- А что? - спросила она.
      - Крыша протекает. - Он улыбнулся. - Мы с Бураном бросили жребий, кому спать в единственном сухом стойле. И он выиграл. Не возражаешь, если я посплю здесь? - Он указал глазами на диван.
      - Мне будет лучше, если ты останешься рядом со мной. - Она сказала это очень искренне, потому что чувствовала себя отвратительно.
      - Ты еще не выпила чай? - Джейк положил свою постель, принесенную из сарая, рядом с диваном на пол.
      - Я как раз собиралась. Чайник закипает. Он вынул бутылку виски из своего белья.
      - Немного добавлю тебе вот этого. Сразу согреешься. Сиди, не вставай. Я переоденусь на кухне, пока чай заваривается.
      Джейк унес кипящий чайник и сухую одежду. Бэннер обхватила живот и согнулась пополам, как только он вышел. У нее болел живот и раньше, но никогда ничего похожего она не испытывала. Слава Богу, самый худший из приступов прошел, когда Джейк вернулся в сухой одежде с двумя чашками ароматного чая. Пар поднимался над ними. Одну он подал ей, потом уселся по-индейски, поставив чашку перед собой, и потянулся за виски. Открыл пробку и налил в чашки.
      - Это только в медицинских целях. Понимаешь? Бэннер нахмурилась, когда Джейк плеснул виски и в ее чашку.
      - Ма подливала мне виски каждый раз, когда я кашляла. Он рассмеялся и добавил себе.
      - Она и нам подливала. Чистый напиток, честный. Дистиллирован в холмах Теннеси. - Джейк пожал плечами. - Однажды, когда у Люка было крупозное воспаление легких, ему это дело очень понравилось. И он стал просить у мамы еще. Тогда-то она и поняла, что Люк выздоровел. - Джейк улыбнулся и покачал головой.
      Для Бэннер весь мир сейчас сосредоточился в Джейке. От пламени камина его волосы блестели, а лицо четко вырисовывалось в тени. Свет выхватывал высокие скулы и упрямый подбородок. Он улыбался, вел себя раскованно и говорил о своем любимом брате.
      Если бы Бэннер не чувствовала себя так скверно, это был бы самый драгоценный миг в ее жизни. Они ведь как в коконе в этом светлом теплом доме, и дождь, барабанящий снаружи, отделяет их от всего мира. Черт побери! Но Бэннер было так плохо, что она не могла наслаждаться этим. Неизвестная болезнь злила ее, и она поклялась выздороветь.
      Бэннер пила мелкими глотками обжигающий напиток. Он наверняка избавит ее от тошноты и спазмов в животе.
      Джейк подкинул еще одно полено в огонь. Он застегнул не все пуговицы на рубашке и сидел в штанах и носках. Джейк расположился очень уютно и, похоже, вовсе не спешил оставить Бэннер одну, не уговаривал ее отправиться в постель.
      - Тебе получше? - Он растянулся на полу перед камином, опершись на локоть. Рубашка слегка раскрылась, и Бэннер увидела его шею и грудь.
      - Да, все в порядке, - солгала Бэннер. Ей хотелось растянуться рядом с ним - грудь в грудь, живот в живот, бедро к бедру. Как было бы чудесно лежать с ним, их губы часто соединялись бы, пока на них не налетела бы страсть. А тогда Джейк перевернул бы ее на спину, а сам оказался бы сверху.
      Жаркая волна накрыла Бэннер, но лихорадка не отступала. Если бы у нее хватило смелости лечь рядом с ним! Интересно, оттолкнул бы Джейк ее в этот раз?
      Но стоило девушке подумать про это, как какой-то ком снова поднялся изнутри и застрял в горле. Трясущимися руками она поставила чашку на пол. Ей совсем не хотелось оказаться перед Джейком в неприглядном виде. Если бы Бэннер стошнило при нем, было бы очень унизительно.
      - Я и так почти спала, а виски меня совсем сморило. Думаю, мне пора в постель.
      Джейк сел, его лицо выразило смущение и боль.
      - Ну конечно, Бэннер. Спокойной ночи.
      Она с трудом поднялась и побрела к двери спальни, охваченная слабостью и дурнотой. Потом обернулась. Джейк наливал себе еще виски, но уже без чая. По тому, как сжались его челюсти, Бэннер поняла, что он сердит и разочарован. Впрочем, и она испытывала примерно то же самое.
      - Джейк, спасибо за все.
      Он посмотрел на нее и молча кивнул. Потом залпом проглотил обжигающий напиток и снова потянулся к бутылке. Вздохнув с сожалением, Бэннер вошла в спальню и закрыла за собой дверь.
      В комнате было сыро, простыни казались влажными, но она свернулась под ними калачиком и лежала так, понемногу согреваясь. Зубы уже не выбивали дробь. Но Бэннер не решалась вытянуть ноги, ей почему-то хотелось защитить свой живот. А может, у нее воспаление легких? Эта мысль вспыхнула и тут же исчезла, когда на Бэннер накатил новый приступ тошноты. К счастью, ей удалось сдержаться.
      Девушка то впадала в забытье, то снова возвращалась к реальности. Забываясь тревожным сном, она то и дело просыпалась от бесконечных спазмов в животе. И каждый раз, когда Бэннер продиралась сквозь дебри какого-нибудь кошмара, чувствуя боль и тошноту, она, к своему ужасу, понимала, что это не сон, а реальность. Девушка стонала в подушку и мечтала забыться сном.
      Дождь наконец прекратился, долгая ночь сменилась предрассветными сумерками.
      Во сне Бэннер все время прижимала руки к животу и удерживала крик. Наконец она открыла глаза, понимая, что заснуть больше не удастся. Тяжело дыша, приподнялась, свесила голову через край кровати. Тело ее покрылось испариной, но Бэннер дрожала от холода. Уши горели огнем, а каждый стук сердца отдавался в них, словно удар кузнечного молота.
      - Бэннер!
      Дверь спальни открылась, поскольку она не ответила.
      Джейк стоял в одних штанах.
      - Бэннер!
      Увидев зеленоватый цвет лица и запавшие, тусклые глаза, он вбежал в комнату, опустился на колени перед кроватью и взял ее голову в ладони.
      - Что случилось? Тебе плохо?
      - Уходи, - сказала она несчастным голосом. - Меня сейчас.., меня сейчас...
      Он вытащил горшок из-под кровати, и как раз вовремя. Ее рвало, она корчилась от спазмов. Джейк не раз наблюдал, как после ночных попоек выворачивало ковбоев, но никогда не видел человека в более плачевном состоянии, чем Бэннер. Из нее выходило что-то ужасное.
      Наконец, Бэннер без сил упала на подушки. Джейк закрыл горшок крышкой, сел на край кровати и стиснул руки девушки, влажные и безжизненные. Лицо ее было белым, как простыни.
      Он убрал волосы с ее мокрых впалых щек.
      - Это то самое противное виски. - Джейк выругался, ненавидя себя за то, что налил ей виски в чай. Следовало понять, что для нее даже маленький глоток - уже мучение.
      Бэннер открыла глаза, посмотрела на него и с трудом покачала головой:
      - Нет. Мне было плохо и до этого. Паника охватила Джейка. Его сердце тревожно заколотилось.
      - Когда ты почувствовала себя плохо, Бэннер?
      - Как раз после... - Она умолкла, пережидая, когда отпустит боль в желудке. - Сразу после того, как мы сели в поезд, - закончила она, уже задыхаясь.
      - Почему ты ничего мне не сказала? Ты что, вот так чувствовала себя всю ночь? Почему не позвала меня? Ну ладно, не надо, не отвечай. Что мне сделать? Хочешь чего-нибудь? - В отчаянии он стиснул ее руки.
      - Просто будь со мной. - Бэннер пыталась сжать его руку, но сил не было.
      Она вдруг испугалась, что умрет, а рядом с ней никого не будет. Бэннер в глубине души отвергала эту мысль, но не могла избавиться от ужаса, охватившего ее.
      - Я буду здесь, дорогая. Даже на диких лошадях меня никто отсюда не утащит.
      Несколько часов Джейк ухаживал за девушкой, поддерживал голову, когда ее рвало, освобождал горшок после каждого приступа, обтирал потное лицо прохладной тряпкой, говорил нежным, любящим голосом.
      Он проклинал свою неуклюжесть, погоду, все на свете, ненавидел себя за то, что из-за дождя гнал лошадей без отдыха. А дождь все лил, так же сильно и яростно, как и накануне, и никто не отважился бы пересечь сегодня реку.
      Никогда в жизни Джейк не чувствовал себя таким беспомощным. Все, что он мог, - смотреть, как Бэннер корчится в муках, но был не в силах ничем облегчить ее страдания.
      Часы тянулись, и становилось ясно: жизнь Бэннер под угрозой. Он должен ехать за доктором.
      - Бэннер! - Приняв решение, Джейк опустился на колени перед кроватью, взял ее руку в свои. Когда девушка открыла глаза, он сказал:
      - Дорогая, я должен поехать за помощью.
      - Нет. - Бэннер вцепилась в его рубашку. - Не оставляй меня здесь одну.., умирать.
      - Ты не умрешь, - твердо возразил Джейк, желая убедить в этом и Бога. - Я должен найти доктора и привезти его сюда.
      - Не оставляй меня, Джейк. Джейк! Ты же обещал! Не оставляй, меня!
      Собрав всю свою волю в кулак, он оторвал ее пальцы от своей рубашки и вышел. Слезы текли из его глаз, а умоляющие крики девушки звенели в ушах, когда он бежал к сараю седлать Бурана. Джейк едва сдерживал себя: ему хотелось вернуться к Бэннер, остаться с ней, но он знал, так нельзя поступить. Девушка недолго пробудет одна, он поедет в Ривер-Бенд и сообщит родителям о ее болезни. Кто-то из них приедет и останется с ней, пока Джейк не привезет доктора из Ларсена. Несмотря на скользкую от дождя дорогу, он подъехал к реке очень быстро.
      - Черт побери!
      Джейк от души выругался. Там, где был мост, кипела вода в бурлящем водовороте. От моста остались лишь обломки бревен. Его снесло мощным потоком.
      Джейк быстро развернул Бурана. В город! Нужно только найти место, где он сможет перебраться на тот берег. Никто в Ривер-Бенде не знает, что случилось с Бэннер, а время идет. Главное сейчас найти доктора и привезти его сюда.
      ***
      Город замер от непогоды. Большая часть торговцев закрыли свои лавки, улицы напоминали озера. Джейк спешился у главной почты и пошел узнать насчет доктора.
      Почтмейстер недовольно посмотрел на посети - Мне срочно нужен доктор.
      - Вы не похожи на больного.
      - Это не мне. Моей.., жене.
      - А какой доктор вам нужен?
      - А сколько их в городе?
      - Два. Старый доктор Хьюит. И помоложе - Энглтон.
      - Энглтон.
      - Его сейчас нет. Неделю назад он уехал из города, навестить родственников жены в Арканзасе.
      - А где первый? - напряженно спросил Джейк, злясь на этого типа, - ну сколько можно терпеть, пока он ответит?
      Почтмейстер объяснил дорогу к доктору Хьюиту. Едва Джейк ушел, почтмейстер нахмурился, глядя на мокрые следы на полу, и снова уткнулся в книгу.
      Дом доктора был окружен белым частоколом, на окнах висели кисейные занавески. Джейк привязал Бурана к столбу, подошел к двери и постучал. Дверь открыла полная седая матрона с огромной грудью.
      - Доктор Хьюит дома?
      Женщина настороженно оглядела Джейка.
      - Я миссис Хьюит. Чем могу быть полезна?
      - Мне надо увидеть доктора.
      - Он завтракает. Его клиника отроется в три часа.
      - Это срочно.
      Женщина прищурилась, давая понять, что недовольна его вторжением. Джейк посмотрел на нее угрожающее, и она поняла, что лучше с ним не спорить.
      - Минутку.
      Дверь захлопнулась перед его носом, а когда снова открылась, Джейк увидел мужчину, такого же полного, как и его жена. Он вытирал рот клетчатой салфеткой и хмуро смотрел на посетителя, полагая, что этот человек - преступник и пришел просить извлечь пулю у раненого напарника. По крайней мере именно так описала пришельца жена, и доктор Хьюит подумал, что ее первое впечатление, как всегда, верно.
      - Миссис Хьюит сказала, что у вас неотложное дело, - Молодую женщину ужасно рвет, она жалуется на спазмы в животе и совершенно ослабла. Вы нужны ей немедленно.
      - Я осмотрю вашу жену днем, когда вы привезете ее ко мне.
      Доктор хотел закрыть дверь, Джейк сунул ногу и не позволил этого сделать.
      - Я не сказал вам, что вы нужны ей сегодня днем. Вы нужны ей сейчас, немедленно.
      - Я обедаю.
      - Мне плевать на то, что вы делаете! - закричал Джейк. - Вы немедленно отправитесь со мной!
      - Послушайте, вы явились сюда и требуете...
      - Вы знаете Коулменов? Губы доктора дрогнули.
      - Росса Коулмена?
      - Да, конечно.
      - Это их дочь, Бэннер. А теперь, если не хотите схлопотать пулю из моего револьвера или из револьвера ее отца, предлагаю вам взять чемоданчик или с чем вы там ходите к больным и отправиться со мной. - Для большей наглядности Джейк вынул револьвер. - Сейчас же.
      Миссис Хьюит подошла к двери, услышав крики, прижалась к стене и схватилась рукой за горло.
      - Я никогда, никогда... - повторяла она снова и снова.
      - Все в порядке, дорогая. - Доктор Хьюит успокоил ее, хотя сам был далек от спокойствия. Бросив салфетку, он надел пальто и шляпу. - Этот джентльмен друг Коулменов. Он немного не в себе, но я поговорю о его грубом поведении с мистером Коулменом при первой же возможности.
      Доктор посмотрел на Джейка, но тот равнодушно пропустил мимо ушей это замечание. Сейчас он видел перед собой только смертельно белое лицо Бэннер, слышал мольбу не оставлять ее одну.
      - У вас есть лошадь?
      - Повозка, на конюшне.
      - Пошли.
      Джейк сунул на место револьвер и отступил на шаг, прямо под дождь, пропустив вперед доктора. Потом последовал за ним к сараю, помог запрячь лошадь и повел повозку через дорогу. Он дрожал от нетерпения: каждая минута продлевала страдания Бэннер.
      Казалось, прошли сутки, прежде чем Джейк добрался до дома.
      Было тихо. Слишком тихо.
      Джейк кинулся в спальню, охваченный смертельным страхом. Бэннер лежала без сознания под одеялами. Увидев, как едва заметно поднимается и опадает ее грудь, он чуть не разрыдался от облегчения и подтолкнул доктора вперед.
      С медлительностью, сводящей с ума, доктор Хьюит снял пальто и аккуратно положил его на стул. Надев очки, он откинул простыни. Когда Джейк наклонился над Бэннер, доктор строго сказал:
      - Я не могу осматривать молодую леди в вашем присутствии.
      Если бы Бэннер так не нуждалась в докторе, Джейк пустил бы в ход кулаки. Но обстоятельства вынуждали его держать себя в руках, и он только выразительно посмотрел на доктора, после чего вышел.
      Джейк расхаживал по комнате, то молясь, то ругаясь. Не способный ничем заняться, он подбросил дров в печку на кухне и зажег ее. Может, Бэннер захочет чаю. Может быть.., может быть.., может быть...
      Все варианты насчет того, что может быть, проносились у него в голове, и один страшнее другого.
      Наконец доктор вышел из спальни, протирая очки большим белым носовым платком. Он печально покачал головой, глядя на свои ботинки.
      - Ну что? Что с ней? - нетерпеливо спросил Джейк доктора, казалось, ничего не видевшего, кроме своих очков.
      - Желудочная лихорадка. Джейк перевел дыхание.
      - Аппендикс тому виной, я так и думал, - добавил эскулап. - Извините, молодой человек, - доктор дотронулся до руки Джейка, - мне жаль вас, Бэннер и ее родителей, но я бессилен. Я могу лишь облегчить ее страдания, пока.., пока все не кончится.
      Глава 19
      Джейк не мигая уставился на доктора. - Что это значит? Вы ничего не можете сделать?
      - Да. Я попытаюсь ей помочь, насколько возможно, но...
      - Что такое вы говорите?
      - Пытаюсь объяснить...
      - Заткнись, дурак!
      - Я, молодой человек.., не позволю вам говорить со мной в таком тоне! Даже выпрямившись во весь рост, доктор казался рядом с Джейком карликом. - В случае операции могут возникнуть тяжелые осложнения.
      - Объясните.
      - Не стоит. Я все равно не буду делать операцию, - заявил он.
      - Это почему же?
      Доктор объяснил. Лицо Джейка исказилось от гнева.
      - Несчастный лицемер, я притащил тебя сюда, чтобы ты спас ее! Вот этим ты и займешься.
      - Я принадлежу к школе врачей, убежденных в том, что некоторые части человеческого тела лучше не трогать. А именно грудь, мозг и живот.
      На Джейка слова доктора не произвели никакого впечатления. Он схватил Хьюита за лацканы и приподнял так, что его ноги оторвались от пола и доктор болтал ими в воздухе, пытаясь нащупать хоть какую-то опору. Его лицо оказалось на уровне лица Джейка.
      - Да где тебя откопали такого? Таким, как ты, не место на земле!
      Джейк прислонил доктора к стене, вытащил револьвер и поднес к носу Хьюита. Когда он медленно оттянул курок, лицо доктора покрылось испариной.
      - Ты отправишься туда и начнешь делать операцию Бэннер Коулмен, удалишь ей аппендикс... Или умрешь. Ясно?
      - Вы за это ответите перед мистером Коулменом, - выдохнул доктор.
      - Если бы Росс был здесь, он сделал бы то же самое.
      Сейчас я размажу по стенке твои мозги. Или как?
      - Хорошо. Я сделаю операцию. Джейк опустил револьвер так резко, что чуть не сбил очки доктора. К счастью, они застряли на подбородке, и Хьюит поймал их.
      Никогда еще доктор не был в таком виде. Он водрузил очки на нос и нервно застегнул пуговицы.
      - Я даже не знаю, есть ли у меня с собой эфир.
      Сейчас самый страшный враг - заражение. Нам надо создать барьер между раной и насыщенной микробами атмосферой. Карболка в моей сумке и бинты там же. Выньте их, пожалуйста, - быстро сказал Хьюит, желая умаслить этого дикаря. Взгляд Джейка был острее ланцета. Когда ковбой исчез в другой комнате, доктор подумал, не сбежать ли. Но вовремя понял, что не сможет удрать от человека, который верхом погонится за ним, а когда поймает... Хьюит передернул плечами.
      Еще больше он боялся операции. Он не имел дела с современной медициной и не знал ничего из последних достижений хирургии. Доктор похлопывал роженицу по руке, успокаивая ее, залечивал отрезанные пальцы, готовил пилюли, лечил расстройство желудка.
      Джордж Хьюит понятия не имел о таких новшествах, как, например, антисептики. Он жил в диком месте, далеком от научных медицинских учреждений. Доктор умел вытащить пулю, и очень быстро, если она не задела жизненно важных органов. Умел ампутировать конечности, тоже быстро. Но все, что касалось внутренних органов человека, было для него тайной и повергало в мистический ужас.
      Когда все было готово, Хьюит посмотрел на бледную как полотно Бэннер Коулмен, и пот заструился ручьями по его лицу. Он поднял глаза на мужчину, заявившего, что будет присутствовать при операции. Хьюит согласился. Он нуждался в помощнике, который капал бы эфир на тряпочку и подносил к носу больной, если в том появится необходимость.
      - Учтите, я не несу никакой ответственности за последствия, - твердо заявил доктор Хьюит. - Если аппендикс лопнул, она все равно умрет, что бы я ни делал. Вы должны понять это.
      Джейк, не дрогнув, посмотрел на доктора ледяными голубыми глазами.
      - Вы тоже должны понять. Если она умрет, то умрете и вы, доктор. Так что на вашем месте я бы постарался, чтобы этого не случилось.
      Этот тип, несомненно, бандит. Головорез. Хьюит ничуть не сомневался. Он видел, что ковбой не шутит. Мысленно воззвав к Господу, доктор опустил скальпель на живот, покрытый пропитанной карболкой тканью, справа от пупка Бэннер.
      Сердце Джейка замерло, когда он смотрел, как нож прорезал кожу и сразу же выступила кровь. Правильно ли он поступает? Да! А какой еще выход? Без операции она точно умрет. Мысль о том, что это может произойти, ужасала Джейка. Он сделает все, чтобы спасти Бэннер Коулмен.
      Она не может умереть. Не может. Джейк не допустит этого. Бог не допустит.
      Когда неуклюжие пальцы доктора Хьюита раздвинули надрез, Джейк впервые за многие годы стал молиться от всего сердца.
      ***
      Хьюит поправил повязку, опустил ночную рубашку Бэннер и накрыл больную одеялом. После этого решился взглянуть на Джейка. Тот испуганно смотрел на девушку.
      - Цвет лица не слишком хороший, - встревоженно проговорил Джейк.
      - У нее был болевой шок, и я, как профессионал, считал, что этого не следовало допускать, если помните. - Доктор возблагодарил Бога за то, что девушка не умерла под ножом. Впрочем, он серьезно сомневался, что она переживет эту ночь. Доктор считал такие случаи безнадежными и предпочитал, чтобы пациенты умирали без вмешательства хирурга. - Постарайтесь сбить жар, прикладывая холодную тряпку. Не жалейте карболки для повязки, а при болях давайте лауданум.
      Хьюит собрал свои вещи и побросал их в сумку в полном беспорядке, чего никогда не делал. Ему хотелось поскорее унести ноги из этого дома, до того как пациентка умрет. Убраться подальше от этого страшного типа. Разве можно вмешиваться в дела Господа? Ведь тот сам знает: жить человеку или умереть.
      Но доктор не мог уехать, не поговорив с Джейком. Он не знал, что Росс Коулмен оставил дочь на попечение этого головореза, но помнил о скандально расстроенной свадьбе. И его кое-что смутило во время операции. Неужели эта девушка вела легкомысленный образ жизни?
      Доктор всей душой желал поскорее вернуться домой и рассказать миссис Хьюит последние новости о Бэннер Коулмен. Конечно, он доверит ей все, но только под большим секретом. В городе ходили разные слухи, и вот сейчас все внезапно открылось его глазам. Хм... Конечно, Коулменов не стоит обижать, но приятель их дочери внушает подозрение и наводит на мысль о том, что ее поведение не слишком благопристойно.
      Доктор надеялся, что жена сохранит цыпленка и яблоки в тесте теплыми на ужин.
      А этот проклятый дождь все еще лил.
      ***
      Джейк придвинул стул с прямой спинкой вплотную к кровати Бэннер. Упершись локтями в колени, он опустил подбородок на руки и не сводил глаз с девушки.
      Дыхание ее было таким легким и поверхностным, что Джейк едва замечал его, но грудь все же чуть поднималась и опускалась. Ему было страшно. Он не знал, тревожиться ли из-за того, что Бэннер не приходит в себя, или радоваться, что она спит в самое тяжелое для себя время. Ее веки часто вздрагивали, как будто ей снился дурной сон. А что до всего прочего, то Бэннер не шевелилась и выглядела совершенно безжизненной.
      Джейк встал со стула, охваченный желанием умереть. Он положил свои мозолистые ладони ей на лоб, оказавшийся холоднее, чем в последний раз. Когда же ушел доктор? Джейк даже не заметил этого. Сейчас он думал только о том, как спасти Бэннер.
      В спальне Джейк увидел окровавленные простыни, оставшиеся после операции. Его затошнило. Кровь Бэннер. Джейк сгреб их в охапку и вынес из дома. Потом он постирает их.
      Надев плащ и шляпу, Джейк пошел к сараю и занялся конем, о котором совсем забыл.
      - Эй, парень, ты думаешь, я забыл про тебя?
      Джейк освободил Бурана от тяжелого седла, вытер досуха и задал хорошую порцию овса.
      Здесь, в тишине сарая, под печальные удары дождевых капель Джейк вдруг осознал всю серьезность ситуации.
      Бэннер может умереть.
      Вцепившись пальцами в гриву Бурана, он уперся лбом в его твердый бок.
      - Нет, нет, - застонал Джейк. - Она не может умереть. Как Люк. Как отец. Крупные слезы покатились по его щекам. Ему конец, если он потеряет Бэннер. Не потому, что Джейк любил ее как ребенка. И не потому, что она дочь его ближайших друзей. Джейк знал, что, если потеряет ее, жизнь его утратит смысл.
      Боже, сколько боли он причинил ей! Намеренно обижал ее, постоянно оскорблял. Джейк убеждал себя, что делает это ради блага Бэннер. Сейчас ему пришлось признать истинную причину этого. Бэннер стала слишком важна для него.
      Двадцать лет назад он запретил себе привязываться к людям, это казалось ему слишком опасным. Полюбишь кого-то, а потом потеряешь. Лучше не любить вообще. Правда, все эти годы он любил Лидию, но любовь ничего не требовала от него. Лидия все равно была для него потеряна. Но, любовь к Бэннер...
      А он действительно любит ее?
      - Не знаю, - прошептал Джейк.
      Он знал одно: что перевернул бы небо и землю, лишь бы снова увидеть ее живое лицо, услышать смех, испытать ее гнев, увидеть, как она воспламеняется от страсти. Все что угодно, только не спокойная маска смерти!
      Джейк бросился из сарая, перепрыгивая через грязные лужи, к дому. Спальня напоминала гробницу, как и перед его уходом. Возле кровати Джейк встал на колени.
      - Ты не умрешь, Бэннер. Не оставишь меня. Ты нужна мне не только ради моей жизни. Я не позволю тебе умереть, - горячо шептал он, стиснув ее руку и прижав к губам.
      Единственным ответом был стон, но он прозвучал музыкой в ушах Джейка.
      Смеясь и плача от облегчения, он вскочил. Нельзя, чтобы она очнулась в таком мраке. Джейк в панике забегал по дому, зажигая лампы и желая сделать все живым и веселым. Ангел смерти не посмеет проскользнуть сюда при полном свете. Джейк понимал, что рассуждает как сумасшедший. Но не хотел дать смерти ни единого шанса.
      Он поддерживал в камине огонь, подбросил поленьев в печь на кухне, согрел себе фасоль, поставил чайник, чтобы он был горячий, если Бэннер чего-то захочет, когда придет в себя.
      После такого неистового порыва Джейк почувствовал усталость, сел рядом с Бэннер и вдруг заметил, что глаза у него слипаются. Он перешел в гостиную, разделся, лег на диван, накрылся одеялом и сразу заснул.
      ***
      Ей было очень жарко. Что-то давило внизу. Какая-то пульсирующая боль ощущалась во всем теле, но она никак не могла понять, что это. Бэннер хотелось открыть глаза, но свет был слишком яркий, он бил в глаза, и они болели.
      Постепенно глаза стали привыкать к свету, и она открыла их. Посмотрев на окна, девушка увидела, что ее постель отражается в них, а снаружи темно и все еще идет дождь.
      Она задумалась, попыталась что-то вспомнить, но мысли разбегались. Большая комната вдруг стала сжиматься. Ноги, казалось, приблизились к носу, а потом отъехали на мили... Ее затошнило; она дышала глубоко, открыв рот и желая унять приступ рвоты.
      Бэннер попыталась сесть, но боль в теле была такой резкой, что она упала на постель, глухо вскрикнув.
      - Бэннер?
      Растрепанный Джейк стоял в открытых дверях. Раздвинув руки, он уперся в косяк. Она, видимо, бредит. Наверное бредит.
      Джейк голый.
      Он кинулся к ней, опустился на колени, стиснул руки Бэннер, тревожно разглядывая ее.
      - Как ты себя чувствуешь?
      Она испуганно посмотрела на него.
      - Не знаю. Как-то странно. А что со мной случилось?
      - Тебе сделали операцию.
      Ее зрачки потемнели, несмотря на яркий свет.
      - Операцию? Ты хочешь сказать, меня резали, Джейк?
      - Ш-ш-ш. Да, я покажу тебе. - Он взял ее руку и осторожно положил на бинты. Бэннер поморщилась даже от легкого прикосновения. - Осторожно, предупредил Джейк. - Разрез еще совсем свежий. Разве не помнишь, как тебя тошнило?
      Память возвращалась отрывочно. Поездка домой в дождь. Лихорадка, боль во всем теле. Тошнота, судороги. Ее рвало, а Джейк держал горшок.
      - У тебя был аппендицит. Слезы покатились из глаз Бэннер.
      - От этого можно умереть.
      - Но ты не умрешь, - горячо сказал он. - Приезжал доктор и вырезал аппендикс. Я буду ухаживать за тобой. А через неделю-другую ты встанешь на ноги, совсем здоровая. Даже еще лучше, чем раньше.
      - Очень больно, - прошептала она.
      - Я знаю. - Джейк поцеловал ее руку. - Так будет еще несколько дней. - А как в остальном самочувствие?
      Она заморгала.
      - Слишком яркий свет. Джейк улыбнулся:
      - Виноват. Не хотел, чтобы ты проснулась в темноте и испугалась.
      - Так это ты за мной ухаживаешь?
      - Да.
      - А где мама?
      Джейк коснулся ее щеки.
      - Мне очень жаль, Бэннер. Я собирался привезти твоих родителей, но мост снесло. Пока дождь не прекратится и вода не спадет, до Ривер-Бенда не добраться. Боюсь, тут и моя вина.
      Она лежала тихо с минуту, глядя на него.
      - Я ничего не имею против, Джейк. - Бэннер подняла руку, чтобы коснуться его щеки, но от слабости уронила ее. - У меня кружится голова.
      - Это от эфира и от жара. Тебе надо снова заснуть. Хочешь пить? - Бэннер кивнула, и он налил ей воды. - Отпей немного. - Джейк поддерживал голову Бэннер, поднося к ее губам стакан. Стекло звякнуло о зубы, она глотнула, потом еще раз. - Ну, пока хватит. - Он поставил стакан на стол и заметил пузырек с лекарством, оставленный доктором. - Тебе больно? Дать лауданума?
      - Нет. Не уходи. Останься со мной.
      - Остаться?..
      - Спи со мной, как в поезде.
      - Но, дорогая, ты...
      - Джейк, пожалуйста.
      Бэннер с трудом держала глаза открытыми, но все же потянулась к нему. Этого было достаточно, чтобы он отбросил все сомнения. Джейк приподнял простыню и скользнул под нее. Он положил руку под плечи Бэннер и прижал ее голову к своей груди. Она повернулась к нему.
      - Нет-нет, лежи тихо. Иначе тебе будет больно. - Джейк положил другую руку ей на бедро, чтобы сразу заметить, если она пошевелится. Пальцы Бэннер легли на ее грудь, и он почувствовал на коже тихое слабое дыхание.
      О Боже! Какое блаженство! И какой ад. Какая сладкая мука.
      Бэннер забылась сном через несколько минут, и Джейк тоже сразу заснул.
      ***
      Утром Джейк тихо обошел дом, опасаясь разбудить Бэннер. Он сходил к Бурану, принес дров, затопил печь, приготовил на завтрак бекон, который нашел в кладовке, лепешки, сварил крепкий горячий кофе.
      Когда все было готово, Джейк снова занял свой пост возле кровати Бэннер. Вмятины от его тела все еще были видны на матрасе. Он опустил глаза, и необъяснимое удовольствие охватило его. Раньше ему никогда не приходилось спать целую ночь с женщиной. Джейк обычно использовал их и уходил. Проспать всю ночь с женщиной, делясь с ней теплом и смешивая дыхание, было очень необычно.
      Но не с любой женщиной. А именно с Бэннер.
      Джейк посмотрел на нее. Да, и удивительно было проснуться рядом с ней. О всемогущий Господь! Она такая теплая и сладкая. Джейк проснулся, почувствовав что ее рука лежит слева, возле его сердца. Слегка раскрытые губы прижимались к его груди. Его рука...
      Он сглотнул, вспоминая, где была его рука. Самое мягкое, самое теплое, самое сладкое место из всех. Джейк прикрыл его, защищая. Но кто защитит Бэннер от него? Дело не в том, что он снова намерен причинить ей боль. Никогда! Напротив, Джейк жаждал избавить Бэннер от любой боли.
      Долго ли он сидел, глядя на спящую Бэннер, Джейк не помнил. Но это не важно. Просто ему хотелось быть здесь все время.
      Проснулась Бэннер заметно бодрее, но боль еще не отпустила ее.
      - Кажется, я никогда больше не смогу ходить. Джейк улыбнулся. Нет, она не умрет. Или покровительство Бога, или его тяжелый характер помешали смерти забрать Бэннер. Что именно, он не знал. Но Бэннер не умрет.