Алиби (Том 1)

Холодность и замкнутость последнего отталкивали от него людей, и Стефи порой казалось, что именно этого он и добивался. Хэммонд, напротив, был обаятелен и открыт. Правда, близкую дружбу с ним было непросто заслужить, но сделаться его приятелем не составляло особого труда. Смайлоу тщательно следил за собой и был привередлив до брезгливости; обаяние же Хэммонда было врожденным и естественным. Оба закончили колледж с отличием, но если отношение сокурсников к Смайлоу всегда было ревниво-завистливым, то Хэммонда все любили и единодушно считали признанным лидером. И тот и другой относились к себе с требовательностью и стремились добиться своего во что бы то ни стало, но если к Хэммонду успех приходил легко, то Смайлоу приходилось немало потрудиться, чтобы достичь цели.
      Себя Стефи всегда считала больше похожей на Смайлоу. Она понимала и разделяла его ревность к Хэммонду, не в последнюю очередь подпитывавшуюся легкомысленным отношением последнего к собственным преимуществам. Хэммонд никогда или почти никогда не злоупотреблял ими, больше того - откровенно подтрунивал над ними. Так он не пользовался средствами из своего наследственного фонда и жил на то, что зарабатывал. Его коттедж был отнюдь не дешевым, но на самом деле Хэммонд мог позволить себе гораздо более комфортабельное и дорогое жилище. Единственной роскошью, которую он имел в своем распоряжении, были яхта и загородный дом, однако он никогда не хвастался ни тем, ни другим.
      О, насколько легче было бы питать к нему неприязнь, если бы он кичился своими талантами и своим богатством!
      Вот почему знать причины столь сильной антипатии между Хэммондом и Смайлоу было не только интересно, но и полезно. Они оба представляли один и тот же Закон и часто работали ради одной и той же цели, и все же сходства между ними было гораздо меньше, чем можно было ожидать.
      - Должно быть, это очень нелегко... - промолвил Смайлоу, прерывая цепь ее размышлений.
      - Что именно? - удивилась Стефи.
      - Постоянно соперничать с Хэммондом на профессиональном поприще и одновременно спать с ним. Или борьба за кресло Мейсона придает вашей интрижке особую остроту?
      Слова Смайлоу застали Стефи врасплох, и она уставилась на детектива в немом изумлении.
      - Ты хочешь спросить, как я узнал? - Смайлоу улыбнулся такой ледяной улыбкой, что ее обдало холодом. - Метод исключения, моя дорогая Стефи. Хэммонд - единственный мужчина в прокуратуре, который еще ни разу не похвастался, что сумел забраться к тебе в трусики. Я сложил два и два и получил ответ на интересующий меня вопрос. И, судя по твоему вытянувшемуся лицу, я попал в "яблочко".
      Его самодовольство было поистине непереносимо, но Стефи не собиралась доставлять ему удовольствие и показывать, насколько она разозлилась и расстроилась. Вместо этого она постаралась сохранить непроницаемое выражение лица.
      - Почему тебя так интересует моя личная жизнь, Смайлоу? - спросила она спокойно. - Ты что, ревнуешь? Он едва не расхохотался ей в лицо.
      - Не льсти себе, Стефи.
      - Пошел к черту!
      - Дедукция - это мой хлеб, - продолжил он, нимало не смутившись. - И надо сказать, что, осваивая метод мистера Шерлока Холмса, я достиг заметных успехов.
      - И что ты собираешься делать с этой ценной информацией дальше?
      - Ничего, - ответил он, небрежно пожимая плечами. - Просто меня забавляет, что наш "золотой мальчик" не выдержал и нарушил профессиональную этику. Значит ли это, что его блестящие доспехи начинают понемногу покрываться ржавчиной?
      - Ну, за то, что спишь с коллегой по работе, у нас пока не вешают, заметила Стефи. - Но по рукам дать могут.
      - Верно. Но для Хэммонда Кросса это почти смертный грех. Иначе зачем делать из этого тайну?
      - Можешь успокоиться, Смайлоу, тайны больше не существует - мы расстались. Честное слово, - добавила она, перехватив его недоверчивый взгляд.
      - И как давно?
      Она посмотрела на часы.
      - Уже два часа и двадцать минут.
      - В самом деле? А когда это произошло - до того, как Мейсон поручил ему дело Петтиджона, или после?
      - Одно никак не связано с другим, - парировала она. Уголок его тонких губ чуть дрогнул, но Стефи так и не поняла, была ли это улыбка или нечто другое.
      - Ты в этом уверена?
      - Абсолютно. Если тебя интересуют подробности, я могу добавить только, что это Хэммонд бросил меня.
      - Почему?
      - Он много чего говорил, но в принципе это все то же старое доброе "мы слишком разные люди", что в переводе на нормальный человеческий язык означает "ты мне надоела, мне хочется попробовать что-нибудь новенькое".
      - Гм-м... И ты знаешь, кого он собирается попробовать?
      - Пока нет, хотя женщины обычно прекрасно чувствуют такие вещи.
      - Мужчины иногда тоже.
      В этих его словах скрывалось нечто большее, чем могло показаться на первый взгляд, и Стефи пристально взглянула на детектива.
      - Что-о? Уж не хочешь ли ты сказать, что наш мистер Чистые Руки влюбился? И ты знаешь - в кого?
      - Простите, что прерываю вас... - раздался рядом с ними чей-то голос, и оба вздрогнули. Они так увлеклись разговором, что не заметили, как к ним подошла сиделка.
      - Что вы хотели? - не особенно любезно откликнулся Смайлоу.
      - Этот мужчина... - сиделка указала пальцем куда-то себе за спину, - ну, мистер Дэниэлс... Он просил посмотреть, не ушли ли вы. Когда я сказала, что вы еще здесь, он попросил позвать вас. Он говорит, что вспомнил что-то, что может вас заинтересовать...
      Прежде чем она успела договорить, Смайлоу и Стефи уже бросились в палату.
      Глава 12
      Хэммонд еще раз заглянул в бумажку, где был записан адрес, который ему удалось выяснить еще накануне визита к Дэви.
      На желтых страницах городского телефонного справочника Хэммонд обнаружил телефон доктора Ю.Э. Кэрти. Телефон совпал с номером, который он записал на обложке "Спорте иллюстрейтид", и, заглянув в справочник абонентов, Хэммонд легко установил адрес.
      Откладывая справочники в сторону, он не сдержал вздоха облегчения. Таинственный доктор Кэрти был единственной ниточкой, связывавшей его с ночной гостьей. Разумеется, о том, чтобы без обиняков выяснить у доктора имя и фамилию его пациентки, не могло быть и речи, поэтому Хэммонд решил начать с разведки местности. Он поедет к дому врача, увидит все своими глазами, и, может быть, тогда ему в голову придет какая-нибудь плодотворная идея.
      Несмотря на разрыв со Стефи, разговор с Дэви и убийство Петтиджона, воспоминания о женщине, с которой он встретился на ярмарке, не оставляли его ни на минуту. Прогнать их от себя Хэммонд даже не пытался - это было бесполезно. По самому складу своего характера он не терпел вопросов, на которые не знал ответов. Даже в детстве Хэммонд долго не успокаивался и теребил родителей, пока они не давали ему удовлетворительного объяснения тому или иному явлению или факту. Эта привычка сохранилась у него и в зрелом возрасте, с той лишь разницей, что теперь ему приходилось отыскивать все ответы самому. Хэммонд не успокаивался, пока не докапывался до истины, порой к немалому разочарованию и досаде коллег, а иногда результаты поисков огорчали и его самого.
      В том, что воспоминания о таинственной незнакомке не дадут ему покоя, сомневаться не приходилось. Кто она, почему пошла с ним, какие причины побудили ее исчезнуть сразу после проведенной вместе сказочной ночи - все эти вопросы продолжали терзать его. И Хэммонд решил непременно разыскать доктора Кэрти, надеясь через него узнать хоть что-нибудь о таинственной незнакомке. Главным же образом он надеялся выяснить, не носит ли его гостья ту же фамилию, что и доктор, или, иными словами, не переспал ли он с миссис Кэрти. В этом случае, как твердо пообещал себе Хэммонд, он оставит ее в покое и не станет искать с ней встречи. Если же она - его пациентка, если она не замужем и если ему удастся выяснить ее имя и адрес...
      Эти многочисленные "если" он не позволил себе даже перечислить, не говоря уже о том, чтобы мечтать на эту тему.
      Приемная доктора Кэрти находилась на улице всего в нескольких кварталах от особняка Дэви, так что уже через несколько минут Хэммонд был на месте.
      Этот квартал считался престижным. В городе его так и называли - Южный Брод, и то, что доктор Кэрти открыл практику именно здесь, Хэммонда не удивило. Многие врачи, особенно специалисты, часто превращали свои дома в приемные и смотровые кабинеты, оставаясь жить в верхних этажах. Делалось это не из экономии, а потому, что такова была традиция, насчитывавшая уже больше двух веков.
      Припарковав машину на улице неподалеку, Хэммонд пошел дальше пешком. Начинало темнеть. В переулке, вымощенном стершейся от времени серой брусчаткой, не было больше ни одного пешехода, и его шаги гулко отдавались в неподвижном воздухе. Несмотря на это, переулок не выглядел ни пустынным, ни зловещим; из частично скрытых листвой окон лился мягкий свет, доносились голоса и звук работающих телевизионных приемников. Все без исключения дома выглядели отремонтированными и ухоженными, и Хэммонд подумал, что доктор Кэрти должен, наверное, неплохо зарабатывать, чтобы жить в подобном окружении.
      Постояв секунду, Хэммонд медленно двинулся дальше, на ходу раздумывая о том, под каким предлогом ему лучше всего обратиться к доктору. Что, если он просто подойдет к двери и позвонит? Если доктор откроет ему сам, он может притвориться, что ошибся адресом, и, извинившись, уйти.
      Но если дверь откроет она... Что ему делать тогда? Наверное, тоже повернуться и уйти, чтобы никогда не возвращаться, поскольку ответ на самый главный свой вопрос он получит.
      Оба этих варианта, однако, основывались на предположении, что его гостья супруга доктора Кэрти. Только так Хэммонд мог объяснить ее поздний звонок, иначе зачем ей понадобилось звонить врачу среди ночи?!
      Но когда Хэммонд нашел нужный ему номер дома и посмотрел на табличку на воротах, он изменил свое мнение. Доктор Ю.Э. Кэрти был психоаналитиком.
      Значит, она все-таки могла быть его пациенткой?..
      Хэммонд даже остановился, такой неожиданной и тревожней была мысль, пришедшая ему в голову. Неужели он переспал с неуравновешенной, психически больной женщиной, которая нуждалась в консультации своего психоаналитика сразу после того, как выбиралась из чьей-нибудь постели? Но ведь он не заметил никаких странностей в ее поведении! Кроме того, успокаивал себя Хэммонд, сейчас модно иметь собственного психоаналитика, и многие - не обязательно больные, а просто мнительные люди - любят обращаться к своим врачам по самому ничтожному поводу. В конце двадцатого столетия психотерапевты почти повсеместно вытеснили старших родственников, духовников и даже близких подруг. У самого Хэммонда было несколько близких знакомых, которые посещали психоаналитика каждую неделю, видя в этом единственный способ борьбы со стрессом, и он, хотя и не считал подобное положение естественным, все же не видел в этом ничего постыдного.
      Хэммонд помрачнел. Он уже решил, что с миссис Кэрти связываться не станет, следовательно, ему оставалось надеяться, что его гостья только лечилась у доктора. Но в таком случае ему вряд ли удастся узнать что-либо о ней от ее врача. Да и как требовать у доктора информацию, если он даже не знает имени своей гостьи?
      Остановившись на противоположной стороне улицы, Хэммонд обдумывал эту дилемму, внимательно разглядывая аккуратный кирпичный особняк доктора с небольшим палисадником перед ним.
      В окнах было темно.
      Хэммонд как раз собирался сойти с тротуара, чтобы пересечь улицу и взглянуть на дом врача с близкого расстояния, как вдруг дверь дома позади него распахнулась, и оттуда выскочила громадная собака. Она скачками понеслась к калитке, таща за собой на поводке молодого мужчину.
      - Уинтроп, стой! Стоять!
      Но сдержать Уинтропа было не легче, чем остановить голыми руками разогнавшийся товарный поезд. В три прыжка достигнув ограды, громадный пес поднялся на задние лапы и с силой ударил передними в калитку. Легкая ограда содрогнулась, и Хэммонд невольно попятился. Хозяин Уинтропа рассмеялся и отпер калитку.
      - Извините, - сказал он, - надеюсь, старина Уинт не очень вас напугал. Вообще-то он не кусается, но если дать ему такую возможность, может зализать до смерти. С вами все в порядке, сэр? Может, вам чем-нибудь помочь?
      - Я искал приемную доктора Кэрти, - пояснил Хэммонд. - Скажите, я туда попал?
      - О да. - Молодой человек кивком головы указал на противоположную сторону улицы. - Вы попали именно туда.
      - Понятно...
      Молодой человек внимательно посмотрел на него.
      - Я, видите ли, продаю бланки медицинских справок и рецептов, - поспешил объясниться Хэммонд. - Но на вывеске не написано, в какие часы принимает доктор Кэрти.
      - Насколько я знаю, прием начинается с десяти часов. Впрочем, вы всегда можете позвонить и уточнить.
      - Да, конечно. Наверное, мне вообще следовало сначала позвонить, прежде чем являться сюда, но я, знаете ли, понадеялся... - Хэммонд не договорил. Уинтроп принялся обнюхивать его брючину, и он отступил на шаг.
      Молодой человек дернул за поводок.
      - Благодарю вас. - Хэммонд вежливо поклонился. - Всего хорошего, Уинтроп.
      От души надеясь, что молодой человек не узнает в нем заместителя окружного прокурора, достаточно часто обращавшегося к согражданам по телевидению, чтобы быть узнанным, Хэммонд не без опаски погладил Уинтропа по голове. Потом он кивнул молодому человеку и уже собирался уйти, когда хозяин овчарки снова заговорил:
      - Вообще-то она только что уехала. Вы разминулись с ней всего на несколько минут. Хэммонд обернулся так резко, словно его ударили хлыстом.
      - "С ней"? Вы сказали - "с ней"?!
      ***
      Мистер Дэниэлс избегал смотреть в глаза Стефи и Смайлоу, которые, вернувшись в палату, сели на стулья по обеим сторонам его койки. Теперь он нервничал значительно больше, чем пятнадцать минут назад, и Смайлоу догадался, что болезнь здесь ни при чем. Похоже, мистера Дэниэлса беспокоил не больной живот, а больная совесть.
      - Сиделка сказала, что вы вспомнили что-то такое, что может помочь нашему расследованию, - сказал он самым нейтральным тоном.
      - Может быть... - Глаза мистера Дэниэлса забегали из стороны в сторону. Дело, видите ли, в том, что, когда я сбился с пути...
      - Сбились с пути?
      - Да, если можно так выразиться... - Мистер Дэниэлс затравленно покосился на Стефи. - Я имею в виду мой брак. В свое время у нас с женой возникли некоторые проблемы...
      - У вас была любовница?
      Смайлоу недовольно заерзал на сиденье. Он уже раскаивался, что позволил Стефи перехватить инициативу. Слова "такт" в ее словаре попросту не было, а сейчас, насколько он понимал, от них требовалась особая деликатность.
      - В общем, да, - с несчастным видом пробормотал мистер Дэниэлс. - У меня была женщина.., там, где я работал. Но это продолжалось недолго, совсем недолго. Я увидел, что заблуждаюсь. Вы ведь знаете, как это бывает? Это просто случается с вами, и все. А потом вы просыпаетесь однажды утром и спрашиваете себя, что, ради всего святого, с вами творится? Зачем вы это делаете? Я, например, никак не мог этого понять, ведь я любил свою жену.
      Смайлоу мысленно проклинал болтливого мистера Дэниэлса, который начал свое признание так издалека. Тем не менее суровый взгляд, брошенный им на Стефи, означал, что она не должна торопиться и давить на свидетеля.
      Дэниэлс как будто что-то понял из их беззвучного разговора и заторопился.
      - Почему я вам это рассказываю? - промямлил он. - Дело в том, что с тех пор Лавиния очень нервничает, если я хотя бы посмотрю на другую женщину. Она или сердится, или плачет и говорит мне, что она, должно быть, мне не подходит, и все такое. Вот почему я не смог описать ту женщину подробно, пока моя жена была здесь, - продолжал мистер Дэниэлс. - Я не хотел ее расстраивать, к тому же в последнее время мы прекрасно ладим. Лавиния даже взяла в эту поездку кое-какие, гм-м.., сексуальные приспособления, чтобы нам было приятнее оставаться наедине. Она, знаете ли, смотрит на эту поездку как на второй медовый месяц. В автобусе, в котором нас везде возят, конечно, не поразвлекаешься, но зато каждый раз, когда мы останавливаемся в гостинице, мы...
      - Вы хотели рассказать нам о женщине, которую видели в коридоре отеля, не выдержала Стефи, и улыбка, появившаяся было на лице мистера Дэниэлса, потухла.
      - Если бы моя супруга узнала, что я обратил внимание и на ноги, и на фигуру этой молодой леди, - опять заторопился он, - она могла бы подумать, что я снова поглядываю на сторону. И мне пришлось бы снова расплачиваться ни за что.
      - Мы прекрасно вас понимаем, - уверил его Смайлоу, натянуто улыбнувшись. Вы поступили весьма, гм-м.., разумно. Как я понял, вы все-таки можете описать ту молодую женщину, которую в субботу вечером видели в коридоре отеля?
      Мистер Дэниэлс самодовольно улыбнулся.
      - У вас есть где записать?..
      ***
      Действуя медленно и осторожно, он помог ей снять свою старую майку с эмблемой колледжа. До этого он прикасался к ней только в темноте. Он знал, какова на ощупь ее кожа, но ему ужасно хотелось видеть, к чему он прикасается.
      Ион не был разочарован. Она была обворожительна. Ему нравилось видеть, как его руки прикасаются к ее телу и как оно реагирует на его ласки. Ему нравилось, как она чуть слышно постанывает от удовольствия, когда он целует ее.
      - Тебе нравится?
      - Да, очень.
      Он захватил губами ее сосок и втянул в себя. Она обхватила его голову и застонала почти в полный голос.
      - Больно?
      - Нет, нисколечко.
      Но Хэммонд все равно забеспокоился, заметив красные пятна в тех местах, где он исколол ее щетиной.
      - Прости, я не подумал... - Он погладил ее покрасневшую кожу кончиками пальцев.
      Она опустила глаза, чтобы посмотреть, потом поднесла его пальцы к губам, поцеловала.
      - Я даже не заметила.
      - Прости, - повторил он.
      - Это неважно.
      - Но если я причинил тебе боль...
      - Нет. Не причинил. Ты не стал бы... - Она обхватила его за затылок и попыталась заставить снова наклониться. Но он не поддался.
      - Ты не возражаешь, если мы... - Он кивнул в направлении кровати.
      - Нет.
      Они легли на кровать, даже не поправив смятые простыни. Он наклонился над ней и, сжав ее лицо в ладонях, поцеловал столь страстно, что ее тело выгнулось навстречу ему.
      Лотом его рука скользнула по ее груди вниз и легла на мягкий живот.
      - Господи, как ты прекрасна! - выдохнул он и опустил руку еще ниже. - Ты готова?
      - Да!
      - Как скоро!
      - О-о-о! - ахнула она.
      Он приподнялся на руках, чтобы поцеловать ее снова. Это был мягкий, эротичный поцелуй, который закончился, лишь когда она, задохнувшись, отняла губы и посмотрела на него снизу вверх.
      Хэммонд улыбнулся.
      - Что?
      - Мне так жаль... О, прости, прости меня!
      - За что ?
      - За то, что я... За то, что ты...
      Его губы снова коснулись ее рта. Совсем легко. Его шепот был тихим, но горячим:
      - Не жалей, не надо.
      Она уткнулась лицом в его грудь. Она целовала его и слегка покусывала зубами его кожу. Каждое прикосновение обжигало его, как расплавленный свинец, и в конце концов - сам того не замечая - он стал отзываться на ее ласки короткими стонами, исполненными наслаждения. Это и в самом деле было восхитительно и волшебно.
      - Я хочу тебя, - услышал он ее страстный шепот.
      - Нет, это я хочу тебя... - ответил Хэммонд, закрывая глаза.
      ***
      Телефонный звонок, раздавшийся, казалось, над самым ухом, заставил Хэммонда очнуться от грез наяву. Хватая трубку, он не без смущения заметил, что возбудился. Сколько времени заняло это путешествие в позавчера?
      Хэммонд бросил взгляд на часы на приборной доске. Часы показывали, что прошло двадцать минут.
      - Куда ты, черт тебя возьми, пропал?
      - Сегодня ты спрашиваешь меня об этом уже во второй раз, - раздраженно бросил он. - И оба раза - одним и тем же тоном. Мне это начинает надоедать.
      - Извини, но я уже несколько раз звонила тебе домой и оставила целую кучу сообщений. В конце концов мне пришло в голову позвонить тебе на сотовый телефон. Ты в машине?
      - Разумеется.
      - Тогда почему не сразу ответил? Ты выходил?
      - Да. - Хэммонд был уверен, что взял трубку на первом же звонке, но, очевидно, это было не так. Неужели он не слышал сигнала? - Мне надо было выпить кофе и перекусить.
      - О-о-о, прости, если отрываю тебя от еды. Честно говоря, я не думала, что сегодня вечером ты куда-то поедешь.
      Намек был довольно прозрачным. Стефи хотела знать, куда и зачем он отправился, но Хэммонд не собирался ей этого говорить. Времена, когда он отчитывался перед ней за каждый свой шаг, были теперь в прошлом, как и их роман.
      Стефи не могла этого не понимать, но ее, вероятно, весьма уязвляло, что через считанные часы после их разрыва он сорвался с места и куда-то укатил, вместо того чтобы остаться дома и предаваться печали в одиночестве. Интересно, как бы она отреагировала, если бы узнала, что он, словно какой-нибудь маньяк, сидит в машине на темной улице и, обливаясь потом от возбуждения, грезит о другой?
      Хэммонд ждал возвращения доктора Ю.Э. Кэрти. Он хотел убедиться, что она та самая женщина, с которой он провел незабываемую ночь в своем загородном доме. Ему даже захотелось сказать об этом Стефи, но он поборол в себе это желание. Это было бы не по-мужски.
      - В чем дело, Стефи? - Он вытер покрытый испариной лоб рукавом рубашки.
      - Сначала ответь, почему ты не сказал мне, что Мейсон поручил тебе дело?
      - Сообщать подобные вещи не входит в круг моих служебных обязанностей, Стефи.
      - Это не ответ, Хэммонд.
      - Спасибо тебе, Смайлоу... - вполголоса пробормотал Хэммонд, словно обращаясь к самому себе.
      - Он предупредил меня как друг.
      - Черта с два. Он предупредил тебя потому, что он мой враг. А теперь, может быть, ты все-таки скажешь, зачем я тебе понадобился?
      - Не подозревая о том, что мне предстоит играть в этом расследовании второстепенную роль, - сказала Стефи самым сладким голоском, на какой только была способна, - я поехала со Смайлоу в больницу Руперта. И нам повезло.
      - Что ты имеешь в виду?
      - Один из тех, кого доставили в больницу с пищевым отравлением, кое-что вспомнил.
      Впереди сверкнули фары. Какая-то машина сворачивала в переулок, где притаился в засаде Хэммонд. Он тоже завел мотор.
      - Эй, Хэммонд, куда ты подевался? - раздался у него в ухе нетерпеливый голос Стефи. - Тебе что, неинтересно?
      - Интересно, интересно. Говори, я слушаю... - Он выпрямился на сиденье и напряг зрение, стараясь рассмотреть приближающуюся машину.
      - Он видел женщину около дверей номера Петтиджона. Собственно говоря, он не совсем уверен, был ли это тот самый "люкс", но это легко проверить. Главное...
      Неизвестный автомобиль остановился напротив дома доктора Кэрти. "Она уехала с каким-то парнем в "Мерседесе" с откидным верхом", - сказал Хэммонду хозяин Уинтропа. Эта машина тоже была открытой. Кроме водителя, на переднем сиденье был еще и пассажир.
      - ..Главное, - продолжала тем временем Стефи, - что после долгого рассказа о своих собственных любовных похождениях...
      Хэммонд тронул машину с места и медленно поехал вперед. В переулке было так темно, что он никак не мог рассмотреть, кто сидит рядом с водителем.
      - ..Мистер Дэниэлс описал эту таинственную незнакомку гораздо подробнее, чем в первый раз, когда рядом с ним сидела его собственная жена.
      Когда она произнесла слова "таинственная незнакомка", Хэммонд невольно вздрогнул, но постарался взять себя в руки.
      - При чем тут его жена? - раздраженно спросил он. Теперь фары неизвестной машины били ему прямо в глаза, и он вообще ничего не видел. - Этот ваш мистер Дэниэлс... Он что, встретил в отеле свою прежнюю любовницу?
      - Нет, ты не понял. Впрочем, я потом расскажу тебе все подробно. Главное, что он дал довольно точное описание...
      Хэммонд поравнялся с неизвестной машиной. Это действительно оказался "Мерседес" с откидным верхом. За рулем сидел мужчина, которого он никогда прежде не видел. Пассажирка... Это была она, его ночная гостья! Несмотря на темноту, никаких сомнений у Хэммонда не возникло.
      - Мистер Дэниэлс очень хорошо запомнил, как она выглядела: рост, фигура, цвет волос и так далее...
      Но Хэммонд ее уже не слышал. Проехав на малой скорости мимо стоящего у тротуара "Мерседеса", он впился взглядом в боковое зеркало заднего вида и увидел, как мужчина опустил руку на плечи пассажирке и заставил повернуться к себе. Их губы почти соприкасались...
      Хэммонд так резко нажал на газ, что покрышки протестующе взвизгнули. В следующее мгновение он резко свернул за угол, едва не протаранив ехавший по соседней улице джип.
      То, что он только что совершил, было глупой, мальчишеской выходкой, но что-то в этом роде ему было необходимо. Хэммонд должен был разрядиться. Лучше всего, конечно, было бы что-нибудь сломать, как вариант - можно было обругать последними ми словами Стефи, которая, захлебываясь от восторга, продолжала что-то вещать ему прямо в ухо.
      - Так и сделай, - неожиданно сказал он, прервав ее на середине фразы.
      - Сделать - что? - удивилась Стефи.
      Хэммонд не знал, что ответить. Он не слышал ее последних слов, но признаваться в этом ему не хотелось. Хэммонд так резко нажал на газ, что покрышки протестующе взвизгнули. Ее голос заглушил шум крови, бросившейся ему в голову. Часть ее слов все же достигла сознания Хэммонда, в то время как остальные утонули в могучем первобытном желании выскочить из машины и задушить водителя "Мерседеса" на месте.
      Теперь ему необходимо было что-то сделать, совершить какой-то решительный поступок, чтобы вернуть себе уверенность в том, что он все еще способен контролировать ход событий. Иначе он просто взорвется. И Хэммонд сказал резко:
      - Я хочу, чтобы завтра утром вы пригласили к этому человеку художника. Нашего полицейского художника. Пусть сделает со слов свидетеля несколько набросков и попробует составить фоторобот. Это необходимо сделать как можно скорее...
      - Но, Хэммонд, уже поздно. Мы сможем связаться с полицейским художником только завтра утром, когда он придет на службу...
      Хэммонд машинально посмотрел на часы. Он просидел в своем автомобиле почти четыре часа, подстерегая доктора Кэрти и предаваясь сексуальным фантазиям. Но доктор Кэрти вернулась домой в обществе другого мужчины.
      - Я знаю, сколько сейчас времени, - ответил он. - Но экстренные обстоятельства позволяют...
      - Ну, не знаю, - с сомнением произнесла Стефи. - Дело в том, что...
      - В какой палате лежит этот.., свидетель? - перебил ее Хэммонд.
      - Мистер Дэниэлс? Зачем тебе?
      - Я хочу сам поговорить с ним.
      - В этом нет никакой необходимости. Мы со Смайлоу допрашивали его достаточно долго. Кроме того, завтра утром мистер Дэниэлс выписывается...
      - Тем более нужно торопиться. Встретимся в больнице завтра в семь тридцать утра. И захватите с собой полицейского художника, пусть для этого его даже придется разбудить.
      ПОНЕДЕЛЬНИК
      Глава 13
      На следующий день в семь тридцать утра Хэммонд входил в больницу, держа в одной руке кейс, а в другой - утренний выпуск "Пост энд курьер". Остановившись у стойки регистрации, он уточнил номер палаты Джона Дэниэлса, который так и не получил от Стефи. Кроме того, он задержался у торгового автомата, чтобы купить чашку кофе. Памятуя о том, что на сегодня была обещана очень жаркая погода, Хэммонд оставил пиджак в машине, оставшись в галстуке и строгой белой сорочке с короткими рукавами. Держался он по-военному прямо, а лицо его было мрачным, как грозовая туча.
      Когда он поднялся в палату, остальные уже были там, и Хэммонд сдержанно кивнул с порога сначала Смайлоу и Стефи, потом лежащему в кровати пожилому мужчине и еще одной женщине в полицейской форме.
      Он сразу заметил, что глаза у Стефи припухли и покраснели, словно она совсем не спала. Тем не менее именно она взялась представить ему сначала свидетеля, потом - женщину-капрала Мэри Эндикотт.
      - Ты должен ее помнить, Хэммонд, - добавила Стефи. - Когда-то мы с ней уже работали.
      Хэммонд поставил на стул кейс, пожал руку полицейской художнице и повернулся к Джону Дэниэлсу, который, лежа в постели, пил жиденький чай и отщипывал крошечные кусочки от лежавшей на подносе булки, - Мне очень жаль, начал Хэммонд, - что ваш визит в наш город оказался омрачен столь печальным инцидентом. Надеюсь, сегодня вам уже лучше?
      Джон Дэниэлс кивнул.
      - Намного лучше, э-э-э.., мистер Кросс. По крайней мере, я чувствую себя в состоянии выбраться отсюда. Врач обещал выписать меня сегодня, так что, если возможно, давайте покончим с этим делом до того, как за мной приедет жена.
      - Ну, насколько быстро мы справимся с этим делом, будет зависеть от вас. Хэммонд улыбнулся профессиональной улыбкой. - Капрал Эндикотт - отличный специалист. Вам нужно только поточнее описать женщину, которую вы видели в тот день в коридоре. По вашему описанию мы попробуем составить ее портрет.
      Дэниэлс беспокойно пошевелился.
      - Скажите, мистер Кросс, мне придется давать показания в суде? Я имею в виду, если вы поймаете ту молодую леди и она окажется убийцей... Должен ли я буду подтвердить свои показания под присягой?
      - Эта возможность не исключена, - ответил Хэммонд, слегка наклонив голову. Джон Дэниэлс с несчастным видом вздохнул.
      - Что ж, если до этого дойдет, я исполню свой гражданский долг. - Он пожал плечами. - Может быть, начнем?
      - Сначала я хотел бы выслушать ваш рассказ, - возразил Хэммонд.
      - Мистер Дэниэлс пересказывал нам свою историю уже несколько раз, вмешался Смайлоу. - Я не думаю, что вам удастся узнать что-нибудь новое.
      До этого момента Смайлоу, открывший рот только для того, чтобы ответить Хэммонду на его "доброе утро", был молчалив и неподвижен, словно игуана, греющаяся на солнцепеке. Сама его поза свидетельствовала о полной погруженности в благодушную дремоту, однако и в этом спокойствии Хэммонду чудилась затаенная угроза. Смайлоу как будто подстерегал добычу.