Дорогой читатель!

Вот уже многие годы я пишу прозу и издала несколько любовных романов под разными литературными псевдонимами. «Безрассудная любовь» была впервые опубликована более десяти лет тому назад под первым моим псевдонимом – Рейчел Райэн.

История эта отражает основные тенденции и веяния своего времени, но тема ее вечна и непреходяща. Во всей романтической прозе стержнем сюжета всегда являлись отношения между влюбленными, всегда присутствовали страсть, душевные терзания и нежность – непременные атрибуты настоящей любви.

Мне очень нравится сочинять романтические истории. Они оптимистичны по самой своей сути и обладают особым очарованием, свойственным только этому прозаическому жанру. И если Вы пробуете это «блюдо» впервые, уверена – оно придется Вам по вкусу.

Сандра Браун

Глава 1

– Городской совет Денвер-Сити единогласно проголосовал за шестипроцентное увеличение налогов в наступающем финансовом году. Решение это обусловлено…

– Замечательно, – проворчала Кэтрин. – Только этого нам и не хватало, еще одной дырки в бюджете. – Она сунула щетку для волос в ящик и потянулась за флакончиком лосьона, стоявшим на туалетном столике в ванной. Поставив длинную стройную ногу на банкетку и щедро плеснув в ладонь из флакончика, она стала втирать смягчающий лосьон в кожу Но тут ее внимание снова привлек голос из радиоприемника, что стоял на тумбочке возле кровати в смежной с ванной спальне.

–..попытка вооруженного ограбления магазина сантехники была пресечена сегодня силами полиции Денвера. Отряд бойцов спецподразделения окружил здание…

А налоги все выше и уровень преступности тоже… Да, на замечательной ноте заканчивается сегодня день, мрачно подумала Кэтрин и принялась чистить зубы.

Неужели и сегодня ей предстоит провести ночь в горьких размышлениях, мучаясь от жалости к самой себе? Подобный самоанализ был не в ее характере, но изредка она все же прибегала к нему – всякий раз, когда ею овладевали приступы меланхолии.

Как славно было бы пожелать кому-то спокойной ночи. Тому, с кем делишь комнату, пространство, вдыхаешь тот же воздух, слышишь те же звуки… Тому? Но почему эта не существующая в природе личность непременно должна быть мужского рода? Она вздохнула. Жить в одиночестве – в этом тоже есть свои преимущества… Однако одиночество есть одиночество.

– Прогноз погоды на завтра…

Нахмурившись, Кэтрин покосилась в сторону радио. Судя по тону, этому диктору программы ночных новостей изрядно надоело говорить с самим собой. Интересно, думает ли он о людях, которым рассказывает новости? Чувствует ли их одиночество и стремится ли облегчить его своей бойкой болтовней?

Впрочем, голос у него приятный. Хорошо поставленный, отчетливый, но… какой-то стерильный. Его небрежная скороговорка напоминала репетицию, безликую и отрешенную.

Боже! Ну что за настроение у нее сегодня, укорила она себя, накинула халат и вышла из ванной. Возможно, теперь, когда Мэри вышла замуж, следует завести компаньонку, поселиться с какой-нибудь подругой, размышляла Кэтрин, расхаживая по дому и проверяя все напоследок перед тем, как выключить свет.

Кэтрин любила свой старый дом. Отец умер, когда ей едва исполнилось шесть; мать тянула все хозяйство на себе, умудрилась вырастить ее, Кэтрин, и младшую сестренку Мэри на скудную зарплату почтовой служащей. Вдове, разумеется, приходилось туго, зато вынужденная умеренность во всем приучила девочек жить экономно.

Кэтрин проверила дверные замки и выключила свет в гостиной. Идея поселить в доме компаньонку уже не казалась столь привлекательной. Они с Мэри прекрасно ладили все эти три года, со дня смерти матери. Но Мэри по природе своей очень жизнерадостна, и жить с ней было легко. Вряд ли так же ей повезет с кем-то другим.

Мэри! Милая Мэри… С замужеством жизнь ее переменилась отнюдь не в лучшую сторону. Нет уж, спасибо, кисло подумала Кэтрин. Она останется независимой и будет сама справляться с этими короткими, но мучительными приступами одиночества.

– Эта информация только что поступила к нам и…

Кэтрин уже потянулась было к радиоприемнику, чтобы включить будильник, но тут же отдернула руку и, словно ушам своим не веря, уставилась на полированный ящик, блестевший хромированными деталями, прислушиваясь к тому, что говорит диктор.

–..вечером Питер Мэннинг, известнейшая фигура в деловом мире Денвера, трагически погиб за рулем собственного автомобиля. Потеряв управление, машина врезалась в бетонное ограждение, разделяющее полосы движения. По сообщению полиции, машина мистера Мэннинга мчалась по шоссе с недопустимо высокой скоростью. Водитель скончался на месте, не приходя в сознание. Во время этого трагического инцидента погибла также женщина, сидевшая рядом с водителем. Личность ее пока не установлена. Питер Мэннинг был сыном…

Кэтрин подпрыгнула – рядом с ней пронзительно зазвонил телефон. Сделав несколько глубоких вдохов, она дрожащими пальцами сняла трубку и, прижимая ее к уху, опустилась на постель.

– Да? – хрипло произнесла она.

– Мисс Эдамс?

– Да.

– Это Элси. Я работаю у Мэннингов. Мы с вами виделись…

– Да, Элси, я вас помню. Как моя сестра? – с тревогой спросила Кэтрин.

– Именно поэтому я и звоню, мисс Эдамс. Вы… слышали, что произошло с мистером Питером?

Служанке вовсе не обязательно было говорить, что официального уведомления ей, Кэтрин, никто не посылал, но тем не менее она подтвердила, что знает о гибели Питера.

– Так вот, у нас тут такое творится! Миссис Мэннинг бьется в истерике, кричит, плачет. Мистер Мэннинг чуточку получше. А в дом набежала целая толпа репортеров и фотографов, толкутся тут, размахивают камерами и микрофонами, щелкают вспышками…

– Как Мэри? – нетерпеливо перебила ее Кэтрин.

– Я как раз и собиралась сказать. Когда пришел полицейский и сообщил о катастрофе, они все сидели в гостиной. А когда он сказал, что там, в машине, с Питером находилась какая-то женщина и тоже погибла, миссис Мэннинг обернулась к мисс Мэри… Бедняжка, она всегда такая милая, наша мисс Мэри… Так вот, обернулась и стала на нее орать. Она говорила ей такие ужасные вещи, мисс Эдамс! Ну, что если б мисс Мэри была лучшей женой, то Питер никогда не стал бы искать себе…

– О, прошу вас, Элси! – взмолилась Кэтрин. – Лучше скажите, Мэри в порядке?

– Нет, мисс Эдамс, в том-то и дело, что нет. Она побежала к себе, наверх, чтоб не слышать миссис Мэннинг. И никто, ни одна душа не обратила на нее внимания, и это при ее-то состоянии! Тогда я поднялась к ней проведать и увидела, что у нее кровотечение, мисс Эдамс.

– О Господи!..

– Да, и еще мне кажется, у нее начались схватки. Вот я и подумала, что надо бы вам сообщить, потому как у нас просто никому нет до нее дела. Все они думают только о…

– Так, Элси, слушайте меня внимательно. Вызовите «скорую». И немедленно, слышите, немедленно отправьте Мэри в больницу. Я позвоню ее гинекологу. И никому не говорите, что собираетесь делать. И если даже понадобится выводить Мэри через черный ход на кухне, выводите! Самое главное – как можно скорее отправьте ее в больницу. Поняли?

– Да, мисс Эдамс. Мне всегда так нравилась ваша сестра, и я подумала, что…

– Ладно, сейчас не до того, Элси! Просто вызовите «скорую». Немедленно! – Кэтрин раздражала болтливость Элси, одна надежда, что девушка все же отправит Мэри в больницу.

Кэтрин нажала на рычаг и после долгого перелистывания телефонной книги – казалось, алфавит вдруг вылетел из головы, и она чертыхнулась – нашла наконец нужный номер и позвонила врачу. Дозвониться удалось только в приемную, и она уведомила дежурную о состоянии сестры. Та обещала немедленно связаться с врачом и попросить его срочно приехать в больницу.

Действуя почти бездумно, автоматически, Кэтрин скинула халат и ночную рубашку и бросилась к гардеробу. Натягивая джинсы, она на чем свет стоит кляла Мэннингов и в особенности – Питера. Как он мог? Кто, как не он, сделал жизнь сестры несчастной, опозорил и унизил ее, оказавшись в одной машине и погибнув вместе с какой-то неизвестной женщиной? Она верила рассказам Мэри о том, что он подвергал ее и физическим оскорблениям, но неужели дело дошло до того, что теперь из-за этого Мэри родит недоношенного семимесячного младенца? Господи, помоги же ей, взмолилась Кэтрин, натягивая на себя майку и влезая в сандалии.

Даже не причесавшись и не подкрасившись, выбежала она из дома, влезла в машину и покатила к больнице. Она все время сдерживала себя, стараясь ехать медленнее, чем хотелось. Кто тогда поможет сестре, если она попадет в аварию и будет ранена или даже погибнет?

Ах, Мэри, Мэри, ну неужели ты не видела, что за тип этот Мэннинг? Неужели тебя настолько ослепила его улыбка, сверкавшая с колонок светских новостей, что ты не догадалась, насколько все это наносное, фальшивое? Питер Мэннинг, Золотой мальчик, сын одного из богатейших и влиятельнейших бизнесменов Денвера, наследник огромного банковского состояния, недвижимости, страховых компаний и многих других предприятий, к которому со временем неизбежно должно было перейти право правления всей этой империей, стал мужем Мэри около года назад.

Сейчас Кэтрин не могла с уверенностью сказать, когда именно внимание Питера привлекла ее сестра, с которой он познакомился в художественной галерее, где та работала, чтобы иметь возможность оплачивать уроки живописи.

Он был необыкновенно учтив, внимателен, потрясающе красив, изыскан и самоуверен. Он сразил нежную, наивную, доверчивую Мэри, что называется, наповал. А затем повернулся к ней спиной и оставил лежать там, где она упала.

Но почему? С самого начала их странных отношений Кэтрин не переставал мучить этот вопрос. Да, Мэри отличалась миловидностью, но ей было далеко до ослепительных красоток и знаменитостей, с которыми Питер появлялся в свете. Зачем ему понадобилась Мэри?

Кэтрин сердито засигналила мотоциклисту, который поехал, не дождавшись зеленого света. Но раздражение ее было направлено вовсе не на этого парня, а на человека, превратившего ее веселую, счастливую, всегда жизнерадостную сестру в запуганное и безмолвное существо Со дня свадьбы едва прошло несколько месяцев, и любовь Питера к жене, в которой Кэтрин всегда улавливала какие-то неискренние, фальшиво-преувеличенные нотки, сменилась совсем другим отношением Потрясенная Кэтрин выслушивала от заплаканной Мэри одну ужасную историю за другой Физические и моральные оскорбления стали обычным делом Питера приводила в ярость беременность жены – и это несмотря на клятвенные уверения Мэри, что однажды он фактически изнасиловал ее, даже не дав принять мер предосторожности. Супружеская жизнь превратилась в настоящий кошмар Но перед окружающими Питер рисовал совсем иную картину – полного супружеского счастья В обществе родителей или друзей по загородному клубу он так и излучал любовь и преданность Мэри Это лицемерие могло бы показаться смешным если б на деле все не обстояло столь печально Кэтрин подъехала ко входу в отделение «Скорой помощи» и с облегчением заметила свободное место для парковки прямо у дверей Заперла машину и вбежала в ярко освещенный вестибюль, а через минуту услышала завывание сирены «скорой».

Они с врачом Мэри стояли в вестибюле, когда стеклянные автоматические двери раздвинулись и санитары вкатили каталку. Увидев лицо сестры, Кэтрин ахнула и тут же прикрыла рот ладошкой. Глаза Мэри были открыты, но смотрели в никуда, похоже, она не узнавала сестры. И санитары быстро провезли ее мимо Кэтрин в одну из приемных После быстрого обследования Мэри отвезли в родильную, где через тридцать минут она родила недоношенного ребенка, девочку. На лице врача, бесшумно вышедшего в коридор навстречу Кэтрин в своих хирургических тапочках на резиновой подошве, застыло озабоченное выражение.

– Состояние крайне тяжелое, мисс Эдамс. Не думаю, что она переживет эту ночь… – Кэтрин прислонилась к стене и молча смотрела на него, прижав побелевший кулак к искусанным губам. Зеленые глаза заволокло слезами, затем они покатились по бледно-абрикосовым щекам. Они ползли по лицу, увлажняя пряди медово-золотистых волос, выбившиеся из прически. – Простите за откровенность, но, полагаю, вы заслужили право знать. Она потеряла очень много крови еще до того, как попала к нам, хотя мы и сделали ей переливание… – Врач умолк, какое-то время изучающе смотрел на Кэтрин, затем мягко добавил:

– Вообще беременность протекала не совсем благополучно. Ее состояние и раньше вызывало у меня тревогу… Да, я знаю, что произошло сегодня, и мне крайне жаль мистера Мэннинга. Мне кажется, Мэри просто не хотела больше жить… – сочувственно добавил он.

Кэтрин тупо кивнула. Врач уже повернулся, чтобы идти, но тут она, схватив его за рукав, хрипло спросила:

– А ребенок?

На лице его возникло некое подобие улыбки:

– Девочка. Совсем крошечная, четыре фунта. Но полностью сформировалась. Думаю, у нее есть шанс.

Мэри умерла на рассвете. Незадолго до этого, в один из моментов просветления, она спросила о Кэтрин.

– Лист бумаги… – еле слышно прошептала она сестре.

– Бумаги? – удивленно переспросила Кэтрин. Неужели Мэри не понимает, что пробил час их прощания?

– Да, пожалуйста, Кэтрин… Скорее… – Слова с трудом слетали с губ.

Кэтрин в отчаянии оглядела палату в поисках бумаги, затем нашла в маленькой ванной бумажное полотенце.

– Ручку, – прохрипела Мэри.

Кэтрин выхватила ручку из сумочки и с изумлением наблюдала, как ее слабеющая с каждой секундой сестра нетвердой рукой нацарапала несколько строк. Закончив, Мэри поставила внизу свою подпись.

Затем, совершенно обессиленная, она откинулась на подушки. От напряжения лицо ее побелело, на лбу выступили капельки пота. Губы были синие. Под глазами залегли темные круги, но взгляд сиял умиротворенным светом и был куда более живым, чем за все то время, что она состояла в браке. Внезапно Кэтрин узнала в этой угасающей оболочке ту, прежнюю Мэри, и ей захотелось разрыдаться.

Мэри была такой светловолосой и голубоглазой. Кожа нежная, чистая, розовая. Глаза светились, а пухлые, как у херувима, губки всегда были готовы сложиться в веселую улыбку. Она была ниже ростом и полнее своей стройной и гибкой сестры и страшно сокрушалась по поводу каждой лишней калории – вплоть до последнего времени, когда аппетит у нее начисто пропал. Некогда звонкий голосок, превратившийся теперь в задыхающийся шепот, вывел Кэтрин из задумчивости.

– Кэтрин, назови ее Эллисон. Не позволяй им забрать ее… Они не должны… ее заполучить. – Белые, словно мел, пальцы, впились Кэтрин в запястье. – Увези ее отсюда. И скажи… скажи, я очень ее люблю… – Она закрыла глаза и тяжело, часто задышала. А когда глаза открылись вновь, они были словно затянуты туманной мечтательной пленкой. Но в них светились мир и покой. – Эллисон… такое красивое имя. Тебе не кажется, Кэтрин?

Похороны супругов состоялись два дня спустя, превратившись в настоящий спектакль. Ненасытное пристрастие публики к скандалам подогревали бойкие репортеры, старавшиеся переплюнуть один другого в сочинении наиболее сенсационной истории. Девушка, погибшая вместе с Питером, оказалась семнадцатилетней выпускницей средней школы. В момент аварии тело ее было едва прикрыто одеждой. Преждевременное появление на свет Эллисон и смерть Мэри лишь добавляли остроты всем этим скандальным репортажам.

Горе Кэтрин было безмерно. Питер скончался на месте, у него оказались сломаны шейные позвонки, а на теле – ни единой царапины. Кэтрин казалось это несправедливым, особенно когда она вспоминала искаженное мукой лицо сестры, чья невинная красота поблекла, а затем и вовсе увяла после перенесенных ею за месяцы супружества страданий. Нет, это просто нечестно, несправедливо!

За год до этого Кэтрин с трудом вынесла фальшь и показуху свадебной церемонии; происходящее же сегодня, на похоронах, вылилось для нее в настоящее испытание.

Элеонор Мэннинг, выглядевшая весьма импозантно в своем черном платье от дорогого кутюрье, с тщательно уложенными светлыми волосами, казалась безутешной. Она то приникала к мужу, Питеру Мзннингу-старшему, высокому и величественному седовласому мужчине, то разражалась истерическими рыданиями. Она принималась укорять «бедняжку Мэри» за то, что та недостаточно любила Питера, ее дорогого сыночка. Потом начинала проклинать Джейсона, его младшего брата, за то, что тот всегда пренебрегал интересами семьи.

– Мало того, что он оскорбил всех нас, не удосужившись приехать на свадьбу! Он не изволил явиться даже на похороны собственного брата! Африка!.. Бог ты мой, но чем он лучше тех варваров, что ее населяют? Сначала были индейцы, теперь эти ужасные дикари в Африке! – и тут она снова истерически разрыдалась.

О младшем брате, Джейсоне Мэннинге, Кэтрин знала совсем немного. Питер упоминал о нем вскользь, словно само его существование не имело ни малейшего значения. Как-то Мэри страшно обрадовалась, получив от него письмо.

– А знаешь, Кэтрин, я получила письмо от брата Питера! Он в Африке, занимается там нефтью или чем-то в этом роде. Он извиняется за то, что не смог приехать на свадьбу, и поздравляет меня с будущим ребенком. Вот, послушай, – и, достав листок простой почтовой бумаги, исписанный четкими черными строками, она начала читать:

– «С нетерпением ожидаю возвращения домой, чтобы познакомиться с вами лично, как и подобает порядочному брату. Если вы действительно такая хорошенькая, как на фотографиях, что прислала мне мама, то остается только сожалеть, что не познакомился с вами первым. Ах уж этот Питер! Вечно ему достается все самое лучшее!» Ну, разумеется, это всего лишь шутка, – заметила Мэри и покраснела. – Правда милое письмо? А вот дальше, послушай: «Смотрите, берегите моего маленького племянника (или племянницу?), который скоро появится на свет. Страшно здорово, когда в доме есть ребенок, верно? Только подумать, я буду дядюшкой Джейсоном!»

Кэтрин согласно кивала головой, но делала это скорее из вежливости. Ее тревожило, что Мэри все больше худела, несмотря на растущий живот. И тогда Кэтрин куда больше волновало здоровье сестры, нежели этот вечно отсутствующий брат, впечатление о котором уже сложилось у нее из рассказов других членов семьи Мэннингов.

После похорон потянулись долгие будни, заполненные столь привычной и утомительной рутиной. Каждый день Кэтрин отправлялась на работу в электрическую компанию, где в ее обязанности входило составление исследовательских отчетов и пресс-релизов, для чего, собственно, ее и наняли пять лет назад. Неужели со дня окончания колледжа уже успело пройти целых пять лет? Неужели она занимается этой скучной работой так долго? Она получала вполне приличную зарплату, но рассматривала свою должность как некий переходный этап к каким-то более интересным занятиям. Она чувствовала, что одарена большими литературными способностями, чем требовала нынешняя ее работа, и мечтала найти им должное применение. Возможно, появление на свет ребенка, вся ответственность за которого падала отныне на ее плечи, заставит ее активнее искать более интересное и высокооплачиваемое занятие…

Эллисон! Кэтрин не уставала восхищаться малышкой. Каждый вечер она отправлялась в больницу и любовалась племянницей через стеклянную стенку палаты для недоношенных младенцев. Она ждала и не могла дождаться того дня, когда ей позволят забрать девочку. Эллисон набирала вес с каждым днем, врачи обещали нетерпеливой тетушке, что как только вес младенца достигнет пяти фунтов, его можно будет отдать на попечение родственницы.

Кэтрин уже договорилась на работе, что возьмет двухнедельный отпуск с того дня, как племянница окажется дома, и начала подыскивать самые лучшие дневные ясли для работающих матерей. Прежде чем доверить им Эллисон, она непременно должна убедиться, что там все будет на самом высшем уровне. Ей и в голову не приходило, что кто-то может оспорить ее права на ребенка.

Но из этого умиротворенного состояния ее вывел адвокат Мэннингов, не постеснявшийся явиться к ней на работу. Вывалив на стол груду каких-то документов, он скрипучим и самодовольным голосом заявил, что его клиенты «…намерены целиком и полностью взять заботу о ребенке на себя».

– Мои клиенты готовы взять ребенка и воспитать его как своего собственного. Само собой разумеется, они готовы также возместить вам расходы, связанные со всеми хлопотами, затратами времени и пребыванием ее в больнице в течение последних нескольких недель…

– Вы хотите сказать, откупиться?

– Прошу вас, мисс Эдамс! Мне кажется, вы не совсем адекватно расцениваете намерения моих клиентов. Они обладают возможностями для содержания ребенка в наилучших условиях. Не станете же вы утверждать, что вам безразличны интересы племянницы?

– Мать девочки считала, что в ее интересах будет лучше, если воспитанием займусь я. – У Кэтрин хватило ума не упомянуть о письменном распоряжении сестры.

– Уверен, что отец девочки имел иную точку зрения на ее интересы. – Кэтрин был ненавистен этот снисходительный тон. – Впрочем, вся эта дискуссия носит чисто академический характер. Да ни один суд в мире не отдаст ребенка на попечение работающей девушки с весьма сомнительными моральными устоями, в то время как такие известные и уважаемые люди, как Мэннинги, просто мечтают взять всю ответственность и заботы о своей единственной внучке на себя. Заметьте, родной внучке, наследнице и законной дочери их старшего сына.

Оскорбительное замечание в ее адрес настолько потрясло Кэтрин, что она даже не нашлась, что ответить. Да и не до того ей было. Она со всей отчетливостью осознала, что ей угрожают. Она представила себе, как адвокат будет произносить те же слова в зале судебных заседаний, а при мысли о том, какое решение примет суд, по спине у нее пробежали мурашки.

Но Кэтрин поборола охватившую ее панику и пыталась рассуждать здраво. Убеждение, что Эллисон ни в коем случае не следует отдавать на попечение Мэннингам, еще более окрепло. Нет, она ничуть не склонна недооценивать влияние и могущество Мэннингов. Наверняка у них полно друзей, занимающих самые высокие посты. А потому… потому ей и Эллисон лучше всего бежать от них, и как можно дальше. Итак, в голове у нее созрел план и откладывать его исполнение не следовало.

Педиатр согласился выписать Эллисон на несколько дней раньше планируемого срока – при условии, что Кэтрин обязуется показать ему младенца на следующей неделе. Кэтрин терпеть не могла лжи, но была вынуждена обещать, что принесет ребенка на осмотр.

Затем она позвонила агенту и обсудила с ним проблемы, связанные с продажей дома. Деньги, вырученные от сделки, должны поступить на банковский счет, открытый на имя Эллисон, с условием, что их можно будет снять позже, вместе с набежавшими процентами. Мебель и все вещи в доме, за исключением тех, что Кэтрин возьмет с собой, следовало продать. Вырученные при этом деньги агент должен держать у себя и передать Кэтрин по первому ее требованию.

Затем Кэтрин арендовала в банке сейф и, сделав копию с того памятного документа на бумажном полотенце, любовно и аккуратно сложила его и заперла в металлическом ящике.

Кэтрин не отвечала на телефонные звонки и была крайне осмотрительна во всех своих передвижениях. Машину она оставляла вдалеке от дома, света после наступления темноты старалась не зажигать. Опасаясь повестки в суд, она решила затаиться.

Наконец все самые необходимые вещи были упакованы и сложены в маленький автомобиль. Забирая Эллисон из больницы, она страшно волновалась.

Кэтрин бережно уложила малышку в специальную автомобильную колыбельку, привязанную на переднем сиденье ремнями безопасности. Наклонилась, и нежно поцеловала племянницу в бархатистый лобик.

– Не знаю, какая из меня получится мама, – ласково прошептала она спящему младенцу, – но обещаю, я буду стараться.

Глядя на милое личико Эллисон, так напоминавшее ей о Мэри, она впервые за все время со дня гибели Питера ощутила спокойствие и умиротворение.

Покидая Денвер, Кэтрин не позволила себе обернуться и бросить последний взгляд на окружавшие город холмы и горы, отгоняла она от себя и мысли о доме, единственном настоящем доме в ее жизни. Она должна думать только о будущем, своем и Эллисон. Отныне у них нет никакого прошлого.

Кэтрин распрямилась и расправила плечи, давая роздых онемевшим мышцам. Она сидела на газетах, устилавших пол гостиной в их новой квартирке над гаражом. В течение получаса она расписывала комод, который должен был занять место в детской Эллисон. Накануне вечером Кэтрин наложила на деревянную поверхность слой блестящей голубой краски и теперь разрисовывала ее веселыми желтыми полосками. Газеты были забрызганы желтой краской, несколько капель украшали босые ноги Кэтрин.

Опустив тонкую кисточку в банку с краской, она удовлетворенно вздохнула. Что ж, на данном этапе для нее и Эллисон все складывалось довольно удачно. В любом случае проехать чуть ли не полстраны с грудным младенцем в люльке было нешуточным испытанием. Крайние обстоятельства вынудили Кэтрин покинуть Денвер, однако путешествие прошло вполне гладко. Эллисон оказалась сущим ангелом и мирно спала все время, за исключением тех моментов, когда Кэтрин кормила или перепеленывала ее.

Кэтрин совершенно не помнила Ван-Бюрена, маленького городка в Техасе, но знала, что семья ее некогда жила здесь, до того как отцу предложили более выгодную работу в Денвере.

Кэтрин помнила рассказы матери о восточном Техасе, его зеленых равнинах и густых лесах. Картины, которые та рисовала, ничуть не напоминали сложившихся представлений о Техасе как о штате, сплошь состоящем из просторных степей, поросших сорняками и перекати-поле, клочья которых гонит неведомо куда никогда не стихающий ветер. Кэтрин, проехавшая многие мили по западному Техасу, убедилась, что тамошние земли вполне соответствуют сложившемуся стереотипу, а затем с удивлением была вынуждена признать, что Ван-Бюрен оказался именно таким, каким описывала его мать, – тихим и уютным университетским городком, затерявшимся среди сосновых лесов.

Всякий раз, выглядывая из широкого окна, Кэтрин любовалась шестью ветвистыми ореховыми деревьями, что росли во дворе, отделяющем ее квартирку над гаражом от дома Хэппи Купер.

Да, ее новую хозяйку ей сам Бог послал! Кэтрин приехала в Ван-Бюрен, когда весенний семестр у студентов уже заканчивался, и ей посчастливилось снять квартиру, которую последние два года делили между собой две студентки колледжа. Квартира, состоящая из двух спален, гостиной, кухни и ванной, оказалась вполне просторной.

Кэтрин отложила кисть и, бесшумно ступая, прошла в соседнюю комнату, где размещалась детская, хотя спали они там с Эллисон пока вдвоем. Склонившись над свежевыкрашенной деревянной кроваткой, приобретенной ею в лавке подержанных вещей, она взглянула на племянницу. Девочка росла и развивалась на удивление быстро. За те два месяца, что они находились в Ван-Бюрене, она как следует набрала в весе и превратилась в пухлощекого и жизнерадостного младенца – и это несмотря на то, что родилась недоношенной. Кэтрин улыбнулась Эллисон и, прежде чем накрыть ее легким одеяльцем, вынула из крохотной ручки в ямочках плюшевого кролика.

Кэтрин радовалась каждой минуте, проведенной наедине с девочкой. Ей буквально чудом удалось получить место в университетском центре по общественным связям, но сразу же возникла проблема – кто будет приглядывать за Эллисон днем. И тут, к ее удивлению, Хэппи робко предложила свои услуги. Когда она сказала об этом Кэтрин, та сперва просто молча смотрела на нее, потом улыбнулась, а затем, к собственному своему изумлению, расплакалась, чем изрядно перепугала Хэппи Что бы делала она без Хэппи, этой не слишком заботливой по отношению к собственным внукам бабушки, которая навещала их не чаще двух раз в год. У Хэппи были две замужние дочери, поселившиеся со своими семьями на побережье, и сын, живший и работавший в Луизиане Он до сих пор ходил в холостяках, и Хэппи сокрушалась по этому поводу не реже одного раза в день Прожившая в браке сорок три года, а затем овдовевшая, Хэппи с трудом представляла, как это человек мог добровольно влачить одинокое существование.

Итак, все складывалось наилучшим образом. Работа теперь у Кэтрин была куда интереснее, чем в Денвере Правда, босс иногда казался несколько странным он имел манеру вдруг замирать на месте, уставившись в пустоту и непрестанно облизывая губы Но если не обращать на это внимания, работа вполне устраивала Кэтрин.

В дверь постучали Кэтрин рассеянно почесала нос, не заметив, что испачкала его желтой краской, и, тихо мурлыкая что-то, поднялась с пола, чтобы открыть дверь Вряд ли это Хэппи – не ее время, да и стучать она не имела привычки Кэтрин поддернула штанины старых, обрезанных до колена джинсов, выпачканных в краске, надеясь, что, кто бы там ни оказался, он извинит ее внешний вид.

– Да? – откликнулась она и распахнула дверь.

И так и замерла с раскрытым ртом, не в силах вымолвить ни слова. Мужчина, заполнивший собою весь дверной проем, обладал самой поразительной внешностью из всех, с кем ей когда-либо доводилось встречаться… Мало того, что он отличался внушительным ростом и мощной фигурой, – изумительное сочетание черных, оттенка воронова крыла, волос и пронзительно-синих глаз дополняло эту картину Он, в свою очередь, пристально разглядывал Кэтрин, и чувственные, красиво очерченные губы сложились в насмешливую улыбку. Зная, что проторчит дома за работой весь день, Кэтрин не удосужилась даже толком причесаться, а просто собрала свои светлые, медного оттенка волосы в небрежный пучок на макушке, воткнув в него несколько криво торчащих шпилек. Выбившиеся из пучка выгоревшие на солнце занитки липли к потным щекам.

Лицо раскраснелось от работы и полуденной жары, врывавшейся в распахнутые настежь окна. Туалет состоял из чересчур коротких полинялых джинсов и столь же потрепанной старой рубашки, от которой давным-давно то ли она, то ли Мэри отрезала рукава. Полы ее были завязаны узлом на животе.

Самая подходящая одежда для малярных работ, но вряд ли в таком виде прилично принимать гостя.

Первым порывом Кэтрин было захлопнуть дверь перед носом у незнакомца, тем самым избавив себя от смущения, но мужчина, глядя ей прямо в зеленые, широко расставленные глаза, не вызывающим возражений тоном произнес:

– Я Джейсон Мэннинг.

Глава 2

Слова эти грянули точно гром среди ясного неба, лишив Кэтрин возможности мыслить логически. Несколько секунд она стояла с довольно дурацким видом, потом прислонилась к дверному косяку. Наконец смогла перевести дух, с изумлением взирая на этого столь поразившего ее своей внешностью мужчину, оказавшегося к тому же братом Питера Мэннинга.

Поскольку она не произнесла ни слова и не выказала ни малейшего намерения пригласить его войти, он насмешливо заметил:

– Я не имею привычки насиловать молодых женщин, мисс Эдамс. И хотя прожил в Африке более двух лет, остался вполне цивилизованным человеком, Глаза его смеялись, и Кэтрин это взбесило. Он собирается разрушить тот уютный мирок, который она с таким трудом выстроила для себя и Эллисон, и еще имеет наглость стоять тут и улыбаться!

– Так я могу войти или нет? – вежливо спросил он, и Кэтрин нехотя отстранилась и позволила ему шагнуть в комнату. Затворила за ним дверь, потом передумала и снова распахнула ее. Он заметил этот жест, и улыбка стала еще шире. Ямочки на щеках – вот в чем заключалось единственное его сходство с братом. По контрасту со смуглой кожей зубы казались особенно белыми.

– Все еще боитесь, что я нанесу вам телесные повреждения? – насмешливо спросил он. Затем вдруг посерьезнел и добавил уже мягче:

– Чертовски соблазнительная перспектива, особенно если учесть ваш наряд. Но должен заметить, не в моих правилах набрасываться на даму, чье лицо выпачкано краской.

Кэтрин скосила глаза на свою жалкую одежду и тихо ахнула, заметив, как плотно прилипает мокрая ткань к груди. Она купала Эллисон и, как обычно бывало в таких случаях, забрызгалась, а потом укладывала ребенка спать и совершенно забыла об этом.

О Господи, взмолилась она про себя, потом, набравшись смелости, перевела взгляд на Джейсона Мэннинга – как раз в этот момент он наклонился и подобрал мокрую тряпку, которой она вытирала капли краски. Словно загипнотизированная, следила Кэтрин за тем, как он подходит к ней, берет за подбородок… Бережно приподняв ее голову, чтобы лучше видеть, он начал оттирать пятна краски, красовавшиеся на носу. Делал он это так сосредоточенно, так спокойно и тщательно, что Кэтрин едва осмеливалась дышать. Само его присутствие подавляло. Пальцы, лежавшие на подбородке, были такими сильными и в то же время на удивление нежными. А кожа – такая смуглая… На пляже так, пожалуй, не загоришь.

Морщинки, разбегавшиеся от его глаз словно тонкая паутинка, тоже подсказывали, что большую часть своего времени этот человек проводит вне дома. Он занимался нефтью? Кажется, так говорила Мэри?.. Кэтрин никак не могла точно вспомнить. Она вообще ничего не помнила и не понимала. Все мысли вылетели из головы, когда он приблизился и взял ее за подбородок.

Над глазами Джейсона, окаймленными густыми короткими черными ресницами, дугой изгибались иссиня-черные брови. Они казались точно нарисованными. Взгляд Кэтрин упирался в его грудь, подняв глаза, она увидела стройную и мощную колонну шеи. В глубоком V-образ-ном вырезе спортивной рубашки вились короткие черные волоски. Наверняка вся грудь у него покрыта точно такими же волосками… Боже, о чем только она думает?..

Злясь на себя за то, что допустила подобную фамильярность, Кэтрин оттолкнула его руку и отступила на шаг.

– Что вы хотите, мистер Мэннинг? Пожав плечами, он бросил тряпку на газеты, устилавшие пол.

– Кока-кола была бы в самый раз, – и он обезоруживающе улыбнулся.

– Я вовсе не это имела в виду, и вы это прекрасно понимаете! – взвилась Кэтрин. От отчаяния она разозлилась еще больше: его дружелюбное поведение есть не что иное, как отвлекающий маневр, призванный усыпить ее подозрения и заставить потерять бдительность. Что ж, ей уже удалось отбить атаку одного из Мэннингов. С содроганием вспомнила она похотливые поползновения Питера. Ничего, и с этим тоже справимся!

– Что вы здесь делаете? – холодно спросила она.

Он вздохнул, пересек гостиную и опустился на диван, подушки которого она сама с такой любовью и тщанием чинила и штопала.

– Полагаю, причины моего появления здесь вам достаточно очевидны, Кэтрин.

Собственное имя, вылетевшее из этих четко очерченных губ, заставило ее сердце гневно забиться. Разве они настолько знакомы, что он смеет называть ее по имени? Несомненно, это еще один из приемов, призванный обезоружить ее.

Какое-то время он, небрежно откинувшись на спинку дивана, изучал ее лицо.

– Я приехал забрать ребенка брата. Она догадывалась о цели, но теперь эти слова, произнесенные вслух, наполнили ее сердце ужасом. Боль в груди была почти невыносима. Нет, она не может позволить себе сдаваться. Просто не имеет права!

Лицо Кэтрин побелело, губы едва слушались, но ей все же удалось выдавить:

– Этого не будет.

Заметив, насколько она потрясена, он поднялся и направился было к ней. Но она отпрянула и, прочитав на ее лице гнев и отвращение, он нерешительно замер на полпути. Затем, проведя рукой по волосам и растрепав прическу, еле слышно чертыхнулся, прикусил нижнюю губу и исподлобья уставился на Кэтрин. Так он и стоял подбоченясь, и его вызывающая поза заставила Кэтрин почувствовать себя еще более уязвимой в этой жалкой одежде и с босыми ступнями. Тем не менее, нервно переминаясь с ноги на ногу, она встретила его взгляд со всей твердостью и хладнокровием, на которые была способна.

Прошло, наверное, не меньше минуты, прежде чем он заговорил снова.

– Послушайте… Я прекрасно понимаю, как все это непросто. Так почему бы нам не попытаться вместе найти разумное решение, чтобы не причинить друг другу лишней боли?.. Я с удовольствием выпил бы кока-колы, если у вас есть, конечно, или чашечку кофе. И мы обсудим нашу проблему, как и подобает разумным взрослым людям… О'кей?

– У меня нет проблем, мистер Мэннинг.

– Джейс.

– Что? – рассеянно спросила она.

– Можете называть меня просто Джейс.

– О… Так вот, я говорю, никаких проблем лично у меня нет. Я люблю ребенка сестры как свою родную дочь. Умирая, Мэри просила меня позаботиться о девочке, вырастить и воспитать ее и не позволять никому из Мэннингов вмешиваться в ее воспитание. Я укладываю ее спать, купаю, кормлю…

– Вы ее кормите?! – Он перевел взгляд на ее грудь, и Кэтрин залилась краской от злости и смущения. Зачем только она надела эту дурацкую рубашку, под которой так явственно вырисовываются соски? С того самого момента, как Джейсон прикоснулся к ней, она почему-то ни на секунду не забывала о том, что бюстгальтера на ней нет. Он казался совершенно не нужным, когда она одевалась сегодня утром. А теперь от этого мужчины исходит явная угроза, и заключается она не только в том, что он может отобрать у нее Эллисон. А она… она чувствует себя абсолютно не способной противостоять этой угрозе.

Джейс продолжал смотреть на нее все с той же раздражающей ухмылкой, и Кэтрин не выдержала:

– Не валяйте дурака, мистер Мэннинг! Вы прекрасно знаете, что младенцев кормят молочными смесями, если их мать не может или не хочет их… их…

– Кормить грудью? – мягко подсказал он, и в голосе его звучали интимные нотки.

Кэтрин посмотрела в окно, затем перевела взгляд на свои босые ступни – все что угодно, лишь бы не видеть этих насмешливых проницательных глаз. Потом, проглотив стоявший в горле ком, выдавила:

– Да, – и тут же быстро прошла мимо него на кухню принести ему кока-колы, возможно, это позволит побороть смущение. – Сейчас дам вам напиться.

Она практически вбежала в кухню и ухватилась за край стола, словно ища в нем опору. Затем, тяжело дыша, прижала ладони к вискам, стараясь унять боль, и шепотом спросила:

– Да что же это со мной, черт возьми?..

Этот тип… этот мужчина, и – о Бог ты мой! – поразительно красивый мужчина, приводил ее в полное смятение. Она вся дрожала, ноги отказывались держать ее, между бедер возникло странное пульсирующее ощущение. Она была склонна приписывать это слишком тесным джинсам, но ощущение исходило явно изнутри. Кэтрин прижала ладони к соскам, словно стараясь заставить их стать плоскими и не выпячиваться из-под рубашки.

– Помощь нужна?

Кэтрин вздрогнула, услышав его голос прямо за спиной.

– Что?.. О нет… Так что вам налить? Кока-колы?

– Да, это было бы отлично. – Он указал пальцем через плечо:

– А как вы называете этот цвет, тот, в который выкрашена гостиная?

Отыскав в холодильнике бутылку кока-колы, она нервно срывала с нее крышку. Сколько она пролежала там, эта бутылка, один Бог ведает… Может, уже и пить нельзя.

– Что?.. Ах цвет… Он называется терракота. – Она со стуком поставила стакан на стол и полезла в холодильник за льдом. Формочка примерзла, и Кэтрин едва не сломала ноготь, стараясь ее вытащить.

– Красивый… И как это вам в голову пришло? Немного необычно для гостиной…

Тут Кэтрин неожиданно для себя рассмеялась:

– Видели бы вы лицо моей хозяйки, когда я попросила разрешения перекрасить стены и показала ей образец! Она подумала, что я свихнулась, но потом согласилась. Видите ли, моя сестра Мэри… – тут она осеклась, вспомнив, кто он и с какой целью явился.

Уловив ее смятение, он мягко спросил:

– Да? Так что же ваша сестра Мэри? Кэтрин отвернулась и налила кока-колы в стакан с кубиками льда.

– Мэри была художницей. Иногда, просто ради развлечения, мы с ней придумывали, какую перестановку можно произвести в комнате, и мысленно перекрашивали ее в самые невообразимые цвета. Как-то раз она сказала, что здорово было бы выкрасить гостиную в оранжевый или терракотовый цвет, и нам эта идея страшно понравилась. Правда, тогда мы ее не осуществили. Но с тех пор мне всегда хотелось жить в такой гостиной…

Она протянула ему стакан. Джейсон кивком поблагодарил. Затем отстранился и пропустил ее в гостиную.

– А кто вам носит дрова? – спросил он вне всякой связи с предыдущим разговором.

Вопрос был задан самым бесхитростным тоном, однако наблюдательность Мэннинга отчего-то встревожила Кэтрин.

– Хэппи, моя хозяйка, задавала мне тот же вопрос. Я люблю камины, и мне всегда страшно жаль, если их не используют по назначению. Один из прежних жильцов заложил камин кирпичом, но я разобрала его. Не такой уж и труд перенести пару поленьев.

Кэтрин обошла расставленные на газетах ящики от комода. Она вынула их и вывалила содержимое на пол, чтобы удобней было красить.

Наверняка он считает ее жуткой неряхой… Да плевать ей в конце-то концов, что он там думает или считает!

– Прошу извинить за беспорядок. Пришлось заняться этим в выходной и дома, а не на улице, чтобы не отходить от ребенка.

Тут Кэтрин прикусила язык. Ну зачем только упомянула она об Эллисон?.. В глубине души теплилась надежда, что он забудет о цели своего визита и просто уйдет. Неужели ей хочется, чтобы он ушел?.. Да, да, твердила она себе, но особой уверенности при этом не испытывала.

Джейсон осушил стакан и поставил его на кофейный столик, предварительно подложив подставку, вынутую из специального держателя. Неужели он ни в чем никогда не ошибается, не совершает ни одного неверного или неловкого жеста?.. Затем Джейсон вынул из корзинки, стоявшей тут же, на столике, разрезанный на дольки апельсин. Одобрительно понюхал его, положил на место. Потянулся к крупному зеленому яблоку сорта «грэнни смит», столь же внимательно осмотрел и его.

Кэтрин устало наблюдала за его действиями. Вот он поднялся, пересек комнату, приблизился к большому окну, выглянул в затененный деревьями двор. Белые ставни были распахнуты настежь – Кэтрин не уставала любоваться открывающимися взору зелеными просторами.

Вот он, вывернув ладони наружу, засунул руки в задние карманы джинсов, и Кэтрин отметила, что при этом ему едва удалось втиснуть пальцы – так туго обтягивала ткань его стройные бедра.

Мощные мышцы спины и плеч распирали клетчатую хлопковую рубашку. Рукава закатаны до локтей. Никогда прежде она не рассматривала мужчин столь пристально. Но и таких длинных стройных ног ей тоже видеть не доводилось, и таких…

– Красивые деревья, – протянул он. Комментариев тут не требовалось, и Кэтрин промолчала. Так, в молчании, прошли долгие минуты, затем наконец он обернулся и тихо спросил:

– А можно мне взглянуть на малышку?

– Она спит, – ответила Кэтрин. Но эта уловка не прошла.

– Обещаю, что не разбужу.

Она хотела отказать, но чувствовала, что любое сопротивление бесполезно. Если он твердо вознамерился увидеть девочку, остановить его она просто не в силах. Хотя бы чисто физически… Придется уступить. Кэтрин вздохнула и указала на комнату, где спала Эллисон, не ведавшая о том, какой раздор между этими двумя людьми вызвал сам факт ее существования.

Джейс склонился над колыбелькой и откинул легкое одеяльце – крупная его фигура, казалось, заполнила собой всю комнату.

Эллисон спала в своей обычной позе: лежала на животе, круглой попкой вверх, повернув головку и подогнув коленки.

Кэтрин следила за реакцией Джейса. Он разглядывал младенца, чье мирное посапывание было единственным звуком, нарушавшим тишину в спальне. Затем протянул крупную загорелую руку и нежно погладил розовую щечку указательным пальцем.

– Привет, Эллисон, – еле слышно прошептал он.

Кэтрин, не перестававшая дивиться контрасту между этой сильной смуглой рукой и маленькой светлой головенкой Эллисон, вздрогнула.

– Откуда вы знаете, как ее зовут? – спросила она. Ведь в его присутствии она специально ни разу не упомянула имя девочки, словно надеясь, что, чем меньше он будет знать о ней, тем меньше будет желания отнять.

– В больнице сказали. Сестры… Начав разыскивать вас, я первым делом отправился в больницу. Там очень хорошо помнят Эллисон. Обстоятельства ее рождения, ну, и то, что случилось с Мэ… – тут он умолк на полуслове и поднял глаза на Кэтрин. Неужели в его взгляде светилась боль или это ей показалось?.. – Короче, там ее запомнили. И вас тоже.

– Меня?

– О да! Там только и твердили, какая вы милая и заботливая, не говоря уже о том, как хороши собой… – Он перешел на хрипловатый шепот, и Кэтрин старалась не смотреть в эти синие глаза, оказавшиеся совсем рядом, так близко… На лице она ощущала его жаркое дыхание.

Кэтрин поправляла одеяльце, и пальцы ее дрожали. Джейс тронул ее за плечо – словно с намерением развернуть к себе лицом, – но она, стряхнув его руку, отстранилась.

– Не смейте! – крикнула она. Этот громкий звук заставил Эллисон вздрогнуть, и Кэтрин тут же понизила голос до злобного шепота:

– Как только вы посмели явиться ко мне в дом и… и вести себя так вкрадчиво, вежливо, дружелюбно… с дальним прицелом, разумеется! Так вот, знайте, никто и никогда не отберет у меня Эллисон! В особенности человек по фамилии Мэннинг. Поймите меня правильно, я не имею ничего общего с вашей семьей. Ничего у вас не просила, не прошу, и Эллисон тоже не попросит. – Она сделала паузу и, глубоко втянув в грудь воздух, прошипела:

– Ваш брат убил мою сестру!

Слова эти повисли в комнате, разделив их непреодолимой преградой. Оба застыли в выжидательных позах, меряя друг друга взглядами, точно оценивали силы противника. Атмосфера была словно наэлектризована от переполнявших их чувств. Позднее, терзаясь воспоминаниями о происшедшем, Кэтрин твердила про себя, что вовсе и не собиралась бросаться ему в объятия, что то была целиком его инициатива. Но в памяти осталось одно – она вдруг оказалась в сильных горячих руках. Губы, смявшие ее рот, были жесткими и настойчивыми, и она ответила на этот поцелуй с той же яростной страстью.

Как и почему все вдруг изменилось, Кэтрин так и не смогла потом с уверенностью сказать. Но по некой неведомой ей причине ярость вдруг сменилась нежностью, жажда мщения – желанием доставить наслаждение. Она раскрыла губы навстречу его ищущему языку; чувствуя ее уступчивость, он несколько ослабил натиск и в настойчивости его уже сквозила сладострастная нега. И снова губы их слились в бесконечном поцелуе – они словно пили друг друга и никак не могли утолить жажды.

– Ау-у, Кэтрин! Там, у нашего дома, чья-то чудная машина… Я забеспокоилась, вот и решила тебя проведать…

В дверях спальни возникла необъятная фигура Хэппи Купер. Увидев Джейса, стоявшего с Кэтрин возле колыбельки, она застыла в изумлении. При первом же звуке ее голоса молодые люди отпрянули друг от друга, потрясенные тем, что между ними произошло. Кэтрин казалось, что вся кровь бросилась ей в лицо, а тело горит лихорадочным жаром. Грудь вздымалась, она часто и глубоко дышала, точно запыхавшись от бега.

– Кэтрин? – робко, дрожащим голосом окликнула ее хозяйка. Но ни Кэтрин, ни этот красивый незнакомец не отвечали, и тогда она начала потихоньку отступать в гостиную, а потом рванулась к телефону.

Лишь это движение Хэппи вывело наконец Кэтрин из оцепенения.

– Хаппи! – воскликнула она и бросилась к хозяйке, придержала ее за плечо. – Все… все в порядке. Ничего страшного. Просто ты нас напугала, вот и все.

– Да нет, это вы меня перепугали чуть ли не до смерти! – воскликнула Хэппи. – Я не привыкла видеть у тебя… э-э… в гостях посторонних мужчин, – тут она рассмеялась, и пышная ее грудь и живот заколыхались от смеха. Она подошла к Джейсу, протянула руку, и круглое добродушное лицо расплылось в широкой улыбке:

– Будем знакомы! Я – Хэппи Купер, хозяйка и подруга Кэтрин. Ну как нам наш ангелочек? – спросила она, указывая на спящую Эллисон. – Где вы еще видели такого сладкого младенца, а? Люблю ее как свое родное дитя!

Джейс пожал протянутую руку и продолжал смотреть на Хэппи, видимо, пораженный ее габаритами и открытым искренним дружелюбием.

– А ну-ка, Кэтрин, быстренько представь мне этого красивого парня, иначе я в обморок хлопнусь! Ну и красавчик, прямо кинозвезда! Кто он? – Хэппи не отличалась особой сдержанностью и тактом – что думала, то и говорила.

Кэтрин пыталась сочинить какую-нибудь приличествующую случаю ложь, но не смогла и пробормотала:

– Это… это мой… э-э… зять. Да. Брат моего покойного мужа и дядя Эллисон.

Она многозначительно взглянула на Джейсона поверх седых кудельков Хэппи в надежде, что он поймет ее. А вдруг выдаст?.. Квартира приглянулась Кэтрин с первого взгляда, и она твердо вознамерилась снять ее. Но, заметив колебания Хэппи, не слишком горевшей желанием сдавать ее одинокой женщине с младенцем, тут же выдумала себе погибшего мужа. У кого хватило бы духа отказать молодой беспомощной вдове?

– Вот уж радость-то так радость, мистер Эдамс! – Хэппи снова расплылась в улыбке. – И Кэтрин небось довольна, что хоть кто-то из родственников приехал ее навестить!

– Моя фамилия не Эдамс, миссис Купер. Я Джейсон Мэннинг. Можно просто Джейс.

На веселом круглом лице возникло изумление:

– Как же это вышло, что у вас с братом разные фамилии? Кэтрин затаила дыхание и зажмурилась. Сейчас Джейс разоблачит ее и она навеки потеряет доброго и преданного друга, Хэппи…

– Он… он был мне братом лишь наполовину. У нас разные отцы, – гладко, почти без запинки, солгал он. Неужели лгать для него – привычное занятие?..

– Ах вон оно что… Тогда понятно. – Хэппи похлопала Джейса по руке. – Какая трагедия, погибнуть вот так, на чужбине, вдалеке от своих! Это ведь в Африке случилось, да?

Джейс насмешливо вскинул брови и вопросительно покосился на Кэтрин. Та вспыхнула. Только сейчас она вспомнила, что это он приехал из Африки. Это было первое, что пришло ей в голову, когда она расписывала Хэппи авиакатастрофу, в которой погиб ее несуществующий муж.

– Да, в Африке, – кивнул Джейс. – Какая трагедия! Какая жалость, что его нет теперь здесь, с нами… – Произнес он это самым серьезным тоном и со скорбной миной на лице, но синие глаза смеялись, когда он искоса, украдкой взглянул на Кэтрин. Та, чтобы скрыть смущение, опустила голову и промокнула глаза отороченным кружевом платочком.

– Бедняжка Кэтрин… – вздохнула Хэппи и обернулась к молодой женщине. И тут же скорбная мина сменилась радостной усмешкой, и она воскликнула:

– Вот удача-то! Раз Джейс здесь, тебе не придется идти сегодня на танцы одной!

Схватив Джейсона за руку, она подтолкнула его к Кэтрин.

Несмотря на внушительные размеры Джейса, толчок оказался достаточно сильным, и он столкнулся с Кэтрин. Протянув руку, придержал ее за талию, не давая упасть. Они стояли и смотрели друг на друга, и лица их были совсем близко. Воспоминание о поцелуе еще не изгладилось из памяти. И тот и другой были склонны воспринимать его достаточно серьезно.

– А я уж волновалась, как это моя Кэтрин пойдет на танцы без кавалера, а тут на тебе, словно из-под земли является ее зять, – продолжала радостно трещать Хэппи, не замечая, что Кэтрин делает ей знаки замолчать.

– Танцы? – переспросил Джейс, с ходу уцепившись за идею. Вообще он отличался весьма быстрой реакцией.

– Да! Сегодня на факультете дают банкет, а после будут танцы. Кэтрин, малышка, прямо с ног сбилась, устраивая все это. Она обязана быть и собиралась пойти одна, представляете? А теперь у нее есть кавалер. Кстати, у вас имеется смокинг? Впрочем, не важно. Темный костюм тоже вполне сойдет…

– Хэппи, ты не поняла… Мистер… э-э… Джейс не может остаться. Он заехал только…

– Ну что за разговор, конечно, остаюсь, Кэтрин! Неужели вы думаете, что я позволю вам пойти одной? К тому же я еще не успел сказать… Нефтяная компания, на которую я работаю, проводит пробное бурение здесь поблизости. И мне придется задержаться.

Кэтрин так и застыла с раскрытым ртом. Хэппи же радостно захлопала в ладоши:

– О, Джейс! Вы даже представить себе не можете, до чего я рада! Разве это дело, чтоб молодая женщина все время торчала одна-одинешенька? Вы ее развлечете…

Джейс добродушно улыбнулся Хэппи и обернулся к Кэтрин. Синие глаза смотрели с вызовом, значение этого взгляда было очевидно. Он намерен оставаться здесь до тех пор, пока не получит прав на Эллисон.

– Ладно, пойду занесу в дом продукты. Я как раз возвращалась из магазина, иду себе и вижу: стоит у нашего дома такая смешная маленькая… э-э… – казалось, впервые в жизни Хэппи не может подобрать нужного слова.

– Это джип, – подсказал Джейс.

– Ах, джип! Надо же! Вот чудная машина! – чирикала Хэппи. Кэтрин возвела глаза к потолку. Очевидно, Хэппи было невдомек, каким показателем высокого жизненного статуса является эта марка автомобиля. – Ну, вы пока посидите, поболтайте. Вечером я заберу Эллисон, и можете веселиться, сколько душе угодно!

– Нет, мне надо отлучиться по делам. Когда за вами заехать, Кэтрин? – Джейс дружеским жестом опустил крупную загорелую ладонь ей на плечо, и, поскольку Хэппи не сводила с них круглых любопытных глаз, Кэтрин пришлось подавить желание тут же, немедленно сбросить эту руку. Все происходило так стремительно, что не было времени собраться с мыслями. Неужели ей предстоит провести с ним весь вечер?

– В семь тридцать, – услышала она собственный голос. Казалось, он принадлежал вовсе не ей и прозвучал против воли.

– Прекрасно. А теперь, Хэппи, позвольте помочь вам занести в дом покупки. Такой леди, как вы, не пристало таскать тяжести.

Хэппи смущенно, точно молоденькая девушка, захихикала:

– Ax, Джейс! Если б вы знали, как не хватает в доме мужчины! Прямо ужас до чего не хватает. Сынок мой, так он живет в… – Голос ее замер вдали – они спускались по лестнице на лужайку перед домом.

Джейсон Мэннинг… Намерения его более чем ясны. Старается обаять всех и вся, строит из себя настоящего джентльмена. Хочет подъехать к ней через подругу и наверняка вынашивает не один, а сразу несколько планов, чтобы так или иначе добиться своего…

Он пугал ее. Он вселял в нее трепет.

Да она, должно быть, совсем с ума сошла, раз позволила ему переступить порог этого дома! Мэннингам нельзя доверять, ни одному из этой семейки! И Питер Мэннинг был точно таким же. Вкрадчивым и подлым… Она должна защитить Эллисон. Но как? Слишком уж он речист и красив, этот Джейсон Мэннинг! Эти свойства казались теперь Кэтрин куда опаснее неприкрытой злобы и подлости.

Отражение в зеркале подтвердило, что усилия и время, потраченные Кэтрин на подготовку к балу, не были напрасны. Пока Эллисон спала, она вдоволь понежилась в теплой пенной ванне. Она надеялась, что купание поможет сбросить напряжение и немного успокоиться. Но, разглядывая свое отражение в зеркале, Кэтрин снова и снова вспоминала объятия Джейса. Казалось, каждая частичка тела ноет и томится при воспоминании об их поцелуе. Сердито поднявшись из воды, она быстро растерлась полотенцем, достала электробигуди и занялась прической. Чего еще ждать от родного брата Питера? Ведь и сам Питер тоже приставал к ней, причем когда они с Мэри были уже помолвлены…

Однажды вечером он сидел с Кэтрин в гостиной, ожидая, когда спустится Мэри. Кэтрин крикнула сестре, чтобы та поторопилась, – наедине с Питером она почему-то чувствовала себя неловко даже в собственном доме.

– Похоже, я не очень-то нравлюсь вам, а, Кэтрин? – Вопрос удивил ее. – Но почему нет? – продолжал гнуть свое Питер. – Я, знаете ли, очень мил, если узнать меня поближе… Я бы хотел, чтобы мы с вами, стали друзьями.

Он стоял у нее за спиной, совсем близко, а Кэтрин, напустив на себя полное безразличие, продолжала поливать цветы на подоконнике. Потом вдруг он легонько погладил ее по плечу. Тут сдержанность покинула ее. Резко развернувшись, она оттолкнула его руку.

– Не понимаю, о чем вы, Питер, – жестко заметила она. – Я недостаточно знаю вас, чтобы решить, нравитесь вы мне или нет.

– Вот именно! – воскликнул он и одарил ее знаменитой ослепительной улыбкой, столь часто сверкавшей со страниц светской хроники. Потом ухватил ее под локоть и медленно, со значением, сжал руку. – Почему бы нам как-нибудь на днях не позавтракать вместе и… – тут он скосил глаза на ее губы, – и не узнать друг друга получше?

Он уже прижимался к ней всем телом, и Кэтрин содрогнулась от отвращения. С ненавистью оттолкнула его – в тот же момент они услышали, как по ступенькам сбегает Мэри.

К счастью, Мэри так никогда и не узнала об этом инциденте, Кэтрин Не сказала ей ни слова даже тогда, когда сестра начала жаловаться на мужа.

На пышном свадебном приеме он оскорбил Кэтрин еще одним поползновением. Мэри весело щебетала с кем-то из общих друзей, и Питер, воспользовавшись этим, не спеша, фланирующей походкой приблизился к своей новой родственнице. Чувствуя себя в этом доме не совсем в своей тарелке, Кэтрин постаралась найти в гостиной укромный уголок и забилась среди кадок с растениями и корзин с цветами.

– Вы даже не понимаете, сколь обольстительны в этом туалете, сестрица Кэйт! – Кэтрин был ненавистен его мурлыкающий голос, не просто ненавистен, он пугал ее. Питер начал называть ее сестрицей после того первого поползновения, и всякий раз, заслышав это прозвище, она вздрагивала от раздражения, однако старалась не показывать вида. Нет, она не доставит ему такого удовольствия, открыто проявляя свой гнев.

Он взял ее за руки и расцеловал в обе щеки. И тут же она с отвращением оттолкнула его, почувствовав, как его теплый и влажный язык скользнул по подбородку и пытается раздвинуть ей губы. Питер стоял спиной к гостям, загораживая собой Кэтрин, и никто не заметил, что он делает. Должно быть, объятия их казались присутствующим обычным обменом приветствиями между новыми родственниками.

Кэтрин гневно сверкнула зелеными глазами – он лишь иронически ухмыльнулся. Губы искривила злобная усмешка, так портившая это красивое лицо с мелкими правильными чертами.

– Подлец! – бросила она ему.

– Тс-с, сестрица Кэйт, – прошипел он сквозь зубы, – разве так следует разговаривать с любящим братцем?

Так что ее ненависть к Питеру Мэннингу была вполне оправданна.

– Да. Этот мистер Джейсон Мэннинг истинный продолжатель традиций своего семейства… – брызгаясь туалетной водой, прошептала Кэтрин своему отражению в зеркале.

Затем она окинула критическим взором свой наряд и осталась вполне довольна увиденным. Уезжая из Денвера, Кэтрин решила захватить это платье в последний момент. Второе такое она вряд ли сможет себе позволить, с горечью подумала она тогда. Платье было куплено специально по случаю помолвки Мэри, в честь которой в доме Мэннингов должен был состояться грандиозный прием, и пробило тогда изрядную брешь в бюджете Кэтрин. Но оно того стоило. Шикарное платье в классическом стиле, такое еще долго не выйдет из моды.

Пошито оно было из креп-жоржета цвета морской волны и довольно плотно облегало фигуру, расходясь от колен мягкими складками. Одно плечо оставалось обнаженным – в стиле греческой туники, другое украшал изящный бант.

Платье выгодно подчеркивало все изгибы ее стройного тела. А цвет удивительно гармонировал с легким загаром и зелеными глазами, которые казались еще ярче. Кэтрин сама до конца не осознавала, сколь ослепительно красива в этом платье. Однако чувства уверенности в себе оно ей явно прибавляло.

В дверь постучали, и она выронила сережку из рук. Окинув свое отражение в зеркале последним внимательным взглядом, она подняла сережку с жемчугом, вдела в ухо и направилась в гостиную – отворить Джейсу дверь.

Чуть раньше, днем, она прибрала в гостиной и передвинула комод во вторую спальню. Теперь комната была мягко освещена настольными лампами под абажурами. Кэтрин терпеть не могла верхнего света и ярких лампочек.

Она отворила дверь и невольно затаила дыхание при виде Джейса в темно-сером костюме. Уже по одним только пуговицам можно было судить, что костюм от дорогого модельера, к тому же европейский покрой превосходно подчеркивал все достоинства стройной и крепкой фигуры.

На Джейсе была светло-голубая шелковая рубашка и галстук того же цвета, только чуть темнее тоном. Вьющиеся черные волосы были причесаны, но все равно выглядели чуточку неукрощенными. Он тихо присвистнул:

– Ого! Неужто это та самая скорбящая вдова Эдамс, которую я удостоился чести видеть не далее как сегодня днем?

– Входите, мистер Мэннинг, – она оставила без внимания сарказм, звучащий в его голосе. Нет, эти игры пора прекращать, пока она не потеряла контроль над собой и ситуацией. – Скажите, зачем вам это понадобилось?! – с дрожью отчаяния в голосе воскликнула она.

– Что?

– Да все это! – и Кэтрин развела руками, словно показывая, что имеет в виду всю ситуацию в целом. – Чего ради вы распускаете тут перья и корчите из себя джентльмена? Оба мы прекрасно знаем, с какой целью вы здесь, так что лучше оставьте притворство и не напускайте на себя вид заботливого зятя.

Он улыбнулся и ответил с легкой укоризной:

– Но эта история с зятем – целиком ваша выдумка, Кэтрин. Вовсе не моя… К тому же я выручаю вас сегодня и заслуживаю, как мне кажется, благодарности. Ну и наконец, я действительно ваш зять.

– О!.. – простонала она и гневно сжала кулаки. Да, такого ничем не прошибешь, и это приводило ее в ярость. – И вообще, не смейте, слышите?..

Тень раздражения пробежала по его лицу.

– Послушайте, я здесь только для того, чтобы отвезти вас на танцы, или этот чертов банкет, как его там! И что вас, собственно, так бесит, не понимаю! Я мог бы придумать не один более приятный способ провести с вами вечер, поверьте, Кэтрин. – Он устремил на нее насмешливый взор своих синих глаз н с вызовом добавил:

– Что, попробовать?

На мгновение она словно утонула в глубокой синеве этих глаз, но затем, взяв себя в руки, хрипло бросила:

– Нет. Давайте ограничимся этим. Я принесу Эллисон.

Кэтрин направилась в детскую и с удивлением заметила, что он последовал за ней.

– Нет, понесу я. – Склонившись над кроваткой, он потянулся к ребенку.

– Нет! – испуганно воскликнула она и вцепилась ему в руку, стараясь оттащить от девочки.

Он обернулся, и на лице его отразился гнев, но, заметив в глазах Кэтрин неподдельный страх, смягчился:

– Я вовсе не собираюсь убегать с ней, Кэтрин. Это не в моих правилах. Просто хотел сам отнести малышку, чтобы вы не измяли свое красивое платье. Идет?

Кэтрин облизнула губы, стыдясь своей вспышки, и начала укладывать пеленки и подгузники в пластиковую сумку.

– О'кей, – согласилась она. Джейс бережно перевернул малышку на спину и стал любоваться ее розовым круглым личиком. Потом усмехнулся:

– Ты вырастешь и превратишься в настоящую красотку, Эллисон. – Крупные его руки действовали на удивление умело и ловко, он завернул ребенка в одеяльце и поднял. И держал правильно, поддерживая головку ладонью. – Она похожа на…

– Мэри, – быстро вставила Кэтрин. Больше всего на свете ей не хотелось услышать, что девочка похожа на Питера.

Он бросил на нее взгляд поверх головы ребенка.

– Именно это я и хотел сказать. Конечно, я никогда не видел Мэри, разве что на фотографиях, но цвет волос у нее точь-в-точь мамин. А глаза голубые, да? Вот ленивица, даже ни разу не открыла глазки, чтоб показать дяде.

Кэтрин рассмеялась.

– О, она любит поспать!.. Да, глаза голубые. Надеюсь, что такими и останутся.

Джейс уже повернулся, чтобы идти, но Кэтрин его остановила.

– Погодите. Она может испачкать вам костюм. Дайте-ка я подложу вот это.

Взяв пеленку, она накинула ее Джейсу на плечо. Одного прикосновения оказалось достаточно, чтобы сердце ее учащенно забилось, и Кэтрин быстро отступила. Однако эта ее реакция не осталась незамеченной.

Чтобы скрыть смущение, она занялась собиранием вещей для ребенка.

Затем погасила везде свет, и они вышли из квартиры.

Хэппи встретила их на пороге дома, и Джейс передал Эллисон в нетерпеливо протянутые навстречу руки. Заметив, какую ослепительно красивую пару являют собой молодые люди, и отпустив им цветистый комплимент. Хэппи тут же заворковала над ребенком.

Проходя по лужайке между ореховыми деревьями, Джейс предложил ехать на машине Кэтрин.

– Боюсь, что джип не слишком подходит для данного события.

– Да, конечно, едем на моей. – Кэтрин протянула ему ключи, а он придержал ее за локоть, помогая сесть на переднее сиденье.

Рука Кэтрин еще долго помнила его прикосновение. Малолитражка была явно тесновата для Джейса, однако он все же умудрился втиснуться на водительское место, предварительно стукнувшись головой, а потом коленом и тихо чертыхаясь при этом.

Кэтрин потратила немало времени и сил на организацию праздника на факультете. Но теперь все это казалось не важным. Все ее мысли и чувства были заняты исключительно Джейсоном Мэннингом.

Она представляла гостей друг другу, она ела, аплодировала выступающим, поддерживала беседу. Но все это меркло в сравнении с присутствием мужчины рядом. Следовало отметить, что даже среди совершенно незнакомых людей он держался свободно и непринужденно, был весел, любезен и, по всей видимости, совершенно уверен в себе.

Был всего лишь один неприятный момент – когда Кэтрин представляла Джейса своему начальнику Рональду Велшу. Мужчины мерили друг друга настороженными взглядами, в которых сквозила неприкрытая враждебность. Кэтрин стало не по себе.

– Мистер Велш… – сказал Джейс, протягивая руку.

Рональд Велш пожал ее, пробормотав в ответ приветствие, но в невыразительных серых его глазах не было заметно и искорки тепла, – Вы выглядите сегодня совершенно потрясающе, Кэтрин, – заметил он и, отвернувшись от Джейса, сосредоточил все свое внимание на ней.

Потом вдруг протянул руку и погладил ее по плечу. Кэтрин инстинктивно отпрянула.

С недавнего времени Велш стал позволять себе подобные жесты и в офисе, и она всякий раз испытывала неловкость. Ей не хотелось, чтобы он прикасался к ней. Эта неуместная и двусмысленная фамильярность раздражала и тревожила. В голове промелькнула мысль о поцелуе сегодня утром, у нее дома, но Кэтрин тут же отогнала ее. Ну при чем здесь это, это же совсем другое!..

– Благодарю вас, Рональд. – Он настаивал, чтобы Кэтрин называла его по имени, но ей это не нравилось. Ей казалось, что это придавало их чисто служебным отношениям некий ненужный оттенок фамильярности.

– Потанцуем, Кэтрин? – И не успела она ответить, как Рональд Велш, грубовато, по-медвежьи, обхватив ее за плечи, увлек в центр зала. Кэтрин ничего не оставалось, как покорно следовать за ним. Ведь в конце концов он был ее боссом и она не могла обидеть его.

Редеющие волосы Рональда были густо смазаны каким-то жирным бальзамом – так, чтобы пряди прикрывали облысевшие участки черепа. Запах при этом от волос исходил одуряющий.

– Славная вечеринка, верно? – спросил он, прижимаясь к ней всем своим коротеньким жирным телом.

– Да, очень, – согласилась Кэтрин. По всей видимости, он и дальше намеревался держать ее вот так, притиснув к своему круглому животику.

Она мужественно дострадала этот танец и еще несколько, пока наконец не подошел Джейс и не похлопал ее по плечу. Приглашая Кэтрин, он не вымолвил ни слова. Вместо этого просто обнял за талию сильной рукой, а в другой сжал ее ладонь.

И они медленно и легко заскользили по паркету. Джейс молчал. Кэтрин же была просто не в силах произнести ни слова, чувствуя, как странное тепло и томительная нега поднимаются откуда-то снизу, от живота, сжимая горло и делая любые разговоры немыслимыми.

На спине уверенно и твердо лежала его рука, жар, исходивший от нее, казалось, прожигал кожу. Сквозь тонкую ткань платья Кэтрин ощущала его крепкие мускулистые бедра. А на виске – теплое и такое ароматное дыхание.

Она находилась слишком близко и не могла заглянуть Джейсу в глаза, но видела на воротнике его рубашки черные кудрявые волосики и вдруг испытала непреодолимое желание дотронуться до них и тихонько погладить.

Музыка смолкла, но он не выпустил ее из объятий. Затем, властно поддерживая под руку, вывел Кэтрин через широкие стеклянные двери на веранду.

Глава 3

Студенческий городок был погружен во тьму. Лишь банкетный зал, где теперь снова гремела музыка, был ярко освещен. Кэтрин, повинуясь Джейсу, вышла из зала, даже не задаваясь вопросом, почему делает это без всякого колебания.

Они сошли по каменным ступеням террасы и пересекли узкую полоску подстриженного газона. За низкой кирпичной оградой находился розарий. Не успела Кэтрин возразить, как Джейс, подхватив ее за талию, поднял и усадил на кирпичную стену.

– Вам больно? Он что, умеет читать ее мысли?..

– Как вы догадались? Я что, хромала? Это все новые туфли, убийственно узкие, – созналась она.

– Я заметил, как вы порывались скинуть их как раз перед тем, как мы начали танцевать. И уже собирался уговорить вас сделать это, но боялся упустить шанс. Возможно, мне не представилось бы больше возможности потанцевать с первой красавицей бала, – насмешливо, сказал он.

– Вы преувеличиваете, – возразила Кэтрин. И уже собралась было напомнить, что он вовсе и не приглашал ее на танец, но следующий жест Джейса ее поразил.

Приподняв подол длинного платья, он взял в теплую ладонь ее щиколотку. Снял неудобную туфельку на высоком каблуке со стройной ноги и начал массировать ступню длинными сильными пальцами.

Подняв голову, усмехнулся, не обращая ни малейшего внимания на чисто рефлекторное стремление Катрин отдернуть ногу. Движения пальцев были медленными, ритмичными…

– Доктор Мэннинг, знаменитый массажист пяток… Да люди проезжали мили – и все ради того, чтобы я сделал им этот массаж. А некоторым приходилось простаивать месяцы в очереди на прием. Зато вам, маленькая леди, я делаю особое одолжение…

Его шутливое настроение передалось Кэтрин. Она не помнила, когда последний раз так искренне и весело смеялась. Конечно, вся эта болтовня о врачебных подвигах была выдумкой чистой воды, однако она спросила с напускной серьезностью:

– И чего ради подобное одолжение? Знаете, меня это просто пугает.

Он оглядел ее с головы до пят. Сперва смотрел на лицо, словно впитывая каждую черточку, затем перевел взгляд на шею и грудь. Тут глаза его задержались, потом он снова поднял их и заглянул ей в глаза.

– Вы и должны бояться, – прошептал он и нагло подмигнул.

Девушка так и застыла, чувствуя себя неловко под этим настойчивым взглядом. Джейс опустил одну ступню, взял другую и тоже начал растирать ее. Такие сильные пальцы, а прикосновение их столь нежно, столь сладостно…

Они не произносили ни слова. Это затянувшееся молчание лишь подчеркивало вдруг возникшее между ними чувство особой близости. Ни одно прикосновение так не волновало прежде Кэтрин, как движения этих сильных и ласковых рук, приподнявших подол ее платья и растирающих теперь ступню с такой возбуждающей нежностью.

Неужели все запретное, невидимое всегда так возбуждает? Неужели именно по этой причине в давние времена вид женской ножки, на мгновение показавшейся из-под длинной юбки, приводил мужчин в трепет? И разве не потерпели поражение современные женщины, столь открыто выставляющие напоказ все свои прелести?

Однако Кэтрин было трудно сосредоточиться на своих мыслях, пока его палец столь чувствительно и вкрадчиво щекотал изгиб стопы. К тому же проблема Эллисон всегда будет стоять между ними непреодолимой преградой. И хотя в глубине души она жаждала лишь одного – чтобы эти мгновения длились вечно, – молчать больше была не в силах. Откашлявшись, Кэтрин спросила без обиняков:

– Джейс, что вы собираетесь делать с Эллисон?

Нежные поглаживания тут же прекратились, однако он продолжал сжимать ее ступню в ладони.

– А вы как думаете? Кэтрин нервно сглотнула и, пытаясь унять дрожь в голосе, снова откашлялась.

– Думаю, вам следует оставить нас в покое.

– Нет, Кэтрин, этого не будет, – тихо ответил он.

Внезапно она всхлипнула и вырвала ногу из его пальцев. Спрыгнув с ограды прежде, чем он успел подхватить ее, она опустилась на колени и стала шарить в мокрой траве в поисках туфель.

– Кэтрин, пожалуйста, не надо! – воскликнул он, обхватил ее за талию, заставил выпрямиться и посмотреть ему в глаза. Она сопротивлялась, но сильные руки не ослабили хватки. В конце концов она перестала вырываться.

Пальцы Джейса скользили по ее руке – от локтя до плеча и обратно. Он медленно привлек ее к себе, прижал к груди, потом опустил голову и зарылся лицом в ее волосы, вдыхая их аромат. Пальцы ловко расстегнули стягивающую их заколку, и, когда они душной и мягкой волной упали на лицо Кэтрин, Джейс издал невнятный горловой звук.

А пальцы продолжали гладить – на этот раз шею… Потом он положил руку на обнаженное плечо девушки, и она ощутила на щеке легкие нежные поцелуи…

Нет, она окончательно сошла с ума, раз позволяет такие вольности! Почему она не оттолкнет его?.. Никогда ни одному мужчине не позволяла она проделывать с собой такое. Никогда ни одному мужчине…

Однако девушка чувствовала, что окончательно утратила способность двигаться, сопротивляться. Жар, исходивший от его тела, притягивал, точно магнит. Ноги стали ватными и почти не держали. Ей хотелось и дальше вдыхать острый свежий запах его туалетной воды. Какое же счастье и облегчение – стоять вот так, прислонившись к его крупному мускулистому телу, поддавшись головокружительному, совершенно упоительному ощущению его близости!..

Наверняка Джейс чувствует, как бьется сейчас ее сердце в его руке. Его руке?! Но как она туда попала? Все его действия казались столь правильными, единственно возможными, что она не заметила, как далеко зашли ласки.

Приникнув ртом к ее губам, он еле слышно выдохнул всего одно лишь слово:

– Кэтрин…

Вот и вторая рука сползла с обнаженного плеча, и ладонь плотно легла на грудь. Кэтрин резко оттолкнула ее и, с трудом переводя дыхание, выкрикнула:

– Да! Но вы… вы же Мэннинг! Удивленное выражение на лице Джейса сменилось обиженным:

– Вы произносите это имя так, словно оно эпитет…

– Так, как вы все заслуживаете! – огрызнулась она. Напряжение и страх, испытанные ею за последние несколько часов, вдруг вылились в слова, и Кэтрин яростно выкрикивала:

– Ваш братец приставал ко мне, уже будучи помолвленным с Мэри, без какого-либо повода с моей стороны! Он устроил еще более безобразную сцену на собственной свадьбе!..

Она содрогнулась, вспомнив, как коснулся ее щеки язык Питера. В воображении пронеслась картина: Джейс делает с ней то же самое, однако отвращения это почему-то не вызвало. Раздраженно отогнав эту мысль, она сердитым шепотом добавила:

– А теперь являетесь вы и сразу принимаетесь за дело! Неужели вы всерьез вообразили, что нескольких поцелуев и ласковых словечек достаточно, чтобы заставить меня изменить решение? Нет! Эллисон останется со мной, и я никогда не позволю ни вам, ни кому-либо еще отнять ее у меня! Поняли? И советую держаться подальше – от нее и от меня. – Она уже бежала от Джейса. Но это было бегством и от самой себя. Даже сейчас ей больше всего на свете хотелось вновь оказаться в его надежных и страстных объятиях.

Кэтрин подбежала к машине, попыталась открыть дверцу и только тут вспомнила, что ключи остались у Джейса. Он медленно подошел к ней. Не произнося ни слова, отпер дверцу и придержал для нее. Он не делал ни малейшей попытки прикоснуться к Кэтрин. Втиснувшись на переднее сиденье, он молча протянул ей туфли, которые она забыла на лужайке.

Они доехали до ее дома в полном молчании. Джейс отдал ей ключи от машины, и она взбежала по ступенькам, даже не обернувшись, не взглянув, следует ли он за ней. Заранее было обговорено, что Эллисон на всю ночь останется у Хэппи.

Кэтрин захлопнула и заперла за собой дверь. Потом, беспомощно зарывшись лицом в ладони, привалилась спиной к дверному косяку, судорожно пытаясь понять, что же с ней происходит. Она позволила ему поцеловать себя… Дважды! И ей хотелось, чтобы поцелуи эти длились вечно. А ведь он ее враг!..

Некоторое время спустя она услышала, как взревел на улице мотор джипа и машина отъехала. Только тогда Кэтрин смогла оторваться наконец от двери.

Всю ночь она беспокойно ворочалась и вертелась в постели, то взбивая подушку, то натягивая на себя одеяло, то снова сбрасывая его к изножью кровати. Теперь она ненавидела Джейса еще и за то, что он превратил ее в распаленное страстью создание, за то, что она ведет себя точно глупый подросток, впервые познавший муки любви.

Впрочем, в этом она была недалека от истины. Отец умер, когда Кэтрин была еще ребенком, и с тех пор мужчины в ее жизни практически отсутствовали. Она жила с матерью и Мэри, и у них не было ни дедушек, ни братьев, ни кузенов, ни дядьев.

Заложенное с детства настороженное отношение к любому мужчине еще более укрепилось в юности. Господствующие в современном обществе нравы позволяли мужчинам требовать от нее большего, чем она желала бы дать. Кэтрин не была подготовлена к подобного рода ситуациям и подсознательно воздвигла между собой и мужчинами непреодолимую преграду. И никому не удавалось поколебать ее.

Вплоть до сегодняшнего дня.

Но почему она, столь настороженно относившаяся к любому мужчине, вдруг дрогнула? Как получилось, что Джейсон Мэннинг, являвший собой само воплощение мужественности, так возбудил ее? Теперь, проведя с ним почти целый день, она уже жалела, что ей недостает опыта.

При одной мысли о его стройном сильном теле ее бросало в жар. Перевернув подушку на более прохладную сторону, она вспомнила его лазоревого цвета глаза, окидывающие вожделенным взглядом ее фигуру. А кожа до сих пор горела в тех местах, где к ней с такой нежностью прикасались его загорелые пальцы.

Теперь она боялась его еще больше, страшилась последствий, которые может иметь вторжение Джейса в ее и Эллисон жизнь. Физическая и эмоциональная ее реакция на этого мужчину лишь усугубляла угрозу. Он слишком силен, опытен, слишком самонадеян. И неужели всегда так холодно-самоуверен в себе?

И еще она презирала его имя – Мэннинг. Мэннинг… Брат Питера Мэннинга, того самого Питера, который погубил Мэри своей жестокостью. И осиротил тем самым Эллисон. Питера, чьи деньги и обаяние служили фасадом, за которым таилась подлая, растленная душонка.

Она старалась отыскать в лице Джейсона черты, выдававшие его подлую натуру. Но вспоминался лишь завораживающий взгляд синих глаз, глубокие ямочки на щеках, чувственный рот. С этим видением, застывшим перед глазами, Кэтрин наконец забылась беспокойным сном.

– Добрый день, дамы! – крикнул Джейс, выпрыгивая из джипа. Кэтрин с Хэппи сидели под ореховым деревом в саду, потягивая холодный лимонад домашнего приготовления. Их мирную беседу прервал визг тормозов и хруст гравия под шинами – Джейс вкатил заляпанный грязью джип во двор Хэппи.

– Привет! – радостно воскликнула Хэппи и, поднявшись с шезлонга, налила Джейсу бокал лимонада из кувшина, стоявшего на стеклянном столике. – Страшно рады вас видеть! А мы сегодня утром ходили с Кэтрин в церковь и совсем взопрели там в наших корсетах. Хотя что это я, Кэтрин вообще такие штуки не носит, они ей ни к чему. Так вот, просто ждать не могли дождаться, когда придем сюда и посидим в тени, на холодке.

Хэппи протянула Джейсу запотевший бокал. Он рассыпался в благодарностях, поднес бокал к губам и стал пить, не сводя при этом лукавых искрящихся глаз с Кэтрин. Они явно одобряли то, что видели, – стройную фигуру, не нуждающуюся ни в каком корсете. Кэтрин вспыхнула от смущения и перевела взгляд на Эллисон, спящую у нее на коленях.

– Этот ребенок просыпается когда-нибудь или нет? – Джейс опустился в шезлонг рядом с Кэтрин и нежно пощекотал малышке животик. Кэтрин чувствовала его дыхание на своей щеке, ощущала прикосновение плеча.

– Ну вот, пожалуйста! – воскликнула Хэппи, увидев, как Эллисон лениво приоткрыла глазки и стала рассматривать своего дядю. Как и всех младенцев, ее привлек низкий ласковый мужской голос, и она продолжала изучать Джейса, пока он нежно ворковал над ней.

– Красавица, правда? – заметил он, искренне любуясь ребенком.

– Ясное дело, – кивнула Хэппи. – Вылитая мамочка.

Джейс отчего-то смутился, затем обернулся к Кэтрин и одарил ее волнующей улыбкой.

– Полностью согласен с вами, Хэппи, – сказал он. Потом вдруг резко поднялся, напугав Эллисон. Девочка заплакала. – Ох, прости, моя сладкая, я не хотел тебя напугать… – Он усмехнулся. – В следующий раз буду осторожнее.

Кэтрин нахмурилась. Так, значит, он не отказался от своего замысла…

– Не думаю, что вам стоит подходить к ней слишком близко, – сердито заметила она.

– Но я хочу быть рядом с этой крошкой. Все время…. – как бы между прочим заметил он. Какое-то время они с Кэтрин молча мерили друг друга взглядами.

Хэппи разглядывала в это время цветы на клумбе, и происшедшее ускользнуло от ее внимания. Подняв голову, она спросила:

– Вы что, купаться собрались? На Джейсе были лишь плавки и тенниска с глубоким вырезом.

Он отвел глаза от Кэтрин и весело ответил:

– Да! Вот заглянул спросить, не хочет ли Кэтрин взять Эллисон и поехать со мной на озеро. Погода хорошая, жарко, в самый раз для малышки. К тому же обеим будет полезно проветриться.

Как это на него похоже, подумала Кэтрин. Нет чтобы приехать и спросить ее. Он специально заговорил об этом в присутствии Хэппи, которая тут же с энтузиазмом подхватила идею и поспешила на кухню – собрать перекусить в дорогу.

Как только она отошла на достаточное расстояние, Кэтрин резко заметила:

– Я не собираюсь купать четырехмесячного ребенка в озере, и вы это прекрасно понимаете.

– Как скажете, – добродушно ответил он. – Тогда я поплаваю, если не возражаете, а вы с Эллисон посидите где-нибудь в тенечке.

– Но она не собрана. – Кэтрин встала и направилась было к дому.

– Как бы не так! – Джейс схватил ее за руку – Сейчас вы уйдете и обязательно найдете предлог, чтобы остаться. И что ей собирать? Пеленки здесь, не так ли? – Он указал на пластиковую сумку, лежавшую на одном из шезлонгов, – они брали ее с собой в церковь. – А вернуться мы успеем как раз к следующему кормлению.

– Интересно, откуда вам известно, когда ее надо кормить?

– Просто догадался, – ответил он и улыбнулся своей сногсшибательной улыбкой, от которой на щеках появились ямочки, а в уголках глаз – веселые морщинки.

Хэппи выбежала из дома с корзинкой. Одного взгляда на ее содержимое было достаточно, чтобы понять: этого может хватить на неделю, не меньше. Они влезли в джип – Кэтрин держала ребенка на коленях, дорожную кроватку Джейс поместил на заднем сиденье. Он весело махнул рукой Хэппи, и они отъехали.

Озеро на окраине городка представляло собой искусственный водоем, который питали несколько речушек. На окрестных лугах был разбит парк с аттракционами, где по выходным собирались толпы народа. Джейс отыскал уединенное местечко у самой воды, под большим раскидистым деревом.

Джейс достал из багажника джипа одеяло и расстелил на траве. Потом поставил на него кроватку Эллисон и стал не спеша стягивать тенниску.

Зрелище его почти обнаженного тела потрясало. На нем остались только темно-синие плавки с тонкой красной каймой – ткань плотно прилегала к плоскому животу. Загар был поразительно ровным. – ни одной белой полоски, – и щеки Кэтрин порозовели при мысли о том, как приобретается такой загар.

– Скоро вернусь. Если понадоблюсь, крикните погромче.

– Спасибо, нам ничего не надо, – вежливо ответила она.

Он метнул в ее сторону сердитый взгляд и зашагал вниз по склону к воде. Ну и прекрасно! Она была рада, что ей наконец удалось задеть его. Возможно, это немного собьет с него спесь…

Эллисон размахивала ручонками и брыкалась, ее страшно заинтересовали ветки деревьев, свисавшие над головой. Кэтрин играла с ней, пока девочка не утомилась и не начала хныкать. Стоило Кэтрин перевернуть ее на животик, как она тут же заснула.

– Вот маленькая ворчунья, – пробормотала Кэтрин и растянулась на одеяле. И невольно начала оглядывать озеро, стараясь различить Джейса среди других купальщиков, барахтающихся и плавающих в испещренной солнечными бликами воде. А потом прикрыла лицо ладонями, злясь на себя за это.

Примерно через полчаса Джейс вернулся и застал Кэтрин спящей. Она совсем забыла, сколь откровенным был ее пляжный наряд с топом из тонких хлопковых нитей. Его следовало носить без бюстгальтера – слишком уж узенькие были бретельки. Закинутые за голову руки заставляли соски отчетливо и вызывающе вырисовываться под мягкой тканью. А желтые шорты в тон топу позволяли вдоволь любоваться ее длинными ногами, уже успевшими загореть до нежно-абрикосового оттенка под солнцем восточного Техаса.

Солнечные лучи все же нашли прогалину в густой кроне дерева и заиграли бликами на лице девушки. Она плотнее смежила веки, потом, слегка поморщившись, открыла глаза.

Представшее перед ними видение Джейса показалось ей продолжением какого-то сладкого сна, и губы раздвинулись в зазывной и томной улыбке. Но осознав, что это вовсе не сон и не игра воображения, она тут же резко села. Черные волосы Джейса были еще мокрыми, несколько непослушных прядей разметались по лбу, и она нервно отвела взгляд от его обнаженной груди, заросшей мягкими черными волосками – сужаясь, поросль эта превращалась в узкую шелковистую полоску на животе.

Джейс улегся, вытянув длинные ноги и подперев голову рукой, затем открыл корзину, собранную Хэппи, и запустил туда пальцы.

– Яблоко? Апельсин? – спросил он, вытаскивая фрукты.

– Н-нет, благодарю вас, – пробормотала Кэтрин. Его рука находилась совсем рядом с ее обнаженным коленом, и исходившее от нее магнетическое притяжение смущало и тревожило.

– Тогда я съем, если не возражаете. – Он с хрустом запустил крепкие белые зубы в яблоко и усмехнулся:

– От плавания, знаете ли, у меня всегда разыгрывается аппетит… – пробормотал он с полным ртом. Какое-то время Джейс был целиком поглощен яблоком, потом вдруг резко спросил:

– А вам ваша работа нравится? – Вчера вечером Кэтрин коротко рассказала ему о своих обязанностях.

– Да, – сдержанно ответила она, не совсем понимая, куда может завести эта беседа. – Во всяком случае, гораздо интереснее прежней. Хотя мне по-прежнему хотелось бы попробовать писать другое…

– Что именно?

Действительно ли ему интересно или это очередная уловка, способ заставить ее раскрыться, обнаружить свои тайные слабости?..

– Мне хотелось бы писать для коммерческих радио – и телепередач, рекламных журналов, нечто в этом роде.

Он кивнул и тут же сменил тему:

– А этот мистер… э-э… как там его… ну, Велш. Он вам нравится? Она пожала плечами:

– Да ничего. Начальник как начальник. Правда, иногда кажется немного странноватым, но ведь и он может подумать обо мне то же самое… – Попытка пошутить провалилась. На лице Джейса сохранялось все то же безразличное выражение.

Эта столь несвойственная ему сдержанность заставила Кэтрин занервничать, и она спросила:

– А чем вы занимаетесь в своей нефтяной компании? Выкачиванием нефти?

– Нет. Я стараюсь, иногда не безуспешно, разыскать эту самую нефть. Я геолог. Работаю на фирму «Санглоу».

– Геолог? Мне никогда прежде не доводилось встречать геологов! – воскликнула Кэтрин с неподдельным интересом.

– Ну вот вам и представился случай познакомиться с одним из них поближе. – В глазах Джейса затанцевали озорные огоньки, и он опустил ей руку на колено.

Этот жест настолько смутил Кэтрин, что на мгновение она даже лишилась дара речи. Затем, словно не своим голосом, спросила:

– А как… как становятся геологом? Джейс засмеялся и убрал руку.

– Учился в Аризоне, Нью-Мехико, в Техасе одно время тоже. Неподалеку от Хьюстона. Потом, к ужасу моей матушки, жил какое-то время в резервации, среди индейцев. Проводил там исследовательскую работу, разные эксперименты. И страшно любил пугать ее жуткими россказнями об охотниках за скальпами и ритуальных танцах войны у костра. – Он сделал паузу и подмигнул Кэтрин. – На деле мне довелось стать свидетелем только одного ритуального танца, призывающего дождь во время засухи…

Кэтрин не могла удержаться от смеха, представив чувства Элеонор Мэннинг, гранд-дамы высшего денверского общества. Как, должно быть, претила ей сама мысль о том, что ее родной сын живет среди индейцев! Но смех тут же оборвался, лицо стало серьезным, и, немного помолчав, она спросила:

– Как вы нашли меня, Джейс?

– Как видите, нашел и нахожу удивительно красивой и совершенно обворожительной. – Голос звучал нежно, комплимент был призван обезоружить, но она не позволила сбить себя с толку.

– Пожалуйста, хватит играть словами! Речь идет о будущем Эллисон, и мне не до шуток.

Он тут же стал серьезным.

– Простите, вы правы. – Глубоко вздохнув, Джейс перевернулся на спину и заложил руки за голову. – Вы ловко замели следы, Кэтрин. Я уже было совсем отчаялся, но тут Элси упомянула о вас и Мэри. Я сидел дома, у себя в комнате, а она зашла прибираться. Начала болтать о Мэри, о том, какая она была милая, славная и несчастная. По всей видимости, они с Элси были дружны. Так вот, потом вдруг она упомянула, что единственным настоящим домом, который знала Мэри, был ваш дом в Денвере. А затем сказала: «Вообще-то девочки родились в Техасе». Я ухватился за эту последнюю фразу и спросил, не знает ли она, где именно. Она стала припоминать и никак не могла. Но я был настойчив, и наконец Элси вспомнила.

Он глубоко втянул воздух, отчего грудные мышцы вздулись буграми, а живот стал казаться еще более плоским. Кэтрин торопливо отвела взгляд – ее смутило, что при этом движении пояс плавок слегка отделился от тела.

Джейс пожал плечами.

– У меня появилась ниточка, и ч ухватился за нее. И еще просто повезло – в том смысле, что как раз в это время наша компания решила начать пробное бурение на нефтеносном участке в восточном Техасе. Я провел здесь три дня, прежде чем решиться появиться у вашей двери вчера утром. Все эти дни вы находились под самым пристальным наблюдением, мисс Эдамс, – и он улыбнулся.

Кэтрин отвернулась и стала глядеть на озеро, а Джейс тихо продолжил:

– Ваш дом в Денвере продан. Я напал на след агента по недвижимости. Эта дама поместила все деньги от продажи в банк на имя Эллисон, согласно вашим инструкциям.

– Прекрасно, – вставила Кэтрин. Джейс сел на одеяле и спросил:

– А позвольте узнать, на что вы живете, Кэтрин?

Метнув в его сторону беглый взгляд, она ответила с вызовом:

– Если бы я хоть на миг усомнилась в том, что не смогу должным образом заботиться об Эллисон, то никогда не увезла бы ее из Денвера.

– Я вас ни в чем не обвиняю. Откинув прядь медово-золотистых волос, упавшую на лицо, она ответила:

– У меня в банке было около двух тысяч долларов. И мы жили на эти деньги, а потом я устроилась на работу в колледж.

– И вы, конечно, уверены, что способны…

– Я вполне способна позаботиться о девочке. Мне двадцать семь и…

– Двадцать семь? – изумился он. Эллисон беспокойно заворочалась в кроватке, и Джейс, понизив голос до шепота, переспросил:

– Двадцать семь?

– Да. А что вас, собственно, удивляет?

– Ничего, – он рассмеялся. – А выглядите на семнадцать… Простите. Продолжайте.

Но Кэтрин уже забыла, о чем говорила. Наконец, собравшись с мыслями, продолжила:

– Я знаю, что могу зарабатывать достаточно, чтобы обеспечить Эллисон пристойное существование. Возможно, она не будет купаться в роскоши, но… но есть вещи важнее. Я очень люблю ее… – Тут голос Кэтрин дрогнул от избытка чувств. Нет, она не должна проявлять ни малейшей слабости! Ведь сейчас она борется за Эллисон…

– Не сомневаюсь, Кэтрин. Пока вы можете обеспечить ей пристойную жизнь и удобное жилье. Но вы подумали о будущем девочки? О колледже? Сумеете ли дать Эллисон должное образование? А туалеты?.. А тысячи разных других вещей, необходимых молоденькой здоровой девушке?

Тут он нашел уязвимое место. Кэтрин неоднократно размышляла о будущем, и мысли ее были полны тревоги. Но она старалась выбросить их из головы. Как-нибудь справлюсь… Ведь справлялась же раньше. Кэтрин решительно повернулась к нему.

– В ваших рассуждениях есть доля истины, Джейс. Это веский аргумент, признаю. Но известно ли вам, как мне самой удалось окончить колледж? Мама умерла, Мэри ходила в школу, и мне пришлось содержать ее. Я платила за ее образование, покупала одежду, потом она начала учиться живописи. Я привыкла заботиться о себе сама и всегда справлялась.

Джейс несколько раз провел рукой по волосам и, помолчав, резко сменил тему.

– А попить у нас что-нибудь есть? – спросил он и кивком указал на корзинку.

Кэтрин приподняла крышку и заглянула внутрь.

– Так… давайте посмотрим. У нас есть баночное пиво раз, баночное пиво два, баночное пиво три! – пересчитывала она банки, вынимая их из корзинки. Потом взглянула на Джейса и рассмеялась, заметив, как он в притворной нерешительности морщит лоб.

– Что ж, тогда, полагаю, придется пить баночное пиво, – протянул он, и тут же оба расхохотались.

Кэтрин дернула за колечко на крышке и тут же отпрянула – из банки хлестнула пенная струя и залила их обоих сладковатой жидкостью. Теперь ими овладело совсем уже безудержное веселье. Прошло, наверное, несколько минут прежде, чем смех стих, потом Джейс, все еще ухмыляясь, заметил.

– Ну-у, вы и хороши!..

Вытирая выступившие от смеха слезы, Кэтрин не сопротивлялась, когда он притянул ее к себе и заставил стать на колени.

– Давайте-ка я помогу, – сказал он и принялся пальцами смахивать пиво с ее щек и лба.

И почти сразу же Кэтрин уловила, как изменились его прикосновения. Сперва они были быстрыми и резкими, затем стали медленными и ласкающими. Девушка подняла на него глаза, забыв о том, что в них еще стоят слезы, и во взгляде ее светилось ожидание.

Джейс заглянул в зеленую глубину, и пальцы его коснулись дрожащих губ Кэтрин. Медленно, бережно взял он ее голову в ладони, глубоко погрузив руки в спутанные светлые волосы, и притянул к себе.

Губы, коснувшиеся рта Кэтрин, были нежными и теплыми. Сначала робкие, они становились все настойчивее и требовательнее по мере того, как сильные руки все крепче сжимали ее тело.

Кэтрин испуганно замерла – он тут же уловил ее нерешительность. Объятия стали более нежными. Он ласково гладил ее волосы, грубый натиск сменился убеждением. Кончик языка облизал ее сомкнутые губы, задержался в уголке рта. И, против своей воли, Кэтрин покорно раскрыла губы ему навстречу и сладко застонала, когда он впился в них долгим поцелуем.

Когда наконец оба они уже начали задыхаться, Джейс оторвался от ее рта и принялся покрывать поцелуями лицо.

– А глаза у тебя такие зеленые… Точь-в-точь весенняя листва, – хрипло шепнул он. – И откуда только взялись такие черные ресницы? Обычно у блондинок они светлые…

Руки и губы его ласкали каждую черточку лица. Он пробежал пальцами по длинным волосам.

– А волосы – чистый шелк… Как приятно ощущать их на своем лице. – Он снова приник к ее рту, и Кэтрин отвечала на эти поцелуи с покорностью, удивлявшей ее самое.

Он еще крепче прижал ее к себе Колени его раздвинулись, и теперь Кэтрин чувововала прикосновение его крепких бедер Эти совершенно новые для нес ощущения пугали Кэтрин, и она стремилась высвободиться, вырваться из объятий, но прикосновение губ Джейса было столь нежным, а движения его пальцев по шелковистой коже спины столь сладостны и умиротворяющи… В них не сквозило ни малейшей угрозы И Кэтрин, робко приподняв руки, закинула их на шею Джейса и приникла к нему.

– О Господи, Кэтрин… – простонал он, но в тихом этом стоне крылась настойчивость. Он приподнял край ее топа Теперь обнаженную грудь и живот Кэтрин щекотали упругие черные волоски, а Джейс продолжал все плотнее прижиматься к ней. – Я хочу тебя, Кэтрин. – Близость их тел лишь свидетельствовала об искренности их желания. – Ты так прекрасна… такая милая…

Ладонь сомкнулась на ее груди, и тут где-то в глубине подсознания Кэтрин прозвучал сигнал тревоги. Она не смеет, не должна вести себя подобным образом! Она просто не может позволить себе поддаться ему! Ведь он – Мэннинг, и если бы даже не был…

О! Что с ней творится? Ведь он ласкает ее соски, а они так и ноют от желания. И сама она лишь крепче впивается ногтями в эти сильные мускулистые плечи, преисполненная желания…

«Пожалуйста… О нет, Джейс, нет!.. Нет, Джейс!» Только тут Кэтрин осознала, что произносит его имя вслух и что звук ее голоса напоминает скорее рыдание.

– Ты чувствуешь, Кэтрин?.. О, Кэтрин, прошу тебя… Твоя грудь…

– Нет! – вскрикнула она и оттолкнула Джейса с такой силой, что он, потеряв равновесие, едва не упал. – Нет! Не смей… не смейте ко мне прикасаться! – Она вскочила, поспешно одернула топ и прижала ладони к пылающим щекам.

– Но, Кэтрин, я…

– Нет, прошу, не надо никаких объяснений… Просто… оставьте меня в покое! – Она поймала себя на том, что выкрикивает эти слова рыдая. Она плачет? Но почему? От стыда или чувства утраты?.. Не в силах разобраться, Кэтрин обрушила весь гнев своего непонимания и растерянности на Джейса.

– Неужели вы вообразили, что я позволю вам?.. О Господи, что же я делаю!.. – Она робко отступила на несколько шагов, словно стремилась избежать некой смертельной опасности. – Вы что же, всерьез вообразили, что я буду исполнять любую вашу прихоть? Ну разумеется, какая честь! Сам Мэннинг соизволил обратить на меня внимание! И стоит мне сдаться, как в его руках окажется еще одно оружие против меня. Я ведь прекрасно помню, что говорил ваш адвокат о моих сомнительных моральных устоях! О да, я вижу вас насквозь! Вы подлы, эгоистичны, слишком самоуверенны и сами абсолютно аморальны! Вы – копия вашего братца! – С презрительным смешком она отвернулась от Джейса.

В ту же секунду он крепко и больно схватил ее за руку и рывком развернул к) себе. Глаза, только что замутненные страстью, теперь сверкали гневом, от ямочек на щеках и улыбки не осталось и следа. Вместо них Кэтрин видела твердо очерченный, точно окаменевший подбородок с жесткой кривой линией плотно сжатых губ над ним.

Она содрогнулась и отпрянула от этой маски гнева, а в мозг ее с холодной отчетливостью вонзался голос:

– Черт возьми! Никогда больше не смейте мне этого говорить, слышите? – Он затряс ее, и голова Кэтрин замоталась из стороны в сторону, точно у тряпичной куклы. – Никогда!.. – Последние слова он прошипел сквозь стиснутые зубы, и Кэтрин увидела, как вздулись жилы на загорелой шее.

Она поморщилась от боли. Наконец и до сознания Джейса дошло, что он причиняет ей боль, и хватка ослабела. Он отпустил Кэтрин, отошел на шаг. Затем глубоко вздохнул, протер глаза тыльной стороной ладони и, глядя на нее сверху вниз, хрипло прошептал:

– Простите… Я несколько перегнул палку.

Глава 4

Относилось ли это к его сексуальным притязаниям или просто к нервному срыву, продиктованному обидой, Кэтрин так и не поняла. А Джейс тем временем начал быстро собирать вещи и укладывать их в джип.

Они ехали домой в полном молчании, и за все это время Кэтрин лишь однажды осмелилась украдкой бросить на него взгляд. Подбородок точно окаменел, губы плотно сжаты, глаза устремлены на дорогу. Они въехали во двор, и Кэтрин поднялась но ступеням с Эллисон на руках, предоставив Джейсу отдать корзинку Хэппи, а заодно отчитаться о том, как замечательно провели они время.

Наутро следующего дня она, как обычно, отправилась на работу. Но все воспринималось по-новому.

Этот уик-энд совершенно выбил ее из колеи. Кэтрин нервничала, была взвинчена так, что шарахалась 01 собственной тени Она не знала, каким будет следующий ход Джейсона, и готовилась к худшему Нет, вряд ли он попытается похитить Эллисон из дома, пока она на работе, однако и эту возможность не следует исключать. Нет, пожалуй, он все же не настолько подл… Впрочем, Питер, ухаживая за своей будущей женой, тоже казался преисполненным самых благих намерений.

Нет, несмотря на все обаяние и приятную внешность, Джейсону Мэннингу не следует доверять. Надо быть полной идиоткой, чтобы думать иначе.

Кэтрин не пришлось долго ждать, чтобы убедиться, что опасения ее не беспочвенны Вернувшись домой с работы, она обнаружила Джейсона на заднем дворе с Хэппи. Он чинил разболтавшуюся ставню. Да, этот тип умеет гнуть свою линию, обладает поистине незаурядным самообладанием.

– Ну скажи, разве не славный парень наш Джейс? Вот, помог мне починить эту старую рухлядь! Я и не просила, всего-то заметила, что старая ставня едва держится, а он взял и тут же принялся за нее! Словно нечем ему больше заняться в этой жизни!

– Да уж, – буркнула Кэтрин, но Хэппи не уловила звучавшего в ее голосе сарказма. Интересно, догадывается ли она об истинной причине визитов Джейса?

Но тут подоспел он со своим объяснением.

– Рабочие занялись расчисткой участка, где мы собираемся бурить, вот и выдалось несколько свободных дней. Повезло, верной – и он улыбнулся совершенно обезоруживающей и одновременно вызывающей улыбкой.

– Да, невероятно повезло, – ответила Кэтрин и тоже скептически улыбнулась в надежде разозлить его. Но он лишь рассмеялся. Нет, он абсолютно невозможен! Просто невыносим!..

Следующие несколько дней прошли в том же духе От него не было избавления Стоило Кэтрин отвернуться, как он был тут как тут, возникал, словно из-под земли Он помогал Хэппи, выполняя самые тяжелые работы по дому; отвез ее машину в автосервис, один раз даже просидел с Эллисон целых полдня, чтобы Хэппи могла посетить заседание женской церковной общины. Он предложил свою помощь по ремонту квартиры Кэтрин, но та категорически отвергла любую попытку оказать ей даже маленькую услугу. Нет, она не позволит загипнотизировать себя этому лицемеру!

К пятнице нервы у нее были на пределе Начался осенний семестр, и работы в колледже было полно Она едва успевала писать пресс-релизы и сопроводительные материалы. При этом из головы у нее ни на секунду не выходил Джейс – мысли о том, чем он сейчас занят в ее доме, не давали толком сосредоточиться, пока она сидела за пишущей машинкой.

– Кэтрин! – Она вздрогнула от раздавшегося над самым ухом голоса Рональда Велша. Он имел отвратительную манеру вот так подкрадываться и пугать ее, а потом рассыпался в извинениях А это фамильярное похлопывание по руке совершенно выводило Кэтрин из себя.

Устраиваясь на работу, она вынуждена была солгать. Трагическая история о погибшем муже, похоже, растрогала его, однако уже тогда Кэтрин показалось подозрительным столь пылкое сочувствие мистера Велша, проявленное по отношению к совершенно незнакомой ему женщине.

– Я вас напугал? Простите. – Она накрыла машинку пластиковым чехлом, а он тем временем обошел стол и оказался с ней лицом к лицу. – Не слишком торопитесь сегодня вечером? А то я подумал, может, нам отметить наступающий праздник и немного выпить?..

Кэтрин отпрянула от мясистой руки, которая, опустившись ей на плечо, буквально пригвоздила ее к стулу. Она старалась не впасть в панику, не делать неверных выводов. Но внезапно почувствовала себя страшно неуютно в этом опустевшем кабинете.

– О, благодарю вас, мистер Велш…

– Рональд.

– Р-рональд, но мне действительно надо домой… Бог ты мой, ведь уже совсем поздно! – воскликнула она, взглянув на наручные часики и даже не заметив при этом, который час. Ей хотелось лишь одного – выбежать из комнаты, вдруг ставшей невероятно тесной.

Ей удалось подняться со стула, но не успела она дойти до двери, как Велш схватил ее за руку.

– Все уже ушли, Кэтрин. Им не терпится начать праздновать День труда. Так что все здание в полном нашем распоряжении. И мы тоже можем славно повеселиться… – Тут, к ужасу Кэтрин, он подошел к двери и запер ее. – Я знаю, вы не разочаруете меня. Ведь вам нравится работать у нас, верно? Надеюсь, что так… Женщине в вашем положении… я имею в виду вдове с маленьким ребенком… очень важно иметь постоянную работу… – елейным голоском бормотал он.

Горло Кэтрин сжалось от страха, стоило ей заглянуть в его масленые, мерцающие нездоровым огоньком глазки. Она судорожно сглотнула и решила, что лучшим способом обороны будет отвлекающий маневр. Надо заставить его думать, что сама она в восторге от его предложения.

– Вообще-то, Рональд, выпить бы не помешало… – с трудом удалось выдавить ей сквозь онемевшие губы. Все лицо ее словно окаменело. Она должна, должна любой ценой подобраться к двери!

– Так и знал, что мы с вами поладим, Кэтрин. – Короткое толстое тельце двинулось к ней. Он протянул руку – пальцы, напоминавшие сосиски, коснулись ее щеки.

Кэтрин едва не задохнулась от прихлынувшей к горлу тошноты, но все же сумела изобразить некое подобие улыбки. Во рту было так сухо, что губы прилипали к зубам.

– А чего бы вам хотелось выпить, дорогая? Известно ли вам, что у меня тут имеется маленький потайной бар? На тот случай, если придется отметить какое-нибудь славное событие, как сегодня…

Подмигнув ей, он отвернулся и склонился над секретером. Кэтрин сделала один нерешительный шаг к двери. И, чтобы отвлечь его, ответила:

– Ах, да что угодно. Полагаюсь на ваш вкус!..

– Мне нравятся неприхотливые женщины…

Он выпрямился, держа в одной руке бутылку дешевого ликера и два не очень чистых стакана в другой. Точно такие были в институтском кафетерии, и Кэтрин едва сдержала презрительную усмешку. Мистер Велш не привык тратиться, соблазняя женщин.

– Присядьте-ка вот тут, рядышком, Кэтрин. Я хочу, чтобы вы расслабились, – и он, опустившись на узенький диванчик, похлопал пухлой ручкой по сиденью.

У Кэтрин не было выбора. Резко рвануться к двери? А вдруг не удастся сразу ее открыть? Нет, она не может так рисковать. Надо ждать более удобного случая. А что, если этот случай представится слишком поздно?.. И она на подгибающихся ногах приблизилась к дивану и опустилась рядом с Велшем.

Ее едва не стошнило от сладковатого духа жирного лосьона для волос и смешанного запаха пота и дешевого ликера. Но она улыбнулась, поднесла стакан к губам и с трудом проглотила немного густой пахучей и довольно крепкой жидкости.

– Мне нравятся девушки, которые носят платья… Вот вы, к примеру, всегда приходите на работу в юбке или платье…

Велш опустил на колено Кэтрин жирную лапу и осторожно, дюйм за дюймом, начал продвигаться вверх. Нет, это невыносимо, просто невозможно! Неужели это происходит с ней?..

– Большинство мужчин почему-то не любят, когда на дамах трико. Но мне нравится… Я нахожу это очень возбуждающим и… сексуальным, Кэтрин… – Рука была уже целиком под юбкой, поднималась все выше и все сильнее сжимала ее бедро. На верхней губе Велша выступили капельки пота.

– Пожалуйста, прошу вас, Рональд… – Собственный голос показался Кэтрин каким-то странно далеким и похожим скорее на писк. Но следующее его движение застигло ее врасплох.

Внезапно он навалился на нее, опрокинул на диван и налег сверху всем телом – так, что теперь она едва дышала. Пальцы впились в шелковую блузку, и один карман с треском оторвался, когда она сделала рывок, чтобы высвободиться.

– Не хитрите, Кэтрин! Вам хочется не меньше, чем мне, верно?.. – пробормотал он. – Желаете орать, орите! Вас все равно никто не услышит…

Он пыхтел и задыхался. Или то было ее собственное дыхание, тяжело вырывавшееся из груди?..

– Нет, нет… о Боже! Да вы… с ума сошли! Пожалуйста… нет!

Тогда он ухватился за воротник блузки и одним рывком распахнул ее, пуговицы со стуком посыпались на пол. Попытался было расстегнуть бюстгальтер, но неловкие пальцы плохо слушались, и он просто сломал пластмассовую застежку.

Велш впился ей в рот липким поцелуем. Она укусила его за толстую нижнюю губу, и тогда он, приподняв руку, влепил ей пощечину.

Он мял и сокрушал нежные ее груди, и Кэтрин вскрикнула от боли, которая становилась все невыносимее.

Когда, наконец оторвавшись от губ, он приник долгим поцелуем к ее шее, Кэтрин закричала уже из последних сил. И этот пронзительный крик слился со звоном разбитого стекла и треском ломающейся дверной панели.

Выглядывая из-за плеча Рональда Велша, она увидела, как ботинок Джейса нанес последний удар и дверь распахнулась. В три коротких прыжка он пересек комнату.

Схватив Велша за воротник, он оторвал его от Кэтрин и отшвырнул к противоположной стене.

– Сукин ты сын! – прорычал Джейс и занес кулак над глупо таращившейся на него физиономией Рональда Кэтрин услышала тошнотворный хруст ломающейся носовой перегородки и увидела кровь, брызнувшую из-под кулака.

Она истерически рыдала, а Джейс продолжал наносить удары по обвисшему, точно мешок, телу Рональда. Тот уже не сопротивлялся, не пытался даже защититься – просто сползал по стене, удерживаемый лишь Джейсом, вцепившимся в ворот его залитой кровью рубашки.

Наконец, в последний раз пнув Рональда в живот, он отпустил его. С глухим звериным стоном тот рухнул на пол и остался лежать, напоминая кучу грязного измятого тряпья.

Какое-то время Джейс стоял над этой безжизненной грудой, плечи и грудь его тяжело вздымались. Затем, проведя рукавом по лбу, он вздохнул и медленно повернулся к Кэтрин.

Ей удалось сесть, но она чувствовала, что в любой момент снова готова разразиться рыданиями, остановить которые будет уже не в силах.

Джейс опустился перед ней на колени и отвел свисавшую над побелевшим лбом прядь – Вы в порядке, Кэтрин? – На лице его читались такая искренняя озабоченность и сочувствие, что Кэтрин не сдержала слез, они снова побежали по щекам.

– Да… – с трудом удалось выдавить ей.

Джейс нежно вытер пальцами ее слезы, дотронулся до красной отметины на щеке. Губы сложились в тонкую гневную линию.

– Сейчас вернусь. Хочу принести… – Он сделал движение встать, но она впилась ему в плечи пальцами.

– Нет! Пожалуйста, Джейс, не оставляйте меня с этим., этим… Я этого просто не вынесу! Прошу вас! – Тут она снова захлебнулась в истерических рыданиях.

Джейс привлек ее к себе, бережно прижал голову к плечу и стал баюкать, нежно поглаживая по волосам.

– Тихо, тихо! Все хорошо, Кэтрин Я вас не оставлю, обещаю. Только не плачьте. Просто хотел поискать листок бумаги, написать кое-что. Президент этого достопочтенного заведения должен знать, что произошло здесь сегодня. Впрочем, полагаю, что и телефонного звонка будет достаточно.

Джейс помог Кэтрин подняться с дивана. Поддерживая девушку, он взял со стола ее сумочку, затем подхватил ее на руки и вынес из кабинета.

Вечер стоял тихий и теплый. Уже стемнело, и студенческий городок выглядел обезлюдевшим.

Усадив Кэтрин в джип, Джейс начал рыться в багажнике, перебирая и шурша какими-то вещами, пока наконец не нашел, что искал.

– Вот, Кэтрин, наденьте-ка это. – Она отпрянула от его руки, потянувшейся к разорванной блузке, края которой она стягивала у горла, чтобы хоть как-то прикрыться.

Он стал терпеливо уговаривать ее:

– Кэтрин, если Хэппи увидит вас в таком виде, неприятных объяснений не избежать. Влезайте в эту майку, возможно, удастся провести вас в дом, не привлекая ее внимания. Если же она заметит, я скажу, что вы облили блузку чернилами, или еще что-нибудь в этом роде. Идет?

Она кивнула и уже не сопротивлялась, пока он бережно снимал разорванную, безнадежно испорченную блузку. Кинул ее на пол джипа. К этому времени Кэтрин овладела какая-то сонная апатия, однако она порозовела от смущения, когда он начал высвобождать ее руки из бретелек разодранного бюстгальтера.

– Черт бы его побрал… – пробормотал Джейс, увидев ссадины и синяки на гладких круглых грудях. Затем с необыкновенной нежностью дотронулся до одной царапины.

Кэтрин следила за ним и не переставала изумляться: на его лице читалась искренняя озабоченность. Тепло его руки, само ее прикосновение неким волшебным образом помогли унять физическую боль, да и на душе полегчало.

Джейс прошептал сквозь стиснутые зубы:

– Нет, я должен вернуться и убить этого сукиного сына!.. – Стараясь не причинять Кэтрин лишней боли, он осторожно помог ей надеть майку. Майка оказалась явно велика, но прикосновение мягкой ткани было приятным.

Убедившись, что теперь девушке тепло и удобно, Джейс выпрямился на сиденье и завел мотор. Ехал он медленно, а добравшись до дома Кэтрин, выключил мотор и, ни слова не говоря, вылез из джипа. Кэтрин с облегчением заметила, что машины Хэппи не видно на ее обычном месте.

Не успела она возразить, как Джейс подхватил ее на руки и понес в дом. Он вопросительно взглянул на нее, и она указала на комнату Эллисон.

Джейс опустил девушку на узкую кровать, на которой она всегда спала.

– Чем я еще могу помочь? – спросил он. – Только прошу, не надо этих отговорок и уверений, что вам ничего не нужно.

Она подняла на него глаза, губы ее дрожали.

– С-спасибо вам, Джейс. Он хотел… Собирался… Я не знаю, что бы произошло, не поспей вы вовремя… О, все это было так ужасно!.. – Она содрогнулась и, обхватив плечи руками, начала раскачиваться, сидя на краю постели.

– Господи, Кэтрин! Просто представить невозможно, через что вам пришлось пройти! Когда я подошел к этой двери и увидел…

– Как вы там вообще оказались? Он отвел глаза и пробормотал:

– Я… э-э… Видите ли, ну, с того момента, как я впервые увидел этого типа там, на танцах… сразу почувствовал, что-то здесь не так. Интуиция, наверное… Мне не понравилось, как он на вас смотрит. Ну, я и начал за ним следить. И когда увидел, что в здании погасили весь свет и что там остались только вы двое, тут же заподозрил неладное… Подергал дверь, вижу – заперта. Ну а потом услышал, как вы кричите…

– Спасибо, – прошептала она и робко протянула ему руку. Он сжал ее и заглянул девушке в глаза, а мизинец чертил тем временем круг на ее ладони. Кэтрин замерла, чувствуя, как от этой незамысловатой ласки и пронизывающего взгляда синих глаз по телу прокатилась жаркая волна, и она попыталась вырвать руку. Он тут же отпустил ее.

– Я бы хотела принять ванну, – пролепетала она.

– Конечно. Идите принимайте, а я пока сделаю несколько телефонных звонков. – Он вышел и притворил за собой дверь.

От сильной струи теплой воды раны заныли снова, зато, выходя из ванной, Кэтрин почувствовала себя отмытой от мерзкого запаха и прикосновений Рональда. Надев хлопковую ночную рубашку, она нырнула под одеяло.

– Можно войти? – крикнул Джейс и вошел в комнату, пятясь задом наперед и толкнув дверь спиной. Руки его были заняты подносом. – К вашим услугам! – весело бросил он, и Кэтрин рассмеялась, увидев кухонное полотенце, заткнутое за пояс джинсов. Джейс осторожно опустил поднос ей на колени и выпрямился, с гордостью озирая плоды своих трудов. – Я тут подумал, горячий чай с тостами вам не повредит. Если хотите омлет или что-нибудь еще, более существенное, никаких проблем, я тут же сварганю. Просто подумал, что вы предпочтете что-нибудь легкое.

– Это как раз то, что надо, – ответила она и отхлебнула обжигающе-горячего чая.

Джейс тут же грациозно и без всяких церемоний присел на край кровати и откинулся к ее ногам, опираясь на локти.

– А для вас приятные новости. Мистер Рональд Велш больше не работает в колледже Ван-Бюрена. Я дозвонился самому президенту, оторвал его от праздничного стола и выложил ему все. Я пригрозил, что, если он начнет артачиться, информация станет достоянием газет, а дело о сексуальных домогательствах в его заведении будет передано в суд. И он сразу же поднял лапки вверх. – Он улыбнулся Кэтрин, но глаза его смотрели серьезно.

– А мистер Велш? – робко спросила Кэтрин, вспомнив безжизненно осевшее на пол тело.

– А ему я вызвал «скорую», – ворчливо заметил Джейс.

Кэтрин рассеянно кивнула.

– У него семья… На что они будут жить, если он потеряет работу?

– О них позаботятся. И об оплате за лечение – тоже.

Кэтрин удивленно вскинула на него глаза:

– Что вы хотите этим сказать?

Джейс взял из колыбельки игрушку Эллисон и стал пристально рассматривать уши зверька.

– Не берите в голову, – ответил он, а потом быстро добавил:

– Завтра кто-нибудь из сотрудников колледжа пригонит вашу машину домой.

Не успела Кэтрин задать следующий вопрос, как из соседней комнаты раздался веселый возглас Хэппи.

– Кэтрин, Джейс, где вы? А мы с Эллисон ездили по одному поручению и только… – тут она осеклась и так и застыла на пороге детской, заполнив собой весь дверной проем.

Джейс не сделал ни малейшей попытки подняться с постели, и глаза Хэппи изумленно расширились при виде их двоих, расположившихся на кровати, причем на Кэтрин к тому же была только ночная рубашка.

– Что…

Не дав ей возможности продолжить, Джейс встал и принял из ее рук Эллисон.

– Кэтрин стало плохо на работе. Расстройство желудка. Вот она и позвонила мне, попросила отвезти домой. И я настоял, чтобы она тут же легла в постель и как следует выспалась.

Однако как гладко лжет, подумала Кэтрин.

– О, дорогая, как ты? Может, вызвать врача? – предложила Хэппи, но Кэтрин ответила:

– Нет, нет. Все прекрасно. Наверное, съела что-нибудь за ленчем.

– Джейс прав. Тебе следует выспаться. Ни о чем не беспокойся. На ночь я забираю Эллисон к себе.

– Нет, Хэппи, я хочу, чтобы она была со мной, – ответила Кэтрин. Крошечное тельце мирно посапывающей девочки вселяло в нее покой и чувство уверенности.

– А что, если это какая-нибудь желудочная инфекция? Ребенок…

– Нет, не похоже, – тут же вставил Джейс, не давая Хаппи возможности продолжить. – Я побуду здесь, с ней. На тот случай, если вдруг потребуется помощь или Кэтрин станет хуже. Тогда я сразу же позову вас.

Кэтрин и Хэппи с изумлением воззрились на него. Первой оправилась Хэппи.

– Но, Джейс, вы уверены, что это прилично? Я имею в виду…

– Ну конечно! Я переночую в гостиной. Кстати, спать особенно не придется, надо посмотреть чертежи и кое-какие записи. Так что в гостиной мне будет вполне удобно.

Хэппи все еще колебалась, но улыбка и все поведение Джейса настолько обезоруживали, что она была вынуждена сдаться.

– Думаю, что надо дать Кэтрин поспать, – намекнул Джейс, и Хэппи быстро согласилась. Пожелала Кэтрин спокойной ночи, похлопала Эллисон по спинке и удалилась к себе Джейс опустил девочку в колыбельку и заметил:

– Не исчезайте, принцесса, я тут же вернусь, – затем, развернувшись в тесном проходе между кроватью и колыбелькой, спросил:

– С чаем закончили? – Кэтрин кивнула. – Что-нибудь еще? – Она отрицательно помотала головой. – Тогда позвольте убрать. – Он подхватил поднос и вышел из комнаты.

Вернувшись, весело потер руки и склонился над колыбелькой:

– Никогда этим не занимался, Эллисон, но ведь ты подскажешь мне, как надо, верно?

Кэтрин не могла сдержать улыбки, видя, как его крупные руки расстегивают крохотные пуговки на комбинезоне Эллисон. Наконец он снял его, переменил подгузник, приготовил еще несколько запасных на ночь. Когда малышка должным образом была смазана кремом, обработана присыпкой, втиснута в пижамку и застегнута на все кнопки, он вынул ее из колыбельки и понес на кухню – дать бутылочку. Кэтрин слышала, как он там воркует с младенцем.

Вернувшись, он опустился в плетеную качалку и тут же испуганно заморгал, услышав, как жалобно она скрипнула под его тяжестью.

– Как вы думаете, выдержит меня эта штука или нет? – спросил он, и Кэтрин рассмеялась.

– Надеюсь, – глухо ответила она из-под одеяла.

– Это все Эллисон виновата. Такая толстуха, просто невозможно! Слышишь, принцесса? Тебя следует посадить на диету. – Он сунул бутылочку девочке в рот, и она тут же жадно зачмокала.

Лежа в постели, Кэтрин наблюдала за Джейсом, кормившим малышку. Он тихо бормотал ей что-то, а она не сводила с него любопытных круглых глазенок. Потом выставила крохотные кулачки и потянулась к лицу, склоненному над ней.

Горячий чай и успокаивающий низкий голос Джейса нагнали на Кэтрин сопливость, и она, плотнее завернувшись в одеяло, удовлетворенно вздохнула.

Когда Эллисон воздала должное молоку, Джейс прижал ее к плечу, чтобы девочка срыгнула. Выпустив пенистую струйку, малышка радостно засмеялась.

Затем он уложил Эллисон в колыбельку на животик, нежно похлопал по задику и прикрыл фланелевым одеяльцем. Выключил лампу, стоявшую на тумбочке возле постели Кэтрин. Теперь спальня освещалась лишь лучиком света, пробивавшимся из-под двери в гостиную.

Джейс присел на край кровати и, склонившись над Кэтрин, шепотом спросил:

– Как вы?

И она вдруг почувствовала себя маленькой и беспомощной, точно Эллисон, и в то же время – защищенной.

– Я – прекрасно, – пробормотала она в ответ.

На лице она ощущала его теплое дыхание, затем он наклонился еще ниже, и губы коснулись лба. Кэтрин закрыла глаза, и он стал легко, еле ощутимо целовать веки. Потом губы передвинулись к уху, и Кэтрин повернула голову, чтобы ему было удобнее.

– Понимаю, вам не до ласк после того, что случилось сегодня вечером, Кэтрин, но… но если б вы знали, до чего мне хочется целовать вас. – Он прошептал ей эти слова прямо в ухо, и она почувствовала, как влажный кончик языка коснулся мочки.

Тихо застонав от наслаждения, Кэтрин повернулась к нему лицом, нашла в темноте его губы и, казалось, вся растворилась в поцелуе.

Они упивались друг другом. Оказалось, что вкус столь же значим при поцелуе, как и само прикосновение. Он просто сводил ее с ума движениями языка, которые не прекращались, пока не изучили каждый изгиб и впадинку ее рта. Затем он вдруг заполнил весь ее рот, и она глухо застонала, перебирая его волосы пальцами и притягивая голову все плотнее.

– Кэтрин… – шепнул он еле слышно. – Я этого больше не вынесу…

– Нет? – разочарованно спросила она.

– Нет, – дрожащим голосом ответил он.

Она нехотя убрала руки с его спины, и Джейс сделал попытку подняться.

– Джейс… – тихо начала она. Он снова опустился рядом и хрипловато откликнулся:

– Да?

Она нерешительно протянула руку и коснулась выреза его рубашки. Провела пальцами по мелким кудрявым волоскам, потом по гладкой коже, под которой выступали крепкие мышцы.

– Еще раз спасибо… за все, что вы для меня сделали…

Он издал стон и снова навалился на нее. На этот раз поцелуй его был преисполнен грубой страсти, рука скользнула под одеяло и обвила ее талию. Каждое движение отчетливо ощущалось сквозь тонкую ткань ночной рубашки. Вот его пальцы пробежали по бедру и замерли на животе.

Острое наслаждение, смешанное со страхом, пронзило все существо Кэтрин, когда ладонь прикоснулась к треугольнику между бедрами. Ей казалось, что биение сердца она ощущает теперь не в груди, а там… Джейс не двигался, не отрывал рта от ее губ. Потом медленно, едва ощутимо пальцы его начали проделывать круговые движения. Они ласкали, они проникали все глубже, пока…

– Джейс! – в голосе ее звучал страх, и он тут же убрал руку. Затем взял ее лицо в ладони.

– Я не должен трогать тебя сегодня. Обещал себе, что не буду. Я никогда, слышишь, никогда не причиню тебе боли… – и, нежно прикоснувшись к ее щеке сомкнутыми губами, он поднялся и вышел из комнаты, затворив за собой дверь.

Наутро, прежде чем войти в гостиную, Кэтрин завернулась в халат и переменила хныкающей голодной Эллисон пеленки.

Она нашла Джейса на кухне. Тихо напевая что-то под нос, он выжимал апельсиновый сок в кувшин. В воздухе витал аромат свежесмолотого кофе.

– Доброе утро, дамы! – крикнул он, обернувшись через плечо.

– Доброе утро. Удалось хоть немного поспать? – Кэтрин видела разбросанные на полу в гостиной чертежи и графики.

– Самую малость. Кот наплакал. – Он вытер руки полотенцем и повернулся к ней. Оставив шутливый тон, спросил озабоченно:

– Как самочувствие?

Она улыбнулась:

– Нормально, Джейс. Нет, правда, теперь все, что случилось вчера, кажется каким-то дурным сном.

– Что ж, я рад. – Он легко и нежно коснулся пальцем ее щеки, потом заметил:

– Вы кормите принцессу, а я тем временем займусь яйцами.

– Ладно, – согласилась Кэтрин. Но тут зазвонил телефон, и она подняла трубку. – Алло?

На ее лице появилось удивленное выражение, и она передала трубку Джейсу. Откуда они узнали, что он здесь, у нее?

– По-моему, междугородная. Спрашивают вас Стараясь не встречаться с ней взглядом, он бросил в трубку:

– Джейс Мэннинг… Да, Марк!.. О черт, я думал, они могут… Не знаю. Так все готово? Как его имя, ты сказал?.. Ясно. Когда?.. Нет, но я найду. Черт, совсем вылетело из головы, что праздник… Нет, нет… Так и думал, что они выкинут нечто в этом роде… Да, буду… Угу… Если что узнаешь, звони… Да, ты тоже. Когда все сделаю, звякну. Можешь им передать… Да, думаю, сработает нормально. Пока и спасибо тебе, Марк.

Повесив трубку, он какое-то время задумчиво смотрел на телефон, затем обернулся и встретился с вопрошающим взглядом зеленых глаз Кэтрин.

– Сколько времени может занять у нас поездка в Даллас?

– В Даллас? – переспросила она. – Но к чему мне ехать в этот Даллас?

– На свадьбу. Мы должны пожениться. Сегодня же.

Глава 5

– Вы что, с ума сошли?

Кэтрин выдавила этот вопрос, продолжая изумленно взирать на Джейса. Он открыто встретил ее взгляд.

– Возможно, – мрачно согласился он. – Но боюсь, в подобной ситуации у нас нет другого выхода.

– Ситуации? О чем это вы? – Эллисон совсем раскричалась, и Кэтрин, подняв девочку повыше, начала рассеянно покачивать ее на руках. Все ее внимание было направлено сейчас на этого мужчину, который вот уже целую неделю столь властно вторгался в ее жизнь.

– Кэтрин, – голос Джейса звучал ровно и невозмутимо, и это ее взбесило. – Почему бы вам не дать Эллисон бутылочку и не покормить ее?.. А мы тем временем спокойно поговорим.

Кэтрин окинула его испепеляющим взглядом, однако повернулась и взяла со стола бутылочку, которую он предусмотрительно вынул из холодильника часом раньше. Присев к столу на один из стульев с гнутой спинкой, она поудобнее пристроила Эллисон на коленях. Пусть ребенок попьет пока молока, а кашу с протертыми фруктами она даст ей позже. Сейчас не время отвлекаться.

Набрав в грудь побольше воздуха, она сказала:

– Хорошо. Но кто звонил вам сюда по моему телефону? Хотелось бы знать, особенно после того, как вы сказали, что мы с вами должны пожениться. В чем я, кстати, сильно сомневаюсь. Даже любопытно знать, как только могла прийти вам в голову столь дурацкая идея? – Кэтрин казалось, что в сложившихся обстоятельствах отповедь эта являлась настоящим шедевром.

Джейс усмехнулся и налил кофе в чашку.

– Пожалуйста, не стоит так грубо выражаться в присутствии ребенка. Вам с чем кофе, Кэтрин? – Очевидно, ситуация лишь забавляла Джейса, поскольку он вдруг громко рассмеялся, чем очень удивил Эллисон, которая уставилась на него, не отрываясь от бутылочки. – Я сделал предложение даме, а сам до сих пор не знаю, с чем она пьет кофе и пьет ли его вообще, – и он вопросительно приподнял бровь.

– Капельку молока, пожалуйста, – ответила Кэтрин. Неужели его ничем не проймешь?..

Он приготовил ей кофе и поставил чашку на стол. Затем долил себе и уселся на стул задом наперед, обхватив спинку руками.

– Кэтрин, мои родители намерены подать на вас в суд – обвинить в похищении внучки. Думаю, они давно бы арестовали вас, если б могли найти Он выдержал паузу, давая Кэтрин время осознать услышанное. Лицо ее побелело. Она так крепко прижала к себе Эллисон, что та жалобно пискнула. Затем затрясла головой, словно отрицая само предположение, что такое возможно.

– Нет, они не могут! Я ее опекунша! Моя сестра…

Он перебил ее:

– Очень даже могут. И сделают. Поверьте. Позвольте мне рассказать все с самого начала, идет? – Она кивнула, не в силах более вымолвить ни слова, и Джейс принялся излагать ситуацию, сложившуюся в Денвере. – Один мой друг, адвокат, держит, что называется, руку на пульсе. Когда я вернулся из Африки, родители тут же излили все накопившееся у них раздражение. Это еще мягко сказано, раздражение… Чем только они вам не грозили! Они хотят заполучить Эллисон.

Увидев, что Кэтрин собирается что-то возразить, он остановил ее:

– Выслушайте же меня до конца, черт побери! – Кэтрин нехотя кивнула, и он продолжил:

– Так вот, незадолго до моего приезда сюда они уже начали поговаривать о киднеппинге, о том, что обратятся в ФБР, в общем, в этом духе. И я попросил Марка, моего друга, тут же дать знать, если он узнает что-либо определенное. Мы созванивались каждые несколько дней, и я дал ему номер вашего телефона на тот случай, если он не застанет меня на фирме или в мотеле…

– Но я вовсе не похищала ее, Джейс, – вставила Кэтрин, когда он на секунду умолк, перевести дух. – Мэри поручила ее мне перед самой смертью. У меня есть доказательство, ее письмо…

– Где оно? – спросил Джейс. Секунду Кэтрин колебалась, затем указала на письменный стол в гостиной.

– Третий ящик слева. – Если даже он уничтожит документ, у нее есть оригинал в сейфе банка в Денвере.

Он достал копню и вернулся с ней на кухню. Тщательно изучил бумагу, затем поднял глаза на Кэтрин:

– Она написала это перед смертью?

– Да, – подтвердила Кэтрин.

– Впечатляющий и очень трогательный документ, но вряд ли он произведет впечатление в суде, Кэтрин.

– Но у меня есть оригинал, в банке, в Денвере, – возразила она.

– Пусть даже оригинал… – Он вздохнул. – Был ли при этом хоть один свидетель? Ведь здесь нет больше ничьей подписи.

Кэтрин удрученно покачала головой:

– Нет.

– В каждом штате существуют свои правила и критерии легальности письменных завещаний. Можно, конечно, проверить, как с этим обстоят дела в Колорадо, но… – он пожал плечами и умолк. Затем, задумчиво почесывая нос кончиком пальца, уставился на Кэтрин. – Позвольте мне объяснить, что я придумал, Кэтрин. – Он встал, подошел к мойке и выглянул в окно на залитую солнцем лужайку. – По собственному опыту знаю, мои родители способны пойти на самые крайние меры, чтобы заполучить права на ребенка Питера…

Это имя впервые прозвучало из его уст. Воспоминания о Питере до сих пор заставляли Кэтрин содрогаться от отвращения. Перестанет ли когда-нибудь преследовать ее образ Мэри, ее бледное, несчастное, измученное лицо?.. От горестных воспоминаний ее отвлек голос Джейса.

– Я хотел сам получить права на Эллисон. Именно с этой целью и стал вас разыскивать. – Он бегло взглянул на нее через плечо. – И ваша первая реакция на мое появление здесь была вполне справедлива. При необходимости я был готов обратиться в суд, куда угодно, лишь бы заполучить Эллисон. Но потом… вы… гм… как бы там ни было, но я увидел, как много значит для вас малышка… К тому же знаю, ребенку необходима мать… Ну вот… – он пожал плечами, – вот я и стал подумывать, почему бы нам не объединить усилия и не начать растить ее вдвоем?.. И дал Марку инструкции раздобыть нам в Техасе брачную лицензию. У него есть приятель в Далласе, служит в окружном суде. И поскольку отец с матерью решительно вознамерились осуществить свою угрозу, думаю… нам надо пожениться, и чем быстрее, тем лучше. Прямо сегодня.

Кэтрин потряс тот факт, что он готов так легко распорядиться ее жизнью. Видно, ему и в голову не приходило, что она может отказать.

– Ну вот что, мистер Мэннинг, – медленно начала она. – Пока что я не намерена выходить замуж ни за вас, ни за кого-либо. А вообразив, что я соглашусь стать женой кого-то из Мэннингов, вы, очевидно, совсем ума лишились. Я не забыла, как жесток был Питер с Мэри. И никогда, никогда этого не прощу!..

Он резко повернулся к ней:

– Послушайте, я понимаю ваши чувства, знаю, как вы относитесь к моей семье. И не могу вас за это винить.

– Спасибо и на этом, – саркастически заметила Кэтрин. – Откуда мне знать, что это не ловушка? Вы можете забрать у меня Эллисон, отдать ее своим родителям. С трудом верится, что какой-то самонадеянный тип, сколь благородным он ни стремился бы выглядеть, способен взять на себя заботы и ответственность за четырехмесячного младенца!

Слова эти прозвучали резко и зло. Но к тому вынуждали обстоятельства. Кэтрин задыхалась от волнения. Если бы не Эллисон на коленях, она бы встала и бросила ему вызов прямо в лицо.

– А вы подумали, какой может стать Эллисон под влиянием вашей матери? Она…

– Да, – спокойно прервал он ее на полуслове, – знаю. Кэтрин удивилась:

– Вот как?

– Она вырастет неумной, самонадеянной, избалованной, неспособной заботиться и думать ни о ком, кроме себя. Как, впрочем, и ее отец…

Кэтрин несколько раз беззвучно открыла и закрыла рот. Затем все же нашла в себе силы продолжить:

– Простите… Я не хотела…

– Пожалуйста, не надо никаких извинений. Теперь я все окончательно понял. Очевидно, вы по-прежнему весьма низкого мнения обо мне. Считаете, что я ничем не отличаюсь от своих родственников. Неудивительно, что и наш брак кажется вам…

– Но я вовсе не собираюсь выходить за вас замуж, Джейс! – вскричала она. Затем, понизив голос, добавила:

– Мне с детства внушали, что брак – это нечто стабильное и что…

– Однако быть посаженной за решетку по обвинению в киднеппинге – также весьма стабильное состояние, поверьте, Кэтрин. Погодите минутку! – рявкнул он, видя, что она собирается возразить. – Не думаю, что дойдет до этого, но подобная угроза будет висеть над вашей головой всю жизнь!.. И снова на первых страницах газет появятся истории о смерти Питера и Мэри, не говоря уже о той девице, что погибла вместе с ним. Неужели вам хочется снова пройти через все это? К тому же если раньше скандал обошел вас стороной, то теперь вы окажетесь в самом его центре. – Он подошел к столу и навис над девушкой. – Вы готовы пройти через все эти унижения и тяжбы? Можете позволить себе с чисто финансовой точки зрения? Я проверял. Учитывая всю сомнительность вашего положения, ни один адвокат не возьмется за дело меньше чем за пять тысяч долларов. А то и больше… И еще я знаю, на что способны мои родители. Они не пожалеют ни денег, ни самых грязных уловок и трюков. Они будут использовать все свои связи и возможности. А что будет тем временем с Эллисон, вы об этом подумали? Возможно, ее поместят в сиротский приют – на то время, пока решается дело. А процесс может занять месяцы Этого вы для нее хотите?

Кэтрин еще крепче прижала малышку к себе и отвернулась от Джейса. Он прав! Как может она вступить в столь неравную схватку?.. И даже если в конечном счете победа останется за ней, цена ее будет слишком велика. Тут вдруг ей в голову пришла новая мысль.

– Ну а если… если мы поженимся, разве тогда ваши родители не станут преследовать нас обоих?

– Тогда им придется иметь дело уже со мной. Оспаривать родительские права у меня. А это уже несколько иное дело. Нет, они не станут сражаться с нами двумя. Вместе – мы семья. Мы сразу же подадим на удочерение. Легально сделаем Эллисон нашим ребенком, а не просто приемышем. Любой суд это одобрит. К тому же мы гораздо моложе моих родителей – еще один плюс в нашу пользу. И кроме того, – он иронически усмехнулся, – не думаю, что они, особенно мать, будут в восторге от огласки, – он тихо усмехнулся. – Честно говоря, мне кажется, стоит им узнать о нашем браке, как они тут же созовут пресс-конференцию и объявят, как они потрясены и счастливы, что проблема наконец улажена. Да еще постараются убедить всех, что это была именно их идея и что они страшно рады, что мы с вами нашли друг друга…

К этому времени Катрин уже накормила Эллисон, и малышка, чье невинное существование стало причиной таких раздоров, снова уснула. Кэтрин отнесла ее в спальню и уложила в кроватку. Выкупать ее можно и попозже.

Вернувшись в кухню, она застала Джейса за мытьем тарелок.

– Советую вам поторопиться. Одеться и все прочее. Встреча с судьей и приятелем Марка назначена на два часа.

– Но, Джейс… я не могу стать вашей женой, – рассудительно заметила Кэтрин. Возможно, дела обстоят вовсе не столь скверно, как он старается их обрисовать. Гнев ее улетучился, но мысль о том, что он пытается запугать се, казалась невыносимой. – Я вполне в состоянии позаботиться об Эллисон и о себе тоже.

Синие глаза Джейса сердито сверкнули. Оставив посуду, он обернулся к ней и стоял в воинственной позе, засунув пальцы за пояс джинсов.

– О, прошу извинить за то, что не отметил, сколь чертовски хорошо вы с этим справляетесь! Заботиться о себе, так вы вроде бы сказали? Но не далее как прошлой ночью вас едва не изнасиловал этот старый рогатый козел, причем так навалился, что мне едва удалось его оторвать…

– Это нечестно! – вскричала она. – Я была жертвой! А теперь вы пользуетесь этим, чтобы заставить меня вступить в брак, которого я вовсе не желаю!

Теперь он был уже просто в ярости и угрожающе приближался к ней. В голосе звучало наигранное спокойствие и одновременно – презрение.

– А вам приходило в голову, мисс Эдамс, что и мне тоже не слишком хочется жертвовать своей свободой? Не для того я объездил полмира, а затем еще полстраны, чтобы жениться на вас в конце пути. Поверьте, это весьма далеко от моих мечтаний и планов!

– Тогда почему…

– Потому, что я чувствую ответственность за этого ребенка! Хочу, чтобы у него был настоящий дом. Это она жертва, а вовсе не вы, Кэтрин. Не вы и не я! Женившись на вас, я хочу компенсировать те страдания и несчастья, которые причинил Мэри Питер. И вы таким образом сдержите слово, данное сестре. – Он отступил на пару шагов и спросил:

– Так едете вы со мной в Даллас или нет?

Она спрятала лицо в ладонях. Мысли путались в голове. Мыслить рационально, когда он здесь, рядом с ней, так близко, она была просто не в состоянии. Казалось, она ощущала жар раздражения, исходивший от его тела. Дыхание его было учащенным. Он так же легко возбуждается, как и она… Ладно, теперь не время рассуждать об особенностях его характера и темперамента. Теперь надо решать.

Как ему удается быть таким собранным и логичным? Неужели он всегда действует и мыслит столь правильно и четко? Возможно, есть какой-нибудь третий выход?.. Нет, его нет. Он это знает, и она – тоже…

– Ладно, Джейс, – это были единственные ее слова. Ничего, для него и так сойдет.

В глубине души она была благодарна ему за то, что он не стал укорять ее за грубость, а вместо этого просто сказал:

– Я вернусь через час. Хотите остаться в Далласе на ночь или вернуться сегодня же?

На ночь? С ним? В одном номере?!

– Нет. Почему бы сразу не направиться назад?

– Хорошо. А Эллисон останется с Хэппи?

– Нет. Если не возражаете, я взяла бы ее с собой. Не хочется, чтобы кто-то узнал об этом раньше времени. Хэппи тут же…

– Понял, – перебил он ее. – Значит, через час?

Поездка в Даллас показалась долгой и утомительной. Джейс приехал за ними ровно через час, и Кэтрин торопилась, чтобы успеть собраться. Она надела желтое платье из мягкой полотняной ткани, а поверх него – темно-синий жакет. Ансамбль был далек от традиционного свадебного туалета, но ведь и свадьба тоже была не вполне традиционная.

Джейс обладал способностью выглядеть элегантно в любой одежде. Сегодня на нем были синий блейзер, песочного цвета брюки, кремовая рубашка и вязаный пестрый галстук с абстрактным рисунком – наряд, при виде которого модели из «Джентльмен квотери» позеленели бы от зависти. И двигался он в нем с той же грацией и так же непринужденно, как если бы был в простых джинсах.

Джейс предложил ехать в машине Кэтрин, поскольку считал заднее сиденье джипа не совсем безопасным для Эллисон, даже если ее дорожная кроватка будет пристегнута ремнями.

Сама поездка от Ван-Бюрена до Далласа заняла всего около двух часов по скоростной трассе, но часы эти показались вечностью. Оба ехали в полном молчании, погруженные в свои размышления, не желая отвлекаться на пустую болтовню.

Доехав до города, Джейс остановился у станции техобслуживания и спросил, как лучше проехать к зданию окружного суда.

Не в силах сдержать любопытства, Кэтрин спросила:

– Интересно, как вы собираетесь получить брачную лицензию?

– Я же говорил вам. Приятель Марка обещал достать к нашему приезду. Нам только и останется, что подписать ее. Кстати, не забудьте вписать свое второе имя. Мне оно неизвестно. – Оторвавшись от дороги, сплошь забитой автомобилями, он одарил ее ослепительной улыбкой.

– Джун, – пробормотала она, все еще недоумевая. – Но скажите, ведь там нужны и другие документы, анализы крови и прочее?

– Один мой товарищ по колледжу работает врачом в Денвере. Он уже заверил все необходимые справки, и Марк переслал их сюда.

Кэтрин была потрясена:

– Но это же незаконно! Это называется фальсификацией…

Он лишь пожал плечами:

– Возможно, не знаю. – Тут в глазах его блеснул уже хорошо знакомый Кэтрин хитроватый огонек, и он заговорщицким шепотом спросил:

– А чего вам, собственно, бояться? Вы что, подозреваете, что у вас сифилис?

– О-о!.. – только и простонала она сквозь стиснутые зубы. Джейс расхохотался:

– Ладно, не сердитесь. И вообще, примите выражение лица, приличествующее счастливой невесте. Мы уже приехали.

Они нашли место для парковки – что в выходной день не составляло особого труда – прямо напротив старинного красного здания из известняковых плит.

– Подождите минутку. – Джейс вылез из машины и направился к двум мужчинам, стоявшим на ступенях у входа в опустевшее здание. Переговорив с ними, он вернулся и сказал:

– Все в порядке.

Кэтрин пожала руки обоим незнакомцам, не слишком стремясь расслышать их имена и стараясь не встречаться с их любопытными взглядами. Наверняка они думают, что Эллисон – ее незаконнорожденный ребенок и что свадьбу затеяли, чтобы прикрыть грех. Тут же, на месте, была подписана и лицензия.

Ветер в этом городе дул страшнейший – сквозняки, по всей видимости, создавали небоскребы, которыми был застроен центр Далласа, и Кэтрин то и дело одной рукой одергивала вздымающуюся юбку, а другой прижимала к себе Эллисон. Та окончательно раскапризничалась. Тут Джейс взял девочку из рук Кэтрин, прижал ее к плечу и начал покачивать. Малышка моментально успокоилась.

Итак, все было кончено. Джейс послушно, следуя указаниям, поцеловал Кэтрин в губы, и они направились к машине. Усадив в нее Кэтрин с младенцем, Джейс снова вернулся к двум мужчинам и извлек из кармана увесистую пачку банкнот. Расплатился с каждым, пожал руки и вернулся к машине.

Он предложил заехать куда-нибудь перекусить, но Кэтрин отказалась. Ей хотелось как можно скорее оказаться дома.

– Может, заедем в «Нейман-Маркус» выбрать вам свадебный подарок? – спросил Джейс, ловко и уверенно ведя машину по улицам центра.

На секунду Кэтрин овладело искушение – никогда прежде не доводилось ей бывать в знаменитом магазине, но именно в этот момент Эллисон снова беспокойно завертелась и запищала, видимо, не слишком одобряя идею. И Кэтрин отказалась.

Как обычно, он безошибочно уловил ее настроение.

– Что ж, как-нибудь заедем сюда без малышки. Обещаю.

Возвращение в Ван-Бюрен показалось сущей мукой. Молодые люди были взвинчены и раздражены друг другом и своим новым статусом. По всей вероятности, Эллисон передалось это раздражение или она была просто утомлена долгой поездкой. Как бы там ни было, но она почти неумолчно плакала.

Джейс проклинал слишком тесную и душную малолитражку, а потом заявил, что первое, что он сделает во вторник утром, – это пойдет и купит новую, более пристойную машину.

– Самую здоровенную, какую только удастся найти, черт бы ее побрал!

– Прошу не выражаться в присутствии ребенка, – сахарным голоском заметила Кэтрин.

Он сердито и резко обернулся к ней и ударился лбом о солнцезащитный щиток. И снова чертыхнулся, только на этот раз уже шепотом.

Ко времени, когда они наконец добрались домой, все были голодны, утомлены и раздражены сверх всякой меры. Кэтрин приготовила для Эллисон ужин из протертой моркови со шпинатом, коим малышка умудрилась выпачкаться с головы до ног, да и Кэтрин тоже досталось. А потому срочно потребовалось купать малышку второй раз. Наконец, покончив со всеми этими хлопотами, Кэтрин уложила девочку спать.

Сама она тоже крайне устала и решила принять ванну. Джейс укатил в свой мотель.

– Должен собрать вещи и рассчитаться за комнату, – объяснил он. – Прожил там целых две недели, и этот мотель стал почти что домом родным. К сожалению, у меня нет дома, куда бы я мог предложить переехать вам… – Он улыбнулся. – Не возражаете, если я какое-то время поживу здесь?

– Ну разумеется, нет, – ответила она, и только в этот момент до нее дошло, какие последствия может иметь эта брачная церемония. Мысль о том, что она теперь замужем, просто не укладывалась в голове. Выходит, теперь она должна жить с Джейсом? Жить в одном доме… и что еще? Этот вопрос мучил ее несказанно.

На подгибающихся ногах вышла она из ванной и направилась к гардеробу. Вытащила оттуда майку с надписью «University of Colorado» и пару самых старых полинялых джинсов. Сунула ноги в сандалии. «Может, раз я не выгляжу как новобрачная, то и вести себя как новобрачная не потребуется», – с надеждой подумала она. Потом расчесала волосы и подобрала их вверх, закрепив на затылке гребнями.

Джейс еще не вернулся, и Кэтрин занялась приготовлением обеда. Но вот дверь распахнулась, и он присвистнул с порога, увидев, как она раскладывает сандвичи с сыром на решетке.

– Принять душ успею? – спросил Джейс.

– Да, но только быстро.

– И глазом моргнуть не успеете. Как малышка?

– Хорошо. Я уже уложила ее.

– Ну и прекрасно, – заметил он и, выйдя из кухни, направился в ванную.

«Прекрасно»? Что прекрасного в том, что Эллисон спит? Значит, не будет мешать?.. Руки Кэтрин дрожали, пока она нарезала листья салата в миску.

Вскрыв банку с, грибным супом, она добавила в пего мелко нарезанного и поджаренного лука и две ложки приправы. По всей видимости, Джейс оценил ее старания. Проглотив ложку, приподнял бровь и одобрительно заметил:

– Очень даже ничего. Что ж, можно считать, что первое испытание на звание жены успешно пройдено.

Первое испытание? Значит, будут и другие?..

– Надеюсь, вы любите швейцарский сыр на ржаном хлебе?

– О, просто обожаю! – ответил он и весело подмигнул. Волосы у пего были еще влажными после душа, одет он был в джинсы и простую ковбойку. Он не потрудился застегнуть все пуговицы, и Кэтрин видела в расстегнутом вороте густые, темные, все еще мокрые волоски.

– Если не возражаете, вещи я распакую утром. Пока просто побросал все в гостиной.

– Н-нет… да… Хорошо, – пробормотала она. Неужели молодоженам всегда так трудно поддерживать беседу?

Он поднес стакан к губам, и Кэтрин предупредила:

– Лично я пью чай со льдом без сахара. Если вам.

– Нет, я тоже пью без сахара. Вот видите, как много у нас общего. – Он отпил еще глоток и, прежде чем поставить стакан на стол, приветственно приподнял его. Он явно дразнит ее, а она… она только нервничает и комплексует. И какой он огромный… Казалось, он заполнил собой всю ее маленькую кухню. Он просто пугал ее…

Они ели в напряженном молчании. А когда закончили, Кэтрин извинилась за простоту угощения.

– Уже несколько дней не выходила в магазин. Пришлось обойтись тем, что нашлось под рукой.

– Не извиняйтесь. Все очень вкусно. С нетерпением жду того времени, когда вы действительно захотите поразить меня своими кулинарными талантами. О, не пугайтесь, все время стоять у плиты вам не придется. Я и сам умею очень неплохо готовить.

Джейс улыбнулся, синие глаза его мерцали. Ямочки в уголках рта стали еще глубже. Отчего она прежде не замечала, какие чувственные у него губы? Нет, конечно, замечала, много раз…

Он рассеянно чертил на столе круг длинным заостренным на конце пальцем. И руки у него такие сильные и в то же время удивительно нежные… А ногти коротко подстриженные и чистые.

Кэтрин вспомнила, как эти же пальцы медленно и нежно, такими же, как сейчас, кругообразными движениями гладили ее грудь. Тот день у озера, те же руки, что приподняли тогда край ее рубашки и прижались к обнаженной груди… А когда он целовал ее, пальцы нашли сосок и начали играть им, легонько сдавливая и…

Кэтрин резко вскочила со стула, задев угол стола. Тарелки зазвенели. Она чувствовала, что больше просто не силах сидеть вот так и смотреть на него. Что за безумие! Можно подумать, что она вышла за него замуж по любви! Полный абсурд!

Джейс потянулся через стол и схватил ее за запястье – движение по точности и быстроте напоминало бросок змеи. Он укротил ее порыв высвободиться так хорошо знакомым ей вызывающим взглядом. Затем властно притянул Кэтрин к себе. Расставил колени и поместил ее между ними, легонько сжимая бедрами.

Потом отпустил ее руки, потянулся к голове и вынул из волос гребни.

– Мне больше нравятся распущенные волосы, – тихо произнес он, глядя, как они волнами легли на плечи. – Какой необычный, редкий цвет… Вы их подкрашиваете, вот здесь? – и он игриво приподнял прядь, обрамляющую ее лицо.

– Нет… это… от солнца. Выгорели… – Почему это вдруг горло у нее сжалось? Она не в силах вздохнуть.

– Красивые, – пробормотал он. Руки его уже лежали на спине Кэтрин, он притягивал ее все ближе. – И пахнет от вас так хорошо… – Она ощущала его жаркое дыхание в вырезе майки. – Идите ко мне, Кэтрин, – нежно произнес он и усадил ее на колено. Потом долго, изучающе смотрел в глаза. – Нет причин вести себя, точно нервная необъезженная лошадка. Я вовсе не собираюсь требовать от вас исполнения супружеских обязанностей. Мы не будем делить так называемое брачное ложе до тех пор, пока не узнаем друг друга получше, – он заговорщицки подмигнул ей. – Даже несмотря на то, что прошлой ночью вы меня явно поощряли.

Прошлой ночью! Неужели с того момента, как он спас ее от Рональда Велша, прошли лишь сутки? И Кэтрин густо залилась краской, вспомнив, как наслаждалась его страстными и дерзкими ласками и поцелуями, а также покоем, исходившим от этого крупного тела. И во время жаркого спора, состоявшегося сегодня утром, она про себя молилась, чтобы он не использовал эту ее уступчивость в качестве одного из аргументов. Он не сделал этого. Но и не забыл, что произошло ночью.

Все эти мысли вихрем пронеслись у нее в голове, и, очевидно, на лице при этом отразилось такое смятение, что Джейс рассмеялся.

– Я никогда не навязывался женщинам силой и проделывать это со своей женой тем более не собираюсь. Кроме того, я еще не читал сегодняшних газет.

С этими словами он снял ее с колен и игриво шлепнул по заду, а потом поднялся и направился в гостиную. Кэтрин пыталась разобраться в своих противоречивых чувствах. К своему стыду, она вынуждена была признать – ее разозлило то, как легко он от нее отказался. Все тело горело и ныло от желания, которое пробуждал в ней этот мужчина. На деле она была разочарована, что он не стал домогаться своих супружеских прав.

– Пожалуй, пойду лягу, Джейс, – заметила она, с трудом изобразив на лице улыбку и входя в гостиную после того, как прибралась на кухне. – День выдался трудный.

– Да, конечно. Отдохните хорошенько.

– Что ж, тогда спокойной ночи.

– Спокойной ночи.

Час спустя она все еще ворочалась без сна в постели, когда Джейс вдруг отворил дверь в спальню. Он стоял на пороге, и силуэт его вырисовывался на фоне освещенной гостиной.

– Миссис Мэннинг, – тихонько окликнул он.

Сердце Кэтрин подпрыгнуло, и чисто инстинктивным жестом она натянула одеяло до подбородка.

– Д-да? – пробормотала она.

– Я насчет той, второй спальни…

– Да?

– У нас проблема.

– Какая?

– Там нет кровати.

Кэтрин прикрыла ладошкой рот, чтобы не рассмеяться.

– О, Джейс, совсем вылетело из головы. Простите ради Бога! Ведь когда мы въезжали, я знала, что буду спать с Эллисон в одной комнате, пока она не подрастет. Купила вот эту кровать и просто не…

– Ладно, все ясно, – вздохнул он. – Что ж, в любом случае нам здесь вдвоем не разместиться, – он указал на узкую постель. – А если и разместимся, то я вряд ли смогу соблюдать условия нашего соглашения, – быстро добавил он и снова вздохнул:

– Что ж, придется, видно, довольствоваться диваном.

Уходя, он сердито проворчал:

– Итак, в списке срочных покупок на втором месте после машины у нас стоит кровать. Ни одной нормальной вещи в этом чертовом доме! – и со стуком захлопнул за собой дверь, но Кэтрин знала, что в нем говорит усталость и раздражение, а не злоба.

Перед тем как повернуться на другой бок и погрузиться в сон, Кэтрин еще раз хихикнула. Уже в полудреме она пыталась снова уверить себя, что поддалась его ласкам в ту злополучную ночь просто из чувства благодарности. Нет, она вполне отдает себе отчет в своем поведении и чувствах. Это ясно, это лежит на поверхности… она твердо уверена в этом, что бы там ни хотелось домысливать и воображать Джейсу…

Глава 6

Кэтрин не могла бы с уверенностью сказать, когда именно начало меняться ее отношение к Джейсу Мэннингу. Первые несколько дней после этой странной брачной церемонии она постоянно была настороже, взвешивала каждое слово, репетировала каждый жест.

Ей не в чем было упрекнуть Джейса: он был необыкновенно внимателен, любезен, помогал справляться с домашними делами. Интуитивно почувствовав, что ей хотелось бы побыть одной, он оставлял ее одну. И еще их очень связывала Эллисон.

Кэтрин нравилось наблюдать, как он возится со своей племянницей, и вскоре она с облегчением поняла, что в этом плане проблем у нее не будет. Порой Эллисон даже предпочитала общество Джейса, а не Кэтрин.

– Думаю, сегодня нам надо прилично одеться и пойти в церковь, – заметил он на следующее утро после их женитьбы, оторвавшись от воскресной газеты. Он вышел на кухню к завтраку, потягиваясь и разминая мышцы, занемевшие от ночевки на неудобном диване. Кэтрин засмеялась, увидев его гримасу и заслышав, как похрустывают суставы. За это ее вознаградили возмущенным взглядом.

– Церковь?.. – Это предложение удивило Кэтрин.

– Да. Вот уже минут двадцать, а то и больше, как Хэппи торчит на заднем дворе. Она переделала там всю работу, которую только могла придумать, и теперь просто кипит от праведного гнева и возмущения. И неудивительно: она наверняка заметила, что мой джип простоял возле дома всю ночь, и подозревает, что мы занимались чем-то неприличным и незаконным.

– Ох, я как-то совсем выпустила это из вида! – вспыхнув от смущения, ответила Кэтрин.

– А потому лучше пойти и объявить ей, что мы теперь муж и жена.

– Так вы правда хотите пойти в церковь?

– Да. Конечно, в том случае, если наши верования совпадают. Лично я христианин, протестант. Есть возражения?

– Нет, нет, просто я…

– Кэтрин, а вы подумали о том, какие слухи и сплетни пойдут в городе о молодой вдове Эдамс, вдруг выскочившей замуж за брата своего покойного мужа? О молодой вдовушке с грудным ребенком? К тому же, если Мэннинги и дальше собираются жить в Ван-Бюрене, я хочу с самого начала дать всем понять, что мы с вами являемся нравственными столпами местного общества. Я намерен всеми доступными средствами защищать вас от лживых и клеветнических измышлений. Нам абсолютно нечего скрывать, кроме истинного происхождения Эллисон, и как только мы законно удочерим ее, эта проблема тоже отпадет. И помните: лучший способ защиты – это наступление. – Он снова взглянул на нее поверх газеты и улыбнулся:

– Согласны?

– Спасибо, – пробормотала Кэтрин. Глаза ее наполнились слезами, и она выбежала из кухни с бутылочкой молока для требовательно покрикивающей малышки. Кэтрин не хотелось быть обязанной ему, но ей то и дело приходилось благодарить его. Неужели он ничего не упускает из вида? Никогда ничего не забывает?..

Джейс обрадовался, узнав, что, несмотря на праздники, несколько магазинов в городе будут открыты. В одном из крупных универмагов он купил кровать и распорядился доставить ее завтра утром.

– Но Джейс, эта громадина просто не влезет в маленькую комнату! – возразила Кэтрин, увидев, что он выбрал.

– Должен же быть в доме хотя бы один предмет обстановки нормальных размеров. По мне – так в самый раз! – Он засмеялся и сжал ее руку. – Ладно, обещаю, что не буду слишком нарушать ваш интерьер.

Джейс купил также многоместный легковой автомобиль с откидными сиденьями и задним откидным бортом, и Кэтрин с неодобрением отметила, что расплачивался он за него наличными. У Кэтрин, выросшей в семье, где на счету было каждое пенни и вечная экономия во всем стала образом жизни, с трудом укладывалось в голове, что человек может иметь столько денег наличными и с такой легкостью их тратить.

Эта мысль продолжала преследовать ее. Она не излечилась от отвращения к Мэннингам – даже несмотря на то, что была теперь замужем за одним из них и носила это имя. Мысль о том, что отныне она живет на их деньги, казалась отвратительной, и на пути домой после похода по магазинам Кэтрин не выдержала.

– Джейс, – осторожно начала она.

– Гм? – Он жевал плитку «Херши». Наблюдения нескольких дней показали, что он большой любитель шоколада. Как это ему удается сохранять фигуру?

– Ведь это вы оплатили счет Рональда Велша в больнице, верно?

На секунду он перестал жевать и, остановив машину на красный свет, обернулся и взглянул на нее:

– Да.

– И послали деньги его жене? Он утвердительно кивнул. Перебирая пальцами край юбки, она нерешительно продолжила:

– У вас, должно быть, полно денег. За машину и все прочее вы платили наличными. Это что же… зарплата? Я хочу сказать…

– Вы хотите знать, мои это деньги или же моих родителей. – Это был не вопрос, а утверждение. Он остановил машину у дома Хэппи и снова обернулся к Кэтрин. – Деньги мои. – На лице его возникло подобие улыбки. – И заработал я их честным и довольно тяжким трудом. Уезжая из Африки, получил большую премию. Уиллоби Ньютон, владелец «Сапглоу», поступил со мной весьма благородно. Я получил свою долю от всех прибылей, которые принесла моя работа. Со дня окончания колледжа я не взял у родителей и пенни.

– Мне… я не хотела вмешиваться в вашу личную жизнь. Просто мне…

– Вам не хотелось бы жить на деньги Элеонор и Питера Мэннинга-старшего, поскольку гордости в вас хоть отбавляй. – Понизив голос, он продолжил:

– Что ж, я тоже горжусь вами – Перегнувшись через сиденье, он приподнял пальцами ее подбородок и заставил посмотреть себе в глаза. – И моя личная жизнь – теперь и ваша жизнь тоже. Вы моя жена, помните это!

Он нежно и легко коснулся ее губ. Поцелуй был мимолетным и бесстрастным, но Кэтрин уловила таившееся в нем желание. Сердце ее бешено билось, а он откинулся и долго смотрел на нее своими бездонными синими глазами. Она почти уже тонула в них, но тут Джейс очнулся, отвел взгляд и вышел из машины.

Хэппи с искренней радостью восприняла известие об их скоропалительной свадьбе. И если и задумывалась о прежних их взаимоотношениях и краткости ухаживания, то держала свои выводы при себе, за что Кэтрин была ей очень признательна.

Хэппи вызвалась посидеть с Эллисон остаток дня с тем, чтобы дать им возможность докончить красить стену в спальне Джейса. Кэтрин считала, что сделать это надо до того, как новая кровать займет там свое место.

– Вдвоем-то красить сподручнее и куда быстрее, это я вам точно говорю, – заявила Хэппи в ответ на ворчание Джейса.

– Слыханное ли дело, чтоб кто-то трудился в День труда? – возразил Джейс, но тем не менее с энтузиазмом откликнулся на предложение, увидев, что Кэтрин обрядилась в свой «рабочий» костюм – тот самый, что был на ней в день их знакомства.

– А знаете, вы просто потрясающе выглядите в этом наряде, – заметил он, когда, прервав работу, они решили немного передохнуть. Кэтрин сидела на полу в позе индийского йога и пила лимонад. – Так что старайтесь не попадаться мне в лапы в следующий раз, когда откроете дверь, – и он шутливо зарычал.

А потом, глядя на нее сквозь полуопущенные ресницы, тихо добавил:

– Знаете, как только я как следует разглядел ваши ноги, тут же решил приударить!

– Что? – это откровение напугало Кэтрин. – Когда это?

– Гм, дайте подумать. – Он с притворно задумчивым видом сощурил один глаз, окаймленный густыми черными ресницами. – Кажется, это было на второй день после моего приезда в город. Я отправился в колледж и болтался там по, коридорам в надежде увидеть неуловимую Кэтрин Эдамс, которая столь отважно похитила недоношенного младенца из больницы да еще умудрилась проехать с ним полстраны. Просто любопытство разбирало…

Отпив глоток лимонада, он привалился спиной к стене.

– Вы вышли из офиса и направились к фонтанчику с водой, думаю, хотели запить пару таблеток аспирина. Как бы там ни было, вы наклонились, и тут моему взору предстали ноги во всей их красе… А также кое-какие другие части тела, – в глазах его танцевали искорки смеха.

У Кэтрин горло перехватило от смущения и растерянности – Но это не правда! Я вас в холле не видела! Иначе непременно бы заметила…

Он заинтригованно приподнял бровь. А когда заговорил вновь, голос звучал тихо и низко.

– Ах вот как?. – и он медленно осел по стене на пол, помогая себе руками. – Уж не означает ли это, миссис Мэннинг, что вы находите вашего мужа привлекательным, а?

– Это… Я… Вы…

– Так да или нет? – нежно спросил он, опуская руки ей на плечи, а потом бережно и твердо притянул ее к себе, на пол. – Так что вы хотели сказать? – Лицо его находилось всего в дюйме от лица Кэтрин. Он выпрямился, прижимаясь к ней всем телом.

– Я собиралась сказать…

– Это потом… потом… – шепнул он, и губы их слились.

Кэтрин ждала, нет, жаждала этого поцелуя. Она уже знала, каким сладостно-восхитительным теплом разольется он по всему ее телу. И приоткрыла рот навстречу его неторопливым ищущим губам. Робко прикоснулась языком к кончику его языка. Джейс глухо застонал, и губы его стали настойчивее, а рука скользила по обнажившемуся плечу.

Затем Джейс притронулся коленом к ее бедрам и легонько нажал. На нем, как и на Кэтрин, были шорты, и прикосновение упругой, покрытой мелкими волосками кожи пронзило ее словно электрическим током. Мучительно нежно терся он бедром о ее бедра, щекоча волосками гладкую плоть. Как отличны его запах, движения и все его тело от ее собственного… И осознание этого различия вдруг пробудило в Кэтрин желание узнать его больше, ближе.

Он зарылся лицом ей в шею, бормоча какие-то несвязные слова и осыпая страстными поцелуями, а пальцы тем временем расстегивали пуговицы ее рубашки.

– Кэтрин, Кэтрин, я хочу…

– Эй, где тут мои голубки? Я сделала вам сандвичи! Должно быть, зверски проголодались. А ну, откройте дверь! У меня руки заняты! – голос Хэппи доносился от входной двери.

– Нет, это просто невозможно! – Джейс хлопнул себя ладонью по лбу и направился в гостиную отворить дверь заботливой Хэппи.

– Вот уже второй раз Хэппи возникает в самый неподходящий момент. Неужели и мне придется вывешивать на дверную ручку галстук, как это делал Райан О'Нил в «Истории любви» всякий раз, когда Эйли Макгроу находилась с ним в комнате?[1]

– О, Джейс, пожалуйста! – взмолилась Кэтрин, разыгрывая возмущение, но потом не сдержалась и прыснула.

Впрочем, Хэппи быстро ушла. Она не могла оставить малышку надолго. Кэтрин и Джейс съели сандвичи и снова принялись за работу. Красить они закончили, теперь следовало убрать комнату.

– А мне нравится, – заметил Джейс. – Я думал, что от коричневой стены в комнате станет темно и мрачно, а…

– Никогда, если все окна выходят на юг. – Кэтрин окинула спальню критическим взором. Она не предполагала, что когда-нибудь в ней поселится мужчина, а потому пришлось срочно менять первоначальные планы по декору.

Кровать можно поставить вот у этой коричневой стены. Сегодня во время похода по магазинам она купила постельное белье с рисунком в виде ракушек в коричневато-бежевых тонах.

– Надо бы раздобыть медное изголовье. Прекрасно будет выглядеть на фоне этой темной стены. И вообще, медь будет везде. Лампы, безделушки – все медное… – задумчиво щурясь, размышляла она вслух. – Ну конечно, тут немного тесновато. А все из-за этой гигантской кровати. Надо будет посмотреть, сколько останется места, когда она встанет тут…

– Надеюсь, что вскоре здесь будет еще… тесней.

Тон, которым произнес эти слова Джейс, отвлек Кэтрин от размышлений, и она подозрительно уставилась на него. Он невинно округлил глаза, но огонек, мерцавший в них, не оставлял сомнений в смысле сказанного.

Она разволновалась, но старалась не показывать этого – лишь безразлично покачала головой. Однако он заметил ее уловку и широко, во весь рот, ухмыльнулся.

– Пойду принесу Эллисон. Кажется, запах краски уже выветрился. – Он подошел к двери и обернулся:

– Кэтрин…

– Да?

– Я и правда был в вашем офисе тогда и действительно видел, как вы шли по коридору, – он подмигнул, – а все остальное просто выдумал.

Она покраснела до корней волос. Но Джейс этого уже не видел. Он ушел.

– Привет, миссис Мэннинг! Я – Джим Купер.

Кэтрин улыбнулась симпатичному молодому человеку, стоявшему у входной двери, однако никак не могла сообразить, кто же он. Он вел себя так, словно она должна его знать.

Слегка покачав головой, Кэтрин пробормотала:

– Простите, но…

– Я сын Хэппи Купер…

– О! – Кэтрин рассмеялась. – Надо же! Извините. Я просто сразу не сообразила. – Она протянула руку, и Джим Купер пожал ее самым сердечным образом.

– Наверное, ма забыла предупредить вас, что я приеду и поживу здесь немного. Не здесь, – тут же поправился он. – Мы с приятелем снимаем квартиру в городе. А я заскочил узнать, дома ли мистер Мэннинг.

– Нет, к сожалению, нет. Пошел в магазин купить себе кое-какие самые необходимые вещи. Он переехал всего несколько дней назад. Я хочу сказать…

– Да. Ма говорила, что вы только что поженились, – улыбка стала еще шире. – Поздравляю. И желаю всего самого наилучшего!

– Спасибо, – пробормотала Кэтрин. Она еще не осознавала себя замужней женщиной, не привыкла к этому обращению – «миссис Мэннинг». Интересно, смирится ли она когда-нибудь с тем, что носит теперь это имя? И еще она никак не могла освоиться с тем, что теперь не одна. Всего какую-то неделю назад у нее была только Эллисон. Теперь же в ее жизнь бурно ворвался Джейсон Мэннинг. И его занятия, манеры, привычки должны стать частью этой жизни.

– Ма просила разобрать вещи на чердаке, пока я здесь, в городе. Там до сих пор полно разного старого хлама, еще со времен школы и колледжа. А вам, по всей видимости, понадобится больше места для своих вещей. – Джим Купер снова улыбнулся, и только тут Кэтрин заметила, какой он славный. Неужели этот молоденький паренек уже успел закончить колледж? Он, должно быть, старше, чем выглядит.

Светлые, пшеничного оттенка волосы подстрижены не по самой последней моде, но аккуратно и так и сияют чистотой. Глаза светло-карие, смотрят открыто и прямо, выдавая честную бесхитростную натуру. Россыпь веснушек на носу и щеках лишь добавляет мальчишеского обаяния этому славному пареньку.

– Честно признаться, я еще ни разу не заглядывала на чердак, – заметила Кэтрин. – Вам вряд ли стоит беспокоиться, он нам не очень нужен.

– Да нет, какое там беспокойство. Просто надо разобрать. Ма просила. И даже если там обнаружатся какие-то вещички со школьных времен, думаю, что вполне могу обойтись и без них. – Он стоял выпрямившись и положив руку на сердце, и Кэтрин не выдержала и рассмеялась.

Какой же он коротышка по сравнению с Джейсом, рассеянно подумала она и тут же укорила себя за это сравнение. С каких это пор Джейс стал тем стандартом, по которому следовало судить о других мужчинах?

Хотя, говоря по правде, Джим действительно был невелик ростом, однако в отличие от своей матушки склонности к полноте не проявлял. Шорты с бахромой открывали стройные ноги, белая майка обрисовывала поджарое мускулистое тело.

– Дверь на чердак вроде бы здесь, да, миссис Мэннинг? – спросил он, направляясь к спальне Джейса.

– Да, – ответила Кэтрин, следуя за ним. – Там, в чулане. И зовите меня просто Кэтрин.

Войдя вслед за Джимом в спальню, она увидела, что он уже в чулане и прилаживает лестницу, ведущую наверх, на чердак. Джим ловко вскарабкался по ступеням и включил наверху свет.

Кэтрин слышала, как он бродит там, передвигая какие-то коробки и издавая радостные восклицания при виде давно забытых и теперь вновь обретенных сокровищ. Она стояла у подножия лестницы, глядя вверх, на квадратик света.

– Вы что, золото там раскопали? – насмешливо окликнула она.

– Почти что. Совсем забыл об этом дерь… гм… хламе. Наверное, все же придется спустить несколько коробок.

Он начал стаскивать их по лестнице одну за одной и складывать на полу в комнате. Проделав несколько ходок, заметил:

– Ну вот, еще одна – и я сматываюсь. Не буду вам мешать.

– Не спешите, – успокоила его Катрин. – Эллисон спит, и мне все равно пока нечем заняться.

– Да-а, слышал, какая тут у вас имеется куколка! Жду не дождусь взглянуть на нее, – ответил Джим, поднимаясь по лестнице за последней коробкой.

Он придвинул ее поближе к лестнице, чтобы было легче взять. В этот момент Кэтрин как раз смотрела наверх и лицо ее обдало песком и пылью. В глаз попала песчиика.

– Ой! – воскликнула она и зажала глаз ладонью.

– Что случилось? – спросил Джим и, встревоженный, сбежал по лестнице. – О Господи, да что это такое? – Он склонился над ней. – Да ма мне уши оборвет, если это я окажусь виноват.

Кэтрин прыснула, но тут же опять скривилась от боли.

– Глаз… Что-то попало в глаз. – Она заморгала, стараясь избавиться от невыносимого жжения, и еще крепче прижала руку к глазу.

– Бог ты мой! Простите… Сюда, Кэтрин, присядьте… – Джим бережно подхватил ее под руку и подвел к постели. Она, слепо повинуясь, присела, а Джим уперся о край постели коленом. – Ну же, Кэтрин, – ласково сказал он, – дайте-ка я посмотрю…

Он пытался отвести ее руку от глаза. Она хотела было послушаться, но в этот момент песчинка переместилась, и новый приступ боли снова заставил ее зажать глаз.

– Ой! Такая боль… стоит только руку отнять.

– Знаю, но позвольте мне все же удалить соринку, иначе будет только хуже. Ну давайте же… – настойчиво произнес Джим и отвел ее руку. – Теперь откройте глаз.

Одной рукой он поддерживал ее за затылок, другой очень осторожно попытался открыть больной глаз. Ему потребовалось немало усилий, чтобы заставить Кэтрин сделать это, Увидев крошечную песчинку, доставившую столько неприятностей, он торжествующе воскликнул:

– Вот она, вижу! Так, теперь посмотрите вверх… – уверенно продолжил он. – Нет, нет, только не вниз! Вверх… Еще секундочку… Так… Ну вот, все! – и он кончиком пальца ловко удалил соринку из глаза.

– Надеюсь, я вам не слишком помешал, – раздался голос Джейса.

Глава 7

Этот ровный, какой-то убийственно спокойный голос произвел впечатление разорвавшейся бомбы. Кэтрин подняла голову и сквозь пелену слез увидела Джейса – он стоял, небрежно привалившись спиной к дверному косяку. Спокойствие его было явно напускным, словно окаменевший подбородок и холодный блеск в глазах выдавали крайнее возмущение.

– Наверное, я не совсем точно выразился, – продолжил он, видя, что молодые люди замерли на постели, не в силах двигаться и говорить. – Просто мне не хотелось бы мешать, – и он устремил ледяной взгляд синих глаз на Джима Купера.

Кэтрин нервно вскочила. Она до конца так и не осознала, что ее застигли лежащей на кровати рядом с Джимом, который, склонившись над ней, придерживал ее голову рукой. Лица их разделяли всего несколько дюймов.

– Д-джейс, – пробормотала она, проклиная себя за овладевшие ею вдруг смущение и растерянность, – это Джим Купер, сын Хэппи.

– Мистер Мэннинг, – кивнул Джим и робко улыбнулся, но Джейс не ответил на приветствие, и улыбка тотчас сползла с его губ.

– Джим пришел взять кое-какие вещи с чердака. А я… я как раз смотрела наверх, и в глаз мне попала соринка. И он помог ее вытащить. – Кэтрин презирала себя за все эти объяснения. Ведь ничего дурного они не делали – ни она, ни Джим. Но выражение лица Джейса не смягчилось. Он продолжал смотреть на них немигающим оледеневшим взором.

– У меня, собственно, еще одно дело, лично к вам, мистер Мэннинг, – заискивающим тоном произнес Джим. Кэтрин не могла не отдать должного его мужеству. Ведь мина у Джейса, несмотря на нарочито небрежную позу, была весьма грозная.

– Да? – коротко ответил он. – Я хотел бы просить вас найти мне какую-нибудь работу в «Санглоу». Я… э-э… я работал на одну независимую нефтяную компанию в Луизиане', но… видите ли, мама тут одна и… И вот я… э-э… подумал… что неплохо бы… что, может…

Джейс перенес тяжесть тела с одной ноги на другую и с самым скучающим видом скрестил руки на груди. Кэтрин вскипела от гнева при виде этой его пренебрежительной позы.

А Джим тем временем продолжал:

– В общем, мне нужна работа. Работник я неплохой. Есть рекомендательные письма… – Он умолк и облизал пересохшие губы.

Джейс метнул взгляд в сторону Кэтрин, затем снова устремил его на Джима Купера. Тот, к удовлетворению Кэтрин, встретил этот взгляд открыто и прямо.

– Однако у вас характер… Осмеливаетесь просить меня о работе, и это после того, как я застал вас в постели с моей женой. – Джейс произнес эту фразу снисходительно-насмешливым тоном.

– Но, Джейс, я… – слова замерли на губах Кэтрин, муж окинул ее уничижительно-презрительным взором.

– Впрочем, мне очень симпатична ваша мать, – продолжил Джейс, не обращая ни малейшего внимания на порывающуюся что-то сказать Кэтрин. – Вам надо поговорить с Биллом Дженкинсом. Вы знаете, где мы проводим бурение?

– Да, сэр, – кивнул Джим.

– Ну и прекрасно. Поезжайте и скажите Билли, что вы от меня.

– Благодарю вас, мистер Мэннинг. – Джим указал на коробки на полу:

– Вот эту, пожалуй, прихвачу, – он поднял самую маленькую из всех, – а за остальными вернусь потом. Если позволите, конечно, – торопливо добавил он.

– Конечно, Джим, приходите, – улыбнулась Кэтрин.

– Ну, тогда я пошел. Пока, Кэт… ой… то есть миссис Мэннинг, – поправился он, испуганно покосившись на Джейса.

Он попробовал было проскользнуть в дверь мимо Джейса, который стоял на пороге, перегородив ее, но тут Джейс ухватил его за плечо и придержал:

– Еще раз застукаю тут, мозги вышибу! И не посмотрю, чей ты там сын!

– Да, сэр, понял, сэр… – пролепетал Джим.

Джейс отпустил его и удовлетворенно кивнул.

Они с Кэтрин молча смотрели друг на друга, пока не услышали, как за Джимом захлопнулась входная дверь. Кэтрин была просто в ярости. Подобное поведение непростительно. Да что это он позволяет себе, непобедимый и могущественный Мэннинг?!

Зеленые глаза ее гневно сверкали, и она выпалила:

– Как смеете вы таким хамским образом обращаться с людьми… в моем доме?

– Пусть этот щенок еще спасибо скажет, что я ему шею не свернул. Мало, знаете ли, радости, вернуться домой и застать свою жену в объятиях другого мужчины.

– Но я познакомилась с ним всего за несколько минут до вашего прихода! – начала защищаться Кэтрин. – Он пришел поговорить с вами и исполнить поручение матери. Вы специально унизили и оскорбили его! Он всего лишь ребенок и…

Джейс саркастически рассмеялся:

– Ax ну конечно, ребенок! Эдакий младенец двадцати двух лет от роду! Поверьте, Кэтрин, этот мистер Купер просто трепетал от счастья, держа вас в объятиях, а причина уже не столь существенна. Да любой нормальный мужчина на его месте реагировал бы точно так же!

– Не стоит судить о других по себе! – парировала Кэтрин.

– А про мистера Велша вы, видимо, уже забыли? – приподняв бровь, ехидно заметил Джейс.

– О! – вспыхнула она. – Вы просто наглец и никто больше!

Кипя от ярости, Кэтрин пролетела через комнату и ударила его изо всей силы, вложив в пощечину все свое возмущение. И едва не задохнулась, когда он, обхватив ее за талию стальной рукой, привлек к себе. Затем, ухватив за волосы, откинул ей голову и заставил посмотреть себе в глаза.

Страх, который на секунду испытала при этом Кэтрин, был сравним разве что с изумлением, что она способна на такое. Она влепила ему пощечину! А ведь с его вспыльчивым нравом следовало бы считаться. Он уже проявился однажды, в тот день, когда они были на озере. А потом еще раз, только в более взрывной форме, в стычке с Рональдом Велшем. Теперь глаза его, словно буравчики, сверлили ее лицо, и Кэтрин замерла, съежившись от страха.

Но тут, к великому ее изумлению, он вдруг расхохотался:

– Да вы, оказывается, способны превратиться в самую настоящую тигрицу, стоит вас разозлить, а, Кэтрин? – Лицо его находилось всего в нескольких дюймах, и Кэтрин ощущала на своих раскрасневшихся щеках жаркое дыхание. – И еще вы… просто восхитительны, – протянул он, – особенно когда сердитесь… Просто великолепны!

И он впился ей в рот поцелуем, еще крепче прижимая к себе. Кэтрин все еще сердилась и делала слабые попытки высвободиться, но напрасно. Казалось, он весь отлит из стали, и вскоре она сдалась.

Ее руки теперь перебирали его роскошные густые волосы. Он же нежно и чувственно гладил ее щеку кончиками пальцев, а твердые губы становились все более дерзкими, требовательными…

Наконец он слегка отстранился и продолжал с нежностью смотреть на нее сверху вниз, очерчивая указательным пальцем ее пылающие, припухшие от поцелуя губы.

– Кэтрин, я знал, для чего сюда явился молодой Купер. Встретил его мать во дворе. Но не обольщайтесь! Помните, я страшный ревнивец и собственник, – и, легонько поцеловав кончик ее носа, он развернулся на каблуках и вышел из комнаты.

Перепады в его настроении совершенно сбивали Кэтрин с толку. Настанет ли день, когда она наконец поймет, что он за человек, этот Джейсон Мэннинг?..

Президент колледжа предоставил Кэтрин отпуск на всю следующую неделю. Эту новость передал ей Джейс, звонивший администратору справиться, как обстоят дела с Рональдом Велшем.

– И еще он сказал, что за два года в конторе сменилось пять или шесть девушек. И никто не понимал почему, – неодобрительно заметил Джейс. – Короче, они присылают какого-то нового парня из управления, он займется реорганизацией отдела внешних связей. Администратор сказал, что ваше присутствие в течение недели не обязательно и что, разумеется; все эти дни будут оплачены… А вообще вам хотелось бы вернуться на эту работу?

– Еще не знаю, – искренне ответила Кэтрин. – За последние несколько дней так много всего произошло… я как-то еще не разобралась. Однако не думаю, что хотела бы все время торчать дома, где единственная моя забота – приглядывать за Эллисон. Я ведь никогда не переставала работать после окончания колледжа.

– Ладно, обсудим все это еще раз позже, – рассудительно заметил Джейс. – Мало ли что может подвернуться. – На губах его заиграла загадочная улыбка, однако никакие мольбы и уговоры Кэтрин не могли заставить его проговориться.

Кэтрин вспомнила об этом разговоре на следующее утро. Она только что вышла из душа и накинула легкий халатик. Что скрывалось за таинственными словами Джейса? Что это он, интересно, задумал? Почему не сказал ей сразу?

Порой Джейс бывал страшно упрямым. Каждый день перед Кэтрин открывалась какая-то новая черта его характера. И каждый раз она была вынуждена признать, что черта эта скорее положительная.

Кэтрин закончила накладывать макияж и сушить волосы. И, уже поднимаясь из-за туалетного столика, заметила, что на нем появились новые, чисто мужские принадлежности. Взяла электробритву Джейса и стала ее рассматривать. На посеребренной ручке были выгравированы его инициалы. Интересно, кто подарил ему эту бритву? Вряд ли мужчина сам купит себе такую… Женщина? Он ни разу не упомянул о существовании в его жизни других женщин, но Кэтрин была уверена, что их наверняка было много.

И что означает эта средняя буква «Л»? Ведь она до сих пор не знает полного имени мужа. А он вроде бы спрашивал ее полное имя перед свадьбой… Или нет? Она уже не помнила. Теперь тот день был словно в тумане, казался полузабытым сном.

В серебряной чашечке находилось пряно пахнущее мыло для бритья. А ей всегда казалось, что мужчины пользуются пеной в аэрозолях. Она так мало знала о привычках и образе жизни противоположного пола…

Воспоминания об отце были туманными. Кэтрин помнила лишь какие-то отдельные, отрывочные сцены. Однажды он наказал ее, хорошенько отшлепал, а потом плакал еще горше, чем она… Это почему-то отчетливо врезалось в память. А вот вещей его она совершенно не помнила. Похоже, что все его личные вещи исчезли из дома и из их жизни вместе с ним. Может, и он пользовался такой же бритвой?..

Тут внимание Кэтрин привлек флакон с туалетной водой. Она потянулась к нему, взяла и стала рассматривать наклейку. Название фирмы было хорошо знакомо – этот продукт широко рекламировался в телевизионных коммерческих программах, причем текст ролика звучал весьма многообещающе: «Ничто никогда не встанет между мной и моей женщиной, кроме моего „Темпер“».[2]

Красивый мужчина, уже без рубашки, лежал в постели, край простыни стыдливо прикрывал нижнюю часть живота и бедра. В другом ролике тот же красавец мчался на мотоцикле прямо на камеру. Песок и гравий летели из-под колес, и тормозил он в самую последнюю секунду. Там он произносил уже другие слова: «Мой „Темпер“ не всегда проявляется, но он всегда со мной!»

Кэтрин вообще очень внимательно смотрела все коммерческие и рекламные передачи, поскольку мечтала сама сочинять их. Рекламы туалетной воды «Темпер» казались ей довольно примитивными и вызывали у нее улыбку: Поднеся флакон к носу, она принюхалась и рассеянно и одобрительно кивнула.

Нет, похоже, эти люди с Мэдисон-авеню все же держат руку на пульсе. Вот и ее сердце забилось быстрее, когда она уловила пряный и нежный аромат. Странно… Причем вызвано это волнение вовсе не смазливой физиономией красавца с рекламы. Скорее это…

Кэтрин вздрогнула и виновато отдернула руку. Дверь за ее спиной резко распахнулась.

В зеркале отразился Джейс. Какое-то время молча смотрел на нее, затем одобрительно подмигнул:

– Надеюсь, вы довольны тем, что видите?

И Кэтрин не могла удержаться от мысли, что мужчина, рекламирующий «Темпер», и в подметки ее мужу не годится.

– Д-да… Я просто… – Ну почему она вдруг теряет дар речи и начинает заикаться, как какая-то идиотка? В конце концов, она у себя дома!

– Эллисон заснула. Я читал ей газету вслух, и бедняжка вырубилась после первой же колонки, – усмехнулся он.

– Спасибо, что присмотрели за ней. Такое наслаждение вдоволь понежиться в ванной, не прислушиваясь, плачет она там или нет.

– Всегда к вашим услугам. Мой незначительный вклад несравним с результатом. Вы сегодня какая-то особенно красивая… – Он подошел и развернул ее к себе лицом. Потом обнял за плечи и поцеловал в лоб. – Еду на участок, где проводят бурение. Так что вернусь, наверное, поздно. – На нем уже была рабочая одежда: очень старые и тесные полинялые джинсы, такая же старая рубашка с короткими рукавами и поношенные ковбойские сапоги.

– Так они еще не начали бурить?

– Если успели подготовить все на прошлой неделе, то сегодня должны начать. Кстати, к нашим рядам присоединился ваш друг Джим Купер.

Девушка возмущенно вскинула на него глаза. Джейс не выпустил ее из объятий.

– А вы, наверное, там главный? – Даже недолгий опыт общения с ним подсказал, что Джейс склонен принижать свое положение в нефтяной компании. «Санглоу» была одной из самых преуспевающих и влиятельных нефтеперерабатывающих фирм Америки, и пост младшего управляющего значил немало.

– Ну, в каком-то смысле, – он пожал плечами. – Но без хорошей команды я просто ничто. Тут, надо сказать, мне повезло, все они отличные ребята. Мы уже давно вместе.

Плечи его шевельнулись, и Кэтрин опять бросило в жар. Он по-прежнему крепко прижимал ее к себе, и она чувствовала каждое движение его тела… Он еще плотнее приник к ней, и она слегка отстранилась.

Ее движение не укрылось от внимания Джейса.

Он всегда улавливал любую, даже незначительную перемену в ее настроении.

– Что, все еще болит? – заботливо спросил он. – Ссадины и синяки на груди? Нет, наверное, все же надо показать вас врачу. – На лице его читалась искренняя озабоченность.

– Нет, Джейс, – тут же стала разуверять его Кэтрин. – Все уже прошло, я в порядке…

– Давайте-ка посмотрим…

– Что? – еле слышно сорвалось с ее губ. – Нет, правда, они… Все прекрасно…

Но голос ее тут же замер. Джейс отступил на шаг, ловко развязал поясок ее халата и осторожно, неспешно распахнул его. Кэтрин стояла затаив дыхание, пока взгляд его, пробежав по обнаженному телу, не остановился на ее груди.

Ярко-красные царапины, оставленные Рональдом Велшем, побледнели и превратились в еле заметные розовые полоски. Синяки тоже поблекли и почти не выделялись на медово-золотистой коже.

– Я… э-э… думаю, все в порядке. Действительно, почти все зажило…

Голос Джейса звучал сдавленно и хрипло. Он поднял голову и встретился с ней взглядом. В глазах его Кэтрин прочитала какое-то молитвенно-извиняющееся выражение, а рука Джейса тем временем нырнула под халатик и обняла ее за талию. Другую он поместил ей па грудь. Прикосновение было столь нежным и нерешительным, что она почти не чувствовала его.

Темноволосая голова склонилась, и Кэтрин закрыла глаза и раскрыла губы навстречу поцелую. Едва касаясь ее губ, он привлек ее к себе, и Кэтрин почувствовала прикосновение мягкой ткани рубашки к обнаженной коже. Поцелуй был требовательным и страстным, но давал не меньше, чем брал, – сладостная дрожь пронзала Кэтрин при каждом еле ощутимом движении кончика его языка.

Затем Джейс перешел к шее и защекотал губами ямку под горлом, а кончик пальца дотронулся до соска. Кэтрин изогнула спину, словно туго натянутый лук, и еле слышно застонала.

Губы Джейса скользили по обнаженной груди. Кэтрин ощущала на коже теплое дыхание, а палец Джейса все продолжал проделывать легкие круговые движения, возбуждая ее все больше и больше.

Когда сосок, казалось, превратился в само средоточие желания, она не выдержала и взмолилась.

– Джейс!..

Он лишь пробормотал в ответ:

– О Боже мой, милая! – Затем губы его сомкнулись на ноющем от страсти соске и окружили его нежной влажной теплотой.

Темные волосы Джейса слегка покалывали и щекотали кожу. Кэтрин нетерпеливым жестом обхватила его голову и крепко прижала к себе, не в силах более выносить эту муку. Тогда руки его скользнули по спине, опустились ей на бедро, притиснули к себе, словно давая ей возможность убедиться в силе его желания. И в ответ совершенно неосознанно Кэтрин стала ритмично, круговыми движениями тереться о его бедра.

Внезапно он резко и быстро отпрянул от нее. Дыхание со свистом вырвалось из его груди. Закинув голову и не снимая рук с ее плеч, он сделал несколько глубоких вздохов.

– Джейс?.. – окликнула она его дрожащим голосом. – Ты в порядке?

Лицо его раскраснелось, плечи вздымались от все еще учащенного дыхания, и он выдавил глухо:

– Едва ли. И если будешь и дальше проделывать со мной такие штуки, учти, сегодня я никуда не пойду. А ведь мне надо на работу.

Кэтрин знала, что отвечала на его ласки со всей страстью, понимала, что, если хочет сохранить с этим мужчиной супружеские отношения, продолжения этих сексуальных игр ей не избежать.

– Прости… – пробормотала она вполне искренне. Ею овладело чувство потери, томительной неудовлетворенности. И она догадывалась, что и Джейс испытывает то же самое.

– Простить? – Голубые глаза сверкнули. – Но тебе не за что извиняться. Не твоя вина, что Создатель наделил тебя телом богини… – И, прежде чем запахнуть на ней халатик и с сожалением завязать поясок, он запечатлел последний звучный поцелуй на ее груди. – Правда, боюсь, на бурении сегодня сосредоточиться будет трудно, и это целиком твоя вина Но учти, я готов на подобные жертвы всегда! – Он испустил театральный вздох и, прежде чем повернуться и уйти, пощекотал ее под подбородком.

Глава 8

На следующее утро, в субботу, Джейс вдруг спросил, не хочет ли Кэтрин поехать с ним на участок.

– Попросил ребят поработать сверхурочно. Надо бы заскочить и проверить, как там у них дела. Это не надолго. Хочешь со мной?

Вся минувшая неделя прошла для Кэтрин под знаком отдохновения от повседневной утренней рутины. Поднять Эллисон, искупать ее, одеть, накормить, а затем, перед тем как отправиться на работу, отнести к Хэппи – задача не из легких. Теперь же Кэтрин никуда не торопилась и наслаждалась, зная, что может спокойно, без спешки переделать все дела.

Тем не менее сложа руки она не сидела. Разобрала шкафы, ящики и комод, освобождая место для вещей нового жильца. Правда, к концу недели изобретательность ее иссякла и она уже не знала, куда себя деть и чем заняться. Для нее, проработавшей почти всю свою сознательную жизнь, безделье казалось невыносимее самого тяжкого труда.

– Да, я бы с удовольствием, – ответила Кэтрин на приглашение Джейса. – Никогда прежде не приходилось бывать на буровой. – Каждодневное общение с Джейсом и его рассказы о работе, несомненно, расширили ее лексикон.

– А то мне ребята уже просто прохода не дают, – пожаловался он. – Вбили себе в головы, что ты – лишь плод моего воображения. Отказываются верить, что у меня и правда есть жена и малютка дочь. И не поверят, пока не увидят собственными глазами. Ну разумеется, Джим Купер возносит тебя до небес, но мало кто слушает болтовню этого малолетнего дурня.

Кэтрин метнула в его сторону испепеляющий взгляд, однако в глубине души обрадовалась, что Джейс рассказывал о ней своим товарищам по работе. Хотя чему именно тут радоваться, она вряд ли могла бы объяснить. Просто сразу потеплело на сердце, и она сидела и смотрела на Джейса через стол, наблюдая, как он завтракает. Причем завтрак он приготовил сам.

С напускной небрежностью Кэтрин спросила:

– И что же ты им обо мне рассказывал?

– Та-ак, дай подумать. Сейчас вспомню… – протянул он и задумчиво сощурил синие глаза. – Ну, сказал, что волосы у тебя цвета меда, с такими золотистыми проблесками, когда их освещает солнце. А глаза… глаза я описал, как глубокие лесные озера, в которых отражаются кроны деревьев. Потом сказал, что фигуру твою описать просто невозможно, до того хороша! Вот разве что грудь. Грудь просто необычайных размеров. Ну и, конечно, заметил, что ты вообще не носишь никакого белья, даже под облегающей майкой, а джинсы предпочитаешь самые что ни на есть узенькие, чтобы…

– Джейс! Как ты мог?! – возмутилась Кэтрин и только тут заметила лукавые искорки в его глазах. А Джейс, видя ее досаду, громко расхохотался. Кэтрин не выдержала и тоже засмеялась. Эллисон воззрилась на них с немым осуждением. – Боюсь, они будут разочарованы, увидев, что я ничуть не похожа на твое описание.

Черные его брови задумчиво сдвинулись, и он тихо ответил:

– Нет. Разочарованы они не будут. Сердце у Кэтрин замерло. С самого утра он, поцеловав ее в ванной, ни разу открыто не выразил желания сблизиться с ней. Правда, к этому времени Кэтрин уже поняла: агрессия – не его стиль. Он покорял нежностью. И на протяжении целой недели его ласки ограничивались лишь звучными чмоканьями в щеку или лоб. Кэтрин тревожило, что сдержанность Джейса заставляет ее испытывать чувство неудовлетворенности, ждать и жаждать его прикосновений.

Как-то вечером он смотрел последний выпуск новостей и попросил ее присесть рядом на диван. Кэтрин разместилась на противоположном конце, но Джейс воспротивился:

– Нет, так не пойдет, – и притянул ее к себе. Он сидел в уголке, откинувшись на подушки, и чувствовал себя, по всей видимости, очень уютно.

Кэтрин подобрала босые ноги под халатик и через некоторое время вдруг ощутила, как ей уютно и покойно рядом с ним. Она слышала ровное дыхание Джейса, чувствовала, как мерно вздымается его грудь.

Она вздрогнула, когда Джейс вдруг начал поглаживать ее по плечу. Бегло взглянула на него, но он, казалось, был целиком поглощен новостями.

В неспешных движениях его руки сквозила чувственность. Девушка сидела замерев, не в силах пошевелиться. Как-то незаметно сильные с заостренными кончиками пальцы оказались возле ее груди. Кэтрин ощущала, как они, словно и не касаясь, обрисовывают мягкий ее контур, лишь ткань халатика шуршала под прикосновениями.

Сосок у нее напрягся и затвердел от желания, а в нижней части живота разлилось приятное тепло. К концу передачи она уже сгорала от желания схватить его руку и изо всей силы прижать к себе. Тут вдруг пальцы Джейса замерли. Кэтрин затаила дыхание. «Сейчас… сейчас он…»

Но, к сильному ее разочарованию, Джейс лишь похлопал ее по руке и помог подняться с дивана.

– Пойду-ка я, пожалуй, лягу, – заметил он.

В ту ночь, беспокойно ворочаясь в своей узкой постели, Кэтрин чувствовала, как томится и ноет от желания все тело. И если бы в те минуты Джейс предложил разделить с ним его «королевское ложе», она с радостью согласилась бы. Может, это какая-то особая, изощренная жестокость с его стороны?..

Питер обаял Мэри, заставил в себя влюбиться, а потом мучил физически и морально. Неужели и Джейс придумал свой особый способ пытки, мучая ее своими бархатными прикосновениями? Неужели он тоже задумал влюбить ее в себя, чтобы затем грубо отвергнуть?

И она дала себе слово держаться. Влюбиться в Джейса Мэннинга – нет, это было бы чистой воды безумием! Это означало бы медленную смерть, потому что Кэтрин знала, он ее не любит… Его просто физически влечет к ней. И сдержанность вовсе не означает отсутствия желания.

Оно отчетливо сквозит в его лучистых синих глазах – она много раз ловила на себе его страстный взгляд.

Причины, по которым Джейс женился на ней, вполне очевидны. Тем самым, если верить его словам, он хотел компенсировать страдания, которые Питер причинил Мэри. Он чувствовал ответственность за Эллисон. Однажды он даже проговорился – сказал, что вообще не хотел жениться и, сделав исключение ради нее, Кэтрин, и Эллисон, пожертвовал своей свободой.

Предсказание Джейса сбылось – его друг Марк прислал им вырезку из газеты, где сообщалось о женитьбе. Неким шестым чувством Джейс угадал реакцию родителей. В статье цитировались их высказывания о том, что Джейс с Кэтрин полюбили друг друга с первого взгляда (интересно, когда это было?) и что они, как родители Джейса, совершенно счастливы, что он женился на милой и обворожительной сестре Мэри.

Прочитав эту галиматью, Кэтрин пришла в ярость. Джейс лишь пожал плечами и, скомкав вырезку, швырнул ее в корзину для бумаг. Возможно, он вовсе не так уж и презирает своих родителей, а только притворяется. Скрывает свою близость с ними, когда считает нужным и удобным… К примеру, пытаясь убедить Кэтрин, что в ее интересах было выйти за него замуж.

И Кэтрин, глядя через стол на его обманчивую и очаровательную улыбку, в очередной раз предупредила себя: будь осторожнее, не верь, не давай эмоциям возобладать над разумом.

– Сейчас одену Эллисон и едем, – сказала она.

Джип мчал их по восточному Техасу примерно с полчаса. Кэтрин любовалась окрестностями. Кругом простирались густые леса – высокие сосны, кедры, вязы, местная разновидность дуба. Изредка на их фоне глаз выхватывал грациозное кизиловое деревце. Весной оно оденется пышным бело-розовым цветом и посрамит своей красотой зеленых гигантов, со всех сторон обступивших его и заставлявших казаться еще меньше.

Проселочная дорога все сужалась и мало-помалу превратилась в две изъезженные колеи. Джип запрыгал по ухабам, отчего зубы у них застучали и всякие беседы стали просто невозможны. Кэтрин покрепче прижала девочку к себе, опасаясь, что она вылетит на дорогу при очередном толчке.

Джейс свернул с дороги, и машина покатила по полю, где росли редкие сосны с округлыми кронами, ухабов здесь было меньше. Наконец они подъехали к вырубке, и взору открылась буровая вышка. Кэтрин была потрясена царившей на площадке активностью и шумом. Сюда согнали самую разнообразную устрашающего вида технику, и все это двигалось, шевелилось, ревело и урчало.

Несколько человек прекратили работу и радостно приветствовали выпрыгнувшего из джипа Джейса. Он повел Кэтрин к какому-то непонятному сооружению в виде строительных лесов. Нырнул в старый, выкрашенный в почти облупившуюся теперь серую краску трейлер и через секунду вынырнул оттуда в каске. Вторую он держал в руке. Перекрывая шум, крикнул:

– Вот! Надень-ка это! Кэтрин скептически осмотрела ярко-желтую каску.

– Простите, миссис Мэннинг, но таковы правила. – Подмигнув Кэтрин, Джейс надел каску ей на голову, а потом взял Эллисон на руки и понес ее к трейлеру.

Кэтрин взяла из джипа сумочку и пластиковый пакет с вещами Эллисон. Она шла вслед за Джейсом и чувствовала на себе любопытные взгляды, хотя все рабочие вроде бы были заняты делом. Она не стала искать глазами Джима Купера. Все работяги в ярко-оранжевых касках были похожи друг на друга. А что, если джинсы на ней действительно слишком узкие, в панике подумала она, вспомнив, что говорил сегодня утром Джейс, Каска казалась совершенно ненужным предметом, но Джейс часто говорил, какие строгие меры безопасности должны соблюдаться на буровой.

«В тридцатые годы, во времена большого нефтяного бума в Техасе, люди страшно нуждались в работе и нанимались на буровые вне зависимости от того, были они квалифицированными рабочими или нет. Хозяева, нанимавшие их за сущие гроши, и не думали беспокоиться о соблюдении мер безопасности. Они были рады заполучить дешевую рабочую силу.

И лишь относительно недавно на всех участках, связанных с нефтяными разработками, стали соблюдаться правила техники безопасности. К несчастью, слишком много людей успели погибнуть или стали инвалидами. На любой буровой существует риск получить увечье. Но я, насколько возможно, стараюсь снизить вероятность несчастных случаев, вводя самые строгие меры безопасности».

Очевидно, и жена его не должна составлять исключения.

Стоя на ступеньках трейлера, Джейс распахнул перед Кэтрин дверь. Она взглянула на него, и он ответил улыбкой. «€о стороны действительно можно подумать, что он мной гордится», – подумала Кэтрин.

– Знакомься, Кэтрин, это Билли Дженкинс. Ужасный негодяй и брюзга, тупоголовый, грубый и абсолютно бессовестный, но мы к нему привыкли!

Кэтрин сняла каску и посмотрела на человека, которого Джейс представил столь оригинальным образом. Билли был старше остальных рабочих. Возможно, Джейс поручил ему работу в трейлере из уважения к его возрасту.

Голову Билли украшали редкие седые кудряшки. Лицо напоминало кусок задубевшей коричневой шкуры, натянутой на кости, и было сплошь изрезано глубокими морщинами, что делало его похожим на карту дорог. Из-за кривых ног и массивного торса он казался еще ниже ростом, чем был на самом деле.

Он неторопливо осмотрел Кэтрин с головы до ног. В его внимательном взгляде не было и тени похотливости, лишь одобрение.

– Хотелось бы знать, как это такую милую и славную девочку угораздило связаться с недоделанным косоруким диггером, – Билли резким кивком указал на Джейса.

Кэтрин уже знала: так называли неуклюжих и неумелых помощников, которые, пробивая скважину, направляли ее по диагонали и внедрялись в другую, соседнюю. Во времена бума эта ошибка считалась серьезным преступлением, уличенного в ней человека клеймили позором.

За спиной она услыхала смешок Джейса:

– Ну что, так и будешь стоять тут и хамить вместо того, чтобы соорудить нам чего-нибудь выпить?

– Сам возьмешь. А я хочу взглянуть на малышку.

Кэтрин понимала: перебранка и обмен колкостями продиктованы искренней и глубокой привязанностью этих людей друг к другу. Билли шагнул к Джейсу и взял Эллисон на руки. Девочка тут же потянулась к красному платочку, торчащему из кармана Билли. Тот радостно засмеялся:

– Вот это девочка, умница! Ты ведь знаешь, кто тебе друг, а? Держись старины Билли, не ошибешься! Уж он-то тебя позабавит… Да, да, моя сладкая. А ну, идем-ка поглядим, что тут у нас есть интересного… – И Билли понес загипнотизированную его ласковым бормотанием Эллисон к старой облупленной конторке.

Кэтрин и Джейс рассмеялись.

– Никто не способен так быстро превратить мужчину в совершенного придурка, кроме младенца, – заметил Джейс, потом покосился на Кэтрин и подмигнул:

– Разве что еще красивая женщина. А я-то уж был готов броситься защищать твою честь, так этот старый черт Билли на тебя глазел!

– Я польщена, – засмеялась Кэтрин. – И вообще считаю, что он джентльмен с головы до пят! – Эту фразу она произнесла с вызовом.

– Вот как? Этот старый распутник?

Да что с тобой? Ведь стоит мне употребить хотя бы одно слово из тех, что он тут вылил на наши головы, как ты тут же начинаешь сверкать глазами.

– Да, но это совсем другое.

– Почему?

– Потому, что я замужем. И не за ним, заметь. А за тобой…

Джейс окинул ее долгим взглядом, потом уголки рта дрогнули и растянулись в улыбке:

– Вот это правильно! И никогда этого не забывай, – и он грозно зарычал.

Оба расхохотались, Джейс потянулся и привлек ее к себе. Кэтрин едва успела перевести дух, высвободившись из его объятий, а Джейс уже открыл холодильник и извлек оттуда две бутылки с холодной содовой. Эллисон, совершенно счастливая, лежала на коленях у Билли, а тот, казалось, был целиком поглощен малышкой.

– Поди сюда, – сказал Джейс. – Хочу сделать тебе одно занятное предложение. – Он поманил Кэтрин к столу, стоявшему в другом конце трейлера, и она последовала за ним по узкому проходу.

По сравнению с тем, что творилось на столе, конторка Билли являла собой образец порядка. По всей столешнице были разбросаны чертежи, карты и диаграммы. Кэтрин не понимала, что изображено на них, и никогда бы не смогла понять, но упоминание о каком-то предложении ее заинтриговало.

Джейс потянулся через ее плечо и взял со стола лист бумаги. На нем было что-то написано крупными наклонными буквами.

– Вот, получил эту записку от Уиллоби. Помнишь, я о нем говорил? Он хозяин «Санглоу». – Кэтрин кивнула, и он продолжил:

– Похоже, что Уиллоби очень обеспокоен нынешним положением нефтяных компаний, снижением доходов и все такое прочее И он вознамерился кое-что предпринять для поднятия престижа «Санглоу». Собирается заключить контракт с несколькими телевизионными студиями, имеющими выход на крупнейшие рынки Техаса и Оклахомы, в том числе в Хьюстоне, Далласе, Форт-Уорте, Остине, Оклахома-Сити. «Санглоу» обязуется обеспечивать техническое обслуживание и поставку горючего для их автомобилей, новых передвижных установок и прочего в обмен на время для рекламного вещания.

Он отпил глоток содовой и спросил:

– Ты следишь за моей мыслью? Если что непонятно, спрашивай, не стесняйся. Мне самому понадобилось время, чтобы разобраться.

– Да, я все понимаю, но…

– Вот мы, что называется, и подошли к делу, имеющему к тебе самое прямое отношение. Ему нужен человек, который бы писал рекламные тексты. Я рекомендовал тебя.

Кэтрин, потрясенная до глубины души, вскинула на него глаза.

– Меня?! – воскликнула она. – Но, Джейс, я же ничего не знаю о…

– О нефти? А тебе вовсе и не обязательно знать. Уиллоби нужна реклама самого общего типа, работающая прежде всего на потребителя. Самое главное для него – это протолкнуть идею, что именно фирма «Санглоу» озабочена энергетической ситуацией, сложившейся в стране, и активно принимает меры к ее исправлению, а кроме того, четко контролирует цены на горючее. Нам просто надо упрочить свою репутацию. А у тебя опыт работы по общественным связям. Ты писала пресс-релизы. Это большой плюс.

– Послушай, а «Санглоу» действительно имеет такие благие намерения? Или же… Просто я не люблю лгать…

На лице Джейса возникла легкая гримаса раздражения, однако он сдержался.

– Кэтрин, я никогда бы не стал просить тебя лгать. Неужели ты считаешь, что я сам могу быть связан с компанией, обдирающей людей как липку?

Она отвела взгляд.

– Нет, – и задумчиво прикусила губу.

Просто фантастика! Именно то, о чем она мечтала! Кэтрин уже дрожала от возбуждения, но… но надо все хорошенько обдумать и взвесить…

– Мне кажется, я не справлюсь, – пробормотала она. Джейс рассмеялся:

– Вот тут ты не права И знай, я не позволю своей жене всю жизнь торчать где-то в глуши и целыми днями ничего не делать! Ни в коем случае! У меня уже была возможность убедиться, чем это кончается. Я имею в виду поползновения молодого Купера. – Перегнувшись через стол, он смотрел ей прямо в глаза и сурово хмурил брови. Но по широкой улыбке, вдруг осветившей его лицо, она поняла, что он просто дразнит ее. – А позволить тебе вернуться на старое место, чтобы очередной босс… Так вот, идея моя заключается в том, – Джейс снова стал серьезным, – что ты будешь работать дома. Во всяком случае, до тех пор, пока малышка не подрастет. Ты можешь сама устанавливать себе расписание, работать когда хочешь и одновременно быть с ней весь день. Ну, что скажешь?

– О, это было бы замечательно, Джейс! Я так терзалась, когда оставляла ее на целый день, до того… ну, перед Тем, как мы поженились…

– Ну и прекрасно! Значит, договорились?

– Погоди минутку, дай подумать! – Она задумчиво постучала указательным пальцем по плотно сомкнутым губам. – Но разве эта работа не предполагает самого тесного общения со съемочной группой?

– Очень толковый вопрос. Телестудия в Хьюстоне обязуется поставлять нам всю необходимую для съемок технику. Они будут делать всю, что называется, черновую работу, а твое дело – писать для них сценарии. В случае необходимости они всегда могут связаться с тобой по телефону. А если потребуется, можешь воспользоваться самолетом компании и слетать в Хьюстон на денек.

– О, Джейс, это так здорово, что даже не верится!

– Все зависит только от твоего желания. А уж опыта и ума тебе не занимать. – Он нежно потрепал ее по щеке и ободряюще подмигнул:

– Так что, могу я позвонить Уиллоби и сообщить ему, что у него новая служащая?

Секунду Кэтрин еще колебалась, затем захлопала в ладоши:

– Да! Да!..

Кэтрин и Джейс согласились остаться и перекусить с рабочими. Один из них съездил в город и привез гамбургеры и жареное мясо по-французски. Выпив свою дневную порцию молока, Эллисон, удовлетворенно позевывая, уютно устроилась на руках у Билли и задремала. Подтрунивания рабочих оставляли Дженкинса совершенно невозмутимым.

Они ели, а земля на буровой, казалось, содрогается до самого основания, – глубоко внедрившийся в почву бур выл и грохотал так, что Кэтрин думала, еще секунда – и она сойдет с ума, она этого просто не выдержит. Однако рабочие, с аппетитом поглощавшие еду, похоже, вовсе не замечали шума.

Одни расселись прямо на земле, другие – на открытой платформе грузовика, третьи просто стояли маленькими группками. Со всех сторон сыпались шутки, не смолкал громкий хохот. Шутки эти порой были не слишком пристойны и проскальзывали неприличные словечки, но Кэтрин чувствовала: ее присутствие заставляет их сдерживаться.

Когда с едой было покончено, Джейс прокричал, перекрывая шум:

– Что это здесь, черт побери, творится? Думаете, если я привез жену познакомиться с вами, можете бить баклуши? Дудки! Все за работу, живо! Пикник окончен! – голос звучал строго, но Джейс улыбался.

Недовольно ворча, все стали расходиться по своим рабочим местам. Проходя мимо Кэтрин, многие приветствовали ее почтительным кивком или взмахом руки. Джим Купер расплылся в широкой улыбке, но, заметив, как Джейс сверкнул глазами из-под насупленных бровей, торопливо прошмыгнул мимо.

Вскоре семья Мэннингов отправилась домой. Уже поднимаясь по ступенькам к входной двери, Джейс заметил:

– Через несколько дней Уиллоби пришлет тебе разные материалы, пригодятся для работы. Правда, в основном это цифры, но попадаются и чисто человеческие истории, довольно занимательные.

– Мне не терпится начать. – Она опустила руку на перила. – Ох, чуть не забыла! Наверное, мне надо позвонить в колледж, уведомить их, что на работу я больше не вернусь, да?

Джейс отступил, распахнул дверь и пропустил ее вперед. При этом он загадочно улыбался, а в глазах его мелькали хитрые искорки. Через секунду Кэтрин поняла, в чем крылась причина.

В центре гостиной на новом письменном столе красовалась новенькая электрическая пишущая машинка. Кэтрин взвизгнула от восторга, а потом обернулась и вскинула на него удивленные глаза.

– Это мне? – с некоторой долей неуверенности спросила она.

– Нет, для Эллисон, – сухо буркнул он. Не обратив внимания на насмешку, она подбежала к столу и стала рассматривать этот великолепный образчик техники. Казалось, там было предусмотрено все, в том числе автоматическая корректирующая система, а также масса других непонятных приспособлений и устройств. Кэтрин испугалась – ведь надо еще научиться всем этим пользоваться.

– О, Джейс, она просто замечательная! Я… Но когда?

– Купил ее пару дней назад и попросил доставить сегодня, в наше отсутствие. Хотел сделать сюрприз. Тебе нравится?

– Нравится? Да это просто мечта писателя, а не машинка! Видел бы ты… – тут она осеклась, в голову пришла новая мысль. Кэтрин взглянула на него, сощурив ярко-зеленые глаза:

– Так, выходит, ты был абсолютно уверен, что я приму твое предложение, да?

Джейс рассмеялся:

– Во всяком случае, надеялся. Она пыталась сделать вид, что дуется на него, но не выдержала, и на лице засияла восторженная улыбка.

– Следовало бы разозлиться за то, что ты счел это само собой разумеющимся, но я не могу. Спасибо тебе, Джейс, за все… За работу. За машинку. За все… – Кэтрин стало стыдно, что она неверно истолковала его намерения.

– Поди сюда и поблагодари как следует. Поцелуй. – Он не сводил с нее глаз. Улыбка исчезла, лицо стало серьезным.

Настороженная его тоном, Кэтрин робко и нехотя шагнула к нему. Джейс успел взять у нее Эллисон, когда она бросилась к столу разглядывать подарок. Кэтрин приподнялась на цыпочках и чмокнула его в щеку.

Джейс нахмурился:

– Разве так целуют? Вот как надо… Он наклонился и поймал ее рот губами. Руки были заняты ребенком, но он использовал другие средства. Сам поцелуй, сила и страсть, таившиеся в нем, оказались не сравнимыми ни с какими объятиями.

Твердые губы касались ее губ с мучительной медлительностью. Затем он слегка куснул ее, и Кэтрин покорно раскрыла рот навстречу. Но он все сдерживался, выжидал, лаская ее кончиком влажного языка.

Кэтрин застонала и, придвинувшись ближе, обхватила его за шею обеими руками и притянула голову Джейса к себе. Лишь тогда он удовлетворил ее томление. Он смял, сокрушил ее губы с неукротимой страстью. Казалось, этот поцелуй разбудил не только тело, но и душу Кэтрин. А в самом потаенном уголке сознания теплилась мысль: как умудряется он почти без видимых усилий превращать ее в совершенно беспомощное существо? Как может он столь властно управлять всеми ее чувствами? «Я не должна поддаваться этим чувствам. Но я хочу! Я хочу его!..»

В течение секунды эти мысли вихрем пронеслись в голове у Кэтрин, а она продолжала упиваться поцелуем. Но вот Джейс слегка повернул голову, нашел какое-то новое, еще неизведанное и тем особенно сладкое местечко в уголке ее рта, и думать о чем-то другом Кэтрин была уже не в силах.

Внезапно она почувствовала, как кто-то молотит ее кулачками по груди, и только тут вспомнила об Эллисон. Бедняжка, они едва не раздавили ее! Кэтрин убрала руки с затылка Джейса и отступила на шаг.

Личико малышки сердито раскраснелось. Она размахивала ручками и громко верещала.

– Вы только поглядите, что мы наделали! – воскликнул Джейс, прислонил Эллисон к плечу и нежно похлопал по спинке. – Ну не шуми, принцесса! Сию секунду все исправим. – Он понес девочку на кухню и, обернувшись через плечо, сказал Кэтрин:

– Я ее покормлю, а ты пока можешь заняться своей новой игрушкой.

Кэтрин не стала спорить, присела к столу и раскрыла буклет-инструкцию.

– Не инструкция, а самая настоящая энциклопедия! – жалобно крикнула она в сторону кухни. – Чтобы разобраться, как включить эту штуку, придется просидеть над ней полдня.

– Ничего, как-нибудь справишься! – крикнул из кухни Джейс.

Прошло, наверное, не меньше часа, прежде чем Кэтрин оторвалась от инструкции. Джейс нес Эллисон в детскую.

– Ну вот, сыта и довольна. Сам не понимаю, как это я умудрился запихать почти всю эту мерзкую на вид смесь в ее хорошенький ротик. А потом она сидела и смотрела, как я колдую над своим любимым соусом для спагетти. Ты как, не против попробовать, что там у нас получилось?

– Звучит заманчиво…

– Пусть покипит немного. Ты сиди, занимайся, я сам уложу Эллисон.

Не успел он договорить, как Кэтрин снова склонилась над машинкой.

Громкий болезненный вскрик вернул ее к действительности. Уронив инструкцию, она бросилась в детскую.

Глава 9

Кэтрин распахнула дверь и ворвалась в комнату. Она была пуста. Секунду она тупо смотрела на кроватку, затем услышала еще один вскрик и жалобное: «Ой!» Только тут до нее дошло, что это голос Джейса и что доносится он из ванной.

Она метнулась к двери. Открыла ее и застыла от удивления: Джейс и Эллисон сидели в воде. Кэтрин сразу бросилось в глаза, какой резкий контраст являет собой бело-розовое гладкое тельце малютки на фоне загорелой волосатой груди Джейса. Еще более потряс ее вид обнаженного тела Джейса, до пояса погруженного в воду. Он сидел, согнувшись пополам и выставив колени – маленькая ванна была ему тесна, – и не сделал даже попытки прикрыться от ее изумленного и против воли любопытного взгляда.

– Кэтрин, слава Богу! Помоги мне! – Джейс поморщился от боли, и только тут Кэтрин догадалась о причине его страданий.

Эллисон разлеглась на животике вдоль его груди, сжимая в каждом крохотном пухлом кулачке пригоршню темных волос. Возбужденная и совершенно счастливая тем, что нашла себе новую редкостную игрушку, она с каждой секундой все крепче сжимала кулачки да еще умудрялась восторженно колотить ножками по его плоскому животу.

Проглотив вставший в горле ком, Кэтрин выдавила:

– Сейчас, сейчас… я ее сниму. Она наклонилась и ухватила мокрое барахтающееся тельце.

– Нет! – испуганно воскликнул Джейс. – Так не надо. А то я без волос останусь!

Приглядевшись внимательнее к крохотным пальчикам, целиком погруженным в черные волосы, Кэтрин поняла, что он прав.

– Но что… – начала она.

– Попробуй разжать ей пальцы. Отпустить ее я боюсь. Скользкая, как угорь.

Кэтрин на секунду закрыла глаза и набрала в грудь побольше воздуха. Потом опустилась на колени и начала гладить и щекотать маленькие пальчики, пока наконец хватка их не ослабла и мокрые черные кудряшки не оказались на свободе. Когда удалось оторвать первый кулачок, Джейс ухватил его и отвел в сторону.

Кэтрин тем временем работала над вторым кулачком. Низко склонившись над водой, чтобы лучше видеть, она ощущала на лбу и щеке теплое дыхание Джейса, шевелившее прядь выбившихся из прически волос.

Наконец Эллисон удалось оторвать от Джейса, но, вместо того чтобы протянуть ее встревоженной Катрин, он быстро поднялся и встал в ванной во весь рост, все еще держа малышку на руках.

– А тебя за такие шутки следует хорошенько отшлепать, да, маленькая леди! – выбранил он Эллисон. – В следующий раз, когда будем купаться вместе, придется надевать майку.

Без всякого стеснения он, все еще держа девочку на руках, прошел совершенно голый в спальню и начал растирать ее мягким махровым полотенцем. На Кэтрин он не обращал ни малейшего внимания, лишь бросил через плечо:

– Спасибо, милая.

Кэтрин прошла вслед за ним в комнату. Склонившись над кроваткой, Джейс уже надевал на Эллисон пижаму. Упругие ягодицы были не намного светлее гладкой широкой спины. Они плавно расходились чуть ниже талии, превращаясь в узкие мускулистые бедра. Кэтрин поспешно отвернулась и прошла в гостиную.

Какое-то время она судорожно листала дрожащими пальцами инструкцию, но сосредоточиться никак не могла. Нет, ничего не получится, в этом она была уверена. Глаза отказывались сфокусироваться на строчках. Перед ней до сих пор стояла картина – обнаженный Джейс полулежит в ванной…

Девушка пошла на кухню. Надо как-то отвлечься, успокоиться, начать делать или готовить что-то. Может, тогда она снова станет самой собой, то есть нормальным разумным человеком, а не каким-то куском трясущегося желе.

Она приподняла крышку кастрюли, в которой на медленном огне томился соус для спагетти, и вдохнула его восхитительный аромат. За спиной послышались тихие шаги. Кэтрин выронила крышку, и та со звоном упала на металлический круг плиты.

И прежде чем Кэтрин успела ее подхватить, из-за ее спины появилась рука Джейса. Подняла крышку, аккуратно прикрыла ею кастрюлю. Кэтрин чувствовала, как он прижимается грудью к ее спине.

Вот появилась и вторая рука и присоединилась к первой. Обе они нырнули под блузку и одним быстрым и ловким движением расстегнули находившуюся спереди застежку бюстгальтера. Отстранив облачко кружев и нейлона, он сжал ее груди в ладонях.

– Смотри, как это тебя завело, надо же!.. – протянул он, зарывшись носом в мягкие волосы на затылке Кэтрин. Потом пощекотал языком нежную бархатистую кожу за ухом.

– Что? – хрипло пискнула она.

Крупные сильные пальцы то слегка сжимались, то разжимались на грудях.

– Созерцание моего голого туловища. Но мы уже знаем, какое смятение в умах оно производит… Знаешь, когда я был в Африке, стоило мне хотя бы разок нагишом прогуляться по улице, как родители всех зрелых девиц тут же начинали трепетать от страха… – произнес он еле слышным завораживающим шепотом. Его бедра прижимались сзади к ее бедрам и ягодицам.

Губы едва слушались Кэтрин. – Т-так ты… расхаживал по улицам нагишом?

Он снова сжал в ладонях ее груди, сблизил их, отчего между ними образовалась глубокая впадина, а потом пощекотал напрягшийся сосок.

– Ясное дело… В некоторых африканских странах это просто принято. И ничего неприличного в том нет… – Он легонько прихватил зубами ее мочку.

– Но тут же… не Африка. – Она застонала, руки Джейса коснулись ее живота. – И я была бы тебе очень признательна… о, Джейс!

Он развернул ее к себе лицом. Лазоревые глаза смотрели пристально и строго. Он подхватил ее на руки и понес через гостиную в спальню, которой до сих пор пользовался единолично.

Бережно, нежно опустил он ее на широкую кровать. Потом выпрямился, сбросил на пол полотенце, прикрывавшее бедра и нижнюю часть живота, и улегся на постель рядом с Кэтрин.

Откинув волосы с ее раскрасневшегося лица, он осыпал его мелкими легкими поцелуями.

– Кэтрин… я хочу заняться с тобой любовью. – Он не спрашивал разрешения. Он утверждал. Склонив голову, он крепко и долго поцеловал ее в губы.

Джейс любовался каждым изгибом ее тела, открывавшимся его взору, пока он умело, с доводящей до исступления неторопливостью снимал с нее один предмет одежды за другим и осыпал ее поцелуями и ласками.

А когда стянул трусики-бикини с ее длинных стройных ног, в нежном шепоте, восхвалявшем красоту ее тела, звучало такое искреннее восхищение, что Кэтрин испуганно замерла – никогда прежде не могла бы она вообразить, что такие слова способны сорваться с губ мужчины.

Джейс крепко прижал девушку к себе.

Тихие чувственные поглаживания помогли снять напряжение. Они не только утешали и успокаивали, они возбуждали ее, заставляли участвовать в этой игре. Голова ее откинулась на подушки, открывая плавный изгиб горла его ищущему рту.

Губы их слились. Поцелуй пронзал страстью и сладостной нежностью, а руки Джейса продолжали скользить по ее телу. Не отрывая губ от ее рта, он прошептал:

, – Я не знаю, как тебе больше нравится… Ты скажи, если…

Кэтрин заставила его замолчать, приникнув губами к его рту. Если и дальше все будет так же, то ей понравится все, абсолютно все.

Губы Джейса скользнули по ее щеке к уху, кончик языка защекотал мочку. Теплое дыхание ласкало ее лицо.

Руки отпустили плечи, погладили грудь, обвились вокруг талии. Пальцы ласкали шелковистую впадинку между бедрами, отчего по всему телу Кэтрин разлилось жидкое пламя.

– Кожа у тебя как бархат… – бормотал Джейс. Погладил ладонью живот. – Помнишь ту ночь, когда я укладывал тебя в постель?

– Да, Джейс!.. – выдохнула она. Пальцы на ее теле были живым напоминанием.

– Как мне тогда хотелось… потрогать тебя, вот так… – Он сдвинул ладонь на шелковистый холмик волос. – А знаешь, я рад, что тогда между нами ничего не было.

Он наклонился и так крепко поцеловал ее в губы, что Катрин едва не задохнулась. Обхватив его голову руками, она еще ближе притянула его к себе, хотя это, казалось, уже невозможно.

– Джейс… – взмолилась она, – поцелуй меня… вот здесь, – и она сдвинула его голову к груди.

Он осыпал нежно круглившуюся плоть мелкими легкими поцелуями. Затем язык его начал очерчивать линии груди и соска, и Кэтрин содрогнулась от желания. А почувствовав, как губы его сомкнулись на соске, словно со стороны услышала свой собственный сладострастный стон. Он нежно прикусил сосок зубами, потом слегка приподнял голову и принялся играть с ним языком.

Кэтрин впилась пальцами ему в плечи – под гладкой кожей перекатывались твердые мускулы. Она совсем уже расхрабрилась – погрузила кончики пальцев в кудрявые волосы на груди и начала гладить и перебирать их, с любопытством обследуя маленькие коричневые соски. И с восхищением отметила, как участилось его дыхание.

– О, Кэтрин, какая ты сладкая… – пробормотал он, а пальцы его ощутили теплую влагу между ее бедрами. Она ответила сладострастным вздохом.

– Сейчас? – спросил он еле слышно. – Сейчас?..

Она кивнула, и в поцелуе, которым он впился ей в губы, чувствовался оттенок торжества.

Джейс приподнялся над ее телом и обрел сокровище, которое искал. Погрузил всю свою силу в ее мягкую плоть и слегка нажал. Ощутил легкое сопротивление, на секунду замер и вопросительно и недоуменно взглянул на нее. Но движения рук, лежавших на его спине, и приподнятых бедер, обхвативших его тело, побуждали его не медлить более.

Первоначальный приступ боли прошел, и Кэтрин целиком погрузилась в новые, неизведанные доселе ощущения. Она постаралась изгнать все посторонние мысли и чувства, все, что могло замутить ослепительную яркость ощущений, в которых она теперь купалась. И для нее уже больше ничего не значило ни его имя, ни с кем он состоит в родстве, ни из какого мира он явился вообще, пусть даже с другой планеты… Единственное, что сейчас имело значение, – их тела, слитые воедино. И это было не только физическим слиянием, души их тоже соединились. Она целиком и полностью принадлежала ему.

Несмотря на то, что Джейс был первым мужчиной в ее жизни, Кэтрин поняла и оценила его опытность. Он поощрял, он возбуждал ее, восхвалял ее, восхищался, любил не только телом, но и словом. Он целовал, щекотал, лизал, гладил, ласкал, окутывал ее своим дыханием. Это было выше простого обладания ее телом.

И почувствовав, что буквально тонет в этом сладострастном и всепоглощающем забвении, она вскрикнула:

– Джейс! Джейс!..

– Да, родная моя, да… – прошептал он ей на ухо. – Кэтрин, милая, сдайся, подчинись…

И она подчинилась.

– Девственница? – с изумлением произнес Джейс, когда чуть позже они, крепко обнявшись, лежали рядом. – Выходит, я женат на двадцатисемилетней девственнице? – и он удивленно покачал головой, словно никак не мог освоиться с этой мыслью.

– Уже нет, – промурлыкала Кэтрин и еще теснее прижалась к нему.

– Маленькая потаскушка! – Он игриво шлепнул ее по заду. – Долго терпела, зато теперь наверняка захочешь заниматься этим с утра до вечера, – и он с притворным возмущением вздохнул.

Кэтрин хихикнула, приподнялась, опираясь на локти, и стала осыпать его лицо звучными влажными поцелуями. В ответ он пощекотал ее под ребрами, и она со смехом откинулась на спину, а через секунду он уже навалился на нее всем своим весом. Заглянул в глаза и тихо засмеялся, а потом губы их слились.

Закинув руки Джейсу за шею, Кэтрин притянула его к себе, радуясь пробуждению нового порыва страсти. Он погладил ее по шее, провел пальцами по гладким плечам, властным движением взял ее груди в ладони. Отвел губы от ее рта и стал рассматривать груди, а пальцы тем временем ласкали, возбуждали. Он наблюдал, как под их движениями напрягаются и твердеют соски.

– Изумительно – заявил он, наклонился и нежно поцеловал.

Рука скользнула ниже, на плоский живот. И как раз в эту секунду в животе у Кэтрин заурчало. Джейс усмехнулся.

– Проголодалась? – спросил он и слегка отодвинулся от нее.

– Да, – простонала Кэтрин, подвигаясь к нему. Дюймы, разделяющие их, казались пропастью – Я изголодалась… но не по еде.

– Идем, – ответил он, поднимаясь с постели. – Надо перекусить. – Он натянул старые шорты и майку, прикрывающую лишь плечи и верхнюю часть груди. – Я буду оскорблен в лучших своих чувствах, если ты не отдашь должного моему совершенно потрясающему соусу для спагетти.

– Я предпочла бы остаться в постели, – жалобно пробормотала Кэтрин.

– Я тоже, но с этого момента, уважаемая миссис Мэннинг, я лично собираюсь следить за тем, чтобы вы получали должное количество калорий. Слишком уж много вы тратите энергии, занимаясь любовными играми, – и с этими словами он схватил ее за руку и заставил сесть на постели. Потом уткнулся носом ей в шею и притянул к себе, поглаживая по спине. – Кэтрин…

– М-м-м?..

– Сделаешь мне одолжение?

– Угу.

– Надень ту рубашку, в которой ты была тогда… ну, в тот день, когда мы с тобой познакомились. В которой ты красила. И завяжи как тогда, узлом на животе. Ладно?

Она отстранилась от него и заглянула в сияющие синие глаза:

– И это ты называешь одолжением?

– Это еще не все, – загадочно улыбаясь, ответил он. – И больше ничего не надевай, только трусики!

– Джейс! – возмутилась она. – Но это же неприлично!

– Разве? Я никому не скажу, обещаю. А ты?

– Ты совершенно невыносим, – шепнула она и поцеловала его в ямочку в уголке рта.

– Но тебе это нравится… – хрипловатым шепотом заметил он. Затем довольно бесцеремонным образом сдернул ее с постели. – Давай поторапливайся. Я тоже умираю с голоду.

Когда Кэтрин появилась на кухне в заказанном им наряде, он обернулся и окинул ее одобрительно-распутным взглядом. Затем подошел, крепко обнял и поцеловал.

– Вот что мне больше всего хотелось сделать в тот, первый день, – сказал он.

– Но ты ведь сделал, – сухо напомнила она ему.

– О да. Кажется, да… Что ж, стало быть, молодец, – и он усмехнулся.

Спагетти уже варились. Кэтрин нарезала овощи для салата, а Джейс намазал чесночным маслом толстые ломти белого хлеба и засунул их в духовку.

С ловкостью, которая дается только практикой, откупорил он бутылку красного вина, припасенную в холодильнике. Каким-то чудесным образом все было готово быстро и сразу, и они сели за поздний обед.

Возможно, еда действительно была очень вкусной, возможно – просто потому, что Кэтрин была абсолютно, всепоглощающе счастлива, – показалась такой. Они болтали без умолку, просидев за столом не меньше двух часов.

Она узнала, что в следующий день рождения Джейсу исполнится тридцать три, а заодно о том, сколь значительна для мужчины эта дата. А второе его имя было Лоренс. Они рассказывали друг другу разные истории и случаи из детства и юности. Они узнавали о пристрастиях друг друга, предрассудках, политических убеждениях и взглядах на жизнь в целом.

Когда со спагетти, салатом, сандвичами и вином было покончено, Джейс предложил съесть по порции шоколадного мороженого, что они с удовольствием и сделали. Позднее, когда они дружно прибирались на кухне, Кэтрин в очередной раз подивилась, как это Джейс при таком великолепном аппетите умудряется сохранять отличную спортивную форму. Ни капли лишнего жира.

Потом они, обнявшись, стояли у кроватки Эллисон и любовались спящей девочкой. Их еще более сблизило осознание того, что отныне они будут вместе растить малышку, растить и воспитывать так, чтобы она стала ответственным, сострадательным, умным человеком. Кэтрин переменила ей подгузники, а девочка даже не проснулась.

Вопроса о том, где сегодня будет спать Кэтрин, не возникало. Естественно – в спальне Джейса, куда она и отправилась вместе с ним уже без всякого стеснения и робости. Не успела она расправить сбившиеся простыни, как Джейс уже скинул одежду и потянулся к ней. Не спеша, осторожно развязал он узел на животе и стянул рубашку с ее плеч. Кэтрин сняла трусики, и они улеглись на широкую постель.

– Я страшно ревную, – пробормотал Джейс, поглаживая ее по щеке.

– Почему? – Голос Кэтрин напоминал довольное мурлыканье.

– Потому, что первый раз ты лежала на этой постели с Купером.

– Да, – вздохнула она с притворным отчаянием, – видно, придется мне теперь все же бросить Джима!

Оба рассмеялись, а потом какое-то время лежали молча, сжимая друг друга в объятиях.

– Как ты себя чувствуешь? – шепнул Джейс в темноту.

– А вот как, – игриво ответила Кэтрин и сунула руку под одеяло. Он глухо застонал, когда рука достигла цели. Кэтрин удовлетворенно улыбнулась – под пальцами ощущалось биение плоти.

– О Господи… – пробормотал Джейс. – Это не совсем то, что я имел в виду. Но ответ принимается. – Дыхание его участилось, он с трудом сдерживался. – Просто я хотел… знать, не причинил ли тебе боли. Я был… не слишком осторожен… – Он снова застонал – рука Кэтрин окончательно осмелела. – Кэтрин! – выдохнул он и уже более ровным тоном продолжил:

– Мне и в голову не приходило, что ты девственница.

– Ты что же, считал меня эдакой эмансипированной неразборчивой распутницей, оставившей за собой целый шлейф любовных связей? – Она пощекотала ему подбородок.

– Нет, конечно, нет… – выдавил он сквозь стиснутые зубы, говорить становилось трудней с каждой секундой. – Просто думал, раз ты такая красивая, то… должно быть… у тебя уже кто-то был… И очень обрадовался, что это не так.

– О, Джейс. – протянула она, зарываясь лицом в волосы на его груди и покрывая ее легкими, словно касания бабочкиных крыльев, поцелуями. Пощекотала языком сосок – Кэтрин, – тихо вскрикнул он – Ты возносишь меня на самые небеса! – Он вытащил ее руку из-под одеяла и поднес к губам, приник к ладони страстным и долгим поцелуем и бережно перевернул Кэтрин на спину.

И изо всех сил сдерживая нетерпение, с величайшей нежностью он снова овладел ею, и блаженству и счастью их не было предела.

Вся следующая неделя прошла словно в сказочном идиллическом сне. Кэтрин и Джейс были полностью поглощены друг другом. Они не выставляли своей близости напоказ, но она была очевидна каждому, кому случалось заметить, какими взглядами и прикосновениями обмениваются молодые люди.

Они смеялись, болтали и занимались любовью с самозабвением и радостью, с лихвой компенсировавшими необычные обстоятельства их женитьбы.

Кэтрин экспериментировала с новой машинкой и к концу недели уже набросала несколько серий рекламных роликов Днем, пока Джейс был на работе, она часами изучала различные материалы и записывала пришедшие в голову идеи В лице Эллисон она обрела благодарную слушательницу и зачитывала ей свои наброски вслух. Днем Кэтрин укладывала малышку на соломенном тюфяке в гостиной, пока однажды Джейс не ворвался в дом с каким-то продолговатым свертком Развернул его и ловко собрал хитроумное приспособление, напоминавшее букву «А». Усадив Эллисон на удобное, обтянутое мягкой тканью сиденье, он ворчливо заметил:

– В этой квартире скоро все окончательно развалится.

Прежде занимавшаяся стряпней только по необходимости, Кэтрин вдруг с удивлением обнаружила, что испытывает особую радость, изобретая для Джейса все новые вкусные блюда. Однажды вечером она приготовила ему сюрприз – шоколадный торт, и с тех пор он не уставал твердить, что это самое любимое его лакомство.

Она знала, что нрав у него вспыльчивый. Кэтрин поняла это в ночь, когда Рональд Велш пытался изнасиловать ее, и потом, когда они ездили на озеро и она имела глупость сравнить его с Питером. До женитьбы эта черта его характера часто проявлялась в спорах.

Но теперь от его вспыльчивости не осталось и следа. Жить с Джейсом было на удивление легко и приятно. Он был добр, безупречно аккуратен и щедр. Эллисон пользовалась особым его расположением. Каждый день, вернувшись с работы и приняв душ, он долго играл и разговаривал с ней. А иногда, если девочка начинала капризничать, нежно и ласково убаюкивал ее. В его присутствии малышка вообще вела себя куда спокойнее.

Как-то раз Кэтрин услышала, как Джейс, сидевший с Эллисон на руках в качалке, ласково бормотал:

– Эллисон, милая моя девочка. Папа любит тебя… Я люблю тебя, слышишь, Эллисон?..

Слова эти пронзили сердце Кэтрин. Даже в самые интимные моменты Джейс ни разу не признавался ей в любви. Да, он осыпал ее разными нежными словечками и в ласках его сквозила неподдельная страсть. И он никогда не удовлетворял своего желания, не доведя ее, нежно и умело, до самозабвенного оргазма.

Внезапно Кэтрин страшно захотелось услышать от Джейса те же слова, произнесенные им с той же искренностью и трепетом, что и Эллисон. И тут она поняла.

Она любит Джейса Мэннинга. Когда это началось? В какой из моментов она, отбросив все подозрения, вдруг разом и бесповоротно приняла его? Когда перестала искать в его глазах потаенные мотивы? Она не знала, но зато знала другое: что любит его и что, если он вдруг исчезнет из ее жизни, она превратится в пустоту, сплошной непроницаемый мрак.

Никогда прежде не испытывала она такой зависимости от другого человека. Это пугало Кэтрин. Сперва Джейс установил полный контроль над ее жизнью. Теперь завладел ее сердцем и всеми ее чувствами. Что ей делать, если он вдруг предаст? Нет, это невозможно. После того как они достигли такого слияния душ и тел, это совершенно невозможно. Их постоянно влекло друг к другу. Они не могли насытиться, не могли утолить голод.

Но тут ее посетила еще одна пугающая мысль. Это похоть… Мужчины способны наслаждаться сексом при том, что сердце и голова остаются абсолютно холодными. Неужели она нужна Джейсу лишь в постели? Неужели он настолько искушенный любовник, что может заставить ее поверить, что она, Катрин, значит для него столь же много, что и он для нее? Неужели слова, которые он так страстно шепчет ей на ухо, есть не что иное, как набор хорошо отрепетированных фраз?..

– Ну-с, какое очередное чудо кулинарного искусства ожидает меня сегодня?

Тревожные размышления прервал Джейс. Он подошел к Кэтрин, стоявшей у плиты, и положил ей руки на плечи.

– Глаза ящерицы! – со смехом ответила она, на секунду приникая к нему.

– С сырным соусом? Потрясающе!.. Просто обожаю! – Он поцеловал ее в шею и игриво прижался бедрами к ее телу. – А что на десерт?

«Не выдумывай глупостей, Кэтрин, – сказала она себе. – Он просто не может целовать тебя так, если не испытывает хотя бы какого-то чувства…»

Поцелуй тем временем становился все более страстным и настойчивым, и все посторонние мысли вылетели у нее из головы.

Преодолевая последние мили на пути к буровой, Кэтрин проклинала ухабы и кочки, на которых подпрыгивала и дребезжала ее новая машина. Она решила сделать Джейсу сюрприз – привезти ему вкусный ленч. Узнав о ее планах, Хэппи с радостью согласилась посидеть с малышкой.

От Хэппи Купер не укрылись изменения в отношениях между молодыми людьми. Впрочем, уже с первого появления Джейса в доме она заподозрила, что он муж Кэтрин, и решила, что та уехала после какой-то крупной ссоры и вот теперь он явился за ней.

Да любому с первого взгляда было ясно, что они просто без ума друг от друга! И разумеется, Джейс – отец Эллисон. Уж до чего он обожает девчушку, это просто уму непостижимо! И Хэппи от души радовалась, что именно в ее доме произошло примирение и что теперь молодые люди вполне счастливы, что бы там раньше между ними ни произошло. Возможно, они просто мало времени проводили друг с другом, и Хэппи твердо вознамерилась сделать все от нее зависящее, чтобы впредь этого не случалось, и при каждом удобном случае вызывалась побыть с ребенком. Кроме того, она вообще скучала без малышки. Ведь Кэтрин теперь не ходила на работу и весь день сидела дома.

Еще издали Кэтрин услышала грохот и скрежет, доносившиеся с буровой. С чувством облегчения, что утомительное путешествие наконец закончено, она припарковала машину невдалеке от участка и прошла оставшееся расстояние пешком.

В корзинке у нее лежали бутылка вина, салат с цыпленком и фрукты. Груди, не стесненные лифчиком, подпрыгивали под шелковой блузкой в такт торопливым шагам. Она усмехнулась в радостном предвкушении. Да, Джейс наверняка обрадуется возможности передохнуть и вкусно поесть.

Хорошо, если им удастся побыть наедине… Она уже придумала несколько предлогов, чтобы удалить Билли из трейлера, и они с Джейсом очень славно и уютно посидят вдвоем.

Но вскоре, к своему удивлению, Кэтрин обнаружила, что избавляться от Билли необходимости нет. Он был вовсе не в трейлере, а неподалеку занимался ремонтом грузовика. Судя по запасным частям, разбросанным вокруг, работы ему должно хватить надолго.

– Привет, Билли! – крикнула Кэтрин, стараясь перекрыть шум.

Билли поднял голову и, увидев ее, нервно покосился через плечо в сторону трейлера. Затем заспешил навстречу, смешно переваливаясь на коротких кривоватых ногах и вытирая руки промасленной ветошью.

– Привет, Кэтрин.

– А что это вы не в трейлере? Наверное, Джейс поручил срочную работу? – и она улыбнулась, указывая на наполовину разобранный мотор грузовика.

– Да нет, сам ушел. Просто неохота находиться под одной крышей с этой… – И он кивком указал на длинный, сияющий лаком новенький «уиннебаго», которого Кэтрин до этого момента не замечала.

– С этой?.. – удивленно переспросила она.

– Ну да, – коротко ответил Билли и, отвернувшись, с отвращением сплюнул в грязь, выпустив желтовато-коричневый поток слюны, смешанной с табаком.

Он заковылял обратно к грузовику, а Кэтрин растерянно переводила взгляд с машины на трейлер.

– Ладно, – вздохнула она. – Чем больше сюрпризов, тем лучше.

Кэтрин подошла к трейлеру, распахнула дверь и шагнула в полумрак.

Пока глаза привыкали к темноте после яркого солнечного света, она искала глазами Джейса и наконец увидела его.

Сердце ее упало Она застыла на месте, не в силах вымолвить ни слова. Затем ее захлестнуло волной жгучей ревности.

Джейс стоял, привалившись к письменному столу и широко расставив длинные ноги. Между ними, бесстыдно прижавшись к нему всем телом, стояла темноволосая женщина. Джейс обнимал ее за спину, а ее пальцы с ярко-красным лаком на ногтях ерошили его густые черные волосы.

Увидев Кэтрин, Джейс вздрогнул и переменился в лице. Женщина, заметив это, обернулась и окинула Кэтрин надменным взглядом темных глаз. Но не отпустила Джейса, а вместо этого сказала вкрадчивым низким голосом:

– А это, должно быть, Кэтрин…

Страшно рада с вами познакомиться. – Она еще ближе притиснулась к Джейсу и с наигранным смущением добавила:

– Ах, простите! Не представилась. Я – Лейси Ньютон Мэннинг. Жена Джейса…

Глава 10

Должно быть, Кэтрин, сама того не подозревая, обладала скрытыми волевыми ресурсами, позволяющими собраться в самый трудный момент, поскольку она не упала в обморок и не убежала. Вместо этого пальцы ее непроизвольно сжались в кулаки – да так крепко, что ногти впились в ладони. Она задыхалась. Ей казалось, что легкие сжимаются с каждой секундой и воздух покидает тело. Она сделала несколько судорожных глубоких вдохов.

С трудом оторвав взгляд от торжествующе-насмешливого личика Лейси, она перевела его на Джейса. Отчаяние, охватившее его, внешне почти не выражалось – лишь слегка кривился затвердевший подбородок да взгляд стал жестким и непримиримым. Он медленно высвободился из объятий Лейси и выпрямился, оттолкнув ее от себя.

– Ты не совсем точно выразилась, Лейси. Ты моя бывшая жена. А это, полагаю, существенная разница, – заметил он.

Так, значит, он действительно был женат на этой женщине, подумала Кэтрин. До того, как он произнес эти слова, в глубине души теплилась слабая надежда: эта Лейси просто его старая приятельница и они решили подшутить над ней. Но обиженное и одновременно чувственное выражение на лице брюнетки, обращенном к Джейсу, подсказывало, что отношения их ничего общего с дружбой не имеют. Это и дураку было ясно.

– О, Джейс, – капризно протянула Лейси, – ну кому нужны эти занудные подробности! И потом лично я до сих пор считаю себя твоей женой. А тебя – своим мужем. Мы женаты перед лицом Господа Бога.

– Вот как? – Джейс иронически приподнял бровь. – Но, Лейси, не кажется ли тебе, что если бы в глазах Господа Бога все хоть раз вступившие в половую связь считались мужем и женой, мир переполнился бы многоженцами? – Никогда прежде не слышала Кэтрин такой горечи в голосе Джейса. Неужели он имеет в виду их брак? Боль в сердце стала почти невыносимой.

Джейс продолжал смотреть на Лейси. Та невозмутимо встретила его взгляд, а на полураскрытых губах играла вызывающая и одновременно чувственная улыбка.

И Кэтрин вдруг ощутила себя лишней. Ей надо уйти. Ее уже просто тошнило от этого многозначительного обмена взглядами. Она нарушила их уединение, вторглась в интимные отношения, которые оба они не прочь возобновить.

Корзина с продуктами с грохотом упала на пол. Одна надежда, с некоторой долей злорадства подумала Кэтрин, что все лакомства теперь перемешались и превратились в отвратительную на вид кашу. Наверное, и бутылка с вином разбилась. Что ж, тем лучше. Она уже потянулась к дверной ручке, но в этот миг Джейс окликнул ее:

– Кэтрин, ты куда?

Она ответила ему холодным недоумевающим взглядом. Неужели он думает, что она и дальше будет стоять вот так, читая в его лазах вожделение или любовь к бывшей жене?

– Я домой, – сухо бросила она. – Я заезжала привезти тебе поесть.

– Но разве… – начала было Лейси.

Но Джейс остановил ее.

– Спасибо, – сказал он. Лицо его не утратило жесткого и одновременно загнанного выражения, однако по тому, как он быстро обежал глазами ее фигуру, Кэтрин поняла: Джейс догадался об истинной цели ее визита. Краска залила ее лицо. Идея приятно провести время наедине с мужем теперь казалась непристойной, отвратительной. – Возможно, мы позавтракаем чуть позже, – заметил Джейс.

– Сомневаюсь, – резко парировала она.

Джейс еле слышно выругался. Весь его вид выдавал крайнее раздражение. – Погоди, не уходи. Мне надо с тобой поговорить.

Лейси вспрыгнула на стол и уселась на краю, скрестив ноги. Синие шелковые брюки четко обрисовывали линию бедер. Через тонкую ткань бежевой блузки с вышивкой просвечивали пышные груди с коралловыми сосками. Кэтрин отчетливо видела их. И Джейс, удрученно подумала она, тоже видит…

– Правда он муженек хоть куда, наш Джейс, а, Кэтрин? – мурлыкнула Лейси. – Когда мы жили вместе, он меня и на час в покое не оставлял.

– Лейси! – рявкнул Джейс.

– До сих пор помню, как мы занимались любовью. Что, надо сказать, случалось частенько. – Она засмеялась. – О, он умеет превращать секс в настоящее событие, верно?

Кэтрин почувствовала, как к горлу подкатил ком. Ел захотелось распахнуть дверь и выбежать из трейлера. И бежать как можно дальше от этой женщины, ее насмешливых карих глаз и чувственного рта…

– Ну правда, наш брак был основан лишь на любви, а ваш… – Воркующий голосок затих, последовала многозначительная пауза. Катрин мысленно закончила фразу. Неужели Джейс счел нужным объяснить этой девице обстоятельства их столь поспешного брака?

– Довольно копаться в прошлом. Лей-си. Кэтрин это ничуть не интересно. – В голосе Джейса звучали угрожающие нотки.

Или это ей показалось?

– Ах, что ты, дорогой, напротив! – Упершись ладонями о стол, Лейси подалась вперед. Тяжелые груди в вырезе блузки походили на сочные зрелые дыни. – А мне кажется, Кэтрин будет весьма интересно узнать, что развелись мы из-за детей.

Она перевела взгляд на Кэтрин и тоном, в котором сквозило снисходительное презрение, объяснила:

– Видите ли, Джейс просто помешан на большой семье. Не успели мы с ним пожениться, как он стал настаивать, чтоб я родила ему ребенка. – Она капризно надула губки. – Но мне хотелось хоть немного попользоваться им единолично.

– Лейси, я…

Проигнорировав этот возглас, она небрежно откинулась назад и начала раскачивать ногами наподобие маятника. И, не обращая ни малейшего внимания на растущее раздражение Джейса, продолжила.

– Ему здорово повезло, что в вашем лице он обрел готовую, так сказать, семью, уже с ребенком, верно? – и она хищно улыбнулась, обнажив острые белые зубы.

Кэтрин прикусила нижнюю губу. Нет, она не может позволить себе сломаться, унизиться перед ними. Джейс сделал было движение к ней, но она брезгливо отпрянула. Господи! Эта ужасная женщина действительно была женой Джейса, жила с ним, спала…

Кэтрин содрогнулась. Но самым отвратительным было то, что он наверняка рассказывал Лейси об их семейной жизни. А тот факт, что сама она до сих пор торчит здесь, слушая эту Лейси, продиктован, очевидно, подсознательным стремлением наказать себя. Наказать прежде всего за то, что она имела глупость выйти замуж за Джейса. Мало того, она пошла еще дальше и умудрилась влюбиться в него! Хоть и понимала, что это безнадежно. Но что, хуже всего – она стала ему доверять. Вот в чем самая главная и опасная ее ошибка. Следовало раньше догадаться, чем это может кончиться. Ведь и Мэри любила Питера и доверяла ему.

– Джейс обожает семью и все, что связано с этим понятием. А потому ничуть не удивительно, что он вызвался растить и воспитывать бедную малютку сиротку, дочь покойного Питера. Это вообще в характере Джейса – жертвовать всем во имя благородной цели.

– Заткнись, Лейси! – Джейс резко обернулся к ней, синие глаза его гневно сверкали.

Ну разумеется, он рассердился. Ведь Лейси нащупала уязвимое место, упомянув о печальных обстоятельствах, вынудивших его вступить в брак. Это его и взбесило, особенно если учесть, что он до сих пор влюблен в свою бывшую жену.

– Ладно, дорогой. Из всякой, даже самой скверной ситуации следует извлекать максимум пользы. – Лейси внимательно изучала свои наманикюренные ногти. – Я хочу сказать, с твоей стороны было весьма благородно и разумно устроить Кэтрин на эту работенку. Вне всякого сомнения, чем больше она будет занята, тем меньше времени тебе придется проводить с ней.

Удар попал точно в цель. Кэтрин вся подобралась, напряглась и, пылая гневом, обернулась к Джейсу.

– Ты! – крикнула она. – Каким образом ты добыл мне эту работу? Говори!

– О, дорогая, если бы вы слышали, как он уговаривал папочку! – протянула Лейси. – На какие унижения пускался! Я слушала по параллельному телефону. Да Джейс чуть ли не на коленях умолял папочку согласиться с этой его идеей по созданию идиотских, никому не нужных роликов…

Каждое слово вонзалось в мозг, как нож. Чувство глубочайшего омерзения охватило Кэтрин. Она вопросительно взглянула на Джейса в надежде, что он станет все отрицать, но увидела лишь плотно сомкнутые губы да сверкающие холодным блеском глаза.

– Это… правда, Джейс? – с трудом удалось выдавить ей. – Это правда, что ты придумал для меня никому не нужную работу?

– Кэтрин, прошу тебя, послушай… – Он шагнул к ней.

– Отвечай, черт бы тебя побрал! – взвизгнула она. – Кому пришла в голову идея, мистеру Ньютону или тебе?

– Ты не понимаешь…

– Говори! Сейчас же!

– Черт возьми! – взорвался он. – Буду говорить, если дашь мне возможность!

– Мне нужен прямой ответ, а не твои увертки, – злобно огрызнулась Кэтрин. – Чья это была идея? – Он по-прежнему молчал, и Кэтрин закричала уже во весь голос:

– Чья?!

– Моя! – рявкнул Джейс.

Его голос звенел, казалось, короткое слово рикошетом отлетело от стен трейлера и эхом разнеслось по узкому помещению.

Кэтрин и Джейс стояли лицом к лицу и походили на пару диких разъяренных зверей. Глаза их сверкали, ноздри трепетали.

Наконец Кэтрин удалось взять себя в руки. Она расправила плечи и развернулась, собираясь выйти из трейлера. Распахнула дверь и шагнула на ступеньку.

К ее удивлению, Джейс бросился следом, больно схватил за руку.

– Отпусти! – крикнула она, пытаясь вырваться.

– И не надейся. Я не позволю тебе выбегать отсюда, словно разъяренная дьяволица, жаждущая мести. Люди начнут молоть языками…

– Ну конечно! Мы не хотим, чтобы пошли гнусные сплетни о личной жизни босса, не так ли? – притворно ласково спросила она. – Не кажется ли тебе, что такая предосторожность выглядит просто смешно; когда твоя экс-супруга уже успела прибыть сюда в этой спальне на колесах?

Пальцы Джейса еще больнее впились ей в руку. Не обращая внимания на звучащий в голосе Кэтрин сарказм, он задал ей вполне прозаический вопрос:

– А где, черт побери, твоя машина?

– Там, – взмахом руки Кэтрин указала на автомобиль, припаркованный под раскидистым дубом на опушке леса.

Он практически волок ее за собой по каменистой дороге всю оставшуюся часть пути. Неужели он вообразил, что обманет своих людей? Неужели уже по одному его искаженному от гнева лицу и неестественно выпрямленной спине не ясно, что он просто кипит от ярости?

Когда они дошли до машины и оказались вне пределов слышимости, если вообще кто-то мог расслышать их сквозь дикий шум, царивший на буровой, Джейс привалился к дверце спиной и сказал:

– Ничего из того, что только что было там сказано или сделано, не имеет к нам отношения. Ты поняла, Кэтрин? – И он легонько встряхнул ее.

– Пусти! Руку больно. Да отпустишь ты меня наконец или нет? – Она холодно смотрела на Джейса, ничем не выдавая боли, разрывавшей ее сердце.

Он тут же отпустил, и она стала растирать руку, пытаясь восстановить кровообращение.

– Мне следует ждать еще более грубого обращения, когда ты вернешься домой? Если вообще вернешься…

– Кэтрин! – в отчаянии выкрикнул он. Потом отвернулся и уставился вдаль, на леса, мирно простиравшиеся до самого горизонта. Глубоко вздохнул и снова устремил взгляд на нее. – Когда я добыл тебе эту работу…

– Спасибо, уже сыта ею по горло, – с горечью заметила она.

– Но я делал это для тебя! – снова взорвался он.

Кэтрин язвительно рассмеялась.

– О, конечно, еще бы! – В ее зеленых глазах появилось столь несвойственное им жесткое выражение. – Ведь то была единственная сфера моей жизни, в которую ты еще не вторгся. Ты влез в мою жизнь, мой дом, мое… – тут она умолкла, даже теперь отказываясь признать свое унижение. – Тебе не терпелось получить все это, верно? Ты бы никогда не позволил мне сохранить хоть крупицу гордости или самоуважения, никогда! Господи! До чего же вы все, Мэннинги, ненасытны! Итак, получается, я твой должник, я обязана тебе абсолютно всем, да?

К были знакомы эти симптомы. Джейс закипал от гнева. Кэтрин удалось пробить его броню. Выходит, подумала она, наблюдая, как углубляются морщины возле его рта, а губы сжимаются в плотную тонкую линию, выходит, она была права. Она попала в точку, а правда всегда ранит, и он так просто не сдастся.

– Прекрасно, – с оттенком иронии в голосе протянул Джейс. – Думай, как тебе угодно, Кэтрин. – Он приблизился еще на шаг. – Но существует еще одна вещь, которой, как ты изволила выразиться, я успел завладеть, взять ее под контроль. Упомянуть о ней ты, видно, просто не успела.

– Что?.. – с дрожью в голосе спросила она, испуганная хищным блеском его синих глаз.

– А вот это… – ответил он и привлек ее к себе.

– Нет… – пыталась было протестовать она, но Джейс поцелуем заставил ее замолчать.

Наконец он оторвался от ее губ и поднял голову.

– Можешь прямо сейчас начать оплачивать свои долги, о которых упоминала, – насмешливым тоном заметил он, продолжая прижимать ее, холодную, неподвижную, к своему крепкому телу. Затем снова впился в сомкнутые губы Кэтрин и не отпускал, пока она не сдалась и не ответила ему.

Он смял, сокрушил ее этим поцелуем. Кэтрин чувствовала его язык во рту, ощущала, как прижимаются к ней его мускулистые бедра, давят, толкают, перемещают к другому краю машины. Казалось, руки его были везде – беспощадные, настойчивые…

К счастью, Джейс стоял спиной к площадке, где находились рабочие, загораживая собой Кэтрин и не позволяя им стать свидетелями ее унижения.

Он оторвался от ее рта и уткнулся губами в шею.

– Ты ведь приехала провести часок наедине с мужем, верно? – Голос его звучал глухо.

Кэтрин всхлипнула, на глаза навернулись слезы. Он попал в точку, он догадался о ее сокровенных намерениях. Но с тех пор так много всего произошло… За какой-то час все ее мечты и планы рассыпались в прах!

– И я бы тоже очень хотел, Кэтрин. – Большая коричневая от загара ладонь опустилась ей на грудь. – А под блузкой-то у тебя ничего нет, так и знал… Я мысленно вижу твои груди, чувствую их, ощущаю на вкус…

Джейс снова нашел ее губы, и на этот раз в поцелуе его уже не было агрессии. Он был необычайно нежен и сладок. Кэтрин угадывала чувственность, сквозившую в каждом движении его рта, его языка, и тело ее против воли расслабилось, обмякло.

Пальцы Джейса поглаживали грудь сквозь тонкую ткань блузки, пока он не почувствовал, как напряглись соски, превратились в твердые гладкие бутоны.

Кэтрин ощутила, как погружается в забвение, сдается, подчиняется ему. Вся ее гневная решимость растаяла под его ласками. Тело предало ее, заставило подчиниться этому мужчине… Нет! Она не должна. Ведь с самого начала он привлекал ее именно этим – невероятной сексуальностью, мужественностью. Теперь же она страдает только из-за своей слабости. И эти объятия ничего для него не значат… Он использует их лишь как средство, чтобы сокрушить ее волю, лишить способности сопротивляться. Использует, чтобы, как всегда, добиться своего.

Собрав все оставшиеся силы и решимость, она оттолкнула Джейса. В глазах его, замутненных страстью, отразилась растерянность. Взглянув на ее рассерженное холодное лицо, он тут же опустил руки.

– Ты ошибаешься, Джейс. Я больше не поддамся. Ты уже не в силах оказывать влияние на любую из сторон моей жизни. А теперь мне пора. Судя по всему, Лейси планирует задержаться на какое-то время. Уверена, она только и мечтает о том, чтобы удовлетворить твои низменные инстинкты.

Кэтрин села в машину и захлопнула дверцу. Включила мотор и уже готова была нажать на газ, но Джеме ухватился за дверную ручку.

– Достойная речь и великолепная игра, Катрин, но ты меня не убедила. – Гнев его улетучился. Голос звучал ровно, убедительно, с пугающей отчетливостью. – Ты все еще хочешь меня, как и я тебя. Буду дома в обычное время.

Проклиная Джейса и собственную уязвимость, Кэтрин взбежала по лестнице и ворвалась в гостиную, пребольно ударившись о порог. Какая удача, что Хэппи нет дома. Наверное, уехала куда-то по делам, прихватив с собой Эллисон. Это давало Кэтрин короткую передышку, возможность поразмыслить над своим положением и хоть немного зализать раны.

Она рухнула на широкую двуспальную кровать и разразилась слезами. Подобное поведение было вовсе ей не свойственно. Холодная, собранная и всегда такая сдержанная Кэтрин Эдамс чрезвычайно редко позволяла эмоциям выплеснуться наружу. Но никогда прежде не чувствовала она себя такой несчастной.

Она и понятия не имела, что Джейс уже был однажды женат. Интересно, как долго прожил он с этой Лейси? Когда они поженились? Почему развелись? Впрочем, одну из причин Лейси упомянула: он хотел иметь детей, а она была не готова на такую жертву. Неужели Джейс настолько извращен, что решил жениться на ней, Кэтрин, и удочерить Эллисон лишь с целью отомстить Лейси за отказ иметь детей? Неужели именно к этому сводились его мотивы?..

Зарывшись лицом в подушку, от которой слабо пахло Джейсом, она прорыдала его имя. Ну почему, зачем только она в него влюбилась, не переставала корить она себя. Нужно было быть осмотрительнее. Любви, подобной этой, вообще не существует, разве что в воображении поэтов и мечтателей. Реальная жизнь слишком сурова, чтобы такая любовь могла выжить…

Она не помнила ничего об отцовской любви, хотя почему-то была уверена: он очень любил ее. Со смертью мужа на плечи Грейс Эдамс свалилась вся ответственность за детей и собственное существование, а ведь в те времена найти работу женщине было далеко не просто. И любовь ее сводилась к целой цепочке жертв – она была готова отказаться от всего, лишь бы Кэтрин и Мэри досталось больше. У нее, вернувшейся после утомительного рабочего дня на почте, почти никогда не хватало времени и сил на то, чтобы приласкать своих маленьких дочек, излить на них свою любовь. А если и случалось, то почти все ласки перепадали Мэри, ведь та была совсем малюткой.

Кэтрин не могла винить отца в том, что он умер. Не могла она винить и мать. Но она хотела, она страстно жаждала любви. И именно по этой причине замкнулась в себе, ощетинилась, начала сторониться мимолетных ее проявлений. Где-то в глубине души она знала, что не вынесет боли разлуки, потери того, кого любит. И никому, ни одному человеку на свете не раскрывала своего сердца, пока не появился в ее жизни Джейс Мэннинг.

Они с Мэри были очень дружны. И если бы кто-то спросил Кэтрин, она не колеблясь бы ответила, что да, конечно, любит свою сестру. И не погрешила бы против истины. Но то была другая любовь. Они с Мэри никогда не были так близки духовно, умом и сердцем, как с Джейсом. Его острый ум, тонкое чувство юмора не шли ни в какое сравнение с простодушием и наивностью Мэри. Джейс был первым человеком, удостоившимся ее настоящей большой любви, и вот теперь… теперь он отверг ее.

Когда слезы наконец иссякли, Кэтрин выпрямилась на постели, полежала еще немного, потом поднялась и начала приводить себя в порядок. Возвращая ребенка, Хэппи заметила, что она как-то странно тиха и подавленна. Но ничем больше Кэтрин не выдала своих чувств. Стоическое спокойствие, сдержанность будут отныне ее щитом.

Готовя обед, она тихо бормотала себе под нос. Она репетировала предстоящее объяснение. Если, конечно (а это еще большой вопрос), Джейс действительно вернется домой, как обещал, то она будет готова встретить его должным образом. Речь ее будет убийственно логична, а каждое слово – разить, точно меч.

Она умылась и оделась с большей, чем обычно, тщательностью. Нет, она не доставит Джейсу такого удовольствия – видеть ее несчастной и неприбранной! Никогда больше не унизится она перед ним!

Да она просто сразит его своим апломбом и самоуверенностью.

Кэтрин старалась убедить себя, что ей вообще абсолютно безразлично, вернется он или нет. Но тем не менее сердце у нее дрогнуло, когда за окном послышался рокот мотора, а затем – шаги Джейса по ступенькам.

Она качала Эллисон на маленьких качелях, когда он вошел в комнату. Кэтрин бросила на него беглый взгляд и снова занялась девочкой, поудобнее усаживая ее на обитом тканью сиденьице. Завидев Джейса, Эллисон радостно задрыгала пухлыми ножками и запищала. Кэтрин повернулась к ним спиной и, не произнося ни слова, гордо прошествовала на кухню.

Джейс вел себя как ни в чем не бывало, и это ее бесило. Умылся, переоделся и, как всегда перед обедом, принялся играть с Эллисон. Кэтрин продолжала возиться на кухне, с грохотом переставляя кастрюли и сковородки. А когда обожгла руку, доставая из плиты горячий противень с булочками, громко и грубо выругалась. Будь он проклят! Это он во всем виноват, он довел ее до такого состояния!..

В кухню вошел Джейс и вежливо спросил:

– Помощь нужна?

– Нет, – коротко бросила она, а затем многозначительно добавила:

– И без этого прекрасно справлюсь, – Ну и хорошо, – весело заметил он и уселся за стол.

Он сидел, вытянув длинные ноги и, скрестив руки на груди, и вся его поза являла картину спокойствия и самоуверенности. Это почему-то особенно взбесило Кэтрин, и она ощутила неукротимое желание опрокинуть ему на голову кастрюлю с горячей картошкой – лишь бы вывести из этого раздражающего ее равновесия.

Он уже уложил Эллисон спать, и теперь они ели в полном молчании – Джейс с явным удовольствием и аппетитом, Кэтрин с трудом заставляла себя глотать.

Как обычно, Джейс помог ей помыть посуду. Она старалась не прикасаться к нему, избегала малейшего контакта. Опустив руку в теплую мыльную воду, он накрыл ее ладонь. А потом начал тихонько поглаживать пальцем, вопросительно заглядывая в ее потемневшие от гнева зеленые глаза. Но Кэтрин сердито выдернула руку, всем своим видом демонстрируя отвращение, и при этом умудрилась забрызгать себе лицо грязной водой.

– Я хочу поговорить с тобой, – сказал Джейс, когда они выходили из кухни. Он выключил за собой свет, и голос его оборвался столь же резко, как и электрический ток.

Кэтрин разъярилась еще больше – Джейс снова захватил инициативу. Нападение – вот лучший способ защиты, он сам так всегда говорил и теперь воспользовался этим преимуществом. Да будь он проклят!

– Ладно, – резко ответила она и опустилась в кресло. – Я тоже хотела с тобой поговорить.

Джейс присел на краешек дивана и уставился на свои руки, свисавшие с колен.

– Я виноват. Я должен был рассказать тебе о Лейси. Прости за то, что тебе пришлось узнать об этом… таким путем. Мне искренне жаль…

– Еще бы! – иронически усмехнулась она. – Конечно, жаль. Ведь я помешала романтическому воссоединению любящих сердец!

– Это не так, – тихо и коротко бросил он. Чеканное лицо, немного было смягчившееся, снова окаменело. Черные брови вразлет сурово сдвинулись.

– Нет? Ах, ну да, конечно, ведь теперь в твоей жизни появилась обуза в лице новой законной жены; верно? Какая жалость! Впрочем, сомневаюсь, чтобы эта незначительная деталь могла помешать вам с Лейси возобновить отношения.

– Черт, – тихо выругался Джейс. Он сидел, низко опустив голову и потирая костяшки пальцев. – Ты всегда так чертовски агрессивна даже в защите. Ты просто не хочешь понять, вот что!

– Понять? – Она повысила голос. – Я вхожу в контору к своему мужу и застаю его в объятиях красивой грудастой дамочки, которая оказывается его бывшей женой! – Кэтрин задохнулась и с трудом перевела дыхание. – И после этого я чего-то не понимаю?

– Так ты ревнуешь? – В его голосе звучало искреннее изумление, а в глазах заплясали смешинки.

Такой перепад в настроении Джейса совершенно вывел ее из равновесия.

Да, хотелось крикнуть ей. Да, я ревную! К времени, что вы провели вдвоем. Да. К каждому мигу, когда вы занимались любовью. К каждому поцелую, который ты подарил ей. Да, меня просто сжигает ревность! Но вместо этого Кэтрин небрежно бросила:

– Ревную? Нет. Для того, чтобы ревновать, надо любить. – Неужели лицо его болезненно исказилось или его ей показалось? Нет, просто его наверняка бесит, что она не рыдает, не убивается от горя. – В конце концов ведь мы заключили брак по расчету, – продолжила она. – И нам обоим известны причины, подвигнувшие нас на это.

Она отвернулась не в силах вынести его укоризненного взгляда, затем резко встала и подошла к столу. Их должно разделять какое-то расстояние. Защищайся, Кэтрин, сказала она себе.

– Я… э-э… – пробормотала она, Проклиная себя за то, что тут же теряет всякую решимость под взглядом этих синих глаз. И, собравшись с духом, продолжила. – Я очень огорчена… что ты лгал мне… насчет работы.

– Ты прекрасно справляешься с ней, Кэтрин, и не так важ…

– Да, черт возьми, справляюсь! – воскликнула она и круто развернулась к нему лицом. – И больше чем когда-либо намерена показать, как надо работать! Показать тебе и этому мистеру Уиллоби Ньютону, что вовсе не нуждаюсь в особом покровительстве и снисхождении лишь потому, что являюсь женой одного из его подчиненных.

Осторожней, Кэтрин, сказала она себе Она чувствовала, как на глазах выступили слезы.

– Ладно. Каковы бы ни были причины, заставившие вас подбросить мне столь лакомый кусок, я весьма признательна вам, мистер Мэннинг. Но отныне я являюсь для вас всего лишь еще одной служащей «Санглоу». И отныне собираюсь действовать самостоятельно. И если справлюсь, тем лучше. А если нет, то это будет целиком моя вина. И никакой помощи от тебя я больше не приму. – Она особенно отчетливо и со значением выговорила последние слова.

– Ты заблуждаешься, если считаешь, что я думаю иначе, Кэтрин, – спокойно ответил он.

Кэтрин растерялась. Куда девался весь его гнев? И смотрит он… Она никак не могла определить. Печально? Кэтрин отчаянно пыталась побороть свою растерянность:

– А что касается наших супружеских отношений, то отныне… каждый будет сам по себе. Думаю, это единственный выход в сложившихся обстоятельствах.

– Ты думаешь!.. – Это был не вопрос, скорее вполне внятное утверждение.

– Да, думаю, – с вызовом ответила она.

Тем самым она, Кэтрин, открыто предоставляла ему возможность видеться с Лейси так часто, как он того пожелает. Но, давая ему полную свободу действий, Кэтрин спрашивала себя: сможет ли она вынести жизнь без него, если он сейчас уйдет?

– Только ради Эллисон мы можем продолжать изображать… семейный союз… если ты, конечно, согласен, – добавила она и сделала паузу, давая ему возможность возразить. Но Джейс промолчал, и она, нервно ломая пальцы, продолжила:

– Я думаю, каждый из нас отныне… полностью свободен и независим в личном плане и может делать и вести себя… как сочтет нужным.

Она закончила, но где же то чувство удовлетворения, которое она рассчитывала испытать? Почему она не торжествует, столь удачно завершив свою обвинительную речь? А чувствует вместо этого пустоту, причем, как ни парадоксально, давящую на сердце, словно тяжелая каменная глыба? Нет, ее так тщательно отрепетированная речь казалась теперь банальной, по-детски глупой, неубедительной и невнятной.

Поднявшись, Джейс выпрямился в полный рост и направился к ней:

– Думаю, ты совершенно права, Кэтрин.

Слова эти повергли ее в ужас. Губы плотно сжались, не позволяя рыданиям вырваться наружу. Даже сейчас она надеялась, что Джейс будет вымаливать у нее прощение, уверять в вечной любви. Что ж, она выдвинула ультиматум, а он его принял. Принял с такой готовностью, что это ее сразило. Нет, уж лучше бы она проиграла в этой схватке.

Он медленно шел к ней через комнату. И когда подошел совсем близко, Кэтрин почувствовала, что полностью сокрушена, загнана в угол, задыхается. Физическая близость Джейса всегда вызывала в ней какую-то разрушительную реакцию – с тех самых пор, когда она, распахнув дверь, впервые увидела его.

– Согласен, Кэтрин. Каждый из нас волен вести себя в личном плане, как считает нужным. И в данную секунду я считаю нужным поцеловать свою жену.

И она, даже не успев толком осознать услышанное, оказалась в его объятиях. Джейс впился в ее губы. В поцелуе сквозила та же агрессивность, что и днем, он гак же подавлял своей властностью, но цели были иные…

Губы с томительной медлительностью скользили по ее губам, пока наконец, против собственной воли, Кэтрин не подчинилась и не раскрыла их навстречу. Поцелуй был долгим и мучительно страстным. Руки Джейса оставались без движения. Он лишь крепко прижимал Кэтрин к себе, делая всякое сопротивление бессмысленным.

Наконец он оторвался от нее, приподнял голову. Кэтрин с трудом перевела дух. Джейс заглянул в зеленые затуманившиеся глаза и легонько сжал ее талию.

– Спокойной ночи, – прошептал он. А потом отпустил ее, развернулся, прошел в свою спальню и закрыл за собой дверь.

Все плыло перед глазами Кэтрин, голова кружилась, а ноги, казалось, прилипли к полу. Она протянула руку, стараясь за что-нибудь ухватиться, и хриплым шепотом пролепетала его имя. Все тело ныло и томилось по нему. «Не оставляй меня!» – хотелось крикнуть ей.

Но разум возобладал И превратился в гнев. И с каждой секундой гнев этот закипал с большей силой.

Да как он смеет! Как смеет он целовать ее после того, как весь день провел с этой Лейси!

Кэтрин вошла в детскую, где спала Эллисон, и захлопнула за собой дверь. Грохот разбудил девочку, она заплакала, и Кэтрин пришлось укачивать ее до тех пор, пока она не уснула снова.

Глава 11

– Думаю, настало время запастись дровами. Видел в газетах несколько объявлений. Мы с Купером решили купить корд[3] и разделить потом пополам. Вечерами становится прохладно… – заметил Джейс, жуя булочку и запивая ее горячим черным кофе. Кэтрин кормила Эллисон смесью овсянки с протертыми фруктами. Она не ответила, и он спросил:

– Что скажешь? Вот уже целую неделю он изводил ее пустой болтовней. С того самого дня, когда прекрасный новый мир рухнул для Катрин, оставив ее глубоко несчастной, Джейс вел себя так, словно между ними ничего не произошло.

Порой ей почти хотелось, чтобы он закричал, швырнул в нее что-нибудь, взорвался – все, что угодно, лишь бы расстался с этой притворной благовоспитанностью.

– Поступай, как знаешь, – пробормотала она и вытерла влажной бумажной салфеткой выпачканный кашей ротик Эллисон. Всего неделю назад невозможно было бы представить, что они вместе доживут до холодов, и вот теперь он говорит, что надо запасать дрова.

Однажды ему почти удалось разрушить возникшее между ними отчуждение. Как-то вечером, вернувшись домой, он словно между прочим заметил, что на буревой удалось найти нефть.

– О, Джейс, как замечательно! – воскликнула Кэтрин и тут же разозлилась на себя за то, что проявила столь искреннюю радость.

Он вскинул на нее засиявшие глаза и нерешительно улыбнулся.

– Да, Кэтрин, – заметил он, возбужденно потирая руки. – А знаешь, все никак к этому не привыкну. Я хочу сказать, всякий раз, когда мы находим нефть, даже если я совершенно уверен, что она там есть… это… это похоже на… – Он умолк, сложив ладони вместе и подыскивая наиболее точное слово. А потом весело, по-детски рассмеялся. – Это ни на что не похоже!

Кэтрин страшно хотелось разделить его радость. Хотелось обнять его, поздравить, но…

В этот момент он сказал:

– А что, если махнуть куда-нибудь вечером? Оставим Эллисон с Хэппи, а сами поедем пообедать и…

– Нет, – резко ответила она, хотя искушение было очень велико – Я… э-э… печатала весь день и устала.

На лице Джейса явственно отразилось разочарование, однако он улыбнулся и добродушно заметил:

– Ладно. Как-нибудь в другой раз.

– Что ж, пожалуй, мне пора… – сказал Джейс. Поднялся из-за стола и потянулся, высоко подняв руки над головой. – А знаешь, я рад, что мы купили эту кровать. Она, конечно, загромождает комнату, зато удобно. – Улыбка его показалась Кэтрин слишком ослепительной, какой-то даже дьявольской.

Она отвела взгляд. Джейс наклонился и пощекотал ей шею.

– И было бы совсем замечательно, если б рядом лежала ты… – Он приник губами к ее затылку.

Рука дрогнула, и Кэтрин едва не выронила ложку, которую подносила к капризно отворачивающемуся ротику Эллисон.

Рука Джейса скользнула ниже, накрыла грудь Кэтрин, легонько сжала. Пальцы поглаживали кожу сквозь тонкую ткань майки. Она уронила ложку, встала и повернулась к нему лицом.

– Не делай этого. – Голос ее дрожал, и она делала над собой огромные усилия, чтобы он звучал спокойно. – Если хочешь… играть с кем-то… играй с Лейси. – Она тут же с удовлетворением отметила, как раздраженно сжались его губы. – К тому же и фигура у нее более… многообещающая, – язвительно добавила она.

Холодный металлический блеск, замерцавший в его глазах, не оставлял сомнении, что стрела попала в цель. На щеках Джейса заходили желваки, а все тело напряглось, – он пытался не дать обуревавшему его раздражению выплеснуться наружу.

Однако насладиться победой сполна Кэтрин все же не удалось. Дерзко обежав ее фигуру оценивающим взглядом, Джейс насмешливо протянул:

– Да, пожалуй, ты права… Гораздо более многообещающая. – С этими словами повернулся и вышел из кухни. Через несколько секунд Кэтрин услышала, как за ним захлопнулась входная дверь.

Она тут же скорчилась на стуле в самой несчастной позе и дала волю слезам.

– О, Джейс!.. – прорыдала она. И, сама того не осознавая, приложила руку к груди, которая, казалось, все еще хранила тепло его прикосновения. – О, Джейс, я так по тебе соскучилась… – простонала она, а потом уронила голову на стол и зарыдала уже в полный голос.

Но упиваться горем ей пришлось недолго. Последние два дня Эллисон совсем раскапризничалась. Всегда прекрасный аппетит пропал, нос был заложен, а чуть позже в тот же день начался кашель. Пришлось Кэтрин оставить пишущую машинку. Ее все больше тревожило состояние малышки, и мысли об этом не давали сосредоточиться К концу дня девочка жалобно плакала, не утихая ни на секунду, и у нее появился жар. Кэтрин, держа ее на руках, расхаживала по комнате, пыталась успокоить, похлопывая по спинке и бормоча ласковые слова. Но дыхание малышки становилось все более затрудненным, а кашель – резче.

Кэтрин безуспешно пыталась дозвониться Хэппи, потом, выглянув в окно, увидела, что машины ее во дворе все еще нет. И когда зазвонил телефон, она бросилась к нему, как бросается утопающий к спасательному кругу. Это был Джейс. Он звонил предупредить, что, возможно, будет сегодня поздно. Но Кэтрин так обрадовалась, услышав его голос, что забыла о своей гордыне и намерении вычеркнуть его из жизни. Она торопливо сообщила о болезни ребенка.

– Ты врачу звонила? – спросил Джейс, когда она перечислила ему все тревожные симптомы.

– Да. Он велел давать ей жаропонижающее в микстуре, наблюдать за состоянием и сообщить, если станет хуже.

– Когда это было?

– В начале дня.

– Гм… Знаешь, пожалуй, я сам позвоню и договорюсь с ним. Ты как, в порядке?

– Да, – нервно ответила она. – Но, Джейс, я тут подумала, может, это оттого, что она родилась такой маленькой и ее легкие…

– Знаю, дорогая, знаю. Сиди спокойно и жди. Я постараюсь приехать как можно скорее.

Кэтрин положила трубку и почувствовала, как теплеет у нее на сердце. Джейс спешит ей на помощь. Все будет в порядке. Джейс приедет уже совсем скоро. Эти слова она шептала плачущей и захлебывающейся кашлем Эллисон, продолжая укачивать ее.

Но Эллисон с каждой минутой кричала все громче. И тревога Кэтрин превратилась в страх, когда она заметила, что малышка начала задыхаться. Дыхание ее стало каким-то свистящим, со всхлипами, вырывающимися из глубины гортани. А кашель – просто кошмарный, похожий на лай.

Кэтрин уже совсем сходила с ума от беспокойства, когда на крыльце послышались шаги. Она метнулась к двери и распахнула ее, одной рукой прижимая к себе ребенка. Джейс взбегал по лестнице, перепрыгивая сразу через две ступеньки, по пятам за ним следовал доктор Петерсон, домашний педиатр Эллисон.

Увидев дико расширенные глаза Кэтрин, Джейс застыл на месте, затем, преодолев последние ступеньки, ворвался в комнату.

Он смотрел на Эллисон, а Кэтрин дрожащим голосом лепетала:

– Она едва дышит… Ты только послушай. Она умирает!.. Я знаю! Ее легкие…

Но врач с Джейсом вовсе не слушали ее, а продолжали осматривать девочку. Услышав ее хриплый надсадный кашель, доктор Петерсон коротко бросил:

– В ванную!

Джейс подтолкнул Кэтрин к двери. Похоже, он знал, что следует делать, поскольку потянулся к крану с горячей водой, прежде чем врач успел войти и затворить за собой дверь.

– Что. – начала было Кэтрин, но Петерсон перебил ее.

– У вас есть ментолатум или вейпоруб, что-нибудь в этом роде?

Кэтрин растерянно кивнула и указала на аптечку возле зеркала. Врач выхватил из нее баночку и начал щедро смазывать пахучей мазью горлышко Эллисон.

К этому времени ванная уже походила на наполненную паром баню – из крана продолжала хлестать горячая вода. Джейс снял с крючка полотенце и, опустив его в раковину, смочил теплой водой, затем как следует отжал и бережно приложил к маленькой грудке ребенка.

– Мне следовало бы знать… – начала Кэтрин, извиняясь за свое невежество.

– Ну откуда вы могли знать, если ваш ребенок не болел крупом, – снова перебил ее доктор Петерсон. – Симптомы могут испугать кого угодно. Да и название болезни звучит страшновато. Однако она не столь ужасна, как кажется, – утешительным тоном добавил он, а Джейс ласково обнял Кэтрин за плечи. Забыв о пропасти, лежавшей между ними, она благодарно прислонилась к нему, а врач тем временем сменил на груди Эллисон полотенце.

Шли минуты, доктор неторопливо менял полотенца. Трое взрослых, находившихся в этом замкнутом, наполненном паром пространстве, уже просто обливались потом, когда Эллисон вдруг зашлась в долгом и сильном приступе кашля. Кэтрин потянулась к девочке, но доктор Петерсон придержал ее за руку.

– Все в порядке. Так и должно быть, – сказал он.

Из носика девочки вылетел комок слизи, она захлебнулась в кашле и выкашляла наконец то, что причиняло ей и ее близким такие страдания.

– Ну вот, чудесно! – весело воскликнул Петерсон, вытер нос, Эллисон салфеткой и осторожно прочистил рот пальцем.

И почти сразу же дыхание малышки стало спокойным и ровным. Она сонно откинула голову и закрыла глаза. Плач, продолжавшийся без перерыва несколько часов, стих.

Джейс наводил порядок в детской, а Кэтрин порхала вокруг доктора Петерсона, пока он нес девочку в комнату. Он осторожно уложил ее в кроватку, достал стетоскоп и приложил к мерно вздымающейся груди. Затем выпрямился и сказал:

– Как я и думал, в легких чисто. Наверное, подхватила вирусную инфекцию, а потом немного простыла, вот и накапливалось несколько дней. И затрудненное дыхание, и кашель – все это исходило из горла, а не из легких.

– Огромное вам спасибо, доктор Петерсон. Я так перепугалась…

– Знаю. Но на всякий случай запомните старое испытанное средство – ванна с паром. Если Эллисон или кто-то из ваших будущих детей вдруг подхватит круп.

Он снова склонился над девочкой и с помощью пипетки ввел ей в ротик какое-то лекарство.

– Очень мягкое средство от закупорки сосудов, оно поможет ей спать спокойнее. – Достав и заполнив бланк для рецепта, он протянул его Кэтрин. – А это купите завтра. Будете давать ей жидкий аспирин, если поднимется температура. И позвоните, если через день-два не наступит улучшение. Испаритель у вас есть?

– Да, – ответила Кэтрин и почувствовала, что к ней подошел Джейс.

– Пусть поработает в ее комнате несколько дней. Это облегчит дыхание.

– Спасибо, доктор, – сказал Джейс и, обменявшись с Петерсоном рукопожатием, проводил его до двери.

Вернувшись, он застал Кэтрин в детской. Склонившись над кроваткой, она поглаживала малышку по спинке.

– Ну, здорово она тебя напугала, да? – прошептал Джейс.

– О Господи, Джейс, я чуть с ума не сошла! – Голос Кэтрин слегка дрожал.

– Знаю. Хорошо, что я догадался позвонить. И мог быть здесь, с тобой… – Он опустил руки на ее трясущиеся плечи и начал тихонько массировать их.

– Спасибо, – шепнула она. Затем, вспомнив, как умело он действовал в ванной, спросила:

– А где ты этому научился?

Он тихо засмеялся. Потом, после паузы, ответил.

– Ну, знаешь, когда работаешь где-нибудь в глуши, на буровой, многому приходится научиться. В том числе и оказывать людям медицинскую помощь. Как-то раз один парень из моей команды вдруг стал так же задыхаться, и тогда Билли научил меня, как надо действовать.

– Передай Билли, что я вечный его должник.

– Обязательно. Он будет просто в восторге, – суховато ответил Джейс. – Эй, а ты случайно не проголодалась? Мы же пропустили ужин.

– И ленч, – добавила Кэтрин. Потом наклонилась, последний раз похлопала Эллисон по попке. – А я так ничего и не успела приготовить. Просто забыла…

– Тогда почему бы тебе не прилечь немного отдохнуть, а я слетаю и привезу гамбургеры?

– Но, Джейс, мне не хотелось бы обременять тебя…

– Никаких проблем! – Он уже направлялся к входной двери.

Катрин опустилась на диван, откинула голову на подушки и закрыла глаза. Ну и, денек выдался!..

С этой мыслью она и задремала, а разбудили ее легкие, точно прикосновения птичьих перьев, поцелуи в щеку. Кэтрин открыла глаза и увидела склонившегося над ней Джейса.

– Я что, заснула? – сонно пробормотала она.

– Да нет. Наверное, просто притворилась. Просто закрыла глазки, проверить, нет ли дырочек в веках, – улыбнулся он. – Ну что, устроим пикник?

– Что? – удивилась она и села, свесив ноги с дивана. – О, Джейс! – ахнула она, увидев придвинутый к дивану кофейный столик. На нем горели свечи и стояли тарелки с едой – гамбургеры, жареное мясо по-французски, булочки.

– Кушать подано, миледи, – сказал Джейс и отвесил шутовской поклон.

И Кэтрин впервые за несколько недель от души рассмеялась. Это и задало гон их уютной трапезе. Джейс принялся развлекать ее историями о своих приключениях за границей. А когда начал описывать какого-то шейха, задумавшего женить его, Джейса, на одной из своих двенадцати дочерей, Кэтрин так хохотала, что по щекам у нее поползли слезы.

– Вот ты смеешься, а мне едва удалось отстоять целомудрие, – с притворным возмущением заметил Джейс.

Кэтрин встала и начала собирать бумажные тарелки и стаканчики. И так и замерла с протянутыми руками, когда Джейс, сидевший на диване, вдруг обнял ее за талию и развернул лицом к себе.

Кэтрин не сопротивлялась, и он привлек ее еще ближе. Джейс смотрел ей прямо в глаза.

– Опять сегодня без лифчика… – проведя рукой по ее спине, шутливо заметил он, блеснув лукавой улыбкой, которая всегда так восхищала Кэтрин. А потом его руки прокрались ей под майку. Кэтрин ощутила его пальцы на коже, и голова у нее закружилась. Она была не в силах отвергнуть его. Ей хотелось этих ласк. О, конечно, потом она пожалеет об этом, но сейчас… сейчас она наслаждалась прикосновениями опытных и нежных рук.

Приподняв край майки, он стянул ее с Кэтрин. Золотисто-медовые волосы мягкой волной упали на плечи. В комнате царил полумрак – лишь свечи отбрасывали слабое мерцание на полуобнаженную фигуру Кэтрин, оттеняя все ее изгибы и впадинки. Она напоминала прекрасную статую…

Джейс нежно, почти благоговейно прикоснулся губами к ее груди. Потом слегка откинул голову – любуясь и лаская взглядом.

Голос его звучал глухо:

– Кэтрин… красавица моя… милая… Его губы вновь приблизились к ее груди, и он стал осыпать поцелуями нежную и упругую плоть.

Вот он обнял ее за ноги, стал поглаживать бедра. Сердце ее бешено забилось в предвкушении. Резким порывистым жестом положила она руки на темноволосую голову и склонилась над ней, окутав облаком длинных золотистых волос.

Теперь руки Джейса лежали уже на талии, затем сместились на живот. Он расстегнул пуговку на ее джинсах, потянул застежку «молнии», обнажив нижнюю часть живота. Прижался к нему губами.

– Кэтрин… – еле слышно выдохнул он. – Ты вся такая золотистая и чудесная… – Он целовал ее живот. Щетина на подбородке слегка царапала кожу, но ощущение показалось Кэтрин удивительно приятным.

Он обнял ее еще крепче. Теперь он играл ее пупком. Слегка покусывал зубами, щекотал языком. Язык проник внутрь… Он овладел им, он занимался с ним любовью. Каждое, даже малейшее движение было преисполнено властной и томительной чувственности.

Дыхание Кэтрин участилось. Все ее тело пронзала сладостная дрожь, словно заряжая огнем. Огонь разливался по всему телу, казалось, что теперь в нем переизбыток крови, что ее больше, чем могут вместить вены, что она бешено затопила ее всю…

Джейс приподнял голову и стал рассматривать эластичный поясок на ее трусиках-бикини. Затем подсунул под него палец и завораживающим движением прочертил некую магическую линию сперва по одной стороне живота, потом – по другой. Вот палец, вернулся в исходное положение – под пупок. А потом щекотно и томительно медленно пополз вниз…

Кэтрин казалось, что она вот-вот закричит от с трудом сдерживаемой страсти, но в эту секунду Джейс вдруг убрал руку и резко поднялся, едва не сбив ее с ног. Нежно взял ее лицо в ладони и впился в губы жадным поцелуем.

– Я этого больше не вынесу… – хрипло пробормотал он. Затем быстро потушил свечи и втолкнул Кэтрин в спальню.

)Нетерпеливо сбросив с постели покрывала, он усадил на нее Кэтрин. Она стала стягивать с себя джинсы и трусики, а Джейс тем временем сбрасывал одежду, свистящим шепотом кляня непослушные пуговицы, пряжки и кнопки.

Когда оба они остались нагишом, он накрыл ее тело своим. Он осыпал страстными поцелуями ее лицо и перебирал пальцами золотистые пряди, рассыпавшиеся по подушке.

А потом с отчаянием в голосе прошептал:

– Кэтрин! Не отказывай мне!.. Пожалуйста… Я так хочу тебя… Так…

Тело ответило за нее. Оно полностью подчинялось всем его требованиям. Руки Кэтрин порхали по широкой мускулистой спине, затем скользнули ниже, на бедра. Отвечать на его страсть так же пылко ей мешала лишь природная сдержанность.

И они слились… Джейс продолжал осыпать ее поцелуями, а чуть позже, лихорадочно дыша, опустил голову на подушку рядом. Кэтрин поглаживала ладонью длинные крепкие бедра. Они упивались своими ощущениями, наслаждались друг другом, тела их купались в блаженстве, соединенные близостью, которая, казалось, могла длиться вечно.

Наконец Джейс приподнялся на локтях и заглянул ей в глаза:

– Я знал, что ты тоже хотела этого.

Иначе никогда бы не…

– Знаю, – шепнула она в ответ, откинув с его лба прядь темных, оттенка воронова крыла, волос.

Джейс впитывал глазами каждую черточку ее лица, потом стал обводить кончиком пальца щеку, скулы, нос. Вот палец сбежал на губы и по проторенной им дорожке последовал в рот.

– Когда я с тобой, вот так… это… это, о, Кэтрин! Поцелуй меня! – выдохнул он. И Кэтрин почувствовала, что тело его требует большего, что его не удовлетворил первый порыв страсти.

Она разжала языком его губы и проникла в самую сладостную глубину рта, упиваясь новыми, неизведанными доселе ощущениями. Джейс слегка отстранился от нее и, взяв в ладони груди, легонько стиснул их и приподнял, поднося к ищущим губам. Его бархатистый щекочущий язык влажно обволакивал розовые бутоны сосков, затем втянул их в рот.

Кэтрин самозабвенно выкрикнула его имя и позабыла обо всем на свете. Сейчас для нее существовало только тело Джейса, возносящее ее на вершины блаженства.

И ни в один из этих сладостных мигов, захлестнувших ее с головой, не слышала она, как Джейс в порыве страсти тоже выкрикивал ее имя.

– Пойду взгляну, как там Эллисон, – некоторое время спустя сказала Кэтрин в темноту.

– Это как понять? – шутливо спросил Джейс. Потом, игриво шлепнув ее по заду, добавил:

– Я с тобой.

Голые, пробирались они на ощупь по темной гостиной и хихикали, точно проказливые детишки. Джейс умудрялся налетать и спотыкаться о каждый предмет обстановки и картинно тянул к Кэтрин руки, ища поддержки. А стоило ей приблизиться, как он хватал ее за весьма интимную часть тела и рассыпался в извинениях:

– Ох, прошу прощения, миледи! Боже, какая бестактность с моей стороны! Но знаете ли, здесь так чертовски темно…

Кэтрин хихикала:

– А зачем тебе свет? Ты и так знаешь, где что находится.

– Что правда, то правда, – с распутным смешком отвечал он и щипал ее за ягодицы.

– Джейс! На глазах у ребенка! Оба они хохотали, довольные своим дурачеством, но, подойдя к кроватке, тут же посерьезнели. Эллисон мирно спала. Ровное дыхание попадало в такт еле слышному свистящему звуку, исходившему от испарителя.

– Не думаю, что она так уж по нас соскучилась, – шепотом заметил Джейс.

Вернувшись в спальню, они снова улеглись в постель. Кэтрин уютно свернулась калачиком и прижалась спиной к груди Джейса. И только теперь ощутила первые угрызения совести.

Нет, этого нельзя было допускать. Неужели она до сих пор столь глупа и наивна, – что считает секс естественным продолжением любви? Да, она любит Джейса, и физическая тяга к нему есть, безусловно, часть ее любви, но ведь он-то ее не любит? Она это точно знает…

Да, конечно, какие-то чувства он все же к ней испытывает. И очевидно, что ему нравится быть с ней. Не далее как сегодня, чуть раньше, он тоже страшно испугался за Эллисон. И наверняка этот испуг был одной из форм проявления его любви.

Но одно она знала точно. Она не позволит себе больше страдать, как страдала эти последние недели. И если это все, что он может ей дать, тогда она должна смириться и довольствоваться этим.

Словно прочитав ее мысли, Джейс сонно шевельнулся и сместил ладонь с ее живота на грудь. Легонько стиснул ее. И держал, пока пальцы его снова не расслабились во сне.

Кэтрин сидела за машинкой, тупо уставившись в пространство. Она собиралась поработать над окончательным вариантом первых роликов из рекламного сериала, но восхитительные воспоминания о ночи, проведенной с Джейсом, затуманивали мозг, томительно-сладко отзывались во всем теле, совершенно не давая сосредоточиться.

Эллисон пошла на поправку. У нее появился аппетит, а от лекарства, выписанного доктором Петерсоном, ее все время клонило в сон. Она спала и спала и во сне поправлялась.

Кэтрин поставила себе на сегодня вполне конкретную задачу и твердо вознамерилась закончить работу до того, как отправится на кухню готовить обед. Напечатала еще несколько слов, но тут зазвонил телефон.

Она немного удивилась, услышав в трубке хрипловатый голос Билли.

– Привет, Билли! – радостно откликнулась она. – Чем могу помочь?

– Тут вот что, Кэтрин… Мне чертовски неприятно звонить по такому поводу, но… – Сердце у Кэтрин болезненно сжалось. С Джейсом что-то случилось. Нет! Быть не может!.. Несчастный случай? Он ранен?..

– Джейс? – неестественно высоким голосом произнесла она.

Должно быть, Билли уловил звеневший в нем страх, поскольку тут же принялся успокаивать ее.

– Джейс в полном порядке. Я хочу сказать, не ранен, не убит и все такое прочее.

Ноги у Кэтрин подкосились, и она тяжело опустилась на стоявший поблизости стул.

– Ну и напугал же ты меня. Билли…

– Прошу прощения, Кэтрин, я не хотел. – Неужели и сейчас, говоря по телефону, он жует свой ужасный табак? – Тут такое дело… Это Джейс просил меня позвонить. И предупредить, что сегодня вечером не приедет. Мне очень противно это говорить, но…

– Что-нибудь на буровой? Снова тяжкий вздох.

– Да нет, не совсем, – увильнул от прямого ответа Билли.

– Тогда что же? – спросила Кэтрин, потеряв всякое терпение, – Он поехал в Лонгвью, выручать эту сучку Ньютон из какой-то передряги. – Кэтрин услышала в трубке, как Билли с облегчением вздохнул, выложив наконец эту новость.

– Понимаю… – пробормотала Кэтрин, не рискуя добавить что-либо еще из опасения, что голос выдаст ее.

– Ни черта вы не понимаете! – не сдержался Билли. – Ладно, это ваше с Джейсом дело, не мое. Короче, эта шлюха позвонила сюда примерно с час назад, рыдала и несла всякую чушь. Похоже, она вляпалась в неприятности. Шут ее знает где, вроде бы в каком-то притоне для местных алкашей, что частенько с ней случается. И умоляла Джейса приехать и спасти ее. Ну, он и поехал. – В голосе Билли явственно звучало неодобрение.

– Да, конечно, понимаю, – вздохнула Кэтрин. – Спасибо, что позвонил, Билли. Иначе я бы беспокоилась, что он не вернулся домой.

– Уж теперь и не знаю, когда его надобно ждать. Эта проститутка… я хочу сказать… она, – тут голос Билли затих, но Кэтрин выручила его:

– Да, я все понимаю, Билли. И она повесила трубку, прежде чем он успел ответить. А потом закрыла лицо руками и затрясла головой, не в силах поверить, что Джейс мог бросить ее ради Лейси.

И это после прошлой ночи? После сегодняшнего утра, когда он помчался в аптеку еще до открытия, чтобы купить Эллисон лекарство? Нет, этого просто не может быть!..

Как мог он только что целовать ее с такой нежностью и страстью и тут же, не успев остыть от ее объятий, переметнуться к Лейси? Неужели отныне вся их жизнь будет складываться именно таким образом? Неужели ей предстоит делить его с Лейси? И это при том, что по-настоящему он любит только ее, свою бывшую жену?

– Не знаю, смогу ли я это вынести, – пробормотала вслух Кэтрин и только тут поняла: решение принято и оно окончательное.

Глава 12

– Привет, малышка! – Кэтрин застыла за письменным столом, с сердитым изумлением взирая на Джейса. Он закрыл на собой входную дверь, подошел к ней, наклонился и поцеловал в щеку. – Господи, ну и устал же я! Прямо с ног валюсь. Там кофе у нас не осталось?

– Кажется, осталось, – деревянным голосом ответила она.

Она смотрела, как он шел на кухню, продолжая болтать как ни в чем не бывало, словно только что выходил за газетой и тут же вернулся, а не пропадал неизвестно где целых два дня. Он говорил о погоде, спрашивал о здоровье Эллисон и, похоже, расстроился, когда Кэтрин заметила, что малышка все еще спит и отказалась от завтрака. О том, где он провел эти два дня и чем занимался с Лейси Ньютон Мэннинг, не было произнесено ни слива.

С того момента, как позвонил Билли, Катрин жила словно в тумане. Джейс ушел к Лейси… Исчез на целых два дня, даже не объяснив причин. Неужели он всерьез рассчитывает, что, вернувшись домой, может продолжать жить с ней как ни в чем не бывало? Неужели и дальше намерен вести себя так, словно ничего не случилось? Нет, мистеру Джейсону Мэннингу это так просто с рук не сойдет!

– Как продвигается работа? – спросил он, вернувшись из кухни с кружкой кофе. Плюхнулся на диван и, устало откинув голову на спинку, на минуту прикрыл глаза. Потом открыл и уставился на нее, явно удивленный тем, что ответа на его вопрос не последовало. Кэтрин увидела темные круги под глазами, пробившуюся на подбородке щетину. Даже загар не спасал – таким изможденным выглядел он.

– Хорошо, – ответила Кэтрин после паузы. – Вчера получила письмо от мистера Ньютона, он одобрил наброски, которые я ему послала. Говорила по телефону с продюсером с телестудии. Он уже подбирает натуру для съемки.

– Ух ты, здорово! Я знал, что ты справишься. И очень тобой горжусь.

Кэтрин встала из-за письменного стола, подошла и остановилась возле одного из окон. И, стоя к нему спиной, тихо сказала:

– Не сомневалась, что ты будешь доволен. Это позволит снять хотя бы часть ответственности за меня с твоих плеч.

В комнате повисло долгое томительное молчание. А когда наконец Джейс заговорил, в голосе его отчетливо звучало раздражение:

– Что означает этот туманный намек? Кэтрин глубоко вдохнула, стараясь избавиться от боли, стальными тисками сжимающей сердце. Затем выпрямилась и заставила себя повернуться к нему лицом – спокойным, холодным, побледневшим.

– Это означает, – со злобной отчетливостью выговаривая слова, начала она, – что пора положить конец этой комедии, которую мы называем браком. – Она чувствовала, что если не выплеснуть эти горькие слова, то острая боль в сердце непременно убьет ее. И, набравшись решимости, продолжила, избегая смотреть ему в глаза:

– У т-тебя другие… интересы, я же привыкла жить независимо. И мне не нравится, когда некто посторонний пытается управлять моей жизнью… – Ну почему, почему ее вечно подводит голос? Зачем он так предательски дрожит?.. Это Джейс во всем виноват. Этот его укоризненный взгляд… он просто невыносим, он действует ей на нервы!..

– Та-ак, ясно. Вижу, ты все обдумала, – с горечью заметил он.

– Да, – твердо ответила она.

– Ты просто не можешь примириться с существованием Лейси.

Кэтрин до глубины души возмутило, что он не постеснялся произнести вслух имя этой женщины, ставшей причиной их раздора. Однако она не замедлила парировать:

– Вовсе нет! Я не могу смириться…

– Со мной! Вот в чем дело! Ты не желаешь мириться ни с одним моим поступком или жестом с тех самых пор, как я переступил порог этого дома! – Он встал и быстро направился к ней.

Кэтрин инстинктивно отпрянула.

– Вот видишь! – вскричал он, тыча в нее пальцем. – Именно об этом я и говорю. – Остановившись в нескольких футах, он помолчал минуту, затем спросил:

– Можешь ты толком объяснить, что во мне не так, а? Я что, страшила или злодей какой-то, которым пугают детей?

Кэтрин молча смотрела на него. Ома словно приросла к полу – ее парализовал страх. Она узнала признаки приближавшейся бури.

– А ну отвечай, черт побери!

– Да потому, что ты Мэннинг! – выпалила она. В висках стучало, ей казалось, что она задыхается. Она раскрыла самые сокровенные свои мысли и теперь опасалась реакции. – Однажды твоя семья уже причинила мне зло, и я… я не собираюсь, просто не могу позволить кому-то еще…

– Моя семья. Но не я, – возразил Джейс.

– Разве это не одно и то же?

– Отнюдь! Неужели, узнав меня, ты не поняла, какие мы разные? О Боже мой! – и он ударил кулаком о ладонь.

– Это еще не факт. – Кэтрин уже разошлась и не могла остановиться. Ее страшил гнев, сочившийся, казалось, из каждой поры его тела, и злобные искорки, отсвечивающие в глазах, однако она твердо вознамерилась стоять на своем и придать большую убедительность своим аргументам. Кэтрин просто не в силах была сказать ему прямо, что невозможно жить с мужчиной, влюбленным в другую женщину. Это не годилось, поскольку сама она была влюблена в него. – Ты повел себя именно так, как я и ожидала, Джейс. Сперва ты обольщаешь, завораживаешь свою жертву, заставляешь ее сложить оружие, затем кидаешься в атаку. И даже те робкие ростки доверия, что я начала испытывать к тебе… Ты предал меня, Джейс.

– О че… – Он так и не договорил бранного слова. Нервно пригладил пальцами взъерошенные волосы, потом уперся руками в бока и оглядел ее с нескрываемым презрением. – Ты просто ханжа! Злобная подозрительная сучка, вот кто ты есть!

– Ах так?! – взвилась Кэтрин. – Ну вот, что и требовалось доказать! Питер тоже обзывал Мэри разными непристойными словами! Такими, что бедняжка порой даже не понимала их. Но это только первый этап. За ним последовал второй, и он стал применять физическую силу. Эллисон была зачата в результате самого настоящего изнасилования! Тебе это известно? Мне что, тоже следует ожидать от тебя того же? О, пока у тебя все идет по плану. Я даже удостоилась чести видеть твою бывшую жену и настоящую любовницу, видеть, как ты заигрываешь с ней под самым моим носом! И Питер тоже позорил Мэри, заводя интрижки с разными…

Двумя прыжками Джейс преодолел разделяющее их расстояние. Схватил ее за руку – казалось, пальцы его были отлиты из стали – и рывком притянул к себе. Сквозь стиснутые зубы он прошипел:

– Я ведь однажды уже предупреждал: не смей сравнивать меня с Питером, Кэтрин! Он был настоящим чудовищем. Тебе это ясно? Мы еще совсем детьми были, а в нем уже проявилось призвание – разрушать все и вся. Он убил моего щенка и оставил на подушке записку с указанием места, где его похоронил. Он изнасиловал одну из дочек нашей служанки, совсем еще девчонку. Самому ему было тогда, кажется, всего тринадцать. Она приехала к нам на каникулы, повидаться с матерью. Ну разумеется, скандал замяли. Деньги заткнули рты. – Он еще крепче впился в руку Кэтрин и с горечью спросил:

– Ну что, нравится? Успеваешь следить за моей мыслью? Я еще много чего могу порассказать, во всех подробностях, если они тебя интересуют. – Джейс, прошу тебя.

– Ну нет, мисс Кэтрин! Ведь вы хотели знать, что представляем собой мы, Мэннинги! И я не желаю тебя разочаровывать. – Он отпустил ее и резко отвернулся. Глубоко засунув руки в карманы джинсов, начал расхаживать взад-вперед по комнате. – И естественно, он был идолом, предметом обожания родителей. Наследником считался именно он, а не я. Я что… я всегда был лишним, и мне постоянно давали это понять. Еще мальчишкой я часто спрашивал себя: ну почему эта безраздельная любовь и преданность изливаются именно на Питера? И ненавидел родителей за это. Но теперь… теперь я рад, что все так сложилось. Иначе я стал бы таким же, как он. Видишь ли, они, конечно, любили его, но любили не правильно. И были слишком глупы, чтобы это понять. Мне и самому понадобились годы, чтобы осознать это. Годы шумных попоек, уличных драк, безрассудных приключений. Столько сил и энергии я потратил зря! Но однажды мне вдруг пришло в голову, что называется, осенило. Если я хочу стать порядочным человеком, надо идти своим путем. Нельзя позволять им разрушать мою жизнь…

Кэтрин поднесла дрожащую ладонь ко рту, стремясь заглушить рвущийся из самого сердца крик. О, если бы только могла она взять обратно все те горькие и обидные слова, что только что ему наговорила! Но, увы, это было невозможно.

Джейс тем временем продолжал говорить, но обращался уже не к ней. Он рассуждал вслух.

– Мне от души было жаль несчастную Мэри. Я знаю, она чувствовала себя, словно Даниил, попавший в клетку льва. Но Питеру пришло время жениться. Просто необходимо для создания имиджа солидного банкира и всей прочей чепухи. Однако я долго не мог понять, почему он выбрал в жены именно Мэри и почему мои родители одобрили этот брак? Только потом до меня дошло. Если бы он женился на девушке своего круга, то при первой же его скандальной выходке она помчалась бы жаловаться своему папаше или, что еще хуже, обратилась бы в прессу. И тогда Питеру грозили бы серьезные неприятности. Но простодушная, наивная маленькая Мэри, сирота, не имевшая близких родственников, кроме сестры, никого, кто бы мог защитить ее, никогда бы на такое не осмелилась. Она продолжала стоически терпеть все унижения и оскорбления…

Он перестал мерить шагами комнату. Застыл на месте, глубоко вздохнул и посмотрел на Кэтрин. Смотрел как-то странно долго, сощурясь, словно пытаясь сфокусировать расплывающееся перед глазами изображение.

– Джейс, я…

Он вскинул обе руки, останавливая ее:

– Пожалуйста, Кэтрин, не надо. Не хочу больше ничего слышать. Я очень устал… – Он крепко зажмурил глаза и потер веки указательным пальцем. – Думаю, ты уже сказала все, что хотела, а я ответил… Давай на этом и остановимся.

Наклонившись, он взял с журнального столика ключи от джипа и направился к двери.

– Куда ты? – робко спросила Кэтрин.

– На работу. Собирался взять выходной, но в подобных обстоятельствах… – он не договорил и пожал плечами.

Уже подойдя к двери, обернулся и взглянул на нее:

– Ты права, Кэтрин. Раз уж ты так настроена, думаю, действительно будет лучше для нас обоих положить конец этой «комедии, которую мы называем браком». Я верно процитировал?

Сердце Кэтрин разлетелось на миллион острых осколков, каждый из которых больно вонзился в душу.

– И если так обстоят дела, – продолжил он ровным и каким-то отрешенным тоном, – то одному из нас придется расстаться с Эллисон.

Кэтрин, прижав кулак к ноющей от невыносимой боли груди, несколько раз безмолвно открыла и закрыла рот.

– Ч-что… ты хочешь этим сказать? – наконец с трудом выдавила она.

Он смотрел на нее сощурясь, губы сложились в тонкую плотную линию.

– Ты так умна, у тебя есть ответы на все вопросы, уж как-нибудь да сообразишь. Но не забывай, на что способны мы, Мэннинги, если кто-нибудь становится нам поперек дороги.

И дверь за ним с грохотом захлопнулась.

Следующие несколько часов Кэтрин действовала и двигалась словно автомат. Кормила Эллисон, прибирала в доме – и все словно во сне. Потом вдруг крепко прижала девочку к груди и зарыдала. Она не боялась, что Джейс осуществит последнюю, несколько завуалированную угрозу. Она оплакивала свою утраченную любовь.

Безнадежно… Она ранила его слишком глубоко, в самое сердце, и он никогда не простит ей. Да, она могла заблуждаться в том, что касалось его намерений, характера, взглядов на жизнь, но одно знала твердо: Джейс слишком горд. Именно гордость не позволит ему вернуться, попытаться восстановить ту тонкую ниточку, что соединяла их до сих пор. Гордость и Лейси. Кэтрин слышала завывание сирен пожарных машин, но была слишком поглощена своим горем, чтобы обратить внимание, что все эти машины, похоже, устремились в одном направлении – за пределы Ван-Бюрена.

Из оцепенения ее вывел звук шагов по ступенькам. Неужели Джейс? Сердце ее радостно подпрыгнуло и снова упало. Она узнала тяжелую поступь Хэппи… Правда, двигалась та слишком проворно для своих габаритов.

Кэтрин встретила ее у двери.

– Кэтрин, бедняжка моя! Погоди расстраиваться, мы еще не знаем всех подробностей… – Полная нижняя губа у Хэппи дрожала. Обычно веселые глаза смотрели встревоженно.

– О чем ты? – рассеянно спросила Кэтрин, но от предчувствия беды по спине уже пробежали мурашки, и она содрогнулась. И почему-то со всей отчетливостью вспомнила ту страшную ночь, когда погибли Питер и Мэри.

– Но, дорогая, разве ты не слышала пожарных сирен?

– Да, но…

– Это на буровой, Кэтрин. Там произошел взрыв.

– О Боже мой! – ахнула Кэтрин и торопливо зажала рот ладонью, чтобы не дать вырваться истерическим рыданиям, которые уже нарастали в горле.

– Подробности, правда, еще не известны…

– Можешь посидеть с Эллисон? – Кэтрин уже бежала в спальню. Схватила сумочку, сунула ноги в мокасины.

– Ты что, собралась туда? Даже не думай! Там опасно. По радио специально предупреждали, чтобы люди туда не совались.

– Я еду. Так ты присмотришь за Эллисон или мне придется просить кого-то еще? – Кэтрин почти ненавидела себя за то, что так грубо обращается с Хэппи, преданным добрым другом, но другого способа остановить ее причитания не было. Она должна знать, что с Джейсом! А если он?.. О нет. Господи, нет, только не это!

Этого просто не может быть!

– Ты прекрасно знаешь, Кэтрин, что я посижу с ребенком. Заберу ее к себе, и она будет в полном порядке и добром здравии, моя милочка, когда ты ее заберешь, причем не важно, когда. – Голос Хэппи звучал обиженно. Кэтрин крепко стиснула толстуху в объятиях и приникла к ней, словно стремясь зарядиться ее силой и уверенностью.

– Спасибо тебе, Хэппи, за… О, Хэппи! А как же Джим? – Только тут она вспомнила, что опасность грозит и сыну Хэппи, – Сегодня выходной. Слава тебе Господи!.. Уехал в Даллас. – Она легонько шлепнула Кэтрин по спине:

– Ладно. Раз собралась, так иди. И позвони, как только что выяснится. Но с Джейсом ничего не случилось. Это я тебе точно говорю. Чувствую… – И тут глаза у Хэппи увлажнились.

Слезы заблестели и на глазах Кэтрин:

– Остается надеяться, что ты права. Я бы не вынесла, если… – она умолкла, не позволяя себе высказать мысль до конца. А потом сбежала по ступенькам и села в припаркованную у дома машину.

Вести автомобиль по ухабистой дороге и одновременно настраивать приемник на нужную волну, по которой сообщались последние новости о пожаре, было невозможно. И Кэтрин отчаялась, сдалась и выключила радио. Пожалуй, лучше не знать.

Она плакала, молилась и проклинала себя. Джейс должен жить! Пусть он даже изуродован, искалечен, обгорел, но он должен жить! При мысли об этом ее затошнило от страха и она с трудом проглотила вставший в горле ком.

Она молилась: «Господи, он ненавидит меня, пусть! Если хочет забрать Эллисон, я ее отдам, пусть забирает! Но только не дай ему умереть. Сделай так, чтобы он остался жив! Я люблю его… А если он должен умереть, сделай так, чтобы я успела сказать ему о своей любви… Не допусти, чтобы он мучился, чтобы он обгорел… О Господи, я этого просто не вынесу!..»

Ведь он вообще не должен был ехать сегодня на работу. Сам сказал, что хотел остаться дома, но ее безобразное поведение заставило его уйти. Это целиком ее вина, что именно сегодня он оказался на буровой…

Слезы текли по лицу, и дорога расплывалась перед глазами. Но Кэтрин отчетливо видела столб черного дыма, встававшего над сосновым лесом, и вела машину прямо на него. Он словно служил мрачной прелюдией к той картине ужасающего разрушения, которая вскоре должна была предстать перед ее глазами. Кэтрин заметила несколько вертолетов – они слетались на огонь, как слетаются стервятники на падаль. И она ненавидела и проклинала их за это. Каждый вечер смотрела она новости по телевизору, где взору представали сцены железнодорожных и автомобильных катастроф, пожаров, наводнений… Неужели и родственникам жертв всех этих несчастий было столь же ненавистно вторжение в их частную жизнь? Тогда Кэтрин не задумывалась об этом и не понимала, что страдания близких были вполне реальны. Такие события не следует показывать для развлечения телезрителей. За ними стоят слишком личные, человеческие трагедии.

Она удивилась, заметив поднимавшуюся к дымному небу верхушку вышки. Так, значит, взорвалась вовсе не скважина… Возле буровой полукругом стояли десятки машин – в том числе бульдозеры и пожарные. Кэтрин затормозила, выскочила из автомобиля и опрометью бросилась туда, где полыхал огонь и где, как теперь она видела, стоял объятый пламенем… трейлер!

– Эй, дамочка! – Чьи-то сильные руки ухватили ее за талию, и она забарахталась, точно дикая кошка, стараясь высвободиться. – Туда нельзя. Там и изуродоваться недолго… – Пожарный в ярко-желтом комбинезоне грубо выругался: Кэтрин укусила его за руку, которой он придерживал ее поперек груди.

– Хоть в чем-то убедить эту даму будет сложно, – услышала Кэтрин спокойный низкий голос. Он проник в самую ее душу. Кэтрин тут же обмякла в руках изумленного пожарного. И он бы непременно уронил ее, если бы еще одна пара рук не помогла поддержать ее.

– Джейс… – недоверчиво прошептала она, вглядываясь в его почерневшее лицо. – О, Джейс! – Она была в ужасе от того, как он выглядит.

– Да нет, ничего страшного. Я не обгорел, просто весь в саже, – поспешил успокоить он ее.

– О, милый мой, милый… – Она уткнулась лицом ему в грудь и крепко обхватила руками. – Я так волновалась… Я просто с ума сходила! Я подумала, что… – но договорить ей не удалось. Горло перехватило, и она еще крепче обняла его.

– Идем-ка вон туда, сейчас объясню, что случилось. – Джейс высвободился из ее судорожных объятий и стал уводить куда-то в сторону. Но Кэтрин мельком успела заметить, как пожарный, болезненно морщась, все еще потирает укушенную руку.

– Простите, – пробормотала она. – Я думала, что мой муж ранен. Или погиб… Я была просто сама не своя. Ради Бога, простите.

Он криво улыбнулся и проворчал:

– Ладно. Все нормально.

Джейс повел ее к машине, крепко придерживая под локоть. Кэтрин подняла на него заплаканные глаза и спросила:

– Так что же произошло? Джейс отер лоб рукавом рубашки:

– Все кажется страшней, чем есть на самом деле. Эти машины съехались сюда, чтобы не дать огню перекинуться на лес. Так что это скорее мера предосторожности… Однако, – мрачно добавил он, – нам следует Бога благодарить за то, что все здесь не разнесло в клочья.

– Но этот дым и…

– Да, горящая нефть дает чертовски много дыма… Где-то около трейлера – то ли в электрической цепи, то ли в телефонном кабеле – произошло короткое замыкание. Словом, проскочила искра, от которой воспламенилась цистерна с бутаном. Ну и шарахнуло, прямо до небес! Просто мы допустили небрежность, разместив эти цистерны не в том месте. И если б я оказался там… – Он стиснул зубы. – Короче, они взорвались прямо у трейлера.

– Билли! – вскрикнула Кэтрин, схватив Джейса за руку.

– К счастью, мы с ним как раз в это время вышли из трейлера. Решили проверить, как работает одна из наших установок.

Кэтрин вздрогнула, и он привлек ее к себе.

– У меня прекрасная команда, Кэтрин, – с гордостью произнес Джейс. – Ребята тут же побросали работу и бросились к огнетушителям. А другие схватили лопаты и стали рыть траншеи, чтобы локализовать пламя. Они действовали как настоящие профессионалы.

– У них прекрасный начальник, – глухо пробормотала она.

Джейс слегка отстранился и заглянул в покрасневшие от слез глаза.

– Ну а ты-то что сюда примчалась сломя голову, а? К чему такая спешка? – дразнящим тоном произнес он, однако лицо его сохраняло серьезное выражение.

– Хотела… найти тебя, – почти без колебаний призналась она. – Хотела тебя видеть… И сказать тебе: прости меня, Джейс! Прости за все. Господи, какая же я была дура! – По щекам ее снова покатились слезы. – Стоило только подумать, что ты мог… Ладно, теперь это не важно, не имеет значения. Ничего. Даже то… что я… я люблю тебя, несмотря на то что…

Джейс не дал ей договорить. Слова утонули в поцелуе. Кэтрин знала, что грязь и сажа въелись в каждую пору его лица, но ей было все равно Не обращала она внимания и на кисловатый запах, гари, которым пропитались его одежда и волосы. Единственное, что имело сейчас значение, – это нежность и теплота, сквозившие в поцелуе Джейса.

Поцелуй этот был лишен чувственности и страсти в отличие от многих других, которыми они обменивались, но разве до страсти им было сейчас. Настала пора примирения, начала каких-то новых отношений, и губы Джейса, приникшие к ее губам, служили тому залогом.

– Кэтрин, я люблю тебя, Кэтрин… Как только ты могла усомниться в этом? Усомниться во мне?..

– Прости. Просто глупая, наверное… – Сквозь слезы улыбнулась она.

Он ласково потрепал ее по щеке и с напускной серьезностью заметил:

– Как бы ни хотелось мне Продолжить эту беседу, мадам, но у меня полно дел. Так что ступайте-ка домой и не смейте расходовать горячую воду. Я грязен как черт и собираюсь принять ванну, как только вернусь. – Он усмехнулся:

– Но скоро меня не ждите. Могу задержаться.

– Буду ждать, – шепнула она и, последний раз поцеловав его, нехотя распахнула дверцу машины.

– Джейс?

– М-м-м?..

– Расскажи мне о Лейси. Приоткрыв один глаз, Джейс покосился на Кэтрин. Они лежали рядом на широкой постели.

Яркие лучи утреннего солнца, проникавшие сквозь щели в ставнях, расчерчивали золотистыми полосками их обнаженные тела. Джейс растянулся на спине, закинув руки за голову и согнув ногу в колене. Кэтрин лежала на животе, опираясь на локти, и любовалась своим мужем.

Вернулся Джейс поздно, за полночь; страшно измученный, грязный и голодный. Пока он мылся, Кэтрин соорудила гигантский сандвич, который он проглотил в мгновение ока, а затем рухнул на постель и заснул как убитый.

Кэтрин хотела забрать Эллисон, но Хэппи настояла, чтобы девочка осталась у нее, дав тем самым супругам возможность как следует выспаться и отдохнуть. Ведь малышка будет им мешать, пусть даже она и не очень крикливая. Кэтрин обрадовалась перспективе провести целый день наедине с Джейсом, а потому не стала спорить и с благодарностью приняла предложение Хэппи.

Джейс проснулся лишь час назад и не разочаровал жену. Он, тут же потянулся к ней, и они долго, с особой нежностью и страстью занимались любовью.

Он с хрустом потянулся и снова заложил руки за голову.

– Лейси, Лейси… – усмехнулся он. – Не знаю, с чего и начать… Дочь управляющего, красивая была девушка… Положила глаз на меня, амбициозного молодого человека, веселого, свободного, в общем-то одинокого… Вот я на ней и женился. О, она разыграла все как по нотам. Никаких любовных игр до свадьбы, ничего подобного! И представь мое удивление, когда в первую брачную ночь я обнаружил, что другие уже проторили для меня заветную тропинку. Наверное, именно поэтому я так изумился, узнав, что вторая моя жена оказалась девственницей… – Он приподнял голову и поцеловал Кэтрин в нос. Она же немедленно уткнулась им в кудрявые волосы на груди Джейса. – Ладно… Как бы там ни было, но Лейси оказалась испорченным ребенком, во многих отношениях похожим на Питера… Испытывала странную тягу к разрушению, впрочем, она ей и сейчас присуща. Короче, вскоре она пустилась во все тяжкие и заводила одну интрижку за другой. И всякий раз, когда это всплывало наружу, вымаливала у меня прощение. Устраивала жуткие сцены, заливалась слезами и угрожала, что покончит с собой. Ну, в конце концов мне все это надоело, и я сказал Уиллоби, что, если он хочет, чтобы я работал на него и дальше, мне нужен развод. Он, конечно, был далеко не в восторге, но куда деваться…

Я был слишком ценным сотрудником. К тому же он знал, что представляет собой его Лейси. А его любовь к дочери сводилась лишь к оплате ее бесконечных счетов и причуд. Думаю, в глубине души он чувствовал ответственность за то, что она стала такой.

– А что вы делали в Лонгвью?

– Ревнуешь? – спросил он.

– Черт побери, еще бы! – отрезала она.

Джейс рассмеялся, но затем лицо его снова стало серьезным.

– Так вот… Как ты наверное, заметила, ну, тогда, когда застала нас в трейлере, Лейси категорически отказывалась принять тот факт, что мы уже больше не муж и жена. Причем бесило ее вовсе не то, что я нашел себе другую, а то, что уже полностью от нее независим. Мужчин в ее жизни было всегда предостаточно, скучать ей не приходится, – беззлобно добавил он. – К тому же следует признать, что и любовница из нее никудышная. Вся эта показная сексуальность… чисто напускное. Нет, знаешь, ее даже можно пожалеть…

Он слегка передвинул голову на подушке и вздохнул.

– Ладно, ближе к делу… Она поехала в Лонгвью, зашла там в бар и сцепилась с какой-то девицей, у которой решила отбить дружка. Та, видимо, победила, и Лейси впала в депрессию. Зарегистрировалась в мотеле, раздобыла где-то пузырек снотворного и позвонила мне. Сперва я хотел послать ее к черту, но… просто не смог. Сам не знаю почему… – Он удрученно покачал головой. – Возможно, из чувства преданности ее отцу. Но я просто не мог бросить ее в таком состоянии. Два дня она пробыла в больнице, а потом я позвонил Уиллоби и попросил приехать и забрать ее. Он обещал заняться ею, показать хорошему психиатру. Уж не знаю, поможет это или нет… Но я твердо дал понять им обоим, что окончательно выхожу из игры. У меня есть жена, которую я нежно люблю. И я вовсе не намерен портить с ней отношения, ни при каких обстоятельствах.

– Тебе следовало позвонить мне, Джейс, и все объяснить. Я бы поняла.

– Теперь я и сам это понимаю. – Он коротко и глухо усмехнулся. – Честно говоря, как-то в голову не пришло. Знаешь, я так долго жил сам по себе, что совершенно отвык отчитываться перед кем бы то ни было во всех своих поступках и перемещениях. Прости меня… А кроме того, – добавил он после паузы, – мне претила сама мысль о том, что я должен впутывать тебя во всю эту грязь.

Опустив голову, Кэтрин еле слышно спросила:

– Но ты… ты не?..

– Я не сплю с ней уже давным-давно. Еще задолго до развода перестал, года четыре назад.

– А как же насчет детей? Он сухо рассмеялся:

– Этот вопрос вообще не вставал. Просто она выпытала у Уиллоби кое-какие подробности нашей с тобой жизни, вот и решила унизить тебя.

– Но почему ты не объяснил этого раньше? Когда я впервые увидела ее?

– Как? – воскликнул он в притворном испуге. – Как можно было пойти на это и лишиться такого удовольствия – видеть мою тигрицу в ярости, сверкающую глазами и хлопающую дверьми! Знаешь, мне иногда кажется, ты испытываешь какой-то особый кайф от неприятностей. К тому же, – добавил он уже без насмешки, – я слишком горд, чтобы доказывать свою невиновность, если не совершал никакого преступления.

– Джейс – пробормотала она, наклонилась и приникла к его губам. Потом, бездыханная после этого долгого поцелуя, прижалась щекой к его груди и затихла.

Он ласково поглаживал ее по спине.

– А как ты посмотришь на то, чтобы обзавестись недвижимостью и построить дом? – вдруг спросил Джейс. Кэтрин подняла голову и удивленно взглянула на мужа, а он тем временем продолжал:

– Я тут приглядел совершенно замечательный участок, акра в три. Он продается. Всего в миле от города, но кругом самый настоящий лес и полное уединение. И потом мы просто уже не вмешаемся в эту квартиру. Того и гляди стены обвалятся.

– О, Джейс, это звучит так, заманчиво! – возбужденно воскликнула Кэтрин. – Но как же «Санглоу»? Разве, ты не собираешься и дальше работать на эту компанию?

– Почему нет? Конечно, собираюсь. Мы должны бурить на этом участке еще минимум года три. А потом… – он пожал плечами, – потом видно будет…

О'кей?

– О'кей, – с улыбкой откликнулась Кэтрин. – Дом… – Она мечтательно вздохнула. – Вот здорово! Займемся планировкой, интерьером, будем обставлять…

– Господи, избави меня и помилуй! – Джейс картинно возвел глаза к потолку. Кэтрин рассмеялась и снова опустила голову ему на грудь.

– А о чем ты думал, когда начал меня искать? – сонно спросила она после паузы.

Он усмехнулся, и короткие волоски на груди защекотали ей нос.

– Когда я отправился искать мисс Кэтрин Эдамс, то больше всего на свете мне хотелось как следует отшлепать ее по маленькой попке за то, что она решилась на такую рискованную и глупую авантюру. Ну разумеется, тогда я еще не знал, какая у нее хорошенькая маленькая попка. – Джейс не сдержался и погладил предмет своего восхищения. – Тогда я собирался использовать все средства убеждения. Деньги, угрозы, даже силу, лишь бы добиться передачи мне Эллисон. И не то чтобы я имел что-то против тебя, совсем нет, Кэтрин, – объяснил он. – Просто опасался, что ты проиграешь битву в суде с моими родителями, и тогда девочка достанется им. Я рад, что этого не произошло… – Он сделал многозначительную паузу. – Однако вовсе не уверен, что нам следует отсечь ее от всякого общения с бабушкой и дедушкой… – Голос его звучал мягко и убедительно. – Я понимаю, как ты относишься к этому, догадываюсь о твоих чувствах. Но, по всей вероятности, нам придется подумать об этом… Возможно, приступ великодушия с моей стороны продиктован тем, что вчера мне довелось заглянуть в лицо смерти, но, знаешь, я вдруг подумал, что и они, должно быть, очень страдали тогда… Пройдет несколько лет, и Эллисон может не простить нам, что мы лишили ее возможности видеться с дедушкой и бабушкой и сформировать собственное мнение о них… и даже Питере.

Какое-то время Кэтрин лежала молча и неподвижно. Наконец тихо спросила:

– Могу я подумать о том, что ты только что сказал, и обсудить это позже?

– Конечно. Я понимаю, как больно тебе вспоминать Мэри и все, что тогда случилось. – Он поцеловал ее в плечо. – И еще у меня жуткий характер, знаю. Но обещаю, что буду над ним работать. И клянусь, я сумею сделать тебя и Эллисон счастливыми!

Они долго молчали, а когда Кэтрин заговорила снова, голос ее утратил серьезность и звучал почти игриво:

– А когда ты меня нашел… Что заставило тебя добиваться моей руки чуть ли не силой?

– Просто кое-что увидел… – ответил он. И его голос тоже переменился. Стал хрипловатым и низким.

Приподнявшись на локтях, Кэтрин заглянула ему в глаза.

– Что же? – с любопытством спросила она.

– Твое лицо, – тихо ответил Джейс.

– Джейс… – прошептала она.

– Уж не говоря обо всем остальном, – добавил он с тем же искренним восхищением. Потом опустил глаза и взглянул на груди, прижимавшиеся к его груди. А затем, вдоволь налюбовавшись их прелестью, наклонился и начал осыпать поцелуями. – Я полюбил тебя с первого взгляда, Кэтрин. И тогда, после первого нашего поцелуя у кроватки Эллисон, уже знал: без тебя девочка мне не нужна. – Губы стали настойчивее. – Люби меня. Пожалуйста, люби!..

Кэтрин колебалась всего лишь секунду, затем приподнялась и открыла всю себя, все свое вновь занывшее от желания тело навстречу его настойчивым ласкам.

Она так ловко разместилась на Джейсе, что даже порыв страсти не помешал ему удивиться.

– Эй, откуда тебе известны такие штучки, а, девочка? Наверняка насмотрелась каких-нибудь низкопробных порнофильмов, а ну сознавайся!.. – шепнул он.

– Ничего подобного. – Кэтрин игрив о щекотала его ухо языком.

– Тогда где же ты научилась так ловко заниматься любовью?

– Ты научил меня, Джейсон Мэннинг, – выдохнула она, и губы их слились в поцелуе.

1

Актеры, игравшие главные роли в фильме по одноименному роману Э. Сигала.

2

В дословном переводе с английского – нрав, характер.

3

Мера дров – 128 куб. футов или 3,63 куб. метра.