - Почему Барри так далеко зашла в этом вопросе?
      Доктор Аллан быстро отхлебнул и ответил:
      - Потому что взрослые, страдающие этим расстройством, иногда впадают в крайности. Они физически ранят своих детей, иногда даже убивают их в попытке привлечь к себе внимание и симпатии людей. Некоторые загадочные случаи детских смертей, первоначально приписываемые СВДС, в настоящий момент рассматриваются как возможные убийства.
      Ругаясь себе под нос, Меррит сел за стол.
      - И зачем эта Трэвис в своей передаче использовала все эти ужасные истории?! Плесни мне чего-нибудь.
      Доктор налил ему виски.
      - Спасибо. - Меррит помолчал, затем взглянул на Спенсера и нахмурился. Как мог Спенсер думать о чем-то еще в то время, как президент озабочен обсуждаемой проблемой?!
      - Наверное, мне не надо было разрешать интервьюировать Ванессу, - произнес Меррит.
      - Ну что ты! Чем навредило ее выступление Перед камерой? - спросил доктор.
      - Ради Бога, Джордж, кому, как не тебе, знать... - раздраженно отозвался Меррит. - Этот чертов сериал...
      - Люди видят, - вмешался вдруг в разговор Спенсер. Меррит скользнул по нему взглядом, всем своим видом давая понять, что интересуется конкретными именами. - Обслуживающий персонал, сэр. Они видят, как меняется настроение у первой леди, и очень обеспокоены.
      Президент с упреком посмотрел на доктора.
      - Я не могу контролировать перепады настроения до тех пор, пока она будет так много пить, - ответил Джордж.
      - Клет скоро совсем достанет меня! Я каждый раз повторяю ему, что потеря ребенка не могла не сказаться на ее здоровье. С чего он взял, что его дочь спокойно перенесет такую утрату?
      - Все по-разному реагируют на трагедию. - Доктор старался помочь ему. Некоторые люди с головой окунаются в работу, стараясь таким образом отвлечь себя от постоянных воспоминаний. Некоторые приходят к Богу, ставят свечки, молятся. Некоторые...
      - Понятно, понятно. Все понятно - оборвал его Меррит. - Но мой тесть этого не понимает.
      - Я поговорю с ним, если хочешь, - предложил Спенсер.
      Президент невесело рассмеялся.
      - Спенсер, ты не нравишься Клету. Если бы он захотел услышать об эмоциональном состоянии своей дочери, то ты был бы последним, кого он принял бы. Кстати, она тебя тоже не очень любит. - Он повернулся к доктору. - Но, возможно, если поговоришь с ним ты, Джордж, и объяснишь...
      - Я позвоню ему завтра и скажу, что вы просили меня доложить ему о состоянии здоровья его дочери. И постараюсь успокоить его тем, что мы постоянно следим за ее здоровьем.
      - Спасибо, - улыбнулся Меррит.
      - Нам надо думать не только о Клете, - произнес Спенсер. - В следующем году состоятся выборы. И этой администрации необходима сегодняшняя первая леди, нужна Ванесса, и как можно быстрее. В хорошей форме, готовая к новой кампании! - Он повернулся к доктору. - Вы сможете вернуть ее к жизни?
      - Конечно. Другого пути нет.
      - Всегда есть альтернативы. Возражение Спенсера прозвучало так, словно ветром холодным потянуло.
      - Черт возьми, Спенсер, - произнес Меррит, - это звучит, как на похоронах. Не обращай внимания на этого демона тьмы и смерти, Джордж. - Он встал из-за стола и подошел к доктору. - Ванесса в хороших руках, и потому я не волнуюсь. И спасибо, что объяснил мне про этот самый синдром Мюнхгаузена, хотя он не имеет никакого отношения к смерти Роберта.
      Глядя на доктора в упор, он добавил:
      - Роберт перестал дышать прямо в своей кроватке. Причина неизвестна. Таково официальное заключение, и ты его разделяешь. Верно?
      - Абсолютно! СВДС. - Доктор Аллан допил виски и, попрощавшись, вышел из кабинета.
      - - Лучше бы он был с нами, - заметил Спенсер, когда они остались с президентом наедине.
      - Нисколько в этом не сомневаюсь.
      - А Ванесса?
      - Она всегда была с нами заодно, разве нет?
      - Вначале - да. А сейчас я что-то не очень уверен... - Только Спенсер Мартин мог позволить себе делать такие откровенные замечания о первой леди.
      Меррит высоко ценил способности своего главного советника, однако в этом вопросе они расходились во мнении.
      - И все-таки. Спенсер, я настаиваю, на своем: народ хотел, чтобы Ванесса дала интервью. Она великолепно выглядела и хорошо говорила.
      Спенсер, однако, так и не одобрил этой затеи.
      - Я обеспокоен тем, что она еще до интервью встречалась с этой журналисткой.
      - Я тоже волновался поначалу, - согласился Меррит. - Новее прошло замечательно, как для нее, так и для нас. Как сказал Джордж, от этого интервью никакого вреда.
      И президент исподлобья взглянул на Спенсера.
      - Поживем - увидим. - Многозначительно произнес главный советник.
      - Ну хорошо, кто он?
      - О ком вы? - не поднимая глаз, спросила Барри.
      На полу перед ней лежали телефонограммы, визитки, открытки, письма от телезрителей, и все - по поводу сериала о СВДС. Она и представить не могла, что ее передача вызовет такой общественный резонанс.
      - А ты скрытная, Барри. Решила не распространяться об этом...
      Наконец журналистка подняла голову.
      - О Боже!
      На пороге стояла секретарша отдела новостей с огромной корзиной цветов, из-за которых ее почти не было видно.
      - Куда поставить?
      - Ух ты... - Как всегда, стол Барри был завален разными бумагами и представлял собой отнюдь не самое безопасное место. - Думаю, лучше всего на пол.
      Опустив корзину, секретарша выпрямилась.
      - Кто бы он ни был, пусть даже чистый крокодил внешне, выложить кучу баксов за цветы - это я тебе скажу не хухры-мухры! Он явно к тебе неравнодушен.
      Барри развернула открытку, вложенную в букет, и заулыбалась.
      - Я бы тоже так подумала, но он женат.
      - Все они женаты, ну и что?!
      Барри протянула женщине открытку. По мере того как секретарша читала написанную от руки записку, глаза ее становились шире и шире. Под конец она даже взвизгнула, чем привлекла внимание коллег, находящихся в этом огромном помещении.
      Барри взяла открытку и, обращаясь сразу ко всем, произнесла:
      - Это всего-навсего знак признательности со стороны нашего президента; он превозносит мой талант и способность проникать в суть дела, хвалит за великолепный сериал и благодарит за исполненный гражданский долг.
      - Еще одно слово, и меня стошнит, - бросил присутствующий здесь Хови.
      Барри засмеялась и вложила открытку обратно в конверт. Когда-нибудь она покажет ее своим внукам.
      - Ты просто завидуешь и злишься, что я, в отличие от тебя, знакома с Мерритами.
      Собравшиеся стали медленно расходиться, кто-то разворчался, что, мол, некоторым везет в этой жизни.
      Оставшись одна, Барри сняла трубку и набрала номер. Тихим голосом она спросила:
      - Ты свободен сегодня вечером?
      - Ты серьезно?
      - Холодильник пустой?
      - Нет, есть два бифштекса.
      - Я принесу вина. - Она взглянула на букет. - И цветы. Жди, через полчаса буду.
      Глава 5
      Ты сказала, что будешь через полчаса!
      - Не порти мне настроение, лучше руку подай. - Барри бережно держала в руках президентский букет, две бутылки вина и бумажный пакет с продуктами.
      - Ты что, обокрала свежую могилу? - спросил Дэйли Уолш, глядя на цветы.
      - Очень остроумно, - язвительно заметила Барри. - На-ка, почитай.
      Он вынул из букета открытку и, прочитав, присвистнул.
      - Впечатляет!
      Она весело улыбнулась.
      - Что и следовало ожидать.
      - Какие у тебя планы?
      - Для начала "обмыть".
      - Прекрасная идея!
      Они вместе прошли на кухню - самое привлекательное место в этом исключительно уродливом доме.
      - Ну, как ты? - заботливо спросила она.
      - Как видишь, пока жив.
      Од на ко Тед Уолш, или, как его еще называли друзья, Дэйли, выглядел так, словно каждый вздох для него мог стать последним. У него была прогрессирующая эмфизема, вызванная бессчетным количеством выкуренных сигарет за то долгое время, что он обеспечивал население новостями.
      Закончив среднюю школу, он подрядился на работу в одну из ежедневных газет, отсюда и прозвище. Работал он много и на разных должностях, в результате чего стал шефом отдела новостей на телевидении города Ричмонда. Однако ему пришлось оставить этот пост в связи с болезнью.
      По возрасту ему еще не полагалось социальное обеспечение - возможно, он никогда ничего и не получит, - и потому жил он на скромную пенсию. Мясо уже почти разморозилось и лежало на разделочном столе. Пока Барри готовила ужин, Дейли, плеснув себе вина, наслаждался его букетом.
      Откатив переносной кислородный баллон, чтобы он не мешал Барри, Дэйли произнес:
      - У Кронкрайта сегодня будет праздник желудка. От таких костей с мясом и потенция повысится!
      - Вряд ли, он бесплоден.
      - О, я совсем забыл! Ты кастрировала даже его. Она раздраженно стукнула крышкой от сковородки по разделочному столу и повернулась к бывшему шефу.
      - Не заводись!
      - Но это правда. Ты открутила яйца всем мужчинам, с которыми встречалась. Таким способом ты стараешься оттолкнуть их от себя прежде, чем это сделают с тобой.
      - Я тебя не отвергала.
      - Я не в счет, - с трудом усмехнувшись, произнес Дэйли. - Во всяком случае, я слишком стар и болен и поэтому не представляю угрозы. А если серьезно, то тебе не следует тратить свои вечера на встречи со мной. Если ты считаешь, что я самый лучший на свете мужчина, то мне искренне тебя жаль.
      - Но я люблю тебя, Дэйли. - Она приблизилась и чмокнула его в щеку.
      - Выбрось это из головы. - Он мягко оттолкнул ее. - И смотри не пережарь мясо! Я люблю, чтобы с кровью.
      Барри не обращала внимания на его грубость. Их привязанность друг к другу была взаимной. В свое время они тяжело сближались, но теперь ничто не могло разрушить их дружбу. Он и достигли в общении такого уровня, когда неодобрение или осуждение равносильно выражению нежности.
      - Я двадцать лет жизни убил на сигареты, - заметил Дэйли после ужина, когда они пили кофе в спальне. Он откинулся в кресле, вставил две пластиковые трубочки, подсоединенные к переносному кислородному баллону, лежащему у ног.
      Барри, устроившись на диване поудобнее, подложила себе под голову подушку.
      - Недавно я встретилась с человеком, у которого был никотиновый приступ. Ты даже представить себе не сможешь, кто это!
      - Ну и кто же?
      - Это секрет.
      - Кому я расскажу? Кроме тебя, ко мне никто и не заходит.
      - Стоит тебе захотеть, и у тебя появилось бы множество друзей. Ты сам никого не приглашаешь.
      - Не выношу жалости!
      - Тогда хорошо бы примкнуть к кому-то.
      - Кто захочет проводить время с больными, которые всасывают воздух через трубочки?
      - Мы уже говорили об этом, - монотонно произнесла Барри. - Давай не будем снова поднимать эту тему.
      - Ладно, - проворчал он. - Кто он - этот загадочный курильщик?
      Поколебавшись, она ответила:
      - Наша первая леди.
      От удивления брови его поползли вверх.
      - Она нервничала перед тем, как дать интервью? - спросил он.
      - Нет. Это было в тот день, когда мы встретились с ней за чашкой кофе в ресторане.
      - Ну а теперь, после того как ты поговорила с ней с глазу на глаз, ты все еще считаешь, что она глупа?
      - Я никогда так не считала.
      Он пристально посмотрел на нее.
      - Ты частенько ее так называла, сидя именно на этом диване. Красавица из Миссисипи. Не ты ли придумала для нее такое прозвище? Раньше ты говорила о ней, как о женщине, у которой никогда нет своего, отличного от других, мнения. Говорила, что ее взгляды формировались мужчинами, перед которыми она преклонялась, то есть отцом и мужем. А еще ты не раз повторяла, что она пустая и скучная. Может, я что-то забыл?
      - Нет, конечно. - Барри вздохнула и рассеянно потянулась за кофе. - Я до сих пор так считаю, но в то же время мне ее очень жаль. Все-таки у нее умер ребенок.
      Барри задумалась, глядя в одну точку.
      - Ну и что?
      Вопрос Дейли заставил ее встрепенуться.
      - О чем ты? - спросила она.
      - Судя по всему, ты мучаешься какой-то очень важной проблемой. Я весь вечер ждал, что ты откроешься и выложишь мне все без утайки, но...
      Она могла скрыть свои переживания и эмоции от любого, включая и самое себя, но ничто не могло ускользнуть от острых глаз Дэйли. Когда она оказывалась в затруднительном положении или находилась в стрессовом состоянии, он своим внутренним радаром всегда улавливал изменения в ее настроении. Благодаря этой своей способности он и стал великолепным репортером.
      - Я не знаю, что это, - честно призналась она. - Это как...
      - Зуд. Как будто хочется чесаться.
      - Да, что-то наподобие.
      - То есть ты хочешь сказать, что ходишь вокруг да около, но только непонятно, около чего?..
      Дэйли, сидя в кресле, наклонился вперед, и глаза его зажглись жизнью. Щеки порозовели, он выглядел лучше, чем в прошлый раз, если можно так сказать, учитывая всю тяжесть его болезни.
      Барри стало как-то не по себе. Возможно, в этой истории ничего особенного не было, и поэтому Дэйли мог сильно разочароваться. Но, с другой стороны, что плохого, если она поделится с ним своими мыслями? Возможно, Дэйли сможет что-то разглядеть, а нет - так прямо скажет об этом.
      - Сериал о СВДС вызвал большой интерес к проблеме со стороны общественности, - начала она. (Благодаря спутниковому телевидению сериал был показан на всю страну.) - Карьера обеспечена, - отозвался Дэйли. - Что ты и хотела, разве нет? Ну так что тебя волнует? Она посмотрела на свой уже остывший кофе и продолжила:
      - Впервые встретившись с ней, я почувствовала, что она в чем-то винит себя, и мне пришлось ее успокаивать. Разве она виновата в этой смерти - уж так случилось. Она как-то странно отреагировала, просто спросила: "Правда?" Этот вопрос и то, с какой интонацией она его задала, побудили меня заняться СВДС. На глаза мне попалась странная история о женщине, у которой было четверо детей, и все они умерли от этого синдрома. Впоследствии оказалось, что синдром здесь ни при чем.
      - У нее был.., как его...
      - Синдром Мюнхгаузена, - подсказала Барри. - В настоящее время расследуются несколько случаев такой детской смертности во время сна. Матерей обвиняют в убийстве их собственных детей, а они делали это ради того, чтобы привлечь к себе внимание. - Глубоко вдохнув и задержав дыхание, она посмотрела на Дэйли.
      Выдержав ее взгляд, он наконец произнес:
      - Ты полагаешь, что первая леди Соединенных Штатов Америки убила своего ребенка?
      Барри поставила кофейную чашечку на столик и поднялась.
      - Я этого не говорила.
      - Но прозвучало именно так.
      - Я вовсе не это имела в виду, Дэйли. Клянусь!
      - Тогда почему ты такая озабоченная сегодня?
      - Не знаю! Но что-то здесь не так. - Она снова опустилась на диван и обхватила голову руками. - За последние несколько недель я дважды встречалась с Ванессой Меррит. Во время первой встречи она вела себя как наркоманка. Казалось, эта женщина находится на грани нервного срыва. А в день интервью она была совершенно другим человеком. Высокомерная.
      Спокойная. Правильная. Каждое движение выверено, каждое слово продумано.
      - Интервью получилось хорошим.
      - Бесстрастное интервью, Дэйли, и ты это знаешь. - По выражению столица Барри поняла, что он согласен. - Это интервью с миссис Меррит замышлялось самым ярким эпизодом во всем сериале, а оказалось самым неинтересным. Она смотрелась неестественно! Если бы во время нашей первой встречи она вела себя так же, то я, возможно, ничего и не заметила бы, но этот контраст между первой и второй Ванессой Меррит был просто ошеломляющим!
      - Думаешь, она перед интервью чего-то наглоталась? - недоуменно спросил Дэйли.
      - Возможно. Мне показалось, что во время приема миссис Меррит находилась под воздействием лекарств или же была просто пьяна. Великолепна, как всегда, и в то же время какая-то рассеянная... Почти... Ну не знаю.., боюсь... президент отнесся... - Она запнулась. - Ладно, это уже другая тема. В общем, Меррит приветствовал меня так, словно мыс ним давным-давно знакомы. Мне, конечно, польстило внимание с его стороны, но все это как-то странно. Он одинаково одобрительно отозвался о сериале как до, так и после его выхода в эфир. Опять же эти цветы... Наверное, цена букета нанесла невосполнимый урон национальному бюджету.
      - Значит, все твои измышления несостоятельны? Он бы изменил свое отношение к тебе и к твоему "произведению", если бы фильм выставлял его жену в неприглядном свете.
      - Просто удивительно! Я уже давно не давала материалов о Белом доме, и вдруг теперь, после показа моего фильма, мы с президентом становимся хорошими друзьями. С чего бы это?!
      - Все очень просто, Барри. На будущий год состоятся президентские выборы, он хочет быть переизбран на новы и срок. И потому надо задобрить журналистов, а ты ведь из этой братии. Победишь в прессе - выиграешь на выборах.
      С Дэйли трудно не согласиться. Дэвид Меррит еще тогда, когда впервые избирался в конгресс, уже знал, как расположить к себе средства массовой информации. Эта взаимная любовь продолжалась и во время его предвыборной кампании. Несмотря на то что пресса и телевидение по-прежнему благосклонны к нему, связь эта несколько ослабла. Впрочем, Барри Трэвис была мелким репортером и не имела практически никакого влияния. Почему же в таком случае он выказал ей свое расположение?
      После первой встречи с Ванессой Меррит голова ее раскалывалась от головоломок и загадок, невозможно было сосредоточиться ни на одной из них, ибо в каждой чувствовалась опасная западня.
      - Возможно, я и проигнорировала бы эти нестыковки и продолжала бы спать по ночам спокойно, - отозвалась девушка. - Однако меня смущает одно обстоятельство: после интервью Ванесса крепко меня обняла. Меня!
      - Просто-напросто хотела поблагодарить.
      - Нет, это был предлог.
      - То есть?
      - Обняв, она шепнула мне на ухо так, что никто не мог услышать: "Барри, пожалуйста, помоги мне. Разве ты не понимаешь, что я пытаюсь тебе сказать?"
      - Черт!
      - Я совершенно точно знаю, Дэйли, что это был первый и единственный раз, когда она осмелилась на эмоции. В голосе ее звучало отчаяние! Как думаешь, что она имела в виду?
      - Откуда, черт подери, мне знать? Это могло, например, означать: помоги моему мужу остаться на второй срок. Или: помоги обратить общественное сознание к проблеме СВДС. Или: помоги мне преодолеть мое горе. В этой фразе либо заключено очень многое либо ничего.
      - Ничего так ничего, - подхватила Барри. - В любом другом случае факты могут оказаться взрывоопасными.
      Он покачал головой.
      - Не верю. Зачем ей убивать своего ребенка, да еще если он такой долгожданный?
      - Мы вроде уже выяснили это: синдром Мюнхгаузена!
      - Вряд ли, - возразил он. - Женщины, страдающие этим расстройством, как правило, жаждут симпатии и внимания. Ванесса Меррит привлекает куда больше внимания к своей персоне, чем любая другая женщина на земле.
      - А как насчет внимания одного-единственного, которого следует иметь в виду в первую очередь?
      - Президента? Думаешь, она, ощутив себя заброшенной, пыталась таким образом обратить на себя внимание?
      - Почему бы и нет?
      - Маловероятно.
      - Но возможно, - вздохнула Барри. - Вспомни всеобщую симпатию к Джеки Кеннеди, когда умер ее малыш Патрик. На нее чуть ли не молились! Икона да и только.
      - На то была масса других причин, а отнюдь не смерть ребенка.
      - Тем не менее именно эта трагедия способствовала созданию ореола вокруг ее имени. Возможно, нынешняя первая леди хотела бы создать что-то подобное и вокруг себя.
      - Следующую версию, - произнес Дэйли, сопровождая фразу резким взмахом.
      - А что, если один из супругов вирусоноситель? Ребенок мог быть инфицирован. Миссис Меррит рисковала быть униженной, если бы об их сексуальной жизни узнал весь мир.
      - Опять маловероятно, - покачал головой Дэйли, - ибо носителя вируса вовремя выявили бы, например, в период беременности Ванессы. Президент прошел медосмотр. К тому же такого рода секреты не долго остаются в тайне.
      - Наверное, ты прав, - немного подумав, произнесла она. - Мы явно проглядели что-то очевидное. Что, если мотивом ее поступка послужила обыкновенная, накапливаемая ежедневно злоба? Она производит впечатление женщины, которая привыкла все делать по-своему и не терпит отказов.
      - Ну и что дальше?
      - Она убила своего сына, тем самым наказывая президента за его любовные связи.
      - За слухи о любовных связях.
      - Перестань, Дэйли, - вздохнула Барри - Ни для кого не секрет, что он слаб по части женского пола. Пусть даже его еще ни разу не застукали в постели с какой-нибудь голой девицей.
      - А поскольку этого не произошло и вся творческая бригада передачи "Шестьдесят секунд" вместе с Майком Уолсом еще не запечатлела сие на пленку, то все, что говорят о президенте, остается слухами.
      - Миссис Меррит должна знать.
      - Ну конечно, знает. Впрочем, будет притворяться, что знать не знает, как и любая другая жена государственного деятеля, муж которой ей изменяет.
      - И тем не менее я считаю, что мотивация таких женщин достаточно сильна. Дэйли задумчиво произнес:
      - Барри, эта история привлекла к тебе большое внимание. Положительное на сегодняшний день.
      - Этот успех для меня ровным счетом ничего не значит.
      - Ой ли?! Сериал был так хорош, что временно оттеснил на второй план другие важные события. Ты заслужила всеобщее признание, но остерегайся оказаться прожорливой. Ты в самом деле не искусственно разжигаешь свой неожиданный интерес, выдумывая новую историю? Возможно, таким образом ты хочешь вырваться из плена профессиональной безызвестности?
      Ответ уже готов был сорваться с ее языка, но она почему-то еще раз все проанализировала. Подгоняла ли она факты и обстоятельства под свои собственные цели? Придала ли своей объективности амбициозный оттенок? Может, вместо того чтобы открыть новые волнующие истории, она ухватилась за старую, сделав неверное заключение?
      - Нет, я взглянула на этот случай объективно и со всех сторон. Женщина потеряла ребенка, и в этой связи мои симпатии на ее стороне. Но так ли уж невозможно, что вместо жертвы безжалостного рока она стала жертвой необъяснимой злобы, которая вынудила ее совершить ужасное преступление? Именно этот вопрос засел у меня в голове, и я никак не могу найти вразумительного ответа. Все очень сомнительно с самого начала, - продолжила Барри после долгой паузы. - Почему она позвонила и пригласила меня на встречу? Она никогда не делала этого ни с одним из знакомых мне журналистов. А во время нашей беседы у меня сложилось впечатление, что она пыталась сообщить мне что-то, о чем никак не могла заявить. Что, если это "что-то" было признанием? Она еще помолчала, потом снова заговорила.
      - Не будь она первой леди, я не стала бы ждать так долго, а давно бы уже приступила к расследованию. Я считаю, что надо копнуть поглубже. И как бы банально и высокопарно это ни звучало, я должна сделать такой шаг ради нашей страны.
      - Ну ладно, - откликнулся Дэйли. - Позволь задать тебе всего лишь один вопрос.
      - Валяй.
      - Что, черт подери, ты тут делаешь?
      Глава 6
      После недели усердной и безуспешной работы Барри немного поостыла. Результаты поиска причин смерти Роберта Раетона Меррита разочаровали ее.
      Она исследовала каждый возможный вариант, который ранее обсудила с Дэйли, но это ни к чему не привело. Ситуация складывалась веселенькая: дело требовало более глубокого расследования и потому всеобщей огласки.
      Вдобавок ко всему положение усугублялось состоянием здоровья Хови - у него опять обострилась простата, и он, конечно же, не упустил возможности поведать Барри самые противные подробности, - и поэтому он был сварливее, чем прежде. Снедаемый завистью, Хови поручал теперь Барри готовить такие репортажи, от которых отказывались все остальные журналисты, а затем пускал их в эфир в самое неудобное время. Она без разговоров бралась за работу и старалась как можно быстрее справиться, чтобы всю себя без остатка посвятить единственной загадке, которая по-настоящему ее волновала.
      Версия о том, что первая леди задушила своего ребенка, тоже казалась не правдоподобной. Наказание за измену? Публичная смертная казнь? Пожарные меры?
      У Барри начались психические расстройства. Иногда ей казалось, что она превращается в Ванессу Меррит, и это ее пугало. Ей слышались разные голоса, она искала скрытый смысл в любом явлении. Надо было выбросить эту историю из головы и сконцентрировать все свои усилия на поручениях Хови. Ведь ее звезда, вспыхнувшая после выхода сериала, могла в любой момент трансформироваться в черную дыру, способную погубить и ее, и ее карьеру.
      Но она не сдавалась, не в силах забыть о происшедшем. Что было бы, если бы Бернштейн и Вудворт после ряда неудач в свое время отказались от Уотергейтского дела?!
      Сидя за рабочим столом, Барри изучала сделанные ею записи, пытаясь по-новому взглянуть на волнующую ее тему, как вдруг раздался голос редактора вечерних новостей.
      - Привет, Барри. Ты уже подготовила сегодняшний репортаж?
      - А что случилось?
      - Какой-то шум в микрофоне. Хови настаивает на прямом эфире.
      Она взглянула на настенные часы. До прямого эфира восемь минут.
      - Вы, видимо, не обратили внимания, но сегодня во время съемок я вымокла до нитки. Волосы до сих пор мокрые!
      - Ваши глаза компенсируют все... - Его жест был весьма красноречивым. - В любом случае или вы выйдете в эфир, или конец всему... Хови говорит, что для вас как для новой звезды это огромный шанс.
      - Мне не нравится такой подход, но ради спокойствия в коллективе, я согласна. - Она взяла со стола сумочку. - Если меня будут искать, я в женском туалете.
      - Я стану молиться о чуде, - кивнул редактор, когда Барри проходила мимо.
      После передачи Барри вернулась на свое место и стала просматривать поступившие на ее адрес сообщения. Какой-то чудак просил ее срочно помочь, ибо несколько лет назад он стал принимать слабительное, от которого у него возник хронический запор, и сейчас он предъявлял претензии создателям этого лекарства. Было еще несколько подобных писем, заинтересовало ее лишь одно. Оно пришло от Анны Чен, ее информатора из окружной больницы.
      - Анна?
      - Привет.
      Голос Анны звучал приглушенно и боязливо. Барри подумала, что ей не следовало называть Анну по имени: та и так узнала бы ее голос. Журналистка машинально приготовила блокнот и карандаш.
      - Помните то дело, о котором мы разговаривали несколько дней назад? спросила Анна.
      - Да.
      - Так вот, нет ни одной копии.
      - Ясно. - Барри замолчала, чувствуя, что та должна сказать что-то еще.
      - Этой процедуры не было.
      У Барри учащенно забилось сердце.
      - Не было? Это.., ну.., необязательная процедура? То есть в связи с необычными обстоятельствами?..
      - Мы всегда делаем это, но в данном конкретном случае лечащий врач решил, что нет никакой в том необходимости, дал указания, и процедуру отменили.
      Доктор Джордж Аллан - личный врач президента дал распоряжение не проводить аутопсию. Барри с силой надавила на карандаш, стержень сломался.
      - Вы уверены?
      - Мне надо идти.
      - Еще несколько вопросов!..
      - Извините.
      Анна Чен повесила трубку. Барри засунула исписанный листок в сумку и, схватив плащ и зонтик, устремилась к выходу.
      Анна Чен, конечно, не обязана ждать ее в своем кабинете в больнице, и тем не менее Барри была сильно разочарована, обнаружив, что света в комнате нет и дверь заперта. По пути к машине она достала сотовый телефон.
      - У тебя есть телефонный справочник? - спросила Барри, как только в трубке раздался голос Дэйли.
      - И тебе добрый вечер.
      - Не до любезностей?
      Он сразу же все понял и спросил:
      - Метро? Отсюда начать?
      - Да. Найди лист с фамилией Чен. Анна Чен.
      - Кто она?
      - Не могу сказать.
      - О? Информатор. Что случилось?
      - Слишком долго объяснять по телефону.
      - Видел тебя в вечерних новостях, - бросил Дэйли. В трубке было слышно, как он листал страницы справочника.
      - Как я выглядела?
      - Бывало и хуже.
      - Это плохо?.. Ну что, нашел?
      - Анны нет, но есть А. Чен.
      - Диктуй скорей. Телефон и адрес, пожалуйста.
      ***
      Служащая больницы проживала в недавно отреставрированном здании в богатом районе города. В доме не было лифта, и Барри пришлось подниматься на третий этаж пешком. Чтобы не дать возможности Анне Чен отказаться от встречи, Барри не стала предупреждать ее заранее. Подойдя к двери и услышав звук работающего телевизора, она успокоилась.
      Барри позвонила в дверь. В тот же момент телевизор отключили. Журналистка почувствовала, что ее разглядывают в дверной глазок.
      - Пожалуйста, Анна. Нам надо поговорить. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем послышался звук открывающегося замка и дверь приоткрылась, насколько это позволяла цепочка, - хозяйка предусмотрительно не сняла ее. Сквозь образовавшуюся щель Барри увидела только половину симпатичного лица Анны.
      - Что вы тут делаете? Вам не следовало сюда приходить.
      - Ну раз уж пришла, могу войти?
      - Что вы хотите?
      - Что хочу? И вы еще спрашиваете? Я хочу узнать, почему отменили аутопсию...
      - Я закрываю дверь. Пожалуйста, не беспокойте меня больше.
      - Анна! - Барри заклинила дверь своей ногой. - Я ничего не понимаю! Позвонить мне, обрушить на меня информацию, а затем так просто...
      - Не понимаю, о чем вы.
      Барри недоверчиво взглянула ей в глаза.
      - Анна, что происходит? Я не могу... И вдруг все стало ясно: в красивых миндалевидных глазах женщины застыл страх.
      Снизив голос до шепота, Барри спросила:
      - Вас проинструктировали не разговаривать со мной?
      - Пожалуйста, уходите.
      - Кто-нибудь предостерегал вас? Вам угрожали? Кто, Анна? Ваше начальство в больнице? Доктор Аллан? - Барри продолжала настаивать, правда шепотом. - Ваше имя не будет упомянуто. Вы ведь мой информатор. Клянусь! Просто кивните мне головой, и все. Доктор Аллан дал указание отделу по расследованию причин насильственной и скоропостижной смерти не проводить аутопсию? Это распоряжение поступило лично от президента?
      Перепугавшись до смерти, молодая женщина снова попыталась закрыть дверь, зажав, словно в тисках, ногу Барри.
      - Анна, пожалуйста, скажите все, что знаете.
      - Я ничего не знаю. Уходите. Оставьте меня в покое!
      Женщина всем телом навалилась на дверь, пытаясь закрыть. Барри благоразумно убрала ногу. Она все еще стояла на лестничной площадке и, разглядывая дверь с номером ЗС, размышляла о том, кто заставил молчать Анну Чен. И почему.
      Ванесса Меррит выключила телевизор в своей спальне. Чуть раньше, переключая каналы, она обнаружила вечерние новости с Барри Трэвис. И почему эта девчонка была такой глупой? Почему не восприняла намек?! Впрочем, Ванесса успокоилась и даже обрадовалась этому обстоятельству.
      В душе ей хотелось, чтобы все осталось в тайне, но, с другой стороны. Ванесса не знала, как долго еще сможет скрывать это, боялась, что ее же секрет убьет ее.
      Ванесса налила себе еще бокал вина. К черту все эти замечания доктора, отца и мужа! Откуда им знать, что ей делать и чего не делать? Они и представить не могут, как она страдала! Они все объединились против нее. Они...
      Она не успела додумать, как мысль пропала. Что-то очень часто происходит подобное. Похоже, она не может сконцентрироваться даже на несколько секунд.
      О чем она думала?
      О ребенке, да. Всегда. Но было еще что-то...
      Она снова взглянула на экран и сразу вспомнила. Барри Трэвис. Глупая сучка. Почему она ничего не сделала? Не поняла намека? Или поняла, но слишком испугалась и не стала действовать? Глупая, трусливая? Как бы то ни было, результат один и тот же. С этой стороны ждать помощи не от кого.
      Раньше Ванесса думала, что самым лучшим выходом из положения было бы использовать на своей стороне журналиста. Идея эта родилась, когда она увидела Барри на недавней пресс-конференции на восточной лужайке Белого дома. Разве не эта женщина поведала миру о "смерти" судьи Грина? Разве не она задала на пресс-конференции немыслимо глупый вопрос, который вызвал шквал хохота?
      Барри Трэвис со своей репутацией простофили как нельзя лучше подходила для целей Ванессы, которая хотела ограничиться несколькими намеками этой безответственной на первый взгляд журналистке, с тем чтобы та в дальнейшем повсюду стала задавать нелепые вопросы. Те, кому нужно, смогут обо всем догадаться. Использовать более известных репортеров - значит подвергать себя опасности, а Ванесса хотела раскрыть свою тайну, но только без своего участия.
      Ванесса так надеялась! Барри Трэвис не оправдала ее надежд. Эта журналистка оказалась не только неосторожной, но и глупой.
      Куда теперь ей обращаться?
      По привычке Ванесса подошла к телефону.
      - Привет, папа.
      - Здравствуй! - сказал сенатор. - Я собирался звонить тебе чуть позже. Как дела?
      - Прекрасно.
      - Спокойный домашний вечер?
      - Дэвид готовит речь к очередному съезду профсоюзов. Я забыла, где он состоится.
      - Хочешь, чтобы я приехал и составил тебе компанию?
      - Нет, спасибо. - Она не смогла бы пить так много, если бы отец был рядом.
      - Дорогая, тебе не следует оставаться одной.
      - Дэвид возвращается ночью, но, несмотря на поздний час, обещал меня разбудить.
      После паузы, в течение которой она могла представить себе его недовольно сдвинутые брови, он сказал:
      - Может, тебе снова посетить своего гинеколога? Пусть пропишет тебе какие-нибудь гормональные препараты или что-нибудь еще. - Сенатор считал, что все женские болезни, случаются из-за несоответствия гормонов.
      - У Джорджа испортится настроение.
      - К черту Джорджа с его настроением! - выпалил отец. - Мы сейчас говорим о твоем здоровье. Джордж - прекрасный парень и, полагаю, весьма компетентен в таких вопросах, как боли в животе и грипп. Но тебе нужен специалист, тебе нужен психиатр.
      - Нет, папа, нет, он мне не нужен. Все под контролем.
      - Потеря маленького Роберта внесла хаос в систему твоего жизнеобеспечения.
      Ванесса осторожно отхлебнула, чтобы заглушить острый приступ жалости, вызванный его словами.
      - Дэвид не одобрит.
      - Сделаем конфиденциально. К тому же что плохого, если тебе окажут своевременную помощь? Я поговорю с Дэвидом.
      - Нет!
      - Девочка моя...
      - Пожалуйста, папа, не беспокой его! Я скоро приду в норму. Просто мне нужно больше времени, чем мы думали.
      Она заручилась его обещанием не давить на Дэвида по поводу ее здоровья.
      Чтобы успокоить себя, проглотила таблетку валидола и запила вином. Затем прошла в ванную и переоделась в ночную рубашку, сверху накинула халат. Потом легла в кровать и попыталась читать новый бестселлер - все вокруг только о нем говорили, - но ей было трудно сконцентрироваться и следить за сюжетом, Ванесса уже собиралась положить книгу и выключить свет, как вдруг послышался стук в дверь. Она встала с постели и прошла через комнату.
      Открыла дверь.
      - Здравствуй, Спенс.
      - Ты спала?
      - Еще нет, но собиралась. - Она пригладила рукой волосы. - Что ты хотел?
      - Президент просил меня справиться, как ты себя чувствуешь.
      - Неужто? - отозвалась она с сарказмом.
      - Он сожалел о том, что вынужден был оставить тебя одну сегодня ночью.
      - Отчего эта ночь должна отличаться от других? Спенсер Мартин даже бровью не повел. Чтобы рассердить его, требовал ось гораздо больше, чем просто дерзость. Даже будучи чем-то раздражен, он все равно не подал бы виду. Специально тренировался.
      В администрации Никсона в свое время работал Гордон Лидди. У него на ладони был примечательный шрам - он держал руку над свечой до тех пор, пока не обуглилась кожа. И тем не менее Лидди уступал Спенсеру. От общения с Мартином волосы вставали дыбом. Вместе с тем он был бесценен для президента.
      - Могу я чем-нибудь быть полезен? - спросил он вежливо, вернее, абсолютно равнодушно.
      - А чем именно?
      - Все что угодно.
      - Не стоит беспокоиться.
      - Это не беспокойство, уверяю тебя. Как ты себя чувствуешь?
      - Превосходно, черт подери. А как себя чувствуешь ты?
      - Ты расстроена, позволь мне позвать доктора Аллана.
      - Он мне не нужен! - выкрикнула Ванесса. - Все, что мне нужно... - Она выдержала паузу, чтобы собраться с духом. - Все, что мне нужно, так это то, чтобы все эти люди вокруг осознали, что у меня был сын, а сейчас он мертв.
      - Все осознают это. Ванесса. Сколько можно жить этим? Ну что это даст постоянно возвращаться к факту, что твой сын?..
      - Ты, ублюдок! Называй его по имени. - Она стремительно двинулась вперед и схватила его залацканы пиджака. - Вам с Дэвидом трудно называть его по имени, так ведь? Совесть не позволяет, да?! - Она перешла на крик. - Ну, скажи! Прямо сейчас!
      В комнату стремительно ворвался агент Секретной службы.
      - Что-то случилось, мистер Мартин?
      - Первая леди плохо себя чувствует, - отозвался тот. - Немедленно вызовите доктора Аллана.
      Спенсер увлек Ванессу в комнату и закрыл дверь.
      - Собираешься запереть меня в комнате. Спенсер?
      - Не совсем. Ты хочешь устроить спектакль на глазах у обслуживающего персонала? - спокойно откликнулся он.
      Ванесса молча подошла к столику и с вызовом налила себе еще вина. До прихода доктора она уже успела осушить бокал и налила еще.
      - Она пьяна, Джордж, - заметил Спенсер. Ванесса оттолкнула доктора, когда тот попытался осмотреть ее.
      - Вам нельзя так много пить во время лечения, - заметил он.
      Затем Спенсер обратился к нему с просьбой дать ей что-нибудь успокоительное, чтобы она замолчала.
      - Хорошо бы не делать этого. Для того чтобы лечение оказалось эффективным, я должен увеличить дозу.
      - Меня не волнует, что вы должны делать, - стальным голосом произнес Спенсер. Ванесса, засучив рукав, обнажила руку.
      - Дайте мне этот чертов наркотик! Только во сне я чувствую себя спокойно. А сейчас, как правильно заметил Спенсер, я не спала, а всего лишь напилась.
      В тот момент, когда лекарство подействовало, в комнату вошел Дэвид. По всей видимости, он был взбешен той сценой, которая произошла в его отсутствие.
      "Все чертовски плохо, мистер президент", - подумала Ванесса, не в состоянии что-либо произнести. Глаза ее медленно закрылись, она почувствовала, что проваливается в сон.
      Дэвид, Спенсер и доктор Аллан возбужденно разговаривали около ее кровати. Перед тем как забыться, она словно издалека услышала слова Спенсера:
      "Нельзя позволить этому продолжаться".
      Она мечтала о сладостном забвении, но сейчас жал ела об этом.
      Ванесса спала мертвым сном, когда они вернулись за ней перед рассветом.
      Глава 7
      Закончив телефонный разговор с Барри Трэвис, президент Меррит посмотрел на своего советника и спросил:
      - Что думаешь?
      Спенсер Мартин через селекторную связь слышал каждое слово их диалога.
      - Она настаивала, но вы прекрасно справились, - заметил он. - Отклонили все ее просьбы, причем весьма грациозно. Этот ее звонок прошел через Далтона?
      - Да.
      - Тогда совсем хорошо, что вы отказались лично. Она, видимо, посчитала естественным просить теперь вас об эксклюзивном интервью по поводу вашей избирательной стратегии. Они с Ванессой пока еще у всех на слуху, и вы правильно сделали, что послали ей цветы. Само собой разумеется, по мнению журналистки, что она отныне вхожа в Овальный кабинет.
      Дэвид Меррит застыл у окна, глядя на аккуратно подстриженный газон Белого дома. Вдоль железного забора выстроились посетители традиционной экскурсии, во время которой они с глупым видом будут рассматривать кухонную посуду бывших президентов.
      Мэррит втайне презирал американский народ, но ему нравилось быть его президентом, и одна только мысль, что после второго срока придется покинуть это место, приводила его в отчаяние. Ему и в голову не приходило, что он не будет избран повторно. Иначе и быть не могло - этот пункт значился в его личной программе, которую он составил для себя еще в Билокси. И он достигал намеченной цели, пусть и с некоторыми корректировками. Ничто не может воспрепятствовать восхождению Дэвида Малькомба Меррита. Ничто.
      Словно читая его мысли, Спенсер произнес:
      - Странно только, почему она в конце разговора спросила о Ванессе.
      - Сегодня все вокруг обеспокоены состоянием здоровья моей жены. Было бы подозрительно, если бы она не поинтересовалась.
      - Похоже, что так, - сказал Спенсер. Некоторая неуверенность в голосе заставила президента с недоумением взглянуть на своего советника.
      Спенсер пожал плечами и пояснил:
      - А все потому, что несколько недель Барри Трэвис нигде не показывалась, теперь же, куда ни посмотри, всюду она. - Он понизил голос. - И о чем только думала Ванесса, когда выкинула такой фокус?
      И почему эта журналистка все еще "голодна"? Я смог бы понять, почему она сует свой нос в окружную больницу, если бы это было до выхода сериала, но сейчас?!
      - Меня это тоже несколько тревожит, - согласился с ним Меррит. - Ее информатор из этой больницы поняла, что совершила ошибку. Полагаю, Трэвис нелегко теперь будет найти нового информатора.
      Барри Трэвис считала, что ее источники хорошо засекречены, однако для людей Спенсера преград не существовало. Президент не интересовался, каким способом или под чьим давлением Анна Чен проговорилась и сделала достоянием гласности конфиденциальную информацию. Единственное, Спенсер заверил его, что все под контролем - а раз он сказал, то, значит, так оно и было.
      В таких делах на Спенсера можно было положиться. Всякий раз, стоило возникнуть какой-нибудь проблеме, как он уже был тут как тут. Ему не надо было напоминать или объяснять суть вопроса, он принимал решения сам, в отличие от их друга Грэя Бондюранта, который по любому поводу требовал разрешения начальства.
      В интересах дела Дэвид Меррит поощрял инициативу. Если выгода предпринимаемого шага вступала в конфликт с честью, то он отдавал предпочтение первому. Для Грэя же честь была превыше всего.
      - По-видимому, Барри Трэвис весьма усердная журналистка. Сейчас у нее есть пятнадцать минут на телевидении, и она, пребывая на гребне славы, пытается раздвинуть эти границы. К сожалению, Трэвис становится неудобной, усмехнувшись, произнес президент. - Впрочем, она недостаточно умна, чтобы хоть как-то навредить.
      - Не знаю, Дэвид. - Спенсер выглядел обеспокоенным. - Я думаю, она куда сообразительней, чем кажется. Если бы не эта оплошность, ее следовало бы считать сильным соперником. Такая цепкость говорит о сильном характере.
      - Или о безрассудстве и слепой амбиции.
      - В любом случае, продолжай она в том же духе, это здорово нам навредит.
      Меррит многозначительно взглянул на советника. Зачастую они прекрасно обходились без слов. Подобно истребителям горилл, пробирающимся сквозь враждебные джунгли, они могли общаться, не произнося ни слова, а только глазами предупреждать друг друга о грозящей опасности. Сейчас именно такой случай.
      - Если решишься на это, Спенсер, то будь на высоте.
      - Не волнуйся, Дэвид.
      ***
      Барри невидящим взглядом уставилась в свои записи, которые сделала во время телефонного разговора с президентом. Не было ни одного слова или какой-либо интонации в голосе, за что можно было зацепиться. Их разговор походил на маленькую дружескую беседу. Он говорил вежливо, но решительно, когда отказывал ей в эксклюзивном интервью. Однако это обстоятельство нисколько не разочаровало и даже не удивило ее. Эксклюзив был всего лишь предлогом, основной целью этого звонка было добиться сведений о первой леди.
      Начиная с того ветреного, пасмурного дня, когда журналистка впервые встретилась с Ванессой Меррит за чашкой капучино, она не шла у Барри из головы. Но выяснить ничего не удалось. Пейджер молчал сутки напролет. Его номер знали только ее информаторы и Дэйли. Нарушив установленное однажды правило, она сама им позвонила. Никто ничего не знал. Что ж, значит, она заблуждается.
      И вдруг этот таинственный случай с Анной Чен. Она снова обрела уверенность.
      Потом состоялась пресс-конференция, на которой Далтон Нили объявил, что миссис Меррит вынуждена уединиться на неопределенное время. После этого шокирующего начала он зачитал заявление президента:
      "Сенатор Армбрюстер и я считаем, что обязанности Ванессы, как первой леди, не позволяют ей целиком и полностью восстановить свое здоровье после трагической смерти нашего сына. Ради семьи и ради страны она должна окрепнуть как физически, так и эмоционально, прежде чем снова начнет работать по своему изнурительному графику. С этой целью ей предоставлен продолжительный отпуск".
      Журналисты наперебой стали задавать вопросы. Выяснилось, что во время этого отпуска первая леди будет находиться под постоянным наблюдением доктора Аллана. Тот в свою очередь решительно опроверг слухи и подозрения в злоупотреблении алкоголем или чем-нибудь еще. Барри удалось, перекричав коллег, спросить, когда первая леди вернется. Ей ответили, что это слишком преждевременный вопрос.
      После этого Нили раздал охочим до "жареного" журналистам последнее сообщение о состоянии здоровья миссис Меррит. По словам доктора Аллана, она с пониманием отнеслась к необходимости отдохнуть. Этим утром, когда Барри разговаривала с президентом, тот поблагодарил ее за интерес, который она проявила к его жене, и пообещал передать первой леди все теплые слова, сказанные журналисткой во время беседы. Он, впрочем, заметил, что его супруга быстро поправляется - о большем прогрессе и мечтать не приходится.
      Все было так слащаво!
      - Черта с два, - пробормотала Барри. Что-то здесь не так. Она подошла к телефону и набрала номер.
      - Окружная больница. С кем вас соединить?
      - С Анной Чен, пожалуйста.
      - Мисс Чен здесь больше не работает.
      - Извините?
      - Мисс Чен здесь больше не работает. Возможно, вам поможет кто-то другой?
      - О нет. Спасибо.
      Барри попыталась дозвониться до Анны по домашнему телефону. Приятный компьютерный голос в ответ произнес, что этого номера больше нет в памяти. Меньше чем через пять минут Барри уже летела на своей машине к Анне Чен. На одном дыхании она взбежала по лестнице на третий этаж и нажала звонок на двери с номером ЗС. После нескольких попыток стало ясно, что квартира пуста.
      Расстроенная, она позвонила в дверь напротив. Прижав ухо к двери, Барри сначала услышала шелест приближающихся шагов, а затем чьи-то голоса.
      - Слышите меня? - сказала она, еще раз постучав в дверь. - Я разыскиваю мисс Чен.
      Соседом оказался молодой импозантного вида парень с длинными волосами, стянутыми сзади в пучок. На нем было узкое в обтяжку трико, а сверху, наспех заправленная рубашка. Заглянув ему через плечо, Барри увидела молодую девушку, с которой он развлекался прямо на полу.
      - Извините, что помешала...
      - Если вы разыскиваете Анну, то она съехала, - - сказал парень, которому не терпелось поскорее вернуться к своей подружке.
      - Когда?
      - Где-то на прошлой неделе. В пятницу или в четверг. До выходных, потому что управляющая в субботу пригнала рабочих, и они весь день убирались в квартире.
      - У вас есть...
      - Хотите спросить - ее новый адрес? Нет. Но она работает в окружной больнице.
      - Уже не работает.
      - Тогда я пас.
      ***
      - Спасибо, что пришел, Дэйли. - Барри распахнула дверь черного хода. Из кухни тянуло изумительным запахом.
      - Разве я мог отказаться от такого любезного приглашения? "Будь в семь. Начинаем ужинать".
      Дэйли подошел к плите и стал помешивать соус для спагетти. На нем был фартук, увидев который, Барри с трудом вспомнила, что его подарили ей пару лет назад, и с тех пор она им ни разу не пользовалась. Интересно, где же Дэйли удалось его разыскать.
      - Пахнет очень вкусно, - сказала Барри, отгоняя Кронкрайта. - Ты его накормил?
      - Он целиком заглотил недожаренный кусок мяса. - Дэйли отложил в сторону ложку и повернулся к Барри. - К чему такая конспирация - обходить дом по узким улицам, подворотням и входить через заднюю дверь?! Мы что, играем в шпионов?
      - Потом объясню.
      Настаивать он не стал. Поужинав, они помыли посуду и расположились в гостиной. Дэйли расслабленно опустился в глубокое кресло, Кронкрайт довольно положил голову на передние лапы, и только Барри тревожно ходила по комнате. Она дважды проверила, заперта ли входная дверь, плотно ли зашторены окна так, чтобы с улицы никто не смог разглядеть, что происходит внутри.
      - Что, черт возьми, происходит? - не выдержал наконец Дэйли.
      Она поднесла указательный палец к губам и жестом показала, чтобы тот молчал. Затем включила телевизор. Установив звук почти на максимум, Барри уселась на диван рядом с креслом, где расположился Дэйли.
      - Ты, конечно, скажешь, что я слишком драматизирую ситуацию, - начала она. - Но ты только представь - за мной следили! Мой телефон не работал весь вечер. С этого момента - никаких телефонных записей. И надо быть очень осторожным, особенно когда речь идет о Ванессе Меррит.
      Он кивнул в сторону телевизора.
      - Думаешь, в доме установили подслушивающие устройства? Я ничему не удивлюсь. - Рассказав ему об исчезновении Анны Чен, она добавила:
      - Я разговаривала с управляющей того дома. Она мне сказала, что Анна без всякого предупреждения подошла к ней, заплатила за аренду, собрала свои вещи и выехала.
      - У нее могла быть дюжина причин съехать оттуда: другая работа, другая квартира.
      - Она не оставила нового адреса ни в больнице, ни управляющей. Очень странно и нехарактерно для людей, переезжающих на новое место.
      - Возможно, таким образом она хотела хорошенько встряхнуть своего парня.
      - Она была напугана и отнюдь не своим бывшим ухажером. Сна боялась, что кто-нибудь застанет ее за разговором со мной. Кто-то узнал, что она мой информатор, и заставил ее замолчать.
      Дэйл и раскрыл было рот, но не произнес ни слова.
      - Почему не сделали аутопсию этому ребенку? - продолжила Барри. - Доктора Аллана не было рядом, когда тот умер. В случае неожиданной смерти закон предписывает провести аутопсию для выяснения причин случившегося.
      - Барри, речь идет о президенте и первой леди Соединенных Штатов Америки. В этом случае допустимы исключения.
      - Если бы твой ребенок внезапно умер без видимых причин, разве ты не захотел бы узнать, почему? Если Мерритам нечего скрывать, то почему они не согласились на аутопсию?
      - Масса людей не соглашается на аутопсию. - Дэйли махнул рукой. Следующий аргумент.
      - Я постоянно возвращаюсь к ее странным фразам. Может, их следует рассматривать, как признание?
      - Если она убила своего ребенка, то зачем ей в этом признаваться?
      - В глубине души она желает быть наказанной.
      - Знаешь, чем больше ты говоришь о ней, тем больнее она кажется.
      - А где она сейчас? - нетерпеливо перебила Барри. - В Белом доме? Личный катер Мерритов пару часов назад поплыл по реке Стенадо на юго-запад от Вашингтона.
      - Согласно официальному заявлению, она отправилась на отдых, - вставил Дэйли.
      - Если она всего лишь отправилась на отдых, другими словами здорова, то к чему такая секретность? Они даже не называют места, куда выехала первая леди.
      - Пожалуй, случись что серьезное, Клет Армбрюстер был бы рядом с дочерью, - согласился Дэйли. - Он бы положил ее в лучшую клинику страны и организовал всестороннее обследование. Ты разговаривала с кем-нибудь из его офиса?
      - Я пыталась, но, увы...
      - Скорее всего сенатор не дал бы своего согласия на такой продолжительный отдых, будь здоровье дочери под угрозой. Он бы из кожи вон вылез и добился для Ванессы лучшего лечения. Более того, - продолжил Уолш после паузы, - узнай сенатор, что его дочь совершила убийство, он бы с одинаковым рвением сначала придал дело огласке, а затем попытался бы защитить Ванессу. - Черт, - вдруг произнес Дэйли, - я стал думать, как ты.
      - Ты все еще пытаешься найти слабые места в моих рассуждениях! раздраженно воскликнула Барри. - Ты хочешь, чтобы я ошиблась.
      - Нет, я не хочу этого. Не хочу, чтобы произошло, как тогда с судьей Грином.
      - В этих делах нет ничего общего. Совсем ничего.
      - После серии неудач ты снова пытаешься завоевать доверие. Но только представь себе, что произойдет, если твоя версия просочится в прессу?
      - А ты можешь себе представить, как быстро я сделаю карьеру, если окажусь права?
      - Прежде чем фантазировать о своем шоу, лучше подумай, что у тебя есть. Только подозрение, Барри. Всего лишь подозрение, цена которому в журналистике равна нулю.
      - Ну уж нет, ничего подобного. - Она продолжала настаивать на своем. Каждое стоящее дело начинается с подозрения. Если у тебя хорошая интуиция, то она подскажет, что и где, даже если это не просматривается. Можешь мне не верить, Дэйли, но мои мотивы вовсе не эгоистичны. Я беспокоюсь за Ванессу. Я никогда не видела человека, у которого нервы были бы так напряжены. Возможно, она сделалась душевнобольной от горя. Вполне вероятно, что первая леди стала неудобна для Белого дома и ее захотели отправить подальше от людских глаз.
      - Думаешь, президент пошел на это против ее воли? - Гипотеза Барри казалась Дэйли нелепой. - Невероятно, не правдоподобно, разве нет?
      Затем он немного подумал и добавил:
      - С другой стороны, вокруг многое кажется еще не правдоподобнее. У власти своя, особая психология. История учит, что для некоторых все средства хороши, если способствуют продлеванию их власти. Полагаю, данный случай вполне вписывается в эту теорию: эмоционально неуравновешенную первую леди, которая может помешать переизбранию, насильно изолируют от окружающих.
      Барри вздрогнула.
      - Боже, час от часу не легче!
      - Это всего лишь теоретизирование, Барри.
      - Перестань поучать, - проворчала она.
      - Это моя работа.
      - Ты мне больше не начальник.
      - Верно. Я всего лишь твой друг. - Он сделал несколько глубоких вдохов. Общественность сейчас на твоей стороне. Но смотри, Барри, на этот раз будь внимательней.
      Ей не понравился его тон.
      - Настало время для психологии, Дэйли? Время заглянуть, что творится в голове у Барри?
      - Я уже знаю, чем ты живешь. Более существенно, что и ты это знаешь.
      - Тогда зачем обсуждать? - разозлившись, выпалила она.
      - Ты можешь, глядя мне в глаза, сказать, что мотивы, которые заставляют тебя заняться этим опасным расследованием, не имеют ничего общего с тем, чтобы завоевать внимание и получить одобрение тех двоих, которые...
      - Да, я могу, глядя тебе прямо в глаза, заявить это. К тому же при чем тут мои мотивы? Эта история должна быть предана огласке. Согласен?
      - Если, конечно, все это действительно имело место, - неохотно отозвался он.
      - Ну ладно, тогда перестань читать нотации, а лучше помоги.
      - Как?
      - С кем я могу поговорить? С сенатором Армбрюстером?
      Дэйли покачал головой.
      - Если даже он и поверит, то все равно будет до последнего вздоха защищать кампанию по переизбранию президента. Он политик до мозга костей и не станет вредить своему человеку из Белого дома, будь это даже Джек-Потрошитель. Тем более мужу его дочери. Ему практически без посторонней помощи удалось посадить в кресло президента Дэвида Меррита.
      - А кто еще знает Мерритов? Может, есть кто-то из его команды, кто сейчас по каким-либо причинам вышел из нее. Или кто-то, кто... - Внезапно ей в голову пришла идея. - Вот именно.., солдат, который спасал заложников!
      - Бондюрант?
      - Бондюрант! Да! Гарри Бондюрант.
      - Грэй - Верно, Грэй. Он был дружен с Мерритами. Возможно, он согласится поговорить со мной.
      Барри испытала чуть ли не физическую боль, когда услышала смех Дэйли.
      - С таким же успехом ты могла бы взять интервью у одного из тех, кто высечен на скале Рашмор. Они куда дружелюбнее и словоохотливее, чем Бондюрант, который расточает любезности, словно кобра.
      - Слушай, а он вообще-то откуда взялся? Дэйли пожал плечами.
      - Можно только догадываться об этом.
      - Он ведь не мог материализоваться из ничего, когда Меррит назначил его советником, - задумчиво произнесла она.
      - А выглядит именно так, - заметил Дэйли. - И Спенсер Мартин очень скрытен. Что о них известно? Кем они были до прихода в администрацию Меррита? Я думаю, что они сознательно поддерживают эту атмосферу таинственности.
      - Зачем?
      - Создают впечатление.
      - Что делал Бондюрант до той спасательной миссии?
      - Планировал ее, мне думается. Трое из них - Мартин, Бондюрант и Меррит прошли подготовку в морской пехоте. Из них троих только президент обладает изысканными манерами. Он политик от природы. Спенсер Мартин - хитрая бестия. Он в точности соответствует то и роли, которую сейчас выполняет. А Бондюрант... Он самый сложный из всех троих. Хочешь узнать правду? Он всегда внушал мне страх. Думаю, президент тоже его боялся.
      - Я считала, Меррит уволил его потому, что ему импонировала Ванесса. Дэйли громко фыркнул:
      - У тебя устаревшая информация! Где тебя носило, когда все это произошло? Совсем ведь недавний случай.
      - Хови рассердился на меня за что-то и, обвинив в плохом исполнении служебных обязанностей, надавал кучу заданий. Вот я и упустила из виду ответную речь Бондюранта, впрочем, знаю, что он выехал из Вашингтона.
      - В действительности ты мало что упустила. Бондюрант расстроил планы многим журналистам. Он избегал камер и отказывался давать интервью. Бульварные газеты печатали, как обычно, всякую чушь и не могли осветить событие правдиво.
      - А что было на самом деле?
      - Не знаю. Но если Меррит думал, что Бондюрант симпатизировал первой леди, тогда зачем было поручать ему эту спасательную миссию? Он сделал Бондюранта национальным героем. Ревнивый муж так бы не поступил, не правда л и?
      Дэйли многозначительно поднял указательный палец и продолжил:
      - Ты допустила еще одну неточность: президент не увольнял его. Впоследствии он просил Бондюранта занять ту же должность в Белом доме, однако тот, поблагодарив, ответил отказом.
      - Откуда тебе все это известно?
      - Ты не единственная, у кого есть информаторы. Пусть я и стою одной ногой в могиле, но другая все еще в состоянии разгуливать по некоторым местам в Вашингтоне.
      - Если ты такой всезнающий, то скажи, где сейчас находится Бондюрант?
      - Переехал куда-то на запад. В один из тех честных штатов.
      Глава 8
      Она зашла так далеко, что пригласила Хови на обед. И они завалились в его любимый ресторанчик. Барри не стала торопить своего начальника, позволив ему поесть, прежде чем заговорила о том, ради чего затеяла весь этот спектакль.
      - Хови, пожалуйста, дай мне "зеленую улицу". Всего на несколько дней.
      Он не спеша выпил стакан сока, затем отправил в рот последний кусок пиццы.
      - Поездки нынче дороги, сама знаешь. У нас нет лишних денег, - ответил он, пережевывая пищу.
      - Командировка за мой счет! Я сохраню все квитанции, и позже, при условии, что репортаж понравится, руководство канала сможет мне их оплатить.
      Она надеялась, что он оценит ее самоотверженность. Ей хотелось разрыть нечто исключительное, что могло бы наэлектризовать нацию. Барри казалось, что до цели осталось всего несколько шагов. И только ради этого она заставила себя пойти в ресторан с Хови Фриппом.
      Он пережевывал головку лука и размышлял вслух.
      - Куда поедешь?
      - Пока сказать не могу.
      - Интересно, куда едешь - не говоришь, что за историю собираешься выдать молчок, и после всего этого думаешь, что я вот так запросто тебя отпущу?
      Она понизила голос до шепота и, несмотря на исходящий от него едкий запах лука, придвинулась к нему поближе.
      - Все не так просто, - ответила она. - Если станет известно, что я занимаюсь этим делом, то может статься, что каждый, кто хоть немного знает об этом, окажется в опасности.
      - А почему ты не попыталась продать эту чепуху Эн-би-си? - спросил он. Наверняка кто-нибудь бы да нашелся и купил информацию.
      - Спасибо, Хови. Я так и знала. - Она протянула руку за сумочкой.
      Застигнутый врасплох, Хови зло прищурился.
      - Странно, что ты не рассердилась, - удивился он.
      - Теперь я могу с чистой совестью пойти к Дженкинсу. Мне не хотелось нарушать субординацию, поэтому сначала я обратилась к тебе. После того как ты отклонил мое предложение, стало ясно, что надо идти к Дж. М.
      Одно лишь упоминание имени генерального менеджера их телевизионного канала вселяло в Хови Фриппа ужас.
      - Дженкинс скажет то же самое, - произнес он, пытаясь держаться уверенно. - Эта твоя наглая просьба просто рассмешит его.
      - Сомневаюсь, - весело откликнулась Барри. - Не помню, говорила я тебе или нет о его записке в мой адрес.
      Хови снова прищурился.
      - Этакая яркая рецензия на мой сериал о СВДС, - продолжила она. - Он советовал мне чаще заниматься специальными репортажами, такими, как этот. Написал, что не стоит растрачивать мой талант на всякие чепуховые истории. А также заметил, что будет рад увидеть меня в качестве ведущей ток-шоу, где будут подниматься подобные проблемы. - Она сделала вид, что задумалась. Странно, я почему-то решила, что он уже сообщил тебе. Нет? Видимо, здорово занят и просто-напросто забыл.
      Она поднялась и сделала было шаг вперед, как вдруг Хови, недовольно буркнул:
      - Ладно, я подумаю.
      - Не стоит. В самом деле! Не бери в голову, я поговорю с Дженкинсом.
      - Постой! Погоди! Ну хоть минуту. Ты свалил эту новость мне на голову без всякого предупреждения!..
      Обещаешь, что эта история вызовет большой резонанс? - уточнил он.
      - Гигантский, - ответила она.
      Он подмигнул проходившей в этот момент мимо женщине и, взяв с тарелки еще один маринованный огурец, почесал у себя под мышкой.
      - Ладно, дам тебе несколько дней, - наконец согласился он. - Но тебе лучше меня не отталкивать.
      Барри содрогнулась при одной только мысли об этом.
      ***
      - Добро пожаловать в Пондероса! - проговорила Барри себе под нос, через открытые ворота направляясь к дому Грэя Бондюранта.
      Проделав весь путь под вымышленным именем, используя фальшивое удостоверение личности, специально изготовленное для нее бывшим мошенником одним из самых неприятных ее информаторов, - и везде расплачиваясь наличными, чтобы не оставлять следов, Барри поздним вечером добралась до места назначения. Она втайне смеялась над принятыми ею мерами предосторожности, но предпочла не рисковать.
      Даже по местным меркам считалось, что эта собственность Бондюранта на северо-западе Вайоминга была удалена от проезжих дорог. Одноэтажное здание, напротив - осиновая роща, которая только-только засверкала эффектными красками осени, ручей с чистой водой неподалеку.
      Дом был построен из камней и бревен. Закрытая веранда оптически увеличивала его. В загоне гарцевали три лошади, на заднем дворе располагался старый ангар, а рядом - открытый гараж с одиноким снегоходом внутри. Рядом с гаражом лежали аккуратно сложенные дрова. За исключением лошадей, никаких иных признаков жизни не было.
      Местность казалась суровой и устрашающей. Глядя на возвышавшиеся вокруг горы, Барри почувствовала себя маленькой и ничтожной. Грэй Бондюрант наверняка именно так ее и воспримет. Вылезая из арендованной машины, Барри на секунду задумалась, с чего начать знакомство. Из того немногого, что ей довелось услышать и прочитать о нем, стало ясно, что он вряд ли примет ее с распростертыми объятиями.
      Впрочем, она напрасно беспокоилась: его не оказалось дома. Она позвонила в дверь, затем громко постучала, но никто не отозвался. Черт! Она мысленно уже подготовила себя к встрече с этим бывшим морским пехотинцем, преодолела слишком много трудностей и затратила слишком много усилий, чтобы так быстро отступить.
      Надо дождаться возвращения хозяина. Барри прошла на веранду и уселась в кресло-качалку. Отсюда открывался захватывающий дух вид на Тентон. Здорово! Сидеть вот так, раскачиваясь в кресле, и созерцать великолепие окружающей природы!
      Через пятнадцать минут, оставив сумочку в кресле, она вернулась к входной двери. Так как гараж был открыт, ей пришла в голову мысль, что и дом может быть не заперт. Так оно и оказалось.
      Дверь вела прямо в жилые комнаты. Высокий потолок поддерживали необработанные балки, большую часть противоположной стены занимал огромный камин. Во всем чувствовалась крепкая мужская рука. Незанавешенные окна, грубый шерстяной ковер на полу... В комнате царила полнейшая тишина, не было даже слышно тиканья часов! Слабо пахло дымом и.., мужчиной.
      Этот запах был настолько силен, что Барри быстро огляделась, ожидая увидеть материализовавшегося из воздуха Бондюранта.
      Нещадно ругая себя за подобную глупость, она быстро пересекла гостиную и оказалась в огромной спальне. Здесь она снова увидела тяжелую мебель, а также кровать, которую постаралась не заметить. Сделав еще несколько шагов, Барри оказалась в ванной комнате.
      На полке над раковиной одиноко лежала зубная щетка. На вешалке висели полотенца, а на ручке двери - рубашка. Барри не удержалась и потрогала: хлопок. Ненакрахмаленная, удобная.
      В ванной в общем-то было чисто, впрочем, крышечка одеколона запылилась, видимо, им редко пользовались. Барри неудержимо захотел ось открыть зеркальный шкафчик, где хранились медикаменты, но она взяла себя в руки, посчитав, что это будет уже вторжением в личную жизнь.
      Она воспользовалась туалетом, а затем вымыла руки и вытерла полотенцем, висящим на вделанном в стену кольце. Полотенце было слегка влажным. Очевидно, не так давно он вытирал им лицо или руки. Девушка слегка смутилась и вновь почувствовала незримое присутствие хозяина.
      Видимо, на нее так подействовали тишина и одиночество.
      Барри снова пересекла спальню, собираясь уйти, как только раздобудет что-нибудь попить.
      Кухню она отыскала без проблем. В холодильнике стояло шесть банок пива и ни одной бутылки воды, ни одного безалкогольного напитка. Пришлось пить воду из-под крана, правда, открыв морозильник, она еще добавила в стакан несколько кубиков льда.
      Помня о своем намерении, она вышла на веранду. Бондюрант, конечно же, вернется до наступления темноты; если бы он уехал надолго, вряд ли бы оставил дверь открытой.
      Оранжевый закат сменился сумерками. На небе высыпали звезды. Барри, прожившая всю свою жизнь в городе, ни разу не видела такого огромного скопления! Прямо над головой находился Млечный Путь.
      С наступлением темноты сильно похолодало, она зябко поежилась. Хотелось спать. Она еще не привыкла к местному времени, и ее биологические часы показывали пять часов утра следующего дня.
      - Как глупо, - буркнула себе под нос Барри, стуча зубам и.
      Не дав себе времени передумать, она вошла в дом и плюхнулась на длинную софу. Через секунду, свернувшись калачиком, она уже крепко спала.
      Глава 9
      Бильярдные шары, столкнувшись, раскатились в разные стороны. Один из них упал в лузу, и тут же раздался резкий неприятный вопль Хови Фриппа:
      - Моя игра! Сколько?
      - Три.
      - Уф! Пятнадцать баксов. Может, еще партию?
      - Нет уж, спасибо. Ты меня обчистил. Хови взял протянутые ему три пятидолларовые купюры, сунул деньги в карман и хотел было сделать несколько самодовольных замечаний относительно своей выдающейся победы, однако, взглянув в глаза проигравшего, передумал.
      - По крайней мере можешь предложить мне выпить. - Бедняга чуть заметно улыбнулся.
      - Выпить? Да-да, конечно, - отозвался Хови. - Что будешь пить?
      Тот попросил водки со льдом. Хови сделал в баре заказ, затем вернулся к столику и поставил перед соперником рюмку водки и стакан со льдом. Себе Хови взял пива.
      - Я не могу здесь долго задерживаться, - произнес он. На самом деле ему хотелось уйти прямо сейчас, ибо человек заказал еще водки. Если так будет продолжаться, то от выигрыша Хови просто ничего не останется. - Мне надо быть на работе рано утром.
      Парень сделал маленький глоток.
      - Интересно, что у тебя за работа.
      - Тележурналист, - похвастался Хови, насыпая соль в свою кружку пива. Работаю на частной телестанции.
      - На телевидении?!
      - Нет, не в прямом эфире. Это работа для идиотов, говорящих голов. А я выдаю задания репортерам.
      - Значит, ты более или менее отвечаешь за то, что выходит в эфир?
      - Я полностью отвечаю за это. - Хови, подогреваемый интересом собеседника, стал не без хвастовства развивать тему. - Мне решать, кому из репортеров дать то или иное задание, какой репортаж зажать, а какой пропустить в эфир и на сколько времени. Я каждый день принимаю миллионы решений.
      - Очень ответственная должность!
      - Мне нравится, - признался Хови. Сидевший перед Хови был из тех, на которых Фрипп всегда хотел быть похожим. В какие-то моменты он даже верил, что оказывал на людей такое же влияние, какое этот незнакомец оказывал сейчас на него. Он оказался очень приятным собеседником: он сохранял спокойствие независимо от обстановки, не потерял самообладания даже после чувствительного поражения в трех бильярдных партиях. Такие парни возбуждают в женщинах страсть, а мужчины испытывают к ним боязливое уважение.
      - Ты, должно быть, в курсе всего, что происходит в мире, - заметил парень. - Самым первым узнаешь последние новости.
      - Вот именно.
      - Ну и что в мире новенького?
      Хови покопался в своей памяти в поисках чего-нибудь такого, что могло бы произвести впечатление на эту незаурядную личность.
      - Ммм, погоди-ка, дай вспомнить. Один из моих репортеров оказался поблизости во время той ночной стрельбы и заснял все это на видео.
      Парень чуть улыбнулся и взглянул на наручные часы.
      - Подожди, сейчас вспомню...
      - Ну ладно, мне понравилась наша игра. Пожалуй, я лучше двинусь.
      - А, вот - самое громкое, что нам удалось сделать за последнее время, это сериал о СВДС. Смерть в детской кроватке! - заявил Хови, надеясь снова привлечь его внимание.
      - Да?
      - Бренди! - выкрикнул Хови и продолжил. - Это была моя идея! Помнишь, что произошло с ребенком президента?
      - Да-а, трагедия.
      - Мы взяли интервью у первой леди.
      - Вам и впрямь повезло. Она, наверное, не часто делает это, не так ли?
      - Это было эксклюзивное интервью для нашего канала.
      - Как же вам удалось это провернуть?
      - Ну сам знаешь... Сделал несколько звонков, использовал кое-какие связи. - У Хови был вид человека, для которого никакого труда не составляло связаться с Белым домом. - Еще выпьешь?
      - Нет, спасибо. Стоит мне еще выпить, и я позволю тебе уговорить себя на очередную партию. А ты обдерешь меня как липку. - Мужчина снова улыбнулся.
      Хови осклабился ему в ответ. У него никогда не было настоящих друзей, с кем можно было бы поговорить по душам. Может, сейчас у него наконец появился шанс? Мысль об этом вскружила ему голову.
      - Я видел это интервью с первой леди, - заметил новый знакомый. - Очень острое. Как звали репортера?
      - Барри Трэвис. - Хови поведал новому другу, как он ее нанял. - Она тогда не могла найти работу, и я подумал, а что, собственно, я теряю? И решил дать ей шанс. К тому же она привлекательна и красива.
      - Раз уж мы вынуждены работать с женщинами, то, само собой, лучше нанимать симпатичных, не так ли? - высказался мужчина.
      Хови довольно улыбнулся: его новый друг говорил на его языке!
      - Очень верно заметил, дружище! - Хови подмигнул. - Мы с Барри какое-то время были вместе, но это стало меня тяготить. И я решил положить этому конец, она согласилась. Для меня разрыв прошел безболезненно, она сама к этому подталкивала. Впрочем, при ее излишнем честолюбии это наверняка пойдет ей на пользу.
      - В самом деле. Ну и как?
      - А-а! Из-за этого сериала, который принес ей славу и который на самом деле сделал я, она возомнила о себе Бог знает что. И просто бесит меня теперь со своей новой идеей.
      - Да ну? - Компаньон больше не посматривал на часы, наоборот, поудобней устроился в кресле и не спеша помешивал лед в стакане. - Что за идея?
      - Хоть убей, не скажу.
      - Да брось ты! Кому мне рассказывать?
      - Клянусь, не знаю. Правда, она утверждает, что если это дело выплывет наружу, то Уотергейт покажется детской шалостью.
      По лицу парня скользнула тень улыбки.
      - Ну, значит, довольно горячо.
      - Настолько горячо, что она на несколько дней уехала из города, чтобы провести какие-то одной ей известные расследования.
      - Куда?
      Интонация, с которой его новый знакомый задал вопрос, заставила Хови задуматься. Он вдруг испугался, что так неосторожно повел себя, а тем более разболтал о новой затее Барри.
      - Она мне не сказала, - ответил Хови. Парень снова улыбнулся и спросил:
      - Даже не намекнула?
      - Нет.
      - Твоя девушка полна секретов.
      - Женщина. Что тут скажешь? Кто их поймет? этих баб? - Хови слизал с ладони горсть соленых орехов и запил пивом.
      - Что ж, - сказал мужчина, поднимаясь из-за столика. - Уже поздно, а тебе с утра на работу. Спасибо за выпивку.
      Хови выбрался из кресла, чтобы попрощаться со своим новым другом.
      - Рад был нашей встрече, - произнес он.
      - Еще бы, черт возьми! Домой придешь на пятнадцать баксов богаче.
      - Может, когда-нибудь снова встретимся. Я обычно бываю здесь раза два в неделю. Иногда захожу просто выпить.
      - Ну, значит, увидимся, без проблем. - Они пожали друг другу руки.
      Хови смотрел ему вслед, завидуя и восхищаясь той атмосфере уверенности, которая окружала этого парня, зная почти наверняка, что никогда не увидит его снова.
      По причинам, которые остались для него тайной, Хови так и не научился легко заводить друзей.
      ***
      Проехав два квартала, Спенсер Мартин мельком глянул на себя в зеркало заднего вида. Смеясь, поднял руку, чтобы снять бейсболку с пришитыми сзади длинными, вьющимися волосами, потом отклеил фальшивые усы. Чуть труднее было избавиться от запаха табачного дыма и несвежего пива, которым пропиталась вся его одежда, когда он беседовал с Хови Фриппом в пивном баре.
      "Какое ничтожество", - подумал Спенс, подъезжая к Белому дому.
      И все-таки он узнал от Фриппа все, что было нужно им с Дэвидом: Барри Трэвис продолжала расследование. Интересно, о чем она собирает материал о президенте, о миссис Меррит или же о подробностях смерти Роберта Растона Меррита.
      Фрипп наверняка не знал об этом, иначе не преминул бы блеснуть своей осведомленностью. Спенсер Мартин тоже не знал, однако выяснить детали стало для него делом чести.
      ***
      - Я рад, что вам понравилось, миссис Гастон... Нет, уверен, миссис Меррит будет довольна моим выбором... Хорошо. Машина будет в шесть тридцать, как и договорились. Конечно, это рано, но... Ладно. Очень хорошо. Ну тогда до встречи. Спокойной ночи.
      Доктор Джордж Аллан положил трубку и в задумчивости уставился на телефон, когда в комнату вошла его жена с двумя чашками кофе в руках. Одну поставила на стол перед мужем, другую оставила себе.
      - Кто тебе звонил? - спросила она. Его домашний кабинет находился на втором этаже уютного особняка, который располагался в конце Массачусетс-авеню, более известной, как Посольская улица. Джордж Аллан отхлебнул кофе.
      - Мальчики уже спят? - Он проигнорировал ее вопрос.
      - Да. Я разрешила им минут десять поболтать при свете. Кто тебе звонил? переспросила Аманда.
      - Медсестра, которую я нанял для миссис Меррит. Сказать, что она в восторге от того, что будет ухаживать за первой леди Америки, значит ничего не сказать. Она никак не может поверить в это.
      - Ванесса до сих пор нуждается в уходе? Алланы знали Мерритов еще до того, как те поженились.
      - Только для профилактики, - ответил Джордж. - Дэвид считает, что с ней должна все время находиться медсестра.
      - Я думала, она просто отдыхает.
      - Так оно и есть.
      - Но если ей нужен постоянный медицинский уход, то почему бы ее не положить в больницу?
      - Прекрати меня допрашивать, Аманда! - Джордж так резко вскочил на ноги, что кресло ударилось о стену. Он достал бутылку коньяка из бара, подлил себе в кофе.
      - Я тебя не допрашиваю, - нежно сказала она.
      - Конечно, ты никогда не допрашиваешь! Но почему каждая наша беседа превращается в перекрестный допрос?
      - Дело в том, что в последнее время ты стал очень подозрительным, и каждый, даже самый невинный, вопрос вызывает у тебя раздражение.
      - Никогда твои вопросы не были невинными, Аманда! Все они с подтекстом.
      - Джордж, что с тобой? Твоя подозрительность граничит с паранойей! воскликнула она. - Что такое известно Дэвиду, что заставляет тебя бояться всего на свете, даже меня?
      - Не мели чепухи!
      - Джордж, с тех пор как ты взялся за эту работу, ты стал совсем другим человеком.
      - Ты не права, Аманда!
      - Папа?
      Джордж оглянулся и увидел в дверях своих маленьких сыновей. В пижамах они выглядели такими беззащитными, что при виде их ярость его моментально улетучилась.
      - Привет, ребята. Заходите.
      Они переглянулись, и старший вошел в гостиную. Младший последовал за ним. Джордж снова уселся в кресло, посадил сыновей на колени, крепко обнял.
      От них пахло мылом, зубной пастой и шампунем.
      Этот запах чистоты Джордж почти забыл: от него давно уже так не пахло.
      - А у меня "А" по математике, - гордо произнес старший.
      - А меня учитель попросил сегодня читать вслух, и я знал все слова, вмешался в разговор младший.
      - Здорово! Вы оба заслужили награду. Как насчет ближайших выходных? В кино? По магазинам? Что-нибудь запоминающееся.
      - А мама тоже поедет с нами? Джордж взглянул на Аманду.
      - Конечно, поедет. Если захочет.
      - Мам, ты хочешь поехать? В ответ она улыбнулась.
      - Все, что я сейчас хочу, это чтобы вы пошли спать.
      Это предложение было встречено детьми без энтузиазма, однако после недолгих уговоров они сдались.
      Через полчаса Джордж зашел в ванную. Аманда расчесывала волосы, все такие же длинные и блестящие, как вдень их первой встречи. Такие же темные, как и ее глаза.
      Она собиралась лечь спать и уже надела пижаму. Джордж безмолвно застыл в дверях, глядя на нее и вспоминая их первую встречу на вечеринке в честь Четвертого июля. Он тогда без памяти влюбился, они стали встречаться. И только через шесть месяцев Джордж набрался храбрости и увлек ее в постель. Согласившись, она спросила, почему он так долго ждал. А Четвертого июля следующего года они уже были женаты.
      Женой она стала прекрасной. Никогда не сетовала на то, что работа для него важнее, чем семья. У нее была своя жизнь и свои интересы. Она не только вела хозяйство, но и преподавала историю искусств в Джорджтаунском университете, помогала женскому приюту. Кроме всего прочего, неплохо играла в теннис, с блеском устраивала вечеринки, знала несколько языков, умела одеться и знала, как себя вести в любой ситуации.
      Он любил ее. Боже, как он ее любил! Джордж наблюдал за грациозными движениями ее тонких рук: она все еще расчесывала волосы. Ему нравилось смотреть, как в такт движениям руки поднималась и опускалась ее грудь. Соски оттягивали мягкую ткань пижамы.
      - Извини, я не смог сдержаться, - сказал он тихим, виноватым тоном.
      Их взгляды встретились в зеркале.
      - Не стоит, Джордж. - Она повернулась к нему лицом. - Я хочу, чтобы ты принадлежал мне.
      Он подошел и нежно обнял ее. Она ответила ему тем же.
      - Я твой, - произнес Аллан. Не разжимая объятий, Аманда отрицательно покачала головой.
      - Ты принадлежишь Дэвиду. Он уводит тебя от нас.
      Джордж погладил ее по голове.
      - Это не правда, Аманда.
      - Нет, правда. И боюсь, я никогда не смогу вернуть тебя.
      - Я никуда не ухожу. Вы с мальчиками для меня больше, чем жизнь. Я не вынесу разлуки с вами. Она заглянула ему в глаза.
      - Ты теряешь нас, Джордж. Каждый день ты отдаляешься все сильнее и сильнее. Как бы я ни старалась, похоже, мне тебя уже не удержать. У тебя свои секреты, ты становишься странным. - Ее голос оборвался, и на глазах появились слезы.
      - Пожалуйста, не плачь. Не надо. - Он поцеловал ее в щеку, а затем в дрожащие губы. - Все будет хорошо.
      Это была ложь. Более того, Аманда явно понимает, что он говорит не правду. Она еще сильнее обняла его и прильнула к его губам. Джордж чувствовал, что ее поцелуй скорее был не страстным, а отчаянным.
      Она увлекла его в постель, ни на мгновение не ослабляя объятий, словно только так могла избавиться от влияния Дэвида Меррита. Она целовала и целовала его, затем он овладел ею.
      Переполненные эмоциями от только что пережитой близости, они, обнаженные, потные, лежали теперь без сил, тесно прижавшись друг к другу и шепча слова любви и преданности.
      Но оба знали, что преданность Джорджа президенту была абсолютной.., и более требовательной.
      Глава 10
      Барри проснулась от неприятного чувства. Открыв глаза, она увидела прямо у себя под сердцем ружейный ствол.
      Первым се желанием было вскочить на ноги и ринуться вон из дома. Однако ей удалось совладать с собой. Она не шелохнувшись лежала на софе, и только взгляд ее медленно пополз вверх. Барри увидела над собой человека, который пристально ее разглядывал. Глаза его были куда холоднее и тверже, чем сталь винтовки.
      - Надеюсь, что она уважительная.
      У нее пересохло в горле.
      - Что?!
      - Причина, по которой вы находитесь в моем доме. - Стволом ружья он слегка дотронулся до ее груди. - Ну?
      - Я приехала вчера вечером. Вас не было дома, и я прождала несколько часов на веранде. Стемнело, стало холодно, мне хотелось спать. Дверь была не заперта. Я подумала, что вы не станете возражать.
      - Ну ладно, - как-то неопределенно отозвался он. - Что дальше?
      - Меня зовут Барри Трэвис. - Мужчина чуть прищурился. Барри готова была поклясться, что он узнал ее имя, хотя и не подал виду. - Я проделала этот путь из Вашингтона специально, чтобы увидеться с вами.
      - В таком случае зря старались. - Он положил ружье на плечо и отошел, чтобы дать ей возможность встать. - Где дверь, вы уже знаете, так что собирайтесь и в путь.
      Барри медленно откинула одеяло и осторожно поднялась. Затем резко шагнула к нему и с размаху влепила пощечину.
      - Как вы посмели направить на меня ружье? Вы сумасшедший! Вы же могли меня убить!
      - Леди, если бы я действительно хотел вас убить, вы давно были бы уже мертвы. К тому же я никогда бы не стал использовать в качестве места казни свой диван.
      Он ловко нагнулся, плавно поднял с пола ее сумочку и швырнул прямо в девушку.
      - Убирайтесь! И не забудьте захватить с собой ваше мерзкое чтиво.
      Перед отъездом она собрала в Вашингтонской библиотеке заметки из всех газет касательно слухов об их романе с первой леди. Все это сущий вздор, однако Барри не на шутку разозлило то, что он проверил содержимое ее сумочки.
      - Вы залезли в мою сумку?!
      - Это вы вторглись в мои владения, а не я.
      - То, что вы имеете в виду, мистер Бондюрант, отнюдь не является моим чтивом. Это расследование. Я журналистка.
      - Очень веский повод, чтобы вы убрались отсюда.
      Полагая, что она так и сделает, он развернулся и вышел из комнаты.
      Барри воспользовалась этим, чтобы собраться с мыслями. Она не раз бывала в переделках, но ни разу ее не держали на мушке. Грэй Бондюрант был настолько страшен, насколько она сама себе позволила в это поверить, хотя ни минуты не сомневалась, что он не выстрелит.
      Тактика запугивания, и ничего больше. Таким образом он надеялся заставить ее поскорей уехать. Однако она пока еще не собиралась вывешивать белый флаг.
      Девушка пригладила волосы, расправила одежду и откашлялась.
      - Мистер Бондюрант! - позвала Барри, однако никто не ответил. Ее это не смутило. Она вышла из комнаты и двинулась в соседнюю, дверь которой была открыта. - Я... О!
      Он снял рубашку. В глаза ей бросились полноватый, но все еще крепкий торс, кудрявая поросль на груди, страшный и вместе с тем интригующий шрам под одним из ребер.
      Почти все бульварные газеты в свое время напечатали одну и ту же его фотографию, по-видимому, единственную, которую удалось сделать. На ней он был запечатлен в авиационных солнцезащитных очках. Привлекали внимание волевой подбородок, тонкие губы, растрепанные от ветра волосы, открывавшие высокий лоб.
      Человек на фотографии чем-то неуловимо отличался от того, что сейчас стоял перед ней. Она отвела взгляд.
      - Мистер Бондюрант, я прождала несколько часов, чтобы увидеться с вами.
      - Это ваши проблемы.
      - Вы могли бы...
      - Я вас больше не задерживаю. Взглянув на него, она вдруг спросила:
      - Который час?
      - Около четырех. - Он сбросил ботинок и носок с одной ноги.
      - Утра?
      - Вы проделали весь этот путь из Вашингтона только ради того, чтобы спросить меня об этом, мисс Трэвис? - поинтересовался он, сбросив второй ботинок и носок.
      - Нет, я проделала весь этот путь из Вашингтона, чтобы поговорить с вами о Ванессе Меррит.
      Он остановился и пристально посмотрел на нее.
      - Напрасно вы так старались.
      - Это очень важно.
      Отстегнув ремень, он снял джинсы и теперь стоял перед ней голым.
      Видимо, он ожидал иной реакции. Она не закричала и не убежала. Барри впервые попала в такую ситуацию, и тем не менее виду не подала.
      - Вам не удастся шокировать меня, мистер Бондюрант.
      - Еще как удастся, - нежно произнес он и, внезапно обняв ее, крепко прижал к себе.
      То ли от внезапного прикосновения к его груди, то ли от глубокого изумления у нее перехватило дыхание, и она не могла ни говорить, ни двигаться. Завороженная его взглядом, Барри почувствовала, как мужская рука скользнула под свитер, который был настолько широким, что Бондюрант без труда смог расстегнуть лифчик, и даже после этого она не в состоянии была шевельнуться. Ощутив на своей груди его шершавую ладонь, Барри отшатнулась к стене, увлекая его за собой.
      Он целовал ее грудь, и Барри уже не стыдясь, в страстном желании почувствовать его горячие губы, его ласковый язык сама подставила ему тело для поцелуев. Казалось, каждая клеточка словно пробуждалась от его прикосновений. В ней просыпалась страсть, желание жить, их невозможно было сдержать или упорядочить. Она никогда раньше такого не испытывала. Ее обуревало желание сильное, всепоглощающее, примитивное. Это был инстинкт самки - быстро, жадно и прямо сейчас!
      Не разжимая объятий, спотыкаясь, они двинулись к кровати-. Она на ходу сняла через голову свитер, а вместе с ним и лифчик; оба упали на постель. Ласки их не знали ни границ, ни правил. Скользнув рукой под юбку, он стянул с нее трусики.
      Затем коснулся лона.
      Глубоко. Внутри.
      Это его прикосновение было как удар молнии, обжигающий, горячий. Постанывая от удовольствия, она повела бедрами, чтобы подстроиться под него. Он нежно целовал ее груди, ее живот... В объятиях мужчины Барри испытала радость ощущения его тела.
      Его эротические пальцы так завораживали, что она даже не заметила, как наступил оргазм. Охваченная нахлынувшими чувствами, она положила свою ладонь поверх его и крепко сжала, сдвинув бедра.
      Когда волна схлынула, Барри выглядела как жертва кораблекрушения - мокрая, измотанная, с закрытыми глазами и учащенным дыханием. Открыв наконец глаза, она увидела Бондюранта прямо перед собой. Он пристально посмотрел на нее, а затем взял ее руку и провел по пенису.
      - Послушайте, - хриплым голосом произнес он, - есть ли на свете что-нибудь такое, от чего вы откажетесь?
      - Что у вас на уме? - У нее пересохло в горле.
      Он опустил руки на колени Барри и развел ее ноги. Затем приблизился, и первоначальный возглас удивления у нее сменился стоном настоящего животного удовольствия. Без стеснения и робости он приподнял ее за бедра и привлек к себе.
      Барри изучающе скользнула рукой по пенису, большим пальцем коснулась головки. Потом наклонилась и поцеловала. Бондюрант застонал от наслаждения, когда она решилась на минет.
      Но даже эти минуты, полные пьянящих ощущений, не смогли подготовить ее к тому мгновению, когда он впервые вошел в нее... Как ослепительный взрыв, все сметая на своем пути и оставляя после себя безвоздушную, беззвучную, невидимую пустоту.
      Барри наконец пришла в себя и открыла глаза. Он стоял у кровати, весь мокрый от пота - даже волосы на груди завились! Впрочем, лицо по-прежнему оставалось неподвижным и напряженным. Он нервно сжимал кулаки.
      - Не думайте, что вам удалось изменить мое решение. Лучше будет, если вы уйдете до того, как я вернусь из душа. - Он повернулся и, хлопнув дверью, вышел.
      Барри, закрыв глаза, неподвижно лежала на кровати. Ей так хотелось верить, что все это лишь дурной сон! В эту игру она играла с самого детства. Когда родители здорово ругались, становилось невыносимо жить, она уходила к себе в комнату, ложилась на кровать и крепко закрывала глаза, представляя себе, что это всего лишь ночной кошмар и сейчас она проснется в совершенно другом мире, где все прекрасно, где люди радуются и любят друг друга, где все живут в мире и согласии.
      Трюк этот не срабатывал тогда, не сработал и сейчас. Когда она снова открыла глаза, то все еще была в комнате Грэя Бондюранта, все еще лежала на его кровати. На ней почти не было одежды, а та, что осталась, смотрелась изрядно помятой.
      Барри собралась с духом, встала с постели и оделась. Он все еще мылся в ванной. Девушка взяла со стола свою сумочку, сунула в нее разорванный лифчик и в какой-то прострации направилась к выходу.
      Внезапно она остановилась, изумленная тем, что произошло. Не было объяснений ее поведению, однако при всем при этом она не чувствовала угрызений совести.
      Ну случилось. Она позволила. Вернее, активно и пылко подталкивала к подобному исходу. Что ж, свершившийся факт. Теперь уже ничего не изменишь.
      Да, дорого же ей обойдется этот эксперимент. Сейчас надо хотя бы сохранить чувство собственного достоинства. Возможно, со временем она сделает соответствующие выводы.
      Минут десять спустя он вошел в столовую, она ждала его.
      - Не знаю что и сказать, мистер Бондюрант.
      - А я знаю, мисс Трэвис. - Он небрежно достал из шкафа чашку и плеснул себе кофе. - Достаньте свою записную книжку и запишите. - Он не спеша повернулся к ней лицом, - Это называется траханье.
      Она не подала виду, но внутри у нее все сжалось.
      - Думаете, что если будете таким отвратительным, то я уйду? Не выйдет.
      - А что для этого надо?
      - Поговорить со мной.
      - Ни за что! - рассердился он. - Именно по этой причине я покинул Вашингтон. Подальше от журналистов! Большинство из вас готовы душу дьяволу продать, лишь бы чем-нибудь поживиться. А если в ситуации нет ничего "жареного", то вы готовы сами все придумать. - Он насмешливо посмотрел на Барри. - Впрочем, у вас уже есть готовый рассказ, мисс Трэвис. Не пришлось даже ничего продавать, вы сами все отдали.
      Она кивнула на дверь его комнаты и, запинаясь, произнесла:
      - Это произошло.., случайно.
      - Вряд ли. Мой дружок точно знает, когда можно, а когда нет.
      Барри закусила губу, чтобы не сорваться и не разрыдаться.
      - Пожалуйста, мистер Бондюрант! Я стараюсь спасти то, что еще осталось от моей профессиональной чести.
      - Я и не знал, что она у вас есть. Она посмотрела ему в глаза.
      - Неужели я выгляжу так, словно пришла в ваш дом с мыслью соблазнить вас? Он взглянул на ее одежду.
      - Не похоже. Но когда дело дошло до постели, я не услышал ни слова против.
      Она покраснела, вспомнив о том, как сладострастно кричала, занимаясь любовью.
      - Я приехала сюда только для того, чтобы кое-что спросить о Мерритах.
      - Ну сколько раз я должен повторять! Я ничего не скажу.
      - Даже не опровергнете ту ложь, что была опубликована в бульварных газетах?
      - Да, это ложь.
      - У вас не было романа с Ванессой Меррит?
      - Не ваше дело, черт подери!
      - Это вы сделали ее такой несчастной?
      - Если она такая несчастная, то только потому, что у нее умер ребенок.
      - Вы уверены?..
      - Уверен ли я?!
      - Вы уверены, что он умер? Или же Роберт Растон Меррит был убит?
      Глава 11
      Грэй отвернулся от нее, беззвучно выругавшись. Такие, как она, вцепляются прямо в глотку. Она брала интервью с таким напором, словно закручивала гайки.
      Уже перед тем, как разбудить, он узнал в ней репортера, с которой Ванесса общалась в студии несколько недель назад. Видимо, она не получила от этого интервью всего, чего хотела. Он нисколько не сомневался, что она или кто-то такой же обязательно появится и заново начнет поливать его грязью. Неделями он копил злость против неизбежного вторжения.
      Поэтому он не чувствовал никакой вины за происшедшее. Он хотел переспать с ней, был груб, но она поддалась его желанию. При такой постановке вопроса обязательно что-нибудь да получится.
      На самом деле соблазнение не было ее первоначальным планом. Длинная юбка, свитер и ботинки вряд ли способствуют сексуальным фантазиям. Глаза ее еще были припухшими ото сна, ресницы "потекли", губная помада давно сошла с губ, а волосы сбились в колтун, Но голос! Какой голос! Ее голос навевал жаркие мечты, и не столько обещал потрясающий секс, сколько сам являлся наслаждением.
      Но она сильно ошибается, надеясь, что происшедшее ослабит его позицию. Сейчас он ненавидел ее еще больше, чем раньше. Презренная!
      Выпив кофе, Грэй потянулся к кастрюле со сковородой и поставил их на газовую плиту. Затем взял из шкафчика банку соуса чили, открыл ее, выгреб содержимое на сковороду и разбил в чашку несколько яиц. Взбив яйца, налил себе еще чашечку кофе и стал медленно потягивать, пока разогревался чили.
      - Можно мне? - Она протянула пустую кружку.
      - Действуйте. Вы же сами приготовили кофе. И я не хочу отвечать за то, что вы уснете за рулем на обратном пути.
      Он вдруг заметил, что она едва обхватила огромную кружку очень маленькими ладошками. Почувствовав его взгляд, она подняла на него глаза.
      - Прошу прощения за то, что вас ударила. Я в жизни никого не била. Вы жуткий провокатор, мистер Бондюрант!
      - Не вы первая это говорите. - Он помешал чили. - Как вы меня отыскали?
      - Через своих людей в Вашингтоне. Не бойтесь, я была осторожной.
      - Я никогда не боюсь, мисс Трэвис. Вы мисс? Или вы только что изменили мужу?
      Это замечание куда сильнее, чем само происшедшее и предыдущие оскорбления, вывело ее из себя. Глаза девушки вспыхнули гневом.
      - Нет, я никому не изменяла. Где уж мне тягаться с вами!
      Грэй повернулся к плите, положил в кастрюлю ложку масла и включил горелку. Пока масло таяло, он раздумывал, как избавиться от назойливой журналистки, не выдворяя ее силой. Он вспомнил дюжину способов, как, не напрягаясь, убить человека быстро, бесшумно и безболезненно. Но одна только мысль о том, чтобы физически расправиться с женщиной, вызывала у него тошноту.
      - У вас красивое поместье, - заметила Барри, выводя его из раздумий.
      - Спасибо.
      - Сколько акров?
      - Около пятидесяти.
      - Вы здесь один?
      - Был до сегодняшнего утра.
      - Вы наверняка знаете, что поблизости есть городок под названием Бондюрант. Является ли...
      - Нет, это совпадение.
      - Есть ли у вас скот, кроме тех лошадей, что в загоне?
      - Да, я держу небольшое стадо быков.
      - Так вот откуда мясо в вашем морозильнике! Грэй недоуменно уставился на девушку.
      - Я всего лишь слазила за льдом для воды, - заявила она, вызывающе выпятив подбородок.
      - Что вы еще тут вынюхали?
      - Я ничего не вынюхивала.
      Грэй опять отвернулся, размазал растаявшее масло по дну кастрюли, потом вылил яйца. Заложив в тостер два кусочка хлеба, взял из шкафчика тарелку и стал мешать яйца. Наконец выложил яичницу на тарелку, вылил на нее шипящий и пузырящийся чили, посыпал изрядным количеством табаско. Как по команде выпрыгнули тосты. Прихватив оба куска и вилку, Грэй поставил блюдо на стол и сел на стул, широко расставив ноги.
      Краем глаза он наблюдал за Барри. Девушка расположилась напротив. Перестав обращать на нее внимание, он с наслаждением поглощал пищу. Лишь проглотив и отхлебнув кофе, он спросил:
      - Голодна?
      - Похоже.
      - Хочешь?
      Она с сомнением посмотрела на его тарелку.
      - Не знаю.
      Грэй пожал плечами.
      - Еда на плите.
      Барри вышла из-за стола и через несколько мгновений вернулась с маленькой порцией завтрака. Он наблюдал, как она осторожно попробовала яичницу, пожевала, проглотила и принялась за еду.
      - Здесь очень глухой уголок, - заметила Барри. - Вам не бывает одиноко?
      - Нет.
      - Скучно?
      - Никогда.
      - Перед вашим, э-э, уединением вы вели жизнь, полную приключений. Вы не скучаете по развлечениям Вашингтона?
      - Если бы скучал, то вернулся бы.
      - Как вы проводите время?
      - Так, как мне нравится.
      - Чем зарабатываете на жизнь?
      - Это нескромный вопрос.
      - Ничего страшного! Вы же все равно считаете всех репортеров продажными. Итак? - Она вопросительно приподняла брови.
      - Я развожу скот.
      Видимо, этот простой ответ удивил ее.
      - Скот? - Он кивнул. - В самом деле? Хм. И вы знаете, как это делать?
      - Я научился этому с детства.
      - Где?
      - Там, где жил мой отец.
      - Это мне ни о чем не говорит.
      - А вам и ни к чему, мисс Трэвис. Она разочарованно вздохнула.
      - Вы хорошо проявили себя в тайных военных операциях и были советником президента. Определенно нет ничего будоражащего кровь в разведении скота. Трудно поверить, что вы нашли что-то занимательное в вашей новой деятельности.
      - Меня не волнует, во что вы верите.
      - Значит, вы живете здесь один и целый день скачете на лошади?
      Он даже не потрудился ей ответить.
      - Просто пасете скот, как жалкий пастух?
      - Да. Когда надо.
      - Именно этим вы и вчера занимались? Ушли из дома пасти скот?
      - Нет. Вчера я ездил в Джексон-Хоул.
      - И я приехала оттуда. Мы наверняка встретились на дороге. - Она отодвинула пустую тарелку. - Прекрасный завтрак, спасибо.
      Он засмеялся.
      - Да будь это коровья лепешка, вы бы и ее с удовольствием съели.
      - Зачем бы мне это делать?
      - Потому что вам от меня что-то нужно. Так как секс не привел к цели, вы пробуете завязать дружбу. Может, вся эта болтовня, очередная попытка меня обезоружить? Если честно, мисс Трэвис, первое действие мне понравилось больше.
      - Это не было попыткой. Я уже говорила, это было...
      - Просто случайностью. Скажите, вы прыгаете в кровать к каждому встречному?
      - Послушайте...
      - Ваш папа любил вас?
      Она опустила взгляд, затем снова посмотрела на Грэя.
      - Видимо, я не могу винить вас за столь низкое о себе мнение.
      - Ага, сейчас мы превращаемся из друга в раскаивающегося грешника!
      - Будьте вы прокляты! - выкрикнула она и встала. - Я была честна с вами. Он тоже встал.
      - Нет, мисс Трэвис, вы были или храбры, или глупы. Так или иначе, я не собираюсь разговаривать с вами ни о себе самом, ни о семье Мерритов. И мне также неинтересного, что вы можете поведать мне о них.
      - Вы слышали то, что я сказала о смерти их ребенка?
      - Слышал. Не верю и никогда не поверю. - Он собрал тарелки, отнес их в раковину и пустил воду.
      - Почему?
      - Потому что это из тех слухов, которые вы, репортеры, распускаете в надежде, что на них клюнет какой-нибудь простофиля.
      - Вы думаете, я сделала такое серьезное заявление ради шумихи?
      Он выключил воду и повернулся к ней лицом.
      - Да. За то короткое время, которое мы провели вместе, у меня есть причины думать, что ради карьеры вы готовы на все. Вместо того чтобы связываться со мной, почему бы вам не переспать с телевизионным продюсером?
      - Потому что не один телевизионный продюсер не был, насколько я знаю, любовником Ванессы Меррит.
      Он испугался своей ярости. Чтобы сдержаться, обошел ее и двинулся в комнаты. Сзади послышались шаги. Она двигалась так быстро, что внезапно очутилась перед ним и руками уперлась ему в грудь.
      Она тяжело дышала.
      - Думаете, я пришла сюда за "жареными" фактами в обмен на секс? Ничего подобного. Я очень раскаиваюсь, что скомпрометировала себя и свою профессию. Вы меня не знаете, но поверьте на слово, мне так хочется укрыться за этой дверью и мне очень неловко даже смотреть на вас.
      Что-то в ее голосе заставило его замереть.
      Она опустила руки.
      - То, что я еще здесь, свидетельствует о том, как все это серьезно, мистер Бондюрант. Не только для меня и моей карьеры. Для всех. Пожалуйста, выслушайте меня. И если затем вы велите мне уехать, я уеду. Безоговорочно. Пять минут, ладно?
      Хороший ход, подумал он, но не слишком. Его врожденная осторожность подкреплялась богатым опытом по части того, что нельзя доверять кому-либо или чему-либо по внешнему виду. Опыт подсказывал, что журналисты - грязные искатели мусора. Они без зазрения совести могут выставить на посмешище всю вашу подноготную, а затем оставить голого и беззащитного ради следующей жертвы.
      Однако, несмотря на убеждения, интерес Бондюранта к тому, что знала или предполагала Барри Трэвис о смерти ребенка Ванессы, вырос.
      Он знал, что это напрасная поблажка, и, лишь надеясь, что позже не раскается, согласился на пять минут.
      - Выйдем из дома.
      Он занял кресло-качалку. Она уселась на верхнюю ступеньку лестницы, обхватила колени руками. Ей, видимо, было холодно, но он без колебаний отбросил всякие сантименты.
      Сейчас, когда он согласился ее выслушать, она, казалось, не торопилась начинать.
      - Как здесь хорошо!
      В это утро на долину упал туман. Горы еле виднелись за дымкой, но близкий восход окрасил пелену розовым. Воздух же был холодным и бодрящим.
      - Амбар, похоже, постройка более старая, чем дом и гараж.
      Надо же какая внимательная!
      - Он уже стоял здесь, когда я купил этот участок. Дом построили на месте старого жилища. Я лишь немного обновил его.
      В загоне, догоняя друг друга, резвились лошади.
      - Как их зовут? - спросила она.
      - У них нет кличек.
      Он заметил ее удивление.
      - Лошадей никак не назвали? Как грустно! Но почему?
      - Это и есть ваше интервью, мисс Трэвис? Она удивленно покачала головой.
      - Я никогда не встречала людей, оставляющих своих животных безымянными. Кличка Кронкрайта составляет часть его личности. - Ее лицо смягчилось и оживилось. - Большой, привязчивый, испорченный ребенок! Завели бы себе собаку, - протянула Барри. - Она бы составила вам прекрасную компанию.
      - Мне нравится мое одиночество.
      - Вы ясно дали это понять.
      - Ваше время истекает.
      Наконец она выдала то, что он ждал. Из двух стволов сразу.
      - Я думаю, Ванесса Меррит убила своего ребенка.
      Грэй сжал зубы, чтобы не сорваться. Она говорила без умолку еще несколько минут, он не знал точно сколько, но наверняка больше пяти. Она подробно перечислила мотивы первой леди, потом описала свои шаги в расследовании и поведала о трудностях.
      - Сейчас миссис Меррит уединилась. Вам не кажется это странным?
      - Нет, - солгал он.
      - Когда она удалилась от общественной жизни после смерти ребенка, это было понятно. Джеки Кеннеди когда-то поступила так же. Но это могло длиться лишь некоторое время, этот период уже миновал. Если она всего только отдыхает, как настаивают в Белом доме, то почему она не с отцом? Или почему бы ей не поехать, например, к себе домой, на Миссисипи?
      - Откуда вы знаете, что это не так?
      - Не знаю, - согласилась она, нахмурившись. - Но во всеуслышание объявили, что она под присмотром доктора Аллана и до сих пор в Вашингтоне. Непонятно, зачем так сильно секретить.
      - Никто и не секретит.
      - Тогда как вы объясните странное поведение Анны Чен? Она была надежным источником, охотно сотрудничала со мной...
      - Вы никак не могли ее задеть?
      - Мы недостаточно близко знакомы для этого.
      - Я вас совсем не знаю, но уже зол.
      - Она была напугана, - упрямо заявила Барри. - Я видела страх в ее глазах, когда пришла к ней.
      - Хорошо, может быть, и так, - нетерпеливо прервал он. - Может, она увидела мышь. И может, поведение Ванессы немного необычно, но не заслуживает ли она печального уединения без всяких ваших расследований?
      Эта Барри Трэвис, репортер с чувственным голосом, подняла те же вопросы, которыми мучился и он сам! К горлу подступила тошнота, он встал у самого порога.
      - Боже, что ей пришлось вынести. - Он пригладил рукой волосы, прикрыл глаза и попытался прийти в себя.
      Прошло еще несколько минут, прежде чем он вспомнил о Барри. Она смотрела на него в упор со странным выражением на лице.
      - Это была не просто забава. Вы и в самом деле любили ее, да? - сказала она тихим голосом. - И до сих пор любите.
      Ругая себя за уступку, он нагнулся и второй раз за утро поднял репортерскую кожаную сумку и сунул ей в руки.
      - Время истекло.
      Подав Барри руку, он рывком поднял ее на ноги.
      Чтобы удержаться, ей пришлось схватиться за балку навеса.
      - Итак, даже после всего, что я рассказала, вам нечего сказать?
      - Вы идете по ложному следу, ведущему в никуда, мисс Трэвис. Все ваши выдумки - лишь искажение фактов, и они связаны между собой только вашим извращенным воображением и амбициозным умом ради создания очередной сенсации. Советую вам оставить это дело, пока вы не рассердили кого-либо из администрации президента, кто действительно может причинить вам неприятности. Забудьте о ребенке и о том, как он умер.
      - Не могу. Что-то в его смерти настораживает.
      - Действуйте как хотите. Но в любом случае - без меня. - Он вошел в дом и закрыл дверь на ключ.
      Глава 12
      Когда Хови вызвали в кабинет к генеральному управляющему, у него сразу схватило живот. Покинув туалет, он спустился к начальнику на второй этаж. Надменная секретарша заявила, что его уже ждут и следует появиться немедленно.
      Дженкинс сидел за своим столом, какой-то незнакомец стоял у окна, еще один расположился в кресле.
      - Входите, Хови, - произнес Дженкинс. С дрожью в коленях Хови вошел. Обычно подобная незапланированная встреча означала плохие новости, к примеру, резкое падение курса акций, большое урезание бюджета или страшную головомойку.
      - Доброе утро, мистер Дженкинс, - сказал он, пытаясь выглядеть спокойным. Хови специально смотрел лишь на начальника, а не на тех двух типов, осматривающих его с ног до головы. - Чем могу служить?
      - Эти люди из ФБР.
      Сердце у Хови екнуло. Последние три года он не регистрировал возврат некоего денежного поступления.
      - Они хотят задать вам несколько вопросов о Барри Трэвис.
      Хови чуть не засмеялся от облегчения, в то же самое время обливаясь холодным потом.
      - Слушаю.
      - Вы посылали ее в командировку? - спросил Дженкинс.
      - А...
      Это был вопрос с подвохом, и Хови требовалось время обдумать ответ. Если он ответит утвердительно, а Барри по уши в грязи, тогда и он загремит туда же. Ответив отрицательно, в случае удачи он потеряет свою долю успеха.
      Он взглянул на агента ФБР, стоящего у окна. Парень выглядел очень серьезным, впрочем, и его напарник тоже.
      - Нет, - ответил Хови. - Она попросила разрешения отлучиться на несколько дней для какого-то расследования, но сам я ей не приказывал.
      - Какого расследования? - поинтересовался гость Дженкинса.
      - Не знаю. Она сама готовит материал.
      - Она не обсуждала материал с вами? - вмешался второй агент.
      - По существу нет - не сам сюжет. Она только пообещала, что что-то получится.
      - И вы ни малейшего представления об этом не имеете?
      Проигравший в баре той ночью тоже задавал этот вопрос.
      - Нет, сэр.
      - Весьма сомнительно.
      - Нет, правда, - стал доказывать Хови. - Я постарался выудить информацию, но у нее пока нет ничего конкретного.
      - Вы ее непосредственный начальник, верно?
      - Да, сэр.
      - И вы понятия не имеете о том, что за материал разрабатывает ваш репортер?!
      Хови почувствовал, что позиция его ослабла, и потому перешел к обороне.
      - Вы должны понять мою философию в вопросе управления, которая заключается в том, чтобы подчиненные проявляли некоторую инициативу. Когда репортер считает, что он напал на что-то "жареное", я даю ему послабление. Но предполагается, что в обмен на свое великодушие, я могу рассчитывать на чертовски хорошую работу!
      На Дженкинса этот словесный поток не произвел никакого впечатления. Он практически перебил Хови.
      - Мисс Трэвис будет отсутствовать до конца недели?
      - Да. Она уехала, дайте подумать, позавчера и, возможно, не вернется до конца недели. Один из агентов спросил:
      - Интересно, куда бы она могла поехать?
      - Она мне не сказала.
      Агенты обменялись многозначительным взглядом. Хотелось бы Хови знать, что это значит.
      - Оплачивает ли компания ее расходы? - спросил Дженкинс, за последние несколько минут помрачнев еще больше.
      - Если только материал действительно стоящий. - Хови рассказал про сделку с Барри. - Незачем транжирить средства компании впустую. - Такой подход должен был дать Хови несколько очков форы.
      - Что бы вы сказали о ее взглядах? Хови повернул голову к агенту.
      - Взглядах?
      - Политических взглядах. Она склоняется влево или вправо?
      Хови на секунду задумался.
      - Думаю, она скорее всего придерживается либеральных взглядов. Знаете ли, она всегда берет сторону слабых. Женщины, батраки, иностранцы и подобные... Она голосовала за президента Меррита. - Он одарил улыбкой мрачную группу. Президент недавно прислал ей цветы. Она прямо-таки свихнулась на этом!
      Ни кто из агентов не прореагировал. Тот, что сидел в кресле, спросил:
      - Является ли мисс Трэвис членом какой-нибудь группы активистов, религиозной секты?
      - Да, - ответил Хови. - Она методист.
      Один из агентов повращал глазами. Другой сказал:
      - Вы бы назвали ее религиозным фанатиком?
      - Нет, она не склонна загораться от одного слова или чего-либо в этом духе.
      - Симпатизирует ли она определенной радикальной организации?
      - Насколько я знаю, нет. Но она участвовала в некоторых манифестациях.
      - Против чего?
      - Запреты книг. Уничтожение тропических лесов. Поедание морской свиньи вместо тунца. Всякая чепуха.
      - Ничего подрывного?
      - Абсолютно ничего.
      - Как насчет личной жизни?
      - Она не распространяется.
      - Дружки?
      - Никого постоянного.
      - Приятельницы, живущие с ней?
      - Она живет одна.
      - Близкие друзья? Он покачал головой.
      - Я никогда не слышал, чтобы она о ком-то упоминала. Знаете, она из тех женщин, кто обручается со своей карьерой.
      - Что с ее родителями?
      - Умерли.
      - Вы знаете, как их зовут? Где они жили?
      - Извините, они скончались до того, как она начала здесь работать.
      В своем желании выглядеть важным и полезным Хови почти забыл, что они обсуждают Барри, а отнюдь не закоренелого преступника. Его, правда, немного заедала совесть: пусть Барри и заноза в заднице, но, обсуждая ее личность с агентами, он чувствовал себя неуютно.
      - У нее неприятности? Она сделала что-то не так?
      - Так, обыкновенная проверка. - Агент поднялся. - Просто по телефону она справлялась о здоровье первой леди, выказывая, как могло показаться, нездоровый интерес к миссис Меррит и ее окружению.
      Хови расслабился.
      - О, черт! Она звонила как друг. Он и стал и достаточно близки после того, как Барри взяла у нее интервью.
      Второй агент сказал:
      - Белый дом старается быть начеку, когда кто-нибудь начинает сильно интересоваться жизнью президента и его семьи.
      Парочка поблагодарила Дженкинса с Хови за то, что любезно удел ил и им время, и удалилась. Хови же не удалось с легкостью улизнуть.
      - Вы о чем-нибудь умолчали, Хови? - спросил Дженкинс.
      - Нет, сэр.
      - Что это за "жареные" факты у Барри?
      - Только то, что я уже сказал, мистер Дженкинс. Клянусь Богом, не знаю, но Барри говорит, что эта история затмит Уотергейт.
      - Так это связано с политикой?
      - Она не уточняла. Заявила только, что дело громкое.
      Дженкинс наставил на Хови указательный палец.
      - Я не потерплю, чтобы на моей телестудии работали радикальные лунатики.
      - Барри не лунатик, сэр. Она хороший репортер. Вы же сами ей об этом сказали в своем меморандуме.
      - Я не посылал ей никакого меморандума. О чем это вы болтаете?
      ***
      - Джордж?
      Ванесса произнесла это так тихо, что засомневалась, услышали ли ее, но доктор, взглянув, улыбнулся ей в ответ.
      - Рад видеть вас очнувшейся. Как себя чувствуете?
      - Не очень хорошо. - Ее поташнивало, и было трудно сосредоточиться, лицо доктора плыло у нее перед глазами. Ванесса смутно припомнила отвратительную сцену, затем Джорж сделал ей укол, чтобы успокоить. Как давно это было. - Что со мной? Где Дэвид?
      - Мы с президентом пришли к выводу, что вы нуждаетесь в полноценном отдыхе, поэтому поместили вас сюда. - Он похлопал ее по руке, но она и не почувствовала бы его прикосновения, если бы не посмотрела на свою руку, в вену которой через иглу номер четыре по капле втекал какой-то раствор.
      Внимание Ванессы привлекло движение с другой стороны кровати. Ей улыбалась медсестра.
      - Меня, зовут Джейн Гастон. Сиделке исполнилось пятьдесят пять или около этого. У нее было широкое приятное лицо и короткие светлые волосы.
      - Миссис Гастон будет с вами круглые сутки, - пояснил Джордж. - Она прекрасно заботится о вас, и до сих пор вы были идеальным пациентом.
      Ванесса смутилась и как-то разом растерялась. Комната казалась знакомой, но она не могла вспомнить, где видела ее раньше.
      - Почему мне вкололи иглу номер четыре?
      - Чтобы предотвратить обезвоживание, - объяснил доктор. - Ваш организм не задерживает жидкость.
      Сиделка измеряла ее кровяное давление.
      - Я больна? - спросила Ванесса, внезапно охваченная паникой. Почему они ей не говорят? Может, она пострадала в аварии и покалечилась? Или у нее смертельная стадия рака?! А может, на нее покушались?
      Эти жуткие случайности были мгновенно замещены ужасающей реальностью сюда ее поместил Дэвид.
      - Где Дэвид? Я хочу с ним поговорить.
      - Сегодня президент уехал в Вест-Коут, - ответил Джордж с милой улыбкой. Полагаю, вечером он вернется. Вы наверняка сможете побеседовать.
      - Зачем мне сиделка? Я умираю?
      - Нет, конечно, миссис Меррит. Да вы ложитесь, ложитесь - сказал Джордж, легонько надавливая ей на плечи, когда она попыталась сесть. Он взглянул на Джейн Гастон. - Хорошо бы дать ей еще дозу.
      - Но, доктор Аллан...
      - Пожалуйста, миссис Гастон.
      - Конечно, доктор. - Она покинула комнату.
      - Где мой отец? - спросила Ванесса. Голос ее звучал слабо и отдаленно даже для ее собственных ушей. - Я хочу видеть папу. Позвоните ему, скажите, чтобы он забрал меня отсюда.
      - Боюсь, это невозможно, Ванесса. Я не смогу этого сделать без одобрения Дэвида.
      Вернулась сиделка со шприцем и сделала инъекцию ей в бедро.
      - Вы выздоровеете быстрее, если расслабитесь и позволите нам о вас заботиться, - ласково произнес Джордж.
      - Что со мной? Ребенок еще не родился? Джейн Гастон посмотрела на доктора Аллана.
      - Бедняжка. Она думает, что еще беременна. Джордж хмуро кивнул.
      - Мой ребенок, - всхлипнула Ванесса. - Вы приняли моего ребенка?
      - Давайте выйдем. Пусть она отдохнет.
      - Нет, пожалуйста, - прошептала Ванесса. - Не покидайте меня! Вы все меня ненавидите, я знаю. Почему вы молчите? Мой ребенок умер, да?
      Доктор Аллан сделал знак сестре выйти из комнаты. Миссис Гастон тихонько закрыла дверь.
      Ванесса мучительно пыталась что-то вспомнить. Это что-то было очень важным, но она никак не могла за него ухватиться. Надо думать, надо вспомнить! Обязательно!
      И вдруг из глубины души ее вырвался стон. Она вспомнила безжизненное тельце, которое она подняла из колыбели, услышала отголоски своего крика в коридорах Белого дома в ту ночь.
      - Мой ребенок, - всхлипнула она. - Мой ребенок! О Господи. Как больно!
      Вместо того чтобы лишить воли, мучительное воспоминание взбодрило ее. Она не думала, что с ней будет дальше, и была уверена лишь в одном: ей нельзя больше здесь оставаться. Не замечая боли, Ванесса стала отрывать ленту, придерживающую иглу в вене. Сорвав ленту, она сглотнула подступившую к горлу тошноту и выдернула из вены катетер.
      Она попыталась сесть, но у нее на груди будто лежала наковальня. Собрав все оставшиеся силы. Ванесса в конце концов заставила себя принять сидячее положение. Комната накренилась. Казалось, деревья, которые она видела через окно, росли под углом в сорок пять градусов. Ее стошнило.
      Мозг, похоже, был неспособен посылать приказы ногам. Ей понадобилось минут пять невероятных усилий, чтобы подтащить ноги к краю кровати. Затем ноги болтались над полом, а она в это время боролась С тошнотой и постоянными волнами головокружения. Постепенно Ванесса набралась храбрости и соскользнула с матраса.
      Ноги не держали ее. Она мешком рухнула под кровать, долго лежала, всхлипывая и тяжело дыша, слишком слабая, чтобы стоять, слишком слабая даже, чтобы позвать на помощь. Сейчас она желала лишь смерти.
      Ну уж нет! Да будет она проклята, если так просто сдастся! Упорная в своем стремлении. Ванесса медленно подползла по полу, словно примитивная инфузория, используя все части своего тела.
      Когда она наконец достигла двери, пот тек с нее ручьями, волосы и ночная рубашка прилипли к телу. Ванесса свернулась калачиком и замерла, дрожа от слабости.
      В конце концов она подняла голову и посмотрела вверх, на дверную ручку. Та показалась ей столь же недосягаемой, как и луна. Ванесса попыталась постучать, но ее пальцы издавали лишь слабые шлепки. Тогда она оперлась ладонями о холодное дерево и стала карабкаться по двери вверх, напрягая мускулы рук и груди, пока наконец не подтащила одну ногу, потом другую, а затем и встала на колени.
      Передохнув, она схватила дверную ручку обеими руками и повернула ее, одновременно наваливаясь всем телом. Дверь резко распахнулась, и Ванесса упала в коридор, приземлившись на плечо, жуткая боль тотчас пронзила руку.
      - Миссис Меррит! О Господи! Доктор Аллан! Крики, бегущие шаги. Чьи-то руки подхватили ее под мышки.
      Безвольная, опустошенная, она раскачивалась между агентами Секретной службы, пока они несли ее к кровати, Джордж Аллан отвел агентов в сторону.
      - Спасибо, джентльмены.
      - Может, вызвать "скорую помощь", доктор Аллан? - спросил один из них.
      - В этом нет необходимости. - Он приложил к груди Ванессы стетоскоп. Миссис Гастон, пожалуйста, принесите еще капельницу.
      Кто-то из агентов спросил, не позвонить ли президенту или мистеру Мартину. Доктор ответил, что он позвонит сам, как только состояние миссис Меррит стабилизируется. Оба агента вышли в коридор.
      - Давайте-ка наденем на нее смирительную рубашку, - бросил Джордж сестре. - На руки и на ноги.
      - Не слишком ли сурово?
      - Мы здорово рискуем. А вдруг она снова встанет и упадет, миссис Гастон.
      - Я была бы рада помочь ей, если она захочет подняться, доктор Аллан. Вполне возможно, что ее самочувствие улучшится, если она встанет с кровати. Я думаю, она получила слишком большую дозу успокоительного.
      - Благодарю за предложение, - отозвался Джордж совсем не благодарственным тоном, - но мне лучше знать, что подходит для моего пациента. Пожалуйста, выполняйте мои распоряжения, которые одновременно являются приказами президента Соединенных Штатов. Ясно?
      - Да, доктор Аллан.
      Ванесса лежала с закрытыми глазами, но она уловила большую часть их разговора, хотя некоторым словам было трудно приписать какое-либо значение. Почему она не может встать, если хочет?
      Где Дэвид?
      Где отец?
      Где она сама наконец?
      В аду, может быть.
      Да, точно в аду.
      ***
      - Где?
      - Вайоминг.
      - Черт!
      Выдав плохие новости президенту, Спенс умолк и потом уже бежал за ним, не проронив ни слова. Последовавший словесный поток был цветистым и выразительным. Меррит использовал словарный запас, который позаимствовал у своего отца, работавшего на овчарне в Билокси.
      Происхождение Меррита ни для кого не было секретом еще во время первой его предвыборной кампании за место конгрессмена. Ко времени его гонки за президентство избиратели хорошо знали, что он рос отнюдь не в роскоши и богатстве. Мать его работала в системе государственного образования, но их семья, несмотря на то что оба родителя работали, едва сводила концы с концами. У них никогда не было своего дома. Детство Дэвида Меррита прошло в сдаваемых внаем вагончиках во второразрядном парке трейлеров. Вместо того чтобы скрывать сие скромное происхождение, предвыборный комитет выставлял его биографию как воплощение американской мечты. Он был Авраамом Линкольном двадцать первого века. Он преодолел невероятную пропасть, чтобы держать в своих руках самый могущественный кабинет в мире. Опека сенатора Армбрюстера, конечно, стала неоценимой помощью, но в первую очередь именно ум и упорство Меррита привлекли к нему внимание Клета.
      Что не выставлялось напоказ, так это то, что бедность юного Меррита была отвратительна. Не предавалось широкой огласке, что оба родителя его были алкоголиками и он стал самостоятельно заботиться о себе задолго до того, как они окончательно спились. Только раз в жизни он позволил себе выпить - вдень похорон отца. Напился, празднуя свою свободу от двух людей, которых презирал и ненавидел с тех пор, как себя помнил.
      Спенс искоса взглянул на президента. Обычно вспышки недовольства его быстро проходили. Это время Спенс выбрал потому, что дело было важным и требовало полной конфиденциальности. Вряд ли их разговор мог быть подслушан агентами Секретной службы, которые след о вал и поодаль. Они знали, что лучше не подходить слишком близко, когда президент разговаривает со Спенсом. Все, абсолютно все было регламентировано.
      - Как вы узнали, что Барри Трэвис уехала в Вайоминг? - буркнул президент.
      - Два дня ее не было дома. Пес находится в собачьем питомнике.
      - Я не спрашиваю, уехала ли она из города! - взбесился президент. - Я спрашиваю, как вы узнали, что она поехала в Вайоминг?!
      - Когда вы были в Калифорнии, я разговаривал с ее шефом. - И Спенс рассказал Мерриту о встрече с Хови Фриппом в местном баре. - Парень себе на уме. Но даже если итак, вряд л и он знает ее местонахождение, ибо вчера утром на телестанции он выдал агентам ФБР ту же самую информацию. Говорят, он чуть ли не вонял от страха. Если бы он что-то знал, то наверняка рассказал бы.
      - Ее дом обыскали?
      - Официально - нет, - ответил Спенс. - У нас нет ордера и ни малейшего повода для его получения.
      - А неофициально?
      - Неофициально обыск был произведен профессионалом! - гордо доложил Спенс с холодной улыбкой. - Ему показалось, что она пыталась замести следы. Он не нашел ни записки, ни клочка бумаги - ничего, что указывало бы на ее поспешный отъезд или на причину отъезда. Он нашел лишь несколько просроченных книг из библиотеки, касающихся женских психических расстройств и СВДС.
      Меррит вытер вспотевший лоб.
      - Она все еще расследует это дело.
      - Я тоже так думаю. Мы обнаружили ее машину на стоянке Национального аэропорта, затем провели полную проверку информации о пассажирах всех рейсов за последние несколько дней. Под собственным именем она не путешествовала, оплата по ее кредитной карточке не производилась.
      Президент остановился, Спенс тоже. Секретные агенты позади держали дистанцию.
      - У нее навязчивая идея, чуть ли не паранойя, - заметил Меррит.
      - Точно. Не найдя ее имени ни в одном из списков, мы опросили всех агентов по продаже билетов, пока не нашли того, кто продал ей билет. Трэвис путешествует под псевдонимом и оплатила свой билет до Джексон-Хоула наличными. Работник авиаагентства узнал ее по фотографии. Она поехала повидаться с Грэем. - Тон у Спенса был такой же мрачный, как и у президента. - По крайней мере это следует предположить.
      Меррит задумчиво уставился в пространство.
      - Он ненавидит репортеров. Вряд ли он захочет говорить с ней.
      - Полагаете?
      - Черт! - Меррит смахнул каплю пота с кончика носа. - А что, если мы опоздали? Если она уже побеседовала с Грэем, если он что-то ей рассказал...
      - Тогда потенциальные проблемы не за горами, - резюмировал Спенс.
      - В будущем году президентские выборы, и мы не можем себе позволить даже потенциальные проблемы.
      - Именно. - Спенс обменялся с президентом многозначительным взглядом.
      - Думаю, нелишне будет заставить этого репортера замолчать.
      Президент кивнул, затем возобновил бег.
      - Делайте все, что считаете нужным. Спенс побежал рядом.
      - Я займусь этим немедленно.
      Глава 13
      Ты не обманываешь меня? Из ФБР?
      - Так сказал Хови. - Барри звонила Дэйли из Джексон-Хоула. Она сняла номер в мотеле и сейчас разглядывала себя в зеркале. То ли от освещения, то ли от осознания того, что все очень серьезно, она побледнела.
      - Два агента пришли на телестанцию и расспросили его обо мне. - Она вроде передала Дэйли все то, о чем ей рассказал Хови. - Он наложил в штаны от страха. Правда, правда! Фрип сам углубился в детали о расстройстве своего кишечника, которые не стоит повторять.
      - Ничего смешного, Барри.
      Еще один защитный механизм, который она развила в детстве, - сардоническое чувство юмора. Но на этот раз ее разум не справился - ситуация по-прежнему казалась серьезной. Она надеялась, что Дэйли рассеет ее беспокойство, но вышло совсем наоборот.
      - Что ты думаешь по этому поводу?
      - Думаю, что ты сильно кого-то нервируешь.
      - Кого?
      - Возможно, всего лишь Далтона Нили. Твои частые звонки доставили массу хлопот пресс-секретарю Белого дома. Ты как бы намекала, что он недостаточно правдив, рассказывая о здоровье первой леди. Его способ попросить, чтобы ты оставила их в покое, - это натравить на тебя ребят из ФБР.
      - Или?
      - Или, - он вздохнул, - за всем этим может стоять самая верхушка вплоть до Овального кабинета. Что думает по этому поводу Хови?
      - Их с Дженкинсом проинформировали, что запрос обо мне был чистой формальностью. Хови, кстати, объяснил, что мой интерес к Ванессе - всего лишь избыток дружеского сочувствия после недавнего интервью.
      - Они купились на это?
      - По крайней мере так показалось. Может, это их удовлетворило.
      - Может быть.
      Через мгновение она сказала:
      - Дэйли, давай считать, что никто из нас не поверил этому.
      Они помолчали некоторое время, единственным звуком в трубке было хриплое дыхание Дэйли. Наконец он произнес:
      - Я совсем забыл тебя спросить, как прошло с Бондюрантом?
      Сердце у нее упало. Как прошло с Бондюрантом? В постели или вне ее? В постели он был великолепен, вне...
      - Примерно, как я и предполагала. Враждебный. Неразговорчивый.
      - Не встретил тебя с распростертыми объятиями? Если выражаться точно, то именно с распростертыми и встретил.
      - Ну, не совсем так.
      - Он хоть что-нибудь прояснил?
      - Нет. Вернее, ничего не сказал прямо. Теперь я не сомневаюсь, что они с Ванессой испытывали друг к другу сильные чувства. По крайней мере он-то уж точно.
      - Думаешь, они совершили эту гадость?
      - Совершили или нет, но он до сих пор эмоционально привязан к ней. Был один момент, когда он перестал следить за собой и начал горестно сокрушаться о том аде, через который она прошла. Думаю, это относилось к ее печали по поводу смерти ребенка.
      - Никогда ничего не предполагай, Барри. Слышишь? Разве тебя не учили? Добывай факты!
      - Так вот, я не собираюсь снова встречаться с ним, если ты предлагаешь именно это. Он просил меня выбросить все из головы, в том числе и его. Я намерена проделать последнее. Я закончу свое расследование, но без Бондюранта.
      - Что это с тобой?
      - Ничего, а что? - Господи, она умрет, если Дэйл и станет известно, как она пожертвовала журналистской честью и объективностью ради нескольких минут сексуального блаженства.
      - Ладно, - сказал он без внутреннего убеждения. - Ты ведешь себя так, словно от чего-то защищаешься.
      - Я беспокоюсь за свой материал.
      - Тебя захватило?
      - Целиком и полностью. С каких это пор мелкого репортеришку беспокоят визитами из ФБР? Чем больше дверей передо мной закрывают, тем больше я убеждаюсь, что кому-то нужно что-то скрыть.
      - Когда ты возвращаешься?
      - Завтра. Я возьму след в Вашингтоне. Есть что-нибудь новое о Ванессе?
      - Немного старой грязи. , - Я звякну тебе завтра вечером, когда вернусь домой. Как ты себя чувствуешь?
      - Неплохо, - сказал он, но голос выдал его. - Барри? Если ты наткнулась на что-то действительно отвратительное... Ладно, будь поосторожнее. Да?
      Эта трогательная забота заставила ее затосковать по нему. Даже после того, как раздались гудки, она продолжала держать телефонную трубку, не желая прерывать эмоционального контакта. Дэйли скорее был членом ее семьи, чем просто другом, а уж на родителя походил больше, чем ее собственные мать и отец.
      Она устало двинулась в душевую, сбросила одежду. Зеркало над умывальником оказалось ничуть не добрее, чем то, что висело в спальне. Выглядела она ужасно. То, что осталось от макияжа, было нанесено тридцать шесть часов назад. Тонкие лучики в уголках глаз гораздо глубже выделялись на дневной основе грима. Ей тридцать три. На кого она будет похожа в сорок три? Пятьдесят три? Сравнивать не с кем, мать прожила гораздо меньше.
      Барри отодвинула занавеску в сторону и встала под душ. Она взвизгнула, когда струя ударила ее в грудь, и опустила глаза, чтоб обнаружить причину жжения. На ее грудях виднелись слабые розовые царапины. Кожа над ухом горела.
      Господи, что она наделала?
      Девушка наклонила голову, желая, чтобы сильная струя выбила все воспоминания о Грэе Бондюранте. Голая, она казалась худой, крепкой и гибкой. Ее тело уже не было столь совершенным, как в юности. Чувствовались жизненные испытания, но неровности и угловатости делали его еще привлекательнее, как и ее седеющие виски, и морщинки вокруг глаз.
      "Хорошо бы отдохнуть", - подумала она, намыливая шампунем голову. Усталость и стресс делали ее эмоционально хрупкой и опасно задумчивой. Сначала о Дэйли. Затем о родителях. Сейчас - о высоком, суровом человеке с бьющими голубым светом глазами и жестким ртом.
      "Ваш отец любил вас?"
      "Нет, мистер Бондюрант, не любил. Не любил и мою мать".
      Если бы любил, зачем бы ему ее обманывать? Почему он заимел привычку изменять ей всю свою семейную жизнь? Почему лгал и опровергал ее обвинения, втягивая в те скандалы с криком и руганью, что наполняли для Барри ночь страданием и кошмарами. Почему продолжал мучить их семью своими проблемами, пока не умер от сердечного приступа в Лас-Вегасе в комнате отеля, когда очередная любовница натирала его чресла любовным эликсиром с запахом кокоса? У него даже не хватило совести умереть с приличием.
      А что делала ее глупая, дурная мать? Упрекнула ли она его когда-нибудь за нарушение венчальной клятвы? Ругала ли она его за безразличие к собственной дочери, ведь, будучи слишком занятым своими похождениями, он не удостоил своим вниманием ни одной стадии ее развития? Отчитывала ли она его за то, что он самый нелюбящий и невнимательный родитель в истории? Даже после его смерти сказала ли она хоть кому-нибудь, каким отъявленным сукиным сыном он был?
      Нет. Она пышно похоронила его и потом, не в силах жить в одиночестве, пришла домой и проглотила пачку таблеток.
      Одна неделя - двое похорон.
      "Да, мистер Бондюрант, вы действительно задели за живое".
      Барри вышла из-под душа и дотянулась до полотенца. Она читала в книгах, слышала в телепередачах, в общем, знала из психологии. Девочки, отвергнутые отцами, идут двумя путями: л ибо становятся нимфоманками, ищущими любовь и внимание в любой форме, с любым встречным, либо совсем отвергают мужчин, обычно в пользу других женщин. Барри не сделала ни того, ни другого. Она не стала шлюхой, выпрашивающей мужского внимания для поддержания собственной значимости. Не пошла она и другим путем. Ее сексуальные аппетиты ограничивались мужчинами. В обществе физически привлекательного, обаятельного и более-менее умного мужчины она получала от секса истинное удовольствие. Одним ее непреклонным правилом было устанавливать время, место и уровень общения. Она называла это выстрелами. До сексуального эпизода этим утром. Она никогда еще так не теряла контроля над собой. Такое бездумное, неосторожное, беспечное погружение в страсть опасно для психики любого. За примером далеко ходить не надо - ее собственная мать. Барри дала себе обет не повторять ее фатальной ошибки, мать слепо любила отца, и он злоупотреблял ее любовью.
      Барри была не прочь отдать мужчине свое тело, когда у нее возникало такое желание и позволяли обстоятельства. Но она поклялась не позволять своей голове и особенно сердцу увлечься любовью.
      ***
      Грэй проснулся в тот самый момент, когда подушкой накрыли его лицо. Он инстинктивно попытался вытащить из-под подушки пистолет, но руки его были прижаты к кровати: видимо, нападавший нагнулся над ним. Грэй напрягался и боролся, выгибался, пытался вдохнуть воздух, которого не было.
      А негодяй смеялся.
      Грэй узнал весельчака секундой раньше, чем подушку откинули. Спенсер Мартин так и лучился улыбкой.
      - Здесь, вдалеке, ты становишься изнеженным, старина.
      Грэй отпихнул его и скатился с кровати.
      - Ты, проклятый лунатик! Я мог тебя убить.
      - Хочешь переиграть все заново? - спросил Спенс, все еще смеясь. - Это я бы тебя убил.
      - Какого черта ты здесь делаешь? Проникаешь в мой дом, играешь в какие-то игры! О Боже, который сейчас час?
      - Я тоже рад тебя видеть, Грэй. - Спенс последовал за ним до самой ванной комнаты. - Ты потерял несколько фунтов.
      Грэй снял с вешалки голубые джинсы, натянув их, поприветствовал своего бывшего коллегу.
      - А ты малость поправился. Шеф-повар Белого дома, видимо, знает свое дело.
      У Спенса улыбка не сходила с лица.
      - Знаешь, чего мне не хватало после того, как ты ушел?
      - Моего шарма?
      - Полного отсутствия у тебя такового. Многие лебезят передо мной. Я доверенный советник и лучший друг президента. Не важно, насколько я груб с людьми, они прогибаются и всегда готовы поцеловать мою задницу. Но только не ты, Грэй. Ты со всеми обходился одинаково. Как с дерьмом, - добавил он.
      - И поэтому ты здесь, да? Соскучился?
      Он повел Спенса на кухню. В доме были лишь одни часы, да и те над кухонной плитой. Грэй проверил время. Почти полдень. Прошло двадцать четыре часа с тех пор, как он развлекал Барри Трэвис в этой комнате. Странная симметрия происходящего не ускользнула от него.
      - Ты никогда не любил смеяться, Грэй. Но было удобно иметь тебя под рукой. Ты прекрасно выполнял свои функции.
      Грэй красноречиво посмотрел на Спенса.
      - Выполнял, не правда ли? Я был там, когда вы больше всего нуждались во мне. - Он задержал взгляд на несколько секунд, прежде чем отвернуться. - Кофе?
      - Пожалуйста. Есть что-нибудь перекусить? Грей приготовил плотный завтрак, похожий на тот, которым кормил Барри сутки назад. Пока они ели, тишина нарушалась только звяканьем ложек о тарелки. Через какое-то время, Спенс спросил:
      - Всегда так?
      - Как "так"?
      - Так тихо.
      - Нет. - Грэй потягивал свой кофе. - Обычно еще тише. Здесь никто не разговаривает.
      - Грэй-одиночка, - бросил Спенс. - Сильный и молчаливый, огромный, неулыбчивый герой, который воздерживается от публичности и ищет уединения. Черт! Прямо как в старых легендах. Как знать? Может, через сотню лет школьники будут петь о тебе песни.
      Грэй молчал.
      После миссии по спасению заложников к нему подкатывали редакторы и кинопродюсеры, страстно желая перенести его приключения в сферу развлечения. Они предлагали баснословные деньги, но он не поддавался соблазну. Грэй достаточно сэкономил, чтобы купить это поместье и жить комфортабельно до конца своих дней. Все, что он хотел, - это выйти из игры, и он вышел.
      Бондюрант убрал тарелки со стола, затем вернулся с кофейником и разлил по чашкам кофе. Наконец он снова затронул причину приезда Спенса в Вайоминг.
      - Причина в тебе. Только это, - сказал Спенс. - Дэвид послал меня в Сиэтл по делу. Вот я и подумал, раз уж пролетаю мимо, заеду-ка и повидаюсь с тобой.
      Дэвид действительно мог послать его по делу, но Спенс ничего не делал просто так. Каждый свой поступок он железно мотивировал, создавая таким образом надежное прикрытие. У него всегда были запасные позиции для отхода на тот случай, если его действия попадут под тщательную проверку какого-нибудь федерального контролирующего органа.
      Спенс, несомненно, был лучшим в их пехотном и разведывательном отделении. Он был асом во всем - в оружии, разведке, наблюдении. Мартин не ведал страха, он был машиной. Грэй нисколько бы не удивился, найди он компьютер в его голове. Или двигатель в груди вместо сердца.
      Он полностью отдавал себе отчет, что человек, сидящий напротив, не имеет души.
      - Ты лжешь, Спенс.
      Спенсер Мартин даже глазом не моргнул.
      - Черт, действительно лгу! И не могу выразить словами, как я рад, что ты просек это, Грэй. Ты все такой же цепкий. Не утратил хватку. - Он наклонился вперед. - Дэвид хочет, чтобы ты вернулся.
      Несмотря на искреннее удивление, Грэй сохранил каменное выражение лица.
      - Ты нужен ему в Вашингтоне, - добавил Спенс.
      - Черта с два я ему нужен!
      - Послушай. - Спенс поднял обе руки. - Он гордый человек. Черт, я мог бы не говорить тебе этого. Он упрямый и решительный, и самое трудное для него это отступать и извиняться.
      - Он поэтому послал тебя?
      - Не хочется унижаться, я просто прошу от имени Дэвида, чтобы ты возвратился в Вашингтон, там твое настоящее место.
      - Мое настоящее место здесь.
      Спенс взглянул на живописный пейзаж за окном.
      - Ты не медведь гризли, Грэй..
      - Я люблю горы.
      - И я тоже. Они прекрасны для альпинизма, лыж и тирольских песен. Береги это место для каникул, но возвращайся со мной в Вашингтон. Ты зря растрачиваешь свой талант. Ты нужен президенту. Нужен мне. Нужен стране.
      - Прекрасная, волнующая речь! Кто тебе ее написал? Нили?
      - Я серьезно.
      - Я нужен стране? - Грэй хмыкнул. - Протри глаза. Страну не волнует, жив я или умер. Я делал работу, которой меня обучили. Больше моей стране ничего и не требовалось, и я убежден, не потребуется. Так оно и должно быть.
      - Ладно, забудь патриотический долг. А как насчет Дэвида?
      - Черт, я ему не нужен. Его рейтинг выше крыши. Другие партии пожертвуют несколькими бедолагами, выставив их против Меррита на следующих выборах, но это обернется дороги м безрезультатным упражнением, потому что Дэвида выберут на второй срок. Он так же нуждается во мне, как в волдыре на заднице.
      - Не совсем так.
      Спенс встал, потянулся и посмотрел в окно. Солнце стояло уже высоко, так что вид открывался потрясающий. Снег на горных вершинах так и сиял золотом, Это происшествие с Ванессой, - вдруг выдал Спенс, - потенциальная взрывчатка.
      - Что за происшествие? Спенс повернулся.
      - После смерти ребенка она начинает сходить с ума.
      - Для любой матери это стало бы серьезным ударом.
      Спенс покачал головой.
      - Это переходит всякие границы. Печаль обострила ее внутренние проблемы. Основное же, что ее нельзя оставить одну. - Он рассказал Грэю, что она находится в Хайпойнте под присмотром Джорджа Аллана и под круглосуточной опекой медсестры. - Дэвид боится, что она выкинет что-нибудь из ряда вон...
      - Ты имеешь в виду, что она может как-нибудь искалечить себя?
      - Да что угодно! В любом случае Дэвид надеется, что твой приезд окажет на нее благотворное воздействие.
      - Он возлагает на меня слишком большие надежды, вряд ли я того заслуживаю. Да и потом, если уж он не может повлиять на свою жену, чего же ждать от меня?
      - Ты должен развеять очередные слухи об их семейной жизни, - прямо высказался Спенс. - Ванесса много отсутствовала последнее время. Знаешь ведь, как люди говорят. Пошли сплетни. Хорошие семейные отношения очень помогут переизбранию Дэвида. Проблема с женой может стать катастрофой.
      Если ты вернешься, слухи исчезнут раз и навсегда. Дэвид может прощать, но он никогда не зачислит в свои ряды человека, который был любовником его жены.
      Грэй стиснул зубы с такой силой, что заболела челюсть. Под столом руки сами сжались в кулаки.
      - Дополнительной сложностью является этот репортер, Барри Трэвис, продолжал Спенс. - Она задала слишком много вопросов, чтобы мы могли чувствовать себя спокойно. У нее весьма сомнительные рекомендации. - Положив руку на переносной персональный компьютер, с которым он не расставался, Спенс выдал информацию о профессиональной деятельности Барри Трэвис. - Но поскольку Ванесса согласилась на эксклюзив, Трэвис стала выдавать себя за лучшую подругу и доверенное лицо первой леди. Она просто чокнутая, но иногда и незаряженное ружье стреляет.
      - Она действительно страшный человек. Она была здесь.
      - Здесь?! Когда?
      - Вчера.
      Спенс с облегчением плюхнулся в кресло и провел руками по лицу.
      - Мы думали, она просто вынюхивает около Вашингтона, но раз уж она искала тебя, значит, затеяла очередное серьезное дело.
      - О, дело действительно нешуточное! Она собрала целую папку газетных вырезок о нас с Ванессой. Короче говоря, сделала домашнюю работу и хочет распродать товар подороже. Я отказался говорить о Мерритах и заявил, что мне неинтересны ее россказни о них.
      - Она что-нибудь о них говорила? Грэй хихикнул.
      - Только не падай со стула, дружище. Она считает, что Ванесса убила своего ребенка, а потом заявила, что тот умер сам.
      - Надеюсь, ты шутишь?
      - Ты видел когда-нибудь, чтобы я шутил?
      - Боже! - прошептал Спенс. - Мы знали, что ее куда-то занесло, но такое!.. Она действительно считает, что Ванесса?.. Это же абсурд!
      - Конечно.
      - Стоит л и тебе говорить, какой вред нанесет она не только Дэвиду и его предвыборной кампании, но и Ванессе, если даст ход своему предположению. А Ванесса сейчас очень уязвима. Джордж был вынужден увеличить дозу лекарств, чтобы сохранить ее психический баланс. Она очень увлеклась выпивкой, что тоже привносит некоторые проблемы. Если мнение Трэвис получит огласку, Ванесса может так и не прийти в норму.
      Грэй без труда представил себе ход мыслей Спенса: защитить и предохранить президента, а следовательно, и себя.
      - Интересно, где сейчас Трэвис? Грэй пожал плечами.
      - Думаю, на обратном пути в Вашингтон. Я просил ее исчезнуть отсюда.
      Спенс уже снова был на ногах.
      - Мне бы позвонить в Вашингтон. Надо немедленно сообщить Дэвиду.
      - Телефон в спальне на ночном столике.
      - Спасибо. И, кстати, все было очень вкусно, - добавил Спенс через плечо, перед тем как выйти.
      Грэй включил радио, чтобы послушать новости и прогноз погоды, не спеша убрал оставшуюся еду в холодильник и посуду на полку.
      Во время уборки он выдвинул ящик, где держал большие столовые приборы, и, положив лопаточку, взял пистолет.
      Затем открыл воду и начал заполнять раковину горячей мыльной водой. Погрузив в воду грязные тарелки, принялся за дело, не спуская глаз с тостера. Когда его хромированная поверхность отразила легкое движение за спиной, он выдернул из-за пояса пистолет, развернулся и выстрелил.
      С руки, держащей пистолет, на пол стекла струйка мыльной воды.
      Глава 14
      Обратный перелет Барри в Вашингтон был длинным и неспокойным. В Национальном аэропорту царил хаос, как на турецком базаре. Добираясь на автомобиле со стоянки до телестанции, она вконец вымоталась. Собираясь войти незамеченной, чтобы проверить свое рабочее место на предмет почты и сообщений, она надеялась так же тихо удалиться, не перемолвившись ни с кем и словом.
      В компьютерной почте сообщений не было; четыре сообщения лежали в телефонном ящике. Два от знакомых, одно из химчистки - оказывается, там не смогли вывести пятно с блузки - и последнее от Чарлин. Та спрашивала, почему она не ответила ни на один из ее звонков.
      Барри стала гадать, что за вспышка новостей была у Чарлин: проникновение терроризма в организацию бойскаутов, активность мафии среди эскимосов, цианид в кукурузных хлопьях?!
      - Бедняга, - пробормотала Барри, уничтожая телефонные сообщения. Возможно, она просто одинока и хочет с кем-нибудь поговорить.
      - А кто не хочет?
      - Черт побери, Хови! - воскликнула она, развернувшись в кресле. - Напугать меня вот так, до смерти, доставляет тебе какое-то нездоровое наслаждение?
      - Ты бы так не подпрыгнула, если бы совесть у тебя была чиста.
      - Не заводись. Я не в настроении.
      - Правда? - воскликнул он пронзительным голосом. - А как же насчет меня? Именно я прикрывал твою задницу, когда федералы донимали расспросами. Именно мне ты наврала и выставила дураком перед Дженкинсом.
      - Очень сожалею, Хови. Я вынуждена была солгать.
      Она встала, чтобы уйти, но он преградил ей дорогу.
      - Что ты расследуешь, Барри? Скажи мне.
      - Нет, пока не получу достаточно информации.
      - Почему бы тебе не взять с собой оператора? Она подумала, давно ли пришло в голову этого "Эйнштейна", что она даже не взяла фотографа, когда отправилась за крутым материалом. Ведь что такое телерепортаж без картинки?!
      - Пока еще преждевременно брать оператора. Ты первым узнаешь, когда появятся первые показания на пленке.
      Выражение его лица стало неприятным. Еще более неприятным.
      - Мне осталось несколько лет до пенсии. Если ты думаешь, что я собираюсь потерять из-за тебя пенсию, то ты сильно ошибаешься. Большим риском было начинать с тобой, но я сделал на тебя ставку.
      - За что я вам вечно благодарна. А сейчас я пересекла весь континент и два часовых пояса и потому устала, раздражена и хочу под душ. Я собираюсь забрать своего пса и отправиться домой. Спокойной ночи. - Она проскользнула мимо.
      - Ладно, хорони себя заживо. Но не надейся утащить за собой и меня! Это последний раз, когда я ходил за тебя на ковер. - Она была уже почти вне слышимости, когда он сделал прощальный выстрел:
      - И выглядишь ты отвратительно!
      ***
      Сначала Барри хотела оставить Кронкрайта в питомнике до утра, но решила, что ей нужна компания. Кроме того, она не любила держать его взаперти без необходимости.
      Барри приехала в питомник за несколько минут до закрытия. И служительница, и Кронкрайт - оба при виде ее чуть не прыгали от радости.
      - Прекрасно воспитан, но ужасно избалован, - сказала молодая женщина, освобождая Кронкрайта.
      - Да, знаю. Но он принц среди собак. - Барри присела на корточки и взъерошила его загривок. Он же без устали лизал ей лицо.
      Проявление радости у него ничуть не уменьшилось и в машине.
      - Обещаю, что ты получишь угощение сразу же, как только мы попадем домой, - бросила Барри, открывая дверцу. - Ну успокойся!
      Так как кто-то занял парковочное место напротив ее дома, она вынуждена была при парковаться на пол-, квартала дальше.
      - Кронкрайт, успокойся! - девяносто фунтов собачьего веса тянули поводок. Зная, что вот-вот и он дома и там его ждет угощение, пес был почти неуправляем.
      - Ладно, ладно. - Барри отцепила поводок. Не сделай она этого, пес просто потащил бы ее за собой.
      Почуяв свободу, он на долю секунды задержался, затем бросился вниз по улице, стуча когтями по тротуару.
      - Заходи через свой собачий лаз, - вслед ему крикнула Барри.
      Она нагнулась к сиденью, чтобы вытащить сумку и багаж.
      Взрывная волна, словно гигантская рука, ударила и свалила ее на землю. Огромный пылающий шар взвился в небо, затопив все вокруг жутким красным сиянием ада.
      - О мой бог мой бог мой бог! - Ей удалось наконец встать на четвереньки. Несколько секунд Барри ошарашенно смотрела на адское пламя в полуквартале отсюда, туда, где когда-то стоял ее дом. Черный дым клубился над этим местом, затмевая месяц. Несколько секунд она находилась в оцепенении, затем кровь прилила к голове. Пьяно пошатываясь, она поднялась на ноги и побежала вниз по тротуару. По крайней мере попыталась бежать. На самом деле это скорее напоминало какую-то нетвердую походку.
      - Кронкрайт! - Крик ее еле отличался от мычания. - Кронкрайт! Сюда, мой мальчик! - Она не замечала жары, двигаясь по выложенной камнями дорожке, ведущей к центральному входу в дом.
      - Леди, вы с ума сошли!
      Чьи-то руки подхватили ее под мышки, мешая двигаться вперед.
      - Кто-нибудь, помогите! - выкрикнул человек. - Она пытается войти внутрь.
      Затем ее держали уже несколько пар рук. Барри боролась, но напрасно. Ее протащили через улицу в соседний двор, подальше от опасного места. Она пыталась объяснить, но из горла вырывались только рыдания.
      - Кронкрайт, Кронкрайт...
      - Я думаю, Кронкрайт - это ее пес.
      - Больше нет. Если он был в этом доме, он...
      - Кто-нибудь знает, что случилось?
      - Чей это был дом?
      Барри лишь смутно слышала какие-то голоса. Из ближайших домов повыскакивали жители. Тротуар и дорогу запрудили любопытные. Вдали послышался вой сирен.
      Когда добросердечные соседи убедились, что Барри не собирается бросаться в пламя, ее освободили, и все разбрелись кто куда. Она забралась на изгородь между лужайками и, съежившись, с ужасом наблюдала, как ее владение разваливается на части. Никто не обращал на девушку внимания, прохожие переговаривались друг с другом, стараясь восстановить ход событий.
      - Вон приехали пожарные. Интересно, во двор въедут?
      - Хоть бы полили и нашу крышу.
      - А внутри кто-нибудь был?
      - Только собака. Говорят, пес хозяина. Барри неслышно всхлипнула:
      - Кронкрайт...
      Это было последнее, что она успела произнести, прежде чем огромная ладонь зажала ей рот и ее перебросили через ограду. Барри попыталась закричать, но ладонь лишь увеличила давление. Она кинулась было к газону соседа, но похититель сбил ее с ног. Когда они достигли аллеи за домом, Барри удалось довольно-таки сильно пнуть его по голени, он ослабил хватку, но лишь на время; она же упала на асфальт и ободрала колени. Девушка вскрикнула, но разве можно было услышать ее крик среди этого шума и хаоса?!
      Она умудрилась подняться на ноги, но снова попала в удушающие медвежьи объятия.
      - Заткнись или я тебя ударю!
      Поверив ему, Барри прекратила сопротивление; ее тащили через какой-то двор, затем через аллею и еще один двор. Наконец они достигли машины, припаркованной у обочины, улицы за две от ее авто.
      Когда похититель дотянулся до дверной ручки, Барри вонзилась зубами ему в ладонь и двинула локтем в живот. Он отступил и прорычал ругательства. Барри со всех ног бросилась в сторону.
      Но свобода оказалась недолгой. Он схватил ее сзади за волосы и притянул к себе. Затем развернул и тряхнул так сильно, что она испугалась возможности развалиться.
      - Кончайте воевать со мной, черт побери! Я пытаюсь сохранить вам жизнь.
      Когда голова ее перестала кружиться, стало ясно, что она находится в компании Срэя Бондюранта.
      ***
      - У вас с собой есть очки?
      Грэй держал направление к пригороду Мэриленда. Он вел машину умело, точно в пределах ограничения скорости. Чего ему меньше всего хотелось, так это быть остановленным за нарушение правил дорожного движения. Время от времени Бондюрант посматривал в зеркало заднего вида, впрочем, уже через несколько кварталов успокоился - погони не было.
      Никто не следил за ними. Пока.
      Поняв, что его вопрос до пассажира не дошел, Грэй взглянул на Барри. Она не моргая ошеломленно глядела прямо перед собой.
      - У вас есть очки? - повторил он.
      Барри повернулась к нему, непонимающе уставилась прямо в глаза, затем кивнула. Странно, и как это она умудрилась удержать на плече свою сумку?
      - Выньте из глаз контактные линзы и наденьте очки, - приказал Грэй.
      Барри облизала пересохшие губы, потом сглотнула.
      - Как вы узнали?
      - Не важно. Делайте, что я говорю. Соберите волосы под эту бейсбольную шапочку. - Он достал шапочку и положил на сиденье между ними.
      - Что... Почему?..
      - Не стоит рисковать. Вас могут узнать.
      - Кто?
      - Ребята, которые разнесли ваш дом на мелкие кусочки. А кто, вы думаете?
      - Мой пес умер.
      Голос Барри сорвался. Огни движущихся навстречу машин отражались в ее глазах. Она тихо заплакала. Грэй молчал. Он не был силен в такого рода вещах, но она ему больше нравилась плачущей, чем действующей как зомби.
      Он продолжал движение, не выделяясь из потока машин. Когда она немного успокоилась, он припарковался к круглосуточно работающему кафе.
      - Нам нужно о многом поговорить, - начал Грэй. - Я не пойду с вами в кафе, если вы собираетесь скандалить и привлекать внимание.
      Он не двигался, пока она удаляла контактные линзы и надевала очки. Очки Грэй заметил, когда обыскивал ее сумочку, в то время как Барри спала на софе.
      - У вас есть платок?
      - Нет.
      Барри вытерла нос рукавом.
      - Пожалуй, я готова. Но шапочку я не надену. Меня и так никто не узнает.
      И прежде чем Грэй опомнился, Барри уже открыла дверь и вылезла из машины. Он нагнал ее в тот момент, когда улыбающаяся хозяйка выскочила им навстречу. Грэй отказался от вложенного в пластик меню.
      - Только кофе, пожалуйста.
      Здесь было полутемно.
      В основном столики пустовали. Ползала было перегорожено, запах вымытого до блеска линолеума конкурировал с запахами отбивной и кондитерского сиропа.
      - Мистер Бондюрант, как получилось, что вы похищаете меня через несколько секунд после того, как мой дом взорвали?
      Он воздержался от ответа, пока официантка, налив им кофе, не отошла.
      - Я не делал этого, если вы меня имеете в виду.
      - Именно это я и имею в виду.
      - Вы ошибаетесь, - опустив глаза, он добавил:
      - Жаль вашу собаку.
      - И это я слышу от человека, который даже кличек не дает своим лошадям?! удивилась Барри.
      - Слушайте, я оказал вам услугу, вытащив вас оттуда.
      - Но почему "вытащив"? Почему вы просто не попросили меня пройтись?
      - Потому что вы были не в состоянии прислушаться к доводам. Я должен был вас увести оттуда, и это был скорейший путь. Я предполагал, что они возьмутся за вас, и был прав. Но если вы хотите, чтобы мы расстались, возражать не буду.
      - О чем вы говорите! - воскликнула она тихим голосом, чтобы не привлекать внимания.
      - Так почему бы вам не заткнуться и не дать мне объяснить?!
      Она откинулась на спинку пластмассового стула и скрестила руки на груди. Он отпил из чашки.
      - Во-первых, я хочу точно знать, что произошло. Логично предположить, что Бринкли...
      - Кронкрайт.
      - Кронкрайт вошел в дом первым.
      - Там.., был...лаз для собаки, в двери с обратной стороны дома.
      - Именно через нее вы обычно входите, через заднюю дверь?
      - Обычно да.
      - Тогда, возможно, они поставили взрывное устройство туда.
      Барри перегнулась через стол.
      - Кто? И что здесь делаете вы? Почему преследовали меня до самого Вашингтона? Вы ведь преследовали меня, да?
      - Я приехал предупредить вас, что вы задаете не те вопросы и не тем людям. Вы унюхали запах какой-то истории, которую президент не хочет афишировать.
      Барри слегка побледнела и нервно закусила губу.
      - Откуда вы знаете?
      - Меньше чем через двадцать четыре часа после вашего отъезда меня посетил Спенсер Мартин.
      - Он как-то связан с Белым домом?
      - Можно сказать и так. После Дэвида Меррита он самый влиятельный человек в стране.
      - Так почему же мы не слышим и не видим его?
      - Потому что он не хочет, чтобы вы его видели и слышали. Он передвигается по Белому дому, как призрак, и именно это его устраивает, потому что неизвестность делает его еще могущественнее. Он держится в тени, но он главный советник Меррита.
      - Вы что-то путаете, мистер Бондюрант. Главным советником президента является...
      - Забудьте о Фрэнке Монтгомери. Он подставное лицо, лакей. Меррит кидает ему кость, он ее ловит. Он получил титул, красивый офис и привилегии, на самом деле Спенсер - второе "я" Дэвида. Дэвид в туалет не сходит, не посоветовавшись со Спенсом. Мартин участвует во всех решениях, не важно, больших или малых. Он является тем, кого вы назвали бы чистильщиком.
      - И чем же он занимается?
      - Грязной работенкой. Барри выгнула бровь.
      - Той, которая могла бы скомпрометировать президента, если бы он занялся ею сам. Он мог бы и не произносить этого.
      - Другими словами, существуют темные пятна в обязанностях, выполняемых Спенсером Мартином для президента. И вы знаете это, потому что сами были...
      - Чистильщиком.
      - Понятно.
      Глаза ее, словно зеркало его совести, взирали на него сквозь стекла очков.
      - Но я уволился. Я не видел и не слышал о Спенсе больше года, с тех пор, как покинул Вашингтон. Но на следующий день после вашего визита он явился.
      - Совпадение?
      - Нет. Он приехал повидать меня, потому что догадывался или знал, что вы здесь были и задавали вопросы о Ванессе.
      - Что вы ему сказали? Обо мне, я имею в виду.
      Грэй понял, почему она спросила, - девушка хотела знать, хвастался ли он своей последней сексуальной победой перед своим дружком. Рука Бондюранта там, где она его укусила, здорово ныла. Через несколько секунд после их встречи она залепила ему пощечину. В некоторых случаях эта самая Барри Трэвис была очень даже мужественной и храброй. Но в данный момент она выглядела очень беззащитной, и, черт возьми, ее собаку только что убили, поэтому, несмотря на прекрасную возможность обнять ее снова, он воздержался.
      - Я сказал Спенсу, что вы приезжали вынюхивать о Ванессе с безумной мыслью о том, что она убила своего ребенка и выдала это за СВДС.
      - Вы ему сказали?! - воскликнула она. - Неудивительно, что они сожгли мой дом.
      - Если бы я отрицал, что что-то знаю, он все равно разглядел бы ложь, поэтому лучше было играть честно. Но я сразу понял, что вы напали на след. Иначе с чего бы Спенсу нервничать до такой степени, чтобы явиться в Вайоминг и проверить, что мне известно?
      - Вы уверены в этом?
      - Да, - откликнулся Бондюрант. - В его нагрудном кармане был билет коммерческой авиалинии в оба конца, из Вашингтона до Джексон-Хоула.
      - Ну и что?
      - Да то, что Спенс сказал, что ездил в Сиэтл по поручению президента. Для любого путешествия вроде этого он взял бы правительственный самолет. Плюс билет оказался на вымышленное имя. Потом в Джексон-Хоуле он нанял автомобиль по фальшивым документам. Короче говоря, у него не было намерения ехать в Сиэтл. Нет, мисс Трэвис, его поручение не было официальным. Сведения, которыми вы располагаете, представляют чрезвычайную угрозу для администрации, и они не остановятся ни перед чем, чтобы не допустить огласки.
      - Боже! - прошептала она, прижимая бескровные пальцы к губам. - Мы только-только что-то раскопали. Я была права. Ребенок умер не от СВДС.
      - Когда у вас впервые появились эти подозрения? - спросил Грэй. - Мисс Трэвис?
      - Простите, - сказала она, растирая виски. - Услышав свою версию из уст другого человека, я уже воспринимаю ее как реальность. Какой кошмар!
      - Особенно для человека, занимающего Белый дом. Расскажите мне все по порядку, - сказал Грэй. - Когда вы впервые заподозрили неладное?
      - Во время траура Ванесса позвонила и попросила меня о встрече. Мне сразу стало ясно, что она держится только усилием воли.
      Он с большим вниманием выслушал Барри, она же рассказала все, что случилось после той первой встречи, и объяснила предпринятые ею шаги для создания телевизионного сериала.
      - Я видел небольшой фрагмент вашего сериала. Интервью с Ванессой.
      - Та Ванесса Меррит, которая давала интервью перед камерой, была полной противоположностью той жалкой несчастной женщине, с которой я встречалась неделями раньше.
      - Неудивительно, - откликнулся Грей. - Ванесса страдает маниакально-депрессивным синдромом.
      Полные губы Барри раскрылись от удивления.
      - Вы отдаете себе отчет? Когда ей поставили диагноз?
      - Давно. Вскоре после того, как они поженились, я думаю.
      Барри, по всей видимости, была ошарашена.
      - Как им удавалось скрывать такой факт все эти годы?
      - За ней хорошо ухаживали и тщательно направляли. Ее маниакальные эпизоды делали ее прекрасным участником выборной кампании. Она всегда была наготове. Всегда в деле. Конечно, ее держали на литиуме, чтобы регулировать скачки ее настроения, пичкали антидепрессантами и антипсихотическими лекарствами. Сидя на таблетках, она держится в рамках. В одном только Спенс не солгал - смерть ребенка действительно вывела ее из равновесия. Едва увидев Ванессу на экране, я сразу же понял - что-то тут не так.
      - Значит, вы ее хорошо знали. Он оставил ее слова без внимания, правда, заметил:
      - Дэвида я знаю лучше.
      - Вы и впрямь считаете, что они с советником ответственны за взрыв моего дома?
      - Вы что, меня не слушали? Черт возьми, конечно, я так думаю! Спенс, должно быть, установил все еще до отъезда в Джексон-Хоул. Обнаружив, что жертвой стала лишь ваша собака, они попытаются избавиться от вас другим путем.
      У нее перехватило дыхание. Каким-то не своим голосом она прохрипела:
      - Значит, моя жизнь не стоит бумаги, на которой я печатаю.
      - В общем, да. Она потерла лоб.
      - Меня сейчас вырвет.
      - Не надо, - резко выдохнул он. - Сейчас нельзя устраивать сцены. Дышите глубже, через рот. Грэй весь напрягся и так и сидел, пока у нее не прошла тошнота. Через Некоторое время она попросила воды, и он позвал официантку. Та заметила, что Барри плохо.
      - Она в порядке?
      - Интоксикация, - ответил Грэй, думая, как, должно быть, он глупо выглядит с фальшивой улыбкой на лице.
      - О, это скоро пройдет, милочка. На каком вы месяце?
      - На третьем, - отозвался Грэй. Похлопывая Барри по плечу, официантка предложила ей чашечку горячего чая.
      - Ничего не надо, - отказался за нее Грэй. - Но все равно спасибо.
      Официантка успокоилась и ушла. Барри выпила воды.
      - У вас хорошо получается водить людей за нос.
      - А у вас нет.
      - Я знаю.
      Грэй понял, что она до сих пор в шоке, на глаза вот-вот навернутся слезы.
      - Я втравила вас во все это, да, мистер Бондюрант?
      Он бесстрастно пожал плечами.
      - Да! - с волнением воскликнула она. - Из-за того, что я к вам приехала, ваша жизнь тоже в опасности. Вы в курсе того, что они не могут позволить предать огласке. - Чем больше она говорила, тем более ее охватывало волнение. - Вы подвергаетесь ужасному риску, приехав сюда! Вам надо было остаться в Вайоминге. Если вы уедете домой прямо сейчас, может быть, они забудут о вас. Будут думать, что вы мне отказали.
      Грэя забавляла ее наивность, но выражение его лица оставалось непроницаемым.
      - Они не забудут. И не оставят концов. География не имеет значения. Чтобы ни случилось с ребенком и с Ванессой, им надо глубоко похоронить все и навсегда. Вместе с вашим любопытством.
      - Как вам удалось добраться так быстро?
      - Я перетряхнул компьютер Спенса и вернул нанятый им автомобиль, опустив ключи и бумаги в ящик быстрого просмотра в аэропорту. Затем использовал его обратный билет.
      Зная, что существует ограниченное число коммерческих рейсов в Джексон-Хоул, Барри спросила:
      - Вы были в моем самолете?! - Он кивнул. - Я вас не видела.
      - Так и должно было быть.
      - О! - Она задумалась, стараясь вычислить, как же он выпал из поля зрения. - Почему вы просто не предупредили меня где-нибудь по дороге? Может быть, Кронкрайт остался бы жив.
      - Я просчитался. Не ожидал, что их первое предупреждение станет смертельным. Я думал, они начнут со скрытых угроз, вроде тех, которые, возможно, получил ваш информатор в госпитале. Но они уже пошли ва-банк и не хотят пугать вас, чтобы заставить замолчать, - они хотят убить вас.
      - Это ваше мнение. - Она провела по щеке. - Где вы отделались от Спенса?
      - Что вы имеете в виду?
      - Я насчет того, как вам удалось овладеть его авиабилетом? Как удалось избежать встречи с ним?
      Он долгое время держал ее взгляд, размышляя, как много он должен был бы ей сказать. Наконец он вымолвил только одно:
      - Я этого не делал.
      Глава 15
      Дэйли, это Грэй Бондюрант. Грэй, это Дэйли Уолш. - Барри представила их друг другу.
      Она любила Дэйли за то, что он не сделал трагедии из их появления на пороге его дома в два часа утра. Он не ругался и не заваливал их вопросами, просто буркнул что-то себе под нос, отступив в сторону, и жестом пригласил войти.
      Видимо, они подняли его с кровати. Седая шевелюра на лысеющей голове вздыбилась, как шипы короны у статуи Свободы. На нем болтались поношенная майка да боксерские шорты, которые доходили ему почти до узловатых колен. Черные носки отнюдь не украшали его белые, почти лишенные волос ног.
      Перед тем как покинуть кафе, они решили где-нибудь отдохнуть и наметить дальнейший план действий. Грэй, руководствуясь указаниями Барри, доехал до дома Дэйли. Сейчас она с уверенностью могла сказать, о чем он думал: если самым лучшим было укрыться у больного журналиста, то им действительно есть чего опасаться.
      Маленький дом Дэйли едва ли мог служить крепостью, и на первый взгляд сам выглядел как страшно больной человек, жизнь которого зависит от скромной пенсии и дыхательного аппарата. К сожалению, так оно и было.
      - Я знаю, Дэйли, мы тебя ужасно стесняем, - сказала Барри, пока он включал лампы в гостиной, - но нам больше некуда идти... Они убили Кронкрайта.
      Рука больного замерла на выключателе.
      - Убили Кронкрайта?! Кто?
      - Это долгая история.
      - Впереди целая ночь.
      Боль, с которой он произнес эти слова, соответствовала ее чувствам. Он развел руки, и она упала в его объятия. Обычно она обнимала его, а он скупился на ласки и отвергал ее проявления любви.
      На сей раз он не только обнял ее, но и долго гладил по спине, правда, неловко, но зато искренне.
      - Сукины дети! Что они сделали, отравили? Поймать бы их!.. Кто это сделал?
      Барри отстранилась и, сняв очки, вытерла глаза.
      - Можно долго рассказывать об этом. Дэйли машинально двинулся к креслу, потянув за собой баллон с кислородом. Она, как обычно, расположилась на софе. Грэй же все еще стоял. До сих пор Дэйли не проявлял любопытства по поводу того, почему отставной национальный герой оставил свое затворничество и сейчас, посреди ночи, стоит у него в комнате.
      Он наконец кивнул в сторону Грэя.
      - Что он здесь делает?
      - Мой дом взорвали сегодня ночью, - отозвалась Барри, не обращая внимания на его вопрос.
      - Взорвали?! Что, настоящий взрыв?! - Он посмотрел на нее, потом перевел взгляд на Грэя и снова на нее.
      - Дом исчез, Дэйли. Разрушен. Все исчезло, в том числе и моя видеотека, горько вздохнула девушка, думая о невосполнимости видеолент, которые она собирала годами. - Бондюрант предполагает, что была заминирована задняя дверь. Кронкрайт вбежал первым через собачий лаз.
      Дэйли, похоже, растерялся.
      - Интересно, кто мог подстроить такое?
      - Президент.
      - Президент Соединенных Штатов?!
      - Бондюрант считает, что предполагалось убить меня во время взрыва, поскольку я очень интересовалась здоровьем Ванессы и смертью ее ребенка, объяснила Барри.
      - Господи! - Дэйли снизу вверх посмотрел на Грэя. - Почему вы так думаете? Сядьте, ради Бога. У меня болит шея.
      Впервые за последнее время Барри захотелось улыбнуться. Грэй уселся на софу сзади - единственное свободное место.
      - Почему выдумаете, что Меррит зашел так далеко, чтобы заставить Барри замолчать? - спросил его Дэйли.
      - Он послал Спенсера Мартина уработать меня только за то, что я с ней разговаривал.
      - Что значит "уработать"?
      - Убить.
      - Я думал, что вы друзья.
      - Были. Но он приехал в Вайоминг убить меня, потому что боялся, что Барри уже все мне выложила о смерти ребенка. Теперь, надеюсь, вы понимаете, что они решили навсегда похоронить эту историю.
      Дэйли, хмурясь, пригладил шипы своей короны.
      - Вы уверены? - спросил он скептически.
      - Да, - сказала за него Барри. - Бондюрант, расскажите ему все.
      Пока он выкладывал Дэйли подробности визита Спенсера Мартина, девушка соображала, почему ей не удалось опознать Грэя среди пассажиров во время обратного рейса в Вашингтон. Она не слишком глазела по сторонам, но как он мог не попасться ей на глаза? Очевидно, он заранее знал, что не попадется. Его талант хамелеона вряд ли располагал к доверию; напротив, Барри склонна была не доверять ему.
      - Следовательно, никто не знает, что Спенсер Мартин был в Вайоминге, резюмировал Дэйли.
      - Он ни до чего ни дотронулся в моем доме, за исключением посуды, из которой ел, но я ее вымыл. Его стремление ни к чему не прикасаться стало для меня одним из предупреждающих сигналов.
      - Где же Мартин сейчас? - поинтересовался Дэйли.
      Выражение лица Грэя не изменилось, но воцарилась неловкая тишина. Барри вынуждена была принять удар на себя:
      - Мистер Бондюрант не хочет говорить, как ему удалось отделаться от Спенса.
      Она искоса взглянула на точеный профиль человека, сидящего сзади. Она не сомневалась, что он при необходимости убьет любого, даже бывшего друга. Его холодные глаза и узкая щель рта прекрасно подтверждали это. Ладно, если он убил Спенсера Мартина, обороняясь, это еще куда ни шло. Но можно ли полагаться на его слово?
      Дэйли наконец-то облек в слова именно тот вопрос, который она задавала сама себе.
      - А вдруг Мартин должен был к этому времени связаться с президентом?
      - В обычном случае да. Он даже удалился из комнаты под предлогом связаться с Белым домом. Но он должен был звонить лишь тогда, когда смог бы дать Дэвиду полный отчет, включая мою ликвидацию. Сейчас Дэвид, видимо, вышагивает по кабинету, гадая, почему нет вестей от Спенса, но он не может послать за ним в Вайоминг, предполагается, что Спенс не там.
      - Рано или поздно, но он кому-нибудь понадобится и его станут разыскивать, - заметила Барри.
      - Спенс никогда не имел ни семьи, ни друзей, - отозвался Грэй. - Дэвид и его администрация всецело поглощали Спенса. Чтобы понять этот феномен, нелишним будет разобраться, откуда взялся Спенс. Этого хрупкого, слабого мальчика из-за маленького роста здорово притесняли в школе, но он был куда умнее многих сверстников. В те годы, когда он служил мишенью для задир, в нем окрепла решимость стать самым лучшим задирой. И он достиг цели - стал-таки самым опасным задирой в Вашингтоне. Перейти дорогу Спенсу - все равно что плюнуть на Овальный кабинет. Спенс никого и никогда не информировал относительно своих перемещений, он отчитывается только перед Дэвидом.
      - Даже первые помощники президента не столь автономны, - возразила Барри. - Департамент юстиции, министр юстиции Йенси, ФБР... - Она замолчала, когда Грэй тряхнул головой.
      - Билл Йенси - хороший человек, - заявил он. - Настолько хороший, что вряд ли подходит администрации. Йенси и Дэвид несколько раз серьезно сталкивались после его назначения. Но поверьте моим словам: сеть агентов Спенсера Мартина так же элитна и безжалостна, как и СС в третьем рейхе. Они засели, как кроты, в каждом правительственном учреждении, включая и Секретную службу. Люди Спенса все время в состоянии готовности. Если его приказы противоречат тем, что они получат по официальным каналам, то эти парни тем не менее предпочтут именно их.
      Барри зябко поежилась.
      - Вы меня пугаете.
      - Есть среди них особо опасные. Большинство обучались в специальных отрядах, сейчас в отставке, и им не хватает войны, чтобы подраться.
      Интересно, подумала Барри, а догадывается ли он, что описывает себя?
      - Дела особой важности, - продолжил Грэй, - Спенс выполняет сам.
      - Такие, например, как убить своего бывшего друга.
      Грэй хмуро улыбнулся.
      - Верно. Такие. Хотя в основном он отряжает кого-то другого. Спенса по обыкновению в этот момент не бывает в городе для алиби, если непосредственного исполнителя схватят или тот оставит следы. Не сомневаюсь, он так же хорошо подготовил операцию с домом Барри. Поэтому сейчас его отсутствие вполне объяснимо. Пройдет время, пока кто-нибудь заинтересуется этим всерьез.
      - Меррит заинтересуется.
      - Как только Дэвид узнает, что я жив, - сказал он в ответ на утверждение Барри, - он поймет, что Спенсу не удалось добиться желаемого в Вайоминге.
      Наконец Дэйли повернулся к Грэю.
      - Я восхищаюсь тем, что вы делали на Ближнем Востоке.
      Грэй откликнулся на комплимент слабым кивком.
      - Но?
      - Но простите меня за высказывание, вы вполне можете накормить нас свинцом.
      Оскорбление, казалось, не отразилось на бывшем советнике.
      - Вы вправе быть подозрительными. Не секрет, что наши отношения с Дэвидом были несколько натянутыми, когда я покидал Вашингтон.
      - Из-за его жены.
      Барри ушам своим не поверила. Дэйли говорил такие вещи, задавал такие вопросы, на которые сама она бы никогда не осмелилась.
      - Ванесса лишь частично была причиной окончательного разрыва.
      - Так почему я должен верить тому, что вы нам наговорили?
      - Иными словами, я мог все это подстроить с целью разбить президентство Дэвида Меррита?
      - Эта мысль мелькнула у меня в голове, - согласился Дэйли со свойственной ему прямотой.
      С большим самообладанием, чем могла бы ожидать Барри, Грэй заявил:
      - Не я заварил эту кашу. Не я гонялся за мисс Трэвис в поисках "жареных" фактов. Она приехала ко мне с вопросами касательно смерти ребенка, с вопросами, которые целиком совпадали с моими собственными подозрениями!
      Это было так неожиданно, что девушка не на шутку рассердилась.
      - Почему вы не сказали мне этого?! Вы заставили меня поверить в то, что считаете меня худшим представителем оппортунизма. Вы...
      - Дай ему высказаться, Барри, - прервал ее Дэйли и посмотрел на Грэя. Что вызвало ваши подозрения?
      Бондюрант встал и начал говорить, вышагивая по комнате.
      - Ванесса может быть очаровательна и мила, но может быть и самым раздражающим, капризным, манипулируемым созданием, когда-либо созданным Богом. И отец, и Дэвид сильно влияют на нее, но я видел, как она обращает их махинации себе на пользу, не давая им осознать это.
      - Не слишком-то привлекательный портрет. На самом деле женщина, которую вы описали, совпадает с моими более ранними впечатлениями о Ванессе, согласилась Барри.
      - Я исхожу из того, что, несмотря на все свои проблемы, Ванесса очень хотела ребенка, - продолжил Грэй. - Это точно. Она бы все вынесла, пусть даже доктора и отговаривали ее от беременности из-за болезни.
      - Болезни? - Дэйли вопросительно уставился на него.
      - Она страдает маниакально-депрессивным синдромом, - пояснила Барри, затем вкратце пересказала услышанное от Грэя.
      - Черт побери! - произнес Дэйли ошарашенно.
      - Жаль, что она не поведала этого публике, - заметила Барри. - Тысячам людей это пошло бы на пользу. Пациенты бы воодушевились, глядя на ее способность жить полнокровной и результативной жизнью, несмотря на болезнь.
      - До недавнего времени, - заметил Грэй.
      - Конечно, - согласилась Барри.
      - Ее не должны были оставлять одну той ночью.
      - Говорят, что няня отпросилась на ночь по семейным обстоятельствам, напомнил им Дэйли.
      - Об этом знали заранее. Вопрос следует поставить так: почему не было замещающей няни? - откликнулся Грэй. - Почему Ванессу оставили одну, хотя любой посвященный знал, что Ванесса частенько не способна действовать благоразумно в чрезвычайной ситуации.
      - Поскольку Ванесса страдала маниакально-депрессивным синдромом, у нее следовало ожидать более острых переживаний по поводу рождения ребенка, чем у обычных женщин. Чувство обиды, несправедливости, чувство, что она попала в ловушку, и так далее. - Барри в упор взглянула на Грэя. - Так вот почему вы ни с кем не делились своими подозрениями? Вы стремились ее защитить.
      - Я защищал ее своим молчанием, но не по той причине, о которой вы думаете. Видите ли, я не согласен с вами. Ванесса не убивала своего ребенка.
      Я совсем запуталась! вспылила вдруг Барри. - Вы согласны, что он умер не от СВДС?
      - Согласен.
      - Чепуха какая-то, - сказала она задумчиво. - Если не Ванесса, тогда кто же...
      Неожиданно она осеклась и посмотрела на Дэйли, который следил за спором. Они переглянулись, и стало ясно, что их догадки совпадают.
      Она повернулась к Грэю.
      - Меррит? Он кивнул.
      - Но почему?!
      - Что может заставить мужчину ненавидеть трехмесячного ребенка настолько, чтобы убить его? Не нужно было даже думать над этим.
      - Если ребенок не его.
      Он кивнул, затем отвернулся и подошел к окну.
      Конечно, это многое проясняло. Болезнь Ванессы и ее полная беспомощность. Отказ от вскрытия. Сильнейшее противостояние расследованию. Покушение на Бондюранта. Особенно покушение на Бондюранта!
      Она осторожно скользнула по нему взглядом. Он до сих пор стоял у окна, всматриваясь в дыру полинявших штор. Дэйли встал.
      - Думаю, на сегодня хватит. Шутка ли - обвинить президента Соединенных Штатов Америки в убийстве ребенка! По крайней мере для такого старика, как я, - предостаточно. Я собираюсь обратно в постель. Вы оба можете оставаться у меня столько, сколько захотите.
      Коляска для перевозки кислородного баллона заскрипела, и он двинулся через холл в спальню. Когда он закрыл за собой дверь, в доме воцарилась тишина. Барри задумчиво протянула:
      - Президент одобрил мое интервью с Ванессой.
      - Чтобы сбить всех с толку. Что подозрительнее: публично высказываться о случае или замалчивать его?
      - Я думаю, вы правы.
      - Я отвечаю за свои слова.
      - Вы боитесь за Ванессу?
      Он многозначительно посмотрел на Барри, но ничего не сказал.
      - Пока она появлялась на людях тщательно контролируемой, - Барри решила выразить свою мысль словами, - вы гнали прочь свои подозрения о смерти ребенка. Но увидев мое с ней интервью, поняли, что она сама не своя, даже с учетом известных вам флуктуации ее настроения и поведения. Подозрения усилились. Затем приехала я, и моя версия явилась подтверждением ваших постоянных страхов о том, что смерть ребенка вызвана отнюдь не СВДС. Визит Спенсера Мартина только укрепил догадку. Сейчас вы думаете, что и жизнь Ванессы в опасности. Раз Дэвид Меррит убил ребенка, то что удержит его от убийства своей жены, если это поможет сохранить первое преступление в тайне?
      - Ничто не удержит, - отозвался Грэй. - Даже если вы не верите моим словам, то поверите следующему. Он сделает все что угодно, чтобы защитить свое президентство и быть переизбранным на второй срок. Все что угодно.
      Барри потерла руки, чтобы избавиться от внезапного озноба.
      - Вы просто валитесь с ног от усталости, - заметил он. - Продолжим утром. Вам надо поспать.
      - Вы серьезно? Я не смогу заснуть.
      - Ложитесь и закройте глаза. Заснете. Слишком усталая, чтобы спорить, она махнула рукой в глубь дома.
      - Гостевая, так сказать, в конце холла. Там стоит маленькая кровать, но я ее не рекомендую. Последним на ней спал Кронкрайт.
      Он посмотрел на закрытую дверь в спальню Дэйли.
      - Вы ему доверяете?
      - Как самой себе.
      - Значит, они будут искать вас здесь.
      - Никто не знает, что я хожу сюда.
      - То есть?
      - Я не буду объяснять. - Свою дружбу с Дэйли они держали в секрете, и у нее не было желания обсуждать с Бондюрантом почему. - Здесь меня никто искать не будет. Здесь мы в полной безопасности.
      - Ладно, - буркнул он недовольно. - Я лягу тут, а вы займете кровать.
      Барри прошла в коридор, едва передвигая ноги от усталости. Вряд ли когда-либо еще она была столь истощена - морально и физически.
      В бюро, во второй спальне, она нашла пижаму, безобразную даже для неприхотливого вкуса Дэйли, и взяла ее с собой в ванную.
      Барри не спала вот уже двадцать четыре часа. Глаза слезились, ломило суставы и мускулы. Колени поцарапаны. Проглотив две таблетки аспирина, взятого из аптечки Дэйли, девушка с головой погрузилась в горячую воду, затем намылилась, откинулась на спину и закрыла глаза.
      Физический дискомфорт уменьшился, но душа разболелась еще сильнее. Ныло сердце. Учитывая, что тысячи людей гибнут от природных стихий, болезней, войн и преступлений, казалось, смешно горевать о смерти какой-то собаки. Однако утрата подавляла Барри. Как ни старалась, она не могла удержаться от всхлипываний.
      Капли воды, падающие из крана, странным образом успокаивали. Слезы катились по щекам, по шее, падали на грудь и далее по изгибам тела в воду. Каждый раз, думая, что выплакалась, она снова что-то вспоминала, и все повторялось сначала. Новые слезы снова находили свой путь от закрытых глаз до воды в ванне.
      Лишь ощутив легкое движение воздуха, она поняла, что уже не одна. Барри открыла глаза. На пороге стоял Бондюрант - одна рука надверной ручке, другая надверном косяке - и во все глаза смотрел на нее.
      Барри не двинулась. Бесполезно чем-либо прикрываться, он уже видел ее обнаженной. И дотрагивался до нее. Очень интимные прикосновения. Ее тело стало отвечать возбуждающим теплом так же, как в то утро в спальной комнате.
      - Все нормально?
      Не в силах что-либо сказать, она кивнула.
      - Вы кричали.
      Не найдя подходящего ответа, она молча смотрела на Грэя. Взгляд ее дрогнул только один раз, когда глаза мужчины скользнули по ее телу.
      Он хмуро произнес:
      - Ракета, Бродяга и Док.
      Озадаченная, она слабо тряхнула головой.
      - Мои лошади. У них есть клички.
      Он отступил в коридор и захлопнул дверь.
      Глава 16
      На следующий день, рано утром сенатор Клет Армбрюстер прибыл в Белый дом с намерением немедленно увидеться с президентом. Президент уже проснулся, но еще не выходил из своей комнаты. Армбрюстер просил передать, что он будет ждать его. Сенатора проводили в Овальный кабинет и предложили кофе. Он уже допивал вторую чашку, когда в дверях появился Дэвид Меррит, весьма раздраженный чем-то, несмотря на свой бодрый вид.
      - Извини, что заставил тебя ждать, Клет. В чем дело?
      Клет по природе своей был человеком нетерпеливым. Он проснулся еще в четыре утра. И, одевшись, убивал время, читая газеты и дожидаясь подходящего момента, чтобы позвонить президенту. От долгого ожидания он весь кипел, словно нагретый чайник. Сенатор без предисловий перешел прямо к делу.
      - Я хочу видеть свою дочь. Сегодня.
      - Я же вчера говорил тебе - поезжай в Хайпойнт.
      - Уверен, что ты проинструктировал этого шарлатана, который выдает себя за доктора, чтобы он не подпускал меня к ней.
      - По ее же просьбе, Клет. Ты не измерял свое давление? У тебя лицо немного красноватое.
      От этой невозмутимости зятя давление у сенатора подскочило еще выше.
      - Послушай, Дэвид, я хочу знать, что с Ванессой. К чему эта ее изоляция? Почему все время рядом с ней находятся сиделки? Если она так больна, то ее место в госпитале.
      - Успокойся, Клет, иначе в госпиталь попадешь ты. - Меррит подвел сенатора к дивану и сел рядом. - Ванесса много пила. Алкоголь и лечение несовместимы. Мы с Джорджем предупреждали ее, и она согласилась пройти курс лечения от алкогольной зависимости.
      - Зависимости? Неужели все настолько плохо, что приходится называть ее состояние таким словом?
      - Мне тоже не хотелось бы в это верить. Ванесса сама поставила такое условие, придя к выводу, что если будет продолжать пить по несколько бокалов в день, то рано или поздно это приведет к серьезным проблемам.
      - Почему она не доверилась мне? Почему ты меня не известил?
      - Я собирался, - сказал Дэвид. - Хотел просить твоего совета, но Ванесса настояла на том, чтобы не о по вещать тебя.
      - Почему?
      - Ей было стыдно, Клет. - Меррит встал и еще налил себе кофе. - Она не хотела тебя расстраивать.
      - Вряд ли. Она всегда приходила ко мне со своими проблемами, и я не раз помогал ей.
      Ванессе было всего тринадцать, когда умерла ее мать, однако Клет не впал в отчаяние, оставшись с дочерью-подростком на руках. Он безумно любил ее с того самого дня, когда она появилась на свет. Клет Армбрюстер влиял на нее куда сильнее, чем жена, когда дочь была еще ребенком.
      Возможно, он ее и избаловал, но всегда находил оправдания своей неумеренной любви. Ванесса, казалось, была рождена для того, чтобы ее все время баловали. Когда она подросла и врачи обнаружили некоторое расстройство здоровья, Клет решил еще больше ухаживать за ней и оберегать ее здоровье.
      - Мне кажется, она почувствовала, что пришло время самой решать свои проблемы, - произнес Дэвид. - Ей не хотелось беспокоить тебя. В любом случае она просила не рассказывать тебе больше того, что мы сообщили общественности, и это правда. Она уединилась, чтобы пережить свою утрату.
      - Надолго?
      - Ровно настолько, чтобы Джордж смог поставить ее на ноги. Она хочет быть той первой леди, которой была до рождения сына. Состояние ее здоровья поддается лечению, поэтому нет никаких причин для волнений. Подумай сам, сказал Дэвид, предвосхищая следующий вопрос своего тестя.
      Меррит подошел к большому телевизору, взял пульт и прибавил громкость. Клет заметил, что внимание Дэвида все время переключалось то на него, то на экран телевизора. Он повернулся и полюбопытствовал, что же так заинтересовало президента.
      Какой-то репортер, стоя у сожженного дерева, дымящихся камней и работающих пожарных, комментировал происходящее: "Благодаря четким действиям пожарных огонь не затронул соседние здания по той же улице неподалеку от округа Дюпон. Огонь поглотил всего лишь один городской дом. - Камера наехала на черные, обуглившиеся стены. - Уже утром полицейские и службы пожарной инспекции обследовали место происшествия в поисках разгадки причин этого взрыва".
      Затем мужчина посмотрел в свою записную книжку и продолжил: "Этот дом принадлежал Барри Трэвис, репортеру местной независимой телекомпании. Совсем недавно по телевидению с огромным успехом прошел ее сенсационный сериал о проблеме СВДС. Похоже, мисс Трэвис не пострадала, однако она до сих пор никак не прокомментировала случившееся".
      На экране появилась заставка, и Дэвид отключил звук. Клет Армбрюстер, поднявшись с дивана, заявил:
      - Я буду настаивать на встрече.
      - С Барри Трэвис? - быстро спросил Дэвид.
      - На кой черт она мне нужна? Конечно, неприятно то, что произошло с ее домом, но она изрядно надоела мне своими звонками по поводу уединения Ванессы. - Он махнул рукой, как бы показывая, что не намерен больше обсуждать проблемы этой журналистки.
      - Я хочу повидаться с Ванессой, - настаивал сенатор. - Пусть знает, что я не собираюсь отчитывать ее за несколько лишних бокалов вина. Она ничем не сможет себе помочь, если будет так переживать.
      - Я согласен с тобой, Клет. И просил ее ни в чем себя не винить, но ты же знаешь Ванессу! Она не успокоится, пока не добьется своего, несмотря на то что сама мучается от всех этих ограничений, наложенных ее депрессией.
      Меррит, хлопнув сенатора по плечу, увлек его к двери.
      - Хорошо бы поговорить подольше, но у меня на утро назначена уйма встреч. Сегодня во второй половине дня я буду звонить Ванессе. И передам, что ты любишь ее.
      - Обязательно передай!
      Сенатор сам позволил, чтобы его похлопали по спине и, словно маленького мальчика, проводили до , двери. Но если Дэвид Меррит - президент Соединенных Штатов Америки - думает, что смог успокоить его несколькими банальными замечаниями и затем легко выпроводить из Овального кабинета с невинной улыбкой на лице, то он сильно ошибается. Все с той же улыбкой Дэвид Меррит открыл дверь. Клет Армбрюстер мрачно захлопнул ее. Меррит в недоумении взглянул на сенатора.
      - В чем дело, Клет?
      - Мы с тобой прошли вместе долгий путь, Дэвид. Я могу разглядеть в человеке талант и его потенциальные возможности. В тебе я увидел и то, и другое. Я никогда не хотел быть президентом, я всегда хотел сделать президента. У тебя для этого было все, но нужно было еще немного поработать. Ты схватывал все налету, легко воспринимал уроки политики. Интуиция меня не подвела, и я гордился тобой.
      - Спасибо.
      - Но я не забыл ту самую ночь восемнадцать лет назад, когда ты приполз ко мне испуганный и скулящий, как щенок, потому что ты оказался по уши в дерьме. Ты помнишь ту ночь, мой мальчик?
      - Что ты хочешь этим сказать? - сквозь зубы процедил Меррит.
      - Я хочу сказать, - придвинувшись ближе, произнес Армбрюстер, - что тот случай, о котором я упомянул, очень уж напомнил мне нынешний, и потому мне стало как-то не по себе.
      - О Боже, Клет, как ты можешь сравнивать!.. Сенатор остановил его пылкое возражение, ткнув указательным пальцем в грудь Дэвида.
      - Я знаю, что ваш брак с Ванессой не идеален. Нет никакого брака. Я знаю, что ты ей постоянно изменяешь. Черт, я даже покрываю тебя потому, что ты для меня в первую очередь мужчина и только во вторую мой зять. Я терпел твои шашни в основном потому, что ты смог сделать Ванессу более-менее счастливой. - Он понизил голос, который теперь стал похож на рык. - Но если ты когда-нибудь сделаешь ее несчастной, я уничтожу тебя, Дэвид. Ты слышишь меня, мой мальчик?
      - Осторожней, Клет. Это звучит так, как если бы ты угрожал президенту Соединенных Штатов.
      - Ты, прав, черт побери! Я и угрожаю, - гневно выпалил Армбрюстер. - Лучше вспомни, кто тебя посадил в это кресло. Я создал тебя, и я же могу уничтожить. Я не боюсь ни этого хитрого, дерьмового Спенса Мартина, ни его секретной армии головорезов, ни кого-либо еще. Я обладаю в этом городе огромной силой, о которой ты даже представления не имеешь. Я обзавелся здесь огромным количеством друзей и не меньшим количеством врагов, и все они у меня вот где!
      Он красноречиво выдержал паузу, а затем продолжил.
      - Ну а теперь, сынок, я хочу, чтобы ты сказал мне, что с Ванессой определенно все будет хорошо, после того как доктор Аллан завершит курс лечения в Хайпойнте.
      - Клянусь!
      Сенатор посмотрел на него в упор долгим и холодным взглядом, а затем произнес:
      - Лучше не обманывай меня, Дэвид. В противном случае тебе придется распрощаться с президентским креслом.
      ***
      Меррит проводил тестя взглядом, а затем, не теряя ни минуты, подскочил к компьютеру и, набрав пароль, попытался связаться со Спенсом.
      Ответа на запрос не было. Не было! Переносной компьютер Спенса молчал. Связь могла не сработать только в одном случае: при условии, что компьютер поврежден. И если это так, то они не смогут провести конфиденциальный сеанс связи.
      Но не проблемы с компьютером заботили сейчас Меррита. Его беспокоило то, что он не может связаться со Спенсом. Ведь это сигнал, что произошло что-то очень скверное. Даже если бы он не выполнял никакого поручения, Спенс не мог не выйти на связь.
      Только при одном условии это было возможно, если Грэй...
      - Грэй!
      Меррит с выражением произнес его имя. Президент не раз уже честно признавался себе в том, что приглашение этого святоши Грэя в его команду было ошибкой. Он рассчитывал на такие личные качества Бондюранта, как осторожность, жестокость, безжалостность. Кто знал, что этот мужчина, способный голыми руками убить человека, откажется от блестящей карьеры? Грэй с его кодексом чести оказался пятым колесом в телеге, не сумев вписаться в президентскую команду.
      Однако Грэй Бондюрант тоже был не без недостатков. Он любил замужнюю женщину. Его жену.
      Мысль о том, что именно Грэй стал причиной, по которой Спенс не вышел на связь, испугала Меррита и привела в ярость. Взбешенный, он набрал на компьютере другой пароль, который соединил его с некоей фирмой на другом конце города'. Получив ответ, подтверждающий, что соединение прошло успешно, он набрал единственное слово: Бондюрант.
      Человек, находившийся на другом конце провода, был одним из лучших боевиков Спенса, и, получив такое сообщение, он знал, что делать дальше. Он немедленно отправится в Вайоминг для выяснения ситуации. Мерриту ничего не оставалось, как только сидеть и ждать ответа.
      Нет, в действительности у него было много дел. Он попросил своего секретаря соединить его с директором Бюро по вопросам алкоголя, табака и огнестрельного оружия.
      После обмена любезностям и Меррит спросил:
      - Ваши ребята продвинулись в расследовании вчерашнего взрыва в округе Дюпон?
      Его интерес к этому делу привел директора в замешательство, но он без промедления ответил:
      - Мы только что приступили к расследованию, мистер президент. В настоящий момент идет проработка всевозможных версий причин взрыва.
      - Барри Трэвис - близкая подруга миссис Меррит. Моя супруга очень обеспокоена этим происшествием, и если уж быть до конца откровенным, ей противопоказаны всякие стрессы. Я обещал Ванессе узнать подробности этого дела. Не хочу быть назойливым, но вы должны знать, как все обстоит на самом деле.
      - Конечно, мистер президент, я все понял. Пожалуйста, передайте миссис Меррит, что у нас все под контролем.
      - И что вы постараетесь, как можно быстрее закончить это расследование?
      - Да, это будет наша приоритетная задача, мистер президент.
      - Мы с миссис Меррит по достоинству оценим ваши старания. Кстати, сегодня утром кто-нибудь разговаривал с мисс Трэвис? Каково ее душевное состояние?
      - Прошу прощения, сэр, но я не знаю. Она не появлялась на людях с момента взрыва. Свидетели, видевшие ее сразу же после взрыва, говорят, что она была чрезвычайно расстроена. От взрыва погибла ее собака.
      - Хм. Ужасно! Держите меня в курсе.
      - Конечно, мистер президент. Меррит повесил трубку, однако на душе у него было муторно. Спенс должен был похоронить все следы. Но, несмотря на это, лучше бы следствие велось кое-как.
      Очень неприятное сегодня утро.
      Меррита не испугали угрозы его тестя! Сенатор не был так уж грозен, как он сам считал. Многие из его друзей и врагов или ушли в отставку, или умерли, или просто-напросто не станут выступать против популярного в народе президента.
      К тому же если сенатор захочет поднять шумиху вокруг президента, то не сможет этого сделать, не навредив самому себе. Их связывали общие тайны, раскрывать которые не в интересах Клета, несмотря на все высказанные им угрозы.
      Впрочем, сенатор не успокоится, пока не удостоверится, что с Ванессой все в порядке. Надо что-то предпринять, чтобы успокоить тестя. Чуть позже надо будет посоветоваться со Спенсом...
      Он громко выругался. Накопилось столько дел, требующих внимания Спенса! Куда, черт подери, он подевался?
      Дэвид, конечно, догадывался, но верить в очевидное не хотел.
      Глава 17
      Я никогда не был им очарован, но до сих пор не могу поверить, что он способен на такое.
      - Отчего же? Запросто.
      - О ком вы говорите? Кто способен и на что? - спросила Барри, входя на кухню, где Дэйли с Грэем Бондюрантом пили кофе. Она наполнила чашку и подсела к ним. Барри избегала смотреть Бондюранту в глаза. Как он и предсказывал, она прекрасно выспалась.
      Кивнув ей, Дэйли ответил:
      - Грэй убеждал меня, что наш президент способен совершить убийство.
      - Я не располагаю доказательствами, - высказался Грэй. - Можете считать меня параноиком или откровенным лгуном.
      - А можем и поверить, - произнесла Барри. Он повернул голову и впервые за это утро их глаза встретились. По телу девушки пробежали мурашки. Резко наклонив голову, Барри стала размешивать кофе.
      - Хорошо, давай послушаем, - сказал Дэйли.
      - Дэвид тогда назначил меня командиром отряда по освобождению заложников. Хороший повод.
      - Вы подходили на эту роль?
      - Было много других претендентов, но он послал на гибель именно меня.
      - В связи со слухами о вас с Ванессой? - уточнила Барри.
      - Да.
      Он замолчал, словно пытаясь что-то восстановить в памяти, а потом продолжил.:
      - Я выбрал тридцать человек, лучших из лучших морских пехотинцев. Этим ребятам любое дело было по плечу.
      На задание мы отправились на вертолете - поднялись с борта авианосца, курсировавшего в Персидском заливе. Эскадрилья самолетов "ф-16" выполнила отвлекающий маневр, мы спокойно десантировались. Три мили до города группа шла пешком. Мне трудно передать словами то зловоние, которое преследовало нас повсюду. Вокруг плескались сточные воды, казалось, что идет непрерывный процесс гниения. Все средства из национального бюджета этой страны ассигновались на войну, и ничего не выделялось на санитарный надзор и на повышение уровня жизни.
      Мы направлялись в старый район города, улицы там были узкими и зачастую заканчивались тупиками. Однако Секретная служба снабдила нас подробной картой, и мы точно знали, где расположена тюрьма и как до нее добраться. Был у нас с собой и план здания. Бывшие заключенные рассказали нам, как оно охраняется. Хотя охрана и не имела спецподготовки, но она составляла часть вооруженных сил страны и потому была хорошо вооружена. Знали мы и номера камер, где содержались заложники. Нет необходимости говорить, что в период подготовки к заданию мы много репетировали и потому точно знали, сколько времени нам понадобится.
      Все шло как по маслу: бесшумно убрали караул при входе, и когда добрались до заложников, я поначалу испугался, что они все испортят, но ребята оказались смышлеными и без лишних вопросов сразу подчинились. Среди них было много раненых, слабых от постоянного недоедания и болезней, но тем не менее они как-то передвигались.
      Кошмар начался, когда мы направились в обратный путь. Внутренняя охрана обо всем догадалась и, затащив в свободную камеру маленького мальчика-заключенного, спряталась вместе с ним. В коридоре не осталось ни одного охранника, но, когда наша команда поравнялась с этой камерой, на нас обрушился шквал огня. Первым, кого я убрал, был этот самый мальчик.
      Наступила тишина. Барри с Дэйли сидели не шелохнувшись и во все глаза смотрели на Грэя.
      - Он.., ему было лет девять или десять. - Грэй закрыл глаза и большим пальцем стал их массировать. - По ноге бедняги стекала кровь, пол блестел от красной жижи. Его внутренности были разорваны. Эти ублюдки... Мальчик кричал. Он потерял слишком много крови, надежды на спасение не было. Началась агония, и я выстрелил, чтобы прекратить его мучения.
      Барри сквозь слезы смотрела, как он потянулся за кофе, но пить не стал, а лишь накрыл своей ладонью чашку.
      - Мы все были потрясены тем, что сделали с мальчиком эти изверги. Заложники заволновались, испуганно таращились на автоматы у нас в руках.
      Но погибать в этой дыре не хотелось: мы чудом вырвались из тюрьмы, однако армия уже была приведена в боевую готовность, и нас окружили вооруженные до зубов солдаты. Эти сукины дети стреляли в любую движущуюся цель, вплоть до того, что не щадили своих, и только затем, чтобы убить нас.
      Из временного укрытия по рации я связался с вертолетом и попросил пилота найти способ забрать нас оттуда. Но летчик не мог спуститься ниже оговоренной заранее высоты. Если бы их подбили, то все мы погибли бы.
      Один из моих людей провел разведку и обнаружил улочку, которая казалась свободной. Мы помчались по ней, не зная, что нас ждет впереди. Справедливости ради следует заметить, что у нас было одно-единственное желание - убраться поскорей и подальше оттуда.
      Но как только мы выскочили из щели, где прятались, сверху открыли снайперский огонь. Мои ребята открыли ответный огонь, впрочем, за каких-нибудь пять минуту нас практически не осталось никакого прикрытия. И тогда произошло ужасное.
      Он поднял голову и, прежде чем продолжить, посмотрел в глаза слушателей.
      - Мы вычислили, что снайперский огонь велся из открытого окна жилого дома. Кто-то предложил выпустить по нему управляемую ракету, но еще раньше Дэвид настаивал на том, чтобы мы по мере возможности воздерживались от разрушений гражданских объектов. Эта операция замышлялась как миссия спасения, а не как акт агрессии, который мог бы вызвать отрицательный резонанс в мире.
      Единственной возможностью вырваться из западни куда нас загнал снайпер, было убрать его самого. Я предложил себя в качестве приманки, и ребята метким выстрелом сняли стрелка. Однако во время этой заварухи один парень из моей команды, некто Рэй Гаррет, направил оружие на меня.
      Гаррет был родом из Алабамы, а сам я вырос в Луизиане, и все частенько шутили по поводу того, что мы оба южане. Я сам взял его в команду, мы совместно разрабатывали стратегический план операции, вместе занимались на тренажерах, но при всем при этом он собирался меня убить. И сделал бы это, если бы не наткнулся на мой взгляд.
      Все было написано на его лице, он колебался всего секунду, но вражескому снайперу хватило и этого.
      Грэй на мгновение задумался и, глубоко вздохнув, произнес:
      - Через шесть часов этого кошмара мы наконец добрались до нашего вертолета. Мы даже перенесли тело Гаррета, которого впоследствии похоронили как героя.
      - Вы могли и ошибиться, - отважилась заметить Барри тихим голосом. - В этой неразберихе...
      - Не было никаких сомнений в его намерениях. Он находился всего в трех метрах, и, кроме меня, выражения его глаз никто не видел.
      - Помните ту речь президента? Грубейшая ошибка! - вклинился в разговор Дэйли. - Меррит, объявив, что во время этой миссии погиб всего один американец, стал вас восхвалять, считая, что это именно вы.
      - А я и забыла об этом! - всплеснула руками Барри. - Но та его ошибка была тут же забыта после вашего геройского возвращения. Все вокруг ликовали и радовались. Впрочем, я помню, в каком замешательстве пребывал Далтон Нили. Он созвал пресс-конференцию по случаю успешного завершения миссии и возвращения живыми всех заложников. Затем зачитал короткое обращение президента, в котором тот пел дифирамбы вашему самопожертвованию ради своих соотечественников. В нем говорилось, что не было лучшего солдата и патриота, чем Грэй Бондюрант, и не было у него лучшего, чем вы, друга. Все кругом плакали, переживая утрату. И тут появляетесь вы собственной персоной!
      - Просто-напросто Дэвид, услышав о единственном человеке, погибшем во время этой миссии, посчитал, что подосланный им убийца успешно справился со своей задачей, то есть прикончил меня. Меррит сделал это заявление, не проверив факты.
      - Откуда они узнали, что этот молодой человек падок до денег? поинтересовался Дэйли.
      - Вряд ли они его подкупили, - отозвался Грэй, удивив этим Дэйли и Барри. - Его нельзя было "взять" чем-то материальным. Я уверен, что Спенс прикрывался именем президента, когда вышел на Гаррета и выставил меня в глазах бедного парня предателем, шпионом, угрозой демократии или чем-то вроде того.
      Гаррет был прекрасным морским пехотинцем, и не более. Целясь в Бондюранта, он выполнял приказ верховного главнокомандующего. Ничто другое не смогло бы заставить его предать меня, даже под угрозой смерти. Я не виню его, он был пешкой в руках Дэвида и Спенса. Это они его убили, и в этом нет никаких сомнений.
      - Вы говорили потом с Мерритом с глазу на глаз? - спросила Барри.
      - Бог свидетель, я хотел этого, но не мог позволить себе стать беззащитным, полностью раскрывшись перед ним.
      - Но вы смогли тем не менее благополучно выйти из игры, - заметил Дэйли.
      - Я ушел в отставку не потому, что струсил, - раздраженно произнес Бондюрант. Дэйли тотчас поднял обе руки вверх.
      - Не обижайтесь, я не это имел в виду.
      - Я оставил Белый дом только потому, что не хотел служить Дэвиду Мерриту.
      - Однако вы до сих пор вызываете у него раздражение. Вайоминг, который вы неожиданно для всех выбрали местом проживания, не столь уж недосягаем из Белого дома.
      Грэй кивнул утвердительно.
      - Дэвид знает, что у меня на него зуб. Во-первых, из-за Гаррета, а теперь к тому же из-за ребенка Ванессы. Я представляю для него неразрешимую проблему, и поэтому он подослал Спенса, чтобы тот разрешил ее раз и навсегда.
      - Это все из-за меня, - тихо произнесла Барри.
      - Рано или поздно это все равно бы произошло. Я очень долго ждал этого момента. Дэвид ведь не мог так просто уничтожить меня - я же стал национальным героем и был у всех на виду! И потому он предпочел разделить эту славу со мной.
      В последнее время интерес общества к моей персоне поутих, и он посчитал, что настал подходящий момент расправиться. Так что, Барри, с вами или без вас - это был всего лишь вопрос времени.
      - Ну а теперь, когда мы знаем, в чем проблема, каковы будут наши действия? - спросил Дэйли. - Жить мне осталось недолго, но это не значит, что я готов провести последние дни в федеральной тюрьме за попытку уничтожить президента.
      - Если в один прекрасный день правда о смерти ребенка Ванессы станет достоянием гласности, то нынешняя администрация умрет естественной смертью, заверил его Грэй.
      - Правильно, - согласилась Барри. - Именно так и случится. Сейчас меня больше всего волнует судьба Ванессы. В данный момент именно она представляет для Меррита реальную угрозу.
      - Я ни на секунду не поверил во весь этот вздор по поводу ее уединения. Дэвид просто держит ее в изоляции.
      - С какой целью, Грэй? - спросил Дэйли.
      - Запугать, чтобы держала язык за зубами. Ход его мыслей ясен. Для него нынешнее состояние здоровья Ванессы ничуть не хуже прежнего, и потому Дэвид постарается заставить ее поверить в то, что она сама повинна в смерти ребенка и что ради спасения своей репутации наговаривает на мужа. От выбора метода убеждения будет зависеть ее жизнь.
      - Метод убеждения?
      - Не хочу даже думать об этом.
      - А что с Армбрюстером? Имеет ли он отношение ко всей этой грязи?
      - Мне тоже хотелось бы это знать, Дэйли. Но до тех пор пока я не выясню факты, лучше не отвлекаться на него.
      - Что вы собираетесь предпринять? - спросила Барри.
      - Так, есть кое-какие планы. Видимо, Грэй Бондюрант отнюдь не склонен был делиться ими.
      - Что ж, можете использовать мой дом как базу для ваших действий, произнес Дэйли.
      - Спасибо, но я не хочу подвергать опасности еще и вас.
      Дэйли рассмеялся.
      - А что я теряю? К тому же это безопасное место. Никому и в голову не придет искать вас у меня.
      - То же самое говорила мне вчера вечером Барри, - откликнулся Грэй.
      - Нашу дружбу она держит в строжайшем секрете, - объяснил Дэйли.
      - Почему?
      - Это наше с Дэйли личное дело, - резко произнесла Барри.
      - Грэй, можете поверить мне на слово, для вас это самое безопасное место, - повторил Дэйли.
      - А как у вас с работой? - спросил Грэй у Барри.
      - Уже возникли проблемы, - ответил за нее Дэйли. - Приходили федералы и расспрашивали о ней.
      Грэй нахмурился.
      - Уверен, что это были не-агенты федеральной службы, а люди Спенса. Барри, сколько людей на вашем телевидении знают об этом деле?
      - Я ни с кем не разговаривала на эту тему.
      - А как же друзья?
      - Ни с кем, кроме Дэйли.
      - Любовники?
      Почувствовав насмешку в его вопросе, она коротко ответила:
      - Нет.
      - Ладно, - произнес Грэй. - Чем меньше людей знают, тем лучше.
      - После всех этих происшествий, я думаю, ей нелишне будет на время лечь на дно, по крайней мере до тех пор, пока мы не узнаем правду о миссис Меррит, заметил Дэйли.
      - Вот именно. - Грэй повернулся к Барри. - Оставайтесь здесь, у Дэйли, и постарайтесь не показываться никому на глаза. Я сам займусь этим делом. Обещаю, что вы первой узнаете всю правду.
      - Вы обещаете? У меня нет слов, чтобы выразить вам свою благодарность! Она испепеляющим взглядом пронзила их обоих. - Вы оба говорите обо мне так, словно меня не существует. Вы даже умудрились зайти столь далеко, что решили за меня, что и как мне делать. Ну что ж, спасибо, но я не нуждаюсь в этом. Уж как-нибудь разберусь сама!
      ***
      - Извините, мисс, но сюда нельзя.
      - Но здесь еще вчера стоял мой дом. Меня зовут Барри Трэвис.
      Эффект от этих слов был подобен взмаху волшебной палочки. В считанные секунды ее окружили репортеры, которые давно уже слонялись вокруг пепелища в ожидании какого-либо официального заявления.
      Интервью с соседями и свидетелями ничего не проясняли. Все они говорили одно и то же. Все уже было тысячу раз обговорено. Ничего нового, о чем можно было бы сообщить в новостях. В этой связи властям не оставалось ничего другого, как строить разные догадки о причинах этого взрыва. Агенты, расследующие обстоятельства "пожара", держались особенно сдержанно. Никто ничего не говорил.
      И вот внезапно появляется Барри Трэвис! Микрофоны и видеокамеры теперь направлены только на нее.
      - Как вы сами можете убедиться, мой дом полностью разрушен. Это все, что у меня осталось. - Барри указала на груду дымящихся камней. - Но самая большая потеря - это моя собака. Кронкрайт погиб во время взрыва.
      - Где вы скрывались все это время после взрыва?
      - Почему появились на публике только сейчас?
      - Известны ли вам причины взрыва? Она подняла руку, чтобы остановить этот шквал вопросов.
      - Что касается причин, то я оставлю ответы для представителей власти.
      - Вы считаете это происшествие несчастным случаем?
      В ответ Барри усмехнулась в глаза репортеру так, словно он произнес несусветную чушь.
      - Ну конечно, это был несчастный случай. Что же еще? Когда следствие закончится, я уверена, что будет дано обоснованное объяснение происшедшему.
      Грэй говорил ей, что Спенсер Мартин сделает так, чтобы было похоже на несчастный случай.
      - Ну а теперь, пожалуйста, позвольте пройти... Она направилась к своей машине, которая стояла на том же месте, где ее застал взрыв. Журналисты, обступив Барри плотным кольцом, двинулись вместе с ней. Некоторые даже попытались проводить до телестудии. Но, несмотря на их настойчивость, она тем не менее уклонилась от дальнейших комментариев. Полицейский, охранявший вход на телестудию, остановил журналистов, дав возможность Барри наконец-то оторваться от преследователей.
      Часом ранее она пренебрегла советом Грэя и Дэйли не показываться на публике.
      - Я не собираюсь уходить в подполье, - возбужденно заявила им она. Во-первых, потому, что не считаю, что это лучший и вариант. Если работа Секретной службы Спенсера Мартина поставлена так, как вы говорите, то нет никакого смысла скрываться, ибо они все равно меня найдут.
      Во-вторых, моя работа - собирать новости. Ирония судьбы в том, что я сама стала такой новостью. Было бы глупо не использовать то, что я сегодня на слуху, дабы добиться большего.
      В-третьих, чем чаще я буду на виду, тем меньше вероятность очередного "несчастного случая". Вы сами, Грэй, утверждали это, когда речь шла о вас. Меррит не предпримет никаких шагов против, пока я буду маячить у всех перед глазами.
      Каким бы он ни был, но Меррит не дурак. Вряд ли он помышляет об очередном покушении на мою жизнь, выдавая это за еще один несчастный случай. Нет, джентльмены, на людях я в безопасности.
      Весть о том, что Барри побывала на развалинах своего дома, распространилась по округе с неимоверной быстротой. Хови быстрей обычного пробрался к ней в кабинет и выгнал уже находившихся там сотрудников за дверь.
      - Боже, Барри, мы уже думали, что от тебя осталась одна зола!
      - Извини, что разочаровала.
      - Я пытаюсь быть внимательным. Возможно, так оно и было, потому что выглядел он крайне удрученным.
      - Как тебе нравится мысль об эксклюзивном репортаже сегодня вечером для программы новостей? - поинтересовалась она. - Интервью со мной. С такой, какая есть. - На ней была та одежда, в которой она в последний раз вышла из дома. Несчастная и вызывающая жалость. Я даже смогу выдавить одну или две слезинки, и ты покажешь это крупным планом.
      В его маленьких глазках блеснул огонек.
      - А что, здорово!
      - На завтра я бы пригласила в студию людей, которым когда-либо пришлось смотреть в лицо смерти. Я бы постаралась связаться со священниками и психиатрами, то есть с теми, кто имеет дело с людьми, травмированными как духовно, так и физически. Возможно, к концу недели уже прояснится причина взрыва.
      - Так скоро?!
      - Я сомневаюсь, что расследование затянется, - произнесла она, в душе желая поскорей избавиться от Хови. - В любом случае я сделаю репортаж о том, как следователи по кусочкам восстанавливают картину происшедшего, чтобы понять причину взрыва.
      - Здорово, просто здорово! - Оглядевшись по сторонам, он спросил шепотом. - Есть хоть малейшая вероятность, что взрыв был подстроен? Может, кому-то стало известно, что ты работаешь над каким-то эксклюзивом? Может ли существовать связь между тем материалом, над которым ты работаешь, и этим взрывом?
      - Ты насмотрелся боевиков с Сильвестером Сталлоне, Хови. Здесь нет и не может быть никакой связи. - Она засмеялась. - Разве можно с чем-нибудь сравнивать те ощущения, когда на твоих глазах взрывается твой дом! Так что вы с Дженкинсом можете не беспокоиться. Я взглянула в лицо смерти. Поверь мне, это всю меня перевернуло! - Барри громко щелкнула пальцами. - Теперь ты видишь перед собой совсем другую Барри Трэвис.
      Грэй как-то заявил, что она жалкая лгунья. Барри не хотелось бы верить в это.
      - Что ж, очень рад, - Хови гордо расправил плечи. - Я знал, что если еще немного поработаю над тобой, то непременно стану свидетелем твоего чудесного превращения.
      На лице у Барри появилась заискивающая улыбка, но Хови не слышал скрежета ее зубов.
      Глава 18
      Президент пребывал в прескверном настроении и чтобы как-то справиться с собой, направился в гимнастический зал Белого дома. Все до одного тренажеры он теперь представлял своими врагами, которых во что бы то ни стало надо победить. Пот лился с него ручьями; сгибая руки в локтях, он демонстрировал прекрасно тренированные мускулы.
      Чуть раньше с ним через компьютерную сеть связался человек, которого он послал в Вайоминг выяснить ситуацию. Президент услышал совсем не то, что хотелось бы. Все выглядело так, словно Спенс никогда там и не объявлялся. Когда же Меррит спросил о том, как отреагировал на появление агента Грэй Бондюрант, то с удивлением узнал, что в доме не чувствовалось признаков жизни. Эта новость прозвучала для Меррита как разорвавшаяся бомба.
      Несмотря на доклад, президент не сомневался в том, что Спенс побывал там. Его советник был человеком осторожным и вполне мог не оставить следов. Меррит также был уверен, что Грэй не исчез бы из Вайоминга без веских на то причин. Посему он сделал предположение, что Грэю удалось опередить Спенса и безболезненно устранить его.
      В таком случае Грэй, похоже, догадался о целях визита советника президента. Мысль об этом не давала Мерриту ни на секунду расслабиться: Надо было побыть одному, чтобы сосредоточиться и составить дальнейший план действий.
      Грэй не испугается вступить в борьбу с президентом; то, что пугает всех остальных, желающих бросить вызов Белому дому, отнюдь не помеха для Бондюранта. И ведь он не сдастся и не уйдет в сторону! Когда Грэй уверен в своей правоте, он яростно отстаивает свои взгляды. Его непоколебимость была подобна Гибралтару. И именно эта черта Бондюранта была одной из причин, по которой Меррит ненавидел его всей душой.
      Давая присягу при вступлении в должность президента, Дэвид вынашивал грандиозные планы для всех троих. Сам он обладал достаточной харизмой и политической смекалкой, чтобы суметь убедить конгресс и нацию во всем, что угодно. Жестокий Спенс представлял силовые структуры в этой тройке: он не нуждался ни в каких объяснениях, он просто брал и делал дело, эффективно и надежно. Грэй же был искусным стратегом. Анализируя проблему со всех сторон, он всегда выбирал верное решение. Вместе они могли бы стать самыми влиятельными людьми во всем мире.
      Если бы Грэй не положил глаз на Ванессу.
      - Чертов глупец! - пробормотал Меррит, ложась на скамейку. Не успел он вытянуть руки и поднять штангу у себя над головой, как в дверь постучали. Войдите.
      Агент Секретной службы открыл дверь, у него из-за спины выглядывал Грэй Бондюрант.
      - Мистер президент, - улыбаясь произнес агент, - у меня для вас сюрприз.
      Меррит изобразил на лице улыбку, правда, она стоила ему немалых усилий.
      - Грэй! Боже, вот так сюрприз!
      Грэй тоже улыбнулся в ответ, хотя в глазах его, как обычно, не было тепла.
      - Я не хотел упускать шанс и не поприветствовать вас. - Он внимательно посмотрел на Меррита. - Страна может спать спокойно, мистер президент. Глядя на вас, можно с уверенностью сказать, что вы одной левой раскидаете всех врагов, как внутренних, так и внешних.
      Пожимая руки и дружески похлопывая друг друга, оба играли каждый свою роль. У агента Секретной службы не закралось ни грана сомнения в их радушии. Слухи о размолвке между ними упорно отрицались. Да, Грэй покинул Белый дом, но их дружба, по общему мнению, осталась такой же крепкой, как и прежде, а может, стала еще крепче после успешно завершенной миссии.
      Меррит употребил все свое искусство перевоплощения, чтобы скрыть ту ярость, которую вызывал в нем этот человек. Еще минуту назад он вспоминал о Бондюранте как о незаурядном стратеге, и вот он здесь, собственной персоной! Словно в подтверждение мнения президента. Прекрасно спланированная акция! Грэй знал, куда шел, и объявился без доклада, безоружный. Сотрудники Белого дома хорошо его знали и не могли заподозрить ничего плохого, ведь он пришел всего-навсего навестить своего товарища, пусть даже товарищ этот был президентом Соединенных Штатов.
      Что больше всего раздражало Меррита, так это то, что он вынужден был продолжать подыгрывать Грэю до тех пор, пока не выяснит, с какой целью тот явился. Когда они остались вдвоем, Меррит подошел к бару и спросил:
      - Чем тебя угостить?
      - Чем угодно.
      Меррит налил апельсинового сока себе и Грэю.
      - Черт побери, как я рад тебя видеть! - сказал он, подняв стакан.
      - Я отвлекаю тебя от тренировки. Извини.
      - Я как раз заканчивал. Силы уже не те, не могу заниматься, как прежде. Дэвид недовольно поморщился.
      - Очень сомневаюсь.
      - Ты не будешь возражать, если я ополоснусь в бассейне?
      - Конечно, нет.
      Меррит снял шорты и бросился в бурлящую, пузырящуюся воду, над которой поднимались клубы пара.
      - Ощущения великолепные! Хочешь присоединиться?
      - Нет, спасибо. - Грэй поставил на край бассейна стул и устроился поудобнее.
      - Ты совсем поседел, - произнес Меррит.
      - Наследственность, - ответил Грэй. - Разве я тебе не говорил, что мой дед поседел очень рано?
      В целом же Грэй Бондюрант не изменился. Он все еще был сильным и крепким. В нем чувствовалась уверенность. Человек, который прошел путь от автопарка до Белого дома, редко бывает завистлив, но именно зависть являлась причиной ненависти к Грэю.
      Дэвид был красивее, может, даже ум нее. И крепок физически.
      Но в Грэе угадывались внутренний стержень и мораль, которые позволяли ему смотреть окружающим прямо в глаза. Даже в старые добрые времена, когда они вместе служили и обитали в одной казарме, Меррит не выдерживал испытующего взгляда Грэя. Он кипел от злости, наблюдая, с какой легкостью и спокойствием Грэй следовал законам чести и благородства. За это Дэвид ненавидел его еще больше.
      - Ты даже не отрастил животик, - бросил Меррит, смерив Грэя взглядом. Отрадно видеть, что Вайоминг не превратил тебя в толстяка.
      - Я просто-напросто еще не успел. Меррит захихикал.
      - А я соскучился по твоему юмору. Незатейливо, но зато всегда смешно. - Он зацепился за бортик и, несмотря на то что уже знал ответ, все же спросил:
      - Что привело тебя в Вашингтон?
      - Женщина.
      Меррит и думать не думал об этом. Грэй в очередной раз привел его в замешательство, однако он прикрылся смехом.
      - Ты приехал из-за юбки?! Неужели нашлась такая, которая смогла сломать сопротивление могучего Бондюранта? Верится с трудом.
      - Печально, но это так.
      - Пожалуйста, - уже застонал от смеха Дэвид, - не разрушай моих представлений о тебе. Только не говори, что ты стал чувственнее!
      Грэй слегка улыбнулся.
      - Она хороша собой, голос точь-в-точь как у порно-звезды, а что нравится мне больше всего, так это то, что она не слишком смышлена.
      - Как ее зовут?
      - Барри Трэвис. Меррит вздрогнул.
      - Ты шутишь! От нее одни неприятности. Положим, голос у нее действительно сексуальный, лицо и фигура превосходны. Но, Грэй, дружище, с ней у тебя появятся сплошные проблемы. Стоит ей заинтересоваться тобой не только в области секса, как она вцепится в тебя мертвой хваткой, и пикнуть не успеешь. Ты понимаешь, что делаешь?
      - Я собираюсь пойти к ней прямо сейчас.
      - Ну что ж, может, все не так уж и плохо, - уступил Меррит.
      - Начало хорошее. Ей удалось вытащить меня со своего ранчо и вернуть обратно в Вашингтон.
      - Надолго ли? Грэй пожал плечами.
      - Пока она мне не надоест, потом, наверное, двину домой.
      Дэвид допил сок и, поставив стакан на поднос, вышел из бассейна. Завернувшись в полотенце, он сел в кресло рядом с Грэем. Несмотря на то что разговор грозил "разогреть" Меррита больше, чем только что принятая ванна, он тем не менее не мог отказаться. Если уж Грэй способен изобразить былую дружбу, то он и подавно. Тем более что у него за плечами богатый опыт.
      - Где вы познакомились? Хочется посмаковать все детали.
      - Она выследила меня на прошлой неделе, неожиданно появившись у меня на ранчо.
      - С какой целью?
      - Готовит репортаж. Новый взгляд на старую историю. Ей зачем-то нужна дополнительная информация о той миссии по освобождению заложников.
      - И ты не прогнал ее? Ты ведь никогда не жаловал журналистов.
      - Она меня сразила, Дэвид. Меррит засмеялся:
      - Ты меня прямо-таки обескуражил! - Затем он нахмурил брови. - Я только что вспомнил. Ее дом вчера вечером разрушило взрывом.
      - Да. Пренеприятнейшее дело.
      - Я видел ее сегодня по телевизору. Она давала интервью. Так где вы остановились? В отеле?
      - Нет, у друзей.
      У Барри Трэвис был всего лишь один друг, бывший репортер Тед Уолш. Даже в отсутствие Спенса через секретную связь Меррит смог получить фотографию этого человека, тот был запечатлен во время работы в своем саду. Этот человек со странностями страдал эмфиземой легких и был не опаснее мухи.
      Хорошенькая парочка: Трэвис и Уолш, живущие в полуразвалившемся доме и вынашивающие план уничтожения его президентской карьеры. Просто смешно. Одним ударом он мог бы освободиться от них обоих.
      Грэй же представлял собой проблему. Вместе с ним, как с лидером, эта троица уже представляла настоящую угрозу, и здесь вовсе не до смеха.
      - Откровенно говоря, - произнес Грэй, - я удивлен, что ты до сих пор не знаешь всех подробностей наших с Барри отношений. Я думал, Спенс не преминул сообщить тебе об этом. Он как раз появился у меня на ранчо почти сразу же после ее ухода.
      У Меррита улыбка слетела с лица. Даже самый совершенный актер не смог бы не подать виду.
      - Спенс взял кратковременный отпуск. Фактически это я уговорил его, он ведь такой трудоголик! Спенс собирался заехать к тебе по возможности, но я не слышал о нем с тех самых пор, как он уехал. Он не говорил тебе, куда отправится после Вайоминга?
      - Он ничего не говорил об этом, но ты ведь знаешь Спенса. Он появляется тогда, когда меньше всего его ждешь. Сам я Мартина не искал и увидеть не ожидал.
      До сих пор у Меррита все еще теплилась надежда, что Спенс жив. Теперь он определенно знал, что Спенс был мертв. И убил его Грэй.
      Меррит не мог позволить себе сантиментов по этому поводу. Впрочем, Спенс ему не нужен. Ему никто не нужен. Правда, Спенс бывал иногда очень полезен. Человека с таким талантом да еще такого преданного редко где встретишь. Еще реже встречались люди, у которых абсолютно нет совести.
      Грэй лишил его такого ценного помощника и сейчас, сидя напротив, как ни в чем не бывало отпускал шутки. Мерриту очень хотелось ударить Бондюранта, но он постарался успокоиться, чтобы ничем себя не скомпрометировать.
      К тому же Меррит не хотел зря тратить энергию - вернуть-то ведь ничего не вернешь. Спенс сам первым бы согласился с этим.
      - А первая леди, она где-то здесь? - поинтересовался Грэй.
      - Нет, она все еще за городом.
      - Водном засекреченном месте?
      - Точно, - ответил Меррит. - Я обещал держать ее местопребывание втайне.
      Грэй наклонился вперед и, облокотившись о колени, доверительно прошептал:
      - Дэвид, я очень беспокоюсь о ней. С ней все в порядке? Пожалуйста, скажи мне. Только не надо повторять ту чушь, которую нес на пресс-конференции Нили. Что с Ванессой в действительности?
      - Ты что, пытаешься добыть для своей новой соседки по кровати сенсационную новость?
      - В постели она предпочитает кое-что поинтереснее, нежели беседовать со мной.
      - Наверное, вам нелегко общаться, ведь у нее такие полные губки, да?
      Грэй засмеялся, как того требовали обстоятельства. Затем лицо его снова приняло серьезное выражение.
      - С тех пор как умер ребенок, Ванесса на себя не похожа. Она больна?
      Будь у Меррита выбор, он вцепился бы Грэю в горло. Этот мужчина сделал его рогоносцем. Слухи о нем с Ванессой, конечно, поутихли, но не так быстро, как хотелось бы.
      Сколько людей считали, что именно Грэй - отец этого ублюдка, которого родила Ванесса? Как осмелился этот сукин сын упоминать о ребенке?! При этом в его холодных голубых глазах не было ни намека на раскаяние!
      Усилием воли президент Соединенных Штатов Америки погасил вспышку гнева. Как ему потом объяснять, почему Грэй утонул в бассейне тренажерного зала Белого дома? Даже Спенс не объяснил бы этого министру юстиции и американцам.
      Сдерживая свой кровожадный импульс, он наклонился и обхватил голову руками.
      - Сам понимаешь, мне тяжело говорить об этом. Она винит себя - свою болезнь - за то, что не сумела стать хорошей матерью и спасти ребенка.
      - Именно этого я и боялся. Насколько я понял, за ее здоровьем следит Джордж Аллан. А компетентен ли он?
      - Бесспорно. На протяжении многих лет он был ее лечащим врачом и в точности знает, что надо делать, чтобы поддерживать ее в форме. Кризис уже миновал, значит, с ней все будет в порядке.
      - Надеюсь.
      Меррит взглянул на настенные часы и поднялся, - Приятно было тебя увидеть, Грэй. Жаль расставаться, но через полчаса у меня запланирована встреча.
      - Был счастлив встретиться с тобой, пусть и ненадолго. - Грэй встал, и они пожали друг другу руки. - Пожалуйста, передай Ванессе, что я спрашивал о ней. Есть хоть какой-то шанс увидеть ее?
      - Вряд ли. Ей с каждым днем становится лучше, но она не захотела встречаться даже с Клетом. Передай мои соболезнования Барри Трэвис.
      - Да, да. Передам обязательно.
      Агенты Секретной службы уже ждали президента за дверями гимнастического зала, дабы проводить его до спальни. Выходя он бросил:
      - Пожалуйста, проводите мистера Бондюранта к машине.
      - В этом нет необходимости, - спокойно произнес Грэй. - Я когда-то работал здесь, помнишь? Я прекрасно знаю здесь все входы и выходы.
      - И все же, - в тон ему откликнулся Меррит, - мы рады оказать старым друзьям надлежащий прием.
      Глава 19
      Сказать, что президент был расстроен, значило бы ничего не сказать.
      Меррит только что сообщил по телефону доктору Джорджу Аллану о неожидан ном визите Грэя Бондюранта. Дэвид, конечно, постарался передать с вою радость от встречи со старым другом, но Джордж все понял: президенту не хотелось, чтобы Грэй, скрываясь где-то поблизости, докопался до истинных причин смерти Роберта Растона Меррита.
      Джордж убедил себя в том, что младенец умер от СВДС. В это верила вся Америка. Его тогда подняли среди ночи, и он, сломя голову примчавшись в Белый дом, услышал от Дэвида, что они с Ванессой обнаружили ребенка мертвым.
      Не желая совать свой нос в черные дела, Джордж не стал задавать вопросы, а лишь облегчил проведение похорон, как просил об этом президент. Вот и все, казалось бы.
      Так нет же! Ванесса на беду познакомилась с этой любопытной журналисткой, которая, по словам Дэвида, каким-то образом сблизилась с Грэем Бондюрантом. Очевидно, президент малость исказил события той ночи. Ясно лишь одно - он не хочет, чтобы интерес Грэя Бондюранта к этому делу подогревался. Потому что если кто и мог сорвать маску с Дэвида Меррита, то только Грэй.
      - А что случилось с журналисткой? - спросил Джордж. - Я слышал в новостях, что ее дом разрушен взрывом.
      - Да, я тоже это слышал. Печально, конечно, но по крайней мере личная драма этой дамы несколько отвлечет ее внимание. - Немного подумав, он добавил:
      - Во всем виновата Ванесса. Только она в ответе за этот постоянный интерес к нам со стороны Барри Трэвис. Если бы она не встретилась с ней тогда в ресторане, эта особа нас бы сейчас не донимала. - Затем он неожиданно спросил:
      - Как чувствует себя Ванесса?
      Весьма элегантный способ перевести разговор на интересующую его тему! Собственно, Дэвид поэтому и звонил доктору. Джордж, на время забыв об охватившей его панике, дал последнюю информацию о состоянии здоровья Ванессы.
      Меррит проинструктировал Джорджа.
      Доктору не надо было ничего объяснять, эти распоряжения президента были бы понятны любому, кто смог бы его услышать.
      Это должно произойти сегодня. Президент назначил срок.
      Джордж повесил трубку и, обливаясь холодным потом, закрыл лицо руками. Он весь дрожал, в ушах звенело. Доктор еле держался на ногах, к горлу подступ ила тошнота.
      Надо позвонить Аманде. Верная и спокойная, она была тихой заводью в этом хаосе, в который превратилась его жизнь. Иногда стоило ему лишь услышать ее голос, как он успокаивался и забывал о грозящей ему катастрофе. Пожалуй, не стоит ей звонить. Почему она должна нести ответственность за его ошибки? Он взял упаковку валиума.
      Обычно Дэвид такого рода дела поручал Спенсу. Тот бы не колеблясь все исполнил без всякого валиума. Странно, почему Дэвид распорядился сам, а не поручил это дело Спенсу? Почему? Неужели Спенс кукловод, а Дэвид марионетка? Или - что более вероятно - Спенсу не нужны были причины для всех тех дел, которые он совершил.
      Жестокость - вот его стихия. Он не любил женщин и не знал их любви, ни разу не видел ребенка, зачатого в любви. Ему не приходилось держать в руках крохотную новую жизнь и умиляться со слезами на глазах. Он ни разу не испытал чувства вины и угрызений совести.
      Может, Джордж и труслив, но он лучше Спенса Мартина! Впрочем, весьма спорное утверждение. Создавалось впечатление, что Спенс пропал. Осторожно подбирая слова, Дэвид в разговоре с доктором намекнул, что именно Грэй причастен к этому необъяснимому исчезновению Спенса. Что ж, если это так, то, значит, Грэй наконец-то, впервые в жизни, заставил этого ублюдка страдать!
      Грэй честно ушел в отставку. Хотелось бы Джорджу иметь хоть каплю его отваги! Бондюрант тогда сказал: "Я ухожу из вашей команды". Ушел, и ничего страшного с ним не случилось.
      Стоило же Джорджу сделать подобную попытку, как он тотчас почувствовал у себя на шее затягивающуюся петлю.
      Он сильно ущипнул себя за нос, а затем устремил взгляд на закрытую дверь своего кабинета. Можно часами разглядывать эту самую дверь, но в конце концов ему придется выполнить указание президента. Оттягивать дальше не имеет смысла - он только весь истерзается, а чем больше он будет думать, тем презреннее будет казаться ему этот замысел.
      Джордж с трудом поднялся на ноги и двинулся неуверенной походкой вперед.
      В комнате, где лежала Ванесса, было душно.
      Джэйн Гастон оказалась заботливой сиделкой. Она добросовестно каждое утро обмывала свою пациентку и меняла постельное белье. И несмотря на это, складывалось впечатление, что здесь была больничная палата.
      Доктор Аллан подошел к кровати.
      - Как она?
      - Спит. - Сиделка с нежностью посмотрела на пациентку.
      Джордж послушал сердце Ванессы, проверил диаграммы кровяного давления и температуры и за все это время ни разу не поднял глаз. Слава Богу, что она спит, он не смог бы встретиться с ней взглядом. И его тут же пронзила мысль о том, как он посмотрит в глаза Аманды, как будет жить с этим.
      - Она почему-то разволновалась и расплакалась, - доложила сиделка. Просила меня разрешить ей встать с постели. Доктор Аллан, если она чувствует в себе достаточно сил, то я не вижу...
      - Спасибо, миссис Гастон.
      - Доктор, я понимаю, что вы компетентнее, но...
      - Именно. - Он строго посмотрел на сиделку. - Я не намерен дольше терпеть эти ваши соображения, миссис Гастон.
      - Я всего лишь хотела обсудить, что будет полезно для пациентки.
      - Вы считаете, что я об этом не подумал?
      - Ну что вы, доктор. Я вовсе не это имела в виду. - Видно было, что сиделка напряжена. - Однако мой опыт ухода за больными...
      - Благодаря которому вы и были приглашены сюда, но это уже выходит за всякие рамки!
      - Миссис Меррит чрезвычайно спокойна. И если выспрашиваете...
      - Я вас не спрашивал! - крикнул Джордж.
      - К тому же содержание лития у нее в крови превышает норму.
      - Взгляните на данные лабораторных анализов. Уровень лития в крови такой, какой и должен быть.
      - В таком случае я не верю этой лаборатории, и я не верю их докладам.
      У Джорджа учащенно забилось сердце. Колени задрожали, внутри все заклокотало; он знал, что лицо его покраснело.
      Еле-еле взяв себя в руки, он холодно произнес:
      - Ваши услуги более не понадобятся, миссис Гастон. Пожалуйста, прямо сейчас соберите все свои вещи. Я позабочусь о том, чтобы вас отвезли в Вашингтон.
      Она прижала руки к груди и спросила:
      - Вы что, меня увольняете?
      - Вы больше не соответствуете требованиям курса лечения миссис Меррит. А сейчас, если хотите...
      Она упрямо покачала головой и коснулась руки Ванессы.
      - Я никуда не пойду. Она и моя пациентка тоже, и я отказываюсь покидать ее в таком состоянии. Если хотите знать мое мнение, то у нее сильная интоксикация, и, возможно, скоро наступит коматозное состояние.
      - Если вы не уйдете добровольно, то я вынужден буду применить силу.
      Он пересек комнату и, распахнув дверь, позвал агентов Секретной службы.