- Все до единого бросьте оружие! - закричал мужчина.
      - Росс? - спросил Джейк.
      - Делай, как он говорит.
      При первом выстреле Росс инстинктивно потянулся к своему "кольту", но обнаружил, что его нет. Кто мог подумать, что на свадьбе дочери понадобится шестизарядный "кольт"? Он тихо и яростно выругался. Джейк скрепя сердце бросил револьвер на пол. Рабочие Ривер-Бенда тоже. Только тогда мужчина перекинул ногу через низкий подоконник и шагнул в церковь, втащив за собой молодую женщину. Упершись ей в поясницу, он толкнул ее вперед.
      - Я Догги Берне, а это моя драгоценная дочь Ванда. Но этим двоим не надо было представляться. Догги Бернса в восточном Техасе знали все. Покупатели преодолевали много миль, чтобы получить рецепт его лучшего виски. Всем было известно, что этот человек изворотлив, коварен и злобен.
      И он, и девица были в грязи. Мышиного цвета волосы Ванды тощими засаленными прядями болтались на плечах. Под мышками на мятой рубахе Догги проступали застарелые пятна пота. Одежда, рваная и неряшливая, местами была заштопана. Они оскверняли своим видом церковь, особо торжественно убранную по случаю свадьбы.
      - Мне, конечно, очень жаль, что я прервал церемонию. - Берне насмешливо приподнял шляпу перед Лидией, а затем снова нахлобучил ее на голову. - Но, как отец, я обязан остановить бракосочетание.
      Грейди застонал от боли, зажимая рану в плече.
      - Ну пожалуйста, кто-нибудь! - закричала Бэннер. - Помогите ему! - Она откинула вуаль, глаза ее казались огромными на бледном лице. Лидия дала ей платок, чтобы заткнуть кровоточащее отверстие в плече Грейди.
      - Он не умрет, девушка. - Берне перекатывал отвратительную табачную жвачку из одного угла рта в другой. Коричневые слюни засохли вокруг губ. - Если бы я хотел убить его, он бы даже не почувствовал пули. Я остановил свадьбу из-за того, что этот ублюдок сотворил с моей дочерью.
      Когда собравшиеся поняли, что их жизни ничто не угрожает, они стали поднимать головы. Все забормотали, вновь зашевелились веера.
      - Что тебе нужно? Как ты осмелился оскорбить Бога в его доме? - строго спросил священник.
      - Придержи коней, священник. Еще успеешь произнести заготовленные слова, но уже не над этой парочкой.
      Лидия встала сразу же, как только раздался выстрел. Росс, защищая, обнял ее. Теперь он убрал руку и вышел вперед.
      - Хорошо, Берне. Мы слушаем тебя. Чего ты хочешь?
      - Видишь брюхо моей дочери? - Берне указал стволом на огромный живот девицы. - Это ребенок Шелдона.
      - Не правда! - прохрипел Грейди.
      - Почему? Я не понимаю! - воскликнула Бэннер, вдруг осознав происходящее. До сих пор Грейди, мучившийся от боли, полностью владел ее вниманием. - Зачем ты явился сюда и расстроил мою свадьбу? Ну почему?
      Церковь гудела от возбуждения. Ничего подобного в маленьком Ларсене еще не случалось, и рассказы о происшедшем десятилетиями будет передаваться из уст в уста. Все жадно ловили каждое слово.
      - Из справедливости. - Берне отвратительно улыбнулся. - Разве справедливо, что ты выходишь за него замуж, когда он заделал ребенка моей Ванде, а?
      Грейди зашевелился и, несмотря на державшие его руки Бэннер, поднялся. Шатаясь, как пьяный, от боли, он с трудом сосредоточил свой взгляд на Борисах.
      - Не от меня она беременна. От каждого произнесенного слова толпа ахала. Бэннер встала рядом с Грейди, взяла его за руку и с вызовом посмотрела на отца и дочь, расстроивших ее свадьбу, такую же прекрасную, какой обещала стать вся дальнейшая жизнь. Она даже не заметила, что ее платье залито кровью жениха. Бэннер не обращала внимания и на реплики гостей.
      Несколько мужчин смущенно потупились. Ли переминался с ноги на ногу, избегая встречаться с бешеным взглядом Догги Бернса или угрюмым молчащей Ванды. Мика конвульсивно сглатывал слюну. Ма Лэнгстон смотрела на него так, что любой пришел бы в замешательство.
      - А вот Ванда говорит, что это ты, Шелдон, - насмешливо сказал Догги. Разве не так, Ванда? - Он толкнул женщину вперед, чтобы все увидели ее огромный живот.
      Ни капли стыда в глазах Ванды не было, они лукаво блуждали по толпе. Губы ее самодовольно надулись. Многие мужчины, находившиеся здесь, были виноваты в том, что у Ванды столь скверная репутация. Сейчас они жалели о том, что когда-то прикоснулись к ней, и благодарили Бога, что уличен только Грейди Шелдон.
      - Да, это его ребенок, - мрачно подтвердила Ванда. - Он приставал ко мне, когда папы не было дома. Он.., он...
      - Ну давай, Ванда, детка, расскажи им, что он сделал. Выдержав паузу, она опустила голову, повертела пуговицу на платье и пробормотала:
      - Ну, он меня поимел.
      - Это бесстыдная ложь! - закричал Грейди, перекрывая поднявшийся гвалт.
      Берне шагнул вперед, потрясая револьвером.
      - Ты называешь мою милую дочурку лгуньей?
      - Если она говорит, что я насиловал ее, да. Грейди побледнел сейчас больше, чем от потери крови, шока и боли, ибо понял, что сам загнал себя в ловушку. Глаза его метнулись к Бэннер, белой как полотно, потом к Россу, почерневшему, как сам дьявол.
      - Я.., мм.., я имею в виду...
      Росс бросился к нему, схватил за лацканы пиджака и рывком дернул к себе. Они в упор смотрели друг на друга.
      - Ты крутился с этой швалью, когда собирался жениться на моей дочери? зарычал он.
      Джейк в мгновение ока оказался рядом с Россом. Когда Грейди, застонав от боли, пробормотал, что с ним слишком грубо обращаются, Джейк наклонился и взял свой револьвер. Берне даже не попытался остановить его. Публика заволновалась. Все как один переводили взгляды с Борисов на Шелдона.
      Джейк взвел курок "кольта" и сунул ствол под подбородок Грейди.
      - Ну, мистер, мы ждем.
      Грейди со страхом смотрел на мужчин.
      - Может, я и был с ней несколько раз.
      Костяшки пальцев Росса белели на темном пиджаке Грейди, рычание вырвалось из его груди. Грейди, заикаясь, продолжал:
      - Почти все мужчины в городе спали с ней. Это может быть чей угодно...
      - Но все мужчины в городе не собирались жениться на моей дочери! закричал Росс и оттолкнул Грейди так резко, что тот чуть не упал.
      - Как же ты мог? - в напряженной тишине спросила Бэннер.
      Грейди с трудом проглотил слюну и качнулся в ее сторону.
      - Бэннер! - Он умоляюще протянул к ней руки.
      - Не прикасайся ко мне! - Девушка отпрянула от него. - Мне невыносима мысль, что ты дотронешься до меня теми же руками, которыми... - Она повернулась и посмотрела на Ванду Берне. Та подбоченилась, и на лице ее читалось откровенное злорадство.
      Бэннер развернулась и быстро направилась по проходу, держась независимо, воинственно и гордо. Мать следовала за ней. Все Лэнгстоны понуро брели сзади. Ковбои Ривер-Бенда, как маленькая армия, вышли во двор и сдвинули ряды вокруг Лэнгстонов, пока те седлали лошадей и усаживались на них.
      Росс все еще стоял у алтаря, покачиваясь от ярости, его била дрожь, а глаза потемнели от гнева. Так, чтобы его слышали все, он предупредил:
      - Если ты когда-нибудь приблизишься к моей дочери, я убью тебя. Понял?
      Росс повернулся и деревянной походкой вышел из церкви. Джейк, не сводя с Грейди холодного взгляда, опустил револьвер и снова сунул его за пояс.
      - Как бы я хотел убить тебя прямо сейчас.
      И когда он шел по проходу, звон его шпор был единственным звуком, который раздавался в церкви.
      Бэннер уже сидела в коляске в объятиях своей матери. Ее рыдания раздирали душу. Все были подавлены и не смотрели друг на друга;
      Джейк вскочил в седло и, предоставив Россу позаботиться о дочери, возглавил процессию.
      - Мика, Ли, давайте сзади. Если кто-то последует за нами, дайте знать. Все развернитесь веером, рассредоточьтесь и смотрите в оба.
      Всадники беспрекословно подчинились приказу и образовали прикрытие, как люди, преданные своему феодалу и готовые защитить его семью.
      Джейк тронул поводья, поравнялся с коляской и поехал вперед. Росс с твердым, как гранит, лицом правил лошадьми, а Бэннер и Лидия, заключив друг друга в объятия, сидели и плакали. Росс взглянул на Джейка, когда тот поравнялся с ним.
      - Спасибо.
      Джейк только кивнул.
      ***
      Ривер-Бенд был украшен по случаю свадебного приема, который так и не состоялся. При виде аллеи, ведущей от реки к главному дому, у Бэннер болезненно сжалось сердце: каждый столбик изгороди был выкрашен в белый цвет и увит цветами и ленточками.
      Еще более несчастной она почувствовала себя, посмотрев на дом. Перила крыльца были украшены гирляндами и цветущей жимолостью, столы на переднем дворе уставлены едой и питьем. Все это готовилось несколько дней подряд для множества гостей, которые никогда уже не придут.
      Росс спрыгнул на землю и помог Лидии выйти из коляски. Джейк спешился и протянул руку Бэннер. Она сидела как парализованная, оцепеневшая от горя, и не заметила Джейка, пока он не прикоснулся к ее руке и не назвал ласково по имени. Увидев его лицо, исполненное сочувствия, девушка вымученно улыбнулась и приняла его руку.
      Ковбои поехали к дому для рабочих. Обычно веселые и шумные, сейчас они были непривычно мрачные. Один из детей Анабет хныкал и просил пить. Другой ребенок, совсем маленький, плакал на груди у отца, а Гектор похлопывал его, наверное, чуть сильнее, чем надо. Молчаливые и мрачные, как на похоронах, они вошли в дом.
      Тут Бэннер пришлось выдержать еще одно испытание. Лидия украсила парадную гостиную корзинами с цветами. А на столах, покрытых кружевными скатертями, лежали свадебные подарки, уже доставленные, но еще не раскрытые.
      Бэннер содрогалась от рыданий. Росс подошел к ней сзади и положил руки ей на плечи.
      - Принцесса, я...
      - Папа, пожалуйста, - быстро проговорила она. - Мне надо побыть одной.
      Высоко подобрав юбки, как делала много лет назад, когда была девчонкой-сорванцом, Бэннер побежала вверх по лестнице. Через несколько секунд все услышали, как захлопнулась дверь ее спальни.
      - Сукин сын, - тихо обронил Росс, скинув с себя сюртук и расслабив галстук. - Мне следовало прикончить этого ублюдка голыми руками.
      - Не могу поверить. Правда, не могу. О Росс, сердце Бэннер, должно быть, разбито... - Лидия прильнула к мужу и расплакалась. Росс повел ее в гостиную.
      Ма отнеслась к случившемуся спокойно.
      - Анабет, уведи малышей на кухню и отрежь им по куску торта. Незачем ему пропадать. А вы. Ли и Мика, отнесите остатки торта рабочим.
      - Мэринелл, разлей пунш по стаканам, думаю, все захотят попить. Гектор, ты потеешь сильнее, чем другие мужчины. Снимай сюртук и галстук, пока совсем не растаял.
      Из-за свадьбы Бэннер все Лэнгстоны были в сборе. Семья пропутешествовала из Теннесси в Техас; дружба между Коулменами и Лэнгстонами была неподвластна ни расстояниям, ни времени.
      И Ли, и Бэннер считали бабушкой Ма Лэнгстон, высокую, статную, сильную физически и духовно и очень нежную. Ее замечания порой резали слух, но всегда были продиктованы любовью.
      Зик Лэнгстон умер давно, и Бэннер его не помнила. Несколько лет после его смерти Ма пыталась работать на их фермерской усадьбе к западу от Остина, за это время двое ее детей, Атланта и Сэмюэль, умерли от скарлатины.
      Анабет, старшая дочь Лэнгстонов, вышла замуж за соседа-фермера, Гектора Драммонда, вдовца с двумя маленькими дочками. У них родились два мальчика. Гектор управлял землей Лэнгстонов и своей и при этом имел небольшое стадо коров, которое надеялся увеличить.
      Мэринелл, синий чулок, уехала из дома, училась в школе в Остине, потом служила официанткой в ресторане в Санта-Фе, в железнодорожном депо, чтобы заработать на учебу. Теперь она стала учительницей. Мэринелл не была замужем и, как утверждала, не собиралась.
      Росс и Лидия убедили Ма поселиться у них, когда Гектор стал заниматься хозяйством. Она согласилась, не поставив никаких условий, но отказалась принимать помощь от Коулменов. Ма заявила, что будет отрабатывать свое содержание, как и Мика, младший из Лэнгстонов, которого наняли ковбоем.
      Росс построил для Ма маленький домик, она сама расчистила за ним землю, выращивала и собирала урожай, который попадал на стол в Ривер-Бенд. Ма обшивала всю семью и рабочих, поскольку Лидия так никогда и не научилась владеть иголкой.
      Лэнгстоны были очень близки с Коулменами. Ма охотно давала советы и тем и другим, и никто не сомневался в их правильности.
      В гостиной Джейк налил Россу стаканчик виски, молча протянул ему, и тот поблагодарил его взглядом. Вытерев слезы, Лидия подняла голову с плеча мужа.
      - Я должна поговорить с ней, но не знаю, что сказать.
      - Черт побери, если бы я знал. - Росс залпом выпил виски.
      Лидия встала, поправила юбки, подошла к Джейку и коснулась рукой его щеки.
      - Как всегда, мы полагаемся на твою поддержку. Он накрыл ее руку и прижал к щеке.
      - Пусть так и будет, - ответил Джейк.
      Бэннер казалось, что кровь, залившая подвенечное платье, вытекла из ее разбитого сердца. Глядя на свое отражение, она не могла поверить, что лишь несколько часов назад смотрела в зеркало, счастливая, ничего не подозревающая и совершенно невинная.
      Теперь подвенечное платье выглядело как издевка, и Бэннер желала одного немедленно освободиться от него. Не дожидаясь ничьей помощи, она нетерпеливо отрывала крючки на спине, если не удавалось расстегнуть их.
      Наконец девушка сняла платье и отшвырнула его. Нижнее белье тоже оказалось в крови. Она сдирала его с себя, пока не осталась совершенно голая, а потом долго и ожесточенно мылась над тазом. Слезы ручьем лились из глаз. Бэннер, надев первое попавшееся платье, упала поперек кровати.
      Как он мог так поступить с ней? Самым ужасным было не то, что все открылось. Узнав, что Грейди был близок с другой женщиной, Бэннер испытала шок. Как же он мог взять эту дрянь, клянясь в любви к ней? Вот самое жестокое и самое подлое из всех видов предательства. Да, клянясь в страстной любви к ней, Грейди изливал эту любовь на Ванду Берне.
      При мысли о том, что он спал с Вандой, Бэннер затошнило. Услышав, как тихо открылась дверь, она приподнялась. Лидия молча села на край кровати и прижала дочь к груди.
      Они долго не разжимали объятий и тихонько раскачивались, пока наконец Бэннер не выплакалась. Она зарылась головой в колени матери, а та гладила дочь по волосам, таким же волнистым, как у нее, но темным, как у Росса. Локоны не слушались ни щетки для волос, ни заколок.
      - Мы с отцом переживаем не меньше, чем ты.
      - Я знаю, мама.
      - И мы сделаем все, все, чтобы помочь тебе это пережить.
      - Знаю. - Вэннер всхлипнула и вытерла нос тыльной стороной ладони. Почему он так поступил? Как мог так жестоко обидеть меня?
      - Он не хотел причинить тебе боль, Бэннер. Грейди - мужчина и...
      - И поэтому то, что он сделал, правильно?
      - Нет, но...
      - Я не жду от жениха невинности. Я не настолько наивна. Но разве, признавшись в любви и попросив женщину выйти за него замуж, он не обязан хранить верность?
      - Так думаю я и большинство женщин, но только не мужчины.
      - Неужели он не мог держать себя в руках? Неужели ради меня нельзя было подождать?
      - Он не сравнивал тебя с той девицей, Бэннер. Это же ясно.
      - Я мечтала об этой стороне брака так же сильно, как и он! Я даже говорила ему об этом!
      Многие матери от таких слов упали бы в обморок, но Лидия знала, что такое сексуальное желание. Она надеялась, что дочь насладится близостью с мужем так же, как и она, и не считала разговор об этом постыдным.
      - А что, если бы я пошла к другому мужчине? - сердито проговорила Бэннер. - Как бы Грейди почувствовал себя? И простил бы он меня?
      Лидия вздохнула.
      - Нет. Но так уж устроен мир. Мужчины могут иметь свои.., приключения. Просто Грейди попался. И заплатит за это. Но и ты тоже. Это, конечно, нечестно. - Лидия погладила дочь по щеке.
      - Я нетерпелива или нетерпима? Мне следует его простить? Ты бы простила папе какие-нибудь приключения? - Бэннер посмотрела матери в глаза. - У папы были другие женщины после того, как вы встретились?
      Лидия вспомнила ночь, когда Росс помогал мадам Ларю и стайке проституток, возившихся с повозкой. Он пробыл там допоздна, явился совершенно пьяный, от него несло дешевыми духами. Росс клялся тогда и позже, что пошел к мадам, но между ними ничего не было, и Лидия поверила ему.
      - У Росса было много женщин до меня. Но после встречи со мной - нет. Я понимаю, как тебе сейчас больно.
      - Думаю, Грейди не любил меня так, как папа любит тебя.
      - Но кто-нибудь полюбит так, дорогая.
      - Вряд ли, мама. - И девушка снова залилась слезами.
      Когда Лидия ушла, Бэннер, лежа на кровати, смотрела невидящим взглядом в потолок. Необходимо разобраться в своих чувствах. Что сейчас острее - боль или злость?
      Не исчезла ли ее любовь к Грейди в ту секунду, когда она узнала о его предательстве? Бэннер гневалась на него за то, что он опозорил не только ее имя, но и всю семью. Люди Ларсена долго не забудут этот день. Такова уж человеческая природа. И не важно, что Коулмены не виноваты. Грейди опозорил их так же, как и себя.
      Бэннер охватила ярость. И это чувство было гораздо сильнее боли и обиды. Она не хотела, чтобы Грейди вернулся. Ни за что на свете. Девушка больше переживала за родителей, чем из-за него. Как постелешь, так и поспишь. Ничего лучше и не придумаешь для такого случая.
      Может, она и не любила его так, как ей казалось? Если бы обман не раскрылся сегодня, Бэннер не узнала бы, какой у него слабый характер, и оставалась бы в блаженном неведении. И была бы любящей женой. В этом она не сомневалась, и это злило ее.
      Девушка лежала, не замечая времени; лишь когда в комнате стемнело, она поняла, что уже вечер.
      Внезапно, поднявшись с постели, Бэннер поклялась, что не станет прятаться от людей, поскольку ни в чем не виновата. Да будь она проклята, если позволит Грейди Шелдону и всем городским сплетникам одолеть ее!
      Бэннер умылась холодной водой, чтобы никто не заметил, как у нее опухли от слез глаза, надела домашнее платье, пригладила волосы и спустилась вниз. Все собрались на кухне ужинать. Когда она вошла, разговор оборвался, и все с сочувствием посмотрели на нее. Даже дети Анабет замолкли. А чего они ожидали? Что Бэннер затворится у себя в комнате на всю жизнь? Станет беспомощной? Оденется в рубище? И превратится в тоскливую старую деву?
      - Я хочу есть, - объявила она. - Что-нибудь осталось? Сначала, увидев ее, все замерли, как на рождественской открытке. Сейчас родственники зашевелились, стали двигаться, освобождая место за столом. Бэннер принесли тарелку, приборы, передавали блюда с едой, но при этом говорили непривычно громко, улыбались слишком широко, а глаза у всех слишком сильно блестели.
      - Ты, Гектор, упоминал о твоих новых быках, - сказал Росс так громко, что малыш Анабет заплакал.
      - Ах да. Ну так вот...
      "Бедный мистер Драммонд", - подумала Бэннер, глядя в свою тарелку. Он заметно нервничал и никак не мог поддержать обычный разговор. Она же сама говорила мало. Вообще-то Бэннер не слишком хотела есть, но заставила себя.
      Кто-то, возможно Ма, распорядился убрать все украшения в доме. Теперь ничто не напоминало о намечавшемся свадебном торжестве, кроме фруктового пунша, который они пили. Лидия унесла разорванное свадебное платье из спальни дочери, и Бэннер надеялась, что его сожгли. Корзин с цветами тоже не было. Двор выглядел буднично. Лидия просила не беспокоиться насчет подарков, пообещав проследить за тем, чтобы их вернули. Не увидев завернутых в красивую бумагу коробок, Бэннер решила, что мать наверняка уже начала заниматься этим.
      Со стороны это выглядело как обычная вечеринка. Бэннер отметила, что чувствует себя даже свободнее, чем другие.
      Все с тревогой поглядывали на нее, будто опасаясь, как бы она не начала рвать на себе волосы.
      Когда дети поели, Мэринелл предложила вывести их погулять. Ли и Мика, поев, тут же встали и что-то пробормотали насчет игры в покер в доме для рабочих. Ма начала мыть посуду.
      - А ты сиди, - твердо сказала она, когда Лидия поднялась. - Я сама управлюсь, и очень быстро.
      Вскочила Анабет, желая помочь. Гектор и Росс обсуждали дела на ранчо.
      Лидия слушала, не сводя глаз с Росса. Джейк тихо пил кофе, поглядывая на Лидию.
      Все было нормально.
      - Пожалуй, я выйду на крыльцо. - Бэннер встала из-за стола.
      - Пойдем вместе, - торопливо предложила Лидия. - Там прохладнее. Джейк, Гектор, берите свой кофе, если еще не допили.
      Когда все кухонные дела закончились, Мэринелл проводила Ма в ее домик. Анабет и Гектор пошли с ними, чтобы уложить разгулявшихся детей в постель. До Бэннер долетали обрывки фраз, когда она спускалась с крыльца во двор.
      - Бэннер?
      - Я просто пройдусь, папа, - бросила она через плечо, заметив тревогу в его голосе.
      Девушка отошла подальше к забору, служившему границей одного из пастбищ. Жеребенок играл с кобылой в густой весенней траве.
      - Похоже, резвый.
      Бэннер повернулась и увидела Ли и Мику.
      - Да, наверное. Разве не Спартан его отец?
      - Да, он один из лучших. Как думаешь, Мика?
      - Ты прав.
      - Вы что, пришли сюда обсуждать жеребят? Я думала, вы уже по уши в покере.
      - Продулись вчистую. - Мика вывернул карманы. Лунный свет посеребрил его волосы, и они казались сейчас такими же светлыми, как у Джейка. Но все же не совсем такими.
      - А кто это недавно хвалился, что может обыграть в карты любого? съязвила Бэннер.
      - Ты никогда ничего не забываешь, - улыбнулся Мика. Привычной шуткой они хотели разрядить напряжение. Вести непринужденный разговор было трудно всем, кто вышел из церкви.
      - И чего вы сюда явились? - спросила Бэннер.
      Ли бросил взгляд на Мику, и тот, подбадривая, кивнул ему.
      - Ну, мы просто хотели... Ну.., поговорить с тобой о том, что случилось в церкви.
      Она скрестила руки на перилах загородки и подалась вперед.
      - О чем это?
      - Ну, знаешь, Бэннер, Грейди не один виноват.
      - Что ты имеешь в виду?
      Ли тяжело сглотнул и посмотрел на Мику, надеясь на поддержку. Тот сделал вид, будто наблюдает за пони, и не пришел ему на выручку.
      - Мы хотим сказать, что.., ну, понимаешь... Многие парни были с той потаскушкой. Она, должно быть, указала не на того.
      - Да, - вдруг вмешался Мика. - Можно было обвинить полсотни мужчин в городе. Но Шелдон для нее просто удача. Еще бы, такого подловить! Он ведь хозяин лесопилки и много чего еще. Понимаешь?
      - Если Грейди и был с ней, это вовсе не значит, что он заделал ребенка. Вот что мы пытаемся тебе объяснить. Может, тебе станет легче, - закончил Ли.
      У Бэннер перехватило дыхание.
      - Мне на самом деле легче, но только от того, что вы заботитесь обо мне. Она обняла Ли, потом Мику, который в ответ неловко обнял ее. Они росли вместе, и он не был для нее чужим.
      Мика всегда поддразнивал Бэннер, хотя раньше ее брата заметил в ней перемены и то, как она выросла.
      Мика был неравнодушен к ней, но у него хватало ума сохранять дистанцию. Он не хотел бы сердить Ма и уж тем более Росса или жертвовать дружбой с Ли, начав ухаживать за Бэннер.
      Она не для ковбоев. А сам Мика из них. Это неоспоримый факт. В мире много девушек, возможно, Бэннер одна из лучших, но ни одна женщина не стоит настоящей дружбы, да и рисковать из-за нее Мика не стал бы.
      - Спасибо вам за заботу, - ласково сказала Бэннер. - Грейди, может, и не отец ребенка, но виноват в том, что был с ней, в чем и признался. Выходит, как ни посмотри, он меня предал.
      - Да, наверное, ты права. - Мика знал: будь он сам обручен с Бэннер Коулмен, он ни за что не изменил бы ей, как бы ни хотел женщину. Много дураков на свете, но Шелдон - самый большой дурак, какого он видел.
      Ли ковырял землю носком башмака.
      - Мне жаль парня, ведь он попался на том, что все мы делали... Да там же прошла целая армия. Но я с удовольствием разбил бы ему морду.
      Бэннер коснулась его руки.
      - Не надо, но спасибо за хорошую мысль. Ли улыбнулся своей единокровной сестре.
      - Бэннер, говорят, в Тайлере открыли новый магазин. Думаю, это нечто. Мы с Микой собираемся прогуляться туда как-нибудь в субботу, вот только жеребенок подрастет. Поедешь с нами?
      Она поняла, как велика их любовь. Бэннер всегда приставала к ним, умоляя взять ее с собой. Но они отказывались.
      - Спасибо. С удовольствием поеду. - Она одарила их улыбкой.
      Мальчики ушли, растаяв в темноте. Их тихие голоса доносились издали, а потом девушку окутало безмолвие. Она направилась к дому. Прислонившись к стволу орехового дерева, Бэннер смотрела на мирную, спокойную картину.
      Дом белел в темноте. Масляные лампы освещали окна золотистым, призывным светом. Виноградные побеги уже поползли по шести колоннам, по три с каждой стороны крыльца. Циния и живокость уже зазеленели на клумбах перед кухней. Все как прежде, как до трагедии, которая обрушилась на семью, живущую в этом доме.
      Когда Росс и Лидия впервые ступили на эту землю, они жили в крытой повозке Мозеса. При первой же возможности Росс построил хижину, где кухня отделялась от жилого помещения широким коридором. Хижина была маленькая, неудобная, но Лидия не выказывала недовольства, понимая, что прежде всего они должны наладить бизнес.
      Бэннер родилась в этой хижине, и ей исполнилось десять, когда родители построили новый дом. Даже по городским стандартам он был хорош и с четырьмя спальнями наверху, хотя Ли предпочитал спать вместе с рабочими. Внизу располагались две гостиные - большая и маленькая, а также столовая, которую они редко использовали, поскольку обычно ели на кухне. В задней части дома находился кабинет Росса.
      Слезы застилали глаза Бэннер. Она предполагала оставить свой дом, выйти замуж и переехать туда, где будет царить их с Грейди любовь. Сердце защемило от боли - теперь этого никогда не случится.
      Росс и Лидия сидели на ивовом диване-качелях, а Джейк прислонился плечом к дереву. Его сигара светилась красной точкой, и Бэннер чувствовала ее аромат. Джейк казался очень одиноким, стоя поодаль от Росса и Лидии.
      Бэннер видела, как Росс погладил Лидию по щеке и положил ее голову себе на плечо, потом наклонился и поцеловал жену. Она положила руку ему на бедро.
      Две слезинки выкатились из глаз Бэннер. Вот об этом она и мечтала, к такой любви и тянулась. Надежной, спокойной. Для этих прикосновений и ласковых взглядов, казалось, не существовало окружающего мира. Бэннер хотела такого же единения с мужчиной, и ее разочарование было столь глубоким, что она ощущала его как физическую боль.
      Ее охватили отчаяние и безнадежность. Девушка быстро вышла из тени дерева, пожелала всем спокойной ночи и поднялась к себе.
      Бэннер подошла к сундуку, в который складывала приданое, и вынула ночную рубашку, приготовленную для первой брачной ночи. Рубашка была сшита из белого батиста, присборена у шеи, с длинными рукавами, собранными на запястьях. Желтые вышитые розочки и один ряд узкого кружева украшали ворот. Просто, элегантно и соблазнительно. Сквозь тонкую ткань просвечивало голое тело.
      Одинокая, Бэннер легла в постель, горюя об утрате. Так плохо ей никогда еще не было. Каждый проводит с кем-то эту ночь. Ма Лэнгстон с детьми и внуками, собравшимися под ее крышей. Росс с Лидией. Ли с Микой, они друзья. Даже Мэринелл не одна, а со своими книгами. И только невеста совсем одна. В полном одиночестве.
      Она слышала, как родители поднялись к себе и закрыли дверь. Сердце Бэннер болезненно сжалось. Ее обманули. Почему Грейди не мог полюбить ее так, как любят друг друга ее родители? Кто исключение из правила - он или они?
      Тело Бэннер жаждало того, к чему она мысленно приготовилась, - тепла другого тела. Мужского тела.
      Чтобы мужские руки обнимали и нежно ласкали ее. Она мечтала соединиться с любящим мужчиной.
      Взволнованная Бэннер отбросила легкую простыню и подошла к окну. Холодный ветерок обдувал щеки, но не охлаждал ярость, кипевшую в ней. Прекрасная ночь словно купалась в серебряном свете неполной луны. Звезды мерцали. В воздухе плавал аромат клевера.
      Внезапно Бэннер заметила какое-то движение. Красная точка, описав дугу в воздухе, погасла, как светлячок. Сигара Джейка. Через несколько секунд он спустился с крыльца. Его шпоры тихо позвякивали, когда Джейк пересекал двор, направляясь к старому сараю, где стояла его лошадь с поврежденным копытом.
      Джейк.
      Не только она одинока. Джейк тоже одинок. И вдруг Бэннер подумала, что он всегда одинок. Даже рядом с Коулменами и Лэнгстонами. Что-то отделяло его от всех. Джейк говорил и смеялся, как другие, но все равно был один. И Бэннер догадывалась, в чем причина. Ее сердце сдавила печаль. За него.
      Она видела, как Джейк вошел в сарай, и через минуту тусклый огонек фонаря замерцал сквозь пыльные окна.
      Вот такая у нее брачная ночь. Бэннер отвергли. Она страдала от самого тяжелого для женщины оскорбления, которое трудно пережить. Невеста, стоявшая в преддверии блестящего будущего, отвергнута и унижена при всех.
      И тут Бэннер поняла, что должна снова обрести уверенность в себе как в женщине. Сегодня же ночью. Иначе отчаяние не пройдет. Необходимо, чтобы кто-то обнимал ее, говорил, что она красивая, уверял, что она так же желанна, как та Ванда Берне. Бэннер нужна любовь. Но не родительская. Не целомудренная.
      Ей нужна любовь мужчины.
      Сердце ее неистово заколотилось. В голове зародилась мысль и, как зерно, брошенное в землю, начала прорастать в благодатной почве растревоженного ума. Ничто не способно остановить развитие этой мысли.
      Подойдя к туалетному столику, Бэннер посмотрела на себя, пытаясь представить, какой увидит ее мужчина, одинокий и лишенный любви в эту ночь, как и она сама.
      Не давая себе времени на размышления, девушка завернулась в длинную шаль, тихонько спустилась по лестнице и вышла через главный вход.
      Глава 3
      В старом сарае пахло сеном, лошадьми и кожей. Бэннер нравился этот запах. Она бесшумно проскользнула внутрь и закрыла за собой дверь. Теплый мускусный воздух обволакивал ее. Жеребые кобылы отдыхали в стойлах. В ночной тишине пели сверчки.